 |  |
Ключ: Персонаж ищет Трон Создателя
Название: Этот поганый камушек
Автор: Fenris!Team
Пейринг/герои: Фенрис, трон Создателя
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: ПГ-13
Размер: драббл (716 слов)
Предупреждение: тевинтерский мат и мат вообще
Фенрис пил третьи сутки подряд. Очередная выходка неугомонной пиратки едва не поставила всю команду на грань гибели.
– Скорее бы эта шатта [сука – тевин.] отыскала свою потерю, – Фенрис запустил бутылкой в стену. Промахнулся – бутылка упала на не единожды залитый вином ковер, не разбилась, только покатилась дальше, жалобно звякнула об угол сундука и замерла.
– Венхедис, – Фенрис потянулся за новой. Стоящая на столе бутылка двоилась в глазах и ощутимо покачивалась вместе со столом. Фенрис трижды промахнулся мимо нее, бутылка ускользала от его руки, как живая. Фенрис даже заподозрил, что Данариус заколдовал все винные запасы в погребе, и бутылка уворачивается вполне осознанно.
– Ах ты тевинтерская тварь! – Фенрис изловчился и поймал бутылку обеими руками. Вырвав пробку зубами и выплюнув ее на пол, он поднес бутыль ко рту и залпом выхлебал не менее половины. Ставить бутыль обратно Фенрис уже не стал, подозревая, что та опять начнет качать стол.
Через некоторое время опьянение Фенриса достигло степени "кто виноват?" и "что делать?". Виноваты, разумеется, всегда и во всем маги. Хоук как-то сказал, что для Фенриса маги априори виновны во всех происходящих событиях. Фенрис наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что значит "априори". Не вспомнил, что после пятой бутылки Агрежио Павалли было, в общем-то, неудивительно. Удивления не вызывало также то, что Фенриса потянуло решать вопрос "что делать?". У Фенриса к тому времени накопилось много вопросов, на которые могли ответить Хоук и Варрик, а за их отсутствием в данный миг – Создатель, который по разумению Фенриса, мог ответить на все вопросы, даже на вопрос жизни, Вселенной и вообще. И Фенрис решил поискать Создателя. Выйдя из натопленной комнаты, Фенрис, на котором из всей одежды были только синие трусы, моментально продрог. Впрочем, это его не остановило.
Планомерно обходя комнату за комнатой, Фенрис искал Создателя, чтобы задать ему все накопившиеся вопросы. Например, почему в мире существует магия, и отчего все маги такие придурки.
В очередной раз врезавшись лбом в мраморную статую птеродактиля, стоявшую в коридоре, Фенрис сообразил, что так у него ничего не выйдет. Создатель вряд ли сидит на своем троне и ждет его, Фенриса. Значит, надо искать не Создателя, а его трон. А там подождать немного…
С течением времени поиски трона Создателя превратились у Фенриса в манию. Фенрис искал трон Создателя в Казематах, Клоаке, на Рваном Берегу, на Глубинных Тропах. Везде, где бывал. Однажды Хоук сказал, что Трон Создателя находится в Тени, и Фенрис стал искать способ попасть в Тень. И случай представился. Хоука в очередной раз позвали на помощь. Надо было спасти мальчишку-сомниари, застрявшего в Тени. Хоук позвал с собой Андерса, Мерриль и его, Фенриса. Варрик тоже хотел пойти с ними (вместо Мерриль), обоснованно полагая, что чем больше магов берет с собой Хоук, тем больше вероятность, что кто-то из них поддастся демону. Глядя, как Варрик удирает по всему "Висельнику" от разъяренного Справедливости, Хоук долго смеялся. Потом, утирая выступившие от смеха слезы, попросил духа пустить Андерса обратно, а Варрика оставить в покое.
В Тени было… непривычно. Даже несмотря на то, что этот участок Тени выглядел как Казематы. И демоны там были буквально на каждом шагу. И статуи птеродактилей тоже.
– Вашеданн! – прошипел Фенрис, уворачиваясь от очередной падающей скульптуры с вытянутым в сторону Фенриса хуем, – чтоб тебя демоны драли!
Статуя хрипло каркнула и улетела, хлопая кожистыми крыльями. Фенрис плюнул ей вслед и кинулся на помощь Хоуку, отбивающемуся от Гордыни и Мерриль. Андерсу-Справедливости помощь, как всегда, не требовалась. Одержимый маг поливал своих противников молниями, одновременно призывая Мерриль одуматься. Одна из молний попала в меч Фенриса и проискрила по нему в сторону Гордыни. Фенриса отдачей бросило в стенку так, что тот вспомнил всех предков Андерса по пятое колено включительно. Демону же пришлось куда хуже – молния, прошедшая по зачарованному мечу, развалила его на части.
– Чтоб тебе век лириума не видеть, – сплюнул Фенрис в сторону Андерса, отряхиваясь от осколков… чего? Если Тень, как сказал Хоук, нематериальна, то отряхиваться тут не от чего. Фенрис недовольно повел плечами. Все напавшие демоны были убиты, прочие держались поодаль, Хоук разговаривал с Фейнриэлем. Фенрис решил, что пока может заняться своими делами. Например, поискать, наконец, трон Создателя.
– Где же этот поганый камушек? – Фенрис шатался по Тени, заглядывая в каждую комнату, заворачивая за каждый угол, отодвигая каждую занавеску.
– Трон Создателя находится в Черном Городе, – издевательски прокаркал откуда-то сверху очередной перевозбужденный птеродактиль.
– Как туда попасть? – проорал в его сторону Фенрис.
– Спроси у тевинтерских магистров, – прозвучало в ответ.
– Вишанте каффас, – выругался Фенрис и отправился искать Хоука. Кажется, имело смысл вырвать сердце Данариусу. Но сначала надо вернуться назад.
Ключ: Персонаж впервые оказывается в борделе
Название: Лучшее обслуживание
Автор: Fenris!Team
Пейринг/герои: Фенрис/Работник борделям!Хоук
Категория: слеш
Жанр: PWP, юмор
Рейтинг: NC-17
Размер: мини (2672 слова)
Предупреждение: тут есть мат, тут есть слеш, тут есть упоминание Создателя и невесты его Андрасте всуе. Слабонервным женщинам, детям и беременным мужчинам вход воспрещен. И, да: таймлайн – первый акт.
Фенрис воровато оглянулся, надеясь, что на него никто не смотрит. Никто, слава Андрасте, не смотрел: все были настолько озабочены тем, чтобы не встретиться взглядом с кем-то знакомым, что предпочитали разглядывать пол. Или проституток, которых в Цветущей Розе было предостаточно.
Фенрису было немного неловко. В бордель он попал впервые, и ему казалось, что все выдает в нем новичка-девственника. Девственником-то он по милости Данариуса не был, но одно дело ублажать своего хозяина, и совсем другое дело, когда в роли хозяина оказываешься ты.
— Мое имя мадам Лусина, я владелица борделя. Могу я чем-то помочь? — дамочка за стойкой сверкнула острозубой улыбкой, от чего её тощее скуластое лицо стало похоже на морду птеродактиля. Фенрис внутренне содрогнулся. Он уже не был уверен, что идея прийти в бордель была хорошей.
— Эм… — Фенрис запнулся. «Просто скажи, что ты желаешь снять шлюху», подумал он. Но просто сказать не получалось: эти самые шлюхи сновали вокруг по своим неимоверно важным делам, и Фенрис, как бы ни старался, никак не мог увидеть в них товар, а не людей. — Мне бы…
— Желаешь поразвлечься, верно? — подсказала ему дамочка за стойкой. Её дружелюбие выбивало из колеи.
— Да, — кивнул Фенрис.
— Дешевое обслуживание — пятьдесят серебряных, обычное — один золотой, лучшее обойдется тебе в два золотых. Что выбираешь?
— Лучшее, — твердо сказал Фенрис. Не далее как вчера вечером ему пришли нужные карты в партии «алмазного ромба». Он послушно выложил на стойку две золотые монеты, гадая, не добавить ли несколько серебряных за вежливость.
— Кого вы предпочитаете? — спросила мадам Лусина.
— Что?
— Мужчин или женщин? Эльфов, людей или гномов? — уточнила она. Во взгляде её появилось нечто, очень похожее на сочувствие. Фенрис не знал, могут ли владелицы борделей испытывать сочувствие, но сильно в этом сомневался.
— Наверное, мужчин, — пробормотал Фенрис, против воли заливаясь краской так, словно в его предпочтениях было что-то постыдное. — И… и человека, если можно, — выпалил он одним духом.
— Человек, мужчина. Отлично, — кивнула мадам Лусина. — Сейчас глянем, кто свободен.
Она скользнула взглядом по пухлой книге, страницы которой были убраны чьим-то мелким округлым почерком.
— А свободен сейчас Ястреб, — сообщила она. — Есть еще, конечно, Адриано, если желаете, но его нужно
будет подождать.
— Нет, — воскликнул Фенрис слишком поспешно. — Нет, — повторил он уже спокойнее, стараясь не выдавать своего смущения. — Не стоит.
— Как пожелаете, — мадам Лусина пожала плечами. — Эй, Мартин!
На зов её явился совсем молодой парнишка, лет пятнадцати от роду. Заостренные кончики вполне обычных человеческих ушей выдавали в нем полуэльфа. Глаза его скользнули по Фенрису безо всякого интереса.
— Мартин, будь добр, проводи этого молодого господина к Ястребу, — обратилась владелица борделя к мальчику. — Желаю вам приятного отдыха.
— Спасибо.
Фенрис чуть замешкался, выложил все таки на стойку горсть серебряных монет.
— Спасибо вам за…
Мадам Лусина лишь махнула рукой, сметая все монетки в выдвижной ящик стойки.
— Не за что, милый, не за что. Заходи почаще.
Мартин повел Фенриса мимо массивных дверей, большей частью закрытых. Иногда попадались и распахнутые, и эльф с любопытством осматривался. Почти все комнаты были обставлены на один манер: огромная кровать, занимающая почти все пространство, прикроватные столики с масляными лампами, да комод. В некоторых Фенрис замечал работников: они бесстыдно разглядывали его, махали ладонью, звали к себе. Он старался не обращать на них внимания.
Мартин провел Фенриса на второй этаж, кивнул на одну из закрытых дверей.
— Вам туда, — сообщил он и тут же исчез.
Фенрис постоял под дверью, собираясь с духом, вздохнул, толкнул тяжелую дверь.
В комнате никого не было. Он увидел все ту же массивную кровать, прикроватные столики с лампами и низкий комод. На комоде стояла ваза с фруктами, бутылка вина и железные кубки с давно стершейся позолотой. На прикроватном столике кроме ламп — какие-то флаконы.
«Что я здесь делаю», в который раз подумал эльф.
Он щедро плеснул себе вина, взял яблоко из вазы и сел на кровать, рассматривая стены. Как раз напротив висела картина с плохоньким пейзажем. Пейзаж был плох ровно настолько, чтобы нельзя было различить, что на нем изображено: снежные пики гор, зимний лес или же безбрежное небо. Рядом с пейзажем была еще одна дверь. Куда она вела, Фенрис не знал, а проверять не хотел.
Он уже успокоился, залпом выпил вино и почти доел яблоко, когда дверь распахнулась. Кусок яблока застрял у него в горле.
Фенрис закашлялся, из глаз его потекли слезы. Какое-то время он задыхался, судорожно пытался втянуть немного воздуха, но тут же выталкивал его из себя в судорожных порывах кашля.
— Хоук?! — прохрипел он, вытирая глаза.
— Фенрис?! — Хоук казался не менее удивленным.
— Что ты здесь делаешь? — хором спросили они.
— Пиздец, — нервно хихикнул Фенрис. — Жадный хуй Создателя, какой же это пиздец! Только не говори, что ты здесь работаешь, пожалуйста.
Хоук выглядел смущенным.
— Ну, да, работаю. Надо же как-то раздобыть деньги на эту чертову экспедицию Бартранда, — заявил он. На Хоуке было только голубое исподнее.
Фенрис откинулся на кровать.
— У меня есть надежды на то, что это какая-то шутка? — спросил он хрипло. Горло саднило, глаза все еще были влажными, но теперь он уж точно не жалел, что нелегкая занесла его в этот бордель.
— Никаких надежд, — обрадовал его Хоук. — Послушай… ты же…эээ…не собираешься об этом никому рассказывать, да?
— А если нет, то что? — Фенрис приподнялся на локтях, посмотрел на Хоука, сощурив глаза.
— Не знаю, — честно ответил Хоук. — Но я был бы очень рад, если бы ты согласился молчать.
— Тебя так заботит твоя репутация? — хохотнул Фенрис.
— Вообще-то да, — проворчал Хоук. — Не представляю, что будет, если об этом узнает Карвер. Или Гамлен…
— Или Варрик, — закончил за него Фенрис.
— В общем, не рассказывай никому, пожалуйста.
— Если ты не хотел, чтобы о тебе кто-то знал, зачем подался в Цветущую розу? Ты, надеюсь, знаешь, что твой братец и дядюшка отсюда не вылезают?
— У них нет денег даже на обычное обслуживание, про лучшее и говорить нечего, — хмыкнул Хоук. — Да и они предпочитают женщин, а не мужчин. Карвер так и вообще эльфиек.
— Говоришь так, словно в этом есть что-то плохое, — заметил Фенрис.
— Ничего в этом плохого нет, — отмахнулся Хоук. — Ну так что, будешь молчать?
— Конечно, — заверил его Фенрис. — Как только покажешь, что тут у вас можно получить за два золотых — так сразу же и буду молчать.
Лицо Хоука скривилось.
— А без этого никак? — спросил он.
— То есть, пару дней назад ты приходишь ко мне в поместье, говоришь, что я красив и все такое, делаешь всякие намеки, а теперь — «без этого никак»? Хоук, я оскорблен в лучших чувствах! — вознегодовал Фенрис. Сел на кровати нормально, выпрямился, словно меч проглотил, сверкая зелеными глазами.
— Я не это имел в виду, — пробормотал мужчина. — То есть, Фенрис, тебя ничего не смущает?
— Вообще-то еще как смущает, — признался Фенрис. — Но отказываться от своих слов я не собираюсь.
Хоук промолчал.
— Мужчины делают это с тобой или ты с мужчинами? — полюбопытствовал Фенрис. Чувствовал он себя престранно, словно выпил залпом пару бутылок Агреджио Пивали, а не какую-то кислятину, что заменяло в этом борделе вино.
— Обычно я с мужчинами, — ответил Хоук. Он сидел в знаменитой позе «Маферат и его мигрень».
— И как? — в своем любопытстве Фенрис находил почти садистское удовольствие.
— Пока никто не жаловался.
— Надеюсь, я тоже не буду, — Фенрис скинул с себя доспехи. Железное облачение его застучало по полу, один наруч закатился под кровать, когда эльф неосторожно задел его ногой.
— Ты правда хочешь этого? — спросил Хоук, отняв ладони от лица. Взглянул на Фенриса почти умоляюще.
— Правда хочу, — ответил эльф, не кривя душой. — Вперед, Хоук, не стесняйся.
Хоук пожал плечами.
— Как знаешь, — ответил он.
Повернулся к Фенрису, повалил того на кровать. Фенрис замер, оцепенел, словно его льдом сковало. Секса у него не было очень давно. Секса по обоюдному согласию, когда он и впрямь желал того, кто оказался с ним в одной постели, — не было вовсе. Что делать, он не знал.
— Ты всегда такой...эээ…напряженный во время секса? — поинтересовался Хоук.
— А ты всегда такой разговорчивый? — огрызнулся Фенрис.
— Вообще-то нет. Если хочешь, можем прекратить, — предложил Хоук. — Не стоит себя заставлять.
У Фенриса из глаз чуть слезы от досады не посыпались. Чертов Данариус! Мало того, что отобрал у него нормальную жизнь, так еще и способность нормально лечь в постель с тем, кем Фенрис был действительно заинтересован.
Хоук поглядел на скривившееся в мучительной гримасе лицо Фенриса, осторожно поцеловал напряженные губы. Фенрис охнул от удивления, попытался отстраниться, но Хоук ему не дал — держал за голову, вцепившись сильными пальцами в волосы. Какое-то время Фенрис все еще лежал под ним напряженный, как натянутая на лютне струна, но Хоук ничего такого не делал, только целовал его, и эльф расслабился.
Целовался Хоук умело, ласкал языком бархатистое небо так, что у Фенриса мурашки бегали по всему телу.
Когда Хоук заскользил языком по лириумным клеймам, Фенрис впервые не проклял их существование. Вздохнул сладко, отдался на волю чужой милости. Хоук скользнул языком по рисунку на его животе, и Фенрис не выдержал, захохотал. Оттолкнул Хоука рукой, чуть резче, чем следовало бы.
— Щекотно, — объяснил он. — Твоя борода мешается.
Хоук лишь пожал плечами, снова уложил его на кровать. Фенрис не сопротивлялся, не зажимался больше, не деревенел в его руках. Ждал, что будет дальше. Член у него встал, на живот натекла скупая лужица смазки. Хоук тоже был возбужден, но держался невозмутимо, как аристократ на светском рауте.
— Раздвинь ноги, — приказал он. Фенрис послушался. Его тело подчинилось быстрее, чем разум осознал смысл сказанных слов. Им вновь кто-то управлял, направлял, и это вселяло привычное спокойствие. Можно избежать мучительной круговерти мыслей.
Хоук огладил ладные ноги, скользнул языком по впадинке под коленом, слизывая языком травянистые капли пота. Фенрис подавился вдохом, посмотрел на Хоука шало.
— Можешь сделать так еще? — попросил он хрипло.
Хоук вместо ответа принялся старательно вылизывать нежную кожу, цеплял её зубами, посасывал. Фенрис под ним часто-часто дышал, смотрел, сияя глазами, ставшими еще огромнее на худом скуластом лице.
Хоук посмотрел, насколько Фенриса развезло, прислушался к собственной животной радости. У него было много клиентов, всяких: хороших и плохих, которых волновало только собственное удовольствие, и тех, которые желали так же помочь и ему. Но никто из них не ловил кайф так искренне, и так ярко.
— Если ты не против, Фенрис, сейчас я тебя трахну, — сказал ему Хоук. Эльф в ответ лишь посмотрел на него затуманенными глазами, развел ноги шире.
— Нет, не так, — Хоук многообещающе скользнул рукой по его члену, вырвав из губ эльфа задушенный полувздох-полувсхлип. Руку он тут же переместил на живот эльфа, пальцами размазывая лужицу смазки по его животу. — Ты должен стать на четвереньки.
Фенрис подчинился. Собственное тело плохо его слушалось, он пошатывался, голова слегка кружилась, по переносице будто бы кто-то ударил ребром ладони. Хоук тем временем избавился от голубого исподнего, взял с прикроватного столика один из флаконов. Фенрис, забыв о приказе, рассматривал его во все глаза.
Хоук был красив и в одежде, Фенрис это понял, едва взглянув на него. Он порой представлял себе, как выглядит Хоук без нее, и, взглянув на него сейчас, понял, что ошибся даже в самых смелых своих фантазиях.
Под кожей широких плеч, опаленных солнцем Рваного берега, перекатывались тугие канаты мускулов. Вопреки густой бороде, Хоук не зарос черным жестким волосом до самых пят. Грудь у него была гладкая, волосы на ней не росли, только темнели широкие ореолы сосков, словно щедрые мазки краски. Волосы начинались ниже, у пупка. Жесткие даже на вид, они спускались ниже. Член у Хоука был толстый, весь в сетке выпирающих венок. У Данариуса с размерами все обстояло куда как скромнее. Фенрис, вспомнив об этом, насмешливо хмыкнул.
— Что? — спросил Хоук.
— Ничего, — отмахнулся Фенрис, продолжая его разглядывать, забыв о стыде и прочем.
— Я приказал тебе стать на четвереньки, ты забыл? — Хоук подошел, толкнул его легко скользкими, измазанными в масле пальцами. Фенрис поймал его ладонь, скользнул по ней языком, вобрал два пальца в рот, чувствуя слегка горьковатый привкус масла. Он водил языком по подушечкам, тыкаясь кончиком под ногти, не отрывая от Хоука глаз. Тот запустил пальцы другой руки ему в волосы, сильно потянул.
— Ртом своим будешь работать в следующий раз, — сказал жестко. Глаза его полыхали, словно расплавленное в котле золото для золотой короны. Хоук толкнул Фенриса на кровать. Тот послушно встал на колени, оперся руками о резной столбик, вцепившись пальцами в прелести вырезанной из дерева эльфийки.
Фенрис почувствовал, как в него проникают скользкие пальцы, растягивая, смазывая. Обычно Данариус не утруждал себя подобным, Фенриса готовил кто-то из его многочисленных рабов и это было унизительно. Сейчас же это было просто странно, но и приятно — тоже. Пальцы Хоука дразнили, мельком задевали что-то внутри, от чего у Фенриса поджимались пальцы на ногах, но их было слишком мало.
— Хоук, — проскулил Фенрис.
— Что? — невозмутимо ответил тот.
— Ты знаешь, что, — огрызнулся эльф, которому было не до игр. — Можешь начинать меня уже трахать, если не собираешься возиться до вечера.
Фенрис сам удивился, что ему удалось разразиться столь длинной тирадой, когда пальцы Хоука двигались в нем, голова кружилась, а все мало-мальски связанные мысли тут же вихрем уносило из головы. Впрочем, ему тут же стало не до удивления, когда Хоук вытащил пальцы и заменил их своим членом.
Хоук проталкивался медленно, чувствуя, как раздвигаются тугие мышцы под его напором. Подождал немного, давая Фенрису привыкнуть, и тут же принялся вколачиваться с оттяжкой, с пошлыми хлопками. Фенрис всхлипывал, послушно подставлял задницу, чувствуя, как ходят ходуном внутренности. Уши закладывало от давления, член пульсировал, руки тряслись, как у законченного пропойцы, которым Фенрис, несмотря на свои пристрастия, все еще не был. Одну его ладонь, сжимающую столбик кровати, накрыла ладонь Хоука, тяжелая, горячая. От Фенриса самого шел ровный влажный жар, но он не замечал этого, чувствовал только, какой же Хоук горячий, как хорошо и сладко ему от каждого толчка, почти обморочно. Фенрис запрокинул голову назад, устроив её на хоуковом плече. Тот рыкнул что-то невнятно, вцепился зубами в услужливо подставленную шею, чувствуя, как содрогается под ним Фенрис, как сжимается его горячее нутро, не давая нормально толкаться.
Спустил Хоук тоже в него. Обычно такие вещи оговаривались заранее, но Хоук почему-то заранее знал, что может это позволить, что Фенрис после не будет вопить и жаловаться мадам Лусине.
Фенрис, все еще оглушенный после оргазма, сполз на кровать. Ноги его все еще были похабно раздвинуты, растянутая дырка пульсировала. Сам эльф этого не замечал — у него перед глазами огненные искры водили хоровод.
Хоук оставил его приходить в себя, а сам дошел до комода, наполнил свой кубок вином, проглотил его залпом, чувствуя, как прохладное вино стекает по гортани вниз.
Фенрис с трудом разлепил влажные ресницы, смотрел, как Хоук пьет. Сглотнул. Горло почему-то саднило, хотя Фенрис не помнил, чтобы кричал.
— Если бы я знал, что это так здорово, я бы пришел сюда раньше, — заявил он Хоуку.
— Ты всегда мог найти меня в Нижнем городе, — Хоук поставил кубок на место, сел рядом с Фенрисом на кровать. — Я бы не стал мучить тебя отказами.
— В той развалине, которую ты сейчас называешь домом? — скривился Фенрис. — Нет уж, спасибо. Лучше ты найдешь меня в Верхнем городе, а я, так и быть, не буду мучить отказами тебя.
Хоук рассмеялся, обнажив слегка неровную кромку белых зубов. Фенрис поймал себя на мысли, что улыбается ему в ответ. У Хоука была замечательная улыбка — открытая, завораживающая. Когда он улыбался, невозможно было сохранить серьезное выражение лица. Фенрис поначалу честно пытался, но у него так ничего и не вышло.
— Я подумаю над вашим предложением, — чинно ответил он, звонко хлопнув эльфа по заднице, от чего Фенрис только поморщился. — Кстати, я заслужил твое молчание?
— О, да, — протянул Фенрис, потягиваясь. По телу разлилась сладкая истома, идти никуда не хотелось, хотя он прекрасно понимал, что стоит собраться силами и дойти до дома. — Серьезно, Хоук, если в борделях все такие, как ты, странно, что вы еще не купаетесь в золоте.
— Считай, что тебе повезло и я один такой.
— В первый раз зашел в бордель, а наткнулся на тебя? Создатель, с таким везением нужно готовиться к тому, что сейчас я приду в особняк, а там Данариус со всеми своими прихвостнями, — усмехнулся Фенрис.
— Было бы печально, — согласился Хоук.
— Зато умру счастливым.
Фенрис таки поднялся с кровати. Нашарил закатившийся под кровать наруч, принялся натягивать доспехи.
— Могу я тебя поцеловать? — спросил он Хоука, когда с доспехами было покончено.
— Можешь, зачем спрашивать? — Хоук одеваться не спешил. Собственная нагота его не смущала.
— Вдруг у вас так не принято.
— Вообще-то не принято, — согласился Хоук. — Но для тебя сделаю исключение.
Фенрис навис над ним, целомудренно ткнулся губами ему в щеку. Хоук тут же обратил невинный поцелуй в его противоположность: целовал в губы настойчиво, жадно, словно из Фенриса душу высосать хотел.
— Мне надо идти, — пробормотал Фенрис, неохотно отстраняясь.
Хоук только кивнул. Встал с кровати, нашел свое белье на полу у тумбочки.
— Жди меня, и я приду к тебе, — промурлыкал он Фенрису на манер популярной ныне бардовской песни и скрылся за дверью, ведущей в другую комнату.
Фенрис направился к другой — ведущей к выходу.
Лучший работник мадам Лусины получил в этот день в два раза больше за свои услуги.
Ключ: Персонаж знает, что он находится в игре, и пытается взломать код.
Название: Толкование сновидений
Автор: Fenris!Team
Пейринг/герои м!Хоук/Фенрис, ж!Хоук/Фенрис, Фенрис/Изабела, Данариус/Фенрис, упоминаются Хоук/Андерс, Хоук/Мерриль
Категория: гет, слеш
Жанр: ангст, психодел
Рейтинг: R
Размер: мини (3196 слов)
— Кажется, сегодня ты по мрачности превзошёл сам себя, — сказал Варрик. — Что такое, не убил за день ни одного мага крови или работорговца?
Он сидел, развалившись в кресле около письменного стола, на котором Фенрис заметил несколько исписанных листов и чернильницу с торчащим из неё пером. Значит, он прервал Варрика во время написания очередной знаменитой книги. Плевать. Он должен рассказать кому-то здравомыслящему о своей беде.
— Ты садись, — сказал Варрик, указывая на стул напротив. — Вина, эля?
Фенрис, усевшись наконец, помотал головой.
— А зря, у тебя руки трясутся. Так в чём дело, что ты хочешь со мной поболтать один на один?
Фенрис закусил губу, собираясь с мыслями, опустил взгляд на свои руки, комкающие платок с гербом Амеллов. Здесь было так тепло и хорошо — насколько может быть уютно в дешёвом номере захудалого трактира, и даже чучело странной зубастой птицы с вытянутой головой не портило ощущения уюта, — и на крошечное мгновение он поверил, что всё только сон. При свете свечей, напротив встревоженного, но доброжелательного Варрика, не хотелось говорить о вещах странных и страшных. Он сжал руки в кулаки — надо, надо сказать, пока он окончательно не сошёл с ума.
Он прочистил горло, поднял глаза на терпеливо ждущего Варрика.
— Скажи мне, ты знаешь, кто такой Себастьян?
Варрик вздёрнул бровь, но смолчал. Задумчиво почесал грудь, затем встал с кресла и, выглянув из комнаты, громко попросил кувшин вина.
Вернувшись, он снова уселся напротив Фенриса и под его удивлённым взглядом пояснил:
— Тут без выпивки не обойтись. Ну давай, рассказывай, когда всё началось. И да, я помню нашего Певчего.
Фенрис вскочил со стула, навис над ним, стиснув подлокотники кресла.
— Тогда почему все остальные не помнят?!
— Тише, тише, парень. А вот и наше вино подоспело, — он принял кувшин из рук эльфийки-служанки. — Давай-ка снова сядь на место — да, вот так, — сделай глоток и расскажи, что ты ещё помнишь такого, о чём забыли другие.
***
— Хоук, не отдавай меня ему!
Сердце Фенриса колотилось так бешено, что казалось — сейчас вырвется наружу.
— Пожалуйста, ради всего, что между нами было! Я не справлюсь один!
Данариус, главный герой всех его кошмарных снов, стоял совсем рядом — те же седые волосы, лицо с резкими чертами и прозрачные, почти белые глаза; от него исходил слабый запах туалетной воды, который Фенрис почти забыл за эти годы. И который будил стёртые, казалось, воспоминания, вот только Фенрис не был им рад. Вернуться к нему? Он скорее умрёт.
— Ты теперь сам по себе, Фенрис, — равнодушно ответила Хоук под возмущённый вскрик Варрика.
Он проснулся в холодном поту, а сердце стучало так же часто, как во сне. Оглянулся — Хоук лежала рядом, подложив под щёку ладонь и разметав светлые волосы по подушке, в сумраке на переносице темнел кровавый мазок, который она не успела смыть — память о дневной стычке с чудовищем.
Но перед глазами всё ещё стояло лицо бывшего хозяина, и этот ледяной, отстранённый взгляд Хоук… Всё было так реалистично, так страшно.
Фенрис провёл рукой по её тёплому плечу, осторожно поправил покрывало, прислушался: но нет, в поместье Амеллов царила тишина. Спали и Лиандра с Ораной, и мабари Хоук. Пожалуй, заберись кто в дом, собака услышала бы и подняла лай.
Успокоенный, он снова улёгся и, прижавшись к Хоук, закрыл глаза.
***
— Говоришь, сон снился тебе часто, но продали только раз?
Фенрис кивнул, вытирая губы. Глотка горела после глотка крепкой настойки, и он вздохнуть не мог, не то что сказать слово.
— А сестру ты ни разу за все сны не убивал? — словно между делом спросил Варрик.
— Что? — отдышавшись наконец, спросил Фенрис. — Ты же сам меня отгово… То есть в моём сне я… хотел, да, но… Нет, когда я вырвал сердце Данариуса... То есть...
— Мы с Хоуком тебя остановили, и Варанья осталась жива, — мрачно сказал Варрик. — А вот меня от убийства брата никто не стал отговаривать…
— О чём ты? — удивился Фенрис и растерянно уставился на кубок с вином, который сунул ему в руку Варрик. — Погоди… Твой брат жив, хотя он сошёл с ума из-за той треклятой статуэтки…
— Пока что нет, но я жду, чтобы он снова ожил и предал меня, — всё так же угрюмо сказал Варрик, сделал большой глоток из своей кружки и рыгнул: эль потёк по его волосатой груди, но его, похоже, это не заботило.
— Не смотри на меня так, я же тебе сказал — сначала ты мне рассказываешь обо всём, что странного с тобой случалось, а потом — я тебе о том, что думаю об этом. Есть у меня свои соображения на этот счёт.
***
Когда в дверь постучали — игриво, но настойчиво, — Фенрис мог поклясться своей свободой, что это Изабела. Но какого демона она припёрлась в полночь?
Стоило открыть дверь — и она почти легла на него, хихикая и дыша запахом дешёвого вина.
— Ты… напилась? — брезгливо спросил Фенрис. — Как до меня-то добралась, тебя столько раз могли…
— Никто не мог бы, если бы я не захотела… — пробормотала Изабела. Выпрямилась и серьёзным, почти трезвым взглядом посмотрела на Фенриса. — У тебя такие красивые глаза, я говорила? А подштанники какие сегодня? Синенькие, как я люблю? — Она снова захихикала и хлопнула огорошенного Фенриса по заднице. — Не переживай, выпивка никак не влияет на мои… таланты.
— Ты совсем сошла с ума, — угрюмо сказал Фенрис, пытаясь одновременно и поддержать Изабелу, и не давать ей лапать себя. — Хоук же твоя подруга.
Изабела зашлась пьяным смехом.
— И что? — спросила она, вскинув красивые брови. — Наоборот, она рада за нас с тобой, если уж хочешь по секрету. А у меня ведь та ночь никак не идёт из головы… — томно вздохнув, она обвила руки вокруг шеи Фенриса и потянулась к его губам.
Он наконец оттолкнул её; Изабела опёрлась спиной о стену и чудом удержалась на ногах, но в глазах её появилась настоящая обида.
Предупреждая очередной бессвязный поток бреда, Фенрис выплюнул:
— Я встречаюсь с Хоук. Поэтому, если ты хоть немного уважаешь её — и себя — не приходи больше ко мне домой. Я никогда не лягу с тобой в постель, ясно?
С лица Изабелы медленно сошло обиженное выражение; оно стало холодным и злым. Она выпрямилась, и от прежней хмельной игривости не осталось и следа.
— Радость моя, — проникновенно сказала Изабела, подбоченясь. — Что же ты пьёшь такого тут в одиночестве? Уж явно не простое вино. Мы же с тобой позавчера так хорошо повеселились, и безо всяких «я бы никогда». А наша Хоук давно уже встречается с Андерсом. Тебе напомнить, что он уже неделю как к ней переехал?
Она помолчала, ожидая ответа от Фенриса, потом фыркнула и вышла, пошатываясь, за дверь.
Фенрис долго смотрел на приоткрытую дверь, пытаясь вспомнить то, чего не было.
***
— Это треклятый Андерс!
— Тише, тише, — Варрик успокаивающе похлопал Фенриса по плечу. — Что поделать, Блондинчику в этот раз повезло больше, но должно же и ему повезти.
— Он, он… Он взорвал церковь! Или только взорвёт… Андерс собирается взорвать церковь, Эльтина погибнет, начнётся война, Казематы вырежут подчистую…
— Тише ты!.. — прошипел Варрик, подскакивая к двери, осторожно выглянул наружу и прикрыл её. — Здесь разные люди бывают, знаешь ли. Только что вон Каллен прошёл, который помощник самой Мередит.
— Каллен? — Фенрис даже немного протрезвел от этой новости. — Этот лощёный храмовник? Ему-то что тут надо?
Варрик криво усмехнулся.
— Да глаз положил на местного буфетчика. Совсем отчаялся, парень… Слушай, а Хоуку ты об этом говорил? Как он отреагировал?
— Он? Но Хоук — женщина, — Фенрис хихикнул. — Ты что, Варрик?
Варрик прошёл на своё место, уселся в кресло, хитро сощурился.
— А ну-ка, — сказал он, — опиши мне свою любимую Хоук. Эй-эй, погоди пить! Сначала опиши.
Фенрис подпёр рукой голову. Мысли путались, странные события казались ещё более странными. Но описать Хоук? Легко!
— У неё… — он запнулся и наморщил лоб. — У неё… волосы…. и… и… и глаза… — он остановился с несчастным видом.
— Волосы и глаза, — удовлетворённо заметил Варрик. — Знаешь, это неплохой вариант. По описанию выходит прямо красотка. А какого цвета у неё волосы и глаза? Блондинка ли она с изумрудными глазами или рыжая бестия, как Авелин? Или она брюнетка с фарфоровой кожей и фиалковыми глазами, с нежным, будто созданным для поцелуев ртом? А, Фенрис?
Фенрис потёр лоб: в голове звенела пустота. На месте Хоук в памяти зияла дыра. А потом воспоминания прояснились — и перед его мысленным взглядом появились широкие плечи, тёмные глаза, взъерошенные короткие волосы и кровавый мазок через переносицу.
***
— Он поэтому просит у тебя селитру и драконий камень. Он хочет взорвать Церковь.
Фенрис обличающе ткнул пальцем в Андерса, который следил за ним со странным спокойствием.
— Это плохо, да? — спросила Мэрриль со своей лёгкой безумной улыбкой.
Хоук глядел на Фенриса, сузив глаза, крепкие пальцы выбивали ритм на посохе, а камень в навершии слабо мерцал — словно в такт постукиванию.
— И что? — понизив голос, спросил он наконец. — Что с того? Что тебе за печаль, Фенрис? С каких пор ты стал набожен?
«С тех самых, как Себастьян поведал мне о Создателе».
— Начнётся война, всё пойдёт прахом, твою сестру Бетани зарежут прямо в Казематах, а ты убьёшь меня.
На скулах Хоука заходили желваки, а пальцы так крепко сжали посох, что побелели.
— Моя сестра Бетани, — сказал он ровно и отчётливо, чеканя каждое слово, — погибла ещё в Ферелдене, когда мы с ней, мамой и Карвером бежали от Мора. Её огр убил. В противном случае — да, она попала бы в застенки Каземат. Как и я, и Андерс, если бы мы не выручили парочку жирных задниц на самом верху. И нас бы при полном согласии Эльтины дрючили храмовники.
Он вдруг усмехнулся и подмигнул Фенрису.
— А пускай взорвётся, главное — чтобы ярко и с огоньком. Андерс, где там, ты говоришь, полно селитры?
***
Варрик кивал — но явно не словам Фенриса, а собственным мыслям.
— Пять раз, говоришь? А ты упорный парень. Я честно старался три раза помешать Блондинчику, но всё зря. Так или иначе, а он взрывает церковь при любом раскладе. Похоже, войны не избежать.
Фенрис поднял на него ошалелый взгляд, бутылка выпала из ослабшей руки и покатилась по полу.
— Каком таком раскладе? О чём ты? Неужели ты тоже?..
Варрик кивнул — и поднял руку, пресекая тот поток вопросов, что готов вырваться у Фенриса.
— Я же сказал — сначала ты. Но про Таллис можешь даже не спрашивать, ничего о ней не знаю.
Фенрис глубоко вздохнул, прикрыл глаза, потом открыл, подобрал с пола бутылку и, поболтав её в руке, допил остатки.
За стеной кто-то разговаривал: один голос низкий и грубый, смутно знакомый, второй повыше, но явно тоже мужской. Может, Каллен и его возлюбленный совсем рядом, за стеной, а он тут рассказывает о взрыве церкви, который ещё будет — вернее, уже был, но повторится много, много раз.
— Это каждый раз похоже на пробуждение ото сна, вот только сон странный, многослойный. Я думаю, что проснулся — а потом снова открываю глаза и отказываюсь в новом мире. Однажды, — Фенрис сглотнул, прочистил горло и продолжил, понизив голос до шёпота, — я оказался в трюме тевинтерского корабля. Данариус меня заполучил — всего за пять золотых, вот сколько я стою. Я-то думал, с таким количеством лириума выйдет побольше… И вот я в трюме, я связан, потому что Данариус мне всё равно не доверяет, и он приходит ко мне и… дразнит, и говорит, что Хоук сам… сама не знает, какой я ценный раб, а знает только он, Данариус. Он… наклонился, начал ко мне приставать, — Фенриса передёрнуло, — и мучил меня, а я ничего не мог сделать. Это был самый страшный день в моей жизни, он издевался надо мной до самой ночи и говорил, что когда мы доберёмся до Минратоса,он сотрёт мою память, поэтому сейчас со мной можно делать что угодно, а потом я снова буду его верным волчонком.
— Выпей, Фенрис, — Варрик сунул ему в руку кружку — свою кружку, но Фенрис лишь досадливо мотнул головой.
— А потом я проснулся — и оказался у себя дома. Я знал, что скоро придёт Хоук, но не один, а с этой дурочкой Мерриль, потому что они встречаются… Мне впервые было всё равно, что Хоук не со мной. Теперь я каждый день боюсь, что однажды Хоук снова продаст меня, как продал уже раз.
Варрик подался вперёд и потрепал его по плечу.
— Не переживай. Раз это было только однажды, значит, ему не понравилось.
— Хоуку?
Варрик указал толстым пальцем вверх, Фенрис невольно проследил взглядом и упёрся глазами в наспех побелённый потолок.
— Создателю.
***
— Не уходи, — сказала Хоук; пламя камина плясало в её золотистых волосах; она протянула руку, словно хотела ухватить Фенриса.
Но Фенрис сам схватил её за плечи и от души приложил о стену рядом с камином. И только потом — поцеловал.
Пальцы правой руки зарылись в волосы Хоук — мягкие, шёлковые, а левой он ласкал её грудь — не слишком большую, но крепкую, совсем как ему нравилось.
Сильные пальцы сжали его собственные плечи, и вот уже Хоук, вырвавшись, приложила о стену его, выбив из лёгких воздух. Нет — приложил, потому что Хоук был выше и шире в плечах, хотя волосы по-прежнему оставались длинными и светлыми.
Его поцелуй был теперь не отвечающим — а подчиняющим себе, грубым, но страстным. От него кружилась голова, мысли путались, и Фенрис сам не заметил, как оказался в постели.
Ловкие пальчики Хоук освободили его от нагрудного доспеха и штанов — Фенрис остался лишь в подштанниках и безрукавке, которую носил под доспех. Хоук оседлала его и сама сняла через голову тунику, обнажая веснушчатую грудь с ярко-розовыми сосками.
— У тебя ведь это не первый раз? — спросила она, подозрительно сощурившись.
Фенрис усмехнулся:
— А что, похоже?
— Целуешься ты хорошо, — рассудительно сказала Хоук, стягивая с него подштанники, — но кто знает, заходил ли ты дальше поцелуев… Не возражаешь? — она наклонилась над его пахом, недвусмысленно показывая взглядом, что предлагает.
От желания перехватило горло, и Фенрис только покачал головой. Он с трудом подавил стон, когда её мягкие губы накрыли его член, и язык прошёлся от основания до головки.
Вот уж у кого это точно не был первый раз — так это у Хоук. Фенис не помнил, было ли у него с кем-то подобное раньше, но готов был поклясться своей свободой — такого он точно раньше не испытывал. И даже то, что его живот стали щекотать волоски от бороды Хоука, Фенриса не заботило.
Когда он уже был совсем близок к разрядке, Хоук остановился. Приподнялся над Фенрисом и поцеловал его в губы — и это был странный поцелуй, потому что ко вкусу Хоука примешался собственный вкус Фенриса, и потому что Фенрис точно помнил — таким Хоука он ещё не видел, но это всё повторялось много, много раз.
— Не возражаешь? — низким голосом сказал Хоук, садясь и подхватывая Фенриса под колени. — У тебя же это будет не в первый раз?
— Нет, — прошептал Фенрис, закрывая глаза и позволяя Хоуку медленно и нежно готовить, растягивать себя. Его смазали чем-то прохладным, по комнате разлетелся сладковатый цветочный запах.
Фенрис медленно начал считать про себя до десяти. Потом он открыл глаза: Хоук, смуглая, с короткими растрёпанными волосами, со стоном поднималась и снова опускалась на его член, руки с короткими обкусанными ногтями упирались в грудь Фенрису.
Он снова закрыл глаза — и услышал её довольный вздох.
— Теперь повернись, повернись, ложись на живот, вот так, — жарко шептал голос ему на ухо, становясь всё более грубым. Фенрис повиновался — и не смог сдержать стон, когда Хоук вошёл в него — быстро, в несколько резких движений.
— Приподнимись, — велел невидимый Фенрису Хоук — рыжий, темноволосый, а может, бледнокожий блондин с волосами до плеч? — и когда Фенрис послушно приподнял таз, обхватил его член.
— Я люблю тебя, — шептал Хоук разными голосами, когда Фенрис уже почти ничего не слышал, только дёргался между его рукой и бёдрами, двигающимися в одном ритме.
— Я люблю тебя, — шептала Хоук, когда он стонал, не в силах сдержаться, и изливался в неё, а Хоук скакала на нём, и её слова становились бессвязным криком.
— Я люблю тебя, — тихий шёпот и рука, поглаживающая его плечо. Горячее тело, прижавшееся к нему. Неважно, мужчина или женщина. Всё равно, как выглядит. Это же Хоук, верно? Фенрис тоже любит… его или её. У них всё будет хорошо.
Он проснулся посреди ночи, потому что сон — новый сон — был хуже других. Снова Данариус, снова яркий и пугающий. Однако же неизменный: всё та же борода с проседью, льдистые жестокие глаза и жадные, пусть и жёлтые от старости руки. Всё такой же Данариус — и сейчас, и во веки веков.
Фенрис тихо поднялся, стал собирать одежду с пола, стараясь не шуметь.
Когда он оделся и вот-вот собирался уходить, его окликнули.
— Куда ты?
Фенрис медленно обернулся: по человеку, лежащему на постели, трудно было понять, мужчина это или женщина. Лицо таяло, отекало, черты его непрерывно менялись, волосы на голове шевелились как живые, то завиваясь в локоны, то съёживаясь, цвет их менялся от платиново-белого до иссиня чёрного.
Нет, это слишком. Он не сможет, он не думал, что всё будет так.
— Неужели всё было так плохо? — искажённым, меняющимся голосом спросило существо на постели.
Это оказалось последней каплей: пробормотав что-то о тяжёлых воспоминаниях, Фенрис кинулся прочь из комнаты.
***
— Что тебе ещё надо узнать? Что я схожу с ума, что я не понимаю, сон это или явь? Что Хоук убивал меня — один раз в Тени, а потом в Казематах, потому что я помогал храмовникам уничтожить всех магов в Круге Киркволла? Что Бетани я помню теперь хуже, чем нытика Карвера? Что никто, кроме тебя, не знает, кто такой Себастьян?
Фенрис опустил руки, которыми размахивал во время своего рассказа, и покачал головой.
— Что нам делать, Варрик? Ясно же, что демон запер нас с тобой в Тени, и здесь мы раз за разом вынуждены переживать эти девять лет в Киркволле снова и снова. Я не могу объяснить это иначе, и я не знаю, как выбраться…
Варрик поднялся с кресла, поманил Фенриса за собой, второй рукой прижав палец к губам.
Фенрис поднялся, с удивлением обнаружив, что довольно крепко стоит на ногах, и вышел за ним из комнаты.
Они прошли до конца коридора, по шаткой и крутой лестнице спустились в подвал. Там Варрик с хитрой усмешкой нажал на какой-то кирпич в стене, и она отъехала в сторону с лёгким шумом.
За стеной оказалась комната — белая, чистая, светлая. Под потолком в лампе из тонкого стекла горела волшебная свеча — горела белым светом, и пламя светило ровно, не дрожало. Но удивительнее всего было нечто на столе посреди комнаты — больше всего это отчего-то напоминало Фенрису книгу, если бы только у книги была одна страница, и она светилась. А ещё на странице этой книги всё время менялись символы.
— Что это? — потрясённо спросил Фенрис.
— Манускрипт бытия, — торжественно произнёс Варрик. — Нашёл, когда искал винный погреб. Здесь есть всё о нас, и Создатель переписывает её как хочет. Играет с нами, как девчонка играет с куклами, вот поганец. Мы все в игре, Фенрис, и эта игра куда сложнее, чем "Порочная добродетель".
— Как ты можешь так о Создателе, — попрекнул Фенрис, но скорее по инерции — вид живой книги заворожил его. Он вгляделся и разочарованно спросил: — Но что это? Я с трудом читаю, но это полная бессмыслица. Или это не наш язык.
— Это божественный язык, — строго сказал Варрик. — Но ты знаешь, я кое-что уже понял. Как думаешь, почему мы так легко Аришока завалили?
— Потому что Хоук слишком быстро бегал от него, и Аришок запыхался, — отозвался Фенрис, хмуро разглядывая непонятные записи.
— Ну уж нет. Потому что я ему здоровья убавил и выносливости. А вот это видишь — «fen»? Это ты. Хочешь, режим Бога сделаю, никто тебя убить не сможет? Шучу, Создатель может что-то заподозрить, поэтому сильно я не вмешиваюсь, — деловито пояснил Варрик, нажимая на то, что Фенрис сначала принял за пластину, испещрённую буквами, но это оказались мелкие отдельные квадратики, по одному на каждый значок. — Я долго пытался разобраться, пробовал разное. Наверное, часть твоих неприятных воспоминаний — это моя вина. О, гляди, вот он.
Он указал прямо на светящуюся поверхность, и Фенрис не понял сначала, о чём речь. Но постепенно сквозь символы отражением проступило чьё-то лицо — пухлое, с двойным подбородком и странным приспособлением на глазах. Лицо мерцало, когда еле заметное, когда хорошо заметное, вплоть до прыща на подбородке.
Это длилось секунд десять, потом лицо исчезло.
— Э-это было?..
— Полагаю, лик Создателя, на Андрасте не очень похоже, — Варрик подмигнул. — Является нам, понимаешь, напоминает, что он — бдит. Ничего, мы ещё повоюем.
Он указал Фенрису на странный стул, у которого была только одна ножка, и та заканчивалась колёсиками. Но стул оказался удобным, и Фенрис, усевшись, покорно уставился на экран.
— Вот эта надпись: «friendship» — очень нужная штука. Я вас с Хоуком как-то подружил, когда вы совсем расплевались. А вот эта…
— Зачем ты мне это показываешь? — удивлённо спросил Фенрис, но внутри уже росла, крепла надежда. Он сам уже знал ответ.
— А потому что не знаю, случится ли так, что и я пропаду из этой игры, — тихо сказал Варрик, не отрываясь от значков. — А может, когда-нибудь и сам захочу пропасть с концами, очень уж надоело по сотому разу распинаться перед Искательницей… И я должен кому-то передать эти знания. Чтобы вы не были беззащитны перед Создателем, когда он снова решит всё переиграть. Так что, мрачный эльф, ты готов брать судьбу за рога?
Ключ: Персонаж оказывается в долгу у своего врага
Название: Иллюзия свободы
Пейринг/герои: Фенрис, Данариус, упоминаются Хоук и ко
Категория: джен
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: PG
Размер: драббл (913 слов)
Предупреждение: сломленный дарк!Фенрис, АУ относительно канона
Данариус заменил ему целый мир:
это был его создатель, его владыка
и, возможно, его единственный друг.
– Wikipedia
это был его создатель, его владыка
и, возможно, его единственный друг.
– Wikipedia
Тем, кто встречался ему на пути и вопреки здравому смыслу не спешил его покидать, Фенрис говорил, что сбежал от хозяина и теперь скрывается от тевинтерских охотников, отправленных по его следу.
Он, конечно, мог бы придумать что-нибудь ещё. Что-нибудь менее вызывающее, возможно, более располагающее к себе, но он никогда не любил лгать.
Говорить о себе, впрочем, Фенрис тоже не любил. К счастью, за пределами Тевинтера никто и не требовал от сбежавшего раба подробной истории, и обычно того, чем он был готов поделиться, хватало, чтобы удовлетворить любопытство его незадачливых знакомых.
Незадачливых – потому что он знал, чем всё закончится. С тех пор, как Данариус впервые приказал ему убить тех, кого он почти начал считать своими друзьями, мало что изменилось; всем, кто встречался ему на пути, кто проявлял к нему доброту, была уготована та же судьба, что и воинам тумана.
Тогда, стоя над их обезображенными трупами, с ужасом взирая на их кровь, стекающую по его рукам, Фенрис не думал об этом.
– Ты отлично потрудился, мой маленький волк, – довольно отметил Данариус, неспешно подходя к нему и покровительственно похлопывая по плечу. – Признаться, я впечатлён – на мгновение мне померещилось, что ты можешь пожелать остаться с этими варварами до конца.
Фенрис низко склонил голову, не смея поднять взгляда, и промолчал. Сомнения, что начали было зарождаться в его душе за несколько месяцев, проведённых на Сегероне, исчезли, как только Данариус отдал приказ.
Убей их всех.
Больше он ни о чём не думал.
– Помимо всего прочего, – продолжил Данариус, – это было… увлекательное зрелище. Мне ещё нужно будет всё обдумать, но как ты смотришь на то, чтобы однажды это повторить? Твоя награда за исключительную преданность, маленькая игра, только для нас двоих.
Мысль о том, чтобы вновь остаться одному, пугала больше, чем безжизненные тела людей вокруг. Сейчас, когда хозяин всё же вернулся за ним, после того, как он почти поверил, что может не быть рабом – он не мог представить себе, чтобы пройти через это снова, но Данариус предупреждающе сжал руку на его плече, и Фенрис тихо выдохнул.
В конце концов, это был не вопрос.
– Как пожелает мой хозяин.
И Данариус пожелал.
Его увлекала и будоражила эта игра: позволять бесценному питомцу ускользать раз за разом лишь затем, чтобы снова и снова отыскивать его и смотреть, как даже после месяцев свободы он беспрекословно повинуется лишь одному слову, как готов убивать тех, кто наивно встал на его защиту, чтобы искупить вину перед хозяином.
Поначалу Фенрис не понимал её смысла. Данариусу нравилось, когда он убегал по-настоящему, и Фенрис повиновался, никогда не облегчал отправленным за ним охотникам задачу, сражался в полную силу и тщательно путал следы, но рано или поздно эльф с лириумными татуировками по всему телу и огромным мечом всё равно привлекал чьё-то внимание, и тогда хозяин приходил за ним сам.
Казалось, чем сложнее ему было найти Фенриса, тем больше удовольствия от игры он получал.
Фенрис не смел его об этом спрашивать. Данариус считал это его наградой; Фенрис смиренно принимал её и делал то, что от него ожидалось.
А затем он встретил Хоука.
По его расчётам их первая встреча должна была стать последней – всё указывало на то, что Данариус будет ждать в заброшенном особняке. Явиться туда в одиночку Фенрис не мог: он знал, что рассчитывавшего на представление хозяина это разочарует, и лишь потому обратился за помощью.
Искать… друзей, тех, к кому успеваешь привязаться, только затем, чтобы потом их убить, он просто в какой-то момент устал. Нанимать людей было проще.
Но Данариус так и не появился, а Хоук остался рядом.
Настойчивый, внимательный, не в меру заботливый Хоук, который хотел бы спасти весь мир – а заодно и его разношёрстная компания, которая приняла Фенриса без лишних вопросов.
Фенрис не хотел привязываться и не хотел никого привязывать к себе, но отказать Хоуку было невозможно, и он раз за разом с удивлением обнаруживал себя втянутым в различные приключения.
Данариус словно выжидал, и вместе с напряжённым ожиданием неминуемого росли сомнения и желание рассказать обо всём… друзьям.
Предупредить. Предостеречь. Не дать повторить чужие ошибки.
Когда он пытался заговорить, Хоук перебивал его и обещал быть рядом.
Когда он пытался объяснить, остальные наперебой заверяли его, что ему нечего бояться.
Фенрис же боялся только того, что Данариус забыл про него и потерял интерес, но этого он объяснить не мог – да и не хотел.
Притворяться свободным, зная, что это только игра, было легко.
Бороться с тем чувством, названия которому он не знал, с пугающим, тянущим чувством, крепнущим с каждым днём промедления, было сложнее.
Кто-то другой назвал бы это чувство надеждой, но рабы не надеялись.
И тем не менее…
Фенрис не хотел свободы. Свобода пугала, а от фальшивой надежды все внутренности скручивало в тугой узел – и возможно, со стороны Данариуса это было жестоко, но Фенрис наконец-то понял смысл игры.
Он позволил ему взглянуть на свободную жизнь изнутри, прочувствовать всё на собственной шкуре, оценить все связанные с ней тяготы, не прилагая к тому никаких усилий. Ему не было нужды бояться наказания, бояться быть пойманным – он был лишён настоящих страхов беглых рабов, но мог наслаждаться тем, ради чего другим иной раз приходилось жертвовать своей жизнью.
Данариус был чрезвычайно щедр, когда предоставил ему такую возможность. Начинать всё сначала с каждым разом становилось всё тяжелее, но это был всего лишь ещё один повод доказать, что он сильнее, чем кажется, и справится с любым заданием, которое даст ему хозяин.
До того, как он встретил Хоука, Фенрис не задумывался о том, насколько ценный подарок преподнёс ему Данариус на самом деле.
Он знал, что ему будет жаль вновь расставаться с друзьями, но за то, что они у него были эти годы, стоило заплатить.
 |
1-я часть || 2-я часть
@темы: слэш, Изабела, гет, Фенрис, м!Хоук, Данариус, джен, Wintersend
-
-
30.01.2017 в 22:34Варрик вписался идеально. Да чего уж там, каждая сцена, каждая развилка - идеальна. Цветы и аплодисменты автору!
Иллюзия свободы - никогда не думала раньше о Фенрисе в таком ключе. Спасибо за работу, пробрало очень сильно.
-
-
31.01.2017 в 08:11-
-
31.01.2017 в 10:03-
-
31.01.2017 в 11:02Иллюзия свободы - интересное видение Фенриса, последняя фраза прям жуткая.
-
-
31.01.2017 в 20:54Толкование сновидений - круто-круто!
Иллюзия свободы - ой-ой-ой, это потрясающе круто!
У магии нет шансов
-
-
31.01.2017 в 21:53-
-
02.02.2017 в 02:39божестводостойную личность (с)Оч понравилось, как обыгран момент с побегом Фенриса в контексте ключа.
-
-
05.02.2017 в 17:12-
-
05.02.2017 в 17:20-
-
05.02.2017 в 17:22член команды, которому лень заходить через комлогин
-
-
09.02.2017 в 21:02У магии нет шансов оч круто
-
-
09.02.2017 в 23:28чем-то напомнило заставку TFTB))
бинго!
-
-
12.02.2017 в 02:08Автор тоже очень любит психодел
-
-
14.02.2017 в 22:49Толкование сновидений - потрясающе! Как вы лихо описали все, что происходит с персами из-за всех нас.)))
Иллюзия свободы - ох... отлично, но как же грустно.
-
-
16.02.2017 в 20:15-
-
19.02.2017 в 21:41Автору очень приятно