Wintersend - Правила

[Orlesian warden]

Друзья, мы знаем, как вы соскучились по командному фестивалю, на котором можно вволю пообщаться и подурачиться! А что может лучше подойти для этих целей, чем старая добрая снежная битва?

Поэтому мы зовем вас на «Wintersend»!

Правила остались прежние, ветераны Вейсхаупта их помнят, а новобранцы могут ознакомиться с ними под катом. Собирайте команды из старых соратников или найдите новых и скрепите дружбу под шквалом снежков! Или попробуйте выстоять в одиночку - кто знает, вдруг вы тот самый Избранный, который сможет выиграть битву в одиночку? Конечно, команды, в которых есть и текстовики, и художники, имеют больше шансов на победу, но кто знает, как выпадут ключи?

Придумывайте самые невообразимые ключи: чем сложнее ключ, тем жарче придется вашим соперникам! Но учитывайте, что с благословения Андрасте самый каверзный ключ может выпасть как раз вашей команде, поэтому постарайтесь быть гуманными. Но не слишком, ведь нам предстоит веселая битва, а не чинное чаепитие в орлесианском салоне!

Фестиваль проходит в три тура: день выдачи ключей, три дня на подготовку, выкладка выполненных ключей, на следующий день - выкладка ключей второго тура и т.д.

Даты фестиваля следующие:

— 26 января - выдача ключей первого тура;
— 30 января - выкладка первого тура;
— 31 января - выдача ключей второго тура;
— 4 февраля - выкладка второго тура;
— 5 февраля - выдача ключей третьего тура;
— 9 февраля - выкладка третьего тура;

код

<div align="center"><a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p211719699.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/8/9/6/2896988/84741528.png"></a></div>

Правила

Правила

1. Каждый желающий подает заявку, где указывает персонажа, за которого ему хотелось бы участвовать в роли автора/артера/беты.
1.1 Конкурс командный. Команды определяются по названным персонажам, например: team!Гасариана, tеаm!Андрасте (Внимание: за Хоука, Стража, Инквизитора играть нельзя).
1.2 Сроки фестиваля:
Фестиваль проходит в три тура: день выдачи ключей, три дня на подготовку, выкладка выполненных ключей, на следующий день - выдача ключей второго тура и т.д.
— 26 января - выдача ключей первого тура;
— 30 января - выкладка первого тура;
— 31 января - выдача ключей второго тура;
— 4 февраля - выкладка второго тура;
— 5 февраля - выдача ключей третьего тура;
— 9 февраля - выкладка третьего тура;
1.2 Количество команд непосредственно зависит от количества участников. В команде может быть от одного до четырех человек. Доукомплектовываться в процессе можно и нужно; если кто-то из команды выбыл, то на следующий тур на его место можно взять замену. Команда может выложить в тур одну работу от анонимного доброжелателя. Беты могут не входить в состав команды.
1.3 Перед началом тура каждая команда выбирает 10 заявок-ключей по принципу лотереи: называет номера из списка и получает ключи согласно этому номеру.
1.4 В фиксированный день команды выкладывают работы. Минимальное количество - одно исполнение. Максимальное - 10, причем один и тот же ключ можно исполнить только дважды. За исполнение всех 10-ти ключей команда получает бонус.

2. О ключах-заявках:
2.0 Каждая команда должна придумать 30 ключей (по 10 ключей на три тура) и присылать их на u-mail соо  Weisshaupt Fortress
2.1 Ключ выглядит как "Персонаж [условие]" (Например: "Персонаж печет тортик", "Персонаж украл у персонажа другой команды тортик", "Персонаж расследует жестокое убийство", )
2.2 Ключи заявки не должны быть оскорбительными или унижать персонажа.
2.3 Ключ должен быть в принципе исполняемым.

3. Требования к представляемым работам:
- Основное требование: главным героем должны быть заявленный персонаж. С персонажем можно делать всё. Форма исполнения совершенно произвольная, будь то текст, арт, коллаж, видео, аватарки или эстетик-гифсет, косплей, вышивка, панно из макарон. Жанры: ангст, романс, юмор, флафф, пвп - какие угодно, все ограничено вашей фантазией. Рейтинги - от G до NC-17 включительно. Слэш, гет, фемслэш, вне зависимости от канона; другие пейринги, которые раскрываются глазами персонажа. Главное - его непосредственное участие.
- Работы должны соответствовать вытащенным из шляпы ключам. Если попалось "Персонаж в сиреневых трусах летит на Луну", то он должен полететь и трусы на нем должны быть непременно сиреневыми, а не розовыми. А вот как он это сделает — зависит только от вашего воображения.
- Минимальный размер перевода и авторского фика (в т.ч. цикла драбблов) - 700 слов. Максимальный объем не ограничен.
- При использовании референсов - указывать их.

4. Команда-победитель определяется набранными очками. Расстановка баллов:
4.1 Каждое исполнение ключа дает 1 балл.
4.2 Команда, исполнившая все 10 ключей получает бонус 3 балла.
4.3 Так же в рамках фестиваля действует закрытое читательское голосование через u-mail. Наиболее понравившиеся читателям тексты и арты тура принесут командам бонусные баллы.

5. Все работы должны быть сделаны непосредственно для фестиваля. Так как выкладка анонимна - участникам нельзя публиковать и раскрывать авторство своих работ до завершения фестиваля.

6. Команда-победитель по традиции торжественно принимается в ряды почетных членов Инвизиции, с полной гарантией сохранения своего звания при роспуске оной.


Вопросы по правилам можно задавать в комментариях.

@темы: орг, Wintersend

---

[Weisshaupt Fortress]

Вот и закончились празднования Нового и Старого нового года, и можно окончательно попрощаться с прошлым годом. На этот раз мы решили сделать эксперимент и провести сразу после «Тайного Санты» «Новогодний календарь». Декабрь 2016 года оказался столь насыщен для многих наших постоянных авторов и художников, что часть из них не смогла заявиться на «Тайного Санту» из-за нехватки времени и попросили дать возможность поздравить фандом в конце новогодних каникул. К сожалению, новогодние каникулы пришли с январским с резким похолоданием и сопутствующими простудами, гриппом и прочими форс-мажорами, так что не все смогли доделать задуманные для «Календаря» работы. Тем не менее, хотя эксперимент не оправдал возложенных на него надежд, давайте не будем считать этот формат неудачным и дадим ему еще один шанс — ближе к лету и с более тщательной подготовкой. Большое спасибо авторам, которые принесли свои рассказы и порадовали нас. Можете снимать маски! Однако на Перводне зимние праздники в Тедасе не заканчиваются. Вы помните про Винтерсенд, дорогие участники? Как вы смотрите на то, чтобы разбиться на небольшие команды и устроить битву на снежках?

@темы: орг, Wintersend, «Новогодний календарь»

---

Новогодний календарь — День четвертый

[Weisshaupt Fortress]

Автор:  Somniary Название: «О трудностях выбора, гаданиях и медведях, или Однажды зимней снежной ночью…» Пейринг/Персонажи: Тара Сурана, Лелиана, Алистер, Зевран Категория: джен с элементами гета Жанр: романтика, юмор, юст Рейтинг: PG Размер: ~ 3000 слов К полудню кострище остыло, и прах Кайлана бережно собрали в кожаный мешочек. Алистер уложил его в свой вещевой мешок, рядом с оружием Дункана и помятым шлемом Кайлана. Больше им здесь делать было нечего и, наскоро закусив, Стражи двинулись в обратный путь. Остагар провожал их не менее неприветливо, чем в прошлый раз, подталкивая в спину ветром, жаля лица и руки морозом, залепляя глаза снегом. Но невзирая на разыгравшуюся метель, Стражи вскоре всё-таки сошли с Имперского тракта, чтобы срезать путь и вернуться в лагерь пораньше. – Ну и снегопад! Густой, как каша, – жмурясь от летящего в лицо снега, буркнул Алистер. Он шёл первым, прокладывая путь, а за ним практически след в след брели Лелиана, Тара и Зевран. – Если бы я съела столько каши, сколько уже наглоталась снега, то наелась бы, наверное, на неделю вперёд, – заметила Лелиана, отвернув голову и цепляясь за капюшон, который сдувало ветром. – Ничего, вернемся в лагерь, и будет нам настоящая каша, – пропыхтела Тара, – правда, сейчас очередь Огрена готовить, так что я даже не представляю, из чего он её сварит на этот раз. – Огрен? Тогда я бы предпочел ещё пару деньков где-нибудь побродить, чтобы вернуться в лагерь, когда готовить будет Винн, – заявил Зевран, нагнав Тару. Та остановилась, переводя дыхание: этот переход давался ей нелегко – идти даже по следам Алистера и Лелианы было трудно, ноги всё равно вязли в снегу и быстро уставали. Она уже не раз порывалась скомандовать привал, но расписываться в собственной слабости не хотелось – Лелиана тоже худенькая и невысокая, но идёт и не ноет. К тому же каждый шаг приближал их к долгожданному ночлегу в безопасности и тепле, а также к горячей, а главное, вкусной и свежей еде. Алистер и Лелиана уходили всё дальше и дальше, их силуэты бледнели, словно растворяясь в снежной круговерти, и Тара, вздохнув, вновь побрела за ними, сопровождаемая терпеливо дожидавшимся её Зевраном. Они шла, то и дело спотыкаясь, и Зевран предложил: – Ты шатаешься, словно новорожденный жеребенок. Если обопрёшься на мою руку, идти будет легче. Тара качнула головой и, стиснув зубы, упрямо попыталась прибавить шаг, но в очередной раз споткнулась и упала. – Нет, так дело не пойдёт, – пробормотал Зевран, помогая ей подняться. Нагнувшись, он зачерпнул рукой снег, обмял его и швырнул получившийся снежок в спину Алистеру. Попал, конечно же. Алистер тут же крутанулся на месте, одновременно выхватывая меч и настороженно озираясь в поисках напавшего на него врага. – Эй, мы здесь! – крикнул Зевран и помахал ему рукой. – Что случилось? – спросил вернувшийся Алистер. – Тара? – Ничего, amigo, – ответил за неё Зевран, – просто не все способны поддерживать заданный тобой темп. – Он посмотрел на Тару. Алистер тоже перевёл взгляд на неё. – Я могу понести тебя. – Может, лучше устроим привал и отдохнём? – предложила Лелиана, глядя на Алистера. – Я, признаться, тоже устала, но даже если ты будешь нести нас с Тарой по очереди, мы всё равно далеко не уйдём. Зато ты быстро выбьешься из сил, и если на нас кто-нибудь нападёт, не сможешь сражаться. – Давайте устроим привал и подкрепимся, – подхватила Тара. – Тут недалеко лес, по-быстрому сделаем шалаш, а уж огонь мы сможем развести даже в такую метель. – Она демонстративно подняла руки и повертела ими. – Не хотелось бы огорчать тебя, мой дорогой Страж, – сказал Зевран, – но романтический ужин в шалаше посреди зимнего леса придётся устроить в другой раз – я, кажется, вижу дом. – Где? – воскликнули остальные. – Вон там, слева. И правда, среди деревьев темнело что-то большое, угловатое. – Если это дом, то почему в окнах нет света? – усомнился Алистер. – Обычно в сумерках свет даже сквозь ставни виден. – Может, это не дом, а поваленные деревья, – сказала Лелиана. – Или хозяева дома уже спать легли, – неуверенно предположила Тара. – Что ещё вечером в такую погоду делать? Мы вот, например, в Круге зимой рано спать ложились, свечи берегли. Зевран усмехнулся. – Могу подсказать пару увлекательных занятий, которые помогают скоротать скучный зимний вечер. – Пф, всего пару? – язвительно поинтересовалась Тара. – Секс и убийство, наверное? Как бедна твоя Антива на развлечения! Я тебе навскидку ещё с десяток назову… – Вообще-то я имел в виду душевный разговор под хорошее вино, – ухмыльнулся Зевран, – но ход твоих мыслей мне нравится! Тара возмущенно открыла рот, чтобы возразить, но поперхнулась снегом и закашлялась. Лелиана заботливо похлопала её по спине. – Лично я уже замёрз и хочу поскорей выяснить, что это, – сказал Алистер, кивнув в направлении предполагаемого дома. – Если это дом, то можно будет попроситься на ночлег – из-за метели мы прошли едва ли половину пути, лучше переночевать здесь, чем потом мёрзнуть в шалашах посреди леса. – Да, идём, – спохватилась Тара, осознав, что пикироваться с Зевраном, конечно, весело, но лучше делать это не на морозе, а в тепле. – А если кому-то кажется, что в доме ночевать скучно, то он может выбрать себе сугроб по вкусу! – оставив за собой последнее слово, довольная Тара гордо зашагала за Алистером. Из снежной заверти постепенно проступали очертания бревенчатых стен и крыши, и вскоре сложились в приземистую охотничью избушку. Толстая дверь внутри имела прочный засов и вела в одну-единственную комнату с двумя узкими окнами, которые были плотно прикрыты ставнями. Но кто бы ни был хозяином дома, он блюл традиции: у очага лежал хворост, а рядом с ним, в кособоком старом котелке ещё и кресало, кремень и трут – чтобы случайно забредший путник мог разжечь огонь и согреться. Алистер сложил хворост в очаг, и Тара подожгла его заклинанием. Побросав мешки, Стражи столпились вокруг огня и дружно протянули к нему озябшие руки. На всех лицах появилось одинаково блаженное выражение. Немного отогревшись, Лелиана выскочила за дверь и вскоре вернулась с полным котелком снега. Повесила его над огнём и достала из своего мешка полотняные мешочки с травами. В ожидании горячего чая Стражи сели на пол вокруг очага с кружками наготове. Стылый воздух постепенно теплел, дыхание больше не вырывалось изо рта облачками пара и Стражи сняли влажные плащи, меховые накидки и шапки. Тара тряхнула головой, пригладила мокрые кудри; от близости огня кровь веселей побежала по жилам, лицу стало жарко. Случайно встретившись взглядом с загадочно улыбающимся Зевраном, она вопросительно подняла бровь. – Ничего особенного, – ответил тот, – просто любуюсь тем, как дивно гармонируют с твоими черными волосами и карими глазами раскрасневшиеся в тепле ушки… то есть, прости, я хотел сказать щёчки. – Жаль, зеркала нет, – фыркнула Тара, – а не то я показала бы тебе твои уши, красные, словно спелая вишня! И они абсолютно не гармонируют с твоими жёлтыми волосами и глазами! – Ты сказала, красные, как вишня? – переспросил Зевран, нахмурившись в притворной озабоченности. – И правда, ужасный цвет. Воистину, ферелденская зима нанесла непоправимый урон моей привлекательности! Как жить дальше? Меня ж теперь девушки любить не будут! – Видимо, наша страна тебе и правда не подходит, – неприязненно усмехаясь, сказал Алистер, – сначала тебя чуть не убили, а теперь ты чуть не отморозил уши. Но силком тебя здесь никто не держит, ты в любой момент можешь вернуться в свою драгоценную Антиву. Зевран подобрался и в упор посмотрел на Алистера. – Я дал клятву Таре, а не тебе, – с обманчивой мягкостью сказал он, – значит, не тебе и решать, когда я могу уйти. Если она сейчас скажет, чтобы я уходил, я ни на миг здесь не задержусь. Он посмотрел на Тару, и ей стало не по себе от его необычайно серьёзного, пристального взгляда. Смутившись, она отвела взгляд и встретилась глазами с Алистером. «Прогони его! – читалось в его глазах. – Зачем нам этот убийца?» – Тара, мне уйти? – спокойно спросил Зевран. – Ты хочешь, чтобы я ушёл? Можно было – и даже нужно! – отшутиться, но Тара, никогда не лезшая за словом в карман, сейчас почему-то не могла вымолвить ни слова. Алистер давил на неё нетерпеливым взглядом, словно щитом: «Ну же, скажи «да!» Позорно проиграв в этом поединке, Тара зажмурилась. И представила: вот Зевран ушёл, его больше нет рядом. Нет его поддержки в бою, постоянных двусмысленных комплиментов и подколок, улыбок и этого его «мой дорогой Страж»… Ну, допустим, без последнего она как-нибудь проживёт, но вот всего остального ей определённо будет не хватать! – Нет, – открыв глаза и посмотрев на терпеливо дожидающегося её ответа Зеврана, сказала она. – Я не хочу, чтобы ты уходил. Ты нужен мне… всем нам. Такой умелый отравитель всегда пригодится тем, у кого так много врагов! Алистер разочарованно вздохнул и отвернулся. – Право слово, я польщён! – Зевран приложил руку к груди и насмешливо поклонился. – Но, мой дорогой Страж, ты неоправданно высоко оцениваешь мои скромные познания в ядах. Сейчас, например, я так и не разобрался, что наша милая послушница чуть было не высыпала в котелок вместо душицы – белладонну или дурман? Тара вопросительно посмотрела на Лелиану. – Я просто перепутала мешочки, – смущённо пояснила та. – Это была белладонна, я иногда пью её отвар, когда не могу уснуть. Ну а если сделать крепкий настой, то им и правда можно отравить. Алистер, взявший было свою кружку с чаем, так и не донёс её до рта и замер, настороженно разглядывая её содержимое. – Не бойся, это душица, – насмешливо сказал Зевран, демонстративно отпив свой чай. Алистер метнул на него гневный взгляд и молча принялся пить. Тара с невозмутимым видом взяла свою кружку и поднесла ко рту. Помедлила, принюхиваясь, но отвар пах правильно. Да и на вкус оказался таким, как надо – терпким и чуть сладковатым. – Хвороста мало осталось, – кашлянув, сказал Алистер, избегая смотреть кому-либо в глаза. – Пойду, принесу ещё. – Пусть с тобой сходит Зевран, так вы больше соберёте, – мстительно предложила Тара, – да и если на вас нападут, вдвоём больше шансов отбиться. Алистер поморщился, но возражать не стал. – А мы с Лелианой приготовим похлебку, – подсластила она горькое лекарство. – Без мяса, правда, последнее вяленое мясо мы съели ещё в Остагаре. – Ничего, – добродушно сказал Зевран, – если нам вдруг встретится страдающий бессонницей заяц или птица, мы обязательно пригласим их на ужин. – Ну-ну, если вы встретите зайца или птицу, ещё неизвестно, кто кем поужинает, съязвила Тара, – все нормальные звери сейчас спят в своих норах, а по ночному лесу в метель станут шататься только моровые твари! Помните ту моровую сову, что напала на нас пять дней назад? Её белёсые глаза и расчетверяющийся клюв? – Жуткая была птица, – согласилась Лелиана, передёрнув плечами. – И несъедобная. – Завтра утром поохотимся, – надевая непросохший плащ и шапку, сказал Алистер. – Жаль, что медведи сейчас спят – птицей или зайцем мы не насытимся… – Спят – и прекрасно! – отрубила Тара, с содроганием припоминая нечастые, к счастью, схватки с медведями. – Встреть мы медведя-шатуна, ещё неизвестно, кто чьей добычей станет – говорят, сейчас они в десять раз злее, чем летом! – Ещё бы: голодный, невыспавшийся, да ещё и на морозе, – этак кто угодно озвереет, – одеваясь, деланно посочувствовал медведям Зевран. – Ферелденские медведи произвели на меня неизгладимое впечатление, и я ничуть не стесняюсь признаться, что рад тому, что зимой они впадают в спячку и до самой весны мы их не увидим. – Мы не будем уходить далеко, – обернувшись у двери, сказал Алистер, – но всё же, если на вас кто-нибудь нападёт – кричите. – Не беспокойся, если на нас нападут, вы об этом узнаете, – заверила его Тара. – Я устрою такой фейерверк, что его будет видно даже в Редклиффе! – Шутки шутками, но в случае чего не стесняйся отбиваться огнём, – посоветовал Алистер, – в такую непогоду лес не загорится, даже если специально его поджигать. – Ладно. Но и вы не отходите далеко, чтобы не заблудиться. Если вас долго не будет, я выпущу в небо две молнии. – Даже если мы заблудимся, то найдём вас по запаху похлёбки, – уже у порога пошутил Зевран. Проводив его взглядом и зачерпнув ещё снега, Тара задвинула засов, повесила котелок над огнём и села у очага. Смакуя душистый отвар, она глядела в огонь, то бледно-желтый, как волосы Алистера… и Зеврана, то золотисто-янтарный, как глаза Зеврана… и Алистера. Ей всегда нравились кареглазые блондины. В Башне был тот храмовник, Каллен. Он так мило краснел и заикался, когда она с ним флиртовала! Алистер похож на него: такой же нерешительный, так же трогательно смущается, когда она шутит на пикантные темы. А ещё он симпатичный, добрый и надежный. Но он человек, бывший храмовник и, возможно, будущий король. Королевой ей не бывать, но должность королевской любовницы грезится в сладких снах даже родовитым человеческим женщинам, а не то что бесправным эльфийкам. Так почему бы и нет? Ведь даже если они победят Мор и выживут, Первый Страж вряд ли признает её, зелёного новобранца, безродную эльфийку-магессу, командором ферелденских Серых Стражей. Он наверняка пришлёт своего ставленника, а она будет рядовым Стражем… Так не лучше ли стать любовницей человеческого короля, чем бесславно сгинуть на Глубинных тропах? Если бы только не Зевран… Он красивый и весёлый, с ним интересно и легко. Его не смутишь неприличными шутками, скорее, смущаться приходится ей. Но он убийца с тёмным прошлым и неизвестным будущим. А ещё он многое повидал, многое пережил, вдруг она ему быстро наскучит? Как же сделать так, чтобы его рядом с ней удерживала не только клятва?.. Впрочем, смешно загадывать так далеко, когда они в любой момент могут умереть. Как Кайлан. Она видела трупы, убивала сама, но его мёртвое тело потрясло её до слёз. Оттого, что они были знакомы? Или потому, что он был до жути похож на своего незаконнорожденного брата, и ей вдруг на миг показалось, что это Алистер висит на той перекладине, мёртвый и обезображенный… Ведь Кайлан тоже был молод и полон сил, смеялся, строил планы, любил… И всё, что от него осталось – горстка холодного пепла в кожаном мешочке. То же может случиться и с ней, и даже скорее, чем она думает. Так не лучше ли брать удовольствие везде, где только можно, закрутить роман с обоими парнями, а там будь что будет?.. Нет. Морриган, наверное, так и поступила бы, но она-то не Морриган. Она так не может. Когда обманывают доверие – это больно, она знает это благодаря Йовану. Нет, она выберет одного. Но кого, Алистера или Зеврана? Хоть монетку бросай! Впрочем, почему бы и нет? Тара достала из кошелька серебряную монету – медная показалась слишком простой для вестницы судьбы; на королевский профиль загадала, разумеется, Алистера. Монета взлетела, крутясь и поблескивая… проскользнула между пальцами, брякнула ребром о пол и нырнула в щель между рассохшихся досок. Тара невольно усмехнулась. Мало того, что ничего не решилось, так ещё и подарила серебряную монету мышам. Может, открыть наугад книгу и прочесть первую попавшуюся строчку, как они развлекались иногда в Круге? – Лелиана, у тебя есть молитвенник? – Есть. Но он остался в лагере, я «Песнь света» и без него наизусть знаю. Ты хотела погадать по нему? – Почему ты так решила? – Ты же только что монетку кидала, – улыбнулась Лелиана. – К тому же ты не особо набожна, значит, молитвенник тебе нужен, чтобы получить подсказку свыше. В Орлее тоже так делают. – А как ещё в Орлее гадают? – Смотря на что, – пожала плечами Лелиана. И вдруг хитро посмотрела на неё и спросила с улыбкой: – Или для тебя вопрос стоит так: «на кого»? – Это что, так заметно? – помрачнела Тара. – Мне – да. Я всё-таки бывший бард, нас специально учат подмечать подобное, чтобы потом сыграть на чужих привязанностях. К тому же Алистер не умеет скрывать свои чувства, и то, что ты ему нравишься, не поняли, наверное, только Стэн и Огрен. Впрочем, Зевран к тебе тоже неровно дышит, пусть и скрывает это искуснее. О! – Лелиана прищелкнула пальцами. – Знаешь, я вспомнила, как одна орлесианская леди однажды выбирала себе любовника – им стал тот, кто первым вошёл в комнату! Ты тоже можешь попробовать её рецепт и выбрать того, кто сегодня зайдет в дом первым. Это ничуть не хуже, чем если бы за тебя решила монетка или книга. Не успела Тара как следует обдумать, нравится ли ей такой «рецепт выбора», как о дверь что-то глухо бухнуло, словно её пнули ногой. Ну да, руки-то у парней заняты… – Ну что, попробуешь её способ? – лукаво поинтересовалась Лелиана, долив себе в кружку горячей воды и высыпав в котелок крупу. – Нам ещё нескоро выпадет возможность ночевать в доме, а у палаток в лагере дверей нет! – А вот и попробую! – с вызовом сказала Тара. Глубоко вздохнув и нацепив на лицо приветливое выражение, она решительно отодвинула засов и дернула дверь на себя. Вместе с клубами морозного воздуха и снежного вихря в дом полезло что-то темное, сопящее. Вскрикнув от неожиданности, Тара отшатнулась; мимо неё пролетела кружка и попала прямо в незваного гостя. Тот взревел и попятился, а пришедшая в себя Тара швырнула ему вслед оглушающее заклинание и быстро захлопнула дверь. Подбежавшая Лелиана помогла задвинуть засов – у Тары от испуга тряслись руки. – Ты не разглядела, что это было? – дрожащим голосом спросила Тара, прислонившись спиной к двери и круглыми глазами глядя на Лелиану. – Вроде бы медведь, – неуверенно ответила та, поднимая с пола кружку. И уточнила, прислушавшись к реву за дверью: – По крайней мере, он орёт как ошпаренный недовольный медведь, которого не пустили в дом погреться. – А нечего лезть, куда не звали! – выпалила Тара и нервно захихикала. – Поохотимся на него? – предложила Лелиана, натягивая на лук тетиву и беря стрелы. – С порога. Если станет наседать, захлопнем дверь, и всё. А если нам повезёт, то будет чем сдобрить похлёбку! – А если не убьём, то хотя бы отгоним, а то как бы он на парней не напал, когда они вернутся, – согласилась Тара и подумала, что в последнем случае её проблема выбора может разрешиться слишком уж радикальным образом. …Когда на вспышки заклинаний прибежали Алистер и Зевран, опаленная туша медведя уже не шевелилась. – Вы не ранены? – первым делом спросил Алистер, окидывая девушек встревоженным взглядом. – Нет, мы с порога отстреливались, – успокоила его Тара. – Фейерверк и правда вышел исключительно заметный, только я не разглядел, молнии в нём были, или огонь, – сказал Зевран. – Всего понемногу, – ответила Тара, грея дыханием руки. Осмотрев их добычу, Алистер присвистнул. – Медведь! Ну ничего себе! – Видимо, он решил, что из этого дома получится прекрасная берлога, – сказала Лелиана, выдергивая из дымящейся медвежьей туши стрелы. Их древки обгорели, но наконечники ещё годились в дело. – А из вас двоих – отличный запас еды на зиму, – подхватил Зевран. – Так, мясо у нас теперь есть, – Тара упёрла руки в бока и насмешливо посмотрела на Алистера и Зеврана, – а где же хворост? – Ну… – Алистер с напускным смущением почесал затылок – точнее, меховую шапку, – вызвав у девушек невольные улыбки. – Где-то там. – Он наугад махнул рукой вбок. – Смилуйтесь над нами, о, грозные победительницы медведей! – проникновенно воскликнул Зевран, приложив руку к сердцу. – Дозвольте загладить нашу вину и предложить в качестве хвороста вот эти березы! – Он указал на дымящиеся деревья и добавил уже нормальным голосом: – Всё равно они наполовину сгорели. Да и медведя надо бы поскорее разделать, пока на этот дивный запах жареного мяса не сбежались все окрестные обитатели. И словно в подтверждение его слов издали донёсся заунывный волчий вой. В последовавшей затем суете Тара напрочь забыла про орлесианское гадание, вспомнив о нём лишь когда все, поужинав вкусной, наваристой похлёбкой, уже укладывались спать. Кто же вошёл в дом первым, Алистер или Зевран? Память молчала. Придётся, видимо, подождать до возвращения в лагерь и погадать на книге…

@темы: Алистер, Зевран, Лелиана, гет, джен, ж!Сурана, «Новогодний календарь»

---

Новогодний календарь — День третий

[Weisshaupt Fortress]

Название: * * * Автор:  Кротик мой любимый Пейринг/Персонажи: Андерс/Изабела Категория: гет Жанр: hurt/comfort Рейтинг: R Размер: 630 слов — А помнишь то волшебную штуку с электричеством? Изабелла частенько упоминала об этом в разговорах, которые хоть каким-то боком касались секса. Не в последнюю очередь потому что Андерса смущало публичное обсуждение былых постельных подвигов. А иногда ей и подводов не требовалось, и тогда она, заскучав, подмигивала ему и произносила своим глубоким голосом: «Ах, эти искорки...» Вот и сейчас она бросила на Андерса многозначительный взгляд из-под угольных ресниц и пихнула плечом. Андерс вздохнул. Перед таким напором и настойчивостью сложно устоять. Впрочем, что он теряет? — Так может, как-нибудь повторим? Но не рассчитывай на сливки и наручники. Изабела по-прежнему ненасытна до наслаждения. Она, постанывая от блаженства, лежит на тюфяке, раздвинув ноги и крепко, до синяков, стискивает предплечье Андерса. Андерс, расслабленный и сонливый после секса, задумчиво любуется изгибами её тела в обрамлении сбившихся простыней, и не сразу замечает, что Изабела настойчиво ёрзает бёдрами. — Не отвлекайся, котик! — Прости! Андерс без особого сожаления целует смуглую коленку и на кончиках его пальцев снова начинают потрескивать слабые электрические разряды. ...простыни в Висельнике — трупно-жёлтые от ветхости, и кто знает, какую заразу можно подцепить, просто присев на них. В Круге ткань вдвое крепче шла на ветошь, но простые люди берегут каждый грош, ведь каждый из них оплачен потом и кровью... Не то, чтобы маги в Круге маялись бездельем, но всё же... Болезни можно вылечить, деньги – заработать, но что делать с несвободой... Изабела выгибается, шоркает пятками по рвущимся простыням и не сдерживает животных криков. …любовные игры в Круге разнообразны и изощрены, но не имеют ничего общего с простым здоровым сексом, которым занимаются все в Тедасе. В Круге любая беременность — трагедия, любая ставшая известной привязанность — повод для шантажа. Магам не надо думать о куске хлеба и крыше над головой, но роскошь открыто выражать свои чувства и любить кого захочешь, доступная даже беднякам, магам недоступна... И только когда ему в подбородок впечаталась коленка, Андерс понимает, что Изабела кричит уже не от оргазма. Он опять задумался — и забыл «приглушать» поток магии. Покалывающие искорки превратились в молнии — и ожгли нежную кожу. До крови, конечно же, не дошло, но отметины на какое-то время останутся. — Твою мать, Андерс! Да что с тобой?! Изабела взбешена, куда только подевалась расслабленная нега? — Прости… Я сейчас… Андерс суетливо вытягивает силу из Тени, подносит светящуюся бледно-голубым ладонь к ожогу. Изабела смотрит на него напряженно, потом вздыхает и позволяет исцелить её. — Прости… — повторяет он, не поднимая взгляда. Изабела проводит пальцем по розоватым отметинам. Спрашивает с любопытством: — И долго я буду такая… м-м-м… пятнистая? — Неделю, не больше. Обещаю! — Мда уж, — потягивает Изабела, качая головой. Она вытирает пот и следы семени скомканной простыней, натягивает тунику и сапоги, но вместо того, чтобы уйти, садится с ним рядом. …Она непредсказуемая, как море, непостоянная, свободная. И это Андерсу в ней нравится. — И что творится в этой голове, а? — говорит она, дружески обнимая его за плечи. — Только не вздумай снова извиняться! Достаточно уже! — Я… — Уже готовое сорваться с губ «прости» проваливается в пустоту. — Я не знаю. Думаю, это из-за Справедливости. — Ох, бросай ты этого зануду. Он тебе жизни не даст. Пить нельзя, играть нельзя, сексом заниматься нельзя… — Я вспомнил Круг, — внезапно произносит Андерс. И замолкает. Он не знает, что и как говорить дальше, да и надо ли вообще говорить. Есть ли ей до этого дело? Изабела молчит, качает осуждающе головой, гладит его по бледным веснушчатым плечам. А потом она целует его в висок, так, как целовала матроса из своей бывшей команды. — Не думай об этом. Знаешь, когда-нибудь у тебя все будет хорошо. Я в этом уверена. А сейчас надевай штаны и пойдем, украдем у Корфа его драгоценный бренди. Она тащит его за руку вниз, словно на буксире, вольная и такая естественная в своей бесцеремонности, будто и ничего не случилось. Андерс смотрит на выбившиеся из-под косынки спутанные волосы, и вдруг улыбается: он на какой-то миг верит, что может быть, у него и в самом деле когда-нибудь всё будет хорошо.

@темы: Андерс, Изабела, гет, «Новогодний календарь»

---

Новогодний календарь — День второй

[Weisshaupt Fortress]

Название: * * * Автор: Bullfinch Автор перевода:  Кузя-кот Разрешение на перевод: есть Пейринг/Персонажи: м!Хоук/Фенрис, остальная пати Категория: слэш Жанр: романс, флафф Рейтинг: PG-13 Размер: ~2100 слов Предупреждение: Рождественские-традиции-в-Тедасе!АУ Саммари: Хоук с компанией отмечают Винтерсенд. Таймлайн перед вторым актом. — Глядите-ка, кто наконец-то соизволил явиться! Фенрис, протолкавшийся из шумного главного зала «Висельника» в комнату Варрика, морщится. — Приношу извинения. Я встречался с одним из своих информаторов… — Работаешь в праздник? Сегодня же Проводы Зимы. — Варрик изумлённо вскидывает бровь. — У тебя что, выходных не бывает? — Да не то чтобы, — бормочет Фенрис, оглядывая собравшуюся компанию. Изабела и Мерриль приветственно машут, Андерс не реагирует, а сидящий на скамье Хоук сдвигает свою крупную тушу к стене, освобождая Фенрису место. Получается… — Авелин тоже ещё нет, — комментирует Фенрис. — Видишь, я не единственный опоздал. Варрик досадливо стонет. — Мне кажется, она воспринимает возможность поработать в праздник как подарок. Я пытался уговорить её прийти, так что поживём — увидим. Фенрис ввинчивается в тесное пространство на скамье между огромным телом Хоука и бёдрами Изабелы. — Так кто выигрывает? Когда Варрик начинает раздавать карты по новому кругу, Хоук хлопает в ладоши. — Минутку, минутку! Фенрис, мы должны налить тебе эгг-нога. — О, я бы тоже не отказалась от добавки! — Изабела встаёт, направляясь к столу у дальней стены. Эгг-ног? Фенрис о таком не слышал. Он замечает на столе несколько бутылок вина и небольшой бочонок. — Кажется, кому-то снова пора целоваться, — хихикает Мерриль. «Что?» Хоук с Изабелой вскидывают головы и смотрят на веточку какого-то зелёного растения, свисающего с потолка над столиком с напитками. Хоук расплывается в улыбке, заливаясь румянцем; Изабела хватает его за рубашку и дёргает на себя со словами «иди сюда, большой мальчик». А потом они целуются. Фенрис сутулится, втягивая голову в плечи. Вот оно как. Он-то думал, что, возможно… нет, это уже неважно. Хоук добр ко всем; очевидно, Фенрис неправильно воспринимал его фразы и жесты в последние месяцы. Изабела прижимается к Хоуку всем телом, зарывается пальцами ему в волосы… Затем Хоук отстраняется. — Так чего тебе налить, вина или эгг-нога? — Это традиция. Фенрис поднимает глаза. Варрик раздаёт карты и, не глядя, кивает головой на зелёную ветку. — Это растение называется омелой. В Ферелдене её принято развешивать по дому на праздники, и если двое одновременно оказываются под омелой, они обязаны поцеловаться. — Ну, — вмешивается Хоук, — не то чтобы обязаны… — Разумеется, обязаны! — перебивает Изабела. — Это традиция! Андерс на другом конце стола громко хмыкает. — С каких это пор ты у нас знаток ферелденских традиций? — Вот именно, Ривейни, — усмехается Варрик. — Ну почему вы все такие скучные? Сиськи Создателя, сегодня же Проводы Зимы! — Изабела, раздражённо вздохнув, возвращается на своё место. Без напитка, замечает Фенрис. Хоук втискивается обратно на скамью и протягивает ему кружку с густой жёлто-белой жидкостью. — Вот, попробуй. — Так вы… — Фенрис осекается. Лучше не выставлять себя полным идиотом. — Э-э, спасибо. — Он принимает кружку и делает глоток. Напиток невероятно сладкий — вот что он замечает в первую же секунду. А во вторую ви́ски обжигает ему язык и горло. Фенрис ставит кружку на стол, моргая. — Это… очень вкусно. — Твоя правда. — Хоук мечтательно вздыхает. — Я уже сотню лет не пил эгг-ног. Даже не знал, что его готовят за пределами Ферелдена. — Эй, Хоук, — окликает Варрик, — твоя ставка. Они играют. Следующими под омелой оказываются Изабела и Мерриль. После поцелуя Мерриль выглядит запыхавшейся и возвращается на своё место, ошеломлённо покачиваясь, в то время как Изабела невинно машет ей вслед. Затем в ловушку попадаются Хоук с Варриком, и Хоук, наклонившись, заключает Варрика в медвежьи объятия и чмокает в щеку. Фенрис улыбается, уткнувшись подбородком в руку. — Всем привет, извините за опоздание. — Капитан стражи! — хлопает в ладоши Варрик. — С Про́водами Зимы тебя. Угощайся эгг-ногом. Авелин приглаживает волосы; нос у неё покраснел на холоде. — Да, с Про́водами… Чем угощаться? — Эгг-ногом. — Варрик протискивается мимо Хоука, держа стакан, который только что наполнил. — Вкусная штука. Ви́ски не пожалели. Авелин таращится, разинув рот. — Но… в Киркволле же не готовят эгг-ног! Я каждый год пытаюсь его найти, и в единственном месте, где его наливают, он… — …чрезвычайно дорогой, да, я знаю. — Варрик протягивает стакан. — Но какая польза от денег, если их не тратить? — О, Создатель. Спасибо, Варрик. — Авелин принимает стакан, отпивает, закрыв глаза, и тут же кашляет. — Батюшки, ты не лгал про ви́ски. Варрик усмехается. — Проходи, присаживайся. Авелин подтягивает к столу колченогий стул из угла комнаты и садится. — Ой, а подарки мы сегодня дарим? Боюсь, я все оставила дома. — Я планировал сегодня, но Блондинчик и Маргаритка тоже про них забыли. Да и Фенрис, как я вижу, пришёл с пустыми руками, так что не переживай. Фенрис морщится. Верно, он ничего не принёс — да и вообще пока что купил только один подарок, серебряную подвеску для Авелин. — Я… прошу прощения. Я тоже забыл. — Да всё нормально, — отмахивается Варрик. — Проиграй мне пару партий, и будем в расчёте. Фенрис и вправду проигрывает этот раунд, и следующий, и ещё один. Но он совсем не против. Эгг-ног подарил ему ощущение мягкого, тёплого гула в голове. Прижимающийся к его боку Хоук тоже тёплый. Фенрис расслабляется, наваливается на него; Хоук посмеивается, и сам чуточку пьяный. — Ты сейчас со скамьи свалишься. — Чепуха, — отвечает Фенрис. — Я в совершенстве владею древнетевинтерскими боевыми искусствами. У меня идеальный баланс. Он действительно держится пальцами ног за перекладину под столом, но чувствует, как его всё же обвивает рука Хоука. Что ж, Фенрис не против. Андерс и Изабела следующими попадают в ловушку омелы: Изабела снова забывает наполнить свой стакан у столика. Хотя, замечает Фенрис, он у неё вовсе не пустует. Андерс удивлённо мычит Изабеле в губы, когда та поглаживает его по щеке и обхватывает за шею. Авелин трёт лоб. — Поверить не могу, что вы притащили в номер омелу. Из всех ферелденских традиций эту я забыла бы с радостью. — О, даже не знаю, — возражает Хоук. — Это всегда было весело… — Тебе, возможно, да — бьюсь об заклад, тебя многие хотели поцеловать. А я как вспомню себя, пятнадцатилетнюю, с волосами цвета раздавленного батата и таким количеством веснушек, словно я забыла умыться… — Я бы поцеловал тебя, — заявляет Хоук. — Держу пари, ты выглядела мило. Авелин поражённо моргает. Её щёки ярко-красные — неужто она так много выпила? — Я… что ж. Спасибо, Хоук. Это очень любезно с твоей стороны. — Я тоже, — добавляет Фенрис. — Я бы тоже поцеловал тебя, Авелин. Та прикрывает лицо и бормочет: — Спасибо, Фенрис. — И я! — поднимает руку Изабела, а следом за ней и Мерриль. Авелин прячет лицо в ладонях, неразборчиво благодаря их. Хоук поднимается из-за стола, подхватывая свой опустевший бокал из-под вина. Фенрис сверлит взором свои карты, уравнивает ставку, сдаёт партию и, в очередной раз смирившись с проигрышем, отправляется за повторной порцией эгг-нога, потому что тот очень вкусный и Фенрису не удастся попробовать его ещё целый год, а возможно и дольше, учитывая его стоимость. — Наконец-то! Я весь вечер этого ждала! Фенрис оборачивается. Изабела выжидающе глядит на него, указывая пальцем на потолок. Фенрис поднимает глаза — ах да, омела. И… Хоук замер рядом с ним, сжимая бокал с вином. Все смотрят на них. Фенрис смотрит в ответ. Омела означает, что они с Хоуком должны поцеловаться. Обязаны, по словам Изабелы… — Всё нормально, — говорит Хоук. — Если ты не хочешь, никто тебя не заставляет, это просто глупая традиция. Фенрис поворачивается к Хоуку, ловя его взгляд. Никто его не заставляет. Но он хочет этого. Он хочет этого уже много месяцев и почти уверен, что Хоук хочет того же. Хоук ещё продолжает говорить, когда Фенрис ставит пустую кружку на стол, берёт его лицо в ладони и целует в губы. Хоук вздрагивает — а затем хватает Фенриса, проводит ладонями по его спине, притягивая к себе. Фенрис прижимается к его широкой, твёрдой груди, целуя Хоука крепче, зарываясь пальцами ему в волосы. Между ними огонь — горячий, как обжигающее ви́ски, — в тех местах, где они соприкасаются: губами, телами, когда сильные руки Хоука притягивают Фенриса ещё ближе. Фенрис прерывается, чтобы вдохнуть, а потом снова подаётся навстречу, Хоук охотно отвечает… Раздаётся отчётливый звук бьющегося стекла. Фенрис подпрыгивает, оглядываясь по сторонам; Хоук по-прежнему обнимает его одной рукой. — Проклятье, — бормочет Авелин, отодвигая стул и нагибаясь, чтобы поднять осколки своего упавшего стакана. — Простите, не наступайте сюда, пока я всё не уберу. — Я собе… — Голос Андерса срывается, и он неловко кашляет. — Я соберу, не беспокойся. — Он подходит к Авелин и взмахивает рукой: осколки переливаются, собираясь в кучку. — Э-э… — Хоук делает шаг назад, убирая руку. — Кхм. Чья там очередь в картах? Варрик понимающе ухмыляется. — Думаю, твоя, Хоук. — Моя! Да, точно. Ну что ж, посмотрим. Хоук возвращается на своё место. Фенрис следует было за ним, но затем вспоминает, что так и не наполнил кружку. Закончив, он снова втискивается между Хоуком и Изабелой. Прерванная беседа продолжается, как ни в чём не бывало, и Фенрис снова проигрывает партию. Ему хочется думать, что его отвлекают мысли о поцелуе — потому что так и есть, Варрику даже приходится окликать Фенриса всякий раз, как подходит его очередь. Но на самом деле он проигрывает просто потому, что отвратительно играет в «порочную добродетель». Хоук сегодня тоже играет на редкость ужасно, и Варрик выигрывает с непривычной лёгкостью. Кульминацией вечера становится встреча Варрика и Авелин под омелой. Варрик с наигранной скромностью подставляет щеку, однако Авелин хватает его лицо, поворачивает к себе и целует Варрика в губы. Её щёки и так были красные от эгг-нога (похоже, она в одиночку уговорила полбочонка), и становятся ещё краснее, когда она выпрямляется. Варрик впервые в жизни теряет дар речи. Фенрис так громко хохочет, что едва не наворачивается со скамьи — к счастью, Хоук его ловит. Самый неловкий момент наступает, когда Фенрис, как полный дурак, отправляется за стаканом воды, при том что парой секунд ранее с той же целью поднялся Андерс. Стол взрывается свистом и улюлюканьем, в то время как они с Андерсом неприязненно пялятся друг на друга. Однако Андерс не уходит, и Фенрис после сложного мыслительного процесса решает, что отступить сейчас будет проявлением слабости. Вместо этого он выбирает проявить решимость и, схватив Андерса за грудки, притягивает его к себе и целует в губы. Поцелуй совсем не противный; руки Андерса мягко ложатся ему на пояс. Когда они отстраняются друг от друга, неприязненные взгляды по-прежнему на месте, как и, надеется Фенрис, его чувство собственного достоинства. Некоторое время спустя он засыпает. После такого количества алкоголя это немудрено. Хоук будит его, когда празднование подходит к концу, и они выходят из таверны и направляются в Верхний город. Идёт снег: лёгкие маленькие хлопья падают с неба, кружась в холодном воздухе. Дыхание Фенриса вырывается облачками пара; он хватает Хоука повыше локтя, слегка покачиваясь на ногах. Глаза у него слипаются. Когда он в очередной раз открывает их, то понимает, что уже не идёт своим шагом: Хоук несёт его на закорках, а вокруг шеи у Фенриса намотано что-то тёплое, согревающее лицо. — Хм, — произносит он. Да уж, очень членораздельно. — Хоук. — Добрый вечер. — Извини. — За что? — Ты меня несёшь. Хоук хмыкает. — Фенрис, я вдвое тебя крупнее. Честно, мне не в тягость. Фенрис поглаживает ткань вокруг своего горла. — Это шарф? — Нет, это уличная кошка, которую я поймал по дороге. Фенрис хмурится. — Нет, это не кошка. Это шарф. — Проклятье, ты меня подловил. — Где ты его взял? — В лавке Жана Люка в Верхнем городе. Я собирался подарить его тебе в день обмена подарками, но ты выглядел замёрзшим. Здесь скрыт какой-то подтекст. Фенрис сосредоточенно размышляет… О! — Так это мой подарок на праздник. — Да. — Спасибо. — Он крепче обхватывает Хоуковы плечи. — Я… боюсь, я ничего тебе не подготовил. Пока что. Хоук усмехается. — Ничего страшного. Дарить подарки я люблю больше, чем получать. — Хоук, я люблю тебя. Вместо ответа тот резко втягивает воздух. — Ты самый близкий друг, который у меня когда-либо был. Я никогда не ожидал подобного: иметь рядом того, кто обо мне позаботится. Кто станет… станет носить меня домой из таверны, когда я переборщу с алкоголем. — Фенрис с улыбкой кладёт щеку Хоуку на плечо и закрывает глаза. — Это чудесное чувство. Тихий смех. — Я тоже тебя люблю, Фенрис. Когда Фенрис вновь разлепляет веки, Хоук сообщает ему, что они прибыли, и Фенрис, моргнув, обнаруживает перед глазами парадную дверь своего особняка, украшенную мелкоигольчатыми хвойными ветками, которые Фенрис развесил в честь праздника. Хоук ставит его на ноги, и Фенрис возится с замком, в конце концов умудряясь вставить ключ в скважину и отпереть дверь. В прихожей темно. Фенрис, еле сдерживая зевоту, зажигает свечу на угловом столике. Хоук топчется на пороге, но в итоге разворачивается. — Спокойной ночи, Фенрис. Воздух прохладный, однако Фенрис всё ещё помнит огонь между ними, яркий и живой. «Я должен пригласить Хоука в дом», — думает он. Но уже поздно, а Фенрис пьян, и ему слишком трудно вымолвить слова, слишком трудно обнажить свои чувства, пока он не в состоянии разбираться с последствиями. Потому что после этого всё изменится, а то что Фенрис имеет сейчас — нечто приятное, безопасное и надёжное. Фенрис рассеянно крутит в пальцах шарф. Тот красный, замечает он. Ярко-красный. — Спокойной ночи, Хоук. И Хоук уходит: снег медленно падает в тёплом оранжевом свете уличных фонарей ему на плечи, ложится на мягкие каштановые волосы. Фенрис торопливо высовывается в дверной проём. — Постой!.. Хоук оборачивается. — Я сегодня прекрасно провёл с тобой время. Хоук расплывается в улыбке. — Я тоже. Ну вот. Он всё правильно сказал? Этого хватит? — Я... доброй ночи, Хоук. — Увидимся завтра, — машет тот. Да. Завтра. Сердце Фенриса делает кульбит. Им предстоит обычная рутинная работа, однако Фенрис отчаянно хочет увидеть Хоука снова. И вот Хоук растворяется в ночной темноте, оставляя вместо себя треугольник золотистого света под фонарём, с тонким слоем пушистого снега. Фенрис запирает дверь и прислоняется к ней спиной, закрывая глаза на мгновение. Потом вновь выпрямляется и проходит вглубь дома, чтобы уснуть в собственной постели, а не на полу прихожей. Название: Кенрик идет на войну Автор:  imirel Пейринг/Персонажи: Брам Кенрик, ж!Тревельян Категория: прегет Жанр: романтика Рейтинг: G Размер: ~1011 слов Предупреждение: эпистолярный жанр, добрая, но почти бессюжетная романтика Записка, брошенная на столе Инквизитора Леди Инквизитор! Рада сообщить, что я (зачеркнуто) мы и профессор Кенрик добрались до Скайхолда без происшествий. Ну, вернее, как сказать… Профессор заснул верхом на лошади и, выпадая из седла, потянул ногу, потом обжегся похлебкой у вечернего костра, вылив ее себе на живот, но засада красных храмовников в Долах, несмотря на все вышеперечисленное, привела его в полный восторг. К счастью, удалось отговорить его подбирать их пряжки. К слову о пряжках. Андрасте точно любит вас, иначе не подсказала бы вам идею выехать с исследовательской станции двумя днями раньше, чем отправился основной отряд. Иначе истории об особенностях авварской фурнитуры на протяжении всего пути через Орлей пришлось бы выслушивать вам лично. P.S. Профессор очень сокрушался, что вы его не дождались. Мило краснел. Но я вам ничего не говорила. Н.Х. Отчет Жозефины Монтилье, доставленный леди Эвелин Тревельян как обычно, утром перед завтраком. Дорогая леди Инквизитор, Наш дорогой гость, профессор Брам Кенрик успешно разместился в комнате на верхнем этаже гостевого крыла и просил передать вам искреннюю благодарность за то, что разрешили ему наблюдать, так сказать, театр боевых действий из первого ряда. Очень переживал, что ввиду вашей занятости не может встретиться с вами лично. Собственным произволом отправила его в библиотеку. Надеюсь, при виде Дориана он не упадет в обморок, а услышав рассуждения нашего тевинтерского гостя о южной Церкви, не впадет в ярость. Когда найдется минутка, хотела бы обсудить с вами ответ Университету Орлея. Благородные господа недоумевают по поводу того, почему профессор не вернулся на кафедру в должное время. Кажется, ради вас и… ради Инквизиции, конечно, он поступился какими-то важными обязательствами. Жозефина Монтилье. Письмо, которое принес в клюве ученый ворон, полученное Эвелиной Тревельян в передовом лагере Инквизиции возле деревни Редклифф. Инквизитор, Пишу вам по просьбе Каллена, поскольку наш дорогой командир, цитирую “не сдержится и напишет что-нибудь слишком резкое, о чем впоследствии будет сожалеть”. Ваш чудный гость, профессор Брам Кенрик, третьего дня изъявил желание потренироваться с нашими солдатами и даже преуспел, уговаривая капитана Хаффертона ему это позволить. Как выразился сам профессор, будучи сыном благородного семейства, он когда-то обучался обращению с мечом и стрельбе из лука, а теперь, в тяжелые времена, когда миру угрожает моровой магистр, желает вспомнить с годами утерянные навыки. О результатах сообщу кратко: сломанная рука (профессор, увы, куда лучше управляется с пером, чем со щитом, зазубренный меч — Харрит был несколько недоволен, а капитан Хаффертон получил личное взыскание от командира за самоуправство. Могу лишь осторожно предположить, что профессору стало скучно без вас (зачеркнуто) без достойного применения его знаний и навыков, и он решил найти себе развлечение. Относительно лагеря отступников у Гномьего хребта, Шартер все вам расскажет. Будьте осторожны. Л. Слова Дориана, переданные Эвелин Тревельян барменом Кабо. Орлейский профессор, которого привезла леди Инквизитор? Забавный малый, перекопал половину библиотеки, невзирая на мои попытки втолковать, что ни одного достойного труда Дженитиви здесь нет и никогда не было. Рвался отыскать что-нибудь, описывающее первоначальное состояние Храма Священного Праха, чуть ли не в момент, когда туда доставили мифическую урну. Я попытался объяснить, что смысла в том уже никакого — там давно нет ничего, кроме красного лириума — но куда мне понять рьяного историка? Пригласил выпить — не согласился. Жаль. Рапорт Каллена, оставленный на его столе, пока не отправлен. Проф. Кенрик заявил, что желает продолжить тренировки, когда вылечит руку. Подумываю, не сломать ли ему вторую. приписка почерком Лелианы: А я бы на вашем месте подопытывалась насчет мотивов. Орлейский профессор? Изнеженный книгочей? Хочет встать в строй? Зачем? Его вторая рука точно ничего не прояснит. Записка от Варрика, принесенная горничной в комнату Инквизитора. Инквизиторство! Третьего дня имел удовольствие встретить твоего друга-профессора у Кабо и даже соблазнить на пару бокалов “Пламени Владычицы Нашей”. Ритуал, если тебе интересно, был соблюден: пили, лили в огонь, кричали. Кенрик краснел и просил растолковать, причем тут Андрасте. Я ответил, что таверна зовется “Приютом Вестницы”, а Вестница у нас, вестимо, имеет к Андрасте вполне определенное отношение. Кенрик покраснел еще гуще, уставился на пряжку собственного ремня и осторожно уточнил, когда ты вернешься из Вал Руайо. Могу предположить, что ты обещала ему привезти какой-то сувенир? Иначе ничем не получается объяснить такой горящий, не побоюсь этого слова, интерес. Надеюсь, ты лучше поймешь, в чем дело. В. Записка, написанная красивым ровным почерком, который можно принять за женский. Доставлена весьма настойчивым слугой рано утром в покои леди Инквизитор. Леди Инквизитор Тревельян! Потеряв всякую надежду найти вас в этой огромной крепости в момент, когда вы, прервав свои многочисленные перемещения, оказываетесь здесь, не вижу ничего более подходящего, чем оставить это письмо у вас на столике. Надеюсь, вы часто смотрите на свой столик? Знакомство с вами и наши общие искания в Морозной Котловине, приведшие к событиям столь же невероятным, сколь увлекательным и познавательным, как я уже говорил, подали мне идею попросить об одолжении разрешить сопровождать вас в моменты, когда на наших глазах творится новая легенда. И дело вовсе не в моем научном труде о первом и… следующем Инквизиторах. Конечно, и в нем тоже, но не только. Увы, но мне никак не удается оказаться рядом с вами. Стоит лишь услышать, что вы прибыли в Скайхолд, как вы тут же уезжаете, оставив меня в темноте библиотеки слушать язвительные замечания милорда Павуса. Поначалу возникло предположение, что вы не уверены в том, что я смогу защитить себя — попытки научиться обращаться с мечом закончились не так триумфально, как ожидалось, но я готов стараться еще. Проведя в интереснейших дискуссиях с вашими соратниками (признаться, идеи леди Морриган показались мне… скажем так, излишне реакционными) часы и дни, я, кажется, собрал информации на несколько статей в Университетском Альманахе. Несколько удивили рассуждения вашего эльфа-отступника относительно Священного Похода на Долы. Пришлось кое-что обдумать. Пламя Андрасте, мысль ушла в ненужную сторону. (чернильное пятно, будто кто-то долго думал, что написать, уперев перо в бумагу) Простите за помарку. Леди Инквизитор. Может, я и не умею рубить демонов и могу лишь попробовать забросать их пряжками из своей коллекции, выбрав не особенно редкие. Может, мои изыскания вовсе не приведут меня в кресло ректора Университета. Но я люблю вас. И хочу оберегать вас в странствиях, пусть даже мне придется еще очень многому научиться. Мне было трудно это написать. Почти также трудно, как…а, неважно. Я жду вас во дворе. Страж Блэкволл сказал, что Милость Андрасте, если не поставить эти славные цветочки в воду, не вянет около часа. Ваш Брам Кенрик. К записке прицеплена пряжка-брошь: серебряная галла с глазами из бирюзы.

запись создана: 08.01.2017 в 13:14

@темы: слэш, гет, Фенрис, м!Хоук, джен, ж!Тревельян, Брам Кенрик, «Новогодний календарь»

---

Новогодний календарь — День Первый

[Weisshaupt Fortress]

Название: «Якорь спасения» Автор:  Achenne Пейринг/Персонажи: Дориан/Каллен Категория: слэш Жанр: драма, pwp Предупрежние: мпрег, зависимость, модификации тела Рейтинг: NC-17 Размер: ~2300 слов Примечание: таймлайн пост-Инквизиция, Каллен продолжил принимать лириум по приказу Инквизитора. Душа не может обрести спасения, если она не уверует, пока обитает во плоти. Итак, плоть есть якорь спасения. Тертуллиан Если спросить Дориана, зачем он это сделал, он пожмет плечами и, вероятно, заложит за спину руки, подобно ребенку, пойманному на краже печенья из буфета. И ответит, немного помедлив: — Он все выигрывал у меня в Королевы. Я хотел отыграться. *** Дориан увидел его случайно — в Вал Шевине, неподалеку от местной церкви. Проходя мимо южных церквей и мест, где размещались Круги магов, Дориан совсем немного ускорял шаг, сам не понимая отчего. Может быть, перед глазами все еще были те отчаявшиеся из Редклиффа — а если точнее, то его учитель Алексиус, эксперименты со временем и целый покосившийся сарай на пристани, доверху забитый черепами усмиренных магов. Может быть, на ум приходят красные храмовники. Они когда-то верно служили догматам южного андрастианства, не так ли? В Инквизиции Дориан повторял, что южные церкви наводят на него тоску, головную боль, а порой и несварение желудка. Вивьен и Лелиана всегда кривились от таких откровений. Дориана это забавляло. Итак, он шел мимо церкви, и теперь уже не помнит, как именно увидел его. Он не хватал Дориана за подол мантии, как остальные нищие, не выставлял напоказ гниющие язвы и не гундосил, умоляя о снисхождении. Он полулежал в тени статуи Андрасте, прижав колени к животу, его била крупная дрожь. Он зарос диким волосом и был грязнее порождения тьмы, но Дориан узнал его. — Каллен, — позвал по имени. Тот поднял на Дориана почти невидящий — и такой ярко-голубой, — взгляд. С исхудавших плеч сваливалось рубище. Из полуоткрытого рта свисала нить слюны. Дориану этого хватило. Он сделал то, что был должен — по крайней мере, сначала. Но затем началось иное. Дориану трудно провести черту между тем и другим. *** Сначала Дориан просто решил везти Каллена в Тевинтер. Подальше от Юга, Инквизиции — она не принесла никому блага, могущественная сила оказалась игрушкой древних божеств, а якобы ужасного Корифея на самом деле, обманули, будто крестьянина на ярмарке. Подальше от южной Церкви с ее правилами и лириумом. Лириум, однако же, поехал с ними. Каллен зависел от синеватого пойла, как младенец от материнского молока — без порошка его тело не принимало ни пищи, ни воды. Дориан в первый же вечер приказал отмыть и переодеть Каллена, и все же это не сделало его вновь Командором, он бессмысленно таращился в никуда, пускал слюни и мочился под себя. Дориан вспоминал практичную кунари Адаар, которая приказала пытающемуся отказаться от наркотика храмовнику принимать лириум, и жалел, что безумный древний бог отрубил ей только одну руку. С другой стороны, Каллен мог умереть без порошка прямо за столом с картой — кровь пошла бы носом и глазами, а потом он повалился бы, грузный в своем доспехе, будто рухнувший бастион. Сначала Дориан задумал лишь исцелить Каллена. Северные методы не всегда одобряют на юге, но ему было все равно. Он привел Каллена в поместье жарким летним днем. Тот шел на негнущихся ногах, по-прежнему молчал, не произнес ни слова за все путешествие, но за Дорианом шагал послушно, даже словно бы норовил прижаться испуганным псом. Конечно же, их встретила мать Дориана — в рубиновой диадеме и залитом вином платье. — Ты купил себе южного раба? — фыркнула она. — Тебе подсунули какого-то заморыша. К тому же, слабоумного, разве ты не видишь? — Простите, леди Аквинея. — Дориан всегда обращался к матери по титулу. Ее это бесило. К счастью, бесило. — Каллен не раб. — Правда? Тогда один из твоих... приятелей? — Мать скривилась, словно учуяв канавный смрад вместо благоухания цветущих цитронов. — Впрочем, я не твой отец. Мне все равно. Если бы только он еще сумел и родить наследника... Она отмахнулась и выронила бокал. На белом мраморе растекалась красная лужа. Дориан смотрел на нее долго — почти до того мгновения, когда мелькнула тоненькая остроухая тень слуги. Каллен взял его за руку. Должно быть, он просто растерялся в незнакомом месте, но Дориану почудилось, будто хочет его ободрить. *** Южная Церковь не одобрила бы методы, которыми Дориан пытался исцелить Каллена. На самом деле, думал тот и усмехался, сам храмовник объявил бы эксперименты гнусным малефикарством, и может быть, обрушил бы на голову Дориана "святую кару". Но когда имеешь дело с живой плотью, нельзя не затрагивать крови. А плоть податливей глины. Обожженная глина становится твердой и хрупкой, а плоть мягка, покуда в ней течет кровь. Дориан к тому же обнаружил, что лириум сделал Каллена особенно отзывчивым к любого рода магии. Когда-то давно, еще в Свистящих Пустошах — или это был Эмприз дю Лион, одно из тех мерзких холодных и пустых мест, Дориан провел несколько занятных опытов с поросшими кристаллами созданиями. Но красный лириум захватывает тело и разум и заменяет собой, обычный же, которому так поддался Каллен превращает человека в волглую глину. Лепить слишком легко; тело и разум. Дориан старался не трогать ни того, ни другого — лишь очищать от синей отравы. Но однажды гонец принес вести о том, что Галвард Павус мертв; в тот день ударили нехарактерные для теплого севера заморозки, будто напомнив о Ферелдене, Инквизиции и безумных древних богах. Дориан сидел за длинным столом — Каллен рядом, мать — на другом конце. — Что ж, — услышал он ее голос, будто разбивший долгую паузу. — Теперь род Павусов обречен. Выпьем за это. Он не видел ее лица, а она — его. Он положил ложку на стол. В серебряной глади ловил отражение Каллена. Тот почти научился вновь есть самостоятельно, кормить больше не требовалось. Иногда он даже издавал почти членораздельные звуки. Дозу лириума удалось снизить вшестеро. Дориан гордился своими успехами. «Отец мертв». Дориан не поднимал глаз. Больше всего он опасался засмеяться — или зарыдать, или то и другое вместе, неизвестно, что хуже. Он взял Каллена за руку и покинул обеденную залу. Решение пришло само собой, Дориан подозревал, что явилось бы в любом случае, смерть отца лишь подтолкнула его. Он жалеет, что отец ничего не узнает. Тот бы оценил. *** Отравленные лириумом ткани тягучи, словно расплавленная смола. Легче легкого заставить их подчиняться себе. Дориан все продумал, величайший эксперимент сделает его знаменитостью в Минратосе. Или даже Архонтом. Ладно, кому он лжет. Он просто хотел Каллена — и запрещал себе, оттого что тот не был прежним; но еще служа в Инквизиции, Дориан порой представлял обнаженного Командора — это его крупное, чуть грузноватое ферелденское тело; широкие плечи и крупные бицепсы искупают все недостатки. Дориан ворочался в узкой холодной постели, запускал руку под одеяло и наскоро мастурбировал, чтобы избавиться от ненужных фантазий и лишнего семени. Теперь Каллен принадлежит ему. Он изменился — это правда, он уже не Командор Инквизиции, и все же Дориан по-прежнему хочет его. Было бы глупо отрицать очевидное. Каллен покорен, и это покорность дрессированного животного. У Дориана едва не пропадает всякое возбуждение. Его любовники порой язвили в постели, поддевали и делали ставки «кто дольше продержится», но никто из них не был послушным куском мяса. «Я скульптор плоти», — напоминает себе Дориан. Это правда. В Инквизиции он рассказал лишь о своих навыках некроманта, на самом же деле у него диплом минратосского Круга, где так и написано: скульптор плоти. Скульптор — это как художник. Или Создатель. Дориан гладит уже не такого голубоглазого Каллена по подбородку, хватает пальцами соски и проводит указательным ниже, по все еще выпирающим ребрам и впалому животу. Ерошит дорожку светлых волос и сжимает член. Каллен шумно дышит ртом и носом, как возбужденное животное. Создатель, думает Дориан. Я божество твое. Я изменю тебя. Прости. Или нет. Он берет зачарованный кинжал, чтобы надрезать вены и спину Каллена — тот ничего не имеет против, покорно стоит на четвереньках. На широкой кровати смялись простыни. За окном кричат ночные птицы. Дориан смешивает кровь, берет специальное масло из отжимов розы и эльфийского корня, этот состав лучше всего, если занимаешься сексом с девственником. Каллен с готовностью раздвигает ноги. Его тело готово. Его кровь готова. Дориан вливает семя, иногда думает о своем отце, но Каллен — даже исхудавший, с торчащими ребрами, с невнятным мычанием вместо слов и мертвым голубым оттенком глаз вместо собственного светло-карего, слишком хорош, чтобы у Дориана упал стояк. Он прижимается к Каллену, гладя его плечи, грудь и сдергивая крупный член. По крайне мере, возбуждение не проходит, и кончает он, всхлипывая и яростно вжимаясь в дорианову ладонь. Это почти оправдание. *** Если спросить Дориана, зачем он сделал это, он скажет: а что, собственно говоря, не так? *** Плоть покорна и податлива. Плоть всегда готова подчиниться сильной воле. Дориан вывел весь лириум, остались лишь последствия. Они не затронут плод. *** Потребовалось несколько месяцев, чтобы Дориан убедился: его эксперимент увенчался успехом. Еще не окончательным результатом, но Каллен смирился с тем, что было дано ему; его плоть оказалась идеальна для эксперимента. Дориан продолжил возвращать ему рассудок. Только лишь чуть осторожнее. Он не уверен, что прежний Каллен принял бы произошедшее с ним. Пожалуй, то, какой он сейчас, нравится Дориану. *** Плод растет внутри Каллена не быстрее и не медленней, чем в утробе женщины. Спустя несколько недель, выпирающий живот уже заметен, Дориану нравится прижимать Каллена к стене и гладить горячую кожу, очень светлую, с узором сосудов. Порой это возбуждает настолько, что Дориан затаскивает Каллена в ближайшую пустую комнату, задирает просторную рубаху и спускает штаны. — Ты хочешь? — хрипло спрашивает он. Каллен всегда отвечает: — Хочу. Он не лжет. Член у него стоит, когда Дориан ставит на колени и трогает, сжимает набрякшую головку между большим и указательным пальцем, неловко разливает то самое масло, грубовато трахает, а потом еще долго щупает покрасневший вход. В самом конце Дориан обязательно вылизывает пупок Каллена и покрытую красно-лиловыми растяжками кожу на животе. Плод растет, и требует внимания. Дориан дает то, что может. Плод меняет Каллена — и к лучшему, по мнению Дориана. Прежде тот почти не притрагивался к еде, а теперь наверстывает упущенное за четверых; и его тело всегда готового к морозам ферелденца охотно принимает тяжелую пищу, сладости и вино. У привезенного из Вал Шевина Каллена выпирали все кости и сваливались штаны, теперь ребра не прощупаешь, а на боках валики жира. Дориан радуется этим переменам, они означают, что последние следы лириума исчезли, плоду ничего не угрожает, а тело странной "матери" спокойно носит ребенка. Его собственная мать замечает эти перемены однажды. — Ты что же, раскармливаешь его, словно хряка к Сатиналье? — фыркает она, снова пьяная, снова с бокалом вина, будто в день их прибытия. — Уму непостижимо, мой сын привез сумасшедшего южанина и развлекается с ним извращенными способами. Она закатила глаза. — Я. Не. Сумасшедший, — произносит Каллен. Он удерживает себя за выпирающий живот, как беременная женщина, но плечи распрямляет в точности прежним Командором. — Леди Аквинея, вы несправедливы ко мне. Это очень длинная фраза. Каллен ловит взгляд Дориана, тот кивает: молодец. Все хорошо. — Не трогайте нас, — добавляет он. — Леди Аквинея. "Скоро у вас будет наследник". *** Если спросить Дориана... А впрочем, вопросы бессмысленны. Каллен в его власти, но уже не лишенный разума, он говорит, он пока с трудом подбирает слова, но понемногу вспоминает и себя, и прошлую жизнь, и даже Инквизицию. И по-прежнему жмется к Дориану и бережет трансформированный магией крови живот с наследником рода Павус. *** Дориан вспоминает ту сказочку о Кресенции и Серафинеане, о том, что магия крови никогда не приведет к добру. Он оправдывает себя: я не использовал настоящую магию крови. Ничего, за что платил бы жертвами и смертями. Только жизнь. Словно в ответ, Каллен, похожий сейчас на едва проснувшегося ранним утром, невпопад кивает. — Все в порядке, — говорит он. Членораздельно и прежним своим мягким голосом. Еще немного, и он вновь сразится с Дорианом в Королевы. *** Каллену нравится смотреть на себя в зеркало. Он почти такой, каким был до того, как практичная Инквизитор Адаар использовала и выбросила его гнить в тени статуи Андрасте, — пускай вместо литых мускулов намного больше жира, потому что Дориан не хочет, чтобы резервуар для потомков Павусов изнурял себя физическими нагрузками; но по-настоящему забирает на себя внимание только живот с красными растяжками. Лопнувшая кожа, жалуется порой Каллен, немного болит. Дориан смазывает ее специальными кремами. Каллен смотрит на себя, трогает беременное брюхо и соски. Он всегда возбуждается в процессе. Когда они в покоях Дориана, Каллен ходит обнаженным, так что Дориан всегда может удовлетворить определенные желания своего "резервуара". Это почти похоже на идиллию. Сколько угодно секса... и наследник. *** — Я не женщина, — порой напоминает Каллен. Он спрашивает: — Зачем ты сделал со мной это? И Дориан искренне отвечает: — Потому что люблю тебя. Каллен кивает, принимая этот ответ. *** Мужчина не создан, чтобы рожать самостоятельно, но Дориан уже продумал процесс будущих родов — и обсудил его с Калленом, который теперь разумен настолько, чтобы все понимать, чтобы Дориану приходилось с ним советоваться. «Роду Павус нужен наследник. Ты ведь знаешь, что Архонтом может стать только женатый мужчина с наследниками?» Каллен этого не знает, но пожимает немного оплывшими плечами: — Хорошо. Как скажешь. Тевинтеру впрямь нужны перемены, ты сумеешь все сделать, а я... послужу как могу. Я благодарен тебе. Ты разрежешь мое брюхо, но это только еще один шрам, на мне их предостаточно. Я не боюсь. О лириуме и всем остальном он помнит. И еще вспомнил, как играть в Королевы. *** Он по-прежнему охотно отдается Дориану по ночам, хотя живот вырос настолько, что уже мешает двигаться, Каллена мучают боли в спине, и он предпочитает целыми днями оставаться в постели. Зато скоро все закончится, говорит он. Дориан кивает. По правде, он не хочет, чтобы заканчивалось. *** Ампула лириума хранится в сейфе. Ее достаточно, чтобы вновь превратить Каллена в послушное животное. Лириум делает плоть податливой — и неожиданно плодородной; красный прорастал шипами, поскольку имел собственную злую волю, обычный же покорен тому, кто подчиняет его. Каллен почти прежний. Дориан ждет потомка рода Павусов. Об ампуле вспоминает лишь иногда. Каллен порой заговаривает о том, чтобы после родов, — забавно, он принял свое положение как должное, как епитимью от преподобной матери, — ему восстановить форму, а потом вернуться в Инквизицию. Или куда-то вместо нее. Иногда он спохватывается и приглашает с собой Дориана. Иногда. *** После того, как наследника Павусов предъявят Сенату, Дориан войдет в их спальню с кубком густого бордового вина. «Выпей», — скажет он. Такова традиция. Вполне вероятно, у вина будет горьковатый привкус гномьего порошка; и если в последнее мгновение понимания Каллен спросит: «Зачем?», Дориан ответит: потому что люблю тебя. Название: «Усни где-то в сердце моём» Автор:  Джина Рицци Категория: гет Рейтинг: PG-13 Жанр: романтика, немножко драма, немножко флафф Пейринг/персонажи: одностронний ж!Хоук/Логейн, Логейн/Тренн, ф!Адаар, фоном ж!Хоук/Андерс Саммари: "Прости! Свет грядущего дня ещё слаб... но сильнее меня". При каких обстоятельствах Логейн мог вызвать подобные мысли у двух разных женщин. Хоук очень старалась, чтобы никто не заметил её постоянных взглядов в сторону «информатора из Серых Стражей». За глаза она даже именовала его другом. Но так-то не могла не понимать, что с Логейном Мак Тиром её связывают чисто деловые отношения. Просто она оказалась тем человеком, кто вживую видел Корифея, даже победил его и прогнал. А бывший второй, а то и первый человек в Ферелдене оказался тем, кто тоже всесторонне изучал этот вопрос. И для него, для Логейна, так и оставалось «всего лишь». Для него превыше всего было дело. Вот и сейчас он был абсолютно готов остаться в Тени. Только вот она, Мариан Черити Хоук, была к этому совершенно не готова. Когда-то давно она клялась, выбирая Андерса, что готова к любым трудностям, связанным с подобным решением. Но всё оказалось куда сложнее, чем мнилось в любовном угаре. Безумие крепло, наверно, обоюдное. А понимание уходило. Андерс вкупе с Местью хотел рушить всё. Мариан так же яро, с воплями и визгами, отстаивала идею, что в каждом отдельном случае надо разбираться отдельно. Но спасать невинных получалось плохо. Даже приглядывать за Андерсом и то не удавалось толком. И тут на Хоук вышли Серые Стражи. И, впервые увидев «главного специалиста по общему вопросу», Мариан ощутила жгучее сожаление. О том, что в годы, когда они могли пересекаться на общей родине, она, Хоук, была никем, а он… И что бы потом она про него ни слышала — теперь она видела перед собой только надёжнейшего человека. Отеческую фигуру. Очень интересного мужчину, которого мало кто ценил. В этом смысле, да и во всех прочих. Как же поздно они встретились. И даже бессмысленно было пытаться его впечатлить или ещё что-то… Только желать, желать отчаянно, чтобы он жил. Чтобы у него ещё был шанс… потому что все её шансы закончились. Решать, конечно, было Инквизитору, но кунари уже была немножко в курсе обстоятельств Мариан. — Ладно, оставайся ты, Хоук. Старший Страж Логейн Мак Тир, это приказ. Он только глаза закатил. Мол, ну вот так всегда. Одно от жизни и надо — умереть не зря да за хорошее дело, так и того не дают… Адаар подмигнула сначала приятельнице: — Только не спеши сильно радоваться, твой сердечный друг тебя и в Тени найдёт, и это судьба, знаешь… — А потом Логейну: — Вам тоже кое-что скажу. Попозже. …И сказала, уже когда возвращались в Скайхолд: — У нас вам будут рады. Там одна ваша настолько горячая поклонница служит… — Такое бывает? И кто же это? — Её зовут Тренн. Она рассказывала, что даже к нам-то попала из-за непопулярного мнения о бывшем командире. — О. Да, действительно. Рад слышать, что у неё хоть сейчас все неплохо. *** Как всегда, интендант Тренн встречала Инквизитора во дворе. Но ей только кивнула. Глаза широко распахнулись… и Тренн с писком бросилась на шею бывшему командиру. Среагировать он успел, а вот понять, что именно происходит, похоже, не очень. — Создатель… Я так рада вас видеть, я и не чаяла… — А я рад видеть вас. Значит, хоть что-то правильно сделал. Она могла бы заспорить — но быстро стало не до того. Тренн лично сама, благо должность позволяла, проводила Логейна в покои для почётных гостей и распорядилась насчёт всего необходимого. И просить ее не беспокоиться как-то не получалось. И уже закончив всё, что могла, она застыла на пороге его комнаты. И уйти не могла, и сделать шаг не смела. — Что-то случилось? — Нет. Ничего нового… командир. — Тогда, может, вы чего-то хотели? — Можно… я останусь? Даже если ничего не будет… хоть посплю подле вас… — Да, конечно. Она так и улеглась — клубочком с краешку. Готовая, если что, в любой момент подхватиться и бежать по делам. Которые никогда не кончаются. Это у них, кажется, было общим. И даже задремать толком они не успели. Логейн всё-таки спросил: — Вам так удобно? — Да почему нет-то. Без сапог и брони — уже хорошо. — Так-то понимаю, но всё равно не стесняйтесь. — Да не могу. Хотя люди уже всё, что можно, подумали… Но важно, что думаете вы. Знаете, я бы правда вам всё, что есть, отдала. Только приз из меня сомнительный. Ну и отдавать надо то, что взять хотят. — Как будто я подарок. — Честно? Я думала — к вам очередь стоит из таких, как я. — Я их, по крайней мере, не видел. И — просто имейте в виду, что до сих пор особого счастья я никому не принёс. — Будет хотя бы что вспоминать. Я же понимаю, что ваше место со Стражами, а моё здесь. И я не прошу многого. Но она всё же решилась — откинула одеяло и легла рядом со своим героем. Пока не обнимая и почти не прижимаясь. Но и это уже было… удивительно. Можно было наконец дать ему уснуть. И самой хоть попытаться. Сердце билось бешено, но усталость взяла своё. Пусть и не сразу. *** Тренн проснулась перед рассветом. Во сне они с командиром привалились друг к другу ближе и так пригрелись. И нарушать установившееся положение ужасно не хотелось. Только вот если волосы ему поправить. Но она сама не заметила, как попробовала заплести пряди в привычную косичку… Зачем — вряд ли смогла бы объяснить даже самой себе. Плела неплотно, стараясь не дёрнуть. А закончив, наклонилась коснуться прядки губами. И так и не поняла, разбудила или уже нет. — Простите, не удержалась. Скоро само расплетётся. — Ничего страшного… Она кивнула и села на пятки, любуясь с расстояния. Было же на что. И совсем не хотелось думать, что надо вставать и уходить. Дотрагиваться она, впрочем, больше не решалась. Стоило ждать, что сделает он. И неужели он правда берёт её за руку? Даже не просто берёт — потихонечку тянет ближе к себе… как бы не на себя. …А потом, во время прощания со Стражами, Железный Бык будет подталкивать локтем Адаар, приунывшую из-за Варрика, и шептать: — Проспорила, проспорила, на волосы его посмотри! Расставаться надо, но не всё и не всегда так сразу расплетается. И если Стражи вернутся живыми со своих опасных дорог, если забредут ещё сюда — Логейна Мак Тира здесь всегда будет ждать комната и тепло преданного сердца.

@темы: слэш, Каллен, гет, Логэйн, ж!Хоук, Тренн, «Новогодний календарь», Дориан

---

[Weisshaupt Fortress]

Итак, если вы, дорогие Санты, так надежно приклеили бороды, что никто не смог за них заглянуть, то вы можете снять ее сами!

Имейте в виду, дорогие Санты-художники, если вы не хотите, чтобы ваш арт ушел гулять по сети без подписи - то пришлите подписанный арт и мы его заменим. А если вы подарили текст, и ваш ник на дайри не совпадет с ником на том или ином архиве, то вы можете прислать ссылку на выложенный там текст, что бы бдительные читатели не приняли его за плагиат.


Для Aurus от Анонима №1 арт без названия, R, слеш (Фенрис/Андерс
Для balsana от gastrow арт без названия, G, джен (м!Тревельян/Жозефина
Для bathsheb от Эльдатиэр мини «Снегопад и веселье», PG-13, джен, повседневность, юмор, м!Лавеллан/Дориан, Сэра
Для bathsheb от Toy_Soldier миди без названия, PG-13, слеш, романс, AU, м!Хоук/Фенрис, Варрик, Мерриль
Для bettelgeyze от Раэлла мини «Право выбора», PG-13, гет, драма, ангст, смерть основного персонажа, СС Алистер/ж!Хоук
Для Boogiepop от Тайного Санты цикл драбблов «В Башне магов», PG-13, джен, повседневность, политика, разные обитатели Башни
Для bsm от bathsheb арт без названия, R, префемслеш (Бетани Хоук, ж!Хоук
Для bsm от БацЫла миди «Беглецы», R, гет, приключения, романс, м!Хоук/Бетани
Для clemans_mm от Тайного Санты мини без названия, R, гет, драма, hurt/comfort, ж!Инквизитор/Самсон
Для Dead Sun. от Loreley Lee мини «И ночь, как день...», PG-13, гет, романс, драма, character study, Каллен/ж!Хоук
Для efenney от Тайного Санты мини «Веретенка», R, гет, ангст, пропущенные сцены, Сорис/ж!Табрис
Для Emberiza от SistemK мини «О робости и неприятных слухах», PG-13, дженогет, романтика, Каллен, Дориан, ж!Тревельян
Для gastrow от Toriya мини «Капелька счастья», PG-13, гет, романс, повседневность, Зевран/ж!Кусланд
Для Green Irving от Тайного Санты мини «Новобранец», PG-13, джен, AU, драма, оригинальные; ж!Тревельян
Для HopelessOpus от ReMemoir арт «Кальперния, Самсон», G, джен
Для Iland от Тайного Санты мини «Сказки», PG-13, джен, юмор, флафф, AU, Вало-кас, Варрик
Для imirel от Oriental_Lady арт «Юридический казус», G, джен, иллюстрация к главе макси"ЧЖвВГ", Варрик. Авелин, м!Хоук, Рози Тревельян
Для Laetans member от St_Gojyo мини «Притворщик», PG-13, дженогет, юмор, Кассандра/м!Адаар
Для Loreley Lee от Капли дождя мини без названия, G, гет, драма, романс, ж!Хоук/Андерс
Для Morwgh от Тайного Санты мини «Nightmares», G, фемслеш, hurt/comfort, ангст, пропущенная сцена, , Мариан Хоук/Мерриль
Для Morwgh от tigraniya мини «Длань надежды», PG-13, джен, ангст, романтка, Сэра, Дагна
Для Nagi Frost от Art Sound арт «На холодных волнах», G, джен (Изабела
Для nicky, one and only от Ханна Нираи мини «Ведро ежей», PG-13, преслэш, юмор, м!Тревельян/Коул
Для Oriental_Lady от yisandra мини «Карта живых созвездий», PG-13, преслэш, драма, хёрт-комфорт, романс, Карвер Хоук/м!Хоук
Для Papa-demon от Тайного Санты мини «Трудные времена», PG-13, дженогет, повседневность, Мииран/Атенриль
Для Rena Sobokuna от Laetans member мини «Принять, как принимают кадан», R, гет, повседневность, драма, ж!Амелл|Стэн
Для Rena Sobokuna от tigraniya мини «Душа и сердце», R, гет, романтика, ж!Сурана/Стэн
Для rererequiem от [Valerie Aks арт без названия, G, гет (Солас/ж!Тревельян
Для rererequiem от Valerie Aks арт «Blood Magic Lavellan», PG-13, джен (ж!Лавеллан
Для Rii-sempra от $corpicora мини «А Варрику не скажем», PG-13, дженогет, юмор, хёрт/комфорт, романс, Фенрис/ж!Хоук
Для $corpicora от St_Gojyo мини «Корыстная помощь», PG-13, дженогет, юмор, ж!Хоук, Фенрис
Для $corpicora от bsm миди «Кстати, о доверии...», PG-13, гет, приключения, драма, юст, романтика, Зевран/ж!Кусланд, Алистер/ж!Кусланд
Для Shep. от Rena Sobokuna открытка «Фарель и наг», G, джен (Инквизитор Фарель Лавеллан, наг
Для SistemK от Aurus миди «Лучший из миров», PG-13, джен, юмор, кроссовер с The Avengers
Для SistemK от Rena Sobokuna мини «Я хочу помочь», PG-13, прегет, романтика, ангст, hurt/comfort, ж!Лавеллан, Коул
Для Somniary от Раэлла мини «Сильнее Зова», G, дженогет, драма, экшен, Натаниэль Хоу, Бетани Хоук, Веланна
Для St_Gojyo от Rii-sempra арт «В поисках идеала», PG-13, джен (оригинальные
Для Toriya от Морфей_де_Кореллон мини «Не надо жить прошлым», NC-17, слеш, постканон, хёрт/комфорт, пвп, Алистер/Зевран, намёк на м!Хоук/Андерс
Для Toy_Soldier от nicky, one and only мини «Парень, которого на самом деле нет», G, джен, missing scene, Коул, оригинальные
Для yisandra от Валентин Эккерт миди «Скверна? Скверно...», R, слэш, экшн с элементами юмора, Логейн/м!Табрис, м!Сурана, Натаниэль Хоу, Карвер Хоук, Сигрун
Для Анонима №1 от Эльдатиэр мини «Быть спокойным», PG-13, джен, повседневность, ER, м!Хоук/Андерс, Карвер, Кассандра Пентагаст
Для Анонима №2 от Rena Sobokuna мини «Всё хорошо, Кадан», R, гет, романтика, ангст, hurt/comfort, Бык/ж!Тревелиан
Для Laura Farlong (Аноним №4) от Somniary клип «My line», R, гет, романс, hurt/comfort, Фенрис/ж!Хоук
Для Анонима №5 от Тайного Санты мини «В своей тарелке», PG-13, гет, юмор, романтика, Hurt/comfort, м!Хоук/Авелин, Фенрис, Изабела
Для Анонима №6 от Тайного Санты мини «А Крэму видней!», PG-13, гет, романтика, юмор, Железный Бык/ж!Лавеллан, Крэм
Для БацЫла от Master_Fyr мини без названия, PG-13, гет, романс, м!Хоук, Бетани
Для Валентин Эккерт от Nagi Frost арт «Addiction», PG-15, слеш, романс, флафф, повседневность, Карвер/Фенрис/м!Хоук
Для Веда от Toriya мини «Позови», PG-13, гет, романс, Андерс/ж!Хоук
Для Веда от Тайного Санты арт без названия, G, джен (ж!Лавеллан
Для Геллика от bettelgeyze миди «Особенности провинциальной Игры», PG-13, джен, повседневность, политика, оригинальные
Для двуручный меч Форлорна от Веда миди «Зато я спас кота», G, джен, юмор, Андерс, Натаниэль, Огрен, м!Амелл
Для Джейкенсон от Тайного Санты арт «Волшебство в мелочах», G, джен, м!Тревельян, Вивьен
Для Кротик мой любимый от Тайного Санты мини «Ярость», PG-13, джен (кроссовер с Diablo III
Для ксерокс от Dead Sun. мини «Вести перестали поступать», G, джен, AU, м!Хоук, Карвер Хоук
Для Лиэс. от rererequiem арт «Королева Мечей», G, джен, кунари
Для Лиэс. от Геллика арт «Рогатый Рыцарь», G, джен
Для Манако от ксерокс мини без названия, PG-13, гет, романс, ангст, Орсино/Мередит
Для Морфей_де_Кореллон от двуручный меч Форлорна арт «А не обсудить ли нам стратегию?», PG-13, гет, романс, Логэйн, ж!Сурана
Для Раэлла от imirel мини «Кто, кроме вас, банн Теган?», G, джен, повседневность, Теган Геррин, Гаспар де Шалон, Эамон, Изольда
Для Ханна Нираи от Хисс арт «Senpai noticed me!», G, джен (Дэйтем Сурана, Адвен Лавеллан
Для Хисс от Nagi Frost арт «Protecting your dream», G, дженогет, повседневность, м!Лавеллан/Кассандра Пентагаст
Для Эльдатиэр от Morwgh арт «Подарок», G, джен, иллюстрация к фику"Весна в Киркволле", м!Хоук/Андерс, кот/кошка, и арт «Котенок», G, джен, иллюстрация к фику"Котенок", Карвер|Андерс
Для Эльдатиэр от Тайного Санты мини «Свобода от оков», R, гет, романс, флафф, повседневность, Изабела/Фенрис, м!Хоук

Кто угадает больше всех?

запись создана: 05.01.2017 в 16:37

@темы: Secret Santa 2016/2017

---

«Новогодний календарь»

[Weisshaupt Fortress]

А пока наши Санты доносят последние подарки, у нас объявление для авторов, желающих поучаствовать в «Новогоднем календаре».

Если ваши работы у вас уже готовы, то можете их уже присылать на u-mail сообщества. Можете со своего логина, если желаете сохранить полную анонимность до деанона, то воспользуйтесь гостевыми аккаунтами.

Если ваши работы еще не готовы, но вы хотите поучаствовать, то проинформируйте через u-mail сообщества о их приблизительном объеме и содержании, чтобы мы могли планировать выкладки.

Если у вас возникли какие-то вопросы - пишите в личку или спрашивайте здесь.

Коды шапок

Шапка оригинального текста:

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Предупреждение:</b> (если есть)
<b>Комментарий автора:</b> (если есть) 

Шапка перевода:

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Автор:</b> ник + ссылка на оригинал
<b>Разрешение на перевод:</b> Получено/Запрос отправлен
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Предупреждение:</b> если есть
<b>Комментарий переводчика:</b> если есть

Шапка визуального контента:

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Форма:</b> арт/клип/коллаж/косплей/куклокосплей/вышивка и т.д.
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Референсы/источники:</b> указывать, если таковые использовались 
<b>Размер:</b> указывается для видео
<b>Ссылка для скачивания:</b> при желании указывается для видео
<b>Предупреждение:</b> если есть
<b>Комментарий автора:</b> если есть

||

Гостевые аккаунты для желающих

Некто в маске варгеста - 11111
Некто в долийской маске - 222222
Некто в маске с мабари - 333333
Некто в маске саирабаза - 444444

трепещет один платочек
трепещет два платочка
трепещет три платочка
трепещет четыре платочка
трепещет пять платочков

пароль

vdovaM

@темы: орг, «Новогодний календарь»

---

Подарок для Dead Sun

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Dead Sun.
От:  Loreley Lee

Название: «И ночь, как день...»
Категория: гет
Персонажи/Пейринг: Каллен/фем!Хоук
Жанр: романс, драма, character study
Рейтинг: PG
Размер: мини (~3495 слов)
Комментарий автора: Название - часть последней строки 43 сонета Шекспира в пер. М.А. Финкель:
Ты не со мной — и день покрыла мгла
Придешь во сне — и ночь, как день, светла

Скайхолд завораживает, даже издалека. Едва обогнув очередной горный массив, Мариан Хоук прикладывает руку ко лбу и восхищенно присвистывает. Замок — мощный, но изящный — словно растет из вершины скалы, стройные башни короной венчают его стены, вечные снега на склонах скалы сверкают в солнечных лучах, создавая ощущение, что Скайхолд парит над ущельем в сияющем облаке. Мариан трогает каблуками бока своей кобылы, посылая ее рысью — после поворота тропа расширяется и прибавить скорость кажется вполне безопасным.

В высокие ворота замка она въезжаает после полудня, встречая теплый взгляд Варрика, который стоит прямо у ворот, явно ожидая ее. Стражники, должно быть удивляются, когда она, соскочив с лошади, порывисто обнимает его.

— Хоук, ну наконец-то, — говорит Варрик, стискивая ее в объятиях. — Я не знал решишься ли ты приехать. Весь извелся, откровенно говоря.
— После такого письма? — она отстраняется, глядя ему в лицо. — Да там из каждой строчки словно вылезала огромная надпись: «ХОУК, Я В ОПАСНОСТИ, МНЕ НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ».
— Ну это ты загнула, — хихикает Варрик. — Я написал, что твоя помощь нужна Инквизиции.
— Угу, — она улыбается в ответ, — и выглядело это так, словно тебя заставляли писать, держа кинжал у горла.
— Ну, если бы Искательница знала кому я пишу, — смеется он, — она бы непременно попыталась… Но нет, ничего такого. Просто ты, видимо, отвыкла от моей способности наполнять слова смыслом. Когда мы списывались последний раз?
— Восемь месяцев назад. Так что все-таки случилось? Кругом творится что-то странное. Завеса рвется как застиранное полотно, зеленая дыра в небе неизвестно откуда.
— В том-то и дело, Хоук, что тут замешан… Ты не поверишь!
Варрик любит эффектные паузы, и Мариан, в его обществе снова чувствующая себя как дома, выразительно смотрит на него, ожидая продолжения. Этот гном не меняется, думает она.
— Корифей! Создателевы яйца, это Корифей, только представь.
— Андрасте твою налево! — вырывается у нее. — Ты уверен? Мы же его, вроде, убили.
— Да я сам до сих пор поверить не могу. И все же — это он, живой, как ни в чем ни бывало. Можешь себе представить?
— Ну дела-ааа, — задумчиво тянет она. — То есть нужна моя помощь, чтобы снова убить Корифея? Что, мой папенька еще где-то печатей понаставил и нужна кровь Хоуков?
— Нет, дело не в этом. Просто Инквизитору пригодится любая мелочь, которую ты сможешь вспомнить. Я уже рассказал все, что мог.
— Инквизитор — это тот, кого еще называют «Вестником Андрасте»? До нас доходили всякие безумные слухи.
— Ты будешь смеяться, но большая часть из этого — правда.
— Ничего себе, — присвистывает она. — И он действительно…
— Да, он действительно кунари. Огромный, рогатый, и все такое. Да еще и маг. Впрочем, чего я держу тебя в воротах? Пойдем, организуем тебе комнату, вымоешься, переоденешься, поешь с дороги. Готов поставить золотой против дырявого горшка, что ты зверски голодна.

Она кивает, и, следуя за Варриком, с интересом оглядывает внутреннее убранство Скайхолда. Стены и часть башен до сих пор в лесах, но в остальном замок прекрасен — древняя, потемневшая от времени кладка стен, так и манит прикоснуться. Оглядывая верхнюю галерею Мариан, вдруг, сбивается с шага. Нет, не может быть, думает она. Но наваждение не проходит. Знакомый силуэт — светлые кудри, военная выправка, тяжелый доспех — проходит по стене от одной башни к другой.

— Эй, чего встала? — Варрик останавливается и тоже вглядывается в ту сторону, куда смотрит она.
— Варрик, это мне чудится? Или там действительно Каллен?
— Тебе не показалось, это он. Кудряшка командует войсками инквизиции. Неплохую карьеру сделал парень.
— Ты дал ему прозвище? — усмехается она.
— Ну а что? Мы теперь общаемся куда теснее, чем в Киркволле, где ты таскала нас в Казематы, чтобы с ним пошептаться. И «Кудряшка» короче и дружелюбнее, чем «сэр Каллен» или «командующий».
— Ну и дела. Давно он тут?
— С самого начала. Знаешь, ты видимо не зря выделяла его из прочих храмовников. У него нервы из стали, а бубенцы из сильверита. Как бы Мередит не свихнулась под конец — дело свое она явно знала, раз назначила его своим заместителем. Ну что, пойдем дальше?
— Пойдем.

Следуя за Варриком она пару раз оглядывается, но высокая фигура в доспехе исчезает со стены, словно растворившись в воздухе.

Вестник Андрасте и в самом деле оказывается здоровенным кунари с рогами как у аришока. Магический посох в его гигантских лапах кажется хрупкой веточкой, а мускулам мог бы позавидовать любой боец. В глубине его глаз Мариан видит растерянность, которая знакома ей совершенно. Когда ты просто пытаешься выжить в окружающем хаосе, а тебя выносит на самый верх — это и правда обескураживает. Беседуя с Инквизитором Адааром, Мариан понимает, что одними рассказами тут не отделаешься. Все сплелось в какой-то странный клубок — красный лириум, Серые Стражи, да еще и Корифей, и этот клубок хорошо бы распутать. Размышляя об этом, она направляется вместе с Инквизитором в ставку командования, где он представляет ее своим советникам.

— Леди Лелиана, наш тайный канцлер, бывшая левая рука Джустинии, — говорит Адаар, неловко разводя руками, словно опасаясь смахнуть с карты резные деревянные фигурки. — Леди Жозефина Монтилье, наш дипломат. И сэр Каллен, командующий войсками.
Мариан вежливо кивает женщинам — хорошенькой антиванке Жозефине и рыжей Лелиане, в которой с удивлением узнает церковную сестру, что приезжала в Киркволл незадолго до случившегося. А потом пересекается взглядом с командующим и чувствует, как лицо заливает горячим румянцем.
— Мы счастливы видеть вас здесь, монна Хоук, — говорит командующий, вежливо кланяясь.
— Не стоит благодарности, — отзывается она, вдруг охрипшим голосом. — Это касается всех, кто хочет выжить. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

Воодушевленный ее словами, инквизитор берет ее руку своей огромной лапой, и неожиданно ловко целует, слегка косясь в сторону Жозефины. Та слегка кивает, явно довольная своим влиянием.
— Я хотел обсудить с вами еще пару вопросов, монна Хоук, — басит он, увлекая ее за собой. — Дело касается странных исчезновений Серых Стражей…

***

Проворочавшись в постели несколько часов в безуспешных попытках заснуть, Каллен встает, натягивает штаны и старый, вытертый, кожаный дублет поверх исподней рубахи, накидывает плащ, и отправляется на стену подышать свежим воздухом и проверить посты. Ночная тьма окружает Скайхолд, словно море. Холодный ветер с гор пробирается под одежду, заставляя взбодриться, прогоняя сонливость. Почти закончив обход, Каллен замечает на стене знакомый силуэт, едва различимый на фоне черного неба. Мариан Хоук, закутанная в меховой плащ, стоит, опершись на зубец стены, и смотрит куда-то вдаль. Чувствуя, как желание вернуться в постель тает, словно роса под солнцем, он направляется к ней.

— Каллен, — говорит она, не оборачиваясь.
— Мариан, — отзывается он. — Откуда ты узнала, что это я?
— Я помню звук твоих шагов, — в ее голосе сквозит легкая грусть. — Не спится?
— Тебе тоже, — он встает рядом с ней.
— Мне тоже, — эхом откликается она. — Как ты, Каллен?
— Тебе правда интересно? — ее узкая ладонь лежит на парапете — так близко, что он с трудом удерживается, чтобы не накрыть ее своей.
— Конечно, — она поворачивается и смотрит ему в лицо. — Мы не виделись почти четыре года. Я беспокоилась о тебе.
— Я… — он, как и при первом знакомстве, робеет под ее взглядом. — Я ушел из Ордена.
— Чтобы присоединиться к Инквизиции? Или по другим причинам?
— Все вместе. Орден… не мог больше дать мне того, что я искал. Ты знаешь, что храмовники, которые подчинились приказу Лорда-искателя и отправились в Теринфаль, были одурманены и теперь служат Корифею? Если бы я остался — был бы сейчас безумным чудовищем, как они. Инквизиция пытается… — он умолкает, пытаясь подобрать слова.
— Спасти этот оставленный Создателем мир, — заканчивает она его фразу. — Ты идеалист. Всегда был, и всегда будешь.
— Это плохо? — он чувствует, как внутри поднимает голову обида.
— Это не плохо и не хорошо. Это… просто ты.
— Ты поэтому выбрала своего отступника? Потому, что он не идеалист?
— Ты ошибаешься, — Мариан грустно улыбается. — Он тоже идеалист. Ничуть не меньший, чем ты. Видимо мне на роду написано влюбляться в мужчин, увлеченных высокими идеалами.
— Он не с тобой. Где ты его оставила? — он изо всех сил старается не замечать слова «влюбляться», вероятно по ошибке сказанное ей применительно к нему.
— Там, где его не найдут, — ее взгляд становится острым, словно клинок. — Ни инквизиция, ни храмовники, ни кто-либо еще. Даже не думай…
— Я и не собирался… — запинается Каллен. — Не собирался выведывать у тебя где ты прячешь Андерса. Я же обещал тебе и от своих слов не отступлюсь, несмотря на то, что считаю его поступок чудовищным преступлением.
— В этом он с тобой полностью согласен, — из ее глаз пропадает настороженность, ее ладонь ложится поверх его руки и Каллен вдруг чувствует разливающийся внутри жар. — Но давай не будем больше об этом.
— Хорошо, — кивает он. — Какие у вас планы? Инквизитор говорил, что-то про Серого Стража.
— Да, все верно. Я завтра выезжаю в Крествуд, чтобы подготовить встречу.
— Мне будет не хватать тебя, — вырывается у него.
— Мне тоже. Но мы скоро увидимся снова, — она улыбается и жар, разливающийся у него внутри, бросается ему в лицо. — Пойду, попробую все-таки уснуть.
— Спокойной ночи, — говорит он, отчаянно борясь с желанием обнять ее.

Каллен смотрит ей вслед, пока она не скрывается за дверью башни, а потом подставляет лицо ветру, пытаясь остудить пылающие щеки. Погруженный в раздумья, он возвращается в свою башню, бросает одежду на пол и, рухнув на постель, зарывается лицом в подушку, пытаясь прогнать водоворот мыслей, бушующий в голове. Мысли не поддаются, отказываются скрываться в пучинах памяти, и он, покорившись, перебирает воспоминания, тщательно рассматривая каждую деталь, пока усталость не берет свое.

***

Ночью, закончив запланированные дела, Мариан спешит на стену, зная, что увидит там Каллена. За время ее пребывания в Скайхолде их встречи на стене превратились в своеобразный ежедневный ритуал. Они встречаются неподалеку от башни, где разместили ее, обсуждают планы, вспоминают Киркволл, беседуют обо всем на свете. Мариан с удивлением осознает, что ей, пожалуй, не хватало его последние четыре года. Не хватало звука его голоса, возможности касаться его руки, без слов спрашивать: «помнишь?», и получать такой же безмолвный ответ: «помню» в ответном прикосновении.

Каллен оказывается на месте, как и все последние дни. Стоит, опершись на зубец стены, ветер треплет его пшеничные кудри. Мариан, не говоря ни слова, встает рядом и пожимает его руку, затянутую в перчатку. Он коротко кивает и слегка морщится, словно съел что-то кислое.

— Что с тобой? — что-то не так, она чувствует это.
— Ничего страшного, — его голос звучит глухо и как-то напряженно. Он сжимает зубы так, что желваки на щеках напряженно вздуваются.
— Я же вижу, что это неправда. Расскажи мне, — Мариан заставляет его повернуться к ней лицом, и видит в его взгляде отражение жуткой боли.
— Не заставляй меня, — он произносит это, едва разжимая зубы.
— Тебе больно? Ты ранен? Не молчи, пожалуйста.
— Я не ранен, — звук его голоса больше напоминает стон. — Просто… Сегодня как-то особенно тяжело.
— Расскажи, — Мариан прижимается к нему, крепко обнимая. Любой желающий мог бы сейчас увидеть их, но ей плевать. — Прошу тебя.
— Хорошо, — он тяжело дышит, словно долго бежал. — Я… Я прекратил принимать лириум.
— Ох, Создатель! И давно?
— Уже несколько месяцев.
— Это же, должно быть, мучительно.
— Приятного мало, — он кивает, снова морщась. — Днем еще как-то удается отвлечься, а ночью — хуже всего.
— Ужасно, — Мариан чувствует себя растерянной. — Но зачем? Разве не это делают храмовники, чтобы иметь силы для противостояния магии?
— Может я больше не хочу быть храмовником, — отрывисто бросает он. — Может я не хочу больше иметь что-то общее с Орденом.

Она чувствует в его словах раздражение и злость, но, одновременно из голоса исчезают болезненные интонации. Отбросив все мысли, ведомая одним только инстинктом, она приподнимается на цыпочках, обнимает Каллена за шею и приникает к его губам настойчивым, жарким поцелуем. Он отвечает на поцелуй с такой готовностью, словно все годы, с момента их расставания, только об этом и мечтал.

Мариан не льстит себе, воображая, будто Каллен до сих пор любит ее — они неравнодушны друг к другу, это правда, но ни любви, ни даже влюбленности между ними давно нет. Только общая память о прошлом — о недолгих временах, когда они — два ферелденца в чужом, недружелюбном городе, пытались как-то поддержать друг друга. Возможно, если бы он не отверг ее, из их мимолетной влюбленности могло бы родиться другое, более глубокое чувство, но этого не случилось. Они остались близкими людьми, почти друзьями, но никакой романтики в их отношениях не сохранилось. А потом она встретила Андерса.

— Пойдем к тебе в спальню, — выдыхает она, отрываясь от его губ.

Он смотрит на нее долгим, недоуменным взглядом, словно хочет что-то сказать, но не находит слов. Мариан сжимает его руку, словно подтверждая свою просьбу. Он кивает, и они, не размыкая рук, направляются в его башню.

Заперев двери, они снова целуются — жадно, словно голодающие, дорвавшиеся до еды, прерываясь только для того, чтобы преодолеть лестницу в его спальню и помочь друг другу раздеться. Мариан с радостью замечает, что из его взгляда исчезла, вытесненная желанием, затаенная боль, и с удовольствием отдается туманящей голову страсти.

Тая под его поцелуями, она с радостью вспоминает как хорошо им было когда-то. Оказывается, он до сих пор помнит, что у нее ужасно чувствительные мочки ушей и небольшие участки кожи на локтевых сгибах, и на шее вверху, на границе роста волос. Ее память тоже услужливо подбрасывает воспоминания о том, на какие ласки его тело откликается с наибольшим энтузиазмом. Прямо сейчас, растворяясь друг в друге, они словно существуют вне времени и пространства — будто не прошло всех этих лет с того дня, когда они в последний раз были близки, будто они не расставались ни на миг.

Спустя некоторое время, разгоряченная и довольная, Мариан с наслаждением потягивается, прижимаясь к Каллену всем телом, и удобно устраивает голову у него на плече.

— Можно я спрошу тебя кое о чем? — почти шепотом говорит она.
— Конечно, — он благодарно целует ее в макушку. — О чем же?
— Почему ты порвал со мной тогда? Нам ведь было хорошо вместе.

Он напрягается, словно почуяв опасность, и в спальне на несколько бесконечных мгновений воцаряется тишина.

— Помнишь дочку Траска? — спрашивает он, прервав молчание.
— Помню. А откуда ты о ней знаешь?
— Трас сам признался. Видимо это его мучило, хотелось кому-то излить душу. И он рассказал мне, понадеявшись, что я не сообщу Мередит.
— Ты не сообщил, — в ее словах нет вопроса. Все-таки она неплохо знала его тогда. Да он и сейчас не слишком поменялся.
— Не сообщил. Траск был хорошим человеком и отличным храмовником. Но эта история… Она меня раздавила. Я понял, что подобное может случиться и с нами. Ты могла понести от меня. И наш ребенок мог оказаться магом. А что оначало быть магом в Киркволле в то время — тебе и самой известно. Я не мог допустить подобного. Не говоря уж о том, что я нарушал устав, встречаясь с тобой. Если бы я мог жениться на тебе — никогда бы тебя не отпустил. Но все вышло так, как вышло. Я просто хотел поступить правильно.

Его слова вызывают у Мариан оторопь, а потом внутри поднимает голову гнев.
— Знаешь, — говорит она, крепче обнимая Каллена. — В такие моменты я понимаю, что Андерс был прав, когда говорил, что эту прогнившую систему нужно разрушить. Из-за того, что магов воспринимали как живое оружие, страдали многие хорошие люди. Из-за этого у нас ничего не вышло, хотя могло бы. Мы ведь были влюблены.
— Я и сейчас люблю тебя, — очень тихо говорит он, сильнее прижимая ее к себе.

«Ты не любишь меня, ты даже не влюблен, просто тоскуешь по несбывшемуся, но спасибо тебе за эти слова» — хочется ей сказать. Вместо этого, она поднимается на локте и легко, едва касаясь, целует его в губы, вложив в этот жест всю благодарность, которую чувствует сейчас.

— Я сейчас чувствую себя очень странно, — говорит он, глядя ей в лицо. — Словно лежу в постели с чужой женой. Но вы ведь с ним не женаты. Магам нельзя было жениться без специального разрешения церкви.
— Мы женаты, — усмехается она. — Преподобные матери в захолустных церквях не спрашивают маг ты или нет. Так что, можно сказать, что я втянула тебя в грех прелюбодеяния.
— Какой ужас, — криво ухмыляется он. — Наверное с моей стороны очень плохо не ощущать никакого раскаяния.
— Это было бы глупо, — она снова целует его. — Впрочем обсуждать мужа женщины, с которой только что был близок, не сильно умнее. Давай сменим тему?
— Давай. О чем ты хочешь поговорить?
— У тебя новый шрам, раньше его не было. Откуда он?
— Это было вскоре после твоего отъезда. В городе творился кошмар. Городская стража не справлялась, и храмовники должны были прийти на помощь. Я пропустил удар кинжалом. С тех пор держу забрало шлема закрытым.
— Тебе очень идет, — шепчет она, целуя тонкий шрам на его губе. Возбуждение снова вскипает внутри, и она не собирается ему противиться…

***

Инквизиция выступает в сторону крепости Адамант следующим утром. Каллен, чувствующий себя непривычно бодрым и полным сил, ведет войска, высматривая в толпе стройную фигурку на гнедой кобыле. Мариан ушла под утро, а потом приготовления к выступлению настолько плотно занимали все его время и внимание, что у них не было шанса даже перекинуться парой слов.

Прокручивая в памяти прошедшую ночь, Каллен честно признается себе, что был трусливым дураком, когда оттолкнул Мариан, побоявшись неприятных последствий. Фактически собственными руками отдал ее этому развязному отступнику. Осознание, что ничего не получится изменить, застревает в сердце занозой. Каллен ловит себя на мысли о том, что снова боится. Боится, что с Мариан что-нибудь случится в грядущем сражении. Боится даже сильнее, чем за Инквизитора — тот вполне способен постоять за себя не только магией, но и грубой силой. Так, ругая себя на все корки, он приходит к решению попытаться уговорить Мариан Хоук не соваться в самое пекло. Она, конечно, не согласится, понимает он, но попытаться стоит.

Осажденная крепость встречает их отчаянным сопротивлением, плюется магическим огнем и молниями, расплавленной смолой и кипящим маслом, огрызается тучами стрел и арбалетных болтов. На какое-то время Каллен забывает о Мариан Хоук и своих, вновь проснувшихся, чувствах, сосредоточившись на боевой задаче. Наконец, когда огромные ворота поддаются под ударами огромного тарана, и бойцы инквизиции проникают в крепость, Каллен снова видит ее. Мариан обсуждает что-то с Инквизитором, кивает и улыбается, а потом, оглянувшись, замечает Каллена и направляется к нему.

— Мариан, — начинает он, довольный, что удалось поговорить. — Я хотел просить тебя об одной вещи.
— О какой? — она улыбается, так светло и весело, словно вокруг не кипит битва.
— Я знаю, что ты отважная женщина, но, пожалуйста, постарайся поберечь себя. Не лезь на рожон. Инквизитор справится, вот увидишь. Тебе вовсе незачем рисковать жизнью.
— Не говори глупостей, — она крепко хватает его за ворот кирасы и притягивает к себе, ее глаза оказываются так близко, что он на миг забывает об окружающем их сражении. — Я никогда не рискую понапрасну, но и отсиживаться в безопасности не стану. Тебе отлично известно, что поставлено на карту.
— Хорошо, буду надеяться на твое благоразумие, — кивает он и, внезапно решившись, добавляет, — Мариан, я…
— Не надо, — она касается пальцами его губ, заставляя умолкнуть. — Я понимаю.

С этими словами она целует его — жадно и глубоко, как целовала той ночью, у него в башне, а потом разворачивается и уходит вслед за Инквизитором. Каллен остается с ощущением грядущей катастрофы и, загнав неприятное чувство поглубже, сосредотачивается на стоящей перед ним задачей — получить контроль над крепостью и подготовиться удерживать ее, если к врагу подтянется подкрепление.

Когда в небе раздается рев оскверненного дракона, Каллену на миг кажется, что все пропало и сражение проиграно. Он окидывает взглядом диспозицию, собираясь подороже продать свою жизнь, но чудовище, внезапно, улетает, тяжело взмахивая крыльями. Битва постепенно затухает — стражи, только что отчаянно сражавшиеся, складывают оружие и сдаются на милость победителя. К Каллену подбегает запыхавшийся вестовой.
— Командор, сэр! Инквизитор…
— Что с ним?
— Он пропал, сэр. Открыл разрыв и исчез. Перед этим он убедил командора Кларель отказаться от ее плана. Стражи сдались.

Тревога стискивает сердце Каллена, когда он отдает приказы выставить посты, собрать пленных и приставить к ним охрану. Надеяться остается только на невероятную удачливость Инквизитора. И только потом вспоминает о Хоук.
— Монна Хоук была вместе с Инквизитором, сэр, — докладывает вестовой.

Тревога, терзающая его, сменяется осознанием свершившейся катастрофы. На подгибающихся ногах он поднимается на стену, слепо обшаривая взглядом горизонт.

«Андрасте, не оставь их», — молит он небесную заступницу, шепотом повторяя строки из Песни. — «Пусть Инквизитор вернется. Пусть вернется она. Я готов отдать за это что угодно».
Боковым зрением он замечает что-то светлое — белый цветок в перевернутой кадке. В Ферелдене такие цветы называют «милость Андрасте». Он осторожно срывает цветок и подносит к носу, вдыхая тонкий, нежный аромат. Этот цветок — единственный уцелевший посреди хаоса, словно обещание от Андрасте, милостивой и милосердной. Словно знак, что его молитва была услышана. Он наполняет Каллена надеждой, что все еще может закончиться благополучно.

Время ползет медленно, словно черепаха. Каллен обходит посты, когда его вновь нагоняет вестовой.
— Инквизитор вернулся! — вопит он, нелепо размахивая руками. — Сэр, он вернулся!
— А монна Хоук? — осторожно спрашивает Каллен, чувствуя, как отпускает сердце сжимавшая его тревога.
— Она тоже, сэр. Все наши вернулись. Только страж Логейн погиб. Остался в Тени.
— Его жертва не будет забыта, — веско говорит Каллен, и не удерживается, — Хвала Андрасте! Попросите монну Хоук подойти сюда. Мне нужно сказать ей пару слов.

Вестовой кивает и со всех ног пускается обратно. Несколько минут Каллен чувствует себя умиротворенным и счастливым. Она, наверное теперь уедет, думает он. Надо хотя бы попрощаться. Разглядывая цветок в руке он мысленно благодарит Андрасте за ее милость, пока вестовой не появляется снова. Один.

— Командор, монна Хоук сказала, что ей нужно спешить. Она направляется в Вейсхаупт, чтобы сообщить о том, что тут произошло.
— Что за... Когда?
— Только что. Да вон же она, сэр! — вестовой указывает за стену на быстро удаляющуюся гнедую кобылу, несущую на спине всадницу в знакомом плаще.
— Она сказала еще что-нибудь?
— Почти ничего, сэр.
— Повтори! Дословно, — рычит Каллен.
— Сказала: «Передайте командующему... Впрочем, неважно». Это все, сэр!
— Хорошо, — тихо говорит он, чувствуя себя совершенно разбитым. — Можете идти.

Вестовой убегает. Каллен стоит на стене захваченной крепости, глядя как Мариан Хоук удаляется от него, с каждым мгновением уменьшаясь, превращаясь в крошечный силуэт на горизонте. Он сильно, до боли, сжимает кулаки и, опустив взгляд, видит как измятые белые лепестки, кружась в воздухе, опускаются вниз, к подножию стены.

@темы: Каллен, гет, ж!Хоук, Secret Santa 2016/2017

---

Подарок для Эльдатиэр

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Эльдатиэр
От:  Morwgh

Название: «Котенок»
Пейринг: Карвер|Андерс
Форма: арт
Рейтинг: G
Размер: 1000х717 px
Примечания: иллюстрация к фику "Котенок"

@темы: арт, Андерс, Карвер, джен, Secret Santa 2016/2017

---

Подарок для Aurus

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Aurus
От:

Название: —
Пейринг/герои: Фенрис/Андерс
Категория: слеш
Рейтинг: R
Техника: digital art

@темы: слэш, арт, Андерс, Фенрис, Secret Santa 2016/2017

---

Подарок для bathsheb

[Weisshaupt Fortress]

Для:  bathsheb
От:  Toy_Soldier

Название: ***
Пейринг:м!Хоук/Фенрис, Варрик, Мерриль и остальные
Категория: слеш
Жанр: романс, AU
Рейтинг: PG-13
Размер: миди (~ 7500 слов)
Саммари: Скайхолд ― удаленный от мира университет в заснеженных Морозных горах, где молодое будущее Тедаса не только получает образование, но и решает не менее важные насущные проблемы.
Автор иллюстрации:  bathsheb

Хоук

― Эй, ты меня вообще слушаешь? ― недовольный голос Варрика ворвался к нему в голову, словно визг сверла.

― Да, конечно, ― соврал Хоук. Попытался придать взгляду большую осмысленность, но было уже поздно.

― И о чем же я сейчас говорил? ― язвительно спросил гном.

― О своей книге, ― бросил Хоук наугад. В последнее время Варрик говорил о ней нередко… и с некоторым пылом.

«Понятия не имею, что она в ней нашла», жаловался гном. «Я в жизни не писал ничего более глупого. Не только я. Никто в жизни не писал ничего более глупого, даже «Распутная вдова», а уж я-то знаю, о чем говорю», здесь Варрик против воли горделиво вздергивал круглый подбородок без единого следа бороды. «А ей нравится», вздыхал Варрик горестно. «Создатель, Хоук, я ничего не понимаю в женщинах». Хоук не знал, кого Варрик имел в виду ― тот умел хранить секреты, если хотел.

Но сейчас разговор явно шел о другом.

― Главный зал, Хоук, ― напомнил Варрик недовольно. ― Нас попросили помочь с украшением.

― Да, конечно, ― Хоук попытался изобразить раскаяние, но вышло плохо. Голова была занята другим.

Варрик обернулся.

Позади Фенрис вовсю хохотал над шуткой Андерса.

Хоук поморщился.

Андерс смотрел на Фенриса взглядом голодного кота, а тот, казалось, даже не замечал этого. Не замечал того, как Андерс, словно невзначай касается его плеча, случайно накрывает ладонью его пальцы, приобнимает за плечи. Хоуку от этого зрелища становилось тошно.

― Эй, не кипятись, ― посоветовал Варрик.

― Я не кипячусь, ― ответил Хоук, как мог миролюбиво, но Варрик ему не поверил.

― Ты же понимаешь, что все это ― цирк? ― спросил гном.

― Знаю, ― согласился Хоук. ― Но это не помогает.

― Из-за чего на этот раз?

― Ну… Это Фенрис, ― Хоук взглядом пообещал Андерсу адские муки, до кучи испепелил его и попрыгал на могиле. ― Мы опять не сошлись во мнениях. Он считает, что Неварра зря подписала пакт о ненападении с Тевинтером.

― У него есть причины злиться на Тевинтер, ― рассудительно сказал Варрик.

― Я понимаю, ― вздохнул Хоук. ― Но он своей ненавистью ничего не изменит. И вместо того, чтобы взяться за ум, он сейчас отыгрывается на мне.

Андерс, подбадриваемый смешками Фенриса, вовсю распушил перья: приосанился, засиял глазами. Хоуку до скрежета зубов захотелось стереть самодовольную ухмылку с его лица.

― Пошли отсюда? ― предложил Варрик, глядя на скривившегося Хоука.

― Нет.

― Поверь мне, как только ты уйдешь, Фенрис сразу потеряет к нему интерес.

Хоук нутром чуял, что Варрик прав, но уйти все равно боялся.

― Пошли, ― Варрик был настойчив.

Хоук подумал, а какого, собственно, черта, он сидит тут, словно цепной пес, и ждет, когда же Фенрис обратит на него внимание.

― Пошли, ― Хоук отодвинул стул, пронзительно заскрипевший ножками по линолеуму общей комнаты. Заметил, что Фенрис невольно дернул головой в его сторону, но тут же отвернулся, старательно делая вид, что Хоук его совсем не интересует. Хоук подавил едкий смешок.

― Видишь? ― Варрик привел его под сень вьющегося плюща в саду. Они удобно расположились на скамеечке, скрытые статуей Андрасте и листвой. Мимо быстрым шагом Фенрис, хмурый, как дядя Гамлен в не самые лучшие свои дни.

Хоук заметно повеселел.

― Хочу сказать, что вы откровенно маетесь дурью, ― авторитетно заявил Варрик. Хоук сомневался, что у того вообще были какие-либо отношения, но гном почему-то считал, что может давать другим советы в делах сердечных. Хуже всего было то, что советы он давал на удивление верные.

― А я-то тут при чем? ― недовольно буркнул Хоук. Поднявшееся было, настроение вновь рухнуло в бездну Глубинного предела.

― Хорошо, если тебе легче, то это Фенрис мается дурью, а ты ему позволяешь.

― Все еще звучит так, будто бы ты меня обвиняешь, ― недовольно заметил Хоук.

Над их головой пролетела белая сойка. Вообще-то на вершинах Морозных гор птиц не водилось, но в Скайхолде и по сей день царила благодатная осень, а потому и сойки прижились.

― Не совсем. Просто кроме тебя никто Фенрису мозги не вправит: никого другого он даже не станет слушать, а ты тут сидишь, и вместо того, чтобы исправлять ситуацию, рефлексируешь.

― Тебе нужно меньше проводить времени с Коулом, ― вздохнул Хоук. ― Нахватался у него психологических штучек, ― заметил взгляд Варрика. ― Ладно, ладно, я поговорю с ним. В очередной раз. Создатель, Варрик, он меня даже не слушает.

― Так сделай так, чтобы он услышал, ― хмыкнул Варрик.

― Как ты это представляешь? Орать ему в ухо?

― Если поможет, можешь и орать. Мое дело предупредить, что если не помиритесь в ближайшее время, вами займется Авелин.

Хоука передернуло. Авелин была его другом, хорошим другом, просто прекрасным. И Хоук любил её за это. Но она могла быть очень надоедливой, когда считала нужным, и сам Создатель не убедил бы её отступить, если Авелин что-то втемяшилось в голову. От её лекций Фенрис станет лишь еще мрачнее.

― Ладно, я понял тебя, ― Хоук посмотрел, как пляшут солнечные зайчики в тенях листвы.

Мимо прошла стайка хихикающих студентов курсом младше. Позади них плелся Коул, по обыкновению понурив голову. Заметил Варрика, неуверенно махнул рукой, Варрик, в свою очередь, отсалютовал и улыбнулся. Коул робко улыбнулся в ответ.

― Что? ― Варрик заметил взгляд Хоука.

― Он странный, ― честно признался тот.

― Ты что ли у нас самый нормальный?

― Не злись, ― миролюбиво ответил Хоук, провожая Коула взглядом. Светлые его волосы теребил ветер. ― Просто он меня немного пугает.

― Кажется, будто тебя насквозь видит?

― Что-то вроде того.

― Коул учится на психолога, ― задумчиво протянул Варрик. ― Хочешь, попрошу его помочь тебе с Фенрисом?

Хоук на секунду представил, как это будет. Он, что-то пытающийся втолковать упрямому эльфу, Фенрис, отчаянно не желающий никого слушать, и Коул, с загадочным видом вещающий странные вещи. Верный способ рассориться с Фенрисом навсегда.

― Спасибо, обойдусь, ― пробормотал он. ― Честно, я сам справлюсь, ― заверил он Варрика. Тот не выглядел убежденным.

― Если что ― скажи мне, а я поговорю с Коулом. Он не откажется, я уверен.

― Хорошо, ― пообещал Хоук, про себя добавив, что скорее скинется с Главной башни. ― А теперь идем украшать Главный зал?

Варрик прикрыл глаза ладонью.

― Его нужно украсить к Новому году, Хоук. На каникулах. Ты меня вообще не слушал?

― Нет, ― Хоук надеялся, что его смущенный вид Варрика несколько утешит.

― И о том, что мы собираемся устроить, тоже не знаешь?

― Не-ет, ― осторожно протянул Хоук.

― Создатель, ― Варрик театрально закатил глаза. ― Из-за Фенриса ты вообще ничего вокруг не замечаешь.

Хоук промолчал.

― Весь наш выпуск собирается отметить рождество в Скайхолде. Устроить большую вечеринку. Что-то вроде: вечеринка ― «Конец света».

Хоук недоверчиво фыркнул.

― Серьезно? Весь выпуск остается в Скайхолде?

― Ага, ― Варрик выглядел довольным. Вечеринки он любил, а после ― рассказывал всем любопытным о забавных случаях. Его истории любили все, разумеется, кроме главных героев повествования.

― Круто, ― Хоук прикрыл глаза и чему-то улыбнулся. ― Это должно быть весело.

Варрик не стал напоминать ему о том, что весело Хоуку будет только в том случае, если он помирится с Фенрисом.

Варрик

Варрик любил зимние каникулы. Обычно он оставался в Скайхолде ― родители давно умерли, отношения со старшим братом год за годом становились все натянутее и натянутее. Комната в общежитии, по крайней мере, больше походила на дом, чем их огромное поместье в Верхнем городе Киркволла.

Перед Новым годом Скайхолд притихал. Большинство учеников разъезжалось по домам, коридоры оказывались пустыми, а в душевой не было бесконечной очереди. Немногих оставшихся хватало, чтобы Варрик не чувствовал себя одиноким. Верная Бьянка не давала заскучать.

Обычно он настукивал на ней бесконечные метры текста, которые позже отсылал издателю под псевдонимом. О его увлечении не знал никто, кроме Хоука и Фенриса ― и без того слишком уж ученики Скайхолда зачитывались его романами. Навязчивые поклонники ему были ни к чему. По крайней мере, пока.

Варрик зевнул, потянулся. Посмотрел в экран Бьянки и понял, что больше в этот день нормально не напишет ни слова. Вздохнул, зажал небольшую синюю кнопку большим пальцем, дождался, пока экран погаснет. Захлопнул ноутбук да вышел из комнаты.

В коридоре на него чуть не налетел Крэм, спешно убегавший куда-то вдаль по коридору. Следом за ним пронесся Бык, чуть не впечатав Варрика в дверь. Бык его, кажется, даже не заметил.

― Крэм, а ну стой, тевинтерская задница! ― взревел Бык. Протянул огромную лапищу, сгреб парня за ворот футболки. Ткань затрещала под серыми пальцами. Крэм в руках Быка заливался хохотом. ― Смеешься, значит, ― зло прорычал Бык. ― Я сейчас из тебя всю душу выколочу!

― О, нет, капитан, ― насмешливо запричитал Крэм. ― Ты же не хочешь, чтобы весь Скайхолд узнал о том, что ты спишь с плюшевым дракончиком, верно?

― А ну замолчи! ― Бык встряхнул Крэма так, что тот закивал головой, словно китайский болванчик. ― Замолчи, кому сказал! ― оглянулся воровато и только тут заметил Варрика. ― Ты…

Крэм, воспользовавшись тем, что Бык отвлекся на Варрика, пнул собственного капитана в живот так, что тот сложился пополам. Кубарем прокатился по полу, встал и скрылся где-то в боковых коридорах. У ног съежившегося Быка остался лежать плюшевый дракончик, рядом с серым гигантом казавшийся миниатюрным.

Бык поспешно сгреб дракончика в охапку ― тот почти потерялся в огромных ладонях ― посмотрел на Варрика подозрительно.

― Ты…

― Я ничего не видел, ― спокойно произнес Варрик. ― И ничего не слышал. Я всего лишь шел в столовую за стаканом сока.

Бык смерил его подозрительным взглядом, но приставать не стал ― поспешил к себе в комнату, бережно пряча плюшевого дракончика от посторонних взглядов. Когда тот скрылся за поворотом, Варрик не удержался и зафыркал: капитан Боевых Быков спит с плюшевой игрушкой, кто бы мог подумать.

Из-за угла выглянул Крэм.

― Он ушел? ― спросил он. Волосы у Крэма стояли дыбом, ворот футболки безнадежно растянут так, что видны косточки ключиц, неожиданно хрупких и тонких для парня.

― Ага, ― кивнул Варрик. ― Зачем ты так?

― Брось, никто ничего не видел, а ты болтать не станешь, верно? ― усмехнулся Крэм.

― Не стану, ― подтвердил Варрик. ― Но зачем?

― Чтобы ребята спокойно спрятали в комнате Босса подарок на Новый год, ― объяснил Крэм. ― Будет большой сюрприз.

― А ты не боишься, что Бык на тебя обидится?

― Не-а, ― Крэм поправил сползший ворот, поморщился, когда тот не задержался на его шее. ― Никто же ничего видел, ― повторил он. ― Капитан Быков избежал смертельного позора, а раз так, то и обижаться незачем.

Варрик лишь плечами пожал: отношения между Боевыми Быками были чем-то особенным, во многом благодаря их капитану. Поговаривали, что колледж за все годы существования не знал такой сильной команды: они не знали поражения уже четвертый год. С тех самых пор, как одаренный второкурсник стал капитаном команды и взял себе имя Железный Бык. О настоящем имени серого гиганта как-то забыли. Варрик спрашивал о нем пару раз самого Быка, но тот каждый раз отвечал по-разному, и вскоре гном прекратил бессмысленные попытки.

― Ну, бывай, ― Крэм неопределенно махнул ему рукой. Второй он поддерживал сползающий ворот. ― Пойду переоденусь и гляну, справились ли ребята.

Он убежал, а Варрик, как и намеревался, пошел в столовую.

Мысли его снова вернулись к недописанной книге. Он знал, что иногда так бывает ― слова не складываются в нормальные предложения, вдохновение утекает, словно вода, и все равно злился на самого себя. До Нового года оставалась пара дней. Книга почти закончена, но с концовкой он мучается вот уже неделю, а результатов все нет и нет.

«Только бы успеть», думал он, «не буду спать ночами, но успею». Закончить книгу очень хотелось.

У дверей столовой он столкнулся с Кассандрой. Та выглядела немного растрепанной, от нее здорово разило потом ― ни малейшего намека на нежную романтичную девушку, которой положено быть дальней-дальней родственнице короля Неварры.

― Добрый день, Кассандра, ― поздоровался Варрик. Кассандра взглянула на него недовольно, ну в точности как на глупого раздражающего щенка, изволила что-то пробурчать в ответ.

― Я тоже рад тебя видеть, ― ухмыльнулся Варрик не особо весело.

― Что ты здесь делаешь? ― нахмурилась Кассандра.

― Иду в столовую за водой, ― честно признался Варрик.

Его не удивляло то, насколько недоверчиво Кассандра к нему относилась. Как к пронырливому репортеру дешевой желтой газетенки. Весь Скайхолд уже привык к тому, что Варрик знает все обо всем и обо всех, а Кассандра все косится недовольно. Не то, чтобы у нее не было оснований.

Кассандра поступила в Скайхолд на год позже, чем Варрик, но обучение её специальности занимало на год меньше, поэтому они выпускались вместе. Поначалу никто не знал, кто такая Кассандра. Настоящую фамилию она предпочитала не использовать в стенах Скайхолда, назвавшись Кассандрой Сайфер. Юная нелюдимая первокурсница не привлекла бы внимание Варрика, не узнай тот, что она принцесса Неварры, пусть и далеко не первая в линии престолонаследования. Из-за его оплошности об этом узнал весь Скайхолд, и вскоре колледж заходил ходуном. Поговаривали, что эта та самая Кассандра, что спасла Верховную Жрицу от нападения тевинтерских рецидивистов на коронации короля Неварры. Будто бы она отличием окончила академию Искателей, и непременно нашла бы себе работу, не разругайся вдрызг с лордом-Искателем Люциусом Коррином на очередном задании по устранению мятежных храмовников. Шепот преследовал Кассандру по всему колледжу. Её боялись, перед ней заискивали в надежде получить влияние на королевский двор Неварры, её откровенно ненавидели те, кому не посчастливилось добиться высокого титула Искателей, равно как и те, чьи семьи пострадали от действий Храмовников.

Кассандра хотела лишь спокойно отучиться свои несколько лет, а Варрик неосторожными словами разбил её надежды. Потребовалось несколько сломанных костей, чтобы от навязчивого внимания остались лишь косые взгляды да шепот за спиной ― уж с ними-то Кассандра ничего не могла сделать.

― Ты пойдешь на новогоднюю вечеринку? ― поинтересовался Варрик как бы между делом.

Получил еще один настороженный взгляд.

― Нет, ― отрезала Кассандра.

― Очень жаль, ― Варрик взялся за ручку двери, идущей в столовую. ― Приходи, там будет весело.

― Это какая-то шутка? ― Кассандра скрестила руки на груди.

― Просто стараюсь быть дружелюбным, Искательница, ― из всех обитателей Скайхолда только Варрик осмеливался называть Кассандру её прозвищем в глаза. Кассандре это не нравилось, но она не могла избавиться от чувства, похожего на уважение. Возможно, будь она уверенна в том, что Варриком движет именно храбрость, а не безрассудство, ей было бы легче.

― Старайся лучше молчать, ― процедила Кассандра сквозь зубы и, не дожидаясь ответа, прошла мимо, почти толкнув его.

Варрик вздохнул.

Вот так всегда. Всякий раз, когда он хочет наладить отношения, Кассандра его словно ведром ледяной воды обдает. Неудивительно, что у нее нет друзей.

В столовой ему встретился Фенрис. Эльф был хмур, но это было неудивительно. Удивительным было то, что он сидел за одним из множества свободных столиков, а Мерриль заботливо подливала ему чай. Варрик на всякий случай потер глаза и прикусил себе щеку, надеясь убедиться, что это не сон. С щекой он перестарался: кровь вроде бы не текла, но во рту мгновенно появился характерный медный привкус. Значит, все-таки не сон.

― Добрый вечер, ― поздоровался он.

― Привет, ― весело прощебетала Мерриль.

― А, это ты…

― Я тоже рад тебя видеть, Фенрис. Что-то случилось?

― Фенрис пьет ромашковый чай, ― сообщила Мерриль так, словно речь шла о погоде.

― Что? ― огрызнулся Фенрис, увидев лицо Варрика. Тот попытался скрыть удивление, но получалось из рук вон плохо: обычно Фенрис предпочитал кофе или еще что покрепче, а тут чай, да еще и ромашковый.

― Ничего. Что-то случилось?

― Нет, ― отрезал Фенрис. Шумно отхлебнул горячий чай, поморщился ― должно быть, обжегся. ― Вообще, да. Но ты, наверное, знаешь. Весь Скайхолд уже знает, ― пробормотал он недовольно. ― Мы с Хоуком поссорились. Опять.

― Я ваш лучший друг, ― напомнил Варрик. ― Я просто обязан быть в курсе событий.


― И что Хоук тебе рассказал? ― нахмурился Фенрис. Смотрел на Варрика злыми глазами, готовясь вспылить чуть что. В общем, вел себя, как обычно.

― Самую малость, ― Варрик опустился на пустой стул рядом с Фенрисом. Взял у Мерриль чашку чая, поблагодарив её улыбкой. Мерриль светло улыбнулась в ответ. ― Что устал от того, что политическая ситуация в Тевинтере влияет на вашу личную жизнь.

Воцарилось недолгое молчание. Фенрис гипнотизировал взглядом стол. Варрик и Мерриль пили чай.

Столовая была уже украшена к Новому году: повсюду висели гирлянды, блестящая мишура извивалась змеей в поздравлении на стене, веточки омелы в комочках ватного снега свисали с потолка, на каждом столике красовалась миниатюрная искусственная елка. Варрик заметил, что взгляд Мерриль, частенько останавливаясь на омеле, становится мечтательным.

― Я хотел записаться в армию Неварры после Скайхолда, ― сказал вдруг Фенрис глухим голосом, прервав молчание.

― Что? ― поперхнулся чаем Варрик. ― Зачем?

― Ты же слышал, о чем говорят в последнее время, ― пожал плечами Фенрис. ― На границах между Неваррой и Тевинтером неспокойно. Постоянно происходят вооруженные стычки. Пока ситуация не критична, но мне кажется, что будет война. А тут этот пакт о ненападении… Задница Андрасте, он рушит все мои планы!

― А в твоих планах было отправиться на войну?

― Помочь Неварре поставить Тевинтер на место, ― поправил Фенрис. ― Хорошая цель.

― Не все из Тевинтера плохие, ― напомнил Варрик. ― А как же Крэм? А Дориан? Они же из Тевинтера.

― Дориан всего лишь богатенький избалованный мальчик. А Крэм сам сбежал оттуда! ― горячо воскликнул Фенрис. ― Ему там не нравилось.

― А как ты думаешь, с кем ты будешь воевать? ― елейным тоном спросил Варрик. Фенрис его порой удивлял ― да и не только его, а всех вокруг на самом деле. Как можно, будучи вполне умным студентом престижного университета, терять весь свой разум, едва дело доходит до определенных вопросов, оставалось для Варрика загадкой. Он перевел взгляд на Мерриль, которая с такими же горящими, как у Фенриса сейчас, глазами, рассуждала о древних цивилизациях. Подумал о Хоуке, из которого, едва дело доходило до Фенриса, можно было вить веревки, припомнил странности всех остальных студентов, позволил себе насмешливую улыбку, которая тут же угасла. Как-то вспомнилось, что он вот уже которую ночь пишет один из самых неудачных своих романов просто потому, что хочет доставить кому-то удовольствие.

― Я буду воевать с Тевинтером и его режимом! ― запальчиво вскрикнул Фенрис. Как Варрик и считал, разум отметало начисто.

― Ага. С режимом. Только вот на передовые пошлют точно таких же мальчишек, как Крэм, ― заметил он.

Фенрис притих. Задумался.

― Но они же могут отказаться воевать за страну, которая их просто использует... ― начал было эльф, но под взглядом Варрика тут же замолк. ― Об этом я не подумал, ― признался он смущенно. ― Но Крэм ведь сбежал. И он говорит, что система управления в Тевинтере давно отжила свое. Их олигархия давно не приносит ничего, кроме недовольства.

― Так-то оно так, ― согласился Варрик. Задумался. Разговор принимал совсем не нужный ему оборот. ― Но… Ты вообще в курсе, почему именно Крэм покинул Тевинтер?

― Ему там не нравилось, ― неуверенно протянул Фенрис. Даже витавшая где-то в облаках Мерриль начала прислушиваться к разговору.

― Вот что, ― Варрик допил весь оставшийся чай, отставил пустую кружку в сторону. ― Крэм сбежал не потому, что ему не нравилось в Тевинтере. У него не было другого выбора.

― Почему?

― Чтобы прокормить семью, Крэм записался в армию. Вы же помните, Тевинтер несколько лет назад воевал с Антивой за Лес Арлатан.

― Помню, ― поморщилась Мерриль. ― Даже представлять не хочу, сколько ценного они уничтожили из-за своей войны.

― Да, но речь сейчас не о том, ― отмахнулся Варрик. ― Так вот, Крэм записался в армию. Но беда в том, что он… как бы это сказать… родился женщиной. А их роль в армии сильно ограничена. Когда его раскрыли, бегство было единственным выходом, иначе его бы казнили. Как-то так.

― Ты шутишь, ― пробормотал Фенрис.

― Ни капли.

― Крэм ― девушка?!

― Кажется, это называется «трансгендерность». Когда ты рождаешь одним полом, а чувствуешь себя другим, ― блеснул эрудицией Варрик.

― Поверить в это не могу, ― Варрик не ожидал от Фенриса столь бурной реакции.

― Тебя что-то в этом смущает? ― нахмурился гном.

― Нет, просто я даже не догадывался.

― Он не болтает об этом направо и налево. И правильно делает, ― жестко закончил Варрик.

― А я знала, что Крэм женщина, ― сказала Мерриль так, словно это было чем-то, само собой разумеющимся. ― Разве это не было очевидно?

― Для меня ― нет, ― вяло огрызнулся Фенрис. ― Интересно, кто еще в курсе?

― Не так уж и много народу на самом деле, ― Варрик смущенно почесал нос. ― Я бы тоже не знал, если бы не оказался в нужно месте в нужное время.

― А Бык? Он в курсе?

― Конечно. Но ему на такие вещи плевать с высокой колокольни, мировой парень, ― улыбнулся Варрик, но тут же посерьезнел. ― Так вот, возвращаясь к тому, с чего мы начали. Крэм бежал из Тевинтера не потому, что ему там не нравилось. У него не было другого выхода. И твой уход в армию Неварры не изменит положения внутри страны. Ты просто будешь убивать таких же, каким ты сам был когда-то, таких же, как Крэм.

― Но надо же как-то менять ситуацию! ― возразил Фенрис.

― Менять ситуацию можно и изнутри. Посмотри хотя бы на гномов. Сколько лет наше закостенелое общество считала тех, кто живет на поверхности, чем-то вроде мусора? Хотя, подозреваю, что даже собственный мусор древние орзаммарцы ценили выше, чем наземников. Но после реформы, проведенной Торином Эдуканом и его последователями, добровольная изоляция гномов кончилась. И сейчас нет никакой разницы, наземник ты или нет.

― Быть может, ты и прав, ― неуверенно протянул Фенрис.

― Подумай над этим и перестань издеваться над Хоуком, ― попросил Варрик. И, прежде чем Фенрис успел что-либо возразить, попрощался со всеми и пошел к себе в комнату.

«Сходил, называется, за водой», подумал гном досадливо ― стрелки часов давно миновали цифру «12». А завтра утром еще и Главный зал украшать.

Хоук

Утром Скайхолд стоял неожиданно притихший. Хоук привык проспаться по утрам, слыша, как в коридоре снуют туда-сюда и переговариваются ученики. Но теперь все разъехались, и шуметь было почти что некому.

Хоук потянулся, прикрыл глаза рукой от яркого солнечного света, бьющего в незашторенное окно. Покидать теплое одеяло мучительно не хотелось. Словно в ответ на его мысли в дверь забарабанили.

― Хоук, ты встал? ― сквозь дверь голос Варрика звучал глухо.

Хоук буркнул что-то утвердительное, но ушей гнома его возглас явно не достиг.

― Хоук! Просыпайся!

― Да встал я, встал, ― проворчал он недовольно, поднимаясь с кровати. Почесал живот, поросший жестким темным волосом, зевнул до хруста в челюсти, открыл Варрику дверь.

― Доброе утро, ― в противовес Хоуку, Варрик по утрам был бодр и свеж. В общем, абсолютно невыносим.

― Доброе, ― не слишком-то радостным голосом отозвался Хоук, с трудом подавив еще один приступ зевоты.

― Вижу, ты уже готов к труду и обороне, ― осклабился Варрик, подчеркнуто невозмутимо глядя на красные хоуковы боксеры с вышитыми оленями. Боксеры ему шутки ради подарила любимая сестрица Бетани, ныне уехавшая на каникулы к матери.

― Ты очень наблюдателен, ― буркнул Хоук. Он не выспался и мечтал об одеяле. Ночью как-то не спалось: думал о Фенрисе, и вспоминалось ему… всякое.

Хоук сбегал умыться и почистить зубы, оделся. Варрик тем временем сидел за письменным столом, рассматривая книги.

Они вышли из общежития спустя четверть часа. Солнце светило вовсю: бликовало в витражных стеклах, припекало так, что Хоук, сдуру натянувший плотный плащ, обливался потом. В очередной раз мужчина поразился разнице между снежными пиками Морозных гор и осенне-теплому Скайхолду. Двор выглядел непривычно пустынным, даже несколько неуютным. Хоук привык, что взгляд постоянно натыкается на студентов, и теперь ему было немного не по себе.

В Главном зале уже кипела работа: Мерриль развешивала гирлянды, балансируя на высоченной стремянке, Быки расставляли столы для еды и напитков у стен. Андерс копошился в коробках с украшениями: с прошлого года они основательно спутались.

Хоук несколько удивился, увидев здесь Мерриль. Слова «отметим окончание курса» немного сбили его с толку. Но в Скайхолде, помимо выпускников, оставалось еще несколько человек младших курсов, которым некуда было ехать на каникулы. Мерриль была как раз из таких.

― А, дорогие мои, вы решили к нам присоединиться? ― раздался утробный голос Вивьен. Пухлые её губы растянулись в приветственном оскале, бритую голову покрывал тонкий платок с серебристым шитьем. Хоук даже не удивился, увидев её: Вивьен де Фер как никто другой любила руководить.

― Не могли дождаться того момента, когда окажемся под вашим чутким руководством, Вивьен, ― осклабился Варрик.

Вивьен едва ли была старшей из их выпуска. Старшим был Блэкволл: тот решил получить образование поздно, когда ему уже перевалило за сорок. Но с Блэкволлом все легко переходили на «ты», а с Вивьен такого не получалось. Одним своим видом она внушала невольное уважение.

― Замечательно, цветик мой, ― Вивьен ответила на его слова царственным кивком. ― Нам нужно установить аппаратуру: развесить колонки по залу, подключить компьютер и все такое, ― женщина неопределенно повела руками. ― Как это делается вам, надеюсь, объяснять не надо?

― Справимся, ― пожал плечами Варрик. Хоук предпочитал молчать. С Вивьен они находились не то, что в разных мирах ― в разных вселенных, и Хоук находил её весьма отталкивающей личностью. Уважать он её уважал, это да, но ни малейшей крохи симпатии не испытывал. Что-то ему подсказывал, что Вивьен чувствовала к нему нечто подобное.

Двери Главного зала шумно распахнулись, заставив их обернуться. Решительным шагом к ним приближалась Рени Тревельян. За ней по пятам следовал Блэкволл, держа в руках охапку еловых веток.

― Вот, ― гордо сообщила Рени, подойдя не столько к ним, сколько к Вивьен. ― Мы набрали еловых веток.

В угольных волосах её таяли снежинки, щеки еще хранили следы поцелуев ледяного ветра, синие глаза искрились. Рени сочетала в себе удивительную красоту и жесткость, из-за чего многие недоумевали, как мягкий и добрый Блэкволл вообще может находиться в её обществе. Пожалуй, это удивляло учеников Скайхолда больше чем то, что девочка из высшей лиги, приятельница самой Селины де Вальмон и наследница знатного рода Тревельян, остановила свой выбор на простом уроженце Орлея, у которого и имени-то не было. Сам Блэкволл, однако, подобными мыслями не мучился, и следовал за энергичной и решительной Рени с покорностью поклоняющегося. Сейчас он стоял рядом с ней, щеки ему кололи еловые иголки, но темные глаза улыбались.

― Можете отдать Мерриль, она развесит, ― велела Вивьен вмиг посуровевшим тоном. Для Рени она была если не близкой подругой, то уж точно хорошей приятельницей, но Блэкволла не переносила, полагая, что он им не ровня. На эту тему с Рени у них нередко вспыхивали словесные баталии, однако все увещевания Вивьен были тщетны. Упрямая Рени стояла на своем, рвать отношения с Блэкволлом не спешила, и, кажется, была счастлива.

― Хорошо. Пойдем, ― кивнула Рени Блэкволлу.

Остальных она даже не удостоила взглядом.

Вивьен поглядела им вслед странным взглядом. Хоуку показалось, что смотрела она больше не на свою подругу, но на Блэкволла. Впрочем, он тут же выбросил это из головы: в зал вошел Фенрис, и теперь уже Хоук решил делать вид, будто бы ничего и никого вокруг не замечает. Компьютер с нагромождением колонок и клубком змеящихся шнуров вдруг показался ему чем-то из разряда неимоверно популярных блокбастеров.

Фенрис направился к ним. Хоук приготовился делать вид, будто бы ничего вокруг не замечает, уверенный, что хмурый эльф просто поинтересуется у Вивьен, есть ли работа для него. Да вот только Фенрис пришел не за этим.

― Я могу с тобой проговорить? ― спросил он, обращаясь к Хоуку. Никого и ничего вокруг он не замечал.

― Хоук пришел помочь украсить зал, цветик мой, ― менторским тоном заявила Вивьен. ― Вы сможете поговорить с ним после…

Закончить ей не дали.

Увидев Фенриса, Андерс тут же потерял интерес к распутыванию сбившихся в тугой комок гирлянд и то и дело линяющей мишуры. Никого другого он не замечал. В то утро в Главном зале Скайхолда их вообще много собралось… незамечающих.

Андерс пожелал Фенрису доброго утра, поинтересовавшись, как тот провел ночь, не преминув обнять того за плечи. Фенрис же, видя, как скривилось от отвращения лицо Хоука, отвечал немногословно и с явной неохотой. Андерс этого словно не замечал.

Хоук, не собираясь наблюдать за нелепой до крайности сценой, развернулся и пошел прочь. Как-никак, Вивьен права: нужно украсить зал. Руки его тряслись от ярости, одну из колонок он чуть не сломал, нечаянно разжав ладони: та, скатившись по ноге, больно ударила пальцы. С проводами тоже не сильно повезло: какой-то умник свалил их в одну запутавшуюся кучу, и Хоук, дернув за один из проводов слишком сильно, умудрился порвать его так, что сквозь резину торчали медные жала. Пришлось искать другой.

― Ты же знаешь, что он не хотел? ― спросил его Варрик, когда пришел помочь.

Ни Андерса, ни Фенриса в зале больше не было.

― Если бы он вчера сам не заварил эту кашу, ничего бы не случилось, ― горячо сказал Хоук. Понимал, что Варрик прав, но ведь и в его словах истина была тоже. ― Я знаю, что ты хочешь сказать. Что мы маемся дурью, да, да, ― Хоук поставил на пол колонки, посмотрел на Варрика, сияя гневом в янтарных глазах. ― Но мне надоело быть самым разумным в отношениях. Если Фенрису это нужно, сам придет.

Больше они эту тему не поднимали. Хоук в глубине души боялся, что рано или поздно пожалеет о своих словах ― с Фенриса станется замкнуться в себе и уйти в неосознанку. Но когда он думал об этом, в душе его поднимался праведный гнев, и Хоук решил, что в этот раз он ни за что не встанет на горло собственной гордости.

Варрик

― Что в словах «костюмированная вечеринка» тебе непонятно? ― невнятно спросил Варрик, зажав в зубах резинку для волос. Расческа в его руках мелькала взад-вперед, сооружая из светлых варриковых волос нехитрую прическу.

― О, Создатель, ― недовольно проворчал Хоук, даже не думая подняться в кровати. ― Неужели нельзя прийти без костюма?

― Нет, ― отрезал гном. ― Не отбивайся от общества в новогоднюю ночь.

― Может, я вообще никуда не хочу идти? ― Хоук мучился дурным настроением последние несколько дней. Если бы он мучился самостоятельно, Варрик бы ему искренне посочувствовал, но Хоук в дурном своем настроении стал просто невыносим, и сочувствие Варрика таяло с каждой секундой.

― Ты хочешь. Хоук, это последняя вечеринка нашего выпуска. Будь добр, нацепи на себя костюм и подобие улыбки, чтобы я потом не пририсовывал тебя на фотографиях. Избавь меня от мучений.

Мерриль, что-то увлеченно рисовавшая у себя на лице, не удержалась и хихикнула.

Хоук мученически вздохнул, дал себе труд подняться с кровати. Он подошел к столу, за которым сидела эльфийка, посмотрел на россыпь кисточек и ровный ряд красок. Зачерпнул пальцем красной, мазнул по лицу, оставив ровную линию по щекам наискось через нос.

― Мой костюм готов, ― сообщил он.

― И кто же ты, позволь узнать? ― в голосе Варрика послышались опасные нотки. Обычно тот был неконфликтным, предпочитал сводить все к шутке, но иногда терпение кончалось и у него.

― Ладно, ладно, ― проворчал Хоук голосом кислым, словно недозрелое зимнее яблоко. ― Я найду костюм. Только понятия не имею, кем мне нарядиться. Я ничего не готовил.

― Древние аламарри разукрашивали себе лица перед боем, ― поведала им Мерриль. Лицо её покрывал странный узор вьющихся линий на лбу, щеках и подбородке.

― А ты у нас..

― Долийка, ― заулыбалась девушка. ― Древний эльф. Они наносили себе на кожу татуировки, валласлины, из особых чернил. Что-то вроде знака совершеннолетия.

Варрик и Хоук обменялись удивленными взглядами, но ничего не сказали. Мерриль училась на истфаке, и история была подлинной её страстью. Она мечтала однажды совершить великое открытие, «вернуть наследие», как выражалась сама. Большинство людей, чьи глаза были обращены в будущее, а не в прошлое, её не понимали. Варрик сам её иногда не понимал, но Мерриль была верным другом, а друзей своих Варрик ценил и любил.

К тому же, именно Мерриль подала ему идею нарядиться древним гномом.

― Может, ты и ему костюм придумаешь? ― спросил у девушки Варрик, кивнув в сторону Хоука.

― Ну.. Он может нарядиться аламарри, ― задумчиво протянула она. ― Только нужно найти шкуру медведя.

― А что-нибудь без шкур медведей? ― спросил Варрик. ― Что-нибудь быстрое, с чем мы за полчаса управимся?

Мерриль на пару мгновений задумалась.

― Знаю! ― заулыбалась она. ― Я сейчас.

Спустя четверть часа Хоук уже стоял в кольчужной тунике и плаще с оторочкой из черных перьев. Алая линия у него на лице не думала исчезать, а Мерриль увлеченно колдовала с кожаной перчаткой.

― Держи, ― она протянула Хоуку перчатку, у которой теперь отсутствовали пальцы. ― Надевай на ту руку, в которой будешь держать посох.

― Где ты это нашла? ― поинтересовался Варрик. Он наряжаться уже закончил, и теперь цедил воду из пластиковой бутылки. Тяжелая золотая цепь позвякивала у него на голой груди, столь густо поросшей волосами, что их хватило бы на средней длины парик.

― Плащ и кольчугу нашла в нашем драмкружке, ― ответила Мерриль, задумчиво рассматривая Хоука. ― А посох ― мой.

Она вручила Хоуку посох торжественно, словно ключ от городских ворот. Тот посмотрел на деревянную рукоять, наверняка бывшую чем-то вроде черенка от лопаты, на металлического дракона в острие. Варрик мысленно понадеялся, что он нигде не забудет это сокровище сегодня вечером.

― Зачем тебе посох? ― зафыркал Варрик.

― Реконструкция, ― ответила Мерриль. ― Профессор Солас меня за него похвалил, ― похвасталась она.

Варрик даже под сквозь краску заметил, как покраснели её щеки. Ни для кого в Скайхолде не было секретом, что Мерриль влюблена в декана исторического факультета. К чести последнего стоило сказать, что вел он себя как нельзя лучше: то есть, словно ничего не замечая и продолжая относиться к Мерриль как с самой способной своей студентке. Мерриль же была слишком застенчива, чтобы сделать первый шаг. Варрик надеялся, что застенчивость эта убережет её от лишних горестей. А там, глядишь, младший братец Хоука перестанет ходить вокруг да около и скрасит одиночество девушки.

― Все готовы? ― спросил Варрик, глянув на часы. Они уже опаздывали.

― Я готова.

― Я вроде бы тоже, ― Хоук рассматривал себя в зеркале. ― Кем ты меня нарядила? ― поинтересовался он у Мерриль.

― Магом крови, ― ответила девушка. ― Ой, точно. Одну минуту.

Она схватила со стола баночку красной краски и чистую кисточку. Поманила Хоука к себе. Спустя еще минуту на его руке цвели алым цветом загадочные письмена.

― А это что?

― Магические знаки, ― сделав страшные глаза, прошептала девушка. ― Теперь жди, что тебя везде демоны преследовать будут, ― хихикнула она.

Варрик неопределенно хмыкнул.

Они вышли из комнаты. Варрик погасил свет и запер дверь на ключ. Настроение у него было донельзя хорошее: не далее как сегодняшним ранним утром он подсунул под дверь одной очень упрямой особы толстую кипу бумаг с последним своим творением.

Свершилось чудо, и он успел.

***

Когда они пришли в Главный зал, тот уже был полон народу. Из-за возни с костюмом Хоука они немного припозднились, зато не пришлось переживать мучительные минуты, когда праздник только начался, никого еще толком нет, и ты не знаешь, чем себя занять.

Играла музыка, многочисленные гирлянды сияли так, что в глазах рябило от их блеска. Варрик огляделся по сторонам. Временами он забывал, как много людей в их выпуске: общался он с парой десятков, благодаря слухам знал и того больше, но все вместе они собирались разве что на первом курсе, а это было давно.

Застенчивая от природы Мерриль, увидев толпу, невольно встала к ним с Хоуком ближе. «Ничего», подумал Варрик, «скоро освоится». Едва ли ей придется скучать этим вечером: в этом году Карвер возжелал остаться на каникулы в Скайхолде.

Варрик подумал, что нет ничего необычного в том, что проводя в Скайхолде почти безвылазно несколько лет, ученики его зачастую находят свою любовь, если не судьбу, именно в этих стенах. Сам он, конечно, считался одним из немногих исключений, и ему это нравилось. Не то, чтобы он держался за этот статус.

Откуда-то сбоку раздался общий смех и радостные возгласы. Над головой Варрика Хоук прошептал что-то вроде «святая Андрасте». Варрик повернул голову и не удержался от смешка: Изабела выволокла один из столов на середину зала, устроив таким образом импровизированный помост, на котором лихо отплясывала под общее одобрение толпы. Даже с такого расстояния гном видел, что юбка у девушки чересчур коротка, а лиф декольтирован настолько, что невольно диву даешься, как он вообще умудряется что-то прикрывать. Впрочем, саму Изабелу такие вещи никогда не смущали.

― Я пойду пройдусь по залу, ― бросил ему Хоук и, прежде, чем Варрик сумел что-то ответить, быстрым шагом пошел прочь, вертя головой в разные стороны. Варрик не сомневался, что он кого-то ищет, но не знал, в зале ли этот кто-то.

― Ой, там, кажется, пунш зажгли! ― воскликнула Мерриль. Она тоже покинула Варрика, не успел тот и рта раскрыть.

Долго прозябать в одиночестве ему не дали.

В очередной раз подняв глаза, Варрик увидел перед собой нечто, напоминающее не то мохнатую гусеницу, не то амебу с большим количеством ложноножек. Спустя пару секунд до него дошло, что это просто неумело выполненное стилизованное изображение глаза в обрамлении густых ресниц. Варрик поднял глаза выше и понял, почему поначалу он принял глаз за мохнатую гусеницу. Перед ним возвышалась Кассандра.

― Могу чем-то помочь, Искательница? ― как можно более дружелюбно улыбнулся он. Ссориться и ввязываться в перепалки таким чудесным и многообещающим вечером Варрик не был намерен.

― Можешь, ― кивнула Кассандра. ― Выйдем на несколько минут?

Варрик удивился, но виду не подал.

Кассандра вывела его на улицу. Над Скайхолдом сияли холодные созвездия и полная луна, чей лик временами скрывали набегавшие облака.

Варрик, весь внимание, воззрился на Кассандру.

― Твоих рук дело? ― поинтересовалась она. В голосе её не было ни угрозы, ни обиды, ни даже привычной стали.

― Не понимаю, о чем ты, ― на всякий случай сказал Варрик, стараясь лицу придать выражение самой невинности.

― «Мечи и щиты». Твоих, верно? ― карие глаза смотрели внимательно, не упуская ни одной детали. Варрик отпираться не стал.

― Как догадалась? ― спросил он, не пряча улыбку.

― Я тебя видела утром, ― честно призналась Кассандра. Варрик, выстроивший в голове уже не одну теорию, разочарованно вздохнул: все было донельзя просто. А ведь он специально встал в рань несусветную, пожертвовал спокойным сном и был твердо уверен, что все спят. ― Захотелось ночью…воды попить, иду со столовой, а ты за угол заворачиваешь. И у меня на пороге новая часть «Мечей и щитов». Понятия не имею, где ты их достал: в блоге автора нет даже намека на выход книги.

Варрик постарался не улыбаться слишком уж широко. О главном она, по крайней мере, не догадалась.

― У меня есть связи, ― многозначительно протянул он.

― В любом случае, спасибо. Не понимаю, чем я заслужила такой подарок, но спасибо, ― впервые с тех пор, как судьба свела Кассандру с Варриком, голос её звучал тепло.

― Считай это официальным извинением за те неудобства, что я причинил тебе, ― ответил Варрик с легким полупоклоном.

― Извинения приняты, ― улыбка была редким гостем на лице Кассандры, но она её красила.

Она протянула ему руку, и Варрик, не медля ни секунды, пожал её.

― Раз уж у нас теперь мир, предлагаю вернуться в зал и продолжить наш разговор там. Не хочу пропустить ничего интересного.

В ответ на слова Варрика Кассандра лишь поморщилась.

― Пойдем. Я покажу тебе, на вечеринках бывает весело, ― Варрик весело подмигнул ей.

Не то, чтобы это подействовало. Но, как бы то ни было, Кассандра позволила себя увести, и Варрик собирался сделать этот вечер самым веселым в её жизни.

Хоук

Главный зал Хоуку не понравился. Музыка звучала слишком громко, гирлянды светили слишком ярко, народу было слишком много. Хоук уверял себя, что не собирается никого искать, он вообще пришел на вечеринку исключительно по вине Варрика, а сейчас просо хочет чего-нибудь выпить. Хоук даже сам себе верил в какой-то степени. Все это, конечно же, абсолютно не отменяло того факта, что он вертел головой в разные стороны так, что шея отзывалась легкой болью. Впрочем, без толку: знакомой светлой макушки не было нигде. Хоука немного утешило присутствие Андерса, но и только.

Вечер обещал быть гадким и невеселым.

Секунды текли, сливаясь в минуты, минуты текли, сливаясь в часы. Хоук все так же бродил по залу, словно неприкаянный. Иногда он перебрасывался парой слов со своими знакомыми, но этим-то все и ограничивалось. Когда включали медленную музыку и все собравшиеся разбивались на пары, Хоук чувствовал себя особо паршиво. Не то, чтобы он собирался танцевать с Фенрисом, тот скорее бы отгрыз Хоуку голову, чем согласился, но вид влюбленных пар все равно ввергал Хоука в уныние.

Так и не найдя себе места в общем веселье, Хоук остановился у одной из стен, как можно ближе к столам, на которых расставили угощения и напитки. Он цедил уже не первую кружку пунша, и ощущал привычный туман в голове ― верный спутник легкого опьянения. От отца Хоук унаследовал умение пить, не теряя головы, и знал: сколько бы он ни выпил, забыться не получится. А вот распрощаться с печенью ― запросто.

Изабела попыталась было вовлечь его в общее веселье, но потерпела неудачу. Сама девушка уже была порядочно пьяна, наверное, потому и не настаивала. Трезвая Изабела ни за что не упустила бы случая вытрясти из него душу. Хоук возблагодарил Создателя за малые милости его, но молитва его пропала втуне, ибо Фенрис соизволил таки появиться на празднике. Костюма на нем не было, но, кажется, никто на них уже и внимания-то не обращал.

И, естественно, первым к Фенрису бросился Андерс. Хоук поспешил отвернуться, чтобы не видеть надоевшей за последние несколько дней картину. Засмотрелся на острие посоха, который таскал собой. Интересно, выдержит ли металлический дракон, если проткнуть им, к примеру, человека? Хоук мотнул головой, прогоняя непрошеные мысли. Наверное, нужно просто смириться с тем, что отношения, длившиеся вот уже несколько лет, пришли к своему болезненному завершению. Порой Хоук и сам не понимал, что их связывало с Фенрисом так долго.

Хоук родился в семье, полной любви. Он никогда не страдал отсутствием внимания ни со стороны матери, ни со стороны отца. Впускать людей в свою жизнь ему было легко, чувств своих он не боялся. Фенрису же повезло куда как меньше. В Тевинтере положение сирот было незавидное: едва им исполнялось десять лет, как их определяли в работный дом, обрекая почти что на рабскую жизнь. Фенрису эта жизнь пришлась не по вкусу, и он сбежал. Едва ли беспризорнику на улицах Теравина жилось лучше, чем ребенку в работном доме. Беда в том, что беспризорников ловили, и Фенрису пришлось бежать дальше, пока он не очутился в Вольной Марке. Скитания озлобили его, а Хоук стал едва ли не первым, кто пробил брешь в тех стенах, которыми эльф себя окружил. Теперь же Фенрис увидел, что за этими стенами лежит целый мир, и Хоук ему больше не нужен. Хоук пообещал себе принять поражение достойно, без лишних сцен или ненужной драмы.

― Могу я с тобой поговорить?

Хоук вздрогнул от неожиданности. Задумавшись, он перестал замечать что-либо вокруг, и именно в этот момент к нему решил подойти Фенрис. Наверняка пришел за последним объяснением. Хоуку пришлось напомнить себе, что он желает принять поражение достойно и без лишних сцен: только это помешало ему сделать вид, будто он Фенриса и вовсе не заметил.

― Допустим, можешь, ― ответил Хоук, перекрикивая музыку.

― Не здесь, пошли на улицу, ― ровно в этот момент песня кончилась, и слова Фенриса громовым раскатом пронеслись по залу. Многие обернулись, и Хоук по зеленым глазам видел, как неприятно Фенрису повышенное внимание.

― Пошли, ― согласился он. Чуть не забыл посох у стены, да вовремя спохватился. Едва ли Мерриль обрадуется, если он где-то потеряет её священную реликвию.

На свежем воздухе дышать Хоуку стало легче. Легкий туман в голове исчез ― как не бывало. Фонарь у входа отбрасывал темные тени на и без того смуглое лицо Фенриса.

― Слушаю тебя внимательно, ― буркнул Хоук, старательно смотря куда-то вдаль. Мысленно он уже приготовился услышать что-то вроде «мне жаль, нам нужно расстаться».

― Прости меня, ― Хоук не был уверен, что он не принимает желаемое за действительное. Глянул на Фенриса: тот глаз не отводил, словно зачарованный. Хоук тоже больше не отворачивался.

― Что…прости? ― переспросил он, старательно глуша вспыхнувшую, словно феникс, надежду.

― Прости меня, ― послушно повторил Фенрис. ― Я вел себя как идиот.

― Да, конечно, ― пробормотал Хоук удивленно. День хотелось отметить красным в календаре и отмечать каждый год как главный праздник: впервые за всю историю их знакомства Фенрис извинился.

― И за Андерса тоже прости. И за то, что я наговорил, ― Фенрис, кажется, вошел во вкус и начал каяться во всех грехах. ― Я вел себя, как идиот.

― Все еще собираешься идти священной войной на Тевинтер? ― на всякий случай уточнил Хоук. На лицо сама собой лезла довольная улыбка. Хоук не то, чтобы сильно старался ей помешать.

― Нет, ― честно ответил Фенрис. ― Я собираюсь туда вернуться и разрушить их экономическую систему, ― плотоядно сказал он. Хоук хмыкнул. Шансы у Фенриса были ― экономика давалась ему со скрипом.

― Значит, мир? ― уточнил эльф после недолгого молчания. ― И ты не будешь меня наказывать за мое поведение? ― спросил он недоверчиво.

Хоук лишь плечами пожал.

― А стоит? Мне кажется, что ты и так все понял. А если уж приспичит, ты не волнуйся, я воспользуюсь ремнем.

― Жду не дождусь, ― фыркнул Фенрис. Обнял Хоука, ткнулся холодным носом тому в щеку. Долговязый, худощавый и гибкий Фенрис был немного выше, зато Хоук сильнее. Обхватил эльфа поперек тали, сжал так, что кости хрустнули. Привычное тепло в руках радовало неимоверно, светлые волосы щекотали кожу.

― Мне стоит волноваться насчет Андерса? ― пробормотал Хоук, после очередного поцелуя.

― А, это, ― Хоук скорее чувствовал, чем видел, как кривится лицо Фенриса. ― Не стоит. Я ему доступно все объяснил.

― Доступно ― это с рукоприкладством? ― поддел его Хоук.

― Вовсе нет. До этого не дошло, ― честно сказал Фенрис. ― Хотя очень хотелось. Создатель, ты даже не представляешь, как он надоел мне за эти дни!

― Бедняга, ― насмешливо протянул Хоук. ― Тяжко тебе было.

― Очень. Ты даже не представляешь, как. Когда я в следующий раз начну вести себя как идиот, просто дай мне хорошую затрещину, ладно?

― Всенепременно, ― ухмыльнулся Хоук, заранее зная, что до этого не дойдет.



На Большой башне часы били полночь. Наступил 30 год века Свершений.

@темы: слэш, Фенрис, м!Хоук, Мерриль, Варрик, Secret Santa 2016/2017

---

Подарок для Джейкенсон

[Weisshaupt Fortress]

Для: Джейкенсон
От:

Название: «Волшебство в мелочах»
Пейринг/герои: м!Тревельян, Вивьен
Категория: джен
Рейтинг: G
Техника: CG
Комментарий автора: Пусть праздничный настрой не иссякает!

@темы: Вивьен, арт, джен, м!Тревельян, Secret Santa 2016/2017

---

Подарок для Лиэс.

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Лиэс.
От:  Геллика

Название: -
Персонаж: Рогатый Рыцарь
Категория: джен
Рейтинг: G

@темы: арт, джен, Хозяин Леса, Secret Santa 2016/2017

---

Для Анонима №5

[Weisshaupt Fortress]

Для: Аноним №5
От:

Название: «В своей тарелке»
Пейринг/Персонажи: м!Хоук/Авелин, Фенрис, Изабела
Категория: гет
Жанр: юмор, романтика, Hurt/comfort
Рейтинг: PG
Размер: мини (2000 слов)
Предупреждение: ООС, альтернативный вариант квеста "Долгий путь"
Комментарий автора: Простите за Авелин С Новым годом!

У Авелин всегда было дел по горло. Особенно теперь, когда она стала капитаном городской стражи. Не хватало времени даже на полноценный сон, что уж и говорить о любимых занятиях и обустройстве своего жилища. У нее была небольшая квартира в Нижнем городе, которую она приобрела еще на первом году их жизни в Киркволле, куда она возвращалась после затянувшихся допоздна вылазок с Хоуком. Там стояла одинокая кровать, небольшой шкаф с парой рубах, стол да хлипкий стул, но большего и не требовалось. Идти в казармы порой не было совершенно никакого желания, как и встречаться с неодобрительным взглядом Брана или охранников Крепости наместника. Мало кому нравилось, что капитан откладывает свои обязанности ради какого-то бородатого проходимца, который и без того слишком часто заходит к ней в кабинет. Однако именно этот проходимец и помогал ей отдохнуть от бумажной волокиты, постоянных разборок со стражниками, составления расписаний и всех прочих утомляющих однообразных занятий капитана.

Впрочем, Авелин бы слукавила, если бы сказала, что ей совсем не нравится этим заниматься. Она чувствовала себя на своем месте. Даже несмотря на усталость и постоянные стрессы. Хотя как раз от стрессов Хоук и помогал ей избавиться. Ей нравилось совершать с ним ночные прогулки по Киркволлу, истребляя банды головорезов. Этим Авелин и город делала безопаснее, и выпускала накопившуюся злость, рассекая мечом голову какого-нибудь зазевавшегося бандита. Поэтому ей было все равно, что говорили об этом ее солдаты и как к этому относилось руководство. Отдохнувший капитан всяко лучше нервного и уставшего.

Вот и сейчас Авелин сидела в своем кабинете, выслушивая рапорт вернувшегося с дозора стражника и барабаня пальцами по столу от напряжения. Хоук не заходил к ней уже вторую неделю, и она чувствовала себя просто отвратительно. Будто ее лишили самой интересной части ее серых будней – его визитов. Только компания нескольких стражников помогала ей хоть немного расслабиться по вечерам в казармах. Они делились с ней историями со своих патрулей, честно отзывались о способностях соратников, рассказывали о слабых местах их тренировок… Авелин любила проводить с ними время, это приносило свою пользу и помогало ей понять, в каком направлении стоит работать, куда отправлять больше патрулей и кому давать дополнительные задания на разминке. Среди членов этой компании был и Донник, тот самый стражник, благодаря которому она и стала капитаном. Он обычно был немногословен, редко говорил напрямую с ней и большую часть времени просто скромно сидел на дальнем стуле, погруженный в свои мысли. Авелин все чаще ловила себя на мысли, что задерживает взгляд на нем непозволительно долго, но она ничего не могла с собой поделать. Особенно сейчас, когда она чувствовала себя одиноко без общения с Хоуком, забавные бакенбарды Донника напоминали его лохматую бороду, а сдвинутые брови были точь-в-точь такие же, как и у Хоука, когда он напряженно творил очередное заклинание в ходе боя. Вообще, Авелин удивлялась, как такой беззаботный тип, как Хоук, может в одно мгновение меняться и становиться сосредоточенным и непоколебимым. В бою он был смертоносной молнией, поражающей каждого врага стремительно и неумолимо. Ее это восхищало. Ей нравилось ходить с Хоуком «по делам» не только чтобы отвлечься, но и ради ощущений, которые возникали у нее, когда он сражался рядом с ней. Она доверяла ему. Доверяла свою жизнь. Авелин была уверена, что Хоук всегда прикроет ее спину, а она защитит его, пока он обездвижен сотворением бури. Они словно находили свой общий ритм и понимали друг друга без слов. И не только в битвах.

Прошло еще две недели без Хоука, прежде чем Авелин услышала от одного из своих стражников о том, что он видел его во время ночного патруля в Верхнем городе. Видимо, был на каком-то длительном задании, о котором не предупредил. По крайней мере, Авелин хотелось в это верить. Как и в то, что в скором времени он зайдет к ней рассказать о приключениях в своей типичной шутливой манере.

Но Хоук не зашел. Ни в ближайшие пару дней, ни в последующую неделю. Авелин внутренне злилась, но могла только отвлечься от мыслей об этом на работу. От которой отвлечься хотелось еще больше.

Наконец, сидя за заполнением расписаний патрулей, Авелин услышала знакомое позвякивание тяжелых металлических каблуков о каменный пол Крепости, по нему она всегда заранее могла узнать о приближении Хоука. В этот момент она испытала странные чувства: смесь обиды и облегчения. Она постаралась принять непринужденный вид, когда дверь распахнулась, и в кабинет влетел Хоук в компании Изабелы и Фенриса. На его лице сияла лучезарная улыбка, а в глазах сверкали хитрые искорки.

— Авелин!

— Хоук, — поприветствовала она, слегка улыбнувшись.

— Можешь не стесняться и обнять, я знаю, что ты соскучилась, — продекламировал Хоук, распахнув руки для объятий, однако Авелин осталась сидеть на своем месте и лишь сцепила руки в замок. — Что, даже не спросишь, где я так долго шатался?

— У тебя такое лицо, — вмешалась Изабела, — будто ты обижена на весь мир. Давно не было хорошего любовника в твоей постели?

— Заткнись, девка.

— Брось, ты же скучала по этому! — Хоук присел н край стола и пристально посмотрел на Авелин. — Но вид у тебя и правда несколько озабоченный. Проблемы?

Авелин на секунду задумалась, стоит ли вообще говорить Хоуку о своих намерениях, но, в конце концов, он — один из самых близких ей людей.

— На самом деле, я хотела бы попросить тебя об одной услуге, Хоук. Только, пожалуйста, не задавай никаких вопросов!

— Я готов исполнить любое твое желание! Пусть это будет мне наказанием за долгое отсутствие.

Авелин мысленно улыбнулась.

— Отнеси это стражнику Доннику, а затем вернись ко мне и расскажи, как он отреагировал. И ни слова о том, что это от меня.

Она передала Хоуку сверток, который тот осмотрел довольно скептично.

— Что это?

— Без лишних вопросов, Хоук.

Авелин сидела как на иголках все то время, пока Хоука не было. Она успела прокрутить в голове тысячу вариантов реакции Донника на подарок и не менее десяти тысяч вариантов того, что подумал Хоук об этой просьбе. А после того, как он вернулся с искренним недоумением на лице и был отправлен на новое задание — вешать расписание патрулей, ее голова вскипала от разных крутящихся в ней мыслей. Авелин понимала, что после этого все равно придется объяснять Хоуку, зачем был устроен этот цирк, хотя она и сама не до конца могла ответить на этот вопрос. Чего она добивалась, пытаясь подобными методами обратить на себя внимание Донника? Своей отставки? Все те редкие женские романы, что попадали к ней в руки, гласили, что это мужчина должен красиво ухаживать за дамой, одаривать ее всевозможными приятными мелочами, развлекать, а она сейчас чем занимается?

— Авелин.

— Хоук, — выдохнула она, стараясь не поворачиваться к нему лицом, боясь встретиться взглядом.

— Просто скажи прямо, что ты хочешь затащить его в постель! — снова встряла Изабела.

— Вот уж чего не понимаю, так это зачем нужна эта беготня, — сказал Хоук, нахмурившись. — Ведь сразу видно, что вы с ним совершенно не подходите друг другу!

Авелин вспыхнула.

— Это уже не твое дело, Хоук! Я попросила о помощи, а уж кто мне подходит, я сама решу.

— Что ж, тогда ты выбрала очень странный способ заполучить его. Как насчет отправить козу в качестве приданого его матери?

Авелин хотела что-либо возразить, но слова застряли в горле, ибо такой вариант она тоже рассматривала.

— Подруга, если ты правда хочешь окрутить этого стражника, то действовать нужно иначе! — Изабела сложила руки на груди, что показывало, насколько серьезна она сейчас. Насколько вообще может быть серьезна Изабела. — Рискни и поговори с ним лицом к лицу, иначе я сама затащу его в постель!

— Изабела, это похоже на ультиматум, — усмехнулся Хоук. — Хотя и вполне разумный довод. Авелин, ты должна быть собой рядом с человеком, который тебе нравится. Тебе не нужно притворяться и искать какие-то пути привлечения его внимания.

— С каких пор ты стал экспертом в любовных делах? — спросил Фенрис, на что Хоук лишь пожал плечами.

— Но что я могу поделать, если я чувствую себя собой только в бою или в патруле?

— Вот и решение проблемы! — Изабела подошла к Авелин сзади и положила ей руку на плечо. — Просто пойдите вместе в дозор, а уж мы позаботимся о безопасности, чтобы голубкам никто не помешал.

Стражница удивленно посмотрела на Изабелу. Как и Хоук. Как и Фенрис.

— А это действительно хороший выход, — кивнул эльф. — Мы расчистим вам дорогу, а у тебя будет возможность побыть с ним наедине.

— Я один не вижу смысла в этой затее? — задал вопрос пустоте Хоук, потому как все остальные уже увлеченно планировали маршрут дозора на Рваном берегу.

Несмотря на все старания друзей, Авелин так и не почувствовала себя в своей тарелке рядом с Донником. Все темы, которые она поднимала, казалось, не интересовали его, Донник лишь вежливо отвечал на вопросы и внимательно вглядывался вдаль, высматривая мародеров и прочих нарушителей порядка. Это ее ужасно огорчало и заставляло нервничать. А от этого в голову лезли совершенно бредовые мысли, которые она озвучивала, не сумев уследить за языком. Авелин ругала себя, когда, наконец, умолкала, за то, что, во-первых, затеяла эту кампанию по привлечению Донника, и, во-вторых, за то, что втянула в это друзей. Особенно Хоука. Хотя бы потому, что ему вообще не нравилась эта идея. Может, он прав? Прав, что Донник ей не подходит. Что рядом должен быть человек, с которым ты можешь быть собой. А не как сейчас – она идет и судорожно перебирает в голове, что сказать, потому что когда она вознамерилась рассказать Доннику о своих познаниях в закалке клинков, он смотрел на нее взглядом человека, не спавшего неделю. Она мысленно поблагодарила его, что он хотя бы зевоту сдержал, иначе она бы совсем потеряла веру в себя. С Хоуком не так давно они самостоятельно выковывали меч в подарок его брату. Собственно, тогда она и получила столько новых знаний о правильной закалке от кузнеца, контролировавшего процесс.

Авелин удрученно вздохнула.

— Ну что ж, стражник Донник, думаю, можно закончить на этом, спаси… Хоук!

— Авелин.

— Хоук, нет, пожалуйста.

— Ты попыталась, а теперь пора открыть глаза и понять уже, что вы не подходите друг другу!

Хоук стоял прямо напротив и смотрел ей в глаза. Он даже не улыбался, как обычно. Авелин бы сейчас многое отдала, лишь бы он не был таким серьезным.

— Вот же вы глупая парочка! Просто возьми и затащи ее уже в койку! — не выдержала Изабела.

Авелин хотела просто провалиться сквозь землю. Сейчас Донник вернется в казармы, пожалуется руководству, ее лишат поста и все просто покатится к демонам. В голове начинал назревать план того, как тихо избавиться от этой портовой девки где-то на пирсе. Никто и не заметит.

— Э-э, капитан, я, пожалуй, пойду в казармы, — тихо проговорил Донник и попятился с выражением лица, которое наверняка будет у Авелин, когда все узнают про ее попытку соблазнения стражника.

— Хоук, зачем ты это сделал?! Я думала, мы друзья! — вспылила Авелин. Ее лицо начало приобретать оттенок ее шейного платка.

— А я думал, что больше, чем друзья.

Одной фразой Хоук ввел железную леди в ступор. Она не понимала, какие чувства ей сейчас испытывать, но внутри явно что-то щелкнуло, и по телу разливалось приятное тепло.

— Фенрис, — Изабела дернула эльфа за руку, — по-моему, я кого-то видела там, за холмами. Давай сходим, проверим…

Солнце все ниже опускалось к горизонту, освещая берег все слабее, а Авелин молча смотрела на Хоука, не в силах произнести ни слова. Но этот ступор отличался от того, что она испытывала наедине с Донником. С Хоуком она всегда была собой. Он знал ее всю, от и до. И принимал такой, какая она есть. И не только как друг. Хоук хитро улыбался и сделал шаг к ней, когда Фенрис с Изабелой скрылись из виду.

— Я думал, это очевидно, но, выходит, ты глуха до намеков.

У Авелин вместо слов вырвались лишь странные звуки непонимания, что лишь рассмешило Хоука.

— Мне уже давно стоило последовать советам Изабелы и затащить тебя в койку, чтобы не дошло до всего этого. — Увидев, как Авелин скривилась от этих слов, он рассмеялся еще больше. – И прости, что не заходил раньше, это были долгие-долгие дела, не требующие отлагательств. Я хотел написать, но на это времени не хватало.

— Не оправдывайся, Хоук… Просто дай мне собраться с мыслями.

— Это обязательно? Ты очень мило выглядишь, когда растеряна.

Хоук подошел к ней почти вплотную и взял за руку.

— Хочешь, я запутаю твои мысли еще больше?

Он легко коснулся ее подбородка и поцеловал. Авелин не успела опомниться, чтобы начать сопротивляться, но ей этого не особенно-то и хотелось. И, к ее сожалению, все кончилось слишком быстро. Она сделала пару глубоких вдохов, чтобы сердце вернуло себе привычный ритм.

— Я… не знаю. Все это так быстро происходит… Теперь нужно как-то уладить вопрос с Донником, чтобы он не подавал жалобу… — задумчиво сказала Авелин, опустив глаза.

— Об этом не беспокойся, я думаю, мы с ним разрешим этот момент, — ответил ей Хоук с ухмылкой, увлекая в новый поцелуй.

@темы: Изабела, гет, Фенрис, м!Хоук, Авелин, Secret Santa 2016/2017

---

Подарок для Toriya

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Toriya
От:  Морфей_де_Кореллон

Название: «Не надо жить прошлым»
Категория: слеш
Персонажи: Алистер/Зевран, намёк на м!Хоук/Андерс
Жанр: постканон, хёрт/комфорт, пвп
Рейтинг: NC17
Размер: мини (3313 слово)
Предупреждение: Алистер сильно изменился за лето...
От автора: прошу меня простить, что так долго писал, первую идею пришлось бросить на середине, она ушла в сторону от заявки. Надеюсь, этот вариант понравится! С Новым Годом! =3

— Ух, хороша погодка, — восторженно заметил путник, едва зайдя в таверну и на входе отряхивая снег с капюшона и плеч.

Посетители встретили пришельца равнодушно, разве что сидевшие ближе ко входу неодобрительно начали бурчать, что дует. Усмехнувшись, путник откинул с головы чёрный капюшон и хотел было скинуть плащ, но понял, что все гвоздики у двери заняты. Впрочем, ничего из этого не могло испортить прекрасного настроения эльфа. Он уверенно прошёл к барной стойке и плюхнулся на свободный стул.

— Выпить мне чего-нибудь, не крепкого и поприличнее.

Кинув на столешницу пару монет, эльф прислушался к происходящему вокруг, скорее по профессиональной привычке, чем от реального интереса. Сзади торговец активно клеил какую-то дамочку, предлагая всё, что понравится из его лавки, в обмен на один лишь поцелуй. Эльф усмехнулся и с заметным наслаждением отхлебнул из только что принесённой трактирщиком кружки. Выпивка оказалась неплохой, хоть явно и не дотягивала до тех денег, что были уплачены. Но разбираться сейчас эльфу не хотелось, всё равно ещё комнату снимать, тогда можно будет и поторговаться. Справа в углу обсуждали цены на рыбу и ставки на какие-то азартные игры. Для общего знания о городе может и пригодится, но сомнительно, так что и к тому разговору эльф быстро потерял интерес. За соседним столом двое стражников обсуждали какого-то местного то ли героя, то ли бунтаря. Судя по всему, сами стражники не знали. Как к нему относится, вроде и помогал, а вроде и какого-то мага-отступника покрывал.

— Да не, ерунда это, — отмахнулся стражник. – Я слышал, что и не отступник тот вовсе, а Серый Страж. Просто скрывается от своих. Но это… как это называется? О, право имеет не сидеть в этом мажеском круге, вот!

Его напарник хмыкнул, судя по булькающим звукам, опрокинул в себя не меньше половины кружки, затем шумно утёрся рукавом и возразил:

— Да вон тоже один такой Страж, — послышалось характерное хрюкание, смутно похожее на смех. – Уже которую бутылку хлещет и лыка не вяжет. Парни говорили, что на неделе даже буянил, штраф с него взяли, да в тюрьму на пару дней сажали, а как выпустили, так вон опять. Много ль ума надо Стражем назваться? Когда Мор-то кончился, фиг кто теперь проверит, да и работка непыльная.

— Ну да, я слышал, из всего ихнего Ордена в Ферелдене вон остался только тейрн и сам новый король Ферелдена. И ничего, хватает им. Да и зачем они ещё нужны, раз Мор остановили-то?

— Не знаю, на славе своей греться?

— Вот то-то и оно, — хохотнул стражник.

Вот этот разговор уже живо занял внимание эльфа, он даже развернулся и внимательно осмотрел трактир, но так и не понял, о ком говорили стражники. Никто сходу не привлекал внимания, не носил форму Серых Стражей. И эльф хотел уже было обратиться к тем самым сплетникам, как уловил какие-то неуловимо знакомые нотки в хриплом и злом голосе:

— Эй, трактирщик, ещё выпивки мне!

Улыбка на губах эльфа замерла, лишь на мгновение, а затем против воли стала шире. Зато в глазах отразилась печаль и сожаление. Но это мог заметить лишь очень внимательный человек. Эльф ловко спрыгнул со стула, выложил ещё несколько монет на стойку и, показав жестом трактирщику — «повтори две», громко заметил:

— Да кого я вижу! Серый Страж собственной персоной! Не уважите скромного путника, пропустив с ним по чарочке пенного? Давно не слушал я историй о похождениях славных!

То, что эльф издевался, было понятно с первой фразы, но удивительным образом сочетал это с искренностью и даже какой-то радостью. Сидевший за дальним столиком мужчина, не поворачиваясь, жестом показал, где и в какой позе он видел того, кто пытался к нему обратиться. Разумеется, такие вещи не могли смутить эльфа. Он подхватил пару заказанных кружек пива и двинулся в нужную сторону. Стоило тени упасть на столик, как человек хмуро и хрипло сказал:

— Нет тут Серых Стражей, ты обознался, парень.

— А мне кажется, что есть. – На стол опустились кружки, да так, что пена качнулась, словно на прибое, но не выплеснулась наружу. – Рад тебя видеть, Ал.

Сидящий за столом вздрогнул, так, словно уже давно не слышал этого сокращения своего имени. Хотя почему словно, если так оно и было? Человек медленно поднял голову, являя заросшее щетиной лицо, несколько ссадин и откровенный запах алкоголя, сощурился, силясь против света рассмотреть нежданного собеседника. Но сознание и без того дорисовало нужный образ, почерпнутый из воспоминаний.

— Зевран? – неуверенно спросил Алистер и вздрогнул от собственного голоса.

— Ха, а ты думал, от меня можно вот так просто спрятаться? – Эльф широко улыбнулся и, отодвинув стул, сел. – Нет, мой друг.

Разом помрачнев, Алистер придвинул к себе кружку, сделал несколько глотков, неторопливо вытер рукавом пену с губ, и только потом продолжил с явной угрозой в голосе:

— Так ты по их заказу пришёл? И за что тебе платят на этот раз? Убить, как и в прошлый раз? Или связать и вернуть в лоно Ордена под ноги к Логейну? А?

Слова были колкими, напичканными злобой и обидой, но возымели совершенно не тот эффект, который предполагался. Зевран придвинулся ближе, положил руку на плечо старого товарища и с заметной силой сжал. Возможно, он выбрал не самую удачную формулировку, породив ненужные ассоциации, но назад было не отыграть.

— Нет, — на удивление односложно ответил эльф, да так серьёзно, что Алистер подавился следующей фразой, так и не начав её. – Не буду врать, я здесь проездом по своим делам.

Пауза получилась сама собой. Зевран аккуратнее подбирал слова, а Алистеру было тошно от своей чуть не вырвавшейся наружу самой настоящей истерики, зачаток которой он только что продемонстрировал.

— Но я действительно рад тебя видеть, Ал. Рад, что ты жив, сидишь здесь, и мы встретились. Хоть ты и… изменился.

— Дерьмовые года были, — отозвался Алистер, разом как-то ссутуливаясь, уткнулся в кружку. Смотреть в глаза старому товарищу ему не хотелось.

— Я верю, — совершенно серьёзно сказал Зевран.

Он хорошо помнил того молодого Алистера, с которым познакомился несколько лет назад, весёлого и простого парня, с неплохим чувством юмора, некоторой язвительностью и в то же время почти детской скромностью. Да, тот Алистер производил крайне забавное впечатление. Помнил Зевран и как на пару с Морриган подтрунивал вечно краснеющего воина, неспособного выйти победителем из их словесной пикировки.

— Очень дерьмовые, — пробормотал Алистер, и Зевран ещё больше почувствовал насколько тот постарел и озлобился. Будто это было проявление Скверны, выжигающее воина изнутри.

— Расскажешь? – просто спросил Зевран, наконец, отпустил плечо Алистера и взял кружку.

— Ты же по делам здесь, — чуть удивлённо ответил Страж, с явным усилием спрятав в голосе надежду.

Ту самую – выговорится, выложить всё то, что снедает душу, что накопилось, и что нет сил терпеть. Уже давно нет сил, вышли все, едва стало понятно, что больше незачем бороться, что ты оказался выброшен на обочину жизни и больше не нужен.

— Какие дела могут быть важнее друзей? – Зевран снова улыбнулся, возвращаясь к более привычному поведению. – Рассказывай.

***

— Нет, ты представляешь! Он был мне как брат! – Алистер со злостью взмахнул рукой, да так, что сильно качнулся в обратную сторону, и поддерживающий его Зевран чуть не упал.

Эльф невольно упёрся в стену, еле удерживая немаленький вес пьяного друга. Впрочем, он и сам был не сильно трезв уже. Но ему фору дали в несколько недель, судя по всему. Так что и на ногах он стоял лучше. По крайней мере, стоял, пока его не начинали толкать, пытаясь погрести под своим весом.

— А теперь он там! На троне! С Анорой. И Логейном, — голос Алистера стал тише. – С этим подлецом, предавшим всех.

Зевран вздохнул и подтолкнул Алистера на ступеньку вверх, надеясь, что тот не будет больше делать резких движений и послушно поднимется на этаж. К счастью, так и вышло. Оказавшись в небольшом коридоре, Зевран спросил:

— Какая комната твоя?

Неопределённо махнув рукой, Алистер чуть не завалился опять и вцепился в плечо эльфа. Потряс головой, пытаясь собраться с лениво расползающимися мыслями и склеить двоящийся перед глазами коридор в один.

— Там не заперто должно быть. Проверь.

Вздохнув, Зевран снова подхватил Алистера под бок и медленно двинулся вперёд, пробуя толкать каждую дверь. Третья оказалась нужной. Кое-как протиснувшись туда, Зевран то ли скинул, то ли усадил Алистера на узкую кровать, а сам плюхнулся рядом прямо на пол и тихо рассмеялся.

— Что смешного? – насупился воин, уже успевший откинуться на спину и закрыть глаза.

— Ты пьяный. В стельку пьяный, – совершенно искренне ответил Зевран.

— И это смешно? – поинтересовался Алистер.

— Да, — немного подумав, изрёк эльф. – Никогда раньше не видел тебя настолько пьяным. Ты похож на обиженного ребёнка.

Алистер хотел было оскорбиться на такое замечание, но подумал о том, какое жалкое зрелище из себя сейчас представляет и сам не удержался от смеха.

— Скажешь тоже, тридцатилетний, небритый и бухой ребёнок.

— Именно, — усмехнулся Зевран и тоже закрыл глаза, наслаждаясь пьяным дурманом.

— Да пошёл ты в жопу, — беззлобно заметил Алистер, уже откровенно борясь со сном.

— Давай завтра, а то я сегодня неспособен ни на что, — отозвался Зевран.

Вставать эльфу совершенно не хотелось, но и спать на голом полу тоже. В полусонном состоянии он запустил руку на кровать, стянул оттуда одеяло, пристроил его на манер лежака и заснул, не обращая ровным счётом никакого внимания на размеренный храп Алистера.

***

После хорошей попойки самое то, как следует выспаться. Желательно до обеда, сойдёт и до позднего завтрака, в принципе. Но никак не проснуться с самого утра от того, что в глаза тебе немилосердно бьёт солнце, не давая никакого шанса увернуться от него, в полудрёме пытаясь найти место, куда не дотягиваются его лучи. Алистер пробормотал что-то нелестное в адрес служанки, которая вчера убирала комнату и распахнула шторы на окне. Поворочавшись какое-то время, он понял, что вставать всё же придётся – пить хотелось нещадно. И отметил, что вчера опять заснул в одежде. Бездумно стащив с себя жилет и рубаху, Алистер закинул их в угол. Туда, где уже давно валялся доспех и меч.

— И как их только не спёрли за время моих попоек? – пробормотал Алистер.

Ему снова стало противно от самого себя, и он твёрдо решил, что надо хоть чуть-чуть привести себя в порядок, раз уж настроение с утра какое-то… спокойное что ли? Пытаясь задуматься о причинах такой перемены в себе, Алистер попытался встать и кубарем свалился на пол, споткнувшись обо что-то. И только услышав сдавленное «ох!», Алистер понял, что не обо что-то, а о кого-то.

— Ну, ты и весишь, я тебе скажу! – сдавленно простонал Зевран, сонно потирая глаза. И, помедлив, добавил, намереваясь, как и раньше, вогнать Алистера в краску. – Хотя это приятная тяжесть, всё как я люблю.

Алистер же и правда смутился, но вовсе не от двусмысленности, а поняв, что мог Зеврану что-нибудь отбить или и вовсе сломать. Хотя увидев крайне довольное выражение лица эльфа, воин успокоился, поняв, что обошлось. Подняться не получилось, поэтому Алистер только отполз немного в сторону, слезая с Зеврана.

— Я думал, тебе больше нравится размерчик как у Айдана, — на этот раз не остался в долгу Алистер, чем вызвал заинтересованный взгляд и улыбку Зеврана.

Эльф повернулся на бок, подпёр голову ладонью, уперев локоть в пол, внимательно осмотрел голый торс, плечи, всё ещё подтянутый живот Алистера, скользнул взглядом ниже, но там всё было закрыто одеждой. Несмотря на прошедшие года, явно прожитые крайне разгульным образом, Алистер всё ещё выглядел очень внушительно, а прибавившиеся многочисленные шрамы только добавляли ему солидности, так что ответил Зевран вполне серьёзно:

— Если тебя это интересует, то ты мне и тогда нравился больше. Но ты дал понять, что мужчинами не интересуешься, и я внял твоим пожеланиям, удовольствие в таких вещах должно быть взаимным. А с Айданом это была скорее часть платы за то, что оставил меня в живых.

Алистер покачал головой и явно не решался что-то то ли сказать, то ли спросить, поэтому Зевран попробовал угадать ход его мыслей:

— Скажешь, что это мерзко?

— Нет, не скажу, — ответил Алистер и перехватил взгляд. – Я уже давно не мальчик, и понимаю, что в жизни всякое бывает. Особенно в такой, как у тебя.

Зевран хмыкнул, про себя, вновь отмечая, как изменился Алистер. И в то же время застрял где-то в своих двадцати годах, там, с командором Айданом, язвительной Морриган и самим Зевраном, пошляком и убийцей.

— И ты сказал «и тогда», — вернулся к одной из реплик Алистер. – Что ты имел виду?

— То, что с тех пор мои вкусы не изменились. Если тебе интересно, ты, и правда, полностью подходишь под тот тип мужчин, которые мне нравятся. Не по работе, а для себя, — на этот раз улыбка Зеврана стала уже совсем лукавой. Он уловил в голосе Алистера подтекст, который совершенно не ожидал там услышать. – А что насчёт твоих?

— Есть ли смысл озвучивать очевидное? – Начал было Алистер, но тут же сдался под взглядом Зеврана. — Я изрядно пересмотрел своё отношение к жизни.

— Пожалуй, тогда мне стоит забыть о твоём обещании сломать мне пальцы, если я попробую к тебе приставать?

– Да ничего бы я тебе не сломал и тогда, — Алистер смутился.

— И тогда? – переспросил Зевран на манер собеседника, а потом тихо засмеялся. – Вот это признание. Лучшее из того, что я слышал.

— Да пошёл ты! – снова отозвался Алистер, пытаясь, наконец, встать.

— Ну, раз ты уже второй раз предлагаешь, негоже как-то отказываться, — снизу вверх посмотрел Зевран, ловя Алистера на слове, но тот лишь махнул рукой.

— Да что угодно, только дай я умоюсь и напьюсь, наконец, а то горло просто дерёт.

— Это хорошее начинание, и меня подожди, – одобрил Зевран, поднявшись куда легче, чем это удалось Алистеру.

***

— Что ты делаешь? – от неожиданности возмутился Алистер, когда после умывания Зевран толкнул его к стенке и прижался сам.

— Как что? Пользуюсь твоим предложением. Одним из двух. А потом планирую воспользоваться вторым.

— Ну не здесь же! – возмутился Алистер. – Я не настолько морально раскрепощён, чтобы делать это там, куда кто угодно может войти в любой момент.

Зевран не удержался, приподнялся, потираясь грудью о грудь Алистера, заставив того мгновенно покраснеть, совсем как раньше, и настойчиво поцеловал.

— О, это будет сложно, но я потерплю до комнаты.

— Ты всегда был таким? – обескураженно спросил Алистер, приходя в себя и ретируясь в коридор.

— В целом – да, просто раньше ты был против, — пожал плечами эльф, следуя за Алистером.

— И хвала Андрасте, а то я бы не пережил такого потрясения.

Не удержавшись, Зевран рассмеялся. На его взгляд это было крайне весело. Впрочем, когда они остались в закрытой комнате, Зевран переключился на то, на чём остановился. Навалившись всем весом на Алистера, Зевран прижал его к стене и принялся жадно целовать. Воин держался напряжённо и даже немного отстранённо, но виной тому была моральная зажатость, а не неприязнь. Зевран гладил руками плечи Алистера, с удовольствием отмечая рельеф мышц и шрамов, проводил по ним пальцами. Понадобилось несколько минут на то, чтобы напряжение спало, и Алистер потихоньку стал отпускать себя. Сначала Зевран почувствовал, как чужие ладони легли на пояс, затем спустились ниже и стали ощутимо мять зад. Это было грубовато, а оттого особенно приятно, нежничать он мог и сам, а вот таких мужчин любил за ту самую властность и силу, которую они умели демонстрировать, доставляя любовнику особое удовольствие.

Почувствовав, что Зевран заметно прогнулся, подставляясь под движения рук, Алистер стал куда увереннее, несколько раз звонко ударил по отставленному назад заду, вызвав довольные стоны. Зевран же в долгу не остался, принялся целовать и прихватывать губами шею.

— У тебя есть какое-нибудь... масло с собой? – вновь хриплым, но теперь уже от желания, голосом, спросил Алистер, стараясь унять лёгкое головокружение и затуманенность мыслей.

— Да вот как-то не ношу с собой, — полушутливо ответил Зевран и вновь прильнул, проводя своей грудью по груди Алистера, а руками спускаясь вниз и поглаживая сквозь брюки вставший колом член.

— А как же мы тогда, — начал было Алистер, но Зевран оборвал его фразу поцелуем.

— Значит, сегодня снизу просто буду я, и мы воспользуемся вот этим, — Зевран показал какую-то баночку, Алистер готов был поклясться, что он видел такие же в ванной комнате. — А твоя задача быть медленным и внимательным.

— Сегодня? – уточнил Алистер, решив, что ослышался.

— А потом мы купим всё, что нужно.

— Эй, я ещё не соглашался на второй раз.

Зевран отступил на шаг, потянул завязки на штанах, начиная разоблачаться полностью, с удовольствием отмечая, как Алистер подобрался, словно мабари, готовый к прыжку.

— А ты не сможешь устоять. И вообще, хватит трепаться, а если тебе язык нечем занять, так тебе покажу вариант получше.

— И за что мне Андрасте тебя послала? – вопросил Алистер, избавляясь от своей одежды, которая мешала переходить к самому интересному.

— За то, что ты был слишком хорошим мальчиком в детстве. Как тебе такой вариант?

— Тогда это того стоило.

Алистер сел на узкую койку, упиревшись спиной в стену и поддержав Зеврана, в мгновение оказавшегося сверху. Взяв инициативу в свои руки, он откупорил прихваченную из ванной банку, смазал твёрдый член и плавно опустился, поддерживая рукой и насаживаясь на него так медленно, что Алистеру казалось, будто он может кончить только от этого томительного ощущения. Чтобы хоть как-то отвлечься, да и подразнить Зеврана, Алистер положил ладонь на его член. Размазал пальцами выступившую смазку и стал плавно гладить. Неожиданный стон выдал Зеврана с головой, он явно с трудом контролировал себя, слишком хорошо было, хоть и несколько больно. Но ровно столько, чтобы не затмевало остальные ощущения.

— Действительно, мой размерчик, — довольно выдохнул Зевран, насадившись до основания.

Обхватив руками Алистера за шею, Зевран приподнялся и стал неторопливо двигаться, постепенно ускоряясь, подбирая приятный себе темп. Уточнять пожелания партнёра он не стал, по стонам и без того было понятно, что тому более чем нравится. Хотя Зеврна всё же обманулся, выдержка Алистера оказалась не такой уж и железной, как была раньше. Он подхватил партнёра за пояс, приподнял и почти уронил на жёсткую койку, навис сверху и навалился всем весом. Это было так резко и неожиданно, что Зевран невольно охнул и еле заставил себя убрать руку, уже было схватившую валяющийся рядом кинжал.

— Извини, — коротко выдохнул Алистер, вжимая Зеврана в кровать резкими и жадными движениями.

— Ничего, — послышался такой же односложный ответ. На большее просто не хватало воздуха. – Неожиданно просто.

Пользуясь тем, что теперь можно просто наслаждаться процессом, отдав инициативу Алистеру, Зевран потянулся за поцелуем, тихонько фыркнул, когда жёсткая щетина кольнула губы и нос. Это всегда забавляло в людях, как лишнее внешнее подтверждение их более грубой натуры. Но Зеврану нравилось. Он всё же урвал поцелуй, на который Алистер ответил особенно жарко. В нём было всё и усталость от одиночества, и освобождение от разочарования, и удовольствие от настоящего. Это было терпко и пьяняще куда лучше любого пойла, что в этом городе могли подать. Зевран выгнулся, прижимаясь всем телом и наслаждаясь этими ощущениями. Это стало последней каплей, Алистер сделал ещё несколько движений, уже полностью отпустив себя и довольно застонав. Чувствуя чужое удовольствие, Зевран сильнее сжался, позволяя себе больше не ждать партнёра, положил руку на свой член и за несколько быстрых движений довёл себя до того же пика удовольствия.

Дальше самым сложным было отдышаться. Алистер придавливал собой Зеврана к койке, о тот не жаловался, напротив, с явным удовольствием гладил его по спине и улыбался. Только спустя несколько долгих минут, Алистер сообразил, что мешает, и было бы неплохо слезть. И даже попытался это сделать, но руки Зеврана удержали на месте.

— Мне не тяжело, — подтверждая, что догадался о мыслях Алистера, пояснил Зевран.

На взгляд Алистер это было странно. Не слова Зеврана, а вообще всё, что произошло за эти два дня, слишком всё получилось сумбурно и сумасшедше. А ведь ещё несколько лет назад Алистер, и правда, готов был дать в челюсть любому, кто предложил бы что-то подобное в его адрес. Да так явно, что Зевран вон даже проверять не стал.

— Я совсем жалок, да?

Зевран улыбнулся шире и потрепал Алистера по отросшему ёжику волос, словно большого ребёнка, а пальцами второй руки продолжил что-то рисовать на плече.

— Нет. И не думай об этом.

— О чём?

— О прошлом. Думай о настоящем, или о будущем. Но лучше о настоящем. Вот как тебе сейчас?

— Сейчас хорошо, — чуть смутившись, ответил Алистер.

— Значит, об этом и думай. Или о том, как мы завтра это повторим. Хотя нет, не это, завтра твоя очередь расслабляться, — хитро заметил Зевран, вогнав Алистера в краску, совсем как раньше. – О, да ты всё ещё умеешь краснеть.

После этих слов Алистер покраснел ещё сильнее, хотя, казалось, что сильнее уже некуда. Встав, он принялся одеваться, стараясь не смотреть на лениво потягивающегося Зеврана, и попробовал сменить тему:

— Ты вчера говорил, что у тебя какие-то дела в городе.

Зевран недовольно поморщился, так что у него смешно дёрнулись уши, сел, неохотно сбрасывая негу и ответил:

— Да. Убить надо кое-кого, как обычно. И самому не сдохнуть. Тоже, как обычно.

— Может, я тебе помогу?

Алистер уже успел одеться и чувствовал себя куда увереннее. Зевран отметил, как напряглись мышцы на руках Алистера, стоило ему взяться за тяжёлый доспех.

— Было бы замечательно, — после некоторой паузы ответил Зевран, ничуть не кривя душой. В одиночку провернуть то, зачем он приехал было тяжеловато. – Ты меня сильно выручишь.

— Как в старые добрые? – усмехнулся Алистер, заметно оживая прямо на глазах.

— Как в старые добрые, — улыбнулся в ответ Зевран.

@темы: слэш, Алистер, Зевран, Secret Santa 2016/2017

---

Подарок для Эльдатиэр

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Эльдатиэр
От:

Название: «Свобода от оков»
Категория: гет
Персонажи: Изабелла/Фенрис, Гаррет Хоук, упоминается Андерс.
Жанр: романс, флафф, повседневность
Рейтинг: R
Размер: Мини, 1482 слов.
Комментарий автора: Давно волновал этот пейринг, вот захотелось подарить по заявке заказчика свое видение романа между этими двумя такими непростыми персонажами. Надеюсь понравится) Некоторые диалоги изменены и дополнены в соответствии со вкусами автора) Приятного чтения! С Новым Годом и Рождеством! Ваш тайный Санта)))

Изабелла

Изабелла сразу обратила внимание на новичка в разношерстной компании Хоука. Необычная для эльфа внешность: высокий рост, белые, словно молоко, волосы, небрежно подстриженные, длинная челка, прикрывающая пронзительный взгляд больших зеленых глаз. Стройный, испещренный странными орнаментами из белых татуировок Фенрис, ловко управляющийся мощными руками с тяжелым двуручным мечом, за милю излучал чувство опасности и предостережения для врагов. Её всегда привлекали сильные, не идущие на поводу у людей и обстоятельств личности. Эльф явно не стремился плясать под дудочку Гаррета, всем видом указывая ему, насколько неприятны ему маги. Но от повидавшей жизнь пиратки не ускользнуло и то, с каким отчаянием эльф боролся со своей влюбленностью, как жадно он смотрел на Хоука, то и дело флиртующего с Андерсом. В эти минуты взор его застилала неумолимая ревность. Вечерами эльф надирался то у себя в поместье, то в "Висильнике" и Изабелла твердо решила, во что бы то ни стало показать эльфу, что мир не сошелся клином на неразделенной любви.

Началось все с малого: невинные заигрывания, перестрелки взглядами, смешки, дразнящие воображение фразочки, игра слов:

— Обожаю, когда на мужчине такие узоры, — она мурлычет, попивая из добротного дубового кубка крепкий эль.

— На мужчинах, ты хочешь сказать, — Фенрис, краснея, опускает взгляд потертую поверхность стола в таверне. Но Изабелла и не думает униматься.

— Там, откуда я родом, их называют татуировками. Все моряки себе их делают.

— Но, надо полагать, не из лириума, — эльф возражает и встречается с пляшущими дьявольскими огоньками ее красивых светло-карих глаз.

— Да уж. И рисунки другие. Как правило, сиськи, — Изабелла, сделав вид, что проиграла в этой словесной перепалке, согласилась, картинно вздыхая.

— Наверное, пара сисек из лириума у меня на груди исправила бы положение.

— Это ж я. Люблю помогать, — она поднялась из-за стола и, покачивая бедрами, поднялась вверх по лестнице в свою комнату. Обернувшись напоследок, пиратка подмигнула Фенрису и подарила самую чарующую и соблазнительную из своих улыбок. С тех пор в голове эльфа царил полный хаос и беспорядок, порождающий жгучее желание узнать вкус ее кожи, вдохнуть аромат волос, изучить до миллиметра каждый изгиб смуглой пышной фигуры. Но это был куда более приятный хаос и беспорядок, чем безответные страдания сердца по Защитнику Киркволла.

***

Фенрис

Она всегда исчезала под утро. Неуловимая, ускользала прежде, чем он успевал проснуться. Ему было сложно привыкнуть к новым ощущениям и не бояться причинять боль во время близости ни Изабелле, ни себе. Но искусная в постельных делах пиратка умело подстроилась под него, и довольно быстро они научились получать удовольствие от прикосновений и ласк к друг другу. Длинные темные ночи скрашивали горячие страстные поцелуи, словно они оба пытались определить, кто же в их паре ‒ главный, безудержные нежности и сплетающиеся в липком мороке наслаждения и сладкой истоме тела. Тяжело дыша, эльф откидывался на кровать, а Изабелла как обычно укладывалась сверху и начинала болтать всякие пошлости, раззадоривая его еще больше.

— Так какие у тебя были обязанности? Как у раба, я имею в виду?

— Ох, только не начинай заново.

— Я слышала, тевинтерских рабов мажут маслом, чтобы они блестели. Твой хозяин мазал тебя маслом? Ты блестел для него?

— Я был его телохранителем.

— Всегда под рукой. Всегда доступен. И блестит. В следующий раз тоже намажу тебя маслом. Будешь моим рабом...

— Ты уже себе целую игру выдумала?

— Мммм...— и она обычно замолкала, чувствуя, как ее сгребают в охапку, и оставляют абсолютно безвольной и обездвиженной. Руки в тисках его ладоней, бедра прижаты его напряженным от возбуждения телом, и все по новой до утра.

Фенриса полностью устраивал ни к чему не обязывающий расклад, и Изабеллу, казалось тоже. Примерно через год в одном из походов по пляжу вдоль Рваного Берега в поисках банд Кунари, Изабелла решилась прощупать почву. Чуть отстав от компании Андерса и Гаррета, она смерила эльфа многозначительным взглядом и прошептала, не желая, чтобы их кто-то услышал.

— Сегодняшняя ночь ...не выходит из головы.

— Что ж, тогда увидимся и этой ночью, — Фенрис ухмыльнулся, вспоминая, как Изабелла довольно растянулась на нем, вымотанная, уставшая и тут же забылась глубоким сном, а он долго прислушивался к неровному биению ее сердца.

— Как-то это слишком прямолинейно, не находишь? — Изабелла задала обескураживающий вопрос. Фенрис, на секунду задумавшись, решил не юлить.

— Я подумал, что можно сразу к делу. А ты ждала цветов или чего-то такого? Мне показалось, что ты не любительница увлекаться кем-то всерьез и надолго...

Изабелла, облегченно выдохнув, с иронией шикнула на него и толкнула в бок.

— Не говори глупости.

— Тогда увидимся ночью. Как и во все последующие, пока тебя устраивают наши бурные игры в постели.

***

Гаррет

Вечерний Киркволл как всегда был наполнен суетой, вечно снующими толпами самых разномастных жителей, от бедняков и воришек до богатых торговцев или чинно одетых храмовников. Народ спешил до наступления темноты оказаться за надежными стенами своих домов. Гаррет с любопытством разглядывал двух о чем-то увлеченно болтающих молодых служительниц Церкви, явно смущая их своим излишним вниманием. Но чем было еще заняться в ожидании Фенриса. Мысль навестить эльфа пришла несколько спонтанно, магу хотелось распить с ним очередную бутылку вина из запасов Данариуса, тем более, что повод был самый что ни на есть радужный. Победа над бывшим работорговцем и дарование личной свободы должны были все-таки сделать свое дело и искоренить недопонимание между ним и Фенрисом, длившееся уже не первый год.

Немного погодя, поняв безуспешность своей идеи и собираясь вернуться к себе в имение, Хоук заметил обнявшуюся парочку. Маг услышал знакомый звонкий смех Изабеллы и слегка недовольное ворчание Фенриса.

— Ну что ты, если я вдруг надумаю отправиться на своем корабле в Старкхевен, ты бы мог прекрасно вписаться в мою команду и уплыть со мной. Что тебя здесь держит?

— И чем бы я занимался на...— эльф так и не договорил, удивленный столь нежданному гостю, — Хоук...Что ты тут делаешь?

Гаррет хмыкнул, правильно оценив ситуацию, и задал прямой вопрос, пока представилась такая прекрасная возможность узнать все здесь и сейчас.

— И давно это между вами продолжается? Я явно что-то упустил.

Изабелла, вытянувшись на цыпочках, подарила эльфу недвусмысленный поцелуй и, решив ретироваться от ненужных расспросов, попрощалась. Кивнув Гаррету, она негромко пробормотала:

— Пока. Надеюсь, ты хорошо подумаешь над моим предложением, Фенрис.

В следующую секунду разбойница исчезла в скрытых темнотой сумерек каменных кварталах, и только едва различимый звук шагов напоминал о ее недавнем присутствии. Возникла неловкая пауза. Фенрис как обычно прислонившись к обшарпанной стене некогда красивого дома, спросил:

— Так зачем ты здесь?

— Я что, не могу зайти к соратнику, распить с ним бутылку, другую вина, да так...даже просто без повода. У тебя недавно произошли такие перемены в жизни, что я не хотел тебя потерять из виду, хотел узнать как ты. Но как вижу, у тебя всё более, чем хорошо.

Эльф процедил сквозь зубы, грубо фыркнув:

— Это что, шутка, игра какая-то, Хоук? Ты еще три года назад всем ясно дал понять, что в твоем сердце есть место только одному человеку. Ты никого и ничего не видишь кроме Андерса. И странно, что по прошествии стольких лет ты старательно изображаешь друга. Да, спасибо, но от меня не ускользнула тень колебания на твоем распрекрасном личике, когда Данариус делал тебе предложение за мою голову, за мое рабское тело. А как подстрекал тебя твой одержимый борец за справедливость... Удивляюсь, как ты не повёлся...

— Прекрати, ты не прав. Я бы никогда так не поступил с тобой.

— А я не уверен в этом Гаррет, дай тебе в той потасовке Данариус больше времени на размышления. Да и то, что происходит между мной и Изабеллой тебя не касается. Я давно мечтаю освободиться от обязательств перед тобой. И, по-моему, я сполна отплатил тебе за твою помощь своей верностью и благодарностью. Больше не хочу. При первой же возможности я покину Киркволл.

Показывая, что беседа окончена, эльф демонстративно выпрямился и прошагал к воротам имения. Громко хлопнула входная дверь, а Гаррет Хоук еще долго стоял, раздумывая над случившимся.

***

Спустя несколько дней, разыгравшаяся драма расставила все по своим местам. Фенрис видел, как тяжело было Гаррету, держащему своего любовника за горло, не пустить в ход нож. Видел, как его трясло, когда он восвояси отправил Андерса, предупредив, что убьет его при первой возможности, встань тот вновь на его пути. И тогда эльф окончательно понял, что все его долги перед Хоуком оплачены. И он свободен. Это была самая тяжелая ночь в его жизни. Утешала лишь надежно прикрывающая спину Изабелла, словно тень, танцующая с ним один на двоих танец в бою с демонами, даря эльфу чувство уверенности. Мередит протяжно заверещала, раздираемая магией красного лириума, сгорела до тла. Хоук, окружаемый плотным кольцом храмовников во главе с Калленом, с яростью бросил перед ними свой посох, не желая больше кровопролития. Густой утренний туман, спустившийся на площадь Казематов, скрыл вскоре сгорбившийся силуэт Защитника. Фенрис, взяв пиратку за руку, тихо проговорил:

— Все кончено. Нам пора уходить из этого проклятого Создателем места, пока не поздно.

***

Промозглый морской ветер трепал ее черные локоны, но ей было уютно и тепло в крепких объятьях. Очертания тающего в дымке города и утихающий звон колокольного набата стирали начисто прошедшие десять лет. Впереди перед ними расстилался новый мир. Прижавшись сильнее к эльфу, Изабелла всем нутром ощущала, что эти времена будут куда более интригующими и тяжелыми, не дадут им расслабится. Но все же будет легче, потому что в их танце, он идет в авангард, а она прикрывает его тылы. На том и держится уже сколько лет их странный союз.

@темы: Изабела, гет, Фенрис, м!Хоук, Secret Santa 2016/2017

---

Подарок для imirel

[Weisshaupt Fortress]

Для:  imirel
От:  Oriental_Lady

Название: «Юридический казус»
Пейринг/герои: Варрик, Авелин, м!Хоук, Рози Тревельян
Категория: джен
Рейтинг: G
Техника: CG
Комментарий автора: иллюстрация этой главе

@темы: арт, м!Хоук, Варрик, Авелин, джен, ж!Тревельян, Secret Santa 2016/2017

---

Для SistemK

[Weisshaupt Fortress]

Для:  SistemK
От:  Rena Sobokuna

Название: «Я хочу помочь»
Пейринг: ж!Лавеллан, Коул
Категория: прегет
Жанр: романтика, ангст, hurt/comfort
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (1092 слова)
Комментарий автора: Оно получилось не совсем цельным, но я старалась. И не удержалась от того, чтобы добавить немного ангста, за что прошу прощения у заказчика. И желаю, чтобы в Новом Году всё было хорошо.

— Скажи мне, что такое любовь?

Инквизитор Лавеллан никогда не задумывалась над тем, чтобы завязать какие-то серьёзные отношения. По крайней мере, до окончательного закрытия Бреши и победы над Корифеем. Слишком опасно. Слишком... выматывающе? Да, пожалуй.

Её первый и единственный роман оставил после себя слишком много не самых приятных воспоминаний, которые однозначно утверждали – не стоит.

Просто не хватит сил и на отношения, и на руководство Инквизицией.

А иногда столь необходимое плечо вполне может предоставить и близкий друг.

***

Другое дело, что Коула сложно назвать другом. Он для этого слишком странен, слишком непонятен. Слишком интересен – но скорее не как личность, а как… феномен. Явление.

В конце концов, Лавеллан же спрашивала у Соласа, есть ли возможность как-то жить в мире с созданиями, обитающими по ту сторону Завесы. Так что нет ничего удивительного в том, что миледи Инквизитора тянет к странному пареньку в скрывающей лицо шляпе, что она ищет его по лагерю в попытках перехватить, затянуть в разговор и растормошить. Что она слушает его запутанные речи, пытается разобраться в них, лишь бы поддержать беседу подольше.

Лишь бы удовлетворить своё неуёмное любопытство.

Через какое-то время Варрик присоединяется к ней в попытках наладить с Коулом отношения. Варрик утверждает, что пареньку лучше поскорее сжиться с обществом. Стать человеком. Ведь именно им дух так пытается быть.

Лавеллан не уверена в том, что согласна с этим.

И совсем не уверена, что хочет видеть Коула человеком.

***

— Я хочу помочь, — она вздрагивает и оборачивается. Коул стоит за левым плечом, тихий, незаметный и, по устоявшемуся за последние дни ощущению, неизменно печальный. Смотрит в землю, но Лавеллан уверена в том, что каждое её движение, любое, он заметит сразу же. — Тебе тяжело. Я хочу помочь.

Инквизитор удивлённо смаргивает, даже не сразу понимая, о чём именно идёт речь. А потом улыбается.

— Я просто волнуюсь в ожидании новостей из клана, Коул. Ничего серьёзного.

Дух молчит, разве что чуть поджимает губы (может, показалось даже?). Кажется, ему не пришёлся по душе такой ответ. Лавеллан внезапно чувствует себя неловко – так, словно бы не оправдала его ожиданий.

А потому улыбается немного неловко и чуть наклоняет голову набок, точно в попытке заглянуть под поля шляпы, перехватить взгляд суетливых глаз.

— Но я буду благодарна, если ты составишь мне компанию и немного скрасишь это ожидание.

— Это поможет? — Коул вскидывается.

— Да. Это поможет.

— Хорошо. Я останусь. Я хочу помочь.

Они стоят на стене Скайхолда, вглядываясь сквозь проёмы зубцов сначала в горные вершины, а потом – в скопление палаток в долине. Иногда обмениваются короткими фразами, и Коул даже звучит менее запутанно, чем обычно.

И Лавеллан на удивление спокойно.

***

Они встают лагерем в Изумрудных могилах. Возможно, стоило остаться среди вояк Фербенкса, но Инквизитор решает иначе – и ей подчиняются.

Они встают лагерем в Изумрудных могилах, и Лавеллан вызывается первой стоять в дозоре.

Коул находит её метрах в пятидесяти от лагеря, прислонившейся лбом к одному из вековых деревьев. Костяшки пальцев на древке посоха побелели от напряжения, плечи мелко дрожат.

От Лавеллан несёт болью на несколько миль вокруг. Это ощущение настолько концентрированное, что находиться рядом с ней почти больно.

Но Коул очень хочет помочь.

… В тот момент, когда на её плечи ложатся жёсткие, неожиданно холодные ладони, Инквизитор резко вскидывается, отшатывается и перехватывает посох, готовая в любой момент начать творить заклинания. Глаза у неё заплаканные, нос покраснел, а нижняя губа припухла от постоянных укусов. Несколько долгих секунд она лихорадочно разглядывает Коула, а потом выдыхает судорожно, неровно, проводит ладонью по лбу, отбрасывая в сторону пряди.

— Не пугай меня больше так, — голос у неё дрожит, еле заметно, но Коул слышит. Чувствует. Опускает голову.

— Я не хотел пугать. Я хотел помочь. Тебе очень плохо. Ты считаешь меня другом. Варрик рассказал, друзья помогают друг другу. Ты – друг. Тебе плохо. Я хочу помочь.

Лавеллан моргает удивлённо, в уголках глаз всё ещё блестят остатки слёз.

— Я могу сделать так, что ты забудешь.

— Я не хочу забывать, Коул.

— Но ведь тебе больно, — в его голосе, во взгляде из-под полей шляпы, в том, как он крутит руки – во всём это читается растерянность. Недоумение. Она объясняла ему, но он пока так и не понял. — Если забудешь, тебе будет легче.

— Коул… — Инквизитор запинается, явно пытаясь подобрать слова. А потом и вовсе присаживается, устроившись в корнях дерева, и хлопает по месту на земле рядом с собой. Дух, помедлив, пристраивается рядом. — Ты сказал, что я твой друг, — кивок. — Ты бы хотел, чтобы я тебя забыла?

— Если бы тебе стало от этого легче, — он отвечает без раздумий, сию секунду, и настолько искренне, что Лавеллан теряется. Но всё-таки продолжает гнуть свою линию.

— Но ведь тогда тебе было бы плохо, — пауза, ещё кивок. — А я не хочу, чтобы тебе было плохо.

— Но ведь их уже нет, — со всё тем же недоумением отзывается Коул. — И им не будет больно из-за того, что ты их забудешь. А тебе больно их помнить.

— Но я не хочу их забывать, — грустно качает головой Лавеллан. — Мне важны воспоминания о них. И если я их забуду – я их предам.

— И поэтому ты будешь дальше терпеть эту боль? — он смотрит на неё в упор. И получает утвердительный кивок. И вдруг плечи Коула опускаются, взгляд снова упирается в землю. — Значит, я не могу тебе помочь. Но я хочу…

— Ты можешь, Коул, — голос Лавеллан снова срывается. А потом – утыкается в жёсткое плечо носом и выдыхает судорожно. Дух замирает, точно окаменевший. А потом неверным, неловким движением приобнимает Инквизитора за плечи и осторожно прижимает к себе.

Лавеллан плачет по своему погибшему клану, а Коул гладит её по спине, чувствуя, как её дрожащие пальцы цепляются за его кофту.

***

Коул мечется, не зная, что делать, Солас и Варрик рвут его на части противоречивыми желаниями – каждый из них ему важен, каждый из них думает, что лучше знает, как будет хорошо для него, – а Лавеллан чувствует, словно бы разрывают и её тоже.

На одной чаше весов – дух сострадания, привлёкший её, заинтересовавший. Создание Тени, которое может помочь лучше понять остальных. Которое может столько дать…

На другой чаше – забавный, немного странный паренёк, который не очень хорошо умеет общаться с окружающими и хочет как лучше, пусть у него это и не всегда получается. Паренёк, который гладил её по спине, сидя под деревом в Изумрудных могилах.

Собственно, а тут разве есть выбор?..

***

Они сидят в кафе в Вал Руайо. И Лавеллан ощущает себя очень, очень неловко. Она сама не смогла бы сказать, почему. А вот Коулу явно интересно. Он оглядывается, крутит головой своей неизменной, несуразной шляпе, и выглядит ребёнком, которого родители взяли на прадник.

Дурацкая ассоциация. Глупая.

Впрочем, в голове у Лавеллан в принципе вертятся очень и очень глупые мысли. Слишком много глупых мыслей.

И она старается отвлечься от них – да хотя бы на разговор. До тех пор, пока не слышит внезапный вопрос:

— Скажи мне, что такое любовь?

И вовсе не нужно задумываться о том, откуда вдруг Коул это взял...

@темы: джен, ж!Лавеллан, Secret Santa 2016/2017, Коул

---

Подарок для nicky, one and only

[Weisshaupt Fortress]

Для: nicky, one and only
От:  Ханна Нираи

Название: «Ведро ежей»
Пейринг: м!Тревельян/Коул
Категория: преслэш
Жанр: юмор и немного романтики
Рейтинг: PG-13
Размер: 1 279 слов
Краткое содержание: Коул стал настоящим мальчиком и не может удержать всех этих филинов.

Максвелл Тревельян с детства любил ежей. Как-то раз во время семейного пикника ему посчастливилось поймать одного на лесной опушке, и забавный зверёк жил у него под кроватью целых три дня. Пока не сбежал — а может, пока его не вынес наружу кто-то из слуг, то ли пожалев зверушку, то ли ещё что. Больше ежей Максвеллу не попадалось, а матушка с отцом слёзные просьбы приказать изловить зверя ему на день рождения почему-то оставляли без внимания.
Максвелл давно уже не был маленьким и мог сам отдать подобный приказ, но главе Инквизиции подобное ребячество как-то не шло, да и времени на возню с питомцем попросту не было.

К вящему своему удивлению, однажды поутру он обнаружил свою спальню наводнённой ежами всех мастей. И опрокинутое старое ведро, которого точно не было в комнате вечером.
Ежи, несмотря на солнце, дерзко заглядывающее в окна, деловито шуршали по комнате — искали не то подходящее место для днёвки, не то чем поживиться. Один ежонок помельче заполз в левый максвеллов сапог. Другой нашёл зачарованную грелку в углу и усердно вил вокруг неё гнездо.

Максвелл сидел на постели в растерянности. Ежей он в ставке командования точно не заказывал. И в целом всё смахивало на дурацкий розыгрыш, так что не худо было бы дойти до таверны и посмотреть на Сэру самым наистрожайшим взглядом.
Он осторожно выудил ежонка из сапога. Ежонок ощетинился иголками и угрожающе зафыркал. Максвелл устроил его в компанию к тому, что облюбовал грелку, на всякий случай проверил, надёжно ли закрыты все балконные двери, и пошёл разбираться.

Встреченная по дороге в «Приют Вестника» Хардинг новостями о ежах заинтересовалась и заметила, что звери это не стайные, так что взрослых лучше бы расселить, пока не начали задираться. Максвелл представил ежиную драку у себя в спальне и содрогнулся. Детская мечта иметь колючего питомца принимала какие-то не те очертания.
Сэра про ежей понятия не имела. И так живо возгорелась пойти и посмотреть на этот бардак, что сняла с себя в глазах Максвелла все подозрения.
Ежей в конечном итоге удалось пристроить в саду Скайхолда — Элан Вемаль заверила, что лучше защитников от насекомых-вредителей они вряд ли найдут.

А следующим утром Максвелл нашёл у себя на постели тарелку с ферелденскими медовыми пряниками. Которые попробовал давным-давно по чистой случайности и никому о своей горячей любви к этому лакомству не рассказывал.

***

Коул не был уверен, когда именно это началось. Раньше он точно знал, что нужно сделать или сказать, и почти никогда не ошибался. Теперь всё было странно, смутно, слепо, слишком сложно. Максвелл хотел ежа, но остался недоволен. Отчего? Ежей было больше одного, он должен был обрадоваться — тоже больше. Это тоже было непонятно, раньше он помогал настолько, насколько это было нужно. Теперь хотелось по-другому. Но не со всеми.

Варрик сказал — «это нормально, парень, окружать заботой тех, кто для тебя важен». Это тоже было непонятно. Почему Варрик важен, а судомойка — не очень? Почему Солас важнее Сэры? Как люди выбирают тех, кто становится самым важным? Почему с тех пор, как они с Максвеллом говорили в орлейском кафе, ему всё время кажется, что самый важный — он?
Варрик слушал его путаные объяснения и хмыкал, а потом бормотал себе под нос «эх, не мой жанр, а то получился бы сюжетец». Людей в его голове Коул тоже слышал всё хуже и хуже.

***

— Слушай, Варрик, — обратился Максвелл к гному, подловив того у камина в гордом одиночестве, — ты не в курсе, что творится с Коулом?

— М-м-м… а что такое с ним творится? — удивился Варрик. — Он опять гулял по Скайхолду с курами в охапке?

— Этому я бы не удивлялся, — возразил Максвелл. — Он как-то странно сосредоточился на мне. Подбрасывает в мои покои всякое. Хотя я не сказал бы, что особенно страдал в последнее время или нуждался в поддержке. И мне всё сложнее найти его в замке.

— Парень умеет оставаться незаметным, что ты хочешь…

— В том и дело, что когда я его искал, он всегда позволял себя быстро найти. Раньше. А теперь — как в воду канул. Последний раз, что мне удалось его найти, у нас состоялся очень невразумительный разговор. Вот я и подумал, может, ты что посоветуешь.

Варрик в задумчивости почесал подбородок.

— Что посоветовать… О чём говорили хоть?

— Я спросил, зачем он набрал мне ежей. Он вскинулся на меня так, словно без спросу в варенье залез, или ещё что… И говорит — «они не возражали». И вот раньше, знаешь, он всё-таки отвечал на поставленный вопрос, пусть непонятно, но отвечал. А тут у меня создалось ощущение, что он искал повода побыстрее от меня удрать.

Варрик возвёл глаза к потолку и некоторое время молчал. Максвелл ждал. Наконец гном тяжко вздохнул:

— Честно сказать, даже не представляю, с какого бока подойти к этой теме. Попробую издалека. Видишь ли, Инквизитор, иногда бывает так, что мальчика больше волнуют косички соседской девчонки, чем лазанье по чужим яблоням. Фигурально выражаясь.

Максвелл поморгал.

— Я не уверен, что понял тебя, — сказал он. — И на секунду у меня создалось ощущение, что ты намекаешь, будто Коул…

Варрик подвигал бровями.

— Нет. Нет, — вскинул руки Максвелл. — Да нет, быть того не может! Он ведь дух!

— О таком возможном повороте событий Солас, конечно, нас не предупреждал, — заметил Варрик. — Но всё вполне логично, если задуматься. Так что я бы на твоём месте был морально готов получить ещё несколько ежей в спальню. До тех пор, пока он не осознает, что делать со своими чувствами.

— Может, мы лучше с ним всё спокойно обсудим? — подал идею Максвелл. — Договоримся о личных границах, сходим на пару благопристойных свиданий… Кстати, ты как приёмный отец можешь даже присутствовать, дабы защищать его интересы. В общем, без лишней паники, а?

— А, ну вперёд тогда! — усмехнулся Варрик. — Договаривайся, если найдёшь. Заранее желаю удачи.

***

Дориан мирно читал любопытнейший трактат «Роль нага в истории становления гномьего общества», невесть как затесавшийся на книжной полке средь церковных летописей, когда дверь в его покои с грохотом распахнулась. Само по себе это ещё ничего экстраординарного не означало, но вот возникший на пороге персонаж…

— Дориан! — воскликнул Коул, растрёпанный больше обычного и где-то потерявший шляпу. — Можно я спрячусь в твоём шкафу?

И, не дожидаясь ответа, он поспешил притворить за собой дверь.

Дориан посмотрел на него поверх книги:

— Признаться, это довольно необычная просьба. Для данной ситуации, во всяком случае. Зачем тебе прятаться в шкафу?

— Максвелл меня ищет. Я пытался стать незаметным, но теперь почти не получается. И ещё хуже, если я волнуюсь. Мне нужно спрятаться там, где он не подумает искать. В твоём шкафу.

— А что ты натворил, скажи на милость, что тебе непременно нужно скрыться с глаз Инквизитора?

Коул помялся.

— Сегодня ничего, — сказал он. — Но он хочет поговорить со мной о чувствах!

Дориан мысленно порадовался, что не пил ничего в этот момент — до того драматично это прозвучало.

— О чьих чувствах? — осторожно уточнил он.

— О моих. И о своих. Наверное. Если бы я стал прислушиваться, он меня бы заметил.

— Очень интересно! А ты с ним говорить о чувствах хочешь или нет?

— Нет! — изумился его непонятливости Коул. Потом помолчал и неуверенно добавил: — Да. Не знаю?

Дориан отложил книгу и посмотрел на него с почти отцовской нежностью:

— Вот ты и вырос, малыш. Хорошо, можешь спрятаться в моём шкафу, но только не на весь день. И постарайся не помять мне там ничего.

***

Парой же дней позже публика в «Приюте Вестника» имела удовольствие наблюдать занятную сцену. Взвинченный Инквизитор ворвался внутрь, окинул помещение хищным взглядом и с воплем «а ну стоять!» набросился на парнишку в несуразной шляпе. Тот, кажется, пытался удрать, но был пойман за рукав и смирился со своей участью. После чего Инквизитор, почти не меняясь в лице, извлёк из-за пазухи слегка помятый цветок подсолнуха, вручил своей жертве и милостиво отпустил. А потом и вовсе удалился, так и не сказав больше ни слова.

— Это что сейчас было? — рискнул полюбопытствовать один из солдат, пока парнишка ошалело осматривал подсолнух.

— А это называется «как вы к нам, так и мы к вам», — пояснил случившийся рядом Варрик. — Только без ежей. Любопытно, кстати, до чего они договорятся таким образом. Надо бы законспектировать для потомков.

@темы: слэш, джен, м!Тревельян, Secret Santa 2016/2017, Коул