Для Lysblanche — драббл «Королевский шатёр»

[Weisshaupt Fortress]

Название: «Королевский шатёр» Персонажи: Алистер, Кайлан Жанры: джен, драббл, пропущенная сцена Рейтинг: G Описание: Алистеру выпал случай познакомиться с Кайланом лично. Размер: 817 слов Алистер чувствовал себя очень глупо. Свиток в руке был одновременно и слишком коротким, и слишком длинным, чтобы его было удобно нести, и Алистер мысленно ругал всех посыльных королевской армии, которые пропали из видимости, как только оказались нужны. Дункан велел ему держаться подальше от королевского шатра, но выбора не оставалось. Алистер подошёл к стражнику перед входом. — У меня послание для короля, не могли бы вы передать… — Проходите. Положа руку на сердце, он бы поспорил, что попасть к королю гораздо сложнее. Алистер потоптался на месте. Дункан велел ему очень ясно. Да Алистер и сам прекрасно всё понимал. — Мне вообще-то необязательно отдавать его лично. Просто посыльных не нашлось. Это от преподобной матери. Стражник посмотрел на него и протянутый свиток с явным непониманием. — Так вы заходите или нет? — Что там такое, Роланд? — послышался голос из шатра, а следом за ним выглянул и король. Его глаза округлились при виде Алистера. — О, ты же один из Стражей! Проходи, проходи. Между тем, чтобы убежать, бросив свиток в короля, и повести себя зрелым образом соответственно ситуации, Алистер выбрал последнее и скованно зашёл в шатёр. Шатёр был очень богатый. Алистеру казалось, что его сапоги как-то особенно марали потоптанную, но явно недешёвую ткань, расстеленную дорожкой от входа. — Чем имею честь? Алистер был готов рассматривать что угодно, лишь бы не короля. Ему хватило и беглого взгляда, чтобы почудилось, будто он посмотрел в какое-то неправильное, изощрённое зеркало. Их сходство, пожалуй, было очевидным. Хоть бы другие этого не увидели. — Э, да, — Алистер нескладно склонил голову, с опозданием вспоминая о цели визита и о подобающих манерах. — Вообще-то я тут вместо посыльного. Это велели передать вам. От преподобной матери. — Он подошёл, положил свиток на стол перед королём и только тогда спохватился: — Ваше величество. Королю Кайлану, похоже, не было дела до прошений представительницы Церкви. Он с интересом разглядывал Алистера. Даже больше — с неким неприкрытым восторгом. Любопытно, заметил ли он сам их сходство? — Мы прежде не встречались, — произнёс король. И не должны были. Но вслух Алистер ответил сдержанно: — В лагере очень много людей. Неудивительно, ваше величество. — Стражей зато немного, — заметил Кайлан. — Меня восхищает ваш орден. Знаешь, в детстве я даже сам хотел стать Стражем, спасти мир от всех чудовищ! Одно время думал об этом не переставая. Когда-то Алистер много думал о том, каково это — быть королём. Родиться немного в другом месте, вырасти совсем в другой обстановке — в достатке, почёте, с перспективой править своей страной. Он думал, что тогда бы точно издал указ, чтобы псарни по всему Ферелдену сделали гораздо уютнее. Чтобы в них не мёрзли ни мабари, ни те, кто ночевал с ними под одной крышей. Если уж он и хотел бы стать королём, то только ради этого. Других стоящих причин как-то не находилось. — От Мора и порождений тьмы, — с лёгкой улыбкой поправил он короля. — Не от всех чудовищ. Кайлан закивал. — Верно, верно. Зато какие о вас слагают песни! — он вздохнул. — О такой славе король может только мечтать. Алистер почесал затылок, неловко улыбаясь. Впору было раскланяться и уйти, но что-то держало его на месте. Наверное, вот что. До неприличия невыносимо хотелось спросить. — А вам не хотелось бы быть королём? — Должно быть, это и правда было немного чересчур нагло. Алистер кашлянул: — Если могу спросить, ваше величество. — Что ты, мне нравится быть королём! — Кайлан даже не думал над ответом. А вот потом помолчал. — Но всё-таки… Алистер чуть поднял брови. — Вот ты сейчас — ты можешь выйти из этого шатра и делать что угодно, хоть прыгать по лагерю голышом, — Кайлан улыбнулся, только выражение его глаз этой улыбке не подходило. — А вот я даже в этом шатре не могу делать всё, что хочу. Советники! Логэйн! Иногда рядом с ними мне кажется, что я вовсе и не король, а просто несмышлёный мальчишка. Алистер не ожидал такого откровения. Теперь он чувствовал себя вдвойне неловко. И всё-таки внутри что-то как будто наконец совершенно разгладилось. И поделом, что и не хотелось ему в короли, всё-таки. Не зря не хотелось. — Сочувствую, ваше величество, — искренне произнёс он. — Хотя я, по правде говоря, тоже не могу делать что угодно. Уж точно не прыгать по лагерю голышом. Эти слова вызвали у Кайлана добродушный смешок. Алистер внимательно посмотрел на него, пока ещё была такая возможность. Так странно — они ведь могли быть друг другу братьями. Они и были братьями, строго-то говоря. Алистер тряхнул головой, чтобы эти мысли исчезли. — Прошу прощения, эм… — Он неуклюже показал рукой за спину. — Мне нужно идти. Ваше величество. — Конечно, — махнул рукой Кайлан. Алистер снова коротко, как умел, поклонился и развернулся на выход. — Но постой. Я ведь даже имени твоего не спросил. — Алистер, — смущённо отозвался тот, обернувшись. — Алистер, — повторил король, глядя на него всё тем же восхищённо-открытым взглядом. — Надеюсь, мы ещё увидимся. — Я… тоже надеюсь. Всего хорошего, ваше величество. Алистер вышел из шатра и вдохнул полной грудью свежий воздух. Вся эта заминка с посланием здорово смешала его мысли. Что он должен был сделать? Ах да, нужно было подготовиться к возвращению Дункана с новыми рекрутами. Он бегло усмехнулся. Выйти из шатра и делать что угодно. Может, и не что угодно, но, по крайней мере, не быть королём.

@темы: Алистер, Кайлан, джен, Free Santa 2019

---

Для Тэлэри — драббл «Степень искренности»

[Weisshaupt Fortress]

Название: «Степень искренности» Персонажи: Карвер, Мерриль Жанры: пре-гет, драббл, пропущенная сцена Рейтинг: PG-13 Описание: У Карвера были все причины её недолюбливать. Мерриль даже не сомневалась, что так и есть. Размер: 852 слова — Я, наверное, тебя раздражаю? — неожиданно прервала молчание Мерриль. — Ой, наверняка раздражаю — извини, что вообще об этом спросила. Карвер моргнул и даже сбавил шаг, удивлённо взглянув на эльфийку. — Ты с чего так решила? Мерриль сцепила пальцы в нервный замок. Она упорно не смотрела в глаза, как будто прекрасно чувствуя, что он усиленно пытался поймать её взгляд, и только шагала вперёд, рассматривая песок под ногами. — Ты всё время хмуришься, когда я рядом, — наконец сказала она. Он даже смутился. Уж точно не это он ожидал услышать. — Э... вовсе нет. — Вовсе да, — огорчённо возразила Мерриль. Карверу пришлось задуматься. Пауза немного затянулась, и эльфийка, бегло взглянув на него, вздохнула: — Ну вот опять! — Мерриль, кажется, я просто всё время хмурюсь, — отчего-то виновато пожал он плечами, но, вопреки ожиданиям, её это не утешило. Наоборот, она поглядела на него с какой-то особой жалостью. — Ох, разве это не грустно? — сказала она. Карвер решительно не знал, что на это ответить. — Ты меня не раздражаешь, — заявил он. — Даже об этом не думай. Теперь замолчала Мерриль. Они снова шли в молчании, слушая шум прибоя. Карвер поднял взгляд — сестра шла далеко впереди, оживлённо о чём-то болтая с Андерсом. Они двое явно и не заметили, что они с Мерриль отстали. Вот это действительно раздражало. Карвер нахмурился вполне осознанно. — А ведь я ещё и маг, — снова подала голос Мерриль, как будто нарочно старалась убедить, что у него всё-таки есть причины для неприязни. — Ты же не любишь магов. — Обе мои сестры — магички, — отозвался Карвер. — И отец был магом. — Поэтому ты не любишь магов? — не поняла Мерриль. Он уже открыл рот, собираясь серьёзно всё разъяснить, но вдумался в получившийся каламбур, и от нелепости его вдруг разобрало на смех. Эльфийка сначала посмотрела на него удивлённо, затем — с некой укоризной, а потом и сама захихикала. Ей шёл этот смех, Мерриль. Он звенел колокольчиками, перебивая шум волн внизу у скал. Карвер остановился, глядя на неё. Дурацкую смешливость будто бы сдуло ветром, но внутри всё ещё было тепло от этого мимолётного приступа веселья. Мерриль, всё ещё прикрывая рот ладошкой, тоже умолкла. — Я имел в виду, что мне не привыкать к магам среди моих близких, — всё-таки пояснил Карвер и мысленно стукнул себя по лбу. Мерриль аж никак не относилась к его близким. По крайней мере, если судить по тому, что их объективно связывало. Их связывала только его сестра. Но Мерриль, похоже, и не заметила оговорки. Она сама теперь притихла, насупилась, первой пошла вперёд. Карвер сделал широкий шаг, чтобы с ней поравняться. — Что-то не так? — И ты даже не против того, что я пользуюсь магией крови? — тихонько осведомилась она. — Все вокруг против. Все-все. Карвер посмотрел в её большие глаза, поднял лицо навстречу порыву ветра, посмотрел на сгущавшиеся тучи. Если они не успеют вернуться в город до того, как разверзнется ливень, их ещё, чего доброго, просто смоет с крутого берега в Недремлющее море. Зато тогда не придётся разбираться с этим неожиданно непростым разговором. — Меня всегда учили, что маги крови — это одержимые чудовища. Слабые люди, которые не способны устоять перед искушением силы и власти и потому так легко поддаются демонам. А от них страдают все вокруг. Карвер помолчал, подбирая следующие слова. Мерриль не торопила, и по выражению её лица было не понять, что она думала в этот самый момент. — Разумеется, я против такой магии крови. И я против того, чтобы существовал такой риск. Мерриль всё ещё молчала. Карвер всё ещё не подобрал всех нужных слов. И в конце концов понял, что и не подберёт. — Но ты же знаешь, что делаешь, Мерриль? — сдался он, взглянув на неё в поисках поддержки. — Конечно знаю, — даже фыркнула она почти обиженно. — Я всегда осторожна с магией. С любой магией. Магия крови — только одна разновидность. Как будто от другой магии никто не может пострадать! Карвер в примирительном жесте вскинул ладони. — Просто пообещай мне, что твоя магия крови никому не причинит вреда. Ну, — оговорился он, вспомнив о бандитах, которыми кишели переулки Киркволла, — только если не совсем уж заслуженно. Мерриль подняла брови. — Даю тебе слово, Карвер. Я знаю, что делаю. — Тогда… ладно, — он легонько улыбнулся. Этот компромисс его успокоил. — Я тебе верю, Мерриль. Её глаза засияли, и даже щёки заметно зарумянились. Он невольно засмотрелся. — Ты один! — воскликнула она, и Карвер вдруг почувствовал её руки вокруг своей шеи. Неловко приобнял её, чувствуя себя несоразмерно большим и нескладным рядом-то с ней. Она была милой, Мерриль. Немного даже больше, чем милой. Карвер в смущении выпустил её из объятий, отчего-то сразу не зная, куда и деться и куда, в частности, деть свои руки. Потирая горячую шею, он поднял голову и неслышно вздохнул. Сестры и Андерса уже даже не было видно. То ли они свернули куда, то ли вовсе где-то уединились. Почему-то сейчас даже злиться на это не получалось. Возможно, потому, что уединение работало в обе стороны. Карвер снова посмотрел на Мерриль, думая сразу слишком о многом — столько и в голове нормально не умещалось. Что стоит сказать? Что стоит сделать? Мерриль ему нравилась. Можно было начать как минимум с этого. — Мерриль, — сказал он. — Знаешь, ты… Сверкнула молния. Следом громыхнуло, и словно бы от этого звука тяжёлые тучи вдруг лопнули. Карвер вздрогнул от ледяного душа, вмиг промочившего его до нитки. — Бежим! — крикнул он, потянув её за собой. Мерриль звонко засмеялась, крепко ухватившись за его руку, и её смех перебил нарастающий ливень.

@темы: Мерриль, Карвер, джен, Free Santa 2019

---

Для Кротик мой любимый — мини «Кошатник»

[Weisshaupt Fortress]

Название: «Кошатник» Оригинальное название: «Cat Person» Автор: Enchant Переводчик: Рейтинг: G Жанры: Юмор, повседневность, флафф. Пейринг и персонажи: Андерс, мабари, Варрик, м!Хоук, Изабелла, Мерриль, фоном Андерс/Фенрис, фоном м!Хоук\Изабелла Описание: Подсказка от kink_meme: “Я просто хочу чего-то милого и очаровательного, без зоофилии. Может быть с мабари Хоука или каким-то другим псом, которого он мог бы встретить на Рваном берегу. Просто что-то, где мабари понравился Андерс, а Андерс отказывается поддаться его слюнявой привязанности. Поначалу, во всяком случае, а потом постепенно оттает”. Примечания: переведено на фест “Dragon Age Free Santa”. Для Кротик мой любимый, который хотел веселого Андерса, а я нашла счастливого. Андерс всегда любил кошек. Ему нравилась их независимость. Нравилось, что им на самом деле было на всех наплевать, и они делали, что хотели. Он восхищался ими. Кроме того, они были и милыми, и пушистыми, и просто идеально подходили для объятий. Собаки, с другой стороны, зависели от своих хозяев, повсюду пускали слюни и были чрезвычайно громкими благодаря своему непрекращающемуся лаю. Они не были милыми, с ними было не приятно обниматься, и они были полной занозой в заднице. Поэтому, конечно, когда он отправился на Рваный берег, чтобы насладиться солнечным светом и собрать немного трав для лечебницы, он был крайне раздражен, заметив, что за ним увязался какой-то мабари. − Уходи, − снова сказал он псу. Глупая псина склонила голову набок и заскулила. Андерс вздохнул и продолжил тащиться по песку. − Я не люблю собак. Перестань ходить за мной. Собачье недоразумение последовало за ним, а затем мокрый нос ткнулся ему в руку. − Тьфу! − он остановился и снова повернулся лицом к мабари. − Что бы ты ни хотел, ответ − нет. Н. Е. Т. Ты меня понимаешь? Пес залаял, высунув язык из пасти. Андерс застонал и потер лицо. − По крайней мере, будь полезным. Мне нужно больше эльфийского корня. Видишь поблизости? Пес, тяжело дыша, уставился на него. − Он выглядит так, − Андерс достал немного эльфийского корня, который собрал ранее, и мабари понюхал его. − Найди мне еще. Давай, ищи. Пес залаял и убежал. Андерс вздохнул с облегчением, обрадовавшись, что снова остался один. Он расслабился, слушая, как волны разбиваются о золотые пески и как крики чаек разносятся над морем. Всю неделю в лечебнице царила суматоха: прибыл корабль с беженцами, которые привезли с собой какую-то новую заразу. Половина Клоаки заразилось и переболела ей, а от его запасов лечебных трав практически ничего не осталось. Он знал, что мог бы купить все необходимые ему ингредиенты в городе, но на самом деле Андерсу хотелось выбраться на свежий воздух. Хотелось побыть наедине со своими мыслями, почувствовать ветер в волосах и солнце на лице. Он смотрел на пушистые белые облака и широко улыбался: день был такой чудесный. Ему так редко удавалось просто насладиться пребыванием на улице. Обычно, когда он выбирался на улицу, то выполнял работу вместе с Хоуком, а это всегда было связано с дракой. И о красотах природы в тот момент думать было некогда. Он совсем забыл о глупом мабари, когда услышал его из-за поворота. У него была мысль просто проигнорировать его и вернуться тем же путем, что и пришел, но назойливый целитель в нем хотел убедиться, что с псом все в порядке... и если был шанс, что он нашел немного эльфийского корня, Андерс не мог его упустить. Он прошел вперед и увидел мабари, который прыгал вверх-вниз, кружась на одном месте. Андерс вздохнул и подошел, а пес уставился на что-то на земле. Андерс взглянул на предмет и застонал. − Это сапог. Один сапог. Это даже не целый сапог, в нем дыра и подошва оторвана, − он посмотрел на все еще лающего пса. − Какой мне прок от старого и грязного сапога? Мабари снова залаял, и Андерс в отчаянии всплеснул руками. − У меня от тебя голова болит. Мабари залаял громче. Андерс потянулся вниз и поднял потрепанный, слегка промокший сапог. Отлично. − Да, хороший мальчик. Ты просто молодец, − протянул он. Мабари радостно залаял. Андерс хотел бросить сапог обратно на песчаную землю, но пес начала рычать, поэтому он вздохнул и сунул сапог в сумку. − Теперь доволен? Мабари гавкнул и рысью побежал по тропинке. − Ты все еще не нашел для меня эльфийский корень! − окликнул он бесполезную шавку. Андерс передернул плечами и пошел дальше по тропинке. Немного впереди он снова наткнулся на мабари, который судорожно рыл яму в песке. Андерс несколько минут смотрел и наблюдал за ним. Какой в этом был смысл? Вот почему он предпочитал кошек: они никогда ничего не делали, если в этом не было необходимости, потому что были созданы для сохранения энергии на случай, если вдруг придется тратить ее на убийство добычи. Собаки же постоянно носились вокруг, занимаясь бессмысленными делами, казалось бы, без всякой причины. Мабари зарычал на глубокую яму, которую вырыл. Пес еще больше разозлился, когда одна из сторон начала проваливаться, и поспешно начал копать снова. Андерс закатил глаза и прошел мимо пса. − Мне нужно найти ещё эльфийского корня. Ты можешь помочь или проваливать, выбор за тобой! Он продолжил путь по извилистой тропинке, однако вокруг была лишь сорная трава, растущая меж камней да мох на этих же камнях и много-много песка. Похоже эта область была подчистую зачищена еще до него, что, впрочем, было неудивительно: половина торговцев в городе, вероятно, были здесь, отчаянно пытаясь пополнить свои запасы после эпидемии гриппа. Он оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, не идет ли за ним мабари. Оказалось нет. Что ж, хорошо. Наконец-то он побудет в тишине и покое. Андерс прошел еще немного вперед, оглядывая со всех сторон камни, надеясь, что нужные травы растут с другой стороны, но их там не было. Что за пустая трата времени! Он мог бы быть сейчас в лечебнице и лечить пациентов, а вместо этого шатался по Рваному берегу в бесполезных попытках найти эльфийский корень. Он провел рукой по волосам и подумал, роет ли все еще мабари свою яму. Может быть, там что-то зарыто? Стал бы пес копать просто так? Конечно же, должна быть причина. Под песком могло быть что-то важное, даже что-то стоящее золота. Если он найдет дорогую безделушку, которую можно продать, то сможет купить у торговца травы, и тогда весь поход сюда не будет бессмысленным. С легким стоном Андерс направился обратно по тропинке и обнаружил пса, все еще на том же месте, копающим яму. − Ну, что там у тебя, парень? Пес тявкнул и продолжил копать. Андерс потер затылок и вздохнул, опустившись на колени. − Лучше бы это того стоило... − проворчал он, начав копать вместе с мабари. На самом деле Андерсу даже понравилось проводить руками по мягкому песку. Он никогда раньше не был на пляже, но читал рассказы о детях, строящих замки из песка и перепрыгивающих через волны, когда они разбиваются о берег. Однако в тридцатилетнем возрасте все это казалось какой-то странной выдумкой. Чувствуя рыхлость песка, он удивлялся, как кто-то может строить из него хоть что-то. Даже сейчас края ямы, которую он копал, постоянно разрушались. Пес же продолжал копать, полный решимости добраться до дна или того, что здесь было зарыто. Лапы пса задвигались более отчаянно, и он начал лаять. Андерс ускорил свои действия, перекладывая горсти песка каждые несколько секунд. Наконец, его руки нащупали что-то, и он откапывать предмет по краю, пока пес радостно пыхтел. Андерс схватил предмет и выдернул его из песка. − О, черт возьми, − проворчал он, поняв, что это был сапог. Андерс посмотрел на мабари. − У меня песок под ногтями и на одежде из-за еще одного старого и грязного сапога? Мабари жалобно залаяла. (Как он мог определить эмоции, скрывающиеся за каждым лаем, было выше его понимания.) − Теперь у меня есть подходящий комплект грязных сапог. Просто замечательно, − пробурчал он. Собака облизнула свой нос. Это было довольно впечатляюще, ведь Андерс не мог лизнуть свой собственный нос. Он начал пытаться, но только смог облизать свою верхнюю губу, которая была вся в песке. Он выплюнул песок, громко застонав, и бросил сапог в песок. Пес рядом с ним просто взбесился, лая и прыгая вокруг него. − Ладно-ладно! − завопил он, снова поднимая сапог. Лай пса прекратился, и Андерс засунул второй сапог в рюкзак. − Я серьезно, больше никаких сапог. У меня в рюкзаке не хватит места, чтобы их носить. Мабари наклонил голову набок и заскулил. − Почему ты хочешь, чтобы у меня были эти сапоги!? Мабари залаял, и на этот раз Андерс понятия не имел, что это значит. − Слушай, мне нужно просто собрать травы, а потом я смогу пойти домой. Разве у тебя нет дома, куда ты должен вернуться? Пес заскулил и подтолкнул мордой его рюкзак. − Что? Пес подтолкнул рюкзак сильнее, и Андерс открыл его, чтобы посмотреть на сапоги. − Они? Мабари залаял в знак подтверждения. − Владелец этих сапог был твоим хозяином? Пес снова залаял немного печальнее. − Что... что с ним случилось? − О, как будто пес может мне это сказать! Мабари еще немного поскулил, а потом плюхнулся на землю и замер, высунув язык из пасти. Андерс резко сдулся, осознав то, что ему пытался сказать пес. − Он умер. Пес фыркнул, кивнув головой, а затем поднялся и сел на лапы, наблюдая за ним. − Мне жаль это слышать, мальчик, − Андерс поднялся на ноги, прочищая горло. − Ну... мне пора. Он двинулся прочь, и мабари заскулил у него за спиной. Андерс выругался, оглянувшись через плечо. Пес переместился ближе, присел и смотрел на него большими карими глазами. Он буквально смотрел на Андерса щенячьими глазами. Маг застонал. − Мне нужно идти, здесь явно нет лечебных трав, а мне нужно работать. Пес заскулил. Андерс провел рукой по его морде. − Хорошо. Хорошо, ты можешь пойти со мной, − мабари начал носиться вокруг него, весело лая. − Но ты не должен лаять, пускать слюни и гадить, понял? Я не твой хозяин и никогда им не буду, поэтому не потерплю подобного. Пес фыркнул и размеренно зашагал по тропинке. Андерс посмотрел на гордо вздернутую морду и подумал, уж не обидел ли он пса. Но потом покачал головой и последовал за мабари. *** Что ж, пес видимо, и вправду, разозлился на него, решил Андерс, когда мабари исчез из виду, а маг обнаружил, что ищет это глупое животное. Он мог бы просто уйти и вернуться домой, в особняк Фенриса или в свою лечебницу, но вместо этого он мчался по песчаным тропинкам, желая извиниться перед мабари. Он завернул за скалистый поворот и столкнулся лицом к лицу с тремя тал-васготами, вид которых не вызывал радушия. Андерс взвизгнул и попятился от них. Они зарычали на него и выхватили оружие, когда он снял со спины посох. − Бас Саирабаз! − прорычали они разом. − Виновен! − крикнул Андерс, посылая молнию в лицо первому, отчего тот зарычал. Двое других бросились в атаку, и Андерс отскочил назад, бросив глиф, чтобы замедлить одного, поднырнув под меч другого. Тот, в кого он попал разрядом молнии, оправившись от оцепенения, кинулся на него, и двое тал-васготов стали теснить его вверх по тропе. Андерс швырнул в них огненный шар, и тот, в кого он попал молнией, с криком упал на землю. Он поднял посох, чтобы блокировать следующую атаку, его рука завибрировала от силы удара, а затем использовал взрыв разума. Его глиф развеялся, и вскоре его снова теснили двое нападающих. Заклинания едва на них действовали, и при этом тал-васготы были чертовски быстры и слишком близко, чтобы он мог нормально атаковать. Андерс послал в них еще один болт электричества, но они лишь пошатнулись, а затем снова бросились вперед, рыча от ярости. − Да сдохните же вы уже! − заорал он, создавая ледяную стену. Их оружие ударилось о нее, а он повернулся и бросился бежать. Андерс слышал, как позади него треснула и разбилась ледяная стена, а следом раздался топот рогатоголовых, преследовавших его. Он вскарабкался вверх по тропе как раз в тот момент, когда чудовища появились в поле зрения, внезапно над ним проскочила тень, раздалось рычание, затем громкий удар и несколько криков. Андерс повернулся и увидел, как мабари раздирает шею одного из тал-васготов. Второй рогатый поднял свой клинок, собираясь ударить пса, но Андерс бросился вперед и ударил тал-васгота магией, отбросив в песок. Следом он метнул огненный шар, и, наконец, нападавший остался лежать. Андерс вытер лоб и начал смеяться: это было чуть опаснее, чем ему нравилось. Пес подскочил к нему с высоко поднятой головой, являя собой идеальную картину самодовольства. − Да, хорошо-хорошо. Спасибо, что спас мою глупую задницу, − пробормотал он. Пес фыркнул и отвернул голову. Андерс вздохнул. Мабари были все-таки слишком умны. − Прости, что сказал, что я не твой хозяин и никогда им не буду... Ты очень хороший пес? Уши мабари слегка навострились, но он держал голову отвернутой от него. − А если я почешу тебе животик, станет лучше? Пес повернул голову, высунул язык из пасти и негромко залаял. Андерс ухмыльнулся, когда пес плюхнулся на песок и перекатился на спину. Андерс присел рядом с ним и хорошенько почесал его живот. − Кто хороший мальчик? Ты, да, ты, − ворковал он. Мабари вскочил и облизал лицо Андерса, заставив мага застонать. − Замечание о слюнях все еще в силе, знаешь ли, − проворчал он, вытирая лицо. Пес кружил вокруг него, радостно лая. − Так... ты хочешь поиграть или поноситься по окрестностям? Или чем там еще занимаются собаки? Пес залаял и побежал по тропинке к пляжу, Андерс последовал за ним, широко улыбаясь. Что? Это было меньшее, что он мог сделать после того, как мабари спас ему жизнь... *** Фенрис убрал меч в ножны, когда пал последний из бандитов. Хоук притащил их всех на Рваный берег для очередной зачистки побережья. Их лидер похоже был в особенно плохом настроении и, казалось, намеренно искал неприятностей, к досаде всех остальных. − Это Андерс? − воскликнула Мерриль, указывая вниз на пляж. − Не будь… − начал Фенрис. − Это он! − перебила Изабелла. − Я едва узнала его без этих пернатых тряпок. − Что, черт возьми, он делает? − нахмурившись, пробормотал Варрик. Фенрис прищурился, глядя на своего мага плещущегося в прибое. − Похоже, он прыгает через волны, − недоверчиво констатировал Фенрис. Его маг был одет только в рубашку и леггинсы, его ноги были босыми, и он вместе с мабари прыгал через волны, разбивающиеся о берег. Все переглянулись, а затем разом бросились вниз по тропинке и спрятались за камнями, чтобы лучше рассмотреть мага. Мерриль ухмылялась от уха до уха. − Он такой милый! Посмотрите, как он счастлив. Варрик фыркнул. − Никогда не думал, что увижу как Блондинчик скачет и веселиться как молодой мабари. Они наблюдали за магом, который с широкой улыбкой на лице бросал палку мабари. − А разве он не кошек любит? − спросил Хоук, нахмурив брови. − Может, Фенрис на него подействовал, − певуче произнесла Изабелла. − Возможно теперь он любит больше собак. − Но Фенрис − эльф? Какое отношение это имеет к собакам? − в замешательстве спросила Мерриль. Изабелла вздохнула. − Фенрис означает маленький волчонок, котенок. − О! И он так повлиял на Андерса, потому что они… − Маргаритка! − рявкнул Варрик, прерывая ее. − Ах да, простите. Мы не должны были этого знать, да? Фенрис застонал. Его тайные отношения с магом, очевидно, были не такими уж тайными. − И как давно вы все знаете? Его друзья заулыбались. − С самого начала, − пробормотал Хоук. − Вы оба совершенно не умеете лгать. Фенрис фыркнул. − Варрик написал об этом рассказ, − прокомментировала Мерриль, прежде чем вскрикнуть от удара гномьего локтя по ребрам. − Верно, я тоже ничего об этом не знаю. Фенрис закатил глаза и вернулся к наблюдению за Андерсом, который гнался за мабари по песку, пытаясь отнять у него палку. Он выглядел прекрасно в одной лишь свободной рубашке, его золотисто-рыжие волосы рассыпались по плечам, но именно улыбка на его лице заставила сердце Фенриса затрепетать. Маг был так несчастен в последнее время, что эльф почти забыл, как выглядит счастье на лице Андерса. − О, Фенрис тоже улыбается! − хихикнула Мерриль. Фенрис бросил на нее суровый взгляд, и ее смех прекратился. Мабари, за которым гнался Андерс, внезапно остановился возле их камней и начал злобно лаять, все пригнулись, чтобы не попасться на глаза целителю. − Кто там!? − воскликнул Андерс. − Покажись. Я маг, и у меня есть злой мабари! Фенрис закатил глаза и поднялся из-за камней. − И часто ты говоришь своим врагам, что ты маг? − Разве ты не слышал, как он постоянно во время любой драки орет: “Я покажу вам почему магов боятся”? − пробурчала Изабелла. Все остальные поднялись из-за камней, и Андерс в шоке уставился на них. − Что вы все здесь делаете!? − Это моя вина. Мне захотелось развеяться и покрошить разбойников, − усмехнулся Хоук. − Хотя наблюдать за тобой, резвящемся в прибое, было гораздо интереснее. Андерс покраснел. − И давно вы наблюдаете? − Достаточно давно, Блондинчик, − усмехнулся Варрик. Андерс потер покрасневшее лицо. − Откуда у тебя собака? − спросила Мерриль, подавшись вперед, чтобы погладить мабари. − Он как бы... последовал за мной, − объяснил Андерс. Фенрис сложил руки. − Ты не оставишь его себе, − твердо заявил он. − Что, почему нет? Он мне нравится, − проворчал Андерс. − Потому что вся наша кровать будет в шерсти и слюне, и у него наверняка есть блохи, − Андерс в ужасе уставился на него. − Они уже знают, − добавил Фенрис, указывая на их хихикающих друзей. − Это не должно тебя удивлять, − рассмеялся Хоук. Андерс вздохнул, встретившись взглядом с глазами Фенриса. − Ну, он может спать внизу. Хоук покачал головой, продолжая тихо посмеиваться. − Ну да... только такого никогда не бывает. − Ох, это правда. Не бывает, − простонала Изабелла. − Я конечно люблю эксгибиционизм, но когда за тобой наблюдают эти большие карие глаза, это немного портит настроение. Хоук ухмыльнулся пиратке. − Или если мокрый нос упирается... − Хоук! − воскликнул Варрик. − Как его зовут? − спросила Мерриль, ласково поглаживая пса. Андерс пожал плечами. − Я еще не придумал. − Разве у него нет хозяина? − спросил Фенрис, подавшись вперед, чтобы пес обнюхал его руку. − Он мертв, − печально ответил Андерс. Хоук удивленно приподнял бровь. − Откуда ты это узнал? Андерс снова покраснел. − Он как бы... рассказал мне. − Ты умеешь говорить по-собачьи? − взволнованно спросила Мерриль. − Гав, гав, гав! Что я только что сказала? − О, Мерриль, − засмеялась Изабелла. Андерс улыбнулся, покачав головой. − Он откопал старый сапог, и когда я спросил, где его хозяин, он указал на него, я спросил, умер ли его хозяин, и он залаял. − О, да ладно, собаки всегда лают, − простонала Изабелла. − Нет, я могу подтвердить, − возразил Хоук. − Они умны и понимают нас, и их тоже легко понять. − Значит, все, кроме меня, могут говорить по-собачьи? − расстроенно сказала Мерриль. − Не волнуйся, Маргаритка, я тоже не могу. Андерс усмехнулся, поднял палку и помахал ею перед псом, который начал лаять и вилять хвостом. − Думаю, я назову его Лорд Баркли−виляющий−хвостик. Все застонали. Фенрис потер лицо. − Я и забыл, что ты всегда называешь своих питомцев нелепыми именами. Андерс надулся. − Мистер Пушистиус и сэр Ланцелап не были нелепыми, − возразил он. Фенрис скептически поднял бровь. − Ты хотел назвать мышь, которую нашел на днях, мистер Розовый саблезубик третий. − Потому что это была третья мышь, которую я видел в этом затхлом особняке! − Вот часть про “третий” меня совершенно не смущает, − вздохнул Фенрис. Андерс переступил с ноги на ногу. − Так... я могу оставить его себе? Фенрис нахмурился, глядя на целителя. − Пожалуйста? Он ведь спас мне жизнь сегодня днем... там были тал-васготы... − Что? − Фенрис нахмурился. − Вот почему мне не нравится, когда ты приходишь сюда один, − прорычал он. − Да, но лорд Баркли спас меня, и у него больше никого не осталось, неужели ты заставишь бросить его здесь совсем одного? − Андерс и его мабари смотрели на него щенячьими глазами. Фенрис застонал и провел рукой по волосам. − Хорошо! Но он твой, и заботиться о нем будешь ты. − Спасибо, любимый, − усмехнулся Андерс и бросился к Фенрису, чтобы поцеловать в щеку, отчего эльф покраснел. Пес радостно тявкнул и встав на лапы лизнул Фенриса с другой. Эльф мысленно застонал и подумал, что Андерс-кошатник ему нравился больше.

@темы: Андерс, Изабела, Фенрис, м!Хоук, Мерриль, Варрик, джен, Мабари, Free Santa 2022

---

Для Megren — драббл «День Солнца»

[Weisshaupt Fortress]

Название: «День Солнца» Автор: Пейринг/Персонажи: ОМП, Эльгарнан, Фалон’Дин, Митал Категория: джен, драббл Рейтинг: G Описание: По кодексу «Вир Диртара: столетний поединок»: мудрая Митал решила уладить спор между Эльгарнаном и Фалон'Дином, убедив их разрешить все поединком лучших воинов. Примечания: Текст кодекса: dragonage.fandom.com/ru/wiki/Кодекс:_Вир_Диртар... Все начинается с нескольких слов. Небрежных и оскорбительных; темных, как взгляд Фалон’Дина под оскаленной маской. Тени за его спиной клубятся гуще, обретают форму. Духи и элвен, они стоят на коленях, они не смеют поднять головы в его присутствии. Фалон’Дин усмехается: может, мне стоит научить тебя править? Ты забываешься, холодно говорит мой господин. Его гнев разгорается в нас, стоящих за его спиной и отмеченных его волей; солнечный огонь, не знающий пощады. Ты забыл свое место, говорит мой господин. Фалон’Дин смеется шелестящим многоголосым эхом. Я помню, каким он был на последней войне, безжалостный темный рой, сотканный из отчаяния и мора. Летящие знамена его когорт, острый росчерк черного на белом; тысячи тысяч воинов, выкликающих его имя в бою, призывающих его силу. Я помню, как отступали перед ним самые опасные из наших врагов, как падали их крепости под ошеломительной дерзостью его атак. Друг Мёртвых, называли его, потому что после битвы с ним не оставалось живых. Мой господин не отводит взгляд, и холодный огонь в моей груди разгорается сильнее. Я чувствую, как обжигает кожу валласлин, как жадно поёт под ладонью пока еще не призванный клинок. Рядом со мной десяток верных, и еще сотни придут, услышав зов. Мы на земле Фалон’Дина, но нет преград для солнечного света, как нет их для духа возмездия. Я жду приказа. Митал-Справедливость бесшумно выступает из теней. Ее одежды сотканы из воды и ветра, вышиты лириумными рунами. Она приходит в облике женщины, что привычен смертным, без эскорта слуг и воинов, без могучих крыльев за спиной. Ее истине не требуется подтверждение. У Митал нет ни утонченной красоты Силейз, ни неистовой страсти Андруил-Охотницы, но в ее взгляде — право, которому покоряются и Силейз и Андруил, и даже мой господин молчит, усмиряя свой гнев. Она говорит тихо, но ее голос слышат все. Нет нужды проливать кровь Народа, говорит Митал; или вы хотите услужить нашим врагам? Время для войны еще наступит. Но сейчас и здесь пусть защитники решат ваш спор. Я смотрю, как, помедлив, согласно наклоняет голову Фалон’Дин. Я чувствую, как мой господин зовет меня. Я выхожу вперед. Мой противник отражением замирает напротив, его взгляд — непроницаемая сталь. Чужое имя звенит льдом; Эйр’Дин, первый на Пути Смерти. Тень проявляет его боевой доспех, черный, как сама бездна, выписывает узорное плетение лириумных гербов на нагруднике, родовой знак клана Элварман под знаком Фалон’Дина. Я знаю эти гербы слишком хорошо: сотни лет наши знамена поднимались рядом. Но мы идем разными Путями, и воля господина — превыше всего. Мы наклоняем головы в знак уважения. Мы объявляем свои имена и свои титулы, мы призываем духов доблести и благородной битвы быть свидетелями. Они приходят охотно, смыкают ряды, и воздух рябит от невидимой силы. Поединок равных — древняя и гордая традиция Народа; судить его — большая честь. Я рад, что мой господин согласился с Митал. Тень расходится от нас волнами, словно от брошенного в воду камня. Из камней вырастают резные каменные колонны, обозначая рубежи поражения, земля взбухает горным хребтом. Знамена рвутся на ветру, золотой круг и очертание черных крыльев. Мы остаемся вдвоем, мы у самого неба, и нить горизонта раскалена добела. Под нашими ногами снег, и в десяти шагах — бездонная пропасть; солнце горит на лезвии моего меча, и тень за чужой спиной скалится холодно и жестко: ну же, давай. Три удара сердца мы стоим друг напротив друга. На четвертый я наношу удар. Сталь звенит, встречая сталь. Я знаю этот меч и высеченные у гарды боевые руны, это ковка Джуна, воплощенная смерть. Я помню, как он рассекал равно камень и лириум, помню, как падали перед ним мятежные духи, как расступались темные завесы чар. Но мой клинок закален в солнечном огне, и он выдерживает. Мы не умеем отступать, мы были рождены войной — той обезумевшей жестокой войной, где мой господин принял в себя гнев возмездия ради своего Народа. Свет танцует с тьмой, рассыпая на снегу золото и черный пепел. Мы вдыхаем Тень, и с ней скорость северных ветров, и с ней — силу, от которой вздрагивают горы. Пространство и время растягиваются в бесконечность битвы — и рвутся. Прошлое и будущее, правда и ложь меняются местами. Прошлого и будущего больше нет. Я трачу десятилетия за право сделать один-единственный шаг. Я отражаю атаки Эйр’Дина до того, как он начинает двигаться. Сталь поет, встречая сталь. Дважды я не успеваю уклониться; его клинок вскользь задевает уязвимое плечо, там, где сходятся пластины брони. Эйр’Дин смотрит на бурые пятна на снегу и усмехается сухо: это все, что ты можешь? От отступает на шаг; у его ног вьются темные тени, жадные до крови и силы, и я поднимаю клинок. Солнце течет по кромке лезвия мне на руки. Я знаю, кто победит. Мне никогда не сравниться с ним в искусстве Тени. Путь Смерти позволяет спускаться в самые ее бездны, туда, где бытие и сознание определяется волей; туда, где весь мир становится лишь отражением намерения смотрящего. Даже духи не смеют уходить так далеко, опасаясь потерять себя в бесконечном изменении. Нет среди Народа никого, кто постиг бы суть Тени лучше Друга Мёртвых, а Эйр’Дин — первый из его жрецов. Но сотни лет назад мой господин принял в себя гнев всего Народа. Каждый, кто узнал боль утраты; кто шел в первых рядах, ведомый холодной местью; кто бил насмерть, упиваясь страхом врага; кто не смог смириться с истиной Митал, — из всех времен и со всех земель они призывают моего господина. Из всех времен и со всех земель я слышу их волю. Гнев Народа воплощается во мне беспощадным огнем возмездия. Я делаю шаг навстречу черным теням и позволяю солнцу вырваться наружу. Эйр’Дин умирает молча, в последний момент не успев выставить блок: сверкающий росчерк стали вспарывает ему горло. Замерев на выдохе, я отвожу клинок в ритуальном жесте уважения и, отступив, наклоняю голову. Да будет милостив к тебе твой господин. Пространство и время постепенно успокаиваются, возвращаются к привычному бегу событий. Их тяжесть на мгновение кажется почти неподъемной: обернувшись Тенью, мы успели прожить сотню лет в танце стали и чар, и теперь каждый вдох ломает ребра. Но поединок равных был завершен, и спор решен кровью. Даже Фалон’Дин не посмеет нарушить его условия. Я вижу, как духи доблести и битвы слетаются ближе, многоголосым хором выкликая имя победителя. Эльгарнан, звенят их голоса. Эльгарнан! Гнев уходит, остывает внутри меня, оставляя лишь тонкую связующую нить валласлина, солнечный луч на кромке меча. Я поднимаю знамя, и шелк льется золотом мне на руки. Помедлив, склоняет голову Фалон’Дин, пряча под маской кривую холодную усмешку. Хорошая битва, говорит он, и достойная победа. В его голосе — ложь, и мой господин слышит, но не говорит ничего, отворачивается и коротким взмахом руки отсылает своих людей. Победитель, он может позволить себе щедрость одной уступки. Мир слишком непрочен, а дань возмездия была выплачена сполна. Тень расступается, пропуская Митал-Справедливость. Она смотрит сквозь меня, сквозь витки времени, на каждое мгновение из ста лет нашего поединка. О них будут помнить, говорит Митал.

@темы: Митал, джен, Эльгарнан, Фалон’Дин, Free Santa 2022, оригинальные

---

«Free Santa 2022» — Прием заявок

[Weisshaupt Fortress]

В комментариях к этой записи вы можете оставить свои заявки на те фики, арты, и прочее фандомное творчество, которое вы бы хотели почитать на «Free Santa 2022». Мы абсолютно убеждены, что вы в этом году исключительно хорошо себя вели и заслужили много-много подарков и поздравлений! Оставляйте свои заявки и Дед Мороз наверняка положит под елку что-нибудь такое, что обязательно вас порадует! Напоминаем: — Если вы стесняетесь оставлять заявку на подарок от своего имени, можно сделать это анонимно. — Прием заявок по сроку не ограничен, но имейте ввиду, что на создание подарка нужно время, а времени в декабре всегда мало. — Указывайте в заявке не только то, что вы хотите получить в подарок, но и то, что вам бы получать не хотелось бы. — Заявку можно дополнять, уточнять: напишите на u-mail сообщества, какие правки и куда внести. — Оставлять заявку на открытку не обязательно, но это повысит шансы на её получение — ваши друзья будут знать, что открытки вам небезразличны и вам будет приятно их получить.

 

запись создана: 04.12.2021 в 18:45

@темы: орг, Free Santa 2022

---

«Free Santa 2022» — Правила

[Weisshaupt Fortress]

Дорогие друзья! Мы уже девять раз вместе встречали Новый год, и давайте не будем прерывать эту замечательную традицию! 2021 год всем нам дался тяжело — но мы стойко преодолевали навалившиеся вместе с эпидемией трудности с невзгодами и честно заслужили право начать 2022 год с радостных улыбок и приятных впечатлений. Но поскольку все мы под конец года устали, то давайте проведем «Seсret Santa» в облегченном, щадящем варианте, как мы это делали в 2019 году. Мы приглашаем всех вас на «Dragon Age Free Santa» — открытый фестиваль, в котором любой желающий может порадовать любимых софандомцев, со-шипперов и единомышленников — прислав в подарок фанфик, арт, клип или арт или отправив фандомную поздравительную открытку. Оставляйте любые заявки в специальном посте, от имени или анонимно — возможно ваша заявка вдохновит других участников! Помните, чем раньше вы оставите заявку, тем выше вероятность получить подарок; Исполняйте заявки других участников или творите то, что еще никто не успел, забыл или постеснялся попросить; Делайте адресные подарки или радуйте своими работами всех единомышленников; Отправляйте друг другу открытки с самыми теплыми новогодними пожеланиями — анонимно и от своего имени, в комментариях к специальной записи и напрямую в u-mail Если вы хотите получить подарок и/или открытку Если вы хотите получить подарок и/или открытку: — Оставьте заявку в соответствующем посте. Это не гарантирует, что все ваши желания исполнится, но заметно увеличивает шансы на это. — Прием заявок по сроку не ограничен, но имейте ввиду, что на создание подарка нужно время, а времени в декабре всегда мало. — Оставлять заявку на открытку не обязательно, но это повысит вероятность её получение — ваши друзья будут знать, что открытки вам небезразличны и вы будете рады их получить. — Если вы стесняетесь оставлять заявку на подарок от своего имени, можно сделать это анонимно, как при помощи гостевой маски, так и просто от "гостя". — Указывайте в заявке не только то, что вы хотите получить в подарок, но и то, что вам бы получать не хотелось бы. — Заявку можно и нужно дополнять: напишите на u-mail сообщества с указанием, какие изменения внести. Если вы хотите сделать подарок Если вы хотите сделать подарок: — Вы можете исполнить понравившиеся заявки из специального поста, или сотворить что-либо по собственным идеям. Лайфхак: если вы хотите порадовать конкретных софандомцев, которые не оставили заявку (или сделали это анонимно) — можно посмотреть их заявки с прошлых Сант. — Выкладка работ состоится с 1 по 7 января, после 7 января — деанон по желанию участников. — Присылайте готовые работы на u-mail сообщества, с пометкой, кому вы хотите сделать подарок. Присылать работы можно до 6-го января, но если вы хотите подарить их в числе первых, то лучше отослать их заранее. — Если вы желаете приватно уточнить детали заявки и сохранить инкогнито, то вы можете воспользоваться гостевыми масками или использовать сообщество в качестве посредника. — Объем, содержание, количество и вид работ — на усмотрение авторов. Если вы хотите отправить открытку Если вы хотите отправить открытку: — Можете прислать текст поздравлений и ник адресата на u-mail сообщества и мы выложим её 1 января (анонимно или с вашей подписью) в специальной праздничной записи вместе с остальными открытками. — Можете скопировать код одной из открыток из специального поста, самостоятельно вписать поздравление и отправить адресату. — Или скопировать код, вписать поздравление и опубликовать в комментариях к праздничной записи самостоятельно. — Если вы хотите подарить открытку с определенным скриншотом — то можно самостоятельно скорректировать код открытки или прислать ссылку на скриншот на u-mail сообщества. Забрать код баннера Забрать код баннера: <div align="center"><a href="https://dragonage-ton.diary.ru/p220977569.htm"><img src="https://i.imgur.com/Mf0kfz9.png"></a></div> Если у вас возникли какие-либо вопросы, спрашивайте, мы с радостью вам ответим!

@темы: орг, Free Santa 2022

---

Сатиналья по-неваррски

[Weisshaupt Fortress]

Итак, дорогие друзья, кажется, все приготовленные к фестивалю работы присланы.

Через несколько дней маски будут сброшены, но пока волшебство не рассеялось — читайте, комментируйте, угадывайте авторов (хотя это в такой камерной обстановке будет сделать непросто)! Приятного вам чтения!

Третьего декабря наши чудесные авторы могут снимать маски, (или могут немного подождать при желании) и можно будет поблагодарить авторов понравившихся работ лично.

А пока подведем итоги:

◘ мини «Сплетни», (Варрик/ж!Лавеллан, G, юмор) авторства mari5787
◘ мини «Аллеманда», (Морриган, бард, R, ужасы) авторства Маска Пчёлки
◘ мини «Королевское письмо» (Валтор, магистры, PG, драма) авторства Туманный колодец
◘ драбблы «Сестра» (Флемет, Морриган, PG, AU), «Тепло твоих рук» (м!Инвизитор, м!Хоук, PG, ангст) и мини «Огненные зубки» (жители Рэдклифа, R, ужасы) авторства Бругмансия
◘ миди «Ферелденские псы» (Жители оккупированного Ферелдена, R, ужасы) авторства Robbing Good
◘ драббл «Новая» (Анора, PG, дарк, мистика) авторства Лириумная маска
◘ мини «Даже наемники и контрабандисты» (Мииран/Атенриль, G, драма) авторства bettelgeyze
◘ драббл «Пустая лечебница» (Андерс/Героиня Ферелдена, PG, AU, юмор, романтика) авторства маска доктора Левина

запись создана: 29.11.2021 в 12:22

@темы: орг, Сатиналья по-неваррски

---

Сатиналья по-неваррски — Билет №3, «Пустая лечебница»

[Weisshaupt Fortress]

Билет №3, тема 4

Билет №3, тема 4
1. Дежурство у костра, один хочет любви и ласки, другой - не быть сожраным тем, что шуршит в кустах; (кто угодно и что угодно, юмор, ужасы)
2. Дориан и Феликс. Алексиус нашел способ упрятать Феликса от чужих взглядов и всячески пытается продлить ему жизнь/излечить. Он же постепенно превращается в пророждение тьмы. Дориан случайно об этом узнает. Моральные диллемы - освободить, убить или оставить как есть. Усугубляются муки и тем, что Феликс не нападает на него.
3. Архонт Радонис и победы/пытки/устранения недоброжелателей полученные самой безжалостной, жестокой, кровавой и голодной армией... котиков.
4. Лечебница Андерса. Попытка устроить романтический вечер для ЛИ, что весьма сложно в окружении пары-тройки трупов на столах. А иногда начинает казаться, что некоторые еще шевелятся. А может и не кажется.


Название: «Пустая лечебница»
Автор: маска доктора Левина
Пейринг/Персонажи: Андерс, командор Серых Стражей, Справедливость, обитатели Башни Бдения, Натаниэль, который почти всё время спит
Категория: гет
Жанр: AU, юмор, романтика
Рейтинг: PG
Размер: 980 слов
Предупреждение:  всё почти хорошо и не совсем канонично

1.

В Башне Бдения всё хорошо.

Сигрун заинтересована товарооборотом в Башне Бдения, и инспектирует некоторых торговцев по собственной инициативе.

Натаниэль спит с моим рыжим Ланселапом.

Огрен вроде помирился с Фельзи. Она с ребёнком перебралась в Амарантайн.

А у меня теперь своя лечебница в Клоаке — прекрасном районе Киркволла, который соответствует своему названию чуть больше чем полностью. Много пациентов и несколько трупов на столах. Какой-то труп действительно пациент, пришедший, увы, слишком поздно, а какой-то принесли уже таким — для моих личных экспериментов. Сейчас в моду входит научная медицина, я её тоже изучаю на досуге. И теперь хотя бы, когда вру что не маг, вставляю с десяток нововыученных терминов.

Один из трупов поднимается, смотрит на меня злым взглядом пожирателя огров и заявляет:

— Демон тебя дери, Андерс! И не сладенький демон желания, а слюнявый демон лени, чтобы даже это он делал через не хочу.

— Рад вас видеть, командор, — бодро отвечаю я. — Я вас пересобрал, если вдруг интересно. Точнее вашу руку. И ногу. И вот ту часть где у вас была печень до того, как вам её расплющила какая-то дрянь. Кто, кстати, оказал такую любезность?

Бранясь и проклиная меня, бывший труп сползает со стола и ковыляет в сторону двери, шатается как пьяный крикун, и наконец падает так и не добравшись до выхода. Я подхватываю её у самого пола, перекидываю руку через плечо и тащу в сторону кровати, осыпаемый градом проклятий, в которых по мою душу (и честь!) приходят все известные командору демоны, стражи и храмовники.

***

На третий день она пьёт горячий бульон уже без брани. И спрашивает зачем я зажёг столько маленьких цветных свечей — всё равно комната в полумраке.
Вместо ответа спрашиваю, как её угораздило так поломаться.

— Это была матка. Мелкая, совсем ещё новосделанная, они посадили её у самого выхода на верхние коридоры. Кто же знал...

Она морщится и отдаёт мне чашу.

— Та девочка, что приходила вчера... Тоже маг и твоя новая подружка?

Усмехаюсь.

— Она спрашивала, не собираюсь ли я встречаться с её братом. Считает, мы идеальная пара по поиску неприятностей.

— Собираешься?

— Что это, командор? Неужели ревность?

Она фыркает.

— К покойнику? Мы вообще-то тебя похоронили полгода назад. Без тела, но по андрастианским обычаям, как ты и просил.

— А меня? — уточняет Справедливость.

Командор отставляет чашу и долго молчит.

— Как ты нашёл меня? — наконец спрашивает она, решив, очевидно, прочие выяснения оставить на потом.

— Есть много добрых душ, собирающих раненных в сточных канавах по всему нижнему городу...

Получаю ощутимый тычок. Похоже командор уже совсем поправилась.

— Ладно, я почувствовал. Как очевидно и вы, командор, почувствовали меня до того, как открыли глаза. Со временем оно только обостряется. Очень удобно. Будь у магов такие же способности с храмовниками игра была бы как минимум честной.

Она шевелит рукой, затем ногой, затем с сомнением смотрит на свой живот.

— И что в итоге с моими внутренностями?

Я развожу руками.

— Медицина, увы, может не всё. А вот магия, к счастью, может гораздо больше. Потому ваша печень почти как новая, пользуйтесь на здоровье.

Командор вздыхает и окидывает комнату выразительным взглядом. Вопрос: не пересадил ли я ей орган одного из моих безмолвных постояльцев, — так и остаётся незаданным. И я тоже молчу в ответ.

2.

— Ты ведь знаешь, что я могу арестовать тебя прямо здесь и отправить в Андерфелс? Может ты специально так поступаешь, чтобы Стражи оплатили тебе путешествие на родину?

У командора одежда пропитана скверной настолько, словно она недавно принимала ванну из крови порождений тьмы. Перед этим столкнув туда пару трупов, о чём свидетельствуют куски подгнившей плоти прилипшей к перчаткам.

— Ты гляди — живой! — восхищённо заявляет Огрен. — Да ещё и с девкой в компании! Очень даже ничегошной в некоторых местах.
Я сгружаю младшую Хоук на плечи Натаниэля и незнакомого мне новобранца.

— Мы разбили лагерь в соседнем коридоре, — перебивает она Хоука, в красках расписывающего резоны принятия его сестры в Орден. — Застрять на глубинных Тропах вчетвером, без хорошей карты, съестных припасов, да ещё и скверной заразиться — точно везение уровня Андерс. Похоже вы и правда идеальная пара.

Сигрун увлечена в неиначе как из Тевинтера привезенной книгой «Скверна и коситы». Спрашивает, считаю ли я кунари порождениями тьмы.

Натаниэль дрыхнет привалившись к стене.

Огрен рассказывает, что он свободный и независимый гном. Фельзи, правда, живёт теперь с ним в крепости, но это так — не считается.

Командор ругается со Справедливостью. К нему у неё ещё больше претензий чем ко мне. Они спорят, можно ли считать его поведение служебным нарушением, и заслужил ли он взыскание, раз пользуется телами посвящённых Стражей. А я смотрю на тяжёлые потолки подземных коридоров, на моих перепачканных скверной соратников, и как никогда ясно понимаю: правильно я свалил.

Они всё ещё препираются, когда я устало склоняюсь набок и устраиваю голову на плече командора. Возмущаются по этому поводу оба, но столкнуть меня на землю никто не пытается.

3.

Рассказывают, когда Сигрун с Армаасом целуются, она поднимается на четыре ступеньки. Но это даже трогательно.

Натаниэль спит с младшей Хоук.

У Огрена и Фельзи уже трое детей и скоро они превратят Башню Бдения в маленькую колонию гномьего царства.

Справедливость спрашивает, почему у нас, людей, всё так неправильно. Почему вместо важного мы болтаем всякую чушь? Почему терпим друг друга, если не можем выносить чужие недостатки? Почему я не покончу с кругами раз и навсегда, если ненавижу их всем сердцем? Почему сбежал от Стражей, если всё ещё не готов перечеркнуть эту часть своей жизни? И почему командор так резко отказалась, когда он предложил пригласить к нам одного из своих знакомых духов лени?

У моего бедного духа столько вопросов, на которые у меня, простого человека, нет подходящих ответов. На днях он даже жаловался Хоуку, что найдёт кого-то более последовательного и съедет, хотя мы все понимаем, что это невозможно.

— Даже Кристофа я понимал лучше, — почти ворчит он — если к речам Справедливости вообще применимо определение «ворчать». — А ведь я знал его только после смерти.

Пожимаю плечами и продолжаю зажигать свечи.

Командор приходит в подозрительно чистом костюме, скверной теперь пахнет только её кровь. Впрочем, как и моя.

Мы пьём вино, я целую её, обнимая со спины, прямо как в какой-то романтичной книжке Варрика.

В моей лечебнице много трупов. И кажется, что какой-то из них шевелится. А может и не кажется.

@темы: Андерс, Сигрун, джен, Героиня Ферелдена, Сатиналья по-неваррски

---

Сатиналья по-неваррски — Билет №15, «Даже наемники и контрабандисты»

[Weisshaupt Fortress]

Билет №15, тема 4

Билет №15, тема 4
1. Андерс и фем!Хоук пытаются жить в глуши обычной жизнью, как нормальные люди, когда приходит письмо от Варрика о происходщем в Инквизиции и просьбой приехать. IC.
2. Мииран/Атенриль в таймлайне ДАИ. Ангст/Юмор на выбор автора
3. Сэр Брайант каким-то образом переживает нападение порождений на Лотеринг и пытается спасти других выживших.
4. Дивайн!Лелиана и политические интриги. Ужесточена она или нет - на усмотрение автора.
5. ПЧ Ирвинг и РК Грегор, таймлайн после финала ДАИ - как они переживают все случившееся и что делают по этому поводу. H+

Название: «Даже наемники и контрабандисты»
Автор: bettelgeyze
Пейринг/Персонажи: Мииран/Атенриль

Категория: джен с элементами гета
Жанр: драма
Рейтинг: G
Размер: 1786 слов
Краткое содержание: Киркволл в осаде, ничего нового, и «герои» все те же – но что-то на этот раз идет иначе.

Мииран стоял на городской стене, наблюдая, как почти полтысячи ополченцев скорым маршем движутся в сторону горного перевала.

Холодный ветер пытался ухватиться за него, сорвать, потревожить, но плотный доспех, тяжелый меч, коротко стриженные редеющие волосы не давались ветру, и тот соскальзывал бессильно, лишь омывая Миирана студеным воздухом. Он не обращал на это внимание.

Мысли Миирана были сосредоточены на подсчетах: силы, вооружение, обоз. Скорость пути, дальность. Время, которое они смогут удерживать перевал. Шансы на победу.

– Удивлена, что ты сейчас не с ними.

Голос, раздавшийся за спиной, вырвал из раздумий, и Мииран нарочито медленно повернул голову. Тонкий, почти хрупкий силуэт был с трудом различим на фоне темной стены. Сердце слегка запнулось, но миг замешательства быстро прошел.

– Удивлен, что ты еще не удрала из города.

Атенриль, вышедшая из тени сторожевой башни, лишь раздраженно дернула уголком губ.

– До самой смерти будешь припоминать мне тот случай?

Мииран не ответил. Он прекрасно понимал, почему она так поступила. Почему, стоило напряжению маго-храмовничьего конфликта выплеснуться на улицы города, сбежала из Киркволла вместе со всей своей шайкой – контрабандистам нечего ловить в охваченном войной городе. И тем удивительнее было наблюдать ее сейчас тут.

– Это ты кормишься сражениями и битвами, – словно подтверждая его мысли, продолжила она. – А мы… Мы просто выживаем.

Он отмахнулся от ее слов, ее оправданий.

Какое-то время они молча наблюдали, как отдаляется пыльное облако, поднятое подошвами сотен людей.

– Так почему ты не с ними? – вновь заговорила Атенриль.

– На этот раз у города нет денег, чтобы заплатить нам, – рассеянно ответил Мииран, по-прежнему не отрывая взгляда от дороги, уходящей к зубчатому от гор горизонту.

Она хмыкнула.

– Пошли, угощу тебя, – уже обычным голосом предложил он. – Пока этот святоша не захватил город и не позакрывал все трактиры.

Ноги сами принесли их в «Висельник». Царящая тут атмосфера уныния пополам с лихорадочным возбуждением была не самой приятной – в полупустом зале те немногие, кто не ушел с ополчением и не был занят подготовкой к обороне, сосредоточенно накачивались дешевой выпивкой, время от времени срываясь на преувеличенно бодрые тосты и выкрики на тему «Покажем этому засранцу, что это наш город!». Но это был «Висельник» – место, куда они ходили отмечать радостные события и где заливали горе. Место праздничных попоек и безотрадных накачиваний дешевым пойлом. Не просто место – символ, средоточие чувств и переживаний.

Заказав приличного вина, они уселись за столик.

– Так ты думаешь, у него получится? – спросила Атенриль. – Наши не выстоят?

Мииран секунду раздумывал, отпивая из бокала, потом ответил:

– Судя по тому, что мне удалось выяснить о численности войск этого старкхэвенского принца, думаю, да. Да никто всерьез и не рассчитывает, что ополчение справится – его задача задержать войска, чтобы город хоть как-то подготовился к обороне.

– Да, я заметила всю эту суету с воротами и стенами. Не думаю, что это сильно поможет.

– Никто не думает. Но сидеть и ждать, когда он придет и возьмет нас за задницы, тоже не особо хочется.

В глазах Атенриль зажглись огоньки.

– Ты, вроде, именно это и делаешь? Или надеешься, что принц заплатит тебе, чтобы ты отбил одни из ворот и открыл его армии?

Лицо Миирана перекосилось, но ответил он сдержанно:

– Ну, денег-то у него точно побольше, чем у Брана.

Они еще помолчали. Для контрабандистов и наемников не так уж важно, кто правит городом, – законы и звон монет более-менее одинаковы всегда. Но что-то мешало признать это. Претила сама мысль оказаться во власти чужака. Подавленность и растерянность горожан передались и им.

– Ты знаешь, что под городом полно всяких ходов?

– Наслышан, – нахмурясь, ответил Мииран.

– А ты знаешь, что Хоук был о них в курсе?

– Твоими стараниями, как я полагаю.

Атенриль согласно кивнула.

– И что?

– А то, что Хоук жил здесь почти десяток лет и наверняка таскал по ним своих приятелей.

– А этого принца не раз видели в его компании – ты на это намекаешь?

Атенриль не ответила. Мииран помрачнел.

– Значит, ему даже не нужно будет платить мне, чтобы пробраться в город.

– А ты и в самом деле рассчитывал на это?

Он поднял на нее тяжелый взгляд и сам на этот раз промолчал.

– Послушай, – начала Атенриль. – У меня есть одна идея, но без тебя я ее вряд ли смогу провернуть.

– Так, значит, деловое предложение? – слегка кривовато улыбнулся Мииран.

Атенриль напряженно кивнула:

– Я понимаю, что у тебя нет причин доверять мне, но… Ты знаешь мою деловую репутацию, я никогда не кидаю.

Мииран задумчиво покачал головой и словно бы для решимости несколькими глотками осушил остававшиеся полкружки вина.

– Излагай.

***

Его ребята согласились все, без особых уговоров – хотя Мииран полагал, что придется растолковывать, какая им выгода в этом деле. Но хватило простого обещания получить некие смутные бонусы в будущем.

Договориться Браном оказалось сложнее. Наверняка Атенриль уболтала бы его в пять минут – кажется, эти двое разговаривали на одном языке контрактов, взаимных обязательств и уступок, но для самого Миирана, хоть он и был наемником, проведшим не одну сотню сделок, это было малопонятно. Атенриль снабдила его четкими указаниями, что просить, что предложить – он отлично понял ее затею и даже одобрил, – но донести ее до Брана было непросто. Когда же они наконец пожали друг другу руки, Мииран чувствовал себя как после сражения – не особо трудного, но весьма утомительного. И, естественно, пришлось уступить по паре пунктов.

Они снова встретились в «Висельнике», и он сообщил итоги переговоров, полагая, что Атенриль будет не особо ими довольна, но та только пожала плечами: «Получить все было бы слишком хорошо».

И вот спустя несколько дней половина «Кровавых клинков» пробирались по вонючему тесному туннелю, освещаемому лишь несколькими факелами в их руках, матерясь и спотыкаясь. Впереди уверенной легкой походкой шла сама Атенриль, ведя их по запутанной и постоянно разветвляющейся сети природных и искусственных коридоров. Сзади за ними тащилась несколько ее ребят – они волокли какие-то сумки и ящики, охарактеризованные как «сюрприз для старкхэвенского говнюка».

План был в том, чтобы напасть с тыла на основательно увязнувшую в штурме города армию. В идеале – захватить штаб и самого принца, который вряд ли кинется на стены в первых рядах. А чтобы он не воспользовался известными ему ходами, люди Атенриль все эти дни заваливали все выходы, кроме двух.

Вторая половина «Клинков» сейчас должна была двигаться по другому такому же туннелю, ведомая помощником Атенриль. Их задача была такой же.

Мииран предпочел бы оказаться в разных группах с Атенриль, но ни одного убедительного аргумента для этого не нашел. Так что они просто шли в молчании, размышляя каждый о своем.

В одной из пещер Атенриль остановилась.

– Мы на месте. Выход на поверхность – вон за тем поворотом, – она указала на очередной туннель. – Лучше вести себя потише: если они высылают разведчиков, то поблизости зева пещеры можно услышать, что тут происходит.

– Слышали? – вполголоса спросил Мииран. – Все разговоры шепотом, ложками по тарелкам не греметь. Ставьте лагерь.

«Кровавые клинки» принялись устраиваться у одной из стен, а Мииран, кивком головы позвав Атенриль за собой, отошел к противоположной.

– Ты уверена, что здесь мы услышим условный сигнал?

– Нет, разумеется. Сейчас ребята выберутся на разведку – узнают, где там и что с этой старкхэвенской армией, а потом мы с ними установим дежурства, будем караулить снаружи. Вам придется быть в полной готовности все это время.

Мииран отмахнулся от ее слов, как от чего-то само собой разумеющегося.

– Мне надо точно понимать, где стоит армия, где выйдем мы. Как разберемся здесь, я тоже выйду.

Атенриль скептически окинула его взглядом и отрицательно помотала головой:

– Не лучшая идея. Бряцание твоих железок привлечет всю округу.

– Я могу снять их.

Она нахмурилась и буркнула:

– Посмотрим.

И они разошлись организовывать каждый своих людей.

В томительном ожидании прошло уже два дня – старкхэвенская армия действовала неторопливо, словно нехотя. Но вряд ли стоило думать, что дело в страхе. Скорее уж, их командир ожидал, что напряженный, измотанный ожиданием и не имеющий надежды на спасение город сдастся. Вот только никто не собирался сдаваться.

Возвращение разбитого ополчения вместо ожидаемых уныния и отчаяния наоборот пробудили в горожанах дух противоречия, и сейчас каждый делал, что мог, чтобы помочь грядущей обороне. Перед уходом в туннели Мииран наблюдал, как к стенам стаскивают охапки стрел, бочки с маслом и смолой, как к воротам подкатывают телеги с камнями и цементом. Город жил и не собирался сдаваться. Город выживал – уже почти привычно, уже давно перестав сетовать на судьбу, что так щедро осыпала его испытаниями. Город делал все, что мог. Даже они – наемники и контрабандисты – вносили свой вклад. Извечные стяжатели выгоды нашли себе оправдание в виде грядущих преференций и встали на защиту города. Что уж говорить о простых жителях, о страже, о местных аристократах?

– Жаль, у нас нет парочки магов. – Атенриль подошла к лежащему на подстилке вдали от остальных Миирану и уселась на камень.

Он не ответил, но она все не уходила – сидела и молчала.

– Что ты хочешь? – наконец, не выдержал Мииран.

– Поговорить, – она как-то неуверенно пожала плечами. – Ты так и не дал мне объясниться.

– Потому что я все прекрасно понимаю без твоих слов. Ты спасала свою жизнь, и не мне тебя в этом винить.

– Но ты винишь. Когда я вернулась, встретил меня, как предательницу.

– Нет, это не обвинения, – Мииран сделал паузу. – Разочарование, я бы сказал.

Атенриль судорожно вздохнула.

– Что ж, полагаю, я это заслужила. Скажи только, если бы я предупредила тебя?.. Нашла перед тем, как покинуть город, среди всей этой магии, крови, льющейся по улицам, и обезумевших от страха обывателей, в самом эпицентре кровавой каши, где ты помогал попыткам стражи навести порядок, – нашла и предупредила, что спрячусь. Что укроюсь на время – все было бы иначе?

– Да. Или если бы хотя бы оставила мне послание.

Ее лицо перекосила гримаса, но сказать, каких в ней чувств было больше – отчаяния ли, боли, ненависти к себе и к нему, решимости или стыда, – он бы не взялся.

– А если я скажу, что испугалась? Просто одурела от страха? От всего этого ужаса, что творился в городе?

Мииран тяжело вздохнул и слегка сдвинулся на своей лежанке, приглашающе похлопав ладонью рядом с собой. Атенриль неуверенно приблизилась и легла. Он приобнял ее за плечи, прижав покрепче к себе, и поцеловал в макушку.

– Давай не будем… – начал он, но появившийся снаружи разведчик прервал все разговоры.

– Сигнал! – в полный голос проорал он, и по всей пещере наемники подскакивали с мест, торопливо готовясь к бою. И Мииран среди них. Он прилаживал пояс с оружием, затягивал броню и надевал перчатки, а Атенриль сидела на его лежанке и напряженно наблюдала за ним. Их работа кончилась, начиналась работа «Кровавых клинков».

Мииран, закончив со сборами, уже шагнул к своим строящимся ребятам, но вернулся и, еще раз поцеловав ее в макушку, сказал:

– Договорим, когда вернусь.

– Выживи, – обескровленными губами прошептала Атенриль в его уходящую спину, но он этого услышать уже не мог.

@темы: Мииран, джен, Атенриль, Сатиналья по-неваррски

---

Сатиналья по-неваррски — Билет №14, «Новая»

[Weisshaupt Fortress]

Билет №14, тема 4

Билет №14, тема 4

1. Пост-ДАО (пост-Чужак), трон Ферелдена шатается из-за отсутствия наследников и явной супружеской неверности королевы или Как из-за оброненной подвязки может разразиться гражданская война.
2. А что, если Андерса и Справедливость можно разделить, но для этого нужно кровавое жертвоприношение и не одно? Пойдут ли на это Хоук и товарищи?
3. Из-за магических экспериментов Соласа в одном из хранилищ старых имперских городов просыпается артефакт, нехорошо влияющий на умы окружающих.
4. AU - Лекарство Авернуса работает. Теперь зелье призыва во всем лучше и кроме этого, не вредит фертильности. Но от Зова не спасает. Жизнь и смерть женщин-Стражей с учетом нового зелья.
5. Орлей, Неварра и Вольная марка пытаются бороться с красным лириумом. Находки, неудачи, надежды. H-

Название: «Новая»
Автор: Лириумная маска
Пейринг/персонажи: Анора, фоном Анора/Алистер
Категория: джен
Жанр: dark, мистика
Рейтинг: PG
Размер: 805 слов
Примечание: Shadows fall and hope has fled/Steel your heart, the dawn will come
Примечание для автора ключа (билета): дорогой автор, данное исполнение получилось очень вольной интерпретацией, но билет просто потрясающий, а ключ просто влюбил в себя; маска будет признательна исполнить его позднее еще раз, подлиннее, ближе к условию, персонально для вас, скажем, на ту же Санту, если хотите.

***

Ей снился Вейсхаупт. Во снах она безошибочно узнавала его, хотя ни разу не бывала в тех краях. Грубые остроконечные шпили, пронзающие серые небеса. Слепые темные бойницы, скрытые неподвижными тенями. Камень, почерневший от долгих лет и убийственных бурь.

Вейсхаупт, крепость-на-горе, вековечный оплот Серых Стражей.

Она поежилась, стискивая удила промерзшими, несмотря на перчатки, ладони. Ее плащ, подбитый волчьим мехом, износился в пути, и оставлял лишь жалкие крохи тепла. Она куталась в него, не столько желая согреться, сколько спрятать стеганый дублет с вышитым серебристым грифоном на груди.

Она знала, что ничего хорошего здесь не найдет, и на мгновение пожалела, что прогнала Алистера, запретила следовать за ней. Это ее путь, по темным чащам и узким тропкам, потайным дорогам и заброшенным деревням. Лишь испуганные шепотки сопровождали ее, блуждая из поселения в поселение. О мрачном оплоте тьмы, населенном демонами, заледеневшем каменном чертоге.

Она упрямо прикусила губу: люди болтают, как это было всегда, но идти ей все равно больше некуда. Вейсхаупт — крепость ее последней надежды.

Бедный Алистер. Прощаясь, он выглядел так, словно и сам вот-вот умрет. Интересно, что же разбило ему сердце по правде — ее скорая гибель или осознание, что его собственный Зов, быть может, уже на пороге?

Спешившись, она потерла лоб, поморщившись от резкой боли в напряженных мышцах. Мрачная песня вела ее за собой, направляла и указывала дорогу. И вот ее путь окончен.

Толстый, покрытый вековой патиной засов. В щель между створками можно было просунуть руку, но она не стала этого делать. Вместо этого она толкнула ворота, вздрогнув от резкого скрипа, кощунственного в промерзлой тишине, и вошла.

Остановилась, напряженно вглядываясь в полумрак. Внутренний двор Вейсхаупта был пуст, вотчина серых теней и лунного света. Хрупкая тень отделилась от стены, замерла, медленно покачиваясь на тонких голых ногах.

— Кто ты?

Тень нерешительно приблизилась. Ребенок. Девочка, маленькая и чумазая, с виду лет шести. В немытом кулачке зажата грубо оструганная деревянная кукла. Помедлив, она подошла еще ближе, на расстояние вытянутой руки, улыбнулась, обнажив мелкие заостренные зубы.

— Я тут живу, — сказала нараспев, царапая пустое личико куклы грязными, обломанными ногтями.

— Как тебя зовут?

Она положила ладонь на кинжал, подавив паническое желание извлечь его из ножен. Это просто маленькая девочка.

— У меня нет пока имени.

Девочка сосредоточенно сдирала тонкий слой лака и краски с кукольной головы, и она отметила, какими неприятно длинными выглядят ее ногти.

— Пока нет?

Девочка снисходительно качнула головой.

— До шестого фуналиса, — сообщила так, словно это все объясняло. — Я пока мало прожила. Первый говорит, непонятно, что из меня будет.

— Первый?

Девочка кивнула и показала пальцем куда-то за плечо. На бледном чумазом виске билась тонкая серая жилка.

— Я ведь могу не выжить, — доверчиво объяснила безымянная девочка, глядя исподлобья черными, лишенными радужек глазами.

Она огляделась, задаваясь вопросом: куда же все подевались. Насколько хватало взгляда, Вейсхаупт был огромен, мрачен, полон отголосков нечестивой песни — и совершенно безлюден.

Что я здесь делаю, мелькнула мысль, заглушенная мелодичным воем. Она стиснула зубы, до боли прикусив язык, в надежде вернуть ясность мыслям.
Песня расцветала в холодном воздухе, становясь ярче и звонче, пронзительной, как звон лопнувших струн. Облегчение, охватившее ее, когда она переступила порог крепости, улетучилось, уступив место удушливому страху. Ощущению надвигающейся беды.

Девочка обняла ее за талию с неожиданной силой, припала щекой к ее животу, что-то невнятно бормоча в плотную стеганую ткань. Так, словно ее рот был полон слюной.

— Громче, дитя.

Не боясь сделать больно, она оторвала хрупкое тельце от своих бедер, грубовато встряхнула. Голова девочки качнулась, грозя отделиться от тощей шеи.

— Он идет.

Где-то впереди зашевелилась тьма, исторгая из себя глухой, шлепающий звук.

Топот десятков детских ног.

***

Анора проснулась с криком, стискивая мокрой от пота рукой тяжелое одеяло. В ушах звенела безумная, надрывная песня, перекликаясь с заполошным звоном в ушах. Остывшая половина постели подсказала, что Алистер снова не приходил ночевать на их супружеское ложе.

Ребенок. Анору охватило почти болезненное беспокойство. Полную молока грудь точно стянуло давящим узлом. Она набросила меховую накидку, не дав себе труда подпоясаться. Вышла в темный коридор, тускло освещенный догорающими факелами. Ночь подходила к концу, сгущалась тенями, все еще не желая уступать утреннему свету.

Анора распахнула дверь, ведущую в покои сына, поморщилась: босая нога ступила во что-то холодное и липкое. Никого. Лавка кормилицы пустовала, свеча прогорела, оставив за собой восковую горечь. Во мраке одиноко белела колыбель.

Охваченная неосознаваемым ужасом, Анора помедлила, не рискуя подойти к сыну. Затем, собрав волю в кулак, шагнула за порог, к узкой кроватке под кружевным пологом. Едва сдержала вздох облегчения.

Малыш Мэрик спал, укутанный в шерстяной покров. Розовое безмятежное личико с маленьким упрямым ртом, узнаваемым, по-алистеровским выпуклым лбом; на макушке золотились редкие завитки.

Анора взяла его на руки, наслаждаясь сладким молочным запахом. Пошатнулась. В висках глухо застучала кровь. В голове точно застрял обломок сна, причиняя безжалостную, резкую боль. Призрачные ворота Вейсхаупта распахнулись во тьме, впуская монотонный, сводящий с ума звук. Древняя жуткая песня выплеснулась под дворцовые своды, оглушая ее, лишая воли.

Анора заморгала, прогоняя наваждение, судорожно стиснула теплое тельце сына. Мэрик открыл янтарные глаза и беззубо улыбнулся.

---

Сатиналья по-неваррски — Билет №12, «Ферелденские псы»

[Weisshaupt Fortress]

Билет №12, тема 6

Билет №12, тема 6
1. М!Кусланд предает Алистера, вынуждая самоубиться об Архидемона. Ради трона, ради идеалов - на усмотрение автора.
2. Некоторые персонажи ДАО и ДА2 посещали Серо. Кто бы из ДАИ мог его посетить, зачем, и как он унес оттуда ноги? Додайте что угодно про Серо, расцелую!
3. Один из высокопоставленных персонажей-политиков — тайный, но активно действующий Бен-хазрат. Разоблачите его, или пусть он действует на благо Кун (тайм-лайн пост-Чужак)
4. Самый худший кошмар Соласа: эванурисы очнулись вместе с ним и находятся рядом, в Скайхолде. Сон это или нет - на выбор автора) H+
5. Инквизиции приходится использовать Дориана как настоящего некроманта — воскрешать мертвецов для допроса. В какой-то момент что-то крупно идет не так.
6. Иногда людские страсти и пороки становятся страшнее Мора и войны.

Название: «Ферелденские псы»
Автор: некто в маске с клювом
Пейринг/Персонажи: оригинальные в количестве
Категория: джен
Жанр: хоррор
Рейтинг: R
Размер: ~ 8400 слов
Содержание: Говорят, рыщет в округе что-то. То ли моровая тварь, то ли демон в зверином обличье, то ли человек, что в пса превращается. Слышал о таком?
Публикация на фикбуке: url

Солнце опускалось за рваную кромку невысоких холмов, простиравшуюся докуда хватало глаз. Холодные долины южного Ферелдена, ещё не перешедшие в Дикие Земли Коркари но уже помрачневшие и будто съёжившиеся от такого соседства, выглядели так же тускло и безрадостно, как и последние несколько дней. Только странной формы камень, сломанным зубом торчавший посреди бурой долины, как-то выделялся среди блеклого пейзажа, невольно притягивая к себе взгляд.

Рослый всадник на кауром жеребце надвинул капюшон, укрываясь от несильного, но леденящего ветра, отдающего едва уловимым запахом южных болот, и тронул коня дальше. Дикий, безрадостный край. Клирики сказали бы, что подобное тянется к подобному, и зло недаром плодится в такой земле. Всадник встречал слишком много демонов в белокаменных дворцах благословенной Неварры, чтобы всерьёз воспринимать такие рассуждения. Злу всё равно, где являться — именно потому его надо быть готовым разглядеть всюду.

Камень, как и следовало ожидать, оказался путевым — если можно было назвать путями сходящиеся к нему слабо натоптанные тропки. Что было менее ожидаемо, так это то, что у подножия глыбы сидела, обхватив обеими руками согнутые колени, человеческая на первый взгляд фигура. Даром что с ног до головы укутанный в тряпьё, сидящий походил на окоченелого — не мудрено, на таком-то ветру — и неподвижность это только подтверждала. Всадник, однако же, дожил до своих лет не потому, что доверял первому впечатлению. Повинуясь короткому жесту, верный Сангвин перехватил копьё, двинул коня вперёд и, чуть наклонившись вбок, ткнул фигуру древком.

Сидящий вскинул голову, оглядывая троих всадников, и неловко поднялся на ноги. За вычетом первого взгляда, поднимать глаза выше конского брюха он не пытался — похоже, местный владетель сумел-таки вколотить в ферелденских крестьян подобающее почтение — но и одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что красотой он не отличался. Было что-то неправильное в линии тяжёлых челюстей; в том, как брови нависали над маленькими глазами. Впрочем, дюжина поколений кровосмешения и не такое с людьми делала.

— Ваши милости, — нерешительно произнёс человек глухим, гортанным голосом.

— На чьей мы земле? — спокойно спросил всадник.

— Как же... его милости барона, — отозвался человек, всё ещё буравя взглядом стремена.

Сангвин фыркнул, ещё раз несильно стукнул древком по пустой крестьянской голове и вернулся на положенное место справа и позади господина. Всадник и сам понял свой просчёт, едва закончив последнее слово. Этот деревенщина в жизни дальше нескольких лиг от родной хибары не отходил — для него что соседнее владение, что Чёрный Город. Барон — он барон и есть. Скажите ещё, что их больше одного на свете.

— Барон де Бреге? — уточнил он.

— Ну да, как же, его милость Брегей, они и есть, — закивал оборванец.

— Как добраться до его замка?

— Так это же, — человек неопределённо махнул рукой в сторону заходящего солнца, — тропкой на закат, там-то оно за холмами и есть, господское-то жильё.

Всадник хмыкнул и окинул смерда ещё одним оценивающим взглядом. Засаду на такой местности не вдруг устроишь, так что в логовище разбойников эти указания их вряд ли заведут, но этот ведь и из одной вредности соврёт — недорого возьмёт.

— Проводишь, — бросил он привычно властным тоном.

Сангвин что-то сказал Гаскару на своём, и оба рассмеялись. Не было нужды владеть ривейнским, чтобы понять, что их развеселило. Оборванец, сидя выглядевший высоким, в полный рост оказался на удивление коротконог — оруженосцев явно забавляла идея того, как он будет угоняться за конями.

Что ж, обойдутся и без зрелища. Загонять ни коней, ни нежданного провожатого всадник не собирался — шаг задал такой, что тот поспевал, хоть и не без труда. Тем более, что и расспросить его не мешало б.

— А что ты, добрый человек, делал к вечеру один, да у путевого камня? — поинтересовался всадник.

— Так это, ваша милость, — не поднимая глаз отозвался тот, меряя землю не по ногам широкими шагами, — пришлые-то заимку нашу пограбили, я один утёк. К родне, вон, шёл, у Гнилого Брода, так за день не дойти — а под камнем-то хоть ветер не дует.

— Пришлые?

— Южаки, ваша милость, — ответил смерд. — Больно много их нонче.

Хасинды, значит. Походило на правду — он и сам слышал, что те в последнее время распоясались.

— Скверное время, ваша милость, — продолжил местный. — Земля сердится. Не одна напасть, так другая.

Всадник навострил ухо.

— Напасти, говоришь? — проронил он. — Слышал и я о таких. Говорят, рыщет в округе что-то. То ли моровая тварь, то ли демон в зверином обличье, то ли человек, что в пса превращается. Слышал о таком?

Провожатый остановился и, наклонив голову набок, недоверчиво поднял взгляд. Всадник придержал коня и небрежно перебросил плащ набок. На выцветшей ткани красовался пламенеющий меч.

— Я — Бальдер ван Шверхорст, рыцарь-храмовник. Именем Церкви повелеваю: говори.

Оборванец опустил взгляд и, возобновляя шаг, медленно покачал головой.

— Слышал много, ваша милость, но никогда такого не видел.

Собеседником смерд был не лучшим, но и обманщиком не оказался — за ближней грядой показался замок. Удивить фортификатора тут было бы нечем — деревянная стена в два роста, опоясывающая на верхушке холма достаточно места для полудюжины зданий, да одинокая оборонительная башня посередине. Для здешних мест, впрочем, и такое сойдёт — чай, хасинды катапультами ещё не обзавелись. И службу, похоже, несли исправно — стоило им перевалить холм и спуститься в долину, как в крепостце протрубил рог, и на стенах обозначилось неясное глазу шевеление.

— Стой! — проревел хриплый голос, когда они приблизились на сотню шагов. — Кто такие?

Бальдер взмахом руки остановил оруженосцев и проехал вперёд ещё несколько шагов.

— Бальдер ван Шверхорст из Неварры, рыцарь-храмовник. Твой господин должен ожидать меня, если получил моё послание.

Какое-то время из замка не доносилось ни звука — как водится, дружинники шушукались, не желая брать на себя ответственность — но спустя какое-то время тот же голос предложил подъезжать к воротам. Вблизи крепостца оказалась ничуть не дружелюбней, чем с расстояния — нетёсаные брёвна, оплывший вал, да явно угадывающиеся арбалеты в щелях нависших над воротами бойниц.

— Его милость барон де Бреге вас привечает, — продолжил всё тот же бесплотный голос. — Твоя милость с товарищами пусть проезжают, троим добрым путникам место найдётся.

— Нас четверо, — отозвался Бальдер, не трогаясь с места.

— Смерд в поле переночует, — ответствовал голос. — Грязерылых пускать не велено.

— Он нас проводил, — не уступал Бальдер. — Грешно не пустить человека на ночлег в такое время.

— Отмолю, — фыркнуло из сторожки. — Только твоя милость с товарищами.

— А что если, — усмехнулся Бальдер, — я бы и его назвал не провожатым, а товарищем?

— Бросай, твоя милость, — откликнулся голос. — Этого как ни назови — сразу местного видно. У них тут у всех хари будто с псиной из одного помёта.

Бальдер удовлетворённо кивнул и махнул рукой в знак согласия. Что ж, баронские дружинники и впрямь службой не пренебрегают. Полезно знать.

Невысокие створки — в самый раз проскакать конному, чтоб мозги на притолоке не оставить — распахнулись, позволяя короткой кавалькаде прогарцевать через мост по одному в ряд. Створки тут же сомкнулись за спиной последнего всадника, и тяжёлый брус лёг в упоры засова с надёжным деревянным стуком.

***

Храмовник?! Создатель милостивый, храмовник! Этого только не хватало. На самый что ни на есть грёбаный край света сбежал — но нет, и тут ведь...

Ну, спокойней. Успокойся и подумай. То, что он здесь появился — ещё не знает, что по твою душу.

Да-да. Само собой. Что с того, что сюда вдруг заявился храмовник со свитой. У нас тут путешественников пятачок за пучок — дорожка-то торная, жизнь бьёт ключом, просто центр, мать её, торговли...

Ну! Соберись, тряпка! Пустоши — место дикое. Может, за каким-нибудь хасиндским шаманом. Может, на демона охотится. Как бы то ни было, паниковать толку нет. Наблюдай. Думай. Понимай. И прекрати, наконец, трястись!

Эдгар медленно выдохнул и подождал несколько мгновений, пытаясь успокоить стук разошедшегося сердца. Говорят, в Круге преподают всякие медитативные техники — очистить разум, расслабить тело, всё прочее. Ему бы не помешало.

Что-то ткнулось ему в ногу. Эдгар вздрогнул и опустил взгляд, но, завидев источник беспокойства, расслабился. Тибо — явно недовольный, что хозяин мешкает, прежде, чем вести его на ужин — напоминал о своих нуждах, прилежно слюнявя штанину. Эдгар невольно усмехнулся и почесал лохматую рыжую голову, едва достававшую ему до колена. Пёс, умильно сверкая глазами, не преминул лизнуть хозяйскую ладонь. Знакомое шершавое прикосновение успокаивало.

Ну вот. Так-то лучше. Тридцать лет как-то справлялись — значит, и сегодня как-нибудь выберемся. Думай. Понимай. Понимание — это власть.
Торопливо вытерев ладонь о штаны, он потряс головой, взъерошил волосы, и, постаравшись принять в меру рассеянный мир, подобающий книжнику чуть не от мира сего, зашагал к трапезной.

Несмотря даже на новоприбывших, обширная комната смотрелась пустовато. Как ни крути, трое путников — не то же, что три дюжины дружинников и челядинцев. Не то чтобы обычный гомон был ему сильно по сердцу, но в нём хоть затеряться было бы легче. Ну да ничего, завтра должны вернуться, как закончат хасиндов гонять.

— Эдгар, мой лекарь, — пророкотал барон со своего со своего высокого кресла посреди стола. От взгляда Эдгара не укрылось, как при лове «лекарь» де Бреге чуть поджал губы. Скверно — ну что же, господское неудовольствие сейчас не самая большая из проблем.

Гость смерил его спокойным, проницательным взглядом, на который Эдгар ответил сдержанным полупоклоном. Какие бы там способности ни были у храмовников, он по опыту знал — нюхом они магов не чуют. Значит, достаточно самому не сплоховать.

— Бальдер ван Шверхорст, рыцарь Церкви, — кивнул в ответ храмовник. В отличие от жилистого, узкоплечего барона, его плечистой фигуре звучный голос подходил как нельзя лучше. — Не ожидал встретить здесь учёного человека.

— Мы ищем крупицы мудрости там, где Создателю угодно их послать, — пробормотал Эдгар, надеясь, что выдержал правильный градус смущения перед важным гостем, почтившим своим вниманием их глушь.

— Поистине так, — согласился рыцарь, не своя с него глаз. — Но порой поиски мудрости могут завести в глубины, покуда не озарённые светом Создателя.

— Я лишь пытаюсь помочь страждущим по мере своих слабых сил, — сдержанно отозвался Эдгар, проходя к своему месту.

— Однако же его милость барон упомянул, что вы интересуетесь не только лекарскими искусствами, — невзначай проронил храмовник в тот самый момент, когда зад Эдгара коснулся лавки.

Если он невольно дёрнулся, оставалось надеяться, что это спишут на то, что Тибо толкнул его под колено. Неужто барон?.. Но нет, с какой стати ему самому признаваться, что укрывает отступника? Или терпение всё-таки лопнуло и...

Эдгар медленно, подчёркнуто спокойно поднял голову, и устремил на гостя в меру недоумевающий взгляд.

— Ваши изыскания в словесности, — пояснил Бальдер после немного затянувшейся паузы.

— Его милость слишком добр, — слабо улыбнулся Эдгар. — Мне всего лишь довелось ввернуть удачную цитату. То, что его милость принял соответствующее решение, говорит больше о его рассудительности, чем о моей учёности.

— И всё же, — безмятежно продолжал гнуть своё Бальдер, — не всякая цитата способна убедить почтенного владетеля, — храмовник почтительно склонил голову в направлении хозяина, и тот поднял в ответ костяной кубок, — в вопросе настолько важном, как псовая свора. Признаю, я заинтригован.

Эдгар покосился на барона. Тот прихлёбывал из кубка, пряча в усах жёсткую усмешку — ему явно нравилось наблюдать, как Бальдер тянет из лекаря жилы. Чему удивляться — последние недели он только что желчью не плюётся.

Вопросы псовой своры, значит? Ну что же, уж лучше об этом, чем о магах-отступниках. Так и быть, развлечём вас, мессир храмовник.

— Само собой, — кивнул он. — В «Песни о Каленхаде» Тиллер и Шайна говорят своему королю: «Мы — твои ферелденские псы». Брат Оливье Оствикский, памятуя о том, что порода мабари малоизвестна за пределами страны, принял разумное решение перевести это как «мы — твои самые верные слуги». Я лишь заметил, что, раз верность здешних псов нашла дорогу даже в песни о королях, может иметь смысл завести свору из них, а не привозить орлесианских волкодавов издалека.

— Любопытно. — Храмовник склонил голову набок, и его взгляд внезапно сделался оценивающим. — Однако же брат Доминик из Сарнии упоминает ферелденскую поговорку «Доверяй свои мысли только своей подушке и своему мабари» и указывает, что эта сцена происходит вскоре после отступничества Алденона. В этом свете, настаивает учёный муж, «Мы — твои ферелденские псы» следует понимать как «Мы — твои самые доверенные советники».

Эдгар почтительно поднял свою кружку, стараясь не подать виду, как неуютно у него засосало под ложечкой. Мало с него храмовника, так он ещё и умён, сукин сын!

— Могу только подивиться тому, что ваша милость сочла нужным поинтересоваться моими соображениями. Я не знал, что в вашем почтенном ордене уделяют такое книжной премудрости.

— Многие думают, что орденских братьев обучают владению оружием, но не знаниям мудрецов, — отозвался храмовник. — Для некоторых эта ошибка становится последней.

В словах не слышалось угрозы — напротив, Бальдер произнёс их тем же безмятежным тоном застольной беседы, что и прежде — но Эдгар не мог отделаться от впечатления, что в трапезной резко похолодало.

Храмовник разлепил было губы, явно желая продолжить разговор — но, скользнув взором по дальнему входу, прервался и с готовностью поднялся на ноги. Проследив направление его взгляда, Эдгар поспешил встать и сам. Последним и не торопясь — положение хозяина давало право и на то, и на другое — выпрямился барон.

Леди Гвендолин окинула собравшихся взором и исполнила книксен. Эдгару показалось, что, когда бледно-голубые глаза скользнули по его лицу, в них промелькнула искорка благодарности. Впрочем, даже не будь это игрой воображения, её можно было бы понять — в каком-то смысле они оба были заложниками желаний барона.

— Моя супруга, леди Гвендолин, — коротко произнёс де Бреге, сдержанным жестом приглашая жену на положенное ей место одесную правителя.
Эдгар неслышно выдохнул, благодаря своевременное появление баронессы за передышку. С появлением хозяйки орлесианский этикет разрешал, наконец, приступить к трапезе. Может, хоть пища храмовника отвлечёт — как ни крути, неучтиво говорить с набитым ртом. Надежда так себе, но нищим выбирать не приходится.

— Тибо! — тихо позвал Эдгар, опуская под стол обглоданную кость. Питомец тут же откликнулся знакомым шершаво-мокрым прикосновением — а наткнувшись на протянутую снедь, немедленно принялся с упоением её разгрызать. Ну, хоть кому-то на нынешнем ужине хорошо.

— Почтенный Эдгар! — донеслось до него из-за господского стола. Бальдер глядел на него всё тем же взглядом, беззаботно-весёлым на поверхности и абсолютно непроницаемым в глубине. — Я не чаял встретить учёного мужа в такой глуши, но оттого лишь слаще застольная беседа! Поговорим же ещё... о ферелденских псах.

***

Эдгар резко выдохнул и распахнул глаза. Обрывки прерванного сна уже скрывались за границы сознания — даже при всём желании не получилось бы воскресить в памяти что-то, кроме сумбурных картин бегства и паники. Оставалось только ощущение глубокого, первобытного стража — противного и липкого, как промокшая от пота простыня.

Казалось бы, таких причин паниковать не было. Если верить Бальдеру, всё-таки разговорившемуся к середине трапезы, он прибыл охотиться за Зверем. До Эдгара доходили слухи о чудовищном псе — то ли воплотившемся демоне, то ли спятившем хасиндском шамане — не первый месяц наводившем ужас на округу. Сверх этого он не знал ничего — вот уж впору порадоваться, что барон держит его взаперти! — о чём со всей готовностью и сообщил храмовнику.

Тот, однако же, не отставал, и до самого конца ужина продолжал забрасывать его вопросами, иной раз имеющими самое косвенное отношение к псам, демоническим или обычным. Бальдер с подручными устроился ночевать прямо за стеной от трапезной — там, где обычно спали дружинники — так что, направляясь в свою комнатушку в дальнем крыле господского дома, Эдгар невольно испытывал облегчение. Последнее, однако, оказалось недолговечным — как он ни убеждал себя выспаться, повторяя, что от тяжёлой головы проку не будет, сон толком не шёл. Когда же всё-таки удавалось забываться, успокоение не приходило — напряжённые раздумья сменялись кошмарами, в которых он мог даже меньше, чем наяву. Трудно было сказать, сколько времени он провёл, ворочаясь, засыпая, и просыпаясь — но, судя по тёмной полоске неба, виднеющейся в узкое окно, ночь и не думала заканчиваться.

Впрочем, даже если Бальдер и впрямь явился не по его душу, это было не единственной проблемой. Он уже испробовал все известные ему средства — не то чтобы, впрочем, их было много — а результата так и не предвиделось. Теперь он просто тянул время, но барон терял терпение, и Эдгар не знал, сколько ещё времени получится заговаривать ему зубы. Инстинкт выживания, отточенный десятилетиями, на протяжении которых он скрывался от Церкви, настоятельно требовал уносить ноги не сегодня-завтра — но бежать одному, пешему, по здешним пустым равнинам, пытаясь не попасться ни налётчикам-хасиндам, ни дружинникам де Бреге...

Из дальнего угла, где он хранил лекарские припасы и инструменты другого своего ремесла, послышался шорох. Рассеянный спросонья, но всё ещё напряжённый после недавнего сна, Эдгар навострил уши. Ах да, опять этот возится. Надо будет поменять солому в его ящике — а то взял же моду громоздиться на тюк с эльфийским корнем, так все лекарственные травы псиной пропахнут.

— Тибо, — позвал Эдгар, свесив руку с кровати. Любимцу потребовалось больше обычного времени, чтобы отреагировать — видно, не ему одному не хотелось подниматься с налёжанного места — но спустя несколько мгновений по ладони прошёлся тёплый, шершавый язык, и Эдгар, немного успокоенный знакомым прикосновением, вновь провалился в неверное забытьё.

***

Она лежала на расстоянии вытянутой руки. Безмолвная и безучастная, как мраморное надгробие в родовом склепе её отца. Неподвижная, дышащая спокойно и ровно, не дающая о себе знать ни единым жестом — и, как ему было прекрасно известно, бодрствующая.
Как же он её ненавидел.

Он был готов, что его владение окажется жалкой дырой на краю света — в конце концов, какое ещё приданое дадут за восьмой дочерью? Был готов, что новоявленная высокородная родня вечно будет смотреть свысока на безземельного рыцаря, выбившегося в бароны только по капризу покойного графа. Но чего он ну предвидел, к чему не мог подготовиться — это к тому, что жена окажется такой же бесплодной и бесполезной, как доставшийся ему клок земли.

Он ненавидел это белое тело, узкобёдрое и плоскогрудое, остававшееся таким же холодным и неподвижным, даже когда он овладевал им. Ненавидел бледное, правильное лицо, с которого никогда не сходило выражение благочестиво-безучастной покорности. Ненавидел пустой взгляд, которым она смотрела на всё окружающее. Но больше всего — эту никчёмную, ни на что не годную утробу.

Было время, он рассчитывал на лекаришку. Не травами, так колдовством; да чем угодно, лишь бы заставить её наконец понести. Однако месяцы шли, тот продолжал твердить, что нельзя слишком сильно торопить природу, и ему всё сильнее начинало казаться, что тот лишь заговаривает ему зубы. Конечно, он на все лады клялся, когда дружинники впервые его приволокли — но ведь и не такое наобещаешь, когда твоя отступничья шея не хочет спознаться с топором. Он уже не единожды порывался отправить лживого поганца в расход, но всякий удерживала смутная надежда, что что-то ещё может получиться.

А сейчас хочешь — не хочешь, а придётся повременить. Принесла же нелёгкая этого храмовника! Получив послание, он тут же отправил дружину прочёсывать окрестности —если не прикончить самого Зверя, так хоть оттяпать башку какому-нибудь одичавшему мабари покрупнее да предъявить её, чтобы незваный гость с чистой совестью отправился восвояси. Но храмовник, сволочь, нагрянул скорее ожидаемого, а у него ни тебя трофея, которым можно отделаться, ни даже большей части дружины под рукой. Не хватало ещё, чтобы неварранский гадёныш прознал, что он укрывает мага — тут уж и баронская голова полетит.

Ох, как жёнушкина родня заквохчет — пригрел, дескать, покойный граф змея на груди. Высокомерие, ощущение главенства, впитанная с материнским молоком убеждённость в своём превосходстве — да, весь их поганый род таков. Возможно, это он ненавидел даже больше её бесплодия. Она никогда не давала о себе знать, если он того не желал, ни единым звуком ему не перечила, ни разу не изменила своей всегдашней почтительности — и это безропотная покорность доводила его до бешенства. Она будто издевалась над ним своей беспрекословной послушностью; будто всем своим видом хотела показать, что ни супружеская, ни господская власть никогда не поставит безземельного выскочку выше благородной леди из её паскудного выводка — и уж точно никогда не позволит ей родить от него наследника...

— Супруг мой, — равнодушно послышалось с соседней подушки. Голос был таким же бесцветным, как её блеклые, почти мышастые волосы.

— Ступай, — коротко ответил он.

Какое-то время назад проезжий миссионер посоветовал еженедельные полнощные бдения. Возлагать на это большие надежды не приходилось, но время больших надежд давно прошло. Теперь каждую седмицу она — неизменно испросив его позволения — поднималась с постели, набрасывала длинный шерстяной плащ поверх ночной сорочки, покидала господский дом, пересекала замковый двор и до рассвета читала молитвы и била земные поклоны в часовне.

По крайней мере, так подразумевалось. С этой суки ведь станется... И правда, сегодня за ужином — по своему мужу и господину едва взглядом скользнула, а на лекаришку-то смотрела со щенячьим просто обожанием! То-то храмовник всю трапезу усмешку в усах прятал. Неужто и впрямь?..
Пальцы невольно скрючились под тонким одеялом. Захотелось притиснуть её к стене, обхватить цыплячью шею, и медленно, капля по капле, глядя в ненавистные глаза, выдавить из неё жизнь — к демону и наследника, и всё!.. Но нет. Нельзя. Храмовник может что-то заподозрить и весть разнести — а без поддержки её поганой родни он долго здесь не усидит. Да и лекаришка — кто знает, какие у него ещё припасены колдовские трюки. Нужно быть готовым, нужно всё просчитать, и только тогда...

Старые петли скрипнули, и он невольно покосился в сторону прохода, в темноте котором уже растворялась, как и всегда безмолвная, тощая фигура в длинном шерстяном плаще.

Создатель милостивый, ниспошли терпения!

***

— Да что ты нынче как сам не свой, — недовольно пробормотал Проспер, в очередной дёргая за поводок.

Мабари взглянул на него — дружинник готов был поклясться, что с укоризной — повернулся обратно и нехотя двинулся дальше по боевому ходу. Проспер сквозь зубы процедил словечко-другое и последовал за псом, не забывая поглядывать в бойницы. Не то чтоб безлунную, хоть глаз выколи, ночь можно было многое разглядеть, но расслабляться не след.

На слух полагаться тоже было не с руки — ледяной южный ветер, задувавший в машикули, с пронзительным свистом проносился мимо ушей и пробирал даже сквозь плотный гамбезон. Что ж, вот для таких случаев и велено на ночь брать на стены собак. Скажи ему кто про такое во время службы в Джейдере, он бы первый рассказчика на смех поднял — но после того, как полтора месяца назад псы подняли вой, предупредив о едва не прозёванном хасиндском набеге, было уже не до смеха. Теперь ночная стража не поднималась на боевой ход без хотя бы одного мабари — и хотя повторного случая проверить их способности пока не было, иметь рядом здоровую псину было всё-таки спокойней.

Разумеется, если она не...

— Да что с тобой опять! — раздражённо выдохнул Проспер, натолкнувшись на снова остановившего пса.

Стража ему выдалась та ещё — мало чернильной темноты да проклятого ветра, так ещё кобель, обычно покладистый, нынче чудил на каждом шагу. Уже пару раз приходилось подталкивать его древком копья, на что тот — тоже малость странно — реагировал без обычного ворчания, будто целом сосредоточившись на чём-то другом. Вот и сейчас крупный гладкошёрстный пёс наклонил голову, и небольшие, но торчком стоящие уши явно прислушивались к чему-то кроме завываний ветра.

Проспер отступил на полшага в сторону, и, не высовываясь, повнимательней воззрился в щель бойницы. Ничего — только невысокая жухлая травка слегка колыхалась под порывами ветра.

— Давай уже, без тебя тошно, — пробормотал он и ещё раз подтолкнул пса древком. — А ещё говорят, что мабари умнее людей.

Кобель вскинул морду, будто обидевшись на упрёк, и тут же ринулся вперёд, дёрнув поводок так, что тут едва не выскользнул из рук. Проспер успел сделать шаг и упереться копьём, и только потому устоял на ногах. Мабари, остановленный натянувшимся ремешком, обернулся и просительно заскулил.

А вот это уже что-то новенькое. За время долгих ночных бдений Проспер с молодым, но толковым кобелём научились неплохо друг друга понимать. Скулёж не имел ничего общего с тревожным воем, которым мабари оповещали об опасности — скорее, так пёс себя вёл, когда учуял и хотел показать что-то важное. Проспер бросил ещё один взгляд в бойницу, убедившись, что снаружи никакой опасности не предвиделось. Что ж, была не была — если он что важное прозевает, барон ведь голову снимет.

Мабари, обрадованный согласием хозяина, кинулся вперёд, заставляя ремень поводка врезаться в ладонь даже через рукавицу. Что бы его ни интересовало, находилось это не на стенах. Псина сноровисто сбежала вниз по бревенчатой лестнице, ринулась через внутренний двор, увлекая Проспера за собой, миновала господский дом и часовню и остановилась, внимательно глядя на дружинника.

— Какого... — выдавил Проспер, абсолютно не понимая происходящего.

Проклятый кобель притащил его прямиком к выгребной яме. Внезапно боевой ход, продуваемый хоть и ледяным, но свежим ветром показался не таким уж плохим вариантом. Пёс внимательно на него посмотрел, будто желая что-то сказать, но готовность внимать собачьим откровениям иссякала так же быстро, как и пригодный для дыхания воздух.

— Ну нет, — раздражённо сплюнул Проспер, когда мабари снова попробовал двинуться вперёд. — Хватит с меня твоих... Проклятье, да что тебе, моча в голову ударила?

Проспер невольно поднял руку к лицу, будто пытаясь отмахнуться от зловония. Мабари только этого и ждал. Резко дёрнувшись вперёд, пёс вырвал конец поводка из задубевших от холода пальцев и тот, извиваясь змеей в утоптанной травке, исчез вслед за кобелём в беспросветно тёмном углу между стеной и нужником.

— Да что за!.. — в сердцах выдохнул Проспер. Видит Создатель, с собаками он всегда предпочитал ладить лаской, но этого было бы неплохо и плетью выходить. Бормоча под нос все приходившие на ум ругательства, он двинулся вперёд, нащупывая дорогу древком — не хватало ещё посередь ночи сверзиться в отхожую яму.

Не было ни звука, ни даже краем глаза уловленного движения — только ощущение сместившегося воздуха, враз поднявшее дыбом волосы на затылке. Тренированное тело отреагировало мгновенно — Проспер крутнулся вокруг своей оси, припадая на колено, чтобы уйти от удара, и одновременно отводя копьё.

Он успел повернуться почти наполовину, но и этого времени хватило, чтобы понять: мабари, беззвучно забившийся в тёмный угол близ отхожей ямы, где его нельзя было ни разглядеть, ни учуять, был и в самом деле намного умней человека.

***

Эдгар ещё немного поворочался под одеялом, пытаясь найти более удобное положение. Вылезать с мало-мальски нагретого места на воздух, прохладу которого он чувствовал лицом, категорически не хотелось, но зов природы и не думал ослабевать. Он ещё раз перевернулся, уже понимая, что лишь оттягивает неизбежное, раздражённо крякнул, сел, и потянулся под кровать в поисках ночного горшка.

По крайней мере, в этот раз он проснулся не из-за кошмара. Хоть какое-то разнообразие.

Правая ступня опустилась на... ну конечно. Опять Тибо свою шерсть повсюду разбрасывает. Ну да и ладно, на самом деле. Пальцы торопливо сдёрнули крышку — стоило сесть, как выяснилось, что с решением он колебался слишком долго — и немелодичное журчание слилось с удовлетворённым выдохом.

Пока он облегчал душу, какая-то маленькая мысль продолжала упрямо колупаться на задворках сознания. Что-то насчёт... Тибо? Ах да, Тибо. Что там? Тибо последнее время нездоровилось, и после ужина он отвёл его на псарню. Он сам видел, как псарь закрыл за ним дверь. Тибо не было и не могло здесь быть, когда...

Оловянная крышка с дребезгом покатилась по полу. Повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, Эдгар протолкнул через себя крупицу энергии, вкинул ладонь и зажёг в ней неяркий огонёк.

Клок шерсти на полу был угольно-чёрным.

Эдгар вскочил с тюфяка как ошпаренный, прижался спиной к стене и ошарашенно огляделся по сторонам. Никого. Ни под окном, ни в дверях, ни даже — пришлось малость пересилить себя, чтобы опуститься на колени и заглянуть — под кроватью. В дальнем углу, где в кажущемся беспорядке валялись его лекарские и колдовские припасы, почудилась какая-то незнакомая форма — но нет, это были лишь полупустые мешки с травами. Что бы ни произошло, сейчас он в комнате был один.

Сердце, едва успокоившееся после недавние кошмаров, снова гулко билось о рёбра так, что было едва слышно собственные мысли. Что это... Как они... Эдгар закрыл глаза, судорожно выдохнул, и потянулся мыслью к несложным, но многократно повторённым магическим узорам на пороге его каморки.

Первой и главной причиной, по которой барон оставил его при себе, была леди Гвендолин, но де Бреге быстро рассудил, что, раз уж завёлся маг на хозяйстве, не грех использовать его и иначе. Когда участились набеги хасиндов, он потребовал, чтоб Эдгар наложил на замок какие-нибудь защитные чары. По этой части он мастером не был, но на то, чтобы создать несколько отталкивающих печатей — в воротах, под порогом большинства построек на внутреннем дворе и у входа в башню — его хватило. Теперь достаточно было одной мысли — и, конечно, немалого магического усилия — чтобы активировать любую из них, после чего в каждом здании можно было обороняться подолгу. Втайне от барона — как уж иначе, если тот, при его-то подозрительности, даже дверь в каморку запретил поставить — он начертил такую же и на своём пороге. По мере того, как барон становился всё желчней, а живот леди Гвендолин оставался таким же плоским, Эдгар взял за привычку активировать свою печать на ночь.

Она и теперь пульсировала энергией — точно такая, какой он её оставил прежде, чем забраться в постель. Ни одна линия, ни одна руна не были нарушены. Но что если...

Взор метнулся к дальнему углу, нарочито заваленному мешками с травами. Наложить отталкивающую печать — дело нетрудное, но вот для того, чтобы она не рассеялась через минуту-другую, а оставалась на месте, в любой момент готовая к активации, придётся попотеть. Нужен якорь — печать, что объединит все прочие в одну карту и привяжет к ней какого-нибудь мелкого духа, чтобы тот непрерывно проводил энергию Тени. Учитывая, с каким доверием к нему относился барон, размещать её где-то кроме собственной спальни было бы верхом глупости — а во избежание вопросов, отведённый ей угол оставался завален веским лекарским скарбом.

Эдгар потянулся разумом к якорной печати. Обычному человеку, будь он вообще способен её разглядеть, она показалась бы хаотичным, пусть и по-своему красивым переплетением мерцающих линий, но для чародейского восприятия была кристально ясна. Руна за руной, линия за линией, он перебрал её хитросплетения. Нет, и она была цела — он всё ещё чувствовал сопротивляющееся присутствие привязанного духа, да и карта перекрывающих замок печатей оставалась неизменной.

Заклятья были в полном порядке. Эдгар знал: они не впустили бы внутрь ни человека, ни демона. Значит...

Он открыл глаза и уже человеческим взглядом воззрился на лежащий на полу клок чёрной шерсти. На животных его печати не были рассчитаны — больно сложный получался узор, да и не хотелось бы, чтоб решившего прогуляться до ветру Тибо размазало по стене. Значит, это был зверь? По спине побежали мурашки, когда Эдгар вспомнил прикосновение шершавого языка, тогда казавшееся знакомым. Пёс?

Но как? Ферелденские легенды рассказывали, конечно, что мабари умнее большинства людей, но Эдгар сомневался, чтобы пёс решил наведаться к нему по собственному почину. Значит, кто-то его послал?.. Храмовник? Но нет, у него с собой не было собак, да и к чему ему такие сложности... Де Бреге? Есть в баронской своре чёрные мабари?

И главное — почему... так? Конечно, если ты подозреваешь, что твоя жертва — маг, имеет смысл пустить вперёд пса, чтоб тот принял на себя все колдовские ловушки. Но если ты видишь, что он прошёл внутрь беспрепятственно — почему не идёшь сам, чтобы закончить дело? Зачем?..
Эдгар плотно зажмурился, потряс головой, снова распахнул глаза — и только тогда заметил, что всё ещё держит в правой руке сгусток колдовского света — на виду у всякого, кому только случится заглянуть в коридор господского дома.

Неслышно выругавшись, он торопливо притушил огонёк. Зачем? Да вот за этим дурья твоя голова! Чтоб ты запаниковал и натворил глупостей! Барону шум не нужен, особенно когда храмовник под боком — а то начнутся ещё вопросы, откуда это под его крышей маг без аккредитации Круга. Нет, он хочет, чтобы ты, не помня себя от страха, высигнул из окна, сбежал в пустоши — а там уж его дружинники тебя без лишнего шума прищучат.

Эдгар сжал зубы, заставляя себя дышать размеренно и ровно. Думай. Понимай. Понимание — это власть.

Ясно, что мабари в его спальню мог подослать только де Бреге. Значит, барон решил от него избавиться. Почему? Неважно, уже неважно. Ясно и то, что он хочет сохранить всё в тайне от храмовника — иначе не мудрствовал бы так. Бежать одному — бред, догонят и изрубят. Значит, надо держаться Бальдера — желательно, набиться к нему в спутники. Тот, помнится, высказывал немалый интерес к его знаниям насчёт ферелденской истории, можно на этом сыграть, да и барон вряд ли рискнёт отказать именитому гостю...

Эдгар истерично хохотнул. Дожили — ищем спасения у храмовника. Ну да ладно. Сейчас главная забота — свою шкуру от барона уберечь, о прочем будем думать потом. Где там Бальдер ночевал, в дружинном доме?

Сборы не заняли много времени — при его-то жизни, Эдгар привык быть лёгок на подъём. Рассудок твердил, что раз барон не рискнул убить его в собственной спальне несколько часов назад, то вряд ли попробует и теперь, но чувства настоятельно требовали поскорее оказаться радом с единственными неподвластными де Бреге вооружёнными людьми, и в этот раз он склонен был согласиться. Уже стоя лицом к двери, Эдгар на мгновение задумался, не стоит ли, в качестве прощального подарка, разрушить якорную печать, но решил обойтись — если всё-таки придётся делать ноги, возможность перекрыть замковые ворога у себя за спиной будет нелишней.

Он так и не оглянулся назад, чтобы людским, а не чародейским взором осмотреть дальний угол, где тюки с эльфийским корнем, эмбриумом и кровавым лотосом были аккуратно раздвинуты в стороны, открывая ничем на первый взгляд не примечательный участок дощатого пола.

***

— А теперь без глупостей — вперёд, — прошептал у его ухо незнакомый голос с неясным иностранным акцентом. — Молча.

Эдгар осторожно кивнул, чувствуя лезвие у горла. Кто бы ни подстерегал его у выхода из господского дома, своё дело он знал. Приставь он остриё к спине, к рёбрам — можно было бы попытаться отбросить его заклинанием, но при таком раскладе только сам себе глотку вскроешь.

Долго гадать, кто это был, не пришлось. Подталкивая в спину, его обвели вокруг господского дома, мимо пары хозяйственных построек к притулившейся почти у самой стен бревенчатой часовенке. Лицом к часовне и спиной к нему, укрытый плащом с изображением пылающего меча, стоял Бальдер ван Шверхорст.

Конвоир — должно быть один из оруженосцев храмовника — убрал нож от горла и силой толкнул его вперёд. Не успев переставить ногу, Эдгар бухнулся на колени рядом с храмовником.

— Не желаете ничего сказать по этому поводу? — поинтересовался тот.

Эдгар заморгал, пытаясь прочистить слезящиеся от ветра глаза. Пальцами было бы надёжней, но он не рисковал поднимать руки, когда слева стоял храмовник, а за спиной — его оруженосец. Расплывчатое белое пятно у ног Бальдера начало приобретать более чёткие очертания.

С неестественно вывернутой шеей и до странного безмятежным выражением на бледном лице, в разметавшейся ночной сорочке под шерстяным плащом перед ним лежала леди Гвендолин.

Позабыв о стоящем сзади конвоире, Эдгар вскинул руку ко рту, судорожно хватая холодный воздух губами. Он хотел бы сказать, пусть даже и только самому себе, что его потрясла гибель единственного человека, что во всём этом проклятом месте относился к нему хоть с толикой теплоты — но и сам знал, что это было ложью. Единственное, о чём он мог думать — исчезла последняя причина, по которой он нужен был барону живым.

— Ну так что же? — всё так же бесстрастно продолжил храмовник.

— Что здесь... Какого демона? — раздался другой голос. — Эдгар? Ты что ещё здесь делаешь?!

С той же стороны, откуда не так давно притолкал его оруженосец Бальдера, показался барон. Как и супруга, одет он был легко — только штаны и рубаха поверх исподнего — но, как бы спешно ни собирался, не забыл перепоясаться мечом. Бальдер, впрочем, явно ожидал и его.

— Превосходный вопрос, ваша милость, — кивнул он, всё ещё не поворачиваясь. — Такой, что может с таким же успехом быть адресован и вам.

— Да что вы себе... Не злоупотребляйте моим гостеприимством, сударь! — выплюнул де Бреге.

Баронская рука дёрнулась к рукояти меча, но тут, на дистанции чуть больше удара, из темноты беззвучно шагнул второй оруженосец Бальдера. В отличие от местного владетеля, в его позе не было угрозы — лишь левая рука небрежно придерживала ножны — но от взгляда де Бреге явно не ускользнуло, что гости, не в пример ему, были в боевом облачении.

— Что это значит? — повторил он, глядя на храмовника.

— Едва оказавшись внутри этого замка, я почувствовал надрыв Завесы, — размеренно продолжил Бальдер. — Недолго потребовалось, чтобы понять, что расположен он в господском доме. От моего внимания не укрылось, что, готовясь ко сну, ваша милость выпроводила оттуда всю челядь, кроме доверенного лекаря, и закрыла дверь изнутри. Значит, в ответе за это могли быть только трое. Мне оставалось лишь ждать, когда зло проявит себя, чтобы выявить виновного. Но чего я не ожидал — это того, что оба появятся в одном месте с разницей в считанные мгновения.

— Что за... — снова возмутился было барон, но тут же нахмурился. — Оба? Ты только что говорил — трое.

Эдгару не хотелось ещё раз смотреть на зрелище, открывшееся барону, когда Бальдер отступил в сторону. Вместо этого он вперился взглядом в лицо де Бреге, будто пытаясь прочитать в нём свою судьбу.

Что, если подумать, было недалеко от истины.

Барон с почти змеиным шипением вдохнул, будто втягивая в себя увиденное вместе с воздухом, после чего по очереди взглянул на Эдгара и Бальдера. Эдгар не знал, насколько умелым физиономистом был храмовник, но лично ему прочитать что-то в баронском взгляде казалось решительно невозможным.

— Нужно поднимать дружину, живо! — бросил де Бреге, поворачиваясь на каблуках.

Стоящий позади него оруженосец сделал полшага наперерез и медленно покачал головой.

— Отнюдь, — возразил Бальдер. — Кто бы из вас двоих ни был безумцем, привлекшим внимание демона, мне ни к чему, чтобы у него появилась вооружённая подмога. Тем более что, — спокойный взгляд перекочевал с барона на всё ещё коленопреклонённого Эдгара, — виновны могут быть оба.

— Много на себя берёшь, — прошипел барон.

— Не больше, чем требует долг, — строго отозвался Бальдер. — Если ваша милость непричастна к злодеянию, в ваших же интересах помочь делу Церкви — и прежде, чем вырвавшееся в мир зло успеет нанести новый удар. Так зачем...

Договорить ему не удалось — из дружинного дома донёсся грохот и отчаянный вопль. За ним последовал долгий, протяжный, вгрызающийся в уши вой. В нём не было ничего общего с тем, как мабари из баронской своры предупреждали об опасности — вместо предупреждения в хриплом завывании слышался вызов.

Эдгар невольно вздрогнул, да и барон, как не укрылось от его взгляда, тоже побледнел. Бальдер, однако же, оставался невозмутим. Обменявшись быстрыми взглядами с обоими оруженосцами, он коротко кивнул и снова взглянул на Эдгара и барона.

— Я не могу покарать невиновного и не подставлю спину злоумышленнику. Вы двое останетесь здесь. Если кто-то попытается бежать — я буду знать, что он чувствует за собой вину, и правосудие Церкви настигнет его повсюду.

Перспектива остаться наедине с бароном над трупом его жены вынудила-таки Эдгара подняться на ноги.

— Но... если... помочь! — заплетающимся языком выдавил он.

— Не думай, что мне нужна помощь, — откликнулся Бальдер, обнажая меч. — Это либо демон, либо маг-оборотень. Я учён одолевать обоих.

Эдгар открыл рот и тут же закрыл его.

— Много на себя берёшь, — повторил барон, то ли не в силах унять уязвлённое самолюбие, то ли всё ещё не отойдя от увиденного зрелища.

Не отвечая, Бальдер обменялся ещё парой взглядов с подручными и быстрым шагом двинулся к дружинному дому. Один из оруженосцев шёл спиной вперёд, ни на мгновение не выпуская Эдгара и барона из поля зрения. Самого Эдгара мало заботило его внимание — он, по мере сил незаметно, чтобы это нельзя было истолковать как попытку к бегству, пытался отодвинуться как можно дальше от барона.
Пересечь внутренний двор крохотного замка было недолго — но за это время из дружинного дома уже успело раздаваться ещё несколько отчаянных криков. Если это и смутило храмовника с подручными, виду они не подали — лишь сгрудились потесней и с мечами наготове ринулись внутрь. Стоило последней спине исчезнуть в проходе, как барон, до того пристально следивший за продвижением храмовника, выдохнул и обернулся к Эдгару.

— Ставь печать.

***

А она была быстрой, эта тварь. Куда быстрее тех, кого он одолевал до сих пор.

С болезненным криком Гаскар откатился в сторону. Бальдер крутнулся, вложив силу разворота в удар, и, кажется, достал кончиком меча промелькнувшую над оруженосцем исполинскую тень. Размен, однако же, вышел неравноценный — разорванная штанина Гаскара быстро намокала, и одного взгляда было ясно, чтобы понять, что тот скоро вытечет, как вспоротый бурдюк.

Неподалёку лежал неподвижный Сангвин — его тварь настигла, едва они ворвались внутрь. Вокруг, такие же изуродованные изломанные, валялись трупы полудюжины баронских дружинников. Бальдер не знал, успел ли кто-то из них схватиться за оружие, но они с Гаскаром всё же несколько раз задели тварь. Доносившееся из темноты дыхание было тяжёлым и хриплым, вырываясь из звериной груди почти с клёкотом.

Теперь оставался только он один — но тварь ошибается, если собирается торжествовать. Никогда не показывай всё, на что способен, в начале боя — так учили наставники в Вал Руайо. Одного только освящённого оружия оказалось недостаточно. Возможно, он переоценил себя, промешкал слишком долго — и он за это ответит, не скрывая вины. Но потом. Сейчас он покончит с этой тварью.

Клинок, уже мерцающий бледно-голубым, начал наливаться более ярким, почти кобальтово-синим свечением. Распространяющий вокруг ореол выхватывал из густой темноты опрокинутую мебель, разбросанную утварь, оторванные конечности.

Не всякий храмовник умеет полностью разорвать связь между Тенью и реальностью, и даже тренированному ветерану вроде Бальдера едва ли удастся проделать это больше одного раза за бой, но этого хватит. Должно хватить. Только подпустить эту тварь поближе...
Огромный чёрный пёс — почти по грудь ему в холке — шагнул навстречу. В глубоко посаженных глазах читался злой, отнюдь не животный ум. Как он и говорил. Либо демон, либо оборотень.

Пёс сделал ещё один маленький шаг и замер, будто подбираясь перед прыжком. Напряжённые мышцы Бальдера начали подрагивать — даже тренированному телу было непросто удерживать в себе столько нагнетённой силы. Не понадобится даже дотягиваться до врага мечом — когда он её выпустит, любые нити, что связывают реальность с Тенью в радиусе нескольких шагов, обрежет во мгновение ока. Если это демон — рассыплется прахом, когда воля Создателя изгонит его обратно в Тень. Если оборотень — вернётся к истинному человеческому облику, и тогда меч покончит с ним в два счёта.

Хриплое дыхание, вырывающееся из тяжко вздымающейся звериной груди, превратилось в низкий рык. Бальдер подобрался, перехватил рукоять меча обеими руками и чуть согнул колени, чтобы прочнее стоять на залитом кровью полу.

Тварь кинулась вперёд с почти невообразимой для её размера скоростью — но он был готов. Волна святой энергии вырвалась из его напряжённого тела, и он, не мешкая ни мгновения, взмахнул мечом по широкой дуге, вкладывая в удар всю силу.

Последнее что Бальдер ван Шверхорст успел понять, прежде чем могучие челюсти сомкнулись на его черепе — нечестивый зверь не был ни демоном, ни колдовским обличьем смертного мага.

***

Эдгар продолжал настороженно смотреть на барона. В его позе не было угрозы — напротив, после того, как Бальдер с товарищами вошли в дружинный дом, он ощутимо расслабился и даже убрал ладонь с рукояти меча. Да и голос его звучал до странного нормально и даже как-то... отрешённо?

— Что мешкаешь? — спокойно поинтересовался он. — Или на милость храмовника рассчитываешь?

Осторожно, чтобы хоть краем глаза держать барона в поле зрения, Эдгар покосился на его мёртвую жену. Де Бреге проследил направление его взгляда и усмехнулся.

— Понимаю. Думаешь, теперь ты мне без надобности, так что я с тебя шкуру сниму. Да вот только, — барон цокнул языком и обернулся на дружинный дом, откуда всё ещё слышались истошные вопли, — не в покойнице сейчас наши проблемы-то, а?

Эдгар тоже перевёл взгляд вслед за бароном.

— Кто бы там внутри ни победил, ты в проигрыше, — безжалостно продолжил барон. — Если бы ты думал, что сам с этой штукой можешь совладать, то не топтался бы тут. А коли храмовник выберется — он ведь в твоей комнате чародейское барахло найдёт, не в моей. Нет, приятель, тебе либо со мной, либо на плаху.

Барон повернулся и взглянул ему в лицо. Эдгар по-прежнему не могу прочитать ничего определённого в его глазах, но голос звучал всё так же — до странного — спокойно.

— Мы с тобой теперь в одной упряжке. Запрёмся в башне — твои заклятья, мой меч — глядишь, и отсидимся до солнца, а там и дружина подоспеет. Но и в твоих, и в моих интересах, чтобы оттуда, — барон махнул рукой в сторону грохота и криков, — не вышел ни храмовник, ни то, с чем он там воюет. Так что если хочешь жить — хватит сопли жевать!

Эдгар набрал полную грудь воздуха, пытаясь разобраться в происходящем прежде, чем покровитель потеряет терпение. Думай. Понимай. Понимание — это власть. Похоже, за происходящим всё же стоял не барон — если пустить ему в спальню пса он ещё мог, то жертвовать собственными воинами и до сих пор не понёсшей женой — едва ли. По всему выходило, что этой ночью в замке были вещи страшнее де Бреге.

Тень с готовностью отозвалась на его прикосновение. Позволить энергии перетечь в инертную печать, пока та не наполнится силой, было делом нескольких мгновений. Эдгар потянулся к ней разумом, убедился в прочности рун и, взглянув на барона, кивнул.

Тот одобрительно поджал губы и лёгкой трусцой припустил к башне. Эдгар по мере сил поспевал, хотя ступни, как назло, путались даже в невысокой траве. Какая-то крохотная частичка разума, словно пытаясь найти убежище от творящегося кругом в обыденных мыслях, праздно порадовалась, что ему хотя бы не приходилось придерживать длинные ножны, так и норовящие колотить его по ногам.

Доносящиеся из дружинного дома крики стихли, когда до башни оставалось несколько шагов. Замок, судя по звуку, провернулся не без труда, но дверь всё-таки распахнулась. Барон пропустил Эдгара вперёд, бросил ещё один взгляд на внутренний двор, и с видимым усилием закрыл дверь, тут же заложив её тяжёлым засовом.

Эдгар огляделся по сторонам. Не слишком широкая площадка, толстые стены с бойницами подошвенного боя, уходящая наверх лестница — узкая, чтоб нападающим не протиснуться больше одного в ряд. Он здесь не был с того самого времени, как накладывал печать...

Печать. Они должны укрываться здесь от неведомой напасти, а барон не попросил его активировать печать.

Эдгар резко обернулся. Де Бреге смотрел на него с неуютной улыбкой.

— И как она тебе? — вкрадчиво поинтересовался он.

Эдгар ошалело взглянул на барона. Кто — «она»? О чём вообще речь? Что тут...

Барон нагнул голову, не сводя с него глаз, и шагнул вперёд — плавным, стремительным движением воина. Ошарашенный происходящим, Эдгар не успел даже подготовить заклинание. Де Бреге не использовал меч, но хватило и костлявого баронского кулака, врезавшегося в живот. Эдгар чуть не сложился пополам, но тонкие сильные пальцы обхватили его горло и прижали к стене.

— Хороша? — продолжил барон. Голос оставался таким же спокойным, как и когда он убеждал укрыться в башне. — Горяча?

Он попробовал лягнуть де Бреге, но тот легко заблокировал удар, подставив колено, и сам саданул подошвой ботинка в ответ. Эдгару показалось, что его голень разлетелась на тысячу кусочков — но и это было не так важно в сравнении со всё сильнее стискивающими его горло костлявыми пальцами.

— Поделись, — шептал де Бреге. — Мне же хочется знать.

Теперь Эдгар мог читать в его глазах. И ему было страшнее, чем когда-либо за всю ночь.

Разум заволакивала пелена. Нет. Не сейчас. Он ещё может... Элементы простейшего заклинания складывались мучительно медленно, но барон, похоже, и вовсе забыл, что противостоит магу.

Волна чистой силы сорвалась с ладони Эдгара, сбив де Бреге с ног и впечатав его в дверь. Баронские ногти оставили царапины на его горле, но зато теперь он мог дышать — и жадно, хрипло принялся глотать воздух. Радоваться, однако же, было рано — барон, всё с тем же ненормальным блеском в глазах, уже поднимался на ноги.

Не разбирая дороги, Эдгар кинулся по лестнице вверх. Его не заботило, что он загонял себя в тупик — хотелось лишь увеличить расстояние между собой и обезумевшим покровителем. Второй этаж встретил его той же картиной, что и первый, разве что бойницы были чуть шире. Лестница уходила и дальше вверх, но её перекрывала очередная дверь — и поступь владельца единственного ключа уже доносилась снизу.

Повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, Эдгар кинулся к бойнице, что показалась ему пошире прочих. Ноги скользнули вперёд без особого труда, и даже поясницу удалось как-то пропихнуть — но рёбра уперлись в грубо обтёсанные доски и никак не хотели проходить.

— Не торопись, — как ни в чём не бывало продолжил барон, уже показавшийся на лестнице. — Мы ведь не всё ещё обсудили.

Эдгар удвоил усилия, но, как его ноги ни брыкались снаружи, протиснуться дальше так и не удавалось. Барон подчёркнуто неторопливо поднялся на второй этаж и опустился на корточки напротив, лицом к нему и спиной к лестнице.

— Ну так что же? — спросил он, почти сладострастно протягивая вперёд всё те же костлявые пальцы. — Как она тебе?

Собрав остатки магической силы, Эдгар без лишних раздумий метнул её прямо в безумные баронские глаза. Не было времени рассчитывать вектор и фокусировать удар — это было колдовство отчаяния, самый примитивный выброс энергии во все стороны. Де Бреге снесло как пушинку ветром — а Эдгар, отброшенный назад силой своего же заклинания, почувствовал, как доски сдирают кожу с рёбер, больно ударился выставленным локтем, и мгновением позже уже летел навстречу земле.

***

Холодно. Сыро. Это пол. Земляной пол. Он лежал лицом вниз на земляном полу. Почему?

Ах да. Лекаришка Эдгар, маленький сучёныш, сбросил его вниз по лестнице каким-то заклинанием. Ничего. Из башни дороги нет. Сейчас он поднимется, догонит его, прижмёт к стене и медленно, по крупице, глядя в глаза, выдавит из него жизнь.

Странно. Ноги не шевелились. Он готов был поклясться, что попробовал встать, но всё ещё лежал лицом вниз. Руки? Руки, кажется, шевелились. Ничего. Он просто устал. Он отдохнёт всего несколько мгновений, поднимется, а потому пойдёт и задушит поганого сучёныша, что вздумал наставить ему рога.

Во рту было мокро и кисло. Кровь. Он вывернул шею набок и сплюнул — но из-за того, что голова была так низко, вытолкнуть её далеко не получилось. Часть попала в нос, и он невольно закашлялся.

Слева послышался оглушительный грохот. Упала дверь? Нет, что за глупости. Он сам закрыл её на надёжный, тяжёлый засов. А ещё её защищает магическая печать. Нет. Стоп. Печать не активирована. Не активирована из-за этого маленького подонка, которого он сейчас пойдёт и задушит. Нужно только немного постараться и заставить ноги двигаться.

Тяжесть. Что-то тяжёлое наступило ему на спину, ещё сильнее вжимая лицом в землю. Нет. Это неправильно. Он сбросил бы его, обязательно сбросил бы. Если бы только не был таким уставшим. Если бы только мог двигать ногами.

Его шеи коснулось что-то твёрдое, острое, и немного влажное. Нет. Ему нельзя задерживаться. Он должен пойти и убить поганца Эдгара, потому что если он задушит его, глядя, как жизнь гаснет в его паскудных глазах, всё снова будет правильно.

Упёршиеся в шею зубы пропали, только для того, что вновь возникнуть ниже по спине — и на сей раз уже не исчезнуть.

Он не мог двинуть ногами. Он не мог перевернуться. Но он всё ещё мог кричать.

Один раз у него промелькнула мысль — не так ли это было для Гвендолин, когда огромная чёрная тень навалилась на неё сзади по пути в часовню?

Но только один раз.

***

Эдгар сильнее обхватил руками скрюченные колени, пытаясь сохранить хоть крупицу тепла. Небо уже бледнело, предвещая рассвет, но холод никуда не пропадал. Путевой камень, к которому он привалился спиной, прикрывал от пронзительного ветра, но и сам вытягивал тепло.

Он знал, что ему надо было идти дальше, но не мог заставить себя подняться. Он и так ковылял сколько мог — через внутренний двор, показавшийся ему немилосердно широким, по слабо утоптанной тропинке, которой не так давно прибыл храмовник и его товарищи, к невысоким холмам на краю долины. Он чувствовал, что ушёл недостаточно далеко, но, добравшись до этого камня, понял, что не может двигаться дальше. Болел ушибленный локоть. Болела нога, чуть не сломанная бароном а потом подвёрнутая при приземлении. Саднили ободранные рёбра.

Поднимайся, болван. Поднимайся же. Ты ведь лекарь. Иди, пока тепло в тебе есть. Дашь ноге закостенеть — потом и шагу не сделаешь.

— Скверное время, — прозвучал над ухом низкий гортанный голос.

Эдгар попытался всклочить, но нога подломилась, и, с болезненным стоном, он снова повалился на землю. Стоящий рядом человек — некрасивый, коротконогий, с гривой жёстких чёрных полос и неправильными чертами лица — будто и не обратил на него внимания.

— Земля сердится, — продолжил он. — Не одна напасть, так другая.

Эдгар потянулся за силой, но понял, что в активации печатей и попытках отбиться от барона израсходовал себя досуха. Он никогда не был могучим магом.

— Приходят южаки, — продолжал человек. — Они не знают языка этой земли, но умеют слушать — и потому им хватает ума уйти обратно в свои болота прежде, чем на них падёт ей гнев.

Эдгар сел и, превозмогая боль, принялся растирать ушибленную ногу. Ничего. Он выживал тридцать лет, не пропадёт и теперь.

— Приходят и другие, с запада, — не прекращал коротконогий, по-прежнему не глядя на Эдгара. — Они не знают языка этой земли и не умеют слушать. Они пытаются подчинить её, пустить в ней корни, сделать её своей — но не могут охватить её ни своими руками, ни тем более своим умом.

Ничего. Ничего. Может, это просто какой-то свихнувшийся пророк из разорённых местных вилланов. Оружия при нём не видно.
Ха! Оружия. Будто кому-то сейчас потребуется оружие, чтобы с ним справиться.

— Они не способны впустить в голову идею, что не укладывается в привычный им порядок вещей. — Голос становился грубее и резче. — Они живут в клетке своих представлений и не готовы выйти из неё даже перед лицом смерти. Но это — свободная земля, и те, кто привык к клеткам, не смогут в ней выжить.

Сильнее. Сильнее. Ты только что на ней шёл, значит, сухожилия и мышцы целы. Давай же. Давай!

— Столько предположений... — Голосу опускался ниже, почти превращаясь в урчание. — Сколько раздумий о людях, что умеют превращаться в псов. И ни единой мысли о том, что может быть наоборот.

Эдгар бросил растирать ногу, закрыл глаза и беззвучно заплакал. Тощие плечи судорожно тряслись, когда его обдало смрадным дыханием, и мокрый нос почти ласково ткнулся ему в лицо. Он нашёл понимание. В нём не было власти, но оттого оно лишь сильней вгрызалось в его душу тысячей маленьких зубов, лишь плотнее окутывало со всех сторон и доставало до самого нутра, отдавая холодным металлическим привкусом неизбежности.

«Мы — твои ферелденские псы».
Мы — твои самые страшные звери...

@темы: джен, Сатиналья по-неваррски, оригинальные

---

Сатиналья по-неваррски — Билет №5, «Тепло твоих рук»

[Weisshaupt Fortress]

Билет №5, тема 1

Билет №5, тема 1
1. Страж или Хоук или любой персонаж вспоминает свои потери, «Мы тащим на себе мертвецов…», A+
2. После смерти персонажу даётся шанс прожить жизнь заново, временная петля, все остальное на усмотрение автора.
3. Дориан, Железный бык, неудавшееся свидание, H+
4. Фенрис может входить в Тень во плоти и отправляется на поиски Хоука, A+
5. Флемет, Морриган, храмовники. «Когда храмовники за нею возвращались, она с улыбкой смотрела на меня и говорила, что веселье должно начаться вновь»

Название: «Тепло твоих рук»
Автор: некая Бругмансия
Пейринг/Персонажи: m!Инквизитор, m!Хоук
Категория:джен
Жанр: ангст
Рейтинг:PG-13
Размер: 507 слов
Примечание: Страж или Хоук или любой персонаж вспоминает свои потери, «Мы тащим на себе мертвецов…», A+

– Мы тащим на себе мертвецов… – бормочет Инквизитор, отхлебывая вино из бутылки.

Под ногами простирается пропасть, налетающий ветер грозит сбросить беспечного человека вниз, в эту снежную бездну. Но Инквизитор все равно сидит на зубце стены, свесив ноги, изрядно пьяный для того, чтобы не испытывать страха перед этой манящей пустотой.

– Да… Всех наших мертвецов. А они цепляются костлявыми руками, шепчут, обвиняют, что не уберегли, – Инквизитор пьяно хихикает. – Всегда удивлялся, почему мне так порой тяжело идти, словно на плечах висит пара мешков муки. Лекари говорят, что это переутомление, но это не так. Они же не видят, как на моей спине висит Родерик. И он со мной говорит, понимаешь? Говорит, что я мог бы попытаться спасти Миневу, если бы не стоял тогда как полный дурак.

Ветер воет словно бы сочувственно. Удивительно, но на этой стене нет ни одного дозорного, они все ходят там, по другим стенам, от факела к факелу, меряют шагами расстояние меж ними.

А здесь нет ни одного источника света, все выходы на стену завалены надежно, сюда попросту никто не проберется, кроме Инквизитора, который нашел путь по каменным насыпям, смог выбраться в щель на месте двери и теперь сидит и смотрит в зияющую бездну. С освещенных безопасных площадок не видна в темноте фигура в темных одеяниях – «Цветик мой, это называется «Ночь над Каленхадом» и очень вам идет» – прижавшаяся к зубцу стены.

– Я мог бы спасти многих в Убежище, понимаешь? Может, мне стоило потребовать от Лелианы каждодневные отчеты? Или стоило идти в Теринфаль и уговаривать там храмовников примкнуть ко мне? Нет-нет, я знаю, что надо было сделать. Надо было отправить в Теринфаль Каллена и Жозефину, они бы там всех уговорили, Каллен бы произнес речь, – Инквизитор прерывается на глоток вина. – Жозефина бы блеснула обаянием. И был бы у меня союз магов и храмовников. И Корифей побоялся бы напасть на Убежище.

Ветер усиливает давление, пытается мягко нажать на плечи и отправить вниз, в полет.

– А может, это не Родерик… Может, это кто-то их наших солдат, замерзших насмерть в переходе? Мне говорили об одном, он снял с себя плащ, рубашку и сапоги, отдал женщине с ребенком, оставил оружие у палатки и ушел в метель. Понимаешь? Он ушел подальше, чтобы никого не беспокоить хлопотами со своими похоронами, просто пропал. А женщина и ребенок пережили ночь под его плащом. И он обнимает меня за плечи, снежно-белый, в одних штанах, шепчет, что все в порядке, что так было надо. Я знаю, что он не может открыть глаза, потому что ресницы смерзлись. А он успокаивает меня, но он же солдат, он мускулистый, тяжелый. Мне трудно идти.

Бутылка выскальзывает из пальцев, летит вниз, пропадает в усиливающейся метели. Ветер внезапно отступает, когда на плечи Инквизитору ложатся руки. И низкий голос гудит ему в ухо:

– Пожалуй, я займу место твоей ноши навсегда. Не волнуйся, я буду легким. И никому больше не уступлю это место на твоей спине.

Инквизитор закрывает глаза, чувствует, как его тащат прочь от парапета, через те самые каменные насыпи, выволакивают на освещенную площадку, куда бегут дозорные, завидевшие Инквизитора. А еще он чувствует тепло рук на плечах. И знает, что обнимающего его Хоука эти самые дозорные не увидят.

@темы: м!Хоук, джен, м!Инквизитор, Сатиналья по-неваррски

---

Сатиналья по-неваррски — Билет №4, «Огненные зубки»

[Weisshaupt Fortress]

Билет №4, тема 4

Билет №4, тема 4
1. fem!Дориан становится магистром в Тевинтере, любая история или ситуация с этим связанная
2. Один из обитателей Скайхолда одержим, и Инквизиция не может понять, кто именно
3. AU. Страж оставляет в отряде и Логейна, и Алистера. Они пытаются убить друг друга разнообразными способами
4. Темная ночь, страшная ночь: пережить осаду Редклифа нечистью, можно герои ДАО, можно других персонажей
5. Малколм Хоук и Леандра родили еще одного ребенка, но что-то пошло не так
6. Уползти Андерса.


Название: «Огненные зубки»
Автор: некая Бругмансия
Пейринг/Персонажи: Оригинальные
Категория: джен
Жанр: хоррор
Рейтинг: R
Размер: 1126 слов
Краткое содержание: Не все жители в ночь нападения на Редклиф смогли укрыться в церкви

Предупреждение: открытый финал
Примечание: билет 4. Темная ночь, страшная ночь: пережить осаду Редклифа нечистью, можно герои ДАО, можно других персонажей

— Прячьтесь в церкви! Церковь укроет всех! — взывала посреди площади сестра Альма, уже изрядно сорвавшая голос криками. — Скорее, укрывайтесь в церкви.

Эрни слушал ее и усмехался. Церковь... Все соседи давно уже сбежали туда, поджав хвосты, как напуганные волками щенята. И его семейство тоже: двое сыновей, их жены, трое внуков. И никто из этих тварей не позаботился заглянуть сюда, в его закуток, помочь неходящему отцу перебраться в эту самую церковь. Рассчитывают избавиться от него, это уж точно. Потом вернутся, пережив ночь в безопасности, всплакнут, выкинут его убогую лежанку, заживут прежней жизнью уже без вечно всем недовольного и брюзжащего родителя. Что с того, что он охотой кормил когда-то всю семью, одним из лучших охотников Редклифа был, пока не попался тому медведю?

Если б только он сумел защититься хоть чем-нибудь, но его лук висел на дальней стороне хижины. Для обезножевшего Эрни — все равно что в замке эрла. Он мог бы сползти с кровати и поползти туда, попытаться достать лук и потом продать свою жизнь подороже, хоть на одно порождение тьмы обменяв ее. Но что толку, если ему не дотянуться с пола, а на ноги он встать не может вот уже пять лет как.

— Сучьи отродья, — пробормотал он, вспоминая сыновей.

По крайней мере эти сволочи заперли дверь, может, порождения тьмы окажутся так безмозглы, что не догадаются, что эта хлипкая деревянная перегородка отпирается? Эрни принялся шарить вокруг себя руками, рассчитывая найти хоть что-то, что может сойти за оружие. Под руку попалась ложка... Что ж, лучше, чем совсем ничего.

Голос сестры Альмы замолк, сменившись глухими отрывистыми командами и бряцанием оружия: солдаты готовились отстоять Редклиф. Все, кто хотел — или мог — уже собрались за надежными каменными стенами церкви, спрятались за ее тяжелыми дверями, бросив ради своих жизней его, Эрни. Может, соседи бросили и свою младшую дочку, деревенскую дурочку, вечно беспечно хихикающую — лишний рот, обуза для родителей. Наверняка где-то в деревенском доме прячется сейчас под стол и Кевин, девятый ребенок вечно беременной Мари, хорошо, если в одиночку. Война спишет все потери.

Раздался низкий гул, леденящий душу, потом сквозь щели в стенах в хижину проникли отсветы факелов. Ночь наступила. Порождения тьмы явились забирать жизни людей. Эрни подтянулся на руках повыше, сел, привалившись к перегородке спиной, покрепче стиснул ложку, напряженно всматриваясь в темноту около двери, где отчетливо слышалось царапание. Потом с тихим поскрипыванием дверь отворилась.

— Ну, иди сюда, — Эрни стиснул зубы.

Дверь закрылась. В темноте раздалось тихое то ли поскуливание то ли сопение. Эрни, конечно, в порождениях тьмы не разбирался, но вряд ли они могли издавать такие звуки.

— Эрни, — еле слышно прошептала темнота. — Вы здесь?

Рика... Жена старшего из сыновей, тихая, услужливая, серая как мышь за печкой. Пожалуй, что она единственная питала хоть какие-то теплые чувства к калеке: безропотно вытирала разлитую воду, когда Эрни злился и швырялся кружкой; старалась в похлебку для него добавить побольше мяса и трав. И не возражала, когда ее муж орал, что нечего тут старому дурню лежать, как в королевской лечебнице.

— А ну пошла отсюда, дура, — мгновенно разъярился Эрни, которого захлестнула волна страха. — Почему не в церкви?

— Колин отказался вас забирать. И возвращаться не стал. Я сказала, что мне надо проведать нашу соседку, успокоить ее, а потом сбежала, пока двери еще не закрылись. 

Рика подползла к нему, залезла на кровать. Эрни обнял ее одной рукой, во второй продолжая сжимать ложку.

Снаружи в стену ударилось что-то, потом раздался хрип, такой, какое издает разодранное человеческое горло, выплевывая остатки жизни. Рика затряслась.

— Они совсем рядом, — забормотала она. — Совсем рядом.

Эрни встряхнул ее, потом отрывисто бросил:

— На стене лук. Помнишь?

— Помню.

— Неси сюда. Стрелы где?

— В сун... сундуке.

— Найдешь?

Рика замычала тихонько, сползла с кровати. Эрни про себя то молился Андрасте, то ругался невесть на кого: в темноте Рика ничего не нашарит. Вот сойкала, явно ударилась обо что-то. А в дверь снова ударилось что-то, потом раздалось нетерпеливое ворчание, потом еще раз удар и еще — порождения тьмы учуяли добычу и ломились в дом. Дерево потрескивало. Рика догадалась запереть дверь, но сколько эта хлипкая перегородка выдержит.

— Сейчас-сейчас, — бормотала Рика, уже вовсю гремя чем-то.

Эрни даже упрекать ее не стал, теперь можно шуметь, все равно, их жизни уже обречены, успеть бы забрать хоть одну тварь с собой. Дверь разлетелась на куски, в свете зарева горящего дома напротив Эрни разом увидел Рику, застывшую от ужаса, но сжимавшую в руках и лук и колчан; высокую тощую тварь, вооруженную мечом; растерзанную у их порога дурочку, выбежавшую на улицу посмотреть, что происходит.

— Рика! — не своим голосом взревел Эрни.

Рика опомнилась, метнулась к нему, споткнулась, упала. Но успела бросить вперед лук и колчан, из которого на пол посыпались стрелы. Тварь лениво замахнулась мечом. И тут же взвыла, охваченная пламенем, невыносимо запахло паленым мясом и чем-то, настолько мерзким, что Эрни не вывернул желудок лишь потому, что был слишком отвлечен натягиванием тетивы. К счастью, пара стрел все же упала на кровать.

Тварь попятилась назад, продолжая выть, упала, задергалась в корчах. И только сейчас Эрни увидел Рику, с вытянутыми вперед руками сидящую на полу. На подбородок капала кровь из прокушенной губы. А над пальцами поднимались последние искорки.

— Молодец, девочка, — только и сказал он. — Собери стрелы.

Рика опомнилась, бросилась подбирать стрелы, принесла их, сползла на пол, усевшись так, чтобы не мешать свекру. Эрни наложил стрелу на тетиву, замер, обратившись в слух. И следующая сунувшаяся к ним тварь мгновенно повалилась наземь, украшенная торчавшим из морды оперением.

— Может, мы и переживем эту ночь, — небрежно сказал Эрни. — А если и нет... Мы все равно уже им сполна заплатили.

Рика тихо всхлипнула, ничуть не ободренная.

— Еще сможешь запалить парочку?

Маг так маг, что теперь. Главное — пережить эту ночь. А с утра уже можно будет и велеть Рике пошариться за очагом, забрать из схрона деньги и отправить ее в Круг к чародеям. Или, коли пережить не суждено, так хоть отомстить за бедную любопытную дурочку, забрав еще пару порождений тьмы.

— Попробую, — прорыдала Рика.

— Вот и славно... Приготовься, девочка, еще идут. И не бойся, умирать совсем нестрашно.

Дверь была сорвана с петель, так что запереться они не могли. Однако Эрни ощущал такой знакомый по охотам на волков холодок азарта: вот сейчас, еще немного, добыча подойдет поближе.

— Получи, — сквозь зубы процедил он, угощая следующего гостя стрелой.

Это наверняка привлечет внимание кучи порождений тьмы, но наплевать. Три жизни на три жизни — размен равный.

— Нам надо бежать, — внезапно сказала Рика. — Они же скоро ворвутся десятком сюда. Их все больше. Мы вылезем через окно, а потом я запалю хижину, может, крыша обрушится и их похоронит.

Эрни махнул на все рукой: война всегда обнажает истинную натуру человека, что удивительного в том, что маленькая серая мышка с огненными зубками оказалась храбрее десятков мужчин, запершихся в церкви?

— Ты меня не поднимешь. Тебе придется подпалить хижину так...

— Нет уж, я вас не брошу, Эрни.

Шлепание ног слышалось все ближе, порыкивание, ворчание, бряцание. Эрни расположил стрелы так, чтобы иметь возможность поскорее их схватить. Рика подняла руки, приготовилась выплеснуть свою магию.

И они замерли, ожидая врагов, готовые вместе пойти к престолу Создателя: калека-лучник и маленькая необученная чародейка.

@темы: джен, Сатиналья по-неваррски, оригинальные

---

Сатиналья по-неваррски — Билет №13, «Сестра»

[Weisshaupt Fortress]

Билет №13, тема 1

Билет №13, тема 1
1. Флемет плодила дочерей не для своего перерождения, а для постоянного перерождения Морриган. AU
2. Древний эльф пробуждается из утенеры. NH
3. Тракт Данарий впервые прибывает в замок Тенебрис.

Название: «Сестра»
Автор: некая Бругмансия
Пейринг/Персонажи: Морриган, Флемет, ОЖП
Категория: джен
Жанр:AU
Рейтинг:G
Размер: 360 слов
Примечание: Флемет плодила дочерей не для своего перерождения, а для постоянного перерождения Морриган. AU

Аррианорд, старшая из дочерей Флемет, красива: высока, черноволоса, ясноглаза. И добра по отношению к своей сестре Морриган.

— Идем, я научу тебя одному заклинанию, — заговорщически шепчет Аррианорд, убедившись, что мать, занятая штопкой одежды, не слышит.

Морриган радостно кивает и бежит вслед за сестрой. Флемет усмехается им вслед и качает головой: еще не сегодня.

Жизнь в Диких Землях полна опасностей. Трижды маленькая Морриган погибала и трижды возвращалась к жизни. Первый раз не смогла она дышать во сне, когда было ей три недели отроду, ушла на заре. И открыла глаза к полудню в теле своей сестры, рожденной вместе с нею. Второй раз забралась она далеко от хижины и погибла, попавшись дикому зверю, чтобы к вечеру пробудиться в хижине, не помня, как добралась до дома. И третий раз погибла Морриган, когда потянулась за яркими ягодами, оступилась и рухнула вниз с обрыва.

— Осторожнее, — только и сказала тогда Флемет, поглаживая ее по вновь длинным волосам, хоть утром сама остригла их. — Я едва смогла спасти тебя...

И сидя за штопкой, внезапно хмурится Флемет: скоро Морриган войдет во взрослую пору жизни, а из всех дочерей только Аррианорд и осталась вместе с ними. Старается занимать дочерей работой по дому, не отпускает далеко от хижины. А внутри все чаще обдает ее холодом. Скоро... Скоро случится что-то с Морриган. И тогда лишь Аррианрод, знающая, для чего рождена, сможет вернуть жизнь сестре. А мать расскажет Морриган, что сестра ушла искать свой путь в жизни, но всегда будет любить и помнить младшую.

В хижине Флемет нет зеркал, а вода искажает отражении, так что не знает Морриган своего лица. Но часто навещают они с Аррианрод людей, тянутся к ним. Быть однажды беде.

— Мама, я научилась превращаться в паука!

— Мама, Морриган такая способная, — Аррианорд смеется и гладит сестру по голове.

Флемет улыбается, глядя на дочерей.

***

В костре потрескивают поленья, выщелкивают в ночное темное небо снопы искр. Еле слышно напевает что-то у огня Лелиана. Под песню эту о чем-то из прошлого задумался Зевран, сидит, помалкивает против своего обыкновения и вяжет из травинки сложные узлы. Ворчит и поскуливает во сне мабари, дергает лапами, словно бежит за кем-то. Морриган сидит вдалеке от всех и рассматривает в подаренном зеркале свое отражение.


Красива, черноволоса, ясноглаза. И ничуть не добра.

@темы: Флемет, Морриган, джен, Сатиналья по-неваррски, оригинальные

---

Сатиналья по-неваррски — Билет №8, «Королевское письмо»

[Weisshaupt Fortress]

Билет N8, тема 4

Билет N8, тема 4
1. Столкновение с эльфами Тирашана. Шемы, агенты Соласа или агенты Кун - на выбор автора.
2. Персонаж коллекционирует что-то, но за внешне несерьезным и забавным собрание безделиц скрывается нечто мрачное.
3. Возлюбленные по разную сторону баррикад — редко не заканчивается чем-то хорошим.
4. Персонаж — спас миллионы жизней, но заплатил за это жизнями сотен тысяч. Будет ли себя винить, не будет? Ославят ли его убийцей, когда спадет эйфория? Какие будут долгоиграющие последствия этого поступка?
5. До Мора, в неком Кругу творится хаос, потому что контрабандисты Хартии продают лириум из-под полы, наплевав на последствия для окружающих. РК главный наркоман, верхушка Круга тоже в неадеквате.

Название: «Королевское письмо»
Автор: Туманный колодец
Пейринг/Персонажи: король Валтор, магистры Империи Тевинтер, упоминается Каридин
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Размер: 1427 слов
Краткое содержание: Валтор — король Орзаммара, отправивший тысячи своих же подданных на Наковальню Пустоты, находится в изгнании. Но по-прежнему не признает своей вины.
Ссылка на фикбук: url

«Шпиль Разикале. Южные рубежи людской Империи. 25 день Верименсиса. 950 год со дня коронации первого Архонта. Их государство так молодо! Клянусь Камнем, если бы гномы вздумали вести отсчет от наречения Первого Совершенного, запнулись бы на второй тысяче... Но я не в том положении, чтобы презирать людей только за их до смешного краткую историю. По крайней мере, презирать открыто. К тому же, все чаще, общаясь меж собой, они начинают поминать в качестве даты годы, прошедшие с появления черных тварей. Идет 135 год.

Тварей они называют, как и все у себя, нелепо и поэтично — «порождениями тьмы», а событие, с которого всё началось — «Мором». Они винят во всем своего бога-дракона Думата и каких-то семерых из касты жрецов. Говорят, что те ушли под землю и ведут на наши тейги все большие орды «порождений». Не знаю, стоит ли сказать хоть кому-то, что ни Совершенный Эдукан, ни короли после него, ни воины, ни легионеры никаких тевинтерских жрецов в глаза не видели. Тем более во главе стай безмолвных чудовищ. Много будет чести! Дракон, да, он был. И, наверное, есть. Прячется где-нибудь в самых дальних туннелях, жиреет на мясе гномов, и выжидает время для очередной атаки.

Бог ли он? Не знаю. Эдукан, столкнувшись с ним, писал, что он подобен Совершенному, что бы это в итоге не значило. Но здесь всем плевать на записки Эдукана. Неделю назад Квентий Сент, комендант крепости, приказал вынести вон и разбить на куски алтарь Думата. А следом и статую Разикале. Все это утопили в озере. Тевинтер предаёт своих богов. Впрочем, если дракон тварей все же Думат, его это вряд ли волнует. Ведь у него перед глазами Орзаммар. Сердце королевства. Великое, могучее... и беззащитное. Лишенное правителя.

Вчера сюда добрался посыльный из города. Клеймо Неприкасаемого во всю щеку, но он принес слишком важные вести, чтобы брезговать. Совет сверг мою лживую сестрицу! Мятеж подавлен, наконец! К счастью, ее не изгнали, как меня. Растерзали прямо в тронной зале. Ох, Камень, как же я жалею, что меня там не было! Неприкасаемый сказал, что она пыталась отбиваться. Размозжила череп одному деширу. За такое ее не удостоят даже самого скромного погребения. Мои сторонники в городе уже готовят мое возвращение. Горестные стенания, оплакивавшие мой несправедливый уход, сменились радостными восклицаниями и мечтами о лучшем. Я не разочарую своих верных подданных. Первое, что следует сделать — разобраться с бардаком, который оставил по себе Каридин. Найти его! Желательно, не тратя так много ресурсов, как прежде. Гета поплатилась за то, что отправила в последнюю экспедицию полусотню големов. Никто не вернулся. Значит, от всего Легиона Стали осталось, в самом лучшем случае, сорок воинов... Всего сорок! Это тоже следует исправить.

Две сотни тысяч храбрейших гномов прошли через руки Каридина за эти годы. Принесли эту жертву — стали стальным хребтом нашей армии. Моим милостивым даром Орзаммару! Камень веками будет помнить благодарные возгласы целого миллиона спасенных! От Кэл Шарока до Кад Халаша подданные славили наши имена. Я готов это признать — Каридин и я внесли одинаково ценный вклад в славные победы гномьего оружия. Под моим руководством его гениальное изобретение выковывало не просто големов, но будущее для нашей державы. Он был словно сын для меня. Я любил и ценил его.

А он обвинил меня! Какое у него было право негодовать о том, что не все, кого он по моему приказу отправлял на Наковальню, оказывались добровольцами? Ситуация не позволяла мне ждать, пока в Орзаммаре не останется малодушных. Если при этом я получил возможность упрочить свою власть и покарать давних врагов государства, в чем моя вина? Почему тевинтерцы с презрением глядят на меня, когда думают, будто я не вижу? Почему не позволяют написать своему Архонту и попросить у него армию, с которой я мог бы вернуть себе престол? Разумеется, я немедленно возобновил бы наш союз. Как только нашёл бы Каридина. Я знаю, он в своих старых мастерских. Тайных штольнях, якобы запечатанных со времен Эдукана. Он увел туда и свои творения. Големов. Сотни, тысячи големов и Наковальня. Все это стоит неиспользуемым, бессмысленно спрятанным. Сила, отнятая у меня! Надежда, украденная у Орзаммара.

Совершенный ответит за свое преступление. Его приволокут ко мне и я лично обезглавлю его на глазах у всего города, в Общинных Залах! Тогда мои верные подданные увидят, что вовсе не мои искренние и необходимые меры по очищению королевства от изменников, но единственное предательство Каридина послужило причиной многочисленных неудач, и снова будут восхвалять меня, жалея о своих былых заблуждениях. Големы, которых я проведу через многие битвы, вернут Гномьей Империи величие.

А что же люди? Они останутся здесь, наедине со своим Мором и крохами той мощи, что успели получить от нас — хвалеными Джаггернаутами Минратоса. Камень, пусть они, читая эту записку, исполнятся сожаления о том, что вовремя не оказали мне помощи. Больше Тевинтер ничего не получит от меня, даже сочувствия! Прощайте, тевинтерцы, мой отважный спаситель-неприкасаемый уже зовет меня. Пора покинуть поверхность и вернуть себе престол!

Валтор, истинный король Орзаммара"

***

Квентий Сент отнял от глаз листок и задумчиво посмотрел на помощника, терпеливо ожидавшего у противоположного края стола.

— Где вы это нашли, Флор?

— В покоях нашего гостя, мессер. Если быть точным, на тумбе рядом с его трупом. Неприкасаемый, которого он упоминал в тексте, оказался убийцей, посланным из Орзаммара. Нам удалось схватить его. Он выдал, что большая часть сообщенного им Валтору была фикцией, должной усыпить его бдительность.

— Большая часть?

— Да, кроме основного факта. Королева Гета действительно была свергнута Советом деширов, однако ушла мирно, и сейчас арестована. Наши послы в городе сообщают, что рассматривается вопрос о ее почетном зачислении в Легион Мертвых.

— Зная гномов, почета в этом не больше, чем в казни на Фуналис.

— Но тогда убийца мог сказать Валтору правду. Он ведь хотел всего лишь вернуть себе власть и покарать изгнавших его. Если изгнание в Легион — такое бесчестье, это ничего бы не изменило. Он был бы без того слишком рад новостям, чтобы заметить подвох...

— Изменило бы, Флор. Король Валтор был ничтожным тираном, использовавшим ситуацию с Мором себе на выгоду. Да, он отсрочил наступление порождений на Орзаммар и тем самым спас много жизней, за что был действительно на краткое время охвален подданными. Но не обманывайтесь. Изобретение Каридина позволило ему покончить с ростовщиками, в большинстве своем его же кредиторами, нищими, неприкасаемыми. Наконец, с собственными оппонентами в Совете деширов, ставя под удар многовековую политическую систему гномов. Всех их он превращал в своих послушных воителей из камня и металла. Он сам в этом фактически признался. Почти с гордостью, разве не так? Для такой личности достаточным фактором отвлечения могло послужить лишь известие о жестокой смерти узурпатора, никак не меньшее.

— Но это же его родная сестра! — помощник побелел, то ли от ужаса, то ли от возмущения.

— Валтор был бы более милосерден к незнакомцам, чем членам собственной семьи. До того, как получить в свои руки Наковальню, он попросту отправлял неугодных ему гномов в самоубийственные вылазки до дальних тейгов. Это не могло не вызывать недовольства. Вот почему хватило такой малости, как публикация списка отправленных на големацию, чтобы еще недавно показательно лояльный народ восстал, а король бежал. Меня, однако, удивляет, что он выбрал нас, а не ушел к келнам в один из городов Империи.

Флор заинтересовался.

— Говорите так, будто имели с ним дело, мессер. С королем.

— Я не всегда был комендантом, сера. Пять лет назад я служил в посольской миссии и встречал и короля, и мастера Каридина. Был свидетелем большинства... злоупотреблений.

— А как думаете, Тевинтеру будет польза от того, что Валтору конец? И от того, что он тут рассказал? Тысячи незадействованных големов только и ждут своего часа в неких тайниках. Только представьте!

— Представляю, Флор. Было бы и в самом деле неплохо. Но учтите одно — он написал все это в качестве издевки над нами. Здесь может не быть и слова правды. Скажу так — стоит написать в столицу и узнать мнение Амбассадории. Если у Орзаммара более нет короля, он действительно настолько слабо защищен, и впредь Империя имеет дело исключительно с Советом, Магистерию придется пересмотреть свою политику. Всё, что пока можем сделать мы — выяснить, кто именно послал убийцу, и следовательно, кто именно на данный момент является лидирующей фракцией. Полагаю, это вновь будут Эдуканы. Торговые преференции Империи для их Дома слишком соблазнительны, чтобы терять такую возможность. Отчет по результатам допроса должен быть у меня на столе к утру. Вы свободны.

— Доброй ночи, мессер.

— Доброй ночи, Флор.

Подождав, пока за помощником закроется дверь, Квентий щелкнул пальцами. Прощальное письмо Валтора рассыпалось пеплом. Никто не будет скучать по этой маленькой бумаге, полной иллюзий и самолюбования. К тому же, годы в посольстве наглядно показали, что Империи лучше не знать всего, что говорят о ней гномы.

Магистр усмехнулся. Независимо от того, кем подослан убийца, тот, кто доставит информацию о нем, получит особую благодарность Магистерия, и может быть, самого Архонта, получив назначение куда-нибудь потеплее, чем эта башня. Что же до Орзаммара — если Каридин со своими творениями до сих пор где-то там, в глубине, и ему не станут мешать, у города еще будет шанс. Возможно, даже не один.

@темы: джен, Каридин, Сатиналья по-неваррски, оригинальные, Валтор

---

Сатиналья по-неваррски — Билет №7, «Аллеманда»

[Weisshaupt Fortress]

Билет №7, 3 пункт

Билет №7, 3 пункт

1. Алистер, Лелиана, другие. ""Хроники порождений тьмы"", ощущения, мысли персонажей, NH
2. Железный Бык, ОС, кунарийские интриги
3. Морриган и/или Вивьен, жизнь при орлейском дворе
4. Киран, жизнь после лишения частички души
5. Себастьян/Жозефина, хоть что

Название: «Аллеманда»
Автор: некая [J]Маска Пчёлки[/J]
Пейринг/Персонажи: ОМП, Морриган, Вивьен (упоминание)
Категория: джен
Жанр: ужасы, пропущенная сцена
Рейтинг: R
Размер: 1313 слов
Краткое содержание: легко ли применить свои таланты в Игре, если тебя втягивают в неё против воли?
Предупреждение: смерть второстепенного персонажа

Раз, два, три...

Женский силуэт ритмично скользил в потоке лунного света, падающего из высокого стрельчатого окна.

Раз, два, три...

Надёжно укрытый в тени статуи Этьена Пьер наблюдал за танцующей, считая её шаги. В тишине бального зала, изредка нарушаемой лёгким шорохом шагов, он отчётливо слышал своё сердцебиение. Дыхание было ровным, а глаза внимательно следили за фигурой в дальнем конце комнаты. Раз, два, три. В памяти отчетливо всплыли строки письма:

«...меня приводят в крайнее замешательство новости от мадам де Карне про отступницу во дворце — трое людей пропало без вести при попытке найти её лабораторию. Мой цветик, я искренне переживаю за безопасность нашей дражайшей императрицы. С нетерпением жду вестей от Вас об этой особе...»

Женская фигура у окна продолжала двигаться по гладкой поверхности полированного мраморного пола, повторяя па.

«И это советница императрицы, — мужчина сплюнул бы под ноги, если бы не необходимость соблюдать скрытность. — До сих пор не запомнила азы аллеманды. Столько времени при дворе, а так топорно двигается».

Дзынь. В голове прозвучал тревожный звоночек. Пьер отмахнулся от назойливого звука. Он появлялся в моменты напряжения — странная игра его сознания, которая могла предупреждать об опасности, но в последнее время скорее была назойливой помехой обострившихся чувств барда.

Раз, два, три. Силуэт кружил в начальных позициях танца. Мужчина мысленно повторял движения — шаг вперёд, поклон, несколько шагов вперёд, на четыре такта ожидание партнёра, боковой шаг, опять поклон друг другу, после чего восемь шагов полукругом. Сейчас она повернётся к окну, подставляя лицо лунному свету. Сокрытый темнотой Пьер сможет подобраться ближе.

Он успел проскользнуть за статую Ревиля. Мраморные постаменты с бюстами императоров расположились широким полукругом между двух широких мраморных колонн по краям зала, украшенных витиеватой резьбой ещё со времён Жюдикаэля I. Лица статуй были обращены к высоким стрельчатым окнам с тяжёлыми портьерами, отделяя бóльшую часть помещения под танцы, за ними располагались большие ажурные вазоны с живыми цветами и высокие столики для беседующих. Почти вся комната была погружена в полумрак, лишь одна штора была приоткрыта, и падающий сквозь витраж из Серо лунный свет выделял танцующую фигуру.

Раз, два, три...

Почти неделю он следил за её перемещениями. В лабораторию и личные покои соваться было опасно, но, к его счастью, удалось узнать, что раз в три дня поздно вечером советница приходит в бальный зал учить движения танцев, незнакомых дикарке из Ферелдена. Она угловато, словно кукла, взмахнула руками при реверансе.

Дзынь.

Раз, два, три...

Чуть слышно скрипнула дверь в дальнем конце зала. Лёгкий сквозняк потянул по полу, по телу пробежала волна мурашек, приподняв волосы на затылке мужчины.

Танцующая мгновенно остановилась, резко по-птичьи дёрнув голову набок в сторону прилетевшего звука. Секунду стояла абсолютно неподвижно. После также резко выпрямила шею и продолжила прерванные па.

Дзынь.

Дыхание Пьера участилось. Повисла звенящая тишина, давящая на уши. Темнота на мгновенье сгустилась, став почти осязаемой. Раз... два... три... Никого. Фигура продолжала двигаться. Дыши Пьер. Ровнее. Он осознал, что сердце зашлось в рваном ритме, а враз вспотевшие ладони мелко тряслись. Успокоившись и отбросив иррациональный страх, он продолжил наблюдение, отсчитывая шаги для новой возможности подкрасться ближе.

Сквозняк принёс с собой еле уловимый запах сырой земли и прелых листьев. Тяжёлый липкий аромат лесной чащи в бальном зале Зимнего дворца.

Дзынь.

Перебравшись за широкую колонну, Пьер не спускал глаз с ритмично вышагивающего силуэта. Двигается всё также топорно и неловко. Лунный свет серебрит бледную кожу, делая её неестественно светлой, почти прозрачной и светящейся. Танцует бликами на чёрных волосах, собранных в высокий пучок.

Дзынь.


Незаметным движением мужчина бесшумно спустил из рукава кинжал, удобно перехватив его за рукоятку. Он бывалый игрок. Неспроста мадам написала именно ему. Пьер без труда прочитал между строк её опасения и желание избавиться от новой советницы. Опытный бард без труда мог устроить во дворце «несчастный случай». Поздний безлюдный вечер, скользкий мраморный пол... И никаких магических артефактов, зачарованных вещей — отступница с лёгкостью могла почувствовать колебания Тени. Выверенный удар рукоятки в затылок и правильное расположение тела не наведут никаких подозрений на Первую Чародейку.


Раз, два, три. Танцующая приступила к «маятнику» — партнёры напротив друг друга, шаг вперёд, касание рук, рук, шаг назад, лёгкий полупоклон, снова шаг вперёд, касание. Восемь шагов. Обход полукругом. И снова «маятник». Женский силуэт, слегка поклонившись, начал делать полукруг, поворачиваясь к окну, подставляя лицо полной луне.

Сейчас.

Дзынь.

Бесшумной тенью Пьер выскользнул из укрытия колонны, сокращая расстояние между собой и жертвой. Шаг за шагом тревожные звоночки звенели в голове в такт дыханию.

Дзынь, дзынь, дзынь.

Раз, два, три...

Сверкнуло лезвие кинжала, поднятое для удара. Женская фигура делала шаг вперёд к воображаемому партнёру.

Выбившиеся из пучка чёрные пряди дрогнули, когда с лёгким хрустом шея танцующей прокрутилась вокруг своей оси. На него уставились безжизненные белёсые глаза. Поток лунного света пал на мертвенно-серую кожу. Пьер замер всего лишь на мгновенье, в ужасе смотря на нечеловеческое лицо напротив, лишённое какого-либо выражения. Сердце пропустило удар.

Бом! Уже не звоночек взорвался в голове. Волна животной паники накрыла мужчину, когда с сухим шелестом фигура развеялась, словно пыль на ветру, опадая на пол горсткой пепла. Тёмное пятно пришло в движение, разрастаясь, и устремилось к нему, шурша и еле слышно щёлкая. Сотни блестящих в лунном свете хитиновых панцирей, шевеля многочисленными лапками, стремительно приближались, растекаясь, словно чёрная лужа.

Пауки! Пьер ненавидел этих тварей. Боялся их с детства. В отчаянии он попятился назад, топча ногой первых гадов. Рваными волнами, перекатываясь через передние ряды, пятно приближалось с неумолимой скоростью. Царившую тишину нарушало лишь мерзкое шуршание сотен чёрных тел. Несколько пауков, цепляясь за мягкую кожу сапог, пытались забраться на ноги. Мужчина продолжал пятиться, яростно топая, в попытке стряхнуть первых тварей. Дыхание шумно срывалось с губ, кровь бешено пульсировала в висках, и сквозь сжатые зубы прорывались редкие хриплые стоны.

Пьер оступился.

Казалось, время застыло на мгновенье в тот момент, когда поскользнувшись на склизкой жиже, он стал падать. Мир наклонился, высокое окно ухнуло куда-то вниз, а расписанный фресками арочный потолок впервые попал в его поле зрения.

Рухнув на спину, так что ударом выбило весь воздух из лёгких, он, моментально пришёл в себя и стал ползти спиной вперёд, молотя ногами по полу, давя попадавшихся тварей. Тёмная лужа пауков добралась уже до колен. Скользя ладонями по мутной зелёной слизи, перемешанной с раздавленными тварями, Пьер пытался встать с пола. Паника не отступала, сердце бешено билось об рёбра, причиняя боль, в ушах шумело, и мужчина задыхался от страха и отчаяния.

Возле колонны воздух задрожал мелкой рябью. В мутной дымке проступил силуэт женщины. Материализовавшись, она изящно сделала пару шагов к обливавшемуся потом Пьеру, остановившись рядом. Морриган разглядывала корчившегося барда с лёгкой ухмылкой. Приподняв руку, легонько щёлкнула пальцами.

Пьера парализовало. Магия прочно сковала тело, лишая возможности шевелиться. Руки замерли в последней попытке откинуть пауков, рот приоткрылся, не успев выпустить удивлённый вскрик. Лишь глаза не утратили подвижности, округляясь от ужаса и осознания происходящего. Твари продолжали своё движение.

— Так-то лучше, — глубокий тембр отступницы ядом проник под кожу, заставляя шевелиться волоски на теле. — Бедный мальчик. Ослепительно самоуверенный, но всего лишь очередная сломанная игрушка в бездушных руках.

Пауки плотной массой покрыли ноги, забираясь выше по животу. Цепкими лапами и жвалами рвали тонкую ткань одежды, прокусывая открытые участки кожи.

— Ты решил пойти дальше и сперва избавиться от цели. Очерняющие доказательства можно найти и потом? — Ведьма небрежно скрестила руки на груди.

Тело облепила плотная шевелящаяся масса. Яд проникал сквозь укусы, вызывая нестерпимую боль и зуд. Пьер закричал, если бы мог. Кричал бы громко, срывая голос, пока не закончится воздух, и не полопаются глазные капилляры. Скользкая зелёная масса под ним перекрашивалась в тёмно-бурый цвет, смешиваясь с кровью.

— Собирать пепел из ловушек в лаборатории стало скучно, — она притворно вздохнула. — С тобой мне захотелось поиграть. Надеюсь, ты оценил моё маленькое представление.

Яростно работающие челюсти тварей вгрызались всё глубже, двигаясь выше по лицу. Они забрались по подбородку в рот, проникли в нос, заползли в уши и добрались до глаз, раздирая тонкую кожу век. Для Пьера свет потух окончательно.

— До рассвета здесь останется только скелет. Твой череп я пошлю мадам де Фер на память об Игре.

Пьер уже не мог услышать этих слов — твари прогрызлись внутрь головы, разорвав барабанную перепонку. Кислород не поступал в кишащие пауками лёгкие. Тело бывшего барда несколько раз дёрнулось в предсмертной агонии и затихло.

@темы: Вивьен, Морриган, джен, Сатиналья по-неваррски, оригинальные

---

Сатиналья по-неваррски — Билет №2, «Сплетни»

[Weisshaupt Fortress]

Билет №2, тема 1

Билет №2, тема 1
1. Варик/ж!Инквизитор, соратники комментируют этот роман.
2. м!Хоук/ж!Тревельян. Хоука женили (или в первом акте, или сразу после внезапного обогащения). Приключения Хоука и Ко глазами молодой жены.
3. м!Кусланд. Стать королём лично, без брака с Анорой.
4. Мишель присоединяется к Инквизиции. Инквизитор берёт его на бал в Халамширале.
5. Встреча сопартийцев ГФ из ДАО, ДАА (из других частей по желанию). Таймлайн любой, наличие ГФ на усмотрение исполнителя.


Название: «Сплетни»
Автор: mari5787
Рейтинг: G
Жанры: юмор, повседневность
Пейринг и персонажи: Варрик/ж!Инквизитор, Дориан, Железный Бык, Коул, Кассандра, Блэкволл
Содержание: Эллана Лавеллан знала, что в любом узком коллективе витают сплетни, но она никак не ожидала, что за её спиной станут сплетничать её собственные товарищи.

Эллана Лавеллан точно знала, что такое охота. Не зря ж она всю жизнь провела со своим кочующим эльфийским народом. Она умела прятаться среди теней, поджидая свою добычу, умела бесшумно подкрадываться к ничего не подозревающей жертве, которая в ближайшее время должна была стать ужином для семьи её аравеля. Знала, с какой силой натянуть тетиву, чтобы пустить стрелу прямо в сердце и одним ударом лишить жизни. А ещё Эллана знала, каково жить в узком кругу, где все про всех всё знали. Знала, что значит жить среди народа, где порой единственными развлечениями были восходы и закаты, и Эллана точно знала, насколько беспощадны бывают сплетни.

А сплетни по Скайхолду летали с неумолимостью навозных мух.

Она улыбнулась командиру, похлопала по плечу Блэкволла, рассмеялась над шуткой Железного Быка и вот уже прослыла вертихвосткой, которая «водит за нос такого замечательного мужчину».

И почему-то услышать подобное от вечно перемывающих подробности чужой личной жизни сестёр Церкви казалось нормальным, но узнать, что её собственные соратники шепчутся за её спиной, стало ударом под дых!

Первым звоночком стали взгляды, которые бросали гости из Орлея. Сочувствующие на Варрика и брезгливые на неё. Но она давно научилась не обращать внимание на злословие сторонних людей. Потом перешептывающиеся сестры стали гадать, с кем она в конце концов останется, но когда Эллана услышала, как Кассандра сказала Жозефине, что с её стороны было неправильно начинать отношения с гномом, раз она испытывает влечение к командиру, инквизитор поняла, что надо найти корень этих сплетен и обрубить его.

Эллана вышла на охоту.

***

Мягкая поступь, сумрак библиотеки, неприметная мантия ученика Круга и вот она уже безликая тень в углу.

— Мне кажется, вы утрируете, — произнес Дориан, листая книгу. — Она конечно любит пофлиртовать, но чтобы решиться на прямую измену? Это вряд ли.

— Но её видели за стенами Скайхолда, прогуливающуюся с каким-то солдатом, — возразила его собеседница.

— Солдатом? — Дориан фыркнул. — Это вряд ли. Сам командир, возможно, но рядовой солдат... Не верю, что она могла так опуститься.

— Так вы думаете, она изменяет ему с командиром? — загорелись глаза собеседницы Дориана.

— Ну я точно не стал бы её осуждать. Вы видели его плечи? — с ухмылкой произнес Дориан.

«И это друг, который сказал, что едва ли смог бы сам устоять, если бы обаяние Варрика было направлено на него?» — раздосадовано подумала Эллана. Дориану лишь бы языком чесать. Дольше слушать этот бред она не видела смысла и незаметно выскользнула из библиотеки.

***

«Чтобы не происходило в твоей жизни, никогда не переставай учиться», говорила ей её мать, и Эллана следовала её заветам безоговорочно. Поэтому проверить насколько хорошо она усвоила уроки Лелианы, проследив за шпионом Бен-Хазрат, и заодно услышать нужную ей информацию, показалось инквизитору хорошей идеей, когда она незаметно пробиралась между балками таверны над головой Железного Быка.

Однако в этот поздний вечер в самой таверне было довольно шумно и инквизитор подумала, что возможно именно эта позиция была не самой удачной для слежки.

— Истории ненастоящие. Потом их читают, и они воплощаются, — произнёс рядом с ней голос Коула, и Эллана, чуть не сверзилась с верхней балки от испуга.

— О, святые Творцы, — зашипела на него Эллана, хватаясь за сердце. — Коул, что ты творишь?

— Почему ты не хочешь дать духам получить очертания?

— О чем ты, Коул? Тише, — вновь зашипела на него Эллана, замечая, что Бык немного заинтересованно наклонил голову, словно прислушиваясь. Возможно в таверне было и не настолько шумно, как ей казалось.

— Но ты хочешь лишить их утешения! Они печалятся, зато не злятся. Страхи стираются.

— Коул, помолчи, — зашептала Эллана и глянула вниз, где Бык откровенно пялился на них, задрав голову, а потом, спустя мгновение, отсалютовал ей кружкой. Инквизитор резко выдохнула и поползла к стене, чтобы спуститься. Ей ещё придется поработать над своими навыками скрытности.

***

— ...Нет, я так не думаю, — услышала окончание фразы Кассандры Эллана, скрываясь за крепостной стеной и подсматривая за их разговором с Блэкволлом. Суть разговора местами от неё ускользала из-за звона мечей, который разносился по двору. Её соратники спаринговались, отрабатывая удары.

— Но тебе явно никогда не нравился гном, Кассандра, — ответил Блэкволл, парируя её удар. — Если я правильно помню, ты не единожды называла Варрика плутом и краснобаем, который соблазнил инквизитора.

Кассандра вновь замахнулась и звон меча заглушил часть её ответа:

— ...пусть и похож...

Блэкволл усмехнулся, уворачиваясь и отходя в сторону.

— Значит, — продолжил он, держа дистанцию и не нападая, — теперь, когда она переключилась на кунари, ты сочувствуешь ему?

«Переключилась?» — возмущенно подумала Эллана. Ни на кого она не переключалась! Это ещё откуда взялось?

— Может на мой взгляд он и не был самым лучшим выбором для неё, — произнесла с резким выдохом Кассандра и сделала выпад, от которого Блэкволл пошатнулся. — Но поступать так с ним некрасиво! Да и кунари бегает за каждой юбкой, в отличие от него. Этот разбойник всегда был ей верен.

Эллана с ней мысленно согласилась. Варрик очаровал её при первой же встречи и нет, его волосы на груди здесь вовсе не при чём! И он был верен ей не только как возлюбленный. В первую очередь он был верным другом, который заставлял её смеяться, когда казалось, что весь мир летит в бездну. С чего ей вообще хотеть изменять ему?

— Если она хотела встречаться с кем-то другим, ей стоило сначала с ним расстаться, — продолжила Кассандра, принимая на щит удар меча.

«Но я не хочу встречаться ни с кем другим!» — мысленно возопила Эллана.

— Что ж, я согласен, гном и вправду такого не заслужил.

Эллана присела за крепостной стеной и стукнула головой о камень. Почему её товарищи, которые вроде довольно благоприятно восприняли её роман с Варриком, (ну кроме Кассандры, которая долго ей вещала о лживой натуре Варрика, а потом, как она узнала позже, угрожала и гному прибить его, если он её обидит), сейчас за её спиной, даже не поговорив с ней, приписывают какие-то несуществующие романы? И осуждают её! Ей казалось, что уж они-то не станут мусолить эти лживые сплетни. Расстроенная, она поплелась в свои покои.

***

— Он так её любит... Конечно, его ранит её поведение. Даже не верится, что можно ему предпочесть какого-то отступника.

И Эллана замерла возле поворота, прижавшись к стене главного зала. Кто-то из гостей Скайхолда явно обсуждал её очередной несуществующий роман.

— И не говорите, моя дорогая, — послышался голос мадам де Фер. Эллана нахмурилась. Первая чародейка не то чтобы одобряла их отношения с Варриком, но никогда и не высказывала ничего против. Скорее смотрела на их отношения с тем же безразличием, что и на всё недостойное её внимания. — Этот эльф вечно ходит с таким видом, словно что-то скисло прямо под его носом.

«Чья бы корова мычала», — подумалось Эллане.

— Всё-таки мастер Тетрас гений, — восторженно вздохнула неизвестная Эллане гостья.

Инквизитор глубоко вздохнула. Сначала Каллен, потом Железный Бык, теперь Солас. Она, конечно, привыкла слышать много чуши о себе, но кто вообще распускает эти сплетни, что она изменяет Варрику?

Она скрипнула зубами и кинула взгляд через зал на упомянутого гнома, который с сосредоточенным видом что-то писал. Скорей всего его в очередной раз посетило вдохновение или Торговая гильдия требовала какого-то отчета, но с виду Варрик всё равно не выглядел грустным или отстраненным. Сосредоточенным на своем деле? Да. Задумчивым? Возможно. Но он явно не тянул на героя любовного романа, страдающего от измены возлюбленной, как уверяли эти сплетницы.

Или выглядел? Эллана вспомнила, как сегодня с утра он действительно был немного подавленным. Может до него дошли эти сплетни? И теперь вместо того, чтобы поговорить с ней, он станет её избегать? Или даже бросит?

Эллана поняла, что ждать от моря погоды не её стиль. И решительно направилась к Варрику.


— Это всё ложь! — резко заявила Эллана, остановившись перед гномом.

Варрик удивленно взглянул на неё, оторвавшись от своей работы. Потом взглянул снова на лист.

— Художественный вымысел не совсем ложь.

— Нет, сплетни — ложь! Я ни с кем тебе не изменяю.

Варрик выгнул бровь.

— Я знаю, — медленно произнес он.

Эллана стушевалась. Сказать: "ну вот и поговорили" и уйти — теперь казалось глупым. А что сказать дальше, слов не находилось. На лице Варрика же начала расплываться веселая ухмылка.

— А что, интересные ходят сплетни? — спросил он, откровенно ухмыляясь.

— Что я вертихвостка, которая изменяет тебе с кем попало, а ты бедный и несчастный страдаешь, — тяжело вздохнув, ответила Эллана.

Варрик расхохотался так громко, что несколько человек повернулось в их сторону, а после того, как она недовольно глянула в их сторону — резко отвернулись. И, конечно же, зашептались. Эллана обреченно вздохнула.

Варрик встал, обогнул стол и, взяв за руку Эллану, потянул за собой в сторону выхода из Главного зала. В молчании они дошли до его покоев. Он выглядел немного виноватым, но понять, почему, она не могла, пока в своей комнате гном не протянул ей новую книгу.


— Я, конечно, подозревал, что герои вышли похожими на прототипы, но не думал, что люди начнут думать, что это правда.

Эллана с некоторым недоумением смотрела на обложку книги, где эльфийка в откровенном наряде, обняв себя за плечи, смотрела в горящее зеленым небо, на фоне которого была надпись «Разрывающая на части страсть».

«Вот так и рождаются сплетни», сокрушенно подумала Эллана.

@темы: Кассандра, гет, Варрик, Железный Бык, Блэкволл, ж!Лавеллан, Сатиналья по-неваррски, Дориан, Коул

---

[Weisshaupt Fortress]

Дорогие участники, ждём ваших работ!

На всякий случай коды шапок: (ники в строках "Автор" и "Бета" в выложенных работах модераторы проставят после деанона, так что можно эти строки просто не указывать)

Шапка для оригинального текста

<b>Название:</b> «» (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Краткое содержание:</b> (по желанию)
<b>Предупреждение:</b> (если есть)
<b>Примечание:</b> (если есть) 

Шапка для перевода

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Автор:</b> ник + ссылка на оригинал
<b>Ссылка на оригинал:</b>
<b>Разрешение на перевод:</b> Получено/Запрос отправлен
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Краткое содержание:</b> (по желанию)
<b>Предупреждение:</b> (если есть)
<b>Примечание:</b> (если есть)

Шапка визуального контента

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Форма:</b> арт/клип/коллаж/косплей/куклокосплей/вышивка/сет аватар и т.д.
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Референсы/источники:</b> если таковые использовались, указывать обязательно
<b>Размер:</b> указывается для видео
<b>Ссылка для скачивания:</b> при желании указывается для видео
<b>Примечания:</b> (если есть)