Для: balsana
От: tigraniya
Название: «Письма из Орлея»
Пейринг: Каллен/ж!Тревельян
Категория: гет
Жанр: юмор
Рейтинг: R
Размер: 1300 слов
Предупреждение:
Комментарий автора:
 «О, генерал моего сердца, я жажду нашей новой встречи. Я мечтаю снова встретить твой взгляд и утонуть в глазах друг друга»…
Каллен точно помнил, что ни в чьих глазах на балу Императрицы Селины не тонул, посему снова утонуть в глазах этой дамы ему не удастся. Да и не хочется. Да и не приведи Создатель! Командор помнил, как выглядела эта самая «утонувшая» леди Менорда – девица шестнадцати лет, низкорослая, широкая в кости и в лице, с широченным носом, в каждую ноздрю которого можно было затолкнуть по грецкому ореху.
Каллена передернуло. Нет, этой поклоннице он не будет отвечать, как и десятку предыдущих. И вообще никому отвечать не станет, как бы не настаивала леди Монтилье.
«Вчера мне снилось, что вы украли меня из отчего дома и увезли далеко-далеко к морю. И там мы жили долго и счастливо. Ах, грежу этим целый день».
Еще одна девица на выданье жаждет романтики орлейских романов. Нет, дальше читать это – выше его сил. Такие бредни встречаются в каждом третьем письме и уже набили оскомину. На третьей партии подобных писем, приходящих со дня его возвращения из Орлея в Скайхолд, Каллен уже стал знатоком эпистолярного жанра и сам бы мог набросать несколько весьма пылких и страстных писем, да только не было в этом надобности. Пусть Жозефина денно и нощно стоит над ним, требуя «невинного, ничего не обещающего» ответа какой-нибудь из девиц, полезных для дипломатического союза, он в эти Игры не игрок. И если откровенно, то внимание со стороны всех этих особ было ему неприятно, но леди посол это понимать отказывалась.
«Мое дыхание учащается, дрожат и холодеют пальцы рук, а глаза застилает мечтательной поволокой при воспоминании о вас. Я жажду нашей встречи, мой генерал» - писала леди Эллевар, явно не задействуя при этом воображение. А вот Каллен на свою беду представил описанный образ и содрогнулся - на каждом глазу по бельму, руки трясутся, дыхание частое. Бррр… Для полноты картины не хватало только капающей изо рта на пол жадной слюны.
К своему несчастью Каллен вспомнил, как эта леди выглядит и ощущение омерзения усилилось. Какую-то абстрактную больную командор бы воспринял легче, чем образ знакомой дамы, страдающей приступом бешенства.
А ведь он просил Жозефину сжигать все письма, приходящие в его адрес и пахнущие, как парфюмерный магазин. Девицы не жалели дорогой бумаги и духов на свои пошлые признания и от этого Каллену становилось еще противней, он чувствовал, словно его хотят купить, как племенного быка.
В следующем письме не было романтических оборотов, было короткое предложение, написанное в весьма кокетливой форме: "Я бы хотела испытать ваш «меч» в моих «ножнах»”. Командр на прошлой неделе упомянул об аналогичном письме в разговоре с Дорианом, за партией в фигуры. Тевинтерец громко рассмеялся и в присущей ему снисходительной манере разъяснил, что подразумевает дама в данном контексте под «мечом» и «ножнами». Смущенный Каллен по возвращении в свой кабинет сжег ответ «понимающей даме», повествующий о параметрах своего меча, под которые стоит изготовить те самые ножны. Еще ведь, дурак, про щит ей написал!
«Считаю, наш брачный союз будет полезен обеим сторонам», - писала леди Сеанна. Этой даме было лет за пятьдесят, но она изо всех сил молодилась, носила платье с открытыми плечами и очень низким декольте, что ее совершенно не красило, а делало похожей на маркитантку или даже на бордель-маман. На балу в то время, как Каллен очень деликатно отбивался от ее ухаживаний, она уронила оливку себе в вырез и стоявший рядом парнишка, видимо, любящий тех, что постарше и побогаче, кинулся эту оливку вытаскивать. Даже стоять рядом с визжащей женщиной и извиняющимся пареньком командору было стыдно, и он использовал это, как повод для бегства в другую часть бальной залы. Весь оставшийся вечер Каллен очень усердно избегал встреч с престарелой кокеткой.
На балу генерал командор почувствовал себя взвешенным и измеренным всеми дамами. Его рассматривали, его расспрашивали, одна даже порывалась пощупать его… кхм… тыл. А после коллективный разум орелессианского дворянства признал его годным производителем… то есть выгодной партией и возжелал с ним всяческих отношений. От этих отношений Каллен надеялся сбежать за крепкие стены Скайхолда, но его ждало глубокое разочарование – такого завидного жениха орлесианская знать упускать не желала и закидывала его письмами, как новобрачных лепестками роз. Каждое письмо было написано каллиграфическим почерком на плотной бумаге с вензелями и гербом дома, запечатанное непростым сургучом и непременно облитое духами. Не сбрызнутое для создания мимолетного ощущения запаха, а облитое, словно автор письма боялась, что запах выветрится по дороге. Но он, как назло становился только крепче. И от этого многообразия запахов у Каллена начинала болеть голова. Оставалось всего несколько конвертов и с этой партией будет покончено.
- Еще пара писем про сеновал, овладевание, стоны и можно будет отдохнуть, - уговаривал себя Каллен.
Лучше совершить маршбросок до Денерима, в одиночку выйти в бой с Ферелденской морозницей или месяц проигрывать Дориану в фигуры, чем читать эти пропахшие ложью, интригами и парфюмерией бредни молодых (и не очень) скучающих орлесианских аристократок.
«Генерал Резерфорд, я знаю, что вы мне не ровня, - прекрасное начало для романтического письма, думал Каллен, - но я смогу уговорить отца согласиться на наш союз».
Да, пожалуй это худшее из зол – быть исполненным капризом дочки богатого папаши. Ни за что и никогда Каллен не позволит продать себя, как домашнюю скотину.
«Генерал, вы племенной жеребец и я хочу вас объездить!» – заявлял автор письма в самом начале. Середину Резерфорд благоразумно пропустил и прочел последние две строки, о чем спустя несколько секунд глубоко пожалел: «… ты моя профитролька. Навеки твой граф де Ля Риз».
- Какая мерзость! – прошипел Каллен и, брезгливо держа письмо от воздыхателя двумя пальцами, бросил бумагу в пылающий камин. – Не приведи Создатель, Эвелина узнает. Засмеет же.
Следом отправились все остальные письма – на простой белой бумаге и на гербовой, надушенные ароматами модными в этом сезоне и в прошлом десятилетии, содержащие пылкие признания и деловые предложения, от юных наивных дев и зрелых женщин, от влюбленных и расчетливых – все горели одинаково.
Завтра Жозефина непременно спросит его об этой ароматной корреспонденции и он прямо ответит ей о том, как поступил с этой пачкой писем и как надлежит поступить с последующими.
Есть только одна девушка, от которой ему хочется получать признания в любви, но она, будто нарочно, пишет ему холодные отчеты и иногда шутливые записки, в которых нет даже намека на слово «люблю».
Эти записки она пишет на клочках бумаги, не особенно заморачиваясь за их размер, аккуратный край и запах. Ее первое письмо, адресованное лично Каллену, она написала из таверны «Избалованная принцесса», что на берегу озера Каленхад. Оно было написано на вырванном из ее дневника листке, сильно помятом, с каплями пива, вина (Каллен надеялся, что это вино) и едва уловимым запахом знаменитых копченых колбасок, которые готовили только в «Принцессе».
Она пишет записки карандашом, чернилами или угольком, но неизменно размашистым и торопливым почерком. Однажды попробовала написать помадой, но все письмо размазалось, будучи сложенным вдвое. Но не это для Каллена важно, а то, что в ее записках нет ни грамма лукавства и ни капли корыстного рассчета.
Сегодняшнюю записку Каллен нашел у себя на столе после обеда. Она была написала аккуратным почерком на цельном листе карандашом, что для Тревелиан было верхом перфекционизма, и гласила:
«Приходи сегодня в девять вечера ко мне. Обещаю интересные рассказы о последней вылазке, вино и мое общество.
Если не придешь, при встрече укушу за ухо и за ягодицу.
P.S. Нет, не одновременно, остряк.
P.P.S. И как ты просил, никаких духов и благовоний».
Она не пишет ему стихи, не строчит пачками признания в любви и описания постельных сцен на сеновале. Она двумя клинками и кровью врагов пишет историю будущего, где они будут жить в мире.
Он не поет ей серенады и не заваливает охапками роз. Он провожает ее в поход и истово молится Создателю, чтобы тот позволил ей вернуться живой и невредимой. И волнуется, ожидая хоть короткой весточки на обрывке бумаги, написанной ее почерком.
У них нет времени на высокопарные признания и пышные церемонии. Зато у них есть ночи ее недолгого пребывания в Скайхолде, вино, рассказы о походах, нежные касания и жадные поцелуи, о которых нечего говорить…
И никаких духов…
|
 |
-
-
01.01.2016 в 12:36-
-
02.01.2016 в 10:41ЗЫ: на "ты моя профитролька" заржала в голос.
-
-
02.01.2016 в 11:43бедный Каллен, такой стресс
"профитролька" -
-
-
02.01.2016 в 12:52