Для: Loreley Lee
От: Капли дождя
Название: -
Пейринг/Персонажи: ж!Хоук/Андерс
Категория: джен
Жанр: драма, романс
Рейтинг: G
Размер: 3 361 слово
Краткое содержание: после Адаманта Защитница отправилась в Вейсхаупт с предупреждением о ложном Зове Корифея. Варрик проговаривается, что Андерс обязательно последует за ней, если Справедливость не «расплавил ему мозги».
Предупреждение: хронологически нестрогое повествование, авторские домыслы и хедканоны (при написании ни одного канона не пострадало!).
Пылевые бури Андерфелса ужасны.
Хлесткие порывы ветра взметают тучи красного песка и с силой ударяют ими по каждому дому и любому неосторожному путнику, что решился выйти на дорогу в такое время.
Хоук поежилась и соединила пальцы на чаше с горячим вином. Надежные стены гостиницы защищали от бури, но тревога тихо скребла где-то глубоко внутри. Хоук смутно помнила высокие шпили церквей Вол Дорма и изнуряющую скачку по бесконечно древнему и бесконечно длинному Имперскому тракту – сквозь города и деревни, чьи названия исчезли из памяти сразу же, стоило их покинуть. Но воспоминания об Адаманте были слишком яркими, с отчетливым привкусом горечи и стыда.
Земли Андерфелса запомнятся ей нелюдимыми, пустынными и неприветливыми.
— Госпожа Амелл.
Хоук подняла взгляд. Трактирщик, высокий, сутулый, немногословный хозяин единственного постоялого двора в Фроммдорфе. Заботы оставили глубокие морщины на суровом лице и застыли настороженным выражением в умных глазах.
— Госпожа Амелл, на втором этаже есть свободные комнаты. Буря продлится еще несколько часов.
— Благодарю, но я отправлюсь в путь, как только вы подготовите свежую лошадь.
Трактирщик нисколько не огорчился ее ответу:
— Как пожелаете, госпожа. Вы можете провести время у стоп Пророчицы нашей, — вежливый жест в направлении центра зала. Туда, где возвышалась статуя Андрасте, окруженная десятками заботливо зажженных свечей. Ни одна капля воска не портила простое изящество фигуры – так берегли ее. Порой блики от огоньков свечей дрожью пробегали по лицу Андрасте, и казалось, оживляли черты статуи – то мудрой улыбкой, то безмерной печалью, то горестным осуждением.
Хоук невольно вздрогнула.
— Возможно, в другой раз.
— Вы пропустите вечерние Пения, — в голосе трактирщика мелькнул намек на неприязнь.
— Мое дело важнее молитв, — «госпожа Амелл» изобразила бесхитростную улыбку.
И снова показала символ Серых Стражей на запечатанном письме. В первый раз изображение грифона сделало трактирщика любезным и предусмотрительным. Во второй раз лишь сдержало его порицание. В Андерфелсе глубоко уважали Серых Стражей. В Андерфелсе с особой, отчаянной страстью поклонялись Андрасте и Создателю. Страсть, увы, сильнее уважения.
— Молитва Пророчице – великое подспорье в любом деле, — буркнул трактирщик и удалился по своим делам.
Вино еще не остыло, но казалось совершенно безвкусным. Лежавшее рядом письмо с печатью Стражей было пустым. Ни строчки, ни слова, ни буквы. Послание только у Хоук в голове – необходимая предосторожность во времена, когда мир сошел с ума и вот-вот грозит провалиться в Тень. «Госпожа Амелл» — еще одна предосторожность, слухи о Защитнице Киркволла дошли и до далекого Андерфелса. Но вряд ли кто-то помнил фамилию рода, годы назад утратившего деньги и влияние в Вольной Марке.
О третьей предосторожности знали только Хоук и Варрик. Старый друг не спросил, зачем его попросили отправлять два письма с одинаковым содержанием в разные места. Не спросил, зачем Карверу знать, что его сестра направляется в Вейсхаупт. Не спросил, почему Хоук упомянула маленькую деревню Фроммдорф. Варрик не желал знать ответов, хотя, конечно, догадывался. Он лишь улыбнулся и пожелал подождать его прежде, чем ввязываться в очередное приключение.
Фроммдорф — последняя остановка перед Вейсхауптом. Последняя возможность, если, конечно, не случилась беда…
Хоук тряхнула головой, упрямо отгоняя тревожные мысли. Если беда случилась, то горевать поздно. Необходимо сообщить Стражам об опасности ложного Зова и Корифее. Это – самое важное. Остановить чудовищную тварь, что питается ужасом в недрах Тени и сводит с ума отчаявшихся людей – это важно. Не дать повториться мерзким жертвоприношениям Адаманта, когда друг убивает друга и превращается в одержимого – это важно.
«Андерс, где же ты, демон тебя побери…»
Воображение, подогреваемое вином и тремя сутками в пути без сна, охотно рисовало яркие, пугающе детальные образы: окровавленное тело, пронзенное мечом храмовника; бесформенная куча пепла, оставшаяся после магического огня; окоченевшее труп, искореженный мучительными спазмами голода и жажды. Но чаще всего появлялся образ человека, окутанного холодным синим светом. Человек шел среди останков, оторванных рук, ног и голов, словно не видя того кровавого побоища, что его окружало. Он шел, уничтожая любую преграду, к своей идее чистой справедливости…
— Госпожа Амелл.
Хоук замерла, не открывая глаз, и прислушалась. Завывающие порывы бури больше не резали слух, рядом чуть скрипели половицы.
— Госпожа Амелл..., — терпеливо повторил голос трактирщика.
Хоук подняла голову и приветливо улыбнулась. Очевидно, она задремала от усталости.
— …ваша лошадь готова, буря окончилась. Смею надеяться, что пара часов сна дали достаточно сил, чтобы выполнить ваше важное дело.
«Ах ты набожный кусок нажьего дерьма», — мысленно выругалась Хоук. Трактирщик не забыл ее пренебрежение молитвами. Благочестие андерцев начинало раздражать.
Быстрая проверка карманов и одежды несколько успокоили: за время сна никто не решился на воровство.
Времени на ожидание не осталось. Хоук сдержанно поблагодарила трактирщика и вышла во двор. Неказистая, но крепкая лошадка флегматично жевала солому и обращала на людей не больше внимания, чем на мух. Через ее спину была перекинута перевязь с двумя тюками. Хоук невольно улыбнулась, почувствовав прилив уверенности – ее посох, аккуратно обернутый в плотную ткань, торчал из правого тюка. К счастью, символ Стражей избавлял мага от лишних вопросов. Пусть даже это был лишь символ посланника Стражей.
Погода оказалась удивительно безветренной, и ничто не напоминало о жестокой буре, кроме высоких песчаных заносов у ограды и стен.
Хоук закрыла платком нижнюю часть лица, вскочила на лошадь и поспешила к цели – высоким стенам крепости Вейсхаупт.
***
Страж, что присматривал за порядком в Фроммдорфе, оказался неразговорчивым старым гномом. Впрочем, он мог быть весельчаком и балагуром с друзьями, но к незнакомцам относился с явным недоверием и неприязнью. Андерс выдержал очередной тяжелый взгляд из-под кустистых бровей, обильно припорошенных сединой.
Наконец гном нарушил молчание:
— Да, ты из наших.
Андерс усмехнулся. Скверна не только текла в его крови, но и отчетливо проступала паутиной почерневших сосудов на шее – доказательства, не требовавшие слов.
— Женщина, которую ты ищешь, уехала несколько часов назад. Ты догонишь ее на подступах к Вейсхаупту: как бы она ни загоняла бедную лошадь, но до крепости привал придется сделать. Безопасная дорога тут одна. Захочешь свернуть или сократить путь – пустынные твари будут только рады свежему мясу.
— А порождения тьмы?
Когда-то давно Андерс слышал от своего коммандора, будто бы в Андерфелсе порождения бродят при дневном свете не таясь, сбиваются в стаи и нападают редких путников.
— С этой штукой на шее ты скоро мало чем будешь от них отличаться, — во взгляде гнома мелькнуло нечто, отдаленно напоминающее жалость, — и вряд ли они заинтересуются тобой. Женщине ничего не угрожает, пока она не сворачивает с дороги.
Андерс услышал достаточно:
— Спасибо.
— Я не закончил.
Взгляд гнома по-прежнему был неприязненным и твердым. Намек на жалость или сочувствие исчез без следа.
— Допустим, маг, тебя действительно отправили в качестве охраны с женщиной-гонцом. Допустим, вы действительно разминулись в пути. Зачем нужен Страж, близкий к Зову и не способный присмотреть за своей подопечной? Тем более, когда она почти доставила послание?
Это было неожиданно. И ожидаемо.
Андерс отлично понимал: история о Страже, который сопровождал гонца и случайно ее упустил, сочинена наспех и шита белыми нитками. Но времени почти не оставалось, их разделяли жалкие несколько часов. Каждое мгновение, что он тратил впустую, отнимало крупицу надежды и добавляло крупицу отчаяния.
Внутри всколыхнулась волна ярости, подпитываемая нетерпением Справедливости. Духа не волновала Хоук, его раздражало внезапное и глупое препятствие в лице подозрительного гнома.
Уничтожить. Убить.У
Нет.
Обездвижить, оглушить. Убрать преграду.
С помощью силы Справедливости Андерс мог бы за секунду создать руну паралича или оглушить гнома заклинанием. Не тратить драгоценное время на бесполезные разговоры.
— Близкий к Зову Страж ошибся, но приказ есть приказ. Я должен сопроводить ее до Вейсхаупта в целости и сохранности. Я хочу выполнять свой долг как можно дольше, прежде чем превращусь в безмозглого упыря, — с вызовом и гневом ответил Андерс, глядя гному в глаза.
Ярость духа отступила перед волей мага. На время. Справедливость редко соглашался на вторые роли на долгий срок.
Гном, помедлив, молча указал рукой на дверь. Ни пожеланий удачи, ни прощаний. Что ж. Поверил в пылкую речь о долге и ошибке из-за Зова, на том спасибо. Лишь наградил напоследок презрительно-жалостливым взглядом, как прокаженного.
Только выехав за пределы Фроммдорфа, Андерс позволил себе глубокий выдох. Ложь Стражу потребовала едва ли больше сил, чем сдерживание Справедливости. Дух, казалось, с каждым годом терял остатки человечности и уважения к чьей-либо жизни.
И это было неправильно, когда дело касалось кого-то, кроме храмовников.
***
Затеряться среди однообразных пейзажей пустоши не давала только ровная древняя дорога, к созданию которой приложили руку гномы или старая Империя Тевинтер. Заснеженные вершины, среди которых располагался легендарный Вейсхаупт, казались удивительно близкими, но Андерс не дал иллюзии расстояния обмануть себя: до крепости оставалось еще несколько часов.
Он торопился, внимательно вглядываясь в следы копыт на песке, которым недавняя буря присыпала дорогу, и прислушиваясь к звукам: не раздастся ли отдаленное ржание лошади Хоук или стук подков о камень?
Пустошь хранила молчание в ожидании вечера. Солнце давно прошло зенит и неторопливо склонялось к горизонту.
Андерс резко притормозил коня.
В крови, вторя эхом сердцебиению, стучал ритм скверны. Без тягучих, полных неизъяснимой тоски и притяжения нот. Без мелодии, что будто не имеет рисунка и растекается по разуму, проникая, пропитывая даже потаенные мысли. Без признаков Зова, которые сводили его с ума прошлый год и недавно исчезли.
Это был сухой, жесткий, лишенный сознания ритм скверны.
Рядом несколько Стражей. Или порождений тьмы.
«Женщине ничего не угрожает, пока она не сворачивает с дороги», — сказал гном-Страж Фроммдорфа. Теперь, когда до Вейсхаупта оставалось не более двух часов, Андерс мог видеть всю дорогу, что вела к крепости.
И дорога была пуста. Ни одинокой фигуры всадника, ни признаков Стражей.
Андерс стиснул зубы. Он опоздал. Хоук в крепости. Или что-то случилось.
Ритм скверны стал чуть тише. Стражи или порождения медленно отдалялись.
Уничтожить несколько тварей или найти Стражей, которые могут отвести в Вейсхаупт. Оба варианта явно лучше, чем возвращение назад, без Хоук.
Андрес достал из-за плеча посох, развернул лошадь и поскакал в направлении, которое подсказывала скверна в крови.
***
Хоук не помнила, как уснула.
Казалось, она лишь на мгновение прикрыла глаза, опустив голову. А в следующую секунду ее отшвырнуло сильным ударом, и земля с небом смешались в пестрый калейдоскоп.
Привкус крови во рту, боль в правом боку и дикий, скрежещущий визг, который ни с чем не спутаешь, избавили от остатков сна. Хоук неуверенно нащупала землю и повернулась по направлению к визгу.
«Дыхание Создателя, у меня снова удачный день!».
Крикун перемещался так быстро, что рябило в глазах, два генлока и гарлок с искривленным луком окружали испуганно ржущую лошадь, которая тщетно пыталась защититься ударами копыт. Хоук быстро осмотрелась, разыскивая тюк с заветным посохом. Ни посоха, ни заветной дороги нигде не видно. Крикун издал еще один скрежещущий визг и прыгнул на нее.
Магический каменный кулак, сотворенный без посоха, оказался слишком слаб, чтобы причинить серьезный вред порождению тьмы, но прервал прыжок и отбросил на пару метров. Хоук воспользовалась короткой передышкой, очертила вокруг себя руну отталкивания и привстала на колени.
Небо перед глазами совершило кульбит, поменявшись с землей местами. Хоук прикрыла глаза, пытаясь остановить головокружение, и услышала жалобный, полный боли и ужаса крик лошади. Ей вторил крикун, чей визг, казалось, готов был разорвать уши Хоук.
Визг не прекращался, нарастал с оглушающей силой и звучал прямо в голове, будто раскалывая череп на мелкие кусочки. Хоук сама закричала от бессильной злости, пытаясь заглушить боль и проклятую тварь.
Черная тишина, что последовала вслед за визгом и поглотила все звуки, казалась блаженством.
***
Растерзанный труп лошади, разбросанные вещи и следы крови были красноречивее любых слов.
Андерс хмурился, внимательно осматриваясь.
В отдалении, наполовину скрытый красным песком, лежал посох Хоук. Алый камень в навершии, изящный плетенный узор на деревянной рукояти и заостренное лезвие — никаких сомнений, Андерс видел это оружие в бою много раз. В руках любимой женщины.
Осторожно обходя следы крови, наполовину впитавшиеся в песок, он бережно взял посох в руки и, вернувшись к лошади, закрепил на седле. Ритм скверны звучал отчетливо, порождения были близко.
Отомстить. Наказать. Они – чудовища, прокляты создателем. Они должны быть уничтожены.
Дух изошел волнами бешенства, когда услышал мысли мага и увидел общие воспоминания: изуродованная скверной, выдыхающая злобу и проклятия тварь, что множила число порождений тьмы. И в которой угадывались редкие черты женщины. Женщины, когда-то давно превращенной в матку.
ОНИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ УНИЧТОЖЕНЫ. НЕЛЬЗЯ ПОЗВОЛИТЬ ЗЛУ СОВЕРШИТЬСЯ.
Нельзя. Андерс не позволит сделать Хоук маткой. Он и Справедливость найдут порождений раньше. Воля мага столкнулась с напором духа. И на этот раз уступила.
***
Справедливость считал человеческие тела хрупкими. Недолговечными. Уязвимыми.
Но Справедливость умел наполнять тело Андерса силой и стойкостью. Умел черпать могущество из Тени, усиливая заклинания.
Дух, взявший контроль над магом, направился по следам презренных порождений тьмы, отвергнутых и проклятых Создателем. Уничтожить их – благо. Твари не должны уйти далеко, их задерживала ноша, женщина. С ней необходимо обращаться достаточно бережно, чтобы она дожила до превращения.
Дух настиг их быстро, полагаясь на эхо скверны в крови Андерса и отчетливые следы на песке: два генлока тащили женщину, впереди шел гарлок-лучник, крикун охранял тыл маленького отряда. «Эти порождения тьмы оказались достаточно умны, чтобы использовать примитивную тактику. Наверно, поэтому они умудрились выжить под носом у Стражей», — размышлял Андерс, но Справедливости было безразлично, насколько эти твари смышленее других. Зло необходимо покарать.
У духа была своя тактика: первым убить сильнейшего врага.
Справедливость легко обратил тело крикуна в лед. Еще легче оглушил генлоков цепной молнией такой силы, что порождения выпустили женщину и забились в конвульсиях, поднимая облачка красноватой пыли в воздух. Гарлок-лучник успел лишь выхватить стрелу, когда яростный огонь превратил его в горящий, вопящий от боли факел.
Справедливость одним ударом расколол крикуна на мелкие ледышки. Тело Андерса было слабым и не способным на удар такой силы, но дух умел изменять материю. Пламя перекинулось с гарлока на генлоков, твари заколотили лапами по песку в тщетных попытках унять огонь.
Справедливость смотрел на них, наслаждаясь победой над злом, воплощением возмездия в этом несовершенном мире.
«Огонь может задеть Хоук!»
Дух помедлил, но очертил вокруг женщины защитный барьер, оберегающий от магии.
«Если они заразили ее скверной…», — Справедливость продолжал чувствовать беспокойные мысли Андерса.
Тогда ее нужно убить. Она не должна стать чудовищем.
Порождения тьмы умолкли и перестали шевелиться, магический огонь уничтожал остатки не-жизни в их телах.
«Нет. Мы пришли спасти ее, а не убить».
Мы пришли вершить возмездие.
Дух ощутил, как ослабевают, удаляются ощущения тела мага, словно смутная пелена опутывает со всех сторон. Воля Андерса снова лишала его подвижности, сковывала, запирала в дальнем углу сознания, где он, могущественный и благородный дух Тени, мог только наблюдать за испорченным, неправильным миром смертных, разделяя мысли и ощущения своего друга-тюремщика. Отрезанный от родной стихии, подавляемый и скрываемый, он будет бороться с несправедливым заточением.
И победит. В следующий раз, когда воля Андерса окажется слабее.
***
Когда мир замедлил свое головокружительное вращение, мозаика пятен сложилась в нечто знакомое. В кого-то знакомого. Хоук с щемящей нежностью посмотрела в усталые карие глаза, в глубине которых все еще таились искорки веселья.
— С добрым утром, любимая, — Андерс широко улыбнулся, осторожно убрав ей волосы со лба.
Хоук зажмурилась, прислушиваясь к ощущениям. Голова, поддерживаемая подушкой, немного шумела, но не мешала ясно мыслить. Тело, укрытое теплым одеялом, казалось каменным после долгой дороги и бессонных ночей. Ноздри щекотал пряный запах смеси трав, в которой смутно угадывался эльфийский корень и специи. Очередное зелье Андерса, наверняка. Где-то близко, приглушенные стенами, раздавались голоса. Многие слова произносились с особым, присущим андерцам, твердым акцентом, и порой в беседу вплетался мягкий орлейский говор. Суть разговора ускользала от Хоук, но, судя по всему, сейчас опасность не угрожала.
Пальцы Андерса неторопливо прошлись по ее лбу, щекам, подбородку. Хоук почувствовала на губах легкий поцелуй и, обхватив мага за шею, вложила в ответ всю тоску от долгой разлуки и радость от встречи, которая могла не состояться. Открыла глаза и отстранилась, прервав поцелуй: приветствие, немного насмешки, немного обещания. Осмотрелась и улыбнулась:
— Это Вейсхаупт?
— Да, добро пожаловать в сердце Ордена Серых Стражей, — усмехнулся Андерс.
— Значит, ты получил мое письмо.
— О, да. Неожиданно, знаешь ли, когда тебя называют «дорогим братом» и Карвером.
— Лучше быть живым «дорогим братом», чем мертвым «Андерсом», которого выследили желающие отомстить за Киркволл, — тон Хоук стал серьезным. — Список желающих длинный, и я не могу отказать себе в удовольствии обвести их вокруг пальца. Как тебе удалось добраться до Вейсхаупта?
— Я же обаятельный, — улыбка, в которой в равных долях смешались радость, усталость и горечь.
Теперь Хоук внимательно всмотрелась в его лицо, с семью тревоги и радости подмечая изменения и прежнее, хорошо знакомое ей. В карих глазах исчезла мутная дымка отстраненности, которую раньше со страхом видела Хоук и которая обещала скорую разлуку: Зов забирал разум Андерса, кусочек за кусочком. Темные круги под глазами никуда не делись, а постоянная щетина превратилась в подобие бороды. И паутина черных сосудов на шее почти исчезла.
Хоук видела, что Андерс тоже изучает ее, пытаясь угадать по едва заметным изменениям те события, через которые она прошла без него. Она все расскажет, со временем.
Перед глазами мелькнуло чудовище в форме паука и маленькая фигурка в серо-синих доспехах Серых Стражей. Пожалуй, не стоит рассказывать все.
— Констебль передал, что примет тебя завтра. И пожелал сегодня отдохнуть, воспользовавшись гостеприимством Стражей, — сообщил Андерс.
— Здесь какой-то подвох?
— Да, нам советовали не покидать эту башню.
— То есть мы пленники. Чудесно, — вздохнула Хоук. – В последнее время я сильно разочарована в твоих собратьях.
— По пути сюда я разговаривал с несколькими Стражами. Здесь, в Андерфелсе, они часто влиятельнее старост и фактически управляют поселениями. Те, с кем я беседовал, были обеспокоены молчанием Вейсхаупта. Из крепости почти перестали приходить письма, Стражи гарнизона давно не появлялись. Наверно, поэтому порождения тьмы осмелились охотиться так близко к цитадели.
На мгновение лицо мага ожесточилось.
— Я думала, они убивают людей. Или сразу превращают в вурдалаков.
Андерс покачал головой:
— Любимая, это не то, о чем стоит говорить…
Со стороны двора послышался странный свист, завершившийся звонким щелчком. Андерс подошел к окну, щурясь и пытаясь рассмотреть причину столь необычного звука. Хоук хотела было присоединиться к магу, но слабость еще не отпускала ее.
— Что это? Будто бы птица…
На этот раз прозвучало несколько свистов, каждый чуть-чуть отличался от другого тоном и длительностью, но все неизменно завершились щелчками.
Глаза Андерса расширились, на лице расплылась улыбка, полная изумления и детской радости. Потрепанный жизнью мужчина на миг превратился в мальчишку, увидевшего героя любимых сказок вживую. Он прошептал какое-то слово, но Хоук не расслышала.
— Что?..
Андерс перевел на нее счастливый взгляд и отчетливо повторил:
— Грифоны. Они каким-то образом вернули грифонов.
— Я хочу их видеть. Помоги мне, пожалуйста.
Андерс взял ее за руки и притянул к себе, взглядом показывая на двор. Сначала Хоук ничего не видела, потом заметила разноцветные пестрые пятна, выписывающие неуклюжие петли в воздухе. Одно из них на несколько мгновений зацепилось на карниз, и Хоук с удивленной улыбкой увидела маленького грифона, смешно топорщащего крылья в попытке найти равновесие.
— Невероятно… Теперь понятно, почему мы пленники. Такое чудо нужно держать в секрете.
— Что я слышу? Защитница согласна сидеть под замком? – рассмеялся Андерс.
— С легендарными грифонами? Почему бы и нет, — Хоук повернулась и обняла его за шею. – Какое-то время. А потом все равно найдем способ сбежать.
***
Позднее вечером, засыпая в объятиях Андерса и прислушиваясь к его размеренному дыханию, Хоук думала о завтрашнем дне. О послании Инквизиции, которое необходимо передать Стражам. О тех преступлениях, которые придется придать огласке. О Сером Страже, оставшемся в Тени. О Корифее, который все еще угрожает Тедасу. Об Инквизиции и Инквизиторе, на чьих плечах теперь лежит ответственность и на кого теперь обращены надежды простых и знатных людей.
Мысль, что теперь не она, Хоук, в ответе за жизни многих людей, а Инквизитор, вызывала горечь и странное чувство облегчения.
Она повернулась на другой бок и взглянула на Андерса. Рядом с ней спал мужчина с мятежным духом и Зовом в голове.
Сколько им осталось? Сколько осталось Андерсу? Что возьмет верх первым, Справедливость или проклятие Стражей? И когда это случится, хотя бы что-то останется от ее любимого? Придется ли ей снова выбирать, держа в руках кинжал?
Хоук прижалась к Андерсу и закрыла глаза.
Вопреки всем тревогам она чувствовала покой, ощущая на щеке теплое дыхание любимого человека и засыпая с ним рядом.
***
Утро обещало вступить в свои права еще нескоро, и в сумерках любые предметы теряли знакомые очертания.
Андерс сидел рядом с окном, держа перед собой раскрытую ладонь правой руки. Он давно научился бесшумно, не потревожив сон Хоук, покидать ее до рассвета. Сегодня он не собирался никуда уходить, но будить ее было ни к чему.
Андерс не мог разглядеть на руке сосуды, почерневшие, вздувшиеся от скверны – признак приближающегося Зова. Даже при свете дня он не увидел бы их – после того, как Справедливость захватил контроль для убийства порождений тьмы, Андерс чувствовал, как исчезли на теле многие следы скверны.
Он внимательно ощупал руку и не обнаружил ничего. Он заметил, с каким удивлением Хоук смотрела на его шею утром, не найдя знакомых черных линий.
Возможно, он нашел лекарство от Зова. Возможно, он вырвет у времени еще несколько лет.
Андерс посмотрел на Хоук.
Несколько лет вместе с ней стоят того, чтобы рискнуть.
@темы: Андерс, гет, ж!Хоук, Secret Santa 2016/2017
-
-
02.01.2017 в 21:36-
-
03.01.2017 в 08:18-
-
05.01.2017 в 22:03Очень надеюсь, что получилось попасть в тему (драмы оказалось чуть больше, чем флаффа :shuffle2
Раэлла, вам спасибо за добрые слова)
Weisshaupt Fortress, спасибо за чудесное оформление!
Санта