Название: Убийственная слабость
Автор: ВВ: м!Морриган/Алистер
Пейринг/Персонажи: м!Морриган/Алистер
Категория: слеш
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Размер: драббл
"Ненавижу тебя, жестокий ублюдок..." - тихий и рваный стон в плечо.
Его пальцы крепко сжаты на запястье Моргана, его губы прижимаются к ключицам, и Алистер блаженно вдыхает родной и столь желанный аромат нежной и молочной кожи своего мага, отдающей полынью, зверобоем и крепким бренди. Как он умудрялся так потрясающе пахнуть среди битвы и огня, когда каждый миг они убивали порождений тьмы и ужаса, глядя в их бездушные и кровожадно оскалившиеся лица, орошая свои руки и мечи их кровью?
Алистер всегда чувствовал эту скверну в себе и на себе. Ее хотелось выдрать ногтями вместе с кожей, выжечь из крови, лишь бы больше не ощущать этого ужаса. Он многое в жизни отдал бы, чтобы судьба его сложилась иначе. Но, сложись все иначе, он никогда не встретил бы своего строптивого и неистового мага, при одном взгляде на которого сердце бешенно отбивало стаккато, а грани ненависти и животного желания расплывались и напрочь исчезали.
Морган редко соприкасался со скверной порождений тьмы, защищая свой отряд магией и, согласно их тактике, оставаясь далеко позади. Впрочем, Морган всегда был слишком слабым для воина, слишком строптивым и диким, чтобы кто-либо мог его приручить, и оттого Алистер чувствовал большую ответственность за него. Его хотелось пришибить чем-нибудь тяжелым… Защитить от всего мира, сжав в своих сильных объятиях… Целовать, целовать так страстно и так долго, сколько понадобится, чтобы растопить его холодное и циничное сердце.
Страж собственнически стиснул изящное тело простирающегося под ним мага, зарываясь лицом в его волосы, впиваясь зубами в плечо и неистово рыча; исследуя каждый участок его соблазнительного тела после того, как с таким удовольствием и жаждой он содрал с набивающего себе цену мага его шкуры и кожи, в которые он любил заматываться холодными вечерами.
Целуя и пробуя на вкус эту аккуратную и трогательную впадинку между ключицами, сжимая его своими ладонями до хруста в костях, обводить языком податливые и в то же время дерзкие изгибы тела. Этот контраст между дикарской дерзостью и наглостью и обманным смирением заводил, лишал способности мыслить здраво и заставлял желать его еще больше.
«Я всегда буду ненавидеть тебя… и хотеть…» - исступленно прошептал Страж куда-то в висок своему изворачивающемуся и громко стонущему магу, цепляющемуся до боли за его волосы и раздирающему спину своими аккуратными черными коготками в кровь.
Морган никогда не позволял ему просыпаться в одной постели с собой, либо уходя на рассвете к озеру и долго любуясь на водную гладь, либо, гордо вскинув голову и собрав в охапку свои одеяния, сбегая из палатки Алистера сразу после секса.
Сегодня они впервые засыпали вдвоем, в уютной постели и укрываясь теплым пледом, не размыкая объятий и, вопреки сложившимся привычкам, не переругиваясь, а лишь тихо слушая дыхание друг друга и отсчитывая стук бьющихся в унисон сердец. Каждый из них понимал, насколько все серьезно, и понимание это своей металлической дланью сжимало сердца и разумы, помещая горький и не позволяющий проронить ни слова комок в глотку, уничтожая все слова.
«Коль ты умрешь, я лично стану следовать вслед за тобой до самой Тени, чтоб покарать за все, что обещал ты и не смог исполнить…» - горько прошептал маг в макушку головы своего спящего Стража, проведя ладонью по его волосам. Пусть спит, ему нужен отдых.
***
«Ненавижу тебя, предатель…»
Его пальцы мертвой хваткой сжимают запястье Моргана, остатки его угасающего дыхания все еще теплятся на ключицах мага, ритм сердца которого звучит бешенным стаккато и отдается в висках.
Как можно быть таким невинным и живым, нервно угасая, теряя остатки жизни по каплям?..
Его глаза закрываются, и маг тихо выскальзывает из-под холодного и измазанного в крови доспеха. Это больше не он. Это всего лишь доспех великого героя, полководца и короля, который видел в своей жизни слишком мало счастья.
Никто не заметил, как среди боя маг ускользнул и исчез в ночи, сжимая в своей ладони разбитый амулет и что-то бессвязно и злобно нашептывая себе под нос.
Название: Легкий путь
Автор: ВВ: м!Морриган/Алистер
Пейринг/Персонажи: Алистер/фемКусланд, Морган (мМорриган, то бишь).
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Размер: Мини
Элисса говорила ему что-то о новом решении, о спасении, но Алистер понимал только одно: его женщина сообщает ему, что собирается зачать ребенка от другого мужчины. И от кого! От этого треклятого негодяя Моргана! Все шло слишком быстро, сначала он кричал на нее, затем пытался остановить, пока хлесткие слова Кусланд не вернули ему разум.
- Лучше, если я погибну?!
И в этот момент он понимает, что все, теперь все. Он уже не может ни настоять на своем, ни воевать, такое бессилие охватывает его существо. Элисса как будто понимает это, пугается, неловко целует, попадая то, в нос, то в щеку и что-то ласково приговаривает.
А потом она уходит. И Алистер даже знает куда.
Он в полной мере ощутил, что значит быть сопливым мабари, когда сидел под ее дверью. Алистер вовсе не хотел этого делать, все чего он желал, так это пережить эту ночь и навсегда забыть. Но как-то неожиданно обнаружил себя, стоящим перед ее дверью, надеющимся, что сейчас она выйдет и скажет, что просто неудачно пошутила. Но вместо этого он услышал тихие слова, вздохи и смех, резкий, ироничный, знакомый до скрежета в зубах.
Раздается стон, протяжный, почти кошачий и Алистер не выдерживает, в сердцах бьет кулаком по стене, будто она в этом виновата.
Все затихает, а через несколько минут дверь открывается и появляется Морган, обнаженный, бесстыдный и лишенный привычной маски равнодушия. Алистеру хочется оскорбить его или даже ударить, когда вдруг маг хватает его и с неожиданной силой втаскивает в комнату.
Его руки принимаются шарить по телу Алистера, пытаясь раздеть и тот неожиданно для себя обнаруживает, что не на шутку возбужден. Он отталкивает руки Моргана, не понимая чего в этом движении больше, отвращения или стыда, и наталкивается на его насмешливый взгляд, разбавленный изрядной долей презрения.
Он вдруг замечает Элиссу, растерянную, смущенную, но при этом довольную. Она неловко пытается прикрыться простыней, будто это он здесь посторонний мужчина, а не этот отступник. Последний снова напоминает о себе, его хриплый, сбивчивый шепот звучит неожиданно громко в тишине комнаты.
- Пожалуй, ты предпочтешь, чтобы она сама избавила тебя от этого тряпья?
Морган почти ласково подталкивает его к Элиссе, а Алистер к своему позору понимает, что уйти он не сможет, даже если она начнет гнать его. Но Кусланд и не пытается, напротив, она тянется к нему и ласково жмется к промокшей насквозь рубашке. Он осторожно целует ее и слышит за спиной смех, презрительный и победный.
В этот момент он понимает, что нашел человека, которого ненавидит по-настоящему.
Когда Архидемон был побежден, а Мор остановлен, казалось, уже ничто не может помешать им быть счастливыми. В мечтах это время казалось идеальным, светлым и полным радостей. На деле же, на Алистера свалилась груда обязанностей, к которым он готов не был, а Элисса превратилась в бледную тень себя прежней. По ночам она часто плакала, а наутро ничего не помнила.
Все это списывали на усталость и переживания, до того как у нее случилось первое кровотечение. Винн только и говорила, что ребенок проблемный, а Элисса натянуто улыбалась.
Спать она стала еще хуже, и даже Алистеру не удавалось отдохнуть за ночь. Элисса просыпалась в криках и судорожно цеплялась за него, а однажды глядя, на него как безумная, выпалила:
- Он не умер! Не умер! Он во мне, растет, ест изнутри… - она вдруг заплакала и вцепилась в него еще сильнее. – Надо его убить, пока не поздно… Ты должен…
Алистер обнял ее, успокаивая, и вскоре она уснула. Наутро Элисса не помнила ни о кошмарах, ни о сказанных словах, но Алистер их забыть не мог. Он понимал, что эти бредовые фразы были навеяны дурным сном, но не мог отделаться от дурных предчувствий.
В ночь родов, они мучили его особенно сильно, внезапно вспомнились все странности, ночные кошмары и странные слова Моргана о «душе Архидемона», которым он тогда не придал особенного значения. Алистер мерил комнату шагами и думал, что возможно лучше было сделать все честно, как делали Стражи до них. Погибнуть, но и Архидемона уничтожить раз и навсегда. Да только, что теперь толку гадать…
Когда входит Винн, он уверен, что сейчас она улыбнется и шутливо хлопнет его по плечу. Алистер давит все сомнения, зарождающиеся внутри. Не может быть иначе, ведь она так спокойна, так умиротворенна. Поэтому, когда чародейка коротко качает головой, все внутри обрывается. Он падает в кресло, невидяще уставившись перед собой.
- Прости, мальчик, - Винн опускается рядом и берет его руку в свои морщинистые, но теплые ладони. - Такая тяжелая беременность… Но теперь у тебя есть сын, нужно держаться ради него.
Она резко отшатывается, когда Алистер начинает смеяться. Он смеется в голос, запрокинув голову и содрогаясь всем телом. Винн молча гладит его волосы и не мешает этой истерике. Наконец, он успокаивается и просит ее голосом, будто не своим.
- Увези это чудовище, Винн. Куда угодно, в Круг, в другую страну, лишь бы я его не видел…
Винн только вздыхает, глядя на него с нескрываемой жалостью, шуршит длинной мантией и на цыпочках выходит из комнаты.
Он пришел, спустя пять лет. Пришел с осознанием полного своего права. Казалось, что он никогда и не сомневался, что получит все желаемое. Алистер не удивился, напротив, он ждал, когда же Морган соизволит заявиться.
Маг прибыл вечером, зашел в его кабинет, как к себе домой минуя охрану и прислугу. Цель визита озвучил сразу, с неприязнью оглядывая обстановку.
- Мне нужен ребенок. Я предупреждал, что он не останется с вами.
Алистер откинулся в кресле и помолчал. Он слишком долго прокручивал в голове этот разговор.
- Язык проглотил? Или отцовские чувства не позволяют?
Он отпил из стоящего рядом стакана, невесело улыбнулся и ответил.
- А нет никакого ребенка. Я распорядился утопить гаденыша, сразу после рождения.
В глазах Моргана неверие быстро сменилось ужасом и болью. Алистер жадно вглядывался в них, и понимал, что этот момент стоил небольшой лжи. Пусть узнает, каково это, потерять близкое существо.
- Ты идиот! – Морган почти шипит, - Я спас ваши бесполезные шкуры!
- Элиссу ты не спас… - тихо и веско отвечает Алистер. – На самом деле, ты обманщик.
- Жизнь человека на жизнь бога, действительно нечестный обмен, - усмехается Морган.
Алистер устало прикрывает глаза, пора с этим заканчивать. Он одним движением вскакивает, и пытается вытянуть ману, старым, почти забытым жестом, из той прошлой жизни. Но что-то идет не так. Маг замирает на мгновение, а затем превращается в рой насекомых. Алистер часто видел это раньше, он знает, что будет дальше. Он даже попытался бежать, попытался позвать на помощь. Но рой налетел стремительно, не давая шанса отступить. Насекомые облепили каждый сантиметр его тела и нападали почти без остановки. Алистер ощущал укусы по всему телу, которые слились в одно раздражающее, болезненное чувство. Мысли становились все более бессвязными, а перед глазами он видел ту ночь перед битвой и явственно ощущал жаркое дыхание Моргана.
«Создатель, прости мне мои проступки».
Мелькнула неожиданная, отчаянная мысль, и Алистер удивившись самому себе, принялся мысленно повторять слова Песни Света, столь ненавистные когда-то в юности…
«Таковые истины открыл мне Создатель:
Как есть лишь один мир,
Одна жизнь, одна смерть,
Так есть один лишь бог, и Он наш Создатель.
Грешники те, кто дарит свою любовь
Ложным богам…»
Дыхание перехватило, и он ощутил, что не может сделать ни вдоха. За секунду до того, как перед глазами потемнело, мелькнула последняя мысль.
«Не успел…»
Название: Малефикар и инквизитор
Автор: ВВ: м!Морриган/Алистер
Пейринг/Персонажи: м!Морриган/Алистер
Форма: Фанфик
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Жанры: PWP, AU, БДСМ, изнасилование
Размер: Мини
Когда б на то случилась ваша воля -
Гореть бы верно мне на медленном огне.
Вы ненавидите меня до боли,
И это весело вдвойне.
(с) Канцлер Ги
Гореть бы верно мне на медленном огне.
Вы ненавидите меня до боли,
И это весело вдвойне.
(с) Канцлер Ги
Уже высоко-высоко, над самыми верхушками зловеще скалящихся деревьев, небо обволакивалось темными тучами, и лес с каждой секундой становился все более опасным и тревожным. По расчетам путника был еще ранний вечер, но в Пустошах Коркари темная и по-особенному таинственная атмосфера сохранялась большую часть времени. Грозовые раскаты бесновались по небосводу так, словно боги хотели предупредить его, Алистера, о какой-то опасности, или же очень сильно злились. Но на него злиться им было не за что. Он верно служил Создателю и Церкви, чтил клятвы и исполнял свой долг.
Молодой храмовник вел свою лошадь под уздцы, прорубая путь мечом сквозь непролазные заросли дикого леса. Животное упиралось и не желало идти дальше, громко фыркая и выпуская из ноздрей клубы пара в холодный вечерний воздух. Алистер и сам устал брести в полутьме наугад в своих бесконечных попытках скорее выбраться отсюда и забыть произошедшее в этом лесу, как страшный сон. Его первоначальные порывы и адреналин очень скоро сменились усталостью и раздражением. Лес заметал его следы, а отмеченные знаками деревья словно расплывались и неожиданно появлялись из-под земли в совершенно ином месте. Он проделывал этот путь и верхом, и пешком уже так много раз, что даже сбился со счета.
Он брел вот уже больше дня, пытаясь выбраться из леса. Сбежавший из Круга малефикар, временно лишенный магической силы, которого Алистер и бывалый храмовник Эртан преследовали от самой деревушки недалеко от Лотеринга и до границы Диких земель Коркари, уже не так сильно волновал мужчину. Единственное, чего он желал сейчас страстно и искренне –это как можно скорее выбраться из темного и опасного леса. Ужас, липкий и холодный, медленно стелился по земле и окутывал воина, пробираясь под доспехи и уже отдаваясь неприятным тянущим ощущением в груди и животе.
В столь трудный и критический час воину оставалось лишь молиться Создателю, чтобы он указал ему путь. В голове стучала настойчивая мысль о том, что нужно скорее выбираться отсюда, и неспроста: еще минувшей ночью их было двое, но утром этого дня напарник молодого храмовника исчез, а лес сомкнул за его спиной свои удушающие объятия; запасы еды и воды уже подходили к концу, и напряжение с каждым мигом нарастало все больше и больше.
Калиста, верный товарищ храмовника, встревоженно засопела и снова уперлась копытами во влажную после дождя землю, остановившись и настороженно прислушиваясь. Деревья позади них зашевелились с очередным грозовым росчерком на небосводе, и лошадь, громко заржав, взвилась на дыбы. Алистер с трудом удержал животное, поглаживая ее морду и успокаивающе приговаривая: «Тише, девочка, тише». Впереди снова почудилось движение, и стук копыт другого зверя разнесся эхом по лесу; сама же Калиста осторожно хлюпала по грязи, стараясь не увязать в ней.
Внутренне сжимаясь и готовясь к худшему, храмовник развернулся, окидывая пройденный путь внимательным взглядом, и вновь почувствовал, как лес и сам воздух зашевелились позади него. Он резко обернулся, поудобнее перехватывая рукоять меча. Алистер готов был поклясться, что деревья вновь перестроились, но теперь уже взгляду открывалась тропинка, которая была все же лучше отсутствия какого-либо явного пути и бесцельных скитаний по лесу с попытками разметить каждое пройденное дерево.
Дорожка эта завела храмовника еще глубже в чащу. Он проклинал изворотливого мага, который заманил их с напарником так далеко, но продолжил идти.
В самом сердце леса в землях Коркари Алистер нашел небольшую хасиндскую хижину. Затерянная среди растительности, она стояла немного в отдалении от тропинки; между лесом и полуразрушенным и видавшим виды строением словно находилась пелена, и воздух в этих местах был особенно напряженным. Что-то нехорошее витало в здешней атмосфере, но, обрадованный, храмовник покрепче ухватил сопротивляющуюся Калисту за уздцы и ястребом кинулся к хижине.
Но радость его была недолгой. От того, что он увидел, колени его подкосились, и к горлу подкатил тошнотворный ком. Картина эта навсегда врезалась в его память и еще долго будет сниться ему в самых страшных кошмарах.
На длинной пике, небрежно вонзенной в землю, красовалась голова пропавшего нынешним утром Эртана. Запекшаяся и густая кровь все еще медленно стекала каплями по древку, кожа по краям шеи была рубленной и рваной, а вся голова убитого храмовника была измазана чем-то синим и липким. Мухи и прочие гады вились вокруг нее, и Алистер прикрыл рот рукой, чувствуя, как новый порыв тошноты рвется наружу.
Когда имеешь дело с магией, никогда нельзя знать, чего можно ожидать, а чего – нет. Те ужасы, на которые способны загнанные в угол маги крови или одержимые, не поддавались описаниям. Но это зверство было не магическим, а таким… человеческим и диким, что от этого становилось еще противнее. Что за монстр был способен на подобное?..
Мужчина привязал лошадь к дереву и, с решимостью сжимая меч, направился в сторону злополучной хасиндской хижины. Распахнув пинком и без того шаткую дверь, он ступил на порог.
Внутри было светло и просторно, в камине тихо и как-то по-особенному печально потрескивали догорающие поленья. Он собрался было войти в хижину, как снова ощутил это напряженное движение позади себя. Алистер взмахнул мечом и развернулся, но не успел – удар энтропической магии выбил землю у него из-под ног.
***
В старой лесной хижине пахло дымом, пряностями и разлагающейся плотью, и вместе эти ароматы сливались в тошнотворную и убийственную смесь. Благовония курились в чашах на столе, засушенные пучки трав и целебных корешков были аккуратно разложены на полке вперемежку с различными микстурами. Отбрасываемые языками пламени в печи тени неровными отблесками плясали на стенах.
Алистер часто заморгал, пытаясь понять, где же он находится. Конечности затекли, и он дернулся, пытаясь подняться, но запястья пронзила боль, а затем словно нечто сковало руки и пригвоздило их к той поверхности, на которой был распростерт храмовник. Из одежды на нем осталась лишь рваная рубаха и нижнее белье. В хижине было жарко, и пот струйками стекал по лбу, застилая собой глаза.
- Не шевелись, тебе лишь хуже будет, – вкрадчиво посоветовал сухой и равнодушный голос.
Алистер снова завертелся. Голова все еще раскалывалась, а в горле першило от желания пить.
На шкурах у огня развалился молодой мужчина, помешивающий смесь в котле на печи и медленно подсыпающий туда нечто, напомнившее Алистеру лириумный порошок. Его волосы были собраны в небрежный хвост и перетянуты тонкой темно-синей лентой, длинными пальцами он схватил чашу и перелил туда свой отвар. Когда дикарь поднялся, Алистер смог разглядеть бледную кожу его плеч, испещренную темно-серыми татуировками. Мантия мага с кожаными наплечниками и перьевой отделкой практически не скрывала и не защищала его тела, как это было с доспехами; прочная ткань струилась по плечам и груди, доходя до самых голенищ, также закованных в прочную кожу. Он выглядел действительно диким, опасным и по-своему величественным. Разумеется, насколько величественно может быть зло.
– Пей, – твердо произнес он, поднося чашу ко рту храмовника, но тот замотал головой так, чтобы даже насильно маг не смог влить в него свою отраву. – Пей, по-другому боль не пройдет.
Он прищурился, окатив Алистера властным и уже порядком раздраженным взглядом своих хищных глаз.
– Не стану я тебя травить, глупец. Коли хотел бы, то давно ты был бы мертв, – смягчившись, уже более спокойно произнес он, и храмовник сдался, позволяя магу влить в себя содержимое чаши. Ему уже было все равно, действительно ли захочет он отравить его, мысли мужчины витали далеко от этих мест.
Веки его снова отяжелели, и он погрузился в сон.
***
– Таких, как ты, сжигают на кострах, – выплевывая слова, кинул Алистер в лицо нависающего над ним мужчины, и угрожающе дернулся, пытаясь ослабить крепко связывающие его веревки. – Убийца!
– Таких, как я? – надменная усмешка поползла по пухлым и по-девичьи выразительным губам мага. – Храмовник, осторожней, ведь жизнь твоя в моих руках. А твой напарник сам нашел погибель. И смерть свою он верой-правдой заслужил.
– И что ты сделаешь, чертов малефикар, а?! Что ты сделаешь? Отступник... Одержимый...
Ярость и ненависть всецело поглотили Алистера, он не мог связно думать, не мог пошевелиться. Он видел голову старого храмовника наколотой на пику там, возле самых дверей хасиндской хижины, овеянной ореолом темной магии и тайны, а малефикар вовсе не раскаивался в содеянном. Уже одно это было весомым аргументом, чтобы разрубить мага своим мечом надвое. Но маг был прав - именно он в этот момент решал судьбу неудачливого храмовника.
Алистер не всегда был праведным андрастианином, еще несколько лет назад бунтуя против факта своего скорого храмовничества. Как незаконнорожденного, его стремились как можно скорее удалить от дворца, пытаясь пресечь возможные претензии на трон. Но ему трон и не был нужен. Законный сын короля Мэрика хорошо справлялся со своими полномочиями, хоть в народе и говорили, что истинной правительницей является супруга Кайлана.
Глядя из окна своей кельи на тренировочную площадку, он понимал, что хочет воевать, приносить пользу при помощи своих умений и талантов, а не только складывать руки в громких мольбах. Но в отношении магов Алистер, по большей части, поддерживал взгляды Церкви, потому что, будучи храмовником, он успел повидать уже многие вытворяемые магами ужасы.
Он очень часто выгораживал и старался спасти отступников, понимая, что и служители Церкви нередко превышают свои полномочия, но конкретно этому магу он готов был лично раскроить череп без суда и следствия. И ни на миг не дрогнула бы его рука.
В старой лесной хижине курились благовония и догорали стоящие на столе свечи. Маг листал какой-то объемный фолиант, косо поглядывая на прикованного к шершавой деревянной поверхности койки храмовника. Наконец, он захлопнул книгу и убрал ее на дальнюю полку.
– Что я сделаю? – казалось бы, в самом характере этого мага было свойство отвечать вопросом на вопрос, или же он просто издевался над своим пленником.
Алистер не ел и не пил уже довольно долгое время. В животе предательски заурчало, но разрывающая голову изнутри боль и изматывающий стук молоточков по вискам прекратились. Связанные конечности ныли и чесались, но он и не думал жаловаться. Он угрюмо промолчал, игнорируя риторический вопрос дикого мага.
– Я сделать многое могу, ты этого так хочешь? – со злой усмешкой обронил маг, цепляя тонкими пальцами распахнутый ворот его рубахи и очерчивая взглядом стройное тело молодого воина.
– Что могут подобные тебе? Отщепенцы, продавшие душу дьяволу, получающие удовольствие от чужой боли и страданий. Вы только и умеете, что нести собой в этот мир разрушения. Чертовы маги, проклятые Создателем за свою порочность и свои грехи души, – горячо заговорил он, чувствуя, что мысли его находятся в бреду, что он злит негостеприимного хозяина хижины.
– Я ль проклят, фанатичный ты церковник? Силен я и свободен, а ты, твердящий и повторяющий всё то, что ваша Церковь вбивает в умы людей и верных рабов своих, был ли ты когда-нибудь свободен? – маг наотмашь ударил его ладонью. Удар этот не был болезненным, но отрезвляющим.
– Как в твоих словах и преступных речах может быть хоть капля правды? Демон… – воин выдохнул и насупился, рассматривая красивое молодое лицо тенью нависающего над ним мужчины.
Между пленником и магом повисла напряженная и удушающая тишина. Задумчивое молчание дикого на вид отступника не предвещало ничего хорошего.
В железную посудину в углу комнаты капала с крыши вода, отдаваясь неприятным и звенящим звуком. Кап-кап. Кап-кап. И тут раздался звонкий и холодный смех малефикара.
– ТАК учит ваш Создатель, не так ли? С Создателем и Песнью Света на устах преследовал чрез лес простого ты крестьянина, уверовавший в то, что он – отступник. И твой Создатель приказал тебе убить мальчишку, раскрывшего случайно старое проклятье?
– Откуда ты?.. Мальчишка был одержимым...
– И да, наверное, Создатель послал тебя ко мне, чтоб вдоволь насладился твоей кровью болотный маг? – не слушая речей храмовника, продолжил он, а затем коснулся пальцами лица пленника и заглянул в его серые глаза своими золотистыми. – Мне сказки глупые твои претят, храмовник. И коль страдать так хочется, то маг тебе страданья предоставит.
Темноволосый малефикар коснулся головы храмовника, наложив заклинание сна, поднялся, отходя к своему столу и что-то нашептывая себе под нос.
***
От обжегшей тело боли храмовник широко раскрыл глаза и дернулся, но на этот раз руки и ноги его были широко разведены и обездвижены путами, а сам он лежал на животе.
Он заерзал, пытаясь выкрутиться, ослабить веревки, когда еще один удар хлыста с громким хлопком опустился на его спину. Алистер ахнул от неожиданности и вновь попытался извернуться, за что получил еще один удар. Он прикусил губу, стараясь не кричать от боли, когда грубый хлыст с очередным ударом прошел так глубоко, что из израненных и пошедших полосами участков кожи начала сочиться кровь.
– Я знаю толк в удовольствии и боли. И ты сегодня будешь в роли не охотника, но жертвы, – послышалось над самым ухом храмовника.
– Как вы, верные слуги Создателя, уничтожаете магов? Сначала пытаете их или же сразу усмиряете? А может, вы и вовсе не обременяете себя, просто убивая их? – еще один удар, и Алистер изогнулся, сдерживаясь и не отвечая магу. Потому что стоит ему только раскрыть рот, как попытка ответить превратится в стон или крик.
– Прекрати… – тяжело дыша и пытаясь собрать спутанные мысли и волю в кулак, простонал храмовник и тут же крепко сжал губы в тонкую полоску. Его хриплый и болезненный голос прозвучал жалко. – Чего ты хочешь этим добиться? Почему тебе не убить меня сразу?
– Потому что я хочу тебя уничтожить, – жестко отчеканил маг.
Когда удары прекратились, Алистер уже начал терять сознание. Он был слаб. Маг сделал с ним что-то, из-за чего он не мог противиться и долго сдерживать себя. Чувствительное тело на каждый удар хлыста отвечало резкой вспышкой из боли и еще чего-то непонятного, зудящего.
Кожа на спине обвисла рваными лохмотьями, превратившись в сплошное месиво. И маг наклонился, слизывая капельки крови по краям одной из ран, щекотно и больно проводя пальцами от лопаток до поясницы и пачкая свои ладони в крови.
"Что... что он делает?" – мелькнуло у храмовника на краю сознания.
Ощущение от прикосновений мучителя было двойственным и смешанным. Сам факт его касаний вызывал отвращение и еще большую ненависть уставшего и измученного сознания, но прикосновения были такими нежными и успокаивающими, что туго соображающий мозг считающего все это сном храмовника опустил факт его неприятия.
От рук мучителя шла живительная прохлада, и полученные прежде раны начали затягиваться. Маг вновь провел языком по одной из ран, и храмовник дернулся, издав стон. Морган прищурился и усмехнулся – интересно, боли или наслаждения?
А затем маг впился пальцами в покрасневшую и распухшую кожу, сдирая ее вниз ногтями, от чего пленник дернулся, на этот раз вновь пытаясь вырваться. Однако от некоторых манипуляций он ослаб и пока не представлял угрозы.
С интересом малефикар взглянул на зажмурившегося от боли человека, лежащего вниз лицом. Пленник имел короткие русые волосы, крепкое, загорелое и отточенное в сражениях тело. Он был обычным в своем роде, таким же, как многие храмовники из тех воспоминаний, в которых мать специально заманивала их в лес, делая Моргана приманкой и представляя весь процесс охоты забавной игрой. Сейчас мать уже была далеко, но перед тем, как выставить единственного сына за порог, она научила его очень многим премудростям. Страшная ведьма, о которой хасинды рассказывали в своих легендах, обещала объявиться вновь, как придет время, и вот уже много лет ее сын жил в полном одиночестве в самом сердце леса.
Сам он никогда не использовал материнские методы, чтобы поиграть или запугать жертву. Он был отступником в полном смысле этого слова, но храмовников по-прежнему ненавидел всем своим существом, а магов Круга – презирал. Все те тамплиеры, что преследовали его за эти годы, были одинаково отвратительны. Отступник убедился, что большинство из них были куда опаснее одержимых и магов крови, но, по большому счету, ему не было дела до того, что происходило в этом мире. Если маги позволяют запирать себя в башнях, то они заслужили то обращение, которое оказывают им некоторые из надзирателей.
Но все же в этом храмовнике было нечто, что отличало его от других. Маг погладил его короткие жесткие волосы, по-прежнему внимательно разглядывая черты его лица и очерчивая взглядом изгибы сильного и тренированного тела.
Морган и сам не знал наверняка, почему поступает так со своей жертвой. Возможно, за долгие годы, проведенные в одиночестве или компании диких зверей, он и сам стал диким. А может, ему просто было скучно…
Пустив по телу пленника холод и глядя, как тот извивается и по-прежнему кусает губы, чтобы не проронить ни звука перед лицом своего мучителя, маг усмехнулся.
Сильная жертва.
Холод от рук мага сменился исходящим от них же огнем. Он жег кожу распростертого на столе человека, и на этот раз пленник громко вскрикнул, когда языки пламени яростно лизнули его незащищенную спину, оставляя глубокие ожоги.
Пленник исступлённо кричал, дергая руками и ногами, уже изо всех сил пытаясь вырваться. Он был слаб, действие зелья рассчитывалось еще на пару часов, иначе храмовник давно бы вырвался, но даже сейчас веревки поддались и начали ослабевать.
И вновь маг попробовал его изуродованную спину на вкус, легко массирующими движениями водя руками по спине, не над ней, намеренно касаясь руками ран и причиняя своей жертве еще более сильную, нестерпимую боль, наблюдая за тем.
Алистер уже просто стонал, потому что процесс заживления тоже был весьма болезненным, но с каждой секундой стоны становились все более облегченными.
Ослабший, через некоторое время мужчина потерял сознание от причиняемой ему боли. Снова очнулся он лишь, когда его окатили ведром ледяной воды. Она стекала по бокам, капала на лицо с волос и приятно освежала. Он вновь лежал на спине, а раны больше не причиняли ему боль. В голове все немного прояснилось, и он резко дернулся, пытаясь освободиться.
– Отпусти меня, проклятый малефикар! Я три кожи с тебя сдеру, дай мне только освободиться! – голос вернулся к нему, и кричать стало во много раз легче.
Морган пристроился рядом, как-то задумчиво и странно любуясь им. Он усмехался и передергивал плечами, слыша угрозы своего пленника. А затем подался вперед и накрыл его губы своими, кусая, перебирая пальцами левой руки тонкие светлые пряди у него на груди, а другой - сжав его сосок.
Горячий язык мага раздвинул губы своей жертвы и ловко ворвался в чуть приоткрытый от удивления рот, коснулся нёба и дёсен, властно поймал и придавил его собственный язык. Морган провел ладонью ниже, от чего жар и электричество уже вовсе не магического происхождения захватили тело малоопытного в подобных делах воина в свою власть.
Алистер охнул, попытался укусить мага, но тот уже прервал поцелуй и принялся больно покусывать шею, затем аккуратно зализывая красные следы от зубов.
– Что ты делаешь? - оторопело прошептал храмовник, чувствуя, как от прикосновений мага внизу живота все сладко тянет и напрягается.
– Все, что хочу, потому что ты в моей власти, – похотливо сжимая и поглаживая сквозь ткань белья его набухающий орган, тихо шепнул ему в губы маг.
– Прекрати... – щеки храмовника покрыл стыдливый румянец, и он старался не смотреть в холодные и жестокие глаза ничуть не смущающегося мага. – О, Создатель... – простонал он, когда слишком нежные для мужчины пальцы проникли под ткань и принялись оглаживать его орудие по всей длине, а влажный язык обводил ушную раковину и скулы.
Движения мага были властными и уверенными, словно он точно знал, что делать. Ногти его больно царапали грудь и соски храмовника, но эта боль была приятной и заводила.
Алистер не верил в реальность происходящего, закусывая губу уже за тем, чтобы не издавать похотливых и просящих о большем звуков.
– Прошу, не нужно... – неуверенно выдохнул он, но ласкающие его руки задвигались еще быстрее и резче. Он снова пытался держать себя в руках, но с губ сорвался протяжный и облегченный стон, а мир взорвался самой яркой и чувственной вспышкой в его жизни.
Он тяжело дышал, переводя дыхание и чувствуя, как вместе со спадающим возбуждением медленно накатывает ощущение опустошения и безысходности.
А дальше мир вновь взрывался от ярких вспышек боли и причиняемых магом страданий, но и в этой боли было что-то особенное.
***
Просто непостижимо, как столь яркие и чистые глаза цвета золота, как волосы, мягче любого орлейского шелка, могут принадлежать такому дьяволу. Наверняка он заключил сделку с демонами, чтобы заполучить свою внешность, ведь иначе и быть не могло.
Где-то на дне глаз ухмыляющегося мага мелькнуло нечто… Нечто странное. В его взгляде и улыбке неожиданно отразилась грусть, а затем он покачал головой, словно стряхивая наваждение.
– Неужели ты еще думаешь, что твой Создатель тебя спасет, храмовник? – последнее слово окаянный маг произнес с особым презрением и иронией.
Он достал кинжал и провел им по неравномерно загорелой и грубой коже воина, обычно прикрываемой храмовничьими доспехами и парадными тканями, скользнув от груди к шее. Алистер затаил дыхание, чувствуя, как приставленное к шее острие кинжала почти вонзается в плоть, и прикрыл глаза. Вот он, момент истины. Маг убьет его после всего, что сотворил, и его мучения на этом будут прекращены. Это не самая лучшая, но зато очень быстрая и безболезненная смерть. Безвестная, в этой темной лачуге, пропахшей рыбой, благовониями и гниением.
Но маг провел кинжалом по его запястью и разрезал сковывающие руки путы.
– Мечи свои оставь, железки можешь взять и убираться, – холодно произнес он, кивнув на сложенные в кучу в углу комнаты доспехи и личные вещи пленника.
Алистер чувствовал себя подавленным и разбитым. Магу удалось исполнить свое обещание.
Он растоптал его, поселив в душе молодого храмовника сомнения и разрушив его веру в себя. Алистеру было стыдно за собственное поведение и тошно от того, что этот маг сотворил с ним. Но, как утверждает сам малефикар, он сотворил все то же, что творили с магами тамплиеры. И Алистер верил, хоть и не понимал, почему именно он поплатился за все деяния своих собратьев. Он натянул на свое израненное тело доспехи, чуть вздрагивая от боли при любом прикосновении, и прикрыл глаза. Тонкие пальцы мага касались его тела, властвовали над ним и управляли каждой его реакцией. Малефикар запускал свои пальцы в его тело, в его мысли, и не осталось больше ничего, что принадлежало бы самому Алистеру.
Сейчас он был слишком слаб, чтобы бороться с магом, и эти усилия ни к чему бы не привели. Но он вернется, он точно знает, что еще вернется за своим возмездием или… Это «или» сладостью отозвалось в теле, и от этого Алистер ощутил себя еще более грязным.
– Эй, храмовник, – скрестив руки на груди, бросил темный маг в сторону уходящего прочь Алистера, но тот лишь сжал ослабевшие кулаки, и, не оборачиваясь, остановился. – Если вспомнить захочешь, кто уничтожил тебя, знай, Морган – имя мое.
Название: Попался
Автор: ВВ: м!Морриган/Алистер
Пейринг/Персонажи: м!Морриган/Алистер
Форма: Арт
Категория: слеш
Рейтинг: NC-17
Название: Разговорчики в строю
Автор: ВВ: м!Морриган/Алистер
Пейринг/Персонажи: м!Морриган, Алистер, ж!Сурана
Форма: стрип
Категория: преслеш
Рейтинг: PG-13
Примечания: Визуализация диалога из Dragon Age Origins, с некоторыми изменениями.
-
-
16.03.2013 в 22:13стрип просто прекрасен
-
-
16.03.2013 в 22:27-
-
16.03.2013 в 22:33Это будет моим хедканоном на века вечные!
Браво! Просто браво!
-
-
16.03.2013 в 22:40-
-
16.03.2013 в 23:01Гениально)
Это я про идею, арт прекрасен, а тексты - на сладкое, позже.
-
-
17.03.2013 в 00:11зачем? зачем столько членов?...
оО столько членов?
Я уже не думала, что из ДАО можно выжать что-то еще - ан нет!)
вы что, из ДАО еще доить и доить!)))
команда =)
-
-
17.03.2013 в 10:27Это будет моим хедканоном на века вечные!
Браво! Просто браво!
Если к текстам это относилось тоже, то огромное спасибо :3
[Один из авторов]
-
-
17.03.2013 в 15:36джен
хрена у вас джен. вы бы внимательнее шапку оформляли.
-
-
17.03.2013 в 16:59-
-
17.03.2013 в 17:11-
-
17.03.2013 в 17:17-
-
17.03.2013 в 17:20Не могу говорить за автора, но, позвольте вставить, потрахушки итак на заднем плане.
-
-
17.03.2013 в 18:01-
-
17.03.2013 в 21:12фики все пообещали прочесть и забыли
-
-
18.03.2013 в 10:58Я чувство неловкости Джека.
Ну.. в конце концов мне и "Песнь льда и пламени" Мартина не нравится- написано паршиво, спотыкаюсь на каждом шагу! Грешу на переводчиков.
-
-
18.03.2013 в 11:08какого Джека? оо"
Фики вам не понравились, или что?
Критика или отрицательное мнение лучше, чем ничего.
-
-
18.03.2013 в 14:42Насчет Убийственой слабости у меня сомнения, если это все таки стеб (потому что нельзя всерьез написать такое пафосное мелодраматическое дерьмо, составленное из одних штампов), то я могу и не понять, с чувством юмора у меня не очень.
Второй текст - это не Морган и Алистер, это какие то другие люди. Вообще этого фика особенно жаль, мне реально интересно было, как могла сложиться эта история. Автор безусловно имеет право на свое видение, но и я имею право не поверить.
Третья работа весьма похожа на первую - тот же корявый слог, тот же пафос, но ебля удачно от них отвлекает.
Арт охуенен.
-
-
18.03.2013 в 16:40Нет, это не стеб. Более легкие вещи я пишу без пафоса и излишнего драматизма, а эта вещь и вовсе была написана "прозапас", но спасибо за мнение.
Мартина автор, напротив же, любит. Некоторые переводы корявы в плане явных ошибок и плохой стилистики, но у версии одного из переводчиков, по-хорошему пафосной и довольно сочной, мне нравилось если не все, то довольно многое.
Меня ваша критика почему-то повеселила) Негативные отзывы получаю редко, и этот день стоит внести в календарь) Повод пересмотреть свои стиль и слог. Еще раз спасибо. Лучше, чем ничего
-
-
18.03.2013 в 17:18Сцена секса? На секс был только намек, вполне возможно, что они успокоились, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.
А если убрать на дальний план эти потрахушки, как мало значимые, в чем суть фика?
Я даже не знаю как донести ее здесь, если не вышло сделать это в тексте.
Второй текст - это не Морган и Алистер, это какие то другие люди. Вообще этого фика особенно жаль, мне реально интересно было, как могла сложиться эта история. Автор безусловно имеет право на свое видение, но и я имею право не поверить.
К сожалению, соглашусь с вами. Все как всегда писалось в последний момент и я не смогла прописать персонажей, так как следовало бы. О Моргане у меня и вовсе весьма смутное представление.
-
-
20.03.2013 в 13:26Стрип офигенен! Сделал мой день)))))
-
-
20.03.2013 в 14:18Это, собственно, АУ, в котором Мор наступил позже, а Алистер все-таки стал циничным и ожесточенным храмовником)