Для: Good Ending
от:
Название: Странная прогулка
Пейринг: Зевран\Фенрис\СС м!Сурана
Категория: слеш
Жанр: AU, флафф, юмор
Рейтинг: G
Размер: миди (~6000 слов)
— А нам вообще обязательно это делать? — поправив за спиной тихо бряцавший о доспех в такт шагам большой двуручный меч, проворчал Фенрис и скосил глаза на топающего рядом прогулочным шагом Хоука. Высокие своды пещеры делали каждый звук в два, а то и в три раза громче, и потому все старались вести себя тише — мало ли, какая пакость может здесь таиться? Все, кроме, конечно же, Хоука — расслабленный мужчина топал себе как бронто, да едва ли песенку под нос не напевал.
«Маги, — подумал про себя недовольный Фенрис, — вечно они такие беспечные, самоуверенные…»
— Не обязательно, конечно, — Гаррет осторожно поскреб кончик носа острым когтем перчатки, по-дурацки скосив при этом глаза к переносице, — но отчего б не проводить немного человека, эм, ну то есть эльфа? Вдруг что случится… А Зевран вроде парень неплохой, — Хоук посмотрел вперед, где на некотором расстоянии от них с Фенрисом, неслышно ступая по сухой каменистой земле, шла вышеупомянутая личность. Компанию Зеврану составляла Изабелла; ривейнка и антиванец всю дорогу не переставая чесали языками, порой хихикая, поглядывая назад или же награждая друг друга щипками и щекоткой. Благо, проделывали они все это максимально тихо.
— Неплохой, значит. Даром, что убийца, — Фенрис обреченно вздохнул; беспечность Хоука просто сражала его наповал.
— Все мы тут не святые, — пожал плечами и будничным тоном произнес Гаррет, после чего принялся увлеченно рассматривать то, что только что соскреб с кончика собственного носа.
Не найдясь с ответом, лириумный воин покачал головой и примолк. В паре метров впереди Зевран чуть притормозил, чтобы вытянуть из горловины сапога — сразу видно: нездешний — тонкий ланцет, после чего, хитро ухмыльнувшись и ловко повертев блеснувшую в пальцах смертоносную «игрушку», передал ее восторженно глядящей Изабелле.
Солнечный свет, пробивающийся то тут, то там через широкие щели в потолке пещеры, попадая на волосы Зеврана, заставлял их сверкать, словно только что отчеканенный золотой.
Несомненно, антиванец был чертовски хорош собой, чем, вероятно, успешно пользовался в своей профессии; особые повадки соблазнителя настолько въелись в его личность, что стали ее частью: сторонний наблюдатель не смог бы не восхититься его мягкой крадущейся походкой, плавными движениями, лисьими чертами загорелого лица.
Сейчас этим самым сторонним наблюдателем был Фенрис; созерцая идущего впереди себя грациозного сородича, улыбающегося во весь свой белозубый рот, а так же как обычно полунагую Изабеллу, сверкающую аппетитными ляжками, он как то даже успокоился и вскоре обрел благое расположение духа.
В самом деле, ну проведут они немного бывшего «Ворона» через Киркволлские пещеры, проследят, чтобы он добрался до побережья в целости, да и вернутся в город к вечеру. Зевран и впрямь вроде парень неплохой…
Внезапно послышавшийся из темного угла пещеры шелест осыпающейся земли прервал ленивое течение мыслей Фенриса, заставил его моментально подобраться и потянуться за спину за двуручным мечом. Зевран и Изабелла остановились, оба вытащили оружие и приняли боевые стойки, напряженно вглядываясь во тьму.
— Слышите? Здесь кто-то ес…
Старая деревянная стрела с полуистлевшим оперением вылетела из мрака, просвистела над плечом пиратки и, вильнув вниз, со стуком врезалась в камень, от чего сломалась окончательно. Словно очнувшийся от дремы, Хоук, что брел позади всех, внезапно вскинулся и крикнул:
— Живые мертвецы! Берегись!
Уже знающие подход Гаррета к сражениям, Фенрис и Изабелла пригнулись; последняя дернула вниз и Зеврана за секунду до того, как огненный шар просвистел неподалеку от его остроухой головы. Вспышка огня, помимо очевидного уничтожения одной из восставших тварей, осветила темную часть пещеры. В неглубокой нише у стены находился некий алтарь: две толстых плоских плиты представляли собой столешницу, на которой располагалась каменная фигурка неизвестного божества; вокруг этого проклятого места и толклись мертвецы — шесть бело-желтых скелетов в обрывках полуистлевших одежд и частях проржавевших доспехов. Впрочем, недооценивать живые кости, поднятые древней магией, не стоило; сбросив с кончиков пальцев еще один огненный залп, Хоук отошел в сторону, уступая место в авангарде Фенрису, мечнику неимоверной мощи.
Оба разбойника растворились в тенях; судя по тому, как ловко и споро они расправлялись с мертвецами, можно было сделать вывод, что Зевран и Изабелла попросту бессовестно выделываются друг перед другом, стремятся продемонстрировать все, чему научились с момента последней встречи. Хоук едва успевал следить за их перемещениями; вскоре стало ясно, что разошедшимся разбойникам и воину помощь мага больше ни к чему.
Пока его товарищи добивали последнего Восставшего, Гаррет подошел к тому самому грубому алтарю, что, по всей видимости, и охраняли ожившие скелеты, и с интересом воззрился на идола. Работа по камню была грубой, словно на скорую руку — точно не эльфийской, да и на изваяния гномов не похожей. Может, аламарри? Словно завороженный, движимый любопытством маг потянул руку к алтарю и…
— Нет, не трогай!
…И в этот момент некая могучая сила отшвырнула и Хоука, и его спутников на землю. Отчего-то боль в ушибленной спине плохо воспринялась помутневшим сознанием. Отголоски незнакомого коварного смеха утонули в волнах гипнотического, подчиняющего, неодолимого сна…
***
…Сладкая утренняя дрема выпускала его из своих объятий медленно, нехотя, словно ласковая любовница после восхитительной ночи. С наслаждением потянувшись всем телом в мягких, еще хранящих отголоски вчерашней свежести простынях, эльф открыл глаза и обвел взглядом светлую комнату. Из приоткрытого окна в нее задувал теплый ветер; он колыхал широкую полупрозрачную штору и нес в себе щекочущие нос запахи специй, цитрусовых и немного — морской рыбы. Вид впереди открывался великолепный: симпатичные белые домики сбегали вниз по склону до самого моря, синевшего вдали. Да, Антива и впрямь прекрасная страна…
Едва лишь он, подбив под спину подушки, сел в кровати, в дверь постучали, после чего, не дожидаясь ответа, в комнату заглянула улыбчивая светловолосая голова.
— О! Как я угадал. Доброе утро, — все так же доброжелательно улыбаясь, в покои Фенриса по-хозяйски вошел Зевран и, дойдя до маленького столика у дальней стены, поставил на него поднос с завтраком, что до этого держал в руках. После сна еще путающийся в собственных мыслях, пытающийся разобраться, что — явь, а что — грезы, Фенрис коротко поздоровался с вошедшим и, хмурясь, уставился на свои руки, исполосованные лириумной татуировкой, лежащие поверх белоснежной простыни.
Вчера вечером он прибыл на прекрасном военном корабле в Антиву — его, победителя Тевинтерских магистров, вершителя правосудия и освободителя эльфов, в качестве почетного гостя пригласили сюда на Первый саммит элвен, что состоится через три дня. С радостью и почестями его встретил Наместник Араннай, красивый золотоволосый мужчина с повадками породистой кошки… Он же, одетый в дорогой кремовый камзол с золотой вышивкой, сейчас сидит на краю его кровати и озорно и заинтересованно смотрит на него, Фенриса, светло-карими глазами с золотистой искрой.
— Что-то не так, мой друг? — Зевран осторожно коснулся его руки, обращая внимание на себя.
— Все в порядке… наверное. Просто странный сон, — немного недоумевающий воин потер лоб. Какие-то пещеры, погони, огненные шары и маг… — Демонщина всякая снится. Маги какие-то…
К его удивлению загорелый хозяин поместья весело расхохотался, продемонстрировав ряд белоснежных зубов, и, доверительно наклонившись вперед, проговорил:
— Верно, не стоило оставлять при себе одного из магистров, так я думаю! Он хоть и умиренный, а уже один его вид способен вызвать несварение, не то что дурные сны, — Зевран ухмыльнулся. — Кстати, я отправил — как бишь его? Данариус? — в общем, я отослал его на кухню. Нечего свободной паре рук болтаться без дела.
При упоминании ненавистного имени Фенрис вздрогнул. Данариус — его слуга? Ах да, точно…
— Ну же, забудь об этом досадном сне — сегодня будет замечательный день. Через несколько часов из Амарантайна прибудет мой… друг, Сурана, Серый Страж. До саммита еще несколько дней, так что мы успеем познакомиться поближе, — заинтересованный взгляд хозяина поместья скользнул от рук к груди Фенриса и вверх, по ходу линий лириумного рисунка; задержавшись ненадолго на шее и губах, перебрался на неровно остриженные, немного встрепанные со сна снежно-белые волосы. Не особенно привычный к подобным плотоядным взглядам, воин смутился, что вызвало на лице Зеврана ласковую усмешку.
С нею же, пожелав гостю приятного аппетита и на прощание еще раз коснувшись его запястья, хозяин поместья вышел из комнаты; немного погодя Фенрис принялся за завтрак. Как славно, что в Антиве есть замечательная традиция подавать вино прямо с утра!
***
После завтрака и утренних процедур Фенрис спустился со второго этажа, где располагались гостевые спальни, во внутренний двор. Правда на выходе из комнаты его ненадолго задержало одно странного рода обстоятельство: у порожка стояла пара антиванских сапог, мягких даже на вид, с красивой вышивкой. С минуту их разглядывавший Фенрис попытался вспомнить, носил ли он когда-либо обувь в принципе…
В итоге он пожал плечам и успокоился той мыслью, что, возможно, сапоги сюда принесли по велению Зеврана.
Последнего он и встретил во внутреннем дворе, неподалеку от беломраморного фонтана, брызги которого сверкали на свежем солнце всеми цветами радуги.
Хозяин поместья, улыбаясь и кивая, общался с двумя молодыми личностями, эльфом и человеком, в одинаковых легких добротных доспехах; разговор шел на веселых нотах, однако же, со стороны чувствовалось, что для этих ребят Зевран — персона очень важная и уважаемая. Немного погодя, скрестив руки на груди и поклонившись, оба сделали по шагу назад, после чего развернулись и покинули внутренний двор.
Эльф довольно посмотрел им вслед, после чего обернулся к подошедшему гостю и пояснил:
— Мои лучшие ученики, гордость гильдии, так сказать! Отправил их в порт вперед нас. Все-таки это не самое спокойное место в городе, а прибытие Серого Стража должно пройти без проблем.
— Ты посылаешь наемных убийц прикрывать нам спины? — темная бровь приподнялась вверх.
Зевран расцепил до этого сложенные на груди руки и поднял ладонь в останавливающем жесте:
— Политика «Воронов» с недавних пор изменилась, мой друг: мы теперь скорее гильдия элитных телохранителей, стражей для высокопоставленных особ, нежели убийцы. Лишь малая часть по-прежнему занимается старым ремеслом, — эльф улыбнулся, но улыбка вышла кисловатой. — Все меняется, постепенно, но неотвратимо. Жаль только, что большинство перемен не свершаются малой кровью.
Взгляд его упал на собственные ладони и затуманился налетом печали; бывшая минуту назад веселость сменилась, как видно, не самыми приятными воспоминаниями.
Фенрис, впервые наблюдавший Зеврана без улыбки на загорелом остроносом лице, немного стушевался и, не зная, что сказать, просто топтался на месте. Немного погодя он неловко опустил руку ему на плечо в жесте поддержки.
Еще пару мгновений в золотисто-карих глазах плескалась грусть, однако вскоре она сменилась хитрецой, искрой легкой иронии. Улыбнувшись, гильдмастер «Воронов» сцапал чужую ладонь со своего плеча и, игнорируя оторопь своего гостя, потащил его за руку к выходу из дворика, на ходу болтая о том, что им уже пора выезжать на встречу.
***
Свежесть утра пронизывали нити горячего ветра наступающего дня; жизнь в порту кипела, полнясь выкриками рабочих, грохотом ящиков и механизмов, резкими воплями чаек, то и дело ныряющих с высоты небес в мутную сине-зеленую воду.
Нужный корабль уже прибыл. Матросы сновали туда-сюда, носильщики выгружали вещи новоприбывших, заменяя освободившееся место свежими припасами, а большая часть команды занималась приведением судна в порядок.
Внизу у трапа стояли две фигуры, значительно выделяющиеся из всей царящей суеты своим спокойствием и необычным внешним видом. То были загорелая женщина в огромной, богато изукрашенной адмиральской шляпе с перьями, распахнутом синем кителе, в котором виднелся глубокий вырез белой блузы, а также пара золотых медалей с лентами, приколотых к оной, черных штанах и высоких сапогах, и эльф в темно-синей мантии с заклепками. Посеребренная эмблема Серых Стражей на уплотненной грудной части костюма мужчины не оставляла сомнений в том, что это — именно тот, за кем Зевран и Фенрис прибыли на причал.
Первой их заметила адмирал и помахала рукой.
— Изабелла! — с явным южным акцентом воскликнул Зевран и, раскрыв объятия, пошел ей на встречу. Обменявшись с нею радостными приветствиями, он обратился к Серому Стражу, который все это время смотрел на гильдмастера «Воронов». В синих глазах эльфа, так удачно оттеняемых мантией, светилась радость, легкое лукавство и нежность, и Фенрис, наблюдавший всю сцену, понял, что между этими двумя явно что-то есть.
Но зачем же тогда Зевран оказывал ему столь явные знаки внимания? Как рьяному собственнику, воину было несколько сложно это понять. Впрочем, он не стал на этом зацикливаться, оставил свое наблюдение лишь наблюдением и пошел вслед за своим спутником — тем более что Изабелла уже заприметила и его, и теперь призывно махала рукой.
Они не виделись давно, с самого начала Фенрисовой кампании против Тевинтерских магистров. Подошедшего ближе эльфа адмирал с легким смешком притянула к себе и обняла; при этом из-за разницы в росте и того, что Изабелла была в сапогах на каблуке, а Фенрис бос, его лицо угодило ровнехонько в вырез ее белой хлопковой блузы.
Какое-то время, когда оба проживал в Киркволле, они изредка «развлекались» друг с другом… Однако воин не питал иллюзий по этому поводу. Судя по витавшей вокруг этой женщины ауре фривольности, было ясно, что время с ней проводил далеко не он один… Определенно, гроза восточных морей испытывала слабость к мужчинам-эльфам.
— А ты все так же немногословен, — она усмехнулась, а после крикнула кому-то за спину: — Грузите провиант в правый трюм, левый уже забит под завязку. Да поживее!
Глядя на Изабеллу, Фенрис на секунду задумался. Он помнил то, что было связано с нею, с первыми годами в Киркволле, с борьбой с работорговцами и магами — но совершенно не помнил, как же в конечном итоге оказался в Тевинтере. Откуда взялся у Изабеллы корабль? Что толкнуло их обоих отправиться в путешествие?
Он тряхнул головой, и серебряные волосы ссыпались в сторону, перестав лезть в глаза. Его память давно уже похожа на ржавое решето — спасибо ритуалу. Не удивительно, что он не помнит столь многого…
— Как, ты уже снова готовишься выйти в море? — изумился Зевран. — Но корабль ведь только причалил! Останься ненадолго, мы ведь так давно не виделись. Я уж почти забыл, как ты выглядишь, — он многозначительно заглянул в вырез, в котором совсем недавно побывал нос Фенриса.
Изабелла расхохоталась:
— О, уверяю тебя, ничего не изменилось, по-прежнему все в полном комплекте, — она повела плечами, и ее грудь занятно подпрыгнула в корсаже. — Но, увы, дело действительно не терпит отлагательства. Возможно, если не сменится ветер, я вернусь через день-два… И если конечно Алим не против, и готов снова терпеть мое общество, — адмирал хитро сощурилась орехового цвета глазами на Серого Стража, разглядывавшего в это время новое, незнакомое ему лицо — Фенриса.
— Я всегда рад тебе, Белла, — резковатые ноты в густом тембре выдавали в эльфе коренного ферелденца.
Как отметил про себя Фенрис, голос у Алима Сураны несколько не подходил к его внешности — низкому росту, достаточно хрупкому телосложению, тонким чертам лица, темным волосам длиной ниже талии; низкий, рокочущий, громкий даже при попытке говорить полушепотом, этот рев совершенно не вязался с тщедушным обликом Стража.
Впрочем, командор Серых наверное и не мог бы обладать иным голосом.
Еще какое-то время все четверо побеседовали, но вскоре команда Изабеллы покончила с погрузкой, и адмирал отбыла, тепло попрощавшись со своими тремя любовниками.
***
Полуденная жара загнала всех — людей, эльфов и даже редких птиц, пролетавших над поместьем, в спасительную тень. Горячий ветер нес со стороны города запахи подтухающей рыбы и шкур из кожевенных мастерских, и Фенрис, в отличие от Зеврана не считающий эти ароматы хоть сколько-нибудь вдохновляющими, поспешил укрыться в толстых белых стенах.
Один из тенистых портиков здания, продолговатый, оплетенный разросшейся здесь растительностью, был оборудован как довольно просторная площадка для тренировок. У колонн стояло несколько стоек с оружием, в центре располагались манекены и мишени.
От нечего делать — и хозяин дома, и его новый гость удалились куда-то в верхние комнаты, Фенрис, впрочем, догадывался, зачем — воин взялся за тренировочный меч и немного им помахал перед «головой» безмолвного набитого сеном тюфяка, должного обозначать противника.
Сражаться с манекеном было скучно… ярость — вот то, что всегда питало его в бою наравне с ненавистью к врагам, то, что заставляло кожу полыхать лириумным огнем, в мышцы вливало сталь. Сейчас же все вокруг было слишком мирным. Все его мечты исполнены, почти все желания — воплощены в жизнь…
Широкий стол, стоящий неподалеку от входа в портик, привлек внимание скучающего воина. Столешница была завалена исписанными свитками с кляксами разных цветов и различными бутыльками с явно опасным содержимым. Он осторожно взял одну из емкостей в руку, повертел, всматриваясь в зеленую маслянистую субстанцию.
— Нужно кого-то отравить? Только скажи, — со стороны арки послышался голос, который нельзя было перепутать ни с чьим больше. — Я как раз занимаюсь разработкой новой рецептуры «отравы воронов».
— О. Поршу прощения, — буркнул Фенрис и осторожно отложил опасный бутылек назад на столешницу. На него, подпирая плечом угол, по привычке сложив руки на груди, в упор смотрел Зевран. — А вы что, уже закончили?
— Закончили что? — эльф иронично выгнул светлую бровь, заставляя своего гостя смутиться; Фенрис отвел взгляд и пропустил мимо ушей встречный вопрос.
— Ну ладно, я облегчу твое положение, — хохотнул Араннай и продолжил, — в последнее время мы с Алимом видимся достаточно часто, чтобы не набрасываться друг на друга всякий раз, как голодные звери. Так что мы занимались делами, а вовсе не тем, о чем ты, мой дорогой друг, подумал.
Вдоволь налюбовавшись чужим смущением, он в своей обычной крадущейся манере подошел к стойке и, немного поразмыслив, взял с нее два тренировочных кинжала.
— Не составишь компанию? — поигрывая одним из клинков, Зевран встал в боевую стойку и кивнул Фенрису на его двуручный меч.
— Ты серьезно?
Антиванец лукаво улыбнулся:
— В настоящем бою один на один мне, несомненно, нечего и тягаться с тобой; однако здесь ради развлечения можно и попробовать.
«Ради развлечения? Все-то у тебя ради развлечения. Что ж, ладно, попробую и я поразвлечься», — подумал Фенрис, и на губы его выползла неумелая ухмылочка.
Перехватив поудобнее непривычную рукам рукоять, он ринулся на ловкого разбойника, который тут же отпрыгнул в сторону и, перекатившись, уже снова был готов либо увильнуть, либо атаковать.
Быстроногий соперник, легко избегающий ударов, довольно быстро начал раздражать воина с двуручным мечом, и первые отголоски так привычной ему ярости боя проявили себя полыхнувшими узорами клейма.
— Красота, — Зевран прищелкнул языком, пробегая взглядом по открытым предплечьям и вырезу рубахи соперника. — Хотел бы я увидеть всю картину целиком!
Следующий злой удар вполне мог бы оставить на бедре «Ворона» солидный синяк, если бы тот вовремя его не блокировал. Они продолжали кружить по залу: Фенрис наступал в своей привычной разрушительной манере, Зевран уворачивался, блокировал, совершал обманные маневры, дразнил и раззадоривал противника.
— Бойся своих желаний, — сереброволосый эльф мрачновато усмехнулся. Для большинства тех, кто видел вблизи холодный свет лириума, впаянного в его кожу, это было последним зрелищем в жизни.
— Ни за что. Думаю, я готов рискнуть.
И с этими словами и неизменной улыбкой Зевран вдруг сделал оппоненту подсечку и, выбив из руки потерявшего равновесие эльфа меч, напрыгнул на него сверху, завершая прием.
Земляной пол несколько смягчил падение, но все равно на пару секунд перехватило дыхание, а в голове зазвенело, как от опустошенной бутылки вина. Когда Фенрис раскрыл зажмуренные глаза, над ним с самодовольной улыбочкой нависал Зевран… сидящий у него на груди.
Воин дернулся было встать, но колени, придавившие предплечья к земле, а также полуигрушечный, но все же достаточно опасный кинжал у горла помешали ему это сделать. В глазах антиванца плескались веселье и торжество.
— Проигравший исполняет желание побежденного!
Обескураженный Фенрис уронил голову на землю и закатил глаза.
— Мы так не договаривались.
— Жизнь научила меня во всем искать светлую сторону. Тебе тоже не помешало бы этому поучиться…
Эти слова прозвучали уже у самого уха поверженного эльфа, заставляя того шумно сглотнуть; ловкие пальцы убийцы в это время быстро распутывали шнурок на рубахе, обнажая плечи и грудь воина. Отклонившись назад и огладив взглядом открывшееся ему зрелище, Зевран восторженно ахнул, после чего осторожно, кончиками пальцев провел по светлому рисунку, на секунду полыхнувшему при прикосновении яркой голубизной.
По телу Фенриса прокатилась волна странной внутренней дрожи, его бросило в жар, хотя от палящего солнца и тренировки было жарко и так. Он уже и забыл, когда позволял кому-то так себя касаться…
Задуматься об этом ему не дали. Склонившийся к его груди Зевран, с интересом изучавший хитросплетения узора, вдруг вобрал один из его темных сосков в рот и стал играть с ним языком; глубокий вздох стал у Фенриса поперек горла, и лишь успокаивающие поглаживания Аранная вернули ему способность дышать.
В то время как хозяин поместья с упоением изучал руками и языком поверженное им на землю тело, сам воин не знал уже, куда себя деть: руки его были прижаты, шея беззащитно открыта, а жаркая дрожь, которой полнилась его грудь, стекла вниз, к паху, заставляя стыдиться самого себя и отчаянно краснеть.
Поглощенный этими переживаниями, он совершенно не слышал мягких тихих шагов, приближавшихся к тренировочной площадке со стороны арки.
— Гляжу, вы решили поразмяться, — низкий голос, прозвучавший для Фенриса абсолютно внезапно, заставил бы его подскочить на месте, не будь он придавлен к земле сидящим на нем убийцей. Последний, ничуть не смущаясь присутствия своего любовника при такой, достаточно пикантной сцене, поерзал на распростертом под ним теле и, обернувшись к вошедшему, одарил его зазывающим взглядом:
— Отчего бы тебе к нам не присоединиться?
Фенрис оторвал голову от земли и с тревогой взглянул сначала на Зеврана, а затем на расслабленно стоящего у стены Алима.
— Мне кажется, сначала стоило бы спросить мнение твоего гостя? — тонкие губы Стража, поймавшего этот полный недоумения взгляд, сложились в ироничную улыбку. Антиванец, которому наконец надоело восседать на окончательно зажавшемся Фенрисе, скатился с него и оказался на ногах, после чего подал руку своей «жертве нападения».
Пока тот поправлял одежду, Алим прошелся до стойки с оружием и с улыбкой достал из креплений посох, затесавшийся среди мечей, щитов и кинжалов.
— Да… жаль, здесь нет никого, с кем я бы мог померяться силами, — он несколько раз крутанул в руках тяжелое оружие, и оно с низким гулом, похожим на его собственный голос, описало в воздухе пару кругов.
— Ха, мне хватило одной попытки напасть на тебя, чтобы понять, что это гиблое дело…
— Мне стоило бы догадаться, — резкий голос Фенриса, с недоверием наблюдавшего за упражнениями Сураны, перебил болтовню Зеврана; когда же один конец посоха в руках Стража засветился сам собою, хорошее настроение у него улетучилось окончательно. — Ты — маг.
— Так и есть. Но…
Однако эльф предпочел не выслушивать чужих оправданий и, круто развернувшись на пятках, в изрядном раздражении покинул портик, оставив хозяина поместья и его второго гостя в недоуменном молчании.
***
Вечерело.
После душного дня приятно было отдохнуть на небольшой затейливо украшенной веранде во внутреннем дворике поместья. Там Фенрис и засел с книгой и бутылкой вина, которая, впрочем, уже подходила к концу, стараясь не прислушиваться к перекрикиваниям поваров на кухне — одна из дверей двора вела как раз на нее.
Легкий слабый цветочный запах заполнял пространство, придавая юному вечеру его особое, своеобразное очарование. Эльф вдыхал аромат, наслаждаясь украдкой… Такое редкое мирное время, для него совершенно непривычное, заставляло чувствовать себя неловко, даже немного неприкаянно… Как и для большинства воинов, пассивная размеренность была для Фенриса убийственно скучна.
На посыпанной гравием дорожке послышались шаги.
— Я не помешаю? — из постепенно сгущающихся теней сада появился невысокий, несколько угловатый силуэт Серого Стража. В его руках — он прочитал последнюю мысль Фенриса, не иначе — была полная пузатая бутыль спиртного из темного стекла. Смерив нарушившего его покой мага тяжелым взглядом, воин молча кивнул на свободное место на скамейке. Алим, чопороно поправив полы своей короткой мантии, приземлился рядом.
Оглядевшись по сторонам, он нахмурился:
— Уже слишком темно. Ты испортишь зрение, если будешь читать при таком освещении.
С его руки сорвалось несколько светящихся холодным белым светом сфер, и они, взмыв в воздух, полетели к развешанным по ветвям садовых деревьев фонарикам и угнездились там, в обрамлении из тонких металлических прутиков, разгоняя собой подступающий сумрак вечера.
С появлением дополнительного света буквы в книге и вправду стало лучше видно, да вот только спокойно читать в таком обществе стало невозможно; Фенрис приложился к только что принесенной бутыли, чувствуя, что алкогольный туман уже бродит в его голове, а мысли перескакивают с одной на другую.
— Я слышал о том, что с тобой случилось — как ты был рабом, бежал, потом отомстил хозяину и освободил рабов Тевинтера, — проговорил Алим. Его низкий звучный голос стал тише — похоже, эльф говорил почти шепотом. — И я могу понять, почему ты так относишься к магам.
Воин выразительно фыркнул. Внезапно Сурана схватил его за предплечье обеими руками, заставляя Фенриса резко обернуться к себе; парочка «ласковых» слов, которыми он было хотел наградить наглого мага, застряли в горле. Алим смотрел на него в упор, не моргая, и странные эмоции, весьма отличные от раздражения и злости, захлестнули бывшего раба.
— Как бы ты не хотел уничтожить всех нас, мы — часть этого мира, — мягко проговорил синеглазый эльф и, убрав правую ладонь с чужого запястья, осторожно заправил длинную лохматую челку Фенриса ему за ухо. — Не все маги плохие…
Завороженный проникновенным, нечеловечески глубоким и прекрасным взглядом, воин не смог сопротивляться внезапному поцелую, который последовал за этими словами.
Все так же, не разрывая зрительного контакта — словно в ином случае эльф просто встанет и уйдет, как сделал это несколькими часами ранее — Алим осторожно опустил руки на его пояс и медленно пробрался пальцами под одежду. Нежные прикосновения к чувствительной коже быстро вызвали в изголодавшемся по ласке теле вполне естественную реакцию, и когда теплые руки коснулись особенно чувствительного места, Фенрис не смог сдержать глухого стона.
Где-то глубоко в душе, словно старый рубец, ныла его взращенная собственной кровью и болью ненависть к магам, но полный страсти и жадности взгляд Алима отметал это неприятное ощущение куда-то на задворки, заставлял тонуть в нем, гипнотизировал и обещал.
Вино, к которому периодически прикладывался воин, горячило и без того буйную кровь, побуждало быть смелее и развязней; и вот он уже сам решился на ответные ласки практически сидящего у него на коленях Стража.
Немного помлевший в его руках эльф в какой-то момент отстранился и, убрав чужие ладони, сполз куда-то вниз. Как секундой позже понял полупьяный Фенрис, Алима очень заинтересовало то, что было скрыто под дорогими парчовыми штанами; предоставив ему полную свободу действий, он прикрыл глаза, и вскоре чужой теплый рот и мягкий язык заставили его окончательно забыть обо всем.
Смешанное с алкогольным дурманом, наслаждение застилало разум, и оттого Фенрис не испугался и даже почти не удивился, когда чья-то пара рук, появившаяся из сгустившейся в саду темноты — света магических фонариков уже едва ли хватало — легла на его плечи, а у уха прошелестел знакомый ехидный голос:
— Развлекаетесь без меня? Я оскорблен до глубины души, — и острые зубы прихватили тонкую кожу ушной раковины, причинив яркую вспышку наслаждения.
— Это была не моя… инициатива, — едва выговорил эльф, сбиваясь из-за опьянения и собственных частых вздохов; Зевран, перебравшийся уже на его шею и оставлявший на ней влажные следы, усмехнулся:
— Не сомневаюсь. Мой дорогой бесчестный Страж пойдет на все, лишь бы обскакать меня!
Послышался смешок, и взлохмаченный полураздетый Сурана вполз обратно на скамью, оставляя Фенриса в легком смущении и разочаровании, которое, впрочем, не продлилось долго.
— Ты все еще можешь отыграться, — сделав несколько глубоких глотков вина, подначил своего любовника Алим.
И Зевран отыгрался.
Тьму полуночного сада вновь наполнило жаркое дыхание, сдавленные стоны и шуршание одежд, за ненадобностью отбрасываемых в стороны; Фенрис, ставший призом в странной игре двух бесшабашных любовников, чувствовал себя то безмолвной марионеткой, то самым важным существом на земле, почти божеством…
Сознание мутилось, тела сплетались, а чужие губы — то Алима, то Зеврана, несли с собой благословенный терпкий привкус вина…
***
Он не помнил толком, как попал из двора в дом, как оказался в комнате, в своей кровати; алкоголь — не то вещество, которое имеет свойство улучшать память.
Сон, в который он провалился, напоминал бездонную пуховую пропасть — мягкий, засасывающий, он лишал воли и, в отличие от обычного здорового сна, словно наоборот вытягивал силы капля за каплей. Это было странно… но собрать во что-либо последовательное собственные мысли и воспоминания Фенрису удавалось тут еще хуже, чем в реальности.
Облегчение пришло лишь с наступлением утра. Та же картина, что и вчера — распахнутое окно, белеющий внизу город и кромка синего моря вдалеке… это успокаивало. Впрочем, восстановленные в памяти события прошлого вечера тут же заставили потерять покой; смущенный и от этого весьма раздосадованный, Фенрис теперь вряд ли понимал, как ему полагается вести себя с Зевраном и Алимом, а в особенности — с ними обоими. Сделать вид, что ничего не было? Пожалуй, так и стоит поступить. Так легко, как, к примеру, Изабелла, он к подобным вещам относиться не привык…
К вящему его облегчению, вышеозначенная личность уже вернулась из плавания и теперь, оставив в порту корабль и команду, нанесла визит в Зевраново поместье.
Полдник подали в сад внутреннего двора, в самую его широкую беседку, где можно было бы расположиться даже вшестером; ветер продувал белоснежное строение с колоннами насквозь, даря прохладу, тогда как крыша защищала отдыхающих от палящего солнца.
Фенрис, пристроившийся ближе к краю, развлекал себя дегустацией различных сортов местного вина, разлитого по разным кувшинам. К его тихой радости, Алим и Зевран его не трогали, по большей части любезничали с Изабеллой, и та купалась в лучах мужского внимания, не забывая, впрочем, и прикладываться к кубку.
Зевран изредка бросал на него зазывные взгляды, однако Фенрис отводил глаза или прятал их под челкой; он еще не осознал в достаточной степени то, что произошло вчера, чтобы быть готовым к новым сексуальным приключениям.
Через некоторое время, когда Алим уже начал что-то нашептывать пиратке на ухо, а Зевран, не особенно стесняясь, наглаживать ее по коленке, из дверей кухни вышла пара человек и пошли через двор к противоположному входу. Фенрису, от нечего делать обратившему внимание на этих людей, один показался странно, отдаленно знакомым… Не долго думая, он окрикнул их, и те подошли к беседке.
— О, забыла тебе сказать, — Изабелла обратилась к хозяину поместья, — я захватила с корабля мой «груз», так, на всякий случай. Этого отступника, — она кивнула на одного из мужчин, выглядящего, в отличие от другого — местного слуги, что его сопровождал, совершенно безэмоционально и спокойно, — мне поручено доставить в порт Денерима. Говорят, их сначала была целая семья, они скрывались по всей Вольной Марке, но, в конце концов, остался только он один. Ну и вот… Теперь его, наверное, передадут в Круг.
— Как будто в Кругах своих Усмиренных мало, — проворчал Сурана, а Фенрис, все это время пристально рассматривавший подошедшего мужчину, отчего-то вздрогнул. — Надо было просто его казнить.
Этот тощий человек в темно-зеленой грязноватой дорожной мантии, с серым пустым лицом, пепельно-черными космами волос и потухшими глазами как будто бы был ему знаком… Только вот Фенрис никак не мог вспомнить, каким образом и где он мог с ним повстречаться. Тевинтер? Вряд ли. Тамошние события смешались для него в одно сплошное кровавое веселье. Киркволл? Может быть, но… Повинуясь неясному порыву, под удивленными взглядами эльф встал с места и стремительно подошел к Усмиренному.
— Что вам угодно, сударь? — глухо прозвучал голос мага. Ни тени заинтересованности — лишь пресная вежливость. Отчего-то у воина вдруг засосало под ложечкой… что-то здесь не так. Что-то совершенно неправильно!
Хмурясь, он всматривался с минуту в знакомое лицо, а потом вдруг взял — и закрыл ладонью выжженное на лбу Усмиренного солнце.
Закрыл… и, увидев на дне чужих черных зрачков немое отчаяние, внезапно все понял.
— Ты же Хоук! Я вспомнил Киркволл, мы там познакомились! И ты — Защитник, но никак не Усмиренный!
Алим приподнялся со своего места; его встревоженный взгляд пытался оценить происходящее. Фенрис же продолжал донимать тупо смотрящего перед собой мага, уже буквально крича ему в лицо:
— Вспомни: мы все вместе шли по пещере, — обернувшись в Зеврану и Изабелле, он со злым лицом проговорил: — И вы тоже там были! Мертвецы, идол, взрыв — и мы оказались здесь! В Тени!
Изумление на лицах присутствующих с течением минут, с осмыслением того, что до них пытался донести Фенрис, менялось на осознание; нахмурившиеся, задумавшиеся о нестыковках, таких, как неуместные детали и отсутствие некоторых важных воспоминаний, Зевран и Изабелла переглянулись и нашли в глазах друг друга подтверждение собственных опасений. Немного погодя даже на топорном лице псевдо-Усмиренного Гаррета начали проступать эмоции.
— Я действительно помню что-то такое, похожее на далекий сон… Но ведь Усмиренным не снятся сны? — со все возрастающим изумлением пробормотал он. — Со мной все в порядке? Значит, я могу…
И на его выставленной вперед ладони закрутился маленький огненный шарик.
Пока Зевран и Изабелла отвлеклись на столь странное явление — колдующего Усмиренного, Фенрис усиленно соображал. Они четверо — во сне, и все, кроме Хоука, попали в сладкую сказку, от которой не хотелось пробуждаться; а значит, где-то рядом должен быть и тот, кто сплел эту паутину — сам демон.
И путем простейшей логики эльф очень быстро определил, под чьей личиной скрывается враг.
— Ты!
Синие глаза на продолговатом лице стали в два раза больше; эмоция получилась бы почти идеальной, но дернувшиеся брови и чернота, поползшая из зрачка в радужку, выдали досаду и гнев лжеСтража. Это утвердило воина в его мнении: перед ними демон, а не простое порождение переплетенного сна четверых попавших в ловушку Тени существ.
— Что? Нет, это не может быть он, — Зевран сделал шаг вбок, к Алиму, колеблющийся, не совсем уверенный, но все же готовый стать грудью на защиту дорогого ему Сураны.
— Не глупи, — нахмурился Фенрис. Татуировка угрожающе полыхнула, но тут же потухла. Ему не хотелось причинять боль Зеврану… разве что тот не оставит ему выбора. Погибнуть в Тени, позволить какому-то безвестному демону одержать верх — ни за что! Тяжелый изумрудный взгляд встретился с золотисто-карим, без слов донося: «Это все не настоящее, и ты это знаешь. Соберись. Это не твой Сурана».
Убийца отвел взгляд и в последний раз взглянул на Алима — или то, что скрывалось под его личиной — после чего отрицательно покачал головой и отступил назад, к Изабелле.
И в этот момент все переменилось.
Все декорации словно смазались, стекли вниз, как разбавленные водой чернила, поблекли — белая беседка расплылась, растаял и стол, и слуга, стоявший рядом с Хоуком. Мутное зеленое свечение стало пробиваться сквозь стены поместья, заполняя все собою. Оставшиеся вчетвером яркими, живыми в этом океане мертвенного света, Зевран, Фенрис, Изабелла и Гаррет ощутили почти одновременно, как враз тяжелеют спины и пояса — это вновь появились их оружие и доспехи.
С лжеСтражем же произошли изменения намного большие: из чуть угловатого тела мужчины-эльфа, вдруг вспыхнувшего невозможно ярким светом, вынырнула, словно бабочка из кокона, удивительного вида женщина с пышными фиолетово-синими формами, золотыми украшениями и крупными рогами, как у кунари, венчавшими красивую голову с неземного цвета глазами.
— Ну, так тоже неплохо, — пробормотал Зевран; Изабелла с Хоуком прыснули, Фенрис же закатил глаза. Ну что за тип!?
— Это демон Желания, — кивнул на странную леди Хоук и покрепче перехватил посох. — Она видела все ваши сокровенные мечты и желания и воплотила их в сон, такой сладкий и желанный, что вы никогда не захотели бы от него просыпаться.
— Ну, к Белле не нужно и в голову залезать, чтобы узнать чего она хочет, — хохотнул Зевран, поигрывая своими кинжалами. Похоже, он уже совершенно не переживал по поводу того, что его возлюбленный оказался демоном, а произошедшее — фикцией.
Фенрис вскользь подумал о том, что ему стоит поучиться этому легкому отношению к жизни.
— Да к тебе тоже, — буркнул он; кончики его ушей покраснели, когда Зевран в свою очередь одарил его довольно-таки откровенным взглядом.
— Что тут сказать? Я люблю большие корабли, — пожала плечами ривейнка.
Демонесса, наконец закончившая свою трансформацию, огромным раскосыми глазами обвела своих неудавшихся жертв и сладко, но зло улыбнулась. В улыбке ее промелькнули острые зубки.
— Глупые с-смертные, — гулкий с присвистом голос казался мягким, бархатистым, но в глубине его слышалась сталь, — вы отвергли мой дар. Я ис-сполнила все ваши мечты, подарила вам то, чего вы так жаждали!
— Особенно мне, — перебил ее Хоук и тыльной стороной руки потер лоб. Его все еще прошибал холодный пот от мысли, что ему довелось побывать Усмиренным, пусть и только во сне.
Ничуть не смутившись, демонесса продолжила:
— На тебя, маг, у меня были другие планы. Не думаешь же ты, что предел моих мечтаний — паразитирование на с-снах?
Фенрис выразительно фыркнул. Стоит ли тратить время на болтовню с врагом, который к тому же скоро умрет?
— В любом случае, сбыться им не суждено, — отрезал эльф и, издав воинственный клич, ринулся вперед. — Умри, демон!
Сделав изящный пасс руками с длинными эбонитовыми ногтями, демонесса воспарила над похожей на болото землей мира Тени и начала плести атакующее заклинание. Из почвы под стройными ногами полезли ее подчиненные — безумные демоны Гнева. Схватка обещала быть жаркой.
***
…Под щекой неприятно кололо. С трудом разлепив глаза, Фенрис оторвал лицо от холодного каменистого пола пещеры, со скрипом усталых мышц приподнялся, потом сел.
Вся их небольшая компания понемногу просыпалась, приходила в себя: Хоук уже отряхивался, тихо ругаясь себе под нос, Изабелла вычищала из густых волос мелкие камешки, Зевран в стороне с интересом разглядывал расколовшийся надвое каменный идол.
— Да чтобы я еще раз пошел… — бубня, Гаррет поднял с земли свой посох и заозирался. Судя по тому, что солнечные лучи еще пробивались сквозь щели в потолке пещеры, компания пробыла в Тени не более двадцати-тридцати минут.
— Бьюсь об заклад, это было далеко не самое лучшее твое путешествие в Тень, — поддел его Фенрис. Впрочем, тут же добавил: — А знаешь, ты наверное единственный маг, о котором я бы опечалился, если бы его сделали Усмиренным.
— Вот уж спасибо, — с саркастичной миной пробурчал Хоук и пошел вперед — ведь им все еще нужно было найти второй выход из Киркволлских пещер. — Давайте уже выбираться отсюда, с меня на сегодня хватит приключений.
Изабелла, погрузившаяся в собственные мысли, пошла следом; в ее мыслях все еще преобладал шикарный трехпалубник, с легкой руки демона пробывший в ее полноправном владении целую четверть часа.
— Так, значит, демонесса видела наши тайные желания и воплощала их в мире Тени? — не спрашивая, а скорее утверждая, с мягкой, несколько ироничной интонацией в голосе потянул Зевран. Его лисьи глаза хитро сощурились на Фенриса, который поспешил отвернуться.
Впрочем, заалевшие кончики его ушей и невнятное фырканье весьма позабавили убийцу.
— Я расценю это как комплимент, — он улыбнулся шире, и, слегка вихляя бедрами, пошел впереди. Через пару шагов, правда, обернулся и добавил: — Да, кстати: под обликом Алима все то время скрывался демон, верно? А это значит, что мы с тобой в той беседке…
— О Создатель, — только и смог пробормотать Фенрис, с чувством опуская ладонь на собственное лицо.
@темы: слэш, Зевран, Фенрис, м!Сурана, Secret Santa 2014/2015