Для: Павловна
От:
Название: «Sky is over»
Автор: Озорная моль
Персонажи: f!Табрис, m!Махариэль (Серый страж), ОЖП, f!Сурана
Категория: джен
Жанр: недоангст, сонгфик, АU
Рейтинг: G
Размер: мини (2003 слова)
Предупреждение: ОЖП, смерть персонажа
Комментарий автора: Сонгфик на Sky Is Over (оригинал Serj Tankian). АU допущения: темный ритуал был проведен Сураной, все кандидаты в стражи выжили, но не все проходили посвящение. Эпизоды размещены в обратном порядке. В качестве якобы прелюдии к Инквизиции. Частично.
Каллиан
Абсолютно все знают, что Глубинные тропы не лучшее место для прогулок. Для смерти и подавно.
Терон всегда считал, что окончание жизни должно быть значимым событием. Для него уж точно. Умереть он хотел в стельку пьяным, в компании трех красавиц и на свежем воздухе.
Из всех условий не соблюдалось почти ничего. Нет, на улице он был, но совсем трезвый и без красавиц. Только Каллиан, что, как известно, прекрасной дамой не была. Тем более теперь. Ныне ее от коршуна не отличить, черты лица заострились, а всегда насмешливое выражение лица приобрело плотоядность. Ее когда-то прекрасные волосы темно-красного цвета, теперь покрыл иней седины, а над переносицей залегла печать вечной нахмуренности: две параллельные морщины. Терону же старость не угрожала, Стражи долго не живут. Седина тоже, он же вроде как альбинос. Но уже подслеповатый Терон не мог не заметить, как его глаза затянула белесая пленка, а белоснежная кожа покрылась противными язвами и выпирающимися сосудами. Синими такими.
По старой традиции Серые Стражи должны уходить на Глубинные тропы, как только скверна начнет брать верх. Но Терона от подземелий тошнило, да и человеческих традиций он не уважал. Героем с большой буквы «Гэ» стал он совершенно случайно. Если бы не Каллиан, то отсиделся бы там у ворот.
Только Табрис знала, как можно повлиять на Махариэля. Если не ласковым словом, то затрещиной. Их дружба и вовсе имела странный оттенок. Ей нравилось его бить, а ему заставать ее врасплох. За эти долгие годы она так и не научилась бдительности. Точно ураган. Зато, тех бедняг, коим не повезло к ней подкрасться, она огревала знатно. Махариэль к этому привык и уже добрый десяток лет удачно отклоняется.
Смертный час всегда приходит неожиданно. Даже к самоубийцам. Умереть Терон хотел на закате, чтобы достигнуть того самого эффекта «лирической смерти», о котором слышал от Лелианы почти двадцать лет назад. Удивительно, что может вспомниться именно теперь.
Заря окрашивала небо в багровый цвет.
— Только обещай не петь мне ту ужасную заупокойную песню, — улыбается Терон, пытаясь скрыть дрожь, укутываясь в плащ.
Каллиан отпивает из бутылки и протягивает Махариэлю. Антиванский бренди. Интересно, Зевран уже доигрался, или еще топчет грешную землю?
— Конечно, не буду, — хрипло заверяет она. — Ты же не старейшина.
Вздохнув, Терон пьет залпом. Равно у нее по любому есть еще заначка. Старя традиция — не выходить из дому без бутылки. Мало ли, где сгодится, да и скучные передышки скрашивает. Пьянство не лучшее качество для героев с большой «Гэ», хотя нет, именно для них и подходит. Если бы не этот божественный нектар, многие переговоры обернулись бы не в пользу Терона.
— Знаешь, — задумчиво говорит Терон, провожая взглядом солнце, — мне почему-то кажется, что звезды сияют только для меня. Если я умру, они погаснут.
— Спешу разочаровать, они погаснут только для тебя, — качает головой Табрис, достав из сапога кинжал с серебристым узорчатым лезвием и костяной рукоятью.
— А где другой? — отвлеченно интересуется он.
— Иронии побольше. Этот из кости Унтермиэля, — горделиво заявляет она, поглаживая пальцем лезвие.
Терон вздыхает, наткнувшись взглядом на подготовленный погребальный костер. Последнее ложе.
— Дурацкий договор на самом деле.
Составлен он был по пьяни, детали гласили: кто первый окажется при смерти, тот выигрывает шанс умереть от руки товарища, а не самостоятельно, пережив неизвестно сколько боли. Махариэлю подобное было на руку, слухи о превращении Стражей в вурдалаков тогда его почти окончательно добили. Сразу после отказа одной барышни.
— Как думаешь, что меня там ждет? — на конце фразы голос предательски дрогнул. Еще расплакаться не хватало.
Каллиан пожимает плечами. Не было как-то времени об этом думать. Терон переминается с ноги на ногу, подойдя впритык к Табрис. Она выше его на голову, но сейчас казалась совсем маленькой. Может потому, что она не улыбалась ехидно, как часто бывало, когда Терон находился на краю. Неважно чего.
— Ты хоть теперь меня обнимешь?
— А это не заразно? — натянуто улыбнулась Каллиан. День подходил к финалу, сумерки все сгущались, а над горизонтом оставалась только маленькая искра солнца.
— Ты плохой друг, — шепчет он, вцепившись пальцами в мех на плаще Каллиан. Та вздрагивает, приставив кинжал к шее Махариэля. К такой белой тонкой шее.
— Ты тоже.
Колючий ветер поздней осени клонил пожухлую траву к сырой земле. Табрис придерживала ворот плаща у горла, но ей все равно было зябко. Далекие волны моря пели свою обыденную песню, омывая холодные скалы берега. Над головой сияла россыпь звезд. Тепло кострища обжигало легкие, и сушило соленые слезы.
Звезды и вправду погасли. Ее неба не стало.
Мия
Тевинтер. Империя зла, магов и рабов. Говорят, что одержимые тут так вот шастают по широким просторам, закусывая засахаренными детишками. Города тонут в реках крови несчастных рабов, а злобные магистры греются в лучах своего темного величия, где-нибудь в подземельях высоких башен, проводя свои ужасающие эксперименты, пока простой люд трясется в страхе где-нибудь там, на тех же самых узких грязных улочках, оттирая кровь жертв злобных драконопоклонников от стен домов. Что уж и о темных ритуалах говорить, свершаемых под серебряной луной в прекрасные летние ночи. Зимой просто холодновато будет. Так говорят.
Людская молва сама по себе очень странная штука, с каждым пересказом приобретает все новые и новые подробности, в кои свято верят слушатели. На самом же деле, Тевинтер ничем особо не отличается от других стран, равно как и его нравы. Согласитесь, кто же будет портить свое имущество, растрачивать неосмотрительно, убивая несчастных рабов направо да налево? Ритуалы вот так просто проводить не будут, никто не хочет навредить своей репутации грязными делишками. Их делают скрытно, подальше от любопытных глаз и болтливых языков.
Империя вообще полна загадок, а ее проявления не назовешь приятными и благородными. Со стороны общей морали. Достоверно ведомо только одно — там не осуждают магию крови. Скорей всего это и есть главная из всех причин антипатии остального, хоть насколько цивилизованного, люда Тедаса. Знали бы они, что сами тевинтерцы о них думают.
Родина злейших злодеев и порока. Место смерти пророчицы. Страна бездны рабского угнетения. А еще в столице есть огромные големы. И Архонт. Которого постоянно пытаются подсидеть другие значимые личности из знатных домов. Все это делается, пока народ там, где-то снизу, у основания высоких башен, вспоминает былые деньки процветания. В качестве басни перед сном. Одним словом, такой родной сердцу Мии гадюшник. Разумеется, это не ее имя, потому как настоящее выдало бы Мию с потрохами.
Человек, увидевший ее впервые, посчитал бы ее за зарвавшуюся малявку, с таким явным вызовом она себя вела. Всему виной рост. Она едва ли дотягивала до самого низкорослого эльфа. Для магистра это как-то и вовсе несолидно. Ее натуру, прежде всего, выдавал прищур светлых водянистых глаз и презрительная ухмылка тонких губ. Никто, даже зная ее достаточно близко, не мог с верностью сказать, сколько на самом деле ей лет.
Раньше политика ее не интересовала от слова вообще. Ну, была какая-то там семейка из округи, не имеющая власти, чьим представителем выступила Мия четыре года назад. Теперь же с ней все считались, что само по себе нехарактерно. Особыми магическими талантами она тоже не обладала. Магия иллюзий самая слабая ветка из всех. Другое дело ее братец, настоящий сновидец. Сам он старался как можно меньше появляться в свете, просиживая всю свою жизнь в домашней библиотеке, выискивая среди пыльных книг давно утерянные знания.
Мия ненавидела зеркала. С недавних пор. В один день она самолично выгребла все зеркала из дома и разбила их на мелкие осколки. Никто этому значения не предал. Мия с детства девочка странная. Она могла днями не выходить из своей спальни, не впуская туда никого. Что же она там делала, оставалось загадкой для всех. Такое случалось не реже чем раз в месяц.
На этот раз она вернулась не сама, а с эльфийкой, достаточно милой наружности, но холодным пробирающим взглядом. Из-за огромного живота она с трудом передвигалась. Имени своего остроухая так и не назвала, отмалчивалась даже на банальные вопросы о самочувствии. Позаботившись об обустройстве гостьи, Мия обменялась взглядами со своей служанкой и ушла наверх.
Запершись у себя, легким шагом Мия подошла к окну. Убедившись, что все на своих местах, она сдернула бархатную занавеску с высокого зеркала. Все же одно она оставила. Большое, с почерневшей от времени деревянной рамой и начищенной до блеска поверхностью. В нем отражалась уютная, безо всяких изысков, комнатушка, освещаемая трепетным огоньком свечи. Аккуратный ореховый столик, с вырезанными на ножках цветами, заваленный манускриптами и книгами, распахнутое окно, впускающее ночную свежесть в помещение, луну в небе и темные деревья. Все отражало, кроме самой Мии. Та, нахмурившись, постучала по даже слишком холодной глади зеркала. Не получив желаемого, она по-детски надула губки и посюсюкала слащавым голоском:
— А кто там у нас такой обиженный сидит, — она погладила зеркало, — кто там у нас хорошенький такой?
— И тебе желаю скорой смерти, — холодно отозвалось зеркало. На свет вышла другая Мия, настоящая. Года проведенные взаперти оставили под глазами тени, а сами они светились неподдельным отвращением и ненавистью. Другая сморщила нос и выпрямилась в полный рост, сложив руки на груди.
Первая, плотоядно ухмыльнувшись, захлопала в ладоши и присела перед зеркалом. Отражение не торопилось повторять жест.
— Скучаешь? — она наклонилась в сторону, заглядывая в отражение окна. — А я вот нет. Представляешь, ехала за учеником, а нашла кое-что гораздо полезнее, — она, подняв палец вверх, выдержала паузу. Другая Мия не выражала никакого интереса. — Обещанную. Да еще и Древним Богом в придачу! — торжественно провозгласила она.
— Что? — ошарашено, переспросила другая. Ее губы побелели от волнения. В ней не осталось ничего, от былой гордыни.
Первая расхохоталась, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Отвечай мне! — другая подскочила к стеклу и зацарапала его ободранными ногтями. Под ними запекшаяся кровь, а костяшки пальцев изодранны. — Перестань уже наконец! — она со всей дури стукнула по зеркалу.
— Не порть предметы обстановки, — наставническим тоном заявила первая. — Наконец-то пришло время, — наслаждаясь каждым словом, протянула она. — Я наигралась. Пора переходить к более радикальным мерам.
Первая встала с места и начала что-то выискивать взглядом. Другая отошла от зеркала, вцепившись пальцами в растрепанные волосы.
— Твое небо скоро падет, — проговорила первая властным тоном, с трудом удерживая в руках молот. — Спасибо, что выпустила меня, — шутливо поклонилась Мия.
— Ты настолько задрал нос, демон, что не видишь одного, — прошипела другая, срываясь на рык.
Первая выжидающе изогнула бровь.
— Даже идеальные замыслы могут провалиться из-за мелочи.
Мия фыркнув, замахнулась. Треск стекла никто не услышал. Кроме затаившейся за дверью служанки. Немой служанки. Мия была предусмотрительной девочкой.
Нерия
В высокой траве стрекотали кузнечики. Из моря дул прохладный бриз. Тихие шаги Сураны не нарушали покоя летней ночи. Мелкий дождик омывал ее бледное истощенное лицо. За спиной был Денерим, полуразрушенный, но все же празднующий победу над Архидемоном. Редкое единство.
Она шла, еле дыша, как можно дальше от людей. Ото всех. В ушах звенело эхо недавней битвы, и время от времени в шуме проскакивали слова: «Нам обещали». Неведомый голос вещал приговором. Будто нет пути обратно. Выбирала ли Сурана именно такой вариант развития событий? Точно сказать невозможно. Пожалуй, последней каплей стала выходка Алистера, с этим его: «Я теперь король, а ты мне никуда не уперлась». Нерия тяжело выдохнула и остановилась. Наверняка, все началось раньше. Гораздо.
Все эти провалы памяти, как бы глупо не звучало, и страх. Постоянно преследующий ее страх. Кем она была раньше? Что было до башни? Ответа так никто не дал. Ничто не могло. Кошмары, преследовавшие ее, пожалуй, всю сознательную жизнь, не давали покоя и ночью. А днем она пугалась любого шороха.
Демоны. Демоны неизменные спутники жизни. Они каждодневно нашептывали ей, словно она должна. Но что и кому — не отвечали. Переломным моментом стала ее слабость. Очевидно, тот листочек с указаниями Нерия нашла не случайно. Кто-то подкинул. Кто-то был. Как и сейчас, она чувствовала чужое давящее присутствие.
Гримуар из башни Круга пришелся очень кстати. Не только Морриган умеет расшифровывать подобное. Да и потом мутные намеки, зачем она пошла с ними, навели Сурану на мысль. А кто не хочет себе древнего бога, очищенного от скверны? Подозрения подтвердились в Редклиффе, как раз перед битвой. Терона одурачить проще всего, учитывая его нескрываемые порывы. Ну а с Морриган пришлось сложнее. Но та смышленая девочка, сразу же ушла, учуяв перспективу столкновения с кое-чем сильнейшим. Тогда Нерия впервые поддалась своему демону.
Сурана застыла на месте. Чувствовался приход бури. Она развела руки в стороны и закрыла глаза. Посох упал в траву.
К чему все шло? Куда заведет? Шепот становился все отчетливей. Шепот ветра. Бури. Нерия хрипло засмеялась, вспомнив, что до сих пор хранит ту розу. Надо бы ее выкинуть, растоптать. Но тогда не будет напоминания, о ее недопустимой глупости. К чему все упирательства, если вот она, сила. В ее чреве зарождалась новая жизнь, что должна быть чем-то большим. Высшим среди всего. Отныне ничего не имеет значения. Только сила.
Она сожжет его небо.
@темы: ж!Табрис, м!Махариэль, джен, ж!Сурана, Secret Santa 2013/2014
