2 тур

[Dragon Priests]

Название: For I come to barter for knowledge denied Автор: Dragon Priests Пейринг/герои: Садовник Людей, Корифей, ОМП!красный храмовник Категория: джен Жанр: кроссовер с The Elder Scrolls Рейтинг: G Размер: мини (1260 слов) Описание: У Садовника Людей много обличий и много имен, но плата за его помощь всегда одинакова. Примечание: осторожно, спойлеры в качестве названия служит цитата; TES-интерпретация данного отрывка Кодекса (в TES вода - хранилище памяти). – Во времена, что давным-давно забыты миром людей, ты помог моему народу. Я согласен на сделку. Едкая болотно-зеленая жижа хлюпает под ногами, скручивается в жгуты и тянется к нему – к живому. Отдергивается, не прикоснувшись; смотрит внимательно и цепко янтарными глазами с двойным зрачком. Силы Недозволенного столь велики, что даже лучшие из владеющих даром магии не могли различить их пределов, и всё же есть границы, которые он предпочитает не переступать. – В те времена было заключено немало договоров, – шелестит тьма. – Старые леса помнят о них; о первом Голосе Тишины, что звучал тогда в смертных снах. Зеленоватая мгла шепчется вокруг: останется ли память о последнем?.. Сетий заставляет себя не слушать. Тень вокруг – слепок его собственных воспоминаний, безграничные залы Библиотеки Минратоса, взлетающие ввысь стеллажи, бесчисленные тома и свитки, хранящие самые желанные тайны и хранимые тщательней драгоценных камней. Сколько раз он бродил по лабиринту Недозволенного, бесцельно кружа по ажурным, сотканным из пергаментных обрывков мостам, и всякий раз бесценное знание, таящееся здесь, оставалось недосягаемым. Совсем рядом неподвижно парит в густом темном воздухе книга в черном переплете; один из томов запретной магии, на уголке которого еще можно различить гербовый символ Архонта Талсиана. И теперь Сетий отдал бы сотни жизней своих рабов, слуг и солдат за подобное знание, но сейчас даже не протягивает руку к бесценной книге: он знает, что все страницы в ней пусты или заполнены бессвязными строками неизвестных символов, которые невозможно расшифровать. Слишком многих искателей свела с ума недозволенность безграничной силы. Янтарные глаза духа смешливо щурятся, искрятся яркими огнями запределья. Недозволенный смеется тысячами шепотков: о лорд Корифей, Голос Тишины, ты знаешь, какую плату я приму взамен. И спустя несколько мгновений – тех мгновений, что сочатся кровью, страхом и жаждой мысли Сетия Амладариса; тех мгновений, что Сетий Амладарис делает выбор – лорд Мора говорит: да будет так. *** Кровь Эльфов прозрачна и холодна; холодна до того, что обжигает ладони хрустальными каплями, но без воды не распустится ни один цветок и не расцветет ни один сад. Так говорит Имшаэль, а им велено выполнять его приказы беспрекословно. Керрин набирает воду в горсти и стеклянно смотрит, как она проливается сквозь пальцы, холодная и прозрачная, прозрачная и холодная, шепчущая – совсем не так, как лириум, но он никогда не смог бы найти слов, чтобы объяснить это. По краям реки огромные толстые льдины, и вода тоже ледяная, но Керрин не чувствует холода из-за жара, бушующего внутри. Он бы с головой нырнул в Кровь Эльфов, если бы не храмовничий доспех на нем. Красный ест всё внутри. Больно, словно в плоть вогнали костяные иглы; в казармах Суледина по ночам не прекращаются стоны, и даже сквозь толстые стены крепости слышны крики и нечеловеческий вой откуда-то из подвалов, где солдаты переживают последние рубежи трансформации. Керрин пока не кричит, но скоро сдерживаться не сможет. Красный царапает легкие, лезет в горло – скоро Керрин потеряет голос. Но пока лириум только внутри. Однажды он прорвется наружу. Говорят, Имшаэль помогает. Следит за ростом лириума, следит, чтобы людей не пожирало безумие раньше срока. Одному Старшему ведомо, как; но Имшаэль – единственный маг, что может находиться в карьере, полном красного лириума, и в крепости, полной красного лириума, среди храмовников, сплошь поросших красным лириумом. Любой другой бился бы в конвульсиях, давясь пеной, как бешеный пес, а этот – жив, здоров, и кристаллы в нем почему-то не растут. Керрин боится его до какой-то бессмысленной, сводящей с ума жути. Он знает, почему. Потому что он храмовник. В них взращивали чутье на магию и демонов, как взращивают в гончих инстинкт охоты. Керрин зачерпывает еще воды и смотрит в собственное отражение, дрожащее в ладонях, гадая, сколько ему остается до тех пор, пока он полностью не растворится в красном. Ему не хочется просить помощи у Имшаэля. Такая помощь не бывает бесплатной. – В этом ты абсолютно прав, друг мой, – говорит кто-то совсем рядом, и Керрин вздрагивает, расплескав всю воду. В воздух вплетается знакомый привкус колдовства, и быстрее молнии по хребту пробегает разряд алого, почти вдавливая в снег раскаленную печать Святой Кары... Керрин успевает остановить Кару за мгновение до. Выдыхает ее, жгущуюся в груди, в морозный воздух. Имшаэль смотрит на него чуть насмешливо, с вечной полуулыбкой в уголках губ. Почему-то Керрин думает, что Святая Кара для него не страшней надоедливой мухи. – Лорд Имшаэль, – хрипло говорит Керрин, не зная, что должен сказать и как должен называть этого... человека. Одержимого. Демона? Имшаэль чуть морщится, но усмешка тут же возвращается на место. – Духа. – Ох, – только и отвечает Керрин. Значит, Имшаэль, или как его зовут на самом деле, читает мысли. И не боится Святой Кары. И слухи о том, что он демон, похоже, вовсе не... – Дух! Неужели это действительно так сложно запомнить! Керрин моргает. – Прошу прощения. Имшаэль размышляет над его ответом какое-то время, но потом великодушно машет рукой и поворачивается к реке. – Ты всегда приносишь ее с собой, когда возвращаешься в крепость, – говорит он уже совсем иначе. – Правда, она вся перепачкана твоими глупыми сомнениями, но даже в тех каплях, что остаются чистыми, целая бездна памяти. Снег мертвый, тихий. А эта еще говорит. С пальцев стекают последние капли, сверкающие, как орлейский хрусталь. Керрин не видел такого в Киркволле, только слышал от других храмовников. Чистая-чистая река, Кровь Эльфов. И промерзшая насквозь. – За тебя заплатили, сэр Керрин, – воркующе шепчет Имшаэль. – Иначе бы я велел тебе вычерпать ее всю. Керрин чувствует его ладонь на своем плече – на нем нет тяжелой брони, только кольчуга, как у всех лучников – и опрокидывается в бездну, полную болотистой мглы и черной-черной вечности, обрамленной искристым золотом. AE HERMA MORA ALTADOON PADHOME Безграничное множество тайн, неподвластных смертному разуму, хлещет в Керрина мутным потоком, будто сотни лет он точил трещину в дамбе и наконец вырвался прочь. Керрин захлебывается знанием, которое не в силах осознать, и тонет в черной бездне океана. Океан струится сквозь него свободно – мертвыми языками, неоткрытыми тайнами, запретными прозрениями. На краткий миг Керрин узнает самые жуткие и самые прекрасные истины, и в следующий миг забывает о них навсегда. Имшаэль, лорд Мора, Садовник Людей, Древний Предшественник, Недозволенный, глядит в него тысячью золотых глаз необъятного. А потом отпускает на свободу. Керрин всхлипывает, падая на колени; судорожно вдыхает вдруг снова обжигающий холодом воздух. Шепот океана, гремевший до боли и глухоты всего секунду назад, вдруг растворяется всего лишь еще одним наваждением духа. И почему... почему ему холодно, если... – Делай, что я говорю, и доживешь до похода в Арбор, – усмехается Имшаэль, стоящий рядом. Керрин поднимается, неловко отряхивается от снега. Неудержимый поток вымыл из него лириум. Не весь, конечно, не весь; но как же легко дышать теперь, и как же ясно внутри – снова слышны собственные мысли вне красной песни, вне вездесущего шелеста, и боль почти неощутима, и жар растворился в ледяной белизне. – С-спасибо, – едва слышно выдавливает из себя Керрин; в горле больше нет мелкой поросли кристаллов, и говорить не больно, и голос чистый, как раньше, до войны, давным-давно. – Арбор... орлейские джунгли? Имшаэль тонко-тонко улыбается, глядя на Кровь Эльфов, безразлично уносящую тысячелетия бесценной памяти к морскому побережью. – Да-да. Арборская глушь. – Он оборачивается, и Керрину чудятся двойные зрачки в его – теперь снова человеческих, но все еще предательски отдающих золотом – глазах. – Мне оттуда кое-что обещали. *** – В старых лесах Арбора стоит храм элвен, – шепчет лорд Мора, и перед Корифеем расстилаются словно наяву окутанные мглой джунгли. – Храм Митал. Внутри ты отыщешь путь к Перекрестку – и ключ, отпирающий его. Прозрачные отблески золота на стекле элувиана. Прозрачные отблески золота на глади воды. Vir’abelasan, перешептывается тьма. Источник Скорби. Знания, которые элвен-служители ценят куда дороже собственных жизней; знания, которые они сокрыли ото всех, кроме избранных жрецов древней эванурис – даже от тех, что смотрят на смертный мир сквозь Завесу. Даже от почти – почти – всемогущих Недозволенных. – Раздели его со мной, – говорит лорд Мора, – и сделка свершится. Название: Я - Ночной Сторож Автор: Dragon Priests Пейринг/герои: Дозорный Ночи Категория: джен Жанр: юмор, кроссовер с "Ночь в музее" Рейтинг: G Размер: мини (1750 слов) Описание: Из Золотого Города верховный жрец Лусакана попадает в мир потраченных переводов, где находит работу по специальности. Примечание: В оригинале титул жреца Лусакана звучит как Watchman of Night, в авторском переводе - Дозорный Ночи, но грань, отделяющая его от Ночного Дозора Сторожа, опасно тонка. Дивный новый мир оказался... шумным. Казалось бы, за долгие десятилетия жизни магистра можно было привыкнуть к вечно изменчивым наваждениям Тени, но в который уже раз вкрадчивый шепот Лусакана напомнил своему служителю – за пределами света знаний всегда лежит ночь, и в ней таится непознанное. Дозорный не смог полностью избавиться от еретической мысли, что непознанного оказалось как-то чересчур много за раз. Даже для похода в Золотой Город – о котором он, впрочем, не помнил почти ничего, кроме того, что, судя по всему, богов они там не нашли. Лорд Лусакан нашел, чем ответить и на это. Дозорный Ночи, привыкший трактовать куда менее заметные и очевидные знаки, удивился снова, но честно вознес хвалу Древнему и напомнил себе совершить жертвоприношение в благодарность, как только представится случай. Знак свыше, на самом деле, был предельно прост. «ТРЕБУЕТСЯ НОЧНОЙ СТОРОЖ» – гласила одна из множества листовок, расклеенных во всей округе Сентрал Парк-Уэст. *** – Работать, – осторожно повторил Дозорный. Сопорати в странных черно-белых одеяниях здешних сопорати посмотрел на него с легким раздражением. – Я плачу двадцать тысяч в год. Двадцать тысяч в год! Знаете, для человека предпенсионного возраста без образования вы не найдете работы лучше! – Работать, – еще раз зачем-то уточнил Дозорный, проглотив «предпенсионный возраст» и «без образования» у лучших менторов минратосского Круга. – За деньги. Охранником... этого места... собраний сопорати. Лорд Лусакан смеялся над ним. Воистину, это было еще одним испытанием Тени. Иначе просто не могло быть. – Вы же сказали, что вы работали ночным сторожем двадцать лет. Дозорный со сдержанной гордостью склонил голову. – Я вещал волю Лусакана два десятилетия кряду. Я Дозорный Ночи, и право на этот титул принадлежит лишь мне – до тех пор, пока не найдется более достойный служить моему... – Спасибо, вы приняты, – очень быстро сказал сопорати. – Распишитесь вот здесь. Дозорный с некоторым подозрением посмотрел на договор в тридцать листов. Не будь на то воля Лусакана, позвавшая его сюда, он бы давно уже воздал по заслугам безумному сопорати, посмевшему оскорбить верховного жреца Дракона Ночи; но если этот фарс был испытанием Лусакана... Что же. Он был готов и к нему. – У вас есть сургуч для моей печати? – как можно более вежливо осведомился Дозорный, не обнаружив на столе перед собой ничего похожего на искомое. – Или подобные сделки скрепляют кровью в этих землях? Сопорати смотрел на него очень странным взглядом. – Шариковой ручки будет достаточно, спасибо, – очень-очень мягко сказал он. Доктор МакФи не знал, почему соискатели должности ночного сторожа в его музее всегда оказывались столь подозрительными личностями со странностями. Он просто смирился с этим. За двадцать тысяч в год не стоило ожидать многого, и, пожалуй, он не хотел знать ничего больше. *** – Мой лорд Лусакан. Десятилетиями длится мое служение тебе, и моя верность по-прежнему неколебима, какие бы испытания ни пришлось мне преодолеть, чтобы предстать пред твоим ликом... Дозорный сделал паузу. Его взгляд непроизвольно опустился на стопку писем из налоговой. И на одежду здешних сопорати, на которую ему пришлось сменить одеяния верховного жреца. И на блестящую книжонку с совершенно грабительскими ценами на еду. О необходимости платить еще и за жилье он старался не думать. – ...Я готов примириться с законами этого места, которые ужасают меня, как не ужасало ничто в землях Империума; и с тем, что Голос Лусакана здесь ценят не больше голоса раба; и со странными обычаями, и странными механизмами, и с доступностью множества тайн всем, у кого ловит беспроводной интернет... (Он надеялся, что Голос Разикале никогда не увидит этого жуткого места). (И еще – что, когда он найдет способ вернуться в тевинтерские земли, ему удастся внедрить загадочную технологию для тайного пользования Кругом Наблюдателей). (Но об этом пока что не стоило говорить вслух даже Лусакану). – ...но разве я прогневал тебя настолько, чтобы терпеть вечные муки бессилия и терзаться памятью о всевластьи? Здесь существовало некоторое подобие классового разделения – по крайней мере, так утверждал интернет. Но это классовое разделение и близко не стояло со строгой иерархией Империума: здесь не было ни сопорати, ни претери, ни лаэтан, ни альтус. Потому что здесь не было Тени. Здесь Не Было Тени. Дозорный закрыл глаза. Он не знал, как справится с налоговой, ценами на еду, местными законами и собственным унижением, потеряв дар. Тусклым маяком надежды оставались тайны необъятной Всемирной Сети, но... – Я – Дозорный Ночи, – сухо отчеканил магистр, воздев руку с ритуальным кинжалом. – И пусть эта жертва, сколь мала бы она ни была, скрепит мое обещание тебе, мой лорд Лусакан: я пройду все испытания, что ты назначил мне, и отыщу тебя вновь. Разжиревший голубь, пойманный у сборища нищих сопорати, отмеченного большой желтой буквой «М», смотрел на него очень недоуменно. *** – Разве мне не должны выдать меч? Или... иное оружие, какое принято в вашем мире носить стражам? Доктор МакФи пробормотал что-то невразумительное и поспешил удалиться. Дозорный с удивлением осмотрел выданный ему инструмент, коим ему следовало оборонять границы доверенных владений от вторжения. Инструмент походил на здоровенный фонарь и действительно оказался таковым. Дозорный слегка приободрился. Фонарь был увесистым, к тому же, у него все еще оставался ритуальный кинжал. – Да проложит орудие света мне путь в твоей Ночи, о Лусакан, – на всякий случай оповестил Древнего Дозорный. Никогда прежде он не осмелился бы нарушить священный ночной мрак во время службы и осквернить его огнем, но старые традиции стоило пересмотреть: двадцать тысяч в год хоть и были ничтожной цифрой, но счета за коммунальную нависли над ним не знающим жалости топором палача. Итак, он шагнул под своды заклейменной светом ночи еретиком. И Лусакан выступил ему навстречу. Тирекс с изумлением выронил кость, наблюдая, как новый ночной сторож с криком счастья падает на колени. Спустя некоторое время восторженные восхваления смолкли, и сторож задумался. – О Лусакан, – очень осторожно сказал Дозорный, не торопясь, впрочем, подниматься с колен. – Свет сжег твою плоть, но где же твои крылья, которыми ты закрываешь мир от ярости солнца? Что сделал с тобой этот мир? Тирекс ощутил, как его поглощает бездна отчаяния. Он не хотел бездн отчаяния. Он хотел играть с косточкой, но сторож не понимал его. Дозорный аккуратно скосил глаза на табличку рядом, вздохнул, поднялся и отряхнулся. Он надеялся, что Лусакан простит его за то, что в чужом мире верховный жрец обознался, но предстоящее извинение тянуло голубей на двадцать. – Оставь меня, неведомая тварь, – опечаленно сказал Дозорный воспрявшему было духом Тирексу. – Я вновь одинок в этой обители безумия. Тирекс впервые не осмелился перечить ночному сторожу. Что-то в его голосе было такое, что ясно подсказывало: с косточкой придется играть без него. *** – Вы тоже храните это место от врагов, мессер Теодор из рода Рузвельтов? Теодор польщенно подкрутил ус. Новый сторож был несомненно хорошо воспитан, что было редкостью для нынешних сыновей Америки. – Так и есть, друг мой! Дозорный задумчиво кивнул. – Должно быть, вы уже долго занимаете свой пост. Мне не выдали ни коня, ни клинка. Как защищаться от вторжения, не имея для этого средств? Теодор взглянул на него с отеческой добротой. – Делай, что можешь, с тем, что у тебя есть, и там, где находишься. Америке больше твоей смерти нужна твоя жизнь, друг мой, и всё, что произошло, произошло не случайно! – Пока что Америке нужны только мои налоги, – едва слышно пробурчал Дозорный. Теодор печально вздохнул и похлопал его по плечу. – Такова цена мира и демократии. Верховный жрец долго смотрел на него. Молча. И молча зашагал прочь. – Я готов на любые жертвы, о великий Лусакан, но, молю тебя, пусть Империум минует демократический строй... – пробормотал Дозорный, стремительно удаляясь от мира и демократии в лице двадцать шестого президента Штатов. Он хотел домой. Он очень-очень сильно хотел домой. *** – Наши легионы промаршируют по всем непокоренным землям Востока и принесут мир, закон и порядок невежественным варварам, мечом или словом! Наступит день, когда стяги моей империи будут развеваться на ветру в любом уголке света! Достойнейшие из достойных будут стоять у престола, и истинные боги будут озарять их своим величием! Дозорный ненавидел этот мир. Он ненавидел его всей душой. Потому что перед ним стоял воин Империи, верный ей душой и сердцем, и он, незваный чужак и безродный ночной сторож, должен был открыть ему истину. – Римская империя пала, император Октавиан. Уже сотни лет как нет нигде ее стягов. Октавиан яростно взмахнул гладием. – Ты лжешь, подлый пес! Тебя подослали проклятые ковбои! – Римская империя пала, – бесстрастно повторил Дозорный. – Прости меня за то, что я стал невольным вестником величайшей из горестей. Он наклонился ближе к крохотному императору в солдатских доспехах и прошептал: – Но я знаю другую империю, и я надеюсь, что ты рассмотришь мое предложение... *** – Дозорный Ночи, – повторил Акменра и счастливо улыбнулся. – Боги, я и не думал, что встречу в Штатах верного служителя Тота! Дозорный закашлялся. – Не Тота, – мягко поправил он. – Я служу богу Ночи, а не Огня. Акменра посмотрел на него с недоумением. – Тоту, – уточнил он. Дозорный начинал терять терпение. Воистину, властителю даже самой отсталой страны было должно стыдиться подобного невежества. – Тот – бог Огня, о лорд Акменра. Должно быть, проведенные здесь века затмили твою память... – Нет-нет, – деликатно перебил его Акменра, – Ра – бог солнечного пламени! Ра – отец любого из фараонов; всех правителей Египта направляет его свет. Но то – время дня, ночью же правит Тот, чье лунное око надзирает за нами из тьмы небес. Дозорный медленно закрыл глаза. Этот мир находился вне его понимания. Акменра проницательно взглянул на своего собеседника и понял, что беседу необходимо спасать. Дело близилось к скорым жертвоприношениям. – Взгляни же на мою волшебную пластину, что тебе надлежит хранить пуще любых богатств! Именно она дарует вечную жизнь смертным и оживляет то, что не способно умереть. Дозорный открыл глаза. – Вечную жизнь. Акменра кивнул. – Вечную. Акменра кивнул еще раз. – Так, значит, у вас все-таки есть магия, – с неподобающей долей ликования в голосе сказал Дозорный. – О Лусакан! Как долго я шел к твоей награде, что скрывалась прямо передо мной! Он собирался принести в жертву всех голубей, что найдет вокруг МакДональдса, но даже они не были способны передать его восторга. – Мой лорд Акменра, – душевно сказал Дозорный, приобняв фараона и не спуская глаз с пластины, – наш долг перед Египтом, Америкой и всем миром – принести право на бессмертие каждому. Мы станем зодчими мира, где смерть бессильна! Мы построим города, перед которыми померкнет Золотой Город, и предстанем великими перед своими богами! Император Октавиан, приди же к нам, ибо у нас в руках ключ к всеобщему счастью, даром, и никто не уйдет от света Империума!.. – Нельзя, – возразил Акменра, – пластины только на музей хватает. У Дозорного подозрительно азартно блестели глаза. – Знаете, – проникновенно сказал он, – у меня дома тоже говорили, что в Золотой Город нельзя. Что лириума только на обычную Тень хватает. И знаете, что мы сделали? Акменра поднял брови. Дозорный Ночи улыбнулся впервые за Лусакан-знает-сколько лет. – Мы сказали: фигня всё это. Название: Звёздная кровь Автор: Dragon Priests Пейринг/герои: Корифей, Самсон, экзарх Арнот Категория: джен Жанр: кроссовер с The Elder Scrolls (ESO) Рейтинг: G Размер: мини (1482 слова) Описание: Красный лириум и Древние - не то, чем их представляли. Культисты Чешуйчатого Двора знают об этом. Тень клубится вокруг, плотная, беззвучно звенящая натянутой струной. В ней столько энергии, что можно черпать ее ладонями – и не вычерпать никогда; пить ее допьяна – и захлебнуться. Неотвратимо крошится, идет мелкими-мелкими трещинами незримый магический барьер, единственная преграда перед тем, как неостановимая лавина силы сомнет его и растворит в себе до последней осознанной мысли. Сетий бесстрастно встречает лавину глаза в глаза. Сущность напротив сворачивается змеиным клубком и плавится жидким воском; она сминает прежний свой облик и вылепливает новый, непрестанно меняясь и перетекая из формы в бесформенность, из необъятности в ограниченность. Эти теневые тропы слишком близко к реальности, чтобы позволить подобному существовать вне рамок и правил, и всё же – это последний рубеж в Тени, к которому может приблизиться человек. Даже если он – Корифей Тишины. Огромный змей вылепливает из себя его подобие, искаженное и уродливое. Тень смывает с псевдо-человеческого лица контуры, гнет и корежит очертания тела: на глубинных уровнях человеческий разум не справляется с всеобъятностью иллюзий. Сетий привычен к этому. Безликая фигура напротив – воплощение абсолютной силы, запертой в теневых безднах – терпеливо ждет. – Это не лириум, – говорит Сетий. В первый раз он ошибся. Когда почувствовал в первый раз больной жар силы, опьяняющей всемогуществом. Там, на земле живых, был лишь один источник подобного: синева, поющая в горных глубинах, оглушительно чистая, до безумия, до слепоты. Он ожидал увидеть ее и здесь, но в Тени, переполненной энергией до звенящей дрожи, не было ни капли синего. Тень насквозь была прошита кроваво-алым. Нирнкрукс. Звездная кровь. Человеческая фигура расплывается туманом, сворачивается кольцами вокруг красных кристаллов: жадно, беспечно, дразняще. Змей насмешливо склоняет голову: Всевозможность. Сетий молчит, не отводя взгляда от дрожащих янтарных прожилок в прозрачном красном мареве. Гул тысяч голосов толкается в разум, липнет неслышным шепотом, пронизывает беззвучным криком. Сила не достаётся даром. У подобной силы будет цена, которую он никогда не решился бы заплатить. (Никогда прежде). Звездная кровь, шелестит Змей. Льнет темными образами чужих снов к магической преграде между ними; барьер выжигает частицы его сущности при каждой попытке вторжения, но для духа подобной силы – духа ли?.. – это лишь крохи, не значащие ничего. Путь к звездам. За спиной Сетия божественный свет, гордые шпили башен, золотое сияние. Таким он помнит его; иногда Тень окружает его обрывками украденной памяти, но золото стекает с Города в миг, когда он вспоминает истину. Под божественным светом чернеет пустота. Сетий не оглядывается, чтобы напомнить себе об этом. – Путь к Городу? Если ты пожелаешь. Сетий смотрит на сеть багряных прожилок, пульсирующих изнутри неизведанным огнем, словно где-то есть сердце бога, разгоняющее кровь по хрустальным венам кристаллов. Нирнкрукс растет везде: Змей говорил ему о древних тейгах, забытых и заброшенных еще до начала существования Империума, и Тень перерождалась видениями о величественных подземных дворцах, залитых алым мерцанием. Змей говорил: сила нирнкрукса столь опасна, что из всех, кто пытался подчинить ее, выжили лишь единицы, прочие же погибли, не оставив после себя ничего, кроме лживых легенд. Но те, кто выжил, сумели подняться к звездам. Есть ли цена, которую он отказался бы заплатить? Есть ли цена, которую они отказались бы заплатить? – Я согласен, – говорит Сетий Амладарис, Корифей Тишины, последний из семи взошедших к Золотому Трону – и алый шепот врастает в него и становится с ним единым. *** В храме Думата больше нет места магам. Когда-то лишь верным Тишине было даровано право ступить под его своды; теперь же незыблемый камень расколот жилами красного, пропитан чадом факелов и потом солдат. Корифей молчит, глядя на новые знамена с воздетым ввысь пылающим мечом. Старые истлели тысячу лет назад, не оставив и следа. – Он тоже не отвечает, да, – негромко и хрипло говорит стоящий рядом. – Твой бог. Вечность назад подобная ересь каралась бы казнью. Память о древнем величии все еще здесь, дрожит рваными клочьями призрачного тумана, изрезанная черным и красным, но ярче – шепот, прошивший их всех алыми нитями и связавший воедино. Из всех, пожранных нирнкруксом, у них двоих человеческие голоса. Они не нужны им больше; Тишина пала, и песнь звездной крови заступила ее место. Корифей слышит всё, что не говорит Самсон. Отчаяние, разделенное на двоих. Гнев, вскормленный обманом. Голод, истерзанный темнотой. Песнь ярче слов, в которые может облечь ее человеческий язык. – Скоро это не будет иметь значения, – отвечает Корифей. Скверна разъедает горечь, нирнкрукс выжигает ее прочь. Путь к звездам; как долго они еще смогут идти по нему? Каким предстанет итог? Песнь мечется тревожно и вопросительно, не находя ответа; бьётся в полувдохе от предвечного золотого света, не в силах коснуться его. Слишком о многом умалчивают те, что живут в дальних глубинах Тени, и слишком многие из их знаний неспособен объять смертный разум. Но где-то за спиной всё так же плавится золотым солнцем божественный свет, и ему неведомы оправдания. Венатори держатся в стороне от древнего святилища и крупных формаций нирнкрукса. Обычный лириум убивает магов, тот же, что называют красным, убивает быстрей. Многие скрывают хмельную жажду в глазах: ее будит яркий отпечаток силы в раскаленном воздухе пустошей, призрачные шепоты ночи, странные сны. Лишь один из владеющих даром подчинять себе Тень способен носить в себе нирнкрукс и скверну, но находятся и другие, желающие испытать себя – даже ценой гибели. На знаменах венатори – дракон и змей, сплетенные воедино. Многие из венатори носят змеиный герб на своих доспехах, и Арнот, экзарх Чешуйчатого Двора, не исключение. Чешуйчатый Двор – всё, что осталось от древнего культа, некогда вознамерившегося свергнуть Магистерий. Безумцы и их странные головоломки, шифры и тайны, заключенные в томах астрономических наблюдений и вычислений. Никто не придавал значения Чешуйчатому Двору в те дни, когда они возводили сотни астрариумов по всем колониям Империума. Тогда это казалось сумасшедшей причудой, не слишком опасной для власти Магистерия, чтобы уделять этому должное внимание. «Звездная кровь». «Путь к звездам». На пальцах Арнота – крохи алой блестящей пыли, и скорчившийся над неразборчивыми записями экзарх кажется не более, чем обезумевшим стариком. Вопреки почти всемогущей силе, что дышит в нем нирнкруксовым жаром, тело не справляется с ней: Арнот дрожащей рукой водит по пустому пергаменту, не замечая, что перо выскользнуло из пальцев давным-давно, и не ощущая слюны, текущей по отросшей бороде. Если в смертной оболочке экзарха когда-то и ютился острый разум ученого, сейчас от него осталось только крошево, такое же, как от кристаллов нирнкрукса, с которыми он проводил свои эксперименты. Но когда Корифей подходит ближе, Арнот поднимает голову – и его глаза предельно ясны. Экзарх облизывает губы и насмешливо кривит рот, легко поднимается с раскаленного песка и досадливо машет рукой в сторону пустых листов, разбросанных вокруг. – Я приношу свои извинения за беспорядок, мой лорд. Ход звезд не терпит медлительности, и записи необходимо вести постоянно при каждом наблюдении. Корифей медленно кивает. – Ты знаешь, что я ищу. Губы Арнота снова начинают дрожать, и он зло жмурится, пытаясь вновь подчинить себе умирающее тело. – Ты уже нашел путь к звездам, – неразборчиво смеется экзарх. Протягивает руку, словно желая коснуться острых кристаллов, проросших из плоти некогда-человека Сетия Амладариса; отшатывается, едва только почуяв гибельную близость смертоносного шепота. Корифей отдалил бы его смерть, если бы мог; защитил бы от всепожирающего голода нирнкрукса, как защитил Самсона, но алый слишком глубоко пророс в тело и разум беспечного мага. Он обречен, и это не под силу изменить даже Старшему. – Те, кто выжил, сумели подняться к звездам, – тихо говорит Корифей. – Ты слышал его, экзарх. Сейчас он понимает – все, кто стоит у вершины власти Чешуйчатого Двора, слышали его. Во снах к ним приходили отголоски видений. И они искали дорогу к звездам, о которой шептал Змей из глубин Тени, искали отчаянно и безрезультатно, вооружившись нелепыми приспособлениями, ловящими звездный свет и измеряющими параллаксы, создавая безумные шифры и загадки для тех, кто однажды взглянет в окуляры астрариумов тысячи лет спустя. У них не было лишь одного: красной нити, прошившей недра земли. Арнот растирает блестящую пыль между пальцев; остро взрезавший воздух неслышный звон нирнкрукса заставляет его пошатнуться. – Путь к звездам, – говорит Арнот и улыбается. – У них разные имена во всяком краю земли. Как ты называешь его? Силентир? Думат? Ты слышишь, как он зовет тебя? Тишина внутри захлебывается песнью, пожирая несказанное слово за мгновение до ответа. Алый плещется внутри, обжигающий, как кровь бога. Корифей вслушивается в него, будто впервые. «Сумели подняться к звездам». Он смотрит ввысь, туда, где в сумеречной мгле разгораются маяки созвездий. Пять огней в вершине Силентира легко отыскать среди прочих, но в первый раз Сетий Амладарис задумывается о том, что... – Я не знаю, кем они были изначально, – говорит Арнот. Рвано и неловко пожимает плечами. – Те, кто прошел путь к звездам до конца. Целестиалы. О тех временах не осталось даже легенд. Сила звездной крови... да, она способна пробить брешь в Завесе, если так пожелает владеющий ею. Если ты пожелаешь. – Если я пожелаю, – эхом отзывается Корифей. Тишина внутри дробится многоголосым шелестом. Кто-то прошел по этой дороге прежде него – прежде них, магистров Звездного Синода. Летописи стерли названия их родов, и вряд ли кому-то еще ведомо, какие деяния им, первым, приписали хронисты, прежде чем поднять глаза к небу и дать имена новым огням в бесконечной тьме. Отчего-то это больше не кажется ему безумием. Он – из всех живых – единственный, кто может подчинить себе могущество нирнкрукса. Единственный, кто может подняться к звездам. Есть ли цена, которую он отказался бы заплатить? Экзарх Арнот глядит на него – с острым бесстрастным любопытством. – Мне интересно, как нарекут новое созвездие, – говорит он, отворачиваясь. – Может быть, мне повезет увидеть его своими глазами. Название: Призвание Автор: Dragon Priests Пейринг/герои: Дозорный Ночи, голуби Категория: джен Рейтинг: G Техника: коллаж Исходники: картинки из Сети Примечание: кроссовер с "Ночь в музее", иллюстрация к "Я - Ночной Сторож". Юмор; грань еще тоньше, чем раньше. Полный размер по клику.

@темы: «Другая реальность»

Comments

[Раэлла]

For I come to barter for knowledge denied

Красивая темная история. Как жаль, что я в TES ни в зуб ногой!(

Я - Ночной Сторож

Хохотала в голосину! Автор, спасибо огромное, вы серьезно продлили мне жизнь этим смехом Волшебно от и до! От Тирекса просто взвизгнула))) И концовка просто замечательная

Призвание

Симпатичный коллаж)) Но Городецкий все равно был внезапен

Спасибо, команда, снова радуете!

[Dragon Priests]

Раэлла,

Красивая темная история. Как жаль, что я в TES ни в зуб ногой!(

Очень здорово, что вам понравилось даже без знания канона спасибо!

Хохотала в голосину! Автор, спасибо огромное, вы серьезно продлили мне жизнь этим смехом Волшебно от и до! От Тирекса просто взвизгнула))) И концовка просто замечательная

Аввввв, нет ничего лучше, чем встретить собрата по чувству юмора автор очень-очень рад, что вам зашло! И за "Призвание" рад тоже все на просмотр картины второй, вы же не думаете, что Городецкий был просто так?

Огромное спасибо за теплые слова!

[Achenne]

оченно клевые кроссы с ТЕС
особенно про Чешуйчатый Двор, йеа, санктум офидия, превед)

[Dragon Priests]

Achenne, спасибо большое!
Даа, нирнкрукс и замут с Целестиалами просто будто был написан спешиал фо ДА-ау

[Подлинный Коркоран]

Я - Ночной Сторож

- ржала конем, шикарно
ТЕС вписался как родной, отличные кроссоверы
Спасибо!

[Dragon Priests]

Подлинный Коркоран, спасибо ))) ТЕС и правда в драгонаге как родной!
А Дозорный хоть работу по специальности нашел
Еще раз большое спасибо!

[$corpicora]

Что-то долго я сюда шла

For I come to barter for knowledge denied

— очень понравилось! Написано красиво и ассоциации сразу интресные возникают.

Я - Ночной Сторож

— вот это было неожиданно И смешно ) Тоже очень понравилось

Призвание

— а этот коллаж, как иллюстрация к тексту, был особенно хорош Молчу про Городецкого — он был неожиданно в тему )) Да и в остальном коллаж вышел чудным!

[Dragon Priests]

$corpicora, главное, что дошли!

очень понравилось! Написано красиво и ассоциации сразу интресные возникают.

Автор очень рад, что понравилось

вот это было неожиданно И смешно ) Тоже очень понравилось Призвание — а этот коллаж, как иллюстрация к тексту, был особенно хорош Молчу про Городецкого — он был неожиданно в тему )) Да и в остальном коллаж вышел чудным!

Большущее спасибо, автор счастлив! Нельзя было написать все четыре тура без единого юмородраббла )))
Спасибо за теплые слова