«Halloween: All Hallows' Eve» — Голосование

[Weisshaupt Fortress]

Итоги голосования:

мини «Finis sanctificat» (Сиона, оригинальные, драма, R)
мини «Свиной бог», (маги, мистика, G)
перевод «В чреве земли» (Фенрис, хоррор, AU, PG-13)
мини «Древние боги», (долийцы, хоррор, G)
арт «Зеркало в иной мир» (оригинальные, G)

комикс «Один день из жизни» (Андерс, Справедливость (Месть), NC-17)
драббл «Щепоть праха» (Газарат, Флемет, Астия, драма, дарк, PG-13)
драббл «Чистое небо над Серо» (Маркиз Серо, Рогатый Рыцарь, PG)
мини «Чужак» (кунари, люди, юмор, драма, PG-13)
перевод мини «Существа» (Морриган, Флемет, боди-хоррор, PG-13)
мини «Аваррские сказки», (банн и банна Харгрейв, оригинальные, даркфик, NC-17)

миди «Потерянные сны» (оригинальные, драма, дарк, R)

мини «Раз, два» (Серые Стражи, психология, G)
комикс «Техника безопасности при работе с опасными материалами» (Данариус, Фенрис, NC-17)
драббл «Itwasaam», (кунари, POV, драма, PG)
драббл без названия (ж!Кадаш, даркфик, ужасы, R)
мини без названия (маги, храмовники, даркфик, ужасы, NC-17)

мини «Лихорадка» (разведчица Хардинг, оригинальные, мистика, AU, G)
перевод мини «Пляски мертвецов» (Андерс, хоррор, PG-13)
комикс «Утопленница» (оригинальные, хоррор, R)
драббл «Сегерон потерян» (Аришок(Стэн), драма, AU, PG)
мини «Криста» (оригинальные, драма, R)
перевод мини «Из тьмы на свет» (ж!Броска, Дункан, G)

авторам

Ради более справедливого результата, проголосовавшим авторам будет добавлен бонусный балл для компенсации вынужденной необходимости голосовать "против себя".

Проголосовавшим авторам, приславшим работу анонимно, бонусный балл будет добавлен после деанона.


Окончание голосования 8-го ноября 23:59.

 

запись создана: 02.11.2016 в 17:16

@темы: голосование, «Halloween: All Hallows' Eve»

---

«Halloween: All Hallows' Eve» — Часть пятая

[Weisshaupt Fortress]

Автор:  LenaSt
Название: Лихорадка
Пейринг/Персонажи: разведчица Хардинг, оригинальные
Категория: джен
Жанр: мистика, АУ
Рейтинг: G
Размер: ~ 1600 слов
Цитата-ключ: 15. Гарднеры слишком больны, чтобы их спасать, так все говорят. Дедушка и братья заперли их в доме, чтобы они никого не заразили. Сказали, это для нашего блага. (Дневник Питера Марша)

«Да ты сама все увидишь», — сказал Фарроу, и теперь Хардинг понимала, чем вызвана скупость его отчета.

Бурую Трясину нужно было увидеть своими глазами, чтобы понять, насколько это жуткий, темный и враждебный край. Бесконечные болота, окутанные сизой дымкой, опасно податливые островки почвы, то и дело грозящие уйти из-под ног, въедливый запах гнили, пропитывающий волосы и одежду. И вечный полумрак, словно солнце оставило надежду пробить себе путь сквозь плотные тучи, затянувшие небо.

Хардинг огляделась. В этой части болот когда-то было поселение, Рыбацкий предел, ныне заброшенное. Жители покинули его — кто устав от дождей и неумолимо поглощающего остатки суши болота, кто-то бросил свой дом из-за набегов авваров; самых упорных забрала болезнь, чума, бушевавшая тут несколько лет назад.

«Никого не осталось, — так говорил Фарроу, — все вымерли».

Он был прав: эта гиблая земля не терпела жизни. Мертвым казалось все — от покрытых лишайником остовов разрушенных хижин до висящей в воздухе тишины, изредка прерываемой хлюпаньем болотных газов. И только трава, будто вобрав в себя все краски, крепкая и яркая, пробивалась из-под земли, нахально цеплялась за щиколотки, мешала идти.

Хардинг осторожно направилась вдоль уцелевших домов. Она доверяла Фарроу, как и всем своим разведчикам, но следовало удостовериться самой. После исчезновения солдат Инквизиции, похищенных авварами, в котором Хардинг винила себя, она решила осмотреть заброшенную деревню лично.

— Эй, леди, ищете кого?

Хардинг вздрогнула. До этого момента она могла поклясться, что никто, — ни живой, ни мертвый, — не способен застать ее врасплох. Сжав рукоять кинжала, она обернулась. Мальчик лет тринадцати — насколько Хардинг могла определять человеческий возраст. Невысокий, худой, волосы серые, тонкие, будто пух, лицо бледное почти до синевы, — как ни посмотри, болотный обитатель. И живой, совершенно точно живой, уж мертвецов Хардинг навидалась.

Он поравнялся с ней и пошел рядом, неторопливо, вразвалочку, держа руки в карманах заплатанных штанов. Ни малейшего удивления при виде гостьи в этих забытых всеми богами краях.

— А есть кого искать? — поинтересовалась Хардинг, спрятав кинжал в ножны, но рукояти для надежности не выпустила.

— Вы же здесь, верно? — мальчик пожал плечами. — Не местная, но идете уверенно, значит, не заблудились. Да и карта у вас имеется. — Он указал на краешек пожелтевшего свитка, выглядывавшего из поясной сумки.

— Верно, — вынуждена была признать Хардинг. — Что ж, может, и ищу. Как твое имя, парень?

— Питер Марш.

— Не знала, что тут еще кто-то живет, Питер Марш. — Хардинг внимательно всмотрелась в его лицо. — Мне говорили, деревня давно брошена.

— Так и есть. Но кое-кто остался. Мы да еще Гарднеры, их дом рядом с нашим.

На самом отшибе, прикинула Хардинг, где гнилая болотная топь подступает к самому порогу.

— Мертвецы не докучают? — Она скосила глаза, наблюдая за Питером Маршем.

— Главное, не тревожить их, — пояснил тот. — Не касаться воды и не углубляться в болота. Можно охотиться в роще, можно собирать грибы и травы. Негусто, но лучше, чем ничего.

— Ясно.

Слева от тропы стоял дом, тронутый временем и непогодой чуть меньше, чем остальные. Над порогом тускло горел фонарь, точно маяк в болотном тумане.

Хардинг остановилась. Происходящее настораживало: Фарроу бы ни за что не пропустил жилище. Да еще целых два, если верить этому странному Питеру Маршу.

— Что ж не покинете это место?

Питер Марш вздохнул.

— Дедушка Найджел очень болен. Мы пока не можем уехать.

— А ваши соседи, Гарднеры?

Питер Марш показал в сторону мостика.

— Их дом вон там. Но не ходите туда, леди, они очень больны. Это болотная лихорадка, она опасна.

Он направился к крыльцу.

— Но вы можете зайти к нам.

— Навестить болеющего дедушку? Спасибо, как-то не очень хочется, — отказалась Хардинг.

Инстинкт подсказывал ей поскорее сматываться отсюда, но любопытство, черта, которая, Хардинг знала, однажды ее погубит, — не давала просто повернуться и уйти.

— Дедушка вовсе не так плох, как вы думаете, — сухо ответил Питер Марш. — Но согласиться придется, леди. Видите этот туман?

Тут всегда туман, хотела ответить Хардинг. Болотные испарения и изматывающий дождь навечно напитали землю и воздух влагой. Но Питер Марш был прав: со стороны Старого тракта надвигалось молочно-белое облако, густое и шевелящееся.

— С туманом приходят мертвецы. Но я не настаиваю, леди. — Питер Марш открыл дверь. — Поищите укрытие, правда.

Туман клубился, подбираясь все ближе, и в плотной белесой массе Хардинг различила какое-то неприятное движение.

— Эй, погоди! — Она замолотила кулаками по двери. — Питер Марш! Открой!

Дверь распахнулась так резко, что Хардинг ввалилась внутрь, еле удержавшись на ногах.

Жилище семьи Маршей оказалось неожиданно уютным — просторным, теплым, прекрасно освещенным. В очаге весело трещал огонь. Новые, тщательно отполированные половицы приветливо скрипели под ногами, стены были аккуратно обмазаны глиной с опилками.

За накрытым столом сидели четверо: тощий широкоплечий старик со сварливым морщинистым лицом, двое здоровенных парней на вид лет двадцати с небольшим и худая блеклая женщина с недовольно поджатыми губами.

Питер Марш тщательно запер дверь, опустил широкий засов.

— Можете поесть с нами, леди, — предложил он, садясь за стол. — Это мой дедушка Найджел, моя мать Элия и мои братья Дерек и Оуэн.

Все четверо сосредоточенно жевали, не сочтя нужным отвлекаться от трапезы. Пробормотав слова приветствия и назвав свое имя, — которое, впрочем, никого не заинтересовало, — Хардинг устроилась рядом с Питером Маршем. Элия Марш молча встала и принесла еще одну тарелку с густой маслянистой похлебкой. Казалось, никто не удивился нежданной гостье.

Марши равномерно стучали ложками, споро и равнодушно поглощая пищу. Царящее за столом напряжение казалось почти осязаемым.

— Вы тут давно живете? — ляпнула Хардинг и устыдилась собственной глупости.

Старик Найджел смерил ее тяжелым взглядом, но промолчал. На помощь пришел Питер Марш.

— Давно, леди, — живо ответил он, игнорируя названное ею имя. — Очень давно. А вы почему-то ничего не едите.

Это было правдой. Получив свою порцию похлебки, Хардинг немного поковыряла ее для приличия, но пробовать не стала.

Странный парнишка Питер Марш, странный дом, внутреннее убранство которого не тронули время и всеразрушающая влага, хотя Хардинг своими глазами видела прохудившиеся стены и дырявую крышу снаружи. Эти люди, Марши, равнодушные и безмолвные, но слишком живые для призраков.

Элия Марш перестала есть, тревожно подняла голову. На ее лице читался такой страх, что Хардинг стало не по себе.

— Слышите?

Глаза всех Маршей были обращены к двери. От наступившей тишины звенело в ушах. Затем раздался стук, Хардинг вскочила.

— Сядьте! — велел ей Найджел.

В двери стучали — настойчиво, с каким-то неизбывным отчаянием. Элия Марш, глухо застонав, закрыла лицо руками. Дерек и Оуэн замерли, побросав ложки. И только старик Найджел продолжал жевать, мрачно глядя перед собой.

— Что происходит? — прошептала Хардинг, обращаясь к Питеру Маршу. — Кто это?

— Соседи. Гарднеры.

— Они же больны, как я поняла?

— Да, очень больны. — Питер Марш упорно старался не встречаться с ней взглядом. — Я же говорил, леди. Болотная лихорадка. Человек заболевает, несколько дней харкает кровью и умирает.

— Тогда им нужна помощь, — решительно сказала Хардинг, направляясь к выходу.

Питер Марш поймал ее за рукав. Хватка у него была крепкая — чересчур крепкая для мальчишки, — и холодная. Как у мертвеца, цепенея, поняла Хардинг. Он покачал головой.

— Откройте, — позвал слабый женский голос из-за двери. — Андрасте милостивая, Найджел, Элия, помогите. Дайте хотя бы немного еды, мы все больны, а Стефан совсем плох. Мне кажется, он умирает.

Старик Найджел сгорбился над тарелкой, старательно выбирая хлебной коркой остатки похлебки. Плечи Элии сотрясались от беззвучных рыданий.

— Все ходят и ходят, — в сердцах заявил старик. — Только заразу разносят. Запереть бы их.

— Отец, — Элия повысила голос. — Как ты можешь?!

— Да, запереть! — Найджел тоже сорвался на крик. — О своих детях лучше подумай!

Питер Марш стал еще бледнее. На улице полыхнула молния. Ослепительно-белый свет проник сквозь щели в ставнях, на мгновение превратив лица Маршей в грубо сработанные маски. Звуки за дверью стихли.

Найджел Марш решительно отставил опустевшую тарелку.

— Дерек, Оуэн, собирайтесь.

Старший из Маршей оказался хромым, но с виду вполне здоровым. Он проковылял к дальнему углу комнаты, где вдоль стены были разложены хозяйственные инструменты, выбрал увесистый молоток.

— Питер, в сарае лежат доски. Принеси-ка их.

Питер Марш отступил к двери, качая головой, на его лице читалось отчаяние.

— Эй, — сказала Хардинг, намереваясь вмешаться. — Что тут происходит?

Хижину сотряс удар грома, Элия Марш пронзительно взвизгнула.

— Питер?

Дерек и Оуэн вооружились молотками, последовав примеру деда.

Питер Марш затряс головой еще отчаяннее.

— Питер, принеси доски из сарая, — с нажимом повторил Найджел Марш. — Я жду.

Хардинг встала между ним и Питером Маршем, нарочито положив ладонь на рукоять кинжала.

— Знаете, я не очень понимаю, что тут у вас происходит, но…

— Им все равно не помочь. В сарай, живо!

Крик Найджела Марша утонул в новом раскате грома. Кусая губы, Питер выскочил за дверь. Старик и Дерек с Оуэном двинулись следом, пройдя сквозь остолбеневшую Хардинг.

— Ну уж нет!

Она выбежала за ними, припустив по раскисающей каменистой почве. Вяло моросивший вечерний дождь превратился в яростно хлещущий ливень. Найджел Марш решительно ковылял мимо мостика, Дерек и Оуэн не отставали. Питер Марш, спотыкаясь и поскальзываясь, тащил доски.

— Не делай этого! — Струи дождя слепили Хардинг. — Питер!

Она уже все поняла. Отчаянно вскинув лук, она зарядила стрелу, натянула тетиву негнущимися пальцами, выстрелила. Стрела прошила костлявую спину Найджела и вонзилась в дерево. Тот, казалось, даже не заметил этого.

Дом Гарднеров был точно таким же, как дом Маршей, только фонарь у входа давно потух, да крыльцо поросло вездесущим мхом. Найджел кивнул Оуэну, а сам встал напротив одного из окон. Питер Марш швырнул доски возле крыльца и, не оглядываясь, побрел прочь. Мерно застучал молоток в руках Дерека. Из дома Гарднеров донеслись крики, заглушаемые размеренным гулом дождя.

Пахнущая гнилью вода текла по лицу Хардинг, смешиваясь со слезами. Светящиеся фигуры Маршей расплывались, рассеивались, точно ночной морок, но крики не смолкали, отчаянные, горестные, молящие.

«Будь оно все проклято», — Хардинг рухнула на колени, зачерпывая ладонями ледяную жижу.

— Вам стоило найти укрытие, леди. Я же говорил, с туманом придут мертвецы.

Она обернулась. Питер Марш снова подкрался сзади, тихий, будто сгусток ночного тумана, но теперь она бы ни за что не обманулась, сочтя его живым: синюшная восковая кожа, глаза, обведенные черными кругами, тонкогубый рот распух, потрескался, в углах рта запеклась кровь.

— Вы это заслужили, — сказала ему Хардинг. — Все это. — Она показала на мерцающие силуэты старших Маршей, которые заканчивали свою жуткую работу. — Тем, что сделали.

Питер Марш печально кивнул. Из его белых, лишенных зрачков глаз потекли слезы.

— Да.

Поднявшись, Хардинг вытерла испачканные руки об одежду и не оглядываясь зашагала прочь.

Фарроу был прав — здесь никого не осталось.

Название: Пляски мертвецов
Автор: Dancing Dead by Basalit-an
Переводчик:  Кузя-кот
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Пейринг/Персонажи: Андерс
Категория: джен
Жанр: хоррор (авторский)
Рейтинг: PG-13
Размер: ~1200 слов
Цитата-ключ: 20. Добраться до наших войск будет непросто. Придется пробиться через мертвецов... Погодите... Надеюсь, вам не делается дурно от мертвецов?

Андерс вошёл в «Висельник», намереваясь отыскать Варрика. Они с гномом уже давненько не устраивали обмен историями, а Андерсу, видит Создатель, срочно требовалось на что-нибудь отвлечься. В последние недели его редкие часы наедине с Варриком были единственным временем, когда Андерс мог позволить себе расслабиться и ни о чём не думать. Ситуация между магами и храмовниками накалялась, и Справедливость призывал его к действию. Андерс чувствовал эту потребность в душе, с каждым днём всё сильнее. Если он в скором времени что-нибудь не предпримет, Справедливость возьмёт дело в свои руки, Андерс знал это.

В голове у него возникали идеи, безумные замыслы, которые он, вероятно, никогда не осуществит. Рождались ли они из его неоспоримого желания уничтожить орден храмовников, или же это Справедливость вложил иррациональные мысли Андерсу в голову, чтобы те преследовали его без конца, особенно когда Андерс сидел без дела? По правде говоря, Андерс уже двое суток не спал.

В «Висельнике» было на удивление людно. Множество посетителей толпилось в главном зале таверны, большинство двигалось в такт музыке, наигрываемой двумя менестрелями. Бой курантов в напольных часах возвестил о наступлении полуночи. Странно, Андерс не помнил, чтобы в «Висельнике» стояли напольные часы. Он протолкался сквозь толчею, уставившись себе под ноги, поскольку заметил в толпе храмовничьи доспехи и не желал привлекать излишнего внимания. И уж тем более — терять контроль над Справедливостью. Поднявшись на верхний этаж, Андерс подошёл к личным апартаментам Варрика, которые тот занимал в своё свободное время, только чтобы обнаружить, что гнома на месте не было.

Должно быть, тот отправился на какое-нибудь задание с Хоуком. Других причин покидать «Висельник» в эти дни у Варрика не было. Да и с чего бы? Здесь он располагал вином, красивыми девушками и, что самое важное, аудиторией для своих грандиозных баек о Защитнике. Не говоря уже о горячей еде и тёплой постели. Хотя, если Варрик с Хоуком, интересно, почему они не позвали Андерса. Хоук таскал его с собой всюду, даже умудрился затащить на Глубинные Тропы, куда Андерс зарёкся возвращаться.

Разочарованно вздохнув, Андерс вернулся в главный зал. Народу, кажется, прибавилось вдвое. Обычно Андерс не переваривал толпу, особенно если в ней имелись храмовники, однако сейчас решил, что ему не помешает выпить. Видит Создатель, он заслужил глоток спиртного после всех этих пережитых недель. Протолкавшись мимо покачивающихся под музыку постояльцев, Андерс достиг барной стойки и шлёпнул на неё два медяка. Немалая расточительность для него. К удивлению Андерса, трактирщик протянул ему обратно монеты вместе с порцией виски.

— Расслабься, напитки сегодня за счёт заведения, — проворчал он и занялся другими заказами.

Что ж, это объясняло толпу народа. Но что именно происходит? Почему в «Висельнике» вдруг поят бесплатно? Андерс уставился на янтарную жидкость, легонько бьющуюся о стенки стакана. Он буквально видел неодобрительный взгляд духа; в голове и душе его царил хаос. Андерс закрыл глаза и залпом осушил бокал, жидкость даже не успел обжечь горло. В конце концов, это ведь за счёт заведения.

Андерс обнаружил, что просит повторить. Напитки сегодня бесплатные, к тому же разбавлены водой, так почему бы нет? Ситуация с магами и храмовниками, собственное несогласие с позицией своих товарищей и внутренняя борьба приводили его в отчаяние. Ему нужно было выпить. А может, даже потанцевать.

По-видимому, трактирщик не расслышал его за общим гулом, и Андерс окликнул его снова. Казалось, музыка стала громче, в зале уже некуда было шагу ступить, а в воздухе повис странный едкий запах. Наверное, кого-то стошнило. Позвав в третий раз, Андерс почувствовал, как в ушах нарастает давление, а в голове — боль от всей этой обстановки. Трактирщик наконец-то повернулся.

И на Андерса уставилась маска смерти. Лицо трактирщика, теперь хорошо различимое, было серым, с провисающей кожей и гниющей плотью на левой щеке. Мутные голубые глаза смотрели в потолок. Распухший фиолетовый язык виднелся меж потрескавшихся губ. Андерс с воплем отшатнулся в толпу, отвернулся от ужасного зрелища — только чтобы увидеть такие же лица у всех вокруг, у каждого завсегдатая и танцора, мага и храмовника. Его окружали лица мертвецов, двигающих своими гниющими телами под хаотичную музыку, громкость которой всё нарастала.

Ему нужно было выбраться отсюда и спокойно обдумать происходящее. Андерс пробился сквозь стонущие тела обратно к комнате Варрика, где, к своему удивлению, обнаружил Хоукову сестру Бетани. Андерс встречал её всего несколько раз до того, как Бетани забрали в Круг. Сейчас она стояла у камина спиной к Андерсу, практически не шевелясь.

— Бетани? — позвал он, приближаясь с колотящимся сердцем.

— Это ты, Андерс? — обернулась она. К облегчению Андерса, лицо у неё было здорового розового цвета, а золотисто-карие глаза полны жизни.

— Что происходит? — просипел он сдавленным от страха горлом. Бетани не ответила, но развернулась к нему всем телом, явив картину ещё страшнее пляшущих внизу мертвецов: из её распоротого живота торчал огромный меч. Кровь выглядела чёрной на лазурной мантии.

— Андерс, — простонала она, падая на колени. Андерс опустился рядом, уже осматривая рану и размышляя, сможет ли её исцелить. — Ты не справился, Андерс, — хрипло прошептала Бетани ему на ухо. Тон её был осуждающим. Андерс недоумённо поймал её тускнеющий взгляд. — Ты подвёл меня. Подвёл нас всех.

Дверь позади распахнулась: вошли два храмовника с жуткими ухмылками на гнилых лицах. Андерс вскочил на ноги, потянулся за посохом, зная, что это они за всё в ответе — однако храмовники подошли к нему спокойным шагом и хлопнули по плечам, словно старого друга.

— Расслабься, — сказал храмовник справа; слова чуть приглушили распухшие фиолетовые губы.

— Идём танцевать, — добавил второй, и они потащили Андерса обратно в главный зал. Маг не смог сопротивляться их силе.

— Андерс! Как раз вовремя! — окликнул оказавшийся в коридоре Варрик. — Мы ведь в твою честь праздник устроили, как-никак! — Андерс уставился на друга. Из шеи Варрика торчали три стрелы, из каждой раны протянулись засохшие кровавые дорожки.

— Точнее, в честь твоего поражения! — радостно пояснила Мерриль, появляясь из соседнего номера. У неё не было правой руки, а лицо с одной стороны было одной большой вмятиной — жуткий контраст с её милой, искренней улыбкой. Андерс почувствовал, что у него голова идёт кругом. Его поражение? Как он мог потерпеть поражение? Что случилось с его друзьями? Это он довёл их до такого? Он виноват в искалеченных телах товарищей? Во всех собравшихся в «Висельнике» мертвецах?

— Андерс. — Шум таверны — и гул в голове Андерса — прорезал громкий голос Хоука. Хоук стоял у него за спиной, и Андерсу не хотелось оборачиваться и видеть, что стало с его лучшим другом из-за него. — Андерс!

Хоук неожиданно оказался перед Андерсом, но глаза у него были неживыми, потусторонними. Длинный рваный порез пересекал его шею, с каждым словом из него вытекала кровь.

— Ты видишь, что натворил, Андерс? — с нажимом спросил Хоук. Андерсу хотелось отвернуться, зажмуриться и не смотреть, но тело словно парализовало, и охваченный страхом Андерс стоял и таращился на говорящий труп Защитника.

— Ты знаешь, что должен сделать, — произнёс Справедливость устами Хоука. Андерс не слышал этого голоса с тех пор, как объединился с ним, и теперь он казался ему незнакомым. — Ты обязан действовать, Андерс, иначе это всё воплотится в жизнь. — Справедливость развёл руки, обводя всех искалеченных, окровавленных друзей. Ковыляющая Изабела появилась из той же комнаты, что и Мерриль; в бедре у неё зияла огромная дыра. Фенрис вышел из-за спины Хоука, с собственной головой в руках.

От резкого пробуждения Андерс едва не скатился на пол. Он сел в постели, в своей лечебнице, дрожа и обливаясь холодным потом. Убрав прилипшие ко лбу волосы, он с силой растёр лицо, пытаясь избавиться от стоящих перед глазами видений. Это был всего лишь сон, это не взаправду.

Нет, не просто сон. Это было послание. От Справедливости. Андерс слишком долго откладывал исполнение плана — ужасного замысла, который сулил гибель ему самому. Он слишком долго сомневался. Боялся риска, боялся за себя и за Справедливость. Не мог решить, верно ли поступает.

Но теперь он знал. Нужно действовать. Он не мог потерпеть неудачу.

Автор:  Morwgh
Название: Утопленница
Пейринг/Персонажи: оригинальные
Форма: арт, стрипы
Категория: джен
Рейтинг: R
Размер: 4 ст.
Предупреждение: родительский абьюз, кровь, убийство; небольшой кроссовер с японскими фильмами ужасов типа "Звонка"
Цитата-ключ: 68. «Ребенка, проявляющего признаки магии, следует погрузить в воду, пока он почти не перестанет дышать. Если магия в нем еще слаба, она умрет раньше ребенка». (— Кодекс: Предрассудки)

Автор:  Лиэс.
Название: Сегерон потерян
Пейринг/Персонажи: Аришок (Стэн)
Категория: джен
Жанр: драма, AU
Рейтинг: PG
Размер: 600 слов
Примечание: спасибо анону в Дежурке за то, что натолкнул на мысль.
Цитата-ключ: 95. «Чума должна приносить страдания, пока она длится». (— "Кун", песнь 4)

«Сегерон потерян».
От последних докладов Бен-Хазрат веяло несвойственным им отчаянием. Кунари отступались от острова, оставляя дома и личные вещи, бежали, не оглядываясь назад. Им было наплевать на немногих удивленных тевинтерцев, пытавшихся в очередной раз прибрать Сегерон к рукам. Те праздновали победу, удивленные и ошалевшие от неожиданной удачи. Грабили, разрушали уцелевшие за годы войны постройки, и упивались триумфом.

А кунари спешно отступали.

Правители Тевинтера и Орлея, Ферелдена и Вольной Марки могли сколько угодно разводить руками, поражаясь происходящему. Триумвират не волновали их соображения о смелости и чести его воинов, возвращавшихся в Пар Воллен. Потому что только кунари знали о чуме, поднимающейся из-под земли Сегерона. Той, что вскоре поглотит всех оставшихся на острове.

Той, что зовется Мором.

Хиссра, обязанные знать обо всем, что происходило на Сегероне, что могло бы помочь выиграть затянувшуюся войну, первыми сообщили о странной активности в подземельях острова. Она не была магической по своей природе, но оставлять ее без внимания было нельзя, и кунари спустились в старые тоннели, укрепили их и расширили. Трупы тех немногих тварей, что поднялись на поверхность, с величайшей осторожностью увезли в Пар Воллен.

Аришок видел прошлый Мор своими глазами. Он сразу узнал порождений тьмы. Мрачно, еще более коротко, чем обычно, он отдал приказы изолировать всех, кто контактировал с трупами.

И заставил кунари покинуть Сегерон.

Тоннели, однако, оставил открытыми, замаскировав редкими насыпями камней.

Пока Тевинтер радовался своей «победе», Аришок вывел в море дредноуты, окружив остров. Они держались слишком далеко, чтобы маги на берегу могли навредить, но достаточно близко, чтобы увидеть, как однажды вечером огромный дракон взмыл в небо, оглашая его ревом. Сотни глоток вторили ему с земли голосами тех порождений, что вышли что месяцами рыли тоннели глубоко под морем, двигаясь на его зов.

Дракона подбили в первую же его попытку перелететь через ряды дредноутов. Он рухнул в море, но порождения все продолжали выбираться из своих нор, усеивая остров окровавленными, обглоданными телами. Порождения тьмы мастерили плоты — и тонули под кунарийским огнем. Шли вплавь — и уходили на дно под весом награбленных доспехов. Они были организованы — и беспомощны перед армией Кун, не вступавшей в прямой бой.

Никто не пришел на помощь остававшимся на Сегероне тевинтерцам. Они пытались бежать, но дредноуты уничтожали все, что покидало берега острова.

Они пытались сражаться, но захлебывались в проклятой крови порождений. К ним пытались пробиться, но кунари, даже ценой дредноутов и жизней солдат, продолжали удерживать блокаду.

Только прибывшим Серым Стражам было позволено уйти без боя. И то затем, чтобы они нашли единственного Командора, с которым Аришок был согласен иметь дело. Но Командор бесследно исчез годы назад, и для немногих оставшихся в живых на острове надежды не оставалось.

«Сегерон потерян».

Никто не показывался на его залитых кровью берегах, превратившихся в мрачную пустыню. Даже те, кто видел его в годы войны, приходили в ужас, если им удавалось взглянуть на него теперь.

«Сегерон потерян».

Порождения тьмы множились. Появлялись новые виды, более хитрые и сообразительные. Они строили плоты и корабли из всего, что находили, скрепляя их плотью и кожей. Преображались, обзаводясь перепонками и гребнями, словно чья-то воля заставляла их менять свою природу.

Кунари ждали, пока остальной Тедас в ужасе замер, пытаясь объединить силы для атаки, и не находя взаимопонимания друг с другом. Пока Орлей и Ферелден убивали послов друг от друга, а Вольная Марка строила укрепления, готовясь отражать как волну беженцев, так и вражеские армии, пока Тевинтер тонул в крови рабов, работая над новыми заклинаниями, а Неварра и Антива раздумывали, с кем выгоднее будет заключить союз, кунари ждали.

Аришок был уверен, что единственный способный справиться с текущими сложностями Страж придет. А если нет — кунари найдут выход.

Сегерон был потерян. Но все, что потеряно, можно вернуть. Нужно только дать пройти чуме, позволить земле очиститься, чтобы после построить порядок из схлынувшего хаоса.

Автор:  Раэлла
Бета:  Йаррис
Название: Криста
Пейринг/Персонажи: оригинальные
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Размер: ~ 760 слов
Цитата-ключ: 96. «Это больше не друзья, не родные, не соотечественники. Это жертвы Mopa, и они достойны того же милосердия, какое Гессариан проявил к Андрасте, — быстрой смерти от меча». (— Сестра Доркас Геррин, «Приметы Мора»)

…Воздух пах гарью и полынью…

Она полоскала в реке белье, бездумно глядя поверх, позволяя телу делать работу, которую то знало и без нее. Руки сами выкрутили простыни, наволочки и нижние рубахи, сами развесили их во дворе. Задали корм одичалому скоту, заштопали мужнины штаны, затопили печь, сварили незатейливый ужин.

…А в глазах были дым и протухшая вода…

Из кузницы вернулся муж, рассказал, что много заказов, отругал молотобойца, неуклюже погладил по голове, а потом молча и ожесточенно выскреб ложкой миску. День шел к завершению.

…День был временем пустоты, молчания и смерти — запекшейся на губах, осевшей в легких. Забившей горло пеплом, заползшей в жилы и оставшейся там навеки. Все умерло — зачем она здесь? Жить незачем, незачем, не…

Муж положил руки на плечи, отнял веретено, увел спать. Обнимал тело, шептал слова, плакал. Кричал, тряс, бил по лицу и снова целовал и плакал. А потом уснул, прижимая ее к себе. Она тихо убрала его руку, поднялась с постели, достала из сундука красного лоскутного мабари и вышла на крыльцо. Пришла ночь.

…Ночь была временем жизни. Ночью все было так, как она хотела: не горела деревня, никто не спасался бегством, она не разжимала руку, и Криста не падала, не падала, не падала под чужие сапоги, сидела рядом и лепетала своим звонким голоском…

— … мамочка?..

Она слышала этот голос много, много раз, озиралась, искала взглядом, не находила и заходилась в мучительных хриплых стонах. Родные и соседи сначала жалели, пытались утешить, потом стали прятать глаза, избегать, бояться — словно смерть на ее губах была заразна.

Сейчас она тоже встала, оглядываясь и прислушиваясь — как делала всегда.

— Криста?..

Ей почудилось движение за горелым остовом забора. Она босиком выбежала со двора, повторяя:

— Криста? Доченька!

Луна светила ярко и страшно, как тогда, когда по деревне прокатился гул огня и крики боли и ужаса. Она отчетливо видела дрожащие кусты и бледный силуэт, спрятавшийся за листьями. Желтый, он был желтым! Как платьице, сшитое ей с такой любовью ко Дню Лета.

Светлая фигурка заметила ее, начала отползать, словно испугавшись. Она села под кустом на корточки, ласково протянула руки:

— Криста, детка, это же я!

— Ты больше не будешь меня любить… — слова были еле различимы. — Криста стала плохой.

— Милая, иди ко мне! — она упала на колени, поползла, продираясь сквозь ветки. — Я так скучала, Криста! Не убегай!

Но дочь отползала еще проворнее, а потом развернулась и побежала в сторону леса. Она бросилась за ней, закричав, как раненый зверь. На сучьях оставались клочья ночной рубахи, на коже — глубокие царапины, но боль причиняло не это.

— Подожди, Криста!

Она догнала ее в старом заросшем овраге. Желтое платье — в трухе и паутине, волосы сбиты в колтуны, личико спрятано в грязных скрюченных ладонях. Она, задыхаясь, опустилась рядом, протянула тряпичного мабари.

— Нам с Огоньком было плохо без тебя… Он тоже скучал.

Криста опустила голову, словно не веря ей, но игрушку все же взяла. Прижала к груди, уткнулась лбом в мягкую морду с пуговицам вместо глаз. Острые плечики затряслись в беззвучном плаче.

Ей казалось, что дочь плывет и двоится — взгляд тоже застилали слезы, горькие, как дым и полынь.

— Все будет хорошо, — она погладила ее по голове, взяла на руки, прижала к сердцу, как сама Криста — мабари. Хрупкое тельце обжигало.

— Ты точно меня не бросишь? Я очень, очень плохо себя вела… Но я была такая голодная!

Криста, наконец, подняла голову и посмотрела ей в глаза.

— Что ты, милая, я никогда тебя не брошу!

Она ласково вытерла слезы со щек, покрытых синюшными язвами, поцеловала в испещренный темными венами лоб, начала раскачиваться, баюкая и тихо напевая по нос колыбельную.

— Что ты делаешь? — голос мужа прозвучал неожиданно и резко.

— Криста вернулась. Я нашла ее… — она посмотрела на него, сквозь него.

Он помолчал, присел рядом.

— Родная, это больше не наша дочь… Она жертва Mopa! Отпусти ее — ты можешь заразиться!

Красный мабари на фоне желтого платья был похож на разверстую рану. Она прижала дочь еще крепче. Подняла мутный взгляд на мужа — в его глазах было лишь упрямство и убежденность в собственных словах — и отвернулась, оскалившись. Ее рука зашарила по земле.

— Никто! Никто ее у меня не отнимет!

— Я знаю, ты ее любила. Но разве ты не видишь, как она страдает? Позволь мне проявить к ней милосердие, какое Гессариан проявил к Андрасте!
В свете луны в его руке блеснуло лезвие. С ее губ сорвался рык, она встала, пряча дочь за спиной.

— Не смей приближаться к нам!

— Родная, послушай меня… — он сделал шаг, протянул с мольбой руку.

Ярость и страх придали ей силы. Она ударила его камнем в висок — быстро и точно. Муж рухнул со стоном. Камень обрушился на его затылок — потом еще раз, и еще.

— Никто! У меня! Ее! Не отнимет!

Муж больше не шевелился. Она отшвырнула камень, подобрала нож. Обняла дочь, крепко поцеловала.

— Идем, маленькая. Он не причинит нам зла…

Название: Из тьмы на свет
Автор: Out of the Darkness by Settiai
Переводчик:  Кузя-кот
Разрешение на перевод: имеется
Пейринг/Персонажи: ж!Броска, Дункан
Категория: джен
Жанр: безжанровая зарисовка на тему страха
Рейтинг: G
Размер: ~1200 слов
Цитата-ключ: 98. «Я совсем недавно наверху. Всё время кажется, что вот-вот упаду в небо!» (— Ансо)

Когда они поднялись на поверхность, царила ночь.

Натия старалась подготовиться к этому моменту с той минуты, как они покинули Орзаммар. Он целиком занимал её мысли, позволяя не вспоминать о событиях последней недели. Она почти убедила себя, что готова, что без малейших колебаний выйдет из-под надёжной защиты камня на открытый воздух.

Но когда Натия стояла у выхода, в двух шагах от того, чтобы оставить за спиной всё, что знала, то поняла, насколько она ошибалась.

Она закрыла глаза на мгновение, делая глубокий-глубокий вдох. Воздух пах... неправильно, что ли. Натия не могла подобрать слов, чтобы описать, как именно и почему.

Рядом раздался шорох, за которым последовало тихое бряцанье металла. Дункан. Это ведь Дункан? Натия тут же распахнула глаза и вскинула голову, ловя его взгляд.

Дункан улыбнулся ей, и Натия ощутила отдалённое удивление искренностью его улыбки.

— Тебе нужна минутка? — мягко спросил он. Слишком мягко. Чересчур. Словно считал её какой-то хрупкой вещицей, что вот-вот разобьётся.

Не показывай страха: таков был первый урок, выучиваемый пыльниками, как только те делали свои первые детские шажки. А порой ещё раньше. Выкажешь страх — и можешь считать себя мёртвым. Или того хуже. Потому что таково было второе правило, выучиваемое такими, как она: есть множество вещей хуже смерти.

— Всё нормально, — отрезала Натия и снова глубоко вдохнула этого неправильного воздуха.

А затем, не позволив себе больше колебаться или раздумывать, сделала последние шаги наружу. Нависавший сверху камень исчез, и впервые за семнадцать лет над головой Натии не было ничего, кроме бесконечной пустоты неба.

Натия сама не заметила, что вновь остановилась, пока не почувствовала опустившуюся на плечо ладонь Дункана.

Это ошеломляло: впервые в жизни выйти на поверхность и уставиться в ночное небо. Тёмное и бескрайнее, усыпанное точками света, яркими, как огни костров. «Звёзды, — услужливо подсказала Натии память. — Они зовутся звёздами. А эти огромные светящиеся сферы — лунами».

Это зрелище испугало её настолько, насколько Натия и сама не ожидала.

Она была не дурой и прекрасно понимала, что ей ничего не грозит. Вопреки множеству баек, которые забредавшие в Орзаммар торговцы-наземники рассказывали доверчивым слушателям, Натия знала, что ноги её не оторвутся от земли и она не улетит в беспредельную пустоту над головой.

И всё же, несмотря на осведомлённость, рассудок её не отпускал суеверный страх.

Дункан чуть крепче сжал её плечо — и Натия тут же пришла в себя, а неугомонные мысли утихли.

— Извини, — пробормотала она, проводя рукой по лицу. — Я не... Идём дальше. Со мной всё хорошо.

Последовала долгая пауза, а затем Дункан усмехнулся и тихо произнёс:

— Сомневаюсь.

Не дав Натии времени возразить, он внезапно убрал руку с её плеча и бодро зашагал вперёд. Натия на секунду замерла от неожиданности, но тут же поторопилась нагнать его, едва ли не бегом поспевая за его широкой поступью.

— Мы разобьём лагерь на ночь недалеко отсюда, — сказал Дункан, когда Натия поравнялась с ним. — Поутру придётся сняться рано. В трёх днях пути отсюда идёт караван, с ним мы доедем оставшуюся часть пути до Остагара. — Дункан немного помолчал и, посмотрев на Натию, наградил её мимолётной улыбкой. — Я бы предпочёл сократить путешествие до двух дней, если возможно.

Натия кивнула, чуть ли не вприпрыжку семеня обок своего быстроногого спутника.

— Буду с тобой честен, — продолжил тот, — путешествие будет непростым. И тебе придётся хуже, чем мне.

Тут уж Натия не могла смолчать.

— Из-за моего роста? — хмуро спросила она. — Может, ноги у меня и короче твоих, но будь уверен, я не отстану.

Губы Дункана дёрнулись в очередной беглой улыбке.

— Я и так в этом уверен. Главной проблемой станет солнце.

Натия озадаченно моргнула.

— Солнце? — недоуменно переспросила она, и, осознав, как это прозвучало, быстро продолжила: — Не пойми меня неправильно, я знаю, что такое солнце. Просто не вижу в этом проблемы.

— Твоя кожа поначалу будет очень уязвима к нему, — пояснил Дункан. — У меня есть крем, который поможет избежать сильных ожогов, но, боюсь, тебе всё же придётся потерпеть их, пока твоя кожа не привыкнет к солнечным лучам.

Натия не нашлась с ответом. Мысль о том, что какая-то штука в небе может оказаться опасной, не приходила ей в голову. Да и с чего бы? Ещё пару дней назад солнце для неё было просто абстрактной идеей: Натия знала, что оно существует, но никогда не ожидала увидеть его своими глазами.

— О, — выдохнула она в итоге, опуская взгляд. Она сосредоточилась на своих руках, на зелёных растениях («траве», — вновь услужливо подсказала память), сминающихся под её ногами при ходьбе — на чём угодно, лишь бы не видеть нависшей над головой бездны.

Дункан больше не проронил ни слова, пока они не остановились на ночлег. Натия невольно почувствовала к нему благодарность за молчание.

* * *

Натия почти не спала этой ночью.

Поначалу она вертелась и крутилась, не привыкшая к ярким, как маяки, лунам и звёздам в вышине, и в конце концов сдалась и предложила подежурить вместо Дункана. Тот наградил её понимающим взглядом, однако ни спорить, ни вопросов задавать не стал — просто кивнул, словно ожидал этого.

Натия отчасти пожалела, что он не притворился удивлённым.

Теперь, когда у неё было время подумать, к Натии пришла уверенность, что Дункан специально рассчитал всё заранее. Как только они поднялись на поверхность, шаг их ускорился — значит, не было причины так долго тащиться от Орзаммара. Выходит, Дункан намеренно замедлял их продвижение, и, пусть Натия никогда не признает этого вслух, она была ему благодарна.

Ей даже представлять не хотелось, каково было бы оказаться на поверхности днём. Ей и ночью-то пришлось нелегко — с этим усеянным огоньками открытым пространством над головой. А прибудь они, скажем, в полдень, да выйди на солнце, о котором Натия так много слышала, но которого никогда не видела...

Некоторые вещи лучше даже не воображать. А некоторые мысли — не додумывать.

Впервые с того момента, как они покинули город, Натия сидела в тишине и размышляла о том, что уже случилось, вместо того, что ещё случится. Всего неделю назад в её жизни не предвиделось никаких перемен, она была такой же однообразной, какой — как полагала Натия — будет всегда. Исполнять приказы Берата, чтобы уберечь Рику. Разделять с Леске кружку эля после долгого дня. Или поцелуй. Или постель. Всеми силами стараться игнорировать мать.

А теперь она, скорее всего, никого из них никогда больше не увидит.

До сей минуты Натия об этом не задумывалась. Потому что не думать было легче. Поначалу она просто была настолько рада остаться в живых, что мысль о том, что она навсегда покидает всех и вся, не приходила ей в голову. Затем её больше волновало то, что ждало её на поверхности: эта неизвестность настолько угнетала, что для прочих мыслей места не осталось.

А вот теперь — другое дело.

Натия сидела в тишине, молча уставившись в бескрайнее небо, пока ночь шла своим чередом. Луны и звёзды со временем потускнели, темнота небес сменилась цветовой палитрой, которой Натии не доводилось видеть прежде.

Пока она наблюдала первый в своей жизни рассвет, а небо окрашивалось из чернильно-чёрного в дивный рубиново-красный, а затем в оттенок синего, способный посоперничать с самым безупречным сапфиром, Натия позволила себе пару минут погоревать о том, что потеряла. О том, кого потеряла. О прежней жизни.

Когда Дункан присоединился к ней чуть позже, глаза у Натии были уже сухими, а лицо чистым. И если он стал свидетелем этого момента страха, слабости, тоски... то позволил Натии сделать вид, будто ничего не было, а он ничего не видел.

Натия с благодарным кивком приняла предложенный Дунканом крем. Нанося жирную субстанцию на лицо и шею — и морщась от сильного травянистого запаха, — она не смогла сдержать улыбки.

Впервые в жизни она чувствовала, что у неё, возможно, действительно есть будущее.

@темы: арт, орг, Андерс, Стэн, джен, ж!Броска, Нитка Хардинг, «Halloween: All Hallows' Eve», оригинальные, Дункан

---

«Halloween: All Hallows' Eve» — Часть четвертая

[Weisshaupt Fortress]

Название: Раз, два
Персонажи: оригинальные
Категория: джен
Жанр: психология
Рейтинг: G
Размер: 705 слов
Цитата-ключ: 7. «Веками Серые Стражи несли свою вахту, зная, что мир зыбок...» (— Сестра Петрин, учёный церкви, «Ферелден: фольклор и история»)

— Можно мне развести костёр?

Откуда-то из прохода доносится звук падающих из какой-то щели капель — раз, два, раз, два, методично настолько, что скулы сводит. Казалось бы — можно было уже давно привыкнуть, но всё равно раз за разом дёргает, напрягает, проверяя на прочность нервы.

Трия плотнее запахивается в плащ, словно пытаясь отгородиться от наползающей из углов темноты, и хмуро смотрит на стоящего в тени арки Малика. Очень, очень хочется увидеть, как на его доспехе запляшут отсветы от огня. И не только потому, что ей холодно.

— Нет. — В закутке, где они устроились, отказ звучит особенно весомо. Тяжело. Пресекая любую возможность для спора. — Огонь может привлечь внимание.

— А что не может его привлечь? — тихо фыркает Трия, но по голосу понятно: дальнейших споров не последует. По крайней мере, в ближайшее время.

Они прибыли на этот пост сегодня вскоре после полудня. Одно из многих мест, где есть спуск на Глубинные тропы, где должны находиться Стражи, готовые в любой момент остановить вылазку порождений тьмы. Трия слышала об этом, особенно много — когда её призвали в Орден. Отец прощался с ней так, словно бы она умрёт, стоит ей только выйти за пределы лагеря, но тогда в голове прочно сидела мысль, что так лучше и интереснее, чем дальше жить в клане.

Сейчас Трия уже совсем не уверена в том, что поступила правильно. Впрочем, ей всё равно бы не дали выбора, ведь так?..

По коридору по ту сторону арки проносится порыв ветра, и кажется, что он царапает каменную кладку стен, а ещё — пытается прошипеть что-то очень важное. Возможно то, что им двоим стоит поскорее убраться отсюда?

Днём, когда из коридора, выходившего на поверхность, в комнатушку просачивался солнечный свет и какие-то птичьи переговоры, это место не казалось таким уж неприятным. А на проклятые капли, методично стучащие по полу, удавалось не обращать внимания.

Но сейчас этот звук стал просто невыносим, а ветер, гулявший по каменным переходам, уходившим куда-то вниз, вглубь, и шуршащий в листве деревьев снаружи, приносил что угодно, кроме спокойствия.

И даже Трие, привыкшей к не самым лучшим условиям, было очень, очень неуютно.

— Ты же чувствуешь их, да? — Голос Малика разрывает тишину где-то пятнадцать минут спустя. Разрывает абсолютно неожиданно, заставляя вздрогнуть и резко поднять взгляд, до этого путавшийся в переплетениях трещин на полу. Трия медленно кивает.

— Но очень… смутно, — короткое, неопределённое движение пальцами, которые затем снова сжимают край плаща. — Это потому, что я… новенькая, или?

— Они просто далеко.

— Насколько?

Несмотря на все старания, в голосе всё-таки прорывается смутная надежда на… что-то.

— Достаточно для того, чтобы пока что не представлять серьёзной проблемы.

«Но недостаточно, чтобы уйти отсюда», договаривает про себя эльфийка и тихо вздыхает, снова опуская взгляд и пытаясь различить самые маленькие из трещин, изрезавших камни пола.
Недостаточно. Проклятье, недостаточно, это сколько? Как скоро оно может стать недостаточно далёким для того, чтобы перестать не представлять проблемы? Или достаточно близким, чтобы начать?.. Трия путается в собственных мыслях и недовольно цыкает, отворачиваясь. Она смотрит в стену и не видит сочувствующего взгляда, который кидает на неё Малик.

Под кожей копошится скверна, словно бы вторя царапающему стены ветру. Её пока что сложно понять, но у Трии уже получается хотя бы немного ориентироваться в знаках, которые подаёт текущая в её крови отрава. Она действительно чувствует. Думает о том, что они ведь тоже, наверное, могут чувствовать её.
Становится жутко.

— Разжечь костёр точно нельзя?

По одному только голосу, который звучит почти жалобно, становится понятно, что ответа на вопрос даже и не ждут. На колено ложится тяжёлая голова, и Трия запускает пальцы в шерсть на загривке большого волка. Най’ар смотрит на неё серьёзными чёрными глазами, и эльфийка тихо вздыхает. Может, не стоило тащить его с собой?.. Впрочем, она прекрасно знала, что друг её в любом случае не бросил бы. И была благодарна ему в глубине души. Волк и лук — всё, что осталось у неё из прошлого.

Это — и инстинкт охотника, всегда предупреждавший от опасности.

И сейчас этот инстинкт надрывался, словно какой-нибудь перепуганный шемлен из тех, что забредали в леса рядом со стоянками клана. Надрывался, требуя бежать. Куда угодно, но только подальше отсюда.

От маленького каменного мешка, аппендикса в ведущем под землю коридоре.

От заунывно стонущего в проходах и шепчущего в листве деревьев снаружи ветра.

От медленно, но верно точащих камень капель.

Раз, два. Раз, два.

Скверна в крови завозилась снова, заставляя ощущения измениться.

Кап, кап. Раз, два.

Интересно, они идут ближе или дальше?

Кап. Раз.

Кап.

Автор:  Oriental_Lady
Название: Техника безопасности при работе с опасными материалами
Пейринг/Персонажи: Данариус, Фенрис, оригинальные
Форма: арт
Категория: джен
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: Ворнинг, Фенрису делают больно
Цитата-ключ: 24. «Злоупотребление лириумом, особенно в концентрированном виде, может иметь катастрофические последствия. Автор, например, не советует своим читателям иметь дело с сырым лириумом, прикосновение к которому во многих случаях приводит к смерти». (Выдержка из Учебника по металлургии для алхимиков, том I, написанного лордом Церастом из Марнас Пелл)

Полноразмер по клику

Автор:  Лиэс.
Название: Itwasaam
Пейринг/Персонажи: кунари!ОМП
Категория: джен
Жанр: POV, драма
Рейтинг: PG
Размер: 455 слов
Предупреждение: подразумевается смерть персонажа.
Цитата-ключ: 62. «Потеря личности – источник страдания. Страдание есть выбор, и мы можем не принять его». (— "Кун", песнь 1)

Изорванная записка, найденная в пыли:

Город шумен и грязен. Даже восходящее солнце, которому полагается быть чистым и ярким, здесь кажется покрытым копотью плавилен и пылью улиц. А ведь дома оно так чисто сияло, отражаясь от начищенного металла оружия и искрящего золота украшений… Но здесь не дом. Здесь — ненавистный город, принимающий в себя сброд со всего материка.

Город — они называют его Киркволлом — пропах кровью и испражнениями, и даже морской ветер бессилен развеять этот смрад. Кто бы ни приехал сюда — человек или эльф, гном или даже кунари, — ему все равно, кого поглотить. И бродят по пыльным улицам безликие тени в масках блудниц и убийц, воров и пьяниц, торговцев и стражников. Они грабят и насилуют друг друга, бесцельно шатаясь по узким улочкам, а их пьяницы и мертвецы неотличимы друг от друга. И, что хуже всего, — их безликая, грязная масса растворяет в себе каждого новоприбывшего.

Кто бы ни приехал сюда, кем бы он ни был прежде, — город растворяет его, перемалывает, лишает самого его существа, превращая в безликую тень, не знающую своего места и смысла в доставшейся ей жизни.

«Bas ebadim qalaba, ebsaam asit tal-eb», — так говорил Аришок, и так мы считали, придя сюда. Мы были единым целым: каждый из нас был личностью, наделенной смыслом и силой, сообразной его месту в этом целом. Мы шли, зная свою цель. Но город, с его шумом и смрадом, отравил нас. Заставил целое рассыпаться на части, пустые и серые, как смог литейных мастерских.


Город забрал у нас цель. Скрыл ее, укрыв среди растерзанных трупов и сгоревших домов, спрятав в своем ослизлом брюхе среди отчаявшихся существ, давших ему имя «Клоака». Лишенные цели, мы остались гнить, день за днем утрачивая себя. А под личностями, которые мы считали своими, начали обнажаться звериные черты, дикие и необузданные. Сначала их было немного — объявив себя тал-васготами, они скрылись в горах.

Но после… после…

Не было рядом тамассран, чтобы унять неразумных зверей. Не было тех, кто указал бы на безумие, охватившее нас. Город, наконец, добрался до сильнейшего — до Аришока — и поглотил его, оставив только безликую статую, восседающую на своем троне. Статую, лишенную личности полководца, похожую на него, как две капли воды.

Он страдал. Но как сильнейший из нас, он страдал больше, пытаясь сдержать рвущуюся изнутри ярость — бешеную, сметающую на своем пути все силу. Я видел это в его глазах, и глазах каждого из нас. Привыкшие жить в мире с собой, умевшие обуздать собственные страсти, подчиняя их воле Кун, мы неожиданно остались один на один с тем, что уже не могло быть обуздано. Этот город, шумный, грязный и смердящий, оказался сильнее нас. Его безликие маски сильнее нашего единства.

Аришок смог принять это. Страдание стало его выбором.

Но не моим.

Parshaara. Я вижу, как мир начинает тускнеть, затягиваемый алой пеленой.

В моих силах не принять это безумие.

Но есть только один выход.

Panahedan.

Автор:  HopelessOpus
Название: ***
Пейринг/Персонажи: ж!Кадаш
Категория: джен
Жанр: даркфик, ужасы
Рейтинг: R
Размер:
Предупреждение: смерть второстепенного персонажа
Цитата-ключ: 82. «Те, кто трогал красный лириум или хотя бы подходил к нему, сообщают, что он им "поёт". Эта песня постепенно сводит их с ума». (— Из частично сгоревшего письма с печатью Серых Стражей. Автор неизвестен)

Малика Кадаш слышала пение лириума сотни раз.

Оно тихое и до странного успокаивающее; не обращать на него внимание не трудно. А тот, кто занимается его контрабандой всю жизнь, практически не слышит звуков; лишь еле слышный шепот доносится из глубин кристалла.

Еще будучи совсем юной, тайком проскользнув со взрослыми на Глубинные Тропы, Кадаш впервые увидела его; мощные лириумные жилы расползались по стенам, как вены на теле; острые кристаллы росли прямо из-под земли, маняще светясь и шепча. Она тогда, надев на руки большие перчатки кузнеца, ухватила с собой отколовшийся кусочек лириума, положив его в небольшую шкатулку, зачарованную рунами.

Слушать его песни было приятней колыбельной матери.

Кадаш всегда была любопытной; связаться с Хартией, казалось, заманчиво; подняться на поверхность — еще больше. Не заметив, Малика оказалась в Вольной Марке, с парой закаленных кинжалов и новой партией лириума. Сбывать его оказалось проще простого; его песни казались знакомыми, голос привычным, а отступников, желающих его купить, можно было встретить на каждой улице. Главное было знать, где их искать; и Малика Кадаш знала.

Ее звали занозой в заднице; Кадаш много говорила, диктовала условия и слишком грязно ругалась. Поговаривали, мол «зажралась девка»; но работу предлагали частенько, уж больно хорошо справлялась. Где душила голыми руками, где устраивала славную бойню, орудуя вострыми лезвиями.

Когда Хартия предложила сорок золотых за один только шпионаж, Малика даже прикусила язык.

* * *

Малика Кадаш слышала пение лириума сотни раз; но, когда оно замолкло насовсем, стало не по себе.

Она очнулась закованная в кандалы, без оружия и гроша в кармане; когда вокруг стояла тишина, тяжело давящая на виски. Капли пота неустанно скользили по лицу, пока она машинально отвечала на вопросы, силясь услышать знакомую песню.

Закованные руки задрожали, когда Кадаш поняла, что лириум больше не пел.

* * *

Первые дни были тяжелыми, Малика сражалась, стараясь выплеснуть все силы, чтобы сразу по возвращению забываться беспокойным сном; по ночам она хрипела, сбивала одеяло, просыпаясь в холодном поту. Ладони и запястья были расцарапаны, волосы вырваны клочьями.

Когда Инквизиция наконец обосновалась в убежище, пришлось настроить старые каналы, связаться с Хартией, продолжая контрабанду лириума. В холщовом мешочке в кармане привычно лежал осколок, даруя долгожданное спокойствие; кинжалы были закалены, сквозь броню проходили крошечные голубые жилки.

* * *

Иногда Кадаш забывала то, что вот-вот помнила; имя разведчика, с которым разминулась две минуты назад; просьбу Жозефины, озвученную на собрании; название песни, что так часто просила сыграть барда.

Чего не слышат уши, пусть увидят глаза — думала Кадаш, когда вновь не услышала свиста пущенной стрелы.

Списывая все на усталость, Малика перекатывала в руках мешочек, засыпая под успокаивающий шепот.

* * *

Едва сдерживая полный восторга возглас, Малика подходит к красному кристаллу, торчащему прямо из стены; она проводит рукой, закованной в латную перчатку, по идеально ровной поверхности, когда из его недр появляются звуки.

Мы здесь.

Мы ждали.

В глазах Кадаш пляшет восхищение, а в разуме ее полное помутнение; она убивает всех контрабандистов, смотрит, как Бьянка навсегда закрывает вход в шахту; представляя, как опьяненная могучей силой, перерезает бывшей возлюбленной Варрика горло.

Следующей ночью она просыпается от назойливого стука; оглянувшись по сторонам, Кадаш понимает, что это в ее голове. Звуки усиливаются, кажется, будто голова вот-вот расколется; Малика вымученно хрипит, закрывая глаза. Когда все умолкают, внутри раздается шепот.

Мы спали.

Малика счастливо прикрывает глаза.

* * *

На следующее утро Кадаш не слышит первых криков петухов.

Она встает ближе к полудню, разминает затекшее тело, торопясь в ставку командования. Смотрит, как Жозефина что-то быстро говорит, как речь льется бурным потоком из ее уст — и не слышит ничего; лишь безмолвно размыкание губ.

— Я ничего не слышу.

В ее глазах вспыхивает ужас и в следующие минуты она что-то очень быстро тараторит, Каллен внимательно слушает ее, кивая, пока Лелиана крепит письмо к почтовому ворону; они что-то долго обсуждают, пока Малика не прерывает их, сообщая, что будет в своих покоях.

Мы разбиты.

Мы ущербны.

В ее голове раздает песня и ей кажется, что это лучше песни обычного лириума.

* * *

Кадаш долго разгребает отчеты разведчиков, читает случайно найденные записки, пока не натыкается на одну из: «Те, кто трогал красный лириум или хотя бы подходил к нему, сообщают, что он им "поёт". Эта песня постепенно сводит их с ума».

Бред.

Кадаш трет глаза, отбрасывает бумаги в сторону, приказывая нагреть воды в купель.

Снимая одеяния, она поворачивается к зеркалу, с приятным удивлением замечая перемены; крепкую спину усеивают черно-серые трупные пятна.

Мы скверны.

Окунаясь в воду, Малика чувствует, как внутри нее разрастается сила.

* * *

Мы терпим.

Внутри гремит голос, требует, приказывает.

Кадаш идет в одном исподнем через кухню, рука находит, сжимает кухаркин нож.

Мы ждем.

Бьянка совсем не кричит; захлебывается, кровь булькает, сползая кровавыми нитями вниз.

Мы нашли сны.
Кадаш находят рано утром.

Она, сидя рядом с мертвой Бьянкой, аккуратно поглаживает торчащий из живота кристалл, словно дитя, ласково приговаривает:

Мы проснемся...

Название: ***
Пейринг/Персонажи: оригинальные
Категория: джен
Жанр: Даркфик, ужасы
Рейтинг: NC-17
Размер: ~1800 слов
Предупреждение: Насилие
Цитата-ключ: 84. Три месяца спустя маги вызвали демона и выпустили его на своих надзирателей — храмовников.

В 83-м году Века Славы одного из магов неварранского Круга застигли за занятиями запрещенной магией. Храмовники тотчас казнили его, но это вызвало недовольство в неварранском Круге. Маги, мстя за казненного собрата, устроили несколько магических нападений на храмовников, но рыцарь-командор не сумел выяснить, кто из них за это в ответе. Три месяца спустя маги вызвали демона и выпустили его на своих надзирателей — храмовников.

~

Иногда Итану казалось, что он было с ним с самого начала.

Он звал его Айзек. Айзек был сущностью, чьё присутствие Итан ощущал почти всегда. Он казался бесплотным другом не из этого мира, который словно почувствовал, что Итан нуждается в нём, и нашёл его. С ним было легче переживать неудачи в учёбе, страх и презрение храмовников. Он не позволял чувствовать себя ничтожеством, когда ничего не получалось. Он придавал сил, когда Итан был готов сдаться.

Айзек помог пережить потерю, когда убили Эльфриду.

Магу казалось, что он маг справиться со всем, но только не с этим. Айзек убедил его, что он сумеет пережить и это. Что Итан не опустит руки, ведь он сильный. Он не опустит руки.

Он просто отомстит. И убийцы его сестры получат то, чего они заслуживают по праву.

Хуже всех среди них был младший храмовник Стефан. Работавший в Круге всего несколько месяцев, он очень быстро узнал о занятии Эльфриды запретной магией. Представил её другим храмовникам, Первому чародею. Задрал юбку, продемонстрировав шрамы на ногах.

Эльфриду казнили в тот же вечер.

Двери Первого чародея и Рыцаря-командора в ту ночь осаждали обозлённые старшие чародеи, взбешённые маги, возмущённые ученики. К удивлению всех, двери открыли, но никого не удовлетворили предлагаемые объяснения, ни для кого это не было аргументом к убийству шестнадцатилетней девочки, которая даже не прошла Истязаний.

Со временем случай мог забыться, а Итан не мог этого так оставить. Вдохновлённый Айзеком и полный решимости, он, пока произошедшее ещё не улеглось, толкал речи. Сперва тем, кого было легче убедить, тем, кто был ближе всего. Потом каждый из них говорил с людьми, близкими ему. Постепенно приобретя верных сторонников, Итан наконец понял, о чём говорил всё это время Айзек, когда расхваливал его потенциал. Его способности и таланты. Его возможности.

Если бы не Церковь, их возможности были бы неограниченны. Благодаря Айзеку Итан теперь знал, а также все, кто его прислушивался, знали — они не использовали и доли своего потенциала. Они ограничивали себя плохой классификацией магии и теми немногими заклинаниями, которые были хорошо изучены. Они не пытались усилить магию, не пытались увеличить своё могущество, как это почти получилось у Эльфриды. Им просто не давали шанса доказать себя.

Магия крови — не запретная! Не грязная, не нечестивая! Магия крови — это такая же магия, как и любая другая! А магия — это часть вас. Это не соблазн, которому вы поддаётесь — это инструмент, которым вы управляете! Именно из-за того, что она такая сильная, нам и пытаются вбить, что она опасная, отсюда берётся страх, лишь мешающий вам учиться. Вам нужны наставники, вам нужен опыт. Вы не должны стыдиться себя, вы не должны поддаваться церковной пропаганде, вы не должны, как мухи, сидеть в их паутине и позволять дальше опутывать себя нитками лжи… мы можем бороться с этим! Мы должны бороться с этим!

Три месяца спустя они собрались в зале для занятий стихийной магии. Их было двенадцать. Двенадцать молодых, сильных магов, усиливших своё могущество упорством, постоянной практикой и магией крови. Их имена сейчас никто не знает, лишь те, кто изучал старые архивы и записи о Круге. Итан. Маркус. Курт. Дагмар. Габриэл. Йозеф. Манфред. Фредерика. Эрвин. Йоханн. Уолтер. Карстен. Ортвин. Круг из тринадцати магов в зале для занятий. Круг в Круге. Самые сильные и одарённые, амбициозные и жаждущие знаний, они соединили всю свою мощь и таланты, чтобы призвать и удержать самого сильного демона, которого смогли отыскать в Тени. Того, в ком они были уверены. Кто понимал их. Кто долгое время вбирал в себя все эмоции, всю боль, которую они переживали каждый день. Кто точно бы не подвёл их.

Они призвали Айзека.

На кого, как не на меня вам положиться? Я силён, и призвать меня сложно, но вы — самая могущественная часть Круга. Только вы сможете это сделать. Вы сможете. Вам просто нужно очень сильно желать этого.

И они смогли. Скованная узами магии, сдерживаемая в пределах окружности, сущность вдруг начала отчаянно метаться, явно желая вырваться… но не получалось. Руки Эрвина дрожали, лоб Дагмар покрылся испариной, Карстен тяжело дышал — но они держали нити, держащие ещё не оформленную в физический облик сущность.

— Что ты делаешь, Айзек? — выдавил Итан. — Ты обещал… обещал слушаться.

Поэтому вы сковали меня своими цепями, желая управлять мною? Надели на меня поводок, как на непослушную собаку? Я не дрессированный зверь. Я не хуже вас!

Повисло звенящее напряжённое молчание, воздух вибрировал от гнева иномирной сущности и магии.

Вы злитесь, что храмовники держат вас взаперти и управляют каждым шагом, но чем вы отличаетесь от них?

Маги переглядывались. И молчали.

— Что ты предлагаешь, ду… Айзек? — осторожно спросил Манфред.

Сущность успокоилась, начиная принимать свою форму.

Вы хотите вырваться из этого места. И я могу вам помочь… Мне нужен Итан.

Все напряглись, испугавшись двойного смысла.

— Ты хочешь забрать Итана? — голос Фредерики дрожал.

Нет. Я не заберу его. Он слишком силён, как и каждый из вас, чтобы я смог сделать это… кроме того, я был с Итаном всю его жизнь, я не хочу причинять ему вреда. Я хочу помочь. Тебе просто нужно… впустить меня.

— То, о чём ты говоришь… называется одержимостью. Мы не можем…

Нет! Я был с тобой всё время. Я вбирал в себя все твои эмоции, все умения знания, все обиды, разочарования. Я не стану контролировать тебя от того, что мы станем единым целым, потому что мы всегда им были. Сперва в Тени, а теперь, объединившись в физическом мире… мы обретём такую силу, о которой никто и думать не смеет. Вызвав меня, вы совершили самый мудрый поступок, какой был возможен. Выбрали меня. Того, кто был создан… Итаном.

Да, мальчик, это ты меня создал. Твои ярость и обида, много раз задеваемая гордость — самое главное у любого мага, — униженность, жажда мести. Сила твоих эмоций была так велика, что воплотила их в Тени. Так и появляются демоны, чародей. Ты много лет кормил меня своими амбициями и желанием показать, чего ты стоишь. Мы — одно целое, Итан. Даже если ты не впустишь меня, ты не изменишь этого. Мы слишком срослись друг с другом. Мы давали друг другу могущество, и стали так сильны… Ваш Первый чародей и мечтать о таком не смеет. Со мной для вас возможно всё, маги.

Потому что вы выбрали меня. Не случайного демона из Тени, который бездумно уничтожал бы всех вокруг. А того, кто будет целенаправленно помогать вам, зная, что вы пережили, зная ваших обидчиков… Мы так давно к этому шли, Итан. Это было предрешено задолго до твоего рождения… друг.

Впусти меня, и ты освободишься от надзора храмовников. Впусти меня, и ты отомстишь за убитую сестру.

Впусти меня, Итан.

Впусти.

~

Младший храмовник Стефан, набравшись смелости, зашёл в зал для практики стихийной магии.

Из его губ вырвался приглушённый стон. Быстрым взглядом окинул тела, пересчитывая…

Двенадцать. Он знал всех двенадцать магов.

На отражающей холод мишени был ледяным копьём приколот Манфред. Его роба покрылась инеем, лицо побледнело и посинело, сквозь тонкую корку льда было видно изображение ужаса на его лице, широко распахнутые глаза и открытый в крике боли рот.

Фредерика лежала на полу, и, судя по тому, под каким углом были вывернуты все её конечности, её несколько раз со страшной силой швыряли от потолка к полу. Рыжие вьющиеся волосы закрывали лицо. Рядом с ними лежала рука с переломанными пальцами. Стефан не хотел знать, как сейчас выглядели её кости.

Стефан прошёл вперёд, прикрывая нос от ужасного запаха. Страх липкими холодными лапками касался его спины под доспехами, но храмовник не мог остановиться. Он должен был узнать всё, что тут произошло.

Тело Курта лежало у книжного шкафа. Головы не было. Из рваной, грубой раны на шее (казалось, голову просто оторвали) натекла кровь.
Стефан переступил через тело, и почти сразу же чуть не поскользнулся на чём-то склизком. Попытавшись переставить ногу в тяжёлых сапогах, он вновь наступил на что-то мягкое и скользкое. Едва не вскрикнув, он всё же встал на сухой пол и глянул под ноги.

Это была кровь. Кровь, кишки и дерьмо. Рядом с Йозефом, у которого будто когтями был распорот живот.

Габриэл был сожжён изнутри магией, пускавшей огонь по венам. Стефан узнал его только по почерневшему серебряному медальному, который маг носил с собой всегда, не снимая.

Осматривая пол и безжизненные тела, Стефан шагал вперёд, пока не налетел на что-то головой. Подняв взгляд, он вздрогнул — перед его глазами свешивались ноги в ботинках из оленьей кожи. Младший храмовник задрал голову. На верёвке, задетое им, теперь покачивалось тело Уолтера.
Верёвка скрипела. Нет, скорее — поскрипывала. Мерзкий звук резанул воздух, это было хуже скрежета камня по стеклу. Стефан не был из слабонервных, но сейчас он находился на пределе, ему казалось, что ещё немного — и его скоро стошнит.

Он никогда не видел столько трупов. Никогда.

У Маркуса было множество синяков и окровавленный рот. Рядом с ним лежали несколько розоватых камушков. Зубов.

Тело Дагмар было насажено на длинную железную палку. Она была тяжёлое, а тело человека — прочное, так что тот, кто проткнул её, обладал недюжинной силой. Палка до тела Дагмар была бурого цвета.

На теле Йоханна не было ни порезов, ни ушибов. Стефан сперва не узнал его. Казалось, жизнь из его молодого сильного тела была высосана в считанные секунды. Магия энтропии… Стефан не любил её. Ему всегда казалось, что от энтропии один шаг к магии крови.

Карстена взорвали. Его конечности и внутренности валялись по всему залу, свисали с манекенов и книжных шкафов, липли к лицам и волосам других трупов.

В грудной клетке Ортвина зияла кровавая дыра. Сердца там не было. Наверное, лежало где-то среди прочих кишок и других органов…
Эрвин лежал на полу со сломанным позвоночником, а голова его была вывернута на триста шестьдесят градусов. Эта смерть выглядела одной из самых болезненных.

Младшего храмовника Стефана сильно тошнило, когда за ним в зале громко захлопнулась дверь.

~

Какого это — оказаться запертым в одной комнате с тем, кому ты причинил страдания, младший храмовник Стефан?

Мантия Итана была красной от пропитавшей её крови. Стефан знал Итана, и он никогда не выглядел таким. И дело даже не в мантии, не во внутренних органах его бывших товарищей, частицы которых украшали одежду и волосы. Дело было в глазах, через которые на Стефана взирал демон.

Кишки и кровь внушали отвращение, но взгляд пугал и заставлял волосы вставать дыбом.

Стефан пытался использовать лириумную магию, пытался накопить энергию для неожиданного удара, но копить было нечего.

Ты никогда не связывался с демонами гордыни, мальчик?

Стефана вдруг охватила мучительная боль, казалось, что ломают попеременно все кости, как Фредерике или Эрвину. Тело окружили белые прутья магической решётки.

Теперь он был совсем беспомощным.

Ты ничего не можешь против меня, храмовник. Ничего. Ты видел, что я сделал с теми двенадцатью магами? Как думаешь, что будет с тобой?

«Не хочу, — решил Стефан, — не хочу думать».

Ведь ты понимаешь, что моя цель не убить тебя, а помучить. Я жажду не просто твоей смерти, а твоей боли. Я никогда не сделаю тебе так же больно, как ты сделал мне, но… я постараюсь, обещаю тебе, храмовник. Я буду вырывать каждый твой ноготь. Ломать каждую твою косточку, по порядку. Снимать с тебя кожу. У нас будет немного времени, пока твои братья будут стоять под дверью, слушая твои крики, и трусить зайти и помочь тебе. Поверь, никто из них не захочет быть на твоём месте.

Вы думаете, что только вы способны решать, кого и за что казнить. Я докажу вам, что это не так. Я сделаю всё, чтобы вы поняли!..

~

Демонов, однако, не так-то легко подчинить своей власти. Перебив первый отряд храмовников, которые пытались остановить его, демон овладел одним из тех, кто его вызвал. Одержимый прикончил без разбора и храмовников, и магов, а затем вырвался на волю. Верховный жрец отправил в погоню за беглецом легион храмовников. Год спустя они убили одержимого, но до того он успел уничтожить 70 человек.

@темы: арт, Фенрис, Данариус, джен, ж!Кадаш, «Halloween: All Hallows' Eve», оригинальные

---

«Halloween: All Hallows' Eve» — Часть третья

[Weisshaupt Fortress]

Автор:  Demosahem
Название: Потерянные сны
Пейринг/Персонажи: оригинальные
Категория: джен
Жанр: драма, дарк
Рейтинг: R
Размер: ~9800 слов
Ключ-цитата: «Порой сердца людей чернее любого порождения тьмы». (Из проповеди)

Она шла, ведя лошадь под уздцы. Позади нее лежал лес, а впереди — дорога и поселение.

Проснувшись незадолго до захода солнца, она не помнила себя. Что она делает так поздно — одна, на дороге? Куда едет? Не знала и своего имени, своей цели, но протоптанная в траве дорожка вела прямо. Значит, нужно ехать прямо, подумала она тогда, затушила почти догоревшие угли костра и оседлала коня.

Лишь далеким эхом женского голоса на ум приходило раз за разом одно и то же слово. Зубы сжались, на выдохе произнося «Эс», и сердце отозвалось со знакомой болезненностью.
Наверное, ее так зовут.

Оглядев себя после пробуждения и задержав взгляд на своем доспехе, она заметила церковный символ — горящий праведным огнем меч. Будто бы вспомнила, что ее послали куда-то по поручению от Ордена. Разум и взор запеленала легкая дымка, усталость и растерянность наваливались и давили на плечи, мешая думать. Поэтому она просто шла — прямо сквозь пасмурный лес, мимо пролетающих чугунных облаков по размытой дождями дороге из леса в неизвестность.

Две стрелки указателя — одна налево, другая прямо — к опушке с покатыми домишками. Краска на указателях поистерлась, и названия не различить.

Хорошо бы найти еду и ночлег и спросить, где я, подумала она, толкая лошадь к воротам поселения. Привязала ее к ближайшему деревянному столбу. Плащ скрывал доспехи и висящий в ножнах меч, которые почти не стесняли движений.

В деревне было тихо, и свет в домах не горел. Храмовница прислушалась и оглядела ворота и первые попавшиеся постройки. Поселение небольшое, наверное, не больше ста домов в округе. Дома обшарпанные, деревья и трава такие ржавые, будто была осень. А сейчас ведь, кажется, лето.

Это место находится в запустении: не заметно ни милых садочков и росписи на стенах, не слышно детских вскриков и пьяной ругани. Интересно, живет ли тут кто-то?

Она подошла к одному из домов, заметила саженно-черного и облезлого, словно старая половая тряпка, кота, который дрожал на ветру и вылизывал себя. За сегодня это было первое живое существо, не считая коня, поэтому храмовница приблизилась к нему и протянула ладонь — удостовериться, что он не видение.

Но вдруг тишину и загробное спокойствие разрезал крик — пронзительный и отчаянный.

Не помня себя, она ринулась вперед, тяжелыми и крупными шагами покрывая расстояние в поисках источника звука. Приближаясь, она начала различать перешептывания и гул. Обойдя некую таверну, увидела: люди столпились у высоких статуй мужчины и женщины с мордами волков, жмутся друг к другу, держатся за руки. Почти физически ощущается волна их страха и негодования.
Столпились в основном старики и взрослые, молодых людей совсем не много.

Пожилая маленькая и полная женщина с почти побелевшими зрачками в упор посмотрела на подошедшую храмовницу. Другие люди были обращены к ней спинами и смотрели куда-то центр, не замечая ее.

Эта старушка, однако, стояла в отдалении от других и наблюдала именно за незваной гостьей, глядя в упор, не отводя взгляд. Храмовница сделала несколько шагов по направлению к ней. Хотела было спросить старуху, что здесь происходит, но та, будто прочитав ее мысли, указала скрюченным морщинистым пальцем в центр столпотворения. Она потыкала в указанную сторону несколько раз, будто говоря туда идти. И прошелестела: «помоги ей, защити ее», — скрещивая пальцы на груди.

Ненадолго замешкавшись, храмовница подошла немного ближе к толпе. Устремилась к центру, куда указала старуха, расталкивая незнакомцев налокотниками, и уже потянулась к рукояти меча, представила его вес и почувствовала его надежность. Мышцы напряглись, готовясь выхватить орудие в любой момент и помня, как им управляться.

В центре столпотворения стоял высокий мужчина с зажженным факелом, а рядом с ним — привязанная к столбу девушка. Она была одета в теплую мантию Круга, ее длинные темные волосы растрепались и застилали глаза, а лицо осунулось от слез. Она лишь завывала себе под нос:

— Я не виновата, я не виновата, клянусь…

Палач проверил веревки, опутывающие ее по рукам и ногам, поднес факел так близко к ее лицу, что огонь опалял ресницы и плясал в ее темных глазах.

Мужчина был статным, с угловатыми движениями и резкими чертами. Его черная борода лозой оплела все лицо, а узкие губы выражали скорбь. Он был одет немного лучше, чем остальные, но во все черное.

Он откашлялся, повернулся к толпе, устремил взгляд куда-то в даль горизонта и начал:

— Мы собрались судить эту ведьму. Убийцу. Демоническую дрянь, затесавшуюся в наши ряды. — Он делал небольшие паузы, и голос его звучал потрескивавшей в печи хворостиной, с каждой фразой набирая больше мощи. — Сжечь малефикаршу, мерзкую богам и природе!

Несколько голосов из толпы поддержали старосту выкриками «да!», «жгите ведьму!»

Храмовница вышла вперед, в центр круга. Оглядывая происходящее, обратилась к палачу:

— За что ее судят?

— А кто спрашивает?!

Она потянула за завязки плаща и скинула его, обнажая грудину доспеха с изображением меча, объятого пламенем.

Деревенские оживились, и послышались шепотки за спиной: «Храмовники? Но что им нужно здесь?».

Сложно было и не обратить внимание на меч, который висел на поясе незнакомой им женщины. Староста — обратил. Зло усмехнулся, указывая кивком на жертву:

— Мы судим ее за то, что она жестоко — словно зверь — убила человека.

Его голос был низким и тихим, но каждый из присутствующих четко расслышал сталь и ярость в его словах. Деревенские никак не среагировали на сказанное, и мужчина приблизил факел к соломе у ног магессы.

— А кто вынес приговор? — в его же резкой манере повторила храмовница, подходя к нему совсем близко. Привязанная к столбу девушка задрожала еще больше, ее потрескавшиеся бледные губы шептали: «Прошу, я не виновата…»

— Я — староста Хэреммон, и это моя деревня. А вы?

— Вы можете называть меня сэр… Эс, — она попробовала это имя на вкус, и решила, что оно ей подходит. — Какие у вас доказательства против этой молодой девушки?

Резко, нетерпеливо он заговорил:

— Она нездешняя в этой деревне. Ведьма, и не простая — а чернокнижница! Ходила, науськивала, обещала помочь, а потом… Потом только реки крови на простынях и два мертвеца.

Привязанная к столбу магичка тихо, обращаясь то ли к старосте, то ли к вошедшей в круг Эс, зашептала:

— Ребенок родился мертвым, я ничего не делала… я пыталась ей помочь… простите меня, я не смогла помочь, простите… Моровое поветрие, не я, я только пыталась помочь…
Осужденная зажмурилась и стала читать слова старой ферелденской молитвы себе под нос.

— Когда это произошло?

— Сегодня.

— И кто-то видел, как она накладывает чары или убивает ту женщину?

Хэреммон промолчал. Черные глаза старосты жестко сверкнули, и он поднес пламя совсем близко к ногам «малефикарши». Искры переметнулись на сыроватую солому, сначала медленно, затем с все большей жадностью пожирая ее. Девушка пугливо замерла, полная ужаса, и до крови прикусила губу, чтобы не закричать.

Не выдержав, сэр Эс выбила факел из рук старосты и принялась топтать подожженную солому. Деревенские ахнули, зашевелились, но ничего не предприняли.

Она вступилась за эту девушку, сама не зная почему. Увидев ее, привязанную к столбу, она действовала уже почти бездумно — нужно спасти. Под рёбрами кольнуло, и возникло ощущение, как будто она переживает все происходящее сейчас уже не в первые.

Наконец, затушив искры огня, она заметила, как тихо вдруг стало вокруг. Хэреммон тенью надвигался на нее.

— И вы, храмовница, придя сюда впервые, собираетесь выступить против целой деревни? Где были ваши церковь и храмовники, когда порождения тьмы убивали нас?

Подошел совсем близко, замахнулся, чтобы ударить или оттолкнуть ее, но она перехватила его руку.

Ей показалось, что она знает, что говорить, чтобы убедить их, дать девушке и себе немного времени. Ведь вдруг, просто вдруг она действительно не виновата? Ей, как храмовнице, наверное, полагается жестче относиться к малефикарам и убивать каждого, как только возникнет подозрение, но все-таки — пусть есть хоть малое «вдруг». Сделанного в ярости и спешке не исправишь.

«Магов боятся, — подумала Эс. — Боятся, пусть и есть за что, но за каждую мертвую курицу и плохой урожай готовы распнуть их, обвинить в каждой краже. И сам вор или убийца первым скажет, что маг виноват, чтобы самого его не заподозрили. Храмовники защищают мир от магии, но и магов — от мира. Либо эта девчонка сбежала, но тогда она не носила бы мантию; либо ей позволили путешествовать одной и доверяли ей. Зря, девочка, ты покинула Круг».

И она заговорила, все так же ухватив старосту-палача за руку, занесенную прежде над ней:

— Это ваша деревня, вы правы. Но разве хотите вы, если она невиновна, чтобы кровь ее была на ваших руках? Разве нужно вам еще больше смертей? Я понимаю вашу злость, но дайте мне время. Я расследую, что произошло. Я говорю от имени Церкви и Ордена Храмовников, и отныне беру это под свой контроль.

Хэреммон молча просверлил ее глазами, а она ответила ему взаимностью.

Так стояли они рядом, будто соревнуясь, кто из них отведет взгляд первым. Затем светловолосый паренек из толпы выступил вперед и, слегка замявшись, почти в мольбе произнес:

— Староста, а что ежели она правда не виноватая? Моровое поветрие, еда какая-то плохая, вот и не выдержала-то наша роженица…

Люди неуверенно заговорили наперебой, стали роптать: «может, не будем молодую девку губить», «а вдруг и правда». Слова Эс возымели действие на иных из них.

— И вы предлагаете просто отпустить мага крови?! — взревел староста, обращаясь то ли к жителям деревни, то ли к своей оппонентке. Испуганные, люди отступили назад.

— Я предлагаю провести расследование.

Спокойная, храмовница отпустила его руку.

— Если она виновата, то получит справедливое наказание. Не сожжение на костре, а наказание для мага — Усмирение. Я заберу ее с собой в Церковь.

— А ежели она правда малефикарша? — с вызовом спросил некий деревенский мужик. — Ежели попробует наложить чары?

«Получит меч под ребра, если я успею» — подумала Эс и ответила вместо этого:

— Тогда вам повезло, что поблизости буду я.

— Староста, тетка же дело говорит… — все так же неуверенно проблеял парнишка и оборвался.

Хэреммон вздохнул, потер переносицу, выглядя очень усталым и постаревшим на десяток лет. Весь его гнев внезапно улетучился. Он посмотрел на Эс, на обступивших их людей, на заплаканное лицо магички, и медленно побрел в сторону от них.

Уходя, он бросил через плечо:

— Хорошо. Тяните время, если так. Даю вам два дня, и не более.

Эс подошла и стала развязывать руки девушки, парнишка с голубыми глазами и соломенного цвета волосами подбежал к ним и, достав нож, помог разрезать путы на ее руках.

Когда последняя сдерживающая веревка спала, осужденная рухнула на колени, разрыдавшись и тут же на ходу вытирая рукавами мантии слезы со своего лица.

Эс протянула девушке руку, помогая подняться, и взгляд ее упал на следы запёкшейся крови на руках и одежде магессы. Девушка поднялась и тут же торопливо спрятала ладони в рукавах мантии. Она перестала плакать с той же стремительностью, с которой разрыдалась. Только тело ее продолжило дрожать, как у того облезлого черного кота.

Люди наблюдали еще какое-то время, стыдливо, как будто исподтишка, а затем начали расходиться, встречаясь с упрямым взглядом Эс. В конце концов, улица опустела, и остались только магесса, спасшая ее храмовница, мальчишка, помогший им обеим, и белоглазая старая женщина. Эс постоянно натыкалась на взгляд ее белых глаз, ей казалось, что она следила за происходящим, словно коршун, не вмешиваясь и ничего не говоря. И на самом деле нельзя было понять, смотрит она на тебя, в пустоту или внутрь себя. От ее пустых белых глаз становилось не по себе — такие глаза, лишенные красок, бывали у глубоко заражённых скверной людей. Но это всего лишь старая женщина. Старая, немощная и слепая.

Помедлив, старуха тоже начала отходить, хромо шаркая восвояси.

Чудом спасшаяся девушка уже успокоилась. Она закуталась сильнее в плащ, пошатываясь встала рядом и погрузилась глубоко в свои мысли.

— У вас в этой деревне за всем следит только староста? — спросила Эс мальчишку, накидывая свой плащ на плечи магессы. Он коротко кивнул, потоптался на месте, не зная, идти вслед за храмовницей или же убраться. Эс решила его судьбу:

— Мне понадобится кто-то, кто знал бы всех и помогал мне в случае чего, все-таки я в этой деревне первый день.

— О! — он сначала живенько встрепенулся, но секундой позже тут же поник — он весь был в своих реакциях словно вспышка, и так же быстро потухал. — Вам нужно будет за это со старостой поговорить, я завтра должен помогать на полях, но пока… Ну, да, пока что я свободен.

— Отлично, как тебя зовут?

— Я Стаан, миледи!

— Отлично, Стаан. Спасибо тебе за помощь. Расскажи по порядку, что здесь произошло?

— Я не очень знаю, если честно. Знаю, что старостова жена беременная померла, наследник евонный вместе с ней. Когда ее выносили, там кровищи было, как на бойне. Но вы это лучше сами узнайте, а то вдруг я чего не так скажу.

Вот как. «Убитая» была женой Хэреммона, который собственноручно и вершил суд. Эс испытала дурноту, скривилась и с сожалением подумала, что всего лишь хотела спросить дорогу.

Но пути Создателя ей неведомы, может, он специально вел ее сюда. Память все еще ощущалась слабой, хотя сейчас, как будто бы час от часу вспоминая какие-то маленькие новые детали, она чувствовала себя немного увереннее. Она почувствовала, что именно сюда ей и нужно было попасть, но почему это так — дали ей такое задание или она была просто рада, что помешала казни, понять не могла.

Холодный вечерний воздух щекотал лицо. Трое дружно выдохнули, рассматривая опустевшую улицу.

— Тебе есть, куда идти? — обратилась храмовница к девушке, которая все это время молчала. Та подняла на нее заплаканные глаза и, дрожа всем телом, сказала: «д-да». — Хорошо, тогда иди пока что к себе домой, а завтра утром разберемся.

Магесса снова мелко задрожала и покачала головой:

— Нет, я… Давайте вы пойдете со мной. Я боюсь, я… — затем, взяв себя в руки и постаравшись выровнять голос, сказала: — Вам же негде здесь ночевать.

Храмовница лишь кивнула, успокоительно похлопав ее по плечу.

— Вот и хорошо, веди.

Стаан бросил, что ранним утром сам найдет их, и нетерпеливо удалился.

Дом магесы находился на обратной стороне деревни, у окраины в сторону лесопилки. Эс привязала свою лошадь поближе к дому, налила животному воды и зашла вместе с девушкой внутрь.

Дом был обжитый. Когда они вошли, Эс увидела, что стулья и стол перевернуты, по кровати раскиданы сложенные кое-как вещи, а деревянный пол еще хранит на себе грязные следы ног — свидетельства внезапного вторжения.

Должно быть, они не сразу после смерти решили сжечь девушку. Сначала они омыли и схоронили трупы, и только потом в приступе горя староста начал искать виновника.

Магесса представилась Айрин. В доме она начала суетиться, набирать воду в большой чугунный чайник и подогревать его на раскаленных с помощью магии камнях. Она поглядела исподлобья на храмовницу, отслеживая ее реакцию, но та была спокойна. Обычные бытовые заклинания, которым учат магов от мала до велика в Круге.

Она тут же принялась готовить еду, чтобы накормить свою гостью. Эс хотела было отказаться и есть припасы из своей дорожной сумки, но вспомнила, что еды оставалось не очень много, а резона причинять ей вред у Айрин не было.

Они сели за стол, магичка умылась и привела себя в порядок, но запёкшаяся кровь на ее ладонях и под ногтями не исчезала, и она продолжила прятать свои руки или незаметно пыталась убрать «грязь» из-под ногтей.

Эс поглощала похлёбку с большим количеством специй, и в уме отметила: большинство из них используются либо только в кулинарии, либо безвредны. Но специи могут скрыть вкус чего-то другого.

Наконец, она спросила:

— Расскажи мне свою версию событий, Айрин. Завтра я буду опрашивать всех остальных, но мне нужно с чего-то начать. Почему деревенские хотели сжечь тебя?

Айрин покусала губу, как будто встревоженная вопросом.

— Я… Полтора года назад я приехала в эту деревушку по поручению Круга магов в Редклифе. Местные просили о помощи лекаря, и послали меня. К тому моменту мне уже можно было путешествовать. Я… Я и еще несколько наших хорошо показали себя в битве при Денериме… Создатель, я не знаю, как мы тогда уцелели!

Знаете, когда я приехала, меня поразило, что на много миль в округе эта деревня единственная, не тронутая порождениями тьмы.

— Но староста ведь сказал…

— Его сына, невестку и еще одного деревенского убили порождения, когда они ездили за покупками. Многие перекочевали сюда из соседних поселений, которые были разорены, многие в конце концов покинули это место, были убиты на полях во время работы или иными способами. Я читала, что эта местность кишела порождениями во время Пятого Мора, и все же эти люди выжили. Они жили как-то все это время, и их было когда-то намного больше.

Проблема, с которой они писали в Круг такова: в деревне не рождались дети. Много лет, по их словам, с самого начала Мора. Я лечила их, и несколько женщин смогли забеременеть.

Все шло хорошо, но эта деревня… Во время Мора порождения тьмы прошлись все-таки очень близко от этих мест, почти все селения поблизости были уничтожены. Земля пропиталась скверной кровью… Я думаю, что виновато моровое поветрие. Я удивлялась их везению, но не могло же все быть так гладко?

И вот, на поздних сроках у Анны начали появляться проблемы. Ей становилось тяжело дышать, из нее выходили кровяные сгустки, что, если вы не знаете, часто может быть свидетельством выкидыша или его угрозы. Я помогала ей, всегда была рядом, отпаивала травами и лечила магией. И вот…

Айрин вдруг сжалась, ухватилась за свою горячую жестяную кружку с чаем и сделала глоток, тяжело и часто дыша.

— Сегодня у Анны начались сильные схватки. Я была с ней все время, пока она рожала, отвлеклась и отошла я совсем ненадолго, чтобы взять кое-что из лекарств. Схватки начались слишком рано, пошло кровотечение, и я не смогла ничего сделать… Я решила проводить операцию, но и для нее было слишком поздно. Анна потеряла много крови. Ребенок тоже родился мертвым.

Айрин вздохнула, и на глазах ее выступили слёзы:

— Даже магия порой бессильна, к сожалению.

— Стаан сказал, Анна была женой старосты?

Айрин поджала губы и слабо закивала.

— Именно поэтому он так разъярился и решил тебя казнить?

— У них был поздний ребенок, и… Его эмоции можно понять, — уклончиво ответила Айрин, наливая себе еще похлебки.

— Почему они решили, что ты малефикар?

Магесса поднесла ладони к лицу и принялась кусать свои ногти, отстраненно глядя в окно.

— Я не знаю. Все боятся магии крови, и она постоянно всем мерещится, может быть. Не нужно быть семи пядей во лбу, если ты маг, чтобы тебя обвинили в сговоре с демонами.

Она вздохнула и прикрыла глаза, полностью вымотанная. Затем сказала:

— Спасибо вам. Нередко встретишь тех, кто готов рисковать собой ради других. Тем более, если это маг.

— Тем более ты не ожидала такого от члена Ордена, ты имеешь в виду?

— Я такого не говорила, — Айрин улыбнулась и пожала плечами. — Маги, храмовники, крестьяне… Все мы люди, в конце концов. В Башне я была знакома с храмовниками, которые очень лояльно относились ко мне и другим магам, несмотря на то, какую работу им предстоит выполнить. Ну, в случае опасности. Наверно, это сложно. Я не хотела бы оказаться на их месте.

Айрин поднялась из-за стола и принялась убирать жестяную посуду. Набрала воды в таз. Усилиями воли она стала приподнимать, вспенивая и закручивая свой маленький океан в чаше: посуда омывалась водой и становилась чище.

Очень полезное бытовое заклинание, тут невольно позавидуешь способностям магов. Айрин сполоснула, вынула и вытерла выцветшим, но очень чистым полотенцем, всю посуду.

Она с сомнением, как бы прося разрешения, посмотрела на Эс, сделала шаг из кухни, затем вернулась в нее вновь. Храмовница поднялась и вышла следом за девушкой.

Очень скоро Айрин постелила ко сну для них обеих, и они улеглись спать. Храмовница легла в доспехе, положив меч очень близко к себе, и сон ее был беспокойным.

Ей снилось, как она блуждает в тумане, потерянная и чужая. Вдалеке маячила башня, освещенная зеленовато-золотистым сиянием, словно рой светлячков, и Эс нужно было к ней попасть. Но, как долго бы она ни шла, башня не становилась ближе. В тенях, притаившись, поджидали безобразнейшие монстры, только и ждущие, когда она даст слабину и потеряет бдительность. Этот туман — оттенков неба и темной лазури, с запахом свежескошенной травы и росы — пробирался в легкие, даря ощущение силы и свободы. Но, чем дольше она вдыхала его, тем менее ясными и близкими становились очертания башни и исходящий от нее свет. Она готова была перестать дышать, но не могла позволить себе избавиться от ощущения, которым туман окутывал ее тело. И свет башни стал совсем слабым, и монстры стали вылезать из своих темных щелей…

* * *

Утром Эс проснулась от стука в окно, было еще рано, но сквозь стекло уже виднелась улыбающаяся морда Стаана. Он пришел пораньше, чтобы помочь. Утро в деревне начиналось засветло, и многие уже проснулись. Сон Эс был непривычно глубоким, но чутким — находясь где-то там, в тумане, она чувствовала все, происходящее вокруг нее — ползущую по ладони муху, ворочающуюся во сне Айрин, подбирающийся закат и тихо подошедшего к окошку Стаана. И была уверена, что сумела бы в любой момент пробудиться и среагировать.

Они позавтракали втроем, и Эс заметила, что эти двое стараются вести себя так, как будто ничего не произошло.

— Как продвигается работа на полях? — спросила Айрин.

Неловко пожимая плечами, Стаан ответил:

— Я не знаю, я ведь попросился помогать госпоже храмовнице.

Эс молчала, раздумывая над тем, что произошло. Начать расследование она решила с осмотра тела. Затем нужно будет опросить местных жителей и других беременных женщин, выяснить, был ли у Айрин мотив убивать собственную пациентку и решить что-то с этим. Даже если Эс не найдет убийцу, Айрин отсюда нужно будет забрать в Башню. Хотя, возможно, она уже очень привыкла к вольной жизни, и не захочет вновь быть за каменными стенами с пристальным надзором.

Когда Эс поднялась, собираясь идти к старосте, Айрин сказала:

— Я хочу пойти с вами. Я… боюсь оставаться тут совсем одна.

Они пошли дворами, глядя на еще низко висящее над горизонтом солнце.

Дом старосты был построен на крепком цементе, больше многих домов в округе, крепкий и двухэтажный. Эс подошла к нему и принялась разглядывать его с фасада. Затем поднялась по ступенькам, а Айрин на небольшом расстоянии тенью плелась за ней, чтобы, не приведи Андрасте, никто не подумал, что она свободно тут разгуливает и чувствует себя вольготно, находясь под подозрением.
Эс постучала в дверь. Дверь оказалась незаперта, и она заглянула внутрь. Ее взгляду предстало здание, обитое деревом изнутри, со стоящим недалеко от входа диванчиком — судя по всему, гостевой, несколькими дверцами и прямо отсюда ведущей вверх лестницей.

Она вошла. Айрин, нехотя, — следом за ней, Стаан потоптался снаружи и тоже заскочил в дом.

Внутри не было никого.

Они собирались уже было покинуть это место, как Хэреммон зашел в дом. Слегка пошатываясь и держась рукой за косяк двери, с третьей попытки он скинул с себя кожаную обувь. Его впалые глаза не выражали ничего, когда он уставился на них. Затем он обратился к магичке:

— Пришла сюда… полюбоваться… на место преступления?

— Вообще-то, нет, — возразила Эс, скорее чувствуя, чем видя, как девушка прячется за ее плечо. — Это я пришла изучить место происшествия. Вы позволите?

— Валяйте, — вздохнул он. От него несло потом и перегаром, и, судя по облаку запахов рядом с ним, он сильно напился уже с утра.

Эс указала Айрин остаться снизу, та уселась на диванчик прихожей так, словно это был капкан или тысяча заостренных кинжалов, ее спина была прямой и вытянутой. Она уложила руки себе на колени, все еще напряженная.

— Присматривай за Айрин, Стаан, и охраняй ее в случае чего.

Парнишка уселся рядом с магичкой, скучающе разглядывая обивку дивана и обстановку гостиной.

— Идем наверх.

Староста поднялся по лестнице — в узком проходе второго этажа виднелись два темных углубления — две двери, расположенные друг напротив друга. Он толкнул вперед одну из них, и в ноздри Эс ударил запах гнили и затхлости.

Комната была во тьме, и можно было различить лишь очертания предметов. Тяжелые занавески скрывали это место от лучей солнца, Эс разглядела деревянный шкаф и тяжелую, добротно сколоченную кровать, простыни на которой были скомканы в беспорядке.

Она первым делом раскрыла тяжелые занавеси, хотела распахнуть наружу и форточку, но побоялась, что свежий утренний воздух спугнет… что-то.

Когда солнце осветило спальню, стало ясно, что скомканные в беспорядке простыни были насквозь — вплоть до самого матраса — пропитаны темной, уже несвежей кровью.

— Вот тут она и лежала, — хрипло сказал староста, прочищая горло. — Можете изучать тут все, если вам так хочется.

Он подошел к стоящему в углу столу с большим огарком свечи на нем, уселся и ухватился за голову, вперив пустой взгляд в стену и поддавшись беспорядочным мыслям.

Эс прошлась по комнате, пытаясь быть внимательной к деталям. Кровь была на кровати и возле нее: тонкие, едва заметны алые дорожки виднелись на полу и вели к двери.

— Есть ли возможность осмотреть тела?

Староста поднял голову и ответил:

— Нет, мы закопали их сразу же. Лето ведь, негоже было плодить болезни.

— Здесь всё, что осталось от личных вещей Анны?

Эс открыла шкаф и приподняла стопки с одеждой, не зная сама, что ищет. Украшений у покойной, как и одежды, было не много, но все было аккуратным и чистым. На одной полке лежала мужская одежда, на другой — женская, и снизу располагались сшитые детские распашонки, носочки и ряд чистых, заранее приготовленных пелёнок.

Хэреммон пожал плечами, достал из-за пазухи флягу и отпил из нее.

— Какой магичке был прок убивать Анну, по-вашему?

— А я почем знаю, что у этих магов в голове, — огрызнулся пьяный Хэреммон, затем уже спокойнее ответил: — Не знаю, правда.

— Расскажите, как все было. Все детали, какие вы сможете вспомнить, будут полезны, — тихим, вкрадчивым и доверительны голосом сказала Эс.

Хэреммон, растерянный, словно ребенок, помотал головой и, слегка моргая, уставился в окно. В уголках его темных глаз появились слезы. Он хрипло заговорил:

— Когда я вошел, девчонка была вся измазана в крови, Анна, постель — всё в крови… Магичка держала на руках ребёнка — пуповина ещё не перерезана, весь грязный, пятнами. Подхожу ближе — а дитёнок сморщенный и серый, трясется, весь вздувшийся, пуповина вокруг тела обмотана, и вены такие желтоватые, и ни звука не издает… Рядом с Анной лежит маленькое лезвие, и живот её весь изрезан…

Девчонка потом кричала, что это де медицина, что Анну было не спасти, а вот ребенка можно было.

Он сглотнул и снова отпил из своей алюминиевой фляги, накрыл голову руками и тихонько затрясся в плаче.

— Не хотел я этого ребенка, Анна хотела, я ей говорил, старая ты уже, куда тебе… Она, как Альфрик умер там на дороге, помешалась. Писала письма в Круг, и в конце концов откликнулись, послали эту. А она ее, как скотину, зарезала…

Эс снова окинула глазами кровавые пятна, укладывая новую информацию в голове. Айрин говорила, что хотела провести операцию, но не рассказала всего.

— Всё время, пока проходили роды, только Анна и Айрин были наедине?

Хэреммон попытался сморгнуть слёзы, задумался и вдруг сказал:

— Нет. Рядом с ними повитуха была, вроде как помогала им обеим. Она ещё тем днем сама пришла, незваная, сказала, её помощь нужна будет… Ее и пропустили. Потом зашел я, больше никто не заходил… Магичка в конце осени прошлой ритуал проводила, деталей я не помню, покрывала ее во всем Анна и другие роженицы, и повитуха… Вместе они, значит, ритуал проводили.

— Что за ритуал это был?

— Да я откуда знаю. Я же сказал, деталей не помню, да и не интересовался я особо. Была бы Анна жива, можно было бы спросить…

— Я сочувствую вашей потере. Повитуха лечила всех трех женщин также?

— Не знаю.

— У Анны были враги?

Староста покачал головой. Он уронил голову на стол, снеся на пол чашу с огарком свечи, и спрятал лицо в изгибе своего локтя. Поняв, что больше от него ничего не добьется, Эс развернулась, чтобы уйти. Но взгляд ее упал на расколовшуюся чашу и распавшийся огарок — внутри лежала маленькая темная статуэтка, то ли из какого самоцветного камня, то ли из редкого металла.

Эс потянулась к статуэтке, взяла ее у основания большим и указательным пальцем, и подушечки нащупали что-то мягкое, будто бы живое, теплое. На ладонях Эс появилась кровь. Она ахнула и выронила статуэтку из рук, та вновь упала на пол и не издала никакого звонкого звука, как если бы упал металл или камень. Оторвав чистый край простыни, храмовница замотала в нее руку и взяла статуэтку вновь. На сей раз кровь не выступила.

На фигурке были вырезаны символы, и в голове Эс эти символы миновали облако беспамятства, высветив страницы старой храмовнической книги. «Как распознать магию крови» — гласил заголовок. Там, среди изъеденных временем страниц, была нарисована вот такая статуэтка, но для чего она — Эс не помнила.

— Хэреммон, это принадлежало вашей жене?

Пьяный староста посмотрел на статуэтку и с трудом выдавил из себя:

— Не знаю… Мож, бабская штучка какая для дома, Анна такие любила…

Он вновь спрятал лицо в изгибе локтя.

Решив узнать подробнее про находку находку, Эс вышла из спальни.

Стаан и Айрин сидели и уже более спокойно что-то обсуждали. Стаан пытался ее рассмешить, и на короткие моменты ему удавалось уловить немного грустную или вежливую улыбку тонких, бледных губ.

Эс подумала, что мальчишке она, наверное, нравится, именно поэтому он вступился за нее. Но Стаану от силы лет 16, а магессе… Впрочем, даже неважно, насколько велика между ними разница в возрасте — маги, если они не хотят стать отступниками, никогда не смогут по-настоящему иметь семью, жить обычной жизнью и выйти из-под надзора Церкви.

Все, что есть в жизни обычных людей, для того, кто родился магом — непозволительная роскошь.

Все трое вышли наружу.

Возле дома на скакалке прыгала девочка со светлыми редкими волосами, заплетенными в две небрежные косички, на вид ей было не больше восьми лет. Активная и румяная, она источала жизнелюбие, непривычное для этого места.

Девочка остановилась и прекратила прыгать, своими широко распахнутыми серыми глазами с любопытством осматривая храмовницу и ее спутников, затем подошла поближе к ним и звонко спросила:

— Привет, Айрин, а мы сегодня будем играться?

— Нет, — с ласковой улыбкой покачала головой магесса. — Я не могу.

— Жа-а-алко. А откуда вы взялись здесь? — обратилась девочка уже к Эс.

— Из дальних, дальних мест. А ты?

— Я здесь живу, — ответила и уткнулась взглядом свой ботинок. — У вас такая одежда странная, железная. Тут такую никто не носит.

— Это доспехи. Как тебя зовут?

— Силейз.

— Разве в деревне есть дети… Кроме тебя?

— Ой, нет, кроме меня тут детей нету… Можно вы со мной поиграете?

— Извини, мы не можем.

— Эээх. А хотите, я вам покажу мои классики?

Она взяла женщину за руку и потянула вперед, и, нехотя, Эс пошла за ней. Наверное, они и могут уделить этой скучающей девчушке пару минут своего времени.

Силейз отошла от дома старосты и вывела их на открытое пространство где-то в поле. С какой-то даже гордостью девочка подвела Эс к сложенным по кругу каменным изваяниям в форме человеческих голов и тел по пояс. Статуи были похожи одна на другую — и формами лиц, и тонкими ухмыляющимися губами, и маленькими мелкими глазами. Внутри круга из статуй располагались каменные плиты, какими вымащивают городские улицы. Но были они сложены прямоугольниками, плотно льнущими друг к другу, и узор их сворачивался в спираль. Между плитами наблюдались узкие, но сильные углубления.

Силейз вошла в круг и принялась скакать то на одной ноге, то на двух, используя это место как импровизированные классики.

Эс посмотрела на Стаана и на Айрин.

— В деревне ведь не рождаются дети?

— Силейз с отцом и матерью приехала сюда пару лет назад, не помню, откуда. Сказали, жизнь в деревне гораздо спокойнее, — ответила Айрин, а Стаан добавил:

— Отец ее хороший мужик, сильный. Он у нас лесничим работает, много в поле помогает. Без них тяжелее было бы.

Эс смотрела на эту весело прыгающую девочку и раздумывала над тем, почему здесь «гораздо спокойнее» — от чего эти люди бежали, и почему сюда?

И отметила про себя, что нужно будет заглянуть к ним. Просто заглянуть, на всякий случай.

— Тетенька в доспехах, попрыгайте со мной!

* * *

Женщин, которых лечила Айрин, звали Хельга и Элиза.

Эс решила заглянуть сначала к Элизе, потому что ее дом стоял практически по соседству с домом Хэреммона. Айрин и Стаан остались снаружи. Айрин выглядела усталой и изможденной, попытки Стаана вести себя так, будто все хорошо, начали ее порядком утомлять. Но из вежливости она продолжала отвечать ему.

После визита в дом старосты Хэреммона она просто шла по пятам за Эс и по инерции продолжала слушать Стаана, но чахла и впадала в уныние, ожидая своей участи. Усталая и несчастная, она все же держала себя в руках.

Когда они подошли к дому Элизы, молодая женщина, на вид ровесница Айрин, развешивала белье по длинным ниткам. Она была заметно округлившейся, но перемещалась очень бойко, умудрялась сгибаться, чтобы потянуться за очередным тряпьем, и потягивалась на носочках, закидывая его на нить.

Эс попросила у Элизы разрешения осмотреть ее жилище, спросила, не видела ли она в доме ничего необычного и не замечала ли чего странного за Айрин.

Элиза была маленькая женщина, осторожная и мягкая. Она сказала, что ничего странного не замечала, что глупо полагать, будто Айрин могла убить Анну, и нехотя впустила Эс в дом.
Маленькая круглая женщина все время спокойно следила за Эс, как будто ей не в первой, чтобы ее дом обыскивали. Храмовница ходила по комнатам, проверяя их.

Элиза же уселась на табурет в кухне, вытянув левую ногу вперед и опершись локтями на стол.

Половицы скрипели при каждом шаге Эс. Домик был маленьким, комнаты были отделены друг от друга тонкими стенами, но с кухни хозяйка спокойно могла наблюдать за перемещениями незваной гости. Спальня была узкая, очень много вышивки на стенах и полках.

Эс первым делом проверила подсвечники и свечи, приподнимала ковры и полотна с вышивкой. Наконец, она посмотрела даже под кроватью.

И статуэтка нашлась, приставленная с обратной стороны к спинке. Ее как будто было не сложно найти, если знать, что ищешь.

— А что вы ищете? — раздался голос Элизы.

Эс закутала фигурку в ткань и вышла из спальни:

— Это. Ваше?

— О, нет, не мое. Откуда вы это взяли?

— Нашла в вашей спальне. Вы не знаете, кто мог принести эту вещь в вашу комнату?

— Ну, — неуверенно протянула она, — может быть, Крам, мой муж, принес.

— Обыщите свой дом, если найдете еще такие фигурки или что-то подозрительное, сообщите мне. Эту я заберу.

— Хорошо.

— Позвольте еще спросить, некая повитуха всех вас тоже лечила вместе с Айрин?

— Ну, она помогала в ритуале, но что она может? Травки-припарочки, корешок от боли в животе да запора. Милая женщина, она еще моего деда травами лечила.

— Она так стара?

Элиза пожала плечами.

— Сейчас, когда вы об этом спросили… Если честно, никогда не интересовалась этим. Она тут живет столько, сколько я себя помню.

— Что за ритуал тогда был?

— Мы пели, молились и просили древних духов о помощи.

— Звучит безобидно. И это все?

— Вроде бы да.

Когда Эс развернулась и собралась уходить, Элиза мягко поймала ее за руку и произнесла:

— Если Айрин казнят, без нее у нас с Хельгой не будет шансов.

— Что же вы тогда не помогли ей, когда она была привязана к столбу?

Элиза вспыхнула и отвернулась, начала переставлять вещи на деревянной полке. Наконец, сказала:

— Без вашего вмешательства, никто бы ей и не помог.

— И вас не волнует, если она правда может быть виновата?

Она замялась и посмотрела по сторонам.

— Если честно, мне кажется, Анна сама с собой что-то сделала. Незадолго до смерти, она говорила мне, что ей хочется умереть. Анна была несчастная женщина.

— Почему же она была несчастна?

Элиза осторожно сказала:

— У них в семье всегда были проблемы, не знаю… Может, Анна приболела, поэтому и говорила такие глупости.

Эс посмотрела на нее в упор:

— Какие проблемы у них были в семье?

— Ну, Хэреммон часто пил, ей это не нравилось… Ну, знаете, я не хочу сказать ничего плохого, дело семейное, у многих это бывает.

— И? Он бил ее?

— Я… не знаю.

Элиза вновь заняла свои руки, на сей раз — перебиранием узора на своем фартуке.

— Скажите, вы боитесь старосту?

— Ч-что? Нет, что вы, Хэреммон ведь хороший человек. Он много сделал для нашей деревни.

Эс вздохнула и отметила про себя, что Элиза лжет.

* * *

Хельга жила на соседней улице, а недалеко отсюда располагался дом лесника. Эс уже во второй раз за этот день заметила одинокую девчоночью фигурку — сейчас она сидела у одного из домиков за деревянным столом, специально сколоченным под ее рост, и играла с некрасивыми соломенными куклами и крупными, не подходящими ко всему этому набору глиняными чашечками.

Эс подошла к ней и спросила:

— Привет, Силейз, твои родители дома?

— Папа дома, да.

— Ты не против, если я зайду?

— Вы хорошая, заходите. Только сначала попейте чаю, папка вас вряд ли накормит, он не умеет готовить.

Эс взяла одну из глиняных чаш, отпила и с удивлением отметила, что в чашках действительно был чай — очень слабый, но чай.

Она прошла вперед, а Айрин уселась рядом с Силейз, принявшись играть с ней.

— Ты знаешь, у Нины недавно появилась собака, — принялась рассказывать девочка, указывая на одну из кукол.

Эс вошла в дом. Еще снаружи она слышала стуки, а, войдя внутрь, заметила крепкого и высокого мужчину, работавшего молотком. Он вбивал гвозди, ремонтируя одну из деревянных стен. Когда Эс вошла, он не обратил внимания на ее присутствие и продолжил стучать.

Лишь когда возникла пауза между стуками молотка, он стер крупной ладонью пот со лба и заметил стоящую в дверях храмовницу.

— Ох, я и не услышал, как вы подобрались. Входите.

— У вас очень милая дочь, — сказала Эс, проходя немного вперед и осматриваясь.

Скромное убранство, минимум посуды и вещей. Между тем, все добротное и чистое.

— Да, дочурка у меня замечательная. Вы по какому поводу к нам зашли?

— Вы, наверное, слышали, что я расследую смерть Анны.

— Даааа уж. Слухи в деревне быстро расходятся, конечно, но я вчера до полуночи на лесопилке работал, — он почесал свою рыжеватую бороду. — Я Россинон, ежели надо чего, вы спрашивайте. Но мы в деревне не местные.

— Вы с Хэреммоном практически соседи, не замечали ничего странного?

— Странного? В этой-то деревне?

Россинон издал смешок, посмотрел на Эс и посерьезнел:

— Нет, ничего странного.

— Мне сказали, у Хэреммона и Анны были какие-то… семейные проблемы?

— Если вы под проблемами понимаете, что он лупил ее, как буйную корову, то это еще мягко сказано. Они ругались постоянно, Анна у нас в доме несколько раз пряталась, а потом они мирились, и все по новой. Он потом к ней с извинениями и словами любви приходил, поэт наш недоделанный.

— Анна не говорила вам, что собирается покончить с собой?

— Мне — не говорила. Может, жене моей и говорила, так она сейчас в городе, за покупками уехала.

— А с Айрин вы давно знакомы?

— Да не то что бы мы даже были знакомы. Видел я ее всего пару раз — когда она только и приехала и когда они там, в круге камней, ритуал проводили вместе с повитухой. Маги все-таки эти жуткие. Подробностей я не знаю, уж не осерчайте.

Эс уселась на табурет, чуть разведя ноги и прижав пятки к ножкам табурета, заметно приосанилась. Человек этот ей нравился, была в нем какая-то душевная харизма, но в то же время чутье — интуиция, если угодно, что-то ей подсказывали.

— Откуда вы приехали сюда, Россинон?

— Из Денерима.

— А почему, позвольте узнать?

— Позволю. Нам захотелось тихой деревенской жизни, вдали от шума города.

— Неужели не нашлось деревни лучше этой? Слишком тихая ведь, да и проездом тут редко кто бывает…

Он оторопел, уставился на нее, и пальцы его сильнее впились в тот молот, которым он только что забивал гвозди.

— Вы, коли подозреваете нас, тогда расскажите, за что. Мы — не маги и тем паче не отступники, закона не нарушаем, с Анной ваших я никаких дел не имел. Жена моя подружкой покойной Анне была, так за дружбу тоже не наказывают.

— Тише, тише, я просто отрабатываю разные версии. Извините, если оскорбила вас, и спасибо за то, что ответили на вопросы. Вы не знаете, кто мог тогда Анне зла желать?

— Я — не знаю. Кто угодно. Хоть муж ее, хоть она сама, хоть мимо проходящий торговец. Порой сердца людей чернее любого порождения тьмы. Да вот я только в сердца эти не зрю, знаете ли.

— Спасибо, Россинон.

Храмовница поднялась со своего табурета, отодвинула его в сторону и кивнула мужчине, после чего вышла.

* * *

Она направилась к дому третьей роженицы.

Точно такая же статуэтка обнаружилась и в доме Хельги.

Когда три статуэтки были обнаружены, символы, изображенные на них, приложенных очень близко друг к другу, приобрели какой-то смысл.

Своеобразный филактерий, который должен удержать большое количество крови, вот все, что это статуэтки значат. Тевинтерские зачарованные артефакты, которые используются магами крови.

Но кому они тогда принадлежат?

И вместе с последним воспоминанием о том, зачем эти вещи нужны, она вспомнила и еще кое-что.

Ладони, измазанные кровью — сколько их ни мой, кровь не уходит, а лишь въедается еще крепче.

Словно смола, следы преступления оседают на том, кто его совершил. Так можно было понять сговор мага с демоном — признак уплаченной цены.

Эс посмотрела еще раз на фигурки, пытаясь прочитать значение символов на них, и тут же замотала их в ткань.

Кому верить? Хэреммон бил свою глубоко любимую беременную жену, Айрин, которую она так тщательно защищала, как минимум практикует магию крови. Кто еще, кроме них двоих, был там и знает правду?

Не имеет значения, причастна ли Айрин к смерти Анны, и планирует ли она следующие убийства. Ее нужно остановить. Как жаль, что она не вспомнила этих признаков сразу.

Нужно допросить ее и можно будет выдвигаться, если и статуэтки принадлежат ей.

Храмовница вышла из дома, ухватившись за свой меч.

Но улица была пуста. Никого. Лишь две соломенные куклы лежали на выструганном под детский рост столике.

* * *

Повитуха. Повитуха. Как много раз она слышала о ней.

Полуразвалившийся на вид дом, скорее даже хижина — снаружи, очень уютный и пахнущий ягодами и пряностями внутри.

Дверь открылась сразу, из хижины вышла та морщинистая древняя старуха, которая присутствовала на казни Айрин. Женщина эта так стара, что кожа ее суха и морщиниста, словно древний папирус — кажется, коснешься, и развалится.

— Проходи, — утробно, тихо, но мягко сказала, впуская Эс в жилище.

Глаза ее слепы, но Эс постоянно натыкается на их взгляд.

Она указала вошедшей сесть за стол и гостеприимно принялась выкладывать бруснику, мёд, имбирное варенье. Налила чаю в большую деревянную углубленную чашу.

Она легко ориентируется в жилище, шаркающими шагами то опираясь на стол и предметы мебели, то легко и без проблем подтягиваясь к дальним полкам и доставая с них что-то.

Пар клубится над чашей с горячим чаем, свежий запах ромашки и календулы разносится по квартире. Ни к чему, стоящему перед ней, Эс совсем не притрагивается из опасений.

Старушка потягивает пахучую жидкость, но, кажется, чая меньше не становится, а ее сухие губы остаются сухими — словно вода не касается их, или словно, подобно морской губке, они ее впитывали.

Ее хижина — это деревянные полки, засушенные корешки трав и деревянная да глиняная посуда, вся профессионально обожженная, фрукты, ягоды и овощи, как будто только что сорванные с кустов и деревьев.

Нужно торопиться, подумала храмовница, и оглянулась вокруг вновь. Это место внушает спокойствие, но беззвучно Эс подгоняет себя.

Эта хижина — такая стереотипно ведьминская, как будто пришла из сказки, и в то же время — многие люди в деревнях живут именно так. Старуха эта с ее чаем, вареньем и гостеприимством словно бабушка из далекого и забытого детства.

— Айрин исчезла, — нарушила молчание Эс.

Старуха зачерпнула ложечкой варенье, ее руки слегка тряслись при этом жесте.

— И потому ты пришла сюда?

— Да. Что за ритуал Вы с Айрин проводили? Вчера, перед ее сожжением, вы подтолкнули меня ей помочь, и сейчас она исчезла.

Старуха, едва шевеля потрескавшимися трещинами губ, прошелестела:

— Хасиндский. Старый ритуал, мало кому знакомый в это время, но помогает тем, кто просит о помощи. Если они умеют просить.

— И вы с Айрин умеете?

— Может быть и так.

Пустые белесые зрачки старухи окинули взглядом хижину, и она прикрыла веки.

Эс поднялась и поискала глазами какие-либо символы, похожие на тевинтерские или изображенные на статуэтках.

Старуха молча пила свой чай, игнорируя обыск ее жилища.

Еще одна фигурка очень легко нашлась на полке среди трав. Взгляд не цеплялся за нее, но ее как будто и не прятали намеренно.

Вместе с найденными в домах покойной Анны и двух других, пока еще живых женщин, эта была четвертой. Она совсем немного отличалась по цвету.

Ее подбросили сюда, или она предназначалась кому-то другому, или она — главная в цепи этой тройки?

Эс, не скрываясь, подхватила ее и спрятала в своей поясной сумке.

Она повернулась к повитухе.

— Как долго вы живете в этой деревне? Старая женщина, всегда старая. Одержимая или демон?

Старуха скрестила пальцы на груди, ее глаза все еще были прикрыты, и она зашелестела:

— Не демон, а дух. Природу духа, когда те соприкасаются с миром смертных, определяет то, как нас воспринимают. Я была в этой деревне всегда, много лет, много зим. Еще до того, как здесь появились первые люди. Когда они появились здесь, они поклонялись мне. Я защищала их от бед, от зим, от злых людей и существ, от других духов. Это моя деревня, мое место.

Запах трав, наполняющий эту хижину, стал таким свежим, ярким и резким, как будто они находились в лесу. Уютные и мягкие ароматы уже резали нюх и щекотали нос.

Эс незаметно потянулась к мечу, удерживая взгляд на старухе.

— Какова цена за твою помощь, демон?

Повитуха же сидела на своем месте, практически неподвижная, и медленно приоткрывала губы.

— Мало, совсем мало. То, что есть у каждого из них.

Храмовница прикоснулась к трем филактериям, в разной степени наполненным кровью, и алые капли выступили на кончиках пальцев. Они были мягкими и теплыми, когда она прикасалась к ним, они пульсировали словно маленькие кроличьи сердца. Все три легко помещались в ее ладони.

Ошибкой было приходить сюда с ними. Но и уничтожались такие вещи не просто.

— Я живу, питая себя жизнью. Тела людей точно так же существуют, омываемые самой жизнью изнутри. Они отдают мне маленькие жертвы, а я помогаю мне.

— Деревенские ведь не приносили тебе жертв, они не знают, что ты такое.

— Они знают, — голос старухи стал громче, — но… забывают, когда им не хочется знать. Я тут, рядом, мелькаю перед глазами, и они знают, просто не помнят. И крепче спят, оттого, что не помнят, и живут по-своему, пока снова не возникнет нужда.

— И что будет с этой деревней, если я убью тебя, демон?

Эс выхватила меч из ножен, направила его, приставляя к шее старухи.

Старуха зажурчала грудным, пугающим смехом, рвущимся из ее нутра.

— Не знаю, девочка, не знаю. Если не станет меня, то деревню защищать будет некому. Как ты, думаешь, почему никто из них не пострадал от порождений тьмы? Всегда, всегда, сколько существовала эта деревня, я следила за тем, чтобы яблони плодоносили, чтобы пшеница прорастала на полях, чтобы болезни миновали их.

— Почему я должна поверить, что ты действительно помогаешь им, что ты не делаешь хуже? Вы с Айрин провели ритуал, пытаясь помочь этому месту. Сюда не приходили порождения тьмы, но и жизнь сюда не приходила.

— Ритуал помог, на самом деле помог… Но кровь, которую они принесли в жертву… Она была больной, плохой… Плохая кровь. Поэтому и дети, от этой крови, от этого ритуала, не будут жить. Я могу все исправить. Но мне нужна еще кровь.

Ее голос из старческого стал звонким, журчащим и густым, словно патока, застилающая мысли.

— Природу духа, пришедшего из Тени, определяет то, как его воспринимают. Собственные желания и стремления духа. Я — ничто иное, как Жизнь. Хасинды, аввары за много веков до современных государств поклонялись таким, как я. И мы всегда помогали им. Природу духа определяешь ты — отпусти меня, и я продолжу все, как было, смогу помочь им в этот раз.

Или… ты можешь отвязать меня от этого места, и тогда я стану свободна. Что случится с деревней, я также не ведаю… Мне просто нужна здоровая кровь, кровь мага.

Рука, сжимающая меч, напряглась. Никаких сделок с демонами.

Слабость подступила, подкосив ноги, руки, сознание. Рукоять меча стала размытой и затряслась перед глазами.

— Упрямая, упрямая! — услышала Эс звонкий, мелодичный голос, а затем снова старческий: — Так тому и быть.

А затем — темнота.

* * *

Эс проснулась в хижине. Сколько времени прошло, она не знала.

Статуэток также нет. Андрасте упаси.

Выбежав из жилища ведьмы, заметила вновь нависшие над поселением тучи. Сильный ветер хлестал в лицо, сносил деревья и здания, поднимал в воздух щебень, грязь и камни.
Взглянув на тучи, Эс подумала, что скоро снова будет дождь. Ветер был таким сильным, что идти против него было почти неприятно.

Голова гудела, словно в ней поселился рой пчел. Она отыскала среди своего багажа лириумный порошок и вдохнула его, ожидая битвы с ведьмой и, возможно, с помогающей ей Айрин. Кристаллическая пыль обожгла дыхательные пути, но разом стало как-то легче.

Улица была пуста, как и в первый ее день появления здесь. Ветер, камни, ветки и грязь били стекла и обдирали обшивку зданий.

Эс вдруг услышала, как и тогда, крики — голосов было много, к ним добавлялись раскаты грома и посверкивание в заряженных электричеством тучах.

Эс побежала на голоса, чувствуя, что она постоянно что-то упускает, что в который раз она просто реагирует, и уже во второй раз — сначала Айрин, а теперь и эта старуха, обвели ее вокруг пальца.

Храмовница поняла, что она приближается к нужному месту, когда увидела, как мимо нее в обратную сторону бегут жители деревни.

Когда она приблизилась, раскаты грома и ветер становились лишь сильнее. Невдалеке виднелся светящийся желтым вихрь, он тянулся к небу, но был мал настолько, что из-за домов издали его нельзя было разглядеть.

Улица была пуста. Она узнала это место: в доме, недалеко от которого бушевал этот вихрь, живет Хэреммон.

Подойдя ближе, она заметила его темную высокую фигуру, он опирался на некий жезл, воткнутый в землю, и тянулся к центру вихря, его волосы разлетались, его сдувало, и он вновь хватался за жезл, которым с трудом удерживался в рыхлой от дождя земле.

Эс с некоторым трудом преодолела расстояние до Хэреммона, он протянул ей руку, помогая подтянуться повыше и поближе.

Плиты для «классиков», подсвеченные электрическим сиянием, и рытвины в них были залиты кровью. Кровь, наполняя прорези в плитах, складывалась в замысловатый узор. Рядом с этими плитами лежала обескровленная, выпотрошенная лошадь, а в центре сияющего вихря находились две фигуры.

— Там! Ведьмы спрятались там, надо остановить это, иначе они снесут всю деревню! У них девчонка Росинона! Он отправился ее искать, но я видел, там, в центре!

Эс, преодолевая ветер и расстояние при помощи своего меча, как это делал Хэреммон со своей палкой — вкалывая его в землю и продвигаясь вперед этаким рыхлением, подобралась совсем близко к вихрю.

Она постаралась собраться с мыслями и прочла молитву рассеивания магических чар.

Лириум тек по ее жилам, наполняя тело легкостью, силой и восторгом, вихрь не поддался анти-магии, но кровь, наполняющая плиты, расступилась в одном месте кровавого круга, и Эс рванула вперед.

Она оказалась в центре вихря почти мгновенно, ее тело прошило сильной болью, и разум ее обожгло. Вокруг были лишь вспышки света.

Воспоминания, болезненные и давно забытые, воспоминания, от которых она когда-то отказалась, начали проникать в ее голову.

Эта электрическая сфера, внутри которой она находилась, обжигала пальцы, и к кончикам пальцев цеплялись маленькие ниточки памяти, и ядовитый червь знания, а вместе с ним — и сомнения, и боли, и страха, закрадывался в нее снова.

Много разрозненных воспоминаний роились в ее голове, разрывали ее тело от боли, и вдруг — тишина.

Она увидела в центре этого электрического смерча, как длинное, обросшее корой и зелеными ветками, с несколькими парами паучьих глаз и длинными ветвистыми когтями существо сжимает в руках тело: мантия Круга, разметавшиеся темные волосы, безжизненно опрокинутая голова.

Один из ртов этого существа, плотно прилегая к плечу девушки, сосет из нее жизненные силы.

Воспоминания продолжали обжигать, одни из них — ложные, одни — истинные, но в вихре и буреломе так сложно понять, какие из них каковы.

Храмовница увидела окровавленное ложе, Хэреммона, нависшего над ним. Его кулаки в крови, он смотрел вниз, испытывая горечь, сожаление, какое-то мстительное отвращение и вину за это отвращение. Затем он упал рядом, зарываясь лицом в плечо Анны, и рыдая, моля о прощении. Искреннее раскаяние наполняло его, когда он плакал у кровати жены. Затем его раскаяние превратилось в гнев поиска виноватого.

Она видит старуху, которая обратилась в ветвистое и отвратительное существо, которая склонилась над безжизненным телом и отбирает саму энергию жизни и время жизни только что рожденного младенца — отбирает все, чем он мог бы стать, и чем никогда не станет. За счет чего удлиняет нить своей жизни, наполняет сухое и обескровливающееся тело.

Видит ее же — белоснежной волчицей, из шерсти которой тянется серебристая лоза и листья. Это существо бежит по окутанной снегами роще, и шерсть ее серебрится маленькими электрическими всполохами. Роща сменяется выжженной равниной, залитой кровью, и волчица ступает своими белоснежными лапами в это месиво грязи, огня и гниения. И падает заживо, а кровавая земля пожирает ее.

Видит Айрин у тела какой-то девушки — в мантии Круга, со светлыми волосами и вздувшимися темными венами, пустыми и безжизненными глазами порождения тьмы, и из груди этой девушки торчит кривой кинжал. Айрин останавливается, плачет, размазывая грязными ладонями слезы по лицу. Внезапно в ее руке сверкает лезвие бритвы, она вспарывает свою вену. Пока капли крови падают на темную, окропленную и без того большим количеством крови и смертей, землю, Айрин достает сложенную страницу из складок мантии и читает что-то. На запястье ее недолго горит знак — как символ заключенной сделки.

Видит женщину, мучающуюся в агонии на той окровавленной кровати, обезумевшую от боли и потерь. Почти физически Эс чувствует ее эмоции, погружается в ее воспоминания, и видит, что кровь на кровати из ее вспоротых вен на руках: она покончила с собой от усталости и изможденности этой жизнью, понимая, что ребенок, которого она так долго ждала, не может родиться живым и здоровым. Она возлагала надежды — на то, что тягучая, пустая жизнь в этой деревне кончится, когда у них забрезжит вера в будущее, что ее собственная наполненная безысходностью жизнь изменится. И тому не суждено было быть.

(продолжение в комментариях)

@темы: джен, «Halloween: All Hallows' Eve», оригинальные

---

«Halloween: All Hallows' Eve» — Часть вторая

[Weisshaupt Fortress]

Автор:  Morwgh
Название: Один день из жизни
Пейринг/Персонажи: Андерс, Справедливость (Месть)
Форма: арт, стрип
Категория: джен
Рейтинг: NC-17
Референсы/источники:текст взят из Предыстории Андерса
Размер: 5 ст.
Предупреждение: насилие, кровь, убийство, сжигание
Цитата-ключ: 24. «Его меч оказывается у моей груди, и я позволяю ему пронзить меня. Это лишь сталь, а она не может мне повредить, ибо не смертен я.» (— Месть, одержащий Андерса)

Автор:  Йаррис
Название: Щепоть праха
Пейринг/Персонажи: Газарат, Флемет, фоном — Астия.
Категория: джен
Жанр: драма, дарк
Рейтинг: PG-13
Размер: 509 слов
Комментарий:

спойлер

Фантазия на тему квеста «Щепоть праха»
Цитата-ключ: 32. «И пожирала злоба всё доброе, нежное и светлое, пока ничего не осталось, кроме самой злобы, обвившей моё сердце подобно огромному червю». (Песнь Маферата)

— Газарат! Это я — твоя Астия!

Её голос всегда был звонким, как птичья трель, и подобно первому лучу восходящего солнца выводил духа из забытия; время существовало для него только тогда, когда Астия была рядом, в её отсутствие растворяясь зеленоватой дымкой болотных испарений.

— Астия... — прошептал дух, и стая птиц сорвалась со старой ивы, ветвями погружённой в озёрную гладь.

Она не придёт больше.

На дне, под мутными илистыми водами она обрела своё безвременье, отняв его у Газарата: для беспокойного духа последним прикосновением возлюбленной был шаг со скалы, которым она попрощалась с миром живых.

Век ненависти к собственной сущности сменился веками отчаяния, горьких сожалений и несбывшихся надежд — и время текло, как яд, и больше не застывало.

— Разве я не любил её? — спрашивал дух у путника, остановившего лошадь на водопой у подножия скалы — но путник принял его голос за ветер в верхушках деревьев.

— Она предала меня! — выл Газарат, пугая шайку мародёров, притаившихся за камнями у дороги. «Вы слышали, слышали? Это проклатый лес!», — с тревогой оглядываясь, говорили они, собирая пожитки и убегая прочь.

Одинокий и забытый, столетие за столетием Газарат наблюдал, как руины древнего храма — колонны и купол, похожие на остов огромного зверя — уходят все глубже в зыбкую почву дебрей Коркари. Среди каменных статуй по ночам зажигались неясные огоньки, с рассветом исчезавшие в топи, в которую превратилось заросшее тиной озеро.

— Принеси мне прах, Астия, — умолял дух болотную ведьму, в полнолуние пришедшую к крутому обрыву. — Сожги своего любовника, принеси мне его прах — и я прощу тебя! Я буду любить тебя, как прежде!

— Я — не Астия, — спокойно ответила женщина. — Меня зовут Флемет, и мне некого сжигать, а тебе не за что меня прощать.

— Но ты предала меня! — зло зашипел Газарат. — Дряная девка! Ты предала меня! Принесла мне прах, но опустилась с ним прямо на дно! Принеси мне ещё!
Флемет села на край скалы, свесив ноги — точно так, как когда-то любила сидеть Астия во время их долгих бесед.

— Расскажи мне, почему не можешь обрести покой, дух, — попросила она.

И Газарат рассказал.

О девочке Астии, что искала любви и защиты; о том, как нашла она духа в лесу у скалы; о том, как их дружба росла и крепла, и расцвела, наконец, любовью; о том, как девочка и сама выросла, нашла себе новых друзей, и совсем позабыла своего друга-духа; о том, как после долгой разлуки она привела к нему Небуннара, назвав того своим возлюбленным и прося разрешения быть с ним.

О том, как Газарат, разъярившись, приказал ей убить Небуннара и о том, как Астия пришла в последний раз, прижимая к груди мешочек с его прахом, и бросилась в воду.

— Твоя история очень печальна. Ты любил смертную, дух, — со вздохом сказала Флемет, дослушав историю и поднимаясь на ноги. — Любил, но... ревность убила твою любовь, и ты возненавидел. Такое бывает — мне ли не знать. Что ж, мне жаль тебя. И я тебе помогу.

Слова древнего заклинания звучали убаюкивающе, словно шелест ветра в сонных ветвях, и Газарат ощущал, как время вокруг застывает, а остатки мыслей вязнут в нем, как в смоле.

— Да хранят твой покой эти знаки, — приговаривала Флемет, пальцем вычерчивая на камнях набор причудливыъ рун. — Пусть никто не нарушит твой сон, Газарат.

Автор:  Лиэс.
Название: Чистое небо над Серо
Пейринг/Персонажи: Маркиз Серо, Рогатый Рыцарь
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG
Размер: 481 слово
Предупреждение: все тлен.
Цитата-ключ: 46. «Но все, что высоко возносится, рано или поздно падает». (— Из "Истории падения Тедаса" Брата Дженитиви, ученого Церкви)

Голубое-голубое, чистое небо над Серо отражается в реке, и птицы в Яблоневой роще поют так звонко и ясно, что хочется смеяться от счастья. И Маркиз смеется, глубоко вдыхая свежий утренний воздух. Он хочет петь, но знает, что ему далеко до мелодичного голоса Барда. А потому просто смеется, звонко и радостно.
Серо свободна от позора.

Верховная Жрица уехала с первыми лучами солнца, ничуть не отягощенная последствиями прошедшего пира в ее честь. Уехала, оставив Серо благословение свое и Создателя. И хоть со стороны могло показаться, что ничего не изменилось, но Маркиз, как и многие, слышавшие речь Верховной Жрицы, чувствовал, насколько слаще сделался воздух и видел, насколько ярче заиграли солнечные лучи среди витражей Замка Тысячи Окон. Больше не тревожили Маркиза вороны, мрачно каркающие в сумерках. Не волновал туман Тирашана. Скоро все узнают о том, чего удалось добиться Маркизу - и исчезнут, словно и не появлялись никогда, призывы к бунту, украшавшие стены в последние недели. Люди будут превозносить его, стараясь запомнить этот день как можно лучше. Аббатиса торжественно отворит двери Церкви при шато, запертые несколько поколений, и выметет пыль, копившуюся внутри. Пройдут годы, и о нем, о Маркизе, в связи с Серо будут говорить гораздо чаще, чем о его предке. Прозвище Позора забудут, как и его имя.
Останется только Маркиз.

Серо свободна, и новая, прекрасная жизнь ждет ее. И оттого Маркиз смеется, легко и радостно, как не смеялся с детства.

Но смех обрывается, когда Маркиза накрывает тень подошедшего сзади. Гость пришел незваным, тайным, он принес с собой запахи из самой чащи Тирашана, - и Маркиз не спешит оборачиваться, зная, что не найдет для него нужных слов. Подарок для Верховной Жрицы, подготовленный Лесным двором, так и остался стоять нетронутый и скрытый от посторонних глаз. Маркиз нарушил свое слово. И теперь, спиной ощущая укоризненный взгляд, понимал, что оправдания не помогут.

Но обернуться приходится. Рогатый Рыцарь, Хозяин леса, стоит молча. Он мрачен, и от него веет таким неуместным в этот праздничный день холодом.

Маркиз молчит. Натянутая улыбка замерла на его губах. Он знает, что никто не успеет прибежать на помощь. Никто не сможет справиться с разгневанным духом. Не найдется силы, способной изгнать его туда, откуда когда-то давно призвал Рогатого Позор. И потому Маркиз молчит, неестественно улыбаясь возвышающейся перед ним фигуре.

Он может только верить, что оставшись одна, Серо не потеряет своей свободы.


Голубое-голубое, чистое небо над Серо отражается в реке, и птицы в Яблоневой роще поют так звонко и ясно, что хочется смеяться от счастья. Но никто не смеется. Закрыта Церковь, как и поколения назад. Черные вороны кружат вокруг шато, пока Аббатиса, не скрывая слез, сообщает собравшимся, что Маркиз пропал. А слушатели молчат, потрясенные. Никто не верит, что Маркиз, преданный Серо всем сердцем и любивший ее больше жизни, мог просто исчезнуть.
Серо свободна. Но вновь накрывает ее туман, пришедший из самой чащи Тирашана, и люди прячутся по домам, закрывая ставни и двери на засовы. И плачет Аббатиса стоя там, где совсем недавно смеялся, вдыхая полной грудью свежий утренний воздух, Маркиз.

Название: Чужак
Пейринг/Персонажи: оригинальные
Категория: джен
Жанр: юмор, тлен драма
Рейтинг: PG-13
Размер: 1454 слов
Цитата-ключ: 53. «Они могут обращать в свою веру и других, сея смуту и неуверенность». (— Из лекции для новобранцев тевинтерской армии)

Она «подобрала» его в начале весны, когда голодные, а потому особенно злобные медведи бродили по лесам в поисках пищи. Он был один — израненный, едва дышавший рогатый гигант, из последних сил сжимавший меч. Вокруг лежало три медвежьи туши, а четвертый, пока еще живой медведь, глухо рычал, раздумывая, нападать ли.

А вот она не раздумывала. Бросила вязанку хвороста и двинулась на медведя, размахивая зажженным факелом, которым освещала дорогу. Это было глупо, но оружия она никогда не носила, а смотреть, как медведь вот-вот задерет кого-то в ее планы не входило.

Медведь, уже изрядно исполосованный мечом, отступил, предпочтя жизнь. А она осмотрела свою «находку».

— Аста, — представилась она, осторожно подходя ближе.

Кунари устало опустился на ближайшую тушу, прикрыл глаза и… начал заваливаться вбок, тихо хрипя. Аста подбежала и попыталась подставить плечо, но только тихо пискнула под навалившейся тяжестью. Все, что она смогла сделать — смягчить падение, да устроить кунари поудобнее на туше. Затем на секунду замерла, пытаясь подумать о своих действиях.

И бросила это гиблое дело. Вместо того, она подтащила собранный хворост ближе, развела костер и принялась обрабатывать раны кунари подручными средствами — то есть, буквально попавшейся под руку травой и относительно чистыми частями подола. Особо запущенные раны она старательно перевязывала, отрывая куски от все того же подола, так что когда кунари, потревоженный неловким движением, все же очнулся, она стояла перед ним в очень укороченном варианте одежды.

Он посмотрел на нее с удивлением и чем-то похожим на уважение, но промолчал. И продолжал молчать и пока Аста, выбиваясь из сил, пыталась подтащить медвежьи туши ближе к огню, чтобы соорудить из них укрытие, и пока она, сдавшись, сжалась рядом в комок, продолжая болтать с кунари. Даже не получая ответа.

Только перед рассветом он, наконец, сообщил, поморщившись то ли от боли, то ли от собственных мыслей:

— Арваарад.

С восходом солнца Аста, убедившись, что кунари худо-бедно может идти, повела его к своей деревне. Ее, конечно, сочли сумасшедшей, но нападать на здоровенного рогатого мужика никто не захотел, и тот остался жить у Асты. Она выходила его, помогла лучше освоить язык и понемногу сумела разговорить. Настолько, что уже через месяц он говорил целых десять слов вместо одного. Аста сумела понять, что ее гость преследовал какого-то опасного кунарийского мага, который уничтожил его товарищей. Догнал, убил, но в одиночку не смог пробиться обратно. Медведи, похоже, стали последней каплей.

Дети Асты сразу решили, что из кунари может получиться отличная «лошадка», и не оставляли попыток покататься на нем. Убедившись, что Арваарад на самом деле вовсе не имя, Аста назвала его Бычком.

И, разумеется, попыталась приставить к работам в поле.

— Женщина, — смотря прямо в глаза Асте, заявил «Бычок», — я не пахарь.

— Тю, удивил, — рассмеялась она, — тут каждый второй не пахарь, но хлеб нужен всем. Я вот тоже не пахарь, но у меня полный дом детей, так чтож теперь?

— Ты тамассран, — мрачно продолжил «Бычок», — в Кун тебе не пришлось бы пахать.

— И что бы я ела в вашем Кун? — удивленно моргнула Аста. — Воздух? И детей бы воздухом кормила?

— В Кун тамассран дают все, в чем они нуждаются.

На этом разговор закончился: «Бычок» отправился охранять побежавших на опушку леса детей, а Аста, задумавшись, пошла пахать. Но мысли, одолевавшие ее, не развеялись от тяжелой работы, и вечером, накрывая на стол, она снова спросила у «Бычка»:

— Как так получается, что у тамассран есть все? Это какая-то ваша знать?

Он обдумал вопрос, то ли вспоминая слово «знать», то ли раздумывая, как лучше выразиться. В итоге коротко бросил:

— В Кун нет «знати». В Кун все равны.

— Но при этом тамассран могут просить все, что угодно?

— Тамассран доверяют в том, что касается воспитания детей.

— Но что мешает им попросить лично для себя что-то?

— В Кун «своим» может быть только оружие. Остальное принадлежит всем кунари. Каждый берет только то, что необходимо ему для исполнения воли Кун. Кун велит тамассран заниматься воспитанием имекари, детей, и они преданы своему делу, как преданы Кун.

Аста молчала, пораженная необычно длинной речью. Задумавшись, она просидела над своей тарелкой, пока еда в ней не остыла, а потом снова обратилась к «Бычку», на этот раз очень серьезно:

— То есть у вас, чтобы жить в достатке, достаточно просто… работать?

— Выполнять свое предназначение, — поправил он, предварительно пошевелив губами, выстраивая фразу.

Аста размышляла несколько дней. Работы в поле начали казаться ей тягостным бременем, забирающим слишком много сил. Все чаще просьбы соседей раздражали ее, а необходимость отдавать часть урожаев банну, о которой напомнили проходившие мимо солдаты, — и вовсе ввергла в ярость.

Наконец, закончив очередной день в поле, она решилась попросить «Бычка» забрать ее с детьми на его родину. По дороге она задержалась, отстав от соседей, чтобы немного побыть в тишине и одиночестве. Совсем недолго, как ей представлялось. Но за это короткое время она успела преисполниться мрачной решимости покинуть деревню до такой степени, что не видела перед собой ничего, кроме двери своего дома. К которой и направилась.

Но когда она вошла, там никого не оказалось.

Похолодев, Аста пошла к соседям, надеясь, что дети просто засиделись в гостях, а «Бычок» пошел за ними, — но и у соседей не было никого. Все дома вокруг были пусты и темны. В панике Аста бежала от двери к двери, но никто не открывал, и ни в одном окне не мелькали отблески свечи или очага.

Деревня казалась вымершей. У ворот оставшихся открытыми хлевов меланхолично бродили свиньи и коровы. Где-то лаял одинокий, забыты пес, то и дело принимаясь скулить, словно увидев что-то, с чем он не в силах справиться. Скрипела на ветру чья-то дверь. В сумерках, окутавших дворы, Асте стало неуютно. Будто чья-то злая воля липкими пальцами тумана окутала все вокруг, сжала сердце Асты, пытаясь остановить его.

Наконец, добежав до края деревни, запыхавшаяся Аста услышала голоса — и с новыми силами ринулась к ним.

Деревенские стояли на опушке леса, окружив «Бычка». Дети Асты, испуганные и зареванные, стояли за его спиной, прижавшись друг к другу. Заметив мать они хотели было броситься к ней, но «Бычок» покачал головой — и те остались. Аста осторожно приблизилась, борясь с подступающей тошнотой — неужели он похитил ее детей? И не зря люди боялись кунари?

— Видите! — крикнул кто-то из толпы. — Слушаются чужака, как собаки хозяина! К матери не идут!

— Пригрели гада, — вторил ему другой голос, визгливый и высокий.

— Надо было ей бросить его в лесу, — поддержал еще кто-то.

Аста замерла на месте, боясь пошевелиться. Сердце бешено стучало. Услышав разговоры, она поняла: «Бычок» не отпустил детей к ней, потому что между ними была толпа. Озлобленная, уставшая после работ толпа, готовая, казалось, броситься на все, что пошевелится. Даже на тех, кто подрастал у них на глазах.

— Я слышала, как он учил их говорить по-своему! — продолжила гудеть толпа.

Сумерки стали гуще, и один за другим люди зажигали факелы. В пляске огня их искаженные злобой лица походили на морды демонов.

— Наверняка напали бы на нас ночью, мало ли, чему еще он их учил!

Деревенские принялись обсуждать это предположение, и с каждым словом обсуждение все больше начинало походить на истерику. Асте, замершей неподалеку, казалось, то вот-вот кто-то бросится на «Бычка». Она была уверена, что при всей своей силе тот не выдержит напора целой деревни.

Но стоило одному из мужчин сделать шаг вперед, как «Бычок» обнажил, наконец, меч. Это охладило большинство деревенских, но некоторые слишком распалившиеся не вняли соседям, пытавшимся предостеречь.

«Бычку» хватило нескольких взмахов.

Двое рухнули, хрипя и истекая кровью. Первый судорожно пытался зажать рассеченное горло, второй, скуля, собирал вываливающиеся на землю кишки в тщетной попытке вернуть их на место. Кунари стоял неподвижно, освещенный факелами. Он был похож на статую, но все уже увидели, на что эта статуя похожа в бою.

Толпа бросилась врассыпную.

Аста, всхлипнув, подбежала к детям, пытаясь обнять всех сразу. На нее никто уже не обращал внимания, и она, несмотря на убитых, радовалась, что все обошлось так легко. Но Аста понимала: в деревню ни ей, ни детям, ни, тем более, «Бычку», лучше не возвращаться.

А тот молча ждал, пока она перестанет всхлипывать и отпустит детей. И только после этого произнес, медленно подбирая слова:

— Ты готова идти, женщина? Вам найдется место в Кун.

— А… нас примут? — Аста тут же вспомнила свое желание уйти, но сейчас она уже сомневалась.

«Бычок» попытался улыбнуться. Вышло криво, он он явно очень старался, чтобы следующая фраза прозвучала убедительно и… тепло:

— Кун примет всех.

Аста кивнула, поднимаясь. Путь предстоял долгий.

Она отвернулась на мгновение, чтобы проверить, не убежал ли кто из детей, — и тут же их крик заставил ее снова развернуться. Вылетевшая из темноты стрела, грубая, явно пущенная кем-то из сбежавших деревенских охотников, торчала в груди «Бычка». Тот молча прыгнул вперед, отталкивая Асту и увязавшихся за ней детей в сторону.

Туда, где они стояли, обрушилось несколько стрел.

Почти все «Бычок» принял на себя.

— Уходи, женщина, — тихо выговорил он, пошатываясь, но не падая. А затем взревел, бросаясь вперед: — Nehraa kadan! Anaan esaam Qun!

Аста не видела, чем вся закончилось. Она бежала сквозь темный лес, цепляясь подолом за кусты и то и дело останавливаясь, чтобы помочь детям перебраться через овраги или поваленные стволы.

Но в ушах еще долго звенел последний крик чужака, оказавшегося честнее и лучше ее собственного народа.

Название: Существа
Автор: Creatures by Tozette
Переводчик:  Кузя-кот
Разрешение на перевод: имеется
Пейринг/Персонажи: Морриган, Флемет
Категория: джен
Жанр: безжанровая зарисовка с капелькой боди-хоррора
Рейтинг: PG-13
Размер: ~1300 слов
Цитата-ключ: 56. Она превратилась в гигантского медведя и, тяжело ступая, ушла, напугав до полусмерти гончих. (МТ2 о детстве Морриган)

— Всё с чего-то начинается, — философски говорит Флемет. И, помедлив, добавляет: — Или всё на чём-то заканчивается? Хм-м. Не важно, главное, не бывает конца без начала. Приступай, девочка.

И Морриган приступает.

Её мать — странная женщина, отстранённая, руководствующаяся одной ей известными целями. Большего Морриган не знает, но что-то шепчет ей: это ещё не всё, на самом деле всё куда сложнее. Однако, кроме Флемет, учиться не у кого, и, несмотря на все свои недостатки, она хороший наставник.

Первое существо, которому обучается Морриган, это паук.

Морриган — не восьмилапое членистоногое. Её скелет расположен внутри тела. Пальцы у неё — бледные, кожа — тонкая и мягкая. У неё два прекрасно видящих глаза.

Паучья сущность не так сильно сбивает с толку, как могло показаться. В ней не чувствуется комфорта или искушения. Другие формы — млекопитающие с тёплой шерстью и социальными привычками — куда опаснее для рассудка. Потому что животные проще.

— Ты будешь не первым оборотнем, потерявшим себя, девочка, — зловеще мурлычет Флемет, выглядя древней развалиной в свете очага. Свет этот отражается в её глазах, придавая им красный оттенок.

Морриган не в первый раз посещает праздная мысль, что её мать наверняка одержимая.

Флемет улыбается, словно точно знает, о чём она думает.

— Ну? Суп остывает.

Морриган сжимает зубы. Она редко страдает молча, но сейчас жалобы только отсрочат неминуемое.

Тень просачивается сквозь неё, разверзается вокруг. Морриган раскрывается, разворачивается, нити разматываются, изгибаются, преобразовываются, формируя новую природу, новую материю.

А потом всё замирает.

Улыбка у Флемет не похвальная. Не победная, не горькая — просто никакая.

Морриган неуверенно переступает своими новыми ногами. Их слишком много, слишком большая разница: и внутренности у неё другие, и глаза неправильные. С превращением приходит чувство страха, которого она не ожидала.

— Не так уж легко, да? — спрашивает Флемет, обнажая зубы. Это просто улыбка. Выражение на дряхлом лице. Мелькнуло — и пропало.

Морриган щёлкает хелицерами. Она знает, что ядовита. Её укус таит в себе жидкую смерть, и Морриган размышляет, будет ли вкус Флемет того стоить. Она размышляет, не отравится ли при этом сама.

* * *

Морриган не может перекинуться обратно.

Не совсем так. Морриган может вернуть себе прежнюю форму... большей частью. У неё свой скелет, свои внутренние органы, жёлтые глаза, чёрные волосы и тонкая человеческая кожа. Проворные бледные руки, грудь, живот, бёдра: всё своё, знакомое.

Чужими кажутся лишь шесть дополнительных ног, выросших из тела. Омерзительно, да, но в этом чувствуется удивительная элегантность: поясница Морриган больше не переходит в человеческие ягодицы. Теперь её бледный копчик удлинён и выпячен наподобие турнюра под уродливым орлейским платьем. Из-под него виднеются шесть тонких, длинных ног: твёрдые и желтоватые на вид, как и её кости.

Они заканчиваются сухопарыми ладонями.

Морриган узнаёт их: проворные пальцы с бледной кожей. Они хватаются за пол хижины, паникующе цепляются за него, когда Морриган пытается идти. Их ногти скребут и ломаются о пол, пока руки ползут и шарят, не переставая.

Три дня кряду Морриган ковыляет по дому, как новорожденный жеребёнок. Вернуть себе прежний облик кажется безнадёжной затеей.

Флемет сама готовит похлёбку. Заливаясь хохотом, она говорит, что Морриган и так «найдёт чем занять руки».

Она подаёт Морриган еду в деревянной миске.

В похлёбке плавают мухи.

Морриган аккуратно вылавливает их по одной и оставляет их крошечные набухшие тела на столешнице. И жалеет, что в ней не осталось яда.

— Что, не голодна? — насмешливо спрашивает Флемет, лениво катая по столу мёртвую муху.

— Мне такое не по вкусу, мама, — язвительно отвечает Морриган.

* * *

Морриган возвращается в прежнюю форму следующим утром, и ни она, ни Флемет это не комментируют.

* * *

Когда Морриган впервые превращается в рой, всё оборачивается полнейшей катастрофой.

Превращение расщепляет её личность, её сущность и её разум, дробит её восприятие: она — тысяча жужжащих частичек, и её фасеточные глаза видят всё вокруг с каждого угла. Вибрации в воздухе врезаются в её пушистые тельца и сотрясают её крылья.

Парящие насекомые падают камнем, приземляясь на полу хижины, и Морриган остаётся только лежать там, разбитой на кусочки, и дожидаться, пока схлынет тошнота.

Может, если не пытаться взлететь... или ползти, или вовсе двигать глазами...

Она перекидывается обратно и чувствует себя маленькими, крошечными частичками Морриган, напуганными и раздробленными, говорящими наперебой. Неужели у неё всегда такой высокий, пронзительный голос? Нет. Определённо нет.

Она видит всеми их глазами одновременно, и крошечные Морриган, все до одной, жалобно кричат.

Морриган слышала о морской болезни, но никто прежде её не испытывала. Она живёт в дебрях Диких земель Коркари: ближайшим подходящим водоёмом был бы океан, а Морриган вовсе не желает тащиться через весь Бресилианский Лес, чтобы на него посмотреть.

«Но то, что я сейчас чувствую, — думает Морриган, — наверняка напоминает морскую болезнь». Всякий раз, когда какая-то из её частичек двигается, сознание её бунтует. Всё слишком раздроблено, слишком странно, непривычно и неправильно, она не может... не может...

Морриган просыпается в постели, целая, но мучающаяся тошнотой, и содрогается от воспоминаний.

— Столько практики, — говорит нависшая у подножья кровати мать, — и всё псу под хвост?

Голос Флемет какой-то по-особому древний, скрипучий: не в том смысле, что применим к людям, но скорее к глубоким корням и истёртым валунам.

— Что? — хрипло переспрашивает Морриган.

— Я не для того учила тебя магии, чтобы ты забылась ещё перед тем, как начать.

— Я начала уже давным-давно, матушка, — сухо отвечает Морриган, откидываясь на подушку.

Флемет издаёт звук, дающий понять, что она знает куда больше, чем считает Морриган. И всё же она ждёт ответа, и у Морриган уходит досадно много времени на то, чтобы его подобрать.

— Ошибки в заклинании не было, — бормочет она в итоге. Морриган никогда не признается, что запаниковала, но подозревает, что Флемет знает. Она всегда знает.

А затем Морриган рвёт. Горло жжёт. Рассудок кажется разбитым на кусочки. Ноги еле держат.

Флемет наблюдает за ней несколько долгих секунд. Сочувствия в её взгляде нет — впрочем, как и всегда.

— Ты научилась чему-нибудь, девочка? — требовательно спрашивает она, когда рвотные спазмы стихают.

— Я... — Научилась ли она? Морриган сглатывает, делает вдох: во рту желчь и кислота, зубы стучат. Голова у неё раскалывается. — Да, — решает она, — научилась.

Флемет уходит, оставляя её прибирать за собой. На следующий день Морриган пробует снова. И снова.

И снова.

* * *

Магия — это воля и дисциплина. В упорстве же Морриган никто не переплюнет.

* * *

На протяжении четырёх недель Флемет не позволяется входить в гнездо Морриган.

Это первый раз, когда Морриган теряет себя, и он до боли предсказуем. Ворона: гладкое чёрное тело с лоснящимися перьями и очень острым клювом. Она чересчур крупная — для вороны, — однако кости у неё полые, воздухоносные, а упоение полётом...

На свете нет лучшего ощущения.

Она редко устаёт и ещё реже мёрзнет. Когда она пролетает над головами хасиндов, те видят в ней создание войны и смерти.

Вороной быть легко. Они умные, но простые существа, безжалостно прагматичные и ужасающе бесхитростные.

Когда Морриган перекидывается обратно, то оставляет нечто позади и забирает нечто с собой.

Волосы её превращаются в перья: острые, глянцевитые маховые перья окружают лицо и скрываются за ушами. Мягкая пелена наплечных перьев стекает вниз по шее и вдоль по позвоночнику. Зубы её испаряются, глаза становятся круглыми и тёмными, с расширенными чёрными зрачками, огромными на её лице.

У Морриган нет крыльев, но она этого не помнит. Она ковыляет там, где должна прыгать, запинается, когда хочет взлететь. Дикая и черноглазая, она разговаривает сама с собой, полностью игнорируя Флемет — кроме тех случаев, когда та навещает её гнездо.

Флемет не говорит Морриган ни слова.

Морриган болтает практически без умолку: издаёт звуки, на которые способен её беззубый рот, произносит слова — осмысленные, но слитые воедино, в предложения без какой-либо структуры и контекста. Она вопит. Она смеётся и кричит, и шума от неё — как от троих человек.

Флемет ведёт себя так, будто ничего не замечает.

Сама по себе Морриган не общительное существо, а вот ворона — наоборот.

Флемет молчит, однако выкладывает перед гнездом сотню блестящих вещиц: осколки старых украшений, радужные перья, кусочки металла, яркие обрывки ткани.

Морриган собирает их, а когда матери требуется ложка, едва не отхватывает ей руку, визжа и плюясь беззубым ртом.

Флемет ждёт за пределами гнезда — с ироничной улыбкой, и вполовину не такой дружелюбной, как кажется.

* * *

Морриган предпочитает не обсуждать этот месяц своей жизни. Никогда. Поэтому, разумеется, Флемет напоминает о нём каждую неделю.

Название: Аваррские сказки
Пейринг/Персонажи: оригинальные
Категория: джен
Жанр: даркфик
Рейтинг: NC-17
Размер: 1778 слов
Предупреждение: каннибализм, смерть второстепенного персонажа
Цитата-ключ: 67. «Развлекая посещавших ее знатных гостей, банна любила показывать им захваченные статуи и потчевать мрачными рассказами об авварских суевериях, большую часть которых она выдумывала тут же, на ходу». ( Брат Дженитиви, "В поисках знания: путешествия церковного ученого")

Банн Харгрейв зябко поежился под пронизывающим ветром. В Ферелдене было холодно даже летом. Он предпочел бы остаться в кабинете, у теплого камина, но его взбалмошная жена проводила очередную «экскурсию», демонстрируя гостям коллекцию авварских реликвий.

Эйда Харгрейв едва ли не плясала вокруг любимой статуи, словно дикая хасиндская ведьма. Облаченная в дорогие шелка и увешанная украшениями она, тем не менее, ничем не походила на знатную даму. Образ портил упоенный блеск в ее глазах, этот абсолютный восторг с которым она рассказывала об авварских реликвиях.

Ее вид, ее постоянное оживление и нескончаемая ложь утомляли банна. Он раздраженно отворачивается от жены и смотрит на небо. Серая пелена заволокла все пространство, насколько хватает глаз. Ни одного солнечного лучика. Их окружает плотный туман, он оседает на коже и медленно пробирается в легкие.

Банн устало вздыхает. Урожай опять погибнет.

Он слушает тихий шелест еще не облетевших листьев, но не может отвлечься от звонкого голоса своей жены.

— Это статуя особенная даже для моей коллекции. Она посвящена богу Уволле. Сами аввары не помнят, что это был за бог. О нем сохранилась только одна легенда. Аввары приносили Уволле кровавые жертвы каждый год, в период, когда день и ночь равны. Допускалась любая жертва, и главным условием было обилие крови. Одному охотнику не повезло, был он беден и год тот был особенно холодным, на всю округу не было зверья. Долго он подстерегал зверя, но вышло так, что ко дню чествования Уволлы, у него не было достойного подношения. Аввары боялись гнева Уволлы, и дабы избежать его, друзья советовали охотнику заколоть своего волка. Но охотник любил волка, тот был его другом и помощником много лет. Охотник решил, Уволла видит, что ему нечего дать ему, а значит, не станет и гневаться. Но он, конечно же, ошибся. На следующую ночь после праздника, Уволла пришел в дом охотника. Бог был в ярости, что охотник пожалел для него волка. Охотник пытался оправдаться, сказав, что у него нет ничего в подношение богу. Уволла же ответил, что у охотника есть достойная жертва. И тотчас же разорвал на части маленького сына охотника. Но на этом не закончилось его наказание. Бог проклял охотника, нарекая, что раз тот, так любит своего волка, то пусть до конца жизни бегает вместе с ним по лесам. И пройдя ужасные боли, охотник обратился в волка и бросился прочь из этих мест.

— Защити нас Андрасте! Эйда, ну что за жуткие истории?

На этот голос банн обернулся. Он принадлежал старшему брату Эйды. Эрл Вулфф располагал обширными землями, хорошими связями с Вольной Маркой и являлся главной причиной, по которой банн женился на этой несносной женщине. Только благодаря поддержке эрла его маленький баннорн пережил последние годы.

Эйда заливисто смеется.

— Ты всегда так пугаешься! Это ведь просто история, дорогой брат.

Она отвешивает шутливый поклон, снимает свою модную шляпку и водружает на статую.

— Видишь? Теперь она не такая страшная.

Банн качает головой и наконец, вступает в разговор.

— Экскурсия закончена? Наши гости уже, наверняка проголодались.

Она недовольно морщится, но согласно кивает головой. Все присутствующие торопятся зайти в теплый дом, а Эйда задерживается у статуи.

— Действительно, есть такая легенда? — осведомляется банн, подойдя поближе.

— Конечно же, нет. Об этом боге нет никаких упоминаний.

Женщина какое-то время молчит, а затем добавляет.

— Мне просто нравится смотреть, как брат пугается. У него забавный вид.

Она звонко хохочет и идет к замку.

* * *

Прошло три дня, с тех пор как банна проводила брата, и в замке сразу стало тускло. Владения ее мужа сплошь состоят из непроходимых болот, здесь всегда сыро и зябко. Она опирается на каменную стену и растирает продрогшие руки. В те редкие дни, когда брат навещал ее, Эйда вспоминала счастливые годы своего девичества, когда она с восторгом слушала старые легенды и мечтала убежать с авварским дикарем.

Сейчас она придумывает легенды сама и это ее единственное развлечение в постылом браке.

Тишину нарушает резкий скрежет. Банна вздрагивает. Эйда внезапно понимает, как темно вокруг. Она стоит посреди лестничного пролета, и свет исходит только с нижнего этажа.

Скрежет повторяется. Но на этот раз, он звучит так тихо, что банна не уверена, слышала ли она его вовсе. Она нервно оглядывается вокруг, а затем одним движением спрыгивает на ступеньки и бежит вниз, ближе к свету факелов.

Внизу светлее и спокойнее. Факелы горят мерно, а со двора доносится шум.

Эйда закрывает глаза, и переводит дыхание. Она тихо смеется, мысленно журя себя за впечатлительность.

Еще разок, поругав себя напоследок, женщина направляется к библиотеке. Вдруг она замечает свою тень и замирает от ужаса. Вместо своего силуэта Эйда видит волчью морду. Когда морда медленно поворачивается к ней, она вскрикивает и отшатывается.

— Что случилось, мама?

Женщина оборачивается на голос своего пятилетнего сына. Банна нервно оглядывается, но пугающий образ уже исчез.

Присев рядом с сыном, она порывисто обнимает его.

— Все хорошо, малыш. Просто показалось. Почему ты один здесь?

— Мы с Коулом играем в прятки. Поможешь мне найти его?

— Конечно.

Довольный мальчик хватает ее за руку и тянет за собой, но вскоре отпускает, убегая дальше по коридору.

Внезапно тень банны начинает дрожать и меняться, на ее глазах вновь превращаясь в волчью морду.

Когда ребенок пробегает рядом, волчья пасть раскрывается.

* * *

Звуки шагов не давали уснуть. Казалось Эйда слышит каждый шаг в этом проклятом замке, и она отчаянно пытается распознать шаги того, кто заберет ее сына. Она сдавленно всхлипнула и вскочила с кровати.

Банн Харгрейв безмятежно спал, не чувствуя опасности, угрожающей их единственному ребенку. Женщина зло зашипела на него и бросилась к окну. Свежий воздух слегка успокоил ее. Запахи трав в эту ночь были особенно сильны и волнующи, а в небе ярко светила полная луна.

Эйда сжала зубы и нахмурилась. Она не изнеженная орлесианка и может позаботиться о себе сама. Пройдя к письменному столу, банна подняла ножны мужа и с тихим лязгом вытянула меч. Никакие тени не навредят ее мальчику.

Почти бегом банна бросилась к комнате сына, а добравшись, криками распугала двух стражников, которым еще утром приказала охранять ребенка.

— Убирайтесь, все! Все! Я никому из вас не доверю своего сына! Я одна могу защитить его!

Стражники попытались было успокоить ее, но банна воинственно вскинула меч и пару раз замахнулась на них.

— Предатели, все предатели! Убирайтесь, а не то я повешу вас всех!

Стражники нервно переглянулись, немного замешкались, но все, же покинули коридор.

Эйда осторожно открыла дверь и прошла внутрь.

Он мирно спал, тихонько сопя во сне. Банна подошла к кровати, легко поцеловала макушку ребенка. Теперь она здесь и ничто больше не грозит малышу. Она не позволит аварскому духу забрать свое сокровище.

Женщина присела на кровати и принялась едва слышно напевать колыбельную. Впервые за много дней, она чувствовала себя по-настоящему спокойно. Она легко трепала волосы сына и думала о том, что никакое божество не властно отнять у матери ребенка.

Лунный свет упал на ее лицо и Эйда слегка прикрыла глаза. А когда она открыла их, то увидела, что на руках ее — когти, а руки превращаются в лапы. Она хотела закричать, но из горла вырвался только глухой рык. Запах ударил в ноздри, свежий запах мяса и Банна зарычала еще громче. Она остро ощутила, какой голодной была все это время.

Эйда пыталась уйти, но тело не подчинялось ее воле. Словно во сне, ее рука, то, что было рукой, замахнулось на тело ребенка и резко оторвало кусок плоти. Он закричал от боли и ужаса. Ее сын пытался отползти, но банна схватила его другой рукой.

Слезы лились из глаз Эйды, но запах крови и мяса был невероятно сладким, и она не могла остановиться. Жадно она заглотнула оторванный кусок и хрустнула челюстями. Зубы легко рвали сырую плоть, а кровь приятно струилась по горлу.

Она рвала и рвала свежую плоть, а ребенок не переставал кричать ни на секунду. Целым оставалось, только лицо и банна постоянно видела его глаза, полные страдания.

В какой-то момент он перестал кричать, его взгляд остекленел, и малыш только тихо плакал. Эйда не заметила, когда он совсем затих. Сколько бы ни ела банна она оставалась голодной и обгладывала каждую косточку, не трогая только лицо, чудесное лицо ее сына.

К утру голод начал отступать, а когда забрезжила заря, лапы превратились в руки женщины, а она снова стала банной Харгрейв. Матерью убившей своего ребенка.

Замок разбудил истошный вой.

* * *

Когда банн врывается в комнату сына, он не сразу понимает, что произошло. Его жена, в остатках рубашки и измазанная кровью, с головы до ног, баюкает сына. Вся постель окрашена красным.
Он подходит ближе и с трудом удерживается на ногах. От его сына остались только изглоданные кости и голова. Банна ласково качает кости и придерживает головку, она что-то поет себе под нос.
— Эйда, — он не узнает свой голос, словно голос этот принадлежит мертвому и высохшему человеку.

Жена поднимает глаза и улыбается. Зубы Эйды измазаны кровью. Кровью их ребенка, отрешенно понимает он.

Женщина грустно качает головой и причитает:

— Я говорила тебе, что Уволла заберет его, я говорила…

Банн подходит на негнущихся ногах и почти нежно прикасается к ее щеке.

— Никакого Уволлы нет, дорогая. Ты выдумала его.

Он наотмашь бьет ее по лицу. Банна Харгрейв падает на пол, кости звонко рассыпаются по полу.

— Я бы отдал тебя на дыбу, если бы мог. Его помощник Коул вбегает в комнату и замирает на пороге. Он становится белым как полотно и машинально отступает назад, словно желая отмотать время назад и никогда не появляться здесь.

Банн с минуту смотрит на него, а затем говорит, все тем же мертвым голосом:

— Собери останки и иди в лес. Под вечер ты вернешься и скажешь всем, что мальчик убежал в чащу, а когда ты нашел его, было слишком поздно — дикий зверь растерзал его. Ты понял меня?
Коул нервно сглатывает, но кивает.

— Моя жена, не выдержав утраты, сошла с ума. Подготовь гарнизон и отправь ее в заброшенную башню в глубине трясин. Заприте ее там. И пусть стражи никогда не оставляют пост. Ты все понял, Коул?

Не дожидаясь ответа, он идет к выходу, но вдруг останавливается.

— Возьми одну из ее статуй. В заточении, ей понравится сочинять новые истории… Она их так любит, свои истории.

Банн Харгрейв тяжело шаркает к выходу, и случайно словив отражение в зеркале, видит древнего старика.

* * *

Новенький стражник деловито оглядывает башню.

— Да работка скучноватая, у вас. Зато непыльная. Кому же нужен этот всеми забытый форпост?

Его собеседник нервно передергивает плечами.

— Я предпочел бы на войну, только войны подходящей нет.

Новенький тихо хмыкает, достает фляжку и делает пару глотков, как вдруг фляжка выпадает из рук. Какой-то нечеловеческий вой складывается в слова.

— Уволла! Уволла! Верни мне сына! Уволла! Верни его!

Стражник потирает подбородок, поднимает фляжку и наконец, спрашивает:

— Что это?

— А это банна. Она так каждый день, привыкай.

— Где мой мальчик? Отдай моего мальчика! Отдай! Отдай!

Последние слова превращаются в рык и оба стражника вздрагивают. Они, молча поправляют перевязь и смотрят на яркое небо, освещенное полной луной.

— На войне всяко спокойнее, — молчаливый стражник согласно кивает в ответ. — Но в этой дыре, хотя бы диких зверей нет. Одни проблемы от этого зверья.

@темы: арт, Андерс, Флемет, Морриган, джен, Хозяин Леса, Школяр, «Halloween: All Hallows' Eve», Справедливость, оригинальные

---

«Halloween: All Hallows' Eve» — Часть первая

[Weisshaupt Fortress]

Автор:  Loreley Lee
Название: Finis sanctificat
Пейринг/Персонажи: Сиона, оригинальные в количестве
Категория: джен
Жанр: Драма
Рейтинг: R
Размер: ~ 3095 слов
Предупреждение: смерть персонажа
Цитата-ключ: 2. «...не счёл ли кто-то возможным пожертвовать целой деревней, чтобы оправдать порабощение целого народа?» ("Новый взгляд на Священный поход". Брошюра неизвестного автора, опубликованная Университетом Орлея в году 9:12 века Дракона)
Примечание: Название представляет собой первую часть знаменитого "Finis sanctificat media" (цель оправдывает средства). Дословно - "Цель оправдывает..."

Даже если бы Кларенсу не сказали, где находится таверна — он без труда нашел бы ее. От приземистого строения с облезлой штукатуркой на стенах и растрескавшейся черепицей за милю несло сивухой и подгоревшей кашей. Вывеска, изображавшая старую, выщербленную боевую секиру, опасно раскачивалась на проржавевших цепях, грозя свалиться на головы неосторожным посетителям. Выцветшая надпись над дверным косяком сообщала, что заведение называется «Старая секира» и предлагает жаждущим «выпивку и горячую еду днем и после заката».

Кларенс оставил лошадь у коновязи, толкнул тяжелую дверь из выбеленного временем дуба и, пригнувшись, шагнул в темный проем. Теплый полумрак обеденного зала шелестел десятками голосов — в честь окончания сева местные жители спешили воздать себе за труды тяжкие. Почти все столы в довольно просторном зале были заняты людьми, отдававшими должное местному элю — кое-где выпивохи сдвигали столы и лавки, чтобы распить еще пару кувшинов местного пойла вместе; где-то в углу терзал расстроенную лютню мертвецки пьяный детина разбойного вида, пара эльфов-подавальщиков шустро сновала по проходам между столами, разнося блюда с жареными колбасками, миски гороховой каши с салом и печенью, здоровенные кружки пенящегося эля и гигантские бутыли, один вид мутного содержимого которых напоминал о грядущем похмелье.

Подойдя к стойке, Кларенс скинул плащ, уселся на высокий табурет и, пристроив плащ на колени, вопросительно взглянул на толстого трактирщика с добродушным лицом и венчиком каштановых с проседью кудрей вокруг лысины.

— С дороги, мессер? Устали поди, — сочувственно заговорил трактирщик, отставляя в сторону кружку, которую протирал ветошью. — Могу предложить вам горячий ужин. Чудесные свиные колбаски с чесноком и перцем, тушеную печенку с черносливом, пирог с потрохами. А если желаете чего попроще — есть гороховая каша, луковый суп и гренки на сале.

— Хм, заманчиво, — Кларенс потер подбородок, размышляя — не взять ли и правда колбасок, а то и пирог попробовать. — А выпить что есть?

— Да как везде, — заулыбался трактирщик. — Есть эль, есть сидр. Крепкое есть — сами гоним, да не из пакости какой — чистое зерно. Для любителей и вино найдется. А то, если поискать, можно и пару бутылочек бренди найти, антиванского. Для особых клиентов.

Последние два слова он выделил голосом и движением бровей, явно намекая, что особость клиента зависит от готовности переплатить втридорога.

— Жан! — заорал женский голос из-за двери, явно ведущей в кухню. — Пригони сюда Арно! Он там заснул что ли?

— Андрастовы сиськи, женщина! Я занят! Отправь девчонку! — заорал трактирщик в ответ, обернувшись к двери.

— Не поминай пророчицу всуе, охальник! Вот покарает тебя Создатель!

Из кухонной двери выскользнула тощая эльфийка-подросток в грязном платье и заштопанном переднике, покрутила головой, озираясь, и направилась в зал, видимо, искать пресловутого Арно.

— Жан, стало быть? — улыбнулся Кларенс. — Суровая у тебя хозяйка.

— Женщины, — осклабился трактирщик, демонстрируя кривые зубы. — Что с них взять? Моя хоть готовит так, что народ ест да нахваливает.

— Ну раз так, Жан, — решился Кларенс и повертел в пальцах золотой, — Налей-ка мне эля кружечку, да колбасок давай с гренками. Хрен тертый или горчица найдутся?

— А то как же, — засуетился тот. — И хренку подадим, и горчички. Может, вам, мессер, за столом удобнее будет? Вон в том углу как раз самый лучший, для дорогих гостей держим.

Кларенс благосклонно кивнул и позволил торжественно сопроводить себя к широкому столу, на который указал Жан. Расплывшись в улыбке, он поминутно кланялся.

— Уж будьте любезны, мессер, обслужим как короля. Я вам лично подам. Не пожалеете, что из самой столицы в нашу глушь приехали.

— Откуда ты знаешь, что я из Вал-Руайо? — ухмыльнулся Кларенс.

— Да как же, мессер? Слепой я, что ли? Вон и одеты вы по-столичному, и говорите не по-здешнему. Я враз отличу, даже не сомневайтесь. А что за нужда вас привела в этакое захолустье? Налоги собирать или еще чего?

— Нет, я не за налогами. Я за историями. Видишь ли, Жан, я пишу научный труд о Священном походе на Долы и хочу собрать достоверные сведения о том, как все начиналось. Ред Кроссинг ведь стоял неподалеку?

— Да здесь, почитай, и стоял. Таверна моя на месте старого амбара построена, что на отшибе Ред Кроссинга был. Батюшка мой, мессер, в армии служил, когда эльфов били. На деньги, что своей секирой добыл и купил тут землю. Таверну вот построил. Тут место хорошее, ездят много. Да и местный народ не бедствует — поля тут хороши, родят много. Как Создатель батюшку прибрал — я на его место встал. Вот уже двенадцать лет как.

— А нет ли в окрестностях стариков, которые войну сами застали? Может быть, жителей самого Ред Кроссинга? Я бы и им за рассказы заплатил, и тебе за труды. — Кларенс вынул еще один золотой и многозначительно покрутил перед носом трактирщика.

— Тех, кто в Ред Кроссинге жил, мессер, точно нету. Их же тогда всех подчистую эльфы вырезали. Говорят — то ли богам своим, то ли демонам в жертву принесли. А свидетели той войны, пожалуй, найдутся. Вы удачно приехали.

— Удачно? Отчего же?

— Так сегодня ж тот самый день, когда эльфы на Ред Кроссинг напали. Тридцать два года тому. Есть тут в окрестностях эльфийка одна — еще из тех. Из Долов, значит. Старая карга и пьяница горькая, а зверя из лука в глаз бьет — не промахивается. Я у нее дичину покупаю. Нынче точно явится.

— Эльфийка? Серьезно?

— Истинная правда, мессер, как перед Создателем говорю. Рожа у нее вся разрисованная, смотреть страшно.

— Ну что ж, Жан, если ты сумеешь ее уговорить мне рассказать о том, что знает, я тебя не обижу, — Кларенс пододвинул трактирщику золотой. — Получишь еще, если она согласится поговорить и ее история окажется интересной.

— Уж вы не сомневайтесь, мессер, — осклабился он, — согласится. Так-то она людей ненавидит — уж это поверьте моему слову. Смотрит, словно ищет куда бы стрелу всадить, но если вы ей выпивку поставите — расскажет все, как на духу. Пьет она много, а выпив болтает без умолку. Обычно мне свои байки рассказывает про то, какая у них была великая держава, а мы — «шемлены» — все уничтожили.

— Пьет, значит, — не удержался от ухмылки Кларенс. — Вот что, Жан. Подай-ка мне помимо прочего пару бутылок того антиванского бренди, что у тебя припрятано.

— Да с нее и моего пойла за глаза будет, — захохотал трактирщик. — Такой благородный напиток на пьянчужку переводить!

— Жан!

— Все сделаю, милорд, я мигом!

Ждать пришлось недолго. Едва Кларенс покончил с колбасками — за окном едва сгустились сумерки — дверь, приоткрывшись, впустила в зал тщедушную фигуру в заплатанном плаще с капюшоном, которая, несмотря на кажущуюся хрупкость, волокла за рога тушу оленя. Подтащив добычу к стойке, она скинула капюшон и оказалась весьма пожилой эльфийкой, лицо которой покрывал рисунок из стилизованных стрел и изогнутых линий. Она кивнула на свою добычу и требовательно протянула руку. Жан отсчитал ей в ладонь несколько серебряных монет и, поманив пальцем, что-то сказал, кивая в сторону зала.

Эльфийка, не дослушав, резко обернулась и обожгла Кларенса острым взглядом из-под насупленных бровей. Он уже решил, что разговор не состоится, и нужно будет срочно придумывать что-то другое, когда она, слегка настороженно, направилась к нему и уселась напротив.

— Шемлен, — проронила она, едва разжимая губы. Лицо ее напоминало печеное яблоко из-за потемневшей и загрубевшей кожи, изборожденной глубокими морщинами. — Чего ты хочешь?

— Угостить тебя, если позволишь, — в тон ей ответил Кларенс. — И если ответишь на несколько вопросов.

Жан между тем принес две покрытые пылью бутылки, обмахнул их все той же ветошью и, открыв одну, разлил по глиняным стаканам янтарную жидкость.
Молниеносным движением эльфийка цепко схватила ближайший к ней стакан. Руки у нее были тоже морщинистые, с костлявыми узловатыми пальцами, и напоминали лапы хищной птицы. Ей пришлось обхватить стакан обеими ладонями, чтобы не расплескать — так ее колотило, то ли от волнения, то ли от предвкушения, но едва она сделала первый глоток, дрожь унялась. Мигом выхлебав стакан, эльфийка стукнула им по столу.

— Еще, — бросила она приказным тоном, не глядя на Жана.

Тот наполнил ее стакан, и она залихватски опрокинула его содержимое себе в глотку, даже не поморщившись.

— Давай сюда бутылку, и убирайся, — приказала она. Жан немедленно вернулся за стойку.

Кларенс не спеша потягивал свой напиток, наблюдая, как собеседница методично расправляется с первой бутылкой, опустошив ее всего за несколько минут.

— Так можно мне задать несколько вопросов? — вкрадчиво проговорил он.

— Спрашивай, — отозвалась эльфийка, проглотив содержимое очередного стакана.

— Как тебя зовут?

— Сиона.

— Ты много пьешь, Сиона.

— Ты бы пил не меньше, если бы видел то, что видела я.

— Об этом я и хочу с тобой поговорить. Говорят, ты знаешь, что произошло в Ред Кроссинге, когда на него напали твои собратья.

— Знаю ли я? Я была там, шем. Я видела все своими глазами.

— Расскажи. Я буду очень тебе благодарен.

— Зачем тебе? Любишь тревожить покой мертвых?

— Я хочу знать правду. Мне это нужно для научной работы, которую я пишу.

— То есть теперь, вы, шемлены, пишете книжки о том, как уничтожили мой народ и мою страну?

— Можно сказать и так.

— Хорошо, я расскажу тебе. Когда-то у меня был брат, Эландрин. Мы охраняли границы Долов вместе с другими, кому была оказана эта честь. Мой брат влюбился в человеческую женщину и ничего хорошего из этого не вышло.

— Твой брат умер?

— Митал Анаст! Да, он умер. И та женщина тоже умерла. Я сама убила ее. Ты удивлялся тому, сколько я пью. Так вот я пью потому что только так могу ненадолго заглушить голоса мертвых, погибших по моей вине. Наша страна пала под вашими мечами, наш народ уничтожен — мои братья и сестры прислуживают вам, шемленам, либо скитаются по лесам разрозненными кланами. И все это — моя вина. Как бы ты поступил, будь ты причиной таких бед?

— Что-то мне не слишком верится. Разве может одна женщина стать причиной гибели целого народа?

— Не верится? Ну так слушай. Я командовала отрядом, который должен был схватить Эландрина. Мы опасались предательства, но я еще надеялась уговорить его порвать с той женщиной. Когда мы пришли на место их встречи, его еще не было, а женщина кинулась ко мне. Я убила ее, думала, она хочет напасть. Но я ошибалась. На ее предсмертные крики сбежались другие люди, мы перебили их всех и ушли. Нам больше нечего было там делать — Эландрина там не было. Если бы я только знала! Он пришел туда позже и люди убили его, думая, что гибель их товарищей — его рук дело.

Можно было бы на этом остановиться, но я была молода, глупа и во мне горела жажда мести. Спустя некоторое время я снова повела свой отряд к Ред Кроссингу. Думала разузнать, кто убил моего брата, чтобы отомстить. В ту ночь нас схватили люди.

— Местные? Из Ред Кроссинга?

— Нет. То были обученные воины, хорошо умеющие прятаться в лесу и устраивать засады. Потом я увидела, что на их командире был нагрудник с пылающим мечом.

— Храмовник?

— Их послала ваша церковь, — Сиона мрачно кивнула. — Если бы я знала, чем все это кончится — я бы сама благословила брата жениться на той женщине.
Они обыскали нас и связали, раздали наши луки и стрелы своим стрелкам, а потом заставили нас идти к Ред Кроссингу, словно скот на бойню. Я думала, что они пришли мстить за убитых нами шемленов, но я ошибалась…

* * *

Ночь расцветает огненными сполохами факелов. Дойдя до окраины Ред Кроссинга, шемлены заставляют эльфов встать на колени и начинают методично убивать одного за другим. Кто-то падает и корчится со стрелой в горле, кого-то пронзают мечом. Командир взирает на то, что творят его люди с пугающим безразличием. Когда в живых остается только Сиона, командир подходит к ней и берет за подбородок, заставляя поднять голову. Его грубые пальцы царапают ее кожу. Сиона смотрит ему в лицо без страха и молит творцов только об одном — дать ей перед смертью возможность вцепиться зубами в глотку этому шемленскому ублюдку.

— А ты миленькая, — все так же равнодушно говорит он. — Миленькая и дикая. Ты подойдешь.

— Я не подойду ни для какой твоей нужды, шем, — рычит она сквозь зубы и метко плюет ему на сапог. — Лучше убей меня прямо сейчас, как убил моих собратьев.

— Настоящая дикарка, — ухмыляется он, и, отвернувшись, командует. — Трупы эльфийских захватчиков у нас есть, теперь займитесь местными!

Отдав приказ, он долго смотрит ей в лицо. Краем глаза Сиона видит, как его люди вышибают дверь ближайшего дома и выволакивают оттуда заспанных, испуганных людей. Командир отпускает ее подбородок.

— Эльфы напали на мирно спящий Ред Кроссинг ночью, как трусливые шакалы, — говорит он ей таким тоном, словно она не стоит перед ним на коленях, связанная и ожидающая смерти. — Мы едва подоспели, чтобы отбить нападение, но для живших здесь людей было уже поздно, эльфы убили их. Принесли в жертву своим жестоким богам.

— Ты глуп, шемлен, если думаешь, что в это кто-нибудь поверит, — злорадно отвечает она, стараясь не замечать, как в стороне от них солдаты убивают местных жителей, вытащенных из своих постелей среди ночи. — Все знают, что наши творцы не требуют человеческих жертвоприношений.

— А вот это будет зависеть от тебя, моя милая. Мы будем тебя судить, как командира отряда, убившего этих людей. Если ты будешь вести себя хорошо и скажешь все, что нужно — умрешь легко и быстро. Если же нет — ты все равно скажешь все, что мне нужно, но только после пыток. Уверяю тебя, если мне будет нужно — ты признаешь даже, что сама убила Андрасте и лично ходила в Золотой Город вместе с тевинтерскими магистрами. Советую тебе подумать об этом.

С этими словами он, проверив, надежно ли она связана, направляется к своим, раздавая указания солдатам. Его люди, кажущиеся в трепещущей темноте, разгоняемой светом факелов, жуткими потусторонними тенями, порождениями ночных кошмаров, — продолжают проникать в дома и выволакивать оттуда хозяев. Мужчин почти сразу убивают лучники, пронзая стрелами, отобранными у эльфов, и Сиона чувствует зависть к этим незнакомым шемам, умирающим быстро и чисто. Стариков, женщин и детей сгоняют на небольшую площадь в центре и убивают там: закалывают кинжалами, рубят мечами и топорами, разбивают головы булавами. Тела сваливают в кучу вокруг вкопанных в землю столбов, на которых кровью убитых криво и косо намалеваны знаки творцов — Эльгарнана и Митал, Силейз и Джуна, Андруил и Фалон Дина… Сиона чувствует, как в сердце вскипает гнев на шемленов, оскверняющих знаки творцов, и этот гнев словно открывает потайные закоулки в ее памяти. Нож, вспоминает она, нож для свежевания в потайном кармане пояса — чудесный, замечательный нож с удобной плоской рукоятью, с лезвием тонким и гибким.

Почти выворачивая из суставов связанные руки, она умудряется дотянуться кончиками пальцев до края пояса и пытается повернуть его, чтобы добраться до ножа. Затекшие мускулы отзываются болью на каждое движение, но Сионе плевать. Из дома справа от нее солдат выносит двух младенцев, держа их за ножки. Младенцы орут, их мать, воя как зверь, бежит за солдатом, спотыкается, падает и ползет по залитой кровью земле. Другой солдат, морщась, подбегает к ней, наступает на спину и протыкает насквозь мечом. Вой стихает. Сиона нащупывает нож и зажмуривается, чтобы не видеть, как орущим младенцам разбивают головы о камень.

Странное спокойствие охватывает ее, едва она закрывает глаза. Движения ее становятся четкими и сосредоточенными. Отрешившись от происходящего, она вытаскивает нож и начинает пилить веревку, которой ее связали. Спустя несколько бесконечных мгновений ее руки свободны и она, не меняя позы, открывает глаза и оглядывается. Всем на нее наплевать — люди уничтожают своих собратьев с холодной методичностью, командир стоит в центре площади и зарево от подожженных домов окрашивает в алый его доспех с сияющим мечом на груди. Освободившись, Сиона приникает к земле и осторожно отползает ближайшие кусты. Там, отдышавшись пару мгновений, она вскакивает на ноги и бежит в лес, не разбирая дороги, преследуемая криками умирающих — лишь бы подальше от ужаса, творящегося за спиной…

* * *

Зажмурившись, словно от боли, Сиона ухватила вторую бутылку, почти опустевшую за время ее рассказа, вылила остатки себе в стакан и одним махом опрокинула себе в горло.

— Я вернулась к своим, — хрипло продолжила она. — Хотела предупредить о случившемся, но было уже поздно что-либо делать. Исправить уже ничего было нельзя. Ваша церковь созвала войска, и они вторглись в Долы, сея смерть и разрушения.

— То есть люди поверили, что эльфы убили всех жителей Ред Кроссинга? — Кларенс пододвинул ей свой стакан, почти полный.

— Конечно поверили, глупый шем, — ответила она, жадно отхлебывая из предложенного стакана. — Что было дальше ты, наверное, знаешь.

— Священный поход, — отозвался Кларенс.

— Бойня, — возразила Сиона.

— Но как ты умудрилась выжить в этой бойне?

— Творцы зачем-то сохранили мне жизнь. Видимо, в наказание, чтобы я мучилась и проклинала себя каждый день, вспоминая о том, что случилось по моей вине. Или для того, чтобы я рассказала об этом тебе. Возможно, книгу, которую ты напишешь, прочитают другие шемлены. Возможно, тогда они поймут, что все это время церковь обманывала их.

— Ты часто рассказываешь эту историю?

— Так часто, как удается найти в себе силы, чтобы рассказать об этом. Или достаточно выпивки, чтобы язык развязался. — С этими словами она осушила его стакан в два глотка.

— Получается, ты много болтаешь о тех временах, Сиона?

Взгляд, который она бросила на него из-под сморщенных век, ожег его, словно удар хлыста. Сиона подняла голову и посмотрела ему в лицо прямо и открыто — совершенно трезвыми глазами.


— Ты ведь не пишешь книжку про поход на Долы, шем, — уверенно проговорила она.

— Ты угадала, — кивнул Кларенс, доставая кинжал.

— Ты один из них, — продолжила она, спокойно, словно беседовала с другом.

— Да, я один из них. А ты, Сиона, слишком многим рассказывала свою историю. Это опасно. В борьбе за души людей нет запретных методов, но лучше, чтобы верующие не знали, какими путями порой направляет нас долг.

Кларенс обошел стол и приставил кинжал к груди Сионы. Та продолжала сидеть неподвижно, не пытаясь защититься.

— Я давно ждала этого, — успела она сказать, прежде чем его кинжал пронзил ей сердце.

Тело Сионы с глухим стуком упало на затоптанный пол таверны. Кларенс обернулся, жестом подав сигнал своим людям. Здоровяк, терзавший лютню, отложил несчастный инструмент и встал, доставая из-за спины боевой молот. Пьяницы, что распивали эль за парой сдвинутых столов, вскочили, ощетинившись мечами и кинжалами. Еще двое поднялись из-за ближайшего к выходу стола и встали у двери, держа луки наготове.

— Что происходит? — Жан выглянул из кухни, и ошарашенно уставился на Кларенса. — Мессер, что случилось?

Он опустил взгляд и побледнел, заметив лужу крови, расползающуюся вокруг тела Сионы.

— Прости, Жан. — Кларенс действительно испытывал сочувствие к бедняге, да и готовили тут вкусно, жаль эту таверну. — Мне правда очень жаль, что до этого дошло. Андрасте защитит тебя на пути к Создателю.

Он взмахнул рукой, и в горло Жана со свистом вонзилась стрела. Тот схватился за шею, выпучив глаза — кровь толчками выплескивалась у него между пальцев — и медленно осел на пол, опрокидывая посуду.

Тишину прорезал вопль — какой-то пьянчуга, первым осознавший что происходит, кинулся на Кларенса с табуретом в руке. Кларенс отскочил в сторону и, крутанувшись, всадил кинжал ему в спину. Пьянчуга с грохотом рухнул на пол. В следующий миг вокруг воцарился хаос. Кто-то из посетителей умолял о пощаде, кто-то пытался отбиваться. Некоторые хотели улизнуть, выскочив в окно, но их настигли стрелы. Спустя несколько минут все было кончено. Кларенс стоял посреди залитой кровью таверны, оглядываясь по сторонам.

— Тщательно обыщите все, — приказал он. — Не хватало еще, чтобы нашелся очевидец того, что произошло здесь. Заберите все ценное — деньги, драгоценности с трупов. Нарисуйте на стене снаружи эльфийские каракули. Все должно выглядеть так, словно эльфы напали на таверну ради наживы. Жду вас снаружи…

Когда их отряд выехал в сторону Вал-Руайо, Кларенс обернулся — сам не зная почему. Таверна ярко пылала, рассеивая ночную мглу — языки пламени вырывались из окон, лизали растрескавшуюся черепицу. На мгновение ему почудилось в огне лицо Сионы — не такой, какой он видел ее сегодня, а молодой и красивой. Кларенс моргнул и наваждение исчезло. Усилием воли он прогнал морок из мыслей и пришпорил коня.

Автор:  LenaSt
Название: Свиной бог
Пейринг/Персонажи: оригинальные
Категория: джен
Жанр: мистика
Рейтинг: G
Размер: ~ 870 слов
Цитата-ключ: 6. В Ривейнском Круге я слышал нелепую версию, будто бы несостоявшихся учеников превращают в свиней, откармливают и подают на стол старшим чародеям. (Брат Дженитиви, «В погоне за знанием: путешествия Церковного учёного»)

— В нашем Круге есть страшная тайна…

Темнота кажется густой и маслянистой, словно сажа. Нико съеживается в кровати, кутается в одеяло. Уже глубокая ночь, но никто в спальне младших учеников не спит.

— Нико не слушает! — Хуана прерывает свой рассказ и дергает край одеяла.

Хуана лучшая ученица в их классе. Она маленькая, вертлявая, смуглая. Чародейка-воспитательница Элеонора говорит, что у нее редкий талант к магии, но Нико в Круге недавно и не очень понимает, что имелось в виду. Хуана единственная, кто смеет зажигать огонь в постели, и сейчас все взгляды устремлены на яркий язычок пламени, пляшущий на ее ладони.

Нико натягивает одеяло на голову. Она и правда не слушает, ей страшно. Руки, спрятанные под плотной тканью, дрожат, по спине ползут мурашки. Это ночь перед Фуналисом, празднеством мертвых. Самая страшная ночь накануне самого страшного дня.

Голос у Хуаны высокий и звонкий, отгородиться от него непросто. Нико зажимает уши.

— Нет, ты слушай, — требует Хуана. — Эта история по-настоящему пугающая.

Ей нравятся истории. А еще нравится дразнить новенькую. Нико тихонько шепчет про себя песенку, пытаясь перебить рассказ.

Хуана продолжает.

— На день поминовения Первый Чародей выбирает одного из плохих учеников, — она делает многозначительную паузу, косится на Нико. — Тех, кто неважно учился и не слушал воспитателей.

Нико знает, что это намек. Это она неважно учится и не слушает воспитателей. Не потому что не хочет. Просто когда старшие чародеи обращаются к ней, Нико обмирает от страха, не в силах вымолвить ни слова.

Ей десять, и она не самая младшая в Круге, но все время чувствует себя глупой и беспомощной. «Ты просто еще не освоилась», сказала однажды чародейка-наставница класса, равнодушно глядя на Нико и хмуря лоб, точно пытаясь вспомнить, как ее зовут.

Нико в Круге уже несколько недель, но все еще новенькая. Как можно тут освоиться, думает она, глядя, как Хуана заставляет огонек на ладони прерывисто мерцать, подражая испуганному биению сердца.

— Этого ученика забирают в кабинет Первого Чародея...

Темные глаза Хуаны блестят, в них отражается дрожащая искорка. Против своей воли Нико смотрит на нее и завороженно слушает, как и полудюжина прочих обитателей спальни.

— Он никогда не вернется.

Нико вскрикивает. На ее ладони расцветает оранжевый цветок, кожу неприятно пощипывает. Хуана веселится — ее работа. Не со зла, просто она любит магию, наслаждается ею. «Слабачка», шепчет Хуана.

Это правда, поэтому Нико не обижается. Пусть ее и отдали в Круг, потому что она, как все тут, сделала кое-что странное, магия по-прежнему кажется ей пугающей и непонятной. Нико плохо справляется на занятиях и по сравнению с Хуаной она действительно слабачка.

— Первый Чародей превратит его в свинью, которую откормят, забьют, запекут в печи целиком и подадут на праздничном обеде старших чародеев.

Свиньи кажутся Нико жуткими. До того как попасть в Круг после смерти матери, ей приходилось ухаживать за ними на родительской ферме, но вспоминать об этом не хочется.

Огромный бесформенный силуэт, слепая мертвая голова с окровавленным рылом, рваный оскал, темные сточенные клыки в гниющих деснах.

Кто-то едва слышно охает. Хуана торжествующе смотрит на огонек в ладони, потом на Нико. Темнота сгущается, будто слизнув оранжевую крошку света с руки.

— Бууу! — кричит Хуана, и все испуганно смеются.

— Ладно, давайте спать, — добавляет она.

Нико кладет голову на подушку, устраивается поудобнее. Нужно уснуть, несмотря на пробирающий до костей холод. Ей слышно, как на соседней кровати ворочается Хуана. Сон подкрадывается незаметно, тревожный и липкий. Он сковывает Нико по рукам и ногам, опутывает клейкой паутиной.

— Нико, набери свиньям груши-дички, — просит мать. Голос у нее раздраженный и усталый, — как всегда, других интонаций Нико не помнит. — Слышишь ведь, как орут. Накличут же.

Пронзительный монотонный визг режет уши. Свиньи кричат от голода, надсадно, неутомимо. Если кинуть им в корыта дички, отрубей, требухи, — они замолчат, сосредоточенно поглощая корм. Ненадолго наступит сладостная тишина, а затем все повторится.

Нико день-деньской снует между садом и загоном со свиньями. Но они никогда не наедаются досыта.

— Нико! — требовательно зовет мать. — Нико! Нико!

Она постоянно хочет, чтобы Нико делала странное. Свиньи — это все что осталось от некогда процветающей фермы, после смерти отца дела пошли много хуже, чем раньше.

— Нико!

Нико вздрагивает, открывает слезящиеся глаза, к горлу подкатывает тошнота: не досмотрела, не уберегла. И тут же понимает, что не дома, что одеяло, которым она укрыта, слишком тяжелое, грубое, а подушка под щекой плоская и твердая.

Над Нико стоит Первый Чародей. Слабый свет свечи озаряет спальню.

— Ты моя самая нерадивая ученица, — говорит он, протягивая ей темную, странно расплывчатую руку. — Пойдем со мной.

Нико замирает, оцепенев от ужаса. Рассказ Хуаны вихрем проносится у нее в голове, в глазах темнеет, горло сжимает спазм.

Первый Чародей превратит его в свинью, которую откормят, забьют, запекут целиком в печи и подадут на праздничном обеде старших чародеев.

Она не видит, как тает силуэт Первого Чародея в предутреннем полумраке. Сизый свет, сочащийся из крохотного окна под потолком, разгоняет наведенные чары.

— Купилась! — торжествующе восклицает растрепанная после сна Хуана в мятой пижаме, поверх которой небрежно наброшена простыня. — Нико купилась!

Она топает босыми ногами и хохочет, слишком натужно для настоящего веселья. Ей вторят остальные, но быстро умолкают. Нико выгибается на постели, изо рта идет пена. Сила рвется из тела, больше не сдерживаемая меркнущим сознанием.

Пол дрожит, кровати сотрясаются, будто от ударов. Из-за двери слышатся встревоженные голоса.

В спальне раздается истошный визг семи свиных глоток.

Нико открывает глаза, вытирает обслюнявленное лицо рукавом. Кажется, на кухне она видела ведро помоев. Нужно собраться с силами, принести его сюда, накормить вопящих от голода тварей.

Свиной бог ждет.

Название: В чреве земли
Автор: In Earth's Cradle by Miya_Morana
Переводчик:  Кузя-кот
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Пейринг/Персонажи: Фенрис
Категория: джен
Жанр: хоррор (авторский)
Рейтинг: PG-13
Размер: ~1100 слов
Примечание: Авторская АУшка, где мёртвых людей в Тедасе не сжигают, а хоронят.
Цитата-ключ: 20. «Добраться до наших войск будет непросто. Придется пробиться через мертвецов... Погодите... Надеюсь, вам не делается дурно от мертвецов?» (— Разведчица Хардинг)

Фенрис движется по полю боя, переходит в Тень, чтобы ускориться, увернуться от атаки и летящих осколков. В один миг его здесь словно бы и нет — и вражеский меч впустую пронзает воздух, — а в следующий он возникает вновь, и его кулак материализуется в груди противника, разрывая плоть и ломая кости.

Он не видит, кто выпускает стрелу, но чувствует её, когда древко входит ему между рёбер, протыкая лёгкое. Фенрис не может вдохнуть: мешают боль, шок и кровь, заполняющая лёгкие. Ему едва удаётся шагнуть в Тень, чтобы стрела выпала на землю, не повредив другие органы, а затем колени его подгибаются.

Впервые с взрыва Церкви, возможно, впервые за многие годы Фенрис жалеет, что рядом нет Андерса. Жалеет, что не чувствует знакомого тепла его целительной магии — омывающей тело, латающей плоть, заботящейся о том, чтобы Фенрис мог встать и как можно дольше продолжал сражаться. Но Хоук прогнала Андерса после того, как они защитили Круг от безумия Мередит, а Мерриль не удаются лечебные заклинания — ещё одна цена магии крови.

Земля вокруг залита кровью — его или вражеской, или их общей, Фенрис не знает. Он не может думать. Не может дышать. Ему срочно нужно исцеление, хоть какое-то... Лириумные клейма на коже вспыхивают ослепительно ярко, и Фенрис пытается обратить их разрушительную силу в созидающую, в лечебную. Но она предназначена не для этого; всё его тело протестует.

Фенрис не чувствует, как падает лицом в грязь. Сердцебиение его замедляется, практически останавливается, однако Фенрису кажется, будто рана его начинает мало-помалу затягиваться. Запах крови забивает нос. Накрывающее Фенриса забытье приносит долгожданное избавление от боли.

* * *

Он просыпается намного позже, в полной темноте. Сердце бьётся медленно, чересчур медленно, и с той же скоростью плывут мысли. Только через несколько минут Фенрис замечает что-то постороннее на своём лице. Он пытается поднять ладонь, но движение сдерживает какая-то ткань, прижимающая руки к бокам. Фенрис делает резкий вдох и чувствует ткань и поверх рта — теперь понятно, что закрывает ему лицо: его с ног до головы обмотали какой-то простынёй или тряпкой.

Сердцебиение Фенриса — по-прежнему слишком медленное — учащается с неожиданно накатывающей паникой. Он пытается освободить правую руку, используя силу лириума, рвёт материю — однако вместе с силой приходит острая, раздирающая боль в лёгких, и метки на коже горят жидким огнём. Как бы его телу ни удалось подлечиться, это вывело его из строя, и Фенрис абсолютно уверен: попытайся он просочиться сквозь свои узы — и либо отключится, либо просто-напросто умрёт от боли.

Но рука теперь свободна, и Фенрис медленно, осторожно выпутывается из ткани. В темноте он ударяется обо что-то грубое и холодное над головой. Левое колено стукается о то же препятствие, и Фенрис начинает паниковать, когда до него доходит. Вокруг него — деревянные доски, а замотан он был в саван.

Они решили, что он мёртв. Они его похоронили.

Дыхание Фенриса срывается, пока он окончательно высвобождается из ткани; сердце колотится как бешеное. Тело ослабло после многочасового — кто знает, как долго он пролежал здесь? — затягивания ран. Окружающий воздух спёртый, и Фенрис чувствует, что его недостаточно, совершенно недостаточно.

Они сняли с него доспехи. Ну разумеется. Хоук, обчищающая каждый труп на своём пути, ни за что бы не позволила закопать такие ценные вещи. Что означает: у Фенриса нет когтистых перчаток, чтобы пробиться сквозь деревяшки дешёвого гроба. Поэтому он бьёт крышку кулаком, снова и снова, морщась от боли в пальцах. Ему следует дышать медленнее, беречь воздух, но у него не получается. В могиле темно, холодно и гнетуще, и Фенрис может думать лишь о шести футах земли над головой, дожидающейся того, чтобы обвалиться на него сверху, задушить и погрести под собой. Но он должен выбраться, обязан.

Дерево скрипит и ломается, и комья слежавшейся земли падают Фенрису на грудь. Тот проглатывает панический стон и, схватившись за края разломанной доски, расширяет дыру. Ещё больше земли сыпется сверху; Фенрис беспорядочно отпихивает её вниз, к ногам. Гроб наполняется запахом грязи, и Фенрис давится им, не сразу понимая, что плачет. Он всхлипывает, впиваясь кровоточащими пальцами в утрамбованную землю, и принимается копать вверх.

Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем ему удаётся выбраться из гроба. Почва крошится или же опадает крупными комками, но в гробу слишком мало места и её уже некуда девать. У Фенриса проскальзывает мысль, уж не приближает ли он своими действиями собственную смерть, но в остальном голову занимает только паническое стремление выбраться наружу.

В земле попадаются существа. Черви, пауки и различные насекомые, которых Фенрис предпочёл бы видеть, а не чувствовать под пальцами и копошащимися на своём теле. Лёгкие горят, воздух здесь слишком разреженный. Руки саднят от ударов и копания. Грудь болит от лихорадочно бьющегося сердца. Фенрис умрёт, он знает это. Он пережил смертельное ранение, только чтобы скончаться в собственной могиле, убитый людьми, которым он был настолько небезразличен, что те организовали ему надлежащие похороны.

Теперь земля сыпется Фенрису на лицо. Он уже наполовину выбрался из гроба, почва сжимает его со всех сторон, пока он лихорадочно копает вверх, сдвигая землю вниз, к ногам. Что-то кусает Фенриса за руку, и он вскрикивает: звук выходит приглушённым в таком тесном пространстве. По всему телу чувствуются мелкие порезы от камней, попадающихся в почве. Фенрис не верит, что выкарабкается.

Теперь он полностью вылез из гроба. Кажется. Если продолжить копать прямо вверх, то выберешься наружу, так? С этой мыслью к нему приливает новая волна отчаянной энергии, и Фенрис принимается копать быстрее. Пусть даже в глаза сыпется земля, он держит их открытыми, надеясь увидеть дневной свет. Он и наглотаться земли уже успел: её вкус тяжело оседает в сухом рту. Голова у него гудит и кружится от нехватки воздуха.

Неожиданно большой ком земли падает сверху, острый камень царапает Фенрису щеку, вспарывая кожу. Но Фенрису уже всё равно: он видит над головой звёзды. Значит, сейчас ночь. Он ожидал солнце, но это не важно. Он чувствует свежий воздух и глубоко вдыхает, тут же закашливаясь. На пару минут он прекращает копать: просто дышит и смотрит на звёзды, улыбаясь как ненормальный. По щекам его текут слёзы, обжигая порезы на коже.

В итоге Фенрис снова начинает двигаться. Окончательно выкарабкаться из ямы выходит с трудом. Конечности наливаются тяжестью, мышцы измучены, однако Фенрис вытягивает своё тело из могилы и валится на твёрдую землю. Медленно перекатившись на спину, он поднимает взгляд к небу. Почти полная луна светит ярко, и когда Фенрису удаётся принять сидячее положение, он видит, что в самом деле находится на кладбище. В изголовье его могилы насыпана груда камней, и на самом большом что-то вытесано: изображение двуручного меча, окружённое, по всей видимости, лириумными клеймами. Протянув трясущуюся руку, Фенрис касается меток кончиками пальцев, необычайно тронутый.

За спиной раздаётся шум, словно кто-то идёт, тяжело волоча ноги. Это Киркволл: тут немногие посещают кладбища в ночное время, учитывая, как часто здешние мертвецы восстают из могил. Единственный знакомый Фенрису человек, который способен прийти сюда ночью — это Хоук.

Фенрис слабо улыбается. Он устал, но наконец-то чувствует себя в безопасности. Собравшись с силами, он поднимается на ноги, опираясь на надгробия, и поворачивается лицом к своей подруге.

Это не Хоук. Здесь Киркволл, и тут чаще, чем в других местах, мертвецы по ночам восстают из могил.

Название: Древние боги
Пейринг/Персонажи: Ашанна (ОЖП)
Категория: джен
Жанр: хоррор
Рейтинг: G
Размер: 1771 слово
Цитата-ключ: 21. «Древние боги позовут тебя, из древнего узилища донесется их песнь». (Песнь Тишины, 3:6)

Воистину, многие ужасные древние тайны Земли лучше оставить неразгаданными - кошмарные тайны, которые не имеют никакого отношения к роду человеческому и которые можно постичь лишь ценой своего покоя и рассудка; сокровенные страшные тайны, знание которых превращает любого в чужака среди людей, влачащего свой путь в одиночестве.
Говард Филлипс Лавкрафт «Ужас в музее»

Фирис взбиралась по каменной насыпи. Нет, теперь её звали не так, теперь у неё другое, звучное, красивое имя, и она больше не Фирис-замарашка, не Фирис-растеряха, она стала совсем другой, но порой, про себя, она всё ещё называла себя так. У неё не было обуви, так что она изранила бы свои ноги, если бы не привычка последние пару лет ходить босиком. Зато она надела перчатки, и, хотя они постепенно превращались в лохмотья, руки у неё были целы.

Ашанна — таким было сейчас её имя. Она стала своей собственной женщиной, не чьей-то служанкой или рабыней — как не назови, а суть остаётся прежней. Это была её третья небольшая экспедиция, но если раньше она находила лишь руины, которые мало чем отличались от груды камней, в этот раз ей повезло гораздо больше. Кажется, до этого древнего храма добралось только время, и под его тяжестью рухнула одна из стен. В остальном здание выглядело так же, как и тысячи лет назад. Хотя вряд ли тогда его окружали непроходимые леса Тирашана, в которые и люди, и эльфы примерно одинаково боятся заходить. Однако у эльфов нет выбора.

Не то, чтобы раньше она возвращалась в клан, который принял магичку-беглянку из маленького городка на окраине Орлея, совсем с пустыми руками.
Она находила осколки больших магических зеркал — элювианов. Хранительница клана Нехари с неохотой рассказала своей ученице, хоть и не Первой, о тайном древнем колдовстве эльфов, которое позволяло им переходить с места на место безо всяких преград. Но с падением Арлатана искусство использования элювианов было утрачено, и эльфы с тех пор передвигаются на аравелях.

Судя по описаниям Хранительницы, обычно рамы этих зеркал украшались травянистыми узорами. А то, что видела Ашанна, скорее было похоже на водоросли. Это было ужасно интересно, и ей, конечно же, хотелось найти целый элювиан. Или описание того, как он работает. Войти в зеркало в одном месте и выйти в другом — что может быть удивительнее и прекраснее? В этом заключалось истинное предназначение эльфов, а вовсе не обязанности выносить чужие ночные горшки и драить камины с утра пораньше.

В поисках надписей Ашанна вернулась к развалинам и изучила их камень за камнем. Порой она видела нечто, напоминающее буквы — пусть и совершенно неизвестного языка. Но стоило ей начертить один или два знака на земле, рассказывая о своих находках Хранительнице, как та изменилась в лице и велела ей никогда даже не думать о подобных вещах. И больше ничего не сказала, а на все расспросы только морщилась и повторяла свой приказ.

Через несколько месяцев после этого, когда Ашанна успела почти забыть о странной реакции своей наставницы, Хранительница отправила её в свой шатёр за фиалом чернил для ритуала нанесения валасслина. Ашанна спешила исполнить просьбу, но не удержалась и перебрала весь сундучок, в котором хранилось наследие их клана. Больше всего её заинтересовали несколько древних пергаментных страниц, которые лежали сверху. На них она смогла разглядеть странные, до отвращения ужасающие очертания каких-то существ, и, самое главное — снова те странные и древние письмена. На полях были свежие надписи — кажется, на эльфийском, но она ещё недостаточно хорошо знала этот язык, чтобы понять их смысл.

С тех пор она удвоила своё усердие в изучении эльфийского. Возможно, он мог бы дать ключ к изучению языка, на котором говорили древнейшие предки её народа!

Но чем дальше, тем больше её беспокоили изображения безобразных тварей. Были ли это Забытые, которых боятся упоминать даже старейшие из легенд? Или злые духи, которые поджидают неосторожных магов в Тени, чтобы завладеть их телами?

Когда, наконец, у Ашанны появилась возможность ещё раз взглянуть на пергаменты, она с трудом разобрала скоропись, сделанную рукой Хранительницы. «Опасайся, ибо грядёт». «Они ходят среди нас, первобытные и безмолвные, не имеющие измерений и невидимые». И множество других предостережений словно окружали страницу кольцом.

Тогда Ашанна впервые задумалась, не занимается ли Хранительница магией крови втайне от клана. Ей были ведомы древние письмена — может быть, это язык Тени? Язык, на котором древние тевинтерцы заклинали демонов, чтобы те помогли им проникнуть в Золотой город? И не заклинает ли их она сама?
Много дней Ашанна провела, раздираемая сомнениями, которыми не могла ни с кем поделиться. Магия крови — слишком серьёзный проступок, чтобы она, ещё недавно «плоскоухая», могла обвинить в этом Хранительницу. Да и сама юная эльфийка с трудом верила в это. Если бы не пергаменты, если бы не эти безумные, отвратительные монстры, запечатлённые с такой живостью, словно их рисовали с натуры…

Она начала следить за Хранительницей, пытаясь найти ответ хотя бы для себя. Их клану везло — люди им почти не встречались, охота приносила богатую добычу, дети рождались здоровыми. Мудрое ли руководство было этому причиной, или Хранительница черпала знания из запретного источника? Чем больше Ашанна размышляла, тем страшнее ей становилось. Тирашан, лес, которого боялись все, кто жил с ним рядом, стал для клана родным домом, приветливым и обильным. Что за секрет хранила предводительница клана? И не придётся ли самой Ашанне в какой-то момент заключить договор с духом этого леса, чтобы помогать вести клан также успешно, как это делает Нехари?

Когда охотники рассказали о древнем храме в самой чаще, Ашанна немедленно попросила разрешения отправиться туда. Ей нужно было побыть одной, избавиться от навязчивого желания держать в руках пергамент и разглядывать безумных порождений Тени, пытаясь разгадать их тайну — и тайну Хранительницы. Ей была нужна другая загадка, нечто, что захватит её внимание целиком и отвлечет от наваждения, которое поглощало её вот уже почти год.



С каменной насыпи, в которую превратилась стена храма, Ашанна спускалась ещё осторожнее, чем поднималась. Там, внутри, могло притаиться что угодно. Но не зря она осваивала пути Андруил, и ни один камешек не выскользнул из-под её босой ступни. Бесшумно, слово лесной зверь, она сошла вниз и очутилась в великолепной зале. Проходящие сквозь высокие витражи разноцветные лучи солнца заливали её светом, словно именно здесь начиналась радуга. Раньше Ашанна видела витражи только в Церкви, но там они были грубыми и почти непрозрачными. Здесь же стекло было тонким и множества оттенков!

Внутри почти не росла трава. Медленно, будучи постоянно начеку, Ашанна обошла зал, прислушиваясь и ожидая нападения. Но здесь наоборот, было слишком тихо. Даже птицы, похоже, не вили себе гнёзда под высоким потолком. Собственное дыхание казалось Ашанне невероятно громким.
На стенах вместо фресок были мозаики удивительной красоты. Кое-где они осыпались, и всё же сохранили своё величие. Словно покрытые золотом, они сияли в лучах витражного солнца. Ашанна старалась запомнить каждую деталь, чтобы потом нарисовать их на гладкой поверхности коры.
Как назло, гигантская дверь, ведущая дальше вглубь храма, оказалась для эльфийки слишком тяжелой. Она могла попробовать вернуться сюда с помощниками, но ей, конечно, хотелось первой всё увидеть и всё рассказать, а не останавливаться, едва успев начать.
Но делать было нечего — разве что ещё раз обойти зал, впитывая, как губка, работу древних мастеров.

Рассматривая мозаику, на которой был изображен древний бог тайн Диртамен (так следовало из полустёртой подписи) в виде эльфа, закрывшего рот руками, Ашанна заметила, что ниша в стене рядом с ней слишком тёмная. Всё ещё стараясь ступать осторожно, она подошла поближе.
Ниша оказалась действительно глубже, чем прочие. Более того, за ней открывался проход, ведущий вниз.

Несколько минут в душе Ашанны боролись страх и любопытство. Спускаться было очень опасно — храм казался настолько старым, что своды коридора могли рухнуть в любой момент. При этом узнать, что скрывается во тьме, было так интересно, что попросту свело бы Ашанну с ума, если бы она ушла оттуда.

Наконец любопытство победило. Она достала факел и дрожащими руками подожгла его. У неё было часа два на то, чтобы оглядеться. Оставалось надеяться, что там, внизу, не окажется просто гнездо гигантских пауков.

Лестница оказалась достаточно широкой, чтобы по ней могли спуститься два человека, не касаясь друг друга локтями. Сотня ступеней — стараясь отогнать дурные мысли, Ашанна считала их про себя — и вот её факел осветил убранство нижнего зала.
Здесь на стенах были барельефы. Выполненные даже более искусно, чем мозаики наверху, они изображали чудовищ.
Тех самых чудовищ с пергаментов.

Слова, написанные на незнакомом языке, сами стали складываться в историю, которую кто-то рассказывал ей вслух. Вкрадчивый голос поначалу был один, но после их стало множество, и каждый стремился поведать о себе.

Этот храм уже был бесконечно стар, когда предки эльфов впервые вступили на землю Тедаса.

На стенах были запечатлены истории побед и поражений даже более древних, чем рассказывали предания эльфов. И повелевали ими тогда не люди, но твари несравненно более жестокие.

Безо всяких сомнений, это были боги, но это были другие боги. Колоссальные твари с чудовищных барельефов безраздельно правили этими землями в те времена, когда сам мир еще был юн.

И голоса в ее голове с благоговейным ужасом выкрикивали их имена и регалии. Шаб-Ниггурат, Черный Козёл Лесов с легионом младых! Йог-Сототх, хранитель Врат между мирами! Грозный Ктулху, что вечно дремлет под водами в городе Р'Лайх! Безграничный султан демонов Азатот, кто жадно жуёт в непостижимых, тёмных покоях вне времени под глухую, сводящую с ума жуткую дробь барабанов и тихие монотонные всхлипы проклятых флейт, под чей мерзкий грохот и протяжное дудение медленно, неуклюже и причудливо пляшут гигантские Абсолютные боги, безглазые, безгласные, мрачные, безумные Иные боги, чей дух и посланник — ползучий хаос Ньярлатотеп.

В какой-то момент ей показалось, что она знала, какой первобытный страх гнал из-за моря гордых и своенравных людей, сильных телом и духом кунари, а когда-то и ее народ. Дряхлый, как сама вселенная, кошмар, который был страшнее, чем сама смерть, заставлял пускаться в бесконечно опасные путешествия целые народы, и это знание липкими щупальцами проникало в ее душу.

Она шла, завороженная этим безумным повествованием, всё дальше и дальше вглубь подземелья, и сама не заметила, как начала проговаривать вслух то, что выкрикивал ей сонм голосов.

«Великая битва при Ай-Но, унесшая жизни тысяч, но давшая надежду десяткам тысяч»
«И явился Он, во всём сиянии своём, и великолепии своём, и обрушился Его гнев на врагов Его, и пали они, словно скошенная трава»
«Они ищут, они ждут, они взывают. Ты видишь? Ты видишь?»

И она увидела.

Над ней высилось гигантское тёмное зеркало, которое ничего не отражало — ни саму Ашанну, ни свет её факела. Обвитое щупальцами и водорослями, которые сходились друг с другом под неестественными углами, вызывая головную боль, оно подавляло и пугало её. Все мозаики и барельефы по сравнению с ним казались детскими поделками. От него веяло страхом и невообразимой мощью.
«Первый элювиан», - подсказали ей голоса.

На подкашивающихся от страха ногах, Ашанна подошла ближе. Она коснулась его гладкой поверхности — в надежде, что голоса вели её именно сюда и теперь они умолкнут.

Но в её голове взорвалась какофония голосов — нездешних, потусторонних, чужих. В тот же миг разум оставил ее, и вопящая от невообразимого ужаса эльфийка сама присоединилась к безумному хору, выкрикивая: «Н'гаи, н'гха'гхаа, багг-шоггог, й'хах; Йог-Сотхотх, Йог-Сотхотх...»

Нечто массивное, немыслимо огромное, приближалась к ней с другой стороны темного зеркала.

Древний, заполняющий собой всю вселенную голос произнёс: «Я ВРАТА. Я КЛЮЧ».

Название: Зеркало в иной мир
Пейринг/Персонажи: Ашанна (ОЖП)
Форма: арт
Категория: джен
Рейтинг: G
Цитата-ключ: 21. Древние боги позовут тебя, из древнего узилища донесется их песнь. (Песнь Тишины, 3:6)

@темы: арт, Фенрис, джен, «Halloween: All Hallows' Eve», Сиона, оригинальные

---

[Weisshaupt Fortress]

Поскольку объем предстоящих выкладок довольно велик, возник вопрос:

Комментарии приветствуются.

Вопрос: Как нашим дорогим читателям и участникам будет удобно:

1. Сразу выложить все присланные работы		29	(40.28%)
2. Разделить выкладку на два дня		43	(59.72%)
Всего:		72

@темы: орг, «Halloween: All Hallows' Eve»

---

Halloween: All Hallows' Eve

[Weisshaupt Fortress]

Дорогие участники, ждем ваших текстов и артов. Если у вас возникли какие-то вопросы - пишите в личку или спрашивайте здесь.

Коды шапок

Шапка оригинального текста:

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Предупреждение:</b> (если есть)
<b>Цитата-ключ:</b>

Шапка перевода:

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Автор:</b> ник + ссылка на оригинал
<b>Разрешение на перевод:</b> Получено/Запрос отправлен
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Предупреждение:</b>
<b>Цитата-ключ:</b>

Шапка визуального контента:

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Форма:</b> арт/клип/коллаж/косплей/куклокосплей/вышивка и т.д.
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Референсы/источники:</b> если таковые использовались, указывать обязательно
<b>Размер:</b> указывается для видео
<b>Ссылка для скачивания:</b> при желании указывается для видео
<b>Предупреждение:</b>
<b>Цитата-ключ:</b>

||

Гостевые аккаунты для желающих

Некто в маске варгеста - 11111
Некто в долийской маске - 222222
Некто в маске с мабари - 333333
Некто в маске саирабаза - 444444

трепещет один платочек
трепещет два платочка
трепещет три платочка
трепещет четыре платочка
трепещет пять платочков

пароль

vdovaM

запись создана: 26.10.2016 в 13:39

@темы: орг, «Halloween: All Hallows' Eve»

---

Halloween: All Hallows' Eve — Цитаты-ключи

[Weisshaupt Fortress]

Итак, цитаты-ключи.

Большое спасибо участникам за проявленную активность! Мы собрали сотню разнообразных и интересных ключей, их должно хватить с запасом!

Взятые ключи:

1. Не заходи дальше опушки леса. Там таится слишком много опасностей. У тебя когда-то был старший брат, который бы это подтвердил. (Из "Сказок провидицы Агаты")
2. ...не счёл ли кто-то возможным пожертвовать целой деревней, чтобы оправдать порабощение целого народа? ("Новый взгляд на Священный поход". Брошюра неизвестного автора, опубликованная Университетом Орлея в году 9:12 века Дракона)
4. Авварские легенды времен века Верховной жрицы изобилуют назидательными рассказами о тех, кто плохо обращался с алтарем Хозяйки Небес или проявил хоть малейшее неуважение к нему. (Кодекс: Заметки об авварском культе Небес)
5. В деревне небезопасно. Гин видел рогатых тварей в тумане недалеко от замка. (Записка Элис от Луиса)
6. В Ривейнском Круге я слышал нелепую версию, будто бы несостоявшихся учеников превращают в свиней, откармливают и подают на стол старшим чародеям. (Брат Дженитиви, «В погоне за знанием: путешествия Церковного учёного»)
7. Веками Серые Стражи несли свою вахту, зная, что мир зыбок... (Сестра Петрин, учёный церкви, «Ферелден: фольклор и история»)
12. Всех плохих детей съедят. (Из "Сказок провидицы Агаты")
15. Гарднеры слишком больны, чтобы их спасать, так все говорят. Дедушка и братья заперли их в доме, чтобы они никого не заразили. Сказали, это для нашего блага. (Дневник Питера Марша)
16. Говорят, самый надежный способ уничтожить народ ― не мечами, а книгами. (Из «Священные Походы: Исследование войн Церкви», написано сестрой Петрин, церковной ученой)
19. Демоны хватаются за любую возможность, используют любую прореху в Завесе, чтобы проникнуть в наш мир. (Из Лекций Первого Чародея Венселуса)
20. Добраться до наших войск будет непросто. Придется пробиться через мертвецов... Погодите... Надеюсь, вам не делается дурно от мертвецов? (Разведчица Хардинг) (выполнено дважды)
21. Древние боги позовут тебя, из древнего узилища донесется их песнь. (Песнь Тишины, 3:6)
24. Его меч оказывается у моей груди, и я позволяю ему пронзить меня. Это лишь сталь, а она не может мне повредить, ибо не смертен я. (Месть, одержащий Андерса)
29. Злоупотребление лириумом, особенно в концентрированном виде, может иметь катастрофические последствия. Автор, например, не советует своим читателям иметь дело с сырым лириумом, прикосновение к которому во многих случаях приводит к смерти. (Выдержка из Учебника по металлургии для алхимиков, том I, написанного лордом Церастом из Марнас Пелл)
32. И пожирала злоба всё доброе, нежное и светлое, пока ничего не осталось, кроме самой злобы, обвившей моё сердце подобно огромному червю. (Песнь Маферата)
34. Кляни прошлое ― жерло, где родилась ложь. (Кодекс: Изумрудные Рыцари) (Взят дважды!)
37. Мое дело начинается после прихода смерти. Священные обряды, раненым — помощь, умирающим — клинок. (Глядящий в небо)
46. Но все, что высоко возносится, рано или поздно падает. (Из "Истории падения Тедаса" Брата Дженитиви, ученого Церкви)
48. Но не человеческое это дело - ходить по небесам. (Из "Истории падения Тедаса" Брата Дженитиви, ученого Церкви)
53. Они могут обращать в свою веру и других, сея смуту и неуверенность. (Из лекции для новобранцев тевинтерской армии)
56. Она превратилась в гигантского медведя и, тяжело ступая, ушла, напугав до полусмерти гончих. (МТ2 о детстве Морриган)
61. Порой сердца людей чернее любого порождения тьмы. (Из проповеди)
62. Потеря личности – источник страдания. Страдание есть выбор, и мы можем не принять его. ("Кун", песнь 1)
67. Развлекая посещавших ее знатных гостей, банна любила показывать им захваченные статуи и потчевать мрачными рассказами об авварских суевериях, большую часть которых она выдумывала тут же, на ходу. ( Брат Дженитиви, "В поисках знания: путешествия церковного ученого")
68. Ребенка, проявляющего признаки магии, следует погрузить в воду, пока он почти не перестанет дышать. Если магия в нем еще слаба, она умрет раньше ребенка. (Кодекс: Предрассудки)
70. Сегодня утром я допросил уцелевшую рабыню. Она тряслась от ужаса, но все же сумела поведать мне леденящую кровь историю. (Письмо от префекта Сантариуса, 35 год Древней эры)
71. Скверна одолевает меня. Что не болит - то отмерло. В голове туман, но учёный во мне не может не описать признаки и ощущения. Тело распадается. Первыми выпадают ногти. Всё чешется; когда я чешусь, кожа облезает. Волосы лезут клочьями. Кожа отваливается уже "с мясом". (— Записка, найденная на Глубинных тропах. Подпись - "Страж Пирс".)
75. Создатель даровал мне второй шанс, и я его не упущу. (Из дневников Верховной жрицы Джустинии V, 9:41 века Дракона)
79. Стражи могут заставить меня покинуть ее, но им не вырвать ее из моего сердца. (Дневник, полный каракулей)
82. Те, кто трогал красный лириум или хотя бы подходил к нему, сообщают, что он им "поёт". Эта песня постепенно сводит их с ума. (Из частично сгоревшего письма с печатью Серых Стражей. Автор неизвестен) Взят дважды!
84. Три месяца спустя маги вызвали демона и выпустили его на своих надзирателей — храмовников. (Из труда О кострах, Кругах и храмовниках: История магии в Церкви, составленного сестрой Петриной, церковной учёной)
91. Храмовники должны исполнять свой долг, не поддаваясь эмоциям, и орден храмовников предпочитает фанатично религиозных и безусловно преданных солдат идеалам добродетели, которые могут в трудный час выбора усомниться в правильности приказа. (Из «Закономерности формы», написано Хальденом. Первым Чародеем Старкхевена, в 8:80 Благословенного века)
93. Что может сделать одна женщина против дракона? (Из хроник деревни в Чёрных болотах)
95. Чума должна приносить страдания, пока она длится. ("Кун", песнь 4)
96. Это больше не друзья, не родные, не соотечественники. Это жертвы Mopa, и они достойны того же милосердия, какое Гессариан проявил к Андрасте, — быстрой смерти от меча. (— Сестра Доркас Геррин, «Приметы Мора»)
98. "Я совсем недавно наверху. Всё время кажется, что вот-вот упаду в небо!" (— Ансо)
100. Я уже слышу голоса, даже наяву: голос – прекрасней которого мне не встречалось в жизни - взывает ко мне из бездны. Во сне я вижу Черный город, и меня влечет туда. Что-то там есть, правда о том, что такое скверна, скверна, которая роднит нас с порождениями тьмы... (Кодекс: Заметки Авернуса)


Свободные ключи:

3. "А тот, чью спину враг видал,
Тот знает: ждёт его лишь хлад,
Ведь навлекает трус позор!
Но мать клинком спасает честь. (""Кровь варваров: есть ли смысл в хасиндских мифах?"", собрание университета Орлея)"
8. Весь берег в пиратах, кровища фонтаном, Нагинс, Нагинс, славный герой! ("Маленькие легенды: о нагах и лисах", собрано бардом Филлиамом)
9. Взамен он воздвиг первые храмы, в которых поклонялись Древним Богам, и драконы стали повсеместным символом императорской власти. (Из «Древние Боги снова восстают», написано сестрой Марией, в 8:50 Благословенного века.)
10. Владыка Церкви отправил в погоню за беглецом легион храмовников. Год спустя они убили одержимого, но до того он успел уничтожить 70 человек. (Из труда О кострах, Кругах и храмовниках: История магии в Церкви, составленного сестрой Петриной, церковной учёной)

11. Время забрало отца, брата кровь ― на моих руках. (Гномьи надписи: Свистящие пустоши)
13. Вы принесли на Небеса Грех, а в мир проклятье. (Погребальные песни, 8:13)
14. Вы только вдумайтесь: за несколько десятилетий погибла целая цивилизация. (Из “Истории падения Тедаса". Брат Дженитиви, ученый Церкви)
17. Да, Камень приветствует тебя, друг. Ты будешь без перерыва сражаться. В Легионе Мертвых. (Девиз Легиона Мертвых)
18. Даже если она хотела помочь, думаю, в глубине души она думала то же, что все думают о нас, заклеймённых: что мы плохие. Мы ничего не можем с этим поделать. Мы рождаемся преступниками, и если предоставить нас самих себе, то мы будем сoвершать преступления бессознательно. (Сигрун, разведчик Легиона Мёртвых)
20. Добраться до наших войск будет непросто. Придется пробиться через мертвецов... Погодите... Надеюсь, вам не делается дурно от мертвецов? (Разведчица Хардинг)

21. Древние боги позовут тебя, из древнего узилища донесется их песнь. (Песнь Тишины, 3:6)
22. Древние могут наблюдать из Тени за всем миром. Они могут поведать нам, где наши враги, и какова их численность. Там, где Завеса тонка, они могут послать духов нам на помощь. (Мирис, Первая клана Вернен)
23. Духи за Завесой увидят мою силу и сами склонятся передо мной. Или я их заставлю. (Кодекс: Забрызганный кровью дневник венатори)
25. Его могущество встало на службу воспаленному, нечестивому разуму. (Из “Истории падения Тедаса". Брат Дженитиви, ученый Церкви)
26. Если тебе нужно вспомнить, кто такие порождения тьмы, сходи на Безмолвные Равнины и вспомни себе, какие ужасы Думат принёс на мою родину. (Кодекс: Сашамири)
27. Женщины, затронутые порчей порождений тьмы, лишаются рассудка, испытывают великую боль и значительные перерождения, от которых большинство из них также умирает. Те же, кто выживают, превращаются в чудовищных маток. (Кодекс: матки)
28. Земля, истерзанная войной, — наша и ничья больше. (Брат Ашор Велл, "Земля тумана")
30. Знайте, что смерть ваша в свой черёд дарует им пропитанье. (Предписания Андруил, богини охоты)

31. И будут они взывать к своим лжебогам и слышать в ответ тишину. (Песнь Андрасте, 7:19)
33. Изучив архивы Киркволла, трудно отрицать, что историю города направляла какая-то недобрая сила. (Кодекс: Размышления о Киркволле)
35. Когда загорелся рассвет, вернулось чудище. Начало оно жадно драть мясо. (Истории дикого юга: собрание сказов варварских народов Ферелдена ; составлено леди Сюзанной Ашвелл из Ансбурга)
36. Конечно же, это сказка, но, по утверждениям эльфов, побывавших в Загробном мире, Фен’Харел все еще несет там караул, дабы боги не смогли сбежать из своих темниц. (Кодекс: Арлатан, часть вторая)
38. Мы шли по следу, нашли признаки сражения с каким-то зверем. Потом деревья ожили. Все, кто шёл передо мной, погибли. (Орлесианский разведчик)
39. На войне нет невиновных, есть только живые и мертвые, и у каждого из них своя вина. (Логэйн Мак Тир)
40. Наши псы поджали хвосты от страха, а если и сражаются, то погибают, отравившись оскверненной кровью. Умираем и мы, и я стыжусь своей трусости. (Слова, пойманные в кровавой ряби древних вод в Тени и чудом запомнившиеся)

41. Не всем удается устроить должные похороны. Зачастую мертвых после битвы или казни сбрасывают в общую могилу, чуть ли не приглашая демонов вселиться в трупы. (— Чародей Мирдромель, "По ту сторону Завесы: Духи и Демоны”)
42. Неведомая сила тащила людей по воздуху и насаживала на клинок этого создания. А двигается оно так быстро, что может напасть на нескольких сразу. Нет, Ваше Совершенство, не стоит сомневаться: мы столкнулись именно с выходцем из мёртвых. (— Из письма, адресованного Верховной жрице Амаре III, 5:71 Возвышенного века)
43. Ни спящие, ни духи никогда не бывают в Чёрном Городе. Даже самые могущественные демоны избегают его. («По ту сторону Завесы: духи и демоны», написано чародейкой Мирдромель.)
44. Никто не придет, дорогой наш наставник. Только тьма будет править в нашей вечности. (Кодекс: Забытый храм Диртамена)
45. Ничто не удержит его в заточении вечно. Печати уже слабеют. (Из записок Джанеки)
47. Но для нее это будет лишь забавой. Раб незрим, он — пустое место. (Втайне написано рабом-писцом Солварином Бранном в году 8:65 Благословенного века)
49. Но что случится, когда все Древние Боги восстанут и погибнут? (Из «Древние Боги снова восстают», написано сестрой Марией, в 8:50 Благословенного века.)
50. "Окружили тесно охотника волки,
И тот, кто сталью, сверкавшей ярко,
Убивал кабанов и медведей многих,
Страх познал. (Из саги ""Дейн и оборотень"", записанной менестрелем Уккамом, 4:85 Черного века)"

51. Он ослепил её, а затем связал, как связывают свежеизловленную добычу. Но убить её охотник не мог, потому что был проклят. (Из «Повести о Гиланнайн», рассказанной Гишарелем, Хранителем Ралаферинского клана долийских эльфов)
52. Они дают такую силу — всего за малую толику крови. (Кодекс: Забрызганный кровью дневник венатори)
54. Они не хотят видеть ничего, кроме дерева, мха и листьев. Пролитая кровь для них — пустой звук. Но наш народ помнит. Мы чувствуем груз утерянного и видим не деревья, но жизни, отданные за свободу. (Кодекс: Изумрудные могилы)
55. Они придут за нами под покровом ночи, те, что украдут слова с наших губ, и наш бог больше не сможет нас защитить. (Кодекс: Забытый храм Диртамена)
56. Она превратилась в гигантского медведя и, тяжело ступая, ушла, напугав до полусмерти гончих. (МТ2 о детстве Морриган)
57. Первые дети Создателя смотрели через Завесу и проникались завистью к жизни, кою не могли ни осязать, ни чуять. (Песнь Учёности, 2:1)
58. Перебив первый отряд храмовников, которые пытались остановить его, демон овладел одним из тех, кто его вызвал. (Из труда О кострах, Кругах и храмовниках: История магии в Церкви, составленного сестрой Петриной, церковной учёной)
59. Покойся же как почитаемый нами брат — с венком из ромашек на лбу, с письмом, оброненным ею, в руке. Кто бы ни хранил тебя и кто бы ни хранил ее, пусть вы встретитесь по ту сторону снова. (Кодекс: Гибель Эландрина)
60. Помните обо мне и не страшитесь собственного Похода Призвания, когда пробьет его час. (Ларий, командор Серых Стражей)

63. Потому-то духи и теряются, пройдя через завесу, в нашем мире воображаемое не является вещественным. (Марено, Старший Чародей Минратоусского Круга Магов. «Трактат о Тени как физическом явлении». Год 6:55 века Стали.)
64. Поэтому нам остается только ждать и смотреть, как Ферелден сам обрекает себя на погибель. (Речь Стража-Констебля Блэкволла из Вал Шевена перед рекрутами, 9:30 века Дракона)
65. Приди ко мне, дитя, и я приму тебя. В моих объятиях ― Вечность. (Песнь Андрасте, 14:11)
66. Пусть работа сия поет мою скорбь в Камне и зыбучих песках. (Гномьи надписи: Свистящие пустоши)
69. Сама земля оскверняется от их присутствия, а небо наливается черными тучами. (Из “Истории падения Тедаса". Брат Дженитиви, ученый Церкви)

72. Слабы руки-ноги, мыслей рой в мозгу. Стрелами калёнными мысли я прижгу. Больше снов не будет, до свиданья, дар. На губах улыбка, а в груди кошмар (тевинтерская детская песня-дразнилка про целительницу-мстителя Эрхи Наиус)
73. Слишком уж сильно Орзаммар зависит от чёрного рынка, и знать это понимает. С Хартией так или иначе имеют дело все. И успех её нужен всем. (Варрик Тетрас, "Дела клоачные")
74. Случайные вторжения демонов в прошлом станут ностальгическими воспоминаниями перед лицом тех чудовищ, с которыми мы столкнёмся. (Леди-Искательница Аландра Вель, "Истинная опасность магии")
76. Создатель напомнит: мирные дни прошли. (Песня барда Мариден Приветной)
77. "Создатель, молю тебя взять ее душу.
Кровь на лепестках всех рубинов алей.
Белеют ромашки у милой в кудряшках,
У самой красивой невесты моей.
(Кодекс: На красном распутье)"
78. Старый бог стал оком темной бури, что грозила разрушить весь мир. (Из “Истории падения Тедаса". Брат Дженитиви, ученый Церкви)
80. Странно совсем не слышать голосов из соседней комнаты, не чувствовать следящих за мной глаз. Я порой по этому даже скучаю. (Кодекс: Заметки, найденные в хижине мага)

81. Существа эти и по сей день обитают на Глубинных Тропах... (Из "Сказок провидицы Агаты")
83. То, что мы раньше считали венцом силы драконов, оказалось всего лишь стадией юности. (Вырвано из Одноразового путеводителя для пеших прогулок по столице авторства Барда Филлиама)
85. Тридцать три раба погибло в том ритуале... (Письмо магистрессы Эстии ученику, 7:71 века Бурь)
86. Ты принадлежишь мне, маг, и я буду творить зло твоими руками. (Из "Сказок провидицы Агаты")
87. Тьма довела его до безумия, но также дала ему силу. (Кодекс: Великая распря)
88. У Хартии тысячи лиц под землёй: честные купцы, аристократия из благородной касты и богачи из торговой — лишь прикрытие для тысяч контрабандистов, жуликов и убийц в подполье. (Варрик Тетрас, "Дела клоачные")
89. Фактически, это были поминки с плачем и похоронными песнями. Но там ещё была куча еды и питья, что лично для меня превратило всё в вечеринку. Я съела столько печёных нагов, сколько смогла, а затем нас проводили к большим дверям и в темноту. (Сигрун, разведчик Легиона Мёртвых)
90. Хотя здесь это было просто, в месте, где Завеса стала так тонка. (Кодекс: Забрызганный кровью дневник венатори)

92. Человечество было просто не готово к такому нашествию. (Из “Истории падения Тедаса". Брат Дженитиви, ученый Церкви)
94. Что у них за цели – неведомо никому. Демон гордыни, проникший через Завесу – это угроза всему миру. (Бейдер, Старший Чародей Оствика, «Первые дети Создателя», год 8:12 Благословенного века)
95. Чума должна приносить страдания, пока она длится. ("Кун", песнь 4)
97. Я наблюдал за небом, когда услышал крики со стороны старого замка. Побежал в воротам, а там в тумане увидел рогатые фигуры. (Кодекс: Заметки о звездах)
99. Я так устал бояться. Бояться вреда, который я могу нанести себе. Бояться упустить возможность, дарованную мне. (Кодекс: Забрызганный кровью дневник венатори)


Если вам понравилась цитата-ключ и вы хотите сделать по ней работу на «Halloween: All Hallows' Eve», то пишите на u-mail сообщества, мы укажем, что по этой теме уже что-то планируется.

Если вы хотите сохранить анонимность, то пишите с гостевых аккаунтов. (Ну а если вы хотите соблюсти тотальную анонимность или не доверяете гостевым аккаунтам, то отписывайтесь от "гостя" в комментариях к этому посту.)


Шапка оригинального текста:

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Предупреждение:</b> (если есть)
<b>Цитата-ключ:</b>

Шапка перевода:

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Автор:</b> ник + ссылка на оригинал
<b>Разрешение на перевод:</b> Получено/Запрос отправлен
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Жанр:</b> 
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Размер:</b> Х слов
<b>Предупреждение:</b>
<b>Цитата-ключ:</b>

Шапка визуального контента:

<b>Название:</b> (если нет, то ***)
<b>Пейринг/Персонажи:</b>
<b>Форма:</b> арт/клип/коллаж/косплей/куклокосплей/вышивка и т.д.
<b>Категория:</b> джен/гет/слэш/фемслэш
<b>Рейтинг:</b> G/PG/PG-13/R/NC-17/NC-21
<b>Референсы/источники:</b> если таковые использовались, указывать обязательно
<b>Размер:</b> указывается для видео
<b>Ссылка для скачивания:</b> при желании указывается для видео
<b>Предупреждение:</b>
<b>Цитата-ключ:</b>

запись создана: 12.10.2016 в 13:30

@темы: орг, «Halloween: All Hallows' Eve»

---

Halloween: All Hallows' Eve

[Weisshaupt Fortress]

Здравствуйте, дорогие друзья!

Многие из вас соскучились по дженовым эвентам и поэтому мы хотим пригласить вас на небольшой Хеллоуин-фест.

Условия следующие: вы выбираете одну из цитат-ключей, которые предстоит раскрыть в вашей работе. На выбранной цитате-ключе должен основываться сюжет работы или одна из его сюжетных линий. Использовать цитату как простое словосочетание, упомянутое вскользь, нельзя. Дополнительным условием является общая атмосфера мистики, ужаса или чего-то пугающего.

Пост с цитатами-ключами будет вывешен в ближайшие дни, участники могут выбрать несколько цитат, создание нескольких работ по одному ключу не возбраняется.
Если у вас есть цитаты-ключи, на ваш взгляд, подходящие теме эвента, присылайте их на u-mail сообщества, мы включим их в список.

Фестиваль не командный, принять участие может любой желающий.

Ограничений по типу работ нет

*

, (однако организаторы оставляют за собой право не принять работу заведомо провокационного характера.). Любая форма работы, любой рейтинг (в пределах правил дайри): тексты, визуал, крафт, тематические фанмиксы, демотиваторы, косплей и инсталляции — все, во что выльется ваша фантазия.
Хотелось бы, чтобы в работах не было ярко выраженного акцента на сексуальных отношениях, рейтинг за счет кровькишкиболькошмарвсеумерли только приветствуется.

Созданные работы можно публиковать самостоятельно от гостевых аккаунтов или можно прислать заранее на u-mail сообщества, работы будут выложены от логина сообщества.

*

Если вы хотите сохранить анонимность, воспользуйтесь гостевыми аккаунтами.
Работы должны быть созданы специально для фестиваля или неопубликованными ранее.
Раскрывать авторство работ можно после завершения читательского голосования за лучшие работы фестиваля, с 9-го ноября.

Голосование продлится с 1-го до 8-го ноября, открытым способом (в комментариях к специальной записи)

*

(голоса от виртуалов и гостевых аккаунтов учитываться не будут)
Самая популярная работа фестиваля получит от сообщества небольшой приз.

Если у вас есть какие-либо вопросы, задавайте их в комментариях.

код

<a href="https://dragonage-ton.diary.ru/p210665810.htm"><img src="https://secure.diary.ru/userdir/2/4/4/6/2446822/84504279.png" /></a>

@темы: орг, «Halloween: All Hallows' Eve»

---

«Четыре демона» — Итоги

[Weisshaupt Fortress]

Итак, друзья, все наши участники уже продеанонились, и мы оглашаем результаты нашего фестиваля «Четыре демона».

Пару слов о самом фестивале. Не все нововведения оказались удачны, некоторые, наоборот, полностью оправдались. Например, выяснилось, что четыре тура вместо трех это слишком много, устали не только участники, но и читатели. Три — это оптимальное количество, не слишком коротко, ни слишком долго. Генератор ключей оказался прекрасной идей (хотя с каждым туром приходилось все дольше и дольше жать кнопку, чтобы генератор выдал недублирующийся ключ), но не в сочетании с заглавной темой. Поэтому в дальнейшем мы будем использовать что-то одно, или общую тему, или ключи. Перенос для выкладок на понедельник высвободил участникам практически полный день для творчества, а учитывая, что большинство наших участников люди занятые, это оказалось удачным решением. Правда, манера выкладываться почти в самый дедлайн приобрела всеобщий характер, и одна команда от этого даже пострадала.

Ограничение на количество работ тоже сыграло свою роль, стало больше продуманных, больших текстов, а количество и качество визуальной части выкладок превзошли все ожидания. Из ста двадцати работ больше четверти не текстовых (девятнадцать артов и четырнадцать прекрасных комиксов), что весьма похвально.

Также мы решили продолжить эксперименты с голосованием и полностью убрали лимит строк для необязательной части голосования на самые популярные работы в туре. Результаты говорят сами за себя. Но на будущее хотелось бы попросить участников не стесняться публиковать командные баннеры в своих дневниках и блогах — временная анонимность работ не означает, что надо скрывать свое участие в мероприятии. Чем больше читателей и откликов под выкладками, тем лучше авторам.

Дорогие наши авторы и художники, верстальщики и беты, вы славно потрудились и прекрасно выступили, и подарили читателям и зрителям множество отличных работ за этот месяц! Анонимные доброжелатели, помогавшие командам, вы чудо! Команды, игравшие неполным составов, вы молодцы, что дошли до конца, превозмогли обстоятельства и не бросили игру! Будем надеяться, что это не последний ваш фестиваль и что в следующие разы реал отступит, оставив вам больше времени и сил на творчество.

Мы очень благодарны нашим читателям и участникам, которые нашли время, ознакомиться с выкладками, оценить и отобрать лучшие работы на нашем фестивале. Отдельная благодарность $corpicora, Aihito, LenaSt, слава цареубийце, Русалка Милюля, Somniary, Achenne, gerty_me, Кито, Magdalena_sylar, Oriental_Lady, yisandra за ваши отзывы. А теперь — итоги!

Место	Команда	Баллы
I	котики, ДА! котики, ДА! код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3394694" target=_blank><img src="http://i.imgur.com/EAn6OBu.png"></a> код <a href="http://storage8.static.itmages.ru/i/16/0711/h_1468275273_2309997_a5936d7eed.jpg"><img src="http://imgur.com/okej0Sl.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209750685.htm?oam#more2"><img src="http://imgur.com/JDm5w2K.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209823939.htm?oam#more5"><img src="http://imgur.com/ZvN5Tg7.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209823939.htm?oam#more3"><img src="http://imgur.com/UqzCFRH.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209823939.htm?oam#more2"><img src="http://imgur.com/KLUDYtY.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209898053.htm?oam#more5"><img src="http://imgur.com/VLbxyks.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209898053.htm?oam#more3"><img src="http://imgur.com/JW1vhIq.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209898053.htm?oam#more2"><img src="http://imgur.com/EL8BNw8.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209970877.htm?oam#more6"><img src="http://imgur.com/mWsMlUu.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209970877.htm?oam#more5"><img src="http://imgur.com/0TL764u.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209970877.htm?oam#more2"><img src="http://i.imgur.com/OZJ49li.png"></a>	282
II	Трое в лодке Трое в лодке код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3395034"><img src="http://imgur.com/mSbShcz.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209748861.htm?oam#more4"><img src="http://imgur.com/3D5fEic.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209748861.htm?oam#more3"><img src="http://imgur.com/NHge3Ra.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209970874.htm?oam#more3"><img src="http://i.imgur.com/4sx2QDA.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209970874.htm?oam#more3"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/8/9/9/2899808/84359244.png"></a>	221
III	Команда Прекрасных Дам Команда Прекрасных Дам код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3394451"><img src="http://imgur.com/3hmTROI.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209818199.htm?oam#more2"><img src="http://imgur.com/mZrnrln.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209898282.htm?oam#more3"><img src="http://imgur.com/CdL4bUW.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209970940.htm?oam#more2"><img src="http://imgur.com/xYdIcdk.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209970940.htm?oam#more6"><img src="http://imgur.com/l0lm9bq.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209970940.htm?oam#more4"><img src="http://i.imgur.com/dpUZZnm.png"></a>	190
IV	H.V.A.T. H.V.A.T. код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3394382"><img src="http://imgur.com/qOqnrpL.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209748098.htm?oam#more3"><img src="http://imgur.com/N1fepCi.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209823769.htm?oam#more3"><img src="http://imgur.com/5E3A6YG.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209898276.htm?oam#more2"><img src="http://imgur.com/ior66LF.png"></a>	147
V	Стражи поневоле Стражи поневоле код <a href=""><img src="http://imgur.com/tdhIiCC.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209898296.htm?oam#more2"><img src="http://imgur.com/HLrOpao.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209970779.htm?oam#more1"><img src="http://imgur.com/H0xySYv.png"></a>	143
VI	Маги в законе Маги в законе "> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3394728"><img src="http://imgur.com/DLz7rue.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209749072.htm?oam#more3"><img src="http://imgur.com/T7kRAVn.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209898241.htm?oam#more7"><img src="http://imgur.com/lKWssHG.png"></a>	138
VII	Треш-пати Треш-пати код <a href=""><img src="http://imgur.com/Jms3rhN.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209822035.htm?oam#more7"><img src="http://imgur.com/RZtpSbI.png"></a>	136
VIII	Заблудившиеся в снах Заблудившиеся в снах код <a href=""><img src="http://imgur.com/jKOt5PT.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209823948.htm?oam#more2"><img src="http://imgur.com/KYiPmH7.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209898308.htm?oam#more7"><img src="http://imgur.com/CA99hOT.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209970965.htm?oam#more1"><img src="http://imgur.com/Dvzu1dJ.png"></a>	108
IX	DA Supergirls DA Supergirls код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3394977"><img src="http://imgur.com/u99rjij.png"></a> код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/p209823943.htm?oam#more2"><img src="http://imgur.com/MRNUPfj.png"></a>	69
X	Дориан и все-все-все Дориан и все-все-все код <a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3318408"><img src="http://imgur.com/v1DPatS.png"></a>	53

@темы: орг, «Четыре демона»

---

котики, ДА! Деанон

[котики, ДА!]

код баннера

<div align="center"><a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?tag=5450700" target=_blank><img src="http://storage1.static.itmages.ru/i/16/0711/h_1468268406_5290237_862fbab4c5.jpg"></a></div>

1 тур. Неделя страха

По старой дружбе, автор Chirsine
То, что он может, автор Mozilla
Свобода на двоих, автор Toriya
Бойтесь своих желаний, автор арта Oriental_Lady

2 тур. Неделя зависти

День волка, автор Chirsine
Немного лучше, автор Toriya
Эх, котик, автор арта Taro Amoretti (анонимный доброжелатель)
Видения Теринфаля, автор арта Oriental_Lady

3 тур. Неделя желания

Связанные, автор Toriya
Невозвратники, автор Mozilla
Тссс!, переводчик Кито (анонимный доброжелатель)
Идем со мной, автор арта Oriental_Lady

4 тур. Неделя отчаянья

Цугцванг, автор Chirsine
Завтра наступит позже, автор Toriya
Добрые духи, автор Mozilla
Смеркалось..., автор арта Oriental_Lady

Внеконкурс

Путь к успеху, переводчик Кито (анонимный доброжелатель)
Отчаянно тебя хочу, автор коллажа Mor-Rigan (анонимный доброжелатель)

Деанон

ачивки и портреты команды - Oriental_Lady
верстка, излавки и клипы-коубы - Mor-Rigan (анонимный доброжелатель)

Оформление

арт для баннера и аватарок - Oriental_Lady
баннер, аватарки, заглушки - Mor-Rigan (анонимный доброжелатель)

Toriya

Свобода на двоих | Немного лучше
Связанные | Завтра наступит позже

Капитан котиков. Несет в массы знамя правоверных слэшеров. Маг 80 лвл – кастует выкладку за полчаса до дедлайна. Бетит все, что видит, любит котикофф во всех позах.

Любимые персонажи: Андерс, Хоук, Алистер, Зевран, Каллен, Варрик

Chirsine

По старой дружбе | День волка
Цугцванг

Рядовой котик-дедлайнер. Несет знамя драмы богу драмы и надрывного ангзда с горкой. Человек "В – внимательноздь". Три раза хотела принести слэш, все три не донесла джен ниотпущал.

Любимые персонажи: семейство Хоуков, Фенрис, Морриган, Каллен, Бык, Дориан, Кассандра, Вивьен, Варрик

Mozilla

То, что он может | Невозвратники
Добрые духи

Рядовой котик-флаффер. Писал отчаянный юмор и рекурсию в киберпанке. Не знал ровно половины персонажей команды, но успел полюбить их за время феста. Мастер уловок – появлялся в дедлайн, а потом опять сливался с сумраком.

Любимые персонажи: Зевран, Алистер, Хоук, Фенрис, Андерс, Варрик, Бык, Каллен

Oriental_Lady

Бойтесь своих желаний
Видения Теринфаля | Идем со мной
Смеркалось... | арты для баннера и аватарок
ачивки и портреты команды

Артер котиков. Адепт философии "Сгорел сарай – гори и хата", несет знамя всегейского упороса и стесняется рисовать член Каллена, но работает над этим.

Любимые персонажи: Дориан, Каллен, Бык, Хоук, Кассандра и Варрик

Taro Amoretti

Эх, котик

Котик-мимокрокодил. Приманился на жалобное мяуканье. Хотел рисовать Архитектора, Мэйварис и КалленДориан – нарисовал Андерса с котиком.

Любимые персонажи: Архитектор, Мэйварис с мужем, Варрик, Дориан, Андерс, Хоук, Аришок, Бык и остальные кунари

Кито

Тссс! | Путь к успеху

Внештатный котик-переводчик. Приманилась на усы Дориана (не сразу), осталась ради них же (навсегда). Хотела переводить нечеловеческую страшную драму и ангст – получилось как обычно.

Любимые персонажи: Дориан, Бык, Каллен, Кассандра, Вивьен

Mor-Rigan

Отчаянно тебя хочу | клипы-коубы
оформление: баннер, аватарки, заглушки | излавки, верстка деанона

Набигающий котик. При слове "КалленДориан" теряет волю, рассудок и совесть и начинает летать на крыльях люпфи. Или громко мяучить. Ах да. Никнейм не имеет никакого отношения к DragonAge

Любимые персонажи: Архитектор, Дориан, Каллен!DA:I, Мэйварис, Логейн, Андерс, Вивиен, Кассандра

Название: Танцуй вместе с нами!
Форма: сет клипов-коубов
Примечание: для всех котиков - в команде и не в команде, а также для шипперов каллен/дорианов и сочувствующих =^.^= - с любовью от!

I. Венский вальс

*

Аудио: Иоганн Штраус-сын Fruehlingsstimmen Walzer
Видео: DragonAge Inquisition собственные записи из игры

код

[<div align="center">iframe w=480 h=270]http://coub.com/embed/e5vg1?muted=false&autostart=false&originalSize=false&startWithHD=false[/iframe]</div>

II. K-pop

*

Аудио: HISTORY What Am I To You?
Видео 1 версия (m!инквизитор): DragonAge Inquisition собственные записи из игры
Видео 2 версия (f!инквизитор): DragonAge Inquisition собственные записи из игры + фем!инквизитор (фрагмент из прохождения by Ashe | Lady Insanity)
перевод с корейского на английский | с английского на русский

m!инкв

код

<div align="center">[iframe w=480 h=270]http://coub.com/embed/e5vnm?muted=false&autostart=false&originalSize=false&startWithHD=false[/iframe]</div>

f!инкв

код

<div align="center">[iframe w=480 h=270]http://coub.com/embed/e5q1d?muted=false&autostart=false&originalSize=false&startWithHD=false[/iframe]</div>

@темы: деанон, «Четыре демона»

---

Стражи поневоле. Деанон!

[Стражи поневоле]

Можно нажать ещё раз для просмотра полноформата

inkuseitor В задумке было вкуснее Содержимое: мини "без названия" (Карвер, Бетани) мини "Небольшой просчет" мини "Мы рождены звёздами" мини "Погребённые в море"  Валентин Эккерт Иногда это можно пить Содержимое: мини "В год Бреши" мини "Разумное исполнение обязанностей" мини "Лучше для всех" мини "Мы есть"  Капли дождя С лёгкой примесью AU Содержимое: мини "Проект «Справедливость»" мини "Впусти меня" мини "Ошибочка вышла"  Морфей_де_Кореллон Осторожно! Высокий градус упороса! Содержимое: миди "Дар для императрицы" мини "Перед дождём" мини "Жертвы обстоятельств" мини "Смертельная вакцина" дизайн и вёрстка деанон (составление и крафт) Особый сорт: А.Д.  Тай Вэрден Никого не трогал, ничего не делал, оглянулся - а я Серый Страж Содержимое: мини "Свобода"

Неделя страха
мини "проект «Справедливость»"	-  Капли дождя
мини "без названия" (Карвер, Бетани)	-  inkuseitor
мини "В год Бреши"	-  Валентин Эккерт
миди "Дар для императрицы"	-  Морфей_де_Кореллон
Неделя зависти
мини "Разумное исполнение обязанностей"	-  Валентин Эккерт
мини "Небольшой просчет"	-  inkuseitor
мини "Впусти меня"	-  Капли дождя
мини "Перед дождём"	-  Морфей_де_Кореллон
Неделя желания
мини "Мы рождены звёздами"	-  inkuseitor
мини "Лучше для всех"	-  Валентин Эккерт
мини "Ошибочка вышла"	-  Капли дождя
мини "Жертвы обстоятельств"	-  Морфей_де_Кореллон
Неделя отчаяния
мини "Мы есть"	-  Валентин Эккерт
мини "Погребённые в море"	-  inkuseitor
мини "Свобода"	-  Тай Вэрден
мини "Смертельная вакцина"	-  Морфей_де_Кореллон

Код баннера

<div align="center"><a href="http://dragonage-ton.diary.ru/?userid=3395024"><img src="http://i.imgur.com/YqtuJDY.png"></a></div>

@темы: деанон, «Четыре демона», Стражи поневоле

---

Заблудившиеся в снах: деанон

[Заблудившиеся в снах]

 Йаррис
Мини «Тебе просто нужно сказать, что хочешь...» — неделя Желания
Фанмикс «Despair Demon» — неделя Отчаяния
А так же ачивки, аватары, заглушки, бонус и отсутствие вёрстки.

 Веда
Мини «Ради себя» — неделя Страха
Арт «Размер имеет значение» — неделя Зависти
Мини «Вторая попытка» — неделя Зависти
Миди «Счастье, которое не купишь» — неделя Желания
Мини «Безнадежный» — неделя Отчаяния

1	2	3	4
5	6	7	8
9	10	11	12
13	14	15	16

А Суране, нашедшей выход из ловушки Праздности, ачивка не полагается :З

забрать себе

<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_1.1470959334.png">

забрать себе

<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_2.1470959351.png">

забрать себе

<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_3.1470959364.png">

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_4.1470963176.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_5.1470963212.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_6.1470963242.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_7.1470963265.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_8.1470963307.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_9.1470963330.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_10.1470963391.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_11.1470963418.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_12.1470963449.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_13.1470963478.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_14.1470963509.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_16.1470963550.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_15.1470963581.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_17_2.1470963602.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_28.1470966780.png />

забрать себе

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/bachive_17.1470963631.png />

@темы: деанон, ж!Сурана, «Четыре демона»

---

Команда Прекрасных Дам: деанон

[Команда Прекрасных Дам]

	bathsheb арт «***» (Жозефина/Лелиана) арт «Friday Night» арт «Шалости господина Монтилье» арт «Чаепитие в Тени»
	Nagi Frost арт «Я не хочу умирать» арт «Я буду всегда на твоей стороне» арт «Перед смертью»
	Oriental_Lady стрип «#НачинаюНовуюЖизнь» стрип «Полегчало?» арт «Да потом закопаем» и бонус к нему
	efenney дизайн и верстка текст «***» (ж!Хоук/Изабела)

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355209.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355230.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355229.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355233.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355190.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355269.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355188.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355189.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355186.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355336.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355341.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355338.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355333.png">

<img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394451/84355342.png">

@темы: деанон, «Четыре демона»

---

DA Supergirls: Деанон

[team Joker]

Rena Sobokuna Список свершений: — райтерство; — оформление; — вёрстка.     KirioSanjouin Список свершений: — артерство; — прекрасный накур; — моральная поддержка. <img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394977/84354190.png"> <img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394977/84354189.png"> <img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394977/84354188.png"> <img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394977/84354187.png"> <img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394977/84354186.png"> <img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394977/84354185.png"> <img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394977/84354184.png"> <img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/9/4/3394977/84354183.png">

@темы: деанон, «Четыре демона»

---

Треш-пати: деанон

[Треш-пати]

Пришел Архитектор — всех сшил.
Пришел Имшаэль — всех наебал.
Пришла Мать — стала Отцом.
Пришел Самсон и понял: главное — не блевануть!

Кожа хранит тепло -  Aihito
Письма и записки -  слава цареубийце, бета -  Йаррис
Сплетение -  Achenne, бета -  слава цареубийце



По другую сторону -  Aihito
Call me Imshael -  Йаррис, бета -  слава цареубийце
Сестра моя -  Achenne, бета -  слава цареубийце
Бумага и сталь -  слава цареубийце, бета - (а. д.)  Enco de Krev



Своды Красоты -  Achenne, бета -  Йаррис
Арфа Архитектора -  Aihito
Из двух зол -  слава цареубийце, бета -  Йаррис
Desire Demon Choice Spirit -  Йаррис



Исторические неточности -  Aihito
Нормальная жизнь -  слава цареубийце, бета -  Йаррис
Право выбирать -  Йаррис, бета -  слава цареубийце
Тьма Амарантайна -  Achenne, бета -  Йаррис



Аватарки -  Йаррис
Человек с голодными глазами -  слава цареубийце, бета -  Йаррис
Какой, храмовник, ты предпочитаешь? -  Йаррис
Trash & DisneyDismay -  Йаррис,  слава цареубийце

Графическое оформление -  Йаррис
Верстка -  Achenne

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_10.1470270063.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_8.1470270080.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_7.1470270098.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_9.1470270112.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_21.1470838090.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_22.1470838112.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_24.1470838291.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_23.1470838129.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_1.1470269984.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_2.1470270028.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_3.1470270155.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_4.1470270198.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_6.1470270219.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_11.1470270236.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_12.1470270251.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_15.1470270310.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_17.1470270351.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_19.1470270375.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_13.1470270268.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/achi_14.1470270292.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/dodal_1.1470281987.png />

<img src="http://ipic.su/img/img7/fs/dodavashki3.1470275241.png">

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/dodal_6.1470282027.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/dodal_2.1470282086.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/dodal_4.1470282111.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/dodal_5.1470282129.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/dodal_7.1470282147.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/dodal_8.1470282166.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/dodal_9.1470282185.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/dodal_10.1470282200.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/dodal_12.1470838166.png />

<img src=http://ipic.su/img/img7/fs/dodal_11.1470282267.png />

@темы: деанон, «Четыре демона», Треш-пати

---

[#Трое в лодке]

Название	Автор	Бета
Неделя страха
Темная ночь	Диванный Шейд	LenaSt
Роковое влечение	LenaSt
Элланочка, давай поговорим!	Русалка Милюля
Choice of fear	Русалка Милюля
Неделя зависти
Жизнь	LenaSt
Innuendo	Диванный Шейд	LenaSt
Там, где хранится небо	LenaSt
И зеленый попугай	Русалка Милюля
Неделя желания
Медленная стрела	LenaSt
История одного предательства	Диванный Шейд	LenaSt
Будни Инквизиции	LenaSt
Маленькое чудо	Русалка Милюля
Неделя отчаянья
Отчаяние	LenaSt
Тайна	Диванный Шейд	LenaSt
Цветок	LenaSt
Бзсхднст	Русалка Милюля

@темы: деанон, «Четыре демона»

---

H.V.A.T. Деанон

[team!Nathaniel]

1 тур. Неделя страха

«Чего боится Защитница» (ж!Хоук, юмор) —  Somniary
«Сомнения — не удел клирика» (Себастьян Ваэль, character study) — анонимный доброжелатель
«Техническая накладка» (м!Адаар, ангст) —  St_Gojyo
«Приходи еще» (м!Табрис, хоррор) —  bettelgeyze


2 тур. Неделя зависти

«***» (ж!Хоук/Фенрис, PWP) — анонимный доброжелатель
«Мечта» (м!Табрис, драма) —  Somniary


3 тур. Неделя желания

«I like it so much» (ж!Хоук, клип) —  Somniary
«***» (м!Табрис, ангст) —  Somniary


4 тур. Неделя отчаяния

«Мир должен узнать эту историю!» (ж!Хоук, юмор) —  Somniary
«***» (Себастьян Ваэль, драма) — анонимный доброжелатель
«Куда приводят мечты» (м!Табрис, ангст) —  Somniary


Внеконкурс

«Уместность» (м!Адаар, драма) —  bettelgeyze

Спасибо всем, кто радовал нас отзывами!

@темы: деанон, «Четыре демона»

---

Маги в законе: деанон

[Маги в законе]

ВНИМАНИЕ!

Разыскиваются опасные отступники:

	$corpicora Орлейский пособник За совершенные преступления: - текст "Он пришёл" в неделе страха - текст "Зеркало" в неделе зависти - текст "К цели" в неделе желания - текст "Не сложилось" в неделе отчаянья - текст "Собрание анонимных завистников" во внеконкурсе (соавтор - Art Sound) - текст "Магические плюшки" во внеконкурсе - текст "Не завидуйте" во внеконкурсе - гиперпроизводительность - сеяние паники среди мирных магов - эксперименты со сменой пола
	Dead Sun. Советник координатора За совершенные преступления: - текст "Исповедь" в неделе страха - текст "Охота" в неделе зависти - текст "(Не) бойся своих желаний" в неделе желания - текст "Приоритеты" в неделе отчаянья - фонтанирование идеями - подозрение в личности подпольного малефикара (из отчетов архива киркволльских Казематов) - спекуляция провокационными документами и манифестами
	Art Sound «Правая рука» координатора За совершенные преступления: - комикс "Мамины сказки" в неделе страха - арт "Плакат киркволльского карикатуриста" в неделе зависти - комикс "Кошмарные желания" в неделе желания - комикс "Враг отчаянья" в неделе отчаянья - баннеры - надругательство над служащим лицом храмовников - использование украденных филактерий в качестве собственных чернил
	Rii-sempra Координатор банды За совершенные преступления: - комикс "Панацея" в неделе страха - стрип "Старшим достается лучшее" в неделе зависти - комикс "К чему приводят желания" в неделе желания - комикс "Зима близко" в неделе отчаянья - верстка - раскрытие тайны храмовничьих инструментов для обработки лириума - продвижение отступнической деятельности

Бонусы

Бонусы:

<img src="http://i.imgur.com/2Jqnavl.png" style="max-width:100%;">	<img src="http://i.imgur.com/tQGByzT.png" style="max-width:100%;">
<img src="http://i.imgur.com/y8R3dVG.png" style="max-width:100%;">	<img src="http://i.imgur.com/Ddzk9lq.png" style="max-width:100%;">
<img src="http://i.imgur.com/p13C1TP.png" style="max-width:100%;">	<img src="http://i.imgur.com/4E4g3qo.png" style="max-width:100%;">
<img src="http://i.imgur.com/TBaFKGm.png" style="max-width:100%;">	<img src="http://i.imgur.com/307ZJLu.png" style="max-width:100%;">
<img src="http://i.imgur.com/cOy6R4W.png" style="max-width:100%;">	<img src="http://i.imgur.com/yDRZkOK.png" style="max-width:100%;">
<img src="http://i.imgur.com/G6M8qhm.png" style="max-width:100%;">	<img src="http://i.imgur.com/7sULPvV.png" style="max-width:100%;">

Забрать баннер?

<img src="http://i.imgur.com/fkYTNzf.png" style="max-width:100%;">

<img src="http://i.imgur.com/EFJPxsC.png" style="max-width:100%;">

<img src="http://i.imgur.com/2NBATjc.jpg" style="max-width:100%;">

@темы: деанон, «Четыре демона»