Название: «Путь в Арфистов брод»
Пейринг/Персонажи: Рендон Хоу, Тарлетон Хоу, Байрон Хоу
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: R
Размер: ~1000 слов
Цитата: читать дальшеВо время орлейской оккупации, после того как эрл Тарлетон Хоу перешел на сторону орлесианцев, Арфистов Брод был захвачен солдатами Хайевера. В конечном итоге Тарлетона повесили, и город перешел во владение его сына Рендона, поддержавшего восставших.
Ненасытный медведь. Так, смеясь, называл его дядя Байрон. Действительно, смешно… Худой и долговязый, в своей семье он менее всех напоминал гербового зверя. Если что и роднило его с лохматым повелителем лесов, так это вечно хмурый, невыразительный взгляд и крепкая хватка. Он всегда был жадным: хотел многого и сразу. То, что попадало в руки к Рэндону, обратно уже не возвращалось — будь то найденный на конюшне щенок или затейливая отцовская фибула, приглянувшаяся во время приема и позже уведенная из шкатулки.
Щенок-полукровка со временем вырос в устрашающего волкодава, беззаветно преданного хозяину и наводящего ужас на окружающих. А серебристая фибула в виде волка-оборотня, стилизованная под работу аламарри, словно наймит-ассасин сожгла мост между двумя Хоу. Когда отец выяснил, кто настоящий воришка и потребовал вернуть памятную ему вещь, юный Хоу лишь молчал, набычившись и посверкивая маленькими темными глазками. Глядя на эту фамильную челюсть, выпяченную вперед и узкую, как лезвие, глава рода пожал плечами и будничным тоном объявил о новой экзекуции. За неделю, пока велось расследование кражи, на конюшне под кнутом лакея успела побывать едва ли не половина слуг замка. Своеобразные представления о справедливости побудили эрла назначить сыну такое же наказание, но выпороть его собственноручно и за закрытыми дверями. Только вот протяжные, как у нубулисского кота вопли наследника все равно разносились далеко по каменным коридорам…
Бил Тарлетон молча, с оттяжкой, не делая скидки на малолетство, но и не калеча — равнодушно, жестоко и расчетливо, словно выполнял неинтересную и прискучившую работу. Закончив, вытер платочком забрызганные кровью пальцы и высказался так едко, что раскаленным гвоздем вогнал свои мысли в голову отпрыска.
И они остались там сидеть на всю его оставшуюся жизнь:
— Неудачник! Попался, как безмозглый босяк. Что, мозгов не хватило — следы замести? Вот и плати теперь… И запомни, никому не интересно, чего ты там хотел. Все запомнят — что из этого вышло! Даже ты сам. Серебряная дрянь сгинет среди твоих игрушек, а шрамы останутся навсегда. И вытри сопли, слабак! Хоу могут быть безумными, жестокими или подлыми, но никогда — жалкими!
Отец всегда вселял в него трепет почти священный: он был тираном, повелителем, недосягаемым совершенством и почти что божеством. Из тех, что по хасиндским сказкам могут и сожрать свое дитя. Но после того случая Хоу-старший пал в его глазах до обычного человека. Обычного, и наверняка очень даже смертного. И даже не из-за того, что поднял на него руки — а потому, что брезгливо морщился, вытирая с этих рук его кровь.
За желания нужно платить — о, да, уж это Рэндон выучил наизусть! Теперь он страстно мечтал отомстить, и был готов платить многим, очень многим. Желание царапало юную гортань хуже жажды, жгло его дремучее медвежье сердце хлеще ползучей крапивы. Не убить, нет — втоптать в грязь падшую святыню, посмевшую разочаровать, заставить отца самого почувствовать себя жалким и ничтожным. Посмеяться над его раболепно извивающимся телом, а потом плюнуть на него и уйти свободным.
Он сглатывал желчь и торопливо подрастал, не теряя времени даром — совершенствовал умения брать и не попадаться, притворяться и хитрить, избегать наказания и бить в спину. Он ждал долгие семь лет, и когда вспыхнуло восстание, безошибочно угадал в нем свой шанс.
Уиллиам Кусланд нанес визит соседу во главе своей армии. Не решаясь на прямой штурм многострадального, но все еще крепкого Амарантайна, он методично разорял земли эрла, выманивая того на открытое пространство. Загорелись поля, скот пошел на неотложные солдатские нужды, в столице эрлинга стало тесно от беженцев, а в надежные городские ворота пока еще робко постучался голод. И Тарлетон принял вызов, его войско, укрепленное прекрасно обученными и до зубов вооруженными шевалье, выступило навстречу мятежникам.
Рэндону тогда едва минуло пятнадцать. Он рвался на войну так неистово, что отец, в конце концов, уступил сокрушительной силе его желания. И отдал единственного наследника рода Хоу под командование и опеку шевалье Меньера, ветерана битвы за Лотеринг. Усатый, как сом, увешанный золотыми звездами, словно яблоня яблоками, орлесианец самоуверенно пообещал сделать из мальчика мужчину. А потом умер, тихо прирезанный в собственном шатре. И все бы ничего, хвала Создателю, — в усатых шевалье нет недостатка ни в Ферелдене, ни в Орлее. Но при этом исчез наследник Хоу. Мальчишка и его косматая недобро поглядывающая тень как сквозь землю провалились. Происки подлых Кусландов! Это было понятно всему войску, даже последним маркитанткам, которые в тот же день оплакали ненайденные останки молодого лорда за найденными остатками молодого вина, реквизированного для нужд армии.
Происки Кусландов — пытался втолковать самому Уиллиаму тощий юнец, заявившийся прямо в лагерь, чудесным образом миновав дозоры. В то, что дерзкий перебежчик и вправду исчезнувший Хоу, мятежный лорд поверил не сразу. Лишь после того, как тот предъявил подробные тактические карты, украденные из палатки генерала Лорана. И тогда план, изложенный Рэндоном, перестал казаться ему безумным бредом.
— Он придет за мной! — горячо втолковывал паренек, и тейрна невольно передергивало от этих по-медвежьи невыразительных глаз, так диссонирующих с маниакальным восторгом молодого голоса. — Назначьте выкуп, поставьте условие — явиться на дальнюю заставу, например, Арфистов брод, с небольшим отрядом. Он обязательно нарушит условие, но все равно придет! Я — его единственный наследник, слишком большая ценность, чтобы оставлять ее в чужих руках.
И Кусланд, скрепя свое большое и наверняка благородное сердце, согласился с ним и принял этот подлый, но такой изящный и практичный план. Но — ох уж эта ханжеская рыцарская натура! — так и не принял его самого. Предателя собственного отца и сына предателя.
А Рэндон смотрел на него и пьянел от мысли, что месть вот-вот свершится — сладкая, как первый летний мед, и уже чувствовал ее тягучую прохладу в гортани. Ему было совершенно все равно — переживет ли отец их встречу на Арфистовом броде. Все, чего он хотел — увидеть, как лицо Тарлетона расцветает пониманием, и как ему на смену приходит страх…
Рэндон знал, что когда месть свершится, он обретет новую жажду, новую цель — проложить путь наверх по этим рыцарям — в сущности, слабым и ничтожным людям… И снова был готов платить многим — очень многим, чтобы однажды вернуться домой, овеянным славой, сесть на отцовский трон, и стать богом для собственных детей.
Ведь важно не само желание, а его последствие, верно?
Название: «Чего желает королева»
Пейринг/Персонажи: Мойра Тейрин, Рендорн Геррин, Брандел Тейрин
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: ~2100 слов
Я хочу...
...Чтобы мама вернулась ко мне...
Взрослых королев не принято баловать. Их задача — отдавать долг стране, давшей им династию и титул. Но об этом никогда не говорят вслух…
Малышка Тейрин бежала к воде, желая разглядеть авварскую кольчугу посла в лодке.
— Дочка, стой! — Усталый окрик не мог остановить колышущихся от бега раззолоченных дневным светом кудрей и затканных золотом атласных юбок. В майских лучах они горели ярким желто-рыжим пятном посреди моста над ручейком.
Словно паря над дорожкой заросшего сада, ступни девочки отстукивали ритм, когда она мчалась вслед за кортежем с послами союзников. Королевская дочь не считала зазорным быть первой. Брандел оперся о трость и заковылял еще быстрей, кляня старую незалеченную рану.
На полпути его встретила сама Мойра. Тараща округлившиеся глаза, она прошептала:
— Мама... Уиллиям сдал... ее... Я сказала... Отряд... Они обещали взамен...
Брандел свободной рукой прижал к себе плачущую дочь, пытаясь не упасть. Он так надеялся на надежность Хоу! Кто еще сильней его?
Лишь на свадьбе дочери, выпив за здоровье новобрачных, он понял, что в свои десять лет она выпросила отряд союзников в отместку за погибшую в осаде мать.
…Чтобы владение мечом дало мне больше сил…
— Здравствуйте, леди Тейрин, — Матильда коротко, по-воински, поклонилась и, не размениваясь на всякие церемонии, продолжила. — Вы говорили, что вам нужны учителя и оруженосцы? Я готова стать кем-нибудь из них.
— Да, — кивнула Мойра, с интересом разглядывая тугую косу на затылке своей почти наставницы. В закатных лучах она казалась отчеканенной из старой, крепко скрученной меди.
И как ей удалось убедить отца, что без войска и владения мечом хотя бы для самозащиты, её титул — ничто?
— Но прошу меня простить, если я не смогу научить вас и манерам, подобающим вашему титулу.
— О, не стоит, — Девчонка рассмеялась бы, кабы за сотню шагов от них не стоял королевский шатер. В свою пятнадцатую осень она отлично понимала, как переменчив нрав испуганного наступлением отца. — Я учусь у каждой встречной соратницы. Поэтому хочу сразу же перейти к самому главному. Идемте, пока у нас хватает времени на тренировки. Кстати, откуда вы?
— Я племянница тейрна Воррика.
— Ничего себе! Гварен! Как же давно я там не была! Леди Матильда, как поживают ваши кузены? Сожалею, что никак не навещу что младшую, что старшего... — При упоминании родича тейрна Воррика на лице девушки засияла улыбка.
Увидевший это Рендорн решил не выдавать подругу родителю, но, тем не менее, вскоре весь лагерь шептался:
— Король нашел кандидата на помолвку дочери! Неужели у нас скоро будут свадьба и наследник?
Тейрин задумчиво улыбался, думая о будущей гвареновской родне. Быть может, он доживёт, и вслед за дочерью у него появится преемник?
…Увидеть то, что по праву принадлежит мне…
— Он бы меня не отпустил, — убежденно заявила Мойра, стараясь не задеть краем капюшона нарисованные поверх белил веснушки.
Мирдин поджал губы:
— Я не рад вашему любопытству.
— А я разве не знаю? Но все равно благодарю.
Мирдин лишь кивнул, словно удерживая на языке официальное «Да, Ваше Величество».
Принцесса сильна и упряма, как и Брандел. И теперь она уже жаждала Денерима, уже говорила официальное «благодарю» вместо простого «Спасибо!» и обещала деньги за помощь в «осмотре окрестностей моего оккупированного узурпаторами дворца».
— Молли, — кивнул в сторону заколоченных ворот Рендорн. — Нам туда.
Тряхнув привязанной нитками к её родным волосам рыжей косой, Мойра поправила рюкзак с припасами и пошла в обход поста с орлесианскими солдатами. До квартала, который снился ей, как ожившая сказка из уст родителей, оставалась лишь одна охраняемая стена.
Скоро она увидит то, что должно когда-нибудь стать её домом. Денеримский дворец манил путников своей подсвеченной сияющим первым снегом крышей.
…Чтобы моя страна обрела забытое величие…
— Я знаю, ты помнишь, какой сегодня день, дочка, — Брандел открыл тщательно сберегаемую не один год бутылку. Мойра кивнула, протянув руку от округлившегося живота к кубку. Даже сейчас она бы не пропустила этот день.
— Ты научишь этим словам нашего наследника? Вдруг я не доживу и не узнаю, как он повторяет нашу общую клятву...
— О, не волнуйся, — поджав губы, отмахнулась дочь. — Он своими ногами ступит в родной дворец.
— Думаешь, получится? — Брандел был полностью захвачен идеей поскорее обзавестись наследником – принцессой или принцем.
Мойру все чаще злилась, но толкающийся в её животе ребёнок напоминал ей, что это – больше, чем ее желания. Все это ради государства. Ради того, чтобы ферелденцы не боялись иноземной речи. Ради того, чтобы хоть кто-то из её будущих детей правил мирным государством. Вдохнув поглубже, Мойра высоко задрала подбородок и принялась изучать складки шатра над головой, пока слуги, гремя посудой, не оставили их втроем: её, мужа и отца...
Затем на ум привычно полезли уже приевшиеся сомнения: как, зачем и почему они так живут? Перед глазами предстала сцена: мать, её похороны, первая бутылка того самого аламаррийского вина, которую прислал им посол... Моргнув от неожиданности, она тут же выловила в назойливом потоке воспоминаний одну давнюю мысль: «Никто не стоит жертвы, при которой все потерпят поражение». Её высказал отец после коронации. Её помнила она сама, её знал сидящий по правую руку супруг, ей же предстояло научить и ребёнка...
Резко вздохнув, Мойра выпрямилась гордо, как прежде, не смотря на боль в пояснице:
— Отец, плесни еще. Я хочу, чтобы мы помнили прошлое и боролись за будущее нашей страны. До последнего вздоха.
…Чтобы мой плен освободил ныне живущих…
Сэр Геррин никогда бы не поверил в подобное. Нет, слухи слухами, но так и в оживших грифонов можно уверовать. Пленница смотрела на него безотрывно. Уже ушла по двору отпущенная свита и сопровождающие, затих удивленный шепот прислуги. А Мойра не отступалась. Герб ее династии на атласном платке и вышитый шелк дорогой одежды на фоне грязной камеры, провонявшей испражнениями, казались неуместными деталями на картине умелого, но совершенно безвкусного художника.
Рендорн вообще не верил, что есть смысл смотреть в глаза той, кого он собирался предать. Пускай по её же собственному желанию, пусть оно и было продиктовано необходимостью спасения, (Ха, как заразительно лицемерие всех этих шевалье!), но он был намерен отдать её как сдавшуюся. И, тем не менее, он стоял здесь. Нет, им точно двигало не любопытство. Не желание разглядывать её, как селяне глазеют из окон на королевский кортеж — хоть что-то яркое в их жизни, хоть одним глазком! Дело было в другом. В попытке понять? Брандел сопротивлялся всю свою жизнь, с младых ногтей. Мойра тоже была пропитана этим упрямым несогласием, как вишня вином. Ее сторонники ручались за её несгибаемый энтузиазм. Ее сын рос за этой уверенной прямой спиной, как самый важный и защищаемый наследник — он был будущим страны. Даже слишком защищаемым, на взгляд многих.
И вот, она здесь, за решеткой, в двух шагах от плахи в Орлее — что же это даст Ферелдену? Рендорну не нравилась эта мысль. Эрл мрачнел, видя, что королева ждёт его слов — но он не её советник, чтобы она имела право вот так царственно выжидать, будто делая ему одолжение даже своим молчанием. Геррин не знал, что за планы громоздятся в этой в буквальном смысле светлой голове, и его это беспокоило. Он не мог себе признаться, что его тоже волнует, чего хочет добиться дочь Брандела Тейрина?
Он долго крепился, но всё же заговорил первым.
— И чего же ради вы решили попасть в плен? — он старался не цепляться взглядом за мелькающее между теней от прутьев камеры лицо.
— Разумеется, ради Ферелдена. Зайдите в любую деревню и поглядите на нашу родину, если память вас подводит. В лучшем случае шевалье просто жестоки. В худшем… Родиться юной селянкой среди них — проклятие. Понести от них нежеланного ребёнка — позор почти неизбежный! За ними следом неотступно ходят бесславная смерть, бесчестье, истязания и голод...
— Хватит! — прервал её Геррин, не сумев удержаться от беспокойного хождения взад и вперед вдоль этой маленькой камеры в подземелье. — Вы говорите так, будто я здесь не живу. И я отлично помню ваши, кхм, походы, покойного супруга и подавленные смуты. Вы не забыли, что я всю жизнь занят нуждами эрлинга? — Мужчина постарался изобразить в своем голосе скепсис, скрывая им недовольство. Выходило так же отвратительно, как пение менестреля в исполнении охрипшего пропойцы.
— Я помню. Помню, что вам всегда было всё равно. Вы хотите процветания и готовы ради фазана на столе подставить шеи подданных, как куропаток под нож. Лишь бы те дали есть крестьянам, а они за это прокормили вас. И что же в итоге? Вы впустили лису в курятник.
— Не знай я их оборотов речи, не понял бы ваших прихотливых сравнений, — удивлённо покачал головой эрл Редклифа.
— И что же?..— Мойра решила не продолжать вопроса.
— Мне странно все это слушать что от вас, что от вашего отца. Вы, — он махнул рукой в сторону железной преграды между ними, — уже здесь. И я обязан доставить вас с охраной в Орлей. Спрошу еще раз: чего вы хотите?
— Большего, чем вы.
— Чего именно? — Геррин-старший ощутил себя мабари, которого водят за нос лисицы. Ох уж эти ее загадки… Чувствовать себя дураком рядом с готовой признать свое поражение королевой (сама жертвенность, ну просто Андрасте в меньших масштабах, да простит его Пророчица!) он очень не хотел. А потому пытался понять: чего силится добиться от него Тейрин. Точнее, Тейрины. Все это неспроста. Где-то здесь ловушка… Но вот где? Они ослабли: свита выглядит небогато, армия кочует от замка к замку... Он испытующе глянул на пленницу, пытаясь выудить из неё ответ.
— Вернуть былое.
— Не сможете. Я вижу, что вы здесь, чтобы впечатлить меня. Только вот зачем вам это? Объясните, зачем? Я что – похож на вашего забывшего о клятве верности свекра? Или вы думаете, что мне станет стыдно, и я отпущу вас просто так, не боясь орлесианцев?
— Нет, — честно призналась Тейрин-младшая. – Дело не в стыде.
— Ладно. А если бы я вас отпустил, что бы вы сделали?
— Попросила бы вашей помощи.
В лице Рендорна проступило искреннее непонимание. Она не отступилась от своей цели даже сейчас. Создатель, да она и впрямь почти ведет с ним переговоры!
— Хорошо. Но разве вы так сильно уверены в моем эрлинге?
Если бы Мойра была младше и восторженней, она бы тайком улыбнулась – подданный проглотил наживку без малейшей лжи с её стороны.
— Я знаю, как отплатить за вашу помощь. Я вас прикрою. Я знаю, как мы можем быть союзниками без вреда для вас. — Голос Мойры звучал глухо, как из бездонного колодца.
— И как же вы хотите меня прикрыть? — Все-таки Рендорн верил, что её величество не лжёт. Поверить в обратное его так и не заставили.
— Я скажу, что принудила вас им стать. Спрячьте всех дорогих вам людей и оставьте мне дочь. Она будет моей невесткой.
— Это слишком... — Эрл вспомнил, как в Орлее подбирают слова поизящней, чтобы зазря не ранить самолюбие собеседников, но еле нашёл более простой синоним, — неожиданно. Как вы собираетесь уладить недовольство Орлея помолвкой? Тем более, я не смогу дать вам союзников прямо сейчас.
— Понимаю, — кивнула Мойра, приосанившись так, будто перед ней стоял военный совет. — В таком случае, я заберу её к себе. Если потребуется — и вас. Убежище найду по возможности.
— Я верю, – помолчав, сказал Рендорн. – Верю в ваше обещание, в честь и верность... Дождитесь ночи. При смене караула я дам вам двоих провожатых. Оставьте их в своем лагере в знак моей верности. Эти солдаты пробудут с вами, пока наши дети не будут помолвлены. Да присмотрит за всеми нами Создатель!
Последнюю фразу королева уже не слышала — Геррин уходил по лестнице.
Удивленный, он едва не оступился на выходе, хотя знал, что выдворять шевалье будет труднее.
Но отступаться от решения все же не хотел.
В конце концов, ему тоже нужна была вера в лучшее.
…Чтобы те, кто отчаялись, обрели веру благодаря мне…
— И если бы вы, мои сегодняшние гости, — переходя почти на рычание, как в гуще боя, выкрикнула Мойра, — не пришли, я бы в одиночку боролась за Ферелден, за его целостность и за трон моих предков. Знайте же, — Она приостановилась лишь на шаг, следуя вдоль праздничной палатки с луками для турнира, — ни разу не сдавшись, я получала раны и презрение предателей и узурпаторов. Но не прогнулась и не сдалась. И теперь, взгляните: шевалье, что проклинал меня и мою свиту, убит и висит на воротах. Его маска горит при вас, в этом огне. Если вы не верите — спросите Кусланда, Хоу, Мирдина: они подтвердят мои слова.
Названные выступили вперёд, склоняясь перед королевой.
— Так выпьем же за то, чтобы ваши сердца в договорах были так же чисты и честны как каждое сказанное мною слово!
Многие приехавшие не верили в успех... Но в честность Мятежной Королевы верил каждый присутствующий. Именно поэтому в День Проводов Зимы в военном совете Её Величества появилось вдвое больше союзников.
— Отпразднуем так, чтоб стало тошно орлесианским плебеям! — крикнул Воррик.
Толпа отозвалась одобрительным гулом.
…Чтобы мой сын был жив…
У Мойры слезились глаза, из гортани рвался хрип, волосы слиплись от крови. Сподвижники, ни на что не променявшие ей верность, лежали с глотками, пробитыми стрелами, стонали с разрезанными животами. Кому же из них она доверилась напрасно? Мысль убегала. Скользя ногами по грязи, королева рвалась навстречу испуганному сыновнему взгляду: помочь-уберечь-защитить, неважно как. Её восемнадцатилетний – но все же ребёнок – цепенел под взглядами предателей и их мечами наголо. Кто он теперь? Через её предсмертный хрип — уже король? Один? Обречённый?
Сын отступил лишь на малый шаг, и, если бы не рука, держащая ее за волосы до болезненной гримасы, Мойра бы одобрительно ему улыбнулась — верно, отступай в лес, иди, они в смятении. Осталось лишь чуть-чуть: отвлечь их.
Рванувшись навстречу лезвию, Мойра отчаянно выкрикнула:
— Мэрик, беги!
@темы: Рендон Хоу, гет, джен, Фракционные войны: Реванш, Мойра Тейрин, Рендорн Геррин, Байрон Хоу, Брандел Тейрин, Тарлетон Хоу, Мятежный Ферелден
-
-
27.08.2015 в 23:35Это отличный текст. Прям совсем-совсем отличный. В середине мне неповерилось в то, что Мойре удалось уговорить Герринов присоединиться к ней, как-то получилось очень быстро и сложно было отследить его мотивацию, но все остальное - прям отлично. И Мойра такая... железная леди, такая твердая и серьезная. Автор, сладенький, додай ее веселой, если будешь еще про нее писать! Хочется видеть эту Мойру в те моменты, когда она "отпускает" себя. Очень хочется узнать ее ближе. Она хорошая получилась, живая и чувствуется, насколько она в своей цели, как себя отдает. Спасибо за такую Мятежную Королеву.
А в конце мне хотелось плакать. Я просто обожаю, когда так вот тексты подводят к канону и вы прям в точку попали с этим моим желанием. С одной стороны вострог-восторг от такой связки текста с каноном, а с другой... это же такой отвратительно грустный момент. Прям за душу. Спасибо огромное, автор.
-
-
28.08.2015 в 05:24Хоу могут быть безумными, жестокими или подлыми, но никогда — жалкими!
ну что ж, Рендорн отлично усвоил отцовский урок
«Чего желает королева»
Какая в Ферелдене могла быть королева, эх...
-
-
28.08.2015 в 15:36ГОСПОДЬ КАК ЖЕ ЭТО ХОРОШО
стиль, тема, атмсоферность - дорогой автор, ваш текст идеален по всем показателям!
мне даже сложно облечь восторг в слова - настолько это замечательная работа.
-
-
29.08.2015 в 10:21Мойра не может не вдохновлять! ;З
Она хорошая получилась, живая и чувствуется, насколько она в своей цели, как себя отдает.
Спасибо! Аж не верится, что так довелось угодить
Аж кричать от радости охота!
Что и делаю
А в конце мне хотелось плакать. Я просто обожаю, когда так вот тексты подводят к канону и вы прям в точку попали с этим моим желанием. С одной стороны вострог-восторг от такой связки текста с каноном, а с другой... это же такой отвратительно грустный момент.
Ну а что, вполне подходяще, ибо Мойра имхо, видела будущее Ферелдена в Мэрике, верила в него не меньше чем в своё государство. А драма — наше всё, ибо Мойра расчетлива (а как иначе в её положении?)
Какая в Ферелдене могла быть королева, эх...
Не то что там всякие Арланды с Бранделами!
А Гейдер взялся за "женщину в холодильнике", наверное...
-
-
29.08.2015 в 12:32мне даже сложно облечь восторг в слова - настолько это замечательная работа. О, огромное спасибо за похвалу! Чертовски приятно, что так зашло
ну что ж, Рендорн отлично усвоил отцовский урок О да, и зашел куда дальше, чем он.
-
-
29.08.2015 в 22:33Очень классно!
Автор, я вас пронзаюРендон весьма вхарактерный с учетом поправки на возраст. Только из детей не смог сделать настоящих Хоу, а в остальном не посрамил батюшку )))
«Чего желает королева»
Желание королевы - закон =)) Мне текст показался тяжеловатым для восприятия, но идея великолепна.
Спасибо, Ферелден!
-
-
30.08.2015 в 04:20Только из детей не смог сделать настоящих Хоу, а в остальном не посрамил батюшку ))) Думаю, он очень старался)) Настолько сильно, что добился обратного эффекта.
-
-
30.08.2015 в 12:07Ага, мне тоже так показалось =)
-
-
01.09.2015 в 01:23