Название: День Волка
Команда: котики, ДА!
Пейринг/Персонажи: Дориан Павус, Мэйварис Тилани, Каллен Стентон Резерфорд, Солас, Варрик, ОМП, разные персонажи
Категория: джен
Жанр: драма, общий
Рейтинг: R
Размер: мини, ~4,9 тыс. слов
Саммари: Галвард Павус убит, и теперь Дориан должен занять его место в Магистериуме
Примечания: фьючер!АУ, но не совсем; пост«Чужак»!АУ, но не совсем; антиутопия, но не совсем
Предупреждения: каннибализм, упоминания расчлененки; намеренное искажение смысла некоторых канонных терминов, работорговля, лишение воли
Ключ: детектив, R, лишение воли, работорговля
При жизни отец был одержим двумя вещами: своими историческими архивами Тевинтера и попытками поскорее продолжить род Павусов — через Дориана. В наследство от него предсказуемо остались винные галереи с автономной системой интеллектуального охлаждения, настоящая бумажная библиотека и бездонные логи электронной переписки с другими знатными семьями.А еще труп в рабочем кабинете: размозженный затылок, багровые подтеки на световых панелях, безнадежно испорченная обивка кресла и терминал с треснувшим экраном — поверхность пробили осколки черепной кости.
Дориан сморгнул.
Там, где между слипшихся волос у трупа розовело подсохшее месиво из костей, слизи и мозга, что-то шевелилось.
Крохотные черные точки переползали туда-сюда. И жужжали-то, похоже, именно они, а не далекая, упрятанная в толщу стен механическая вентиляция.
Дориан сглотнул — во рту стоял поганый привкус желчи, виноват запах, тошнотворная смесь гниения и гари, — и отвернулся. Пощелкал по панели управления — система кондиционирования отключена, не помогла даже перезагрузка, — и вернулся в коридор.
За утренним кофе отец, листая с экрана новостные сводки с Пар-Воллена, обычно спрашивал: "Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"
Например, что даже магистерское тело, как его ни пичкай Благословением в таблетках и мазях, за десять часов успевает стать кормом для целого полчища мух.
Дориан в очередной раз пожалел, что перед тем, как зайти и проверить тело, не наведался в галерею. Ему бы сейчас не помешали пара глотков "Пламени Владычицы", а то и чего покрепче из самых дальних холодильных камер.
Световые панели в коридоре несколько раз мигнули и погасли. Стены с голографическими росписями под "Тевинтерскую старину" — золото, черный мрамор, еще больше золота, колкие формы узоров, еще золота на острые пики, — отключились следом. Осталась только гладкая бледно-серая в темноте фальш-поверхность для проекций. Голая и безжизненная.
У башни Павус сдохли основные генераторы.
Дориан шумно вздохнул и потер лицо ладонями. Как же вовремя.
Пол вздрогнул, загудел, проснулись резервные генераторы магистерских апартаментов, и под потолком вспыхнули тускло-красные полосы аварийного освещения. Фальш-поверхность для проекций вывела предупреждение о низком напряжении в сети.
Дориан сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и, смахнув со стены предупреждение о переходе в режим энергосбережения, вызвал на коридорную экран стереофона.
Дозвон шел долго.
Дориан успел проверить двери в винную галерею — кодовый замок, пальцы тряслись, три раза не мог попасть с правильной комбинацией, и все к Божественной Матери заблокировал, — и вернуться.
Стереофон издал короткую трель и подключил видеотрансляцию — в такую же темноту, подсвеченную аварийными огнями.
Каллен в их свете выглядел нездорово бледным и осунувшимся. Мятый ворот храмовничей формы, мешки под глазами. Снова остался в Белом Шпиле?
Хоть бы и так. Да, так даже лучше.
— Как дела в Волчьем Протекторате, рыцарь-капитан? — выпалил Дориан раньше, чем тот успел раскрыть рот. — Как начался твой день? Или, может быть, лучше спросишь, как начался мой?
Каллен поморщился.
— Дориан, это был номер для экстренной...
— Отца убили!
Каллен дернулся и отшатнулся.
— Ты на службе? — Дориан оперся руками по обе стороны от окошка видеосвязи и понизил голос: — Мне нужен кто-нибудь из ваших законников. Скоро здесь будут твои братья из Контроля, и придется им как-то объяснять взорванную голову трупа.
Каллен нахмурился, беззвучно зашевелил губами и оглянулся куда-то в темноту себе за спину.
— Рыцарь-капитан, проснись! — Дориан щелкнул пальцами перед экраном, и Каллен снова перевел взгляд на него. — Мне нужна твоя помощь. Что говорить Контролю?
Ответа так и не пришло: видеотрансляция зашелестела помехами и погасла, выбросив значок ожидания переподключения. Сигнал прервался. Следом потухло и аварийное освещение, а потом стих гул резервных генераторов под полом.
Дориан прижался лбом к стене и закрыл глаза.
Сейчас по всей башне остановятся лопасти вентиляторов в воздухозаборах — тупые машины еще хранят импульс и инерцию, — и простые смертные на нижних жилых этажах башни потихоньку начнут задыхаться.
Но кому какое дело, право слово. Контролю — никакого, точно.
Щелчки механических замков. Треск — электронных, которые работать не должны.
Два отряда с двумя рыцарями-капитанами и целым остроухим рыцарем-чародеем во главе, которым точно нет никакого дела ни до чего, кроме их приказов.
— Шемлен, — рыцарь-чародей выступил вперед.
Землистая кожа, глаза навыкате, слишком тощий для своей брони, на полторы головы ниже толпившихся за его спиной храмовников.
Остроухий.
— Я новый магистр Павус, — процедил Дориан, — и требую должного уважения!
Рыцарь-чародей наклонил голову набок. Потом отвел руку в сторону и щелкнул пальцами — ладонь занялась зеленым огнем. Храмовники Контроля тут же сняли с поясов палки, обмотанные светящимися тряпками, и пустили зеленый огонь дальше по цепочке от одного к другому.
У дверей занялось целое пожарище.
Завесный огонь.
"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"
Что, о, Божественная Мать Трансформаций, когда остроухие говорили о магии — они не шутили.
От стен потянулся запах паленой проводки. Дориан сделал шаг назад, потом еще один, еще, задрал голову, защищая глаза рукой, — и зеленый огонь подсветил фальш-поверхности изнутри. Метнулся к углам, выжигая сети сенсоров и проводов, и спустился к стенам гирляндами нового освещения.
Зеленого.
Божественное Правление и Контроль ненавидели технологии.
Отца это так забавляло: то самое остроухое Божественное Правление, которое передало людям электричество и силовые барьеры, которое покрыло весь Тедас беспроводной связью и связало толстыми шинами кабелей — в своем присутствии выжигало завесным огнем всю электронику.
Рыцарь-чародей снова щелкнул пальцами — и храмовники с факелам разошлись к дверям.
Варвары, намертво застрявшие в своем средневековье.
Варвары с магией.
— Если вы забыли: отключение питания блокирует двери! — крикнул им Дориан.
Но огонь легко выжег и блокировку галереи, и даже двойные замки на личных покоях оплавил. Первый рыцарь-капитан с парой храмовников скрылись в отцовском кабинете. Второй — повел своих людей к дверям в библиотеку.
Пока Дориан шарил взглядом по зеленому полумраку — что они там делают? — из комнат донесся грохот переворачиваемых стеллажей. Потом — звон терминалов.
— Я не давал разрешения!
У него не спрашивали ни где тело отца, ни где он был во время убийства, даже не уточняли, убит ли Гарвальд Павус вовсе или решил так побыстрее передать по наследству свой титул.
В кабинете снова что-то грохнуло.
Дориан дернулся было к дверям, но рука рыцаря-чародея удержала его на месте — тот поднес ее к самым глазам Дориана, так что зеленый затопил зрение.
— Разрешение дано Божественным Правлением, — прошелестел рыцарь-чародей и, приподнявшись на цыпочках, коснулся пальцем лба Дориана. — Я обязан проверить твой валассалин, магистр Павус.
В лицо будто кислотой плеснули.
Дориан отшатнулся, схватился за стену, — вспотевшая ладонь соскользнула по фальш-поверхности, — а потом оперся плечом. По лицу струился едкий пот, жгло глаза, жгло и проснувшуюся метку.
Его колотило.
— Валассалин Божественной Госпожи, Матери Трансформаций и Защитницы Тевинтерских земель Гиланнайн, — монотонно произнес рыцарь-чародей, как по бумаге зачитал. Потом перешел на эльфийский, и болотно-темные глаза закатились под веки.
Впал в транс? Или, может быть, у них в головах какой-то свой, особый канал связи с Божественным Правленим? Или они и вовсе насквозь механические, искусственные поделки Матери Трансформаций?
У обычных остроухих, которых Дориану доводилось увидеть в коридорах Магистериума, руки завесным огнем не вспыхивали. Что с ними делают, когда превращают в рыцарей-чародеев?
"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"
Рыцарь-чародей моргнул, и его взгляд снова стал осмысленным.
— Благодарю тебя за содействие, магистр Павус.
"Даже не вздумай противиться".
Дориан стиснул зубы и глянул на него исподлобья.
— Ты не пересекал барьер земель и не проявлял непочтения к элвен, — продолжил рыцарь-чародей. — За тобой нет нарушений перед лицом Божественной Матери.
Потом развернулся и скрылся в библиотеке.
Как у себя дома.
Пара храмовников с рыцарем-капитаном, — эти-то обычные люди, остроухим не пристало слоняться с железными ведрами на головах, — сбившись, вывалились из отцовского кабинета. Будто их дернули за невидимую нить. Потом промаршировали в библиотеку за рыцарем-чародеем.
Листание страниц, треск рвущейся бумаги. Отец извел половину родового состояния на свои редкие бумажные издания, сетевых копий ему оказалось мало.
История древнего Тевинтера, — им позволили сохранить название земель, Божественная Мать Трансформаций добра в своем безумии, — Волчьего Протектората, который назывался Орлеем, выжженных земель Вольной Марки, которые теперь не зовутся никак.
Летопись Охотничьих Угодий Божественной Госпожи Охоты, бывшего Ферелдена. Редкие книги из Пар-Воллена, оставшегося самим собой только потому, что Божественное Правление до сих пор не продвинулось в войне с Кун ни на шаг.
Запахло горящей бумагой.
Значит, завесному огню — Божественному Правлению — не по нраву и книги.
Из галереи донесся звук бьющегося стекла.
Прекрасно, так к вечеру от отцовского наследия вообще ничего не останется. Дориану повезет, если Контроль не разнесет башню Павус до самого вкопанного в моровую землю фундамента.
— Вы находитесь во владениях магистра, — напоминает он снующим из библиотеки в галерею храмовникам. — Проявите хоть каплю уважения к чужой собственности!
Рыцарь-чародей остановился у порога — остроухая сволочь проверяла, ладно ли все горит и хорошо ли бьется, — и перевел на него взгляд. В болотных глазах отражался огонь из библиотеки.
— В землях Божественной Матери нет ничего чужого.
Дориан скривился.
Как нет и собственности.
— Все книги будут конфискованы, магистр Павус.
— Уничтожены, вы хотели сказать, — Дориан скрестил руки на груди. — Наверняка там нашлись тексты с гнусной ересью вроде тех трактатов о древних религиях! Церковь Создателя, какой ужас, сжечь как можно скорее! Или запрещенные копии работ Кослуна? — Дориан всплеснул руками и шагнул навстречу рыцарю-чародею. — Мой отец был главным архивариусом. Божественная Мать сама его назначила составлять историю Тедаса! А вы собираетесь спалить дотла всю его работу.
— Магистр Павус, — рыцарь-чародей снова поднимает руку к его лицу, но Дориан не отступает.
— А чем помешала отцовская коллекция вин? Или кому-то на дне бутылки привиделась Андрасте?
Рыцарь-чародей дернулся, задрал голову к потолку — и этим на самую чуть опередил низкий, рокочущий гул, прокатившийся вниз по башне.
Полдень. Напоминание от Божественного Правления прямиком с небес.
— Время принять Благословение, магистр Павус, — ровно произнес рыцарь-чародей.
Храмовник с затушенным факелом вынес из библиотеки кованную табакерку и сунул ее в руки Дориану.
Разноцветные пилюли, издалека похожие на леденцы — только с начинкой из порошка бессмертия. Божественное Правление на праздничных службах говорило: как люди упрямы в своем желании поскорее сгнить и уйти в моровую землю, так и Божественные Матери и Отцы упрямо осеняли своей добротой и долголетием.
В Магистериуме всерьез верили, что пилюли продлевают жизнь. А если сожрать целую горсть за раз, то снизойдет настоящее благословение — кроме припадков, удушья, судорог и потери сознания, ненадолго проявятся магические способности. Как у рыцарей-чародеев.
Как у самого Божественного Правления.
Мерзость.
Дориан, скривившись, вытряхнул из табакерки себе на ладонь десяток пилюль.
Отец говорил, что во времена его детства принимали всего по две. Видимо, люди и правда настолько хотят сдохнуть, что старой нормы Благословения им хватать перестало.
Хотя от дыры в затылке отцу не помогли ни пилюли, ни все его мази с припарками и растираниями.
Дориан поднес ладонь к лицу.
Леденцы.
* * *
Отряды Контроля сопровождали Дориана до самого люка на крышу, к капсуле монорельсу. От ветреной площадки с башенным шпилем отходила к Магистериуму личная транспортная линия его семьи. Десятки других таких же терялись в облаках и сходились вместе у Божественного Совета.
Нео-век Башен: каждый знатный дом старался подняться как можно дальше от моровой земли и задрать шпиль повыше.
От Божественного Совета уходила отдельная линия к дальнему приграничью и барьеру между Тевинтером и землями Волчьего Протектората. Поговаривали, что барьер установили магией Божественного Правления и перекрыли им перевал в Морозных Горах.
Отряды Контроля с факелами остались на каменной лестнице к люку — им запрещалось приближаться к монорельсу и электронике капсул. В казармы Контроль должен вернуться совсем другой дорогой: вниз по шахтам башни Павус, до многослойных врат и внешнего шлюза — к моровой земле.
Получается, зараза их каким-то образом не брала. Может, все дело в завесном огне?
Дориан переключил фальш-панели капсулы на трансляцию с внешних камер. Пол посерел, выцвел, и под ногами раскрылся Минратос: потонувший в тумане, с редкими пиками жилых башен. Не было видно не то, что саму землю, а даже крыши трехэтажных рыночных павильонов из бедных кварталов.
Отец рассказывал, что Минратос когда-то был красив — особенно на закате и с высоты древних Башен Кругов. То есть, до того, как случилась очередная великая война — Божественное Правление до сих пор не могло четко ответить, с кем именно, — и Божественная Мать Трансформаций развернула на моровых землях свои химические лаборатории.
Дориан сел ровнее. Поправил сбившуюся в плечах мантию. Кольцо с фамильным гербом — переплавка древнего амулета, наследие "с тех самых времен", — болталось на пальце. ИскИн башни до сих пор не отозвался. Значит, Контроль выжег всю электронику до нижних этажей.
Выглядел он в парадной мантии отца глупо, чувствовал себя — и того глупее. Но вряд ли кто-то собирался отменять заседание Магистериума только потому, что у Дориана не нашлось времени настроить электронного портного и запустить пошивную очередь.
В конце концов, заседание не стали переносить, даже несмотря на смерть отца.
На крытом воздушном причале — снова везде эта графика "под старину" на фальш-панелях, — Дориана встречала Мэйварис. Мрачная, закованная в черное, в своем ужасающе затянутом и высоком корсете — и единственная, кто вообще за весь день сказал что-то об отце:
— Мои соболезнования, золотце. Нас всегда пытаются достать через семью. — Она быстро обняла Дориана и тут же отступила. — Пойдем, собрание скоро начнется. Нас мало, сегодня будем заседать в Малой зале. Не расстраивайся, еще успеешь насмотреться на Большую.
Мэйварис подвела его к пневматическому лифту и приложила ладонь к сканеру отпечатков.
— Давай руку, ты уже должен быть в базе отпечатков.
— Я отправил сообщение о смерти отца в Божественную Сеть сегодня утром. Когда его успели вымарать из всех баз данных? — створки пневмолифта захлопнулись, и кабиной выстрелило вниз по шахте. — И когда успели внести меня? Не было ни церемонии, ни этой глупой возни с цитированием древних, как задница Архонта, клятв. Что происходит?
— Понятия не имею, золотце, — напряженным голосом ответила Мэйварис и, выходя из кабины, приложила платок к носу. — Каждый раз лопаются сосуды. Ненавижу некалиброванную пневматику.
— Мэйварис, архивариуса Божественной Матери просто так не стирают из сети, будто его никогда не существовало.
Она бросила на Дориана косой взгляд.
— Внешних Послов тоже не стирают, золотце. — Мэйварис прошла по коридору и остановилась у дальних двустворчатых врат. На этот раз пришлось приложить кольца с фамильным гербом. — Только посмотри: упоминаний о моем отце ты больше нигде не найдешь, а единственный известный поисковикам сети Внешний Посол Тевинтера — это Мэйварис Тилани. Будто я вечная и бессмертная. Совсем как Божественное Правление, правда? — она криво улыбнулась.
"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"
Что они здесь все — параноики.
— Если мне не изменяет память, век подковерных интриг и борьбы среди магистров уже кончился. Теперь все решает Божественная Матерь.
Врата открылись в герметичный шлюз. Угловые камеры включились с негромким щелчком.
— А что же тогда случилось с Галвардом, золотце? — проворчала Мэйварис. — Не шевелись, золотце, тебя вносят в базу местной "глушилки". Архонт днем и ночью трясется от мысли, что ты сольешь в Сеть запись нашего очень тайного и сверхсекретного заседания.
— А мне будет, что сливать? — Дориан поднял брови. Мэйварис оглянулась на него через плечо. — Отец говорил, что у вас тут страшная тоска.
— Ты даже не представляешь, — серьезно произнесла та. — Но на случай тоски у меня припасены бокалы и две бутылочки "Блондинки на солнце".
Внутренние створки шлюза открылись в круглую полутемную залу, к центру которой кольцами спускались трибуны. Самая нижняя, на одном уровне с гигантским экраном для трансляций на сверхдальние расстояния, смыкалась по обе стороны от трона Архонта.
— По правую руку сидит Алексиус, — объясняла Мэйварис, проводя Дориана между трибун. — По левую — сидел твой отец, теперь будешь ты. Но сегодня тебе там появляться не стоит, золотце. Да и мне лучше пересесть подальше.
Большая часть нижних трибун, тех, что поближе к экрану — и на виду у Божественного Правления, к их приходу уже занята. Мэйварис потянула Дориана к дальним местам на верхних кольцах
Через некоторое время на трон опустился Архонт. Фальш-панели, покрытые объемными голограммами мраморных стен с факелами, потускнели, и единственным источником света в Малом зале остался только экран внизу.
У мест, выбранных Мэйварис, оказался странный угол обзора: видно только самый край — и нечеткое, засвеченное изображение такого же зала с другой стороны.
— Алексиуса до сих пор нет, — шепотом произнес Дориан.
Архонт начал длинное и витееватое церемонное приветствие Божественной Матери Трансформаций.
Мэйварис, накрывшая широким рукавом платья что-то у себя на коленях, скосила глаза на Дориана.
— Его отозвали, — так же тихо ответила она и приподняла рукав. На экране портативного стереофона генерировались строчки приказа. — Куда-то к Морозным Горам, пока не знаю — куда точно, но очень хочу разобраться. Вариантов не так много... — Мэйварис снова прикрыла стереофон, чтобы не отсвечивал в темноте.
— А как же блокировка сети? Все эти шлюзы? Безопасность?
Она дернула уголками губ.
— А вот так, золотце. С тайного и хорошо экранированного канала. Очень надеюсь, что ты меня не сдашь. Не сдашь же? — она вскинула лицо.
— Знаешь, это просто смешно. — Дориан скрестил руки на груди. — Чего так боится остроухое Правление?
Мэйварис шикнула на него и хлопнула Дориана по губам.
— С ума сошел их так называть вслух? — Она вздохнула. Потом заглянула под рукав и вздохнула: — Электричество и паровые машины изобрели гномы. И первые платы печатали тоже они. И даже твой башенный ИскИн строился на изначальном коде гномов. Божественное Правление считает, что они оставили себе запасные ходы, понимаешь, золотце?
— Гномы вымерли, дай подумать, два века назад? Три? — фыркнул Дориан. — С какого года принят новый официальный отсчет?
— Божественное Правление боится, — упрямо повторила Мэйварис, — что шпионы гномов будут их прослушивать.
— И этот шпион, конечно же, ты. Послушай, Мэйварис, история получается просто очаровательная, в духе всех этих древних партий и попыток свержения власти. — Она отвернулась, но Дориан продожил: — Только зачем гномьи технологии — нам? Если все и правда так, как ты говоришь.
Мэйварис покачала головой, все также глядя перед собой.
Трибуны дрогнули, и из углублений в полу напротив занятых мест поднялись стойки с сенсорными плитками. По Малому залу пошли шепотки.
— Что мы пропустили? — Дориан подался вперед, чтобы вглядеться в изображение на экране, но Мэйварис положила руку ему на плечо.
— Голосование, — коротко ответила она. — И постарайся держаться в тени.
Со спины выступил слуга с подносом и двумя бокалами. Майвэрис схватила один, единым глотком опрокинула в себя и положила ладонь на сенсор.
— Если согласен, то приложи руку. Отсутствующих считают автоматически, так что если ты прошел через врата шлюза, но почему-то не отметился при голосовании — возникнут вопросы. И тогда ты отсюда так просто не выйдешь, понимаешь, золотце?
Дориан поджал губы.
— Живее, — шепнула Мэйварис и кивнула на таймер, отсчитывающий на главном экране оставшееся время для решения.
— И с чем же мне полагается соглашаться? — Дориан со вздохом приложил ладонь и второй рукой взял с подноса оставшийся бокал вина.
— С тем, что у нас развелось много сопорати, и в гарнизоны Волчьего Протектората пора отправить новую партию рабов.
Сенсор мигнул, принимая ответ. Дориан собрался было убрать руку, но Мэйварис накрыла его ладонь своей и надавила.
На главном экране начался новый отсчет.
— А теперь — с тем, что на руины Старкхэйвена и тех, кто там завелся, нужно сбросить нейтринную бомбу.
Дориан выронил бокал. Звон битого стекла наложился на звон в ушах.
Мэйварис хлопнула по своему сенсору, повернулась к слуге и, забрав с подноса бутылку, отхлебнула из горла — и передала Дориану.
— Присоединяйся, я не зря две взяла, — сипло сказала она. — Мы только начали, золотце.
Она оказалась права. Дальше потянулась целая череда отвратительно бесчеловечных, однообразных и бессмысленных — Магистериум выбирал "за" всем составом, с тем же успехом можно было сделать просто автомат, который будет жать за каждого кнопки, — голосований.
Всех эльфов — оказывается, среди них тоже были недовольные Божественным Правлением, — приговаривали к нанесению валассалина Божественной Матери. Беглого эльфа с седыми волосами, с ног до головы покрытого валассалинами, — и его метки светились, Дориан смотрел во все глаза, — сварили заживо.
Женщину-мятежницу из Волчьего Протектората, которая призывала к восстановлению древних Кругов, они-де вернут всем магию, четвертовали — в прямом эфире и с экрана, потом скинули в псарню. Божественная Мать, поговаривали, пыталась заново вывести породу мабари.
К концу второго часа Дориан с Мэйварис прикончили обе бутылки, проголосовали за отправку через горы еще двух партий сопорати и их детей, за пятнадцать казней через освежевание, две — через повешенье и одну — через сожжение. А заодно успели принять закон об обязательной передаче первенцев всех людей-лаэтанов рабами в армию Божественного Правления, направляемую против Пар Воллена.
"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"
Что все они здесь, включая его самого, — звери.
Под конец Дориан зажал сенсор локтем и просто не убирал руку. Мэйварис, кажется, так и задремала сидя.
А потом главный экран погас.
— Скажи мне, что на сегодня мы закончили, — медленно произнес Дориан. В голове шумело от ужаса и дикой, почти успокаивающей нереальности происходящего.
Утром он нашел отца. В обед Контроль выжег башню Павус. Весь вечер Магистериум часы напролет голосовал за уничтожение своего же народа.
Если они и дальше будет принимать такие решения, то очень скоро Тевинтеру будет некого присылать в рабство к Божественному Правлению.
— Мэйварис, — позвал Дориан.
Она вздрогнула, приоткрыла глаза и огляделась. Села, неестественно выпрямив спину. Потом отключила и спрятала стереофон.
Главный экран — погас и втянулся в пол, но фальш-панели не зажглись.
Архонт поднялся с трона и выступил в центр, поднял руки — блеснул металл. Одновременно с ним выступила новая смена слуг с новыми подносами. В углублении между плит, куда сложился главный экран, вскрылась прямоугольная область: плита и прижатая к ней широкими эластичными лентами эльфийка — короткие светлые волосы, курносая, худая.
Она что-то мычала сквозь кляп во рту и дергалась.
Дориан отвернулся.
— Скажи, что я сейчас проснусь, и этот бред закончится.
Мэйварис положила руку ему на колено и молча посмотрела в ответ.
— Давай, скажи что-нибудь. Прошу, Мэйварис. Отцу всегда было плевать на Тевинтер и всех остроухих Богов, но даже он не стал бы такого терпеть!
— Тише, — мягко произнесла та. — И не дергайся.
Каждый раз после удара нож выходил с влажным чавкающим звуком. Мычание эльфийки смолкло.
— Это просто отвратительно, — Дориан понизил голос. — А резать остроухих под носом Божественного Правления — чистое безумие! Неужели Архонт считает, что никто не узнает? Зачем он вообще это делает?
Слуги с подносами окружили Архонта и плиту.
— Они здесь до сих пор верят, что если съесть живого рыцаря-чародея, то магия передастся вместе с плотью и кровью.
— Живого? Да Архонт ее уже заколол!
Сглотнув тошнотный ком в горле, Дориан повернулся.
Он ошибся: эльфийка еще была жива и сосредоточенно боролась с прижавшими ее лентами. Из составленных рядом с плитой боксов развернулись механические "лапы" со шприцами и трубками.
— Не смотри, — Мэйварис взяла Дориана двумя пальцами за подбородок и повернула лицом к себе. — Все скоро закончится.
Дориан мотнул головой, высвобождаясь.
— Почему Божественное Правление до сих пор не знает об этом? Неужели никто не донес?
Мэйварис вздохнула.
— Потому что тут повязаны все? Потому что едят — все? — Она дернула плечом. — Да и все остроухие знают. Им просто плевать.
— Что Магистрат режет и поедает их эльфов из-за магии? Скольких тут уже распотрошили, Мэйварис? Хватит на десяток казней для каждого!
Эльфийка смотрела, конечно же, не на Дориана — вряд ли она вообще кого-то видела. Медицинские дроны Архонта должны были как следует накачать ее химией. Той самой, которую в своих лабораториях в строжайшей тайне разводила Божественная Мать.
Да она даже не рыцарь-чародей, что бы там себе ни думал Архонт.
Дориан потянулся раскрытой ладонью вперед — странное чувство, будто он почти нащупал. Будто что-то совсем рядом, вот, на самых кончиках пальцев.
Мэйварис подняла брови.
— Это обманка, — пояснил Дориан. — Никакой магии в ней нет. Архонт взял не того остроухого.
Но она все равно была на столе и еще живая, когда Архонт на показ медленно соединил надрезами колотые раны в животе и снял кожу, потом — тонкий жировой слой и плевры. Все, что он отложил в сторону, слуги торопливо нашинковали и забрали на подносы.
Архонт повел надрез выше, к грудной клетке и, сняв кожу, ухватился за обнажившиеся ребра. Потом потянул на себя, раскрывая кости в разные стороны, будто капкан разжимал.
Эльфийка все еще шарила взглядом по трибунам.
Нет, она не смотрела на Дориана, не могла смотреть, с чего ей?
— Тебе достанется почка, — негромко произнесла Мэйварис. — Обычно новичкам отдают глодать пальцы или кишки, но ты — со мной, золотце, так что будет почка.
— Я не стану ее есть, Мэйварис. — Дориан сложил руки на коленях.
— Придется, — она жестом подозвала ближайшего слугу с подносом.
— Не стану. Даже если завтра не проснусь. С меня хватит.
Дориан встал — и покачнулся. Голова закружилась, снова ткнулась под колени трибуна, и Мэйварис надавила на плечо. Она взяла с подноса темный кусок перевитого жилами мяса. Или два куска?
Перед глазами Дориана все двоилось.
— Мэйварис, стой, — язык во рту ворочался с трудом. — Мы же, — Дориан сглотнул и сжал зубы, когда кусок ткнулся ему в рот.
— Мы же — что? — переспросила Мэйварис. И указала слуге подбородком на другое плечо Дориана. — Золотце, ты ведь даже не понимаешь, а? Мы ведь с тобой до сегодняшнего дня даже не знали друг друга. Мы ни разу не встречались. По крайней мере, на этом круге.
Она закинула мясо себе в рот и сосредоточенно разжевала.
Дориана трясло. Он снова попытался встать, но к ним прибавился еще один слуга — сжавший руки и надавивший на колени. И еще один — заняв место Мэйварис у плеча.
Мэйварис сочувственно улыбнулась — по подбородку у нее тянулась тонкая ниточка кровавой слюны, и на зубах остались разводы, даже, кажется, жилка застряла.
— Чего только не сделаешь ради друга из прошлой жизни.
Она наклонилась к лицу Дориана и одной рукой надавила ему на челюсть, а другой — зажала нос.
Дориан дернулся, забился. Мэйварис навалилась всем телом и накрыла его рот своим, проталкивая языком разжеванные сладковатые волокна сырого мяса.
"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"
* * *
Над Убежищем горит воронка разрыва. Дориан ее видит от самых дверей церкви. Небо такое же зеленое, неспокойное, как штормовое море.
— Ну и как оно тебе, Солас? Получил, чего так желал?
Тот стоит у выдолбленных в мерзлой земле ступеней: в сияющих доспехах, полный магии и силы. Генерал. Эванурис. Мертвенно-спокойный. Гнилостно-побежденный.
Их двое — на все Убежище. Не слышно звона металла об металл в кузнице. Ристалище и палаточный лагерь у озера — пустые. Из таверны нет ни звука.
Дориан оглядывается. Церковь тоже пустая. Только свечи горят — пламя слабое, колышется на сквозняке.
— Ах да, ты ведь снова пытаешься все переделать, — Дориан привалился плечом к каменной стене и скрестил руки на груди. — Значит, и в этот раз не вышло. Какая досада! Что будешь делать? Снова впадешь в этот ваш летаргический сон на тысячелетия?
"Что нового ты узнал за минувший день, Дориан?"
Воронка в небе растет, края расползаются с облаками, тянутся к самому горизонту. А в самом центре, в обрамлении ослепительно-зеленого, чернеют пики башен.
Солас останавливается перед Дорианом и протягивает раскрытые ладони.
— Я должен снять валассалин Гиланнайн. Иначе барьер тебя не пропустит.
— Не пропустит — куда?
Солас кладет ладонь ему на лоб — ледяную, как у трупа, — и Дориан просыпается.
* * *
Он сел рывком, чуть не задев лбом низкий потолок палатки — старой, с прорехами в полотне и подгнившим деревянным остовом.
Снаружи потянуло теплом, и Дориан подался вперед, к желтому огоньку костра. Жженая пепельная земля захрустела под ногами, когда он отогнул полог и, пошатываясь, поднялся на ноги. Вокруг из-под пепла и угольной корки выглядывали куски каменных стен.
"Что нового ты узнал..."
Кольцо на пальце Дориана неожиданно теплое, будто металл кто-то начал накаливать.
У костра Дориана — трое.
— Как дела в Волчьем Протекторате? А, рыцарь-капитан? — спросил Дориан. Что бы ему ни подливала Мэйварис, яд до сих пор был в крови. И слабость — она от этого проклятого яда, точно.
И смущение. И чувство чудовищного, невыносимого облегчения. И вера, что кошмар кончился.
Каллен — в ношеной и истертой храмовничей форме, без доспехов и шлема, — обошел костер и неуверенно, будто в первый раз видел Дориана, обнял.
— Если сейчас скажешь, что знать меня не знал до звонка по стереофону, рыцарь-капитан, я, — Дориан запинается, чем он мог угрожать раньше? — Я что-нибудь с тобой сделаю. Клянусь.
— Я тебя прекрасно знаю, — Каллен отстранился и дернул уголками губ в намеке на кривую улыбку. Потом отступил на пару шагов. — И хорошо помню, как из-за твоего отца меня, двух моих сестер и брата продали в Волчий Протекторат.
— Послушай, клянусь тебе, я не...
Каллен молча поднял руку, прерывая его — и указал себе за спину.
Замотанная в ткань фигура — Дориан сначала принял его за сваленные в кучу мешки, — шевельнулась, поднялась на ноги и стянула капюшон.
Остроухий.
Все внутри сжалось, и к горлу подступил остро-кислый ком.
И небо — такое же зеленое, как перед разрывом, который Дориан помнить не должен был.
— Это — Божественный Волк, — сказал Каллен. — Солас. Благодаря ему мы выжили. И это именно он последние годы поддерживает Сопротивление.
Остроухий, каким бы трижды божественным он не был, больше походил на побитую измученную собаку.
Мабари из клеток в лабораториях Божественной Матери Трансформаций так выглядели перед тем, как их отправляли на смерть от электрических силков.
— Сопротивление, значит. — Дориан скрестил руки на груди. — На своих землях. Ужасный Волк из этих древних эльфийских легенд? И остроухое Правление так просто отдало тебе Орлей? После того, как однажды ты их уже запер?
— Не так просто, — ровно отозвался тот. — Но любое наказание, повторенное тысячу раз, превращается в фарс.
— При чем тут тысяча?
— Мэйварис Тилани обещала тебе передать, — Каллен нахмурился. — Она — агент Сопротивления в Магистрате. Разве вы с ней не?..
— Единственное, что она передала — так это кусок его сородича, — Дориан указал на Соласа, — и какую-то отраву под видом вина!
— Сэра. — Тот выдохнул и прикрыл глаза. — Она была твоим боевым товарищем, Дориан Павус. В одной из прошлых жизней.
— До того, как ты попытался сорвать завесу, Смеюн, но все равно ничего не вышло?
Третий — невысокий, замотанный в такой же балахон, что и Солас, с растрескавшимся от времени деревянным арбалетом.
— Мне жаль вас прерывать, и эти разговоры хорошо смотрелись бы в каком-нибудь романе, но Искательница уже должна была нас нагнать. Но раз мы до сих пор здесь одни, — он поднялся на ноги, — то дело — дрянь.
Каллену по пояс ростом, и то — если повезет.
Дориан смотрел на него во все глаза.
"...ты узнал за минувший день, Дориан?"
Кольцо. Проклятое кольцо жгло палец. Дориан встряхнул рукой.
— Гном? Вы все разве не..?
— Нет, не вымерли, даже не надейся, Посверкунчик, — мрачно отозвался тот. — Переживем и твой Тевинтер, и этих Божественных мудил. Смеюн, прости, но вы все — мудилы редкостные.
— Раз Кассандра не прибыла... — медленно начал Каллен переводя взгляд с одной на другого.
— Они попались. И Рюшечка с Соловушкой. И остальные. Мы снова проиграли, — он уперся арбалетом в землю. — Я бы всплакнул вместе с тобой, но это уже который раз? Сотый? Надоело.
— Варрик, друг мой, мы на землях храма Священного Праха.
— Да хоть у древнего Арлатана, Смеюн. Мы опять продули! Сейчас придет волна Тени, все снова откатится, и мы начнем сначала. По кругу. И мне опять выбираться из-под земли, опять тебя искать.
— Мне жаль, друг мой.
— Да если бы! — гном отвернулся и, взвалив на плечо арбалет, зашагал прочь. — Эти ваши куски эльфятины, чтобы удержать память и частицы тени… Ниже падать некуда.
— Возвратная Волна тебя не затронет! И все неживое, как и было всегда. Тень сняла мировой отпечаток и покорно к нему вернется. У нас снова будет шанс.
Вместе с зеленой вспышкой с небес полыхнуло кольцо: ярко, сильно, — и Дориан увидел.
Отец стоял перед ним.
Живой.
«Хочешь ли ты узнать больше, Дориан?»
Он шагнул навстречу.
«Хочешь вернуть свою память?»
Дориан против воли протянул руку.
«Впустишь ли ты меня?»
И увидел себя будто со стороны, чужими глазами. Глазами отца. Глазами демона. Глазами тени.
Той самой Тени.
И волна временной магии накрыла их с головой.
Название: Немного лучше
Команда: котики, ДА!
Пейринг/Персонажи: Каллен/Дориан
Жанр: модерн-AU, романс, экшен
Рейтинг: R
Размер: мини, 1600 слов
Саммари: Двое в сети
Предупреждение: нехронологическое повествование, грубая речь
Ключ: Экшен, R, нехронологическое повествование, грубая речь
— Ну что же вы, Командор? Смотрите, у меня уже третий моб, а вы, простите мою некуртуазность, клювом щелкаете. — Идите к черту. Отвлекаете.
— Как всегда лаконичны и вежливы. Четвертый. А вот и босс.
Каллен сжал зубы и повел своего Командора прямо на обросшую какими-то червями гориллу. Маленькие глазки налились кровью, из лап полезли блестящие желтые когти. Монстр оскалился и прыгнул. В одиночку эту гориллу, конечно, не завалить, даже если извести все эликсиры. Потому их и отправили вдвоем. Но Каллен до сих пор гадал, чем так разозлил Инквизитора, что в напарники ему досталось это счастье. Ползущие в чате строчки отвлекали от боя. А придурок не затыкался ни на секунду. Будто у него двадцать пальцев вместо десяти и глаз не меньше — хватает на все.
— Командор, не молчите. Скучно же.
— Заткнись и мочи его уже!
— Оооо, мы наконец-то перешли на ты. Может, выпьем после боя, отметим такое замечательное событие. Вы что предпочитаете? Джин? Водку? Вино? Я вот предпочитаю вино. Сладкое.
— И почему я не сомневался. Бей, блядь! Ты маг или кто?
— Именно что маг. Поэтому, уж простите, лезть этой твари прямо в лапы не стану. Тем более там уже есть вы. О, и как оно? Доспех выдержит?
Доспех, конечно, выдерживал, но выбраться из мощных объятий гориллы не получалось. И шкала здоровья стремительно таяла.
— Сдохну сейчас. Доиграешься, будешь добивать один.
— Я прямо завидую вашему оптимизму, Командор. Но вы же понимаете, стоит вам сдохнуть, и от моего бедного мага останется только грустная кучка костей.
Горилла вспыхнула, потом покрылась твердой ледяной коркой, и Командор с лязгом грохнулся вниз. Будь это реальное сражение, на том бы все и закончилось, но именно поэтому Каллен любил игры — они позволяли поверить, что возможно все. Вернуть себе жизнь, глотнув какой-нибудь эликсир, умереть и воскреснуть и даже сделать мир немного лучше, избавив от очередного монстра. Пусть и такой, виртуальный, не настоящий мир. Только вот от раздражающих элементов пейзажа, вроде болтливых магов в сияющих тряпках вместо порядочного доспеха, спастись не получалось даже здесь. Неизбежное зло, с которым можно разве что смириться.
— Прикрой меня.
— Всегда к вашим услугам, мой Командор.
— Я не твой Командор. И вообще — не твой.
— И если бы вы только знали, как мне печально это слышать.
Лед ссыпался вниз ледяной крошкой. Это было красиво. Но времени полюбоваться эффектами не осталось. Горилла снова тянула лапы, а жизнь из нее выбивалась очень медленно. Каллен рубил, прикрываясь щитом. Болтливый маг, кажется, тупо бил всеми заклинаниями по очереди, хотя он ничего больше и не мог.
— Готово.
Тварь снова замерла, и Каллен рванул вперед, к самому уязвимому месту — животу.
— Когда останется пятьдесят процентов, он отхилится, не забудьте снять баф.
— Сам не забудь.
— И вот она, знаменитая благодарность Командора. Я всего лишь пытаюсь быть еще полезнее, чем сейчас.
— Куда уж больше.
— Действительно. Я и так уже побил все возможные и невозможные рекорды.
— Да, в умении заебывать тебе нет равных.
— Мне вообще нет равных. И это сейчас было грубо даже для вас, Командор.
Кровь из гориллы хлестала фонтаном. Растекалась, окрашивая песочную арену в красный. Каллен поморщился. Слишком много и слишком ярко. Тварь взревела. Пятьдесят процентов жизни. Он, торопясь, ткнул в свиток и снова рванулся в атаку. Горилла зверела от огня. Бешено била лапами. Если не успеть увернуться, можно было лечь от одного удара, даже так, с полным кастом. Но огненные заклинания наносили больше всего урона. Если, конечно, не считать меча Каллена. Эликсиров оставалось все меньше. Чертова тварь! У Каллена от напряжения ныли мышцы, будто на самом деле все это время махал мечом и блокировал щитом удары. Хотелось курить. Двадцать процентов жизни. Что-то было не так, а Каллен никак не мог понять, что. Потом дошло — чат молчал.
***
— Вам нравится мой ник, Командор?
— Нет.
— Если бы вы спросили меня, что он означает, то узнали бы много интересного, пополнили кругозор и изменили мнение.
— Мне плевать на ники. И на ваш, в частности.
— Знаете, мне, конечно, говорили, что вы необщительны и не слишком любезны, но я не думал, что настолько. Проблемы в реале?
Новичок раздражал. Но послать его сразу было нельзя, глава хотел, чтобы он остался. Перспективный, прокачанный, неглупый, масса плюсов, только вот не затыкался ни на секунду. И умудрился за несколько ночей стать персональным проклятием Каллена. Часы перед рассветом, тихие, с пустым чатом и неторопливой игрой, Каллен любил больше всего. Ровно до того момента, как именно в эти часы стал появляться он, перспективное трепло с идиотским ником «Звезда Тевинтера».
— Нет проблем.
— Знаете, Командор, почему-то я вам не верю. Во-первых, людей без проблем не бывает, во-вторых, вы уж слишком выразительно молчите и огрызаетесь.
Каллен вздохнул и пошел за кофе.
— Командор, вы меня игнорируете? Ну, хорошо. Не хотите говорить о себе, можете поговорить обо мне. Я здесь недавно, вы ничего обо мне не знаете. Мы одни, ни одной живой души больше, почему бы вам не задать мне пару вопросов. Хотя бы из вежливости. Неужели вам совсем не интересно, откуда я. Почему играю в такое время. Может, мы с вами совпадаем часовыми поясами. А может, и вообще живем по соседству.
— Совсем не интересно.
— Какая жалость.
— Ладно. Как вас зовут?
***
— Ты нашу Звезду давно не видел?
— Ага. Может, случилось что? Он вроде регулярно заходил. А может, надоело. Хотя он так-то чувак ответственный, не должен был слиться молча. И боевки любил, по кустам не отсиживался. Такие обычно не пропадают. Смотрел я на него и даже завидовал немного. Мне-то уже лень иногда, но я еще помню, что это такое.
Каллен тоже завидовал. Немного. Умению производить впечатление, общаться со всеми, странной, поначалу отпугивающей манере подавать себя. Он потер лоб. От недосыпа слезились глаза, но застать в чате Быка можно было только днем.
— У тебя его контактов нет?
— В смысле? Телефона что ли? Зачем он мне сдался? Мы вроде и так нормально трепались.
— Скайп?
— Не, не люблю. А чего Инквизитора не спросишь, он всегда в курсе. Или Варрика.
— Спрошу, когда появятся.
Спросить и того, и другого можно было еще вчера, глава появлялся каждую ночь, зама Каллен тоже застал. Но первый стал бы задавать вопросы, а второй — придумывать свою версию, Каллену не хотелось ни того, ни другого, потому что он и сам не знал, какого хрена его все это волнует.
***
— Извини. Это было действительно грубо.
— Я рад, что вы это поняли, Командор. Что ж, извинения приняты. Босс мертв. Ресурсы заготовлены. Считаю, ночь прожита не зря.
— Инквизитор будет рад.
— А вы?
— Это был не самый плохой бой в моей жизни.
— И только? О, вы разбиваете мне сердце, Командор. Или просто завидуете?
— Ну ладно. Это был хороший бой. Спасибо.
***
— Я не могу до тебя дозвониться.
— Потому что я выключил телефон.
— Ясно.
— Нет, Командор, тебе ничего не может быть ясно, потому что я ничего не рассказывал. Не могу сейчас говорить об этом. Но хочу.
— Снова отец?
— Да.
— Тогда не говори. Напиши. У тебя хорошо получается.
***
— У вас есть скайп, Командор? Не желаете ли вы…
— Да. На оба вопроса.
— О, как я люблю решительных мужчин.
— Давай не здесь.
— Но никого же…
— Дориан.
— Ну хорошо, хорошо, как скажете, в конце концов, с чего бы мне возражать?
***
— Я не женат.
— О. Так, кажется, я понял, ответы на вопросы предписаны вам в строгой дозировке — по одному на ночь. После еды? Или до?
— После кофе. Не помню, какой по счету чашки. Кажется, шестой.
— Мы обязаны это выяснить. Будьте добры, Командор, посчитайте в следующий раз. У вас в доме найдется шесть кофейных чашек?
— Да. Пожалуй, найдется.
— Дайте я угадаю. Вы не считали?
— Точно.
***
— Каллен.
— Что?
— Ты спрашивал когда-то. Меня зовут Каллен.
— Еще я спрашивал, где вы живете, что предпочитаете на завтрак, какого стиля моды придерживаетесь, на каком боку спите, есть ли у вас домашние животные, являетесь ли вы счастливым обладателем жены, детей и любимой работы. Но я считаю, мы движемся в верном направлении, Командор. То есть, Каллен, да? Можно?
— Да. Можно.
***
Он и в жизни сиял. Не мантией, конечно. Дорогой тканью ярких рубашек, смуглой кожей в залитой до краев золотистым светом комнате. Каллену все время хотелось щуриться, как от солнца. Но, в отличие от последнего, Дориана в его жизни никогда не бывало слишком много.
— Знаешь, Командор, когда ты так смотришь и трогаешь… Да, здесь, немного ниже. Так вот, когда ты так смотришь, мне кажется, я могу кончить от одного твоего взгляда. А когда ты так краснеешь… О, пресвятая задница магистра! Да, продолжай!
Каллен водил рукой по его члену, медленно придавливал головку, спускался вниз, пальцами между ягодиц, мягко, совсем немного погружал внутрь. И целовал бесконечно, жадно и упоенно. Сцеловывая солнце с кожи и стоны с горячих губ.
— Дориан.
— Нет, пожалуйста, не проси меня заткнуться. Я не смогу.
— Я не о том хотел попросить.
— Что угодно, Командор. Сейчас — что угодно.
***
— Этого мало, Каллен. Мне не тринадцать. Я задолбался дрочить на фотографии и на голос. У меня ангельское терпение, роскошная выдержка, здоровые нервы, я идеален во всех отношениях, но я больше не могу.
— Приезжай.
— Что?
— Приезжай ко мне. Я хочу тебя видеть. Не так, не в камере.
— Только видеть, мой Командор?
— Нет. Не только.
— А что насчет «я не твой Командор и вообще…» и грозного сдвигания бровей?
— Ты не видел мои брови. Это было в чате.
— Я их слышал. Я ощущал их каждым волоском на теле. Это было непередаваемо, устрашающе и безысходно.
— Приедешь?
— А ты как думаешь?
***
— Вы меня искали, Командор?
— Нет.
— Хм. Я так и подумал — это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Скажу Быку, что он спал и видел сон.
— Тебя давно не было.
— О. Я даже не предполагал, что вы заметите. Хотя это было глупо с моей стороны. Конечно же, вы не могли не заметить, что ваши рассветы стали унылыми, чересчур тихими и невыносимо одинокими без меня.
— У тебя все в порядке?
— Знаете, Командор, у меня от потрясения даже пальцы почти отнялись. По буквам не попадаю. Вы что, волновались за меня? Ради этого я пропаду еще дней на десять. Хотя нет, десять не выдержу. Без вас.
Каллен на ощупь нашарил пачку сигарет, вытащил одну, повертел в пальцах, сунул в рот. И прикурил фильтр.
— Снова молчите, Командор?
— Ты не ответил.
— О, прошу прощения. Просто вы так впечатлили меня своим вопросом. Впрочем, не только им, вы вообще мастер производить впечатление. Хотя до меня вам, разумеется, далеко. И раз уж вы так любезно поинтересовались, нет, не все, но ничего серьезного. Как видите, я здесь, с вами, здоров, цветущ и готов к подвигам. Давайте сделаем этот мир немного лучше, Командор. Кажется, у нас неплохо получается.
И Каллену почему-то совсем не хотелось возражать.
Название: Эх, котик
Команда: котики, ДА!
Пейринг/Персонажи: Андерс, котики, Демон Зависти
Форма: арт
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Предупреждение: вот то, что называется: смотрю — и завидую, смотрю — и завидую!
Ключ: Юмор, G, модерн-AU, ОМП
Название: Видения Теринфаля
Команда: котики, ДА!
Пейринг/Персонажи: Каллен, Самсон, Демон Зависти
Форма: арт
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Предупреждение: смерть второстепенного персонажа
Ключ: пропущенная сцена, R, драма, смерть второстепенного персонажа
@темы: слэш, Каллен, Андерс, Варрик, Самсон, джен, Мэйварис Тилани, демон Зависти, Солас (Фен'Харел), «Четыре демона», Дориан
