[Некто в маске саирабаза]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

My Valentine — Солас/м!Лавеллан

[Некто в долийской маске]

Автор:  KiraStain
Название: «Ошибки»
Пейринг/Персонажи: Солас/м!Лавеллан
Категория: слэш, джен
Жанр: драма, ангст, дарк
Рейтинг: PG-13
Размер: 4193 слов
Предупреждение:

спойлер?

сбрендивший Лавеллан
Примечание: попытка описать с самого начала, поэтому в дарк все скатывается постепенно и не сразу. Но старались, да.


Это было безумием.

***

Он смотрел на сверкающую давними воспоминаниями руку часами, не сдвигаясь с места, не видя ничего другого вокруг.
Только зеленую Метку.
Она должна была быть не здесь, не на этом подобии былого Народа, не в темнице, построенной в подземельях храма искусственной и лживой человеческой пророчицы.
Он все смотрел и смотрел, вертел неподвижную руку, проводил, едва касаясь, по краям сверкающей рваной линии на ладони.
Пальцы случайного носителя едва дергались, когда Метка вспыхивала в унисон раскрывшейся в небе Бреши.

И ничего больше не было — ни промозглой сырости камня, ни стражников, ни глупых людей, требовавших от него что-то раз за разом.
Ни самого носителя - кажется, эльфа из долийцев - оказавшегося совершенно не в то время и не в том месте.
Нарушившего все его планы.
Только зеленая Метка, только утерянная возможность вернуть свое прошлое.
Все должно было быть не так.
Почему он проснулся столь слабым, неспособным все сделать в одиночку?
Остальное не имело для него значения.

***

Солас все еще видит только ладонь с Меткой, когда в пылу боя, стоило последнему демону обернуться прахом на покрытой снегом, вымощенной необработанным камнем дороге, он хватает носителя за запястье и фактически сам закрывает первый разрыв.
Рука, изученная вплоть до последней линии на ладони. Худое жилистое запястье. Сухая и прохладная кожа.
Разрыв закрыт, и Солас только делает вид, что удивлен такому успеху.
Конечно, он знал.
Он все знал.
Но даже так не может удержаться и коротко выдыхает, когда последняя вспышка разрыва исчезает в звенящем морозом и битвой воздухе.
И смотрит — впервые — дальше Метки.
Вдоль руки, локтя, по плечу и выше, чтобы пересечься с другим взглядом.
Лицо в рабском клейме, какое теперь носят с честью — издевательская кривизна истории.
Так одновременно знакомые и обманчивые острые черты, искажающие память о его Народе и в то же время остро напоминающие о нем.
Как насмешка тому, что он бережно хранил в памяти.
Как издевательское напоминание тому, что потерял.

И он снова смотрит только на руку, сверкающую зеленым.
Так было проще.

***

А потом носитель Метки приходит сам.

Брешь временно закрыта — наспех и грубо залатана, сказать правильнее — и облегченный вздох всех и каждого вокруг, потому что можно сделать передышку, оглянуться по сторонам и привести мысли в порядок. Здраво рассудить, как быть дальше, а не носиться бездумно между демонами и разрывами в попытке выжить.
Солас же понимал: затишье перед бурей.
Ведь он знал много больше.

Вначале всегда чувствовалось приближение Метки.
Потом он слышит легкие, едва уловимые шаги.
Снег под ногами совсем не скрипел.
Шаги приближались, и только в последний момент Солас все же решает обернуться.
Метка.
Он весь тянется к ней, ее магии, ее свету — воплощению его желаний, его целей, его тоски, ошибок, прошлого.
Воплощению, кажется порой, его самого.
Весь мир, которым он живет, в одной этой зелени.
А потом он слышит голос.
Носитель Метки начинает говорить. Раз за разом приходит, отвлекает.
И постепенно рушит всю ту картину, которой Солас приготовился жить все последующее время.

Носителя Метки звали Алларос Лавеллан.

***

Он не был похож ни на кого из тех пародий на прошлое, что Солас видел среди всех встреченных с момента пробуждения долийцев.
Спокоен и вежлив, не выставлял напоказ пустые слова о былом, не препирался с людьми, не огрызался параноидально на каждую реплику в свой адрес.
Лавеллан вообще мало говорил.
Но спрашивал — много, внимательно, подробно. Приходил к нему раз за разом и слушал, не отрываясь, не перебивая и никогда не возражая.
И Солас рассказывал. Такой открытый и чистый интерес был ему лестен, стыдно признать.
Вначале простое — о путешествиях по Тени, воспоминаниях тех, кто стал историей и пеплом, легендах, забытые руинах и странах.
Обрывки времени, которые сам так старается восполнить. Узнать, что пропустил и что потерял.
Во что превратил сам этот мир.
Но Лавеллан продолжал спрашивать.
Солас не переставал хотеть рассказывать.
Ему очень давно было не с кем просто поговорить — без опаски, без взаимных подозрений и груза обязательств на плечах, которым пропитывалась обычно каждая реплика.
И Тень сменилась разговорами о мире, о людях, об эльфах, о долийцах.
О последних было много. Горечь и боль выплескивались невольно в каждой фразе, в каждой оборванной интонации, в едва сдерживаемом гневе — на них и на себя равно.
Лавеллан не сказал ни слова против всего, что Солас наговорил тогда.
Не отрицал ошибки, не злился на обвинения.
Некоторые даже открыто подтвердил.
Кивал и слушал, не двигаясь совсем, словно ничего кроме рассказа вокруг и не было.
Солас тогда, в неверии будучи, второй раз за все время перевел взгляд с горящей зеленым руки.

Лавеллан пристально изучал его глазами цвета Тени.

***

Они готовились закрывать Брешь, когда Солас понял, что давно перестал смотреть только на руку с Меткой.

Просто Лавеллан оказался не только носителем отголоска прошлого на ладони.
Он словно пропитывался этим прошлым.
Сам был этим прошлым.
Солас хотел думать, что причиной тому была Метка, но это было бы ложью.
Дело в самом Лавеллане.
Он был чужд всем эльфам, кого Солас видел в этом мире.
Другой — спокойнее, увереннее, внимательнее, грациознее, сильнее.
И в каждом движении его — не только тех, что протягивали Метку к новому Разрыву — всплеск Тени, отсвет того, к чему Солас совершенно постыдно и неконтролируемо тянется.
То, что хочет так отчаянно вернуть.
То, что ищет в слоях последовавших дней среди воспоминаний Тени.
То, чем грезит наяву и во сне.
Вот оно, совсем рядом.

И было бы страшной ошибкой не заметить жадный интерес в глазах самого Лавеллана. Интерес не только к историям, к их содержанию, к Тени, к магии.
К самому Соласу.
Для Лавеллана он стал воплощением всего величия эльфов древних времен. Того величия, о котором он слышал только в пыльных старых легендах и так хотел достичь заново.

***

И Солас ошибается.
Боится потерять то, чем сам становится с каждым днем все более одержим.

Лавеллан - огонь, факел среди серой и безликой пустоты этого мира.
Солас неистово тянется к этому пламени, к его свету и жару, к энергии, что течет в Метке.
Течет в самом Лавеллане - теперь Инквизиторе.
И в момент, когда нужно было отступить, не дать себе утонуть окончательно, в момент, когда Лавеллан приходит сам, открыто провоцирует, предлагает — Солас срывается.

Их поцелуй жаркий, обжигающий, жадный, потому что быть ближе, пить это пламя среди серой пустоты, гореть, сгорать и тянуться только сильнее.
Вокруг ведь только бессмысленное ничто.
Пальцы Соласа впиваются в ладонь с зеленью Метки, впервые с тех дней в подземелье темниц гладят светящиеся края, заново изучая и вспоминая каждый изгиб линий на коже.
Но этого теперь мало.
Недостаточно.
И он идет дальше, целует глубже, прижимаясь к Лавеллану, потому что все еще мало, потому что весь Инквизитор теперь - факел, и Солас горит этим тоже, и другой рукой обнимает, притягивает за талию ближе, еще, чтобы чувствовать жар посреди пустого холода, чтобы ощущать силу и ответные поцелуи, столь же жадные и глубокие, не так отчаянные, как его собственные, но куда более требовательные и голодные.
Он чувствовал улыбку Лавеллана.
Каждый поцелуй, каждая искра пламени, каждое прикосновение было ошибкой.
И Солас ошибается вновь и вновь.

***

Вновь и вновь.
И секундное просветление и короткий побег едва ли помогли.
Достаточно было еще одного появления рядом, магии Тени и короткой усмешки новоиспеченного Инквизитора, чтобы здравый смысл потонул в крепнущей одержимости.

Лавеллан все так же великолепен в своей силе, не пустом чувстве превосходства, в своем внимании, в своей схожести с ним самим.
Но появлялось другое.
Став Инквизитором, главой человеческой организации, он смотрит на людей, но совершенно перестает видеть каждого в отдельности.
Не хочет более видеть.
И смотрит только на Соласа.
Разговаривает, просит ответов, правды, советов, мнений.
Затягивает все больше и привязывает к себе.
Солас наблюдает это слишком хорошо, понимает слишком четко.
И вдруг осознает, что не может найти сил оборвать эти путы.
Советники смотрят с опаской и подозрением на отступника, к мыслям которого прислушивается Вестник — больше ни к чьим — и пытаются вмешаться, отвлечь, забрать внимание Инквизитора, но каждая их попытка заранее обречена на провал.

Со второго суда по другую от Жозефины сторону трона, вопреки даже собственному желанию, встает Солас.
Он всегда предпочитал оставаться в тени, но попросту не смог отказать Лавеллану.
Во время заседаний Инквизитор всегда держит левую руку на подлокотнике ладонью вверх, едва сгибая пальцы.
Будто специально.
Как поводок.
Специально.

***

Когда vhenan приходит к нему в башню и пускает по ладони без Метки сгусток Тени, переливающийся зелеными огнями, собирающимися в плотный каменистый сгусток, Солас не может оторвать своего взгляда, впитывает каждый миг этого видения.
Вторая рука теперь тоже горела зеленым пламенем.
Он не спрашивает, почему Инквизитор начал изучать именно эту магию — его магию.
Ответ давно висит между ними, сверкает в следах их шагов по Тени, во взгляде Инквизитора, горит в каждом прикосновении, звенит эхом в каждой фразе.
«Я слишком одержим тобой».
- Думаю, я заслужил награду за примерные труды, - без улыбки, без интонаций проговаривает Лавеллан, стоя на месте и играя Тенью в своей руке.
Солас видит искры в его глазах — блики магии или его собственные?
И сам делает шаг, резко притягивает к себе Лавеллана и целует в очередном приступе нахлынувшего безумия, прижимая к еще, кажется, не высохшей, покрытой только нанесенной краской стене, бездумно ставит колено между его ног и ловит губами горячий рваный выдох.
Еще одна ошибка.

***

В Адаманте одержимые Стражи мертвыми лицами сморят в небо, но Солас совершенно их не жалеет.
Это только их вина, и тому нет никакого оправдания.
Инквизитор, видно, мыслит так же, и жестокость не уходит из едва заметной усмешки.
Ледяные статуи недавно живых выглядят слишком дико посреди еще не остывшей пустыни и руин старой крепости.
Лавеллан останавливается на миг посреди оглушительно громкой битвы и касается льда предплечья одного из убитых.
- Это красиво, - выдыхает он, мажет холодными пальцами по губам и идет дальше.
Слышал его только Солас.

Потом была Тень.
Все были напуганы — нет, все были в ужасе.
Кроме Вестника.
Лавеллан метался по Тени, жадно рассматривая каждую деталь и глубоко вдыхая изменчивый, как и все здесь, воздух, наполнял им легкие и, казалось, нехотя выпускал его наружу.
Он смеялся в ответ на слова Кошмара, ему сказанные, и ответил что-то на древнем языке эльфов — Солас учил его некоторым фразам.
Но эту он никогда не произносил вслух.

Стражи были изгнаны в Вейсхаупт — те единицы, что остались после окончания битвы.
Инквизитор приказал лично не щадить никого.

***

Лелиана долго говорила с Вестником на вершине башни, где жили ее вороны и обычно работала она сама.
Разговор был тихим, без ругательств и криков, но очевидно неприятным — Соловей была совершенно против изгнания Стражей, говорила об угрозе нового Мора и не прекращала об этом напоминать.

После той беседы она более никогда не противоречила приказам Инквизитора.

***

Тревожные вести и слухи окутали Тедас, прилетая со всех концов Орлея и Ферелдена.
Владычицы, старшие служительницы и другие высокопоставленные в духовенстве, открыто противостоявшие Инквизиции, стали исчезать или погибать при таинственных обстоятельствах одна за другой.
Все и каждый подозревали виновника, но никто не смел сказать слова вслух.
Несчастные случаи. Разное время. Разные места.
Всякое бывает, не так ли?

Количество военных пунктов Инквизиции с гарнизонами, оказывающими всю возможную помощь с последствиями разрывов, росло с огромной скоростью.
Демоны больше никого не беспокоили.
Броня с пылающим мечом и распахнутым глазом была везде.

***

Лавеллан меняется.
Становится еще совершеннее, думает Солас.
Магия древних пропитывает Инквизитора, отпечатывается в каждой капле крови, в каждой мысли, в каждой искре, вылетающей из пальцев.
Лавеллан продолжает учиться.
Лавеллан продолжает узнавать.
Лавеллан все больше походит на древних эльфов.
В разговорах с ним он полностью переходит на эльфийский, теряется в редких фолиантах на старом языке и не упускает возможности изучить руины утерянного, когда они в путешествиях оказываются рядом.
Вокруг все еще разрывы, гибнут люди, мир продолжает тонуть в хаосе.
Никто не перечит Вестнику, когда он решает сделать крюк и остановиться для исследований.
Солас хочет скорее получить назад Сферу, но и он не препятствует таким желаниям Лавеллана.
Каким-либо желаниям Лавеллана?
Даже черты лица его, кажется, меняются, перестают быть теми лживыми искажениями, какие были в самом начале. Становятся острее, лучше, роднее Народу.
Правильнее.

Позже, много позже, Солас понимает, что уже видел, уже чувствовал другое, жуткое, росшее на его глазах и с каждой секундой становившееся все сильнее.
Это оплетало Лавеллана, проникало сквозь кожу, впитывалось и на вкус было ядом.

Солас видел.
Но не хотел замечать.

***

Ночь отдает горьким привкусом, тревогой и бесконечной печалью, и Солас пытается заглушить ее в еще более отвратительном вкусе чая. Напиток обжигает язык, противным запахом забивается в ноздри, но все лучше, чем метаться по отголоскам сна в ожидании, когда Инквизитор выйдет с утреннего совещания.
Лавеллан не заставляет себя ждать слишком долго и первым делом, как всегда происходит, после всех неотложных дел входит в башню.
Солас говорит коротко и устало, просит о помощи и совершенно не сомневается в ответе, который получит.
Лавеллан не разочаровывает вновь.

Спасение друга становится ужасом, кривой картинкой.
Солас не сомневается, поворачиваясь к шемленам-магам. Они заслужили сполна то, что получат.
Лавеллан даже не думает его останавливать, с нескрываемым восторгом наблюдая со стороны за огненным ужасом — никогда еще на его памяти Солас не творил пламя.
Восторгом.
Люди умирали в агонии, а Лавеллан в восхищении мог бы прижать Соласа к ближайшему дереву или камню — все равно - прямо здесь и всеми стараниями гнать прочь мысли о друге-духе, за которого тот так переживал.
Дух умер, там ему и место.
Никто не имеет права так занимать мысли Соласа.
Никто кроме него.
Но его сердце равно что сбегает прочь, не желая ни с кем делить свое горе, и это раздражает еще сильнее.
Но Лавеллан соглашается и ждет.
Он не сомневается, что Солас вернется.

***

Конечно, он возвращается.
Солас быстро осматривается и манит Лавеллана за собой в сторону, где тень высокой крепостной стены и деревьев скрывает от посторонних глаз.
Укрывшись, он притягивает к себе Лавеллана, обнимает и касается его лба своим.
Покой растекается с теплом прикосновения, но Инквизитору этого мало, и он исполняет собственные желания, не оставлявшие в покое мысли с того самого дня, прижимает Соласа к стене и целует глубоко, мстит за время в одиночестве, кусая до крови и первым начинает пропускать собственные вдохи, потерявшись в ощущениях.
- Ты оставил меня на несколько дней, - шепчет он, смотря прямо в глаза и не позволяя отвести взгляд.
Солас и не пытается.
- Прости меня.
Лавеллану достаточно слов и мало остального, и он вновь прижимается в поцелуе.
Солас снова не замечает то, что продолжает расти и и расти.
- Спасибо, - тихо выдыхает он вслух и чувствует, как Лавеллан последний раз касается его губ и замирает.
- Я все сделаю ради тебя, - слышит Солас ответ шепотом, и обещание теплом обволакивает его всего.
Тепло отозвалось на миг тянущей болью в груди — будто яд.
Но он забыл об этом.
Захотел забыть.

***

Первый раз это случается в Зимнем Дворце.
Халамширал блистал роскошью и переливался огнями свечей, когда Инквизитор вонзил короткий нож, спрятанный под парадным камзолом, в грудь герцогини Флорианны, застывшей на миг и опавшей в худых, но сильных руках своего убийцы. Темное пятно расползалось по дорогой ткани, пропитывало кровью платье, в котором прислужница Корифея мечтала встретить собственный триумф.
Солас не смотрел на нее.
Не смотрел он и на шокированную толпу, еще не осознавшую до конца, от чего только что был спасен Орлей.
Не смотрел на спасенную императрицу.
Солас смотрел в глаза Инквизитора, и дыхание его потерялось в собственном липком ужасе.
Глаза Лавеллана сверкали кровавым безумием, впивались взглядом в труп на собственных руках.
«Эльфы прошлого были выше всех остальных», - слышит он в голове собственные слова, и их эхо звучит жарким шепотом меж поцелуев самого Лавеллана.
Солас не смог этого не заметить.
Не смог он забыть и боковой балкон главного зала, где с холодной улыбкой и все еще горящими глазами Лавеллан легко и насмешливо смотрел на императрицу, снимая с рук перчатки — якобы потому что те испачканы в крови, но так Метка засияла в темноте, бросая блики на бесстрастное, отточенное Игрой лицо Селины.
Солас стоял рядом, потому что этого всегда хотел сам Лавеллан.
- Полагаю, утвердивший свое место на троне правитель будет безмерно и без сомнений благодарен Инквизиции за помощь, не так ли, Ваше Императорское Величество?
Селина умна, осторожна и научена Игрой.
Она ответила легкой улыбкой и короткий реверансом, снова рассыпаясь в благодарностях и обещаниях любой возможной помощи от имени всего Орлея.
Солас не сомневался, что она тоже видела безумие во взгляде Вестника.
А Инквизитор на вопрос «Почему именно Селина?» ответил, совершенно не задумываясь:
- Ей будет гораздо легче управлять.

***

Ночь в Зимнем Дворце была их первой.
Солас, будто заразившись увиденным в глазах Инквизитора, забыл о последних своих границах, вжимал его в роскошные шелковые простыни кровати в покоях, отведенных спасителю Орлея, удерживал над головой Лавеллана оба его запястья одной своей рукой, впивался губами и зубами в тонкую шею и из последних сил старался не рычать от захлестывающих эмоций.
И очень быстро в этом провалился.
Пытался ли он забыть то безумие в глазах цвета Тени или же жадно пил его сейчас через поцелуи, опьяненный еще до того интригами и заговорами бала?
Ему ведь, как гласят легенды, не чужды хитрость, обман и уловки.
Сейчас можно было почти поверить этим сказкам.
Солас не знал, не хотел знать, выжигал новыми прикосновениями мысли в своей голове и терялся в ответных горячих объятиях Лавеллана.
Одно он понимал тонкой прозрачной мыслью, витающей в воздухе, пропитанном каждой их эмоцией, сверкающим каждой искрой.
Эта ночь была их первой.
Эта ночь должна стать их последней.
И он тянется свободной рукой к золотым креплениям на красном парадном камзоле Лавеллана, расстегивает одно за другим дрожащими от избытка всего пальцами.
Нужно быть ближе.
Нужно сгореть.

***

«Мое сердце обезумело».
Игра слов, и все значения вдруг стали для Соласа истиной.
Как то, что билось в груди ошибкой, грехом, его собственной слабостью, о которой он жалеет и вместе с тем никогда не будет переставать желать вновь.
Так и другое - то сердце, что было осквернено жаждой власти, силы, жаждой его самого, что смотрело теперь жестко и безразлично, и безумие во взгляде более нельзя было спрятать.

***

В храме Митал Лавеллан разрывался.
Откровенная жажда выпить все знания Источника, не позволить жалкой шемленке узнать тайны, которых достоин только он, он один, была остановлена Соласом и его верой.
Боги есть, знал он. Есть где-то там, потерянные или обманутые, запертые, спящие.
Они есть.
И совершенно не в его планах было становиться их слугой.
И Солас тоже был против.
Хорошо, думает Лавеллан.
Пусть пьет. Пусть помогает Инквизиции.
Эта Морриган на удивление сильна для человеческого существа, умна и хитра.
Но никакая ведьма не сможет выстоять против вооруженного отряда Инквизиции, готовой к встрече с ведьмой.
Пусть пьет.

Он может узнать все попозже.

***

Солас рассказывает свою почти-последнюю правду в тишине среди высоких крон деревьев и едва уловимого журчания ручья.
И Лавеллан, к его удивлению и ужасу, отказывается смыть с себя рабские клейма.
- Почему? - уязвленно и потерянно выдыхает Солас вопрос.
На него смотрят сверкающие зеленой магией глаза, а руки, замечает он, руки, что могут командовать Тенью, порывисто тянутся к нему.
Он делает быстрый шаг назад, боясь снова потеряться в пламени горящего в пустоте факела, которым все равно слишком давно стал одержим.
С первого вида Метки и дальше, вплоть до всего Лавеллана целиком.
Тот замирает, видит этот почти испуганный шаг, медленно опускает руки и склоняет голову набок, впиваясь еще сильнее взглядом в лицо Соласа.
И говорит, тихо и спокойно, словно и не было этого позорного отступления-прощания:
- Я и есть раб. Твой.
И молчит.
И смотрит.
Солас чувствует, как сходит с ума.
Он больше не может выдерживать этот взгляд.
И практически бежит прочь из долины, из Тени, отовсюду, лишь бы дальше от тянущего к нему языки своего пламени факела.
За ним не идут.

***

Осколки шанса на лучшее лежали в руках Соласа холодными насмешками.
Это его наказание?
Это его проклятие?
Это злая шутка?
Кошмар мира мертв, стал пылью и победой Инквизиции, но для него это был провал, поражение.
Обещание еще больших потерь.
- Ее можно восстановить? - просто спрашивает Лавеллан, вдруг оказавшись очень близко.
Спрашивает так, словно все знает.
Сейчас Солас уже не удивился бы этому.
Поворачиваться и видеть того, кем стало его сердце, совершенно не хотелось.
Безумное, потерявшее последние рамки.
Он сделал его таким, отказываясь замечать, поддавшись собственной слабости.
И снова теперь сбегает.
Так пусть лучше в его памяти останется другой Лавеллан — тихий, внимательный, непохожий ни на современных эльфов, ни на ьех, других, пьяных силой и властью, которых он наблюдал бесконечный сон назад.
- Нет, - короткий ответ.
Надо уходить. Впереди ждет слишком много ужасного — того, что так хотел избежать.
Он отворачивается, шепча на эльфийском все признания, все извинения - все слова, что пылают в душе.
Зная, что его услышат.
И уходит, стоит только Лавеллану неосторожно отвернуться к остальным.

***

Солас спит привычно, исчезая в Тени, бродит во всплесках минувших дней.
Он не замечает, когда оказывается на пятнах уничтоженного Храма Священного Праха.
Только все воспоминания — тех, кто искал Урну, тех, кто нашел ее, кто строил Храм и кто погиб во взрыве, в последней битве с Корифеем — сменились еще горячим пеплом, выжженные и обращенные в пустошь.
И каждая искра, каждая пылинка пепла звенела единой фразой, единым голосом, единым криком на всю изломанную и бесконечную Тень.
«Я найду тебя. Ты не сможешь от меня уйти».

***

Он получает тревожные вести от собственных верных последователей.
Верховной Жрицей становится Лелиана, но неотступно за ней следуют двое из Инквизиции.
Между Викторией и Вестником ведется активная переписка.
Войско продолжало расти, занимая опустевшие крепости изгнанных Стражей.
Амарантайн теперь принадлежит Инквизиции.
И Скайхолд. Докладывают о его Лавеллане.
О темницах с увеличившимся количеством пленников, которые он стал посещать.
О том, что Жозефина была отправлена на встречу с представителем то ли Неварры, то ли Антивы, и очень долго не возвращалась.
О том, что генерал принимает лириум и получает его лично из рук Инквизитора.
О шрамах, появившихся на худых запястьях.

***

Инквизитор Лавеллан ступает по трупам, идет между окаменевшими статуями, мимо руин и обломков, утопает ногами в высокой траве и не видит совершенно ничего вокруг.
Его взгляд прикован к единственному, кто имеет значение.
Его богу, богом и оказавшимся.
Его свет, его жизнь, его учитель, его друг, его душа, его любовь, его божество.
Его сердце.
Солас — Фен'Харел, Ужасный Волк, но плевать, все едино, все великолепно и прекрасно — глядит исподлобья, не пускает из плена глаз, на дне которых полыхает — Лавеллан видит, чувствует, знает — прежний голод и жажда, их общая, им обоим нужная.
Но тяжелый вздох и напускное, спокойное:
- Полагаю, у тебя есть вопросы.
Лавеллан идет стремительно, уничтожает пространство между ними быстрыми шагами, подходит — Солас не успевает или не хочет успеть отстраниться — и впивается пальцами ему в плечи, притягивает ближе и выдыхает в губы:
- Фен'Харел. Я знаю и так.
Солас дергается, будто пытаясь вырваться, даже сжимает пальцы Лавеллана собственными, но горячо дышит, коротко то ли рычит, то ли стонет - и впивается поцелуем, кусает губы до крови, срывает барьер двух бесконечных лет.
Безумие горит в каждом движении, руководит каждым совместным вдохом.
Их обрывает вспышка Метки. Лавеллана выбивает оглушающей болью, Соласа же окатывает холодом реальности.
Инквизитор слушает и почти не слышит, и только ярость в голове глухо стучит и выплескивается наружу вопросами — почему не взял с собой, почему не рассказал, почему оставил одного.
Почему не поверил его словам и его клятвам на все вечности?
- Я не мог впутывать тебя в это, - говорит Солас, не в силах все равно выпустить из рук.
Ты уже слишком безумен.
Я уже слишком тобой одержим.
Метка вспыхивает вновь, и Лавеллан на миг слепнет от боли, падая на колени, и Солас опускается на землю вместе с ним.
- Прости меня, vhenan, - шепчет он и снова дальше, уже высказанные при первом прощании признания и извинения.
Он не может позволить себе говорить их иначе, в других обстоятельствах, ибо тогда утонет в забвении, утонет в самом Лавеллане.
В безумии, рожденном в Лавеллане, пропитавшем его и тянущимся теперь и к нему длинными ядовитыми ветвями.
Он шепчет сквозь рваный поцелуй, все такой же голодный и горячий, и древняя магия, впитанная со смертью старого друга, стирает Метку, стирает руку.
Лавеллан чувствует силу магии и забывается в ее великолепии, не осознавая даже боли или потерянной конечности.
Солас не может больше и собирает последние силы, чтобы отстраниться.
Словно ударом поддых из него выбивает воздух, когда он встречается с одурманенными зелеными глазами.
- Я все сделаю ради тебя, - говорит Лавеллан еще одни однажды произнесенные слова, но теперь они сверкают угрозой, отчаянием, безумием и переливаются кровью — пролитой и которую еще прольют.
Кровавой магией, которую, по слухам и отчетам, Лавеллан уже давно изучает.
- Я знаю, - голос Соласа срывается, но он поднимается на ноги и отворачивается.

Проходя через элувиан, он знает, что им еще предстоит встретиться.
И ему страшно от мысли, каким всепожирающим может стать одержимость и безумие Лавеллана в следующий раз.

***

Шпионов обнаруживают.
Солас знает это, потому что раз за разом у статуй Ужасного Волка находит бессмысленно бормочущие тела эльфов. На телах их совсем нет физических повреждений.
Шрамы не сходят со здоровой руки Лавеллана.

***

Войны не было.
Слишком быстро и безнадежно, чтобы так называть происходящее.
И о каком вторжении может идти речь, когда Инквизиция уже давно была везде?
Проникла в каждый угол.
Всюду крепости. Всюду уши, ловящие каждый шепот и каждые разговор в темноте комнат.
Не было и казней королей.
Какой смысл казнить, если можно просто встать выше уже существующей системы? Поставить себя в ее главе?
Инквизитор прибывает в Денерим, и принимают его со всеми возможными почестями, устраивают бал и торжественный ужин, а вечером Вестник запирается вместе с королем для приватного разговора.
В Халамширале уже давно отведены покои лично для Инквизитора.
Все было хорошо.
Хорошо, правда?
И на виселице, никогда не пустующей теперь на центральной площади Вал Руайо, только преступники и грешники.
И солдаты теперь носят меч и глаз только потому, что Инквизиция продолжает следить и помогать всем и каждому даже спустя столько лет.
Все было хорошо, убеждает себя каждый, ведь они в безопасности, живут спокойно и даже счастливо.
Благодаря Инквизитору.

Да славится Вестник Андрасте.
Да будет он жить вечно.

***

Солас больше не сомневается в правильности того, что хочет сделать.

@темы: слэш, My Valentine, джен, м!Лавеллан, Солас (Фен'Харел)

---

My Valentine — Варрик/Кассандра

[Некто в маске саирабаза]

<div align="center"><a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p208079255.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/4/4/6/2446822/83903979.png"></a></div>

Автор:  imirel
Название: «Капля за каплей»
Пейринг/Персонажи: Варрик/Кассандра
Категория: гет
Жанр: драма, ангст, дарк
Рейтинг: PG-13
Размер: 1 343 слова
Предупреждение: смерть персонажа
Примечание: Заказчик хотел кровавой драмы, но из кровавого только красный лириум.

Кап.

Варрик не видит, откуда срываются капли, то и дело звонко шлепающие по поверхности никогда не высыхающей лужи посреди тюремного коридора. Он слышит только сам звук и давно уже считает время промежутками между ударами капель об пол.

Кап.

Семь тысяч двести тридцать семь капель между тем, когда узникам, навсегда оставленным в подземельях редклиффского замка, приносят жидкую похлебку с вечными красными разводами и, едва разрешив вылакать ее прямо из миски, задувают лампы, и моментом, когда их будят звоном меча о решетку.

Четыре тысячи восемьсот двадцать пять капель от побудки до того, как в многотысячный раз придет стражник в светящихся от красного лириума доспехах и уведет кого-нибудь из них с собой. Они никогда не знают, кого именно. Варрик пытался как-то высчитать систему, но системы, похоже никакой и не было. Поэтому каждый раз он играет сам с собой в загадки, пытаясь понять, кто сегодня удостоится чести отдать еще немного отравленной красным лириумом плоти на благо нового Бога.

Забирают Искательницу.

Варрик не знает, нарочно ли их кинули в камеры друг напротив друга. Скорее, нет, чем да, но если все-таки это было специально, то он даже готов поблагодарить своих тюремщиков за такой финт. Он бы свихнулся от скуки, сидя столько времени напротив, например, Соласа.

Впрочем, они перестали разговаривать уже, кажется, миллион пятьсот тысяч двести восемьдесят три капли назад. Но поначалу было даже отчасти забавно — пока лириум, росший из тела Варрика, не начал причинять слишком много… неудобств, и каждое движение, не исключая смех, не стало вызывать боль. Слишком много боли для одного веселого гнома. Потом, конечно, Варрик привык и к боли, и к зуду, который предварял прорастание через кожу очередного кристалла, и к вечному гудению в голове, отупляющему гулу и звону, с которым он пытался бороться, считая капли и запоминая, сколько их ударов связано с каким-либо событием.

Несколько лет назад Варрик плюнул бы в рожу тому, кто сказал бы, что к боли можно привыкнуть. Хотя, скорее всего, дело было в выборе верной формулировки, а уж находить самое правильное слово для точного и яркого отражения смысла Варрик Тетрас был мастак. Он научился сожительствовать в собственном теле с постоянной болью. Она просто стала частью его странного существования, наряду с сырой теменью подземелья, вонью от прелого сена и спасительными ударами капель.

Кап.

Искательницу увели уже давно. Тысячу четыреста, нет, уже тысячу четыреста пять капель назад. Ее обычно держали примерно столько, редко — чуть дольше, но Варрик каждый раз волновался, если она задерживалась с возвращением из Молельни. Они так между собой называли ту комнату, в которую их притаскивали, чтобы спилить с тел свежевыросшие кристаллы. Молельня, посвященная новому Богу, пищей для нужд которого они стали.

Стоит отметить, что венатори быстро научились отодвигать момент смерти пленников от красной заразы, стремясь вытянуть из живых лириумных “клумб” максимум. Жертвы теперь жили подолгу, но даже в сравнении с этим изрядно удлиненным сроком, Варрик и Кассандра держались уже слишком давно. Наверное, потому что Варрик был гномом. Наверное, потому что Искательница была тем, чем была. Варрик иногда размышлял, стоит ли ему благодарить хреновых Предков за такой “подарочек” или нет. Это, безусловно, было лишь теорией, да и чаша весов каждый раз склонялась в разные стороны. Варрик еще не выработал на этот счет окончательной позиции.

Ему, конечно, жуть как хотелось умереть. Даже не ради того, чтобы избавиться от боли, от почти ежедневной пытки, от постоянного назойливого голода — просто, чтобы скука эта проклятая, наконец, прекратилась. Варрик считал капли. Варрик сочинял стихи. Варрик непонятно зачем придумывал сюжет для романа, который он уже никогда не напишет. Но время, размеченное ударами капель, тянулось все так же тошнотворно. И почему человек — или гном — не может просто взять и умереть, когда захочет сам? Варрик бы задал этот вопрос Создателю. Ну или новому Богу, в конце концов, теперь ведь он за все отвечает. Да только вряд ли представится шанс что на первое, что на второе. Поэтому Варрик жил, а что еще оставалось?

Кап? Да, именно сейчас капля и должна была ударить. Он снова угадал.

А иногда ему становилось стыдно за собственную слабость, особенно, когда он смотрел на Искательницу. Кассандра стоически сопротивлялась всему — душной неволе, росту лириума в теле, попыткам тюремщиков изломать ее разум, чтобы вытянуть из нее какую-то информацию, которая невесть зачем была нужна новому, мать его, Богу. Она даже спала с достоинством, пусть даже и свернувшись в странный клубок среди набросанного на пол камеры тряпья. Варрику иногда хотелось водрузить на ее обросшую спутанными волосами голову корону. Она, наг задери всех оставшихся снаружи королей, этого заслуживала, потому что… Потому что он так для себя решил.

С глаз долой — прошла любовь, так говорят в народе. А если перед глазами маячит уже хренов миллиард — или сколько там? — капель один и тот же человек? К чему это может привести? Никого ближе нее у Варрика не осталось — во всех известных смыслах. Разве что иной раз в путаных снах приходил Бартранд и почему-то истерически хохотал. Но то всего лишь сны, а в мутной от боли яви рядом была только Кассандра. Варрик восхищался Искательницей: силой воли, изможденной гордой красотой. Варрик был рад, просыпаясь, видеть Кассандру за решеткой напротив, а перед тем, как солдат в очередной раз погасит свет в их гнилом подвале, ловить на себе ее насупленный взгляд. А еще он всегда волновался, да, искренне волновался, когда ее слишком долго не возвращали с экзекуции. И ему нравился тихий звук голоса Искательницы, когда та, несмотря на, казалось бы, потерянную начисто надежду спастись, каждый вечер молилась Создателю. Это было в тысячу раз лучше звука от капель.

Кап. Ну что же так долго?

Сколько они пробыли здесь, Варрик не знал точно. Он начал считать капли не сразу, когда их поймали, а гораздо позже, и поэтому теперь летопись была, считай, неполной. Те, кто был раньше заперт в соседних клетках, давно превратились в ослепительно-красных, обвитых сияющим дымком страшилищ, а потом исчезли. Наверное, стоило им позавидовать, но Варрик не желал умирать раньше Искательницы — тогда ведь и их пробуждениям в соседних клетках придет конец. И он не хотел умирать позже, чем она, — что-то подсказывало, что это будет, по крайней мере, неприятно. Умереть в один день — вот в чем, оказывается, состоял настоящий смысл расхожей фразы, которую Варрик когда-то брезговал совать даже в ненавистную, но такую прибыльную любовную прозу.

Сегодня он снова считает капли и ждет. Кап. Кап. Кап.

Когда в недоступной взгляду глубине замка скрежещет засов, он готов вскочить, чтобы, подковыляв к прутьям клетки, попытаться увидеть, как ее ведут; чтобы убедиться, что она все еще с ним. Но сил нет, ноги давно не держат, и Варрик, с трудом приподнявшись на руках, подползает к решетке и валится мешком, вдыхая струю свежего воздуха, тянущуюся из-под двери.

Дверь распахивается, готовая вернуть Варрику Тетрасу смысл его сдобренного красным лириумом существования. Но стражник приходит один, деловито открывает клетку Кассандры и сгребает в охапку тряпье, не обращая на едва слышное мычание Варрика никакого внимания.

— Где Искательница? — хрипит Варрик и, дотянувшись рукой до какого-то куска деревяшки, бросает ее в ноги стражнику. Тот оборачивается — это не красный храмовник, а обычный человек, серый от усталости, со ввалившимися небритыми щеками.

— Уже не здесь, — грубо бросает он. — Радуйся, гном, воздуха тебе станет больше.

— Но она не могла умереть, — хрипит Варрик, пытаясь встать хотя бы на колени. — Утром все было… как обычно!

— Ты так и не понял, гном, — сжалившись, качает головой стражник. — Ничего тут не бывает “как обычно”. Ее тело сегодня отдавало материал слишком неохотно. А армии Старшего нужен лириум, много лириума. Пришлось быть понастойчивее.

Когда дверь оглушительно грохает и с той стороны скрипит закрывающийся засов, Варрик падает вниз лицом на камень, чувствуя, как внутри что-то останавливается. Сколько капель уже успело сорваться вниз с момента, когда стражник принес ему новость, Варрик не понимает. Ему будто бы и незачем больше их считать.

А жизнь все-таки не кончается, хотя и кажется, что привычный ритм внутри затих. Варрик чувствует, что все еще сипло дышит. Он поднимается и уползает в свой угол, откидывает голову на стену и усмехается, чувствуя, как лопаются, растягиваясь, истерзанные губы.

Он сочинит новый роман, который напишет в уме, – и пусть его никто никогда не издаст. Название на этот раз Варрик придумывает с ходу.

“Тридцать три миллиона капель, которые она жила”.

Это будет успех.

ссылка на ficbook

@темы: Кассандра, гет, Варрик, My Valentine

---

My Bloody Valentine — Общий список работ

[Weisshaupt Fortress]

код плашки "18+"

код плашки "18+"

<div align="center"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/4/4/6/2446822/83484986.png"></div>

||

код шапок

Ники в строках "Автор" и "Бета" в выложенных работах модераторы проставят после деанона, так что можно эти строки просто не указывать.
Шапка для оригинального текста

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Предупреждение:</b> (если есть)
<b>Примечание:</b> (если есть) 

Шапка для перевода

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Автор:</b> ник + ссылка на оригинал
<b>Ссылка на оригинал:</b>
<b>Разрешение на перевод:</b> Получено/Запрос отправлен
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Предупреждение:</b>
<b>Примечание:</b> 

Шапка визуального контента

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Форма:</b> арт/клип/коллаж/косплей/куклокосплей/вышивка/сет аватар и т.д.
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Референсы/источники:</b> если таковые использовались, указывать обязательно
<b>Размер:</b> указывается для видео
<b>Ссылка для скачивания:</b> при желании указывается для видео
<b>Примечания:</b> (если есть)

||

Гостевые аккаунты для желающих

Гостевые аккаунты для желающих

Некто в маске варгеста - 11111
Некто в долийской маске - 222222
Некто в маске с мабари - 333333
Некто в маске саирабаза - 444444

|| Валентин-флудилка

№1, гет, мини «Капля за каплей», Варрик/Кассандра, PG-13

№1

Автор:  imirel
Название: «Капля за каплей»
Пейринг/Персонажи: Варрик/Кассандра
Категория: гет
Жанр: драма, ангст, дарк
Рейтинг: PG-13
Размер: 1 343 слова
Предупреждение: смерть персонажа
Примечание: Заказчик хотел кровавой драмы, но из кровавого только красный лириум.

читать дальше

№2, слеш, миди «Ошибки», Солас/м!Лавеллан, PG-13

№2

Автор:  KiraStain
Название: «Ошибки»
Пейринг/Персонажи: Солас/м!Лавеллан
Категория: слэш, джен
Жанр: драма, ангст, дарк
Рейтинг: PG-13
Размер: 4193 слов
Предупреждение:

спойлер?

сбрендивший Лавеллан
Примечание: попытка описать с самого начала, поэтому в дарк все скатывается постепенно и не сразу. Но старались, да.

читать дальше

№3, гет, драббл «Приказы Кун», Железный Бык/ж!Тревелиан, R

№3

Автор:  KiraStain
Название: «Приказы Кун»
Пейринг/Персонажи: Железный Бык/ж!Тревелиан
Категория: гет
Жанр: дарк, драма, ангст
Рейтинг: R
Размер: 639 слов
Предупреждение: смерть персонажа

читать дальше

№4, гет, мини «Проклятый», ж!Хоук/Карвер, R!kink

№4

Автор:  Лиэс.
Название: «Проклятый»
Пейринг/Персонажи: ф!Хоук/Карвер
Категория: гет
Жанр: ангст, дарк
Рейтинг: R!kink
Размер: 1013 слов
Предупреждение: инцест, майнд-контроль, бладплей, найфплей
Примечание: Хоук - магекрови.

читать дальше

№5, гет, «Исполнитель желаний», Имшаэль/ж!Лавеллан, R

№5

Автор:  LenaSt
Название: «Исполнитель желаний»
Пейринг/Персонажи: Имшаэль/ж!Лавеллан, Вивьен, Каллен, Том Ренье, Солас
Категория: гет
Жанр: dark!romance
Рейтинг: R
Размер: 1704 слова
Предупреждение: насилие, смерть персонажа

читать дальше

№6, гет, мини «Есть место для любви», м!Адаар/Кассандра, Варрик, модерн-AU с зомби, PG-13

№6

Автор:  Green Irving
Название: «Есть место для любви»
Пейринг/Персонажи: м!Адаар/Кассандра, Варрик
Категория: гет
Жанр: драма, модерн-АУ с зомби
Рейтинг: PG-13
Размер: 1503 слова
Предупреждение: смерть персонажа
Примечание:

по заявке

есть заявка на модерн-АУ. м!Адаар/Кассандра, попытки победить над предположительным нашествием зомби на город и одновременно развить с ней роман. Юмор побоку приветствуется.

читать дальше

№7, гет, фемслеш «Сны сомниари», Эландрин/Адалена, жЖелезный Бык/жДориан, жХоук/Андерс, PG-13

№7

Автор:  Капли дождя
Название: «Сны сомниари»
Пейринг/Персонажи: Эландрин/Адалена, жЖелезный Бык/жДориан, жХоук/Андерс, Фелассан
Категория: гет, фемслеш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Размер: 1494 слова
Предупреждение: ООС, смерть персонажа.
Примечание автора: вышло нечто среднее между валентином и дарк валентином. В наличии смена пола, намеренное искажение характера персонажа. А также предположение автора, что в Тени при большом умении можно увидеть будущее.

читать дальше

№8, гет, мини «Интересно» спойлер/ж!Хоук, R

№8

Автор: Аноним
Название: «Интересно»
Пейринг/Персонажи:

спойлер

м!Хоук/ж!Хоук
Категория: гет
Жанр: дарк, драма
Рейтинг: R
Размер: 2217 слов
Предупреждение: смерть персонажа,

спойлер

селфцест
Примечание: автор просто укурился в хлам

читать дальше

№9, гет, мини «Любой ценой», ж!Хоук/Андерс, AU, R

№9

Автор:  Огонёк болотный
Название: «Любой ценой»
Пейринг/Персонажи: ж!Хоук/Андерс, Варрик Тетрас, Себастьян Ваэль
Категория: гет
Жанр: АУ, ангст, драма
Рейтинг: R
Размер: мини (1399 слов)
Предупреждение: смерть персонажа, ООС

читать дальше

№10, слеш, мини «Не останавливаясь», м!Тревельян/Дориан, PG-13

№10

Автор: Аноним
Название: «Не останавливаясь»
Пейринг/Персонажи: м!Тревельян/Дориан
Категория: слэш
Жанр: АУ, ангст, драма
Рейтинг: PG-13
Размер: 1434 слова
Предупреждение: ООС, смерть персонажа

читать дальше

№11, гет, мини «Ради будущего» Андерс/ж!Хоук, AU, PG-13

№11

Автор:  Лиэс.
Название: «Ради будущего»
Пейринг/Персонажи: Андерс/ж!Хоук
Категория: гет
Жанр: драма, дарк, десфик
Рейтинг: PG-13
Размер: 1214 слов
Предупреждение: АУ, смерть персонажа
Примечание: таймлайн ДАИ

читать дальше

№12, гет, мини «День Андорала», м!Хоук/Бетани, AU, horror, R

№12

Автор:  Больной Ублюдок
Название: «День Андорала»
Пейринг/Персонажи: м!Хоук/Бетани
Категория: гет
Жанр: AU, ужасы
Рейтинг: R
Предупреждения: неграфичный инцест, смерть персонажа
Размер: 3185 слов

читать дальше

№13 гет, мини «У сказок счастливый конец», Блэкволл/ж!Тревельян, NC-17

№13

Автор:  LenaSt
Название: «У сказок счастливый конец»
Пейринг/Персонажи: Блэкволл/ж!Тревельян, Блэкволл/ж!Тревельян/Самсон фоном
Категория: гет
Жанр: AU, dark, PWP
Рейтинг: NC-17
Размер: 1 293 слова
Предупреждение: графичное насилие
Примечание:

от автора

это dark!продолжение фика «Порочная добродетель». Всего запланированы две отдельные, связанные дарковой темой части, это первая.

читать дальше

№14, гет, драббл «Сияние», Натаниэль Хоу/ж!Кусланд, R

№14

Автор: Аноним
Название: «Сияние»
Пейринг/Персонажи: Натаниэль Хоу/ж!Кусланд
Категория: гет
Жанр: романс, общий
Рейтинг: R
Размер: 555 слов
Предупреждение:

спойлерно

смерть персонажа, изнасилование


— Элисса, — сказал он, и имя зашипело на устах смертельным ядом, запенилось и забурлило, смешиваясь с кровью.

— Натаниэль, — ответила она, чуть разомкнув нежный, сладкий бутон своих губ.

Луна легла на бледные локоны и кожу, молодая тейрна засияла призрачным блеском. Средь тёмной комнаты без ярких свеч, единственным светом оказалась она. Красивая, тонкая, милая... Он любил её, любил хрупкий стан и болезненность, любил так самозабвенно, что не мог в себе держать, и слова любви проливались на листы бумаги дурными стихами и письмами.

— Я не смог приехать к свадьбе, — говорит он, и слова горчат на языке и нёбе, в голосе дрожит укор. — Полагаю, ты счастлива с Томасом?

Она качает головой еле заметно, медленно, устало; глаза её смыкаются в угольные нити, под ними исчезает тень; сиянье ярче, но ещё не слепит взора.

— Элисса, — имя срывается с уст со свистом ветра, в единственное окно стучится ветвь, пуская тень случайно и отступая быстро. — Элисса!

Он хватает её за ладонь, она отнимает руку; он обнимает её, она вырывается; он целует её, она уворачивается.

— Нет, нет, уйди!

Ветвь стучится чаще, ветер раздувается.

— Элисса! — и окно раскрыто, буря врывается в тёмную спальню, белая занавесь мокнет и липнет к улице.

Он целует её, целует в сияющую шею, в призрачный блеск ключиц, от неё слышит лишь отчаянные вздохи, они теряются в суете борьбы. В медвежьих объятиях маленькой Элиссе трудно, лапы Натаниэля быстро перехватывают худенькие запястья; в попытке побега, она отступает к постели, и они вместе падают. Он оказывается сверху, тяжёлый сильверитовый медальон щёлкает Элиссу по носу, маленькая война окончена победой Амарантайна.

— Нет… — тяжело дышит она, сбивается, изящные крылья носа чуть раздуваются, он всем телом ощущает вздымающуюся грудь, — Ты не знаешь, что случилось, не знаешь, нет…

Сбивчатое дыхание хрупкой тейрны не может раскачать его, но движение юного тела, но эта страстная возня… Натаниэлю стыдно, но кровь бурлит, и чресла наполняются похотью. Он прикрывает глаза, пытаясь сдерживать слабую плоть, но ещё сильнее вжимает Элиссу в постель, поддаётся сладкой истоме, замирает и слышит вновь её дыхание, каждой частицей себя ощущает его.

— Твой отец, он убил всех, всех назвал предателями!

Воображение рисует кровавые картины, тела Элеоноры и Брайса, труп маленького Орена и его матери. Всё это не остужает пыла, не трогает сердца и исчезает быстро. Вместо них встаёт она, Элисса, с белесой жидкостью на нежном бутоне губ, с жадной улыбкой и мягким розовым языком, мелькающим, чтобы тут же скрыться. Взор её сверкает, смех звучит низко и хрипло, руками она движется вниз, к своему естеству.

— Он убил всех!

Он стонет, начинает тереться об неё, чувствует себя наездником, пока идёт красивым шагом и готов к галопу, но тянет с этим.

— Что ты делаешь? — испуганный шёпот звучит приглушённо, и всё же мешает, и он закрывает сладкий бутон губ грубой ладонью, не отпуская запястья.

В собственных страстных вздохах ему мерещится её стон. Перед взором является сияющий образ: ей было двенадцать, и он наблюдал за ней в ванной, свет лился на неё, подобно мягкому водопаду, незрелая грудь конусом смотрела вверх, белокурые пряди падали с светлой макушки вниз по плечу. Это сияние… Создатель!

Он взрывается вместе с этим образом, кончается последний и сильнейший толчок Элиссы, она не борется и слабнет, как слабеют удовлетворённые любовницы после самых ярких ночей. Натаниэль поднимается с неё, с раздражением касается влажной штанины, со стыдом отворачивается к окну и стихшей улице. Неловко оборачивается, чтобы увидеть, как сияние и свет покинули её. Бутон губ раскрыт неестественно, потускнели локоны и кожа, глаза — стеклянные.

Сиянья нет.

№15, гет, драббл «Хрупкий мир», Аришок/ж!Хоук, R

№15

Автор: Аноним
Название: «Хрупкий мир»
Пейринг/Персонажи: Аришок/ж!Хоук
Категория: гет
Жанр: драма
Рейтинг: R
Размер: 573 слова

Город прогнил и смердел, хуже любой выгребной ямы. Его жители, словно датраши, рылись в собственных помоях, бесцельные, безвольные, слабые и лживые создания, лишние везде и для всех. А он был вынужден терпеливо смотреть на это, не предпринимая ничего. Все его естество противилось этой пассивности, но у него была цель, и все, что к ней не относилось, не должно было его волновать. Все, кроме цели, нужно было игнорировать.
Но он, Аришок, день за днем наблюдая упадок вокруг, все отчетливее понимал: не может. Он отчаянно нуждался в помощи Расаан. Но она далеко, в Кунандаре, и не было способа для нее оказаться рядом, а потому он день за днем пытался не видеть и не слышать происходящего в городе, пытаясь найти баланс между этой пассивностью и требованиями Кун.
Когда он был готов сорваться, появилась она. Странная женщина, бас, ведущая себя не так, как прочие, сопровождаемая эльфом, который говорил о Кун. "Аришокост. Маарас шокра. Анаам эсаам Кун", — звучало в его памяти еще долго после их ухода.
Это было неожиданно. Странно. Даже... интересно. И когда местные в очередной раз попытались украсть рецепт гаатлока, он послал за той женщиной, вместо того, чтобы просто ждать. Она возмущалась, но говорила с ним спокойно и уверенно, словно имея полное право. А затем подтверждала это право действиями. Ни слова лжи или невыполненных обещаний.
И он послал за ней после. За ней одной, без сопровождающих и друзей, выразив непривычную просьбу "поговорить". Они говорили, и он видел, как ей опостылел этот город, где никто не может решить собственных проблем, каждый пытается быть не тем, кто он есть, и рад этого идет по головам. Она говорила прямо, бесстрашно глядя ему в глаза, и он почти увидел за ней образ далекой Расаан.
Очарованный этой прямотой, он сделал этой женщине, Хоук, предложение, которое удивило его так же, как и ее. Но она согласилась. И, если обстоятельства не уводили ее далеко за стены ненавистного им города, ночами она возвращалась, ласково касаясь его грубой кожи. Возвращалась, крепко вцепляясь в его рога, доверчиво протягивая запястья, которые он стягивал шелковой лентой, и беспрекословно подставляя спину осторожным, но хлестким ударам плети. Он боялся быть слишком напористым, она опасалась сделать что-то, что нарушит их хрупкий мир, но постепенно они привыкали друг к другу, узнавая слабости и желания, учась их исполнять.
Но город вокруг них не становился лучше. Он бурлил, выплевывая лишних, тех, кто пытался найти правду, и вот уже к Аришоку начали приходить те, кто сам искал Кун и свое место. Они хотели справедливости, и он готов был им помочь.
А еще он ждал Хоук. Надеялся, что она придет вслед за остальными, готовая принять его требования.
И она пришла.
Но не за тем.
Ему было неожиданно больно, когда она встала на сторону городской стражи, требуя вернуть виддатари. Она говорила о законе, признавая царящее вокруг беззаконие, о правде, видя ложь.
Она выбрала иной путь.
И этого он уже не смог стерпеть. Разъяренный, он объявил наступление на опостылевший ему город и едва сдержался, позволяя ей уйти. Почему-то отчаянно надеясь, что она не вернется.
Но она вернулась. Пришла во дворец, пылая яростью. Пнув в сторону голову бывшего наместника, она, глядя в глаза Аришока, вызвала его на поединок.
Он видел боль и сожаление в ее взгляде. Почти чуял подступающие к ее горлу слезы. Но она стояла напротив, готовая сражаться за то, во что верила, за тех, кого считала своим народом.
Чувствуя лишь уважение, он произнес последние слова, которые мог ей сказать в тот день:
— Ты достойна быть базалит-ан.
Горько усмехнувшись, она выхватила кинжалы.
И он молча пожелал ей победы.

№16, слеш, драббл «Интересно, безумие заразно?..», Дориан/м!Лавеллан, PG-13

№16

Автор:  Rena Sobokuna
Название: «Интересно, безумие заразно?..»
Пейринг: Дориан/м!Лавеллан
Категория: слэш
Жанр: ангст, дарк
Рейтинг: PG-13
Размер: 732 слова
Предупреждение: ООС (возможно), смерть персонажа.
Примечание: Я пытался в дарк!Лавеллана. Честна.

Дориану приходят письма. Из Тевинтера. От членов Магистериума. От родственников. От тех, кого он за это время смог более-менее назвать друзьями.
Письма разные, от удивлённых и гневных до осторожных или даже сочувственных. Последние – от тех немногих, кто в курсе случившегося с Инквизитором. Понятное дело, «в курсе» только в общих чертах.

Сначала Дориан читал эти письма. Потом рвал в клочья, не глядя, а обрывки сжигал в пламени камина. Потом снова начал читать, жадно, запоем, по несколько раз, сам не зная, что именно ищет между строк.
Возможно, он надеялся, что кто-нибудь, вольно или невольно, даст ему совет? Решение? Подсказку хотя бы? Хотя бы что-то?..
Интересно, безумие заразно?..

Дориан помнит, каким был тот Лавеллан, в которого он, сам того не заметив, влюбился по уши. Тот Лавеллан был весёлым, в чём-то похожим на самого Павуса, но в то же время таким, что за ним действительно можно было пойти куда угодно. За ним шел народ, шли банны и правители, за ним шла вся Инквизиция, ширившаяся с удивительной скоростью.
За ним шёл Дориан. Сначала следом, а потом, как-то очень быстро, стал шагать рядом. И это был выбор самого Вестника Андрасте.

Сейчас Дориан снова был рядом, наплевав на все свои обязанности в Минратоусе, игнорируя те самые гневные письма и содержавшиеся в них посылы. После роспуска Инквизиции он вернулся было домой, однако не задержался надолго: короткие разговоры с Лавелланом и его поведение навевали тяжёлое беспокойство, а письмо Лелианы поставило жирный крест на разбирательстве с проблемами Империи.
Оставшийся на другом конце континента эльф был важнее.

Сейчас в глазах этого эльфа Дориан видит откровенно нездоровый блеск. Его можно было бы списать на потерю руки, на предательство друга, оказавшееся куда более глобальным, на необходимость каким-то образом помешать этому самому другу уничтожить целый мир, на давящую плечи ответственность… Окружающие именно этим и оправдывали странное поведение экс-Инквизитора.
Дориан так не мог.
Он сравнивал того остроухого юношу, который нагло вторгся в его сердце, не спросив и заняв там почти всё место, с тем покорёженным испытаниями жизнью мужчиной, который стоял перед ним сейчас. Сравнивал и не мог понять: куда делся тот юноша? Можно ли его вернуть?
Лавеллан отправляет разведчиков Лелианы на верную смерть, Дориан вспоминает, как раньше тот волновался о судьбах своих подчинённых, и по спине бежит предательская струйка липкого почти-страха из-за того, насколько холоден и спокоен голос Вестника Андрасте. Лавеллан жертвует людьми, а в одном из разговоров с Соловьём признаёт, что, если потребуется, спокойно подпишет для неё приказ об убийстве. Кого угодно.
Дориан думает, не окажется ли на каком-нибудь из листов его имя. Ловит себя на этой мысли и гневно гонит её прочь, пытаясь запретить самому себе сомневаться в том, кого любит.
Только тот ли это уже человек?
Интересно, безумие заразно?..

Инквизиция, которой якобы больше не существует, куда более страшна, чем её предшественница. Пожалуй, в каком-то смысле она даже страшнее той, самой первой, отложившей мечи тогда, когда это было нужно.
Лавеллан больше не может сражаться, парные кинжалы не предназначены для калек с одной рукой, однако он определённо не собирается откладывать меч в сторону. Это видят все, и, судя по всему, поддерживают.
А Дориан ведёт с ним беседы, пытается понять, что происходит, злится в ответ на недоумение в когда-то – до сих пор – родных глазах. Вестник не понимает, почему Павус не соглашается с ним, не поддерживает, не идёт рядом, готовый протянуть руку, когда нужно.
А сам магистр теперь выглядит куда более болезненным, чем тот, из-за кого он отбросил свои обязанности и покинул Тевинтер. Дориан осунулся, и кожа, смуглая от природы, вместо бледности приобретает слегка сероватый оттенок. Под глазами у Павуса тёмные круги, чётко очерчены скулы, и он постоянно оглядывается, словно боясь ножа в спину.
Он перерывает все книги в поисках средства, которое поможет ему вернуть того Лавеллана. Он словно одержим, и теперь Лелиана выражает беспокойство уже о нём. В той форме, что становится ясно: тайный канцлер вовсе не желает, чтобы рядом с их лидером находился кто-то настолько… несогласный. Не держащий себя в руках.
Тёмное безумие, поселившееся в глазах Лавеллана после потери руки и Метки, отразившись в Дориане, искажается и ломается, ломая следом и его самого.

Дориан ненавидит магию крови. У него на то много причин. Поэтому ночью, поднявшись так, чтобы не разбудить Лавеллана, он колеблется. Кинжал дрожит в утончившихся от нервного истощения пальцах, и Павус не знает, что будет правильнее: полоснуть лезвием по предплечью, вбирая силу крови и обращая её в магию, или всадить острие в грудь мирно спящего эльфа, сразу по рукоять, так, чтобы точно насмерть, точно в сердце.
Или лучше всадить его в свою собственную грудь?..

№17, фемслеш, драббл без названия, ж!Махариэль/Мерриль, G

№17

Автор:  Rena Sobokuna
Название: ***
Пейринг: ж!Махариэль/Мерриль
Категория: фемслэш
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Размер: 382 слова
Примечание: Получилось не напрямую завязано на смерть клана, но всё же.

спойлерно?

Таймлайн Инквизиции.

Мерриль почти привыкла к тому, что постоянно находится какой-нибудь ещё неприкаянный эльф, нуждающийся в помощи. В конце концов, именно за этим она и здесь. В эльфинаже не так много места, как хотелось бы, но это лучше, чем ничего.
А работа в отстраивающемся городе найдётся для каждого.

В первый момент она не обращает особого внимания на очередную явно новую личность. Разве что отмечает про себя, что одежда, пусть потрёпанная, куда лучше, чем могли позволить себе местные. Да и сидит так, словно бы под ней лёгкий доспех.
Осознав это, Мерриль сосредотачивает внимание на незнакомке, следит за ней, а та, как назло, всё никак не повернётся так, чтобы можно было рассмотреть лицо. А когда это всё-таки удаётся…
Мерриль давно уже не маленькая, глупая, неопытная девочка. Поэтому она не вскрикивает, прикрыв рот ладонью, и не бросается в слёзы радости, нет. Она, привычно лавируя между эльфами на улице, подходит ближе, не отводя взгляда.
И Махариэль не уходит, не скрывается, потому что всё это время точно так же неотрывно смотрит в ответ.

У Героини Ферелдена – осунувшееся, бледное лицо, лихорадочный взгляд и круги под глазами. Несколько раз за время разговора она замолкает, глядя в одну точку, и её начинает мелко трясти. В такие моменты Мерриль становится по-настоящему страшно, а не боялась она уже очень давно. И пусть Махариэль объяснила причины, от этого не легче. Ведь ей не поможешь.

После победы над Архидемоном Страж сумела передать весточку клану. Точнее, весточка была для Первой, остальным уже опционально. Махариэль писала, что уходит искать лекарство от Зова. Писала, что обязательно потом вернётся. К Мерриль.
Вернулась.
Не нашла.

Когда Махариэль, в очередной раз вернувшись в реальность, спрашивает о клане, о Маретари, Мерриль физически больно рушить её надежду на то, что Хранительница сможет каким-то чудом помочь. Даже если бы у неё и нашлись вдруг какие-то знания, просить о помощи мертвых – плохая идея. Тем более, что где-то в глубине души Мерриль почти уверена: Страж уже делала это в своих поисках.
Слушая о судьбе тех, кто её выходил и вырастил, Махариэль, кажется, окончательно угасает. Опускает взгляд и снова молчит, молчит, молчит. Теперь Мерриль действительно страшно. Она в мгновение оказывается рядом, прижимает Героиню Ферелдена к себе, гладит по спутанным волосам.
— Не бойся, ma sa’lath. Всё будет хорошо.
Возможно, она лжёт, возможно, она не справится, однако, однажды потеряв Махариэль, теперь Мерриль собирается сделать всё, чтобы не повторить своей ошибки.

@темы: орг, My Valentine

---

[Некто в долийской маске]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

My Beloved Valentine — общий список

[Weisshaupt Fortress]

код плашки "18+"

код плашки "18+"

<div align="center"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/4/4/6/2446822/83484986.png"></div>

||

код шапок

Ники в строках "Автор" и "Бета" в выложенных работах модераторы проставят после деанона, так что можно эти строки просто не указывать.
Шапка для оригинального текста

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Предупреждение:</b> (если есть)
<b>Примечание:</b> (если есть) 

Шапка для перевода

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Автор:</b> ник + ссылка на оригинал
<b>Ссылка на оригинал:</b>
<b>Разрешение на перевод:</b> Получено/Запрос отправлен
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Предупреждение:</b>
<b>Примечание:</b> 

Шапка визуального контента

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Форма:</b> арт/клип/коллаж/косплей/куклокосплей/вышивка/сет аватар и т.д.
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Референсы/источники:</b> если таковые использовались, указывать обязательно
<b>Размер:</b> указывается для видео
<b>Ссылка для скачивания:</b> при желании указывается для видео
<b>Примечания:</b> (если есть)

||

Гостевые аккаунты для желающих

Гостевые аккаунты для желающих

Некто в маске варгеста - 11111
Некто в долийской маске - 222222
Некто в маске с мабари - 333333
Некто в маске саирабаза - 444444

|| Валентин-флудилка

№1, гет, мини «Записки Д.», Архитектор/Солона Амелл, романс, драма, PG-13

№1

Автор:  LenaSt
Название: «Записки Д.»
Персонажи: Архитектор/Солона Амелл, Ута, Корифей,

немножечко спойлер

Дагна
Категория: гет
Жанр: AU, romance, драма
Рейтинг: PG-13
Размер: 1838 слов
Примечание: "Архитектор/Солона Амелл, на фоне оказания тайной помощи Инквизиции" (с)

Читать дальше

№2, гет, мини «Открой глаза», Стэн/ж!Кусланд, романс

№2

Автор:  Гнева
Название: «Открой глаза»
Пейринг/Персонажи:Стэн/ж!Кусланд
Категория: гет
Жанр: гет, романтика, ООС
Рейтинг: G
Размер: 2240 слов
Примечание: Стэн чуть все не испортил. Винн недовольна. Кусланд рада.

Читать дальше

№3, гет, миди «По обе стороны Морозных Гор», Логейн Мак Тир/ж!Тревельян, романс, PG-13

№3

Автор:  Astera Orey
Название: «По обе стороны Морозных Гор»
Пейринг: Логейн Мак Тир/ж!Тревельян
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: 4246 слов
Предупреждение: АУ - во время событий Инквизиции Логейн является регентом королевы Аноры.

Читать дальше

№4, слеш, мини «Полюбить», Железный Бык/Дориан, романс, PG-13

№4

Автор: [J]Shearona[/J]
Название: «Полюбить»
Пейринг/Персонажи: Железный Бык/Дориан
Категория: слэш, романс
Рейтинг: PG-13
Размер: 1364 слова
Предупреждение: имеется некоторый ООС
Примечание:

Отсылка к диалогу

Отсылка к диалогу
Вивьен: Нельзя появляться без рубашки перед знатнейшими особами Орлея. Давайте-ка подумаем...
Железный Бык: Нет и нет! Я не хочу наряжаться в пафосное тряпьё с дутыми рукавами!
Вивьен: Ну что вы, цветик мой. Дутые рукава испортили бы эти великолепные плечи. Пурпурный приталенный мундир, серебряные полосы, немного изумрудов. Воротник открытый, чтобы подчеркнуть грудь. Все женщины будут желать вас. Все мужчины будут желать быть на вашем месте.
Железный Бык: Ну... ладно, расскажите подробнее про мундир.

Читать дальше

№5, гет, мини «В мире, который в любой момент обратится прахом», Мишель де Шевин/ж!Тревельян, романс, ангст, hurt/comfort

№5

Автор:  KiraStain
Название: «В мире, который в любой момент обратится прахом»
Пейринг/Персонажи: Мишель де Шевин/ж!Тревелиан
Категория: гет
Жанр: романтика, ангст, hurt/comfort
Рейтинг: PG-13
Размер: 2090 слов
Читать дальше

№6, гет, драббл «Варианты», Солас/ж!Лавеллан, романс, флафф, G

№6

Автор:  Rena Sobokuna
Название: «Варианты»
Пейринг: Солас/ж!Лавеллан
Категория: гет
Жанр: романтика, ER
Рейтинг: G
Размер: 226 слов
Примечание: Я попыталась во флафф, да. х)

Одной из черт, которые особо привлекали его в Лавеллан с самого первого их разговора в Убежище (первого после того, как они остановили рост Бреши, конечно), была её неуёмная тяга к знаниям. Тяга, которую Солас редко встречал на своём пути, а потому особенно ценил.
Ценил настолько, что, давно отказавшись от идеи обучать ту тень эльфов, что существовала в этом мире, изменил своему решению в отношении миледи Инквизитора.

Сначала они занимались в библиотеке. Подняться всего на один этаж ротонды не так уж сложно, а место там вполне подходящее. Благо, вполне удалось обустроить себе уютный закуток, так, чтобы не мешать как исследователям, так и гораздому на местами неуместные остроты тевинтерцу.
Затем Лавеллан притащила к заваленному пергаментами столу отступника ещё одно кресло – в отличие от того, в котором сидел её почти-наставник, маленькое и словно бы уютное – и они стали заниматься там. Пожалуй, Соласа это устраивало больше, чем предыдущий вариант.

Однажды, когда они изучали особенно интересный манускрипт, принесённый из древних эльфийских руин, Инквизитор, решив, что так ей не слишком удобно, просто поднялась и пересела на подлокотник кресла Соласа.
Тот, помедлив, мягко обнял её за талию и стянул к себе на колени, слабо улыбаясь самому себе. На мгновение обернувшись, девушка подняла на него тепло-благодарный взгляд, а потом с откровенным интересом вернулась к манускрипту. А отступник, уткнувшись носом ей в волосы, подумал о том, что такой вариант ему нравится много больше предыдущих двух.

№7, гет, мини «Дневная маска», Алистер(Страж)/ж!Лавеллан, романс, драма, PG-13

№7

Автор:  Раэлла
Название: «Дневная маска»
Пейринг: Алистер СС/ж!Лавеллан
Категория: гет
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: PG-13
Размер: 2 313 слов

Читать дальше

№8, гет, драббл, «Последствия привычки», м!Адаар/ж!Кадаш, романс, G

№8

Автор:  Rena Sobokuna
Название: «Последствия привычки»
Пейринг: м!Адаар/ж!Кадаш
Категория: гет
Жанр: романтика, AU
Рейтинг: G
Размер: 275 слов
Примечание: Ну. Я попытался.

Адаар по привычке обходит Убежище, пытаясь увидеть каждого, кто так или иначе причастен к Инквизиции. Как командир отряда, он привык оценивать состояние своих бойцов, следить за тем, чтобы им всего хватало. Здесь, увы, проследить за всеми и каждым возможности не было, однако избавиться от въевшихся в подкорку мозга действий было не так-то легко.
Не заметить яркую, громкую, шумную, юркую, точно лисичка-фенек, гномку было просто невозможно. Она, даже не стремясь к этому (хотя, признаться, вашот сомневался в том, что совсем не стремилась), привлекала к себе внимание, хотя это, вроде как, не положено разбойникам-кинжальщикам, скрывающимся в тенях.
Как он выяснил, она была членом Хартии. Кадаш. Имя твёрдое, словно камень, при том подходило на удивление… живой дочери Камня великолепно. Во всяком случае, так кажется Вестнику.

После закрытия Бреши в Убежище сам собой разгорается праздник. Люди счастливы, люди считают себя спасёнными, и Адаар абсолютно с ними согласен. Он сам хотел бы пить и веселиться с ними, но, кажется, слишком устал для этого. Поэтому сегодня решил побыть наблюдателем.
Явно развлекающаяся среди празднующих Кадаш, поймав на себе его взгляд, заманчиво улыбается, явно призывая присоединиться к ней в веселье. И Вестник даже задумался о том, не последовать ли этому призыву.
К сожалению, не успел.

В Скайхолде они не виделись довольно долго. Пока не столкнулись внезапно на выходе из таверны. Адаар шёл пообщаться с Быком, а Кадаш… какая разница, куда собиралась пойти Кадаш? Всё равно она оказалась с ним за стойкой, и разговор завязался настолько непринуждённый, что удивились оба.
Потом выяснилось, что Кадаш – вовсе не имя.
Своё имя разбойница Хартии назвала ему на следующее утро, и голос у неё был слегка севший.
Возможно, их слышал ночью весь Скайхолд. И их это не волновало.

№9, гет, «Что-то после» Фенрис/ж!Хоук, романс, флафф, PG-13

№9

Название: «Что-то после»
Пейринг/Персонажи: Фенрис/ж!Хоук
Категория: гет
Жанр: романс, флафф, юмор, немного ангста
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (2152 слова)
Предупреждение: пост ДА 2
Примечание: авторское видение развития отношений. Возможно немного АУ

Читать дальше

№10, гет, мини «Все началось со снега», Каллен/ж!Лавеллан, романс, hurt/comfort, G

№10

Название: «Все началось со снега»
Пейринг/Персонажи: Каллен/ж!Лавеллан
Категория: гет
Жанр: романс, hurt/comfort, немного ангста
Рейтинг: G
Размер: 1260 слов

Читать дальше

№11, гет, драббл «Не бойся», Карвер/Мерриль, романс, hurt/comfort, G

№11

Автор:  Раэлла
Название: «Не бойся»
Пейринг/Персонажи: Карвер/Мерриль
Категория: гет
Жанр: романс, hurt/comfort, драма
Рейтинг: G
Размер: 290 слов

В Казематах пахло войной. Внутренний двор густо пятнали следы крови и гари, из зала для торжеств доносились стоны раненных. Уцелевшие маги испуганно отсиживались в дальних закутках, не в силах поверить, что им оставили жизнь. Лишь некоторые из них отважились подойти к импровизированному госпиталю и предложить свои услуги. Храмовники шарахались от них с испугом не меньшим. Им, привыкшим к чужому послушанию, сегодня впервые довелось увидеть – на что способны окончательно впавшие в отчаяние волшебники.
Карвер устало потер лоб. Если все так пойдет и дальше, веками копившиеся противоречия попросту выйдут на новый виток, и все эти смерти окажутся напрасными. В душе было пусто, как в лириумной склянке после тяжелого боя. Карвер поднялся на ноги и, прихрамывая, отправился искать сестру.
Он не может решать за всех – как им относиться к происходящему, но со своими-то противоречиями справиться способен.
Как он и предполагал, Мариан обнаружилась на главной площади Казематов в компании Каллена, Брана, Авелин и сестрицыных спутников. Они наверняка обсуждали дальнейшую судьбу города, и в другое время Карвер счел бы за честь поприсутствовать на этом историческом совете. А сейчас он просто прошел мимо, прямиком к неприкаянно слоняющейся по площади Мерриль.
Заметив его, она робко улыбнулась:
– Ужасный день, правда?
– По-другому и не скажешь, – он кивнул и нерешительно прикоснулся к ее руке: – Ты как?
Мерриль ответила печальным взглядом, и он понял, что вопрос донельзя глупый. Разумеется, она устала, она в ужасе и совершенно растеряна. Как и все они. Ему нестерпимо хотелось ее утешить, пообещать, что все как-нибудь устроится, станет, как прежде. Но Карвер понимал – это будет враньем. Если Киркволл и вернется к нормальной жизни, то уж остаться прежним ему точно не светит. А потому он сказал просто:
– Не бойся. Я не дам тебя в обиду.
А потом притянул ее к себе и нежно поцеловал в макушку.

№12, гет, мини «Молчание», Теган Геррин/ж!Кусланд, PWP, R

№12

Автор:  bettelgeyze
Название: «Молчание»
Пейринг/Персонажи: Теган Геррин/ж!Кусланд
Категория: гет
Жанр: недо-PWP, недо-драма, альтернативно понимаемый романтик
Рейтинг: R
Размер: ~1050 слов
Предупреждение: АУ в отношении Мора: он если и случился, то где-то не здесь.
Примечание: Писалось по заявке на кинк-соо “Теган/ж!Кусланд. Жарко трахаться, но на людях соблюдать дворянский этикет и вообще прикидываться малознакомыми”

Читать дальше

№13, гет, драббл «Привычка», Фенрис/Изабела, романс, G

№13

Автор:  yennefe
Название: «Привычка»
Пейринг/Персонажи: Фенрис/Изабела
Категория: гет
Жанр: романтика
Рейтинг: G
Размер: 285 слов
Примечание: полностью самостоятельный автор сам себе донес немного горячо любимой Фенабеллы, хех. Таймлайн — постгейм, околоинквизишн.

Море было похоже на присмиревшего пса — розовые в лучах рассветного солнца волны преданно лизали борты, а небо, тоже порозовевшее, с еще виднеющейся на горизонте луной, было на удивление чисто. Идеальное утро идеального дня; Изабела улыбнулась этой мысли — с таким-то чудесным началом пресловутое сегодня обязательно преподнесет неприятный сюрприз.

Вслед за ней на палубу из капитанской каюты выполз — иначе не скажешь, — сонный Фенрис; он не потрудился натянуть ничего, кроме штанов, и появившийся в поле ее зрения торс прекрасного мужчины только добавил — в глазах Изабелы, естественно, — в это утро совершенства. Да, определенно заранее чудовищный день.

— Надеюсь, ты не слишком вымотался после вчерашнего. — Изабела лукаво ему улыбнулась. — Чувствую, у нас сегодня будут неприятности.
— А я-то думал, ты оптимистка. — Эльф лениво потянулся, зло зыркнул на какого-то засмотревшегося на, как обычно, не слишком обремененного одеждой капитана матроса. — Хотя кому как ни тебе, источнику всех этих неприятностей, знать.
— Я оптимистка, милый. Но исключительно в случаях, когда хуже быть не может — тогда, как говорится, все к лучшему. Я, к слову, говорила тебе, что ты необыкновенно сексуален, когда язвишь?
— Как будто только тогда, — он ухмыльнулся так, будто не боялся когда-то — болезненно, до дрожи, — прикосновений; Изабела с очевидным удовлетворением заметила, что пиратская жизнь идет ему на пользу, — но я стараюсь.
— Еще бы не старался.

Когда Фенрис встал рядом, уже в состоянии куда более ему свойственном — задумчивый и немногословный, — Изабела невольно задумалась, что может сделать это утро еще лучше. Улыбнувшись собственной гениальной идее, она прильнула — как-то почти невольно: противиться соблазнам она никогда не умела, — к его плечу, а затем быстрей, чем тот успел опомниться, умыкнула его обратно в каюту.

Утренний секс для них — уже что-то вроде вредной, но безумно, безумно приятной привычки.

№14, слеш, драббл «Закономерно», Каллен/Дориан, романс, флафф, PG-13

№14

Название: «Закономерно»
Пейринг/Персонажи: Каллен/Дориан
Категория: слэш
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: PG-13
Размер: 844 слова
Читать дальше

№15, фемслеш, драббл «Нежным ароматом роз пленяя», fem!Бык/fem!Дориан, романс, PG-13

№15

Автор: [J]Shearona[/J]
Название: «Нежным ароматом роз пленяя»
Пейринг: fem!Бык/fem!Дориан
Категория: фемслэш
Рейтинг: PG-13
Размер: 846 слов
Примечание: Шуточки Быка, попытки в гендербендер, вино и объятия. И все у них хорошо.

Читать дальше

№16, гет, драббл, Алистер/ж!Кусланд, романс, флафф, G

№16

Название: «Первый поцелуй»
Пейринг/Персонажи: Элисса Кусланд/Алистер
Категория: гет
Жанр: флафф, романтика, юмор
Рейтинг: G
Размер: 500 слов


Празднество в честь спасителей эрла Редклиффа подходило к концу. Большинство гостей уже разошлись по своим комнатам, но виновники торжества всё ещё оставались в зале. Стэн разглядывал развешанные на стенах картины, Зевран с Лелианой лихо отплясывали какой-то зажигательный танец с кинжалами, Огрен храпел под столом, Винн рассказывала леди Изольде о воспитании детей-магов в Круге, Алистер сидел рядом с эрлом Эамоном, который то и дело подливал ему вина и горячо что-то втолковывал.

На миг задержав на них взгляд, Элисса вновь уткнулась в свой кубок, раздумывая, не уйти ли. Всё равно до неё никому нет дела. Особенно Алистеру: как заговорил с Эамоном, так и не отходит от него. Чуть ли не в рот ему заглядывает, будто тот пророчество какое изрекает. Нет чтобы с ней посидеть, сказать что-нибудь приятное, краснея при этом от смущения. Он так мило смущается, когда флиртует…

– Один ты меня любишь, Верный, – вздохнув, Элисса погладила пса, сидящего у её ног. Тот завилял обрубком хвоста и лизнул её ладонь.

– Элисса, я давно хотел тебе сказать, что ты… ты такая… – раздался над ними взволнованный голос.

Подняв голову, Элисса увидела смущенно переминающегося с ноги на ногу Алистера.

– Какая? – лукаво улыбнувшись, подбодрила она его.

Алистер обожающе посмотрел на нее и выдохнул решительно и одновременно отчаянно, словно бросаясь в неравную битву с драконом:

– Красивая! И я хочу подарить тебе… – он достал из кармана камзола обгрызенную до кости куриную ножку, недоуменно глянул на нее и машинально положил на стол, после опять сунув руку в карман, – подарить, потому что ты похожа на неё…

– На кость? Это потому что Верный любит меня облизывать и покусывать? – пошутила Элисса.

– Ч-что? – Алистер так и замер с рукой в кармане.

– Ты решил подарил мне кость? – хихикнув, переспросила Элисса, помахав ею у него перед лицом. – Это самое странное подношение на алтарь моей красоты из всех, что я когда-либо получала!

Алистер густо покраснел и резко выдернул руку из кармана, случайно выбив свой «подарок» из руки Элиссы. Кость упала под стол, где ею занялся пёс.

– О, Создатель! – простонал Алистер, с отчаянием глядя на девушку. – Я… я не это хотел… Я хотел подарить… Да какая теперь разница… – Махнув рукой, он развернулся и бросился прочь.

Элисса нагнала незадачливого поклонника уже у самых дверей его комнаты.

– Стой! – она ухватила его за плечо, останавливая, и заглянула в лицо, по-прежнему пламенеющее румянцем. Алистер старательно смотрел в пол, но вырываться не спешил. – Ну же, Ал, не надо так смущаться, мало ли что бывает. Вспомни, как Верный закопал половину зайца в нижнее бельё Морриган…

– Я всё испортил… – простонал Алистер, поднимая на Элиссу страдальческий взгляд. – Всё должно было быть не так! – Вздохнув, он достал из кармана полураспустившуюся красную розу и молча протянул Элиссе.

– О-о-о… – Элисса бережно взяла цветок за короткий шипастый стебель и поднесла к лицу. С наслаждением вдохнула сладковатый аромат, напомнивший о доме – у матери была оранжерея, где она выращивала цветы, среди них были и розы…

От воспоминаний защипало глаза, и Элисса невольно всхлипнула.

– Это один из самых приятных сюрпризов за последнее время! – растроганно сказала она, бережно прикрепляя розу на рубашку.

И вдруг порывисто обняла Алистера за шею и поцеловала в полуоткрытый рот.

№17, слеш, драббл «Саирабаз», Железный Бык/Дориан, романс, G

№17

Автор: [J]Shearona[/J]
Название: «Саирабаз»
Пейринг: Железный Бык/Дориан
Категория: слэш
Рейтинг: G
Размер: 613 слов
Примечание: Любование Быка Дорианом, вино, пьяные поцелуи.

Бык любуется Дорианом с первой их встречи, когда маг увидел кунари, и в серых глазах огоньком вспыхнул не страх, но отголосок его. Дориан соблазнительно золотисто-смуглый в солнечных лучах, с кожей шелковой, натертой маслами. В своей одежде, с идеально уложенными волосами, с перстнями на ухоженных пальцах — он словно ждет, когда кто-то усомнится в его превосходстве, чтобы тут же ужалить змеино, ядом скрасить слова. Дориана многие не любят и считают напыщенным и самовлюбленным, замкнувшемся на идее собственного превосходства над другими. Они не видят того, что видит Бык, когда глядит на мага, когда тот хватает себя за плечи, словно в попытке согреться, когда сидит у походного костра. Дориан где-то внутри сломан и разбит, и все сверху — напускное и наносное, словно панцирь. Бык верит в эгоистичность и капризность Дориана, но не верит в его высокомерность. Он знает почему-то нутром, что маг не подпускает к себе других, потому что боится разочарования, горького, словно полынь.

Кунари не знают, что такое любовь, для них главное не чувства, которые кажутся им нелепым рудиментом, а долг и служение обществу. Бык узнал это словно, когда прибыл с Сегерона на материк, и первое время хмурился непонимающе. Сейчас он знает, почему медом растекается в груди, когда Дориан впереди вяло переругивается с Соласом, жесткий и собранный, с посохом, покачивающимся за спиной, и почему вспыхивает жаром, когда маг, томный и развязный, приходит в таверну за вином. Бык старается смотреть на Дориана осторожно, словно бы не глядя вовсе, и маг не замечает его внимания, очередной раз увлеченный попыткой отговорить Вестницу от его участия в вылазке к Штормовому берегу. Дориан умоляет Инквизитора, кусая губы, и опасливо признается, что его выворачивает от вида моря, но та щурится: мне нужен маг.

Бык не может удержаться от пошлых шуток — они, как и колкость Дориана, лишь прикрытие, защита для того, что таится в душе. Дориан шипит и ругается всякий раз, и Быку кажется, что он уже выучил сотни интонаций «вишанте каффас, Бык!», но не может удержаться вновь, когда видит, как рука мага скользит по древку посоха, легко и свободно. Дориан не оборачивается, но стонет утомленно, и Бык думает о том, что хотел бы услышать и страстные стоны. Конечно, он мог бы попробовать быть настойчивым, но Бык слишком тверд в своих правилах — он не сделает чего-то против чужой воли, и потому только шутит, но никогда не заходит дальше, зная очевидную истину: Дориан не потерпит, если не учтут его желаний. Терпеливо ждет, не надеясь, впрочем, на чужую милость.

Дориан правильно гордый, но иногда Быку кажется, что слишком. О том, что однажды ранило мага, заставив его стать едким и колким, что лишило его способности доверять, знает только сам Дориан и Инквизитор — Бык видит, как та сочувственно опускает взгляд, когда сталкивается с магом. Дориан при ней выпрямляет спину, и лицо у него вымученно-усталое, и сквозь маску избалованного мужчины проглядывает пугливый ребенок, которому не додали тепла. После того, как Вестница что-то узнала о маге, он странно задумчивый и рассеянный, словно ищущий поддержки, и Бык часто ловит на себе его внимательный и пристальный взгляд. Дориан в такие моменты словно чуть заинтересован и впечатлен, и Бык старается не думать о том, что магу нужно переступить через свою гордость, чтобы снизойти к какому-то кунари.
И продолжает смотреть.

А Дориан переступает, когда в край упившийся вином, под одобрительный свист целует Быка, сразу с языком, горячо и настойчиво. У них удачный поход, но Инквизитор ушла, а все остальные празднуют и пьют. Бык ловит мага за плечи, удерживая рядом, и отвечает ласково и мягко, чувствуя, как Дориан стонет возбужденно. После, когда они отстраняются друг от друга, Дориан смотрит ему в глаза, кладет ладонь на щеку и гладит осторожно пальцами край глазной повязки. Бык восхищенно присвистывает, когда понимает, что маг абсолютно трезв, и серые глаза светятся опасливой настороженностью, и слышит в ответ: «вишанте каффас, Бык!».

№18, слеш, драббл «Память», Алистер/Зевран, романс, PG-13

№18

Автор: [J]Shearona[/J]
Название: «Память»
Пейринг: Алистер/\Зевран
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Размер: 294 слова
Примечание: После Мора Зевран вспоминает о прошлом.

Зевран крутит сережку в руке всякий раз, когда его одолевает ностальгия. Она тихая и ясная, потому что воспоминания, что приходят ему в голову — единственно светлые за всю жизнь. Эту сережку он должен был вложить в чужую ладонь, в ответ на подарок, иссушенную временем розу, что сейчас спрятана между страниц одной из книг в его тихом убежище. Он должен был — Алистер ждал этого, глядя на него с тревогой и непониманием, а Зевран сжимал украшение, чувствуя, как серьга впивается в ладонь, и клялся, что не испортит собой чужую жизнь.

Алистер сейчас король — впрочем, Зеврану всегда казалось, что Тейрину не место среди стражей, не ему надо возиться в грязи с мечом в руках. Его место на троне, над народом, так распорядилась судьба, так распорядился и их Страж, юный Амелл, сбежавший после победы над Мором, прославленный теперь как герой Ферелдена, запомнившийся им всем юным мальчишкой с алыми волосами, расплескавшимися по плечам.

Зевран не подарил ничего — он не ровня королю, ему если и место, то под троном, как шавке. Он даже говорить ничего не стал, ушел, как и Амелл, ночью, когда все спали. Наверное, с утра его кинулись искать, но смысл — свой долг он выполнил, а любовь? Ну, значит, недостоин. Все-таки, он убийца, ему никогда не светила счастливая и спокойная жизнь. Зевран как-то думал отправить письмо, но потом оставил исписанный лист в покое, отложив его подальше, в один из самых глубоких ящиков. Он теперь один — свободный наемник, красота, любой готов лечь в постель, есть деньги на вино и еду. Нет любви и тепла.

Зевран задумчиво крутит сережку в одной руке, второй обтирая кинжалы об одежду убитого им мужчины. Он платил ему антиванским золотом за убийство короля Ферелдена, обещал славу и богатства. Он ведь не знал, что Зевран не берет заказы на Серых Стражей, а тем более — на одного, которого любил.

№19, фемслеш, драббл «Привлекать внимание», фем!Бык/фем!Дориан, романс, hurt/comfort, G

№19

Название: «Привлекать внимание»
Пейринг: фем!Бык/фем!Дориан
Категория: фемслэш
Жанр: романтика, hurt/comfort
Рейтинг: G
Размер: 398 слов
Предупреждение: ООС. Может быть. Не знаю. Надеюсь, что нет.
Примечание: Я старался, честно. х)

Предводительница Быков была невыносима. Она была яркой, сильной, словно бы воплощением стихии того самого Штормового Берега, где, как знала Павус, Вестница и нашла кунарийскую шпионку. Она привлекала внимание, сыпала остротами, подкалывала, и всё приковывала и приковывала к себе взгляд, так, что отвернуться казалось просто кощунством.
Железный Бык. Пф.
Порой Дорианн казалось, что под личиной языкастой наёмницы в ряды Инквизиции пробрался демон желания.

Взгляды Бен-Хазрат стали настолько… отличными от всего, что было раньше, что альтус ощущала себя не в своей тарелке. Словно бы мантия сбилась, или на сапогах какая-то особенная грязь, или в волосах застряло что-то неподобающее. Или ещё какой-нибудь не менее неприемлемый изъян во внешности, который рогатая бестия выцепила взглядом и теперь ждёт, когда сама Павус его обнаружит. И внутренне насмехается над ней.
Проклятая бестия.

После разговора с Инквизитором тевинтерка действительно собралась выпить. После того, как оторвалась от книг.
Правда, со времени разговора с отцом до сих пор дышалось тяжело и душно, так что женщина, захватив с собой бутылку, спустилась в сад. Благо, за чтением время пролетело незаметно, так что видеть, как гордая магесса заливает собственные нервы вином – безусловно, самым дорогим из тех, что нашлось после мародёрского набега на погреб Скайхолда, но всё-таки, – было некому. По крайней мере, Павус так думала.
Пока не услышала из-за спины знакомое хмыканье.
Вишанте каффас.
Захотелось взвыть.
Видеть наёмницу рядом с собой сейчас хотелось меньше всего.
Однако, что удивительно, разговор прошёл мирно, спокойно и даже в каком-то смысле умиротворил Дорианн. Вдвойне удивительным это казалось потому, что отношения между ними, безусловно, ставшие более мирными за это время, определённо не приблизились к доверительным. Ну, или просто магессе так казалось… Потому что Бык вела себя так, словно бы так и надо.

Павус готова была самолично убить эту безумную девицу. Рогатая слишком загоралась азартом во время боёв с драконами. Альтус знала, что рано или поздно ей это аукнется.
Но не думала, что будет настолько сильно волноваться.
Когда Бык, с перевязанными бинтами рёбрами, выбралась из палатки, явно намереваясь… да какая разница, что она намеревалась делать и куда идти? Дорианн это не беспокоило. В отличие от самочувствия кунарийки. Собственно, именно поэтому она и принялась осыпать её нотациями, кое-как замаскированными под остроты.
Наёмница сначала выслушивала всё это со своей фирменной раздражающей – и притягивающей, притягивающей взгляд, чтоб её – улыбкой, а потом выбрала весьма интересный способ прервать выливаемый на её рогатую голову словесный поток. И, отвечая на жаркий, так похожий на саму воительницу поцелуй, Павус вдруг осознала, что её это вполне устраивает.

№20, гет, драббл «Силы пережить день», м!Хоук/ж!Хоук, романс, AU, G, инцест

№20

Автор:  Rena Sobokuna
Название: «Силы пережить день»
Пейринг: м!Хоук/ж!Хоук
Категория: Гет
Жанр: Романтика, AU
Рейтинг: G
Размер: 258 слов
Предупреждение: Инцест
Примечание: Я же обещала попробовать. х)

Иногда Гаррету кажется, что на Горных Тропах было не так опасно, как в окружении аристократов. Ему кажется, что Мариан справилась бы лучше, но сестра, ехидно улыбаясь, заявляет, что не смеет лезть в дела старших, и уходит в «Висельник» к Варрику с Изабеллой, или к Андерсу в лечебницу – она не такой умелый целитель, как этот одержимый, но всё же, – или к Фенрису. Каждый раз Хоуку-старшему хочется свернуть ей шею, запереть в шкафу и забаррикадировать дверь в дом. Вместо этого приходится идти к наместнику, где целыми днями пропадает их мать, и воевать за восстановление титула и возвращение семейного поместья.

Гаррет ненавидит всё это, однако одна вещь позволяет держать себя в нужной форме и переживать общение со всеми этими важными шишками, большая часть которых вряд ли хотя бы раз в жизни держала в руках оружие. Они раздражают его, все эти необходимые формальности раздражают его, нахождение тут раздражает его (было бы немного лучше, будь возможность сбежать в казармы к Авелин, но кто ж его отпустит), но мужчина знает, что, когда он вернётся домой, младшая сестра, куда бы ни сбежала до этого, будет ждать его там, тёплая и уютная. А если Мариан всё-таки где-то задержится, и он уже успеет лечь спать, то она в какой-то момент просто появится дома, скользнёт под одеяло ловкой тенью, прижмётся ближе, и вскоре будет тихо сопеть, гуляя во снах по Тени.

Гаррет знает это, и именно это даёт ему сил пережить вторую половину дня. Для первой он набирается решимости ночью, когда, обнимая сестру и зарывшись носом ей в волосы, позволяет себе расслабиться и начинает чувствовать себя действительно дома.

№21, фемслеш, драббл без названия, ж!Хоук/Бетани, романс, PG-13

№21

Название: ***
Пейринг/Персонажи: ж!Хоук/Бетани
Категория: фемслэш
Жанр: романтика, наверное
Рейтинг: PG-13
Размер: 321 слово
Предупреждение: ну, инцест
Примечание: просили м!Хоук/Бетани, но получилось "чутка" не в ту степь.

Хоук слишком часто ловит себя на том, что скользит взглядом по точеной талии сестры и опускается, не стесняясь, ниже; пристыжено отводит глаза лишь тогда, когда вдруг осознает, на кого заглядывается, но бороться с собственными желаниями ей оказывается гораздо сложней, чем кажется.

Бетани беспечно машет ей рукой, когда замечает ее пристальный взгляд; Хоук только удивляется тому, насколько чиста в помыслах ее младшая сестрица - хотела бы она сама быть такой. Хотела бы не гадать перед сном, каковы на вкус ее губы. Хотела бы не видеть снов, за которые наутро ей стыдно.

Хоук не знает, что с собой делать и как еще прятать глаза, когда сестра переодевается; Хоук реже берет ее с собой на задания и реже ночует дома. Хоук бежит - и надеется, что это неочевидно.

- О, милая, - Изабела ласково гладит ее затылок, когда изрядно выпившая Мариан в очередной раз утыкается носом в собственные ладони и невнятно просит у Создателя прощения, - что бы тебя не гложило, оно того не стоит. Забудь и получай наконец удовольствие.

Хоук кивает и как-то нервно смеется. Сразу после - вскакивает с места и несется домой.

- Мариан? - Бетани сама с ней заговорит, когда устанет от вида мечущейся из угла в угол Хоук; та битый час порывалась что-то сказать, но всегда проглатывала просящиеся на губы слова, не зная ни как начать разговор, ни как его избежать, - Что-то случилось?

Хоук вздрогнет от прервавшего мучительную тишину мягкого сестринского голоса; оглянется на нее со страдальческим выражением лица - взгляд у Бетани внимательный и обеспокоенный, а сорочка - тонкая и короткая до неприличия.

- Нет, ничего. - Мариан нервно сглотнет, отведет глаза. Коснется ледяными пальцами горящих щек. Выдохнет.

Так продолжаться не может. Пора уже наконец просто получить удовольствие.

В два шага Хоук окажется рядом с сестрой, приобнимет ее за талию и вовлечет в глубокий поцелуй.

И на этот поцелуй невинная Бетани, сейчас всем телом, чуть прикрытым совершенно целомудренной полупрозрачной сорочкой, прижавшаяся к старшей сестре, ответит подозрительно охотно.

№22, гет, мини, «Порочная добродетель», Блэкволл/фем!Тревельян/Самсон, романс, PWP, NC-17

№22

Автор:  LenaSt
Название: «Порочная добродетель»
Пейринг/Персонажи: Блэкволл/фем!Тревельян/Самсон, Хардинг внутренняя Вивьен
Категория: гет
Жанр: юмор, romance, PWP
Рейтинг: NC-17
Размер: 3 180 слов
Предупреждение: threesome

Читать дальше

запись создана: 13.02.2016 в 00:00

@темы: орг, My Valentine

---

My Valentine — fem!Железный Бык/fem!Дориан Павус

[Некто в лиловой маске]

Автор:  Shearona
Название: «Нежным ароматом роз пленяя»
Пейринг: fem!Бык/fem!Дориан
Категория: фемслэш
Рейтинг: PG-13
Размер: 846 слов
Примечание: Шуточки Быка, попытки в гендербендер, вино и объятия. И все у них хорошо.

Кажется, Создателю угодно, чтобы в Инквизицию принимали всякого, кому не лень поднять оружие, — горестно замечает Вестник Андрасте, веруя все новых и новых агентов. Советники глядят на него недоуменно, им главное — что народ начинает верить и поддерживать, а уж какой соберется сброд, то дело десятое, разберемся, кого надо — умаслим, другим пригрозим, третьим тихо и незаметно перережем горло. Советников как раз ровно столько, чтобы каждому досталась своя роль.

Когда под знамена Инквизиции ступает кунари из Бен-Хазрат, Леллиана замечает, что им пригодится помощь кунарийского шпиона. Железный Бык — звучит грозно и пугающе, но женщине-кунари это имя не идет, и та словно нарочно свою женственность прячет поглубже и подальше. Грудь стянута грубой перевязкой, не для того, чтобы что-то прикрыть, ей приличия не нужны, а лишь данность, словно продолжение перевязи для оружия, светлые волосы заплетены в одинокую куцую косичку, кончиком метущую шею. Кунари кажется горой мышц, серых, стальных, кажется, пальцы сломаешь, только тронешь. Каждый раз по поводу своего имени Бык сыплет байками и шуточками, и со временем все свыкаются.

Когда под знамена Инквизиции приходит тевинтерский маг, все начинают настороженно хмуриться и отводить взгляды. Сэра собирает ставки, как скоро случится стычка между представителями двух враждующих сторон, но никому особо не весело. Дорианна Павус — легкая и гибкая, и в чем-то похожа на их посла, Жозефину Монтилье. Но если Жозефина медовая патока, с какой стороны не глянь, то Дорианна скоро оказывается на язык ядовитой, как змея. У нее смуглая кожа, с отблеском золота, точеная фигурка, пухлые губы и начисто выбриты виски: остальные волосы плещутся черной волной о плечи и спину.

Она первой понимает, что конфликт между ней и кунари ни к чему, и пытливо и чуть с боязнью интересуется, не собирается ли наемница убивать ее, не пугает ли ее то, что за спиной шагает враг, спрашивает, будто опасается этого сама: не ждет ли та удара в спину. Бык отвечает ей небрежно, пожимая покатым плечом: если ты не убивала младенцев и невинных, то тебе еще долго ждать, пока я доберусь до тебя. И Дорианна, незаметно для себя, выдыхает облегченно и будто бы расслабляет плечи. В Скайхолде народ тоже со временем отпускает, словно лопается железный обруч на груди, и хоть на Павус смотрят искоса и с опаской, никто больше не ждет кровопролитной стычки, не хватается за оружие будто бы невзначай, и начинают лениво следить за перепалками мага и кунари.

***

— Почему именно Бык? — вскользь и совсем как будто бы равнодушно интересуется Дорианна Павус во время одной из вылазок, когда они неспешно шагают под палящим солнцем Священной Равнины. Этот вопрос ей хотелось бы задать еще в первую встречу, но тогда боязнь перевешивала, и с тех пор он крутился на языке, остро жаля в самый кончик.

— Ну, сама подумай, — кунари отвечает лениво, поглядывая на тевинтерского мага со снисходительностью, достойной орлейской аристократии. — Не зваться же мне Железной Коровой. Или козой. Или кого еще можно рогатого выбрать? Бык — звучит гордо!

Павус хмыкает, и в этом ее жесте слышится: не сказала бы, что гордо. Наемница добродушно смеется и добавляет:

— Ну и к тому же, народ охотней подтягивается к Боевым Быкам, а не к Боевым Коровам.

— Такое название подошло бы кучке крестьян, яростно борющейся с сорняками, — соглашается Дорианна, с неожиданностью обнаруживая, что соглашаться ей легко, не бунтует гордыня, не говорит, что должно быть выше этого. Кунари возвышается над ней глыбой камня, и с каким-то трепетом маг понимает, что ей по душе и дикая необузданность, и простота, и грубость наемницы, но нарочно отшучивается, стараясь выдержать дистанцию и не подпустить поближе.

***

Вот всем виновато вино, — думает Павус, когда сидит в постели, обняв себя за голые колени. Лунный свет струится через окно, едва завешенное потрепанной шторой, и ее кожа кажется черной, мертвенной, а кожа кунари серебрится, словно драгоценность. Дорианне и жарко, и стыдно, и в памяти вкус чужой кожи, соленой и горькой, и поцелуи, развязные и страстные, полные огня. Она невольно вспоминает, что так скучала по этому теплу, жаркому — для тела, и огненно-пьянящему — для души. Кунари спит, подмяв по себя подушку, она уснула быстро, сноровисто, верно привыкшая к любым невзгодам, а Дорианна, чувствуя флер похмелья, принялась вертеться в постели, и жесткой, и неудобной, то слишком разгоряченной, то слишком стылой.

Павус слишком тяжело признаваться в симпатии, слишком сложно говорить, что она восторгается чужой силой и мощью, поэтому помогает только вино, бодрящее и развязывающее язык. А Бык будто всегда знала, что за темная похоть таится в душе мага, и поэтому на первый неловкий поцелуй ответила влажно и горячо, притянула за затылок поближе и принялась целовать, проникая в податливый рот языком. Ночь после — жаркая и душная, и Дорианна, мерзнущая в продуваемом всеми ветрами Скайхолде, стонет от наслаждения. Бык везде — теплые руки, надежные и уверенные, умелые пальцы и язык. Дорианна в ответ сама приникает к тяжелой и пышной груди, проводит руками по плечам и цепляется в рога, обламывая ногти, когда кунари разводит ей ноги.

И когда все заканчивается, остается только думать и решать, что дальше. Павус чувствует себя маленькой и хрупкой, подвешенной в воздухе на нитях, невозможно понять, что будет дальше. Она утыкается лицом в свои колени и выдыхает тяжело. Бык за ее спиной вдруг ворочается и, произнеся что-то неразборчиво и с хрипотцой, тянет к себе в объятия, обнимает своими большими и теплыми руками, и Дорианна решает: думать будет завтра.

@темы: фемслэш, My Valentine, Железный Бык, Дориан

---

My Valentine — Каллен/Дориан Павус

[Некто в долийской маске]

Название: «Закономерно»
Пейринг/Персонажи: Каллен/Дориан
Категория: слэш
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: PG-13
Размер: 844 слова


Каллен все чаще ловит себя на мысли, что он бы с радостью сыграл с Дорианом в шахматы. Только вот тот очень редко бывает в Скайхолде – Инквизитор постоянно берет его с собой на все задания, какие только возможно. «Как будто он единственный маг в Инквизиции», раздраженно думает коммандор.

«Единственный, кто настолько хорош» – в голове коммандора автоматически возникает ответ, который мог бы дать сам тевинтерец.

Каллену же на совещаниях достаются такие поручения, выполнение которых не занимает много времени. Поэтому он нетерпеливо расхаживает по Скайхолду в надежде занять себя чем-то, но все время (это происходит каждый раз случайно, говорит он себе) оказывается за столом с шахматами в саду. Вот только Дориана почти никогда нет рядом, чтобы сыграть с ним эту партию.

Когда они начали играть вместе, он уже и не помнит. Понимает только, что этот язвительный тевинтерец каким-то образом стал единственным, с кем ему теперь хочется проводить время за игрой.

«Это закономерно, – думает Каллен, – ведь он просто отличный игрок». И не важно, что на самом деле почти каждый второй выигрыш приходится именно на самого коммандора.

Он стоит перед письменным столом, думая о том, как можно улучшить доспехи солдатов Инквизиции, но в голову не приходит ни одной нормальной мысли по этому поводу.
– Войдите, – говорит Резерфорд, не отрывая взгляда от бумаг на столе, когда слышит стук в дверь.
В комнату входит интендант, сообщая, что отряд во главе с Инквизитором вернулся в Скайхолд. Каллен выглядит совершенно серьезным – он кивает интенданту, всем видом давая понять, что данная информация не вызывает у него никаких особенных эмоций, садится за стол, как будто продолжая поиски решения серьезной проблемы, когда внутри у него часы уже начали отсчет до той минуты, когда они с магом опять смогут сыграть в шахматы.

На закате коммандор спускается в сад, стараясь придать себе как можно более непринужденный вид (что стоит ему огромных усилий), но не обнаруживает там своего соперника. Каллен думает, что это странно, ведь обычно Дориан появляется в это же время без особых напоминаний.

Тогда Каллену кажется опять совершенно закономерным вариант просто зайти ненадолго в покои к тевинтерцу, чтобы узнать, почему тот не пришел.

Резерфорд не сомневается ни секунды в своем решении, и уверенно стучится в дверь мага.

– Коммандор, – в голосе Дориана слышно удивление, когда тот приветствует его и открывает дверь.
– Дориан! – Каллен, не дожидаясь приглашения, заходит в покои. – Я хотел узнать, почему вы не пришли сегодня, как обычно, сыграть в шахматы.
– Не думал, что вы настолько нетерпеливы, – усмехается маг, и затем добавляет:
– Вам не кажется довольно закономерным, что я мог устать во время очередной вылазки в эти ужасные Свистящие Пустоши и что может понадобиться довольно много времени, чтобы вытащить весь песок из своих волос?
– Хм, да… Об этом я как-то не подумал. – Каллен наконец понимает, что выставил себя полным идиотом, вот так заявившись к Дориану. И о чем он только думал?
– Ничего, коммандор, вы легко компенсируете это некоторыми другими своими качествами.
Каллен не понимает, к чему ведет маг:
– Дориан, о чем вы?
– Вы не задумывались о том, почему мы с вами так часто стали играть в шахматы? – Павус берет в руки тарелку с виноградом и медленно перебирает ягоды в руке.
– Довольно увлекательная игра, позволяющая развивать… – начинает Резерфорд, но маг прерывает его на полуслове:
– Хватит, коммандор. По-моему, мы оба знаем, куда все это идет.
Он отставляет тарелку в сторону и медленно подходит к Каллену.
– Дориан, боюсь я не… – зрачки коммандора расширяются от удивления, когда маг уже настолько близко, что он чувствует на себе его горячее дыхание.
– Это довольно простая игра, коммандор, – шепчет Дориан, наклонившись к его уху, практически касаясь его своими губами.
Маг на мгновение отстраняется, смотрит Резерфорду прямо в глаза и прожигает его своим взглядом, точно ждет, как тот отреагирует. Каллен не отводит взгляд (он бы не смог этого сделать, даже если бы очень захотел) и замечает, как кожа тевинтерца словно переливается разными оттенками в закатном солнце. Он совершенно не понимает, как все могло дойти до этого и действительно ли это вообще происходит. Резерфорд не может пошевелиться, его тело словно окаменело, и в голове тоже застыла звенящая пустота.
– Мы не всегда обязаны играть по правилам, – говорит Дориан и целует Резерфорда, одной рукой обнимая его за талию. Каллену не хватает воздуха, ноги словно ватные, и он понимает, что не может вспомнить момент, когда кто-то в последний раз был к нему настолько близко. Он думает, что это все совершенно нелогично, что другой мужчина не должен вызывать у него таких эмоций. Дориан же отрывается от его губ и начинает целовать шею, в какой-то момент слегка прикусывая зубами мягкую кожу.

В этот момент Каллен понимает, что перестать обманывать себя и признать, что тот факт, из-за которого он в последнее время каждый раз с таким нетерпением ждал очередной партии в шахматы, это сам Дориан, довольно легко.
Ведь это было совершенно закономерно.
– У тебя песок в волосах, – говорит Каллен, отстраняясь от Дориана.
– Боюсь, с этим ничего не поделаешь, – улыбается Павус. – Ведь кто-то не дал мне времени толком привести себя в порядок.

***

– Ты ведь специально не пришел в сад на закате, верно? – говорит Каллен на следующее утро, растянувшись на кровати тевинтерца.
– Не мог придумать другого способа остаться с тобой наедине, – с полуулыбкой на лице говорит Дориан.

Каллен думает, что шахматы сегодня могут и подождать.

@темы: слэш, Каллен, My Valentine, Дориан

---

[Некто в маске с мабари]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

My Valentine — Каллен/ж!Лавеллан

[Некто в долийской маске]

Название: «Все началось со снега»
Пейринг/Персонажи: Каллен/ж!Лавеллан
Категория: гет
Жанр: романс, hurt/comfort, немного ангста
Рейтинг: G
Размер: 1260 слов

Она сидела у палатки тренировочного лагеря Убежища, прислонившись к ней спиной, и смотрела на небо, в котором зияла огромная дыра, освещавшая облака зеленоватым светом. На ее кукурузно-желтых волосах играли зеленые блики. Лавеллан смотрела на Брешь, словно завороженная, не в силах поверить, что это происходит сейчас, с ней, что мир на грани гибели.
Каллен только что закончил разбираться со своими солдатами и графиком их тренировок и был готов к разговору. Инквизитор пришла к нему некоторое время назад, но Каллен тогда мыслями был полностью погружен в работу, поэтому она, тихо прошмыгнув мимо в надежде, что он ее не заметил, скрылась за палаткой. Тем не менее, он видел ее боковым зрением. Генерал пока не успел узнать Инквизитора как следует, поэтому не хотел упускать возможность поговорить. Желательно, неофициально. Все эти отчеты, приказы и солдаты у него уже в печенках сидят.
Каллен осторожно тронул эльфийку за плечо, привлекая внимание, но она даже не моргнула. Ее взгляд все так же был направлен в небо. Каллен решил, что не стоит ее донимать, ведь сейчас на плечи Инквизитора взвалилась большая ответственность.
Закрыть эту Брешь.
— Ты веришь? — вдруг спросила она. — Можешь поверить, что если мы не справимся, то потеряем весь наш мир?
Каллен вздохнул. Конечно, он сам не раз думал об этом. Брешь внезапно нависла угрозой над всем Тедасом, и, если бы не появилась она… Эта маленькая эльфийка… Кто знает, как они вообще бы справлялись с многочисленными разрывами и нашествием демонов?
— Не хотелось бы верить, — ответил он. — В конце концов, было бы здорово ущипнуть себя, проснуться и осознать, что все это было частью затянувшегося кошмара.
Лавеллан оторвала взгляд от Бреши и посмотрела Каллену в глаза. В них смешалась злоба, боль, сожаления и… страх. Пусть Каллен и знаком с Вестницей совсем недолго, но он ни разу не видел ее такой. Даже когда из разрыва появился огромный демон Гордыни, на ее лице была лишь суровая непоколебимость. Ни страха, ни сомнений. И его первое впечатление о ней было именно таким: Вестница — закаленный боями воин с твердым характером. Затем он увидел, с какой горечью она смотрит на раненых солдат и беженцев, потерявших кров. Он слышал, как она просила Кассандру выделить поисковую группу и переправить в Убежище пострадавших после боя с Гордыней. Видел отчеты Тренн, в которых числились два десятка одеял, списанных беженцам. А парой строк ниже — благодарность от кладовщиков, которым Вестница доставила сотню фунтов бараньего и нажьего мяса. Каллен тогда удивился, и образ железной леди сдобрился чертами милосердия. А сейчас он видит в ее глазах страх. Созданная его воображением картина рассыпалась по кусочкам, рождая непонимание.
Лавеллан все молча смотрела на него, видимо, ожидая еще каких-то слов, но Каллен не мог понять, чего она хочет. А способность утешать никогда не была его сильной стороной. И все же…
— У нас будет сильная армия и хорошее снаряжение. Она сможет выдержать натиск демонов, особенно… — он запнулся на секунду, пытаясь подобрать правильные слова. — Особенно с твоей помощью.
Вопреки его ожиданиям, Лавеллан не улыбнулась, а в глазах не появился довольный блеск. Она отвернулась и уронила голову на поджатые колени.
— В этом все дело, — произнесла она так тихо, что Каллен едва ее расслышал. — Я не справлюсь… Это слишком…
Каллен прекрасно понимал ее чувства, ведь и сам он с трудом согласился занять должность Генерала. В его подчинении целая армия — и он в ответе за каждого бойца. Вестница же отвечает не только за бойцов, но и за мирных селян и беззащитных людей, которых атакуют демоны. Каждый погибший из-за незакрытого разрыва встает за ее плечами с безмолвным упреком в глазах. Люди всегда легко осуждают героев за неудачи, не задумываясь, насколько тяжело им приходится.
— Я понимаю тебя, но… Может, если Создатель избрал нести это бремя именно тебя, то это о чем-то говорит? — Каллен выдавил из себя ободряющую улыбку и прислонился к балке, к которой крепился навес палатки.
— О том, что у него плохое чувство юмора, — прошипела Лавеллан.
— Странно, все ферелденцы говорят, что наоборот.
Очередная попытка подбодрить Вестницу не увенчалась успехом — она лишь сильнее прижала к себе колени, опустив голову.
Подул пронизывающий до костей холодный ветер. С неба упали первые снежинки. Каллен умолк, поежившись, решив не докучать эльфийке. Однако сознание его быстро конструировало варианты фраз, которые могли бы заполнить сейчас эту образовавшуюся тишину.
— Хм, — подала голос Вестница. — Интересно… Здесь снег другой. Или, может, это из-за огромной дыры в небе мне так кажется?
— Что ты имеешь в виду?
Лавеллан приподняла вверх ладонь, но снежинки не хотели собираться на ней. Едва коснувшись ее теплой кожи, они превращались в маленькие капли. Тогда она поднялась и, встав лицом к Каллену, мягко произнесла:
— Вытяни руку.
Он недоверчиво исполнил ее просьбу. Лавеллан легким движением стянула с него кожаную перчатку и перевернула его ладонь, нежно коснувшись ее с тыльной стороны. Она зажмурилась и потрясла головой, наклонившись, отчего в руку Каллена посыпались собравшиеся на ее волосах снежинки.
— А теперь сожми, — озвучила новый приказ Лавеллан, отпустив его руку. Ему сразу стало холоднее.
Генерал сжал в кулаке снежинки. Кожу слегка кольнуло.
— Чувствуешь?
— Не уверен, — сказал Каллен, глядя на руку, по которой стекали мелкие капли растаявших снежинок. — Обычный колючий снег.
— Вот именно! — Она щелкнула пальцами. — Колючий! Там, где останавливался мой клан, снег всегда был мягким, словно облако. Можно было растереть им щеки, а казалось, будто это шерстяная ткань, упасть в сугроб — как на кучу листьев…
Впервые за их разговор Вестница улыбнулась, но отвела глаза, глядя куда-то на землю. В этот момент она показалась Каллену совсем ребенком, отнюдь не воином, способным латать небо взмахом руки.
Он задержал взгляд на ней дольше, чем нужно, и Лавеллан это почувствовала.
— Что? — Она горько усмехнулась. — Глупо все это, да? Скучать по снегу в лесу, сравнивать колючесть снежинок… Но знаешь… — Глаза Лавеллан встретились с глазами Каллена, и он заметил, что они у нее поблескивают от набегающих слез. — От этого всего чувствуешь себя живым. Ха… Чувствую, пока еще могу.
— Вестница, ты не должна так… — начал Каллен, но закончить не смог, так как Брешь зловеще сверкнула за спиной эльфийки, и она, вскрикнув, упала на землю, держась за руку, начавшую искриться. — Вестница! С тобой…
— Не зови… меня… Так! — процедила Лавеллан, борясь с новым приступом. — Я ненавижу этот титул почти так же, как и эту проклятую Брешь!
Последнюю фразу она почти выкрикнула, отчего некоторые солдаты, услышавшие ее, несмотря на лязг металла, обернулись.
Каллен опустился на колени рядом с ней и положил руку ей на спину. Он почувствовал, что Лавеллан била мелкая дрожь, а глаза слезились, и ему стало так жаль ее, что он не смог бороться с желанием ее обнять.
— Я учту, учту… — Каллен гладил ее по шелковистый волосам, прижав голову эльфийки к своей груди. — Ты еще покажешь им всем: и заносчивым орлесианцам, и свихнувшимся магам и храмовникам, и демонам… Ты сильнее кого-либо из нас. И ты уже вынесла многое.
Лавеллан прекращала дрожать и расслаблялась, обмякнув в руках Генерала. Приступ постепенно проходил, но рука продолжала гореть. Хотя к этой боли Лавеллан уже привыкла.
— Спасибо, — тихо сказала она и прижалась сильнее, несмотря на его холодный нагрудник.
— Я просто знаю, что справишься. Я вижу это по твоему характеру и поступкам.
— И в силу своего характера я сейчас рыдаю в твоих объятиях, — усмехнулась Лавеллан, вытирая слезы со щек. — Очень по-геройски.
После ее слов Каллен осознал ситуацию, и по его спине пробежался приятный волнующий холодок, но он поспешно списал это на снова подувший пронизывающий ветер.
— Даже героям случается усомниться в своих силах. Но ты знай, что все мы — вся Инквизиция — всегда будем рядом, чтобы помочь.
Лавеллан улыбнулась и закрыла глаза.
— Кажется, снежинки стали мягче, — произнесла она, но Каллен так и не понял, что именно она хотела этим сказать.

@темы: Каллен, гет, My Valentine, ж!Лавеллан

---

My Valentine — Фенрис/ж!Хоук

[Некто в маске с мабари]

Название: «Что-то после»
Пейринг/Персонажи: Фенрис/ж!Хоук
Категория: гет
Жанр: романс, флафф, юмор, немного ангста
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (2152 слова)
Предупреждение: пост ДА 2
Примечание: авторское видение развития отношений. Возможно немного АУ


В тот день Хоук пришлось покинуть Киркволл. В городе, так и не ставшем ей родным, бушевало пламя пожаров. Она вместе с друзьями выбралась на Рваный Берег, чтобы немного отдышаться во всей этой суете, забыть хоть на время кипящие там страсти. Церковь была уничтожена, храмовники сцепились с магами, Орсино и Мередит пали от её руки, а вот Андерса она убить не смогла. Одержимый маг понуро брёл в конце группы, стараясь не обращать на себя ненужные взгляды. Фенрис хотел было возразить, но увидел её взгляд и всё понял. Она и так потеряла слишком многих. Отца, Бетани, мать… Карвер и тот сейчас был далеко от неё. Слишком далеко. Его ей удалось спасти, но плата была соответствующая. Серые Стражи не особенно располагают своим временем, а скупые письма, которые она получала от брата, явно не заменяли полноценного общения. Даже каким-то чудом явившись в город перед самой важной битвой, Карвер тут же пропал после неё, перекинувшись с ней разве только парой слов. У него теперь было дело, которому можно посвятить всего себя. А что осталось у неё?
Кэсс обвела взглядом отряд – здесь не было только Авелин, что вместе со стражей наводила порядок в сбросившим оковы порядка городе. И Себастьяна. Певчий ушёл, до глубины души оскорблённый поступком Андерса и её бездействием на его просьбу. Хоук было жаль его, но тут ничего не поделать. С ней остались Изабелла, Варрик, Мерриль и Фенрис.
Её эльф был с ней, больше Хоук ничего было не надо. Она присела на пожухшую траву и, уперев руки в подбородок, просто смотрела на вздымающуюся вдали громаду агонирующего города. Фенрис, не долго думая, присел рядом. Его примеру последовали остальные.
– И что мы будем делать теперь? – спросил Варрик, немного прищурившись глядя на чёрный дым.
– Я туда не вернусь, – решительно проговорила Кэсс. – Думаю, я хочу найти спокойное место. Быть Защитником этого города снова – слишком непосильная ноша. Хочу вернуться в Ферелден, посмотреть на возрождающийся Лотеринг. Хочу жить обычной жизнью. Выйти замуж, растить детей…
Взгляды всех как по команде притянулись к Фенрису. Эльф кашлянул.
– Я не против, – только и сказал он. Большего от него никто и не ожидал.
– Так вы всё же решились? Голубки мои, я вас не отпущу, пока мы не погуляем на вашей свадьбе! – заявил тут же Варрик. – Фенрис, если ты не сделаешь меня своим дружкой, я на тебя обижусь.
– Будто у меня есть выбор, – фыркнул эльф в ответ, а Изабелла и Мерриль поглядели на Хоук.
– Кэсс, кто же из нас будет твоей подружкой? – спросила ривенийка. Эльфийка же просто удивлённо взирала на то, что происходило тут. Естественно, она совсем мало знала об обычаях людей.
– Изабелла, дорогая, полагаю, у меня тоже нет выбора? – Кэсс впервые улыбнулась за весь вечер.
– Определённо, Хоук. К тому же по одной давней традиции друг жениха и подруга невесты должны провести ночь вместе, чтобы у новобрачных жизнь была сладкой, – морячка улыбнулась шире.
– О, мне таких жертв от тебя не надо, договорились? Вон и Варрика в краску вогнала.
Хоук взглядом указала на порозовевшего гнома и Изабелла лишь пожала плечами.
– Гостей, полагаю, будет не так уж много, так что всё развлечение.
Кое-как убедив подругу не доводить до греха, Кэсс обернулась к сидящему в отдалении магу.
– Андерс, а куда теперь пойдёшь ты? Мерриль может ещё вернуться в свой клан, если захочет, Изабелла найдёт приличный кораблик и отправится к новым приключениям, Варрик… Варрик, пожалуй, выпустит свою книгу и станет богатым и знаменитым. Да и остальные не пропадут. Но ты… я не смогу всё время укрывать тебя от опасностей.
Маг поднял голову и на его оцепеневшем лице, кажется, впервые появилась какая-то живая эмоция.
– Да, вам со мной опасно, – вздохнул он, – Я уйду. Пойду дальше, Киркволл – лишь начало. Маги сбросят ярмо…
Хоук поднялась и, подойдя к бывшему Стражу ближе, погладила его по светлым волосам. Не будь Фенрис так уверен в её чувствах к себе – испытал бы дикий приступ ревности.
– Пожалуйста, будь осторожен, Андерс, – проговорила она, глядя магу в глаза. – Обещаешь?
Не ожидавший такого обращения к себе после всего того, что он совершил, Андерс всё же кивнул.
– Я постараюсь, – проговорил он, недоверчиво косясь по сторонам. Казалось, он только что понял, что находится не в городе и не в какой-нибудь темнице для беглых магов.
– Я буду вспоминать о тебе. Но ты прав, тебе лучше уйти подальше от этого места. Тебя будут искать.
Маг кивнул снова, провёл взглядом по лицам друзей – кто-то сочувствовал ему, на других лицах было разочарование. Фенрис прямо посмотрел ему в глаза и проговорил, пожалуй, даже искренне:
– Прощай, маг, нам будет тебя не хватать.
После чего растроганный до глубины души Андерс простился со всеми, получил кое-какую сумму из карманов сообщников в дорогу, и отправился, куда глаза глядят. Его долговязая фигура ещё некоторое время виднелась между холмами, а потом исчезла…

* * *

Свадьба была назначена на полдень. Особенно роскошной она быть не обещала, но для двух влюблённых это сейчас не имело значения. Хоук умудрилась вытащить Фенриса из его брони, ставшей за это время второй кожей эльфа, Изабелла раздобыла платье, пусть не белое, а скорее серо-жемчужного цвета – никто не был в обиде. После пожара вообще не осталось ничего белого, так что приходилось мириться с этим. Да, кое-где ещё сражения между магами и храмовниками не утихли, но Верхний город был поспокойнее остальных районов. В этот день, словно по заказу и вопреки всему, расцвёл Венадаль, единственное живое дерево в этом городе. Сладковатый аромат от скромного букетика Мерриль плыл по всему поместью, вытесняя запах гари.
Варрик командовал немногочисленными работниками, которые приносили в особняк из «Висельника» бочонки с элем, бутыли с вином и закуски. Несколько бутылок из запасов Данариуса доставил и сам жених, на свадьбу позвали только своих, но и он, и Хоук, были не уверены, что всем всего хватит. Зато зашедшая на огонёк Авелин пообещала, что хоть один священник у них будет. Не совсем поняв намёк стражницы, Хоук поблагодарила всё же её, и конечно пригласила. Вместе с Донником.
– Будет кому ловить букет, – улыбнулась она Изабелле. Ривенийка подгоняла на Кэсс платье и только хмыкнула, стараясь не растерять булавки.
Мерриль вместе с гномами и Ораной украшала зал, Фенрис учился ходить в ботинках, которые Кэсс предусмотрительно приобрела для него когда-то. Башмаки эльфа особенно не красили, но так он больше походил на порядочного жениха и будущего отца семейства. В комнату, где Хоук примеряла платье, его не пустили, так что он мерил шагами коридор и совмещал приятное с полезным.
Когда всё почти было готово, раздался стук в двери. Явившаяся, как и обещала – со священником, Авелин, вручила его несколько оторопевшей Хоук. Это был Себастьян, который, заметив наряд Кэсс, округлил глаза.
– На это я не подписывался… – начал он, попятившись к двери, но бесполезно – сзади возник Донник, проходя в гостиную и подталкивая Певчего вперёд.
– Это единственное условие, на котором я могу тебя выпустить, – шепнула Авелин ему, так что деваться Себастьяну было некуда.
– Но у меня нет таких прав… – снова попытался возразить он. На что ему ответила подоспевшая Изабелла.
– Слова Песни ты знаешь, а больше тут ничего не надо. В крайнем случае, могу поженить и я, как капитан. Правда неплохо для этого быть на корабле и иметь этот самый корабль… – она мечтательно улыбнулась и так глянула на брата церкви, что тому пришлось поспешно со всем соглашаться. Вышедшего на шум Фенриса утолкали обратно в коридор пока он не разглядел смущённую Кэсс. Хоук чрезвычайно шёл наряд невесты, несмотря на то, что в нём явно не хватало чего-то.
– Фата! Изабелла, мы забыли про фату! – воскликнула она, наконец поняв, чего ей не хватает.
Впрочем, вопрос не поставил морячку в тупик. Подняв указательный палец и ухмыльнувшись, она через минуту вернулась с большой вязаной скатертью. Хоук похолодела.
– Это же… мама вязала, – вздохнула она. Кэсс понятия не имела, как Изабелле попалась на глаза эта вещь, она же была в комнате матери, а там Хоук давно ничего не трогала и даже не заходила туда.
– Тем лучше, дорогая. Считай – подарок от монны Леандры к свадьбе. Она была бы рада, тебе не кажется?
Растроганную Защитницу вновь увели в комнату наверху, где скатерть окончательно трансформировалась в элегантную фату.
К назначенному часу всё было готово. Гости собрались внизу, жених в сопровождении своего дружки ждали невесту у подножия лестницы, а священник уже готовился к таинству в зале, искренне замаливая свои грехи у Создателя.
И вот, Хоук вышла к ним. Изабелла блистала в своём наряде, но все взгляды были прикованы к Кэсс. Кружевная фата скрывала взволнованное лицо магессы, в руках разливал ароматы букет из веточек Венадаля, платье изящного кроя обхватывало фигуру Хоук, шуршало длинным пышным подолом. Фенрис, одетый в нарядный синий кафтан с позументами и причёсанный, был в полном восторге от своей невесты. Варрик проверял, не потерялись ли кольца в кармане своего наряда, мысленно дописывая новую главу, Авелин и Донник томно вздыхали, поглядывая то на жениха, то на невесту, а Мерриль просто восхищённо взирала на всё происходящее.
Эльф протянул руку, и Кэсс ухватилась за неё, словно утопающий за соломинку. Взгляды их на секунду встретились – оба были взволнованы, но и счастливы одновременно. Фенрис повёл её к импровизированному алтарю в зал. За ними выстроились Изабелла с Варриком, Авелин и Донник, и завершали шествие Мерриль, Орана и гномы.
Заслышав шаги, Себастьян со вздохом поднялся с колен. Ему ещё повезло, что его нашла Авелин и просто посадила в отдельную камеру. Он искренне раскаивался в своих деяниях, но видно одного раскаянья Создателю было мало – так уж вышло, что именно то, чего он не хотело больше всего, случилось именно с ним. Впрочем, стоило ему только сосредоточиться на происходящем, слова Песни полились из его уст сами.
Принеся обеты, и пообещав хранить друг друга от невзгод, любить «пока не разлучит сама смерть», и всячески оберегать вторую половинку, жених и невеста, наконец, стали мужем и женой, надели на пальцы друг другу кольца и поцеловались у всех на глазах.
С церемониями было покончено, и всех пригласили за стол. Этот день надолго запомнился всем присутствующим. И чудесными блюдами, и прекрасными винами, и громкими песнями после.
Букет невесты случайно поймал Донник и тут же вручил Авелин, покрасневшей до бровей. Стражница пообещала подумать над предложением, но по лицу её было видно, что она давно на всё согласна.
Изабелла пила на брудершафт с Варриком, отпуская пикантные шуточки про свидетелей, на что подпивший гном строил глазки и ухмылялся. Мерриль о чём-то судачила с Ораной, размахивая руками и втолковывая что-то. Орана с удивлением следила за перемещением рук долийки, явно не понимая, что от неё требуется.
Апофеозом всего стал явившийся ниоткуда Карвер в сопровождении своего командора. Как оказалось – тот был дальним родственником Хоуков. Дайлен пожелал Кэсс счастливой семейной жизни и поинтересовался планами на эту самую жизнь в ближайшем времени. Защитница честно призналась в своих намерениях, на что Амелл понимающе кивнул.
Карвер же, казалось, не мог поверить, что сестра действительно решилась выйти за эльфа, но уважал её выбор, так что просто поздравил её от всей души. Хоук чуть не расплакалась. И ей показалось, что брат несколько повзрослел…
А после была самая прекрасная в её жизни ночь. И только они с Фенрисом, одни в целом мире, могли оценить её красоту и примечательность – когда поцелуям нет конца, когда они до рассвета полностью во власти любви и нежности, когда… нет, никогда ночь ещё не была столь волшебна…

* * *

Сборы были недолгими. Поместье Хоук уступила Варрику за полцены. На деньги купила Изабелле небольшой, но быстрый кораблик, так что капитанша вновь обрела полноценный свой статус и обещала самолично доставить молодожёнов в Денерим. Дайлен и Карвер увязались с ними – у них были дела в Амарантайне, к тому же это была отличная возможность пообщаться брату и сестре чуть побольше. Да и Амелл пришёлся Хоук по душе, так что она не возражала, а Изабелла, знавшая командора не понаслышке – тем более.
Себастьяна они не видели со свадебной церемонии, но проводить их Певчий явился. Хмурый и покинутый, но всё-таки.
Варрик обещал держать поместье в порядке. К тому же его кандидатуру внезапно выдвинули на пост Наместника, так что покупка пришлась к месту.
Мерриль утирала слёзы на причале вместе с Ораной, Бодану и Сэндалу было позволено остаться в доме, так что они тоже прослезились, но скорее от радости.
Полностью разделял эту радость и Клык, пока не понял, что его собираются тащить на это странное сооружение, качавшееся на волнах в порту Киркволла. По счастью, никто не прознал ещё, что Защитница покидает свой город, всем было не до этого, иначе толпа бы снесла причал.
Взойдя на палубу нового Зова Сирены, Хоук и Фенрис простились со всеми, кто был им так дорог, и обещали непременно прислать весточку.
Путь в Денерим занял три дня. От него до Лотеринга было ещё столько же пешком. Денег особо у Кэсс не осталось, но она надеялась, что их хватит на скромный домик. Может быть, даже именно в том месте, где когда-то стоял их дом. Они шли не торопясь, хотели быстрее оказаться на месте и словно боялись этого. Место, где воспоминания оживут. Место, где родятся новые воспоминания, новые радости и печали. Где они, наконец, заживут спокойно и бестревожно. Где создадут семью. Где останется что-то после них.
Обустраивая новый дом, Кэсс призналась, что ждёт ребёнка. И, учитывая все обстоятельства – это могут быть близнецы.
– Как Бетани и Карвер, – добавляет она. Её глаза светятся счастьем, и Фенрис понимает – как важна для неё семья. Но теперь и он стал частью её, и это его дети будут напоминать любимой сестру и брата.
– Всё будет хорошо… – шепчет на ухо он ей. – Я люблю тебя. Я счастлив…
И от этого она счастлива ещё больше.

@темы: гет, Фенрис, My Valentine, ж!Хоук

---

My Valentine — Алистер/ж!Лавеллан

[Некто в маске с мабари]

Автор:  Раэлла
Название: «Дневная маска»
Пейринг: Алистер СС/ж!Лавеллан
Категория: гет
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: PG-13
Размер: 2 313 слов


Инквизитор смотрит из-под прикрытых ресниц. Но взгляд цепкий, словно рыболовный крючок, а голос негромкий и уверенный – как у женщины, которая привыкла, что к ней прислушиваются. И сама слушает так, как будто кроме нее и собеседника никого в мире нет. Алистер по мере сил отвечает на вопросы и почти видит, как она выдвигает воображаемые ящички и рассортировывает по ним добытую информацию. Одинаково бережно: в этот ящичек – про Мор, в этот – про Серых Стражей, а в тот – про Героиню Ферелдена. На Махариэль она совершенно не похожа. Всего сходства-то – затейливая долийская роспись на щеках. Командор так и осталась своенравной и вспыльчивой дикаркой. А леди Инквизитор... Леди, что тут еще прибавишь. Только смотрится это чуждо – словно волк, делающий превосходную охотничью стойку.
Алистер старается глядеть на нее пореже и перешучивается с Хоуком о разной ерунде. Гаррет охотно скалит зубы и черно-бурым лисом увивается вокруг Лавеллан. Словно не видит на ее лице маску, вроде тех, что принято носить в Орлее. Только не из фарфора или золота, а из вежливости и безупречных манер. Алистеру то и дело приходится прикусывать язык, чтобы не спросить: куда они дели настоящую Эллану Лавеллан – лесную ведьму? Потому что таких эльфиек не бывает – словно красивый и гладкий камушек, обтесанный морем и покрытый лаком.
Или это милость Андрасте так ее изменила?
Он морщится и вместо неприятных вопросов травит очередную незамысловатую байку. Инквизитор улыбается. Она слишком часто улыбается, неприятно напоминая этим ядовито-сладкую королеву Ферелдена.
В Скайхолде Алистеру тоже не нравится: слишком много шума, слишком много народа. И дурацкого самодовольства тоже слишком много. Распоследний сопливый поваренок глядит гоголем: «Мы – Инквизиция!» Как будто слово может защитить от Архидемона.
Хоук устраивает в таверне вечеринку, знакомит его со здешними обитателями, а потом Алистер оставляет Гаррета догуливать и отправляется исследовать крепость. И выясняет три удивительных факта. Во-первых, эта цитадель по-настоящему хорошо охраняется: во многие места его попросту не пускают, невзирая на серо-синюю униформу. Во-вторых, у него обнаружились здесь старые знакомые: бывший храмовник, спасенный ими из Цитадели Кинлох, и их с Линой давняя подружка – Лелиана. Ее теперь называют тайным канцлером и упоминают ее имя с почтением и страхом. Поразмыслив, с третьим фактом Алистер идет к ней. Ему отчаянно не хочется разговаривать с Лавеллан наедине.
Лелиана совершенно не похожа на прежнюю восторженную девчонку. Информацию о фальшивом Страже она воспринимает удивительно спокойно. Вежливо сообщает, что давно наблюдает за самозванцем и не видит причин для беспокойства. Просит помалкивать. И Алистер понимает – у кого Инквизитор позаимствовала раздражающе-проницательный прищур. Потом, слоняясь по внутренним покоям, он натыкается на леди посла и мадам де Фер, и ему становится окончательно понятно, какие волны обтачивают этот камушек.
Ночью его изводят кошмары. Приснившийся запах скверны забивает ноздри и наяву, мучительно хочется глотка ледяного воздуха. Он накидывает теплый плащ и покидает казарму, не дожидаясь рассвета. Алистер взбирается по лестнице все выше, пока не выходит на крышу главного донжона. Здесь ярко светят звезды, желанный студеный ветер прохватывает до костей, и он с наслаждением дышит полной грудью. И далеко не сразу разглядывает фигуру, сидящую на краю парапета.
Инквизитор Лавеллан качает ногой, глядит в черную пропасть под стеной и не обращает на него ни малейшего внимания. Неприязнь проигрывает любопытству, и Алистер все-таки подходит поближе.
– Не спится? – спрашивает он легкомысленным тоном. – Кошмары?
Лавеллан неопределенно пожимает плечами. В темноте она не кажется такой уж величественной. Может, забыла свою маску на подушке, когда выходила погулять?
– Если вы сюда за одиночеством пришли – так и скажите. Но лично я не прочь поболтать. Вам вовсе не обязательно поддерживать разговор – я частенько болтаю сам с собой. Привычка: когда часто разгуливаешь в одиночестве, хочется послушать человеческий голос. Даже если он – твой собственный.
Инквизитор тихо вздыхает, но молчит. Он принимает это за приглашение к разговору и начинает топить предрассветный час в сотне ничего не значащих слов. Он рассказывает истории из детства – и смешные, и грустные. Рассказывает про обучение в Ордене, и про то, как проиграл на турнире, но все равно попал в Серые Стражи. В сотый раз описывает встречу с взъерепененной эльфийкой, которая спасла мир. В тысячный раз пересказывает бой с Архидемоном. Алистер так часто вытаскивает эти моменты на чужое обозрение, что это уже не его история. Но он умолкает, когда в стремительно сереющем полумраке разглядывает, как плечи Лавеллан дрожат от холода.
– Как ты умудрилась забыть плащ? – интересуется он, нечаянно переходя на «ты», снимает свой и укрывает ее. – Ночи в горах такие холодные, уж ты-то должна знать!
Он спохватывается и ждет, что Инквизитор его поправит. Однако она говорит:
– Не знала, что задержусь. Думала – посижу немного, замерзну, а потом обратно под одеяло.
– А чего не ушла?
– Заслушалась, – тихо фыркает Лавеллан, глядя на него вполоборота.
У нее стучат зубы, но глаза весело блестят, в них и в помине нет того нервирующего прищура. Алистер впервые замечает их цвет – светло-карий, почти золотой. Необычайно теплый.
– А сейчас почему не идешь?
– А смысл? Светает. Скоро все проснутся, и мне опять нужно будет бегать и всюду совать свой нос.
– А ты возьми и не бегай. Никто не умрет, если ты поспишь чуток подольше.
Лавеллан не отвечает, смотрит куда-то в горы и по-прежнему дрожит. Он подходит еще ближе и обнимает ее за плечи – просто для того, чтобы хоть немного согреть. Инквизитор не возражает, лишь косится, но он чувствует, как напрягается ее спина.
Они молча наблюдают, как серый сумрак превращается в нежно-розовый рассвет. Как небо сначала наливается кровью, а потом – расплавленным золотом, раскрашивая снежные вершины сотней сверкающих оттенков. А потом Алистер задает вопрос, который давно вертится на языке:
– Зачем ты притворяешься Инквизитором?
– Я и есть Инквизитор, – в ее голосе еще нет дневной уверенности, но она уже проступает сквозь интонации, словно белизна снега через позолоту.
Он плотнее укутывает ее в плащ и кладет подбородок на плечо.
– Ты же поняла, о чем я.
Эллана молчит, и когда он решает, что она не ответит, говорит:
– Инквизиции нужен Инквизитор. Я не могу подвести столько народу…
– Тебе нравится ей быть?
– Какая разница? – Эллана возится, поудобнее устраиваясь в его руках. – Я должна.
От нее пахнет лавандой – навязчивый и совершенно не лесной запах. Кажется, он говорит это вслух.
– Это чтобы перебить эльфийский корень, – поясняет Лавеллан. – Вивьен говорит – он пахнет слишком некуртуазно. Но я не очень хорошо дерусь, и его на меня изводят литрами.
– А куда в бою смотрят твои спутники? – возмущается Алистер.
– У меня лучшие на свете спутники! – на площадку падают первые солнечные лучи, и поэтому голос Инквизитора звучит высокомерно и жестко.
– В следующий раз возьми с собой меня – и не придется таскать столько эльфийского корня.
Она мягко отстраняется, спрыгивает на площадку и говорит:
– Я подумаю.
Ее глаза снова прикрыты ресницами. Лавеллан сверлит его испытующим взглядом, а потом уходит. Алистер кладет ладонь на место, с которого она встала. Камень нагрелся от тепла ее тела – значит, она сидела тут гораздо дольше, чем призналась. Он вздыхает, пожимает плечами и тоже спускается в начинающий просыпаться двор. От былой неприязни не осталось и следа.
Через неделю их с Хоуком приглашают присоединиться к экспедиции в Штормовые земли.
Гаррет распускает хвост и, разумеется, приписывает это достижение себе. Или так оно и было? Алистера впервые начинает раздражать болтовня и позерство друга. Он оправдывает себя тем, что тот выбрал для флирта слишком неподходящее время и место. Сам Алистер собран, молчалив и занят защитой Инквизитора, а не демонстрацией своих способностей. Красные храмовники плохо поддаются ее магическим атакам, и у него действительно хватает хлопот. На привале он, как и весь остальной отряд, занят починкой снаряжения и борьбой с вездесущей ржавчиной и с некоторой завистью поглядывает на магов с их посохами. А потом замечает, как Хоук отводит Лавеллан в сторонку, как ту выкручивает в долгих и мучительных рвотных спазмах, и понимает, что завидовал совершенно зря. Для них пребывание рядом с залежами красного лириума в тысячу раз хуже, чем какая-то там ржавчина.
Ночью он долго не может заснуть, мучаясь от напрасных мыслей и отголосков мелодии, тяжело ворочающихся в мозгу. А потому слышит раздавшийся из палатки Инквизитора тяжелый стон, а затем – тихий шорох отодвигаемого полога и чирканье огнива. Резко садится, но Хоук, как обычно, успевает раньше. Раздается шебаршение, шепот, тихий смешок, а потом шипение вспыхнувшего огня. Он огорченно качает головой и снова укрывается плащом. Однако потрескивание дров и негромкое звучание двух голосов гонят сон хуже начинающего подбираться Зова.
Результатом рейда для Инквизиции становится отбитое Устье Дэрвина и – в перспективе – дополнительный выход в Недремлющее море. В итогах самого Алистера – четыре новых шрама и гордость от того, что на Лавеллан не осталось ни царапины. Она жмет ему руку, говорит слова благодарности, но вид у нее при этом дневной, инквизиторский, и разочарование неприятно скребет его под ложечкой.
А еще Алистра неотступно мучает любопытство: о чем Лавеллан так долго шепталась с Хоуком у костра? Потому что после возвращения тот ходит, улыбаясь своим мыслям, и многозначительно поглядывает на Эллану. Но она снова нацепила маску и отвечает на настойчивые ухаживания вежливыми дежурными фразами. Смотреть и на то, и на другое невыносимо, и Алистер вваливается в ставку командования во время совещания, чтобы заявить о намерении идти на разведку в Западный предел. Гаррет ворчит, но увязывается следом.
В дороге они то грызутся, то снова перебрасываются шуточками – пока не достигают точки назначения. Потом все это теряет смысл. Потому что события в навек отравленных Мором пустошах заставляют Алистера забыть обо всем на свете и балансировать на грани отчаяния. Его братья – обманутые и запутавшиеся – превращаются в чудовищ, а он ничего не может с этим поделать. Только убить их, чтобы они не натворили зла еще худшего. Поэтому он сам предлагает брать Адамант штурмом.
Алистер врывается в твердыню одним из первых и видит, что от Ордена, который он знал и любил, почти ничего не осталось. Ему уже доводилось видеть нечто подобное – вместе с Махариэль в крепости на Пике Солдата, а потому он не колеблется. Их отряд сеет смерть, сметая и демонов, и Стражей, окончательно потерявших разум.
Это похоже на сбывшийся кошмар. Он то и дело встречает друзей, товарищей и просто знакомых. Их лица искажены ненавистью и безумием. Алистер сглатывает слезы и убивает, убивает, убивает. Он не знает, переживет ли этот бесконечный день. Не знает – как будет жить после, и можно ли после такого жить. Он просто идет за Инквизитором, вновь отводя нацеленные в нее удары и уничтожая всякого, кто попадается на ее пути. И понимает, что его собственный рассудок висит на волоске.
Они успевают в последний момент: омерзительный ритуал остановлен, но проклятый венатори призывает дракона. Алистер готов поклясться, что это не Архидемон – в нем нет скверны. Но он и без этого берет над ними верх и сбрасывает в бездну.
А потом они оказываются в Тени, и Алистер окончательно перестает что-либо понимать. Демоны, страхи, видения, призрак Верховной Жрицы… Для него все это – не более, чем продолжение кошмара, начавшегося в Адаманте. Мысли ворочаются в голове тяжело и неохотно. До тех пор, пока Хоук не разворачивает его к себе и не начинает хлестать словами – обличительными, горькими и злыми. У Алистера нет оправданий поступкам Стражей, как нет оправданий собственным поступкам. Но голос друга возвращает его к реальности. Дальше они вновь сражаются плечом к плечу и идут вслед за Лавеллан. Инквизитор ведет их к выходу. Это все, о чем пока следует думать.
Но, как обычно, ничто не дается просто так. Часть команды успевает спастись, когда вход в разрыв загораживает огромная паучья туша.
– Вперед, я прикрою, – Хоук поудобнее перехватывает посох, на его лице самоуверенная усмешка.
Кажется, он относится к происходящему, как к игре.
– Нет! Эту кашу заварили Стражи, значит, мне ее расхлебывать, – рычит Алистер.
Это его шанс – принести пользу и умереть с честью!
– Ну, уж хрен тебе, – глаза Гаррета темнеют. – Уж будь любезен выжить и разгрести все дерьмо, что они натворили, ясно?
Лицо Инквизитора белее мела. Она переводит взгляд с одного на другого и безжизненным голосом произносит:
– Хоук.
А потом берет Алистера за руку и дергает за собой.
– Нет! – Он вырывается и шипит с яростью: – Я тоже остаюсь! Ты не можешь мне запретить!
– Не могу, – соглашается она тихо. – И не буду. Я просто прошу. Помоги мне, Алистер.
Он вглядывается в нее – впервые с тех пор, как они вошли в Адамант. Инквизитор выглядит полностью вымотанной. Она и вправду рискует не дойти, если на ее пути встанет еще один демон. Алистер с кристальной ясностью понимает, что не может этого позволить – что угодно, только не это! И сам берет ее за запястье и тянет прочь. Назад посмотреть он так и не отваживается.
Они вбегают в зеленое сияние и выпадают на плиты крепости. Лавеллан вскидывает ладонь, закрывая разрыв – и оседает ему на руки. Он растеряно прижимает ее к груди и видит, как с лиц Стражей уходит безумие. В голове шумит пустота, он понимает, что Зов смолк, и начинает радостно тормошить Эллану:
– Все кончено, слышишь? У нас получилось!
Она улыбается слабой, но по-прежнему «дневной» улыбкой:
– Прекрасная новость. Значит, тебе есть, что разгребать. После того, что здесь случилось, у Ордена могут возникнуть проблемы. Я возьму вас под защиту Инквизиции, если ты возьмешь то, что осталось от Ордена, в свои руки.
Внезапно свалившаяся ответственность не пугает. Главное – его Орден, его семья, все еще жив.
Их возвращение в Скайхолд превращается в такой праздник, как будто они не то победили Мор, не то надавали по морде Корифею. Похоже, так обитатели крепости и считают. Алистер пьет и танцует вместе со всеми, и старается не думать о том, что позволил оставить в Тени друга. Но, в конце концов, сбегает из веселой компании и отправляется искать Инквизитора, которая покинула их еще раньше.
И снова находит ее на крыше.
– Если хочешь побыть одна – скажи сразу, – предупреждает он, подходя.
На Скайхолд опускается ночь, и маска больше не скрывает лицо Лавеллан. Оно мокро от слез. Эллана шмыгает носом и спрашивает:
– Что, опять настроен поболтать?
– Спросить кое о чем.
Она вздыхает и отворачивается.
– Спрашивай.
– Почему Хоук? – он берет ее за плечи и вновь разворачивает к себе.
– Потому что он виртуозно выбирается из переделок, – чеканит она глядя ему в глаза. – Потому что у него не оставалось здесь незаконченных дел – вроде возрождения Ордена. Потому что он шел побеждать, а не умирать. Потому что… – Эллана запинается и опускает взгляд. – Никто не захочет умереть, если его не станет.
Сердце бухает и проваливается в бездну.
– Ты хочешь сказать, – начинает Алистер, осторожно приподнимая ее лицо за подбородок, и Лавеллан вспыхивает испуганно и смущенно. – Ты хочешь сказать, что я не умею выбираться из переделок?
И пока оторопь на лице Инквизитора не сменилась разочарованием, начинает ее целовать. Тонкие руки сплетаются на его шее, и им надолго становится не до разговоров.

@темы: Алистер, гет, My Valentine, ж!Лавеллан

---

My Valentine — Мишель де Шевин/ж!Тревельян

[Некто в долийской маске]

Автор:  KiraStain
Название: «В мире, который в любой момент обратится прахом»
Пейринг/Персонажи: Мишель де Шевин/ж!Тревелиан
Категория: гет
Жанр: романтика, ангст
Рейтинг: PG-13
Размер: 2090 слов

Все началось очень странно.
Незаметно.
С вежливого, выверенного до каждого сантиметра движений, поклона. Жестов и осанки, гордости, силы, уверенности, таких странных для этих мест — умирающих, проклятых, оскверненных, снежно-красных.
Со взгляда будто светящихся изнутри глаз.

Единственный, кажется, кто здесь не обезумел окончательно.
- Мишель де Шевин, - представляется, и голос его — жидкое золото, звучит с мягким орлесианским акцентом, перекатывает звуки и остается в ушах приятными отголосками.
Впервые орлесианский выговор не раздражает Тревелиан, но даже нравится ей.
Она не может забыть этот голос и всю дорогу повторяет в собственной голове.
«Приятно встретить вас, миледи».
Снова и снова, пока не отпечатается в голове так прочно, что, кажется, ни в смерти, ни в болезни, ни в безумии ей его не забыть и не утерять.

Разумеется, они помогают.
Берут крепость Суледин, уничтожая демона-духа-какая-разница Выбора.
Мишель не может скрыть собственного облегчения и радости, но держит себя в руках, как и полагалось воспитанию, и все эмоции выдает одним только коротким выдохом в звенящей морозной тишине, наступившей с последним взмахом меча.
И соглашается вступить в Инквизицию, снова сгибаясь в идеальном поклоне перед Инквизитором.
Тревелиан краснеет — разумеется, от жуткого холода, жалящего щеки.
От чего еще?

Мишель вообще был идеален, как казалось Эвелин.
Не бог, нет — боги в этом мире совершают множество ошибок, как показывает практика.
Нет.
Просто идеален каждой чертой себя — обликом, поведением, словами и голосом. Движениями, будь то очередной церемониальный поклон или взмах меча в бою.
И это не было маской, скорлупой, в которую прячется человек на глазах у кого-либо — Мишель именно был таким.
Внимательным, учтивым, воспитанным, спокойным, сильным, уверенным — у нее в голове список таких описаний давно затерялся, смешался и потерял счет пунктам.
И даже она, будучи аристократкой с рождения, воспитываемой самым достойным образом, рядом с ним ощущала себя попросту неряшливой грубой крестьянкой, в жизни не слышавшей грамотного слога и не выучившей не единого правила приличия.

Эвелин с трудом не сбивалась, разговаривая с ним в короткие моменты обсуждения дел — других поводов подойти и начать беседу она попросту не могла отыскать, как бы ни старалась. Держала спину почти до боли прямо, не смела совершить лишнего движения рукой или — упаси Создатель! - случайно оказаться ближе, чем позволяли нормы поведения. И, может, плюс еще немного дальше - исключительно для сохранения остатков самообладания.
Мишель, кажется, не замечал возникающей от этого еще большей неловкости — или делал вид, что не замечал, оставаясь предельно вежливым в обществе леди даже в подобной ситуации.
А если он замечал, то как много?
Видел ли он ее смущение? Неловкость? Восхищение и, кого она обманывает, это ее практически до одержимости дошедшее обожание?

Эвелин не поняла, когда это произошло.
Но она наблюдала за ним, интересовалась им и его прошлым через все возможные источники Лелианы. Соловей только лукаво улыбалась, и так давно заметив интерес леди Инквизитора.
Стоит ли говорить, что в мыслях он и подавно не просто поселился, но захватил сам пьедестал в борьбе за первенство ее переживаний?
Какой Корифей, действительно.
Спасение мира? Увольте, о чем разговор, когда в Скайхолде появился шевалье, захвативший ее разум сильнее всякого демона Тени?
Может, он и был демоном во плоти?
Даже если так, Эвелин была готова отдать ему душу, стоило только подобной просьбе быть озвученной.
Да и, кажется, она уже отдала ему ее. Без права возврата.
Навечно.

Эвелин хотела разбить себе голову.
Или напиться.
Или сбежать.
Тринадцатилетняя девица, на своем первом балу увидевшая прекрасного рыцаря, не иначе.
Какой позор. Какая глупость.
Ей нужно не в романтические бредни здесь вдаваться!
Но куда там.

Эвелин старалась. Пыталась выжечь из мыслей все лишнее, не давала себе спать, пропадала в вылазках месяцами, не позволяла себе ни минуты лишнего отдыха.
Но борьба с самим собой была всегда самой тяжелой и опасной из всех возможных войн, и она откровенно сдавала все позиции, изнуряя себя и выматываясь от хаоса мыслей и уже перешедшего в физическое истощения.
Она злилась, срывалась на окружающих.
Едва не вынесла на суде слишком строгий приговор.
И в голове уже давно одно только.

Взгляд, жар прикосновений, переплетенные пальцы, губы на шее, ключицах и ниже, поцелуи в тишине и темноте.
Мишель, Мишель, Мишель.
Целует, прижимает ближе, руки с талии к пуговицам, одну за другой, касаясь пальцами кожи будто случайно, и каждый такой раз клеймом горит, пылает, утекает в единый сгусток пылающего пламени.
Мало, мало, мало.
Больше.

А еще больше злило, что теперь уже ее состояние мог не заметить разве что слепой и глухой.
И мертвый.
Даже Каллен, сам не уступающий ей в количестве возложенного на себя, заметил ее плачевное состояние.
- Леди Инквизитор, с вами все в порядке? - тихо спрашивает он, стоило совещанию завершиться, а Лелиане с Жозефиной — выйти за двери.
«Нет», - хочется закричать Эвелин.
«Не в порядке».
«Я не могу быть Инквизитором».
«Я схожу с ума от идиотской влюбленности и одержимости одним человеком, когда мне нужно спасать мир, иметь трезвую голову и думать не об одном только мужчине, сводящем меня одним видом своим и недосягаемостью с ума».
«Я сижу на месте и не могу ничего сделать, потому что дура, трусиха, а он слишком далеко от меня».
«Я слаба».
«Я, кажется, попросту задыхаюсь».
«Возможно ли такое?»
Но она только махнула рукой, пробормотав что-то себе под нос и спешно покидая комнату, чтобы поскорее остаться одной в своих покоях.
Странно, что Лелиана еще ни в чем ее не упрекнула.

Как оказалось, сестра Соловей просто снова предпочла действия бесполезным словам.

В комнату Инквизитора постучали.
- Войдите! - недовольно крикнула Эвелин.
Говорить не хотелось ни с кем.
Видеть — тоже.
Шаги на лестнице были мягкими, но отчетливо слышными.
Когда же неожиданный гость поднялся по ступеням и поклонился, ей и вовсе захотелось провалиться сквозь землю.
Пол.
Неважно.
Куда угодно, только бы прочь отсюда.
Его хотелось видеть до невыносимого.
И это было хуже всего.
- Миледи, мне сообщили, что вы хотели меня видеть.
Понадобилась пара секунд, чтобы догадаться, с чьей легкой руки отправлено Мишелю такое послание.
Она еще скажет Лелиане все, что думает.
Уж лучше бы выговор, изгнание, долгие нотации о «долге перед всеми чувствами» - да что угодно.

А Мишель стоял перед ее столом, за которым она сидела в бесполезных попытках привести мысли в порядок, и внимательным, слишком пронзительным взглядом смотрел на нее.
Прекрасный, как и всегда.
Спина идеально прямая, спокойное выражение лица.
Одна рука лежит на эфесе меча в ножнах.
Слишком невозможный для этого погрязшего в войне и крови мире.
А Эвелин в голову лезут прочитанные в юности глупые романтические книжки, где великолепные рыцари и принцы клялись в вечной любви прекрасным дамам.
И если тогда, давно, они были смутными призраками без точных черт лиц и деталей облика, то сейчас все эти книжные персонажи выглядели в точности как тот, что стоял перед ней, готовый слушать.
Вышедший словно из этих самых романов.

Она вновь не могла выдавить из себя и слова.
Или встать, к примеру. В знаке уважения.
Сидит в кресле и рукой двинуть не может.
Прекрасно. Просто потрясающе.
Можно, пожалуйста, Корифея сюда? Обстановку разрядить, ее убить попытаться.
Было бы чудесно.

А тишина все продолжалась.
Сколько уже она молчит? Лучше не считать.
И будто все тело, выполняющее движения практически на автомате — захотела шагнуть, то не думает, как ногу поднимать и двигать, но просто делает нужный шаг — потеряло это умение, и каждой мышцей его нужно было управлять вручную.
Но как это делать?!
А как разговаривать?!
Секунда, еще две.
Вспомнить, как дышать, набрать в грудь воздуха и рот открыть. Подать воздух к связкам.
- Признаться, я не отдавала подобного распоряжения.

А Мишель, вдруг подумалось Эвелин, ведь шевалье. Служил при самой императрице и в Игре должен быть хорош. Людей читать сквозь маски, видеть правду и ложь, находить скрытое и держаться при том достойно, сам лишнего не выдавать.
Хранить тайны и тайны находить.

Он все знает.
Должен знать.
Иначе и быть не может.
Создатель.
- Полагаю, к вам был направлен агент Лелианы, - выдавила она.
В горле совершенно пересохло.
Мишель кивнул и замер, будто задумавшись о чем-то.

А если и не понимал до этого, то точно должен был понять сейчас.
Интересно, как он отреагирует, если вот прямо сейчас Эвелин вскочит и уедет куда-нибудь подальше? В Пустоши, например.
И надолго. В пески.
Отличная идея.
Надо было, наверное, предложить ему сесть.
Сбежать. Хуже уже точно не будет.
А Мишель все смотрел на нее, не отрываясь, будто читал по ее лицу все мысли. Даже про предложить сесть.
Андрасте помилуй.
Эвелин с трудом подняла руку от подлокотника и указала ему на кресло напротив. Мишель кивнул, делая шаг вперед, но так и не сел.

Если бы он сейчас наклонился, то мог бы притянуть ее к себе и поцеловать прямо так, через рабочий стол, а потом поднять ее и утянуть к постели или прямо тут, на жесткой столешнице, сбрасывая все бумаги и письма прочь...
И небо тому свидетель, она бы позволила ему что угодно.
Не думать об этом, не думать, не думать.

Но Мишель продолжал молчать, и Эвелин потеряла последние капли самообладания.
- Вы же знаете. Вы все понимаете, не так ли? - вырвалось у нее, потому что сил больше не было терпеть собственное безумие.
Хотелось ясности, точности, ответов — любых, каких-нибудь, дурных или хороших — и покоя, мира с собственной головой.
Хотелось снова просто работать, спасти этот мир и забыть все мучения последних месяцев как кошмарный сон.

Шевалье не вздрогнул, не изменился в лице, словно только и ожидая, когда Эвелин сорвется.
Только кивнул коротко.
- Прошу простить меня, миледи, но участие в Игре дает определенные навыки, а вы некоторое время уже не скрывали ничего от окружающих.
Не скрывала?
Ха.
Скорее уже просто не могла скрыть.
В голове промелькнула наиглупейшая мысль, что ничего подобного точно не напишут в тех романтических дешевых романах.

- Тогда все карты точно раскрыты, - выдыхает она.
Слова Мишеля словно сбросили с плеч часть груза и смыли хаос в голове, оставляя совершенно вымотанной и опустошенной.
Хотелось просто выпасть из жизни на несколько дней.
Возможно, наконец-то отоспаться.
Вернуть рассудок.
Снова мыслить только о понятном.
Тишина, и только взгляд шевалье продолжает будто пронизывать насквозь.
- Вы сделали печальный выбор, - тихо сказал вдруг Мишель, наконец-то отворачиваясь в сторону, к распахнутому окну. - Едва ли шевалье в изгнании, не представляющий из себя более ничего, сможет подарить счастье вам, леди Инквизитор.
Ох.
Такие слова вызвали в пустоте только раздражение.
- Вы правда считаете, что в мыслях своих я руководствуюсь какими-то выгодами? - едва сохраняя ровный тон, спросила Эвелин.
Она все еще смотрела на него внизу-вверх.
Все еще сидела в кресле и не могла двниуться.
- Думаю, все, что меня действительно беспокоит — ваши мысли и чувства.
Мишель посмотрел на нее нечитаемым взглядом.
Он молчал долго.
- Мне не все равно, миледи.
Но когда заговорил, вся усталость, вся злость, все мысли о муках прошедших месяцев испарились в секунду сорванного словами дыхания.
Мне не все равно.
- Но в своем прошлом я совершил множество ошибок, поступков, которые все еще оказывают влияние на мое настоящее и будущее. Я и вы, миледи... - он прервался, подбирая будто наиболее правильные слова. - Прошу простить за напыщенность фраз, но наши с вами жизни слишком разные и слишком неподходящие, чтобы я мог надеяться на что-либо.
Откуда у нее вдруг столько смелости?
Потому что более нечего терять?
- Вы говорите о будущем и судьбах в мире, который в любой момент может обратиться в пыль, - горько усмехнулась Эвелин, все еще отчаянно пытаясь подавить бесконечное восторженное неверие в услышанное и не думать, как сводит от счастья, смущения и еще целого вороха чувств живот.
Мне не все равно.
Мишель покачал головой и тихо, едва слышно рассмеялся.
- Здесь вы правы, не смею спорить.
Он стоял еще несколько секунд, а после, словно робея и сам не веря в происходящее, медленно обошел стол и остановился уже совсем рядом, впервые так близко, склонился и протянул к ней руку.
Ну губах у Мишеля играла мягкая улыбка — новая, которой Эвелин еще никогда не видела. Светлая, чистая, неповторимая.
Личная.
Только ей предназначенная.
И от одной этой улыбки голова взорвалась самыми разными мыслями, от самых глупых до смущающе постыдных.
А она сама вдруг почувствовала, как дрожат руки.
- Последнее, чего я желал бы — причинить вам боль, миледи, - чуть изменившимся вдруг тоном проговорил Мишель — голос стал ниже, тише, пускал мурашки вдоль позвоночника.
- Но, полагаю, если вы не против, мы можем попробовать. И если Создатель будет благосклонен, то не только мир не падет, но и наши судьбы после окажутся не столь далекими друг от друга. Вы согласны?

Эвелин смотрела на протянутую руку и думала, как вообще ему могло прийти в голову, что она не согласится на такое предложение.

У Мишеля де Шевина была сухая и теплая кожа, немного шершавая от постоянных тренировок с мечом.
Но он был совершенно до одури нежен, до дрожи в коленях заботлив и внимателен, а целовал и вовсе так, что если бы не его руки, обнявшие Эвелин за талию и прижавшие к себе, то она попросту бы осела на пол.

Она спасет этот мир.
И сделает все, чтобы ей не пришлось прощаться с человеком, подарившим ей счастье в безумии падающего мира.

@темы: гет, My Valentine, ж!Тревельян, Мишель де Шевин

---

My Valentine — Железный Бык/Дориан Павус

[Некто в маске саирабаза]

Автор:  Shearona
Название: «Полюбить»
Пейринг/Персонажи: Железный Бык/Дориан
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Размер: 1364 слова
Примечание:

Отсылка к диалогу

Отсылка к диалогу
Вивьен: Нельзя появляться без рубашки перед знатнейшими особами Орлея. Давайте-ка подумаем...
Железный Бык: Нет и нет! Я не хочу наряжаться в пафосное тряпьё с дутыми рукавами!
Вивьен: Ну что вы, цветик мой. Дутые рукава испортили бы эти великолепные плечи. Пурпурный приталенный мундир, серебряные полосы, немного изумрудов. Воротник открытый, чтобы подчеркнуть грудь. Все женщины будут желать вас. Все мужчины будут желать быть на вашем месте.
Железный Бык: Ну... ладно, расскажите подробнее про мундир.


Железный Бык не особо слушает Дориана, когда тому вдруг приходит в голову распинаться о том, какой Бык дикарь и животное. Слова Дориана, как обычно, колко-насмешливые, а говорит он о грубости кунари вальяжно, словно не над ним Бык возвышается горой, а Дориан смотрит на него сверху вниз. Быка забавляет это отношение, то, как Дориан, смугло-золотистый, кажущийся совсем раздетым в своей одежде, считает себя выше и лучше других. Быка ни разу не раздражает снисходительность в голосе мага, потому что он знает, что вечером Дориан будет умолять тем же голосом, чтобы глубже и горячей, а потом отодвинется, кутаясь в тонкую шелковую простынь, и позволит уйти. Ему незачем что-то объяснять, потому что отношения эти, кажется, не стоят глубины признаний. Бык и хотел бы, чтобы оно было все серьезней, чем ночи, проведенные вместе, но ведь это Дориан — а значит, ничего ждать не приходится. Поэтому Бык не пытается рассказать, что в Бен-Хазрат не берут просто так, что кунари бы не потерпели бы грубость как что-то, мешающее быть полезным, что он умнее, чем кажется самому Дориану. И Дориан продолжает шутить о том, что Быку стоило бы взять пару уроков этикета, а Бык смеется и отвечает, что затащить дамочку в постель может и без этого, да и для того, чтобы срубить кому-то голову, этикет тоже не требуется.

____

Вивьен де Фер тонкая и острая, словно лезвие кинжала, а голос у нее тягучий и властный. Она чем-то схожа с Дорианом в жажде быть лучше других, точно так же придает значение одежде, а не тому, что запрятано вглубь, но если Дориана хочется потрепать по голове, взъерошив идеально уложенные волосы, чтобы затем услышать поток возмущений, то перед мадам де Фер можно и нужно только склоняться в поклоне. Быка мучит загадка того, как этой женщине удается быть похожей на тамассран — слово мать ему незнакомо — и Вивьен на все его догадки улыбается вежливо и холодно, не подтверждая и не опровергая, и продолжает помыкать кунари, как ребенком.

Иногда Бык чувствует себя огромной дорогой куклой, которую Вивьен каждый день рассматривает с неиссякаемым любопытством, и пытается понять, что привлек ее внимание, острое и цепкое, словно репей? Она пытается Быка воспитать, и кунари подсознательно настораживается ее игре: все выглядит так, будто она проверяет его. Но одновременно с этим с ней легко и просто, в женщине величавость проскальзывает вместе с уважением к другим, и в этом она разительно отличается от едкого и щедрого на подколки Дориана. При ней Бык наизусть рассказывает все основные шаги танца и ссутулит плечи, когда она пеняет на его непочтительность. Дориан всякий раз, когда это случается, оборачивается и смотрит недоверчиво. Так же недоверчиво, когда Солас предлагает сыграть Быку в шахматы и все вылазки, где присутствуют кунари с магом, превращаются в непрекращающийся шахматный поединок.

Но на очередную попытку им помыкнуть Бык упирается рогами: Вивьен задумчиво смотрит на его плечи и сообщает, что непозволительно щеголять голой грудью перед обществом. Бык кривится сразу же — он знает эту дурацкую орлейскую моду, и не собирается надевать на себя мешающиеся тряпки. Но Вивьен качает головой, говоря, что придумала что-то другое, и Бык прислушивается, вдруг с ужасом обнаруживая в себе желание согласиться и покрасоваться перед Дорианом.

____

Дориан в постели привычно мягкий и разомлевший, лежит, откинувшись на мягкие подушки, и томно сморит на Быка, который уже одевается, чтобы уйти. Быку кажется, что только в такие моменты Дориан — уставший, лишенный дневного лоска — настоящий и искренний, не щурится презрительно, не пытается поддеть, не волнуется о своей внешности. Потасканный и избалованный, павший во всех смыслах в порок.
Дориан не пытается остановить Быка, как ни пытался ни разу, у них не отношения, нет взаимных договоренностей, Бык просто приходит иногда, целует ласково в висок, а Дориан обнимает в ответ. Но сейчас вдруг, когда Бык пригибает голову, чтобы пройти в дверь, маг произносит лениво:
— А что у вас с Вивьен?
Бык замирает, пораженный вопросом, и пытается уловить в нем толику ревности. Дориан все такой же расслабленный, и вопрос как будто небрежный. Бык мгновение думает, а потом произносит:
— Увидишь позже.

____

Дориан умоляет себя не быть глупцом. Он знает, что Бык — кунари, что должен быть грубым и глупым, ведь так проще вознестись над косситом. Но Бык умен, проницателен и образован, и Дориан не может не признать, что образ грубоватого наемника — лишь образ. И понимает, что влюбляется в то, что спрятано глубже, сокрыто от чужих глаз. Бык с ним мягок и нежен, почтительно-вежлив, словно бы делает одолжение, приходя каждый раз. В его прикосновениях всегда мягкая забота и внимание, и Дориан, когда Бык нависает над ним, беря томно и нежно, хочет плакать от бессилия и умолять. Ему хотелось бы, чтобы Бык принадлежал только ему, и целовал — не только ночью, когда Скайхолд кроет пеленой тьмы, но и днем, ласково в щеку, обнимал небрежно и будто бы случайно. Дориан умоляет себя не влюбляться, понимает, что это слишком нелепо и неправильно, и ничего не получится. Он умоляет себя посмотреть на кого-то другого, но каждый раз Доориан находит взглядом фигуру Быка и с горечью признается себе, что вляпался так, что не выбраться уже.
Бык с ним пошловато-груб, но с другими легко показывает свой ум. Дориан пытается повести разговор дальше шуток, намекающих на страстную ночь, но Бык всегда отвечает так, что магу остается только скрипеть зубами от бессилия и вздыхать.
В последнее время Бык пропадает в покоях мадам де Фер — Дориан впервые обнаруживает, что способен ревновать. Ревность злая, густая и едкая, и Дориан силится узнать, что связывает этих двоих. Ему обидно, что с орлейским магом Бык ведет себя, как послушный щенок, исполняя любую ее просьбу, но не смеет сказать что-то против — между ним с Быком только секс. И потому Дориан запирается в библиотеке и в последние дни угрюм и тих. Скайхолду странно: Бык крутится рядом с женщиной, а Дориан не сыплет сарказмом, но сидит, уткнувшись, в книги.
А потом становится и того хуже — Бык не приходит, как обычно, серьезный и тихий, и Дориан, закутавшись в одеяло, в шелка и бархат, плачет в своей комнате, вдруг понимая, что любит. Понимая, что с признанием опоздал. Наутро он встает и долго смотрит на себя в зеркало, на тени под глазами и опухшее лицо, и начинает умываться, но без какого-либо желания: тот, перед кем хотелось бы красоваться, смотрит на другую. И когда последний волосок уложен, а складки на плаще укладываются ровно как надо, Дориан бессильно опускает руки и не хочет никуда идти.
До библиотеки он добредает только через час, и там его уже ждет Вестница, от нетерпения едва не прыгающая на месте. Она, едва заметив мага, цепляется ему в руку и сетует на то, что он опоздал и вообще, она-то ожидала от него большей прыти. Дориан позволяет себя куда-то вести, вяло оглядываясь по сторонам, но когда понимает, что они идут к таверне, резко останавливается, и тело прошивает страхом.
— Что-то случилось? — спрашивает Лавеллан, хмуря брови, и тянет за запястье.
— Не уверен, что я там что-то забыл, — неохотно и неловко отвечает Дориан, но Лавеллан делает большие глаза и толкает его уже в плечо. Маг вздыхает и шагает за эльфийской, без особого желания переставляя шаги.
Внутри таверны тесно и шумно, но Лавеллан уверенно тащит его вперед, куда-то вглубь помещения. Дориан чувствует себя ненужным и просто позволяет ей делать все, что вздумается. А та вдруг подтаскивает его к столу, где сидят Быки, и толкает в спину, чтобы его точно все заметили и оценили неважный вид.
Дориан сразу взглядом находит Быка и едва не охает: тот одет в пурпурный приталенный мундир, через который идет несколько серебряных полос. Через открытый воротник виднеется слабо грудь. Дориан чувствует, как во рту становится сухо, и не может оторвать глаз от выреза, чтобы взглянуть Быку в лицо. Рядом хохочет Крэм:
— Ого, босс, тебя теперь действительно все хотят!
Эта фраза тут же отрезвляет: Дориан сжимает губы в узкую полосу и смотрит холодно на Быка. Тот внезапно улыбается и смотрит с нежностью, а потом произносит:
— Ты ведь спрашивал, что у меня с мадам де Фер. Она сделала мне мундир — правда, жмет чуть в плечах. Подумал, тебе понравится.
Бык весь настороженный и словно чего-то боится, а Дориану после его слов кажется, что он не слышит ничего. Осторожно переступая, он приближается и с интересом кладет руку на покатое плечо, обтянутое толстой и приятной на ощупь тканью. Гладит бездумно, чувствуя, как отпускает ревность, и улыбается уголком губ:
— Без одежды ты мне нравишься больше, аматус.
И прежде, чем любопытная Лавеллан воскликнет: «Аматус? Бык, что это значит?», — разворачивается и идет к выходу из таверны. Бык ухмыляется ему в спину, а Крэм одобрительно свистит.

@темы: слэш, My Valentine, Железный Бык, Дориан

---

My Valentine — Логэйн Мак Тир/ж!Тревельян

[Некто в маске саирабаза]

Автор:  Astera Orey
Название: «По обе стороны Морозных Гор»
Пейринг: Логейн Мак Тир /ж!Тревельян
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: 4246 слов
Предупреждение: АУ - во время событий Инквизиции Логейн является регентом королевы Аноры.



— Он терпеть не может церемоний, Жози.
Лелиана вертит в обветренных пальцах черное перо, ее взгляд одновременно задумчивый и жесткий. Мадемуазель Монтилье, как всегда изящная и изысканно-милая, понимающе кивает, потом поворачивается к молчащей Эвелин.
— Значит, встреча будет незапланированной.
Это ложь.
Эвелин Тревелиан знает слишком хорошо, что там, где ставки настолько велики, под любым случайным событием прячутся колоссальные пласты продуманного плана, проработанной стратегии и тонкой манипуляции. Хорошая игра — игра, где твои ходы расписаны дальше, чем смог просчитать противник.
Еще лучше — когда противник не догадывается об этом.
— А еще он не поклонник Орлея. Не в упрек.
Жозефина наклоняет голову, делает торопливые пометки у себя на пергаменте. Тревелиан почти видит, как изменяет стиль ее походный костюм, как на некоторое время отсылаются подальше те из ее сопровождения, в чьей речи и манерах проскальзывает хотя бы иллюзорный намек на Империю. Эвелин, по счастливому стечению обстоятельств, марчанка, это достаточно хороший расклад; но она успевает заметить, как по лицу госпожи посла проскальзывает легкая тень досады.
Мадемуазель Монтилье — это слишком однозначно.
— Вам придется справляться самостоятельно, Эвелин, — почти с сожалением говорит Жозефина. — Но я уверена, что у вас все получится. Не пытайтесь играть, просто будьте собой. Из того, что нам доносили, регенту обычно нравятся люди вашего склада, так что это не должно составить никаких сложностей.
Конечно, кивает Тревелиан, разумеется.
Нет ничего сложного в том, чтобы склонить на свою сторону человека, о котором равно враги и друзья говорят с восхищенным придыханием, как о живой легенде. Нет ничего сложного заставить его делать то, что скажет она, и через нее — Инквизиция, ее многочисленные советники и Церковь.
В самом деле.
— Не пытайтесь его перехитрить, — суховато добавляет Лелиана. — И тем более не пытайтесь им манипулировать, это не ваш уровень. Мак-Тир не зря считался лучшим тактиком Ферелдена еще во время войны, и он не просто так сейчас стоит за троном Денерима.
Эвелин кивает снова, отрешенно смотрит за окно.
Она провела слишком много времени в Круге, слишком далеко от тонких кружев дипломатических игр, где одно слово, небрежное или расчетливое, может знаменовать равно войну и мир. Но она прекрасно понимает и другое, о чем избегает говорить ее окружение — сейчас волей случая удача на ее стороне, в ее руке — буквально — ключ от всех обстоятельств в виде расколотого изумрудного неба. И уже может быть совсем скоро все решения будут зависеть лишь от каприза Вестницы Андрасте.
Идея с титулом была очень хороша, не может не признать Тревелиан. Теперь Орлею некуда отступать; у них больше нет Жрицы и нет стальной перчатки Ордена, и единственным гласом агонизирующей, обезглавленной Церкви, отчаянно пытающейся удержать влияние, остается она, чудом выживший маг из Оствика.
Орлей останется на ее стороне, пока она будет благоразумной, но по ту сторону горного хребта — успевший набраться сил Ферелден, а с ним его королевский регент, Герой Дейна, Логейн Мак-Тир, объявивший свою собственную войну Империи задолго до нынешних событий.
— Сколько ему лет? — ровно спрашивает Эвелин.
Победа всегда требует определенных жертв, но да в самом деле, не может он быть настолько неприятен, чтобы ей не справиться с подобной мелочью. А мужчины всегда в первую очередь — мужчины.
Лелиана и Жозефина переглядываются между собой и неожиданно смеются.
— Поверьте мне, монна Эвелин, — со сдержанной улыбкой говорит Тайный Канцлер. — В его случае это не имеет абсолютно никакого значения.

***

Взмыленная лошадь влетает в ворота, фыркая и хрипя после продолжительной скачки, роняет с узды пену. Эвелин Тревелиан, вымотавшаяся не меньше, неловко соскальзывает с седла, бросает поводья торопливо подбежавшему конюшему. Устало трет ладонью вспотевший лоб, оставляя грязные разводы и отрывисто отдает приказы окружившим ее командирам отрядов.
Выслушивает ответные «да, монна», «будет сделано, монна», коротким жестом дает отмашку и, заставив себя отложить кощунственные мысли о горячей воде еще на некоторое время, тяжелым шагом направляется к возвышающемуся над остальными зданию Церкви. Там сейчас расположилась их временная ставка командования, и советникам необходимо знать все — и даже больше, чем все — чтобы превратить Инквизицию в единственно возможного победителя.
— Эвелин Тревелиан, полагаю?
Эвелин чуть хмурится, неохотно сбавляя шаг. Последнее, что ей хочется сейчас — это разбираться с очередными просителями и атташе, но незнакомый мужчина, уверенно и спокойно преградивший ей дорогу, не выглядит так, словно от него можно отмахнуться.
— Слушаю вас, — сухо произносит Тревелиан, и это звучит почти как дипломатическое оскорбление.
Но ему словно нет до этого дела.
Чужой взгляд слишком пристальный, слишком острый и требовательный, она не привыкла встречать такие здесь; и на какую-то долю мгновения Эвелин теряется, ощущая себя вновь сопливой девчонкой. Все внезапно утрачивает наведенный лоск и обращается мишурой — и ее новообретенный титул, и все увеличивающиеся отряды Каллена под ее знаменами, и то, что крестьяне и нищие скандируют ее имя и молятся ей перед сном наравне с самой Пророчицей.
Все это — не ее заслуга, а лишь стечение обстоятельств. И это — она понимает почти мгновенно — еще не повод для уважения.
И по какой-то необъяснимой причине ей становится по-детски обидно.
В чужом взгляде слишком много знания, слишком много опыта — этот опыт мог прийти только с потерями и выбором, жестоким и отчаянно-необходимым. Это взгляд и власть вожака, которому доводилось быть и спасителем, и предателем, и Эвелин видит перед собой клинок, закаленный в пламени, и железную волю, что не сломить ни угрозами, ни посулами.
Ей приходится приложить немалое усилие, чтобы не отступить назад с сумбурно-торопливыми извинениями.
И вспомнить правила разыгрываемой партии.
— Логейн Мак-Тир, — коротко представляется мужчина. — Регент ее величества королевы Аноры.
В холодных темно-серых глазах Тревелиан чудится насмешка.
Строгий дворцовый этикет сейчас предписывает ему поцеловать ей руку в честь знакомства, но ладони Эвелин слишком грязные после затяжной скачки и сумбурного привала в лесу. Выбор из двух оскорблений; она останавливается на наименьшем, и не снимая перчаток, решается лишь на короткое мужское рукопожатие. Логейн чуть приподнимает бровь, но, к счастью, оставляет этот жест без комментариев, и Эвелин мельком думает, что хуже впечатления составить в любом случае уже не получится.
— Честь встретиться с вами, милорд, — произносит она отрепетированную сотни раз фразу и сама поражается тому, как нелепо она звучит. — Позволю себе предложить вам разделить с нами трапезу в ставке; думаю, нам есть, что обсудить.
Наверное, ей даже в какой-то степени повезло, что она слишком устала сегодня, чтобы изображать придворные реверансы и беспокоиться о том, что о ее манерах подумает Герой Дейна.
И еще Эвелин вдруг слишком хорошо понимает, что имела в виду Лелиана.

***

— Ваши впечатления, монна? — интересуется Жозефина.
Тревелиан уверена, что этот вопрос — лишь необходимая часть дипломатических прелюдий, и что все ее впечатления были достаточно явно написаны на ее лице во время первых переговоров.
Я хочу этого мужчину, — спокойно и даже как-то отрешенно думает Эвелин.
— Насколько нашей внешней политике повредит, если Вестница Андрасте и регент Ферелдена окажутся в одной постели? — небрежно спрашивает она вслух. И позволяет себе негромко засмеяться в ответ на ненавязчиво-мягкий и чересчур понимающий смех мадемуазель Монтилье.
На самом деле ей почти плевать на внешнюю политику.

— Редклиф, — коротко напоминает Логейн.
Эвелин кивает.
Он слишком резок и прямолинеен для регента, отвечающего за дипломатические отношения; но женщине все продолжает казаться — это одновременно естественное и показное. Мак-Тир действительно терпеть не может церемонии, и она не раз за последние дни видела его в кольце спарринга с солдатами Инквизиции и даже, кажется, наконец нашедшим себе достойного соперника Калленом. Но Тревелиан не забывает слов Лелианы — он мастер стратегии, и он опасен.
Пусть даже поле боя в этот раз измеряется не прочностью мечей, а мастерством слова и силой воли.
Проиграть ему не стыдно, но Эвелин знает, что не уступит, пока еще может не уступать.
— У меня в запасе еще есть Теринфаль, — она смотрит на Логейна упрямо, с едва заметной усмешкой. Бросает вызов, пробует на прочность. — Храмовники — обученные солдаты и почтут за честь отдать жизни за Вестницу Андрасте.
Мак-Тир хмыкает в ответ и пожимает плечами.
— Ерунда. Впрочем, если быть цепной шавкой Церкви тебе по душе, то я не стану тебя останавливать. Орден всегда был слишком зависим от Орлея, и останется с тобой лишь пока ты будешь ссылаться на волю Создателя. А потом Солнечный Трон займет нужная Империи Жрица, и тебя раздавят.
В планах Тревелиан все это выглядит несколько иначе — в конце концов, пока никто не может гарантировать, кто именно станет главой Церкви. А сейчас на стороне Вестницы, за спиной Вестницы — ближайшие сторонники благонравной Джустинии, ее разящий меч и ее отравленный кинжал, и ни той, ни другой Эвелин бы не пожелала переходить дорогу.
Но Логейн прав — Теринфаль опасен. Хотя бы тем, что уже перегрыз поводок, и не факт, что, забывшись, не укусит и кормящую руку. Храмовники ведут свою войну, и не стоит забывать, что некая Эвелин Тревелиан тоже маг. И потом, пусть Теринфаль — это упрочнение связи с Орлеем, но одновременно — и разрыв отношений с Ферелденом.
Ферелден равно Мак-Тир.
— Я подумаю, — говорит Эвелин. Легко поднимается из-за стола, потягивается; намеренно, конечно. У нее не совсем идеальные формы, но она молода и красива по-своему, как бывает красива любая женщина, хорошо знающая себе цену и стремящаяся к победе.
Хотя, впрочем, кокетничать с Логейном так же бесполезно, как с куском камня на Штормовом Берегу.
Регент смотрит не то на нее, не то куда-то сквозь, как умудренный опытом родитель — на заигравшееся глупое дитя. Снисходительно качает головой — конечно же, он отлично замечает и понимает и ее не слишком искусные намеки и почти откровенные предложения.
Понимает, но не отвечает — никак и ничем, кроме этой едва заметной усмешки в холодном взгляде.
Эвелин уже даже не обижается.
В этой игре империй и богов у нее своя цель.
Ты хочешь войны, я дам тебе войну, — думает она, — и когда ты захочешь мира, я стану твоим миром.
Логейн Мак-Тир, властная уверенность и несгибаемая сталь, проступающие и через накопленную с возрастом тяжелую усталость и через обретенную со временем глухую отчужденность. Логейн Мак-Тир провожает ее глазами, когда Эвелин покидает зал, и не двигается с места, лишь слегка наклоняет голову, прощаясь, как положено по придворному этикету.
Ну, почти. Представитель Орлея всегда учтиво целовал ей руку, но, конечно же, Логейна отнюдь не беспокоят подобные нюансы.
— Мое почтение, Вестница, — спокойно произносит он.
И Тревелиан отзывается ему в тон:
— Мое почтение, милорд.
И уже у самого выхода, положив узкую ладонь на тяжелую дубовую створку двери, чуть обернувшись, она словно невзначай интересуется:
— И как же регент Ферелдена предпочтет выразить свою благосклонность… если выбор Инквизиции совпадет с его желаниями?
Взгляд Логейна — опасность и насмешка, неустанная готовность к новой битве и неподкупная холодная сдержанность.
Взгляд Логейна — острый и колючий, как шип.
— Пока еще никто не обвинял корону Денерима в неумении быть благодарным к друзьям, — неторопливо и веско отзывается Мак-Тир. — И, возможно, Инквизиции захочется проверить это утверждение самостоятельно.
Эвелин выдерживает паузу и, коротко кивнув, выходит.

***

Ее отряд скачет в Редклиф спустя несколько дней.

Спустя неделю у Инквизиции напряженные отношения с Церковью, измученная делами Жозефина, нелепые слухи среди простого люда, опасливые шепотки по углам и раздражение Каллена, с трудом удерживающего дисциплину в отрядах. И около сотни магов, впервые вырвавшихся из застенков своих Кругов и захлебнувшихся собственной новообретенной свободой.
Тревелиан криво улыбается в ответ и думает про себя, что это адекватная цена за право ослабить имперские поводки и доказать миру, что и вчерашние изгои могут диктовать свои условия.

Спустя десять дней Тайный Канцлер сухо сообщает о том, что на союз с Орденом можно больше не рассчитывать, и что она позаботится о том, чтобы чужие языки не распускали сплетен об одержимости. И что почтенной Вестнице Андрасте в это время стоит как можно быстрее позаботиться о Бреши.
Это адекватные требования, и Эвелин обещает советникам приложить все усилия к их выполнению.

Спустя две с половиной недели она собирает своих людей и закрывает Брешь и видит воочию вернувшегося из глубин древности магистра; того, кто именует себя богом. И понимает, что теперь — при условии, что ей удастся не умереть — ей потребуются все ее союзы и все ее союзники, и что цена за неверное решение выросла в несколько раз и вряд ли окажется ей по карману.
Остается надеяться, что прочие, из тех кто в прошлом решил встать на ее сторону, тоже не станут отступать.

Эвелин Тревелиан выживает и уводит других выживших в Скайхолд.

***

Путь от ставки командования Скайхолда до гостевых покоев в левом крыле — три перехода и четыре лестницы. Спокойным шагом — около десяти минут, если, конечно, не задержаться во внутреннем саду, где цветут прозрачно-лазурные колокольчики хрустальной благодати. И не встретить по пути никого из бесчисленных гостей и знакомых, потому что законы учтивости не позволяют просто так промчаться мимо, не перемолвившись и словом.
У Эвелин Тревелиан уходит на этот путь вполовину меньше обычного, и ей абсолютно плевать на все законы учтивости.
Все, на что ее хватает — это, взбежав по ступеням, резко постучать в дверь, а не выбить ее вскипевшим в ладони всполохом чистого огня. И заодно не подпалить все в комнате, потому что даже прославленному терпению Вестницы Андрасте есть определенные пределы.
Логейн открывает спустя полминуты, видно, что он не ожидал официального визита; на нем простая темная рубашка вместо парадного камзола и регалий регента. Он окидывает привычно-цепким взглядом растрепанную и очень злую женщину и неожиданно молчит.
— Репарации? — шипит Эвелин, и письмо в ее руке с гербовой печатью эрла Тегана готово вспыхнуть и рассыпаться пеплом. — Какого демона, Мак-Тир? Да Инквизиция могла вообще ничего не делать, и ваш драгоценный Редклиф спалили бы как стог сена! Мы носимся по всей стране, пытаясь не дать вашим людям стать лириумным кормом, но Ферелдену, конечно же, этого мало!..
Она почти кричит; злость и обида скапливаются где-то в солнечном сплетении и жгутся, жгутся раскаленным камнем.
Эвелин не знает, чего ожидает — ответного удара, колкости, почти что объявления войны — но Логейн тяжело и беззвучно вздыхает и все так же молчаливо отходит в сторону, позволяя-приглашая ее зайти в комнату.
Внутри прохладно, но солнечно, ветер Скайхолда рвется сквозь открытое окно и треплет ало-багряные гардины на манер походных стягов. Тревелиан останавливается посередине, сжимает кулаки, упрямо и зло смотрит в темные глаза.
Это было несправедливо, Герой Дейна.
Мы отказались от Теринфаля ради дружбы с Ферелденом – и это ваш ответ?
— Меня не поставили в известность, — негромко и сухо сообщает Логейн. Кривит рот в сардонической усмешке. — Мои отношения с эрлом Теганом — история отдельной хроники… но это не должно было сказаться на Инквизиции. Сожалею.
Эвелин смотрит, как он отворачивается и отходит к столу, невидящим взглядом смотрит на многочисленные пергаменты — карты, счета, сводки, бесконечные отчеты; конечно же, у Ферелдена своя сеть шпионов, навряд ли менее искусная, чем созданная сестрой Соловей, и королевскому регенту даже в чужой стране и чужом доме приходят копии всех докладов.
Ну или почти всех.
— Попытка тебя дискредитировать? — ровно спрашивает Тревелиан. Расстановка незримых сил становится вдруг прозрачно-очевидна; и Эвелин хмурится и подходит ближе, кладет на стол смятый пергамент. Складывает руки на груди. — Будет ли ваша оппозиция рисковать дипломатическим скандалом?
Логейн не притрагивается к посланию — почти завуалированному ультиматуму — рассматривает его отрешенно и чуть наклоняет голову набок.
Хмыкает.
— Мы надеялись, что нет.
Значит, Анора знает, — без дальнейших объяснений понимает Эвелин. Впрочем, та была бы совершенно никчемной королевой, если бы не держала в поле зрения своих противников и знала бы об их намерениях. А королева Анора была достаточно искусна, чтобы обыграть своего отца на Собрании Земель, и достаточно мудра, чтобы после оставить его при себе как самого доверенного советника и надежнейшую из опор — равно в клинке и слове.
Но ни одна власть не может существовать без недовольных, и дело лишь в том, кто успеет первым нанести успешный удар.
— Теган Геррин, — Эвелин щурится, пытаясь вспомнить путаную, извилистую вязь генеалогических древ, которым ее, марчанку-аристократку из древнего рода, учили в детстве до того, как проснувшийся дар магии оборвал честолюбивые надежды родителей. — Род Герринов в родстве с Тейринами, не так ли?
Логейн коротко кивает.
— Теган — кровный брат королевы Роуэн, и, соответственно, дядя Кайлана Тейрина. При желании, он и его потомки могли бы претендовать на корону… учитывая, что у Аноры пока что нет прямых наследников.
Его голос звучит все так же негромко, но Эвелин не может разобрать, чего там больше — досады, горечи, раздражения? Ей известны некоторые факты его жизни, и о том же Остагарском предательстве ходит не меньше слухов, чем о битве на реке Дейн; но для понимания фактов недостаточно.
Что они знают о самом королевском регенте, бывшем тейрне Гварена? О чем он в действительности мечтал, к чему стремился, о чем сожалел?
Практически ничего.
И то, что происходит здесь и сейчас, может равно быть разыгрываемой сценой, быть может, и нет никакой оппозиции, и послание эрла Тегана было целиком и полностью согласовано с Анорой. Может, все это лишь очередная ловушка, созданная для того, чтобы ослабить Инквизицию — сейчас Орлей и Ферелден все еще нуждаются в ней, но как только угроза Корифея исчезнет, оба трона могут обратиться против названной Вестницы Андрасте.
Эвелин раздраженно передергивает плечами, шагает к двери, спиной ощущая чужой взгляд.
Это все еще может быть ловушкой. Многоходовкой. Манипуляцией.
…достаточно просто отказать…
— Я распоряжусь насчет выплаты репараций, — сухо произносит женщина. — Надеюсь, эрл Редклифа будет удовлетворен.
Придется брать заем, но, скорее всего, Жозефина сможет это устроить. Не в первый раз; правда, дополнительных материалов на ковку Скайхолдским кузнецам придется дожидаться чуть дольше, чем они планировали. Но это поправимо, пока что поправимо, у них есть время до зимы, как минимум, а там будет видно…
Тегану придется изображать признательность, и они вновь будут играть в добрых соседей, готовых всегда прийти друг другу на помощь. Что же, это приемлемая цена за возможность какое-то время не ждать удара с востока.
Если только, — думает Эвелин, — это все не было заранее продуманной игрой.

Логейн приходит к ней сам через четыре дня.
Он почти никогда не испрашивает аудиенции по дипломатическому протоколу, да сейчас и не время для этого — закат уже красит верхушки гор темными румянами. Но этот стук, уверенно-сильный, Эвелин узнает почти сразу и почти сразу открывает дверь — было бы лицемерием сказать, что она не ждала его, и Мак-Тир, конечно, догадался бы об этом.
— Теган прислал письмо с благодарностями, — не дожидаясь официальных приветственных прелюдий, сообщает Тревелиан. Криво усмехается, отдает гербовой пергамент, наблюдая, как Логейн молча пробегает его глазами. — В самом деле, правду говорят, от этой магии одни затраты, милорд регент.
Ей не нравится тон редклифского эрла — слишком приторно-учтивый. Люди такой породы не стыдятся бить в спину, и Эвелин, пусть и признает это право в играх за власть, все же не может скрыть брезгливости.
Логейн возвращает ей письмо, складывает руки за спиной и смотрит на нее как-то неопределенно, с неким задумчивым интересом.
— Я у тебя в долгу.
Тревелиан отворачивается.
— Я знаю.
Она полагала прежде, что это мгновение будет мгновением ее триумфа, но почему-то триумфа нет, есть лишь усталость. После возвращения из несбывшегося будущего Эвелин плохо спит, ей видятся изуродованное пытками лицо сестры Соловей, красные кристаллы, прорастающие из груди Фионы, двоящийся голос Кассандры. И то, что в настоящем ей приходится решать проблемы внешней политики, конечно, ничуть не помогает в обретении душевного спокойствия.
Она слышит, как Логейн подходит к ней ближе, останавливается в полушаге за спиной; прикрывает глаза, вслушиваясь в чужое присутствие.
— Ты знаешь, чего я хочу, — размеренно говорит Эвелин.
Пожимает плечами.
— Или же забудь про это, я все равно помогала себе. Инквизицию и Инквизитора в данный момент намного больше устраивает видеть на троне Ферелдена королеву Анору, чем случайных баннов.
Логейн негромко фыркает.
Эвелин разворачивается к нему лицом, и сильные пальцы приподнимают ее за подбородок, заставляя взглянуть в глаза, с какой-то странной жесткой и почти отрешенной лаской обводят линию скул.
— Глупая девчонка, — негромко произносит Логейн. — Зачем тебе? Ты хоть знаешь, сколько мне лет?
Она не вырывается и не отводит взгляда — и в нем почти такая же неумолимая тяжесть ответственности за чужие жизни и отложившийся где-то под сердцем груз принятых решений.
— Оставайся или уходи, Мак-Тир.
У Тревелиан было немного любовников, и все они были молоды, обходительны и многословны; все всегда сопровождалось словами: изысканными признаниями в чувствах и обещаниями любви, ей шептали комплименты и нежности, и она порой выдыхала что-то в ответ, и наутро не помнила ни своих, ни чужих фраз. Память о тех ночах и встречах была теплой и приятной, но это Эвелин позволяла любить себя, и ее собственные чувства мало походили на то, что так вдохновенно описывали в балладах менестрели.
Сейчас любовь — последнее, что пришло бы ей в голову.
Логейн не говорит ничего, ни когда с нажимом проводит вверх от ее запястий к плечам; тонкая ткань на рукавах задирается, и Тревелиан чувствует на его ладонях шершавые мозоли от рукояти клинка; ни когда распутывает узелки-плетенку за ее спиной и стягивает с нее рубашку и штаны. От окна тянет холодом, и Эвелин невольно ежится, пытаясь подавить дрожь — и он конечно же замечает, подталкивает ее к кровати, закутывает в одну из шкур.
Эвелин смотрит, как Логейн отходит к камину, подбрасывает дрова и, присев на корточки, раздувает пламя, пока рыжие теплые всполохи не вскидываются выше и ярче не озаряют комнату. И, не выдержав, все в той же тишине соскальзывает на пол, подходит, прижимается к нему со спины. Скользит узкими ладонями по лопаткам, гладит напрягшиеся плечи — и он перехватывает ее руку и, на мгновение прижавшись щекой, коротко целует пальцы.
Эвелин не знает, о чем он сейчас думает — о долге ли перед ней, перед Ферелденом или Анорой, о перспективах и выгодах для своей страны или ответном ударе Тегану, или обо всем сразу. Ей даже становится интересно, видит ли Логейн в ней женщину, а не Инквизитора; женщину, которую можно желать — и она, поддавшись секундному порыву, наклоняется и едва касается губами чужого плеча.
Вдыхает его запах, щурится довольно и решает, как рубит, — демон с ним, сейчас достаточно того, что это она получила то, к чему стремилась.
Логейн разворачивается к ней, опирается коленом о пол; Эвелин стоит перед ним, обнаженная, и в полумраке отсветы пламени мягко ложатся на ее кожу, и ветер треплет неровно остриженные темные волосы.
Кого она напоминает ему? Свершившееся или похороненное в череде лет, горечь или радость?
В тишине отчетливо слышно, как трещат дрова в камине, да где-то под окном изредка перебрасываются грубоватыми шутками солдаты. Логейн по-прежнему не произносит ни слова, и Эвелин вдруг становится страшно, что он сейчас поднимется и все так же молча уйдет. Это, конечно, ничего, совсем ничего не изменит ни в отношениях стран, ни в отношениях между ними, но…
И, видимо, что-то мелькает в ее взгляде, потому что Мак-Тир встряхивает головой и встает на ноги — он выше нее почти на целую ладонь — и в темно-серых глазах она видит знакомую усмешку.
— Глупая девчонка, — тихо и беззлобно говорит Логейн.
И Эвелин, почти что против воли улыбаясь, закрывает глаза, позволяя увлечь себя к постели.

Утро приходит свежестью и прохладой — и долетевшим со двора пронзительным пением рожка. Каллен поднимает солдат рано, почти с зарей; Эвелин всегда слышит эту побудку, но обычно позволяет себе еще час сна — в походах о такой роскоши можно только мечтать, и поэтому время, проведенное в Скайхолде, вдвойне ценно.
Теперь уже втройне, — думает Тревелиан, поудобнее устраивая голову на локте и наблюдая за тем, как одевается Логейн.
Его движения скупые, выверенные и расчетливые, даже здесь, в защищенной от всего мира крепости — кажется, что война слишком прочно впиталась в его сухожилия и вены и не отпустит даже на пороге смерти. Впрочем, Эвелин даже не может представить его в кругу семьи, окруженного внуками, все это слишком ему не подходит и видится чужим и излишним.
Она встряхивает головой, возвращаясь мыслями к прошлой ночи, и улыбается уголком рта.
В следующий раз она придет к нему сама.
— Спи, — негромко и суховато говорит Логейн. Оборачивается, уже полностью собранный и одетый, наклоняется за сапогом. — Еще чересчур рано для геройских подвигов, Инквизитор.
Эвелин фыркает; заснуть теперь уже точно не получится. Потягивается, сбросив одеяло, гибкая и изящная, ловит на себе его взгляд и смеется.
Мужчины — всегда мужчины.
— Поедешь со мной в Халамширал? — спрашивает она.
Логейн садится на кровать, натягивает второй сапог. Достаточно близко, чтобы можно было, извернувшись, дотянуться кончиками пальцев до его щеки в короткой, почти неощутимой ласке.
— Приглашаешь меня на Орлейский бал? — наигранное изумление и сарказм в обычно бесстрастном голосе звучат слишком отчетливо, чтобы поверить. — Так хочешь развязать новую войну? Что же, возможно, Корифею и не придется стараться.
Эвелин усмехается, беззаботно пожимает голыми плечами.
— Приглашаю тебя не я, приглашает императрица. И что-то мне подсказывает, что тебе придется отдать ей как минимум один тур вальса. Хотя, нет… учитывая твою невозможную упертость, Мак-Тир, пожалуй, я поставлю на два тура.
Он только закатывает глаза.
Но они оба понимают, что в Халамширале это уже не будет шуткой. Танец — такая же неотъемлемая часть игры, и от правильного выбора партнера зависит практически все. А Селина, хоть и предпочитает дипломатию, все же не станет колебаться, если на кону будет благополучие Орлея. Не стоило забывать, что «Львица» захватила трон там, где любая оплошность была оплачена кровью, и цена, которую она заплатила за власть, тоже исчислялась в жизнях.
Эвелин ждет другой танец — великий герцог Гаспар прислал отряд шевалье для почетного сопровождения Инквизитора в Зимний Дворец; слишком красивый жест, чтобы его не оценить.
Ее советники торопливо взвешивают риски и новые возможности; они знают, что в том несбывшемся будущем Старший убил Селину и принес в Орлей хаос, но история молчит о том, что случится, займи трон Гаспар. Им всем есть, что терять, и ставки велики, как никогда, но, возможно, игра стоит свеч?
Конечно, еще не прозвучали предложения сделки, и приглашение на вальс было лишь присущей аристократам галантностью, формальной данью вежливости. Но было бы неимоверной глупостью это проигнорировать.
Мог ли Гаспар предложить им больше, чем Селина?
Мог ли выполнить, то, что пообещает?
Бал Халамширала не будет скучным, — отрешенно думает Тревелиан. Игра не остановится, пока им есть, за что играть, и сейчас, когда сам мир держится лишь на одной надежде, нестабильность уже равняется переменам, и каждый из игроков любой ценой стремится остаться в выигрыше.
Императрица будет пытаться привлечь на свою сторону Ферелден, а великий герцог — Инквизицию. Занятный расклад.
— Занятный расклад, — задумчиво повторяет Эвелин.
И ее взгляд сталкивается с остро-пристальным взглядом Логейна — здесь и сейчас вновь доверенного регента ее величества, облеченного правом принимать решения. И она видит отражение собственных мыслей — и понимает, отчетливо и со смесью равно раздражения и восхищения, что этот человек никогда не поставит рядом долг и личные привязанности, и все, что произошло этой ночью, не будет иметь никакого значения, если ему придется делать выбор.
Эвелин Тревелиан кивает самой себе и усмехается.
Да — это действительно будет интересно.

@темы: гет, Логэйн, My Valentine, ж!Тревельян

---

My Valentine — Стэн/ж!Кусланд

[Некто в маске с мабари]

Автор:  Гнева
Название: «Открой глаза»
Пейринг/Персонажи:Стэн/ж!Кусланд
Категория: гет
Жанр: гет, романтика, ООС
Рейтинг: G
Размер: 2240 слов
Примечание: Стэн чуть все не испортил. Винн недовольна. Кусланд рада.



Винн вышла в коридор, где терпеливо ждала вся компания, закрыла дверь и привалилась к стене. Вид у нее был совершенно изможденный и Алистер догадался подтащить ей кресло, усадить мага. Винн покачала головой:
— Ничего не могу понять, она давно должна была почувствовать себя лучше.
Лелиана всхлипнула и уткнулась в колени Винн. Маг ласково погладила ее по голове:
— Она как будто не хочет жить. Не желает возвращаться к нам.
Винн внимательно осмотрела компанию, каждого – пристально и изучающе:
— Кто с ней говорил в последнюю ночь?
Алистер побледнел, но выдавил из себя:
— Я все сделал, как она хотела.
Огрен хмыкнул и тут же дернул себя за бороду для острастки: его чуть не испепелили пять пар человеческих глаз и одна пара големских. Винн отмахнулась:
— Не думаю, что дело в тебе, Алистер.
Алистер из бледного стал пунцовым, от нахлынувших воспоминаний о ночи с Морриган, ненавистной ему ведьмой.
— Кто еще с ней говорил? – Винн опять по очереди вперила глаза в каждого из компаньонов.

Огрен широко развел руками – не я, Лелиана лишь зарыдала громче, Зевран хотел было отшутиться, но смолчал, только головой мотнул отрицательно. Шейла делала вид, что к ней вопрос не имеет отношения – она вообще была на улице всю ночь. В результате все обернулись на стоявшего в отдалении Стэна. Лицо его как обычно ничего не выражало, но глаза, уставившиеся в одну точку и полыхавшие огнем, выдали кунари.

— Что случилось между вами? – Винн тяжело поднялась из кресла и дошла до гиганта. Чтоб стоять не шатаясь от усталости ей пришлось вцепиться в его сложенные на груди руки. – Стэн, о чем вы говорили? Чем ты ее расстроил?
Стэн перевел взгляд на колдунью, словно мешок с камнями сверху приложил. О таком не рассказывают никому - это касается только двоих, но сейчас кунари понимал, что его молчание может привести к большому несчастью для его компаньонов, с такой тревогой смотрящих на него. Винн, казалось, поняла причину его молчания и обернулась к друзьям:
— Оставьте нас, пожалуйста, вдвоем.

Огрен с самым недовольным видом протиснулся мимо кунари, толкнув его боком. В иное время они тут же обменялись бы любезностями, но Стэн только поджал губы. Остальные исчезли, не глядя на великана, молчком и стараясь не касаться его, словно тот стал прокаженным.
Винн выжидающе уставилась на него.
— Кадан пришла ко мне ночью.
Винн зажала рот ладонью, с ужасом рассматривая Стэна:
— Ты прогнал ее, - утвердительно произнесла она, едва придя в себя. – Я знала, что она к тебе неравнодушна, просто поверить не могла, что Элисса выбрала такого непробиваемого толстокожего болвана.
Стэн вздохнул:
— Она солдат, она должна была готовиться к бою с архидемоном, а не тратить время на... – он замешкался, подбирая слова, но так и не продолжил.
— А ты не подумал, что ей важно было вспомнить, за что она идет на этот бой? – спросила в упор Винн. – Девочка и так почти забыла, что она женщина. Превратилась, Андрасте знает во что!
Винн снова вернулась в кресло, ноги отказывались ее держать.
— Стэн, а она могла бы стать королевой... Бедняга Алистер на руках бы ее носил. Почему она не поделилась со мной?..
Стэн отвернулся. Упоминание об Алистере укололо острее кинжала.
— Ничего не поделаешь, да? – Винн снова смотрела на Стэна. - Когда ты уедешь в свои земли?
— Как только кадан станет лучше, - глухо произнес кунари, – или когда она умрет.
— У тебя нет сердца, - констатировала колдунья, - впрочем, что я могу требовать? Ничего. Насильно мил не будешь, а разбитое сердце убивает не хуже яда.
Женщина взялась за ручку двери:
— Пойду, может теперь смогу хоть что-то сделать для нее.
Уже шагнув за порог, она услышала глухой шепот кунари, переходящий в рычание:
— Я не хотел этого, только, чтоб она исполнила свой долг и освободилась.
Винн вернулась к нему:
— Иногда, некоторые вещи надо говорить прямо, а не прикрывать их ненужными оборотами. Пойдем со мной.
В комнате было душно, горело множество свечей, а воздух стал несвежим. Винн взяла с тумбы в изголовье тазик с водой и бинтами: пойду, сменю воду, посмотри за ней.
Стэн присел рядом с кроватью на стул.

На постели, укрытая тонкой простыней, бредила от жара Элисса. Она что-то шептала и Стэн прислушался: «убить... архидемон... к катапультам!.. Винн, присмотри за ранеными... страшно как... умереть... бедный Алистер, зачем я так с ним... все зря... в голову целься, в глаз... Лелиана, не лезь под лапы...»

Бой встал у Стэна перед глазами, пока он слушал бред Кусланд. Алистера не было на крыше, Элисса запретила ему таким тоном, что он не посмел ослушаться. Лелиана, вначале пытавшаяся добраться до лап Архидемона и порезать ему сухожилия, в результате была отброшена на камни и взялась за лук. Винн едва успевала творить исцеляющие заклинания, отдавая все силы на то, чтобы Страж продержалась до последнего. Сам Стэн не отходил от Элиссы до тех пор, пока она не пробилась сквозь гарлоков, к израненному магами дракону. Он остался прикрывать ей спину и не подпускал близко чудовищ, а женщина с разлету вонзила клинок Дункана чудовищу в череп. Потом на них навалились волной порожденья тьмы, вспышка ослепляющего света, подоспевшие на подмогу гномы - остальное помнилось смутно. Кунари вытащил Кусланд из-под зарубленного ею гарлока, Страж была без сознания, израненная, в крови. Шлем слетел, темные волосы прилипли к лицу и выпачкались в бурой и черной крови. Он пытался убрать их, но латная перчатка не давала возможность делать тонкие движения. Он так сосредоточился на ее лице, что друзья тянули за руку, направляя его движение до тех пор, пока он не опустил Элиссу на эту самую кровать. Его тут же выгнали и несколько перепуганных битвой женщин принялись обхаживать едва живого Серого стража. Потом пришла Винн и не выходила из комнаты до этого момента. Уже который день.

Кунари открыл окна, настежь, чтоб посвежело в комнате. Кусланд любила спать на открытом воздухе, здесь она задыхалась. Свечи взволновались на мгновение и успокоились. В окно потянуло запахом пожарищ, прошедшего недавно ливня и прелым сеном. Стэн отвернулся от окна к постели.
Последней ночью перед походом в Денерим, когда им дали возможность выспаться и уладить свои дела, кунари медитировал. Слышал беготню за дверью Лелианы и Зеврана, Алистера возмущавшегося своей судьбе, но покорно топавшего в объятия ведьмы, пьяного Огрена напевавшего разудалую гномью песню.

Когда дверь тихонечко отворилась и из темноты показалась Элисса, сказать, что он удивился, было нельзя. Не спалось всем, по-видимому, но какое у нее могло быть к нему дело?
Только присмотревшись, кунари осознал, что происходит нечто экстраординарное – молодая женщина была в тонком домашнем платье, волосы, ранее всегда стянутые на затылке в пучок, рассыпаны по плечам. Глаза - он никогда не видел у нее таких тревожных глаз, расширенных от волнения.
— Кадан?
Она сделала шаг вперед и затворила за собой тяжелую дверь, и в свете камина Стэн видел, что ее пальцы дрожат, и Кусланд приходится стискивать подол платья, чтоб как-то унять эту дрожь. «Ей надо поспать, - подумал кунари, - иначе завтра она не сможет держать свои мечи». Ему пришлось оторваться от медитации и встать, потому что она медленно, не опуская глаз, шла к нему. Встала почти вплотную. Теперь ей приходилось смотреть снизу вверх, от этого голова чуть запрокинулась и волосы скатились за плечи, обнажая шею.

Он почему-то не мог отвести взгляд от ямки над ключицей.
— Стэн. – Мерил запнулась, потом выдавила из себя через силу, заливаясь румянцем, видным даже при густом свете камина. – Я завтра, возможно, умру.
— Мы все умираем, кадан. – Он терпеливо ждал, что скажет компаньонка, не раз прикрывавшая ему спину.
— Я пришла к тебе, — ее голос сорвался, и продолжить говорить она могла, только положила ладонь ему на грудь.
Понимание обожгло его, кунари даже пришлось переступить с ноги на ногу, чтоб не пошатнуться. Вот почему она пришла, вот почему она выглядит так, как он тайно всегда хотел, чтоб она выглядела. Но это невозможно. Стэн отступил на шаг. Завтра они должны выполнить свой долг, который превыше всех их желаний и стремлений. Тогда, потом, когда она сможет перестать быть воином и станет женщиной, он сам придет к ней. Попросит о таком, что и сам не предполагал, что сможет сказать чужестранке. Потому что надеялся, что она не откажет. И знал, что сделает все, чтобы они прошли испытание бок о бок, и выжили.
— Я не могу быть с тобой, ты должна отдохнуть, кадан, - он еще отступил на шаг, - завтра у тебя тяжелый день.
Видеть, как глаза ее наполняются слезами - невыносимо. Видеть, как она смиряется – тоже. Как обмякают плечи, как неуместным вдруг становится тонкое платье, на привыкшем к доспехам, теле. Кусланд попятилась от него и, спиной ощутив стену, выскочила за дверь. Мутная тишина окутала его до самого утра.

Утром Серый Страж отдавала команды, хлопала его по плечу, равно как и других своих воинов и уверенным шагом отправилась... Умирать? Иногда он перехватывал ее взгляд, но тогда еще не понимал, что это взгляд уже не живого человека.

Стэн уселся на кровати, снова вглядываться в черты лица Элиссы, изученные, до мелкой черточки, взглядом хорошего художника, но искаженные теперь лихорадкой.
Вернулась Винн и занялась обычным для себя уходом за Стражем, промакивать раскаленный лоб своей подопечной мокрым полотенцем. Стэн перехватил руку:
— Иди отдыхать, Винн.

Магичка почему-то послушалась, впервые не стала возражать ему и ушла отсыпаться.

Его всегда смущало присутствие Элиссы. Даже ведьма Морриган не доставляла своими домогательствами столько неудобств, которые он испытывал от простого нахождения рядом с воительницей. Ведьма всегда считала, что это она повергает в смущение гиганта, но нет, кунари стеснялся от того, что все это происходило на глазах у женщины-Стража, всегда чуть недовольно поджимающей губы, когда Морриган в очередной раз пыталась залезть ему в штаны или палатку. Когда он не выдержал и откровенно поиздевался над ней, согласившись устроить горячую ночку, то с непонятным удовлетворением увидел вспыхнувшие щеки Элиссы, и то, как она украдкой с облегчением выдохнула, когда поняла его насмешку над компаньонкой. Потом ему очень хотелось объяснить, что все совсем не так как он описывал, но когда понял, что вертится у него на языке, заткнулся на неделю. Хорошо Морриган больше не приставала, всё облегчение.

Элисса смутила его сразу, как только они увиделись впервые. Она прижалась к прутьям клетки, в которой сидел Стэн, и в глазах ее было удивление. Он и сам удивился почему-то, увидев у своей клетки молодую темноволосую женщину, закованную в броню воина. Возникло чувство, что они уже были знакомы, просто не виделись очень давно – а тут такая неожиданная встреча при странных обстоятельствах. Потом она вытащила его на волю: поила отварами, откармливала, ухаживала за ним, пока он не восстановился настолько, чтоб начать ходить и мало-помалу помогать в лагере. У Стража были теплые ладони, и в любую ненастную ферелденскую погоду, когда она прикасалась к нему, становилось теплее. Тогда он еще не понимал, кто она. То есть знал, но не верил, что женщина может быть воином. Сначала просто раздражала ее одежда: кожа, броня, кольчужки, шлемы, скрывающие мягкие волосы. А когда увидел в деле, то отшатнулся от нее надолго: природная женская грация оказалась смертоносной, безжалостной и неумолимой. Он хотел, чтоб она стала тем, кем должна быть - женщиной, ласковой, как в дни, что она кормила его, обессиленного после месяца заточения, с ложки. И еще потому, что все раны, что доставались ей – болели и у него.

Ему пришлось признать ее право быть воином и командиром нелепого, на его взгляд, отряда. Когда он попытался переложить на свои плечи часть забот, она едва коснулась его щеки и попросила: «Доверься мне, Стэн!» Ее уверенность была сильна настолько же, насколько он был предан кун. Он поворчал для вида, но действительно доверился ее решениям, видя, что с каждым шагом она продвигается к цели, обрастает армией, преданными ей людьми.

Временами ему хотелось ее убить, незатейливо сломать шею и спрятать под камнями, чтоб наверняка. Иногда хотелось подхватить на руки и защитить от всего на свете. Особенно от Зеврана: гнусный эльф домогался ферелденку так, будто брал осадой город, но Элисса не сдалась, ткнула пальцем в сторону Лелианы, украдкой вздыхающей по красавцу и наступил покой.

Они разговаривали о кун, и Стэну очень нравилось, что она задает вопросы и внимательно слушает. Когда она не соглашалась с чем-то или принималась его дразнить, то видел смех в ее глазах и напускно сердился. Между ними возникло странное молчаливое доверие, не подвергающееся никакому сомнению и кривотолкам. Они могли часами сидеть у костра, молчать и чувствовать себя комфортно рядом друг с другом.

Элисса забилась на постели в плаче, и он тут же подхватил ее на руки, прижал к себе. Совершенно не понимая, что делает, принялся шептать ей на ухо то, что так давно собирался сказать. Так и уснул, опираясь на ворох подушек в изголовье и прижимая к себе притихшую ферелденку.

Утром обнаружилось, что Элисса крепко и спокойно спит на груди кунари. Винн потрогала ее лоб, заметив, что Стэн проснулся и завозился, прижала палец к губам: молчи. Кунари переложил женщину на постель и встал, потянуться.
— Будем ждать, когда она проснется теперь, - шепнула маг кунари.
— Я проснулась,- донеслось с кровати, - только боюсь глаза открывать, вдруг вы исчезнете.
Оба повернулись к постели, на которой уже присела Элисса, но еще не открыла глаз. Сидела, улыбалась совершенно счастливой улыбкой, немного смущенно, так что у Винн защемило сердце, а у Стэна сжалось внутри.
— Тебе нечего бояться, дитя, - Винн ободряюще улыбнулась кунари и вышла.

Элисса повесила голову, глаз не открывая. Кунари снова опустился на кровать рядом, поправил волосы. Девушка чуть вздрогнула от его прикосновения, но не отодвинулась и глаз не открыла.
Стэн провел пальцами по обнаженному плечу, добрался до шеи за ухом. Элисса чуть наклонила голову, чтоб было удобней:
— Я не верю, что ты здесь, - произнесла она, когда пальцы кунари отправились распутывать темные лохмы на затылке.
— Глаза открой, убедись, - Стэн внимательно смотрел, ждал, когда она поднимет голову.
Ферелденка поймала ладонью его руку, неохватную даже для ее длинных пальцев. Сердце у него заколотилось, словно таран в ворота:
— Поедешь со мной на Сегерон?

@темы: Стэн, гет, My Valentine, ж!Кусланд

---

My Valentine — Архитектор/ж!Амелл

[Некто в маске варгеста]

Автор:  LenaSt
Название: Записки Д.
Пейринг/Персонажи: Архитектор/Солона Амелл, Ута, Корифей,

немножечко спойлер

Дагна
Категория: гет
Жанр: AU, romance, драма
Рейтинг: PG-13
Размер: 1838 слов
Примечание: "Архитектор/Солона Амелл, на фоне оказания тайной помощи Инквизиции" (с)

…парвулиса
9:41 Века Дракона

…Сперва Зов ощутила Ута.

Я заметила это первая. Мне было известно, что ее состояние может ухудшаться – Мастер предупреждал меня; поэтому, когда я обнаружила, что ей нехорошо, я сделала все, что полагается в таких случаях. Напоила ее специальным отваром, проверила белки глаз, взяла пробу крови.

Ута немая, она не может объяснить мне, что с ней происходит – но расширенные зрачки, испарина на лбу и кровь, – помутневшая, водянистая. Мне пришлось приложить молотый эльфийский корень к ранке, чтобы она перестала кровоточить.

Но я не поняла, что это Зов. Мне не доводилось с ним раньше сталкиваться. Это сказал Мастер, когда я поведала ему о случившемся. Он надолго заперся с Утой в лаборатории – в отличие от меня Мастер может с ней разговаривать, не знаю как, но они отлично друг друга понимают.

Мастер сказал, что это Зов. К моему стыду, я дважды его переспросила. Ута – вурдалак, она неспособна слышать Зов, как Серые Стражи. Она и так балансирует на узкой грани, отделяющее разумное существо от порождения тьмы. Не знаю, как объяснить. Ее мозг воспринимает действительность, как и мой, но вместе с тем, Песнь, как называет ее Мастер – всегда в ее голове. Иногда Ута сидит, глядя перед собой, ее глаза, затянутые светло-серой пленкой, кажутся неподвижными, а ее тело слегка раскачивается в такт одной лишь ей слышимому ритму – я знаю, что это та самая Песнь. В такие моменты я стараюсь не приближаться к Уте, хотя и сознаю, что это недостойно.

Я все еще не могу перебороть свой страх.

…парвулиса
9:41 Века Дракона

Раз уж я стала вести эти записи, следует рассказать о том, кто такой Мастер. Так его зову только я; его настоящее имя неизвестно, но все называют его Архитектором. Кроме меня, так сложилось.

Когда я отыскала его на Глубинных тропах, я умоляла взять меня в ученицы. Мастер долго смотрел на меня и слушал мою сбивчивую речь, а потом, словно устав от меня, отправился дальше. Я же пошла за ним, продолжая упрашивать разрешить мне остаться. Только когда мы очутились у порога его жилища, я поняла, что мои мольбы услышаны.

Так он стал моим Мастером, а я – его подмастерьем.

Мастер не учит меня, но и не мешает мне это делать самой. Я помогаю ему во всем, выполняю его поручения, занимаюсь самой грязной работой, прибираю, мою, ношу воду с поверхности. Я ценю каждый миг, проведенный рядом с Мастером, каждую крупицу знаний, которую мне, как собаке, удается стащить с его лабораторного стола, каждую щепотку опыта, которой он сочтет нужным со мной поделиться.

И я счастлива.

Позднее

События приняли странный оборот. Зов настиг Амелл.

Серый Страж Солона Амелл. Я имела честь знать ее еще со времен Пятого Мора, мы познакомились, когда она еще не была Героиней Ферелдена. Я многим ей обязана. Если бы не Амелл, я бы никогда не ступила на путь, предначертанный Камнем.

Я слыхала, что после победы над Архидемоном она ищет лекарство от скверны. И ничуть не удивилась, повстречав ее в жилище Мастера. Если кто и способен остановить моровую болезнь, то только он.

Обычно Амелл проводила много времени в лаборатории Мастера, порой оставаясь там ночи и дни напролет, заставляя меня изнывать от любопытства. Но вслед за Утой она начала слабеть. Иногда я застаю ее в уже знакомом мне оцепенении, со склоненной набок головой.

Это странное совпадение, и оно пугает меня.

….фрументума
9:41 Века Дракона

Я заглянула к Уте и сменила ее компрессы, не удержавшись от того, чтобы тайком пощупать кожный покров. Поразительно. Определенно температура ее тела была ниже нормальной, но это было тепло живого существа, а не остывающего трупа.

Я видела вурдалаков и раньше. Однажды мне даже дали возможность присутствовать при вскрытии.

Я не знаю, как Мастер добился приостановки трансформации, но он это сделал. Ута живет и, по всей видимости, сможет прожить в своем пограничном состоянии еще не один год. Жаль, что с ней нельзя побеседовать, расспросить об этом чуде, сотворенном моим наставником. О колоссальном труде, проделанном Мастером, о знаниях, использованных им на этом пути.

Меня снедала жажда. Я мечтала соприкоснуться с самыми потаенными секретами Мастера. Чего я хотела? Знать. Ведать. Занять место рядом с ним, стать его правой рукой, незаменимой, необходимой…

Проходя вдоль длинного полутемного коридора, мимо лаборатории, мимо смежной с ней комнаты Амелл, я, признаться, поддалась любопытству. Моей задачей было присматривать за Утой, но я сделала вид, что поняла указания слишком буквально.

Замерев перед дверями покоев Амелл, я отринула остатки здравого смысла, и осторожно толкнула тяжелую, окованную металлом поверхность.

Амелл была не одна.

Я помню движущиеся тени на потолке в тусклом сиянии светильников над ложем. Две сплетенные фигуры на кровати. Белое пятно сброшенной рубашки на полу.

Я тихо прикрыла дверь. Прислонилась к стене, стараясь унять бешено бьющееся сердце. Мои щеки горели, словно от лихорадки. Я тщеславно хотела запретного – что ж, я его получила, сполна.

Мастер был в постели с Амелл. Как мужчина с женщиной. Я была слепа, не понимая, не желая видеть, какие отношения их связывают. Я была глупа, мечтая однажды встать рядом с Мастером. Я была самонадеянна, думая, что мне отведено особое место в его жизни.

Я вернулась к себе, но уснуть в эту ночь так и не смогла.

Начало месяца умбралиса
9:41 Века Дракона

Амелл становилось все хуже и хуже. Ее мучили кошмары, и крики неслись вдоль извилистых коридоров нашего обиталища, многократно усиленные эхом.

От них стыла кровь в жилах.

Когда кошмары пришли к Амелл наяву, цепко утаскивая ее в бездну безумия, стало еще хуже.

Мастер поднял меня с постели глубокой ночью. Я испугалась, почувствовав прикосновение сухой ладони на своем плече – прежде он никогда не входил в мою комнату. И хвала Камню.

(Все же увиденное выбило меня из колеи, и я до сих пор чувствую страх, волнение… неловкость, вспоминая события той злополучной ночи, когда я стала свидетелем тайны, не предназначавшейся для чужих глаз).

– Нужно идти.

Я не спорила. Последние дни и ночи слились в тусклую вереницу размытых, разорванных образов.

…Вот Мастер поит Амелл из глиняной чашки. Она слишком слаба, чтобы пить, темная жидкость пузырится на растрескавшихся губах. Мастер шепчет ей на ухо, поправляя прилипшую ко лбу прядь. Темные волосы Амелл свалялись в колтун и висят вдоль спины. Дух в спальне тяжелый – смесь пота, крови и тяжелой, железистой вони.

Я уже знаю, что так пахнет скверна.

… Иногда Амелл становится лучше. Но так даже хуже на самом деле. Тогда она встает с постели и кажется бледным подобием себя прежней. Она хочет уйти. Ее вещи сложены походным узлом, ее посох стоит наготове в изголовье кровати. В эти моменты Амелл обманчиво спокойна. Она улыбается посеревшими губами, но ее глаза – светлые, серебристые, как рыбьи чешуйки, остаются неподвижными, мертвыми.

Мастер запирает заградительными чарами ее покои, и Амелл снова и снова пытается уничтожить их магией; когда ее силы иссякают, она набрасывается на дверь всем телом, стучит, разбивая в кровь руки. Она не кричит, не просит – лишь раз за разом кидается на непреодолимый барьер, пока окончательно не выбивается из сил и не оседает безвольным кулем на каменный пол.

Я не вмешиваюсь, это приказ Мастера. Да я бы и не посмела встать на ее пути.

Дождавшись, пока Амелл затихнет, выплеснув ярость из своего изъеденного заразой тела, Мастер входит к ней, поднимает, словно пушинку и несет на постель, укладывает, укутывает в одеяло – и замирает, как статуя, в изножье.

Мастер проводит так ночи напролет, отчего мне порой кажется, что из них двоих – умирает именно он.

Поэтому, когда Мастер приказал мне идти с ним – я согласилась не раздумывая.

…умбралиса
9:41 Века Дракона

Мы ушли на рассвете. Мастер долго смотрел, как Амелл в липком бреду мечется по кровати. Простынь под ней потемнела от пота, рубашка пристала к телу, вязкая розовая струйка слюны испятнала подушку. Место Мастера в ногах постели заняла верная Ута; ей Мастер смог помочь – но не Амелл.

Мы знали, что она не успеет уйти в последний путь Стражей, даже если захочет. Ее плоть уступает скверне. Вздувшиеся вены на бледных руках наполовину почернели. Когда яд коснется сердца, женщина, которую любит Мастер – умрет, и останется лишь оболочка, заполненная гнилью.

Почему-то мне кажется, что маги больше подвержены скверне. Может быть, я ошибаюсь, а может – и нет. Что-то подсказывает мне, что пришло время найти ответы.

Я готова.

Мастер внимательно смотрит на Уту, и та кивает в ответ. Ее ладони, широкие, сильные, мозолистые, – рефлекторно сжимаются, словно ломая чью-то шею.

Мы уходим.

Несколько дней спустя

Внизу шел бой. Лязг оружия, крики умирающих. Убежище обречено. Воины в красных доспехах смыкали кольцо, тесня тех, кто еще сопротивлялся. Один из нападавших привлек мое внимание. Гигант, поросший остроконечными мутно-алыми кристаллами. Я никогда не видела ничего подобного!

Я взглянула на Мастера. Он был неподвижен и напряжен, точно ожидая чего-то.

На наших глазах огромный дракон спикировал с небес, поливая все вокруг пламенным дыханием. А потом из огня появилось существо.

Высокий и статный – когда-то он принадлежал к человеческой расе, но лицо его было, – нечеловеческое, искаженное застарелой злобой, изуродованное рваными шрамами. Прямые плечи, длинные костистые руки – он до дрожи напомнил мне Мастера, но в Мастере никогда не было этой бушующей злобы.

Впервые я ощутила страх Мастера. Он даже не шелохнулся, но я поняла, что он боится. Он знал этого человека… этого монстра, вышедшего из тьмы веков, опаляя мир своей яростью жарче драконьего огня.

– Кто это?

– Старший.

Я узнала потом имя, Сетий Амладарис, но для Мастера он всегда был Старшим – что бы это ни значило.

– Это он создал лже-Зов.

– Ложный? Но ведь Амелл умирает по-настоящему.

– Потому что она утратила надежду. Ее разум сдался, ее тело больше не хочет сопротивляться скверне.

Вспышка зеленого огня – из выставленной в защитном жесте ладони. Одна из бойцов, принявших неравный бой за деревню – женщина, которую Старший назвал Вестницей, покачнулась, но устояла.

Ее отшвырнуло к требушету, чудовище нависло над ней. В отчаянной попытке спастись, Вестница обрубила рычаг, удерживающий пращу. Требушет выплюнул слабо закрепленный снаряд; описав пологую дугу, он скрылся в белесой тьме.

И тогда Мастер поразил меня. Казалось, безучастно наблюдающий за схваткой, он простер ладонь и выдохнул гортанное заклинание. Кусок скалы треснул, тихий гул, нарастая, пополз вниз.

Лавина.

Старший тревожно обернулся. Глаза угрожающе сузились, словно он мог видеть нас с Мастером сквозь мглистую снежную завесу. Звериное чутье не подвело его.

Белая волна обрушилась на деревню, давя, сметая все на своем пути. Тяжестью лавины сплющивало тела и повозки, мешало их друг с другом, превращая в огромный катящийся ком.

Вестница и ее люди, спасаясь, бежали вглубь лагеря. Крохотные темные фигуры на безжалостно белом снегу.

– Все кончено! – воскликнула я против своей воли.

Мастер покачал головой, отказываясь разделить мое волнение. Он склонился надо мной и стиснул мое плечо, до боли.

– Запомни все, что ты видишь, Дагна, – сказал он. – Скоро ты отправишься за ними. Ты станешь одной из них. Чтобы найти ответы.

Я молчала, не зная, что сказать. Да и что тут говорить. Если это нужно Мастеру. Если это поможет Амелл.

– Ты ведь не веришь в Создателя?

– Нет, Мастер, – ответила я, не понимая к чему он клонит.

– Я тоже не верил, – вымолвил он сведенным судорогой ртом. – Может, и зря. Знаешь, он был не худшим из богов.

Мы брели с Мастером по скользкому от крови снегу. Мимо трупов, усеявших Убежище. Мимо застывших чудовищных тел, ощетинившихся кроваво-красными осколками. Мимо обугленных останков, озаряемых огнем догорающих построек.

Меня ужаснуло увиденное. Но еще больше – ужаснуло бесстрастное лицо Мастера. Я понимала, что ему нет дела до этих смертей и этого горя. Ему нет дела до справедливости. Все, что его интересовало – это темноволосая Страж Амелл, медленно угасающая в сотне миль отсюда.

На этом дневник обрывается

@темы: гет, Архитектор, My Valentine, ж!Амелл

---

My Valentine - флудилка

[Orlesian warden]

Здесь вы можете пофлудить на тему выложенных работ, попытаться поугадывать авторство или просто пообщаться. Анонимно, не совсем анонимно или совсем не анонимно — как вам будет удобно.

Гостевые аккаунты для желающих

Некто в маске варгеста - 11111
Некто в долийской маске - 222222
Некто в маске с мабари - 333333
Некто в маске саирабаза - 444444

@темы: My Valentine

---

[Orlesian warden]

Здравствуйте, дорогие наши участники! Прошло меньше месяца с окончания «DA-Secret Santa», а мы уже по вам соскучились.

Через десять дней наступит любимый многими праздник, День всех влюбленных, и это отличный повод провести его вместе на двухдневном мероприятии «My Beloved Valentine»! А если вы терпеть не можете атмосферу цветов, шоколада и романтических признаний, и самая запоминающаяся для вас свадьба — Кровавая, то тем более ждем вас на «My Bloody Valentine» - там, где чувства испытаются на прочность мучениями, ужасом и страданиями.

код

<div align="center"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/8/9/6/2896988/83821656.png"></div>
<div align="center"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/8/9/6/2896988/83821669.png"></div>

Правила простые:

Авторы создают работы подходящего жанра, романтического или даркового, и выкладывают их в комментарии к специально созданной записи - анонимно или из-под гостевого аккаунта. (Если работа объемная и займет три-четыре комментария, то можете прислать ее на u-mail сообщества, для удобства читателей ее выложат отдельным постом). Единственное условие - наличие пейринга, все остальное на выбор авторов — сами пейринги, направление, рейтинг, размер текста и количество самих работ. Это может быть как modern-AU с гендер-бендером про охоту на зомби, так и просто пропущенная сцена из канона; текст, коллаж, тематический дизайн для дневника, закладки или открытки ручной работы, сеты аватарок - все, чем вам захочется поделиться.

В комментариях к отдельному специально созданному посту читатели смогут отметить названия наиболее понравившихся работ. Самые популярные из работ получат памятные баннеры, а та работа, которая понравится нашим читателям больше всех — небольшой ценный приз. Так же по символическому ценному призу получат самые активные читатели.

Ждем ваших вопросов и самое важное — заявок. Помните — вашу заявленную пару может ожидать не только романтический флафф, но и кровавый дарк.

@темы: My Valentine

---

Угадайка-деанон!

[Weisshaupt Fortress]

Не прошло и двух дней, как почти всех Сант или угадали, или они раскрылись сами. Наверняка же найдутся еще желающие расстаться с бородой? И напоминание: дорогие художники! Если вы хотите, чтобы ваши картинки не расползлись по сети анонимно, то самое время прислать копии работ с вашей подписью. А еще лучше - подписанную работу и ссылку на авторскую галлерею. Дорогие авторы и переводчики! Если вы будете выкладывать ваши работы в архивы, где строго карают за плагиат, то ради избегания недоразумений из-за чрезчур бдительных модераторов можно прикрепить к посту ссылку на выложенный в архиве текст. (Актуально, если у вас не совпадают аккаунты на diary и архиве) А пока мы продолжаем деанон! От Papa-demon для Aihito, мини «Ветер Рваного берега» (слэш, упоминается гет, AU, романс, R, Мииран/Фейнриэль, Атенриль, Густав) От $corpicora для Anarore Kriptih, мини «Сказка на ночь» (джен, повседневность, ангст, романс долийцы, PG-13, Махариэль, Тамлен, Мерриль, Эландрин/Адалена) От Emberiza для Astera Orey, мини «Самсон» (джен, PG-13, Самсон, Кальперния, Корифей) От джу; для Aurus, арт «В пути» (слеш, романс, PG-13, м!Хоук/Фенрис) От джу; для Aurus, арт «Танец» (слеш, PG-13, Дориан/м!Лавеллан) От Эльдатиэр для AWU, мини «Интрига по-гномьи» (джен, психология, G, м!Эдукан) От Laetans member для AWU, драббл «Письма другому будущему» (джен, гет, G, Анора/Вигеланн Кусланд) От Laetans member для AWU, мини «Леди нашего города» (гет, modern-AU, G, Анора/Вигеланн Кусланд) От tigraniya для balsana, мини «Письма из Орлея» (гет, юмор, R, Каллен/ж!Тревельян) От Astera Orey для bettelgeyze, мини «Долг верить. Долг исполнять» (джен, экшен, кроссовер с «The Witcher», R, оригинальные) От Mor-Rigan для bettelgeyze, коллаж «My Dear, чаю?» (джен, G, Вивиен | Мередит) От Антропоморфная Персонификация для Boogiepop, миди «Бальзам для рогов» (гет, джен, драма, R, Железный Бык/ж!Адаар, папа-Адаар, мама-Адаар, Варрик, Крэм, Сэра) От wolvesarenotdogs для Boogiepop, перевод мини «Сомневаешься — спроси дракона» (гет, романтика, устоявшиеся отношения, легкий ангст, PG-13, Фенрис/ж!Хоук) От Rena Sobokuna для Boogiepop, мини «Сложности понимания» (гет, романс, юмор, PG-13, Зевран/ф!Амелл) От Somniary для clemans_mm, мини «Морские волки» (гет, AU, hurt/comfort, приключения, R, Фенрис/Изабела, фоном немного ф!Хоук/Андерс) От Rena Sobokuna для clemans_mm, мини «Служение» (джен, гет, ангст, PG-13, Абелас|ж!Лавеллан) От Laetans member для clemans_mm, мини «Пробуждение», (гет, романс, R, м!Хоук/Таллис) От bettelgeyze для edelweisse, мини «Фиана» (джен, сказка, G, оригинальные) От KiraStain для Emberiza, миди «Я верю в чудо, что привело меня к тебе» (гет, романтика, флафф, ангст PG-13Каллен/ж!Тревельян) От SistemK для Gaala, мини «Смысл жизни» (джен, G, Абелас и мир) От  clemans_mm для Gaala, мини «Свобода» (джен, экшен, hurt/comfort, PG-13, Абелас,Эмалиен, мельком остальные члены клана Хавена, Маханон Лавеллан и Солас От Green Irving для ginger_vitriol, мини «Виды Неварры» (джен, экшн, юмор, PG-13, Серебрянка, ОМП-морталитаси) От Раэлла для Gloralyn, мини «Неправильный мужчина» (гет, романтика, G, Алистер/ж!Махариэль) От Лиэс. для Green Irving , мини «Правда» (джен, AU, драма, религиозное помешательство, PG-13, м!Лавеллан) От Веда для KiraStain, мини «Ничего плохого не случится» (гет, романс, драма, PG-13, Каллен/ж!Лавеллан, Варрик, Дориан) От Rena Sobokuna для KiraStain, мини «О беде неотправленных писем» (гет, романтика, PG-13, Фенрис/ж!Хоук) От Morwgh для Just__Nobody, арт «Омела» (фемслеш, романс, PG-13, ж!Адаар/Жозефина) От Morwgh для Just__Nobody, арт «Свидание на природе» (фемслеш, романс, R, ж!Тревельян/Кассандра) От Rena Sobokunaдля KirioSanjouin мини «Сияющий красным» (слеш, ангст, дарк, PG-13, м!Хоук/Фенрис) От Лиэс. для Laetans member, мини «Завтра будет лишь только хуже» (джен, POV, драма, R, ОЖП-магесса) От Раэлла для Lienin, мини «Увлекательное занятие!» (гет, романс, R, Фенрис/ж!Хоук) От анонима для Lienin, арт «Портрет Инквизитора» (G, ж!Лавеллан) От Anarore Kriptih для Loreley Lee, миди «Свадьба длиною в Мор» (гет, агнст, hurt/comfort, даркфик бодро перетекающий в юмор, R, ж!Табрис/Неларос) От Boogiepop для LenaSt «Воспитательный момент» (гет, мини, романтика, юмор, NC-17, Блэкволл (Том Ренье)/ж!Тревельян) От Rena Sobokuna для LenaSt, мини «Грань» (гет, ангст, романс, R, Блэкволл/ж!Тревельян) От Кузя-кот для MacLean, драббл «Проклятие, а не порок» (гет, ангст, инцест, R, Карвер Хоук/ж!Хоук) От $corpicora для MacLean, мини «Плачь, детка, плачь» (джен, юмор, PG-13, Карвер Хоук, ж!Хоук) От Lienin для MacLean мини (джен, фемслэш, занавесочная история, G, Селина/Бриала) От Rena Sobokuna для MacLean, драббл «Я стану большим» (гет, ангст, PG-13, Солас/ж!Лавеллан От AWU для MariSie, мини «Как (не)кунари признаются в любви» (фемслэш, романс, G, ж!Адаар/Кассандра) От balsana для Mor-Rigan, мини «Шпион» (детектив, слэш, детектив, hurt/comfort, PG-13, Дориан/Каллен) От анонима для Morwgh, мини «Венадаль» (дженофем, G, оригинальные) От Ханна Нираи для Morwgh мини «Ирвинг бы гордился», (джен, слеш, юмор, PG-13, м!Амелл, м!Сурана, мимо также пробегали Алистер и Зевран) От  Rena Sobokuna для Nagi Frost, мини «О том, что было и есть» (гет, фем, романс, ангст, PG-13, Галиан/Кассандра, ж!Хоук/Изабела) От Rii-sempra для Nagi Frost, драббл «Цель» (джен, G, Мерриль, Солас) От Валентин Эккерт для Noordkrone, мини «Обещания и надежды» (слэш, драма, hurt/comfort, R, м!Хоук/Орсино) От анонима для Orlesian warden, арт «Всегда на страже» (джен, G, Орлейский страж) От Aihito для Papa-demon, арт «С добрым утром» (джен, PG-13, Мииран/Фейнриэль) От Джейкенсон для Rena Sobokuna, арт «Защитник» (карта Таро, G, Элиза Хоук) От $corpicora для Rena Sobokuna, мини «Слова любви» (гет, романс, флафф, юмор, R, Зевран/ж!Махариэль) От Lienin для Rii-sempra, мини «Первый Дент» (джен, занавесочная история, G, ж!Махариэль/Зевран фоном) От Rena Sobokuna для Rii-sempra, мини «Взросление» (гет, романс, hurt/comfort, PG-13, Дориан/ф!Лавеллан) От Гнева для Rii-sempra мини «Хуже горькой редьки» (гет, юмор, возможно ООС, PG , Дориан Павус/ж!Тревельян) От Гнева для Rii-sempra мини «Лев, фенёк и Дориан Павус» (гет, UST, hurt/comfort, PG, ж!Лавеллан | Дориан Павус (одностороннее), Каллен) От Rii-sempra для $corpicora, арт «Передышка» (гет, G, Зевран/ж!Кусланд) От Rii-sempra для SistemK, мини «Рыцарь», (джен, приключения, юмор, G, Каллен Стентон Резерфорд) От Зак Лайфстримыч для SistemK мини «Раздолбай» (джен, юмор, стеб, G, м!Тревельян/мозг ближайшего окружения От Аларис для SistemK мини «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих»(джен, юмор, PG-13, м!Тревельян-маг/Тедас) От Gloralyn для Sky Smoker, мини «Перевернутая императрица» (гет, драма, психология, трагедия, R, ж!Тревельян, Каллен) От ginger_vitriol для ShiRouge, арт «Postcards from Kirkwall» (джен, G, Мерриль, ж!Хоук) От bettelgeyze для Somniary, мини «Сильное звено» (джен, ангст, драма, повседневность, R, сопартийцы DA2) От Ханна Нираи для Toy_Soldier, мини «Влажная уборка, алкоголь и другие неприятности»(слэш, юмор, романс, R, м!Хоук/Фенрис) От Rena Sobokuna для Toy_Soldier , мини (сборник драбблов) «Долгий путь... домой?» (гет, слеш, романс, юмор, R, Варрик/Кассандра, Инквизитор/Дориан (фоном)) От Веда для tigraniya, мини «Сумасшедшие» (гет, романс, юмор, PG-13, Алистер/Морриган, Варрик/ж!Хоук, Железный Бык/ж!Лавеллан, Дориан, Кассандра) От SistemK для tigraniya, мини «Необычная» (гет, PG, Натаниэль\жХоук) От Гнева для tigraniya, джен «Черепки» (дженогет, G, Варрик Тетрас, Инквизитор Кадаш, Варрик/ж!Хоук; упоминается Варрик/Бьянка) От Loreley Lee для Volchitsa-Assassin, мини «Тихий омут» (гет, романс, драма, G, Андерс/Бетани) От Gaala для wolvenstorm, арт «Перманентное слияние» (гет, эротика, R, ж!Махариэль/Зевран Аранай) От Gaala для wolvenstorm, арт «Деперсонализация» (джен, G, ж!Лавеллан|ж!Адаар) От двуручный меч Форлорна для wolvenstorm, арт «Её демоны» (джен, G, Мерриль) От Rii-sempra для wolvesarenotdogs aka Эlиs, мини «Вызов» (гет, романтика, юмор, повседневность, PG, ж!Хоук/Фенрис) От yisandra для yennefe, мини «Ведьма» (пре-фемслэш, юст, PG-13, Лелиана/Морриган, Лелиана/ж!Амелл) От Зак Лайфстримыч для yisandra, мини «Одно из двух» (преслэш, суровая романтика, экшн, ust, юмор, R, Железный Бык/Дориан/м!Адаар) От yisandra для Аларис, мини «Две жизни спустя» (слеш, missing scenes, PG-13, м!Сурана/Каллен) От Laetans member для Аларис, сборник стихов «Колесом» (джен, PG-13, Логэйн Мак Тир, Мэрик, Роуэн, Анора, Лелиана) От Манако для Аларис, мини «Давний друг оказался... здесь?» (джен, юмор, немного ангста, PG-13, м!Сурана/Зевран, Каллен) От анонима для Анонима, мини «Шансы» (слэш, романс, PG-13, Фенрис/Андерс,фоном на Хоук/Изабела) От Тайсин для Анонима, мини «Поговорим?», (джен, общий, AU, G, фра Дженитиви, Кассандра, Лелиана, Солас, Варрик, Каллен, Корифей) От wolvesarenotdogs для Антропоморфная Персонификация, перевод мини б\н (гет, романтика, устоявшиеся отношения, PG-13, Фенрис/ж!Хоук) От Nagi Frost для Батори, арт «Огни большого города» (портрет, R, ж!Хоук, modern-AU) От анонима для Валентин Эккерт, перевод мини «Валюта Киркволла» (джен, слеш, PG-13, Карвер, м!Хоук, Мииран) От Кузя-кот для Валентин Эккерт, перевод драббла «Просьба» (джен, G, Орсино, Мередит) От Кузя-кот для Валентин Эккерт, перевод макси «Глагол «бежать» в настоящем длительном времени» (драма, NC-17, Андерс/Фенрис, упоминаются ж!Хоук/Изабела) От yisandra для Валентин Эккерт, мини «Служебный роман» (слэш, романс, Pg-13, Логейн/м!Сурана, м!Кусланд|Натаниэль) От Rii-sempra для Веда, арт «Light in the dark» (арт, джен, G, ж!Лавеллан) От SistemK для Веда, мини «Мгновения» ( гет, общий, PG-13, Солас/ж!Лавеллан) От KirioSanjouin для Гнева, арт «Личный трофей» (гет, романс, G, ж!Тревельян/Железный Бык) От AWU для двуручный меч Форлорна, мини «Осколки Тедаса» (джен, драма, ангст, повседневность, G, Блэкволл, разведчица От Падуб остролистый для Джейкенсон, мини «Всё, что нужно» (слэш,  драма, романс,  PG-13, Каллен/м!Хоук) От Эльдатиэр для Джейкенсон, мини «А что вы хотели от…», (занавесочная история, юмор, PG-13, м!Хоук/Каллен, Фендерс за кадром слэш) От Валентин Эккерт для джу;, мини «Не теряйся больше» (слеш, романс, R, м!Хоук/Фенрис) От yisandra для -доставляется к пиву, мини «Невеста в кровавом уборе» (гет, романс с налётом драмы, PG-13, Неларос/ф!Табрис) От Gaala для -доставляется к пиву, арт «Диалог» (джен, общий, G, Кассандра Пентагаст|Варрик Тетрас) От Rena Sobokuna для Зак Лайфстримыч, мини «Зелёное безумие» (слеш, ангст, романс, PG-13, м!Адаар/Дориан) От Масонская ложечка для Зак Лайфстримыч, мини «Чужаки» (слэш, повседневность, романс, PG-13, Дориан/м!Адаар) От Ханна Нираи для Йаррис, мини «Стереотипы» (гет, юмор, PG-13, м!Амелл/ожп, Натаниэль Хоу) От Гнева для Кротик мой любимый, мини «По образу и подобию нашему» (джен, кроссовер, PG, Фокс, Стопервая, Эвелин Тревельян, Бык) От анонима для Кротик мой любимый, мини «Волчица». (гет, ангст, R, Рендон Хоу | Элеонора Кусланд, фоном Брайс\Элеонора) От Буква А. для Кузя-кот, мини «Остров на воде» (джен, приключения, экшн, Pg-13, м!Хоук, Изабелла, Фенрис, Варрик, Мерриль) От Gaala для Лиэс., арт «Мономания» (джен, G, Андерс|Справедливость) От Русалка Милюля для Манако, арт «Дела подождут» (фемслеш, G, Селина/Бриала) От Green Irving для Масонская ложечка, мини «Небытие» (джен, драма, повседневность, PG-13, Сэра, Инквизитор, Солас, Коул) От Мэй_Чен для Морфей_де_Кореллон, миди «Серая полоса» (гет, модерн!АУ, детектив, R, Алистер/Морриган, фоном - Натаниэль/Веланна) От Масонская ложечка для Мэй_Чен, мини «Согласно инструкции» (слэш, ангст, PG-13, Самсон/Каллен) От Aurus для Мэй_Чен, миди «Зимние неожиданности» (слэш, юмор, флафф, PG-13, м!Хоук/Фенрис, Варрик, Изабела, Андерс, Мерриль) От Sky Smoker для Мэй_Чен, мини «All the right Reasons» (слэш, гет, ангст, R, Логейн/Алистер, Логейн/Мэрик в воспоминаниях, Алистер/ж!Амелл) От анонима для Падуб остролистый, перевод миди «Сквозь бури и штормы» (слеш, hurt/comfort, ангст, романс, G, Хоук/Фенрис, м!Тревельян/Дориан, Варрик, Солас и Коул) От Эльдатиэр для Раэлла, мини «День Рождения близнецов» (джен, флафф, юмор, G, Карвер, Гаррет и Бетани Хоуки) От Йаррис для Раэлла мини «Лжец» (джен, гет, PG-13, Натаниэль/Веланна, Андерс, м!Сурана) От Astera Orey для Русалка Милюля, миди «Песнь Красоты» (джен, ангст, G, Архитектор, Солона Амелл) От LenaSt для Русалка Милюля, мини «Новый Специальный выпуск Вестника «Распутная вдова» (гет, AU, R, Имшаэль/фем!Тревельян, Блэкволл/Кальперния, Кассандра/Самсон, Дагна/Мэддокс, Каллен/Корифей) От Мэй_Чен для Тайсин, мини «Нуждающийся», (слеш, ангст, романс, R, Алистер/Зевран, фоном - м!Кусланд/Морриган, Зевран/ м!Кусланд) От Морфей_де_Кореллон для Тайсин, миди «А ведь ему просто не поверили» (слэш, приключения, романс, NC-17, Алистер/Зевран, Айдан Кусланд (разбойник)/Лелиана(фоном), мабари) От yisandra для Ханна Нираи, мини «Алион» (джен, драма, PG-13, kid!elf!Инквизитор, Кассандра, Солас, Лелиана, Варрик) От KirioSanjouin для Эльдатиэр, арт «Минутка покоя» (гет, флафф, G, м!Кадаш/Хардинг)

запись создана: 06.01.2016 в 17:54

@темы: орг, Secret Santa 2015/2016