Название: «Гармония»
Автор: Лиэс.
Пейринг/Персонажи: Ашкаари Кослун
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG
Размер: 1039 слов
Примечание: никаких претензий на каноничность.
читать дальшеСухой ветер лениво сгонял редкие песчинки с вершин дюн, и это было единственное движение, что видел Кослун. Сидя в скупой тени обожженной полуденным солнцем скалы, он вглядывался воспаленными глазами в светлое марево пустынного пейзажа, день за днем беззвучно повторяя пересохшими, потрескавшимися губами один и тот же вопрос: "Как?". Как может один и тот же народ быть одновременно мудрым и невежественным, великим и разбитым, торжествующим и отчаявшимся? Ни один город не дал ему ответа, ибо ни один смертный, обличенный ли в вышитые одежды или закутанный в лохмотья, не знал его. Раз ответ хранится не у смертных, искать его стоит там, где их нет.
Опустив сухие, утомленные веки, Кослун шумно выдохнул. Сколько дней просидел он у скалы, глядя на движение песчинок? Желудок свело судорогой, и в горло, казалось, засыпали гаатлок. Возможно, Кослун умрет раньше, чем сможет найти свой ответ. Он был готов к такому исходу. Временами малодушно считал его более легким — и более желанным. Но только временами. В иные дни он слышал голос: раскаты грома у самого уха, оглушительные, полные силы и ярости, погружавшей успокоенный было созерцанием разум в смятение.
— Не ты ли был рожден для битвы, а не пустого созерцания пустоты? Ради кого ты ищешь ответы? — шипел голос, и Кослуну казалось, будто на его плечи падают раскаленные угли. — Ради тех, кто не потрудился даже задуматься? Ради тех, кто веками готов поддерживать сложившийся порядок вещей? Ленных мудрецов, застывших в своей "мудрости", стремящихся лишь к славе для себя? Озлобленных, но нерешительных невежд, не способных восстать против своей нищеты? Они не хотят разорвать привычный круг, так стоят ли они того, чтобы ответы, за которые ты готов отдать свою жизнь, были им даны? Не лучше ли уничтожить всех... сжечь все дотла и на пепелище строить все заново?
Кослун оглядывался, исполнившись бессильной злости, но успевал заметить лишь тень, прячущуюся в камнях у подножия скалы. Чего бы тень не добивалась, одно ей удавалось точно: мысли Кослуна сбивались, он переставал видеть цель, приведшую его в пустыню. И это его злило. В ярости Кослун отбрасывал кажущиеся вдруг слишком неудобными камни, собирался было встать и уйти... но оставался на месте, вспомнив пройденный путь. Шли дни, и в один из них тень не смогла побеспокоить покой Кослуна. Вместо того, чтобы исполниться ярости, он ответил, не оглядываясь на нее:
— Не ради смертных, но ради мира, страдающего от народов, каждый из которых лишен единства и внутренней гармонии. Никто не построит лучший мир на пепелище старого, не познав сначала суть противоречий, губивших тот старый мир. Сгинь, тень. Тебе не смутить меня больше.
Кослун ощутил волны жара, сопровождавшие яростный шепот тени, но не пошевелился, продолжив созерцать гонимые ветром песчинки. За его спиной полыхнуло пламя — и стихло, растворившись в и без того горячем воздухе. Дни вновь потекли размеренно. Когда же в один из прохладных вечеров Кослун осознал, что тело, лишенное обильной пищи, перестает повиноваться ему, он вновь услышал шепот. На этот раз — более тихий, похожий на плач; от него веяло стужей и болью, сокрытой в каждом звуке. Он не говорил, лишь всхлипывал, и во всхлипах Кослун слышал свои собственные сомнения: он знает, что ищет, он близок к ответу, но при этом бесконечно далек от него.
Как успеть что-то, если тело погибает? Кто узнает ответ, если некому будет вернуться из пустыни? Обречен и ты, и твоя затея, — шелестела новая тень, туманом клубившаяся прямо перед Кослуном, собираясь в сгорбленную фигуру, закутанную. в обноски. — Оглянись: видишь саранчу, собравшуюся в сумерках? Как она пожирает все то немногое, что родилось в пустыне, так смерть уничтожит то, что смог узреть твой разум. Нет смысла продолжать сидеть здесь, у скалы, если результат все равно будет один...
— Действительно, нет...
— Не проще ли умереть, чем возвращаться ни с чем? А иного варианта нет. Только смерть...
— Не думаю, — задумчиво ответил Кослун, поднимаясь и разминая затекшие ноги. С трудом возвращал он контроль над собственным телом, стараясь не слушать более тень, растворяющуюся в наступившей ночи. Тень была права, конечно, но лишь в том, что не было смысла сидеть, когда мир посылает знаки — пусть даже в виде саранчи, тучей поднявшейся и устремившейся на юг. Пустыня неожиданно ожила перед глазами Кослуна. Он понял, что не один на один общается с тенями: вокруг было бесчисленное множество звезд и песчинок, собирающихся на кактусах капель ночной влаги и бесчисленных насекомых. Каждая песчинка, каждая капля поодиночке была в пустоте, но вместе они становились целым миром, разрушающимся и собирающемся вновь, частью которого был и сам Кослун. И все в этом мире было на своем месте. Для всего была своя причина, у всего — свое место и роль.
— Теперь ты видишь.
Кослун вздрогнул, решив было, что с ним заговорил стоящий рядом камень. Но камень чуть шевельнулся, повернув рогатую голову, и продолжил густым, звучным голосом:
— Ты смог найти ответ, который искал, ибо разум твой достаточно силен для такого. Другие сдались бы, поддавшись гневу или утонув в бездне отчаяния, но не ты. Осталась самая малость: научить остальных тому, что ты смог узнать. Но ты справишься с этим, не так ли?
— Разумеется, — Кослун склонил голову, обдумывая, в какую форму облачить свое знание.
— Я могу помочь, — рога "камня" качнулись, повторяя движение Кослуна, — создать самую великую книгу, которую будут чтить поколениями. Твою книгу. Твой... завет, который оставит в веках и твое имя, и то знание, что ты хочешь передать. Оно изменит этот мир. Сделает его...
— ... гармоничным, — по спине Кослуна пробежал холод. Он вдруг подумал, не слишком ли многое берет на себя, решаясь на подобное. И его ли это решение, согласие, готовое сорваться с кровоточащих, потрескавшихся губ?
— Да. Ты понимаешь. За все страдания, что ты перенес прежде, чем понять истину, ты достоин принести ее своему народу. Знание сложного есть мудрость, и от мудрости мира приходит мудрость личности... которую ты смог обрести. Пока один только ты. Овладение мудростью личности есть овладение мудростью мира, не так ли?
— Потеря личности - источник страдания, — неожиданно для себя продолжил Кослун, ощущая, как с каждым словом из голоса уходит хриплость, вызванная жаждой. — Страдания есть выбор, и мы можем не принять его.
— Теперь ты видишь. В ваших силах создать мир или разрушить его.
— Да. Я вижу. Мы должны вернуться домой. Учить...
— И мы вернемся. Договорились?
"Камень" распрямился, и Кослун различил в темноте силуэт протянутой руки — мощной и когтистой. Не задумавшись более ни на мгновение, он пожал эту руку, пытаясь запомнить обрывки песен, которыми заполнился разум. Кослун вернется домой, принеся эти песни своему народу, и мир изменится. Обретет гармонию. Сначала среди тех, кто последует за Кослуном.
А затем и среди остальных.
Автор: Лиэс.
Пейринг/Персонажи: Ашкаари Кослун
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG
Размер: 1039 слов
Примечание: никаких претензий на каноничность.
читать дальшеСухой ветер лениво сгонял редкие песчинки с вершин дюн, и это было единственное движение, что видел Кослун. Сидя в скупой тени обожженной полуденным солнцем скалы, он вглядывался воспаленными глазами в светлое марево пустынного пейзажа, день за днем беззвучно повторяя пересохшими, потрескавшимися губами один и тот же вопрос: "Как?". Как может один и тот же народ быть одновременно мудрым и невежественным, великим и разбитым, торжествующим и отчаявшимся? Ни один город не дал ему ответа, ибо ни один смертный, обличенный ли в вышитые одежды или закутанный в лохмотья, не знал его. Раз ответ хранится не у смертных, искать его стоит там, где их нет.
Опустив сухие, утомленные веки, Кослун шумно выдохнул. Сколько дней просидел он у скалы, глядя на движение песчинок? Желудок свело судорогой, и в горло, казалось, засыпали гаатлок. Возможно, Кослун умрет раньше, чем сможет найти свой ответ. Он был готов к такому исходу. Временами малодушно считал его более легким — и более желанным. Но только временами. В иные дни он слышал голос: раскаты грома у самого уха, оглушительные, полные силы и ярости, погружавшей успокоенный было созерцанием разум в смятение.
— Не ты ли был рожден для битвы, а не пустого созерцания пустоты? Ради кого ты ищешь ответы? — шипел голос, и Кослуну казалось, будто на его плечи падают раскаленные угли. — Ради тех, кто не потрудился даже задуматься? Ради тех, кто веками готов поддерживать сложившийся порядок вещей? Ленных мудрецов, застывших в своей "мудрости", стремящихся лишь к славе для себя? Озлобленных, но нерешительных невежд, не способных восстать против своей нищеты? Они не хотят разорвать привычный круг, так стоят ли они того, чтобы ответы, за которые ты готов отдать свою жизнь, были им даны? Не лучше ли уничтожить всех... сжечь все дотла и на пепелище строить все заново?
Кослун оглядывался, исполнившись бессильной злости, но успевал заметить лишь тень, прячущуюся в камнях у подножия скалы. Чего бы тень не добивалась, одно ей удавалось точно: мысли Кослуна сбивались, он переставал видеть цель, приведшую его в пустыню. И это его злило. В ярости Кослун отбрасывал кажущиеся вдруг слишком неудобными камни, собирался было встать и уйти... но оставался на месте, вспомнив пройденный путь. Шли дни, и в один из них тень не смогла побеспокоить покой Кослуна. Вместо того, чтобы исполниться ярости, он ответил, не оглядываясь на нее:
— Не ради смертных, но ради мира, страдающего от народов, каждый из которых лишен единства и внутренней гармонии. Никто не построит лучший мир на пепелище старого, не познав сначала суть противоречий, губивших тот старый мир. Сгинь, тень. Тебе не смутить меня больше.
Кослун ощутил волны жара, сопровождавшие яростный шепот тени, но не пошевелился, продолжив созерцать гонимые ветром песчинки. За его спиной полыхнуло пламя — и стихло, растворившись в и без того горячем воздухе. Дни вновь потекли размеренно. Когда же в один из прохладных вечеров Кослун осознал, что тело, лишенное обильной пищи, перестает повиноваться ему, он вновь услышал шепот. На этот раз — более тихий, похожий на плач; от него веяло стужей и болью, сокрытой в каждом звуке. Он не говорил, лишь всхлипывал, и во всхлипах Кослун слышал свои собственные сомнения: он знает, что ищет, он близок к ответу, но при этом бесконечно далек от него.
Как успеть что-то, если тело погибает? Кто узнает ответ, если некому будет вернуться из пустыни? Обречен и ты, и твоя затея, — шелестела новая тень, туманом клубившаяся прямо перед Кослуном, собираясь в сгорбленную фигуру, закутанную. в обноски. — Оглянись: видишь саранчу, собравшуюся в сумерках? Как она пожирает все то немногое, что родилось в пустыне, так смерть уничтожит то, что смог узреть твой разум. Нет смысла продолжать сидеть здесь, у скалы, если результат все равно будет один...
— Действительно, нет...
— Не проще ли умереть, чем возвращаться ни с чем? А иного варианта нет. Только смерть...
— Не думаю, — задумчиво ответил Кослун, поднимаясь и разминая затекшие ноги. С трудом возвращал он контроль над собственным телом, стараясь не слушать более тень, растворяющуюся в наступившей ночи. Тень была права, конечно, но лишь в том, что не было смысла сидеть, когда мир посылает знаки — пусть даже в виде саранчи, тучей поднявшейся и устремившейся на юг. Пустыня неожиданно ожила перед глазами Кослуна. Он понял, что не один на один общается с тенями: вокруг было бесчисленное множество звезд и песчинок, собирающихся на кактусах капель ночной влаги и бесчисленных насекомых. Каждая песчинка, каждая капля поодиночке была в пустоте, но вместе они становились целым миром, разрушающимся и собирающемся вновь, частью которого был и сам Кослун. И все в этом мире было на своем месте. Для всего была своя причина, у всего — свое место и роль.
— Теперь ты видишь.
Кослун вздрогнул, решив было, что с ним заговорил стоящий рядом камень. Но камень чуть шевельнулся, повернув рогатую голову, и продолжил густым, звучным голосом:
— Ты смог найти ответ, который искал, ибо разум твой достаточно силен для такого. Другие сдались бы, поддавшись гневу или утонув в бездне отчаяния, но не ты. Осталась самая малость: научить остальных тому, что ты смог узнать. Но ты справишься с этим, не так ли?
— Разумеется, — Кослун склонил голову, обдумывая, в какую форму облачить свое знание.
— Я могу помочь, — рога "камня" качнулись, повторяя движение Кослуна, — создать самую великую книгу, которую будут чтить поколениями. Твою книгу. Твой... завет, который оставит в веках и твое имя, и то знание, что ты хочешь передать. Оно изменит этот мир. Сделает его...
— ... гармоничным, — по спине Кослуна пробежал холод. Он вдруг подумал, не слишком ли многое берет на себя, решаясь на подобное. И его ли это решение, согласие, готовое сорваться с кровоточащих, потрескавшихся губ?
— Да. Ты понимаешь. За все страдания, что ты перенес прежде, чем понять истину, ты достоин принести ее своему народу. Знание сложного есть мудрость, и от мудрости мира приходит мудрость личности... которую ты смог обрести. Пока один только ты. Овладение мудростью личности есть овладение мудростью мира, не так ли?
— Потеря личности - источник страдания, — неожиданно для себя продолжил Кослун, ощущая, как с каждым словом из голоса уходит хриплость, вызванная жаждой. — Страдания есть выбор, и мы можем не принять его.
— Теперь ты видишь. В ваших силах создать мир или разрушить его.
— Да. Я вижу. Мы должны вернуться домой. Учить...
— И мы вернемся. Договорились?
"Камень" распрямился, и Кослун различил в темноте силуэт протянутой руки — мощной и когтистой. Не задумавшись более ни на мгновение, он пожал эту руку, пытаясь запомнить обрывки песен, которыми заполнился разум. Кослун вернется домой, принеся эти песни своему народу, и мир изменится. Обретет гармонию. Сначала среди тех, кто последует за Кослуном.
А затем и среди остальных.
@темы: джен, «Halloween: All Hallows' Eve»
Но только я не совсем вкурила финал. Демон желания исполнил его желание в обмен одержав его? Гм.
Демон желания исполнил его желание в обмен одержав его? Гм.
Скорее, Гордыня. Но да, подкинул идей и, собственно, одержал. Зачем бы все это иначе демону)
Вообще, простите за то, что докопалась, но не могу не высказать имху. Все, что происходит с Кослуном до сделки, прекрасно, целиком и полностью. Интересно, правдоподобно и логично. Но вот эта сделка - она обесценивает его труд и достижения. Не говоря уж, что дискредитирует само учение. Или это была попытка аллюзии на первородный грех? Тогда, боюсь, тема осталась не раскрыта((
Смысл в обесценивании и есть. Иначе откуда взялась бы драма в шапке? Знаете это дикое чувство, когда ты упорно над чем-то трудился, но так ничего и не достиг; но в какой-то момент кажется, будто пошел прогресс и глаза открылись. Ты все так же ничего не достиг, вообще пошел по ложному пути, но сам этого не осознаешь, и некому тебе это показать.
Спасибо, конечно, но первородный грех - это совсем другое.
мне кажется, что было бы даже сильнее, если бы Кослун так и не понял, что заключил сделку с демоном, а посчитал, что шёпот из Тени был продуктом его собственного сознания
Я старался не прописывать, осознает ли он в силуэтах демонов. Но, видимо, недотянул.
Гордыня понравился — именно таким его и вижу. Самый опасный — умный и расчётливый. Дождался, пока Кослун ослабнет — тело и разум даже очень выносливого человека имеют пределы выносливости, и взял его, как созревший плод с ветки. Я не очень понял, осознавал ли Кослун, что говорит с демоном, и если осознавал, то насколько. Потому что у меня создалось впечатление, что не очень, но смущает строка с пожиманием рук. "Своему" второму "я" руку-то пожимать не будешь, даже мысленно. Мне кажется, трагичнее было бы, если бы не осознавал.
Здесь максимум небольшие наметки на искушение Христа, и то очень косвенные
Ничего себе косвенные ) Очень явная аллюзия.
"Своему" второму "я" руку-то пожимать не будешь, даже мысленно. Мне кажется, трагичнее было бы, если бы не осознавал.
Да, пожалуй, это я зря в тексте сделал. Огромное спасибо)
Очень явная аллюзия
Не был уверен до конца, что она считывается: все же и демонов пришлось заменять, и их подначки, соответственно, тоже. Потому что мотивация другая - не заставить пойти кратчайшим путем чудес, а вообще отступиться от изначальной цели. Кроме Гордыни, он молодец)
Спасибо, интересная пища для размышлений.
Очень понравился стиль изложения, да и вообще интересная задумка! А ведь всё могло быть и так...
Извините за слоупочество! Дискуссию не читай @ сразу отчевай. Мне кажется, с гневом и отчаянием получилось отлично. Тонко, но громко (если можно так сказать). А вот деталь с когтистой лапой в конце немного сбивает с толку.
А вообще сама по себе тема с ДА-демонами и смертными грехами безумно интересная.
Еще раз огромное спасибо за текст!