«Четыре демона» — ключи четвертого тура

[Weisshaupt Fortress]

@темы: орг, «Четыре демона»

---

Заблудившиеся в снах: неделя желания

[Заблудившиеся в снах]

Автор:  Йаррис
Бета:  Веда
Название: «Тебе просто нужно сказать, что хочешь...»
Пейринг/Персонажи: Нерия Сурана, демон Желания

(спойлер)

— Имшаэль, Максвелл Тревельян-старший

(спойлер)

— демон Зависти, Максвелл Тревельян-младший, Эвелина Тревельян

(спойлер)

— усмирённая

(совсем спойлер)

/ одержимая
Категория: джен
Жанр: дарк, драма, десфик
Рейтинг: NC-17
Размер: 2198 слов
Предупреждение: AU, нехронологическое повествование, смена сущности

*

: одержимость, майндфак, смерть главного персонажа, смерть второстепенного персонажа, изнасилование, инцест, секс с усмирённым, тяжёлые эмоции
Комментарий: AU, в котором Вестником Андрасте стал Максвелл Тревельян-младший, а бремя управления Инквизицией взял на себя его отец — Максвелл Тревельян-старший. Текст является фантазией на тему одного из возможных эпилогов игры.

(поясняющий спойлер)

В цитадели Теринфаль присутствовали и отец и сын, но демон Зависти понял, что попытаться одержать отца будет гораздо проще, чем сына, схитрил, и получилось то, что получилось.
Ключ: Драма, NC-17, нехронологическое повествование, смена сущности

Палочки, перечёркнутые косой чертой. Пять штук в ряд, пять рядов в столбце, пять столбцов рядом. Нерия проводит по ребристому от насечек камню грязным пальцем.
«Может быть, ты хочешь знать, сколько времени прошло? Вернуть себе его ощущение? Разве тебе не интересно?»
Она перестала вести счёт дням довольно давно. Ей действительно уже не интересно; нет разницы, сколько восходов она встретила в этой темнице — какой смысл считать их? Может быть, правильнее было бы вести счёт на оставшиеся дни до вечной ночи. Но будет ли это вечная ночь? Может быть, вечная алая заря. Или вновь открывшаяся Брешь. Или... осквернённое небо?
Нерия представляет себе белёсую дымку с прожилками скверны — такими же, как на своих руках. Чёрный дождь из похожих на куски гнилой плоти облаков. Тёмные капли на красных лириумных кристаллах.
«О, я не придумал бы лучше, Нерия!»
Она так устала от этого голоса в голове. От тяжёлого ошейника и кандалов, испещрённых лириумными рунами, не дающими ей использовать магию. От неизвестности.
«Если хочешнь узнать как всё изменилось там, вне стен этой башни, за то время пока ты здесь... я могу показать. Хочешь?»
Нерия даже не думает над тем, чтобы идти на сделку с демоном ради подобных знаний.

Поэтому оценить истинный масштаб изменений ей удаётся лишь на пути к собственной смерти, — Нерию не покидает предчувствие, что именно на встречу с ней она спускается по винтовой башенной лестнице в сопровождении двух конвоиров. Что сама Смерть — а не лорд Инквизитор — вызвала её к себе.
И не на суд. На казнь.
«Ты же убийца. Помнишь Адамант, Нерия?»

Она открывает глаза и видит звёздное небо сквозь клубы дыма, делает вдох — и чувствует запахи гари, крови и серы.
И впервые за несколько месяцев, вместо сводившего с ума Зова, в голове её — тишина.
За этими ощущениями приходят следующие — боль и тяжесть. Она понимает, что лежит на спине, придавленная к земле чем-то массивным: обломками или, что вероятнее, чьим-то телом. Приложив немалые усилия, превозмогая боль, ей удаётся высвободиться из-под...
— Ох, нет! — шепчет она, накрывая рот липкой от крови рукой.
«Хочешь это забыть, Нерия? Хочешь?» — Голос в голове — сейчас, или тогда? — смеётся громко и мерзко.
Каллен. Это его мёртвое тело она с таким трудом спихнула с себя. Обломок её посоха торчит у него из груди — удар был такой, что острие пробило доспех насквозь; очевидно, что для подобного нужно обладать нечеловеческой силой.
Она ведь... не могла это сделать?
«Может быть, ты просто не помнишь, Нерия? Может, ты убила его, повинуясь Зову?»
Она вздрагивает, когда кто-то грубо хватает её за плечо, и, подняв глаза, видит склонившегося над ней Инквизитора. Он смотрит на тело мёртвого генерала, затем — на Нерию, и со странной улыбкой произносит: «Убийца».

Жуткое воспоминание остаётся в стенах башни. Нерия и её сопровождающие выходят на улицу.
Невесомый первый снег покрывает мёрзлую землю. Белые крупинки продолжают медленно сыпать с неба, и Нерия думает что ошибалась, предполагая Скайхолд островком вечной тёплой осени в окружении Морозных гор.
Проходя по нижнему двору мимо ворот, она вспоминает, как приехала в крепость, получив письмо Лелианы. Собственную радость от встречи со старыми друзьями, и — впервые за долгие месяцы — надежду сквозь невыносимую песнь Зова.
По лестнице, ведущей на верхний двор, навстречу ей спустился тогда сам Вестник Андрасте — юный Максвелл Тревельян. Избежав лишнего официоза, они с ним обменялись приветствиями и даже немного посмеялись над тем, как много слышали друг о друге, но лишь теперь, наконец, встретившись, могут понять, что из тех слухов — домыслы, а что — правда.
Он произвёл на Нерию впечатление влюблённого в жизнь, верящего в собственное предназначение, доброго парня, — как оказалось впоследствии, в этом она не ошиблсь.
Что ж. Тем труднее теперь сознавать, что о нём можно говорить лишь в прошедшем времени. «Был».

Она стоит позади Вестника на балконе его роскошных покоев. Обнажённый по пояс, он тяжело опирается на каменные перила правой рукой, а плечо его обмотано промокшими кровавыми тряпками на том месте, где должна быть левая.
Неведомая сила не даёт Нерии ни пошевелиться, ни окликнуть его, ни подойти ближе.
«Смотри!»
А что же остаётся?
Вестник, содрогаясь от рыданий, ложится на широкие перила животом, неловко поворачивается, закидывает следом левую ногу, поднимает правую и, подтянувшись единственной рукой, переваливается за них.

Находясь в башне, она видела этот сон несолько раз, но, в отличие от многих других видений, с самого первого была уверена в его страшной правдивости.
Она не знает, что за события привели к этому. Не знает причины, но знает следствие: Вестник «был». А теперь он мёртв.
«Правда бывает страшнее любого из снов».

Конвоир толкает её в спину — Нерия и сама не замечает, что остановилась посреди лестницы.
Преодолев оставшиеся ступени, она выходит на площадку верхнего двора, с тоской вспоминая, что раньше здесь всегда было многолюдно и шумно. Утром на тренировку выходили солдаты Инквизиции, днем сновали туда-сюда простые обитатели крепости, ближе к вечеру из окон уютного «Приюта Вестника» доносились песни и смех.
Сейчас, глухой ночью, окна таверны темны. В голове Нерии — не без вмешательста демона, но хотя бы без его комментариев, — возникает ряд чужих мыслей и образов: сожаления о том, что по вечерам Мариден больше не поёт своих баллад, страх перед странными храмовниками и не менее странными Стражами, расхаживающими по двору...
Пусть Нерия и не была свидетельницей этих изменений, они наводят на неё тоску.
Неожиданно для себя, Нерия вспоминает также человека по имени Имшаэль, вывезенного Инквизитором из погибающей от заражения красным лириумом Сарнии. Он поселился в западной башне, ближайшей к таверне, и, кажется, именно с тех пор...
«С тех пор всё пошло на лад, с тех самых пор я присматриваю за тобой, милый Страж!»
Она вновь чувствует удар в плечо и делает шаг вперёд.

Лорд Тревельян практически сразу сделал Имшаэля одним из своих советников, сместив Кассандру: та впоследствии неоднократно и во всеуслышание заявляла, что Имшаэль — демон, за что была отправлена в изгнание и, по слухам, даже... казнена?
«Не верь тем слухам! Разве могут быть сомнения в том что казнь — это слишком просто?»
Все воспоминания до событий в крепости Адамант для Нерии словно подёрнуты серой дымкой. Разъедены Зовом.
Она путается в собственных мыслях, поднимаясь по лестнице, ведущей в Тронный зал крепости.
Здесь, на площадке между двумя пролётами, она впервые встретила лорда Максвелла Тревельяна-старшего — отца Вестника, главу новой Инквизиции. В отличие от сына, этот немолодой мужчина сразу произвёл на Нерию отталкивающее впечатление: у него были злые глаза, в которых ей ещё много раз чудились странные выражения: Голод? Похоть?
Приветствуя её впервые, он упомянул, что недавно вернулся из цитадели Теринфаль, где в одиночку одержал победу над хитроумным демоном Зависти. Пусть эта победа и была омрачена потерей Убежища, Нерия, выразив свои соболезнования, всё же отдала должное его бесстрашию и стойкости: далеко не каждый может сразиться с демоном и выйти из боя победителем. Кому, как не ей, это знать...
Как рассказывала потом Лелиана, сразу после этих слов Нерия упала без чувств к ногам Инквизитора и около двух недель находилась в беспамятстве; выхаживала её младшая дочь лорда Тревельяна, маг-целитель — Эвелина.
Сама Нерия помнила лишь оглушающий, страшный в своём совершенстве Зов.
«Демон Праздности из той, другой Башни... Это было не так уж и сложно, верно? Ты была молода, рядом с тобой находились те, кто верил в тебя и поддерживал. Зависть — древнее и страшнее. Не зря ты поздравила его с такой победой».

Понукаемая окликами конвоиров, Нерия входит в огромный зал, в котором лорд Инквизитор вершил своё правосудие. В его дальнем конце, в окружении витражей, стоит пустующий аскетичный трон с изображением Пророчицы Андрасте; от курильниц по обе стороны от него идёт сизый дым.
Нерия помнит, как лорд Тревельян восседал на этом троне, а она, преклонив колени, выслушивала унизительные обвинения в убийстве, которого — уверена! — не совершала. Помнит бледного, как полотно, Вестника, стоящего по левую руку от отца, и антиванку с кипой бумаг.
«Может быть, ты хочешь знать, правдивы ли были эти обвинения? Знать точно. Ведь не каждый способен посмотреть правде в глаза, Нерия!»
Она помнит собственные слова о том, что Стражей могут судить только Стражи. Смесь презрения и самодовольства в голосе Инквизитора, отвечающего, что Орден изгнан из Орлея, и лишь его, Тревельяна, милостью Нерия до сих пор жива.
«Помнишь, во время Мора твоя подруга-ведьма предупреждала тебя, что все твои заслуги забудут так скоро, будто их и не было вовсе? Может быть, тогда или сейчас, ты хотела бы это изменить?»
Она не признаёт обвинений. Её приговор — заточение в восточной башне Скайхолда, по слухам, являвющейся чем-то вроде особой тюрьмой для магов. И это — лишь временная мера, до следующего суда
Напоследок Инквизитор желает, чтобы в следующий раз она была сговорчивей.

И вновь она — или лишь её тень? — за спиной Вестника. Обе руки пока ещё при нём; он стоит на коленях перед инквизиторским троном. Сегодня он — подсудимый.
Лорд Тревельян зачитывает длинный текст обвинительного приговора — Нерия тонет в потоке имён и событий, но ей удаётся уловить главное: волей Императрицы Флорианны Вестник обвиняется в срыве мирных переговоров в Халамширале, заговоре против Императрицы Селины и Великого герцога Гаспара и последующем жестоком убийстве обоих.
Вестник вскакивает на ноги, но приставленные к нему стражники хватают его за плечи и рывком опускают обратно. Он закрывает лицо руками.
Нерия слышит гомон возмущённой толпы за спиной.
«Все они верят, что он виновен. Ещё немного — и он сам поверит в это! Если бы ты была здесь тогда... Ты бы тоже поверила».
Инквизиция же, в свою очередь, обвиняет Вестника в ереси: его слова о том, что безымянный благой дух — а не Пророчица Андрасте — вывел его из Тени, вызвали волну возмущения среди верующих.
«Какая ошибка! Посметь сказать правду тем, кто захлебнулся во лжи... Но было ли это правдой?»
Вестник молчит, опустив голову. Нерия не видит его лица и думает, что это к лучшему; ей хватает и псевдо-скорбного выражения на лице Инквизитора, для оглашения приговора вставшего со своего трона.
Он говорит о том, что Вестник — его родная кровь, что когда-то он возлагал на него большие надежды... Лишь затем, чтобы тот, милостью Андрасте спасённый от демонов, попрал Её имя и имя Создателя?
Лорд Тревельян кладёт руку на голову сына и говорит, что только безграничное милосердие и любовь не даёт ему вынести смертный приговор. Но за то, что Вестник презрел в своей бездумной гордыне дар, коим его наградила Пророчица, и использовал его со злым умыслом, извратив саму суть, этот дар у него отнимут.
Отнимут руку с Меткой.
Инквизитор поднимает голову, и Нерия с запоздалым ужасом понимает, что в его глазах нет ничего человеческого.


Они останавливается перед массивными дверьми, ведущими в ставку командования. Пока один конвойный подходит к ним, Нерия прислушивается к странным звукам, доносящимся из-за этой двери; ей кажется, или это... женские стоны? Но кто мог...
Дверь открывается, и второй конвойный в очередной — и последний — раз с силой толкает Нерию в спину, — так, что она чуть не падает, споткнувшиь о высокий порог. Лязг поспешно закрывающихся тяжёлых замков за спиной её даже не удивляет.
Зал, в котором она оказывается, погружён во тьму — лишь на большом столе, накрытом картой, тускло горит свеча. Её слабый свет рисует контуры двух человеческих фигур, и Нерия, зажмурившись от ужаса, думает что лучше бы тьма скрыла их.
Лорд Максвелл Тревельян стоит меж разведённых ног собственной дочери, и ритмичные движения его бёдер не оставляют у Нерии никаких сомнений в том, что здесь происходит. Эвелина под ним издаёт те самые тихие стоны, что были слышны в коридоре; бледное лириумное клеймо на её лбу светится голубым, мантия порвана и испачкана кровью, — кровь тонкими струйками бежит из уголков рта при каждом выдохе.
Лицо Инквизитора искажено странной гримасой и, из-за недостаточного освещения, Нерия с опозданием понимает, что это уже даже сложно назвать лицом: скорее, изуродованной наростами и сочащейся гноем плотью одержимого.
Нерия подходит ближе, будто что-то подталкивает её вперед против воли. Она чувствует на себе пристальный взгляд демона, слышит глухое рычание — он заносит над телом Эвелины клинок и резким движением вонзает в грудь по самую рукоять.
У Нерии темнеет в глазах. Пошатнувшись, она хватается за край стола в попытке удержать равновесие, но падает на колени, и её выворачивает на каменный пол.
Несколько мгновений после этого она не видит, не слышит и не чувствует ничего.
«Ты, верно, думаешь, что мертва? Ты хотела бы этого? Боюсь, Зависть не будет доволен, но если ты хорошо попросишь...»
Го­лос те­перь ти­хий и вкрад­чи­вый, и го­раз­до от­чётли­вее его Не­рия слы­шит песнь Зо­ва, вновь заз­ву­чав­шую скор­бным, строй­ным ты­сячег­ласным хо­ром.
Одержимый Инквизитор подходит к ней близко — это чувствуется по запаху гнили и странным хлюпающим звукам.
— Я хотел знать, каково это — обладать тем, кто беззащитен. Я пил кровь от крови моей, но ведь этого мало! Я жаждал познать, каково это — слиться с родной плотью. Она была так красива, так молода, я хотел её... желал страстно. Ты помешала, — говорит он хрипло, наматывая на кулак спутавшиеся волосы Нерии.
Это не причиняет ей боли — больше просто уже невозможно. Что-то вязкое капает ей на щеку и стекает вниз, к шее.
— Ну что, на этот раз ты всё-таки будешь сговорчивее, Героиня Ферелдена?
Она не может заставить себя открыть глаза.
— Вряд ли, — отвечает за неё тот голос, что столько месяцев жил лишь в её голове. Судя по странным звукам и шевелению сбоку, этот демон не побрезговал телом усмирённой, и теперь не вполне мёртвая Эвелина, встав со стола и прошлёпав босыми ногами по полу, оказалась сзади.
— Ты ведь слышишь его, да? Слышишь тёмный зов преображения? Ты же знаешь, как он мучительно-страшен. Он может быть долгим. Нам ведь здесь так скучно — ты осталась одна...
Эвелина-демон, видимо, опускается на колени — Нерия слышит шёпот у самого уха.
— Всё зависит от твоих желаний. Уверен, что у тебя осталось хотя бы одно, — голос умолкает на мгновение и выдыхает: — умереть.
Нерия больше не может думать. Сознание покидает её. Последнее, что она чувствует — чьи-то руки, смыкающиеся на её животе, последнее, что слышит:
— Тебе просто нужно сказать, что хочешь.



Автор:  Веда
Бета:  Йаррис
Название: Счастье, которое не купишь
Пейринг/Персонажи: Нерия Сурана, Дайлен Амелл, Йован, ОМП и ОЖП
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Размер: 4015 слов
Предупреждение: Kidfic, возможное AU и некоторые домыслы о быте магов
Ключ: Юмор, PG-13, Kidfic, ОЖП

— Ну что, ты достал? Достал? – Нерия аж подпрыгивала от нетерпения. Она ждала новостей почти неделю, и вот, наконец-то, дождалась.
Дайлен сделал вид, будто не понял, о чем говорит подруга, но долго сдерживаться не смог.
— Да достал, успокойся! Я же говорил, что смогу! – самодовольно заявил он, оглядевшись и вытащив из внутреннего кармана мантии мешочек.
Нерия без слов выхватила его, прижимая к себе. Дайлен только и успел, что хлопнуть глазами.
— А где спасибо? – тут же возмутился он. – Стараешься для вас, девчонок, стараешься…
— Спасибо, — улыбнулась Нерия, счастливая донельзя.
— Вряд ли ты дождешься от нее сейчас большей благодарности, — хмыкнул Йован, сидевший на столе и болтавший ногами. – В другой раз не рискуй понапрасну – бери только нам!
Нерия, все еще улыбаясь, показала Йовану язык.
Они сидели в одной из опустевших комнат для занятий, стараясь лишний раз не шуметь и не привлекать внимания старших магов и храмовников к своему убежищу. Сейчас у учеников выпало немного свободного времени, и большинство, обложившись книгами и свитками, что-то учило или читало для себя, но собираться без присмотра все еще запрещалось. С развлечениями в Круге всегда было напряженно, поэтому юные и не очень маги коротали досуг как могли. Нерия, Дайлен и Йован не любили сидеть среди десятков других учеников, уткнувшись в старые пергаменты. Что это за жизнь такая – среди бумаг и подернутых плесенью томов! Нет, троица учеников постоянно выдумывала для себя занятия, чтобы не заскучать. И из-за этого частенько влипала в неприятности.
Нерия отлично помнила, как виртуозно ругался обычно спокойный старший чародей Эвин, обнаруживший с утра в комнате для занятий выросшие на его столе цветы. И как за ухо тащила к Первому чародею поломойка Ренна, когда из кладовки с метлами и швабрами на нее с мявом выпрыгнул обычно спокойный кухонный кот. А за случайно вызванный в казармах храмовников град их троицу вообще посадили в карцер на целую неделю. Нерия до сих пор не понимала, каким образом старшие маги всегда понимали, кто за шкодами стоит. И до сих пор была обижена: друзья же не хотели ничего дурного! Цветы она вырастила, потому что старший чародей Эвин ей нравился, и лучшего способа сделать ему подарок не придумалось. Ренну решил подбодрить Дайлен, заметивший, что та почти неделю ходит смурная, а один из мальчишек-старшекурсников постоянно говорил, будто ничего нет замечательнее кошек. Град… Вот тут Нерия с сожалением признавала: это был исключительно шальной порыв души, не принесший никому пользы, зато заставивший учеников и даже кое-кого из старших магов вволю повеселиться.
Но сегодня никаких авантюр они не планировали, скорее – просто старались остаться незамеченными. И причины у них были. Достать что-то из мира за стенами Башни без содействия храмовников и интенданта было практически нереально, особенно для детей, и попытки довольно строго наказывались. Но Дайлен каким-то образом находил лазейки и всегда добывал то, чего ему хотелось. Правда, хотелось ему не так уж много – Дайлен уже давно жил в Башне и даже толком не представлял, чего можно желать из внешнего мира. Йован тоже считал, что ему всего достаточно, кроме, разве что, свободы. А вот Нерия, хорошо помнившая свое детство в Денериме, кое-чего попросила, и Дайлен взялся это раздобыть… Но достать удалось лишь спустя пару месяцев. Однако обнаружь кто их маленький секрет, друзьям бы не поздоровилось.
Именно поэтому, когда со стороны двери зазвучали гулкие шаги, друзья испуганно засуетились: Нерия поспешно спрятала мешочек в рукав, Дайлен схватил сумку с книгами, а Йован спрыгнул со стола и погасил магический огонек. Но, к счастью, это оказались не старшие чародеи и не обходившие кабинеты храмовники; впрочем, увидев незваных гостей, Нерия все-таки поморщилась.
Двое высоких парней заглянули в комнату, о чем-то переговариваясь, и, обнаружив там притихших друзей, тут же замолчали. На лицах возникли одинаковые противные улыбочки.
— Чего это вы тут забыли, мелюзга? – спросил Бен, заходя.
Деррик прикрыл дверь, ловко повесив над головой магический огонек.
Бен и Деррик были на три года старше, считались закадычными друзьями и одними из первых забияк среди младших учеников Башни. Своих сокурсников они предпочитали не задирать, поскольку высот в магии достигли небольших и рисковали получить отпор, а вот ребят помладше обижали постоянно. Рослые плечистые мальчишки: попадись им на пути, могли и книгу отобрать, и без обеда оставить, и даже заклинанием «угостить», если храмовники и старшие маги не видели. Про них ходили и всякие неприличные сплетни, которые Нерия, к сожалению, не всегда понимала.
— Опять какую-нибудь гадость замыслили? – с любопытством поинтересовался Бен, но ответа не последовало.
Дайлен мрачно и решительно вскинул подбородок, а Йован, кажется, вздрогнул.
— Не ваше дело! И вообще, мы уже уходим.
— Так задержитесь, нам как раз скучно стало, хоть развлечемся. – Дерек насмешливо оглядел их. – Это же от вас троих одни проблемы вечно. Парень с паклей на башке, бесталанный трус и крольчиха! Отличная у вас компания неудачников!
— Тебя не спросили! – фыркнула Нерия, которая сравнение с кроликом ненавидела. – Сами-то ничему толком не научились, а всех задираете! На Истязаниях и посмотрим, кто тут неудачник!
— Ты сперва доживи до них, остроухая, — ответил Бен, краснея. Наверняка он сам боялся Истязаний до жути, и слышать еще и напоминания о них не хотел. – Вот сейчас оттащим вас к рыцарю-капитану и скажем, что демона тут собирались вызывать! Тогда и поглядим, как вы попрыгаете! Овейну наверняка три новых Усмиренных подмастерья пригодятся!
— А сами-то вы что тут забыли? – огрызнулся Дайлен, крепче сжимая ремень сумки. – Заодно это объясните рыцарю-капитану! И вообще – мы уходим!
Дайлен сделал шаг вперед, попытавшись пройти мимо Бена, но тот с усмешкой оттолкнул его назад. Дайлен не сдался, рванувшись еще раз, и тут Деррик толкнул его уже ощутимо, заставив врезаться в один из столов и ойкнуть от боли.
— Ах ты гад! – разозлилась Нерия, кидаясь на Деррика и игнорируя попытки помешать ей Йована.
Нерия была ниже Деррика почти на две головы, но с детства умела драться по-уличному. В результате обидчик ее друга получил довольно чувствительный удар в колено, хотя тут же собрался с силами и схватил Нерию за руки. Она извивалась, пытаясь достать его ногой, но Деррик был уже готов к атаке и успевал увернуться всякий раз.
— А что это тут такое? – неожиданно спросил Бен, выхватив из рукава Нерии мешочек.
Деррик тут же оттолкнул Нерию от себя, и та врезалась спиной в Дайлена.
— Отдай! Это мое!!! – взвизгнула она.
— Ага! Контрабанда! – обрадовано воскликнул Деррик, потирая колено. – Ну теперь ты за все ответишь, чокнутая кольчиха!
— И что там такое? – Бен принялся развязывать мешочек. – Какой-нибудь артефакт? Лириум? Запрещенные травы?
Но, высыпав содержимое мешочка на ладонь, Бен удивленно поднял брови.
— Это что… шоколад?
— Отдай немедленно!!! – взвизгнула Нерия, но Дайлен удержал ее от очередного нападения.
— Ха, вот нам повезло! – Бен с наслаждением сунул в рот кусочек.
Нерия с тоской следила, как столь долго ожидаемое лакомство исчезает, и закусила губу, чтобы не разреветься. Однажды в эльфинаже Нерии довелось отведать шоколадную конфету – в украденной ее братом сумке какого-то дворянина лежала целая маленькая коробочка этой вкуснятины. И с тех пор Нерия искала любую возможность попробовать лакомство снова. Когда ее забрали в Круг, шансы вновь поесть конфет практически испарились. Если бы не Дайлен, какими-то загадочными окольными путями пробиравшийся на кухню и понемножку одалживающий продукты, мечта Нерии и вовсе осталась бы несбыточной. И что же? Спустя столько времени, двое громил снова лишают ее желанных конфет!
— Гадость какая, — скривился Деррик, тоже попробовавший. – Даже не орлейский… Фу. Только кролики, наверное, такое жевать и могут.
— Ничего, найдем, кого угостить, — хмыкнул Бен, убирающий шоколад обратно в мешочек.
— Отдайте его, — угрожающе потребовал Дайлен, делая шаг вперед.
— Ты наглый больно, — хмыкнул Бен, но тут, видимо, в его голову пришла какая-то мысль. – Погоди-ка. А где вы эти конфеты взяли? Кто дал?
— Не твое дело, — огрызнулся Дайлен. – Давай обратно, или я пойду к старшему чародею Эвину и скажу, что вы тут вдвоем всякими непотребствами занимались, и нас в них затащить хотели!
Бен и Деррик побагровели.
— А ты ябедничать собрался, да, паклеголовый? Да он тебе не поверит!
— Поверит! – неожиданно вступил в разговор Йован. – Нас, может, старшие чародеи и не любят, но вас-то они не любят еще сильнее!
— Ну сейчас я вам… — Деррик, гневно раздувая ноздри, явно собирался просто побить обнаглевших младших учеников, но Бен неожиданно удержал его.
— Погоди, у меня идея есть. – Бен посмотрел на Дайлена в упор. – Раз уж вы такие ловкие и даже конфеты достаете… Давайте-ка договоримся.
— Договоримся? – усомнился Дайлен.
— Ага. Я тут слышал краем уха разговор старших магов… Говорят, Овейну новые артефакты привезли. Хорошие, еще не использованные, из какого-то другого Круга. Вроде как, усиливают они способности и помогают в сражениях. Нам с Дерриком в самый раз было б один из таких заполучить. Вот что: принесете нам завтра утром артефакт – не побью сейчас и отдам эти противные конфеты.
— Ты с ума сошел? – удивился Йован. – Красть у Овейна? Как вообще это можно сделать, по-твоему?
— Не мои проблемы. Вы же мастера на всякие трюки. Достали шоколад – достанете и артефакт. А нет – найдем, с кем конфетами поделиться. Тут некоторые их в жизни не пробовали даже, – что захотим взамен сделают.
— А если побежите ябедничать, — добавил Деррик, нехорошо усмехаясь, — найдем и так побьем, что даже храмовники на обходе не опознают! И мантии подожжем, чтоб неповадно было! Ну как?
— Ладно! – резко кивнула Нерия, так неожиданно, что Дайлен и Йован уставились на нее в недоумении. – Будет вам артефакт! Но не вздумайте нас обмануть!
— Да кому вы нужны, — фыркнул Бен, пряча мешочек за пояс.
Вместе с Дерриков они, то и дело оглядываясь, покинули кабинет. Шарик магического света исчез сразу после их ухода, погрузив комнату во тьму.
— Ты серьезно хочешь украсть артефакт у Овейна? – недоверчиво спросил Дайлен, нарушив тишину.
— Нет, — грустно ответила Нерия, вздохнув. – Я просто хочу назад свои конфеты.

Ночь опускалась на Башню Магов на озере Кинлох всегда одновременно с тишиной. Засиживаться допоздна не позволялось никому, храмовники загоняли учеников в спальни и строго следили, чтобы не было пустых коек. По коридорам разносилось поскрипывание лат, иногда звучали короткие разговоры, еще реже — завывания сквозняка. Где-то на нижних этажах гремели утварью кухонные рабочие и провинившиеся ученики, которых отрядили им в помощь. После ужина всегда оставалась куча немытой посуды, и несколько часов после отбоя уходило только на ее чистку. Первый чародей как-то заикнулся было о том, чтобы ученики сами убирали за собой посуду и относили ее на кухню, но повара наотрез отказалась пускать толпу скучающих мальчишек и девчонок в свою вотчину, заявив, что в таком случае за своевременную подачу завтраков, обедов и ужинов не отвечают, а за целостность кладовых и самой кухни – тем более.
Магические огоньки, освещавшие коридоры, с закатом меркли, но для патрулирующих коридоры храмовников все же не гасли окончательно. Нерия осторожно выглянула из двери кладовой и огляделась.
— Никого, — тихо сообщила она, вернувшись на пол и прикрыв дверь. – Подождем еще немного и пойдем, чтоб наверняка. Может, Овейн задержался среди своих списков и ящиков – его-то храмовникам бояться не надо…
— Зря мы это затеяли, — пробормотал Йован в очередной раз. – Нас поймают и тогда точно усмирят… Или еще похуже – отправят пол мыть в подвале…
— Не болтай! – дернул его за плечо Дайлен. – Ничего нас не поймают! Сегодня сэр Райнер и сэр Мелинда дежурят на вечерней проверке. Все знают, что первый никогда по головам не считает, а вторая слишком глупая, чтоб за ним перепроверять.
— Ты мог с нами не ходить, — добавила Нерия. – Мы уж сами как-нибудь справились бы. Вот кота в кухне ловить и в кладовую к швабрам засовывать – это было сложно, а тут – ерунда.
— Ну уж нет, я вас не оставлю так, — потупился пристыженный Йован. – Еще в беду попадете – кто вас вытаскивать будет? Лучше уж вместе.
Именно Нерия и Дайлен всегда подавали идеи для авантюр, тогда как Йован предпочитал следовать за ними и просто помогать. Впрочем, нагоняй от старших магов все трое получали одинаковый.
Сейчас план Нерии был прост и незамысловат. Тихо прокрасться до кладовой, где Овейн хранил артефакты, взломать замок и добыть требуемое. Какой именно артефакт брать – Нерия понятия не имела, но решила, что на месте будет разобраться проще. Импровизация всегда была ее сильной стороной.
Выждав немного, Нерия снова выглянула и, убедившись, что вокруг пусто, вышла из кладовой. Дайлен выскользнул следом. Уж ему-то было не привыкать к вылазкам посреди ночи! Правда, обычно Дайлен отправлялся исключительно на кухню за едой, и до того ни разу не бродил по верхним этажам Башни, но все когда-нибудь случается впервые. Нерия видела, что Дайлен не слишком-то волнуется, и порадовалась – хоть кто-то чувствует себя в родной стихии! Йован выглядел гораздо менее уверенным в себе, руки и губы у него то и дело подрагивали. Но тут уж Нерия ничем не могла ему помочь.
Кинлохская Башня Магов видела на своем веку множество разнообразных и удивительных событий, большинство из которых не будут даже упомянуты в хрониках. Эти древние стены вряд ли еще что-то могло удивить. Вот и трое младших учеников, пробиравшиеся среди ночи за артефактом, чтобы обменять его на конфеты, не стали исключением. Нерия с друзьями осторожно и тихо пробирались по коридору. Они отлично знали все здешние уголки и представляли, куда стоит свернуть, чтобы не наткнуться на патруль храмовников, какая комната не запирается — чтобы спрятаться там, — и сколько стоит ждать, прежде чем двинуться дальше. Поэтому особенных проблем по дороге не встречали. Тишина и спокойствие ночных коридоров вызывали приятные мурашки у Нерии – это было гораздо лучше шумных кабинетов, спален и общих залов. Создавалось ощущение, будто ночь поглотила всех вокруг, кроме них и охраняющих Башню храмовников. Будто Нерия и ее друзья – герои из сказочной книжки, что читала ей в детстве мама, а храмовники – демоны, охраняющие сокровища. В сказках добрые герои всегда побеждали демонов и добывали себе богатство, славу и почет. Нерия же убивать храмовников не собиралась, а в качестве награды ей хватило бы и мешочка шоколадных конфет.
Все шло прекрасно вплоть до момента, пока друзья добрались до кладовых Овейна. Обычно, чтобы получить у него какой-нибудь артефакт для своих опытов и исследований, ученики и маги заполняли запрос и получали подпись одного из старших чародеев – только тогда Овейн соглашался выдать требуемое. Но вряд ли кто-то из магов возьмется подписать бумагу троих младших учеников – даже благодушный Эвин скорее всего пальцев у виска покрутит и отправит их сортировать каталоги в библиотеку, чтобы о всякой ерунде не думалось. Днем Овейн дежурил в своем закутке рядом с кладовыми, а на ночь запирал все двери и уходил отдыхать. Вот только ключи он тоже забирал с собой.
Нерия подергала двери и с сожалением убедилась, что бесстрастный Овейн и сегодня не схалтурил. А жаль. Жизнь стала бы куда веселее, относись все к своим обязанностям, как сэр Райнер и сэр Мелинда.
— Чего делать будем? – шепотом поинтересовался Дайлен.
— Вскрывать, конечно! – воодушевленно ответила Нерия. – У тебя есть что-нибудь острое?
— Нет… А ты умеешь вскрывать замки?
— И по карманам шарить тоже умею, — раздраженно отозвалась Нерия. Ее брат, конечно, умел получше, а она давно не практиковалась – но вдруг получится! – Не разевай так рот – виверна залетит. Лучше поищи на столе у Овейна булавку или иголку!
Друзья принялись обшаривать рабочее место Овейна, но с разочарованием убедились, что тот все важное тоже убирает под замок. В одной из коробок отыскались лишь чьи-то дырявые штаны и растоптанные серые тапочки.
— Как думаешь, удастся выдать их за марчанские Тапки-Скороходы? – спросил Дайлен, скептически разглядывая находки. – Или за тевинтерские Штаны-Невидимки?
— Я от одного из приезжавших в прошлом году гномов-торговцев слышал жуткую историю про штаны… — начал было Йован, но Нерия прервала его.
— Тихо! Слышите? Кто-то идет!
Друзья замолчали и прислушались. По коридору раздавалось эхо тяжелой поступи храмовничьих сапог.
— Я думал, они здесь не ходят, — пискнул напуганный Йован.
— Прячемся скорее! – Подав друзьям пример, Нерия первой рванула по противоположному коридору, дергая двери.
Дайлен и Йован поспешили следом, обгоняя друг друга и помогая. Увы, на этом этаже все комнаты оказались заперты. Эхо шагов пока все еще звучало где-то в отдалении, но Нерия не сомневалась, что храмовники легко обнаружат мечущихся впереди учеников. Попадаться ужасно не хотелось. Конечно, вряд ли их поволокут на Усмирение, как предполагал Йован, но и по головке уж точно не погладят. Опять стоять перед Первым чародеем и краснеть, опять получить разнарядку на мытье посуды, опять слышать, как старший чародей Эвин в ней разочарован… Нерия от обиды вновь чуть не заплакала.
Неожиданно дверь кладовки, которую она дернула, поддалась. Нерия отворила ее… и нос к носу столкнулась с парочкой старших магов. Полуголый парень у стены явно был удивлен и ошарашен вторжением, только рот разинув, будто пойманная рыба. Обернувшаяся к Нерии девушка выглядела тоже изумленной, но хотя бы была одета. Если не считать спешно опущенного подола мантии, конечно.
— Ты что тут делаешь?! – зашипела девушка, но Нерия без лишних слов юркнула в кладовку, а следом туда же влетели и Дайлен с Йованом.
В маленьком помещении было тесно и неудобно, но хотя бы безопасно.
— Ради сисек Андрасте, что вы творите?!
— Тихо! – ответил Дайлен почти в ухо Нерии. – Храмовники идут!
Девушка замолчала, а ее парень, кажется, даже дыхание задержал. Через минуту уже все услышали стук сапог проходивших мимо патрульных, переговаривавшихся вполголоса. Как назло, шли они не особенно быстро. Стоять, зажатой между парочкой старших магов и Дайленом оказалось неудобно, и тело даже немного затекло. Нерия попыталась чуть сдвинуться, но рука девушки-мага пригвоздила ее к месту, не давая пошевелиться. В плечо Нерии упиралась ручка швабры, а в ухо дышал Дайлен, которого только сильнее прижимал к Нерии напуганный Йован. В другой ситуации она бы посмеялась над происходящим, но нынче было как-то не до смеха – по спине все еще бегали мурашки.
Наконец, шаги храмовников затихли. Выждав для верности немного, Йован все-таки открыл дверь и выскочил наружу. Следом с тихим стоном вывалился Дайлен, а за ним — Нерия, разминавшая затекшие мышцы.
— Пошли вон отсюда, малявки! – зашипела на них девушка, сверкая глазами из темноты кладовки. – Вы нас не видели!
И захлопнула дверь, оставляя Нерию с друзьями в пустом коридоре.
— Фух, — пробормотал Дайлен. – Ну и ну. Я уж думал, нам конец.
— А что теперь делать будем? – уныло спросил Йован. – Может, все же вернемся? Демоны с ним, с шоколадом…
— Ну уж нет! – гордо вскинулась Нерия. – Дайлен так старался, чтоб его достать! Следующую партию конфет, может, и не привезут больше никогда. Идем к кладовой Овейна. Смотрите.
И Нерия продемонстрировала тонкую заколку, вытащенную из кармана девушки-мага. Нет, все-таки кое-какие навыки не забываются даже спустя годы!
У двери к кладовой Нерия присела и, отогнув острую часть заколки, осторожно ковырнула замок. Она опасалась, что там стояли охранные руны, но, похоже, обошлось. Овейн ставить их не мог, храмовники же не считали нужным. Кому придет в голову лезть в кладовую посреди ночи, в самом деле?
— Долго еще? – нервно спросил Дайлен, пока Нерия вспоминала былые уроки брата и возилась с замком.
— Вот-вот уже… — высунув от усердия язык, ответила Нерия. – Вы пока там Штаны-Невидимки померяйте – вдруг снова от патруля прятаться придется.
— Ха-ха.
Замок был сложный, – таких Нерия никогда не видела, — но довольно старый. Денег Башне выдавалось не так чтобы много, и экономить маги старались по мере сил. В первую очередь ведь все охраняли здесь храмовники, а уже затем — двери и замки, которые для настоящих магов — не помеха вовсе.
Когда Йован от нетерпения стал ходить туда-сюда по коридору, а Дайлен в самом деле начал примерять найденные тапочки, замок поддался. Нерия, не веря своему счастью, осторожно открыла дверь.
— Ура! – пискнула она, стараясь не шуметь, но не будучи в силах сдержаться.
У стен кладовой почти все место занимали коробки и ящики. На боках их твердой рукой Овейна было написано содержание, наименования артефактов, количество и прочая важная информация.
— Ух ты, — восхитился Дайлен, из-за плеча Нерии оглядывая найденные богатства. – Да тут целые миллионы артефактов наверное…
— Или миллиарды, — завороженным голосом ответила Нерия. – Нам их за всю жизнь не переиспользовать…
— Давайте быстрее, — нервно зашептал Йован, тоже заглянув в кладовую, но больше смотря в сторону коридора. – По-моему, сюда кто-то снова идет!
— Да. – Нерия нахмурилась, отбрасывая восхищение в сторону. – Ладно, ищем что-нибудь, что можно отдать тем двум идиотам, и быстро уходим! Йован, следи, чтоб дверь не захлопнулась!
Нерия и Дайлен принялись искать среди ящиков что-то подходящее. Это было довольно сложным, поскольку большинство коробок оказалось запечатано. Только на пятой Нерии улыбнулась удача, и крышка поддалась.
— Ребята, они идут сюда! – тихонько пискнул Йован, паникуя. – Я слышу их шаги!
— Ладно, бежим! – Нерия схватила первое, на что наткнулась рука в коробке, и рванула к выходу.
Дайлен поспешил за ней, подождал, пока выскочит Йован, и осторожно прикрыл дверь. Старый замок щелкнул, будто ничего и не было.
Уже внизу, сидя в пустой комнате для занятий, Нерия разглядывала то, что выхватила из кладовой. Это оказался небольшой жезл с навершием из незнакомого камня. Под определение «артефакт» на вид он вполне подходил.
— Думаете, подойдет? – с сомнением уточнила Нерия у друзей.
— Выбирать-то не приходится, — вздохнул Дайлен.
Затем, подумав, он добавил:
— В крайнем случае, я захватил с собой и волшебные штаны.

На следующее утро зевающие друзья оглядывали залы в поисках Бена и Деррика. Нерия нервничала: а ну как ребята соврали и уже приговорили на двоих ее конфеты? После всего, через что она с Дайленом и Йованом ночью прошла, это было бы просто ужасно.
Но им повезло: оба старшекурсника обнаружились в библиотеке, разбираясь с какой-то книгой.
— Мы принесли! – объявила Нерия, подскочив к ним.
— Да тише ты! – шикнул на нее Бен, оглядываясь по сторонам. – Идите в лабораторию ботаники – там и поговорим.
В лаборатории ботаники было довольно влажно и свежо из-за кучи растений в горшках, стоявших на большей части свободных поверхностей. Занятия здесь должны были начаться только через час, поэтому пока комната пустовала. Йован зевнул, и Дайлен тоже прикрыл рот ладонью. В общие спальни друзья так и не вернулись – предпочли заночевать в одной из кладовок, в которую точно никто не заглянет. Слой пыли там, по крайней мере, явно никто не вытирал уже пару недель. Нерия нервно поглаживала спрятанный за пазухой жезл и размышляла, на что еще она готова ради шоколада. Получался довольно внушительный список, который и демона Желания, пожалуй, заставил бы локти кусать.
Но ожидание завершилось быстро – Бен и Деррик ввалились в лабораторию, улыбаясь до ушей.
— Давайте! – Бен протянул руку.
— Не так быстро! – нахмурился Дайлен. – Сперва конфеты покажите! И что вы их не съели!
— Да нужны нам ваши конфеты, — фыркнул Бен, но мешочек достал и показал, высыпав несколько штук на ладонь.
Нерия осторожно вытащила из-за пазухи жезл. При виде него, у Бена с Дерриком загорелись глаза.
— Давай сюда, крольчиха. – Бросив ей мешочек, Бен выхватил жезл и с любопытством завертел. – А как он работает?
— Не знаю, мы не проверяли, — отозвался Дайлен, делая шаг в сторону выхода.
— Ладненько, без вас справимся, — отмахнулся Деррик, тоже протянув руку к жезлу. – Мотайте отсюда, неудачники, пока целы.
Отвечать грубиянам никто не стал – Нерия, Дайлен и Йован выскочили из лаборатории и поспешили отойти от нее подальше. При всей любви к авантюрам, нарываться друзьям лишний раз не хотелось.
Нерия прижимала к себе вожделенный мешочек и радостно улыбалась.
— Ну, теперь ты довольна? – спросил Дайлен. Он казался угрюмым, но Нерия была уверена, что друг на самом деле не сердился.
— Да! Спасибо вам, — улыбнулась Нерия, и тут даже хмурый Йован не нашел в себе сил не улыбнуться в ответ.
— Спрячь хорошенько, — посоветовал Дайлен. – Слишком много мороки с ним.
Нерия кивнула и уже хотела пойти к спальням, как вдруг из глубин коридора послышался скрежет и глухой взрыв. Друзья замерли, не понимая, что происходит. На шум тут же отреагировали храмовники и старшие маги, поспешив выявить источник. Ученики тоже с любопытством смотрели в ту сторону.
Переглянувшись, друзья побежали следом за старшим чародеем Эвином, расталкивающим каких-то застывших столбами магов по дороге. В воздухе отчетливо запахло дымом. Нерия неожиданно поняла, что шум идет со стороны лаборатории ботаники.
«Неужели эти два дурня что-то учудили?!»
Из-за спин столпившихся у дверей ничего не было видно. Немного потолкавшись в толпе, Нерия дернула за рукав стоявшую близко к проему высокую девушку в мантии мага.
— Извините, что там случилось?
— Какие-то ребята устроили взрыв в лаборатории, — весело отозвалась девушка. – Видимо, утащили артефакт где-то и даже не поняли, что он делает. Хорошо хоть живы остались, но, видать, все цветы спалили. И получат за это не только ожоги, но и карцер, когда Первый чародей явится. Вот что бывает, когда нарушают правила.
Девушка обернулась, и тут Нерия узнала в ней свою ночную знакомую, вместе с которой они прятались в кладовке. Чародейка выглядела гораздо аккуратнее, была причесана, успела переодеться и ее сзади не лапал парень, но это, безусловно, была она.
Девушка тоже узнала Нерию с друзьями и резко замолчала.
— Да, вот так и бывает, — выдавила Нерия, поспешно утаскивая Дайлена и Йована прочь. Старая знакомая не стала их останавливать, но Нерия спиной ощущала ее взгляд, полный подозрения и настороженности.
Добравшись до общих спален, друзья выдохнули. Йован со стоном облегчения опустился на свою кровать, а Нерия сунула драгоценный мешочек под матрас. Дайлен задумчиво прикусил губу.
— Как думаете: Бен с Дерриком сильно пострадали?
— Мне плевать! – категорично заявил Йован, закрыв глаза. – И выяснять я уж точно не буду.
— М-да. – Дайлен присел на краешек его кровати и достал из-за пазухи скатанный рулон. – Надо было все-таки предложить им штаны. Они хотя бы не взрываются.
Нерия забралась рядом с ним на кровать, потеснив охнувшего Йована, и сунула в рот кусочек шоколада. По языку растекся приятный горьковатый вкус, о котором она часто грезила по ночам.
В этот момент Нерия Сурана определенно была самым счастливым существом в кинлохской Башне Магов.

@темы: Йован, м!Амелл, джен, демон Желания, ж!Сурана, ж!Тревельян, м!Тревельян, Имшаэль, «Четыре демона», оригинальные

---

Стражи поневоле. Неделя желания. Пост 1

[Стражи поневоле]

Автор:  Стражи поневоле
Бета:  Стражи поневоле
Название: «Мы рождены звёздами»
Пейринг/Персонажи: Андерс, ОСы, очень тонкий намёк на

спойлер

Соласа
Категория: джен
Жанр: Character study, антутопия
Рейтинг: PG-13
Размер: >1500 слов
Краткое содержание: Ночь до взрыва.
Предупреждение: антутопия-АУ, немного переименованы институты и география Тедаса.
Ключ: Character study, PG-13, антиутопия-AU, фобии - выполнен полностью

Андерс вот уже десять лет практически не покидает трущоб города, и за это время он успевает позабыть, как должна выглядеть ночь. Кирквол-сити заливается северным сиянием неоновых ламп ещё до наступления медного заката, и город встречает первые звёзды и луну вспышками рекламных табло и ярких вывесок. Опутанный неоновыми дорожками, словно обреченная бабочка — паутиной, он пульсирует безудержной энергией, исходящей из Казематов, и далеко не каждый в Кирквол-сити вдумывается, откуда Казематы черпают эту самую энергию.

Андерсу вдумываться не приходится — он это знает лучше, чем хотелось бы.

Его привели в одну из ферелденских Сфер, когда он был ещё совсем ребёнком. Говорили, что он прибыл вместе с беженцами из Андерфелса, но на этом информация о его происхождении заканчивалась. Подкожный чип оказался так повреждён, что из него не удалось извлечь ничего, кроме отдельных фрагментов слов, сложившихся в "Андерс", и в социальной службе решили, что, стало быть, так и будет звать одинокого мальчонку, ДНК-тест которого выявил доминантные гены мага.

Чтобы улизнуть из Сферы Магов, ему семикратно приходилось перепрошивать пропускной идентификационный чип, но этого оказалось недостаточно, чтобы оказаться на свободе. Когда ненавистное здание, оставшееся вдали, стало не больше бусинки, нанизанной на иголку, судьба столкнула его со Стражем, которому взбрело в голову рекрутировать беглого отступника, и абсолютные права доступа сделали своё дело.

Благо, когда он надоел Стражу-Коммандору, тот просто выгнал его из Ордена, и на этом их короткое знакомство завершилось.

Оглядевшись по сторонам, Андерс выходит из своего ветхого убежища и направляется вдоль по пыльному переулку к одному из многочисленных спусков в Катакомбы. Даже в такой дыре ночную темень прогоняют бесчисленные зажжённые лампы и яркие вывески, и со свежей болью Андерс осознаёт, что любое сооружение, на которое падает его взгляд, — игровые автоматы, бары или круглосуточные магазинчики, — наполняется питанием от одной магистрали, восходящей через Хайтаун прямиком к кирквольской Сфере. Обычно он старается не гадать, чью жизнь отдали на растерзание голодному всепожирающему городу, но в такие ночи, как эта, подобные мысли особо и не спрашивают разрешения.

Миновав пару подземных кварталов, он заворачивает к заброшенной аптеке, обходит её по периметру и, воспользовавшись служебной дверью, входит внутрь. Его встречает привычная тёмная комната, освещаемая лишь тускло мерцающим монитором.

На нём виднеется надпись во всю ширину: "У тебя ничего не получится."

— Это мы ещё посмотрим, — произносит вслух Андерс, и строка на экране заменяется одним-единственным словом.

"Посмотрим."

У одной из стен расположена тахта, а на ней, как и всегда, покоится уже включённый шлем, от которого исходит массивная копна замызганных проводов. Андерс невольно вздрагивает при их виде: перед глазами оживают воспоминания закрытых капсул, дверцы которых задвигались почти у самого носа, и тугих пут, черными змеями расстилавшихся вдоль тела от переходника до порта, но, зажмурившись, он побарывает желание развернуться назад. Сев на тахту и так и не справившись с дрожью в руках, Андерс хватает шлем, надевает его на голову и защелкивает инъектор снотворного, больно кольнувший затылок.

Сознание выныривает из тумана, как только он понимает, что стоит на земле. Он смотрит вверх и убеждается, что не спит — его взгляд встречают переливчатое небо цвета индиго и алмазная россыпь звёзд. Он вдыхает свежий воздух полной грудью и вздыхает от того, что и эта ночь совсем не похожа на реальную. Такие красоты существуют только здесь — в виртуальной реальности, и состоят они не из атомов и молекул, а, как и конвертированное сознание Андерса, из гигантского набора нулей и единиц. Здесь легко забыть, что существует реальность, к которой ты принадлежишь, что запах сырой земли после дождя и далёкое жужжание насекомых являются заскриптованной симуляцией, и что ты здесь находишься совсем не по своей воле.

Он быстро обнаруживает лагерь кирквольских магов. Янтарные созвездия костров, зажженных между палатками, вдохновляют его на одну последнюю попытку, и, надеясь, что разрушительный фаерволл работает по прежнему графику, Андерс направляется к лагерю.

Запах жареной курицы, встретивший его недалеко от ближайшей группы палаток, обильно заполняет его рот слюной и напоминает о том, как скуден был его прошлый ужин. Помимо неё на огне томятся красивые, яркие овощи, сок которых смешивается с пляшущим маслом, и маги, отвлёкшиеся на столь соблазнительную пищу, не замечают присутствие Андерса. Они шутят и смеются, делятся планами на ближайшее будущее и так активно обсуждают погоду, что можно подумать, будто они позабыли о том, что её настройки находятся в руках очередного Усмирённого оператора.

— Привет.

Дружелюбная атмосфера исчезает в мгновение ока; Андерс прикладывает все свои усилия, чтобы выглядеть как можно увереннее под прожекторным взглядом десятков пар презрительных глаз.

— Лучше тебе отсюда уйти, — произносит один из магов и возвращается к тарелке с ужином.

— Честно, я так и сделаю, — признаётся Андерс, — но лишь после того, как вы выслушаете меня. В последний раз.

— Последний-препоследний? — переспрашивает одна из учениц Сферы.

— Самый настоящий.

Он делает глубокий вдох и, откровенно уставший повторять одно и то же в сотый раз, говорит:

— То, что здесь происходит — неправильно. Это — не настоящая ночь, а перед вами — не настоящая еда. Вы знаете, что ваши тела заточены в капсулах, из которых вы не в силах выбраться сами, и...

— И каким образом это хуже того, что творится снаружи? — нетерпеливо и озлобленно перебивает его один из учеников. — Мы не находимся здесь круглые сутки, Андерс. Мы знаем, что настоящая ночь испорчена смогом, что лампы делают небо серым, и созвездий не видно в милях вокруг. Мы это знаем, Андерс. А ещё мы знаем, что кормят снаружи не так вкусно, и поэтому, если позволишь, мы вернемся...

— Нет, не позволю! — едва не срывается он на крик. — Вам лучше, чем кому-либо, известно о том, что ваших коллег и однокурсников превращают в живой овощ ради того, чтобы у какого-нибудь горожанина работал кондиционер, так почему...

— Никто никого ни во что не превращает, — вновь перебивает его один из магов Сферы. — Мы — рождены звёздами, Андерс. Конечная точка нашего пути — стать чистой энергией, стать стихией и вернуться к истокам.

Кто-то скептично приподнимает бровь, выслушав выдержку из последней, переписанной редакции Песни Света, но спорить с одним из своих маги не торопятся. Все они в разной степени верят в то, о чём им пели на каждом углу, но чтобы убавить видимость религиозного фанатизма в своей позиции, кто-то из них добавляет:

— Если эмоциональное состояние мага становится настолько хрупким, что он сам торопит кончину своего разума и приглашает сюда демона, то единственное, что остаётся сделать с ними — это направить их по проводам через трансформаторы в город. Неприятно, согласен, но как по мне, так они явно приносят больше пользы таким образом. Оставишь их в виртуалке — демон слопает мага и заразит весь сервер. Город переходит на запасной генератор, а корпорации потом нам выставляют длинные счета за то, что понесли из-за нас убытки. Так что, прости, но пусть уж лучше эмоционально нестабильный псих покормит город, чем потом этот город покормится нами. К тому же, кто виноват, что он был психом?

— Может, он не был им, а стал? Может, персонал переборщил с приправами и добавил ему запрещённых препаратов в пищу? Эдак раз двадцать подряд?

— Опять теория заговора, — разочарованно мотает головой ученица. — Андерс, если у тебя нет ничего нового, если тебе нечего предложить, кроме как подпольного существования на задворках города, холодной комнатушки, в которой будет жить ещё десять человек, и пищи, из-за которой мне придётся воровать дорогие лекарства, если мы должны бросить всё, что имеем, из-за призрачных намёков о не менее призрачном будущем на так называемой "свободе", то твой последний раз подходит к концу. Уходи прочь и не заставляй нас отправлять запрос на запуск фаерволла.

Андерсу жаль, — ему, правда, очень-очень жаль, — и он вынужденно разворачивается и уходит. Необходимости в этом нет: он мог отключиться от их сервера самостоятельно прямо на месте, но маг-отступник считает, что обязан дать хоть кому-нибудь последний шанс. Тем не менее его провожают погребальной тишиной, и Андерс, обречённо выдохнув и окинув прощальным взглядом битовые декорации, отключается от виртуальной реальности.

Он почти не удивляется, когда, очнувшись, читает на экране: "Я же говорил."

Андерс садится и, ссутулившись, обречённо смотрит под ноги.

— То, что творится в Сферах — чудовищно, и никто не хочет ничего с этим поделать.

"Согласен с первой половиной предложения, не согласен со второй."

"Ты — хочешь."

— Или этого хочет Справедливость, — возражает Андерс. — Или Месть.

"Или вы оба."

— Ты всегда был на его стороне, — произносит маг и надолго умолкает. — Я не уверен, что я смогу это сделать.

"Технически — сможешь."

"Ты знаешь все механизмы и уязвимости."

"Ты полон решимости и отваги."

"Ты был звеном в этой порочной системе."

"И тебе удалось выбраться."

"Если не ты — то никто."

"Если не ты — то Сферы продолжат пасти магов на лугах трёхмерной иллюзии."

"Продолжат заманивать демонов в цифровую реальность ценой жизни какого-нибудь бедняги."

"Всё равно, что апельсин в соковыжималке."

"Такой сладкий и вкусный напиток."

"И такая уродливая и ободранная кожура."

"Выбор за тобой."

"У тебя он есть."

"Это — редкая роскошь для таких, как ты. Помни об этом."

Дисплей гаснет, и Андерс погружается в темноту. Искусственный интеллект прав - задуманное, к сожалению, ему по силам. Более того, Андерс хочет его воплощения. Те, кому хватило ума и желания сбежать, уже далеко за пределами города. Что до оставшихся... Если, как говорит Песнь, они и впрямь рождены звёздами, то и умереть им стоит соответственно — с ярким взрывом, который потрясёт многих. Если они были готовы закрыть глаза на жизнь им подобных, то и у него есть право поступить с ними аналогично.

Андерс покидает заброшенную аптеку и устремляется в Казематы с одной-единственной мыслью.

Сфера должна взорваться.


Автор:  Стражи поневоле
Бета:  Стражи поневоле
Название: «Лучше для всех»
Пейринг/Персонажи: Логейн, Роуэн, ОЖП
Категория: дженовый гет. Гетный джен. В общем, не сложилось.
Жанр: романс, POV
Рейтинг: G
Размер: 1107 слов
Краткое содержание: «ночные эльфы» Логейна были очень наблюдательны.
Предупреждение: ОЖП, UST, POV
Ключ: Романс, G, UST, ОЖП - выполнен полностью

Натарель была наглой и острой на язык эльфийской выскочкой. При этом — отличной лучницей и взломщицей, способной углядеть капканы и иные ловушки практически где угодно — будь то высокая трава или ветви деревьев, на которых растянули сеть. Очень ценная фигура в отряде «ночных», и именно поэтому с её нравом было довольно легко мириться.

Но частенько её, что называется, «пробивало на поговорить». И зачастую после таких разговоров я чудовищно жалел о том, что сблизился с отрядом. Был бы простым командиром, держащимся на расстоянии — всем было бы проще. Натарель обладала удивительной способностью влезать в душу в сапогах, да ещё и так, что это выглядело, будто ты сам её туда впустил и любезно предложил не снимать обувь.

Вот и сейчас — разбили временный лагерь, развели костёр, и она уселась со мной на одно бревно и смотрела на меня очень уж хитро, чтобы это можно было списать на попытку доклада о нынешних действиях отряда.

— У меня тут пойло есть, — заговорщицки проговорила Натарель, залезая рукой за пазуху и извлекая небольшую флягу. — Дерьмовое, конечно, но выбирать не из чего. Будешь?

— Мы в дозоре, — проворчал я, подавив совершенно неуместное сейчас желание и впрямь приложиться к этому её «пойлу». — Так что не буду и тебе не советую.

— Как знаешь, — она фыркнула и упрятала флягу обратно. Потом оперлась исцарапанными ладонями об острые коленки, чуть повернулась ко мне и прищурилась. — Но у меня сложилось впечатление, что тебе очень надо. Что я, не вижу, как ты на неё смотришь?

Первым желанием было стукнуться лбом о кружку с водой, которую я держал в руках. Вторым — убрать кружку подальше и встряхнуть девчонку за шкирку. Оба этих желания я подавил: они были крайне глупы и, главное, их исполнение ничего бы мне не дало.

Натарель была в отряде не так уж долго, но вела себя достаточно ярко, чтобы её можно было узнать. А узнав — понять, что в таких разговорах отпираться или менять тему — бесполезная трата времени и сил.

Видимо, мои досада, смятение и прочие не самые приятные эмоции как-то отразились у меня на лице, потому что Натарель, хрипловато рассмеявшись, хлопнула меня по плечу:

— Не дрейфь. Ты не выглядишь влюблённым идиотом, и вообще, если б не некоторые моменты, и если б я не была такой умной, ни в жизнь бы не просекла. Ты вообще на неё не пялишься, как на любимую женщину, но взгляд тут, взгляд там... Не хочешь поговорить, а, командир?

— Не хочу, — коротко отрубил я, отставляя кружку подальше.

У бревна и наших ног валялись ветки, и я от нечего делать взял одну недлинную и, сломав пополам, зачем-то принялся вертеть в руках обломки.

— А я хочу, — безапелляционно заявила Натарель, отбирая у меня один из обломков. Скрутила волосы на затылке в узел, подколола им и продолжила: — Ты её, значит, хочешь, хочешь сделать её своей, а она, вишь ты, занята. И не кем-то, а аж целым принцем. И не просто принцем, а вроде как твоим другом. Печально, знаешь ли.

И то ли на меня подействовал тон этого разговора, то ли сам разговор, но я, не выдержав, схватил её за плечо и встряхнул. Всё-таки от этого желания избавиться не удалось.

То, как Натарель говорила о моих чувствах к Роуэн, да и просто то, что она вообще об этом говорила... «Выводило меня из себя» — будет мягко сказано. Впрочем, в ярости я тоже не был. Досада, злость — всё это, конечно, пришло и расселось у меня в голове, но...

— Тебе не кажется, что это не твоё дело?

— Не кажется, — спокойно отозвалась Натарель, ни на каплю не изменившись в лице. — Ты — мой командир, хороший командир, и пусть я верю, что от твоих чувств да желаний никто не пострадает, но мне как-то грустно, что тебе бывает от этого хреново. А тебе даже потрындеть об этом не с кем. Вот я и решила — подсяду, поговорю, авось полегчает тебе.

Я отпустил её плечо и уставился в костёр. Не сомневаюсь, вид у меня был угрюмый и сердитый. Мне все твердят, что у меня почти всегда такой вид, а уж при разговоре на такие темы...

— Ну и что ты собиралась мне сказать, умница? — кисло поинтересовался я. В принципе, я даже почти не сомневался, что в своём стремлении нанести мне пользу эта девчонка могла бы поднять на уши (острые) весь свой отряд, включая тех, кому до меня и дела-то особого не было, и тех, кто и в мыслях не имел... кстати. — И что, это так заметно?

Натарель усмехнулась, протягивая руки к огню:

— Вряд ли кто-то, кроме меня и ещё нескольких из нас допёр. Просто ты же нас ценишь, кроме прочего, ещё и за внимательность. И если б я не замечала в том числе подобных штук — хреновая из меня была бы шпионка, согласись.

— Соглашусь, — буркнул я, старательно пялясь вперёд. Говорить о Роуэн, по сути, с посторонней мне остроухой девицей было дико, но с другой стороны, а демон его знает — может быть, это и правда чем-то поможет. Вдруг и впрямь от разговора станет полегче, и я хотя бы на какое-то время задвину эмоции и желания подальше. Как минимум в одном Натарель была права: чувства очень сильно мешали. Тем более — в нынешних условиях.

— Ну вот, — продолжала она. — Что меня радует: ты не пялишься на неё, как на объект восхищения, страсти и прочей белиберды. Ты по-другому смотришь. Уважительно. Как на равную. Можно даже подумать, что она для тебя в первую очередь — друг, и ничего больше тебе и не надо.

— Рад слышать, — проворчал я, не покривив душой. Уж сколько раз я сказал себе избитое «из этого не выйдет ничего хорошего», так что меня и впрямь радовало, что со стороны я выгляжу хотя бы человеком, не имеющим никаких притязаний. — Ну и что с того?

— Да ничего, — Натарель вдруг вздохнула, как-то очень невесело. — Я просто хотела тебе сказать, на самом деле — ещё неизвестно, что может случиться. Нет, я ни о чём плохом не говорю, но мало ли... А она, как я вижу, тоже не против. Так что, может, у тебя ещё что и получится. Не хандри.

И, напоследок хлопнув меня по плечу, выдернула сучок из волос и кинула в огонь.

Я прикрыл глаза.

Вот, пожалуй, за это я и не любил болтовни — казалось бы, она имела под собой цель «сделать лучше», а в итоге выходило так, что старательно скрываемые мысли и желания только обострялись и с удвоенной силой точили и без того измученный мозг.

«У тебя получится...».

Не стоит.

Я был бы рад, если бы у меня получилось, но не был уверен, что в действительности этого хотел.

Недосягаемое оставалось недосягаемым.

И, возможно, так было лучше.

Для всех.


Автор:  Стражи поневоле
Бета:  Стражи поневоле
Название: «Ошибочка вышла»
Пейринг/Персонажи: Карвер Хоук, ж!Хоук, Первый Страж.
Категория: джен
Жанр: детектив, драма
Рейтинг: R
Размер: 1025 слов
Краткое содержание: Защитница Киркволла была очень удивлена, обнаружив некоторые подробности жизни Стражей Вейсхаупта.
Предупреждение: неожиданный выбор персонажей.
Ключ: Детектив, R, смена пола, каннибализм - выполнено 3

Первый Страж хранил молчание.
Карвер Хоук стоял в тени, не шевелясь, подобно многочисленным статуям в Зале Славы.
Мариан Хоук нервно терла между пальцев тонкую кожу перчаток и в глубине души радовалась, что не взяла Андерса на аудиенцию к Первому Стражу. Не стоило давать еще одного повода для неловкости и конфликта.
- Итак, Защитница, вы сказали, что у вас дело, не требующее отлагательств, - голос Первого Стража оказался удивительно монотонным и лишенным эмоций.
- Именно так, - Мариан выпрямилась и вскинула голову.
Она, демон всех забери, Защитница Киркволла. Пусть в отставке, пусть с сомнительными делами за плечами, пусть город, доверенный ей, превратился в пепелище без законов и порядка. Пусть. Она еще способна на нечто большее, чем ожидают люди. Она это докажет.
- Я имею основания считать, что в Вейсхаупте происходят незаконные дела, противные взору Создателя и его воле.
- И что же дает вам такие основания? – голос Стража оставался бесцветным, но Мариан могла поклясться, что уловила нотки снисходительности и насмешки.
- Расследование. Я взяла на себя смелость узнать, что происходит в стенах вашей крепости. Чудовищные злодеяния.
- … и порочащие свет Создателя преступления, - Страж даже не смотрел на нее. Повернувшись спиной, он отстраненно созерцал высокое небо над Вейсхауптом. – Излагайте, Защитница.
Мариан подавила накатившую волну гнева.
- Полагаю, что некоторые детали Стражи перестают замечать, поскольку считают их обыденностью. Однако я – не Страж, и способна увидеть странности среди будничных забот. Вы привыкли воспринимать неразговорчивость Командора Серых в Андерфелсе как само собой разумеющееся. И его неожиданные отлучки без предупреждения. Привычное дело для Стражей, не так ли?
Каждое следующее слово давалось легче предыдущего, с каждым следующим словом Мариан чувствовала больше уверенности.
- Но все не так просто. Я проследила за его несколькими отъездами. Я не выходила за стены Вейсхаупта, конечно, но узнать, с чем уезжал Командор, а с чем возвращался, не составило труда. Три отъезда для обычных дел и прикрытия, два заканчивались прибытием необычного груза. Когда-то живого, а теперь мертвого, закованного в лед груза. Для лучшей сохранности.
Карвер шевельнулся в углу. Ее брат знал, о чем она собирается рассказать, и наверняка содрогался от стыда за орден Серых.
- А через несколько дней после прибытия среди мусора можно было найти кости. Командор Серых известен своей страстью к чистоте, поэтому от отходов избавляются быстро. Возможно, болезненная тяга к чистоте – лишь попытка замести следы.
Мариан умолкла на несколько мгновений. Первый Страж по-прежнему вглядывался в небо, но теперь в его позе сквозило напряжение.
- Известно, что Командор Серых – маг школы Энтропии. Опасной школы, чьи заклинания непосвященный может спутать с воздействием магии крови. И он практикует магию Духа, умело призывая существ из Тени.
Последние слова давались тяжело. Но Защитнице Киркволла не пристало робеть. Она выявит зло и искоренит его. После всех неудач и трагедий она сделает что-то правильное, хорошее.
- Я видела, как Командор Серых наносит руны на тела других Стражей. Я видела, как поспешно его подчиненные избавлялись от мусора, в котором лежали человеческие кости. Слишком хорошо очищенные и со следами копоти, будто их держали в огне. Я слышала его собственные слова, сказанные доверенному Констелю: «их тела – потенциальный источник силы для нас. Нужно использовать этот дар всеми доступными способами». Я обвиняю Командора Серых в использовании противоестественной магии… и, возможно, поедании тел своих товарищей.
Наконец Страж соизволил повернуться, одарив Защитницу высокомерной усмешкой.
- Разумеется, вы не знаете, что Командор Серых в Андерфелсе родом из Неварры. И, само собой, вы не могли знать, что недавно он потерял своих братьев по ордену и по крови, поэтому решил похоронить их по обычаю своей родины.
Удар каменным кулаком показался бы менее болезненным, чем ровный, отстраненный тон Первого Стража. Мариан сжала ладони, сдерживая хлесткие слова, что вертелись на языке.
- Конечно, вы не могли проверить наличие на их телах рун, которые предотвращают одержимость, как и не могли внимательно изучить останки и проверить, действительно ли они принадлежат людям. И, конечно, вы не могли знать, что Командор Серых проводит опыты над телами порождений тьмы в целях поиска эффективных методов борьбы против них. И не афиширует свои эксперименты, поэтому от тел следует избавляться тайно.
- Яйца Создателя, - с удивлением Мариан обнаружила, что это ее собственные слова. – Первый Страж, я сожалею…
- Как и я, - холодно прервал ее Страж. – Вы злоупотребили нашим гостеприимством. Не смею вас задерживать ни на аудиенции, ни в Вейсхаупте. Удачной дороги, Защитница.
***
Когда за Защитницей Киркволла захлопнулась дверь, Первый Страж обратился к Карверу:
- Оригинально. Переключить внимание твоей сестры на мнимые чудовищные преступления и отвлечь от желания вызнать наши секреты.
Страж сделал паузу, ожидая ответа. Напрасно. Карвер Хоук научился понимать, когда следует молчать.
- Мое обещание в силе. Тебе дозволено выбрать одного из трех оставшихся грифонов. При условии, что он посчитает тебя достойным напарником, вы станете тренироваться с новыми наездниками.
Карвер коротко кивнул.
Первый Страж устроился за письменным столом и придвинул к себе стопку посланий.
Карвер верно истолковал этот знак и поспешно покинул помещение.
По лестнице он спускался, едва сдерживая желание перепрыгивать через ступеньки. Грифон! Он станет грифоньим наездником, одним из первых за последние несколько веков!
О Мариан он не беспокоился. Сестра найдет приключения за пределами Вейсхаупта, отчаянно желая вернуть славные дни в Киркволле, когда от нее столько зависело и столькие ею восхищались. Возможно, она вернется в Город Цепей. Возможно, в штаб Инквизиции.
Карверу не хотелось об этом думать. Сестра не узнала о грифонах и не потревожила секреты Стражей. Сестра не будет подозревать его – он помогал и давал подсказки.
Приказ Первого Стража был ясен: никто из посторонних не должен знать о грифонах. Карвер понимал, что его сестра обязательно заинтересуется делами ордена. Слишком заинтересуется, после всего того, что случилось с отцом.
Оставалась мелочь – намекнуть на таинственные события. Намекнуть на подозрительные действия Командора Серых. Остальное Мариан с блеском выполнила своими силами: вцепилась в след, словно мабари в добычу, в попытке вернуть былой статус и авторитет Защитницы.
Карверу не хотелось об этом думать.
Карверу хотелось поскорее выбрать грифона и узнать, каково это – рассекать небесную высь с верным другом. Пусть верный друг – еще крохотный птенец с едва пробивающимся мягким пухом, едва ли отличающий одного Стража от другого. Даже крылья, созданные, чтобы ловить ветер, сейчас были крошечными и хрупкими, тоньше веточек.
Пусть. Но Карвер был тверд в своем намерении стать наездником.
Впервые за столь долгое время небо над Вейсхауптом наполнится криками грифонов. И он, Карвер, будет среди первых Стражей, поднявшихся в высь.

Код баннера

<div align="center"><a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3395024"><img src="http://i.imgur.com/YqtuJDY.png"></a></div>

@темы: Андерс, гет, Карвер, Логэйн, джен, ж!Хоук, Роуэн Геррин, «Четыре демона», Стражи поневоле

---

Стражи поневоле. Неделя желания. Пост 2

[Стражи поневоле]

Автор:  Стражи поневоле
Бета:  Стражи поневоле
Название: Жертвы обстоятельств
Пейринг/Персонажи: Натаниэль, Элисса Кусланд, Зевран, Андерс
Категория: гет
Жанр: хоррор, экшн, мистика, AU
Рейтинг: R
Размер: 3622 слова
Краткое содержание: Как бы холодна не была Элисса, Натаниэль готов был следовать за ней куда угодно.
Предупреждение: смерть основного персонажа
Предупреждение 2: возможное продолжение текста "Перед дождём"
Ключ: Хоррор, R, смерть основного персонажа, пропущенная сцена - выполнен полностью

— До места осталось совсем мало, если верить ориентирам, — негромко сказала Элисса, снимая со спины щит и вешая на руку. — Действуем как обычно, я впереди, Зевран страхуешь, но не высовываешься. Андерс, постарайся не лезть вперёд и не привлекать к себе лишнего внимания. Очень тебя прошу.
— Да я сама осторожность, — веселясь, возмутился маг, единственный из всей группы, кто беззаботно перебил командира.
Зевран не сдержал усмешки, поднял один из клинков и тыльной стороной лезвия провёл себе по горлу, так, чтобы не видела Элисса, но видел Андерс. Тот согласно кивнул и постарался сделать серьёзное лицо, но получалось это из рук вон плохо. Натаниэль, так же наблюдавший эту картину, только покачал головой. Он никак не мог понять, почему такая умная женщина, как Элисса, взяла в свой отряд этих чрезмерно весёлых раздолбаев, которые, кажется, ничего не принимали всерьёз. Сама же Элисса постоянно ругалась, но судя по всему, была довольна работой своей группы. Натаниэль едва заметно вздрогнул, когда обратились к нему:
— Натаниэль, проследи, пожалуйста, чтобы Андерс действительно стоял в стороне. Рядом с тобой, если ты понимаешь, о чём я.
Упомянутый в очередной раз Андерс сдавленно кашлянул в кулак, но от комментария удержался, а Натаниэль кивнул, подтверждая, что понял приказ. В отличие от остальных он был очень исполнительным, суровое воспитание в юности не прошло даром. К тому же, Элисса была тем человеком, которому хотелось подчиняться. Героиней, доказавшей, что она способна принимать верные решения в самых сложных ситуациях. А ещё Натаниэля просто завораживала властность и внутренняя сила командора. Особенно остро это воспринималось на фоне детских воспоминаний — семья Хоу часто бывала в гостях у семьи Кусланд, впрочем, как и наоборот. И тогда маленькая Элисса не казалась Натаниэлю ни серьёзной, ни интересной. Обычная глупая девчонка, боящаяся жуков и обожающая сладкое. Но время неузнаваемо меняет людей. И сейчас Элисса была совсем взрослой, опытной, бесстрашной и настоящей красавицей. Кислая усмешка тронула губы Натаниэля, сам он мало чем мог похвастаться, его жизнь была пресна и бессмысленна. Он так и не смог понять, зачем понадобился Элиссе, таких, как он, везде полно, и любой с радостью бы стал Стражем. Впрочем, много внимания она ему и не уделяла, обращаясь лишь по необходимости, но большего он и не просил. Ему всегда было достаточно малого — если Элисса спасла его, заставив себя забыть про предательство, то большего желать было глупо. Ему и так дали больше, чем он заслужил.
Погружённый в свои мысли, Натаниэль, тем не менее, внимательно следил за обстановкой вокруг, и остановился лишь мгновением позже, как Элисса приподняла руку с мечом, показывая, что надо осмотреться. Зевран отошёл чуть в сторону, проверяя ближайшие кусты, осторожно концом клинка отодвигая листья и ветки в стороны, оставаясь на расстоянии вытянутой руки. Андерс остановился не сразу, он плохо знал негласные воинские команды, но, к счастью, был догадлив. Натаниэль прислушался, пытаясь понять, есть ли кто-то вокруг. Стрела уже была наложена на лук, хоть сам он и не был натянут — частая ошибка неопытных лучников, от напряжения руки быстро устают, а от этого точность только падает. Натаниэль был готов выстрелить в любой момент, но цели так и не видел.
— Я что-то слышала. Там, дальше. — Элисса указала остриём меча чуть в сторону от дороги. — Кажется, как раз со стороны деревни. Идём медленно, смотрим по сторонам.
Тем же построением отряд двинулся дальше. Всё было привычно, но какое-то неприятное предчувствие большой ошибки буквально грызло Натаниэля изнутри. Но видимых причин для волнения не было, так что он решил засунуть его куда подальше, не хватало ещё получить клеймо труса ко всем тем, что он уже успел заработать.
Деревня показалась неожиданно. Буквально стоило деревьям чуть расступиться, как сразу показался поросший мхом бок одного из приземистых деревянных домов. Всё выглядело старым и давно брошенным, хотя бывшие жители рассказали, что ушли отсюда всего пару месяцев назад, когда началась эта неизвестная напасть, сродни Мору. Элисса жестами показала, что пойдёт вперёд и будет проверять дома. Натаниэль кивнул, поднимая лук выше, готовясь стрелять при первых же признаках опасности. Зевран отделился от отряда, осторожно подошёл к ближайшему дому, загляну в окно, буквально на доли секунд, но эльфийскому зрению этого было более чем достаточно. Отрицательно покачав головой, Зевран развёл руками, показывая, что никого нет. Андерс же мялся, явно еле удерживаясь от желания пойти вслед за товарищами — слишком уж он напоминал Натаниэлю любопытного кота, так же не способного усидеть на месте, когда впереди что-то интересное, куда можно сунуть нос.
Поманив за собой отряд, Элисса стала углубляться к центру деревни. Сколько не прислушивался Натаниэль — ничего не слышал. Тишина была такой, будто он уши себе завязал. Остальные испытывали явно что-то похожее, поэтому даже Андерс притих и старался вести себя осторожно. От скрипа поржавевшего металла вздрогнули все. Натаниэль еле удержался, чтобы не выстрелить на звук, но вовремя успел осознать, что это всего-лишь поднявшийся ветер хоть и с трудом, но всё же сдвинул флюгер на крыше дома старосты. Элисса передёрнула плечами, явно ей было так же неуютно в этом заброшенном месте. Кивнув на самый крупный дом, Элисса пошла вперёд. Натаниэль не был согласен с таким подходом — оставлять непроверенные дома со спины, но спорить он не стал. Почему-то, нарушать местную тишину совершенно не хотелось, как будто она была осязаемой и живой. Разумным существом, которое обидится, если её потревожить.
Открыть дверь, держа в руках оружие, не представлялось возможным, поэтому Элисса убрала меч и осторожно коснулась ручки. Зевран бегло осмотрел косяк, конечно, ожидать ловушки в таких местах было странным, но перестраховаться никогда не бывало лишним. Распахивать дверь Элиссе пришлось с заметным усилием. Дерево как будто размокло от вчерашнего дождя и распухло, закрыв вход надёжнее любого замка. Скрип от петель был настолько мерзким и громким, что заставил вздрогнуть всех и как будто разрезал воздух. Элисса отпрянула от двери, как будто та была монстром, и выхватила меч. Натаниэлю всё меньше и меньше нравилась эта идея, спроси у него мнения, и он бы не раздумывая сказал, что надо эту деревушку всю просто сжечь. Целиком. И не играть с неизвестной опасностью.
Медленно поднявшись по паре ветхих ступенек, Элисса зашла в дом, выставив перед собой меч и прикрываясь щитом. Внутри было тихо и темно — всему виной зарытые ставни, так что снаружи был виден только силуэт Элиссы, которая шаг за шагом осторожно двигалась вперёд. Проход был узким, даже Зевран не рискнул идти следом, чтобы не мешаться под ногами в случае чего, а перебрался к окну, чтобы открыть его и дать больше света внутрь дома.
— Как это место похоже на Тень, — тихо, едва слышно выдохнул Андерс и на несколько секунд опустил посох. — Мне кажется, что я сплю.
Натаниэль дернулся, поворачиваясь к Андерсу и ожидая от него любой неприятности, но тот ничего не делал. Он стоял ровно, даже расслабленно и отстранённым взглядом осматривал местность вокруг. Натаниэль замер, не зная, что делать. Андерс и без того не вызывал доверия, а уж в таком состоянии, и подавно. Но так как признаков агрессии маг не проявлял, Натаниэль пересилил себя и медленно протянул руку, оставив во второй лук с придавленной к нему пальцами стрелой.
— Андерс... ты не спишь. Ты с нами, — неуверенно позвал Натаниэль и коснулся плеча мага.
Под взглядом Андерса, Натаниэлю стало не по себе. Он никогда не видел вечно весёлого мага таким... испуганным? Осознав это, Натаниэль отшатнулся, сдерживаемое до того чувство опасности, снова резануло по нервам, но в этот раз прислушиваться к нему было поздно. Со стороны дома послышался треск, настолько громкий в неестественной тишине, что казался оглушительным. Элисса вскрикнула скорее от испуга, нежели от боли, и отряд как будто сбросил оцепенение. Зевран одним мощным ударом выбил ставни, с которых почти успел снять засов. Андерс в пару ёмких магических слов наложил заклинания пламенеющего оружия — внутри дома сразу стало светлее от вспыхнувшего меча Элиссы. И этого оказалось достаточно, чтобы Натаниэль различил силуэт твари чуть дальше. Проём между стеной и девушкой был небольшой, но Натаниэль не был бы собой, если бы ему этого было мало. Двумя точными выстрелами он попал твари в грудь и плечо. Магический огонь со стрел перекинулся на остатки одежды немёртвого — а в том, что это был именно оживший мертвец сомнений не было. Зевран тем временем ловко запрыгнул на подоконник, оттолкнувшись от земли одним рывком.
— Назад! Там их ещё много! — уже не таясь, крикнул Зевран, привлекая к себе внимание.
Натаниэль сначала выругался, а только потом сообразил, что Зевран профессионал, и сделал всё не случайно. Твари были хоть и живучи, но туповаты, и окно было для них серьёзным препятствием. А спрыгнуть оттуда для юркого убийцы вопрос пары мгновений. Натаниэля обдало жаром, чуть не опалило волосы, поглощённый происходящим в доме, он и не заметил, как немёртвые показались сбоку, медленно и неотвратимо надвигаясь на отряд. К счастью, Андерс как раз контролировал то, что происходило со спины, и не пропустил новую угрозу, среагировав совершенно инстенктивно — выпустил струю огня. Пламя получилось не очень удачным, совсем узким, иначе оно могло зацепить и Натаниэля. Андерс отступил назад, перехватывая посох. Вопреки общему мнению, нарываться Андерс не любил, просто временами по-другому не получалось.
— Перегруппировываемся! Не дайте им нас зажать в клещи!
Властный голос Элиссы заметно приободрил отряд, а сама она быстро спрыгнула со ступеней, развернулась, готовая принять на щит любой удар. Немёртвые тоже обратили внимание на Элиссу, тут же потеряв интерес и к Зеврану, который всё ещё балансировал на оконной раме, выбирая удобный момент и место для прыжка, и к магу с лучником. Натаниэль про себя отметил, что на звуки немёртвые реагируют очень активно, куда активнее, чем на движение. Но как этим воспользоваться пока было непонятно.
— Андерс, Натаниэль, назад! К восточному краю деревни! Зевран — отступаем!
Как ни хотелось Зеврану остаться, уж больно позиция виделась ему удачной, но спорить он не стал, небрежно бросил клинки в ножны и, ловко оттолкнувшись, полез выше, на уровень второго этажа. Пройдя по краю сруба в одном из более широких мест, чем другие, Зевран спрыгнул на крышу одноэтажной пристройки, а оттуда уже к Элиссе.
— И какой у нас план, командор? — негромко поинтересовался Зевран, снова обнажая клинки и становясь чуть сбоку и сзади от Элиссы.
— Очистим деревню и проверим, не здесь ли рассадник этой дряни.
Элисса пятилась, чуть прихрамывая, но за немёртвыми следила тщательно, то и дело совершая короткие резкие выпады. Очень быстро стало понятно, что колотые раны совершенно не смущали тварей, наверняка действовал только огонь, ещё относительно эффективно было их рубить. Придя к такому неутешительному выводу, Натаниэль закинул за спину лук и достал свою пару кинжалов, тут же воспламенившихся. Для Натаниэля было загадкой, как Андерс умудрялся следить за всем одновременно, но он почти мгновенно реагировал на всё. Стоило Натаниэлю обратить внимание на то, что Элисса прихрамывает, явно из-за какой-то незаметной с этой стороны раны, как Андерс уже вскинул посох, пуская исцеляющий луч.
Хрип, раздавшийся совсем рядом заставил Натаниэля отпрянуть, резко развернуться, и наотмашь ударить по подобравшемуся слишком близко немёртвому. От мерзкого запаха у Натаниэля подкатил ком к горлу, да так, что сдержать рвотные позывы оказалось очень сложно. Порадовавшись про себя, что в своё время выучился не только стрелять, но и сносно управляться с клинками, Натаниэль несколькими ударами обезопасил тварь — сначала отрубил руки, а затем и голову. С живым человеком такой номер бы не прошёл, но изрядно подпорченный разложением труп был куда более податливым в этом плане. Убедившись, что надо лишь приноровиться, отряд Элиссы в очередной раз перегруппировался, и дела по очищению деревни пошли в гору.

— Ничего, — разочарованно выдохнула Элисса и с откровенным раздражением отставила миску с едой.
Настроение за ужином было нерадостное. Хоть отряд и проверил всю деревню, а так же ближайшие окрестности, перебил всех встреченных немёртвых, а источника их появления найти так и не удалось. Что безумно злило Элиссу, а остальные предпочитали помалкивать, чтобы не попадаться под горячую руку. Конечно, переживали по-своему все, просто не показывали, в отличие от более эмоциональной девушки.
— Всё впустую. Угробили целую неделю, а результата нет.
Натаниэль хотел было заикнуться о том, что результат — очищенная деревня, но, здраво подумав, пришёл к выводу, что это и правда сомнительный результат, ведь пока источник остался, то через какое-то время деревня снова будет заполнена ходячими трупами. Наверное. Или не будет, потому что их всех порубили и сожгли? Хотя мало ли в деревне закопанных трупов? Те, кто ещё остался лежать в земле, наверное, тоже могут подняться. Подумав об этом, Натаниэль понял, что тоже отбил себе аппетит. Отставив еду в сторону, он решил разрядить обстановку, ну, или, вызвать огонь на себя, как получится:
— Мы всё проверили. Это тоже результат. Значит, источник в другом месте.
От такого обжигающе-холодного взгляда хотелось отшатнуться, но Натаниэль, сделав над собой усилие, остался на месте, даже взгляд не отвёл. Элисса несколько долгих секунд молчала, а затем сменила гнев на милость и снизошла до разговора:
— Да, ты прав. Просто я устала, расстроена и нога всё ещё зудит, поэтому и злюсь, хотя понимаю, что мы сделали всё, что могли.
Натаниэль заметно удивился и перевёл взгляд на Андерса, как ни в чём не бывало поглощающего горячую кашу. Тот пожал плечами, мол "не знаю, в чём дело", прожевал, а потом ответил:
— Это, наверное, фантомные боли. Так бывает, когда подсознанию кажется, что раны всё ещё есть, оно не осознаёт лечебную магию, которая уже восстановила организм.
Элисса хмуро кивнула, то ли соглашаясь со словами Андерса, то ли каким-то своим мыслям, и встала, чуть пошатнувшись. Натаниэль невольно проследил взглядом за движениями девушки, любуясь ей, но так, чтобы это не было откровенно заметно.
— Я пойду, лягу. Разбудите меня к утреннему дежурству.

Стоять на дежурстве предпоследним было самым неблагодарным делом. Ни толком выспаться с вечера, ни нормально полежать утром. Вечно сон урывками, а потом весь день чувствовать себя разбитым, но Натаниэль готов был это терпеть и даже сам выбирал именно это время, если его спрашивали. Причина тому была простой — следующее дежурство всегда было за Элиссой, а это значило, что можно было заглянуть к ней в палатку, легонько тронуть за плечо, тихо позвать, пытаясь разбудить, впрочем, не очень усердно. В этот раз Натаниэль медлил, хотел дать Элиссе ещё немного времени поспать, нормально отдохнуть от того, что случилось накануне. В какой-то момент он даже решил, что не будет её будить вовсе, а сам как-нибудь днём справится, но услышал тихий стон из палатки. Быстро поднявшись, Натаниэль подошёл ближе, откинул полог, опустившись перед ним на одно колено, чтобы было удобнее. И, как оказалось, не зря, потому что иначе ноги бы его не удержали. Элисса лежала, скинув одеяло, в одной нижней одежде, чуть влажной и липнувшей к телу, волосы были распущены и даже несколько растрёпаны, что только придавало эротичности, той недосягаемой домашней нежности. С трудом сглотнув и восстановив дыхание, Натаниэль постарался поднять взгляд к лицу девушки, что получилось не сразу.
— Нат?..
Спросонья голос у Элиссы был мягким, даже растерянным, и Натаниэль понял, что просто теряет голову. Подавшись вперёд, он забрался в палатку, отпуская полог. В этот момент ему было всё равно, что в лагере не осталось дежурного, что Элисса его самолично убьёт за такую наглость, но ему хотелось хоть раз урвать поцелуй с вожделенных губ. Хотя бы так, когда Элисса находится между сном и явью, не понимающая, что происходит вокруг.
— Нат, это ты?
Никогда раньше Элисса не называла его так. Даже в детстве. А уж после встречи полгода назад, так и подавно. Натаниэль замер, не зная, как реагировать на такое. От собственного имени, произнесённого Элиссой, по спине бежали мурашки и накатывало возбуждение. Совершенно безумное и постыдное. Натаниэль мысленно ругал себя, что если хотя бы притронется к Элиссе, то перестанет себя уважать, но и уйти из палатки было выше его сил.
Впрочем, бороться с собой ему пришлось не долго. Элисса приподнялась на локтях, так, что почти коснулась Натаниэля грудью, а горячее дыхание тронуло лицо.
— Ты мне снишься?
По голосу тяжело было определить, шутит Элисса, или же она серьёзно воспринимает происходящее как сон. Натаниэль замер, боясь, что его сейчас в лучшем случае прогонят, а в худшем, он получит кинжал куда-нибудь под рёбра, и абсолютно заслужено, в общем-то. Решив, что быть честным, ну, или отчасти честным, правильнее, ответил:
— Нет. Уже утро. Я хотел тебя разбудить.
Это вольное "тебя" сорвалось с губ Натаниэля раньше, чем он осознал, что говорит. Поёжившись, он попытался сесть, отстраняясь, а затем и вовсе попятиться, чтобы выбраться из палатки, пока его не решили убить на месте, но был остановлен раньше. Элисса мягко закинула руки ему на плечи и, напротив, потянула на себя. Удивлённый, Натаниэль даже не подумал сопротивляться, охотно подаваясь и следуя за направляющими его руками.
— И поэтому забрался в мою палатку? Обычно ты будишь меня более скромно.
— Я...
Ответить Натаниэль не успел. Его грубо прервали властным, как и всё, что делала Элисса, поцелуем. Натаниэль не верил собственным ощущениям, реальности происходящего. Элисса крепко обнимала его за шею обеими руками, притягивала к себе, так что тела соприкасались. Это было как наваждение, сон на грани эйфории, которые Натаниэль гнал от себя прочь и мучительно ждал одновременно.
— Не зажимайся, я не кусаюсь, — мягко заметила Элисса, стоило ей прервать поцелуй. — Или ты не был раньше с девушками?
После этого вопроса, Натаниэль готов был поклясться, что покраснел. Зато окончательно убедился, что это не сон. Раньше, его эротические фантазии не пытались ставить его в такое идиотское положение. Еле найдя в себе силы непринуждённо усмехнуться, Натаниэль чуть приподнялся, нависая над Элиссой и откровенно любуясь ей.
— Я не был раньше с тобой.
Ответ Элиссу более чем устроил, она усмехнулась в ответ и опустила одну руку ниже, погладила через ткань форменных штанов по заметно напряжённому члену. Натаниэль не сдержал стона, закусил губу, пытаясь сдержаться, формально, разрешения на что-то большее ему не давали. Но Элисса и не медлила, уверенно расстегнула ремень, затем застёжки, распутала завязки на белье, приспуская его.
— Подвинься, мне же тоже нужно раздеться, если ты хочешь продолжения.
Натаниэль послушно сдвинулся в сторону, но не удержался, склонился к шее Элиссы и принялся её целовать, стараясь не сильно отвлекать. Стянув пижамные штаны, Элисса толкнула Натаниэля, заставляя лечь на спину, забралась сверху. Даже в этом она не изменяла себе, всегда властная женщина, которая привыкла всем управлять сама. Выбрав приятный для себя темп движения, Элисса довольно прикрыла глаза, откровенно наслаждаясь происходящим. Натаниэль же выбросил из головы все лишние мысли и больше не думал о том, почему всё так, как получается. Он осторожно придерживал Элиссу за бёдра, под снисходительное неозвученное разрешение, и старался продлить эти сладкие мгновения как можно дольше.
После, когда Элисса устало и довольно растянулась на своём спальнике, Натаниэль не удержался от вопроса, сидя рядом и борясь с желанием погладить девушку по всё ещё оголённому бедру:
— Элисса... я понимаю, что спрашиваю глупость. Но почему ты решила разделить со мной ложе? Я думал... — пауза получилась сама собой, а продолжать вышло у Натаниэля не сразу. — Я думал, ты меня презираешь после всего того, что нас связывает.
Хрупкое умиротворение и нега, воцарившиеся было под пологом палатки, мгновенно были разрушены. Натаниэль успел пожалеть о своём вопросе, но назад время было не отмотать. Элисса нахмурилась, приподнялась и стала одеваться.
— Ты прав. Между нами действительно много всего произошло. Ты не представляешь, насколько сильно я хотела оставить тебя гнить в той камере. Безумно сильно. Хотела, чтобы ты заплатил за всё. — Элисса замолчала и даже опустила голову, рассматривая собственные штаны, которые мяла в руках. — Но то же время я понимала, что ты такая же жертва обстоятельств, как и я. И всё могло бы быть по-другому. С тобой. Со мной...
Развивать мысль Элисса не стала, напротив, продолжила одеваться, а через некоторое время и вовсе холодно заметила:
— Ты не мог бы пойти спать в свою палатку? Тем более, что у тебя осталось на это мало времени.

Встал Натаниэль с трудом. Впрочем, выспался он отменно, что нельзя было сказать об Элиссе. Выглядела она крайне неважно, осунувшейся, раскрасневшейся, как будто простывшей. Но, как обычно, ей это не мешало отдавать чёткие приказы, и подгонять всех. По дороге до Вейсхаупта, Элисса старательно избегала Натаниэля, то и дело украдкой вытирала рукавом нос, пока никто не видел. Натаниэль решил было, что произошедшее ночью растопило лёд в отношениях, и теперь девушка банально переживала о случившемся, возможно, жалела и ругала себя за глупый порыв, но сделанного было не вернуть. Правда открылась уже в крепости. Натаниэль успел заметить, как перед самым входом в барбакан Элисса сплюнула кровь на землю. Хоть целителем Натаниэль никогда не был, но даже он понимал, что ничего хорошего это значить не может. Отбросив сомнения, Натаниэль подошёл к Элиссе, взял её за плечи и чуть сжал, заставляя посмотреть на себя.
— Что случилось?
Вопреки ожиданиям, Элисса передёрнула плечами, скидывая чужие руки, отстранилась, предупреждающе потянув меч из ножен, всего на пару дюймов, так, чтобы было понятно, что она не шутит:
— Не смей трогать меня без разрешения. И дай пройти, я устала и хочу спать.
Пошатнувшись, Элисса прошла вперёд, плечом задев и оттолкнув со своего пути не ожидавшего такого Натаниэля. Он проводил её взглядом, пытаясь сосредоточиться на непонятной, вертящейся на краю сознания мысли. Он упорно не мог понять, почему явно заболевшая чем-то Элисса показалась ему такой сильной.
Ночью Натаниэль проснулся от яростного кашля за стеной, сменившегося сдавленным хрипом. Натаниэль вскочил прежде, чем осознал, что совершенно не представляет, что делать. Бежать за Андерсом и будить его среди ночи? Хотя какое будить, скорее стаскивать с какой-нибудь дамы. Решив, что это правильнее будет сделать потом, после того, как станет понятно, что случилось, Натаниэль наспех накинул халат и выбежал в коридор. Дверь в комнату Элиссы была заперта изнутри, а оттуда доносились уже не хрипы, а сдавленные стоны и тихий то ли вой, то ли рык, из-за толщины дерева было слишком тяжело понять. Выбить такую дверь было непростой задачкой, но времени раздумывать над этим у Натаниэля не было, то самое, загнанное ещё в деревне, чувство смертельной опасности наббатом било в ушах. Приложив всю свою силу, с нескольких шагов разбега, насколько позволял коридор, Натаниэль навалился плечом на дверь. Она жалобно затрещала и накренилась, а затем и вовсе рухнула, стоило вылететь петлям. Открывшаяся картина привела Натаниэля в ужас. Навстречу ему двигалась Элисса. Вернее то, что ещё вчера вечером было Элиссой. Немёртвая, со вздувшейся кожей, кровавыми подтёками из уголков губ и носа, даже из пожелтевших глаз, медленно приближалась к застывшему в оцепенении Натаниэлю. Попятился он, только когда Элисса была уже на расстоянии вытянутой руки, но это оказалось слишком поздно. Натаниэль почувствовал, как его буквально впечатали в стену, он готов был поклясться, что слышал хруст собственных рёбер, но это было совершенно не важно, потому что сразу за этим в его плечо вонзились зубы немёртвой. Элиссы. Натаниэль не сдержал крика, даже попытался оттолкнуть немёртвую, освободиться, но сам же понимал тщетность этой попытки.
Боль рывками распространялась по телу, занимая всё без остатка, как полноправная хозяйка. И только одна мысль пульсировала в гаснущем сознании Натаниэля:
"Обстоятельства... Мы с тобой лишь жертвы глупых обстоятельств. Прости меня, Элисса."

Код баннера

<div align="center"><a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3395024"><img src="http://i.imgur.com/YqtuJDY.png"></a></div>

@темы: Зевран, Андерс, Натаниэль Хоу, гет, ж!Кусланд, «Четыре демона», Стражи поневоле, ж!страж

---

Команда Прекрасных Дам: неделя желания

[Команда Прекрасных Дам]

Автор:  Команда Прекрасных Дам
Название: Шалости господина Монтилье
Пейринг/Персонажи: male!Жозефина/ОМП
Форма: арт
Категория: слеш
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: смена сущности
Примечание: Жози всегда усерден в делах, но не отказывает себе и в хорошем отдыхе.
Ключ: Кейс-фик, PG-13, смена сущности, ОМП

Автор:  Команда Прекрасных Дам
Название: Я буду всегда на твоей стороне
Пейринг/Персонажи: Дарт Талон/Вивьен
Форма: арт
Категория: фемслеш
Рейтинг: R
Примечание: кроссовер с Star Wars
Ключ: ER (Established Relationship), R, космоопера-AU, кроссовер

Автор:  Команда Прекрасных Дам
Название: Полегчало?
Пейринг/Персонажи: Кассандра, Вивьен, Железный Бык
Форма: арт
Категория: джен
Рейтинг: G
Ключ: Флафф, G, пропущенная сцена, телесные наказания

@темы: слэш, фемслэш, Кассандра, Вивьен, арт, джен, Железный Бык, «Четыре демона», Жозефина, оригинальные

---

H.V.A.T.: неделя желания

[team!Nathaniel]

Название: I like it so much
Автор: H.V.A.T.
Пейринг/Персонажи: ж!Хоук/Фенрис
Форма: клип
Категория: джен, гет
Рейтинг: PG-13
Референсы/источники: песня группы Narcotic thrust «I like it», нарезка видео из игры Dragon Age II
Размер: ~ 2 минуты
Ключ: повседневность, PG-13, ОЖП, зависимость

Название: ***
Автор: H.V.A.T.
Бета: H.V.A.T.
Пейринг/Персонажи: м!Табрис, Дункан, Алистер
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Размер: 2090 слов
Примечание: продолжение фанфика «Мечта» из 2 тура
Ключ: ангст, R, кинк, смерть второстепенного персонажа

Бежать Табрис собирался в первую же ночь – пока не отъехали слишком далеко и пока ноги ещё держат. Дункан особо поблажек ему не делал – разве что пустил лошадей рысью, а не галопом, когда узнал, что Табрис впервые сел в седло.

В сумерках они съехали с Имперского тракта и долго петляли по еле видимой тропинке, пока не забрались в какую-то рощу. Дункан молча слез с коня, давая понять, что ночевать они будут здесь. Табрис кое-как сполз со своей лошади и обессиленно рухнул на землю под ближайшим же деревом. Дрожали перенапряженные с непривычки ноги, болел отбитый о жёсткое седло зад, ныли натёртые о поводья ладони и пальцы. А Дункан – двужильный он, что ли? – как ни в чём не бывало разложил костёр, привязал и расседлал коней и принялся готовить ужин. На Табриса он внимания не обращал, будто его здесь и не было. Табрис тоже помалкивал. Сегодня он сбежит и больше никогда не встретит этого шемлена – так к чему разводить церемонии?

Притворившись, что безумно устал и хочет спать, он быстро поужинал и сразу же лёг у костра, завернувшись в одеяло. Тихо фыркали кони, убаюкивающе шелестели листья, Табрис угрелся, расслабился и чуть и в самом деле не заснул. Помог зазудевший у уха комар. Отогнав надоеду, Табрис прислушался и уловил негромкое похрапывание, доносившееся с той стороны костра. Он бесшумно выбрался из-под одеяла и, осторожно раздвигая кустарник, пополз в сторону тракта.

Дункан спешит в Остагар, вряд ли он захочет терять время и возвращаться в Денерим за беглым новобранцем. Да и Табрис не дурак, не попрётся сразу же в эльфинаж, отсидится за городом пару деньков.

Имперский тракт уже смутно белел сквозь деревья, когда неведомая сила ухватила Табриса за пояс и рванула вверх.

– И куда ж это ты собрался, Дарриан Табрис? – язвительно спросила темнота голосом Дункана. – Если в кусты, чтобы отлить, то ты далековато забрёл.

– Пусти! – Табрис вслепую дрыгнул ногой.

Заломив ему одну руку за спину, Дункан поволок брыкающегося и ругающегося Табриса обратно на стоянку. Толкнул его на землю у костра и сноровисто связал ему обе руки за спиной.

– Ты что, за дурака меня держишь? – спросил он, обматывая верёвкой ноги Табриса. – Да половина новобранцев, взятых мною из тюрем, пытаются сбежать в первую же ночь. Но от сына Адайи я ожидал большей рассудительности и верности слову…

Упоминание матери ожгло Табирса хлеще крапивы, он вывернул шею и плюнул в мерзкую бородатую рожу. И сжался, ожидая побоев. Но непредсказуемый шемлен лишь прижал его ухом к земле и сунул в рот кляп из обрывка вонючего кожаного ремня.
Табрис мысленно поклялся, что шемлен за это заплатит.

– Ты хоть и новобранец, а уже считаешься Серым Стражем, – продолжал нудеть шемлен, затягивая на верёвке последний узел. – И хочешь или нет, но посвящение ты пройдёшь.

***

Ехать перекинутым через седло, словно вьюк с поклажей, было унизительно и болезненно. Ну хоть кляп проклятый шемлен вынул. Прикрыв глаза, чтобы не видеть мельтешащие перед ними лошадиные ноги и серые плиты тракта, Табрис думал о спрятанных деньгах и украшениях, вспоминал Шианни и копил обиду.

…Он привяжет шемлена к дереву, разденет и оставит так, невзирая на все его мольбы, а сам заберёт его вещи и обоих коней и вернётся в Денерим. За лошадей можно немало выручить, денег много не бывает…

На следующий день, когда они окончательно съехали с Имперского тракта на какую-то немощёную тропу, шемлен снова усадил его на лошадь, правда, привязав к седлу и ноги и руки, и принялся пугать:

– Верхом ты не сбежишь, а если ухитришься перегрызть верёвки и удрать ночью, знай – до Денерима тебе пешком не меньше пяти дней, если не заплутаешь по дороге. Но я бы не советовал – здесь уже встречаются порождения тьмы. Пленных они не берут, откупиться от них невозможно, и если убьют тебя сразу – считай, повезло.

Табрис поёжился. Порождений тьмы он ещё не видел, но знал, что живут они под землёй и время от времени выбираются на поверхность, чтобы жечь деревни и убивать их жителей. Но он и без того ещё вчера решил, что проще будет сбежать из лагеря – там много народу и проклятый шемлен за ним не уследит.

Остаток пути Дункан гнал коней без жалости. Табрис безвольно трясся в седле, и когда они въехали, наконец, в лагерь, своего тела ниже талии он уже не ощущал. Когда его отвязали, он мешком рухнул в руки шемлена, и злорадно наблюдал, как тот растирает ему конечности, чтобы Табрис смог дойти до ставки Стражей сам.

Встреча с королём прошла как в тумане – Табрис что-то ответил золотистому пятну, даже не поприветствовав того поклоном – а иначе рухнул бы ему прямо под ноги. Наконец Дункан отвёл его в палатку, Табрис лёг на тюфяк и ухнул в сон, словно в омут.

Наутро Дункан приставил к нему другого Стража, придурковатого шемлена по имени Алистер. Табрис с лёгкостью сбежал от него и до обеда бродил по лагерю, прихватывая всё, что плохо лежало, и сбывая ненужное интенданту, который тоже оказался тем ещё пройдохой. Кое-что припрятал для побега – наученный горьким опытом, Табрис уже не пытался сбежать в первый же день своего пребывания в лагере. Знал, что Дункан будет настороже. Нет, нужно сначала усыпить его бдительность, собрать побольше еды, снаряжения и денег.

Он поглазел на колдующих магов, раздобыл ключ от их сундука, выдурил у наивного эльфа-слуги меч, полюбовался мабари… Забрёл он и на площадку, где шли учения воинов, и впервые увидел труп порождения тьмы – низкорослого лысого уродца с серой кожей и игольно-острыми зубами во всю пасть.

– Это генлок, – сказал неизвестно откуда возникший Алистер, и Табрис вздрогнул – так бесшумно тот к нему подкрался. – Бывают ещё гарлоки, они повыше и больше похожи на людей; ещё есть огры – эти самые высокие, в два моих роста, пожалуй, и с рогами; ну, и крикуны – эти вообще ни на что не похожи, тощие, когтистые и визжат так, что глохнешь… Впрочем, ты скоро всех их сам увидишь и услышишь. Пошли, нас Дункан зовёт.

***

– Сорис, отстань, дай поспать… – пробормотал Табрис, отмахиваясь от настойчивой руки, которая дёргала его за плечо.

– Вставай, Серый Страж, – донёсся до Табриса ненавистный голос, будивший его последние четыре дня, и Табрис испуганно распахнул глаза и сел, тут же припомнив всё, что было вчера.

…Бесконечные болота, наводнённые порождениями тьмы. Холодная, чёрная кровь во флаконах. Желтоглазая болотная ведьма. Договора Серых Стражей…

Он кое-как поднялся, не обращая внимания на протянутую руку Алистера. Огляделся. Взгляд упал на трупы двоих шемленов, не прошедших Посвящения, и Табриса зазнобило.

…Тёмная жижа в чаше ничем не пахнет, на вкус – терпимо, но Табрис знает, что в ней есть кровь порождений тьмы. Косясь на зарубленного Дунканом Джори, он давится этой отравой, глотая через силу, пока она не встаёт ему поперёк горла... Он хрипит, раздирая ногтями шею и грудь, силясь сделать хоть ещё один вздох… Далёкий шум прибоя нарастает и глушит все звуки, ночное небо падает на Табриса и прижимает к земле…

Табрис сглотнул – в горле всё ещё стоял мерзкий привкус ритуального зелья – и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– И что теперь?

– Теперь я иду на королевский совет, а вы с Алистером ждёте меня в ставке. И ещё – возьми вот это, – Дункан протянул ему подвеску в виде маленького флакона, – здесь капля из чаши посвящения, на память о том, что ты пережил.

Под присмотром Алистера Табрис добрёл до палатки, лёг на тюфяк. Чувствовал он себя хорошо, но вместе с тем ощущал, как что-то в нём изменилось – пока ещё незаметно, но он уже знал, чуял воровским нюхом, чутким на беду, что это «что-то» будет расти, пока не заполнит его.

***

– Мне нужен твой арбалет, – заявил Табрис, с наглой ухмылкой глядя на Дункана. – Мне понравилось из него стрелять.

Он был уверен, что шемлен ему откажет, но почему бы не позлить его напоследок? В конце концов, они видятся в последний раз – Табрис не собирался ни сражаться с порождениями тьмы, ни выполнять это подозрительно лёгкое задание: дойти до верха башни и зажечь сигнальный огонь; нет, он твёрдо решил где-нибудь пересидеть бой – да хоть в той же башне, а потом вернуться в Денерим. Шианни уже, поди, заждалась.

– Бери, – Дункан протянул ему арбалет и стрелы, и чистосердечно сказал: – Я буду рад, если он спасёт тебе жизнь и поможет выполнить задание.

Ощущая странную неловкость от этих слов, Табрис взял арбалет. Зарядил его, краем уха прислушиваясь к последним напутствиям Дункана:

– В бой без нужды не ввязывайтесь. Помните, ваша задача – зажечь сигнальный огонь.

– Дункан… – жалобно произнёс Алистер, и Табрис поморщился. Послали же боги нытика в напарники! Даже Сорис так не хныкал. Ну хоть сражается он лучше Сориса…

***

Если бы не случайно встреченные маг и воин, они с Алистером, наверное, не дошли бы даже до башни – столько вокруг неё бродило порождений тьмы. О том, чтобы спрятаться и пересидеть бой, Табрис уже и не помышлял – башня тоже оказалась снизу доверху набита порождениями тьмы, и лучше отбиваться от них вчетвером, чем сидеть в укромном месте и молиться всем известным богам, чтобы мерзкие твари тебя не нашли.

Табрис приоткрыл дверь самой верхней залы, осторожно заглянул… и негромко выругался.

– Огр, – шёпотом пояснил он для остальных, и содрогнулся, увидев, как огр ухватил с пола оторванную человеческую ногу и стал сдирать с неё металлический сапог, словно шелуху с кукурузного початка, а потом сунул ногу в рот – и только кости захрустели.

Стрелять в эту громадину из арбалета – что булавкой колоть. Да и воинами эта тварь как кукурузой закусывает. И как он только умудрился сюда залезть – дверь маленькая, дыр в стенах нет...

– Я могу поджечь его, – нерешительно предложил маг. – Тогда вам будет проще с ним сражаться.

Внезапно Табриса озарило.

– Лучше подожги вон ту кучу дров, – он кивнул в сторону чурбаков, подготовленных для розжига. – Или это слишком далеко для заклинания?

– Нет… наверное, – задумчиво ответил тот, разминая пальцы.

– Нам ведь не огра победить нужно, а зажечь сигнальный огонь, – пояснил Табрис остальным.

– Здорово придумал, – восхищённым шёпотом одобрил его Алистер и дружески хлопнул по плечу.

Не подавая виду, что восхищение наивного Стража ему приятно, Табрис уступил место у двери магу. Тот открыл дверь шире, хитро взмахнул руками – и огненный шар, пролетев через весь зал, упал на кучу дров.

Ох. Лучше бы они убили эту тварь, думал Табрис, втянув в плечи голову и зажимая уши – после того, как дрова заполыхали, огр взревел так, что с лёгкостью заглушил бы церковные колокола. А на его зов с нижних этажей уже спешила толпа порождений тьмы...

***

Табрис медленно сел и настороженно огляделся. Похоже, у него уже входит в привычку просыпаться каждый день в новом месте. Незнакомый дом был обставлен бедно: кровать, два сундука, стулья, полки с книгами, связки сушёных трав и грибов под потолком – словно хижина ведьмы из страшной сказки…

Скрипнула дверь, впуская болотную ведьму по имени Морриган, и Табрис похвалил себя за догадливость. И правда, он у ведьм. Но теперь он хотя бы знает, как отсюда дойти до Остагара. А от Остагара уж как-нибудь добредёт до Лотеринга, и дальше, по Имперскому тракту – до самого Денерима…

Ведьма сверкнула на него жёлтыми глазищами, и Табрис заговорил, лишь бы только не молчать в её пугающем присутствии:

– Как я очутился здесь?

– Моя мать принесла вас, тебя и второго Стража. Иди, скажи ему, что ты жив, а то нам он не верит.

Нытик жив. Хорошо. Не хотелось бы одному пробираться через болота, кишащие порождениями тьмы.

Щурясь на заходящее солнце, Табрис подошёл к Алистеру.

– Как видишь, я жив, ведьмы меня не съели – наверное, потому что я слишком худой и костлявый.

Во взгляде Алистера промелькнуло облегчение, он неожиданно подался вперёд и обнял Табриса. Отстранился, вздохнул глубоко и затараторил:

– Хорошо, что ты жив! Дункан и Кайлан погибли…

У Табриса ёкнуло сердце. Дункан погиб?! А он только-только начал признавать, что этот шемлен достоин уважения. Хотел после битвы расспросить его о своей матери, ведь он знал её…

– …почти вся армия полегла под Остагаром, – продолжал Алистер, – кроме резерва, возглавляемого Логэйном. Предатель сбежал прямо с поля боя! И теперь орда порождений тьмы движется на юг…

– Так чего мы здесь рассиживаемся? – воскликнул Табрис. – Нужно быстрее брать ноги в руки и драпать отсюда, пока дорога на Денерим ещё свободна!

Лицо Алистера прояснилось.

– Я знал, что ты поможешь мне обличить Логэйна!

Табрис опешил. Шемлен, похоже, рехнулся, раз решил замахнуться на второе лицо государства!

Но когда Алистер изложил свой план, Табрис нехотя признал, что голова у шемлена варит. Если стравить знать друг с дружкой, то дело, может, и выгорит. А им с Алистером только и нужно, что наведаться к гномам, эльфам и в Круг магов, чтобы подтвердить союзные договора и собрать новую армию.

– Погоди, мне нужно подумать, – прервал он Алистера.

Рассеянно прихлопнув севшего на руку комара, Табрис задумчиво посмотрел на уходящую вдаль по болоту извилистую тропку. Алистер – не Дункан, от него он в любой момент сбежит. Денерим и Шианни никуда не денутся, а вот возглавить орден ферелденских Серых Стражей ему вряд ли ещё когда-нибудь предложат. В Ферелдене осталось всего-то двое Стражей, но Алистер – не предводитель, не тот у него характер, так почему бы Табрису не стать Стражем-Командором? Он будет богат, будет повелевать шемленами – всё, как он когда-то мечтал. А для этого всего-то и нужно, что потребовать у эльфов, гномов и магов выполнения договорённостей. Ерунда.

Табрис повернулся к Алистеру.

– Я согласен.

<div align="center"><a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3394382" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/0/6/6/3066042/84308031.jpg"</a></div><div align="center">

@темы: гет, джен, «Четыре демона»

---

Маги в законе: неделя желания

[Маги в законе]

Название: К цели
Автор: Маги в законе
Бета: Маги в законе
Пейринг/Персонажи: м!Морриган(Морган), Терон Махариэль, Алистер, Огрен
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Размер: 1101 слово
Предупреждения: смена пола
Ключ: повседневность, PG-13, каннибализм, смена пола

«Гномы говорят, что Глубинные Тропы простираются от Пыльного города до самых корней гор. На многие лиги вперёд ведут тоннели под многотысячным весом камня. Хочется поскорее выбраться отсюда, увидеть солнце».
На каждом повороте Морган с надеждой заглядывает вперёд, желая увидеть хоть что-то, кроме ставших почти привычными каменных стен. Тщетно. Ничего не меняется уже третий день – те же бесконечные коридоры, многочисленные ответвления и доставшие уже, кажется, всех, порождения тьмы в каждом отнорке.
«Страшно представить, сколько их здесь может быть, ведь против этой нескончаемой орды только один маленький отряд. Два Стража, гном, от которого несёт похлеще, чем из выгребной ямы, и я. Колдун, отступник, малефикар, ведьмак – как меня только ни называли. Хоть у меня и не было желания познать глубины этих гор, отряду нужен был хороший маг, а старушку Винн, как назло, разобрал кашель. К тому же, пройти этот путь до конца – испытание не из лёгких.»
Морган вздохнул. Те, кто остались наверху, сейчас наверняка смеются над ними. Да и как не смеяться – сами полезли Архидемону в пасть. Да, Терон говорил, что тут где-то обитает древний голем, от которого им нужна корона для будущего короля гномов, но Страж точно ориентируется здесь не так хорошо, как в родном лесу. Видно, затем и взяли этого подзаборного гнома – чтобы совсем не заблудиться.
«От второго Стража тоже толку чуть. Бросается на всё, что движется, а как колдовать, не задевая его? Вечно ноет после боя, что обжёг бок, приморозил ногу, или слабостью зацепило. К своему счастью, Алистер слишком ненавидит образ, который я принимаю в бою, поэтому от жвал паука ещё не страдал. Хм, надо бы исправить оплошность…»
За очередным поворотом сгущается темнота, предвещая скорый бой. Морган не Страж, но тоже научился чувствовать, где твари нападут. Тут место удобное для атаки, стоит предупредить остальных. Хоть они не слишком-то прислушиваются к его советам, Морган умеет быть настойчивым, когда это касается его жизни.
– Впереди, слева, – подсказывает он, незаметно подбираясь к замедлившим ход Стражам, видно, тоже почуявшим недоброе. Алистер вздрагивает, и улыбка выползает на лицо Моргана. Терон его, конечно, услышал. Кивнул, достал кинжалы.
Его лук в подземелье оказался бесполезен – тварей-то много, и в толпу попасть легко, но это не вольные леса, к которым привык долиец. Стрелы отскакивают от стен, наконечники тупятся, ломаются, а пополнить запас возможности нет. Так что он окончательно перешёл на кинжалы. Пока Алистер и Огрен носятся по полю боя, Терон не подпускает противников к нему. Моргану некогда заниматься мелочью, он бьёт огнём по площадям.
Наступает тишина – так тихо, что слышно дыхание каждого. Затишье перед бурей. Но вот в руке Моргана вспыхивает огненный шар, срывается с ладони, направляясь в тёмный угол коридора, и освещает всё вокруг пламенным заревом. В ответ отзываются гортанными криками гарлоки и генлоки, а пол тоннеля сотрясают шаги великана огра. Морган отскакивает, уступая дорогу воинам – Алистер с размаху бьёт щитом, сбивая с ног противника, Огрен сеет панику в толпе порождений, доносится лишь свист его секиры и жуткие вопли. Терон уже обагрил свои кинжалы чёрной кровью, его ловкая фигура мелькает то здесь, то там, и точные удары косят тварей одну за другой.
Морган тоже не остаётся в стороне. Пламя затихло, на смену пришёл холод. Вморозить ближайших порождений в лёд, наложить слабость на командира, проклятие на эмиссара, выглянувшего на огонёк, и снова вызвать заклинание посильнее, чтобы как можно быстрей разделаться с противником. Но твари снова лезут из всех щелей, словно их там набито, как сельдей в бочке.
Ещё несколько энергичных пассов – и порождения отступают. Но никто не даст им уйти и снова затаиться, подстроить ловушку. Алистер и Огрен занимаются недобитками, а на Моргана наваливается слабость. Сколько ещё они будут брести вперёд, неизвестно куда?
«Проклятые тоннели! Проклятые порожденья тьмы! Проклятая темнота, в которой не разобрать и того, что творится под ногами! Выбраться отсюда, скорее! Глотнуть воздуху, хоть на миг не чувствовать эту дрянную вонь! Она словно скверна – впитывается в кожу, забирается внутрь, горчит привкусом железа на языке. Я сам давно пропитался ею насквозь, должен бы и привыкнуть, но не получается…»
Он тяжело опирается на посох, прислоняется к не слишком чистой стене. Несколько минут покоя, и напряжение схлынет, в голове прояснится, но желание покинуть столь негостеприимные подгорные коридоры останется. Морган, всё-таки, не гном.
«Стоит признать, хотя бы самому себе, что и мои силы не безграничны. Постоянные схватки с ордой выматывают, а заклинателю надо иметь чистый разум. Закрыть глаза, отрешиться от мира, забыть на время, где я. Просто позволить себе отдохнуть, пока есть такая возможность.»
Ему не мешают – кто-то присаживается поодаль, слышно частое дыхание и тихие изредка бросаемые реплики. Кажется, там, за следующим поворотом, должен быть проход на ещё один уровень вниз, а это значит, что они хоть немного приблизились к цели. К одной из немалого списка…
Когда он наконец-то открывает глаза, обнаруживает, что вокруг ни души. Словно не стояли тут только что Стражи и не отпускал сомнительные шуточки гном. Тишина, темнота, он один здесь.
Рука привычно сжимает посох и Морган осматривается по сторонам. Не похоже на шутку, не мог же он настолько сильно отключиться, разве что… действительно уснул.
На глубинных тропах много опасностей, но в Тени их ещё больше. Невысказанные страхи, желания, гнев – все находят воплощение здесь. И потому надо быть особенно осторожным.
Чей-то тихий шёпот доносится до его слуха. Морган оборачивается, и упирается взглядом в почти не прикрытую женскую фигуру. Голова демоницы увенчана рогами, а фиолетовые глаза алчно глядят на него.
– Ты был неосторожен, маг. Тебе удалось привлечь моё внимание. Ну, поведай мне, каково твоё желание?
Всё это игра – она давно знает, о чём он думал. Не первый раз Моргану является демон, и, скорее всего, не последний. Жизнь – сплошное искушение.
– Убирайся прочь, создание Тени. Тебе не сбить меня с пути. Чего бы я ни желал – это не стоит платы.
Он говорит твёрдо, но демон так просто не отстанет.
– У тебя много желаний, ты жаждешь силы, власти, свободы. Признай это. Тебе вовсе не хочется шляться со Стражами в попытке предотвратить Мор. Для тебя найдутся дела поважнее. Что там гномы или мелочные людишки, ты желаешь быть выше всех их. Поразительно, что тебя нашла я, а не Гордыня.
Говорить с демоном, который вбил себе что-то в рогатую голову, смысла нет. Морган отворачивается. Да, демоница задела его гордость, и сомнения закрадываются в душу, но нельзя идти у неё на поводу.
– Мне не о чем с тобой говорить. Убирайся, или я сам прикончу тебя.
В нём закипает злость, но она – меньшее из зол. Демон не хочет рисковать, он просто подождёт до нужного момента, чтобы напомнить о себе снова. Смех разносится в ушах, и Морган с чувством облегчения просыпается.
Оказывается, сон сморил не только его – Стражи тоже уснули, прикорнув друг к другу, только Огрен сидит на каменном полу, придерживая секиру, и стережёт их сон. Где-то далеко слышны стуки и скрипы, может быть, за очередным поворотом их вновь поджидает бой, но, по крайней мере, они потихоньку продвигаются вперёд. К цели.

Название: Кошмарные желания
Автор: Маги в законе
Пейринг/Персонажи: Хоуки, kid!Морриган
Форма: комикс
Категория: джен
Рейтинг: NC-17
Размер: 12 страниц
Предупреждения: насилие, лишение воли, зомби-AU
Ключ: триллер, NC-17, лишение воли, зомби-AU

Название: (Не) бойся своих желаний
Автор: Маги в законе
Бета: Маги в законе
Пейринг/Персонажи: ф!Хоук/Изабелла, демон Желания
Категория: фемслэш
Жанр: романс, элементы hurt\comfort
Рейтинг: R
Размер: 1247 слов
Предупреждения: кинк на

спойлер

запах,

спойлер

адреналиновая зависимость
Ключ: романс, G, кинк, зависимость

Стрела порождения тьмы пролетает у самого виска, отсекая несколько прядей волос, и после этого Хоук сжигает его заживо.
Лиандра ругает ее, и Хоук уверяет, что подобного больше не повторится, что она все поняла, что обязательно будет осторожна. Но эйфория от адреналина превращает обещание в ложь.
«Я дам тебе силу», – смеется Желание, витая вокруг Хоук, пока та спит.
Но Хоук не желает силы – у нее она в достатке.
Ей хватает того, что есть. Ей нравится плясать на поле боя, ближе к врагам, чем должно магу, нравится уходить из-под лезвия меча в последнюю секунду, нравится почти опаляться собственным пламенем, сжигая тех, кто подобрался опасно близко. Это уже даже не азарт боя – эйфорию приносит не сам бой. Это нечто большее, ради чего Хоук снова и снова ходит по лезвию. А больше силы означает меньше риска.
Изабелла встречает Хоук шоу с дракой, глубоким декольте и пошлой шуточкой, и Хоук понимает, что ей интересно продолжить это странное знакомство. Она бесстыдно шутит в ответ и по заливистому смеху понимает, что они сработаются. А по кошачьей улыбке – что в ее постели Изабелла наверняка будет смотреться лучше, чем кто-либо еще. В пропитом кабаке пахнет дешевой выпивкой, мочой и едва уловимо – морем. Хоук догадывается, кто в этом месте может пахнуть так приятно, и познакомиться поближе хочется еще больше.
«Я дам тебе тех женщин, что ты пожелаешь», – мурлычет Желание, обращаясь то миловидной цветочницей, то распутной девицей.
Но Хоук не желает этих женщин – у нее есть Изабелла. Пока лишь как соратник, но они обе работают над тем, чтобы как можно быстрее решить этот вопрос.
В бою она такая же, как в жизни – яркая, игривая, открытая. Вот она здесь – напади да убей, – а теперь уже прижимает кинжал к твоему горлу. Они работают в одном ритме: обе играют с огнем, оказываясь слишком близко к врагу, обе упиваются боем, своей ролью в нем и своим превосходством. Хоук поджигает землю там, где секунду назад была Изабелла, а та вскрывает горло разбойнику, который уже занес свой кинжал над головой Хоук, спасая буквально в последнюю секунду. И Хоук почти восхищает это в Изабелле – Изабела знает, что ей нравится. Они чувствуют друг друга настолько хорошо, словно знакомы всю жизнь.
Андерс недовольно ворчит, ругая Хоук за неосторожность, когда залечивает раны, Мерриль вкрадчиво просит поберечься, а Изабела садится рядом и зацеловывает синяки, ласково шепча на ушко, как хороша она была в бою. Хоук обнимает ее, целуя ее скулы, жмется поближе, наслаждаясь теплом тела и головокружительным запахом моря вперемешку с пряным запахом крови, а потом заваливает прямо на песок, забывая о том, что рядом есть кто-то еще.
После возвращения с Глубинных троп наступает самое настоящее затишье, и Хоук бесится. Она все чаще вытягивает всех посреди ночи на улицы, словно желая нарваться на разбойников или еще какую шваль, и злится еще больше, когда кроме нищих никого не встречает. Хоук словно теряет разум – она провоцирует стражу, колдует прямо под носом у Мередит. Она перехватывает Изабеллу у Казематов ночью и тащит в темный переулок, зажимая ее прямо там и обещая повторить тот трюк с электричеством, которым когда-то прославился Андерс. Патруль храмовников проходит совсем близко, Изабелла изо всех сил старается быть непривычно для них обоих тихой, а Хоук, подгоняемая столь желанным адреналином, выполняет свое обещание. Идут дни, и Хоук становится все невыносимее. Она всем грубит, ссорится с Андерсом, задирает Мерриль и почти дерется с Фенрисом, обещая взгреть его эльфийский зад голыми руками. У нее трясутся руки, как у алкоголика, который не прикладывался к бутылке уже несколько месяцев. И в один прекрасный день Изабелла, таинственно улыбаясь, уводит ее куда-то. Возвращаются они лишь под утро – измазанные в крови, усталые и явно очень собой довольные. Хоук извиняется перед всеми за свое поведение – у нее перестали трястись руки, взгляд стал мягче, а вместо оскала вернулась прежняя полуулыбка – и снова становится прежней.
«Я дам тебе то, что ты ищешь на ночных улицах», – не унимается Желание, пытаясь в очередной раз завладеть душой магессы.
Но Хоук не нужны ее обещания – у нее есть ходячая неприятность с глубоким декольте, которая всегда найдет какие-то приключения как на свой прекрасный зад, так и на чужие.
Изабелла заявляется к ней в поместье с просьбой о помощи, и Хоук, конечно же, не отказывается. И как всегда оказывается не разочарована в своем выборе. С Изабеллой никогда не бывает скучно – Изабелла всегда знает, что нужно Хоук сейчас, что нужно было вчера и что нужно будет завтра.
Кастильон что-то предлагает, желая избежать кровопролития, но Хоук не избегает боя – она ищет его. Едва он договаривает, по немому приказу отряд Хоук рвется в бой, хоть численное преимущество играет против них. Сверкают кинжалы, свистят стрелы, вспыхивает магический огонь. Хоук подбирается к Кастильону почти вплотную, ударяя навершием посоха в живот, перехватывая руку с кинжалом в опасной близости от своего лица. «Гори», – шепчет Хоук и снова отпрыгивает в последний момент, едва не загоревшись от собственного огня. Высший момент собственного триумфа и восторг от того, насколько близко она подобралась на этот раз, прерывает сталь у шеи и словно такая же стальная хватка на руке. Хоук едва успевает открыть рот, когда лезвие режет кожу, но вспороть ей горло разбойник не успевает. Хоук слышит тихий хрип, треск костей и утробное бульканье, а затем ее ловит Фенрис. Она дрожащими руками касается шеи, нащупывая теплую кровь, свою кровь, и смеется. Адреналин бьет по вискам, как молот по наковальне, рана пульсирует, напоминая о том, как близко подобралась смерть. Такой легкости в теле Хоук еще никогда не ощущала, она словно и вправду только что умерла и родилась заново. Хотелось смеяться во весь голос, кричать от переполняемых эмоций. Страх, восторг, азарт, возбуждение – их столько, что все не назовешь, и какое из них сильнее – тот еще вопрос.
В себя Хоук приводит обиженный голос Изабеллы, мол, как же она теперь, без корабля осталась. Хоук ухмыляется, поднимаясь на ноги, и, обещая дать ей кое-что гораздо лучше корабля, валит на землю, затыкая рот поцелуем. Сзади кто-то недовольно цокает языком, но Хоук все равно. Адреналин все еще сотрясает тело дрожью, и хочется продлить это сладкое чувство. Чувство отвращения приходит уже после, и они с Изабеллой, подкалывая друг друга и вытираясь от своей и чужой крови, закоулками пробираются в особняк, чтобы привести себя в порядок.
Изабелла всегда куда-то уходит, но неизменно возвращается, снова наполняя жизнь Хоук приключениями, сексом и смыслом. Это становится замкнутым кругом – Изабелла приходит к ней, ластится, как кошка, а затем исчезает, пропадая днями где-то и с кем-то. И Хоук это нравится, нравится понимать, что ее женщина-море всегда возвращается, словно прилив. Что эта свободолюбивая женщина все равно ее женщина, несмотря на то, что она говорит и кем себя ставит. Они ругаются так же громко и так же «навсегда», как и мирятся. А потом Изабелла снова уходит, и Хоук смакует мысль о том, как быстро она вернется.
Когда Изабелла сбегает, оставив после себя едва ли трогательную записку, Хоук не впадает в депрессию, не злится и не бежит ее преследовать. Ведь Изабелла – вечно свободное море, а за отливом всегда идет прилив, и она думает, насколько же сильным он будет. Хоук идет ва-банк и побеждает – Изабелла возвращается снова. И после такого уже вряд ли куда-то уйдет.
Запах моря становится подобным наркотику. Хоук целует плечи Изабеллы, вжимая пальцы в теплую кожу, поднимает их выше, запуская волосы, в которые после зарывается лицом. И жадно втягивает их запах – проклятый запах моря и крови, который сводит с ума, который мгновенно пробирает до самых костей, отдается дрожью в теле и покалыванием на кончиках пальцев. Хоук целует ее за ушком и опускается к шее, заваливая смеющуюся Изабеллу обратно на кровать.
«Я могу дать тебе все, чего ты желаешь», – в очередной раз вкрадчиво шепчет Желание, протягивая свои руки. Хоук усмехается ей в ее искаженное лицо во сне.
Все, чего я желаю, я сполна беру каждый день.

Название: К чему приводят желания
Автор: Маги в законе
Пейринг/Персонажи: ф!Лавеллан/ОМП, демон Желания,

спойлер

Солас
Форма: мини-комикс
Категория: гет
Рейтинг: G
Референсы/источники: пародия на мультфильм «Аладдин», мем Солас
Размер: 4 страницы
Ключ: пародия, G, ОМП, Kidfic

@темы: фемслэш, Алистер, Бетани, арт, Огрен, Изабела, гет, Морриган, Карвер, м!Махариэль, джен, Леандра, ж!Хоук, демон Желания, ж!Лавеллан, «Четыре демона», Малкольм Хоук, Маги в законе

---

[котики, ДА!]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Трое в лодке: неделя желания

[#Трое в лодке]

Автор: #Трое в лодке
Название: Медленная стрела
Пейринг/Персонажи: Солас, Фелассан,

спойлер

эванурисы
Категория: джен
Жанр: пропущенная сцена, роад-стори, АУ
Рейтинг: G
Размер: ~1060
Предупреждение: роад-стори, кроссовер с Warhammer 40,000
Ключ: роад-стори, G, кроссовер, пропущенная сцена

Рейд оказался более чем удачен, — Солас удовлетворенно кивнул, глядя, как Фелассан осторожно примеривается к россыпи синих кристаллов, накрытых пси-конусом.

Метеоритная гряда, обнаруженная неподалеку от Те'Дас, принесла неожиданный улов, эти штуки просто фонили псионической энергией. Теперь, когда добыча Камней Душ стала недоступна, все, что могло их заменить, ценилось не меньше жизни, и это не было преувеличением.

— Осторожно, — предостерегающе сказал Солас. — Они опасны, если к ним прикоснуться.

Фелассан кивнул, не сводя взгляда с кристаллов.

Путь Изгнанника эльдар, избранный Соласом, разрешал Отшельникам время от времени отдыхать от скитаний и поисков, и он уже предвкушал, как покинет корабль, чтобы провести некоторое время на твердой поверхности. Мертвые глубины Космоса высасывали все силы.

«Ужасный Волк», легкий корсар Соласа, был переведен в режим автопилота, и поэтому Фелассан с любопытством прильнул к находке. Как и прочие экзодиты, он не утратил пси-способностей, но они изменились, ослабли, адаптировавшись к его миру, планете Те'Дас.

Минули сотни лет после Катаклизма, когда божество Хаоса Слаанеш, Та-Что-Жаждет, уничтожила Империю эльдар и породила Око Ужаса, дыру в Варпе, населенную демонами. Уцелевшие эльдар, которые предпочли отправиться на поиски Девственных Миров и осесть на вновь найденных планетах, получили прозвище экзодиты, Ушедшие.

Те'Дас стала одним из крупнейших поселений экзодитов, ее атмосфера и щедрая природа привлекли множество эльдар, которые привезли с собой драконов и крупных ездовых животных, прижившихся в благодарном климате планеты.

Экзодиты вели простую, полную забот и трудов жизнь, но никогда не забывали о величии расы эльдар, что так нравилось Соласу. Гибель Империи лишила их новых Камней Душ, стеклянных сфер, которые поглощали души после смерти, спасая от ненасытной Той-Что-Жаждет. Вместо них экзодиты сооружали алтари Духов Мира — Источники, в которых навечно сохраняли разумы своих мертвых.

В своих странствиях Солас всегда с удовольствием навещал Те'Дас, делясь ценными артефактами и не менее ценными знаниями с ее обитателями. Втайне он понимал, что связан с ними — глубокой и взаимной симпатией.

— Смотри, — тревожно сказал Фелассан, вырвав Соласа из омута размышлений.

Осколок Каэлы Менши, выдохнул Солас, отчаянно надеясь, что сознание подводит его после долгого полета. Точка на радаре приближалась, мигая тревожным алым проблеском: штурмовой модуль Темных, — а значит, неподалеку есть и их крейсер.

Во рту появился кислый привкус, словно произнесенное вслух имя бога-убийцы обожгло язык.

Темные эльдар, обитатели мрачного Комморрага, твари, чьи души медленно пила Та-Что-Жаждет. Продлевая свои почти бесконечные жизни, полные изощренных удовольствий, они также питались чужими душами, восполняя пустоту в собственных.

Гедонистические культы Темных, воспевающие похоть и пытки, возвели в ранг высокого искусства ритуальные убийства и жертвоприношения; чем медленнее и мучительнее погибали жертвы, тем полнее насыщались их палачи. Соласу говорили, что Аздрубаэль Вект, Верховный Лорд Комморрага, способен высасывать капли душ из изувеченных тел, превращая их агонию в визжащую вечность.

Жажда Темных постоянно росла, требовала все больше жертв, вынуждая к вечному поиску душ для кровавых пиршеств. Обезумев в своем безграничном голоде, Темные превратились в подлинный бич Миров, оставив порождений Хаоса далеко позади.

Челнок Темных был уже виден на горизонте, синяя точка среди россыпи бездушных звезд. Солас закусил губу. «Волку» не уйти, скорость штурмового модуля в несколько раз выше, абордажная сеть вот-вот сомкнется вокруг корабля.

— У нас есть торпеды, — с надеждой сказал Фелассан. — Челнок хрупкий, мы можем попытаться.

Только не с Темными. Их штурмовые модули окружало голополе, искажающая радары защита. Попасть в него невозможно. Но стоило попробовать кое-что другое…

Цегорах, взмолился Солас, хотя никогда не был адептом Смеющегося Бога, пусть мне повезет. Защелкнув ремни, он сжал предплечье Фелассана, посылая ему мысленный сигнал, изо всех сил понадеявшись, что тот не подведет.

Прикрыв глаза, Солас глубоко вдохнул, концентрируясь.

— Давай, — прошептал он, и Фелассан что есть мочи рванул рычаг, включив аварийное ускорение. «Ужасный Волк» содрогнулся и, к ужасу Соласа, замер, а затем понесся вперед, уйдя в прыжок на чистой энергии звезд, пропорол ледяное пространство и врезался в челнок Темных.

Миг — и Вселенная взорвалась. Солас перестал видеть, слышать, существовать. Пропала кабина и управляющий пульт корсара, исчез Фелассан, испарились звезды, черная морозная тьма хлынула в ноздри, лишая дыхания.

Я иду прямо в Пустоту, успел подумать Солас. Чавкающая тьма вокруг была живой, Та-Что-Жаждет, урча, поглощала его душу. Но прежде чем он захлебнулся собственным криком, длинный, томительный миг ужаса наконец кончился.

Солас ударился обо что-то твердое, ощутив, как боль отдается в живот; в рот набилась земля. Инерция собственного веса протащила его еще немного вперед, и все стихло. Осторожно открыв залепленные грязью глаза, он увидел лежащего ничком Фелассана.

Жив ли?

Солас подполз ближе и с облегчением выдохнул. Созданный им контур из пси-энергии спас их жизни. Взрыв псионики был так силен, что на мгновение привлек внимание самой Слаанеш, Принца Хаоса, беснующегося божества, и она дотянулась к нему сквозь Варп, присосавшись тысячью жаждущих ртов. Соласа затрясло.

Челнок горел, выбрасывая в небо столб зловонного дыма. Чадящие обломки «Волка» смешались с обломками штурмового модуля Темных. На мгновение злая радость охватила Соласа: даже если кто-то уцелел, он никого не заберет в Комморраг. И никогда туда не вернется.

Кое-как поднявшись на колени, Солас огляделся: их с Фелассаном выбросило недалеко от поселений. Ветер доносил взволнованные голоса. Скоро нам помогут, подумал Солас, сжимая кровоточащие губы.

Потом он услышал шаги, легкие, как предсмертный вздох; и тьма, притаившаяся за плечом, сладострастно рассмеялась, прошептав: оглянись.

Выжившие Темные: четверо мужчин и четыре женщины.

Они окружали, приближаясь неторопливо, точно охотники к подраненной дичи. Солас знал, что сопротивление бесполезно — никто не выстоит в сражении против Темных. Их мощь, ловкость, скорость в бою, дарованные силой поглощенных душ, не ведали себе равных. Деструкторы, печально известное во всех Мирах оружие Темных, плавили броню, как воск и превращали плоть жертв в иссушенные волокна.

Выглядели они почти так же, как прочие эльдар — высокие, с заостренными ушами, — но их выдавала кожа, бледная до полупрозрачности от постоянного пребывания в сумрачном Комморраге, и оранжевые глаза. Солас вздрогнул: оранжевые глаза означали принадлежность к высшим.

Старший из Темных, с мертвенно белым и хищным лицом, остановился перед Соласом, насмешливо глядя сверху вниз.

— Я Эльгарнан, — представился он. — Архонт Кабала Черного Солнца. А это, — он указал на остальных, — мои кабалиты. Мы благодарны тебе. — Он издевательски сощурился: — За целую планету мягких, беспомощных, сладких экзодитов.

Исходящий от Эльгарнана жар снедающей его Жажды обжигал кожу Соласа. В глазах Темного светилось безумие черных звезд и бесконечных, залитых кровью пыточных Комморрага.

Солас поймал умоляющий взгляд Фелассана и стыдливо отвернулся. Прости, старый друг, умереть быстро не удастся. Никому из нас.

— Отшельник, — задумчиво произнесла женщина, стоящая рядом с Эльгарнаном. Ее лицо было совершенным и пустым, как у статуи. Все это время она молчала, пытливо сверля Соласа взглядом. — Очень сильный псайкер. Оставим его, он пригодится.

Темный, который назвал себя Эльгарнаном, рывком поднял Соласа с колен.

— Голодная Сука ждет, — произнес он, имея в виду бесконечно алчущую Слаанеш. — Веди же нас.




Автор: #Трое в лодке
Название: История одного предательства
Пейринг/Персонажи: Крассиус Сервис, ОМП, ОЖП
Категория: джен
Жанр: Эпистолярный жанр
Рейтинг: G
Размер: ~1200
Предупреждение: фобии, учебные заведения-AU, ОМП, ОЖП
Ключ: Эпистолярный жанр, G, фобии, учебные заведения-AU

Приказ

Студента третьего курса Минратоского Государственного Круга Магов Крассиуса Сервиса назначить личным ассистентом магистра Илиана Аврелиуса для прохождения летней практики по демонологии.

10 молиориса 9:25 Дракона

Первый Чародей Круга Магов Минратоса
Алисия Мэй

***

Доброго вам дня, глубокоуважаемая как мной, так и всей нашей дружной студенческой общиной госпожа Мэй!
Пишет Вам студент третьего курса заочного отделения Крассиус Сервис.
В первую очередь от всей души хочу заверить Вас, что письмо сие написано в порыве отчаянья, и сумей я найти иной выход из сложившейся ситуации, не посмел бы даже на миг задуматься о столь недостойном истинного тевинтерца поступке. Однако же, хоть сердце мое и обливается кровью, я вынужден просить Вас способствовать назначению меня на иное место прохождения практики по демонологии, нежели поместье магистра Аврелиуса.
С великой скорбью вынужден довести до Вашего сведения, что вышеуказанный достопочтенный магистр спятил, и двое прошлых его практикантов до сих пор плачут ночами и страдают ничем не объяснимой фобией демонов желания, темноты, водных процедур и, как ни странно, пауков.
Спешу заверить, что как ученому мне, безусловно, чрезвычайно интересен данный парадокс, однако же со смиренной грустью вынужден признать, что не обладаю достаточной отвагой для его всестороннего изучения.
Посему, взывая к Вашему состраданию, прошу направить меня к магистру Эрастенесу и его выдающейся коллекции артефактов времен поклонения Древним Богам. Не без гордости хочу обратить Ваше внимание, что являюсь в некотором роде экспертом в этой области. Кроме того, напоминаю, что искусство демонологии заключается не только в практической части, но также важна и историко-культурная составляющая, коей я и желаю посвятить свою будущую дипломную работу.
В маловероятном, но от того не менее прискорбном случае игнорирования моей смиренной просьбы, я с величайшей неохотой буду вынужден опубликовать не так давно случайным образом попавшие ко мне в руки любопытнейшие данные, касательно Вашего достопочтенного семейства и Вас лично.
Обязан предупредить, что хоть на сей момент являюсь единоличным обладателем пикантной информации, в случае моей преждевременной кончины она разойдется по всей Империи с утренней почтой.
За сим вынужден откланяться,
Вечно Ваш,
Крассиус Сервис

***

Привет, Мэй!
Не знаю, говорил ли тебе кто раньше, но в нашем всесторонне развеселом учебном заведении, ты, душа моя, что роза среди вялых лютиков.
С тех пор как увидел тебя, я не могу перестать о тебе думать. Я не могу есть, не могу спать, не могу даже пить, а уж это для студента верный признак потери душевного покоя.
В моей груди горит пожар, и все мои песни только о тебе. Пусть я младше тебя, но я не из тех мужчин, что будут этого стесняться, как ты, я надеюсь, не из тех женщин, что разделяют их смущение.
Прости, мои мысли путаются, а рука, пишущая эти строки, дрожит. Наверно ты гадаешь, о чем я вообще.
О любви. О страсти. О безудержном желании.
Желании лицезреть тебя ежесекундно всю оставшуюся жизнь. О большем и мечтать нельзя.
Возможно, ты захочешь отвергнуть меня, ведь моя семья и вполовину не так богата, как твоя, но не торопись с выводами. Вскорости мои дела пойдут в гору, я уже предпринял для этого все необходимые шаги. Не могу вдаваться в подробности, но трамплином для моего взлета станет эта летняя практика.
Так что, поверь, между нами нет преград. Все зависит только от тебя.
Целую твои нежные пальчики.
Вечно твой,
Красс
P.S. Мечтаю о нашей встрече, как Андрасте о Создателе.

***

Студентке МГКМ Лючии Валериус
Общежитие третьего курса

Здравствуй, сестренка!
Помнишь, как неделю назад ты передала мне для Первой Чародейки письмо от своего сокурсника? Того милого мальчика, на которого на днях пытались совершить покушение?
Не знаю, что было в том письме, но наша мымра прямо-таки расцвела. Не удивлюсь, если спустила половину состояния на омолаживающие процедуры. И это после того, как всему Тевинтеру пришли копии ее постыдных писем к магистру Илиану Аврелиусу! У этой женщины ни стыда, ни таланта. Более ужасающего образчика любовных посланий я не видела за всю свою жизнь.
Мальчонка, кстати, сегодня заходил. Все еще хромой и в бинтах после лазарета, но глаза горели, как у Таласиана, уничтожающего Арлатан. Дверь в мымрин кабинет чуть не ногой распахнул.
Мы уж всем секретариатом решили, что все, доигралась старуха Алисия: или кто-то ее подсидел или бедняга Илиан, которого она преследует уже тридцать лет, наконец-то упросил архонта избавить его от этой кары Создателя. Даже хотели открыть то дорогущее вино, подаренное в прошлом году выпускниками.
Увы, вину придется подождать.
Мальчонка вышел из кабинета через полчаса, и видок у него был что у мокрого иглоспина. Отпоили мы его чаем, мы ж не без сердца, а он все рыдал, что слишком молод и что не для этого папа розочку растил, но подробностей мы от него так и не добились.
Мы уже все извелись. Лукреция даже предложила погадать на внутренностях, как ее ривейнская нянька когда-то делала. Но сама понимаешь, не можем же мы посреди выпускных экзаменов прямо в деканате куриц потрошить, верно? Поэтому, сестренка, и обращаюсь к тебе. Ты не знаешь, что в письме было? Очень уж любопытно.
С любовью,
Оливия

***

Старшему секретарю Оливии Валериус
Деканат МГКМ

Оливия!
Еще раз назовешь Красса Сервиса милым, и я прекращу с тобой общаться. Это ведь тот самый наглец, что посмел бросить меня на первом курсе и увлечься той кривоногой лаэтанкой! Как ты могла забыть?!
Отвечая на твой вопрос: скажи Лукреции поберечь бедных курочек, конечно же, я знаю, что было в письме. Но обо всем по порядку.
Видишь ли, дорогая сестрица, этот негодяй решил, что мы расстались по взаимному согласию и с тех пор имел неосторожность считать меня подругой. Я не разубеждала его и терпеливо ждала своего шанса, как и наставляла мама, овдовев третий раз.
И дождалась!
Этот осел попросил меня отправить за него два письма, потому что, видите ли, у него в тот день было много дел, а я "изнывала от скуки".
Конечно же, я согласилась. И конечно же, я их прочла перед отправкой.
Ты не поверишь, в одном он пытался шантажировать Первую Чародейку и заставить ее назначить ему нового научного руководителя, а во втором признавался в любви не кому-нибудь, а Мэйварис Тилани с пятого курса!
В общем, я "случайно" перепутала письма.
С любовью,
твоя рассеянная сестра
Лючия
P.S. Жаль, конечно, что теперь я никогда не увижу лицо Красса, узнающего всю правду о Мэйварис, но старуха Алисия тоже достойная кара за его подлость.

***

Первому Чародею Алисии Мэй
Круг Магов Минратоса

Алисия, супруга моя несостоявшаяся, словами не передать, как я рад новости о твоей скорой свадьбе и не со мной.
Твоему суженому и по совместительству моему новому ученику готов оказать всестороннюю поддержку в любых его начинаниях, однако же от участия в экспериментах не освобожу.
Во-первых, нашей армии необходимо что-то столь же действенное, как методы психологического воздействия у кунари и мне нужно на ком-то тренировать своих демонов желания и ужаса.
Во-вторых, это подготовит юного Крассиуса к жизни с тобой.
К счастью, уже не твой
Илиан

***

Крассиусу Сервису
Общежитие третьего курса

Ты все равно покойник, Красс. Тилани всегда платят свои долги.
С вечным презрением,
Мэйварис

***

Ректору Генри Морраку
Университет Орлея

Достопочтенный лорд Моррак,
Позвольте представиться, я Крассиус Сервис, единственный сын и наследник магистра Аклассия Сервиса, обладатель неоконченного высшего образования и стремления как можно быстрей познать мир за пределами дряхлых стен Круга Минратоса.
До меня дошли слухи, что Вы ищете специалиста по современной тевинтерской культуре в качестве ассистента и советника в написании серии пропагандистских статей, призванных очернить мою Великую Родину в глазах всего прочего Тедаса.
С готовностью хочу предложить на эту роль свою скромную кандидатуру. Также хочу обратить Ваше внимание, что обладаю богатой фантазией и обширными познаниями в формировании фобий, и в случае несоответствия моих рассказов Вашим ожиданиям, готов незамедлительно ими воспользоваться.
С Вашей стороны требуется лишь предоставить мне комфортное убежище на территории университета.
Упреждая щекотливые вопросы: да, я маг, что, как я слышал, может создать мне проблемы в ваших гостеприимных землях. Однако я вовсе не против, если в качестве меры предосторожности со мной постоянно будут находиться столько храмовников, сколько Вы посчитаете уместным.
Более того, я настаиваю на этом.
С надеждой на плодотворное сотрудничество,
Крассиус Сервис



Автор: #Трое в лодке
Название: Будни Инквизиции
Пейринг/Персонажи: Гаррет Хоук, ф!Лавеллан/Блэкволл, Дориан, Сэра, Хардинг
Категория: джен, гет
Жанр: треш-драма
Рейтинг: R
Размер: ~1600
Предупреждение: повседневность, преступная деятельность, смена сущности, насилие
Ключ: Повседневность, R, преступная деятельность, смена сущности

*

зомби

***

— Я не понимаю, к чему такая спешка?

Эллану раздражала необходимость нестись сломя голову, будто рекрут, опаздывающий к раздаче утренней каши.

Настроение и так было испорчено: они с Варриком проторчали весь остаток дня на Восточной стене, тщетно дожидаясь Гаррета Хоука, Защитника Киркволла, прибывшего в Инквизицию по какому-то важному делу.

— Ты уверен, что он уже в Скайхолде? — пятый раз нетерпеливо спрашивала Эллана, у которой были весьма определенные планы на вечер.

В голове роились неприятные мысли. Вот обольстительно улыбающаяся Мариден сидит у Блэкволла на коленях и нашептывает ему песенку про Стража. Вот они пьют любимое элланино вино и закусывают специально заказанным для нее антиванским голубым сыром, а вот уже в обнимку выходят из «Вестника» и направляются к конюшне. За ними крадется Сэра.

— Уверен, — упрямо отвечал Варрик. — Подождем еще немного.

Теперь воображение Элланы рисовало ей Блэкволла и Мариден, лежащих в постели под ее, Элланы, любимым пуховым одеялом. В изголовье цветы и зажженные свечи, под балкой томно стрекочут сверчки.

— Не понимаю, куда он мог запропаститься. — Варрик стукнул кулаком по каменной кладке.

Они тщетно прождали до заката, после чего Эллана не без облегчения отправилась было восвояси, но ушла недалеко: возле лестницы ее ждали.

— Пйдм с нм, Нквзтр, — горячо залопотала Сэра, вцепившись в элланин рукав мертвой хваткой, глаза ее остекленели. Хардинг энергично кивала.

— Вы пьяные, что ли? — подозрительно спросила Эллана. — Идите проспитесь.

Мысленно она уже была с Блэкволлом и пуховым одеялом.

— Нет, — отчеканила Хардинг. — Мы не пьяные, Инквизитор. Все еще хуже.

Она стремительно потащила Эллану вдоль стены к густым зарослям кустов.

— Я не понимаю, к чему такая спешка, почему это не потерпит до завтра? — сопротивлялась Эллана, которой не улыбалось снова тратить время на какую-то ерунду. Из таверны вкусно тянуло дымком, напоминая, что внутри ждет романтический ужин.

Только Мариден выгоню, пообещала себе Эллана.

Земля под ногами закачалась.

— Милостивая… — пробормотала она, хватая ртом воздух.

Эллана сбилась, совсем как во время уроков Хранительницы, когда никак не могла перечислить всех представителей пантеона.

— Митал, — подсказала внимательная Хардинг.

— Благодарю. — Эллана отвернулась и ее стошнило.

— Да ладно, — удивилась Сэра, придерживая Эллане волосы. — А че такого блевотного-то? Вон, целенький совсем, как живой даже.

Еле сдержав новый рвотный позыв, Эллана вытерла рот рукавом, пытаясь осознать, как им всем быть дальше. У дальней стены, безжизненно привалившись спиной к холодной каменной кладке, сидел Защитник Киркволла, Гаррет Хоук. И был он мертвее самого распоследнего скелета в Священных Равнинах.

***

Сэра и Хардинг загалдели наперебой, излагая каждая свою версию. Эллана, сев рядом с покойником, обхватила голову руками и тихо завыла, раскачиваясь взад-вперед.

Если сложить оба рассказа, выходило, что Сэра с Хардинг пришли на смотровую площадку, чтобы полакомиться печеньем с топленым маслом, любуясь окрестностями. Дальше начались расхождения. По утверждению Сэры «напыщенный знатнюк» стоял, «тупо глядя перед собой», потом «пошел, шлепнулся на пустом месте», покатился по ступеням и проломил себе «тупую башку». Хардинг изложила немного подробней, сообщив, что перед своей безвременной кончиной незнакомец бросил Сэре монетку и велел «сбегать позвать хозяйку».

— Кто ж знал, — рассудительно говорила меж тем Сэра, — что этот хрен, Защитник этого вашего как его, окажется таким хлипким. Всего-то футов тридцать там было от силы.

— По ступенькам, Инквизитор, — присоединилась Хардинг. — Он же не прямо со стены падал, а по лестнице.

— Хруст на весь двор стоял, — делилась впечатлениями Сэра. — Аж командор из своего закутка выглянул. Но, слава лириуму, не догадался вниз посмотреть.

— Мы его сюда оттащили. — Это снова Хардинг. — В кустики. Веточками прикрыли и стали ждать вас.

Эллана мрачно оглядела следы подошв на животе Хоука, вывернутые карманы и его босые ноги.

— Это мы пытались оказать ему первую помощь, — быстро пояснила Хардинг, пряча за спину пару добротных мужских сапог. — Вы не подумайте.

Эллана не думала. Она прощалась с прекрасной неслучившейся ночью.

— Зовите Блэкволла, — тоскливо сказала она. — И передайте, пусть захватит мое одеяло.

***

Дориан открыл сразу. На нем был шелковый халат, небрежно прихваченный на талии поясом, в руке — надкусанный персик.

— Ого, — сказал Дориан, оценив ситуацию. — Инквизитор. Пришли предложить мне секс впятером?

— Вшестером, — огрызнулась Эллана, проходя внутрь.

Кряхтящий от натуги Блэкволл втащил труп Хоука, Сэра и Хардинг, взявшись за руки, безмолвно просочились следом.

— Интересный брюнет, — одобрил Дориан, глядя, как Блэкволл аккуратно разворачивает замотанный в одеяло труп и устраивает его на постели. — Будь он живым, я бы даже согласился.

— Давай, — сказала Эллана, подходя к Дориану и умоляюще глядя ему в глаза. — Оживи его. Я знаю, ты можешь.

— Я-то могу, — сказал он, откусывая от персика. — Но ты же знаешь, что ненадолго.

— Но мне не подходит ненадолго. Нужно насовсем. Дориан, ты вообще представляешь, что начнется, если поползет слух, что Защитника Киркволла уморили в Инквизиции?

— Есть способ. — Дориан колебался. — Но должен предупредить, Инквизитор, это очень опасно.

— Плевать. — Эллана забрала у него недоеденный персик и выбросила в окно. — Действуй!

Дориан извлек из недр платяного шкафа какие-то пузырьки, снадобья, порошки, пучки сушеных трав и прочие магические ингредиенты. Наморщив лоб, он долго раскладывал их порциями, нюхал, толок и смешивал, до тех пор, пока полученный результат его, по-видимому, не устроил.

Смесь вышла ярко-зеленой и светящейся, точно жидкая эссенция Завесы. Дориан ловко отодвинул нижнюю челюсть трупа и щедро влил в него добрых унции три зелья.

Все замерли. Хардинг предусмотрительно повернулась к двери.

— Не сработало, — разочарованно протянула Сэра. — Тю. Я-то думала.

Дориан пожал плечами.

— Я никогда прежде не применял это колдовство. Видишь ли, оно под запретом.

— В Тевинтере? — недоверчиво переспросила Сэра. — Под запретом — в Тевинтере?

— Представь себе, да.

Тут Хоук разлепил глаза, желтые и мутные, как осадок со дна бочки эля — Эллана, полная дурных предчувствий, открыла было рот, чтобы предупредить, но не успела — и укусил Сэру за руку. Да как укусил — урча и порыкивая, он принялся глодать ее запястье.

Сердце Элланы зашлось при виде крови, брызнувшей на одеяло. Ее любимое пуховое одеяло, легкое и теплое.

— Блядь! — заорала Сэра, подскакивая на кровати и пытаясь отнять у бывшего трупа свою конечность. — Мало я тебе, говнюку, ступеньки маслом намазала! Надо было башку оторвать.

Подоспевший Блэкволл схватил Хоука за шею и принялся сосредоточенно выкручивать. Хоук скрипел зубами, но выплюнуть сэрину руку отказывался.

Сэра надсадно орала. Хардинг вторила ей из-под кровати.

— Осторожно! — закричала Эллана, опасаясь, что Блэкволл повредит Хоука окончательно.

Снизу раздался стук и недовольный голос Вивьен, многократно усиленный магией, предложил всем «цветикам» заткнуться. Дориан поднял с пола увесистый авварский светильник и опустил его Хоуку на голову.

— Вот и пригодилась эта варварская вещица. А я все хотел его Каллену передарить.

Блэкволл проворно спеленал находящегося в отключке Хоука одеялом.

— Быстрее, — сказал Дориан, — несите теплую воду, нож, корпию и полотенца.

— Кто-то рожает? — деловито поинтересовалась Хардинг, выползая из-под кровати.

— Почти, — сказал Дориан, указывая на Сэру, которая закатила глаза и обмякла на постели рядом со спеленатым Хоуком. — Если мы сейчас же не примем меры, то вам не понравится результат.

Лежащая пластом Сэра конвульсивно задергалась. Кожа ее приобрела синюшный оттенок, из прокушенной руки потек гной. Хоук уже понемногу приходил в себя, вяло шевелясь, как огромная гусеница.

Блэкволл наступил на Хардинг, которая уже успела доползти до двери.

— Куда собралась?

— За водой, — пискнула та.

— Поздно, — махнул рукой Дориан. — Режем так.

Блэкволл вытащил из-за пояса нож и долото, при помощи которых стругал свои поделки. Дориан навалился на Сэру, удерживая ее на постели, и принялся обматывать ее руку поясом своего халата чуть пониже локтя. Эллана закрыла глаза, чтобы не видеть, как гибнет ее одеяло.

В дверь вежливо постучали.

— У вас все в порядке, Инквизитор? — спросил участливый голос Жозефины. — Не хочу вам мешать, но…

Блэкволл уже раздробил кость долотом и сосредоточенно пилил ножом мышцы. Дориан, которому кровь брызгала прямо в лицо, громко матерился по-тевинтерски, но мужественно терпел. Сэра визжала на длинной одиночной ноте. Хардинг скребла дверь ногтями и умоляла забрать ее отсюда.

— У нас все хорошо! — крикнула Эллана, оттаскивая неистово сопротивляющуюся Хардинг от двери. — Мы просто отдыхаем. И веселимся!

— Это радует, — сообщила Жозефина после короткой паузы, — но если что, зовите.

Визг Сэры оборвался на самой высокой ноте.

— Готово, — сообщил Блэкволл, утирая лицо полой дорианова халата.

В наступившей тишине было слышно, как умиротворенно чавкает Хоук, добравшийся до отрезанной руки.

***

— Он теперь всегда такой будет? — без особой надежды спросила Эллана у одиноко сидящего над игровой доской Дориана.

Блэкволл утешающе сжал ее предплечье и дернул поводок, заставляя Хоука сесть.

Парадная сбруя наголопы из телячьей кожи антиванской выделки была перешита в добротную клепаную шлею с сыромятным ремнем, который вставлялся между челюстей Хоука, препятствуя тому пускать в ход зубы во время прогулки.

Хоук переступил босыми ногами и невнятно забулькал: близилось время кормежки. Иногда его выпускали побегать и поискать пропитание самостоятельно, например, в Бурой Трясине или Эмприз-дю-Лионе, но чаще кормили в Скайхолде, заготавливая полный чан сырого свиного или говяжьего мяса.

— А он таким раньше не был? — уточнил Дориан

— Вроде нет, — поразмыслив, ответила Эллана. — Хотя, кто его знает. Варрик и Кассандра знакомы с ним давно, но у них, по понятной причине, не спросишь.

— Каллен что говорит?

— Каллен говорит, Хоук был нормальный.

Сэра захихикала. Со дня экзекуции прошел месяц, рана заживала быстро и к Сэре уже вернулось привычное настроение. На Хоука она зла не держала и часто приходила поболтать с ним и угостить печеньем.

—… но он и про Мередит так говорил, так что, это не показатель.

Эллана отвернулась, чтобы не смотреть, как Хоук с аппетитом грызет говяжью кость, которую сердобольный Блэкволл прихватил для него с псарни.

— В принципе, — сообщил Дориан, — припоминая курс высшей некромантии, могу сказать, что со временем, из низших инстинктов у него могут пробудиться базовые, которые затем превратятся в определенные поведенческие навыки.

— Но мясо сырое жрать будет по-прежнему? — спросила проницательная Сэра.

— Будет.

Эллана вздохнула, прикидывая суммы счетов, которые им выставят окрестные фермы.

Эпилог

Хоука поселили в одной комнате с Калленом, и они прекрасно нашли общий язык. Здорово помогло, что Хоук уже научился нескольким связным словам, правда, преимущественно от Сэры.

У Сэры росла новая рука, что казалось Эллане немного ненормальным, но обсуждать это с ней Сэра отказывалась.

Варрик поначалу воспринял новость тяжело, но затем обрадовался, что Хоук вернулся из Тени, — открыть всю правду Эллана не решилась, опасаясь за жизни Сэры и Хардинг, — и проводил со старым другом много времени, охотно выгуливая его во внутреннем дворе Скайхолда.

Кассандра даже не заметила, что с Хоуком что-то не так.

Теперь, тихонько насвистывая, Эллана вела к нему очередного портного, выписанного из Вал Руайо. Она очень надеялась, что хотя бы этот успеет закончить шитье мундира по снятым неудачливыми предшественниками меркам. В Халамширале намечалось крупное торжество, и Эллане хотелось непременно взять Хоука с собой.

Где ж еще, как не на орлейском балу, ему обучаться хорошим манерам.




Автор: #Трое в лодке
Название: Маленькое чудо
Пейринг/Персонажи: Имшаэль/Дейзи (ОЖП)
Форма: арт
Категория: гет
Рейтинг: PG-13
Примечание: автор придерживается теории, что Имшаэль очень особенный демон желания
Предупреждение: Флафф, ОЖП, инцест
Ключ: Флафф, PG-13, ОЖП, инцест

<полноразмер 1500x1150>

@темы: арт, Сэра, гет, м!Хоук, джен, Блэкволл, ж!Лавеллан, Имшаэль, Фелассан, Солас (Фен'Харел), Нитка Хардинг, «Четыре демона», Крассиус Сервис, Дориан

---

Треш-пати: неделя желания

[Треш-пати]

Автор: Треш-пати
Бета: Треш-пати
Название: Своды Красоты
Пейринг/Персонажи: Архитектор
Категория: джен
Жанр: драма, дарк, AU
Рейтинг: NC-17
Размер: 1900 слов
Ключ: Дарк, NC-17, насилие, постапок-AU

*

элементы кроссовера с TES Online

Сияние Златого Града до сих пор горит на кончиках пальцев, жжется, словно неочищенный лириум, ладони покрыты язвами, но жалеть не о чем — они получили столько света, сколько смогли взять, и мечтания каждого из них исполнились.

Теперь он называет себя Архитектором и, как прежде, ныне и вечно, служит красоте.

Дирижер Хора Тишины Сетий Амладарис — ныне тот откликается лишь на имя «Корифей» — твердит о том, что они вошли в новую эру, стали выше давно сгинувших божеств эльфов, сами стали богами. Корифей повторяет это, потому что искал своего бога, Думата, чей шепот внушил ему, а затем — и всему Хору Тишины: «Мы должны войти в Златой Град». город оказался пустым и одновременно переполненным сиянием, они едва не ослепли от зарева, они вдосталь унесли света.

«И теперь», — повторяет Сетий... Корифей, — «мы боги, нам не нужен никто другой».

Архитектор не согласен.

Красота все еще заслуживает того, чтобы служить ей, даже если Уртемиэль Прекрасный оказался такой же ложью, как и могущественный Думат.

Сияние позволяет пойти много дальше: за пределы жизни и смерти. Пожалуй, Архитектор восхищен тем, что под силу ему теперь. Красота — абстрактное понятие; Архитектор творит ее из камня, стекла, из металла и живой плоти, — нет неподходящих материалов.

Из глубин того, что когда-то было океаном, он поднял свою крепость: имя ей — Своды Красоты.

Красота — это абстракция.

Красота — это парадокс.

С пальцев капает свет и осыпается пепел, когда Архитектор направляет магию, созидая, трансформируя, видоизменяя цитадель. Издалека она может показаться полуразрушенной — в том замысел, отражающий облик нового мира.

(Корифей говорит: мы боги, мы правим, никто нам не указ, но мир похож на груду осколков, Архитектор ищет в них гармонию)

Вблизи цитадели начинает кружиться голова. Тысячефунтовые глыбы гранита с нитями золота, пирита и лириума висят в воздухе, стены и колонны накренены под невообразимыми углами — они держатся и не падают.

Отражают ли пространственные парадоксы красоту? Архитектор каждый день — или каждый час, или каждое мгновение, в новом мире нет времени, особенно для его богов, — создает Своды заново.

Внизу дышат огнем кузницы, ни на мгновение не замирают реки жидкого железа, расплавленного золота, серебра, лириума. Одни рабы убивают других, чтобы накормить огненных демонов, вдосталь насытить их жаром плавильни. Гномы работают с лириумом, а самых сильных рабов и самых лучших кузнецов привозят из места, что было некогда влажным Пар Волленом; рогатые серокожие гиганты не ведают усталости.

Стекло и витье изразцов, решетки, крепления, подсвечники для неживого синеватого пламени — вот, что создают в кузнях, и каждой вещи Архитектор находит применение, но камень, металл и даже дерево недостаточно живы. «Истинная красота», — размышляет он, — «Заключена в том, что наделено душой».

Или кровью. Или тем и другим.

Он проверяет.

К Архитектору приводят людей, эльфов, гигантов из Пар Воллена. Иногда ему нужды артефакты, чтобы создать из них нечто новое (совершенное, думает Архитектор), иногда — нет; достаточно сияния и пепла. Холодный огонь Златого Града рассекает и изменяет плоть с той же легкостью, с какой прикреплял к «ничто» исполинские глыбы.

Эльфы сдались первыми, — они были рабами до похода в Златой Град, и как будто знали, чем все окончится. Они приняли новый мир с какой-то отстраненной покорностью, словно воцарившаяся холодная пелена и остановившаяся время — это и есть сама Утенера, легендарное состояние между жизнью и смертью. Эльфы все еще надеются проснуться, конечно же, то протест против богов. Архитектор должен заставить... нет, призвать их служить.

Архитектор разрезает двух эльфов — женщин или мужчин, иногда смешанные пары — высоких и стройных, осторожно извлекает сначала кишечник с желеобразной массой мезентерия, затем желудок, почки, селезенку и мочевой пузырь, не трогая только сердце и легкие. Он сшивает их животом к животу — так они еще тоньше, нитяно-хрупки в талии, а плечи у мужчин остаются широкими, у женщин груди — полными, мускулы — крепкими. Архитектор следит за тем, чтобы во время операции эльфы были живыми и в полном сознании. Этот эксперимент он повторял несколько раз, порой материал погибал, однажды пришлось уничтожить почти готовый инструмент потому что у одного эльфа лопнула от криков трахея, и он уже никуда не годился.

Но чаще все заканчивается хорошо. Вместо низменной грязи кишок в сшитых вместе телах -лириум, немного золота и много света.

Эльфы смотрят друг на друга. Эльфы могут дышать — и петь.

Архитектор надрезает на их плечах и спинах кожу, чтобы вставить птичьи перья, и убеждает: «Я уподобляю вас вашим же богам, двуединым ФалонДину и Диртамену; пойте же ныне во славу их — потому что у всех богов одни и те же имена».

Он творит подобное тысячу раз, эльфы похожи на арфы с тонкими струнами, на сегеронский кедр, из древесины которого делают музыкальные инструменты. «Пойте», — говорит им Архитектор.

Пойте вечно в Хоре Тишины.

Дети Камня — гномы, — действительно связаны с камнем. Таковы были все верования этого народа, они остались неизменны, гномы не признают новых богов. Гномы — почти единственные, кто до сих пор бунтует и уходит в глубины своих подземных королевств, пускай и нельзя скрыться от могущества богов. Бунты бессмысленны. Архитектор понимает это, гномы — нет. «Из бунтовщиков», — посоветовал ему Мастер Рабов, — «получаются гладиаторы, заставь их убивать друг друга», — жрец Андорала не блещет фантазией, и ничего не понимает в гармонии. Бунт — это смирение. Камень тверд, непокорен, а если неправильно ударить по нему — раскрошится. Архитектор соединил гномов с камнем: поместил многих в полые, специально выдолбленные колоды — некоторых по пояс, других — по грудь, третьих до горла или переносицы, — и на них потекла река кобальта и ардита, две струи — голубая и оранжевая, двухцветная магма. Они превращались в камень заживо, Архитектор внимательно следил за этим, и те, у кого окаменели лишь ступни, пытались выбраться, ломали кости голеностопа, рвали мышцы и связки в тщетной попытке уползти. Те, кого накрыло магмой по пояс, бились и выцарапывали целые куски мяса со щек и шеи; они пытались разорвать себе горло, чтобы остановить мучения, но красота — не синоним милосердия, и Архитектор не позволил им закончить начатое. Дольше всего он наблюдал за заточенными по горло: агония преобразует все живое, за мгновение до смерти всякая жизнь неуловимо приближается к тому самому идеалу. Думата не существует, и Уртемиэль оказался ложью, но глядя в пустые глаза гномов, наблюдая как лопаются капилляры и струится по землистым щекам кровь, Архитектор размышлял о том, насколько он близок и насколько вознесся в своем служении к ней — к Красоте.

У бога довольно времени. Своды Красоты будут стоять вечно. Их поддерживают живые колонны; иногда они шевелятся, иногда пытаются сдвинуться с места, или всего лишь глухо стонут, и эти звуки — тоже часть общего замысла.

Рогатые гиганты сопротивлялись не так долго, как упрямые дети Камня, зато яростно, — в них течет драконья кровь и, подобно драконам, они неустрашимы и безжалостны. До того, как Хор Тишины принял в себя сияние Златого Града, эти создания-чудовища считались опасными даже для великой Империи. Архитектор не стал перечить их природе: из рогачей он создает стражей для цитадели. Народ, называющий себя косситами, огромен ростом и без вмешательства магии, поэтому Архитектор всего лишь добавляет конечностей, рогов, клыков, крыльев. Из трех-четырех косситов получается один страж. Архитектор считает, что лучше всего подходят тела женщин, к которым он пришивает мужские — на спину и на живот. Позвоночник скрепляется с плечевым суставом, пленка плевры надувает вторую пару легких, защищенных искусственной чешуей. В отверстие между ног женщины-коссита Архитектор помещает покрытое шипами щупальце, и меняет внутренние соки так, чтобы они превратились в смертельный яд. Когда бывший коссит двигается, щупальце подрагивает, словно трещотка у гремучей змеи, и на камни стекает отравленная слизь. Стражи должны внушать ужас, и это тоже часть общей картины, ее детали и светотень.

Сложнее всего с людьми. В них нет отстраненной покорности эльфов, упрямства гномов или ярости косситов — в них все вместе, а еще лицемерие, восторг, отрицание, даже равнодушие. Люди — хаос, диссонанс, фальшивая нота и неверный мазок кисти. Архитектор пытается исправить, но для людей нельзя подыскать какого-то единого рецепта.

Из авваров, что с границ холодных южных земель — дальше лишь вечная мерзлота, — он тоже творил стражей, но косситы подходят лучше. Из обитателей Долов — живые арфы, однако же, уступающие эльфам. Из смертепоклонников Неварры Архитектор создавал дышащие статуи, которые разрушались и покрывались трещинами, в отличие от гномов.

Люди — дисгармония. Архитектор иногда с усмешкой вспоминает, что сам некогда был человеком.

Люди — более сложная задача.

Демонов прежде считали опасными, но для богов из Златого Града самые ужасные твари Тени — не страшнее щенков. Тени, впрочем, больше не существует. Демоны вольны бродить где им вздумается, правда, и они подвластны воле принявших сияние. Архитектор призывает демонов к гордым аламарри и указывает на пленников покрытой пеплом ладонью.

«Берите их», — говорит он сгусткам лавы, полуобнаженным лиловым женщинам и мужчинам, подобиям пауков и совсем уж бесформенным тварям.

«Берите», — повторяет Архитектор, — «ибо вы есть хаос, соединитесь с хаосом, и пусть родится симметрия».

Уговаривать демонов не нужно. Они набрасываются на скованных цепями аламарри — Архитектор не подавлял их волю, каждый в сознании, каждый осознает происходящее.

Демоны — жадные и грязные твари, — всегда больше портят, чем созидают. Архитектор издалека наблюдает, как Гнев жрет грузноватого мужчину средних лет, мышцы запекаются, жир выкипает и капает пузырями на камни. Обугленный череп открывает и закрывает блестящую челюсть. На полу кипят лужи мочи и фекалий. Гнев обгладывает горящие кости, к нему присоединяется Голод, — они оба пируют на останках человека, — и все это совершенно бесполезно, совершенно чуждо понятию красоты.

Гордыня и Желание развлекаются со своими жертвами иначе. Гордыня в своем истинном облике ужасен, но уменьшается до копии одного из пленников — по виду, воина, и протягивает ему меч. Едва тот касается рукояти, сверкая взглядом и вздергивая голову, как весь покрывается язвами — самые маленькие размером с кулак, большие — в голову ребенка. Правильные черты лица перекашивает куда-то вправо мешком опухоли, и бывший красавец-воин срезает наросшую плоть, отшвыривает ее, захлебывается кровью.

Это тоже не имеет никакого смысла, как и само понятие гордыни.

Не разочаровывают Архитектора лишь демоны Желания. Они совокупляются с мужчинами и женщинами аламарри, — и вскоре у тех и других раздувает животы. Сияние Златого Града подсказывает суть вещей, поэтому Архитектор распоряжается убить беременных женщин — это милосердно, так уж устроено демоново семя, что естественным путем невозможно родить от них, — а мужчин забирает. Несколько недель их кормят лучшей пищей и поят молоком, животы разбухают, тяжело нависая над половыми органами, — и в свое время наружу прорываются создания, похожие одновременно на демонов, людей и драконов. Они съедают своих странных «матерей», но Архитектор любуется ими — эти бастарды демона и человека прекрасны, в них семь футов роста, у них кожа цвета индиго и в зрачках — блики того самого света.

Архитектор называет их Детьми, а они его — Отцом.

Они достойны обитать в Сводах Красоты, возможно, даже сменить людей, хотя Архитектор догадывается, что остальным новым богам его Дети придутся не по нутру.

Дети любят его, пускай он и не настоящий Отец. Своды Красоты — неприступная, величественная крепость, каждое мгновение Архитектор исправляет, улучшает ее, каждое мгновение приближается к совершенству.

В Хоре Тишины поют сшитые из живых эльфов арфы.

Стонущие колонны поддерживают массив камня.

Неумолимые Стражи охраняют цитадель.

Дети обитают в ней — идеальные, прекрасные, — очищенные от гнилой пустоты демонов и слабости смертных.

Архитектор — бог: ладони его сияют, несмотря на крошки пепла и оголенные до черноты кости.

Не ведая сна и отдыха, он бродит по крепости и повторяет: это ли красота? Правильно ли то, что я создал? Порой он ловит себя на странных мыслях: хотел бы отмотать время (которого больше нет) к тому мгновению, когда верховное божество, Корифей, еще звало себя просто Сетием Амладарисом, и у всех них были имена, и солнце было горячим, трава — зеленой, вода — голубой; было что-то кроме черно-синей ледяной мглы и слепящего божественного света.

«Что, если мы — все мы, я сам, — разрушили гармонию?» — задумывается он, и царапает остатками рук костистое лицо, подобно собственным жертвам отдирая куски темной плоти.

«Лучше бы мы никогда не входили в Град Златой».

«Лучше бы превратились в чудовищ и понесли кару».

Архитектор кричит, но в Хоре Тишины не слышно крика.

Своды Красоты будут стоять вечно.


Автор: Треш-пати
Название: Арфа Архитектора
Пейринг/Персонажи: ожп эльфийки
Форма: арт
Категория: джен
Рейтинг: R
Предупреждение: модификации тела, иллюстрация к тексту "Своды Красоты", для фона использован фрагмент концепт-арта TESo "Своды Безумия".
Ключ: хоррор, R, телесные наказания, работорговля

Автор: Треш-пати
Бета: Треш-пати
Название: Из двух зол
Пейринг/Персонажи: Дориан, м!Тревельян, Имшаэль
Категория: джен
Жанр: Character study, детектив
Рейтинг: R
Размер: 2000 слов
Предупреждение: модерн!АУ; некромантия
Ключ: Character study, R, смерть второстепенного персонажа, грубая речь

Старший Инспектор Тревельян оказался человеком молодым, с цепким колючим взглядом и крепким рукопожатием.

«Я ему не нравлюсь», — понял Дориан, вежливо улыбаясь.

Что ж, люди его профессии многим не нравились.

— Впервые в Орлее? — с безупречной любезностью спросил Тревельян. — В этом году осень наступила рано. Надеюсь, вас предупредили, что стоит захватить теплые вещи.

— Если все пройдет хорошо, надолго я не задержусь, — заверил Дориан. — А значит, и теплые вещи мне не понадобятся. Вы все сделали согласно инструкциям?

Тревельян энергично кивнул.

— Конечно. Вам что-нибудь нужно?

Дориан поразмыслил немного.

— Латте. Без сахара.

У Тревельяна вдруг обнаружилась способность довольно приятно улыбаться.

— После того, как закончите со своей работой — я готов лично принести его. Если сейчас больше вам ничего не требуется — пройдемте?

Дориан стянул перчатки, бросил их на стол, поверх каких-то бумаг. Размотал шарф, пристроил его на спинке стула.

— Да, — решил он. — Мы можем приступать.

Тревельян с готовностью открыл перед ним дверь, повел узкими коридорами. У входа в морг собралась небольшая толпа, но пары суровых указаний, сопроводившихся хлестким «блять» из уст Тревельяна, хватило, чтобы любопытные немедленно разошлись по своим делам.

Патологоанатом, бледный юноша с глубоко запавшими глазами, ждал их внутри.

— Мне уйти или остаться? — бесцветно спросил он.

Он походил на человека, давно и плотно сидящего на чем-то тяжелом, что было, конечно же, невозможно.

Тревельян бросил на Дориана вопросительный взгляд.

— Вы можете присутствовать, — предложил Дориан. — Если хотите. Полагаю, желудок у вас крепкий?

Юноша задумался на пару мгновений, потом покачал головой.

— Я не хочу, — тихо сказал он и побрел к дверям, ссутулившись и сунув руки в карманы. — Извините.

— Коул очень чувствительный, — пояснил Тревельян, когда дверь за патологоанатомом закрылась. — Мертвым-то уже все равно... обычно.

Дориан издал смешок, закатал рукава, постучал пальцами по ячейке с цифрой «ноль».

— Этот, верно?

— Да. Я помогу...

— Не нужно, — заверил Дориан. — Можете просто стоять в стороне, ужасаться — или наслаждаться, зависит от ваших предпочтений — и записывать.

Тревельян кивнул, взялся за установку камеры на штатив.

Дориан выдвинул полку, стянул пленку с тела. Парень выглядел неплохо — для покойника. Лет двадцать пять, белокурые волосы, высокие скулы...

— Готово, — сообщил Тревельян. — Включаю запись. Акт посмертной дачи показаний от семнадцатого парвулиса 14:39. Эксперт — Дориан Павус. Наблюдатель и оператор — старший инспектор Максвелл Тревельян. Приступайте, Дориан.

Дориан глубоко вдохнул, медленно выдохнул через нос. Магия затрепетала на кончиках пальцев, заколола невидимыми искорками. Он позволил ей течь свободно, потом сосредоточился на мысли о теле перед ним, вообразил, как магия вливается в него, заменяя кровь, заставляя расправиться слипшиеся легкие, зашевелиться начавший распухать язык.

Труп заерзал, как придавленная булавкой гусеница — и сел. Тяжело, с присвистом, задышал.

— Вы помните свое имя? — спросил Тревельян.

Голос у него был на удивление спокоен.

Дориан дернул за ниточки, ощутил привычную виноватую сладость от осознания, что мертвая плоть подчиняется — мертвец с трудом выдавил из себя вместе с темной жидкостью имя:

— Мишель.

— Кем был последний, кого вы видели?

— Не знаю... — шевеля синими губами, прохрипел мертвец. — Не видел раньше... Он хотел... Жжется...

— Спрашивайте дальше! — велел Дориан. — Распространяться подробнее он не сможет!

— Что он хотел от вас, Мишель? — спросил Тревельян.

Труп задергался — Дориан ощущал себя, как рыбак, у которого на крючке оказалась рыба, только в этом чувстве не было никакого волнительного предвкушения.

— Что было нужно этому человеку? — настойчиво повторил Тревельян.

Мертвец исторг из себя еще немного черной жидкости — Дориану показалось, он ощущает ее вкус у себя на губах — и хрипло выкрикнул:

— Выбор... Выбор, выбор, выбор!

Дориан встряхнул пальцами, разрывая связь, и тело тяжело повалилось обратно на полку.

— Слишком долго, — пробормотал он. — Слишком... слишком много времени прошло. Большего мы не получим. Простите.

Тревельян выключил камеру, подошел, заглянул Дориану в лицо.

«Может, не так уж и не нравлюсь», — вяло подумал Дориан.

— Я в порядке, — вслух сказал он.

— Если вас не стошнит, я бы хотел пригласить вас на ужин, — неожиданно сказал Тревельян. — И обсудить дальнейшие перспективы.

***

Тревельян предоставил Дориану материалы дела, а на словах объяснил коротко и по существу: они ловят маньяка, осторожного и хитрого, у них восемь трупов — и никаких улик.

— Совсем никаких? — удивился Дориан, разглядывая фотографии.

Зрелище было не из приятных. Дориан, конечно, привык к трупам, но вид лица с выдавленными глазными яблоками не вселял в его душу оптимизма.

Тревельян сердито дернул плечом.

— Я не сомневаюсь в том, что нам не придется долго ждать нового убийства, — сказал он, оставив вопрос без ответа. — Тогда-то вы нам и понадобитесь.

Дориан нахмурился.

— То есть, вы позволите ему убить человека, чтобы иметь возможность взять свеженькие посмертные показания?

— А я могу ему помешать?

Дориан потер лоб.

— Нет, я полагаю, не можете.

— Значит, вы согласны задержаться в Скайхолде, пока ваши услуги снова нам не понадобится?

Дориан отложил фотографии.

— Да, — заверил он. — Раз уж вместо латте вы угостили меня отличным красным вином и... как это называлось?

— Нисуаз, — подсказал Тревельян. — А сейчас вы едите клафути. Спасибо, Дориан. Вы очень поможете расследованию.

— Я рад помочь, — заверил Дориан; вино и живая музыка настроили его весьма благодушно.

***

Бюро Расследований выделило ему квартиру стена в стену с той, что принадлежала Тревельяну. Тот велел обращаться к нему с любыми просьбами, и Дориан беззастенчиво этим пользовался, если возникала нужда. Он изучал местную библиотеку, прогуливался по улочкам, несколько раз перечитал материалы дела — в его распоряжение было предоставлено, разумеется, не все, кое-что хранилось в сейфе в офисе старшего инспектора — но то, что изучил Дориан, вызывало множество вопросов. Маньяк не отдавал предпочтения одному виду убийства, а описание некоторых тел наталкивало на мысль, что жертвы сами наложили на себя руки: большинство из них умерло от потери крови.

Зато — наконец, нашлось время и на докторскую, а по вечерам, если он возвращался раньше полуночи, Максвелл сопровождал Дориана в какой-нибудь ресторан. Он был любопытен, ему нравилось слушать — а Дориан любил поговорить. Максвелл проявлял необычную заинтересованность в вопросах магии, и беседы выходили долгими.

Маньяк, меж тем, не торопился совершать новое убийство; Максвелл, очевидно рассчитывавший на это, с каждым днем становился все более хмур и мрачен.

— Мне нужно уехать, — сообщил он однажды вечером. — Дней на пять. Возможно, в квартиру будет заходить мой младший брат, так что не удивляйся.

Дориан вызвался проводить его в аэропорт, вернулся в квартиру поздно, с утра поленился куда-либо ехать, и потому, когда, днем уже, вышел покурить, стал свидетелем явления белокурого создания, неуловимо похожего на Максвелла.

— Ой, — удивилось создание. — Вы к моему брату? Он уехал.

Дориан кратко рассказал о себе, и юноша — Айлин — с улыбкой поведал, что учится в полицейской академии, безмерно уважает старшего брата и всегда хотел побывать в Тевинтере. Потом он сунул пальцы в цветочный горшок, выудил оттуда ключ и, попрощавшись, скрылся в квартире.

«Хороший мальчик», — приязненно подумал Дориан.

Мальчик пришел и на следующий день, и днем после. С собой он неизменно приносил пакеты с лого «еда с доставкой на дом» — и уходил спустя час-полтора. Дориан настолько заскучал без Максвелла, что начал видеть в этом какую-то странность: отчего бы мальчишке не использовать квартиру старшего брата на полную, не устроить вечеринку, не привести подружку или друга? И неужели там, где он живет, невозможно нормально поесть?

***

На Четвертый День После Отъезда Максвелла Дориан, устав прокрастинировать над текстом докторской, отправился купить сигарет и обнаружил у подъезда недовольного курьера.

— Вы на четвертый этаж? — поинтересовался Дориан, и курьер взглянул на него с пронзительной тоской. — К Айлину?

— Дурацкие подъезды, запертые на ключ, — пожаловался курьер. — Звоню ему на мобильный, а он не отвечает. Впустите? Может, потерял телефон.

Дориан секунду помедлил в нерешительности, а потом, вместо того, чтобы посторониться, поддался желанию позволить себе немного любопытства и предложил:

— Давайте я заплачу. Мы соседи, вернется — заберет заказ у меня.

— Как-то это... — засомневался курьер.

— Жалоб не будет, — заверил Дориан и улыбнулся.

— Ну ладно, — выдохнул курьер. — Вы уж не обманите, ладно?

— Обещаю, что не притронусь к... — Дориан указал на пакет. — К этому. Чем бы это ни было.

Курьер спрятал наличку в карман, глянул на Дориана — в равной мере благодарно и подозрительно — и пошел к машине.

Дориан, забыв о сигаретах, поспешил обратно.

Ключ был в цветочном горшке.

«Я ничего плохого не делаю», — сказал себе Дориан и повернул его в замке.

Сперва ему показалось, что в квартире тихо. Потом он различил какие-то звуки — похоже, в дальней комнате был включен телевизор.

Дориан, стараясь не шуметь, не дышать даже, пошел на звук.

Дверь в дальнюю комнату оказалась заперта.

«Вот теперь мне стоит уйти», — решил Дориан, вернулся в прихожую, оставил там пакеты и принялся искать ключ.

Тот нашелся в лакированном ботинке, в шкафу — и Дориан вернулся к загадочной двери.

Ключ подошел, и Дориан нажал на ручку всей ладонью.

Это была спальня: горел торшер, по телевизору шел какой-то фильм, а на широкой кровати, прикрыв глаза, лежал человек. Дориан прерывисто выдохнул, и тот встрепенулся, повернул голову и приветливо улыбнулся.

— Я бы махнул рукой, — сказал он. — Да сам видишь, испытываю с этим некоторые затруднения.

Он походил на куколку бабочки, будучи спеленан в настоящую смирительную рубаху. Когда он слегка шевельнулся, что-то звякнуло — и Дориан с ужасом обнаружил, что щиколотки мужчины скованы, будто у заключенного, а цепь надежно пристегнута к спинке кровати.

— Я... — хрипло пробормотал Дориан. — Создатель.

— Правда, что ли? — весело спросил мужчина. — А меня зови Имшаэлем.

Смотрел он на Дориана с насмешливым любопытством и совсем не походил на жертву домашнего насилия.

— Я все-таки вызову врачей, — быстро сказал Дориан. — И полицию.

Имшаэль засмеялся — будто над скабрезной шуточкой.

— О, ему это не понравится, — заверил он, и Дориана охватил гнев.

— Плевать мне, что ему не понравится! Этот... хренов ублюдок... Гребанный извращенец, поверить не могу, что я... — он захлебнулся возмущением, шагнул к ухмыляющемуся Имшаэлю — и тут в дверь одновременно зазвонили и забарабанили.

— Я сейчас вернусь, — пообещал Дориан, вышел в прихожую, открыл, ни о чем не спрашивая.

У Айлена на скуле темнел ушиб, а рука была утянута в белоснежный бинт.

— Дориан! — испуганно выдохнул мальчишка и воровато стрельнул глазами ему за спину. — Я... вы, наверное...

— ...собираюсь вызвать полицию, — процедил Дориан. — Он и тебя заставлял в этом участвовать?

— Нет-нет-нет! — торопливо сказал Айлин. — Все не так, как вы думаете!

Он протиснулся мимо Дориана, закрыл дверь. В тот короткий миг, когда Айлин прижался к нему, Дориану показалось, что при нем пистолет, но этого уж точно не могло быть.

— Я все объясню, — заверил Айлин. — Боюсь представить, что вы подумали...

— Айлин! — повелительно позвал Имшаэль. — Иди же сюда, дай мне возможность увидеть твое милое личико.

Айлин слегка побледнел и натянуто улыбнулся Дориану.

— Сейчас, подождите, пожалуйста, — попросил он. — Пожалуйста.

Дориан отчего-то послушался. Айлин скрылся в спальне; было отлично слышно, как Имшаэль разговаривает с ним.

— Что это с твоей рукой, Айлин? Ох, ты скверно выглядишь — и все же так торопился ко мне... Я тронут, ужасно тронут. Уверен, твой брат будет впечатлен не меньше моего...

— Я сейчас все объясню ему, — тихо сказал Айлин — в его тоне Дориану почудились умоляющие нотки. — И он уйдет. Я скоро вернусь. Хорошо?

— Интересно, что ты ему объяснишь... есть варианты. Впрочем, я совсем не могу тебе помешать, правда?

Секунду было тихо, потом Имшаэль спокойно добавил:

— Иди.

Айлин вернулся, ледяными пальцами взял Дориана за руку и вывел его на лестничную площадку.

— Это... это наш брат, — бесцветно сказал он. — Он очень болен... вы, наверное, и сами поняли. Обычно Максвелл присматривает за ним, но сейчас... Мне очень жаль, что вы это увидели.

— Больным место в больницах, — возразил Дориан, уже ни в чем не уверенный.

Айлин грустно улыбнулся.

— Убийцам место в тюрьме, демонам — в Тени, больным — верно, в больницах... теоретически. На деле выходит не всегда так. Вы... станете звонить в полицию?

— Нет, — решил Дориан. — Не стану. Но как только Максвелл вернется, мы с ним серьезно поговорим.

Айлин облегченно выдохнул, плечи у него опустились.

— Это... это очень хорошее решение, — полушепотом заверил он.

***

Максвелл вернулся следующим вечером.

Дориан дал ему час — и явился на порог.

Прежде он никогда не заходил к Максвеллу — всегда было наоборот. Раньше это не казалось странным.

— Дориан, — поприветствовал Максвелл.

— Я зайду, — процедил Дориан, снова начиная злиться. — И хочу получить от тебя четкие, внятные ответы.

Максвелл посторонился, устало потер лицо ладонью.

— Дориан, я понимаю, что...

— Vishante kaffas, — процедил Дориан.

— И тебе день добрый, — поприветствовал Имшаэль.

Дориан в каком-то отупении пару секунд понаблюдал за тем, как тот устраивает на столе салатницу. Найдя, видимо, идеальное положение, Имшаэль скользнул по Дориану равнодушным взглядом, улыбнулся Максвеллу.

— Я же говорил тебе, что у нас будут гости. Белое или красное, Дориан?

— Я... — пробормотал Дориан.

— Представился Создателем, я помню, — Имшаэль принялся доставать бокалы. — Но "Дориан" звучит менее претенциозно.

— Ты не представляешь, с чем имеешь дело, — тихо сказал Максвелл. — Бывают ситуации, когда приходится выбирать из двух зол. У нас нет улик, и я не уверен, что они вообще... Я кое-что понял после смерти Мишеля де Шевина. Мы с Имшаэлем... договорились.

— Но он мне не доверяет! — весело возмутился Имшаэль. — А ведь я всегда держу слово.

«Договорились», — мысленно повторил Дориан. — «Создатель, во что я...»

— Я думаю, ему не стоит... — начал Максвелл, но Имшаэль перебил его, настойчиво повторил:

— Белое или красное?

— Красное, — пробормотал Дориан пересохшим ртом.

— Чудесный выбор, — с улыбкой заверил Имшаэль.



Автор: Треш-пати
Название: Desire Demon Choice Spirit
Пейринг/Персонажи: Имшаэль
Категория: джен
Жанр: фанмикс
Рейтинг: G
Ключ: роад-стори, G, POV, зависимость

@темы: арт, Архитектор, джен, Имшаэль, «Четыре демона», Треш-пати

---

Дориан и все-все-все! Неделя Желания

[Дориан и все все все]

Название: ***
Автор:  Дориан и все все все
Бета:  Дориан и все все все
Пейринг/Персонажи: Дориан, Мэйварис Тилани, Железный Бык
Категория: слэш
Жанр:Эпистолярный жанр
Рейтинг: PG-13
Размер: 1020 слов
Предупреждение: работорговля, ОМП
Примечание:

где-то в Морозных горах

Мэйварис!

Сим сообщаю тебе, что я, оказывается, жив. Если честно, сам не ожидал от себя такой прыти. Когда та тварь — огромный дракон, размером, наверное, с гору — явилась вслед за хозяином, я уже приготовился, было, достойно умереть, но Вестник сумел дать отпор этим выродкам. Ему, конечно, здорово досталось, но вроде обошлось. Я же, к слову сказать, дико замерз в этих забытых Создателем снегах, и условия оставляют желать лучшего, но у солдат можно поживиться гномьей водкой. Мы тащимся куда-то на север, но никто не может толком сказать, куда. Я видел, как Вестник и эльфийский отступник шепчутся о чём-то; похоже, именно Солас ведёт нас. Надеюсь, мы не окажемся в каких-нибудь эльфийских руинах.

Твой почти совсем окоченевший Дориан.

***

Скайхолд

Еле выпросил ворона у Лелианы.

Шлю тебе привет из снежного царства. Мы всё-таки очутились в эльфийских руинах, как я и предсказывал. Точнее, это не совсем руины, но крепость отстроена именно эльфами. Ты могла вообразить, что посреди проклятых Морозных гор стоит огромный, почти неприступный замок? Тем не менее, это так, и каменщики сейчас вовсю трудятся, восстанавливая то, что разрушилось за минувшие столетия. Думаю, крепость эта основана примерно одновременно с созданием Империи, я прямо-таки чувствую эльфийский дух. Подходить же с расспросами к Соласу бесполезно, он напускает на себя слишком напыщенный вид, а остальные просто радуются тому, что теперь у них есть крыша над головой. Но ты бы видела, какая роскошная тут библиотека! Удивительно, как книги не рассыпались в пыль за столько лет. Я бы их все перечитал, но постоянно дёргают по мелким делишкам. Ну вот, опять кто-то поднимается ко мне.

Дориан.

***

Штормовой берег

Мэй!

Вот уже третий день мокну под этим непрекращающимся дождём, да ещё Инквизитор норовит прогуляться по бережку, а ты же знаешь, что я терпеть не могу волны. Всё вспоминаю ту лодку, в которую вы затащили меня... Меня, конечно, в плавание не отправляют, но всё равно каждый раз чувствую, как к горлу подкатывает. Если бы не тот кунари, про которого я писал тебе ещё в Убежище, я бы давно смотался отсюда. Когда на него смотришь, земля под ногами перестает качаться — он такой весь... надёжный, как скала. И развлекает меня болтовнёй. Вот ты знала, что у кунари распространено поверье, что Тень — это загробный мир? Отродясь не слыхал подобной ерунды. Зато с сексом у них всё куда проще, нежели в Империи или, скажем, в Ферелдене.

Дориан.

***

Скайхолд

Прости, что задержался с ответом — мы только вчера вернулись. Лелиана с премерзкой улыбкой вручила мне твоё письмо — прочитала, не иначе. Но я не об этом. Что за намёки?! Хочешь сказать, если в моём письме одновременно упомянуты кунари и секс, то я непременно должен был запрыгнуть в койку к этому серому рогатому (вымарано) монстру? Невысокого же ты мнения обо мне, душа моя, вот что я тебе скажу.
Сеннис оказался чудным юношей, спасибо тебе за такой подарок. И мысль отправить его сюда под видом рекрута оказалась весьма недурной. Мальчик получил возможность размахивать мечом, я получил мальчика, что может быть лучше?

С благодарностью, Дориан.

***

Скайхолд

Мэй,

Стыдно признаться, но ты была права насчёт Быка. Ничего не могу с собой поделать. Кажется, я никогда не отличался подобным поведением, но факт налицо: прошлой ночью я наплевал на здравый смысл и согласился на совместную попойку в компании Быков (не пугайся, в Скайхолд не нагрянула компания косситов, просто у Быка есть подчинённые). Вся крепость уже знает, что вчера мы очень красноречиво поднимались по лестнице в обнимку с Быком, горланя непристойные песни. Вивьен, понятное дело, не преминет высказаться на сей счет при первой же возможности.
Мэйварис, не знаю, что со мной происходит, но меня не оставляют мысли об этом кунари. Ты, должно быть, скажешь, что это всего лишь очередная прихоть, но я не припомню, чтобы подобное случалось ранее. Я бы решил, что тут не обошлось без одержимости — он ведь, получается, вроде как враг, однако едва ли одержимые способны размышлять о происходящем. Сеннис почти не появляется; наверное, моё состояние слишком очевидно даже для раба. Сам Бык, как мне кажется, особого значения происходящему не придаёт, во всяком случае, вряд ли он задумывается о подобных вещах, и это даже хорошо. Не представляю себе разговор с кунари по душам.

Дориан.

***

Мэй, прости, что задержался с ответом — я не умер. Со мной всё в порядке, не бери в голову. К таверне и близко не подхожу.

 

***

Эмприз-дю-Лион

Мэйварис, душа моя,

Каюсь, три с половиной месяца — это непростительно долго, но я совершенно забыл дорогу к себе домой, а в «Приюте Вестника» письменных принадлежностей не водится. Мне, безусловно, совестно, но я надеюсь, ты сможешь простить меня: твой дорогой друг впервые за долгое время абсолютно доволен жизнью. Знаешь, косситы — удивительные создания, и многое из того, что про них говорят — сущий миф, но это тема для отдельного разговора, который, я надеюсь, обязательно состоится, если я когда-нибудь вернусь в Тевинтер. Сенниса я отпустил — надеюсь, ты не будешь злиться на меня за столь вольное обращение с твоей собственностью. Кажется, он пригрелся среди шпионов Лелианы, а она была только рада заполучить человека прямиком из Тевинтера.
Если тебе интересны подробности, то скажу только, что некоторым нашим с тобой согражданам, считающим себя знатоками по части удовольствий, есть чему поучиться у кунари. Вместо бессмысленного обмена любезностями, долгих прелюдий и прочей шелухи, ты сразу получаешь то, что хочешь — очень экономит время и нервы. Бык любезно предупредил меня о некоторых особенностях, но всё оказалось не так страшно, скорее, несколько экзотично. У него довольно своеобразная манера выражать свои чувства и желания, он старается казаться грубее, чем есть на самом деле, и очень в этом преуспевает, так что репутация у него в Инквизиции соответствующая. На меня посматривают теперь даже с некоторой долей уважения, что не может не забавлять. Язык у него, конечно, без костей, и я уже обзавёлся парочкой весьма двусмысленных прозвищ от моих дорогих соратников, которым повезло оказаться рядом, когда на Быка вдруг нападала словоохотливость — удивительно, как он оказался в Бен-Хазрат.
Спасибо тебе за то, что беспокоишься обо мне — видишь, я не так уж безнадёжен и даже неплохо провожу время в погоне за Корифеем. Позволь мне заверить тебя, дорогая моя Мэйварис, что давно я не чувствовал себя таким живым, как сейчас, и ещё — могу поспорить, я первый тевинтерец, которого называют «кадан».

Обнимаю тебя.

 

Название: Чего желают демоны
Автор:  Дориан и все все все
Бета:  Дориан и все все все
Пейринг/Персонажи: Дориан Павус, Феликс Алексиус, Демоница Желания в воспоминаниях
Категория: джен
Жанр: Пародия
Рейтинг: PG-13
Размер: 1002 слов
Предупреждение: POV, грубая речь

– Я всегда предполагал, что так называемые Истязания в неимперских Кругах предназначены в первую очередь для «прикормки» демонов, а уж после – для собственно испытания магов. Вот только зачем храмовникам прикормленные демоны? Оттачивать на них навыки? Держать в подчинении магов? Пугать простой люд и тем самым опять-таки держать в повиновении магов? А ничего, что сами они при этом находятся на коротком поводке у своих жриц, которые полностью контролируют поставки лириума, равно необходимые и храмовникам, и магам? А известно ли жрицам, что храмовники из-за постоянного приёма лириума в конце концов сходят с ума, а у магов от передозировки деформируется тело? Неужели они об этом не знают? Да, использование лириума надо жёстко контролировать, но не использовать для шантажа.

Наши же маги прекрасно знают, что демонов необязательно приманивать – они и сами, как на свет маяка, придут на наши желания, страхи, ненависть. Наши эмоции для них самая желанная пища: усмирённых, лишённых эмоций, демоны не видят. Демоны и Духи по-всякому могут менять Тень, привнося в неё увиденное в чужих снах, разыгрывая битвы, состоявшиеся некогда по нашу сторону завесы. Но, может быть, все это они делают, пытаясь понять нас, смертных, живущих в мире одновременно постоянном и изменчивом? А мы пытаемся понять их. Может быть, правы те, кто утверждает, что ранее завесы не было, и духи существовали в этом мире наравне с нами? И теперь рвутся обратно в мир, полный всего того, чем они не обладают и чего внезапно оказались лишены. И становятся демонами, не сумев обуздать себя. Вера превращается в Фанатизм, Справедливость становится Местью, Любовь обращается Похотью. «Любовью я была, но за три дня ты превратил в Желание меня» – где же я это слышал?

У нас в Тевинтере Испытания это прежде всего экзамен по самоконтролю. Контролю над своими эмоциями, чувствами, прихотями. Что делает неимперский маг на Истязаниях? Ему сказали, что он должен убить демона – и маг фонтанирует страхом, яростью, ненавистью, недоверием, иногда любопытством. Естественно, на столь щедро накрытый стол стаями слетаются демоны. Но поскольку «вкусы» у всех демонов разные, то каждый маг встречает что-то своё. И, не сумев совладать с собственными эмоциями, немедленно попадает в неприятности. Чем лучше маг контролирует свои эмоции, тем меньше у демона шансов завладеть им. Интересно, могут ли демоны контролировать себя? Думаю, что могут – но только в том случае, если себя контролирует встреченный ими маг. Нам необязательно убивать демона на Испытании – достаточно вернуться свободным после встречи с ним. А для этого хватает обычного самоконтроля. Но если контролировать себя полностью – демон не придет, так как не будет привлекающего его маяка. Значит, надо эманировать предельно аккуратно, чтобы демон пришел, но не набросился.

Я помню свои Испытания – я встретил тогда демоницу Желания. Чего же я тогда желал? А, не помню. Может быть, чтобы мне кто-нибудь почистил виноград? Демоница не пыталась наброситься на меня и завладеть… да-да, Феликс, и овладеть тоже не пыталась. Мы просто мирно сидели рядом и разговаривали. Из демонов получаются прекрасные собеседники, если их не дразнить, жаль только, что тематика разговоров у каждого демона своя. Например, с демоницей Желания бесполезно обсуждать проблемы взаимоотношений магов и храмовников вне Империи или статистику рождаемости детей с магическими способностями у пар, принадлежащим к разным расам. Зато она охотно откликается на близкие ей темы, вроде жажды власти, похоти или богатства. Ведь все это отвечает её глубинной сущности, ее устремлениям. Не следует, однако думать, что, если вы не излучаете никаких эмоций – демон не сможет вами овладеть. Увидеть не сможет, это да. Но если уже увидел и пришёл – следует быть предельно бдительным. Демоны знают, чего хотят, и будут изо всех сил провоцировать мага на выброс эмоций, чтобы утолить свой голод. И милый разговор с вами - это всего лишь лёгкий перекус перед обедом. Обед, как вы понимаете, планируется по нашу сторону Завесы. Правда, по моим наблюдениям, это попахивает обжорством. Да-да, когда демон попадает в наш мир – он ведёт себя как бродяга, которого впустили в богатый дом и из милости допустили к столу. Он бросается к еде и начинает ее пожирать, чавкая и подгребая к себе ближе самые аппетитные блюда, переворачивая тарелки и сдёргивая скатерть. Естественно, такого невоспитанного гостя хозяева долго терпеть не станут и позовут охрану, чтобы выбросить невежу на улицу. Но демоны не умеют вести себя иначе. Вернее, не могут. В нашем мире для них все «слишком»: слишком много еды, слишком много незнакомого, слишком статичное окружение.

Демоны просто теряются в своих желаниях, пытаясь получить все и сразу, а когда им пытаются помешать – окончательно срываются с цепи. Как же, они всю свою сознательную вечность сидели на голодном пайке – и тут вдруг получают в свое распоряжение целый мир, полный самых разнообразных эмоций. Как же не захлебнуться от счастья и не утратить контроль за происходящим? Я нисколько не удивлён следующей за утратой самоконтроля физической деформации. Не исключено, что информация о визите некоторых магистров в Золотой город и превращении их в порождения тьмы, дошедшая до нас из глубокой древности в виде противоречащих друг другу легенд имеет смысл. Возможно, это превращение тоже произошло из-за утраты самоконтроля в месте силы. Причём деформация идёт от высшей формы к низшей. Даже любопытно – приобрели ли они хоть что-то взамен утраченного? И если приобрели, то в какой форме это выражается. Может, и стараться не стоило? Всякая ли власть стоит усилий, затраченных на её получение? Всякое ли желание стоит выполнять, даже если это твоё собственное желание?

***

- Дориан, хватит пародировать отца, у тебя это все равно хреново получается.
- Какая жалость, а я так надеялся насмешить тебя, Феликс.
- Насмешить как раз получилось. Ты был похож на придурка, притворяющегося магистром… Ай, подушкой-то за что? А ещё взрослый маг, прошедший Испытания.
- За дело. Все равно же словоблудствовать придётся научиться, раз это необходимое условие вступления в дружную семью пауков в банке… Прости, Феликс, Магистериум. Боюсь, одного моего природного обаяния не хватит, чтобы там выжить. О, может ещё эссе на эту тему написать? «Чего желают демоны и как этому противостоять»?
- Скорее уж, «Чего желают демоны и как этим воспользоваться в своих целях».
- И подсунуть лидеру фракции Возрождения Тевинтера. Чтобы раз и навсегда забыл про свои планы. Ибо любое желание, выполненное демоном, приближает торжество этого демона, а вовсе не мага, даже если тот абсолютно уверен в своей победе.

Наш БАННЕР

<a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?tag=5450458" target="_blank"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/1/8/3318408/84275582.png" alt="<span class=" border="0"/></a>

@темы: «Четыре демона»

---

«Четыре демона» — голоса второго тура

[Weisshaupt Fortress]

Таблица оргбаллов второго тура

Таблица оргбаллов второго тура

Команда	Баллы за кол-во работ	Бонусных баллов	Итого
«котики, ДА!» 4 исполнения миди "День Волка" (Дориан) мини "Немного лучше" (Каллен/Дориан) арт "Эх, котик" (Андерс) арт "Видения Теринфаля" (Каллен)	4 балла	14 баллов	18 баллов
«Трое в лодке» 4 исполнения мини "Жизнь" (Имшаэль) мини "Innuendo" (Сэрвис, ж!Лавеллан) мини "Там, где хранится небо" (Солас) комис "И зеленый попугай" (ж!Лавеллан)	4 балла	16 баллов	20 баллов
«Маги в законе» 4 исполнения мини "Зеркало" (Морриган/м!Амелл) мини "Охота" (ж!Лавеллан) арт "Плакат киркволльского карикатуриста" (ж!Хоук, Мередит, Орсино) комикс "Старшим достается лучшее" (ж!Хоук)	4 балла	16 баллов	20 баллов
«Треш-пати» 4 исполнения арт "По другую сторону" (Самсон) мини "Call me Imshael" (Имшаэль) мини "Сестра моя" (Мать) мини "Бумага и сталь" (Самсон)	4 балла	14 баллов	18 баллов
«Команда Прекрасных Дам» 2 исполнения комикс "#НачинаюНовуюЖизнь" (Варрик/Кассандра) арт "Friday Night" (Вивьен)	2 балла	8 баллов	10 баллов
H.V.A.T. 2 исполнения H.V.A.T.: мини б/н, (Фенрис/ж!Хоук) мини "Мечта" (м!Табрис)	2 балла	7 баллов	9 баллов
«Стражи поневоле» 4 исполнения мини "Разумное исполнение обязанностей" (Карвер) мини "Небольшой просчет" (Логейн) мини "Впусти меня" (Натаниэль) мини "Перед дождём" (Андерс)	4 балла	13 баллов	17 баллов
«Дориан и все-все-все» 2 исполнения мини "Что скрывает ложь" (Дориан/м!Тревельян/ф!Тревельян) мини "Верность своей зависти" (Дориан)	2 балла	8 баллов	10 баллов
«DA Supergirls» 2 исполнения мини "Методы" (ж!Лавеллан) комикс "Миг, когда я стала тебя понимать" (ж!Адаар/Сэра)	2 балла	8 баллов	10 баллов
«Заблудившиеся в снах» 2 исполнения арт "Размер имеет значение" (ж!Сурана) мини "Вторая попытка" (Демон Зависти, демон Отчаянья)	2 балла	4 балла	6 балла

Бонусные баллы получают работы:

Визуал:
20 баллов — комикс "#НачинаюНовуюЖизнь" («Команда Прекрасных Дам»)
15 баллов — комикс "Миг, когда я стала тебя понимать" (команда «DA Supergirls»)
10 баллов — арт "Видения Теринфаля" (команда котики, ДА!«»)
5 баллов — комикс "И зеленый попугай" (команда «Трое в лодке»)

Тексты:

20 баллов — мини "Мечта" (команда «H.V.A.T.»)
15 баллов — мини "Немного лучше" (команда «котики, ДА!»)
10 баллов — мини "Сестра моя" (команда «Треш-пати»)
5 баллов — мини "Вторая попытка" (команда «Заблудившиеся в снах»)

Список работ второго тура, за которые проголосовали наши читатели

Список работ второго тура, за которые проголосовали наши читатели

Визуальные работы

Визуальные работы

Команда Прекрасных Дам: комикс "#НачинаюНовуюЖизнь" (Варрик/Кассандра)	30
DA Supergirls: комикс "Миг, когда я стала тебя понимать" (ж!Адаар/Сэра)	19
котики, ДА!: арт "Видения Теринфаля" (Каллен)	17
Трое в лодке: комикс "И зеленый попугай" (ж!Лавеллан)	16
Команда Прекрасных Дам: арт "Friday Night" (Вивьен)	16
Маги в законе: арт "Плакат киркволльского карикатуриста" (ж!Хоук, Мередит, Орсино)	15
Заблудившиеся в снах: арт "Размер имеет значение" (ж!Сурана)	12
котики, ДА!: арт "Эх, котик" (Андерс)	12
Треш-пати: арт "По другую сторону" (Самсон)	10
Маги в законе: комикс "Старшим достается лучшее"	4

Текстовые работы

Текстовые работы

H.V.A.T.: мини "Мечта" (м!Табрис)	13
котики, ДА!: мини "Немного лучше" (Каллен/Дориан)	13
котики, ДА!: миди "День Волка" (Дориан)	12
Треш-пати: мини "Сестра моя" (Мать)	12
Заблудившиеся в снах: мини "Вторая попытка" (Демон Зависти, демон Отчаянья)	11
Треш-пати: мини "Call me Imshael" (Имшаэль)	10
Стражи поневоле: мини "Разумное исполнение обязанностей" (Карвер)	9
Треш-пати: мини "Бумага и сталь" (Самсон)	9
Трое в лодке: мини "Там, где хранится небо" (Солас)	8
DA Supergirls: мини "Методы" (ж!Лавеллан)		7
Стражи поневоле: мини "Впусти меня" (Натаниэль)	6
Стражи поневоле: мини "Перед дождём" (Андерс)	7
Трое в лодке: мини "Innuendo" (Сэрвис, ж!Лавеллан)	7
Трое в лодке: мини "Жизнь" (Имшаэль)	6
H.V.A.T.: мини б/н, (Фенрис/ж!Хоук)	4
Дориан и все-все-все: мини "Верность своей зависти" (Дориан)	4
Маги в законе: мини "Зеркало" (Морриган/м!Амелл)	3
Дориан и все-все-все: мини "Что скрывает ложь" (Дориан/м!Тревельян/ф!Тревельян)	1
Маги в законе: мини "Охота" (ж!Лавеллан)	1
Стражи поневоле: мини "Небольшой просчет" (Логейн)	1

Сортировка по командам

Сортировка по командам

Дориан и все-все-все: мини "Верность своей зависти" (Дориан)	4
Дориан и все-все-все: мини "Что скрывает ложь" (Дориан/м!Тревельян/ф!Тревельян)	1
Заблудившиеся в снах: арт "Размер имеет значение" (ж!Сурана)	12
Заблудившиеся в снах: мини "Вторая попытка" (Демон Зависти, демон Отчаянья)	11
Команда Прекрасных Дам: комикс "#НачинаюНовуюЖизнь" (Варрик/Кассандра)	30
Команда Прекрасных Дам: арт "Friday Night" (Вивьен)	16
котики, ДА!: арт "Видения Теринфаля" (Каллен)	17
котики, ДА!: мини "Немного лучше" (Каллен/Дориан)	13
котики, ДА!: арт "Эх, котик" (Андерс)	12
котики, ДА!: миди "День Волка" (Дориан)	12
Маги в законе: арт "Плакат киркволльского карикатуриста" (ж!Хоук, Мередит, Орсино)	15
Маги в законе: комикс "Старшим достается лучшее"	4
Маги в законе: мини "Зеркало" (Морриган/м!Амелл)	3
Маги в законе: мини "Охота" (ж!Лавеллан)	1
Стражи поневоле: мини "Разумное исполнение обязанностей" (Карвер)	10
Стражи поневоле: мини "Впусти меня" (Натаниэль)	7
Стражи поневоле: мини "Перед дождём" (Андерс)	7
Стражи поневоле: мини "Небольшой просчет" (Логейн)	1
Треш-пати: мини "Сестра моя" (Мать)	12
Треш-пати: арт "По другую сторону" (Самсон)	10
Треш-пати: мини "Call me Imshael" (Имшаэль)	10
Треш-пати: мини "Бумага и сталь" (Самсон)	9
рое в лодке: комикс "И зеленый попугай" (ж!Лавеллан)	16
Трое в лодке: мини "Там, где хранится небо" (Солас)	8
Трое в лодке: мини "Innuendo" (Сэрвис, ж!Лавеллан)	7
Трое в лодке: мини "Жизнь" (Имшаэль)	6
DA Supergirls: комикс "Миг, когда я стала тебя понимать" (ж!Адаар/Сэра)	19
DA Supergirls: мини "Методы" (ж!Лавеллан)	7
H.V.A.T.: мини "Мечта" (м!Табрис)	13
H.V.A.T.: мини б/н, (Фенрис/ж!Хоук)	4

@темы: орг, голосование, «Четыре демона»

---

"Четыре демона" - ключи третьего тура

[Weisshaupt Fortress]

Ключи?

запись создана: 19.07.2016 в 00:12

@темы: орг, «Четыре демона»

---

Команды, внимание!

[Weisshaupt Fortress]

Коней на переправе не меняют, но поскольку нам самим не слишком нравится схожесть двух добавленных в "Инквизиции" демонов, предлагаю поменять тему этого тура на демона Желания, раз уж их в Инквизиции полностью проигнорировали.

Команды, отпишитесь, вы "за" или "против".

-----\
Восемь команд единогласно "за", поэтому тема тура: демон Желания.

@темы: орг

---

Котики, ДА! Неделя зависти

[котики, ДА!]

код баннера

<div align="center"><a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?tag=5450700" target=_blank><img src="http://storage1.static.itmages.ru/i/16/0711/h_1468268406_5290237_862fbab4c5.jpg"></a></div>

Название: День Волка
Команда:  котики, ДА!
Пейринг/Персонажи: Дориан Павус, Мэйварис Тилани, Каллен Стентон Резерфорд, Солас, Варрик, ОМП, разные персонажи
Категория: джен
Жанр: драма, общий
Рейтинг: R
Размер: мини, ~4,9 тыс. слов
Саммари: Галвард Павус убит, и теперь Дориан должен занять его место в Магистериуме
Примечания: фьючер!АУ, но не совсем; пост«Чужак»!АУ, но не совсем; антиутопия, но не совсем
Предупреждения: каннибализм, упоминания расчлененки; намеренное искажение смысла некоторых канонных терминов, работорговля, лишение воли
Ключ: детектив, R, лишение воли, работорговля

При жизни отец был одержим двумя вещами: своими историческими архивами Тевинтера и попытками поскорее продолжить род Павусов — через Дориана. В наследство от него предсказуемо остались винные галереи с автономной системой интеллектуального охлаждения, настоящая бумажная библиотека и бездонные логи электронной переписки с другими знатными семьями.

А еще труп в рабочем кабинете: размозженный затылок, багровые подтеки на световых панелях, безнадежно испорченная обивка кресла и терминал с треснувшим экраном — поверхность пробили осколки черепной кости.

Дориан сморгнул.

Там, где между слипшихся волос у трупа розовело подсохшее месиво из костей, слизи и мозга, что-то шевелилось.

Крохотные черные точки переползали туда-сюда. И жужжали-то, похоже, именно они, а не далекая, упрятанная в толщу стен механическая вентиляция.

Дориан сглотнул — во рту стоял поганый привкус желчи, виноват запах, тошнотворная смесь гниения и гари, — и отвернулся. Пощелкал по панели управления — система кондиционирования отключена, не помогла даже перезагрузка, — и вернулся в коридор.

За утренним кофе отец, листая с экрана новостные сводки с Пар-Воллена, обычно спрашивал: "Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"

Например, что даже магистерское тело, как его ни пичкай Благословением в таблетках и мазях, за десять часов успевает стать кормом для целого полчища мух.

Дориан в очередной раз пожалел, что перед тем, как зайти и проверить тело, не наведался в галерею. Ему бы сейчас не помешали пара глотков "Пламени Владычицы", а то и чего покрепче из самых дальних холодильных камер.

Световые панели в коридоре несколько раз мигнули и погасли. Стены с голографическими росписями под "Тевинтерскую старину" — золото, черный мрамор, еще больше золота, колкие формы узоров, еще золота на острые пики, — отключились следом. Осталась только гладкая бледно-серая в темноте фальш-поверхность для проекций. Голая и безжизненная.

У башни Павус сдохли основные генераторы.

Дориан шумно вздохнул и потер лицо ладонями. Как же вовремя.

Пол вздрогнул, загудел, проснулись резервные генераторы магистерских апартаментов, и под потолком вспыхнули тускло-красные полосы аварийного освещения. Фальш-поверхность для проекций вывела предупреждение о низком напряжении в сети.

Дориан сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и, смахнув со стены предупреждение о переходе в режим энергосбережения, вызвал на коридорную экран стереофона.

Дозвон шел долго.

Дориан успел проверить двери в винную галерею — кодовый замок, пальцы тряслись, три раза не мог попасть с правильной комбинацией, и все к Божественной Матери заблокировал, — и вернуться.

Стереофон издал короткую трель и подключил видеотрансляцию — в такую же темноту, подсвеченную аварийными огнями.

Каллен в их свете выглядел нездорово бледным и осунувшимся. Мятый ворот храмовничей формы, мешки под глазами. Снова остался в Белом Шпиле?

Хоть бы и так. Да, так даже лучше.

— Как дела в Волчьем Протекторате, рыцарь-капитан? — выпалил Дориан раньше, чем тот успел раскрыть рот. — Как начался твой день? Или, может быть, лучше спросишь, как начался мой?

Каллен поморщился.

— Дориан, это был номер для экстренной...

— Отца убили!

Каллен дернулся и отшатнулся.

— Ты на службе? — Дориан оперся руками по обе стороны от окошка видеосвязи и понизил голос: — Мне нужен кто-нибудь из ваших законников. Скоро здесь будут твои братья из Контроля, и придется им как-то объяснять взорванную голову трупа.

Каллен нахмурился, беззвучно зашевелил губами и оглянулся куда-то в темноту себе за спину.

— Рыцарь-капитан, проснись! — Дориан щелкнул пальцами перед экраном, и Каллен снова перевел взгляд на него. — Мне нужна твоя помощь. Что говорить Контролю?

Ответа так и не пришло: видеотрансляция зашелестела помехами и погасла, выбросив значок ожидания переподключения. Сигнал прервался. Следом потухло и аварийное освещение, а потом стих гул резервных генераторов под полом.

Дориан прижался лбом к стене и закрыл глаза.

Сейчас по всей башне остановятся лопасти вентиляторов в воздухозаборах — тупые машины еще хранят импульс и инерцию, — и простые смертные на нижних жилых этажах башни потихоньку начнут задыхаться.

Но кому какое дело, право слово. Контролю — никакого, точно.

Щелчки механических замков. Треск — электронных, которые работать не должны.

Два отряда с двумя рыцарями-капитанами и целым остроухим рыцарем-чародеем во главе, которым точно нет никакого дела ни до чего, кроме их приказов.

— Шемлен, — рыцарь-чародей выступил вперед.

Землистая кожа, глаза навыкате, слишком тощий для своей брони, на полторы головы ниже толпившихся за его спиной храмовников.

Остроухий.

— Я новый магистр Павус, — процедил Дориан, — и требую должного уважения!

Рыцарь-чародей наклонил голову набок. Потом отвел руку в сторону и щелкнул пальцами — ладонь занялась зеленым огнем. Храмовники Контроля тут же сняли с поясов палки, обмотанные светящимися тряпками, и пустили зеленый огонь дальше по цепочке от одного к другому.

У дверей занялось целое пожарище.

Завесный огонь.

"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"

Что, о, Божественная Мать Трансформаций, когда остроухие говорили о магии — они не шутили.

От стен потянулся запах паленой проводки. Дориан сделал шаг назад, потом еще один, еще, задрал голову, защищая глаза рукой, — и зеленый огонь подсветил фальш-поверхности изнутри. Метнулся к углам, выжигая сети сенсоров и проводов, и спустился к стенам гирляндами нового освещения.

Зеленого.

Божественное Правление и Контроль ненавидели технологии.

Отца это так забавляло: то самое остроухое Божественное Правление, которое передало людям электричество и силовые барьеры, которое покрыло весь Тедас беспроводной связью и связало толстыми шинами кабелей — в своем присутствии выжигало завесным огнем всю электронику.

Рыцарь-чародей снова щелкнул пальцами — и храмовники с факелам разошлись к дверям.

Варвары, намертво застрявшие в своем средневековье.

Варвары с магией.

— Если вы забыли: отключение питания блокирует двери! — крикнул им Дориан.

Но огонь легко выжег и блокировку галереи, и даже двойные замки на личных покоях оплавил. Первый рыцарь-капитан с парой храмовников скрылись в отцовском кабинете. Второй — повел своих людей к дверям в библиотеку.

Пока Дориан шарил взглядом по зеленому полумраку — что они там делают? — из комнат донесся грохот переворачиваемых стеллажей. Потом — звон терминалов.

— Я не давал разрешения!

У него не спрашивали ни где тело отца, ни где он был во время убийства, даже не уточняли, убит ли Гарвальд Павус вовсе или решил так побыстрее передать по наследству свой титул.

В кабинете снова что-то грохнуло.

Дориан дернулся было к дверям, но рука рыцаря-чародея удержала его на месте — тот поднес ее к самым глазам Дориана, так что зеленый затопил зрение.

— Разрешение дано Божественным Правлением, — прошелестел рыцарь-чародей и, приподнявшись на цыпочках, коснулся пальцем лба Дориана. — Я обязан проверить твой валассалин, магистр Павус.

В лицо будто кислотой плеснули.

Дориан отшатнулся, схватился за стену, — вспотевшая ладонь соскользнула по фальш-поверхности, — а потом оперся плечом. По лицу струился едкий пот, жгло глаза, жгло и проснувшуюся метку.

Его колотило.

— Валассалин Божественной Госпожи, Матери Трансформаций и Защитницы Тевинтерских земель Гиланнайн, — монотонно произнес рыцарь-чародей, как по бумаге зачитал. Потом перешел на эльфийский, и болотно-темные глаза закатились под веки.

Впал в транс? Или, может быть, у них в головах какой-то свой, особый канал связи с Божественным Правленим? Или они и вовсе насквозь механические, искусственные поделки Матери Трансформаций?

У обычных остроухих, которых Дориану доводилось увидеть в коридорах Магистериума, руки завесным огнем не вспыхивали. Что с ними делают, когда превращают в рыцарей-чародеев?

"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"

Рыцарь-чародей моргнул, и его взгляд снова стал осмысленным.

— Благодарю тебя за содействие, магистр Павус.

"Даже не вздумай противиться".

Дориан стиснул зубы и глянул на него исподлобья.

— Ты не пересекал барьер земель и не проявлял непочтения к элвен, — продолжил рыцарь-чародей. — За тобой нет нарушений перед лицом Божественной Матери.

Потом развернулся и скрылся в библиотеке.

Как у себя дома.

Пара храмовников с рыцарем-капитаном, — эти-то обычные люди, остроухим не пристало слоняться с железными ведрами на головах, — сбившись, вывалились из отцовского кабинета. Будто их дернули за невидимую нить. Потом промаршировали в библиотеку за рыцарем-чародеем.

Листание страниц, треск рвущейся бумаги. Отец извел половину родового состояния на свои редкие бумажные издания, сетевых копий ему оказалось мало.

История древнего Тевинтера, — им позволили сохранить название земель, Божественная Мать Трансформаций добра в своем безумии, — Волчьего Протектората, который назывался Орлеем, выжженных земель Вольной Марки, которые теперь не зовутся никак.

Летопись Охотничьих Угодий Божественной Госпожи Охоты, бывшего Ферелдена. Редкие книги из Пар-Воллена, оставшегося самим собой только потому, что Божественное Правление до сих пор не продвинулось в войне с Кун ни на шаг.

Запахло горящей бумагой.

Значит, завесному огню — Божественному Правлению — не по нраву и книги.

Из галереи донесся звук бьющегося стекла.

Прекрасно, так к вечеру от отцовского наследия вообще ничего не останется. Дориану повезет, если Контроль не разнесет башню Павус до самого вкопанного в моровую землю фундамента.

— Вы находитесь во владениях магистра, — напоминает он снующим из библиотеки в галерею храмовникам. — Проявите хоть каплю уважения к чужой собственности!

Рыцарь-чародей остановился у порога — остроухая сволочь проверяла, ладно ли все горит и хорошо ли бьется, — и перевел на него взгляд. В болотных глазах отражался огонь из библиотеки.

— В землях Божественной Матери нет ничего чужого.

Дориан скривился.

Как нет и собственности.

— Все книги будут конфискованы, магистр Павус.

— Уничтожены, вы хотели сказать, — Дориан скрестил руки на груди. — Наверняка там нашлись тексты с гнусной ересью вроде тех трактатов о древних религиях! Церковь Создателя, какой ужас, сжечь как можно скорее! Или запрещенные копии работ Кослуна? — Дориан всплеснул руками и шагнул навстречу рыцарю-чародею. — Мой отец был главным архивариусом. Божественная Мать сама его назначила составлять историю Тедаса! А вы собираетесь спалить дотла всю его работу.

— Магистр Павус, — рыцарь-чародей снова поднимает руку к его лицу, но Дориан не отступает.

— А чем помешала отцовская коллекция вин? Или кому-то на дне бутылки привиделась Андрасте?

Рыцарь-чародей дернулся, задрал голову к потолку — и этим на самую чуть опередил низкий, рокочущий гул, прокатившийся вниз по башне.

Полдень. Напоминание от Божественного Правления прямиком с небес.

— Время принять Благословение, магистр Павус, — ровно произнес рыцарь-чародей.

Храмовник с затушенным факелом вынес из библиотеки кованную табакерку и сунул ее в руки Дориану.

Разноцветные пилюли, издалека похожие на леденцы — только с начинкой из порошка бессмертия. Божественное Правление на праздничных службах говорило: как люди упрямы в своем желании поскорее сгнить и уйти в моровую землю, так и Божественные Матери и Отцы упрямо осеняли своей добротой и долголетием.

В Магистериуме всерьез верили, что пилюли продлевают жизнь. А если сожрать целую горсть за раз, то снизойдет настоящее благословение — кроме припадков, удушья, судорог и потери сознания, ненадолго проявятся магические способности. Как у рыцарей-чародеев.

Как у самого Божественного Правления.

Мерзость.

Дориан, скривившись, вытряхнул из табакерки себе на ладонь десяток пилюль.

Отец говорил, что во времена его детства принимали всего по две. Видимо, люди и правда настолько хотят сдохнуть, что старой нормы Благословения им хватать перестало.

Хотя от дыры в затылке отцу не помогли ни пилюли, ни все его мази с припарками и растираниями.

Дориан поднес ладонь к лицу.

Леденцы.



* * *



Отряды Контроля сопровождали Дориана до самого люка на крышу, к капсуле монорельсу. От ветреной площадки с башенным шпилем отходила к Магистериуму личная транспортная линия его семьи. Десятки других таких же терялись в облаках и сходились вместе у Божественного Совета.

Нео-век Башен: каждый знатный дом старался подняться как можно дальше от моровой земли и задрать шпиль повыше.

От Божественного Совета уходила отдельная линия к дальнему приграничью и барьеру между Тевинтером и землями Волчьего Протектората. Поговаривали, что барьер установили магией Божественного Правления и перекрыли им перевал в Морозных Горах.

Отряды Контроля с факелами остались на каменной лестнице к люку — им запрещалось приближаться к монорельсу и электронике капсул. В казармы Контроль должен вернуться совсем другой дорогой: вниз по шахтам башни Павус, до многослойных врат и внешнего шлюза — к моровой земле.

Получается, зараза их каким-то образом не брала. Может, все дело в завесном огне?

Дориан переключил фальш-панели капсулы на трансляцию с внешних камер. Пол посерел, выцвел, и под ногами раскрылся Минратос: потонувший в тумане, с редкими пиками жилых башен. Не было видно не то, что саму землю, а даже крыши трехэтажных рыночных павильонов из бедных кварталов.

Отец рассказывал, что Минратос когда-то был красив — особенно на закате и с высоты древних Башен Кругов. То есть, до того, как случилась очередная великая война — Божественное Правление до сих пор не могло четко ответить, с кем именно, — и Божественная Мать Трансформаций развернула на моровых землях свои химические лаборатории.

Дориан сел ровнее. Поправил сбившуюся в плечах мантию. Кольцо с фамильным гербом — переплавка древнего амулета, наследие "с тех самых времен", — болталось на пальце. ИскИн башни до сих пор не отозвался. Значит, Контроль выжег всю электронику до нижних этажей.

Выглядел он в парадной мантии отца глупо, чувствовал себя — и того глупее. Но вряд ли кто-то собирался отменять заседание Магистериума только потому, что у Дориана не нашлось времени настроить электронного портного и запустить пошивную очередь.

В конце концов, заседание не стали переносить, даже несмотря на смерть отца.

На крытом воздушном причале — снова везде эта графика "под старину" на фальш-панелях, — Дориана встречала Мэйварис. Мрачная, закованная в черное, в своем ужасающе затянутом и высоком корсете — и единственная, кто вообще за весь день сказал что-то об отце:

— Мои соболезнования, золотце. Нас всегда пытаются достать через семью. — Она быстро обняла Дориана и тут же отступила. — Пойдем, собрание скоро начнется. Нас мало, сегодня будем заседать в Малой зале. Не расстраивайся, еще успеешь насмотреться на Большую.

Мэйварис подвела его к пневматическому лифту и приложила ладонь к сканеру отпечатков.

— Давай руку, ты уже должен быть в базе отпечатков.

— Я отправил сообщение о смерти отца в Божественную Сеть сегодня утром. Когда его успели вымарать из всех баз данных? — створки пневмолифта захлопнулись, и кабиной выстрелило вниз по шахте. — И когда успели внести меня? Не было ни церемонии, ни этой глупой возни с цитированием древних, как задница Архонта, клятв. Что происходит?

— Понятия не имею, золотце, — напряженным голосом ответила Мэйварис и, выходя из кабины, приложила платок к носу. — Каждый раз лопаются сосуды. Ненавижу некалиброванную пневматику.

— Мэйварис, архивариуса Божественной Матери просто так не стирают из сети, будто его никогда не существовало.

Она бросила на Дориана косой взгляд.

— Внешних Послов тоже не стирают, золотце. — Мэйварис прошла по коридору и остановилась у дальних двустворчатых врат. На этот раз пришлось приложить кольца с фамильным гербом. — Только посмотри: упоминаний о моем отце ты больше нигде не найдешь, а единственный известный поисковикам сети Внешний Посол Тевинтера — это Мэйварис Тилани. Будто я вечная и бессмертная. Совсем как Божественное Правление, правда? — она криво улыбнулась.

"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"

Что они здесь все — параноики.

— Если мне не изменяет память, век подковерных интриг и борьбы среди магистров уже кончился. Теперь все решает Божественная Матерь.

Врата открылись в герметичный шлюз. Угловые камеры включились с негромким щелчком.

— А что же тогда случилось с Галвардом, золотце? — проворчала Мэйварис. — Не шевелись, золотце, тебя вносят в базу местной "глушилки". Архонт днем и ночью трясется от мысли, что ты сольешь в Сеть запись нашего очень тайного и сверхсекретного заседания.

— А мне будет, что сливать? — Дориан поднял брови. Мэйварис оглянулась на него через плечо. — Отец говорил, что у вас тут страшная тоска.

— Ты даже не представляешь, — серьезно произнесла та. — Но на случай тоски у меня припасены бокалы и две бутылочки "Блондинки на солнце".

Внутренние створки шлюза открылись в круглую полутемную залу, к центру которой кольцами спускались трибуны. Самая нижняя, на одном уровне с гигантским экраном для трансляций на сверхдальние расстояния, смыкалась по обе стороны от трона Архонта.

— По правую руку сидит Алексиус, — объясняла Мэйварис, проводя Дориана между трибун. — По левую — сидел твой отец, теперь будешь ты. Но сегодня тебе там появляться не стоит, золотце. Да и мне лучше пересесть подальше.

Большая часть нижних трибун, тех, что поближе к экрану — и на виду у Божественного Правления, к их приходу уже занята. Мэйварис потянула Дориана к дальним местам на верхних кольцах

Через некоторое время на трон опустился Архонт. Фальш-панели, покрытые объемными голограммами мраморных стен с факелами, потускнели, и единственным источником света в Малом зале остался только экран внизу.

У мест, выбранных Мэйварис, оказался странный угол обзора: видно только самый край — и нечеткое, засвеченное изображение такого же зала с другой стороны.

— Алексиуса до сих пор нет, — шепотом произнес Дориан.

Архонт начал длинное и витееватое церемонное приветствие Божественной Матери Трансформаций.

Мэйварис, накрывшая широким рукавом платья что-то у себя на коленях, скосила глаза на Дориана.

— Его отозвали, — так же тихо ответила она и приподняла рукав. На экране портативного стереофона генерировались строчки приказа. — Куда-то к Морозным Горам, пока не знаю — куда точно, но очень хочу разобраться. Вариантов не так много... — Мэйварис снова прикрыла стереофон, чтобы не отсвечивал в темноте.

— А как же блокировка сети? Все эти шлюзы? Безопасность?

Она дернула уголками губ.

— А вот так, золотце. С тайного и хорошо экранированного канала. Очень надеюсь, что ты меня не сдашь. Не сдашь же? — она вскинула лицо.

— Знаешь, это просто смешно. — Дориан скрестил руки на груди. — Чего так боится остроухое Правление?

Мэйварис шикнула на него и хлопнула Дориана по губам.

— С ума сошел их так называть вслух? — Она вздохнула. Потом заглянула под рукав и вздохнула: — Электричество и паровые машины изобрели гномы. И первые платы печатали тоже они. И даже твой башенный ИскИн строился на изначальном коде гномов. Божественное Правление считает, что они оставили себе запасные ходы, понимаешь, золотце?

— Гномы вымерли, дай подумать, два века назад? Три? — фыркнул Дориан. — С какого года принят новый официальный отсчет?

— Божественное Правление боится, — упрямо повторила Мэйварис, — что шпионы гномов будут их прослушивать.

— И этот шпион, конечно же, ты. Послушай, Мэйварис, история получается просто очаровательная, в духе всех этих древних партий и попыток свержения власти. — Она отвернулась, но Дориан продожил: — Только зачем гномьи технологии — нам? Если все и правда так, как ты говоришь.

Мэйварис покачала головой, все также глядя перед собой.

Трибуны дрогнули, и из углублений в полу напротив занятых мест поднялись стойки с сенсорными плитками. По Малому залу пошли шепотки.

— Что мы пропустили? — Дориан подался вперед, чтобы вглядеться в изображение на экране, но Мэйварис положила руку ему на плечо.

— Голосование, — коротко ответила она. — И постарайся держаться в тени.

Со спины выступил слуга с подносом и двумя бокалами. Майвэрис схватила один, единым глотком опрокинула в себя и положила ладонь на сенсор.

— Если согласен, то приложи руку. Отсутствующих считают автоматически, так что если ты прошел через врата шлюза, но почему-то не отметился при голосовании — возникнут вопросы. И тогда ты отсюда так просто не выйдешь, понимаешь, золотце?

Дориан поджал губы.

— Живее, — шепнула Мэйварис и кивнула на таймер, отсчитывающий на главном экране оставшееся время для решения.

— И с чем же мне полагается соглашаться? — Дориан со вздохом приложил ладонь и второй рукой взял с подноса оставшийся бокал вина.

— С тем, что у нас развелось много сопорати, и в гарнизоны Волчьего Протектората пора отправить новую партию рабов.

Сенсор мигнул, принимая ответ. Дориан собрался было убрать руку, но Мэйварис накрыла его ладонь своей и надавила.

На главном экране начался новый отсчет.

— А теперь — с тем, что на руины Старкхэйвена и тех, кто там завелся, нужно сбросить нейтринную бомбу.

Дориан выронил бокал. Звон битого стекла наложился на звон в ушах.

Мэйварис хлопнула по своему сенсору, повернулась к слуге и, забрав с подноса бутылку, отхлебнула из горла — и передала Дориану.

— Присоединяйся, я не зря две взяла, — сипло сказала она. — Мы только начали, золотце.

Она оказалась права. Дальше потянулась целая череда отвратительно бесчеловечных, однообразных и бессмысленных — Магистериум выбирал "за" всем составом, с тем же успехом можно было сделать просто автомат, который будет жать за каждого кнопки, — голосований.

Всех эльфов — оказывается, среди них тоже были недовольные Божественным Правлением, — приговаривали к нанесению валассалина Божественной Матери. Беглого эльфа с седыми волосами, с ног до головы покрытого валассалинами, — и его метки светились, Дориан смотрел во все глаза, — сварили заживо.

Женщину-мятежницу из Волчьего Протектората, которая призывала к восстановлению древних Кругов, они-де вернут всем магию, четвертовали — в прямом эфире и с экрана, потом скинули в псарню. Божественная Мать, поговаривали, пыталась заново вывести породу мабари.

К концу второго часа Дориан с Мэйварис прикончили обе бутылки, проголосовали за отправку через горы еще двух партий сопорати и их детей, за пятнадцать казней через освежевание, две — через повешенье и одну — через сожжение. А заодно успели принять закон об обязательной передаче первенцев всех людей-лаэтанов рабами в армию Божественного Правления, направляемую против Пар Воллена.

"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"

Что все они здесь, включая его самого, — звери.

Под конец Дориан зажал сенсор локтем и просто не убирал руку. Мэйварис, кажется, так и задремала сидя.

А потом главный экран погас.

— Скажи мне, что на сегодня мы закончили, — медленно произнес Дориан. В голове шумело от ужаса и дикой, почти успокаивающей нереальности происходящего.

Утром он нашел отца. В обед Контроль выжег башню Павус. Весь вечер Магистериум часы напролет голосовал за уничтожение своего же народа.

Если они и дальше будет принимать такие решения, то очень скоро Тевинтеру будет некого присылать в рабство к Божественному Правлению.

— Мэйварис, — позвал Дориан.

Она вздрогнула, приоткрыла глаза и огляделась. Села, неестественно выпрямив спину. Потом отключила и спрятала стереофон.

Главный экран — погас и втянулся в пол, но фальш-панели не зажглись.

Архонт поднялся с трона и выступил в центр, поднял руки — блеснул металл. Одновременно с ним выступила новая смена слуг с новыми подносами. В углублении между плит, куда сложился главный экран, вскрылась прямоугольная область: плита и прижатая к ней широкими эластичными лентами эльфийка — короткие светлые волосы, курносая, худая.

Она что-то мычала сквозь кляп во рту и дергалась.

Дориан отвернулся.

— Скажи, что я сейчас проснусь, и этот бред закончится.

Мэйварис положила руку ему на колено и молча посмотрела в ответ.

— Давай, скажи что-нибудь. Прошу, Мэйварис. Отцу всегда было плевать на Тевинтер и всех остроухих Богов, но даже он не стал бы такого терпеть!

— Тише, — мягко произнесла та. — И не дергайся.

Каждый раз после удара нож выходил с влажным чавкающим звуком. Мычание эльфийки смолкло.

— Это просто отвратительно, — Дориан понизил голос. — А резать остроухих под носом Божественного Правления — чистое безумие! Неужели Архонт считает, что никто не узнает? Зачем он вообще это делает?

Слуги с подносами окружили Архонта и плиту.

— Они здесь до сих пор верят, что если съесть живого рыцаря-чародея, то магия передастся вместе с плотью и кровью.

— Живого? Да Архонт ее уже заколол!

Сглотнув тошнотный ком в горле, Дориан повернулся.

Он ошибся: эльфийка еще была жива и сосредоточенно боролась с прижавшими ее лентами. Из составленных рядом с плитой боксов развернулись механические "лапы" со шприцами и трубками.

— Не смотри, — Мэйварис взяла Дориана двумя пальцами за подбородок и повернула лицом к себе. — Все скоро закончится.

Дориан мотнул головой, высвобождаясь.

— Почему Божественное Правление до сих пор не знает об этом? Неужели никто не донес?

Мэйварис вздохнула.

— Потому что тут повязаны все? Потому что едят — все? — Она дернула плечом. — Да и все остроухие знают. Им просто плевать.

— Что Магистрат режет и поедает их эльфов из-за магии? Скольких тут уже распотрошили, Мэйварис? Хватит на десяток казней для каждого!

Эльфийка смотрела, конечно же, не на Дориана — вряд ли она вообще кого-то видела. Медицинские дроны Архонта должны были как следует накачать ее химией. Той самой, которую в своих лабораториях в строжайшей тайне разводила Божественная Мать.

Да она даже не рыцарь-чародей, что бы там себе ни думал Архонт.

Дориан потянулся раскрытой ладонью вперед — странное чувство, будто он почти нащупал. Будто что-то совсем рядом, вот, на самых кончиках пальцев.

Мэйварис подняла брови.

— Это обманка, — пояснил Дориан. — Никакой магии в ней нет. Архонт взял не того остроухого.

Но она все равно была на столе и еще живая, когда Архонт на показ медленно соединил надрезами колотые раны в животе и снял кожу, потом — тонкий жировой слой и плевры. Все, что он отложил в сторону, слуги торопливо нашинковали и забрали на подносы.

Архонт повел надрез выше, к грудной клетке и, сняв кожу, ухватился за обнажившиеся ребра. Потом потянул на себя, раскрывая кости в разные стороны, будто капкан разжимал.

Эльфийка все еще шарила взглядом по трибунам.

Нет, она не смотрела на Дориана, не могла смотреть, с чего ей?

— Тебе достанется почка, — негромко произнесла Мэйварис. — Обычно новичкам отдают глодать пальцы или кишки, но ты — со мной, золотце, так что будет почка.

— Я не стану ее есть, Мэйварис. — Дориан сложил руки на коленях.

— Придется, — она жестом подозвала ближайшего слугу с подносом.

— Не стану. Даже если завтра не проснусь. С меня хватит.

Дориан встал — и покачнулся. Голова закружилась, снова ткнулась под колени трибуна, и Мэйварис надавила на плечо. Она взяла с подноса темный кусок перевитого жилами мяса. Или два куска?

Перед глазами Дориана все двоилось.

— Мэйварис, стой, — язык во рту ворочался с трудом. — Мы же, — Дориан сглотнул и сжал зубы, когда кусок ткнулся ему в рот.

— Мы же — что? — переспросила Мэйварис. И указала слуге подбородком на другое плечо Дориана. — Золотце, ты ведь даже не понимаешь, а? Мы ведь с тобой до сегодняшнего дня даже не знали друг друга. Мы ни разу не встречались. По крайней мере, на этом круге.

Она закинула мясо себе в рот и сосредоточенно разжевала.

Дориана трясло. Он снова попытался встать, но к ним прибавился еще один слуга — сжавший руки и надавивший на колени. И еще один — заняв место Мэйварис у плеча.

Мэйварис сочувственно улыбнулась — по подбородку у нее тянулась тонкая ниточка кровавой слюны, и на зубах остались разводы, даже, кажется, жилка застряла.

— Чего только не сделаешь ради друга из прошлой жизни.

Она наклонилась к лицу Дориана и одной рукой надавила ему на челюсть, а другой — зажала нос.

Дориан дернулся, забился. Мэйварис навалилась всем телом и накрыла его рот своим, проталкивая языком разжеванные сладковатые волокна сырого мяса.

"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"



* * *



Над Убежищем горит воронка разрыва. Дориан ее видит от самых дверей церкви. Небо такое же зеленое, неспокойное, как штормовое море.

— Ну и как оно тебе, Солас? Получил, чего так желал?

Тот стоит у выдолбленных в мерзлой земле ступеней: в сияющих доспехах, полный магии и силы. Генерал. Эванурис. Мертвенно-спокойный. Гнилостно-побежденный.

Их двое — на все Убежище. Не слышно звона металла об металл в кузнице. Ристалище и палаточный лагерь у озера — пустые. Из таверны нет ни звука.

Дориан оглядывается. Церковь тоже пустая. Только свечи горят — пламя слабое, колышется на сквозняке.

— Ах да, ты ведь снова пытаешься все переделать, — Дориан привалился плечом к каменной стене и скрестил руки на груди. — Значит, и в этот раз не вышло. Какая досада! Что будешь делать? Снова впадешь в этот ваш летаргический сон на тысячелетия?

"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"

Воронка в небе растет, края расползаются с облаками, тянутся к самому горизонту. А в самом центре, в обрамлении ослепительно-зеленого, чернеют пики башен.

Солас останавливается перед Дорианом и протягивает раскрытые ладони.

— Я должен снять валассалин Гиланнайн. Иначе барьер тебя не пропустит.

— Не пропустит — куда?

Солас кладет ладонь ему на лоб — ледяную, как у трупа, — и Дориан просыпается.



* * *



Он сел рывком, чуть не задев лбом низкий потолок палатки — старой, с прорехами в полотне и подгнившим деревянным остовом.

Снаружи потянуло теплом, и Дориан подался вперед, к желтому огоньку костра. Жженая пепельная земля захрустела под ногами, когда он отогнул полог и, пошатываясь, поднялся на ноги. Вокруг из-под пепла и угольной корки выглядывали куски каменных стен.

"Что нового ты узнал..."

Кольцо на пальце Дориана неожиданно теплое, будто металл кто-то начал накаливать.

У костра Дориана — трое.

— Как дела в Волчьем Протекторате? А, рыцарь-капитан? — спросил Дориан. Что бы ему ни подливала Мэйварис, яд до сих пор был в крови. И слабость — она от этого проклятого яда, точно.

И смущение. И чувство чудовищного, невыносимого облегчения. И вера, что кошмар кончился.

Каллен — в ношеной и истертой храмовничей форме, без доспехов и шлема, — обошел костер и неуверенно, будто в первый раз видел Дориана, обнял.

— Если сейчас скажешь, что знать меня не знал до звонка по стереофону, рыцарь-капитан, я, — Дориан запинается, чем он мог угрожать раньше? — Я что-нибудь с тобой сделаю. Клянусь.

— Я тебя прекрасно знаю, — Каллен отстранился и дернул уголками губ в намеке на кривую улыбку. Потом отступил на пару шагов. — И хорошо помню, как из-за твоего отца меня, двух моих сестер и брата продали в Волчий Протекторат.

— Послушай, клянусь тебе, я не...

Каллен молча поднял руку, прерывая его — и указал себе за спину.

Замотанная в ткань фигура — Дориан сначала принял его за сваленные в кучу мешки, — шевельнулась, поднялась на ноги и стянула капюшон.

Остроухий.

Все внутри сжалось, и к горлу подступил остро-кислый ком.

И небо — такое же зеленое, как перед разрывом, который Дориан помнить не должен был.

— Это — Божественный Волк, — сказал Каллен. — Солас. Благодаря ему мы выжили. И это именно он последние годы поддерживает Сопротивление.

Остроухий, каким бы трижды божественным он не был, больше походил на побитую измученную собаку.

Мабари из клеток в лабораториях Божественной Матери Трансформаций так выглядели перед тем, как их отправляли на смерть от электрических силков.

— Сопротивление, значит. — Дориан скрестил руки на груди. — На своих землях. Ужасный Волк из этих древних эльфийских легенд? И остроухое Правление так просто отдало тебе Орлей? После того, как однажды ты их уже запер?

— Не так просто, — ровно отозвался тот. — Но любое наказание, повторенное тысячу раз, превращается в фарс.

— При чем тут тысяча?

— Мэйварис Тилани обещала тебе передать, — Каллен нахмурился. — Она — агент Сопротивления в Магистрате. Разве вы с ней не?..

— Единственное, что она передала — так это кусок его сородича, — Дориан указал на Соласа, — и какую-то отраву под видом вина!

— Сэра. — Тот выдохнул и прикрыл глаза. — Она была твоим боевым товарищем, Дориан Павус. В одной из прошлых жизней.

— До того, как ты попытался сорвать завесу, Смеюн, но все равно ничего не вышло?

Третий — невысокий, замотанный в такой же балахон, что и Солас, с растрескавшимся от времени деревянным арбалетом.

— Мне жаль вас прерывать, и эти разговоры хорошо смотрелись бы в каком-нибудь романе, но Искательница уже должна была нас нагнать. Но раз мы до сих пор здесь одни, — он поднялся на ноги, — то дело — дрянь.

Каллену по пояс ростом, и то — если повезет.

Дориан смотрел на него во все глаза.

"...ты узнал за минувший день, Дориан?"

Кольцо. Проклятое кольцо жгло палец. Дориан встряхнул рукой.

— Гном? Вы все разве не..?

— Нет, не вымерли, даже не надейся, Посверкунчик, — мрачно отозвался тот. — Переживем и твой Тевинтер, и этих Божественных мудил. Смеюн, прости, но вы все — мудилы редкостные.

— Раз Кассандра не прибыла... — медленно начал Каллен переводя взгляд с одной на другого.

— Они попались. И Рюшечка с Соловушкой. И остальные. Мы снова проиграли, — он уперся арбалетом в землю. — Я бы всплакнул вместе с тобой, но это уже который раз? Сотый? Надоело.

— Варрик, друг мой, мы на землях храма Священного Праха.

— Да хоть у древнего Арлатана, Смеюн. Мы опять продули! Сейчас придет волна Тени, все снова откатится, и мы начнем сначала. По кругу. И мне опять выбираться из-под земли, опять тебя искать.

— Мне жаль, друг мой.

— Да если бы! — гном отвернулся и, взвалив на плечо арбалет, зашагал прочь. — Эти ваши куски эльфятины, чтобы удержать память и частицы тени… Ниже падать некуда.

— Возвратная Волна тебя не затронет! И все неживое, как и было всегда. Тень сняла мировой отпечаток и покорно к нему вернется. У нас снова будет шанс.

Вместе с зеленой вспышкой с небес полыхнуло кольцо: ярко, сильно, — и Дориан увидел.

Отец стоял перед ним.

Живой.

«Хочешь ли ты узнать больше, Дориан?»

Он шагнул навстречу.

«Хочешь вернуть свою память?»

Дориан против воли протянул руку.

«Впустишь ли ты меня?»

И увидел себя будто со стороны, чужими глазами. Глазами отца. Глазами демона. Глазами тени.

Той самой Тени.

И волна временной магии накрыла их с головой.

Название: Немного лучше
Команда:  котики, ДА!
Пейринг/Персонажи: Каллен/Дориан
Жанр: модерн-AU, романс, экшен
Рейтинг: R
Размер: мини, 1600 слов
Саммари: Двое в сети
Предупреждение: нехронологическое повествование, грубая речь
Ключ: Экшен, R, нехронологическое повествование, грубая речь

— Ну что же вы, Командор? Смотрите, у меня уже третий моб, а вы, простите мою некуртуазность, клювом щелкаете.

— Идите к черту. Отвлекаете.

— Как всегда лаконичны и вежливы. Четвертый. А вот и босс.

Каллен сжал зубы и повел своего Командора прямо на обросшую какими-то червями гориллу. Маленькие глазки налились кровью, из лап полезли блестящие желтые когти. Монстр оскалился и прыгнул. В одиночку эту гориллу, конечно, не завалить, даже если извести все эликсиры. Потому их и отправили вдвоем. Но Каллен до сих пор гадал, чем так разозлил Инквизитора, что в напарники ему досталось это счастье. Ползущие в чате строчки отвлекали от боя. А придурок не затыкался ни на секунду. Будто у него двадцать пальцев вместо десяти и глаз не меньше — хватает на все.

— Командор, не молчите. Скучно же.

— Заткнись и мочи его уже!

— Оооо, мы наконец-то перешли на ты. Может, выпьем после боя, отметим такое замечательное событие. Вы что предпочитаете? Джин? Водку? Вино? Я вот предпочитаю вино. Сладкое.

— И почему я не сомневался. Бей, блядь! Ты маг или кто?

— Именно что маг. Поэтому, уж простите, лезть этой твари прямо в лапы не стану. Тем более там уже есть вы. О, и как оно? Доспех выдержит?

Доспех, конечно, выдерживал, но выбраться из мощных объятий гориллы не получалось. И шкала здоровья стремительно таяла.

— Сдохну сейчас. Доиграешься, будешь добивать один.

— Я прямо завидую вашему оптимизму, Командор. Но вы же понимаете, стоит вам сдохнуть, и от моего бедного мага останется только грустная кучка костей.

Горилла вспыхнула, потом покрылась твердой ледяной коркой, и Командор с лязгом грохнулся вниз. Будь это реальное сражение, на том бы все и закончилось, но именно поэтому Каллен любил игры — они позволяли поверить, что возможно все. Вернуть себе жизнь, глотнув какой-нибудь эликсир, умереть и воскреснуть и даже сделать мир немного лучше, избавив от очередного монстра. Пусть и такой, виртуальный, не настоящий мир. Только вот от раздражающих элементов пейзажа, вроде болтливых магов в сияющих тряпках вместо порядочного доспеха, спастись не получалось даже здесь. Неизбежное зло, с которым можно разве что смириться.

— Прикрой меня.

— Всегда к вашим услугам, мой Командор.

— Я не твой Командор. И вообще — не твой.

— И если бы вы только знали, как мне печально это слышать.

Лед ссыпался вниз ледяной крошкой. Это было красиво. Но времени полюбоваться эффектами не осталось. Горилла снова тянула лапы, а жизнь из нее выбивалась очень медленно. Каллен рубил, прикрываясь щитом. Болтливый маг, кажется, тупо бил всеми заклинаниями по очереди, хотя он ничего больше и не мог.

— Готово.

Тварь снова замерла, и Каллен рванул вперед, к самому уязвимому месту — животу.

— Когда останется пятьдесят процентов, он отхилится, не забудьте снять баф.

— Сам не забудь.

— И вот она, знаменитая благодарность Командора. Я всего лишь пытаюсь быть еще полезнее, чем сейчас.

— Куда уж больше.

— Действительно. Я и так уже побил все возможные и невозможные рекорды.

— Да, в умении заебывать тебе нет равных.

— Мне вообще нет равных. И это сейчас было грубо даже для вас, Командор.

Кровь из гориллы хлестала фонтаном. Растекалась, окрашивая песочную арену в красный. Каллен поморщился. Слишком много и слишком ярко. Тварь взревела. Пятьдесят процентов жизни. Он, торопясь, ткнул в свиток и снова рванулся в атаку. Горилла зверела от огня. Бешено била лапами. Если не успеть увернуться, можно было лечь от одного удара, даже так, с полным кастом. Но огненные заклинания наносили больше всего урона. Если, конечно, не считать меча Каллена. Эликсиров оставалось все меньше. Чертова тварь! У Каллена от напряжения ныли мышцы, будто на самом деле все это время махал мечом и блокировал щитом удары. Хотелось курить. Двадцать процентов жизни. Что-то было не так, а Каллен никак не мог понять, что. Потом дошло — чат молчал.

***

— Вам нравится мой ник, Командор?

— Нет.

— Если бы вы спросили меня, что он означает, то узнали бы много интересного, пополнили кругозор и изменили мнение.

— Мне плевать на ники. И на ваш, в частности.

— Знаете, мне, конечно, говорили, что вы необщительны и не слишком любезны, но я не думал, что настолько. Проблемы в реале?

Новичок раздражал. Но послать его сразу было нельзя, глава хотел, чтобы он остался. Перспективный, прокачанный, неглупый, масса плюсов, только вот не затыкался ни на секунду. И умудрился за несколько ночей стать персональным проклятием Каллена. Часы перед рассветом, тихие, с пустым чатом и неторопливой игрой, Каллен любил больше всего. Ровно до того момента, как именно в эти часы стал появляться он, перспективное трепло с идиотским ником «Звезда Тевинтера».

— Нет проблем.

— Знаете, Командор, почему-то я вам не верю. Во-первых, людей без проблем не бывает, во-вторых, вы уж слишком выразительно молчите и огрызаетесь.

Каллен вздохнул и пошел за кофе.

— Командор, вы меня игнорируете? Ну, хорошо. Не хотите говорить о себе, можете поговорить обо мне. Я здесь недавно, вы ничего обо мне не знаете. Мы одни, ни одной живой души больше, почему бы вам не задать мне пару вопросов. Хотя бы из вежливости. Неужели вам совсем не интересно, откуда я. Почему играю в такое время. Может, мы с вами совпадаем часовыми поясами. А может, и вообще живем по соседству.

— Совсем не интересно.

— Какая жалость.

— Ладно. Как вас зовут?

***

— Ты нашу Звезду давно не видел?

— Ага. Может, случилось что? Он вроде регулярно заходил. А может, надоело. Хотя он так-то чувак ответственный, не должен был слиться молча. И боевки любил, по кустам не отсиживался. Такие обычно не пропадают. Смотрел я на него и даже завидовал немного. Мне-то уже лень иногда, но я еще помню, что это такое.

Каллен тоже завидовал. Немного. Умению производить впечатление, общаться со всеми, странной, поначалу отпугивающей манере подавать себя. Он потер лоб. От недосыпа слезились глаза, но застать в чате Быка можно было только днем.

— У тебя его контактов нет?

— В смысле? Телефона что ли? Зачем он мне сдался? Мы вроде и так нормально трепались.

— Скайп?

— Не, не люблю. А чего Инквизитора не спросишь, он всегда в курсе. Или Варрика.

— Спрошу, когда появятся.

Спросить и того, и другого можно было еще вчера, глава появлялся каждую ночь, зама Каллен тоже застал. Но первый стал бы задавать вопросы, а второй — придумывать свою версию, Каллену не хотелось ни того, ни другого, потому что он и сам не знал, какого хрена его все это волнует.

***

— Извини. Это было действительно грубо.

— Я рад, что вы это поняли, Командор. Что ж, извинения приняты. Босс мертв. Ресурсы заготовлены. Считаю, ночь прожита не зря.

— Инквизитор будет рад.

— А вы?

— Это был не самый плохой бой в моей жизни.

— И только? О, вы разбиваете мне сердце, Командор. Или просто завидуете?

— Ну ладно. Это был хороший бой. Спасибо.


***

— Я не могу до тебя дозвониться.

— Потому что я выключил телефон.

— Ясно.

— Нет, Командор, тебе ничего не может быть ясно, потому что я ничего не рассказывал. Не могу сейчас говорить об этом. Но хочу.

— Снова отец?

— Да.

— Тогда не говори. Напиши. У тебя хорошо получается.

***

— У вас есть скайп, Командор? Не желаете ли вы…

— Да. На оба вопроса.

— О, как я люблю решительных мужчин.

— Давай не здесь.

— Но никого же…

— Дориан.

— Ну хорошо, хорошо, как скажете, в конце концов, с чего бы мне возражать?

***

— Я не женат.

— О. Так, кажется, я понял, ответы на вопросы предписаны вам в строгой дозировке — по одному на ночь. После еды? Или до?

— После кофе. Не помню, какой по счету чашки. Кажется, шестой.

— Мы обязаны это выяснить. Будьте добры, Командор, посчитайте в следующий раз. У вас в доме найдется шесть кофейных чашек?

— Да. Пожалуй, найдется.

— Дайте я угадаю. Вы не считали?

— Точно.

***

— Каллен.

— Что?

— Ты спрашивал когда-то. Меня зовут Каллен.

— Еще я спрашивал, где вы живете, что предпочитаете на завтрак, какого стиля моды придерживаетесь, на каком боку спите, есть ли у вас домашние животные, являетесь ли вы счастливым обладателем жены, детей и любимой работы. Но я считаю, мы движемся в верном направлении, Командор. То есть, Каллен, да? Можно?

— Да. Можно.

***

Он и в жизни сиял. Не мантией, конечно. Дорогой тканью ярких рубашек, смуглой кожей в залитой до краев золотистым светом комнате. Каллену все время хотелось щуриться, как от солнца. Но, в отличие от последнего, Дориана в его жизни никогда не бывало слишком много.

— Знаешь, Командор, когда ты так смотришь и трогаешь… Да, здесь, немного ниже. Так вот, когда ты так смотришь, мне кажется, я могу кончить от одного твоего взгляда. А когда ты так краснеешь… О, пресвятая задница магистра! Да, продолжай!

Каллен водил рукой по его члену, медленно придавливал головку, спускался вниз, пальцами между ягодиц, мягко, совсем немного погружал внутрь. И целовал бесконечно, жадно и упоенно. Сцеловывая солнце с кожи и стоны с горячих губ.

— Дориан.

— Нет, пожалуйста, не проси меня заткнуться. Я не смогу.

— Я не о том хотел попросить.

— Что угодно, Командор. Сейчас — что угодно.

***

— Этого мало, Каллен. Мне не тринадцать. Я задолбался дрочить на фотографии и на голос. У меня ангельское терпение, роскошная выдержка, здоровые нервы, я идеален во всех отношениях, но я больше не могу.

— Приезжай.

— Что?

— Приезжай ко мне. Я хочу тебя видеть. Не так, не в камере.

— Только видеть, мой Командор?

— Нет. Не только.

— А что насчет «я не твой Командор и вообще…» и грозного сдвигания бровей?

— Ты не видел мои брови. Это было в чате.

— Я их слышал. Я ощущал их каждым волоском на теле. Это было непередаваемо, устрашающе и безысходно.

— Приедешь?

— А ты как думаешь?

***

— Вы меня искали, Командор?

— Нет.

— Хм. Я так и подумал — это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Скажу Быку, что он спал и видел сон.

— Тебя давно не было.

— О. Я даже не предполагал, что вы заметите. Хотя это было глупо с моей стороны. Конечно же, вы не могли не заметить, что ваши рассветы стали унылыми, чересчур тихими и невыносимо одинокими без меня.

— У тебя все в порядке?

— Знаете, Командор, у меня от потрясения даже пальцы почти отнялись. По буквам не попадаю. Вы что, волновались за меня? Ради этого я пропаду еще дней на десять. Хотя нет, десять не выдержу. Без вас.

Каллен на ощупь нашарил пачку сигарет, вытащил одну, повертел в пальцах, сунул в рот. И прикурил фильтр.

— Снова молчите, Командор?

— Ты не ответил.

— О, прошу прощения. Просто вы так впечатлили меня своим вопросом. Впрочем, не только им, вы вообще мастер производить впечатление. Хотя до меня вам, разумеется, далеко. И раз уж вы так любезно поинтересовались, нет, не все, но ничего серьезного. Как видите, я здесь, с вами, здоров, цветущ и готов к подвигам. Давайте сделаем этот мир немного лучше, Командор. Кажется, у нас неплохо получается.

И Каллену почему-то совсем не хотелось возражать.



Название: Эх, котик
Команда: котики, ДА!
Пейринг/Персонажи: Андерс, котики, Демон Зависти
Форма: арт
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Предупреждение: вот то, что называется: смотрю — и завидую, смотрю — и завидую!
Ключ: Юмор, G, модерн-AU, ОМП

Название: Видения Теринфаля
Команда:  котики, ДА!
Пейринг/Персонажи: Каллен, Самсон, Демон Зависти
Форма: арт
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Предупреждение: смерть второстепенного персонажа
Ключ: пропущенная сцена, R, драма, смерть второстепенного персонажа

@темы: слэш, Каллен, Андерс, Варрик, Самсон, джен, Мэйварис Тилани, демон Зависти, Солас (Фен'Харел), «Четыре демона», Дориан

---

Заблудившиеся в снах: неделя зависти

[Заблудившиеся в снах]

Автор:  Веда
Название: Размер имеет значение
Пейринг/Персонажи: Нерия Сурана, Морриган, Лелиана, Винн, Демон Зависти
Форма: стрип
Категория: джен
Рейтинг: G

Автор:  Веда
Название: Вторая попытка
Пейринг/Персонажи: Демон Зависти, Демон Отчаянья, ОМП
Категория: джен
Жанр: драма, стеб
Рейтинг: PG-13
Размер: 1399 слов
Предупреждение: насилие, АУ, вольное обращение с лором о демонах
Ключ: Повседневность, PG-13, телесные наказания, кроссовер

С криком ярости и негодования Зависть пнул подвернувшийся под ноги обломок древней статуи. Обломок беспомощно откатился в сторону, но не пострадал от гнева демона. Зависть остался недоволен. Сейчас он был на грани того, чтобы перекинуться в демона Гнева, и только осознание, что эти мелкие уродцы гораздо ниже по иерархии и слабее его, останавливала.
Но кто бы мог подумать, что какой-то смертный окажется в силах противостоять ему! Что сможет не просто вычислить, но и отправить обратно в Тень! А ведь Зависти было обещано совсем не это!
– И вот, когда я уже выскакиваю перед ним в своем истинном обличье, вместо того чтобы покорно умереть, этот тип бросается на меня с мечом! – задыхаясь от обиды, продолжил свой рассказ Зависть. – И его товарищи тоже! Бросаются на меня и начинают рубить своими железками, а кто-то и вовсе бьет магией! Представляешь?!
– Какой ужас, – покачал головой демон Отчаянья, сочувствующе всхлипнув.
Лучше собеседника для подобных откровений было в Тени не найти. Отчаянье всегда с долженствующим ему пиететом относился к чужим бедам, готов был порыдать над проблемами других и разделить с ними горе. По мнению Зависти, больше ни на что эта летучая ледышка не годилась. Хотя у смертных почему-то Отчаянье был неизменно популярен. Зависть это раздражало и вызывало… да собственно зависть и вызывало.
Но в моменты, когда хотелось выговориться, Зависть предпочитал Отчаянье прочим обитателям Тени.
– Да мало того! Они оказались неплохо вооружены, и прочие храмовники на пути ко мне их даже не потрепали толком! Проклятые лентяи – вот уж куда стоило наведаться Праздности! И этот самый Инквизитор все-таки почти смог меня убить! Наверняка применил какой-нибудь хитрый и нечестный прием, наверняка! От этого смертного так и веяло Тенью, будто он демонов на обед жрет! Я и опомниться не успел, как Инквизитор схватил меня и насадил на меч! Если бы я в последний момент не успел вернуться в Тень, может, мы и не разговаривали бы сейчас!
– Бедный, – прослезился Отчаянье, стряхивая с длинных пальцев снежинки. – Ничто бы тебя не спасло!
– Вот именно! – расстроено согласился Зависть. – Этот тип, с которым мы договаривались, обещал, что Инквизитор тупой, будто висп, и мне не составит труда занять его голову. Но не предупредил, что рядом с ним окажется Сострадание! Этот мелкий паршивец влез и все испортил! Почему Инквизитор поверил ему, а не мне? Я же был так убедителен, так ярко рисовал ему в голове картины будущего… Ненавижу духов! Они всегда влезают и все портят… Мне бы такую власть, как у них, и такое доверие смертных…
– Ему это так с рук не сойдет, – неуверенным и совершенно не ободряющим тоном сказал Отчаянье.
– И ему, и этому Инквизитору! Вот-вот им предстоит встреча не со мной, а с Кошмаром – посмотрим, как в его владениях этот наглый смертный попрыгает! Ах, и почему я не могу обладать такой силой… С армией Инквизиции и мощью Кошмара я бы захватил не только мир смертных, но и Тень, и стал непобедимым…
– Увы, теперь не станешь! – разрыдался доведенный горем приятеля Отчаянье.
От него волнами начала расходиться морозная аура. Зависть зашипел и отступил назад.
– Осторожней, ледышка! Я чуть на месте не окоченел! Смотри, куда свою изморозь пускаешь!
Отчаянье всхлипнул еще раз, вытирая слезы длинными рукавами балахона, и холод постепенно сошел на нет.
– Смертные совсем обнаглели, – недовольно продолжил говорить Зависть, вновь подходя поближе. – То подыхать не желают, то одерживаться не хотят. Думают, раз вызвали демона, то ему приказывать можно, а платить не надо. Мол, уже то, что в мир за Завесой попал, само по себе награда. А потом удивляются, когда ты вдруг ими овладеваешь…
– И из-за всякой ерунды постоянно к ним срываешься, – согласно вздохнул Отчаянье. – Каждый день дергают ведь, а как придешь, оказывается, что не так уж они и расстроены. Девица ревет до истерики из-за ушедшего жениха, воин давится слезами из-за кончившейся выпивки, мальчишка рыдает от обидного слова или упавшей в грязь сласти… Но стоит начать шептать им, как прекрасно впасть в настоящее отчаянье – успокаиваются и находят себе занятия. Ох, до чего печальна моя участь…
– Мне бы твои проблемы, – с раздражением посмотрел на опять прослезившегося собеседника Зависть.
Его самого из-за ерунды почти никогда не дергали. Зависть смертных редко доходила до той стадии, когда демоны за Завесой начнут ее чувствовать. И обычно тогда они доставались более удачливым демонам Зависти. Ему же настоящий шанс одержать человека достался лишь недавно, и то попытка оказалась провальной.
– У тебя своих проблем хватает, – покачал головой Отчаянье.
– Вот уж точно! Но мир смертных интересный. Никогда раньше не был там так долго. И никогда не думал, что боль – такая неприятная штука! Слышал, но не испытывал. В теле смертного умирать особенно неприятно…
Зависть затрясся, вспоминая это. Боль была оглушительным и неприятным следствием его нахождения в смертном теле. Духи и демоны боли не ощущали, а вот человек, чье тело Зависть позаимствовал, был очень даже к боли чувствителен. И это оказалось… жутко. Зависть никогда больше не желал чувствовать подобное.
– Бедный ты, бедный!
– В другой раз я подобной ошибки не совершу! – отмахнулся Зависть. – Надо только попасть снова в мир смертных. Теперь я знаю о нем больше, а сколько почерпнул из головы Инквизитора! Я стану самым могучим из демонов! Даже Кошмар будет мне завидовать!
– Но как ты туда попадешь? В мир смертных? – грустно вздохнул Отчаянье. Вдруг он замер, к чему-то прислушиваясь. – А, опять кто-то там в настоящем, неподдельном отчаянии. Кажется, даже не из-за сбежавшего жениха. Пойду я…
– А ну стой! – В голове Зависти неожиданно замаячила идея. – Отдай этого смертного мне!
– Как это? – вяло удивился Отчаянье.
– Я гораздо сильнее, хоть и не такой востребованный, как ты… Но смогу одержать смертного сам! Позволь мне пойти вместо тебя. Я вырвусь из Тени, захвачу мир смертных… Помогу вырваться и вам, разорву Завесу навсегда. И награжу тебя за помощь.
– Ну не знаю… А разве так можно?
– Вот я и попробую! – скрипнул зубами Зависть от предвкушения и нетерпения.
Отчаянье, может, и слыл мелким демоном, рыдавшим по любому подходящему поводу, но он все-таки был демоном, причем не из слабых. Зависть жутко завидовал его способности повелевать холодом, его популярности у смертных и его умению летать. Будь у него такие силы… В общем, сражаться за смертного с Отчаяньем у Зависти не было желания.
– Ну ладно, – понуро согласился Отчаянье, наконец. – Все равно не очень-то и хотелось… Я тебя тут подожду.
Рыкнув от воодушевления, Зависть рванулся через Завесу, ощущая смертного, от которого отказался Отчаянье. О, его чувства и впрямь были яркими, как маяк, и зовущими к себе демонов. Отчаянье, гнев, страх… Если постараться, наверняка в его душе можно найти и зависть, и воспользоваться ей, чтобы пробиться.
Смертный не сопротивлялся, когда демон вошел в его тело и сознание. И вот – Зависть вдохнул уже человеческими легкими! Он снова был смертным! Человек был крепким, сильным, немного похуже предыдущего тела Зависти и опять не маг, но все же… Зависть ликовал. Теперь мир смертных узнает, какое могущество таится у демонов!
Зависть чувствовал, что человеку холодно и неудобно, он ощущал его чувства как свои собственные. Вряд ли смертный сразу осознает произошедшее и доставшуюся ему силу. Но Зависть поможет! Человек пошевелился, откуда-то со стороны раздался чужой голос, и Зависть почувствовал…
«ААААА!!!»
Боль обожгла спину. В мире смертных она ощущалась невероятно неприятно, хотелось вскочить, драть себе кожу когтями, убить всех вокруг – лишь бы это прекратилось! Что-то свистнуло, и боль вновь расцветила мир красками ужаса.
– Ну что, хватит с тебя? – Голос говорившего звучал равнодушно и холодно. Как морозная аура Отчаянья. – Может, все-таки расскажешь нам про своих приятелей?
Человек, с которым Зависть делил тело, остался молчаливым, хотя все внутри него вопило о боли. Он был в настоящем отчаяньи, замешенном на страхе. И Зависть невольно тоже запаниковал, начав рваться вместе с ним из оков, но почему-то безрезультатно. Что происходит?
– Ну ладно, молчи себе. У нас вся ночь впереди на развлечения. А у тебя – целых двадцать пальцев и почти целая спина.
Свист повторился. Повторилась резкая боль, ставшая, кажется, только острее. Кнут прошелся по спине, будто ласкаясь, но принося лишь больше страданий. Зависть тоскливо и обреченно завыл, пытаясь выкарабкаться наружу.

С криком Зависть появился в Тени, преодолевая Завесу. Он упал на колени, всеми четырьмя руками упершись в зыбкую поверхность, которая служила здесь землей. Если бы демон обладал легкими, то сейчас бы глубоко дышал.
Скучавший на куче камня Отчаянье встрепенулся и повернул капюшон в сторону Зависти.
– Ну, как все прошло?
Зависть зарычал не хуже демона Гнева.
– А ты не видишь, ледышка?! Куда ты отослал меня?!
– К полному отчаянья смертному… Тебе он не понравился? Захвата мира смертных не будет?
Голос Отчаянья звучал так расстроено, что весь гнев Зависти испарился.
– Не будет, – уныло согласился он, присаживаясь рядом с Отчаяньем и обхватывая себя всеми четырьмя руками. – Точнее, откладывается. Временно.
– Какая жалость, – огорчился Отчаянье, всхлипнув. От него снова повеяло холодом.
«В другой раз надо просить о помощи Желание», – уныло подумал Зависть.

@темы: ОМП, арт, Лелиана, Винн, Морриган, джен, ж!Сурана, Демон Отчаянья, демон Зависти, «Четыре демона»

---

DA Supergirls:

[team Joker]

Автор: DA Supergirls Название: Методы Персонажи: ф!Лавеллан, Хранительница Дэшанна Истиметориэль, ОЖП, ОМП Категория: Джен Жанр: Драма Рейтинг: R Размер: 1318 слов Предупреждение: предканон, именованная Лавеллан, смерть второстепенного персонажа Ключ: Драма, R, зависимость, ОЖП WARNING! Не бечено. «Хватит завидовать ей, Ли! Мы оба прекрасно знаем, что ты лучше неё, и Хранительница тоже скоро убедится в этом, а пока что – остынь! Не стоит оно того, сестрёнка!» Возможно, Теорин был прав. Возможно, это действительно того не стоило. Возможно, стоило обождать, пока нынешняя Первая проявит себя с не самой лучшей стороны, чтобы потом – наконец-то – по праву занять её место, которое с самого начала должно было принадлежать Алиэн. Возможно, всё это действительно так. Однако юной эльфийке было так обидно. До зуда под ногтями, то зубов, стиснутых от одной только мысли обо всём этом настолько сильно, что челюсть сводило. До желания… сделать. Что-нибудь. Такое, после чего наверняка будут проблемы – просто потому, что иначе быть и не может. Но хотя бы тогда Истиметориэль посмотрела бы на неё так, как её Вторая того заслуживает! Осознала бы, наконец, какой талант остался стоять в стороне проигнорированным, пока эта… растрёпанная идиотка Ланнэли не может освоить простейшие вещи. Хотелось встать посреди лагеря и, раскинув руки в стороны, закричать: «Разуй ты уже глаза, старая дура, и посмотри, вот она, я, увидь меня, наконец!» Однако Алиэн прекрасно понимала, что, только сделай она что-то подобное, и всё станет ещё хуже. Хранительница и так уже смотрела на свою Вторую с опасением: после того, как её «несправедливо обошли», рыжеволосая стала куда более мрачной и даже несколько дёрганой. Спустя несколько дней абсолютно невозможной атмосферы между её ученицами, Дэшанна вызвала Алиэн к себе на серьёзный разговор. И он действительно оказался таковым. Истиметориэль рассуждала о том, как опасна одержимость властью, как важно понимать, что всему своё время, что не стоит спешить и рваться получить что-то, если ты к этому пока ещё не готов. Что и для Рыжей придёт время проявить себя, послужить на пользу клана Лавеллан и совершить что-то поистине удивительное. Надо только не позволить себе стать одержимой властью, которую даёт магия, зависимой от неё. Возможно, в чём-то женщина и была права. Возможно, Алиэн в самом деле была одержима. Вот только не магической силой, нет. Этого у неё было в достатке, и сомневаться в себе с этой стороны не находилось никакой причины. Куда важнее – и нужнее – Второй клана Лавеллан было внимание. Было уважение. Необходимость того, чтобы её ценили, чтобы ей… восхищались? Да, пожалуй. Ближе всего к истине. И вряд ли речи Истиметориэль могли сделать с этим хоть что-нибудь. — Хранитель должен знать не только магию, но и многое другое. Хранитель должен нести историю народа всем остальным, следить, чтобы ни одна крупица не потерялась в пучине времён. Занятия историей вызывали в Алиэн не то чтобы очень много энтузиазма, но всяко больше, чем в её… напарнице по урокам. Ланнэли чуть ли не зевала, старательно пряча желание уснуть за будто бы внимательным взглядом. Интересно, чем она занималась всю ночь, что теперь выглядит такой заморенной?.. Хотя, это не важно. Куда важнее то, что сонливость Первой позволяет Алиэн отличиться. Правильно ответить на вопрос после её, Ланн, ошибки. Получить благосклонный кивок и похвалу от Дэшанны. И если Ланнэли прятала зевки, то Алиэн – удовлетворённую, несколько мрачную улыбку. «Я лучше, чем ты. Лучше. Запомни это. Тебе ясно?..» Они изучают заклинания стихии воды, и Ланнэли они даются лучше. Алиэн же в который раз оказывается облита водой. Творцы, как же это бесит! — Будь внимательнее, da’len, — голос Хранительницы звучит певуче, словно бы она тоже внезапно стала водой. Странные ассоциации, однако, к сожалению, они не в силах погасить злость. — Внимательнее и спокойнее. Посмотри на свою подругу, проследи за движениями её рук, за дыханием, и попробуй повторить. Рыжая с трудом не срывается на рычание, с трудом – удерживает бьющиеся в висках слова. «Я не стану повторять за ней. Я не окажусь позади неё. Ни за что!» — Тебе нужно успокоиться, lethallan, — в голосе брата звучит обеспокоенность, однако Алиэн плевать. Она повторяет упражнения день ото дня, пытаясь заставить магию работать так, как необходимо. — Я не успокоюсь, пока у меня не получится. — Но… — Теорин! — она огрызается, однако, стоит только перевести взгляд на взволнованное лицо стоящего рядом младшего брата, как морщинка между бровей исчезает, а на губах появляется виноватая улыбка. В конце концов, он ведь единственный, кто всегда будет на её стороне, всегда поймёт и поддержит. Самый близкий ей, наверное, во всём Тедасе. Ради него можно поступиться даже собственной гордостью. Ненадолго. — Передохни, сестра. Пожалуйста. — Хорошо, — Алиэн смиренно кивает, а затем следует за Теорином к их аравелю. Возможно, вечер, проведённый за отдыхом, позволит ей поскорее нагнать… ту. Во всяком случае, Рыжая надеется на это. Очень, безумно важно нагнать. Она не будет дышать этой девчонке в затылок. Всё должно быть с точностью до наоборот. Они отправляются в лес. У них уже – собственные посохи, первое настолько личное оружие, и свой, например, Алиэн не хочет выпускать из рук ни на мгновение. Она уже почти выбрала ему имя. И вовсе не уверена, что Ланнэли относится к своему посоху столь же трепетно. Как так можно вообще?.. — Ты там идёшь? — Да, конечно, — эта дурёха улыбается во всю ширь своего лица, и Рыжая с трудом давит в себе желание стереть эту улыбку каким-нибудь болезненным заклинанием. Нельзя, нельзя… Хотя так хочется. Хранительница отправила их в лес за травами. Ну, и на охоту, пусть и косвенно: в клане возникли некоторые проблемы с продовольствием, и ничего не будет лишним, всему найдётся применение. Отправила, сказав, что они уже достаточно опытны для того, чтобы заниматься чем-то подобным. Что они должны присматривать друг за другом. В ответ на эти речи Вторая клана улыбалась особенно честно, дружелюбно и согласно. Конечно, она присмотрит за своей, безусловно, подругой. Какие вообще могут быть тут сомнения? Никаких, ни в коем случае. Они ведь – ха-ха – так близки, у них ведь так – и ещё раз ха – много общего. Им ведь так хорошо в обществе друг друга. В какой-то момент Алиэн показалось, что ещё немного, и её от улыбки сведёт челюсти. Не самое приятное ощущение, если уж говорить совсем честно. И вот теперь они шли по лесу. Не друг за другом, нет. Примерно вровень, на расстоянии пары метров. Слева то и дело мелькала тёмная растрёпанная шевелюра, и каждый раз, когда это движение выхватывалось боковым зрением, Алиэн с трудом давила в себе раздражение. Как же эта девчонка всё-таки её бесит… Творцы, пожалуйста, ну пусть наконец-то случится что-нибудь такое, чтобы появилась возможность от неё избавиться! И ответом на это мысленное желание оказался волчий вой. Не то чтобы сражение было сложным. Во всяком случае, не для Рыжей точно: она отделалась разве что лёгким испугом да порванной на тыльной стороне клыком левой ладонью. А вот Ланнэли повезло не так сильно: Первой клана один из волков вцепился в бедро и вырвал изрядный шмат мяса. И, кажется, разодрал артерию: крови эльфийка уже потеряла много, буквально серея на глазах. Рана выглядит откровенно плохо: рваная, с проглядывающей сквозь мясо и обрывки сосудов костью. Отвратительная рана, если говорить совсем честно. Абсолютно прекрасная с точки зрения того, что она означает. И глядя на свою конечно-же-как-можно-сомневаться-подругу большими, испуганными глазами, Ланн судорожно вцепляется пальцами в посох. Точнее, пытается – руки уже и не слушаются толком. У неё у самой явно не хватит сил воспользоваться целительной магией. Алиэн, конечно, могла бы… — Ты же поможешь мне, правда? — в зелёных глазах плещется страх и робкая надежда, когда Рыжая присаживается рядом с белой, точно полотно, Ланнэли, и тепло улыбается. Короткий кивок. — Правда. — Митал, как же больно… — Ничего, сейчас пройдёт. … могла бы, но всё-таки нет. Во взгляде, из которого улетучивается жизнь, стоит недопонимание. Так оно там и остаётся до самого конца, когда Первая клана Лавеллан умирает. Куда быстрее, чем если бы ей пришлось страдать от потери крови. В конце концов, кинжал в сердце – это быстро и безболезненно. По губам Алиэн блуждает задумчивая, отстранённая улыбка, когда она, обтерев лезвие о траву, поднимается, разглядывая деяние рук своих. Теперь никто не будет стоять у неё на пути. Никому не придётся дышать в затылок. Теперь все увидят, кто на самом деле – лучше. Улыбка переплавляется в усмешку. Безболезненно. «Могла бы и спасибо сказать». Автор: DA Supergirls Название: Миг, когда я стала тебя понимать Пейринг/Персонажи: ф!Адаар/Сера Форма: стрип, 4 страницы Категория: Фемслеш Рейтинг: R Предупреждение: Смерть персонажа, надувные сиськи Ключ: Триллер, R, смерть второстепенного персонажа, преступная деятельность Полный размер по клику

@темы: фемслэш, арт, Сэра, джен, ж!Адаар, ж!Лавеллан, «Четыре демона»

---

Стражи поневоле. Неделя зависти!

[Стражи поневоле]

Автор:  Стражи поневоле
Бета:  Стражи поневоле
Название: «Разумное исполнение обязанностей»
Пейринг/Персонажи: templar!Карвер Хоук, рандомный храмовник, рандомная магесса, м!Хоук упоминается
Категория: как ни удивительно, но, наверное, джен
Жанр: PWP, дарк
Рейтинг: R
Размер: 1212 слов
Краткое содержание: в Казематах сложно быть хорошим, настоящим храмовником. Но Карвер пытается
Предупреждение: подглядывание, dirty talk, насилие, ненормативная лексика, смерть второстепенного персонажа туда ему и дорога
Ключ: PWP, R, грубая речь, насилие - выполнен полностью

Все проблемы — от зависти.

Ну и ещё — от неумения остановиться и подумать головой.

Вместе эти зависть и неумение привели меня к храмовникам. Я сколько угодно мог бы орать Гаррету в лицо, что это было обдуманным решением, что я должен был найти своё место, и всё такое, но врать себе у меня не получалось никогда. Зависть. И поспешность.

Почему я полжизни завидовал старшенькому, только ленивый не знал, и только идиот не мог догадаться. А на тот момент, когда я уходил в Казематы, идиотов в моём окружении как-то не было. А Гаррет свалил на Тропы, и это для меня стало той самой дурацкой последней каплей, той самой чертой, за которую уже не вернёшься. Если бы он взял меня с собой, всё было бы по-другому, но он ушёл один. И, скотина, даже не попрощался. Просто тем утром я проснулся, не нашёл ни брата, ни его посоха, ни вещмешка, кинулся в Висельник, Варрика там тоже не нашёл, и психанул, само собой.

Чему я на тот момент завидовал, уж не знаю. Вроде бы уже не мальчиком был, взрослеть пора, но обидно было жутко.

Но долго мужырить обиду я, само собой, не стал, а пошёл в Казематы и пристал к Рыцарю-капитану.

А Гаррет возьми да вернись.

Но делать было уже нечего.

В Казематах было хреново, и это я ещё очень мягко выражаюсь, признаться. Слухи умудрились оказаться правдой, а я и не верил раньше.

А потом так повелось, что я нет-нет, да и сливал Гаррету какую-нибудь информацию. Ну, там, к примеру, где следующей ночью пройдёт патруль, чтобы он туда со своими отступниками не совался. И всё в таком духе.

Потому что храмовники — они, вообще-то, защищать магов должны. А не творить с ними то, что творили здесь.

Однажды я даже захотел стать таким, как они. Ну, знаете, мерзкие мыслишки вроде «и какого хрена у меня есть совесть? Не было бы, и горя бы не знал». До сих пор себе этого простить не могу, если честно. Ужасно было так думать.

Как-то поделился я мыслями о призвании храмовников с Траском. А он вздохнул и сказал: «К сожалению, многие наши братья по Ордену считают, что маги должны каким-то образом платить нам за эту защиту. И власть имеет свойство развращать, а здесь у нас, к сожалению, её слишком много. Больше, чем нужно».

А ещё я перечитывал переписку отца и того храмовника, в чью честь меня назвали. И очень противно от себя становилось: отец в меня, можно сказать, верил, а я не мог сделать ничего. Только закрывать глаза на побеги молодых девчонок, которые соскучились по родне и уходили на пару часов в моё дежурство — а когда возвращались, я отворачивался и «ничего не видел». Только не приводить в Казематы аж троих знакомых мне отступников (и мага крови среди них, ага). Только настаивать на своём участии в очередных Истязаниях и пытаться тянуть время: ну и что, что долго не возвращается, это совсем не значит, что он Одержим!..

Ну, наверное, именно поэтому я за три года дослужился только до Рыцаря-капрала.

По меркам Казематов я был очень плохим храмовником.

По своим меркам — правильным.

Знаете, очень греет душу мысль о том, что ты делаешь что-то правильно. Не с общественной точки зрения, а со своей личной.

***

В тот вечер я и ещё один капрал патрулировали коридоры. Не стояли на посту, а шлялись туда-сюда, внушительно гремя латами. Я ещё думал, какая это дурь. Если там маги чем-то запретным занимаются, то звуки их только предупредят. А если нет — напугают.

Когда мы дошли до очередного поворота, из-за ближайшей двери раздался женский хрипловатый крик.

Честно — был бы я один, я бы снёс эту дверь с петель.

Но...

Ну да, всегда есть какое-то «но».

— Стой спокойно, — бросил мне напарник. — Пока мы не знаем, что там.

Я очень осторожно, чтобы не загреметь снова долбаными латами, шагнул вперёд:

— Сейчас узнаем.

Дверь была приоткрыта. Щёлка, конечно, но хоть что-то.

— Не смей! — я даже зажмурился от отвращения. Я уже прекрасно понимал, что там происходит. — Ты не имеешь права!

— Да что ты говоришь, — голос отвечавшего храмовника я не узнал, но и хрен бы с ним.

Глаза я всё-таки открыл. И едва не отшатнулся: первым, что я увидел, была кровь на полу.

— Ты, сучка, со мной по-хорошему не пошла, — пыхтел этот мудак. Я его узнал, хотя раньше видел только со спины. Но затылок с жидкими белобрысыми волосенками запомнил. — А ведь не первый год тут, и должна знать, что лучше по-хорошему. А теперь, когда я твои ручки покажу Рыцарю-командору, и тебя потащат на Усмирение, ты уже не вякнешь, блядь такая...

Послышался звук удара, пыхтение, снова хрип...

Я сглотнул, чтобы не блевануть с гарантией прямо тут. Напарник рядом молчал и не дёргался, и желание прописать ему в челюсть росло как на дрожжах.

— Я скажу, что меня резал ты! — просипела женщина. И всхлипнула.

— Да кто тебе поверит, шлюха? — шлепок плоти о плоть снова заставил меня сглотнуть. — Усмирят, и поминай как звали. Только бы не убили, тело-то у тебя ничего так...

И этого я уже не выдержал. Почему-то именно этого.

Плюнув на напарника, я распахнул дверь и обнажил меч:

— Отойди от неё. Быстро.

Белобрысый удивлённо повернул голову, девушка под ним издала протяжный и безнадёжный стон. По её рукам текла кровь, на лице багровел синяк.

— С какой это стати? Сам захотел, капралишка?

Меня замутило ещё сильнее, я прокашлялся и шагнул в комнату:

— Да, захотел. И предпочитаю обходиться без свидетелей.

Фыркнув, он провёл рукой в перчатке по спине магессы, тем самым вырвав из её горла очередной хриплый крик, и всё-таки отступил:

— Ну, так уж и быть. Я теперь доообрый...

То ли действительно, скотина, подобрел от того, что сделал, то ли моё оружие на него подействовало, но он оправился и вышел:

— Сменю тебя пока. Развлекайся.

Дверь хлопнула.

Я выждал какое-то время, пока латы не перестали греметь рядом, и кинулся к девушке:

— Сесть можешь?

И протянул ей руку.

Опершись на неё, она со стоном повернулась и всё-таки села.

Предпочитая не смотреть ей в глаза, я глянул на её руки. Плохо дело.

— Слушай, — я вдохнул и выдохнул, — ты же сможешь это залечить? Ну или, может, друзья есть, которые смогут...

Она зло фыркнула:

— Ты меня ебать-то будешь?

Я, наверное, покраснел. Ну, блин.

— Да я как-то и не собирался, — появился сильный порыв стукнуться головой о стену. Или там о перчатку, она тоже твёрдая. — Давай лечи раны и драпай. Только тихо. Я тут приберу.

Пошатнувшись, она встала, прикоснулась к порезам... Я снова отвернулся, закрывая глаза на магию.

— Почему?

Я вздохнул. Ну как это объяснить, а?

— Потому что он урод. Потому что так нельзя. Потому что ты этого не заслуживаешь. Никто такого не заслуживает, твою мать.

Она хмыкнула:

— Хреновый из тебя храмовник.

— Нет, — почти против воли брякнул я. — Как раз наоборот.

— Ну-ну...

Дверь закрылась едва слышно, и совсем скоро стихли шаги девушки.

Я стянул панцирь, чтоб не греметь, и тоже вышел. За ведром и тряпкой.

***

— Слыхал про Бардена?

— А чего?

— Да говорят, лириумом упился вусмерть. То есть, насмерть.

— Это какой Барден? Белобрысый такой?

— Ага, тот самый. Вроде как дозу не рассчитал.

— Жаль.

— Да какое «жаль», сам себе идиот.

Я ухмыльнулся, пользуясь тем, что на голове был шлем.

Оставить без дозы одного храмовника и подбавить её другому оказалось проще некуда.


Автор:  Стражи поневоле
Бета:  Стражи поневоле
Название: «Небольшой просчет»
Пейринг/Персонажи: Логейн, ОЖП, упоминаются Морриган и Алистер
Категория: джен
Жанр: юмор, зарисовка
Рейтинг: R
Размер: 1009 слов
Краткое содержание: надо было внимательнее слушать короля.
Предупреждение: ОЖП, грубая речь, R
Ключ: Юмор, R, грубая речь, смена сущности* - выполнен полностью

В представлении Логейна, если бы молодому королю Алистеру отрубили голову, а вместо неё на шею водрузили, скажем, тыкву, никто бы особой разницы не заметил - своя, родная голова Мэрикового бастарда соображала столь же шустро, и полезного из неё можно было извлечь столь же... Хотя нет, куда, там, последнему из Тэйринов любой овощ делал больше чести, чем тот заслуживал. Тем не менее, когда затянулись старые обиды - и если не затянулись, то хотя бы перестали кровоточить, - подвыпивший король, праздновавший годовщину победы над Архидемоном за одним столом чуть ли не со всем составом Стражей Ферелдена, поделился с Логейном одной мудростью, дескать ведьм нужно сторониться любой ценой.

- Сначала они, такие, виляют задницами и трясут обнажёнными сиськами, а потом - бац! - и ты умеешь только квакать и следить за мошками, - произнёс тогда Алистер голосом видавшего виды старца.

- Конечно, Ваше... Величество, - согласился Логейн и, стараясь не обращать внимания на отрыжку монарха, поспешил удалиться, пока один из величайших умов Ферелдена не благословил его, в равной степени молодого и неопытного, новыми благоухающими советами.

Страж Логейн почти успел позабыть этот короткий разговор и вполне позабыл бы, если бы не одна короткая встреча, и он был бы благодарен Создателю, если бы это воспоминание всплыло не после неё, а до.

Она неподвижно стояла прямо на скользкой тропинке, по которой Мак-Тир собирался сократить путь, и когда он заметил эту женщину, она уже сверлила его голодным, мрачным взглядом, будто ждала его уже очень давно. У Логейна не было ни времени, ни желания интересоваться дамами, прикидывавшимися безмолвными статуями прямо под открытым небом, поэтому он, надеясь, что на него не свалится что похуже спятившего орлейского Ордена, прошёл мимо.

- И тебе, что, плевать, как меня зовут? - подало беспокойный голос что похуже спятившего орлейского Ордена. Её акцент был так силён, что Логейн едва не спохватился проверять, не потекла ли у него кровь из ушей.

- Именно. Плевать, - ответил он. - Но могу дать тебе бесплатный коммерческий совет: ищи работу там, где слоняется больше мужчин.

Она прошипела что-то оскорбительное под нос, а затем мимо уха Логейна пролетел какой-то комок грязи. Только когда он приземлился, воин заметил, что это были чьи-то фекалии. Чудно.

- На кой мне остальные мужчины, мне нужен именно ты, - поравнявшись с ним, сладко произнесла незнакомка.

Логейн ухмыльнулся, но замедлять темп не стал.

- Давно я не слышал таких слов от таких красив... - он обернулся, прищурился и повнимательнее вгляделся в лицо незнакомки, - от, ну, женщин, в общем. Но этого всё равно мало, чтобы я купился.

Она фыркнула.

- У тебя нет времени - мне это известно, и я обещаю отстать, как только ответишь на один из моих вопросов. Идёт? - спросила она голосом, полным сочувствия и понимания.

- Идёт, - кивнул воин. - Вот и ответил. Прощай.

Женщина остановилась, но не отстала.

- Сражение в Денериме. Или, скорее, ночь перед сражением, - начала она.

Логейн наконец замер. Он вспомнил объяснения Героини Ферелдена, лишённые, как деталей, так и логики, многообещающий взгляд янтарных глаз и свечу на прикроватной тумбочке. Впрочем, - кого он обмануть пытался? - та ночь не свечами ему запомнилась, и Логейн понимал, о ком сейчас пойдёт речь.

- Задавай уже свой вопрос, женщина.

- Скажи, как этой стерве Морриган удалось стать любимицей матери, зачем ей было рожать тебе, Мак-Тиру, сына, и вообще, чем она лучше меня?

- Для начала, не так болтлива, - наугад ответил он. - Честно, до сих пор я и не знал, что у меня есть сын, так что, как видишь, информатор из меня весьма посредственный. Бывай.

Он отвернулся от неё и продолжил путь, стараясь отложить мысли о ведьмах и детях в самые отдалённые закоулки памяти и вспомнить, что за ним ведут охоту братья по Ордену.

- Ну, ладно, я попыталась, - остановившись, произнесла она и бросила ещё один зловонный снаряд в затылок Логейна.

Тому уже порядком надоела вся игра, и он обернулся, чтобы спугнуть эту ненормальную, как вдруг заметил около неё пурпурное свечение. Она, бормоча что-то под нос, вознесла руки к небесам, покачнулась на месте, и не успел Логейн дотронуться до рукояти меча, как его ноги подкосились, а руки сжались до размера ножки от табуретки. Всё тело заныло так, будто он сражался круглые сутки, воин упал и зажмурился от боли, он открыл рот, чтобы глотнуть больше воздуха, но к удивлению обнаружил, что его язык разросся до таких размеров, что опустился ниже подбородка. Его взмокшее тело заметалось по траве, и Логейн не заметил, как эта женщина приблизилась к нему.

- В общем, - произнесла ведьма, сев рядом с ним, - мне от тебя нужны были ответы, но ты был не очень общительным, и... Да не смотри на меня так! Ты - ферелденец, тебе, может, даже понравится быть мабари.

Он не ослышался? Логейн попытался подняться, но лишь неловко встал на четвереньки. Чувствовалось какое-то новое ощущение в области таза, и когда он изогнулся, чтобы посмотреть, в чём было дело, его взгляду предстал унизительно короткий серый мохнатый хвостик на столь же сером мохнатом теле.

"Чтоб тебя, женщина! Верни, как было!"

- Прекрати рычать, я не говорю по-собачьи. Слушай, я могла превратить тебя в пушистого белоснежного пуделя, который был бы тупее пробки, а могла вообще ни в кого не превращать, и тогда бы тебя схватили твои братья из Ордена. Скажи спасибо. Хотя, стой, ты не умеешь говорить, забыла. Просто сядь и, не знаю, хвостиком повиляй?

Логейн ощетинился и зашёлся громким, злобным лаем. "Хвостиком? Повилять? Ты в своём уме, баба?"

Ведьма закатила глаза и щёлкнула пальцами. Голос мабари сошёл на нет.

- Так-то лучше. Я знаю, куда тебе нужно, и я знаю, зачем, и, честно, я совсем не хочу тебе мешать, но я бы очень хотела получить от тебя ответы на эти вопросы. Ты готов сотрудничать? Сядь, если да.

Логейн вынужденно сел. Он и без того обладал весьма скудными запасами времени, а теперь ещё и эта проклятая ведьма наломала дров по самое не хочу.

"Валяй уже."

Между ними воцарилась тревожная пауза, и Логейн склонил голову набок и от нетерпения высунул язык. Учащение дыхания поразительным образом помогало справиться с волнением, и герой реки Дейн почувствовал, как его хвостик стал короткими взмахами тревожить сухую колючую траву. Женщина, наконец, оборвала молчание и, почесав затылок, произнесла:

- Честно, когда я рассматривала превращение тебя в мабари как план "б", я помнила, что между этой породой и человеческой речью существует какая-то связь, и я только что вспомнила, какая. Подумать только, как я собиралась добиться от тебя ответов, если мабари не умеют говорить?


Автор:  Стражи поневоле
Бета:  Стражи поневоле
Название: «Впусти меня»
Пейринг/Персонажи: Натаниэль Хоу, Сигрун, ОЖП.
Категория: джен
Жанр: Триллер, драма
Рейтинг: G
Размер: 1 858 слов
Краткое содержание: Сигрун находит на Глубинных Тропах дневник Натаниэля, написанный в попытке предупредить о странной опасности.
Перед прочтением рекомендую освежить в памяти кодекс
Предупреждение: ОЖП, смерть персонажа
Ключ: Триллер, NC-17, соулмейт-AU, ОЖП - выполнено 3

Потрепанный дневник был испачкан грязью, спорами глубинных грибов и еще Предки знают чем. Предки знают, а вот Сигрун думать об этом не хотелось.
Такие черные маслянистые пятна могла оставить скверна или кровь порождений тьмы. На Глубинных тропах и того, и другого в достатке.
Слабый свет от факела едва ли разгонял окружающую темноту. Страшно подумать, сколько голодных тварей может в ней прятаться. Сигрун боролась с желанием крепко-крепко зажмуриться и начать напевать под нос мамину колыбельную. Простая песенка, успокаивающая. Легко запомнить, еще легче петь, даже если ты бескастовая воровка с переулков Пыльного города и никогда не училась нотной грамоте.
«Записи Старшего Стража Натаниэля Хоу.
Запись первая.
Я – Старший Страж Натаниэль Хоу. Следуя долгу, я отправился на Глубинные тропы, когда Зов помутил мой рассудок. Я не помню, который сегодня день и год, но оставляю эти записи для того, чтобы предупредить всех, кто осмелится исследовать эти пещеры…»
Сигрун зажмурилась, но не от страха. Глаза так защипало, что неровные строчки расплылись, превратившись в серое марево. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла сдержать слезы и вернулась к чтению.
«…кто осмелится исследовать эти пещеры.
Здесь обитает нечто. Оно не похоже ни на что, с чем я раньше сталкивался или о чем слышал.
Я опишу все, что знаю и что видел».
Натаниэль. Такой основательный, ответственный. Даже измученный Зовом, он пытался предупредить об опасности.
Сигрун шмыгнула носом и перевернула страницу.
«Сегодня существо нашло меня.
Возможно, я уснул. Возможно, я бредил. Возможно, Зов поглотил все мое внимание.
Тварь подобралась незаметно.
Я очнулся от ощущения чьего-то присутствия. Воздух слева сгустился, обдавая тяжелым, сковывающим холодом. Запах, которому нет определения, ударил в нос, и я закашлялся. Воздух словно шевельнулся, отпрянув.
«Живой. Живо-о-ой» - протянул голос.
Ледяное прикосновение к моей щеке, и я едва не закричал от ужаса. Факел был далеко, как и огниво. А прямо передо мной дышала холодная, безжалостная темнота с женским голосом.
«Такой живой. Такой горячий. Полный сил и надежд», – шепот спустился до уровня груди. Тварь словно принюхивалась к изображению грифонов на нагруднике. Металлический звон – существо чем-то острым водило по звеньям кольчуги. Возможно, кинжалом. Возможно, когтями.
«И помечен дланью Создателя. О да, я чувствую это в крови», - что-то липкое, скользкое прикоснулось к моей руке. Отвращение вывело меня из ступора, и сильверитовый кинжал со свистом рассек темноту.
Хриплый смех был ответом.
«Живой, помеченный Создателем. Яростный».
Я снова ударил воздух, но кинжал не нашел плоти. В этом существе не было скверны, иначе я бы услышал отголоски Зова.
«Почему ты еще человек и помечен Создателем? Почему на тебе Его милость?»
Сильный порыв холодного воздуха опрокинул меня на спину. Руки сковала леденящая тяжесть. Прямо над ухом раздался яростный шепот, существо выдыхало ярость вместе с чуждым, отвратительным запахом:
«Почему Он отметил тебя, хотя я молила Его, пела Ему? Почему? Почему Его песня звучит в тебе, а не во мне?!»
Неожиданная догадка пришла в голову:
«Милость Создателя – скверна?» - выдавил я.
Отвратительный запах стал сильнее, когда существо наклонилось.
«Милость Создателя, Песня Создателя. То, что глупцы называют Пустотой, и в чем мудрый видит блаженство, что избавит от боли и страданий».
Ледяная хватка на руках ослабла, шепот твари отдалился:
«Блаженство забвения и покоя у Его ног. Ты за этим пришел сюда, отмеченный Им? Ты тоже жаждешь Пустоты, как и я? Конечно, ты пришел за этим. Отбросить потери и воспоминания, вернуться к истоку, припасть к его любви…»
Голос становился все тише, и когда я через несколько мгновений зажег факел, свет выхватил лишь покрытые лишайником камни.
Это была моя первая встреча с тварью».
***
«Запись вторая.
Я – Страж Натаниэль Хоу. Зов привел меня на Глубинные тропы прямо в логово могущественной твари, чьи силы и помыслы остаются загадкой.
Я не знаю, когда последний раз спал. Возможно, все эти строки – лишь плод моего больного, искалеченного Зовом разума. Я не знаю, как пришел в эту часть Глубинных троп. Кажется, это где-то на границе между Орлеем и Тевинтером. Возможно, я путаю с одной из миссий по уничтожению отряда генлоков. Тогда мой рассудок был здоров, воспоминания ясны, а спину прикрывали друзья.
Друзья… Они первые заметили признаки Зова. Самая первая – Сигрун. То и дело спрашивала, какой мотив я напеваю и не влюбился ли, настолько мечтательным кажусь. Потом я стал промахиваться на тренировках. Путал детали в отчетах. Десять генлоков вместо восьми гарлоков. Запросить из Вейсхаупта две дюжины бочек с вином вместо двух дюжин доспехов. Для Огрена это был самый удачный день.
Зато порождения тьмы не могли меня ранить. Мои стрелы находили их в гуще боя и в темных расщелинах, где они устраивали засады. Сильверитовые крылья за отвагу и тихий вопрос Сигрун: «ты скоро нас покинешь?».
Помню, как в последний вечер она села напротив. Татуировки на ее лице причудливо изогнулись: Сигрун улыбалась. Беззаботно, только в глубине глаз что-то пряталось. Что-то грустное, готовое к смерти и потерям.
«Он сильно мешает? Ну Зов, эта штука, из-за которой ты постоянно постукиваешь ногой», - спросила она.
Я ответил, что не мешает, если бездельничаю или сплю.
Она прижалась, пытаясь меня обнять. У гномов короткие руки, но Сигрун очень старалась.
«В Легионе ты знаешь, что каждый день кто-то может отправиться к Предкам. Этим кто-то можешь оказаться ты или твой друг. В этом Стражи и Легион очень похожи. Но в Легионе ты просто умираешь. Как и все».
Сигрун умолкла.
Бесстрашная подруга, шутившая над своей смертью, веселая, надежная, решительная. В тот момент даже Зов не мог заглушить тянущее, теплое ощущение где-то в груди.
«Обещай, что убьешь столько порождений тьмы, сколько нагов разводит весь Орзаммар. И не станешь одним из них».
Я готов был дать ей любое обещание. Кроме обещания остаться, конечно.
«И еще, - Сигрун вскочила на ноги, - надо дать что-то на память, верно? Как талисман. Давай представим, что у меня сохранился кинжал из Орзаммара».
Я ей подыграл: «изготовленный Совершенной Бранкой перед экспедицией, редкой остроты и прочности клинок?»
«Именно! Я стащила его на одном из Испытаний. Все увлеклись боем и не обращали внимания на сновавших мимо служанок. Ты знал, как трудно было протащить его в Легион? Я закопала кинжал в сточной яме Срамного тупика в Пыльном городе. Ну знаешь, никто не полезет в дерьмо в надежде найти сокровище».
«Надеюсь, ты его отмыла перед тем, как дарить мне?».
«Вы, благородные, все такие брезгливые? – рассмеялась Сигрун. – Все само отвалилось через несколько месяцев».
Я низко поклонился, подражая марчанским аристократам: «Премного благодарю за ваш бесценный подарок».
Мы смеялись до слез, пили дешевое пиво и делали вид, будто я отправляюсь по очередному заданию.
Темнота за моими плечами выжидает, наблюдает. Я чувствую присутствие твари, она прислушивается к моему дыханию, принюхивается. Порой кажется, что она стоит позади, так близко, что почти касается кольчуги. Проводит призрачными когтями по металлическим звеньям. Тварь может легко разорвать доспех, но предпочитает ожидание.
Как много я бы отдал за возможность вернуться к друзьям».
***
«Запись третья.
Я – Страж Натаниэль Хоу. Я пишу свое имя, чтобы не забыть. Каждое утро вспоминать его становится все труднее. Я обещал себе ежедневно вести записи, но время на Глубинных тропах становится иллюзией. Густая темнота, завывание порождений тьмы в далеких шахтах и музыка, отдающаяся эхом в любом звуке – все это стирает границы дня и ночи.
Я – Страж Натаниэль Хоу, последовавший за Зовом на Глубинные тропы. Сегодня я видел тварь.
Она появилась, когда я читал свои предыдущие записи. Ее выдал запах, отвратительный, нечеловеческий. Чадящий факел, освещавший пространство вокруг меня, добавлял мужества – теперь я мог встретиться с существом не в полной темноте.
«Покажись» - крикнул я, накладывая стрелу на тетиву.
Темнота всколыхнулась, разразившись хриплым смехом.
«Помеченный Создателем, ты хочешь убить меня. Но ты не сможешь этого сделать».
«Покажись, раз уж не боишься», - я натянул лук и прицелился туда, откуда раздавался голос.
Словно рябь пробежала во мраке.
Я напряг зрение: неясные линии сплетались в нечто, похожее на женский силуэт. Изящную серебристую фигуру с непропорционально длинными и большими ладонями.
Стрела пролетела сквозь существо, ударившись о свод пещеры.
Оно рассмеялось.
«Ты не можешь убить меня», - тварь медленно, будто задумчиво провела руками по груди. Там, куда должна была вонзиться стрела.
Я опустил лук. Если бы тварь хотела убить меня, то сделала бы это еще в первый раз. Ей что-то нужно.
Она по-прежнему стояла недалеко от пятна света, отбрасываемого факелом. Стояла и грациозно покачивалась из стороны в сторону. Покачивалась в ритме Зова, стучавшего в моей голове.
«Ты не можешь убить меня. Но ты можешь мне помочь. Ты можешь помочь себе».
Я молчал, ожидая продолжения.
«Впусти меня. Согласись принять меня. Я получу милость Создателя. А ты – покой, за которым пришел под землю».
Она зябко обняла себя за плечи. Против воли в памяти всплыл образ Делайлы. Юной Делайлы, промокшей под ливнем и спешившей к теплу очага.
«Убирайся» - процедил я и взял в руки дневник.
Тварь послушно исчезла, забрав с собой удушающий запах и сковывающий холод.
Я знал, что она вернется. Она жаждет получить скверну, чтобы это ни значило».
***
«Запись четвертая.
Я – Натаниэль Хоу.
Музыка вокруг меня. Музыка внутри меня. Музыка ведет меня сквозь пещеры и ряды порождений тьмы. Их тоже направляет музыка.
Я достаю стрелу, чтобы убивать их. Это мой долг, но музыка сильнее. Кинжал затерялся в одной из пещер.
Но тварь теряться не желает. Она следует по моим следам, появляется из темноты, отравляя воздух зловонным запахом. Иногда она по прихоти становится видимой, и тогда ее движения полны пугающего изящества, потому что они в ритме музыки. Тварь преследует меня во сне, наклоняется надо мной, нагая, холодная, острозубая, и шепчет:
«Впусти меня. Впусти, я тоже хочу получить милость Создателя».
Мы много беседуем. Во сне, в иллюзиях, навеянных Зовом или наяву. Я не знаю. Разговоры с ней помогают приглушить музыку в голове.
Тварь живет много столетий.
Когда-то очень давно ее сердце так стремилось к Создателю, что она вместе с последователями спустилась на Глубинных Тропы. Она искала порождений тьмы и скверну, она хотела вернуться в Пустоту.
Ее последователи нашли смерть, а она бродила по заброшенным гномьим тейгам, обуреваемая гневом и скорбью. Ей грозила гибель от голода, гибель без милости Создателя и забвение.
Но Создатель дал ей шанс, послав существо из Тени.
«И я стала бродить среди порождений тьмы, среди скверны. Слившись с посланником, я обрела мудрость», - шепчет тварь, прижимаясь к моей щеке. Леденящие прикосновения стали привычными, как и ранее невыносимый запах. Я не могу убить ее.
«Мудрость жажды обладания. Порождения тьмы – дар Создателя, но они лишены души. Как и первые дети, духи из Тени. Соединившись со мной, дух обрел возможность прикоснуться к Пустоте».
«Что же это за дух?» - спросил я, отстраняясь.
Тварь смеется, обнимая меня. Создатель, надеюсь, что это лишь сон.
«Дух назвал себя Завистью, но это неправильное имя. Правильное имя – Обладание».
Тварь наклоняется, чтобы поцеловать меня.
И я просыпаюсь от собственного крика. Запертый в темноте Глубинных троп наедине с Зовом и древней одержимой.
Ее нужно убить».
***
«Запись ?
День – сегодня.
Я – Натаниэль. Мне нужно остановить ее. Мне нужно что-то сделать. Она обещала, что сможет излечить от скверны. Забрать скверну себе. Заглушить музыку в моей голове. Музыка, музыка, музыка. Она течет, искрится, шепчет. Она внутри меня. Я дышу в ее ритме, каждый вдох – нота, нота, которая вплетается в ее мотив.
Я – Натаниэль. Мне нужно что-то сделать.
Сегодня я встречусь с тварью. Приму ее предложение или убью.
Я – Натаниэль. Натаниэль. Натаниэль».
Последние строчки тяжело разобрать не только из-за бурых пятен. Сигрун с трудом опознала слова: буквы неровные, будто пьяные после пойла Огрена, скачущие и заплетающиеся, меняющие размер и направление.
Бурые пятна могли быть грязью, скверной, кровью того существа. Или кровью Натаниэля.
Бурые пятна были слишком старыми и засохшими, чтобы Сигрун тешила себя надеждой.
Ее друга больше нет.


Автор:  Стражи поневоле
Бета:  Стражи поневоле
Название: Перед дождём
Пейринг/Персонажи: Андерс, Элисса, Натаниэль, Зевран
Категория: джен
Жанр: пропущенная сцена, экшн, повседневность, зомби-ау
Рейтинг: R
Размер: 1483 слов
Краткое содержание: Мор закончился, а дела у Стражей ещё остались.
Предупреждение: вроде нет )
Ключ: Повседневность, R, зомби-AU, пропущенная сцена - выполнен полностью

И без того невзрачное сероватое небо медленно заволакивало тучами. До заката ещё было время, но потемнело так, будто он уже прошёл. Редкие, хоть и крупные капли недвусмысленно намекали, что вот-вот разразится настоящий ливень. Стоявший на дороге, поодаль от разбиваемого лагеря светловолосый маг довольно улыбался, смотря на небо и поглаживая сидящего на руках рыжего котёнка.
— Андерс!
На окрик маг полуобернулся, но идти назад не спешил. Почесав за ушком пушистого спутника, вновь улыбнулся и мечтательно посмотрел на небо. Очередная капля зарождающегося дождя упала сверху, разбившись точно о морду разомлевшего котёнка. Он недовольно затряс головой, отфыркиваясь и пытаясь смахнуть влагу лапой, да так активно, что магу пришлось его отпустить. Заприметив, что Андерс наконец-то расстался со своим ненаглядным питомцем, Элисса оставила на время костёр, с которым возилась и подошла к магу. Взгляд её был строгим и выражал желание отвесить непутёвому мечтателю подзатыльник.
— Андерс! Сколько можно прохлаждаться? Сейчас ливанёт, и мы все промокнем. И останемся без ужина. По твоей вине, между прочим.
— Командор, будь снисходительнее. Я с самого первого побега обожаю дожди. Это непередаваемое ощущение. Воздух свободы, понимаешь?
Андерс непринуждённо улыбнулся и, прикрыв глаза, вдохнул, как будто хотел насладиться ароматом чего-то. Элисса непонимающе осмотрелась, но ничего приятно пахнущего не нашла, ни ужина, до которого пока ещё было далеко, ни каких-нибудь душистых трав. Оставшиеся у так и не разведённого костра Натаниэль с Зевраном привычно ставили палатки. Лучник хмуро и недовольно посматривал в сторону Андерса, а, когда Элисса отошла, и вовсе не удержался от комментария:
— Опять он умудряется отлынивать. Зачем командор с ним возится?
Зевран же, напротив, на стоявших поодаль не обращал никакого внимания, натягивая очередную верёвку и с силой вдавливая колышек в землю. Но от лёгкой усмешки не удержался, поднял голову и лукаво посмотрел на Натаниэля, буквально нависающего сверху. Лучник не сразу заметил, что на него смотрят, оттого с выдающей его чувства поспешностью отвернулся к палатке при первых словах Зеврана:
— Я слышу в твоих словах зависть, мой друг.
От удивления, Натаниэль чуть не отпустил край палатки, который держал, натягивая и помогая Зеврану её закреплять. Эльф как ни в чём не бывало продолжил своё незамысловатое занятие. Истрактовав реакцию лучника, как интерес, Зевран продолжил шутливо подначивать:
— Только вот непонятно, чему ты завидуешь. Тому, что Андерс избавлен от большей части рутинной работы, а остальное делает магией, в то время как нам с тобой приходится напрягаться... — Зевран сделал паузу, вдавливая очередной колышек, и давая Натаниэлю пару мгновений обдумать первый вариант и расслабиться, не ожидая подвоха во втором варианте. — Или тому, как ловко он этим привлекает Элиссу?
Бросив быстрый взгляд в сторону всё ещё разговаривавших спутников, Натаниэль хмуро посмотрел на Зеврана, но тот лишь пожал плечами и легко поднялся, чтобы перейти к следующей палатке. С неба капало всё чаще, хотя дождём это пока назвать было ещё нельзя. Пройдя за эльфом, лучник недовольно снизошёл до ответа, на этот раз демонстративно повернувшись к дороге спиной и смотря строго на палатку и спину Зеврана:
— Глупости. Я прекрасно знаю, что у меня нет шансов с Элиссой, после того, что произошло.
На этот раз Зевран ответил серьёзно, это было слышно по голосу, да и улыбка стала из ехидной самой обычной.
— Зря ты так думаешь. Она умеет не смотреть в прошлое. Уж поверь мне.
Возразить Натаниэль не успел, Элисса, так и не проникшаяся настроением Андерса, притащила его к костру. Натаниэль обернулся ровно в тот момент, когда маг присел на корточки, вытянул руку вперёд и пустил небольшую струю пламени на собранный хворост, просушивая и поджигая его. Это и правда смотрелось легко, изящно и завораживающе. На какое-то мгновение лучник готов был согласиться с предположением эльфа о зависти. Ровно до того момента, пока маг не поднялся, явно намереваясь продолжить разговор с командором:
— И ты не представляешь, как приятно колдовать вот так, не боясь, что тебя поймают за руку и снова отнимут свободу. Так что не злись, командор, я просто не могу никак привыкнуть, что теперь всё по-другому.
— Так привыкай быстрее, — недовольно отозвалась Элисса, отодвигая мага от костра и присаживаясь, чтобы проверить, как занялся огонь. — Андерс! Ты спалил половину хвороста до углей! Поаккуратнее нельзя было?
Оправдываться маг не стал, только улыбнулся и развёл руками, демонстрируя полное раскаяние, в которое, как обычно, уже никто не верил. Продолжая хлопотать над костром, Элисса строго сказала:
— Так, не важно. Ты спалил, тебе и новый хворост нести. Только аккуратнее, там дальше могут быть немёртвые, не забывай, что мы почти дошли до места, о котором нам рассказывали.
— Слушаюсь, командор! — вопреки ситуации весело отозвался маг, стукнул друг о друга обитыми металлом каблуками, заставив вздрогнуть лучника. — Уже ушёл. Скоро буду, не скучайте.
— Иди уже! — не сдержав невольной улыбки, бросила Элисса вслед уходящему Андерсу. — Нат, Зев, принесите котелок и воды.

Чутьё Стража молчало, но, как за последнее время выяснилось — это ещё ничего не значило. Основной волны Мора Андерс не застал, но и по остаткам достаточно быстро научился разбираться в этих тварях — порождениях тьмы. Да и не сложно это было, скверна в крови подсказывала правильные ответы. Но недавно появилась новая напасть, которая была подозрительно похожа на Мор — твари, очень похожие на обычных людей, только куда более сильные, тупые, не знающие ни боли, ни усталости. Да и убить их было не в пример сложнее. А причина тому и банальна, и страшна одновременно — они уже были мертвы. Или не мертвы? Андерс не был уверен, как правильно называть это состояние. Одно было неприятно — знаменитое чутьё Серых Стражей при их присутствии безмолвствовало. В первый же раз это чуть не стоило отряду под предводительством Элиссы жизни. Андерса передёрнуло от одного только воспоминания об этих людях — складывалось ощущение, что их раскопали на ближайшем кладбище после пары месяцев упокоения, а то и больше. А поле того, как раскопали, ими ещё кто-то пытался подзакусить. Кожа вздувшаяся, бугристая, местами полопавшаяся, но из-под неё сочилась не кровь, а какая-то жидкость, больше похожая на гной — Андерс не был уверен, а рассматривать не хотелось. Он только помнил, как даже его, опытного врачевателя, чуть не стошнило при виде этой мерзости. У одного были множественные открытые переломы, жёлтые кости торчали наружу, с кусками засохшего мяса на них и запёкшейся крови. А ещё запах. Такой, который тяжело с чем-то спутать — запах гниющего человеческого мяса, казавшийся чуть сладковатым, но от которого ком подбирался к горлу, и становилось тяжело дышать. Андерс настолько чётко вспомнил этот мерзкий запах, как будто на самом деле уловил его.
Осознание пришло несколькими секундами позже. Булькающий хрип, раздавшийся из-за кустов, уже не стал для Андерса неожиданностью. Он отпустил охапку хвороста, которую собирал последние полчаса и отпрыгнул назад раньше, чем тварь выскочила ровно на то место, где только что стоял маг. Андерс даже смог как следует рассмотреть этого немёртвого, делая ещё несколько шагов назад и выставляя вперёд посох. Лысая голова скалилась верхней челюстью с оголёнными и почти чёрными от запёкшейся крови зубами. Нижней челюсти не было, только ошмётки кожи свисали по бокам. Из разодранной шеи вырывались хрипы, и Андерс подсознательно оценил состояние раны, приходя к выводу, что даже теоретически дышать при таких ранах нельзя — тело было просто непригодно к этому. Тварь вытянула вперёд изломанные руки, намереваясь ухватиться за Андерса, споткнулась буквально на ровном месте, послышался отчётливый мерзкий хруст. Одна из ног подломилась, да так и осталась торчать из земли, в то время как немёртвый упал, но продолжил двигаться в сторону мага. Андерс смотрел на происходящее в лёгком оцепенении, такого он прежде не встречал и, даже, не слышал. Опомнился маг, только когда тварь вцепилась вытянутой рукой в его сапог и резко рванула на себя. Устоять у мага получилось, хоть и с трудом, он скорее рефлекторно, чем осознано выпустил вперёд струю пламени, точно такую же, как та, которой он недавно поджигал хворост. Немёртвый загорелся, кожа стала плавиться, словно воск, а не иссыхать, сгорая, как положено нормальному трупу. Андерс попытался вырвать из нечеловечески сильного захвата свою ногу, но ничего не выходило. Сообразив рубануть по руке лезвием посоха, Андерс в два удара отделил кисть от тела, отшатнулся и с трудом расцепил распухшие пальцы со своего сапога. Отбросив в сторону отрубленную кисть, Андерс задержался, чтобы оценить действительно ли немёртвый больше не представляет угрозы. Тварь не шевелилась, зато воняла совершенно мерзко, запечённая до состояния головёшки. Прикрыв рот и нос рукавом мантии, Андерс осторожно обошёл немёртвого, поднял брошенный хворост. Дождь, собиравшийся последний час, наконец, решил разродиться, и принялся неистово барабанить по листьям. Андерс поёжился, отвлечённый небольшой стычкой, Андерс и не заметил, как сильно похолодало. Впрочем, возвращаясь в лагерь, маг снова улыбался, ещё загодя услышав ароматный запах приготовленного ужина, хорошо прогретого пряного вина и разговоры друзей, которые в его отсутствие охотно перемывали ему косточки.
— Явился, наконец-то, — с напускной строгостью заметила Элисса, подвинувшись и освобождая место у костра под навесом.
— А куда же я денусь, — довольно отозвался маг, сбрасывая хворост рядом и устраиваясь напротив Натаниэля. — Думали, меня сожрут немёртвые, и вам больше вина достанется?
— Ты раскусил наш хитрый план! — весело заметил Зевран, протягивая магу кружку, в которой уже плескался горячительный напиток. — За это придётся тебя убить, чтобы ты никому не рассказал.
— Я буду нем, как рыба, — пообещал маг, принимаясь за ужин.
Зевран рассмеялся, Элисса шутливо толкнула Андерса в бок, сменив гнев на милость, и даже Натаниэль молча улыбался, заприметив следы прошедшего боя и в очередной раз поражаясь выдержке мага, для которого такие вещи, кажется, были сущей обыденностью.

Код баннера

<div align="center"><a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3395024"><img src="http://i.imgur.com/YqtuJDY.png"></a></div>

@темы: Алистер, Зевран, Андерс, Натаниэль Хоу, Морриган, м!Хоук, Карвер, Логэйн, джен, Героиня Ферелдена, «Четыре демона», Стражи поневоле, оригинальные

---

Маги в законе: неделя зависти

[Маги в законе]

Название: Зеркало
Автор: Маги в законе
Бета: Маги в законе
Пейринг/Персонажи: Морриган/

спойлер

Дайлен Амелл, Флемет
Категория: гет
Жанр: мистика
Рейтинг: PG-13
Размер: 1555 слов
Предупреждения: UST, насилие
Ключ: Мистика, PG-13, UST, насилие

Морриган тихо крадётся по ночному лесу. Волчьи лапы ступают мягко, бесшумно, не тревожа пугливых зайцев и притаившихся лесных духов. Трава сырая от мелкого моросящего дождика, нос жадно втягивает запах прелой листвы и молодой хвои, уши насторожены к любому постороннему шороху. Лес знает её, лес принимает её такой, как есть, здесь она может быть сама собой, со своими страхами и сомнениями. Ей знакома тут каждая лощинка, каждое дерево, каждый дух, обитающий в своём укрытии.
Одни боятся её, слабые по натуре, другие опасны сами – таких Морриган старается избегать, не всегда можно справится со злобным призраком. Хасинды, храмовники, запоздалые путники, по воле рока набредшие на их с матерью избушку, все они – заблудшие души в ночи, и все желают ей смерти. Но есть и другие – проводники, помощники, они указывают путь и помогают отыскать что-нибудь чудесное, занятное, невиданное или странно-пугающее, будоражащее воображение юной ведьмы. Волшебные огоньки, виспы, фэйри – они, под настроение, ведут её к тайнам, и сейчас Морриган идёт за одним таким маленьким огоньком в ночи.
Духи наблюдают за ней с любопытством, а порой – с завистью. Их крохотный умишко не способен понять людей, обычно они концентрируются на изучении какой-то одной черты характера, привычки, интереса. Иногда они заманивают в Тень – их царство, столь отличимое от реальности, или, наоборот, слишком похожее на неё. Немногие способны миновать Завесу и оказаться в мире смертных, обычно их ведет жажда осуществить то, что они воплощают. Духам, покинувшим Тень по своему желанию, приходится развивать волю и самостоятельность, иначе они растают, пропадут, исчезнут окончательно.
Дождь моросит, въедаясь в пушистый мех, он мокнет, прилипает к спине и бокам. Логовина впереди покрыта тонким слоем воды, и Морриган старательно обходит большие глубокие рытвины, куда можно запросто упасть, а затем взбирается по склону оврага. Призрачный зеленоватый огонёк ведёт её дальше, вглубь леса. Там, на маленькой поляне с высокой травой, она находит странный предмет.
Зеркало. Кто мог оставить его здесь? Изящная золотая оправа не потемнела от времени, зеркало не замутилось и отражает луну, выглянувшую из-за туч. Дух отвлекает на себя внимание – он вырастает, превращаясь в призрачную фигуру какого-то человека, склоняется к зеркалу и проводит рукой по гладкому стеклу. Морриган заглядывает в овальную прореху на земле. Из отражения на неё смотрит мокрая от дождя волчица, капля срывается с носа и изображение размывается, становится нечётким, словно подёрнутым туманной дымкой, а затем зеркало показывает незнакомого юношу в профиль.
У него длинные волосы цвета коры дуба, сияющие мягким светом карие глаза, его одежда не похожа на то, что она когда-либо видела, но эта волшебная картинка заставляет её замереть, вглядываясь, любуясь, изучая. Зачем призрак привёл её к этому месту? Он ли положил это чудное зеркало здесь? И кто он тогда этому юноше?
Дух тоскливо вздыхает и касается зеркала ещё раз, словно желая дотронуться до того, кто внутри. А затем исчезает, оставляя больше вопросов, чем ответов.
Припоминая, как ей досталось в прошлый раз, Морриган решает спрятать странный предмет вдали от дома, чтобы никто не нашёл его и не запретил ей наблюдать. Отчасти, она сама сейчас похожа на духа, не способного понять, что узрел пред собой.
Неприметная сухая пещерка становится на многие месяцы тайным убежищем и хранилищем для зеркала в изящной золотой оправе…

* * *

Мать поджидает её впотьмах у порога. Морриган растеряна, она знает, что задержалась слишком долго и понимает, что за это будет.
– Где ты всё время пропадаешь? Тебя ни к обеду, ни к ужину не дождаться. Проходи в дом, садись, девочка, и выкладывай всё как есть.
Под строгим взором матери, Морриган съёживается, превращаясь в крохотный комочек с двумя тонкими косичками.
Противостоять ей очень сложно, Флемет легко читает в её душе, но юная ведьма научилась скрывать, утаивать самое ценное, ещё не понимая, почему. Может быть, она просто завидует силе и свободе матери, в то время, как сама ещё слаба и скована запретами.
Она открывает поросшие мхом у порога двери, проходит внутрь и присаживается на старый расшатанный стул. И сделав глубокий вдох рассказывает:
– В лесу так много разного, мне нравится ходить по чаще в образах лесных зверей, с волками песни под луною петь, и в стае с ними бегать и играть. Там пряный запах моха нос щекочет, и пахнет свежестью с лугов и долов, а из болота тянет ряской, тиной. Так хочется мне столь могучей стать, чтобы вобрать в себя природы силу, и ночью на полянах танцевать, под волчий вой, и как паук ткать научиться паутину. А утром в отражение воды смотреть, и видеть образ там другой, далёкий, что заставляет сердце замереть…
Флемет слушает её, хмурясь под конец.
– И чей же образ там является тебе?
Морриган на миг теряется, но находит ответ.
– Твой, мама милая. Такой хочу я быть. Ты для меня давно примером стала. И ум, и красота и сила – всё при тебе.
Ведьма Диких земель смеётся, сотрясая хлипкую хижину громким смехом.
– О, скоро станешь. Ты взрослеешь, дочка. Не надо бы тебе одной гулять по лесу, а лучше удели внимание урокам моим. Вот вырастешь – поймёшь, что красота и сила без ума, одно уродство.
Морриган поспешно кивает и садится за позднюю трапезу. Завтра она снова увидит его, странного человека в зеркале. А ради этого можно потерпеть и нотации матушки.

* * *

Морриган учится – магия непростая наука. Обращение в паука и волка ей даётся легко, с остальным гораздо сложнее. Чары, проклятия, плетутся не на самого себя – для них нужна цель, и юная ведьма вскоре находит её. Боясь пока экспериментировать на хасиндах, она охотится на призраков, посылая проклятья одним, зачаровывая других, и вскоре все окрестные духи знают, что к юной ведьме лучше не приближаться.
Она всё ещё любит прогулки по лесу, но всё чаще проводит дни в пещере, глядя в волшебное зеркало. Привлекательный образ юноши почти не меняется за это время – он тоже маг, понимает она, видя его тренировки. Но иногда в зеркале видны и другие мужчины и женщины, одни одеты так же, другие закованы в прочные доспехи храмовников. Морриган несколько раз видела их довольно близко, но в игре, которую затевала мать, она была приманкой, ей не удавалось поговорить с теми, кто приходил, и довольно скоро они совсем теряли возможность разговаривать. Их тела поглощал лес, а души скитались призраками по нему.
Она не могла понять, где находится тот странный человек, но то, что храмовники были рядом, и что он был магом, невольно связывало её с ним. Он отлично владел огнём и льдом, и совершенно не понимал ничего в проклятьях. Но все эти мелочи меркли перед его красотой. Редко столь симпатичные мужчины забредали сюда – за всю жизнь Морриган могла припомнить только двух-трёх.
У него высокий лоб, чуть нахмуренные брови, прямой нос, очерченные скулы и мягкие губы. Она с завистью поглядывает на его длинные распущенные волосы, когда он развязывает свой «хвост», и переводит взор на собственные скромные косы. Иногда она распускает их, представляя на миг, что он видит её, и чуть улыбается.
Вот бы им встретиться по-настоящему. Она многое рассказала бы ему, научила, как правильно накладывать проклятья, а он показал бы, как управляется с огнём. Но Морриган понимает, что бесполезно мечтать об этом. Она может только смотреть.
Впрочем, иногда он снится ей. Она ищет к нему дорогу в Тени, ведь он тоже может ходить туда. Юная ведьма видит странные образы – высокую башню посреди озера, каменные стены и узкие окна, за ними комнаты с множеством книг, столько она ещё не видела. Здесь слишком много людей, как отыскать одного среди такого множества?
Утром она встаёт уставшая, словно и не спала вовсе, а мать даёт ей все более сложные задания, ругает, когда не удаётся выполнить всё до конца, и, кажется, что-то подозревает.
Когда Морриган в очередной раз заглядывает в зеркало, она видит, как храмовники подходят к магу, хватают его, заламывая руки, и швыряют на пол. Картина столь неожиданная вызывает дрожь, так что ведьма отворачивается, не решаясь смотреть дальше. Но не в силах она отложить зеркало, и потому слышит всё, что происходит. Воображение и красноречивые вскрики достаточно ярко рисуют то, чего не видеть предпочла бы. Расстроенная, оставляет она зеркало в укрытии своём, и уходит.
Бредя по лесу и размышляя об увиденном, Морриган натыкается на мать. Та слишком близко подобралась к её секрету, но не заметила ещё её. Стрелой она обратно мчится, забрать то, что милей всего на свете стало. И перепрятав зеркало получше, выходит, настороженно и скрытно.
Но мать проходит мимо. За нею увязавшись, Морриган приходит на поляну, где Флемет приносит духам жертву. Взмывает нож, кровь камень обагряет, и чей-то вскрик уносит ветер вдаль.
Дрожа, юная ведьма отступает, сдерживая слёзы. Бывало, что на охоте волком она ловила зайцев, но вот людей ещё не умерщвляла. То, что мать творила, с её невинною игрою ни в какое сравнение не шло.
Чтобы забыть кошмар она бежит в пещеру, где зеркалом любуется опять и тем, кто в нём. Магу исцеляют раны, он улыбается, как будто ей. Но вот мелькает рядом чья-то голова и губы юноши встречаются с губами другой. Он целует её горячо, и на щеках Морриган вспыхивает румянец. Ей бы бросить зеркало, но она смотрит, как завороженная. Ах, если бы она была на месте девушки другой! Если бы могла коснуться так же губ его...
И зависть поднимается волной, и гнев вторит ей, а сердце так сжимается в груди, что, отвернувшись, Морриган кричит в бессилье. А после – проклинает незнакомку.
И зеркало из рук её валится, и разбивается на мелкие осколки о каменное дно пещеры. Мечты так разбиваются, должно быть…
Лишь к вечеру её находит мать – бессильными руками сжав осколки, Морриган молчит, проклиная себя за слабость. А затем, выслушивая ругань Флемет, решает такой ошибки более не совершать. Лишь власть над жизнями и мыслями других может иметь значенье. «Любовь и красота уходят. Смысла нет в них. Во власти же он есть».

Название: Плакат киркволльского карикатуриста
Автор: Маги в законе
Пейринг/Персонажи: ж!Хоук, Мередит Станнард, Орсино, ОМП
Форма: арт
Категория: джен
Рейтинг: NC-17
Референсы/источники: мем-скриншот "Траволта в замешательстве"
Предупреждения: насилие, ОМП
Ключ: Юмор, NC-17, POV, антиутопия-AU

Название: Охота
Автор: Маги в законе
Бета: Маги в законе
Пейринг/Персонажи: ф!Лавеллан, ОЖП
Категория: джен
Жанр: Character study, Kidfic
Рейтинг: PG-13
Размер: 1379 слов
Предупреждения: ОЖП
Ключ: Character study, PG-13, Kidfic, ОЖП

Эллане казалось, что за ночь волнение сойдет на нет, но она прогадала. Проснулась она раньше положенного, сначала беспокойно ворочаясь, а затем, не выдержав, слезла с кровати и побежала к родителям.
– Пап. – Эллана потянула за край родительского одеяла. – Пап!
Из-под одеяла донеслось неразборчивое бурчание, а затем снова воцарилась тишина. Эллана недовольно выдохнула, поджав губы, и влезла на кровать.
– Ну, пап! – Девочка схватила отца за плечо и требовательно потрясла, чтобы тот проснулся.
– Da'len, - сонно проворчал отец, открывая, наконец, глаза и приподнимаясь на кровати, – что случилось?
– Мне уже скоро идти. Скоро же? – Эллана нервно прикусила губу, пальцами комкая одеяло.
– У тебя еще есть время поспать. Охотники собираются с первыми лучами солнца, - слегка прищурившись ответил отец, посмотрев в небольшое окошко их аравеля.
– Я выспалась. Может пойдем, потренируемся?
– И как ты собралась стрелять в кромешной темноте?
– Пожалуйста!
Эльф тяжело вздохнул, понимая, что дочь не даст ему поспать, и поднялся, садясь на край кровати.
– Хорошо. Я знаю, чем мы займемся, пока не встанет солнце. Но только обещай не будить маму, договорились?
Следующий час прошел в повторении некоторых теоритических аспектов, осмотре простенького лука с заготовленными стрелами и новой кожаной брони, которая вчера было выторгована у людей. Эллана все время нетерпеливо ерзала, стараясь впитывать отцовские наставления, как губка, но волнение все же сказывалось – на половину его вопросов она отвечала запоздало, витая в своих мыслях, задавала и свои совершенно не к месту, то и дело поглядывая в окно в ожидании рассвета.
Когда солнце наконец показалось из-за горизонта, Эллана подскочила, внезапно засуетившись, принялась второй раз проверять лук со стрелами, ремешки на броне. Отец прервал ее метания, положив ей на плечи руки, и ободряюще улыбнулся.
– Все будет хорошо, Da'len. Ты умеешь делать все из того, что потребуется. Просто представь, что это очередная наша с тобой тренировка.
Эллана кивнула, стиснув лук в руках, но отцовские слова не принесли ей покоя. Если пару часов назад ей хотелось начать как можно быстрее, то сейчас она старательно пыталась оттянуть момент. Но отец не дал ей даже шанса. Осторожно подтолкнув к выходу, он дождался, пока девочка выйдет, и пошел следом, здороваясь по дороге с остальными эльфами клана, что уже успели проснуться.
У самого входа в лагерь уже стояли охотники вместе с другими детьми клана. Которых было несколько меньше, чем Эллана ожидала сначала. От чего лишь начала сильнее нервничать, ведь теперь личного внимания будет уделено куда больше. В целом, справлялась она достаточно хорошо, как ей говорили. Но стрелять в чучело и в живого зверя – совершенно разные вещи. Эллана боялась, что сегодня опозориться. Ведь ее родители прирожденные охотники, она не раз слышала от других эльфов, с какой гордостью те отзываются об охоте, когда в ней участвуют ее мать или отец. И Эллана не сомневалась, что от ребенка столь одаренных эльфов ждут не меньших успехов.
– Помнишь завет богини Андруил? – Ее самокопание прервал отец, остановив чуть поодаль от охотников.
– Будь тих и проворен, бей точно, будь решителен. И пусть твоя добыча не страдает, - отчеканила Эллана.
– Умница. А теперь иди, – отец коротко поцеловал ее в лоб, – мы с мамой верим в тебя. Да направит Андруил твои стрелы.
Эллана молча кивнула и побежала к группе детей, что сегодня, как и она, идут на свою первую охоту.
Они шли достаточно долго и удалились далеко от лагеря, прежде чем старшие дали знак остановиться. Кратко повторив детям, что они должны делать и чего ни в коем случае не должны, эльфы сбавили шаг, ступая почти беззвучно. Началось выслеживание добычи. Охотники пропустили вперед младших, теперь становясь лишь наблюдателями, следя за тем, как плавно идут их ученики, поправляя их, если понадобится. Но когда впереди послышался шорох травы, а затем показалась небольшое стадо оленей, все затихли, осматривая небольшое стадо.
На их удачу животных оказалась достаточно, чтобы каждый юный эльф попробовал себя в деле. Но делать это нужно было почти синхронно, поэтому прежде чем разрешить детям натянуть тетиву, старшие коротко указали, кому в какого оленя стрелять.
Эллана размяла пальцы, сделав глубокий вдох, а затем медленно натянула тетиву, прицеливаясь в свою добычу. Олень миро жевал траву, не подозревая, что в паре метров от него сидят в засаде эльфы. Руки предательски подрагивали, а сердце беспокойно билось о ребра. В голове шумом сбились все наставления разом, всплывало то одно, то другое, мешая сосредоточиться, заставляя отвлекаться, чтобы собраться с духом. Эллана тяжело выдохнула, прищурив глаза, чтобы лучше сфокусироваться. Она медленно отстранялась от реальности, забывая, что вокруг нее другие дети, что за ней сейчас пристально наблюдают охотники, готовые ткнуть носом в ошибки. После короткой отмашки старшего, она ослабила пальцы, отпуская стрелу в полет.
Та пролетела у самого уха оленя, мгновенно спугнув животное. Оно заметалось в разные стороны на секунду, не видя, с какой стороны идет угроза, а затем бросилось бежать. Эллана молниеносно выхватила следующую стрелу, отправляя в полет и ее. И еще одну, и еще. Одна снова просвистела мимо, вторая лишь ранила молодого оленя в бедро, замедляя, третья порвала ухо. Думать о том, как там у других, было некогда. Девочка стреляла снова и снова, пока ее цель наконец не упала на землю, подергивая копытами, словно все еще надеясь, что сможет убежать. Эллана выпрямилась, пытаясь унять дрожь тела от нахлынувшего адреналина. Все мысли о том, что тот самый завет она нарушила были забыты из-за одной другой, которая наполняла ее сердце неясным трепетом.
«Я смогла убить его»
Эллана сжала лук обеими руками, не в силах сдержать улыбку. Родители будут ей гордиться, ведь у нее вышло. Она много раз слышала, что на первой охоте многим детям удается едва ли ранить свою цель, а у нее получилось даже больше!
Охотники, удостоверившись, что на шум и запах крови не пришли хищники, подвели детей вместе осмотреть результат их стрельбы. Эллана уже приготовилась к похвалам, как вдруг перевела взгляд на тушки оленей, убитых другими. Гильян справился почти так же, как она, Нетрас убил своего с трех стрел, а Нессара…
Эллана сглотнула ком, появившийся в горле.
Нессара стреляла точно, аккуратно, не испортив драгоценную шкуру, которую теперь можно продать. Она убила свою цель одной стрелой, почти попала в глаз - стрела торчит из головы молодого олененка, пробив ее насквозь рядом с ухом. Животное почти сразу погибло, не получив такой мучительной смерти, как другие. Крови почти не было, – настолько чистой вышла работа – лишь тонкая, уже подсыхающая струйка в месте входа стрелы в голову.
Эллана искоса посмотрела на свою добычу - олень утыкан стрелами, то там, то тут. Пробито бедро и голова, одна застряла в шее, еще две в туше. И это она не считала, сколько прошло мимо цели. Горькое разочарование в себе сменилось чувством иным. Она редко видела Нессару на тренировках, которые сама не пропустила ни разу. Нессара всегда отзывалась о них легкомысленно, частенько попросту сбегая. И эта девчонка обошла их всех? Обошла ее, стреляющую по мишеням до изнеможения? Ее, потомка двух лучших охотников клана?
Похвалу, которую Эллана все-таки получила, она оставила без внимания.
Следующая охота повторила результаты. Эллане снова пришлось нашпиговать свою добычу стрелами, чтобы та умерла, а Нессара прикончила свою одной, практически ювелирной стрелой. Это повторялось снова, и снова, и снова. Как бы Эллана не старалась, переплюнуть новоявленную соперницу ей не удавалось. Та мастерски выслеживала цели, била без промаха, передвигалась тише, чем кто-либо из них. Словно Андруил подарила ей свое благословение.
Эллана тренировалась, злилась, проклинала, молила всех богов – но все было тщетно. А снисходительная похвала родителей делала только хуже. Нессара словно чувствовала ее зависть, начав уводить ее добычу прямо перед носом, бросать насмешливые взгляды. Что выводило из себя еще больше.
– Ты же не обижаешься на меня? – однажды заговорила та, в очередной раз добив оленя Элланы. – Просто не люблю, когда невинное зверье мучается. А получить десяток стрел в брюхо куда больнее одной в голову.
Эллана была вне себя, словно перед глазами все заволокло туманом. Последнее, что она запомнила, это высокомерную улыбку Нессары и собственные проклятья. А затем на Нессаре вспыхнула одежда. Она кричала, пытаясь сбросить с себя полыхающую одежду, рухнула на землю, пытаясь сбить с себя огонь. А Эллана зачарованно смотрела на то, как на ней вьется пламя, словно погрузившись в транс.
Окончательно очнулась она лишь тогда, когда ее привели к Хранительнице. И, как оказалось, охота просто была не тем, что ей предначертано.
Нессара так и не смогла оправиться после этого случая. Изуродованная огнем, она редко покидала свой аравель, а охотиться и вовсе перестала. А вот Эллана прекрасно себя чувствовала, став Первой клана.
Сейчас, сидя на троне в Скайхолде, отдавая приказы, кому жить, а кому умереть, Эллана больше никому не завидовала. Ведь теперь все завидовали ей.

Название: Старшим достается лучшее
Автор: Маги в законе
Пейринг/Персонажи: ф!Хоук/ОМП, Бетани, ОМП
Форма: стрип
Категория: гет, PWP
Рейтинг: R
Размер: 2 страницы
Предупреждения: пропущенная сцена, учебные заведения-AU
Ключ: PWP, R, пропущенная сцена, учебные заведения-AU

@темы: Бетани, арт, гет, Морриган, джен, ж!Хоук, ж!Лавеллан, «Четыре демона», Маги в законе

---

H.V.A.T. Неделя зависти

[team!Nathaniel]

Название: ***
Пейринг/Персонажи: Фенрис/ж!Хоук, Андерс, Орана
Категория: гет
Жанр: ER, пропущенная сцена
Рейтинг: R
Размер: ~2500 слов
Ключ: ER (Established Relationship), R, пропущенная сцена, грубая речь

Название: Мечта
Автор: H.V.A.T.
Бета: H.V.A.T.
Пейринг/Персонажи: м!Табрис, Шианни, Сорис, Воган Кенделлс
Категория: джен, прегет
Жанр: драма, UST
Рейтинг: R
Размер: ~2500 слов
Ключ: драма, R, смена сущности

*

(дарк!персонаж), UST

В полдень у венадаля собрался, без преувеличения, весь эльфинаж. Толпа негромко шумела, ажурная тень листьев колыхалась у самых ног, и Табрису казалось, что это морской прибой подступает к нему и грозится поглотить.

– Дурацкая одежда, – скривился он, незаметно одёргивая нарядную рубаху, которая была ему коротковата, – и дурацкая свадьба.

– У тебя хотя бы невеста красивая, – вздохнул стоящий рядом Сорис, с тоской глядя на идущую к нему Валору, и тут же украдкой бросил взгляд на её спутницу Несиару.

Табрис хмыкнул. Валора, невеста кузена, и правда не отличалась красотой: мышиного цвета волосы, маленькие глазки, широкий рот, визгливый голос… Разве что фигурка неплоха. Впрочем, в темноте все кошки серы, и ничто не мешает Сорису во время брачной и последующих ночей представлять вместо своей страхолюдины другую девицу – да хоть златовласую и зеленоглазую красотку Несиару, невесту самого Табриса. Не зря же братец назвал её «мечтой», а она в ответ глупо хихикала, трепыхала ресницами и потом долго ещё на него поглядывала.

Ну ещё бы! Сорис – красавчик, в отличие Табриса – длинного, сутулого угрюмца с резкими, неправильными чертами лица; Несиаре не придётся подставлять скамеечку, чтобы поцеловать кузена в смазливую мордашку…

Табрис нашарил ладонь Несиары, сжал крепко, чуть ли не до хруста.

– Прекрати строить глазки моему брату, – шепнул он невесте, улыбаясь и всем лицом изображая, что говорит ей что-то ласковое.

Не слушая оправданий, отпустил её обмякшую ладонь и отвернулся. У них будет ещё много времени для разговоров о том, как должно вести себя его жене. Её красота тешила его тщеславие – приятно обладать тем, что все хотят иметь, но это для Сориса и ему подобных Несиара – предел мечтаний, а Табрис мечтал о другой.

И эта другая сейчас стояла рядом с его отцом, солнце золотило её рыжие волосы, зелёные глаза искрились весельем, нарядное платье облегало грудь и стройные бёдра… Если бы он мог сам выбирать себе невесту, то выбрал бы именно её – свою кузину Шианни. Но не принято жениться на тех, кто живёт в одном с тобой эльфинаже. То ли дело у шемленов – женись, на ком хочешь, никто тебе и слова не скажет! Эльгарнан! Вот бы случилось что-нибудь такое, чтобы его свадьба не состоялась!

– С дороги! – раздался повелительный окрик, и из-за приюта вышел отряд стражников.

Вёл его тот самый шемлен, который сегодня уже буянил в эльфинаже, и о чью голову Шианни разбила бутылку.

Воган Кенделлс, сын эрла Денерима.

***

Болел затылок. И левая скула. А над ухом назойливо и громко жужжали осы. Табрис вслепую отмахнулся, но жужжание не стихло.

– Он очнулся! – радостно воскликнул чей-то знакомый голос.

– Дарриан, вставай! – кто-то тряхнул его за плечо, и Табрис открыл глаза.

Над ним нависало встревоженное лицо отца, а за отцом стояли Серый Страж Дункан, старейшина Валендриан, Сорис и остальные жители эльфинажа.

– Что случилось? – прохрипел Табрис, садясь. И охнул, схватившись за скулу – каждое шевеление челюстью вызывало боль.

– Воган! Он забрал наших невест, а ещё Нолу и Шианни! – выпалил Сорис, и Табрис припомнил летящий в лицо кулак.

Так вот почему у него болит лицо и затылок!

– Шианни? – Табрис тряхнул головой и окончательно вспомнил, как пытался вступиться за кузину, за что и поплатился. – Её нужно спасти, – через силу выговорил он, едва разжимая зубы от простреливающей скулу боли.

– Их всех нужно спасти, – поправил его кто-то из толпы. – И сделать это можешь только ты, Дарриан! Ведь ты умеешь сражаться…

– Ох, как бы не вышло чего… – покачал головой осторожный старейшина.

– Да кто обратит внимание на двух лишних эльфов в доме, где полно слуг-эльфов? – крикнули из толпы.

– Возьми на всякий случай мой меч и арбалет, – Дункан протянул Табрису оружие. – Мужчина должен уметь защитить своих близких.

– Я иду с тобой! – воскликнул Сорис.

И не успел Табрис опомниться, как им уже выделили провожатого – Джастина, который служил в поместье Кенделлсов, а сегодня пришёл поглазеть на свадьбу – и всем эльфинажем проводили до ворот.

***

Поместье эрла пряталось за толстыми каменными стенами высотой с венадаль, но Джастин вывел их каким-то потайным ходом на широкий внутренний двор, провёл
вдоль высоченной стены с караульными башенками и, наконец, остановился у неказистой узкой двери.

– Пришли. Это вход для слуг.

– Ты не знаешь, где Воган держит девушек? – спросил Сорис.

– Где-нибудь рядом со своими покоями, – пожал плечами Джастин. – А покои его находятся в северной части дома. Ну всё, мне пора. Не приведи Создатель, увидит кто, что я тут с вами болтаю – в лучшем случае выпорют.

Табрис презрительно плюнул ему вслед, с завистью разглядывая его одежду: чистую жёлтую рубаху, тунику с узором на горловине и подоле, светло-коричневые штаны и хорошие, крепкие сапоги – в эльфинаже так одевались лишь на праздник, а в поместье эрла – каждый день. А у слуг-людей одежда наверняка ещё лучше. Ничего, однажды и он разбогатеет, будет носить красивую одежду и пить дорогие вина, и даже шемлены станут угодливо ему кланяться…

Табрис тряхнул головой, отгоняя сладкое видение, и протянул Сорису меч, который вручил ему Дункан.

– Я лучше стреляю, чем сражаюсь на мечах, – пояснил он, цедя слова сквозь зубы – от целебной мази Дункана боль утихла, но во время разговора всё равно о себе напоминала. – Помнишь, как мы в детстве на палках дрались? Если на нас нападут, мечом будешь отбиваться так же. А я улучу момент и подстрелю врага.

Сорис нерешительно взмахнул мечом.

– Тяжёлый.

– Ничего, тебе вряд ли придётся долго сражаться. Эрл в отъезде и стражников в доме сейчас мало – повезёт, так мы вообще никого из них не встретим. А если что, притворимся слугами – наши свадебные одежды у них за рабочие сойдут. Заткни меч сзади за пояс, чтоб не видно было, и пошли уже.

Поначалу им везло: охранник у входа спал, ещё троих, расслаблявшихся в столовой после дежурства, они отравили бренди, подмешав в него крысиного яду. Но на этом их везение кончилось – открыв дверь, в которую упёрся длинный пустой коридор, они увидели троих стражников в броне.

– Ещё одной эльфийской самкой в мире стало меньше, – усмехнулся один из них, глядя на лежащую у ног темноволосую девушку.

– Нола! – почти беззвучно ахнул Сорис. Табрис поднял арбалет, прицелился…

Они застали стражников врасплох – лишь этим объяснил Табрис то, что двое неопытных эльфов смогли справиться с тремя вооружёнными воинами. Да и то, умерли они от рук Табриса – Сорис даже не ранил никого, зато успешно отвлёк их внимание на себя.

– Они убили её, – склонившись над Нолой, потрясённо сказал Сорис.

– Идём, нужно спасти остальных, – нетерпеливо дёрнул его за руку Табрис. – Ей ты уже ничем не поможешь.

Убивать людей оказалось не намного сложнее, чем крыс, но гораздо прибыльней – в подсумках у мёртвых стражников нашлись деньги. Чтобы слуги или другие стражники не подняли тревогу, Табрис и Сорис кое-как затолкали все четыре трупа в какую-то кладовку и двинулись дальше.

Их следующий противник оказался не чета прежним. Он мгновенно подставил под стрелу щит, и пока Табрис перезаряжал арбалет, с лёгкостью пробил защиту Сориса и ударил того по голове рукоятью меча. Сорис повалился на пол, стражник обернулся к Табрису… и стрела вошла ему прямо в глаз – Табрис успел подобраться к нему вплотную.

У этого стражника в придачу к деньгам оказалась ещё и фляга с вином. Табрис отхлебнул глоток – и аж причмокнул от удовольствия: такого хорошего вина ему ещё не доводилось пить. Он вскрыл замок одной из дверей, за которой оказалась спальня, отнёс туда Сориса и осторожно уложил его на кровать. Грудь раненого мерно поднималась и опускалась, но сколько Табрис ни хлопал его по щекам, сколько ни тормошил, кузен так и не очнулся. Придётся оставить его здесь – не тащить же бессознательное тело обратно через весь дом, слуги или стражники обязательно поднимут тревогу. Может, Сорис сам очухается к тому времени, как Табрис спасёт девушек. А если нет, то что с ним делать, Табрис решит потом.

Он притащил в спальню труп стражника, кое-как затолкал его под кровать и сел рядом с Сорисом. Отпил трофейное вино, смакуя каждый глоток, и уже внимательней оглядел комнату. Богато живёт эрл! На полу и на стенах – яркие ковры, шторы на окнах узорные, вся мебель резная, а кровать такая широченная, что ни в один дом эльфинажа не поместилась бы.

Взгляд его остановился на сундуке. Отмычки не сплоховали и на сей раз, и Табрис зачарованно запустил обе руки в содержимое сундука, пропуская сквозь пальцы вышитые пояса и щурясь от удовольствия, когда его мозолистые пальцы касались невесомо тонкой, шелковистой ткани рубашек. Под одеждой, на самом дне, нашлась шкатулка с драгоценностями: маленькие серебряные кубки, золотые цепочки, перстни, ожерелья… Он медленно перебирал драгоценности, любуясь блеском оправленных в золото камней. Кольцо с синим камнем он оставит себе. А вот эта зелёная подвеска пойдёт к глазам Шианни…

Её имя вырвало Табриса из золотого морока. Вздрогнув, он не глядя ссыпал украшения в мешок и, подхватив меч Сориса, продолжил поиски.

***

Табрис распахнул дверь и навёл арбалет на Вогана, наслаждаясь исказившим его лицо страхом. Впрочем, ублюдок быстро взял себя в руки и даже цыкнул на своих дружков, которые рвались в бой. Между ними на полу лежала полуобнажённая Шианни. Табрис глянул на неё – и тут же отвёл взгляд, боясь сорваться и пристрелить шемленского подонка на месте. Останавливало лишь то, что через миг он бы лёг мёртвым рядом с ним, сражённый кем-нибудь из оставшихся двоих шемленов. Да и глупо было бы умереть сейчас, когда в подсумках у него лежало целое состояние, а впереди забрезжила надежда на исполнение всех желаний…

– Предлагаю сделку, женишок, – гнусно усмехнулся Воган, – я дам тебе сорок соверенов, и ты уберёшься из города. А твоя невеста с подружками вернутся домой завтра, несколько потрёпанные, но вернутся. Мне бунт остроухих не нужен.

Табрис мысленно ахнул. Сорок соверенов – это же несколько лет безбедной жизни! Пусть даже и в чужом эльфинаже. Но ничто не мешает ему через год-другой вернуться домой – вряд ли эти шемленские скоты вспомнят его лицо.

– Я возьму твои сорок соверенов. И свою сестру. – Взгляд его скользнул по обнажённым бёдрам Шианни; мелькнула подленькая мыслишка – если с Несиарой произойдёт то же самое, ему не придётся на ней жениться.

Воган нахмурился было, а потом расхохотался:

– Забирай! Она уже заплатила за то, что подняла на меня руку. Но тех двоих цыпочек я тебе не отдам!

Табрис молча пожал плечами.

– Вот твои деньги, женишок, – Воган снял с пояса кошель и швырнул его Табрису. – Ровно сорок соверенов.

Табрис неловко поймал приятно тяжёлый кошель и спрятал в подсумок. На эти деньги он начнёт новую жизнь далеко отсюда. Быть может, даже с Шианни. Кому, кроме него, она теперь нужна? А если она забеременела от кого-нибудь из этой троицы… Что ж, шемленского ублюдка можно будет отдать в приют. Или оставить под кустом в лесу.

Воган шагнул к Шианни, брезгливо ткнул ногой в бедро.

– Убирайся отсюда, пока я добрый.

Шианни вздрогнула, приподнялась и, не в силах встать, поползла, медленно, неуклюже переставляя локти и подтягивая ноги. Спутанные рыжие волосы скрывали её опущенное лицо, но Табрис видел, как всё её тело содрогается от беззвучных рыданий.

Палец вздрагивал на спусковом крючке – с каким удовольствием Табрис пристрелил бы сейчас всех троих насильников! Но их слишком много… Не сводя с них арбалета, Табрис обнял Шианни за талию, помогая подняться, и вышел из комнаты спиной вперёд, пинком затворив дверь, за которой тотчас же раздался взрыв смеха. Шианни вздрогнула всем телом и крепче вцепилась в его плечи.

– Всё будет хорошо, – шепнул Табрис в рыжую макушку, представляя в подробностях десятки особенно мучительных способов умерщвления эрлова сынка.

Выбравшись из поместья, он прикрепил арбалет к поясу и поднял Шианни на руки. Он мог бы уйти из города прямо сейчас – у него было всё, что ему нужно: деньги и желанная женщина. Но с Шианни на руках он далеко не уйдёт, а сама она идти не может. К тому же, вдруг ей нужна помощь лекаря или этой, как её... повитухи?

О том, что Сорис остался в поместье, Табрис вспомнил лишь на подходах к эльфинажу. Ничего, отлежится и сам как-нибудь выберется, не ребёнок уже, чтобы все спешили ему на выручку.

***

В доме было душно, но Шианни сидела на кровати, по уши закутавшись в одеяло – после произошедшего её всё время знобило. Осторожно присев рядом с ней, Табрис вынул золотую цепочку с зелёным камнем, ту самую, из поместья Кенделлсов.

– Это тебе.

Какая девушка не любит украшений? Случается, она потом становится благосклонней к тому, кто их подарил… Но Шианни не спешила ахать и восторгаться, лишь равнодушно мазнула взглядом по подарку.

– Ты купил её на те соверены, за которые продал честь Несиары и Валоры? Как ты мог взять эти деньги и оставить девушек тем подонкам? Ты продал их, словно работорговец!

Поняв, что украшение она не возьмёт, Табрис убрал его, намереваясь предложить позже, когда она будет в лучшем расположении духа.

– Шемлены должны были заплатить за содеянное, – сказал он. – Я взял деньги, потому что смерть сына эрла и двоих дворян слишком дорого обошлась бы эльфинажу. Не говоря уж о том, что в одиночку мне было не одолеть троих воинов. А Несиара и Валора… Пришлось выбирать: ты – или две чужачки. Хочешь сказать, ты бы предпочла умереть, спасая чужаков и бросив в беде близких?

Шианни поджала губы и уставилась на стену.

– Сорис тебе тоже чужой? – сухо поинтересовалась она. – Это ведь из-за тебя он теперь в тюрьме.

– Сорис, Сорис, Сорис! – взорвался Табрис, выплёскивая накопившуюся ревность. – Снова Сорис! Ты с детства квохчешь над ним, как наседка над цыплёнком, хотя он старше и тебя, и меня! Хоть бы раз обо мне так позаботилась!

– Я забочусь о вас обоих, просто ты в этом всегда нуждался меньше, чем он, – пожала плечами Шианни, по-прежнему не глядя на него.

– А сейчас я нуждаюсь в тебе больше, чем он... – Табрис погладил её плечо, укрытое одеялом, но Шианни вздрогнула даже от этого лёгкого прикосновения. – Уйдём отсюда, – шепнул он, ловя её взгляд. – Осядем где-нибудь в другом месте. Тебе не придётся больше работать – мы наймём слуг-шемлен. Ты ни в чём не будешь нуждаться. Будешь носить самые красивые платья, есть самую вкусную пищу, ведь у меня теперь много денег…

– На которые ты обменял свою невесту и брата!

– Да что им сделается? – терпеливо, как маленькую, убеждал её Табрис. – Несиара собирается вернуться в Хайевер. С такой красотой, как у неё, она долго в девках не засидится, тем более, что наш выкуп за неё остаётся у её семьи. А Сориса вскоре отпустят – он никого не убил, при нём даже оружия не было.

– Тебя тоже вроде как отпустили, – язвительно хмыкнула Шианни. – А потом послали за тобой стражников.

– Воган и его стражники мне больше не страшны. Серый Страж при всех заявил, что принимает меня в свой орден, так что эрлову сынку теперь до меня не дотянуться. А потом я сбегу от Стража и вернусь за тобой…

– Я не пойду с тобой.

Громкий стук в дверь дал понять, что их прощание затянулось.

– Я вернусь через несколько дней, а ты пока подумай хорошенько, – торопливо шепнул Табрис и нагнулся, чтобы поцеловать Шианни в щёку.

– Не тронь меня! – она отшатнулась, отталкивая его, и – случайно или нарочно – попала ему по опухшей левой скуле.

Табрис взвыл от боли, хватаясь за лицо; из глаз брызнули слёзы. А когда он утёр их, Шианни рядом уже не было. Вот и попрощались. Упрямица! Ну ничего, хлебнёт унижений, станет сговорчивей! Была здесь одна такая – легла под шемлена, тот поразвлекался с ней, а потом обратно в эльфинаж вышвырнул, и здесь её так затравили, что она сбежала ночью в чём была. Теперь продаёт себя в борделе. Шианни это не грозит – ей есть куда и с кем пойти. Они ещё будут вместе. Она ещё нужна ему – ведь мечты должны исполняться.

<div align="center"><a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?tag=5450624" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/0/6/6/3066042/84298491.jpg"</a></div><div align="center">

@темы: Андерс, гет, Фенрис, Сорис, Шианни, джен, ж!Хоук, м!Табрис, Воган Кенделлс, «Четыре демона»