Название: Награда
Автор: Achenne
Бета: LenaSt
Пейринг/Персонажи: Эримонд/Кларель_де_Шансон
Категория: гет
Жанр: character study, PWP
Рейтинг: NC-17
Размер: 1600 слов
Все дело в скверне, думает Эримонд.
Кровь у порождений тьмы темно-алая, но чистая скверна - отрава, которая превращает людей и животных в вурдалаков с запекшейся в уголках рта слюной и серебряными глазами дохлой рыбы, - черная, как Черный Град из лживых сказок южной Церкви. Одной капли скверны достаточно, чтобы отравить, изменить, трансформировать.
На белом скверна смотрится некрасивым пятном. Эримонд одет в строгую приталенную мантию - белую с золотом, на спине стилизованная вышивка иглоспина - семейный герб его дома, на пальцах перстни, в руке посох из древесины сильвана, он идеален, как только может быть идеален альтус из Минратоуса, один из лучших учеников Круга Магов, в двадцать с небольшим уже занявший место в Магистериуме.
Все дело в скверне, думает Эримонд, зная, что единственная черная капля - она на рукаве, почти у самого запястья, - перечеркивает все.
Впрочем, теперь это не имеет значения.
Ничего, кроме скверны, не имеет значения.
Эримонд знает: пятно будет замечено - и, скорее всего, найдутся те, кто почует магию, подобно тому, как хищники чуют кровь. Почти каждый в Магистериуме знает многое о магии - и о крови. Эримонд мог бы спрятать пятно, но оно знак: свидетельство того, что ему не приснилось, что его идеальная жизнь идеального тевинтерского альтуса наконец-то обрела то, что скучающие и отошедшие от политики философствующие старики называют "смыслом".
Старики-философы любят абстракции, но у Эримонда "смысл" во плоти, в нем двенадцать футов роста и ужасающий облик: он чудовище, он - божество. На самом деле, Эримонд не сомневается, что это одно и то же.
А скверна - могущественная магия, что выше крови и в некотором смысле, чище ее. Порождения тьмы не сомневаются и не ведают страха, отчаяния, раскаяния.
Эримонду поручено привлекать сторонников, а его тошнит от холеных сытых рож. Он с удовольствием шагнул бы на Глубинные Тропы - если бы только его хозяин даровал ему власть над черной, как Черный Град из церковных сказок, силой.
Конечно же, он это сделает. Эримонда нельзя назвать доверчивым или наивным, но на сей раз у него нет ни малейших сомнений.
Иногда ему даже удается убедить себя, что сумеет направить Мор во благо Империи.
*
Сторонников немного. В Империи к венатори относятся настороженно: в приличном обществе не упоминают, делают вид, будто их не существует, но кто-то втайне поддерживает и анонимно жертвует изрядные суммы.
Эримонд отдал семейные сбережения в общее дело; приходится кормить ораву поросших красным лириумом уродов, кривозубую экс-рабыню с не в меру раздутым самомнением, еще какое-то завшивленное отребье. Золото течет из его пальцев и чернеет - ему нравится подобная метафора. Он думает, что с удовольствием вошел бы в Златой Град, Черный Град, сам. Конечно, Корифей предназначил высшую цель для себя, обещал стать тем единственным богом, что ответит на молитвы. Эримонду придется смириться и принять награду черноты.
Теперь у Эримонда куда меньше белых одежд. Это просто замечательно: не надо лукавить и притворяться.
Почти не надо.
Все боги испытывают своих верных. Эримонд ожидал чего-то подобного, и все же, услышав приказ Корифея в первый раз, с трудом сдерживает смех.
Бойтесь своих желаний, так это называется? Бойтесь, потому что они исполняются.
Он мечтал приблизиться к скверне и владеть ею, как владеют пролитой на алтаре кровью; и Корифей позволил ему это. Сполна.
Осталось только поймать тех, в чьих жилах течет темнота - и кого почему-то называют Серыми.
*
Ее зовут Кларель, ей сорок или шестьдесят - бритая почти налысо, сухопарая и костистая, с некрасивой мужеподобной фигурой; шрамов у нее столько, что они кажутся чем-то вроде годовых колец в древесном стволе. Кларель тусклая и серая, глядя на нее, Эримонд представляет как добровольно принятая тьма - "во имя вящего блага да отдайся ты этой скверне", говорят Стражи на своем Посвящении, - выпила из нее краски, соки, саму жизнь.
Жалкое зрелище. Корифей просто немного подтолкнул их своим Зовом. Нет ничего дурного в том, чтобы выжечь сухостой и удобрить пеплом землю.
Кларель - одна из северных магов, и она знает кое-что о призыве демонов. Когда Эримонд приходит к ней впервые, она сопротивляется и близка к тому, чтобы гнать его взашей, а то и переломать кости "дробящей темницей".
Эримонд думает о Корифее: защити меня, боги хранят жрецов своих. В отличие от драконов и несуществующего Создателя, Корифей помогает. Бледное лицо Кларель словно идет трещинами, кончиками пальцев она сжимает виски. Эримонд наблюдает за ней, задаваясь вопросом: на что похож Зов?
Говорят, он ужасен и прекрасен одновременно. Эримонду почти хочется услышать его.
- Демоны, - говорит Кларель.
- Которые не ведают ни усталости, ни боли и голода, ни сомнений.
Совсем как порождения тьмы, сравнивает Эримонд. Вот только для призыва демонов нужна кровь, много крови, поэтому-то столько возни с Серыми Стражами - кровь не берется из-под земли, в отличие от скверны.
Эримонд знает как управлять демонами, но хотел бы обменять одну силу на другую. Магистериуму бы понравилось. Он не сомневается.
*
Прежде Эримонд убивал сам.
Впрочем, он не считал убийством перерезанные глотки нескольких рабов, чьей силой напитывался перед важными этапами - экзаменом в Круге, поединком с одним из своих врагов (в этом поединке никто не погиб, однако проигравший был посрамлен и вынужден сбежать куда-то в глушь). Перерезая тонкую эльфийскую шею, Эримонд старался только не слишком запачкаться. Тогда это его еще волновало.
Теперь нет.
Теперь он не убивает, впрочем. Стражи-маги во главе с Кларель делают все сами. Адамант наполняется шепотом и стонами, из-за надорванной Завесы выныривают безмозглые виспы, а настоящие демоны бродят по казармам вместе с магами. Те и другие восхитительно покорны.
Однажды Эримонд наблюдает забавную сцену: светловолосый маг лежит на кровати, вытянув руки по швам, смотрит в бесконечный серый потолок. Рядом с кроватью вспыхивает гигантским факелом демон гнева. На бледном лице мага багряные отблески напоминают румянец, и со стороны кажется, будто демон сторожит своего хозяина, подобно верному псу.
На самом деле, оба принадлежат Корифею. Не Эримонду. Это расстраивает.
Эримонд верит в Корифея, но боги не всегда исполняют всякое желание смертного. Эримонд мечтает владеть скверной.
Может быть, Кларель способна помочь в этом.
Они в кабинете Кларель: это темное и очень аскетичное помещение. Старый стол, деревянный манекен, несколько шкафов с книгами, на верхних полках густая пыль.
Она отталкивает его поначалу: уходите, говорит Кларель, я не дура и я вижу, что вы творите какое-то дерьмо, да, во имя всеобщего блага, мы всегда умирали именно поэтому - и всем на нас наплевать. Я согласилась с твоим планом, но держись от меня подальше, потому что я умею держать в руках не только посох.
Убирайся, кричит Кларель, когда Эримонд осторожно гладит тыльной стороной ладони ее горячий затылок с неожиданно мягким ежиком серых волос. Она отталкивает его поцелуй. Эримонда нечасто отвергают женщины, поэтому он немного теряется, ровно на мгновение.
Кларель отдалась скверне, а Эримонд хочет владеть скверной. Все просто.
Она уступает.
Под доспехом она еще хуже, чем в нем: выступающие кости, мышцы, шрамы и загрубелая кожа. Одна грудь уродливо деформирована: когда-то была рассечена мечом или кинжалом. У нее темные соски и колючая поросль между ног и под мышками. Эримонд едва не морщится от брезгливости, но заставляет себя думать о заточенной в Кларель силе, Зов Корифея проявил ее явственно - черным витьем вен на блеклой коже. Эримонд ведет указательным пальцем по отметинам, похожим на изображения рек на географической карте. Черные реки, черная вода.
- Хватит, - выплевывает Кларель. У нее дикий взгляд. Эримонда она ненавидит. Плевать.
- Нет.
Физически она - больше воин, чем маг, - сильнее, и все же подчиняется. Эримонд всегда умел убеждать. Сейчас он позволяет себе улыбнуться.
- Ну же. Мы очистим Глубинные Тропы, и все будет хорошо.
- Пошел ты.
Кларель пихает его в живот локтем, пока он трогает ее голое, костлявое и увитое скверной тело. Эримонд кашляет, кашель переходит в смех. Она обнажена - он одет. Он познает ее не раздеваясь.
Так трахают проституток и рабов. Кларель - то и другое сразу.
Она запрокидывает голову в движении, которое можно принять за страсть, но выражение лица мученическое, точно у Андрасте на южных фресках. Эримонд отмечает это с равнодушием и продолжает исследовать, трогать, царапать черные вены под кожей. Он вытащил бы их из Кларель, эти вены.
Она отвратительна, но скверна - могущество, сокрытое в жалком человеческом теле, - прекрасна. Эримонд толкает Кларель, заставляя лечь на стол и раздвинуть ноги. Эримонд вдыхает ее запах - сухой, песчаный, как весь бесплодный Западный Предел, ловит сладковатую нотку темноты.
Корифей обещал. Корифей обещал Эримонду, что он сумеет владеть Мором.
Можно сказать, Эримонд начинает прямо сейчас.
Входя в Кларель, он глубоко погружает ногти в ее плоть. Не открывая глаз, знает, что точно попадает в самые заметные и набухшие темные следы. С каждым толчком Эримонду мерещится, будто он извлекает из уродливого тела Кларель драгоценную скверну.
- Отдай мне это, - шепчет он.
Стражи отдают себя скверне - глупцы и рабы, всегда ими были, еще до того, как пришел хозяин. Эримонд сумеет стать хозяином.
- Отдай.
Он проводит языком в выемке шрама на плече Кларель. Она не остается в долгу и хватает его за волосы, точно пытаясь выдернуть с корнем. Эримонд не боится боли.
Пятно скверны на белом рукаве появилось после того, как он узрел истинного бога. Пятна недостаточно, и Эримонд готов платить даже болью.
- Отдай.
Он чувствует себя дикарем: может быть, из племени Воинов Тумана. О них много рассказов: будто бы совокупляются с умирающими врагами, отгрызают куски горячего, еще трепещущего мяса, надеясь отобрать силу и приумножить собственную. Тевинтер презирает Воинов Тумана, но сколько лаэтан и даже альтусов закончило свои в соитии с ними, в их желудках? Возможно, в их дикарских ритуалах есть смысл.
Эримонд прикусывает плечо Кларель. Кровь у нее кисловатая на вкус. Одновременно он выгибается, заполняя ее семенем, и Кларель, пользуясь слабостью, отталкивает его с неподдельным омерзением.
- Следующий раз я вырву твои кишки, - обещает она, зажимая кровоточащую ранку на плече.
- Тебе ведь понравилось.
Эримонд стирает горько-соленую влагу с губ. Пятен теперь много, гораздо больше одного. Он одевается, но замирает на секунду или две.
Он слышит Зов Корифея. Он слышит, как в небесах взмахивает рваными крыльями оскверненный дракон.
Это длится лишь мгновение, и все же Эримонд ухмыляется. Еще немного и скверна подчинится ему.
Скверна будет служить Эримонду: такова его награда.
Корифей обещал ему величие и могущество. Он молил о другом. Корифей промолчал; и все же он истинный бог, тот, кто отвечает на молитвы.
Кларель отдала; он - принял.
Кровь у порождений тьмы темно-алая, но чистая скверна - отрава, которая превращает людей и животных в вурдалаков с запекшейся в уголках рта слюной и серебряными глазами дохлой рыбы, - черная, как Черный Град из лживых сказок южной Церкви. Одной капли скверны достаточно, чтобы отравить, изменить, трансформировать.
На белом скверна смотрится некрасивым пятном. Эримонд одет в строгую приталенную мантию - белую с золотом, на спине стилизованная вышивка иглоспина - семейный герб его дома, на пальцах перстни, в руке посох из древесины сильвана, он идеален, как только может быть идеален альтус из Минратоуса, один из лучших учеников Круга Магов, в двадцать с небольшим уже занявший место в Магистериуме.
Все дело в скверне, думает Эримонд, зная, что единственная черная капля - она на рукаве, почти у самого запястья, - перечеркивает все.
Впрочем, теперь это не имеет значения.
Ничего, кроме скверны, не имеет значения.
Эримонд знает: пятно будет замечено - и, скорее всего, найдутся те, кто почует магию, подобно тому, как хищники чуют кровь. Почти каждый в Магистериуме знает многое о магии - и о крови. Эримонд мог бы спрятать пятно, но оно знак: свидетельство того, что ему не приснилось, что его идеальная жизнь идеального тевинтерского альтуса наконец-то обрела то, что скучающие и отошедшие от политики философствующие старики называют "смыслом".
Старики-философы любят абстракции, но у Эримонда "смысл" во плоти, в нем двенадцать футов роста и ужасающий облик: он чудовище, он - божество. На самом деле, Эримонд не сомневается, что это одно и то же.
А скверна - могущественная магия, что выше крови и в некотором смысле, чище ее. Порождения тьмы не сомневаются и не ведают страха, отчаяния, раскаяния.
Эримонду поручено привлекать сторонников, а его тошнит от холеных сытых рож. Он с удовольствием шагнул бы на Глубинные Тропы - если бы только его хозяин даровал ему власть над черной, как Черный Град из церковных сказок, силой.
Конечно же, он это сделает. Эримонда нельзя назвать доверчивым или наивным, но на сей раз у него нет ни малейших сомнений.
Иногда ему даже удается убедить себя, что сумеет направить Мор во благо Империи.
*
Сторонников немного. В Империи к венатори относятся настороженно: в приличном обществе не упоминают, делают вид, будто их не существует, но кто-то втайне поддерживает и анонимно жертвует изрядные суммы.
Эримонд отдал семейные сбережения в общее дело; приходится кормить ораву поросших красным лириумом уродов, кривозубую экс-рабыню с не в меру раздутым самомнением, еще какое-то завшивленное отребье. Золото течет из его пальцев и чернеет - ему нравится подобная метафора. Он думает, что с удовольствием вошел бы в Златой Град, Черный Град, сам. Конечно, Корифей предназначил высшую цель для себя, обещал стать тем единственным богом, что ответит на молитвы. Эримонду придется смириться и принять награду черноты.
Теперь у Эримонда куда меньше белых одежд. Это просто замечательно: не надо лукавить и притворяться.
Почти не надо.
Все боги испытывают своих верных. Эримонд ожидал чего-то подобного, и все же, услышав приказ Корифея в первый раз, с трудом сдерживает смех.
Бойтесь своих желаний, так это называется? Бойтесь, потому что они исполняются.
Он мечтал приблизиться к скверне и владеть ею, как владеют пролитой на алтаре кровью; и Корифей позволил ему это. Сполна.
Осталось только поймать тех, в чьих жилах течет темнота - и кого почему-то называют Серыми.
*
Ее зовут Кларель, ей сорок или шестьдесят - бритая почти налысо, сухопарая и костистая, с некрасивой мужеподобной фигурой; шрамов у нее столько, что они кажутся чем-то вроде годовых колец в древесном стволе. Кларель тусклая и серая, глядя на нее, Эримонд представляет как добровольно принятая тьма - "во имя вящего блага да отдайся ты этой скверне", говорят Стражи на своем Посвящении, - выпила из нее краски, соки, саму жизнь.
Жалкое зрелище. Корифей просто немного подтолкнул их своим Зовом. Нет ничего дурного в том, чтобы выжечь сухостой и удобрить пеплом землю.
Кларель - одна из северных магов, и она знает кое-что о призыве демонов. Когда Эримонд приходит к ней впервые, она сопротивляется и близка к тому, чтобы гнать его взашей, а то и переломать кости "дробящей темницей".
Эримонд думает о Корифее: защити меня, боги хранят жрецов своих. В отличие от драконов и несуществующего Создателя, Корифей помогает. Бледное лицо Кларель словно идет трещинами, кончиками пальцев она сжимает виски. Эримонд наблюдает за ней, задаваясь вопросом: на что похож Зов?
Говорят, он ужасен и прекрасен одновременно. Эримонду почти хочется услышать его.
- Демоны, - говорит Кларель.
- Которые не ведают ни усталости, ни боли и голода, ни сомнений.
Совсем как порождения тьмы, сравнивает Эримонд. Вот только для призыва демонов нужна кровь, много крови, поэтому-то столько возни с Серыми Стражами - кровь не берется из-под земли, в отличие от скверны.
Эримонд знает как управлять демонами, но хотел бы обменять одну силу на другую. Магистериуму бы понравилось. Он не сомневается.
*
Прежде Эримонд убивал сам.
Впрочем, он не считал убийством перерезанные глотки нескольких рабов, чьей силой напитывался перед важными этапами - экзаменом в Круге, поединком с одним из своих врагов (в этом поединке никто не погиб, однако проигравший был посрамлен и вынужден сбежать куда-то в глушь). Перерезая тонкую эльфийскую шею, Эримонд старался только не слишком запачкаться. Тогда это его еще волновало.
Теперь нет.
Теперь он не убивает, впрочем. Стражи-маги во главе с Кларель делают все сами. Адамант наполняется шепотом и стонами, из-за надорванной Завесы выныривают безмозглые виспы, а настоящие демоны бродят по казармам вместе с магами. Те и другие восхитительно покорны.
Однажды Эримонд наблюдает забавную сцену: светловолосый маг лежит на кровати, вытянув руки по швам, смотрит в бесконечный серый потолок. Рядом с кроватью вспыхивает гигантским факелом демон гнева. На бледном лице мага багряные отблески напоминают румянец, и со стороны кажется, будто демон сторожит своего хозяина, подобно верному псу.
На самом деле, оба принадлежат Корифею. Не Эримонду. Это расстраивает.
Эримонд верит в Корифея, но боги не всегда исполняют всякое желание смертного. Эримонд мечтает владеть скверной.
Может быть, Кларель способна помочь в этом.
Они в кабинете Кларель: это темное и очень аскетичное помещение. Старый стол, деревянный манекен, несколько шкафов с книгами, на верхних полках густая пыль.
Она отталкивает его поначалу: уходите, говорит Кларель, я не дура и я вижу, что вы творите какое-то дерьмо, да, во имя всеобщего блага, мы всегда умирали именно поэтому - и всем на нас наплевать. Я согласилась с твоим планом, но держись от меня подальше, потому что я умею держать в руках не только посох.
Убирайся, кричит Кларель, когда Эримонд осторожно гладит тыльной стороной ладони ее горячий затылок с неожиданно мягким ежиком серых волос. Она отталкивает его поцелуй. Эримонда нечасто отвергают женщины, поэтому он немного теряется, ровно на мгновение.
Кларель отдалась скверне, а Эримонд хочет владеть скверной. Все просто.
Она уступает.
Под доспехом она еще хуже, чем в нем: выступающие кости, мышцы, шрамы и загрубелая кожа. Одна грудь уродливо деформирована: когда-то была рассечена мечом или кинжалом. У нее темные соски и колючая поросль между ног и под мышками. Эримонд едва не морщится от брезгливости, но заставляет себя думать о заточенной в Кларель силе, Зов Корифея проявил ее явственно - черным витьем вен на блеклой коже. Эримонд ведет указательным пальцем по отметинам, похожим на изображения рек на географической карте. Черные реки, черная вода.
- Хватит, - выплевывает Кларель. У нее дикий взгляд. Эримонда она ненавидит. Плевать.
- Нет.
Физически она - больше воин, чем маг, - сильнее, и все же подчиняется. Эримонд всегда умел убеждать. Сейчас он позволяет себе улыбнуться.
- Ну же. Мы очистим Глубинные Тропы, и все будет хорошо.
- Пошел ты.
Кларель пихает его в живот локтем, пока он трогает ее голое, костлявое и увитое скверной тело. Эримонд кашляет, кашель переходит в смех. Она обнажена - он одет. Он познает ее не раздеваясь.
Так трахают проституток и рабов. Кларель - то и другое сразу.
Она запрокидывает голову в движении, которое можно принять за страсть, но выражение лица мученическое, точно у Андрасте на южных фресках. Эримонд отмечает это с равнодушием и продолжает исследовать, трогать, царапать черные вены под кожей. Он вытащил бы их из Кларель, эти вены.
Она отвратительна, но скверна - могущество, сокрытое в жалком человеческом теле, - прекрасна. Эримонд толкает Кларель, заставляя лечь на стол и раздвинуть ноги. Эримонд вдыхает ее запах - сухой, песчаный, как весь бесплодный Западный Предел, ловит сладковатую нотку темноты.
Корифей обещал. Корифей обещал Эримонду, что он сумеет владеть Мором.
Можно сказать, Эримонд начинает прямо сейчас.
Входя в Кларель, он глубоко погружает ногти в ее плоть. Не открывая глаз, знает, что точно попадает в самые заметные и набухшие темные следы. С каждым толчком Эримонду мерещится, будто он извлекает из уродливого тела Кларель драгоценную скверну.
- Отдай мне это, - шепчет он.
Стражи отдают себя скверне - глупцы и рабы, всегда ими были, еще до того, как пришел хозяин. Эримонд сумеет стать хозяином.
- Отдай.
Он проводит языком в выемке шрама на плече Кларель. Она не остается в долгу и хватает его за волосы, точно пытаясь выдернуть с корнем. Эримонд не боится боли.
Пятно скверны на белом рукаве появилось после того, как он узрел истинного бога. Пятна недостаточно, и Эримонд готов платить даже болью.
- Отдай.
Он чувствует себя дикарем: может быть, из племени Воинов Тумана. О них много рассказов: будто бы совокупляются с умирающими врагами, отгрызают куски горячего, еще трепещущего мяса, надеясь отобрать силу и приумножить собственную. Тевинтер презирает Воинов Тумана, но сколько лаэтан и даже альтусов закончило свои в соитии с ними, в их желудках? Возможно, в их дикарских ритуалах есть смысл.
Эримонд прикусывает плечо Кларель. Кровь у нее кисловатая на вкус. Одновременно он выгибается, заполняя ее семенем, и Кларель, пользуясь слабостью, отталкивает его с неподдельным омерзением.
- Следующий раз я вырву твои кишки, - обещает она, зажимая кровоточащую ранку на плече.
- Тебе ведь понравилось.
Эримонд стирает горько-соленую влагу с губ. Пятен теперь много, гораздо больше одного. Он одевается, но замирает на секунду или две.
Он слышит Зов Корифея. Он слышит, как в небесах взмахивает рваными крыльями оскверненный дракон.
Это длится лишь мгновение, и все же Эримонд ухмыляется. Еще немного и скверна подчинится ему.
Скверна будет служить Эримонду: такова его награда.
Корифей обещал ему величие и могущество. Он молил о другом. Корифей промолчал; и все же он истинный бог, тот, кто отвечает на молитвы.
Кларель отдала; он - принял.
Название: "Да отдайся ты этой скверне"
Автор: Aihito
Пейринг/Персонажи: Эримонд
Категория: арт
Рейтинг: G
Примечание: читать дальшеМой господин возродит Империю во всем величии, какой она не была с того дня, когда наши предки ступили в Златой град. Он будет править не одной страной, а целым миром. Тем, кто проявит преданность сейчас, воздастся с лихвой, когда весь мир преклонит колени перед венатори.
ссылка
Примечание -2: вольная иллюстрация к тексту "Награда"
Автор: Aihito
Пейринг/Персонажи: Эримонд
Категория: арт
Рейтинг: G
Примечание: читать дальшеМой господин возродит Империю во всем величии, какой она не была с того дня, когда наши предки ступили в Златой град. Он будет править не одной страной, а целым миром. Тем, кто проявит преданность сейчас, воздастся с лихвой, когда весь мир преклонит колени перед венатори.
ссылка
Примечание -2: вольная иллюстрация к тексту "Награда"
Название: Славь имя Его
Автор: Диванный Шейд
Бета: LenaSt
Пейринг/Персонажи: Корифей
Категория: джен
Жанр: Историческое AU
Рейтинг: G
Размер: 1270 слов
Примечание: читать дальшеМолитва Новому Богу.
Славь имя Его, восставшего из тьмы.
Славь имя Его, боровшегося за свет.
Славь имя Его, ступившего в Златой град.
Славь имя Его.
Древних богов больше нет.
Создателя нет и не было.
Новый бог — среди нас.
Славь имя Его.
ссылка
Автор: Диванный Шейд
Бета: LenaSt
Пейринг/Персонажи: Корифей
Категория: джен
Жанр: Историческое AU
Рейтинг: G
Размер: 1270 слов
Примечание: читать дальшеМолитва Новому Богу.
Славь имя Его, восставшего из тьмы.
Славь имя Его, боровшегося за свет.
Славь имя Его, ступившего в Златой град.
Славь имя Его.
Древних богов больше нет.
Создателя нет и не было.
Новый бог — среди нас.
Славь имя Его.
ссылка
В 9:41 году Века Дракона Верховной Жрицей Джустинией V был провозглашен Конклав, призванный положить конец кровопролитному конфликту между магами и храмовниками. На призыв откликнулись главы обеих фракций, истерзанных бессмысленным противостоянием, однако их надеждам на мир не суждено было сбыться — парламентеры погибли в чудовищном взрыве, уничтожившем Храм Священного Праха.
Никто не знал причин катастрофы, унесшей жизни не только влиятельных магов и храмовников, но и многих дворян и самой Верховной Жрицы. В воцарившейся атмосфере всеобщего недоверия не было и шанса на возобновление переговоров. Лишившись лидеров маги, храмовники и даже некогда единая Церковь раскололись на множество мелких враждующих меж собой групп.
В этот период всеобщей смуты впервые появляются упоминания секты, именуемой "Свидетелями Сетия". Ее адепты отвергают Создателя и провозглашают новым богом Корифея, одного из Семи, воссевшего на Золотой Трон и вернувшего свет в Черный город.
Секта быстро находит приверженцев из числа простонародья Ферелдена и Орлея, обещая равенство и мир, но статус религии получает лишь в 9:43 году Века Дракона, когда на трон Империи Орлей восходит императрица Флорианна I, сменив своего брата Гаспара, свергнутого и казненного после раскрытия его причастности к убийству Селины. Флорианна провозглашает сетиизм второй государственной религией и проводит мягкую политику по постепенному замещению андрастианства.
Новая религия, словно пожар, охватывает Тедас. Быстрее нее распространяется лишь весть о том, что новый бог отвечает на молитвы. Вслед за Орлеем сетиизм захватывает Неварру, Антиву, Андерфелс и Ривейн. Вольная Марка бескровно объединяется вокруг Киркволла и также принимает новую веру.
В тот же период король и королева Ферелдена становятся жертвами неизвестной болезни, и следующим правителем страны избирают ярого сетииста Берчена Вулффа, единственного пережившего Пятый Мор сына эрла Галлахера. Первым же приказом король Берчен обещает амнистию всем восставшим магам и храмовникам, которые согласятся сложить оружие и принять новую веру.
В Ферелден начинают стекаться уставшие от войны мятежники. Малая их часть рекрутируется в армию, остальные же отправляются в малонаселенные и негостеприимные Пасмурные земли за Коркари. Суровый климат вынуждает недавних противников объединить усилия, и со временем им, во многом благодаря поддержке Ферелдена, удается образовать несколько процветающих крупных поселений.
В Империи Тевинтер Архонтом избирают Кальпернию, бывшую рабыню, по слухам, освобожденную и возвышенную самим Корифеем. В кратчайшие сроки Тевинтер становится республикой и избавляется от рабства.
Последними сетиизм приняли Сегерон и Пар Воллен. Фанатики Кун сопротивлялись новой религии вплоть до 9:56 года Века Дракона, но после загадочного исчезновения Триумвирата их сопротивление было сломлено.
В 9:57 году Века Дракона сетиизм становится официальной религией всего Тедаса, андрастианство приравнивается к ереси и прекращает существование.
Так заканчивается Темная Эпоха Верховной Жрицы и начинается Эпоха Возрождения.
Корифея переполняли противоречивые чувства. С одной стороны в Храме Священного Праха все прошло не совсем так, как планировалось, и перед погибшими последователями было немного неудобно. С другой — он все же попал в Тень и теперь стоял у подножия вожделенного Золотого Трона.
Трон выглядел несколько скромнее, чем мечталось, и был вовсе не золотым, а грязно-желтым, но впечатление производил. А уж исходящая от него аура мощи...
Корифей нерешительно помялся. Трогать артефакт колоссальной силы было страшновато, но поворачивать назад в шаге от заветной цели не хотелось. Опять же, отступи он сейчас, неизвестно, удастся ли ему вообще выбраться из Тени. Да и Трон казался таким удобным.
Решившись, Корифей осторожно присел на краешек.
...добрался ли Ты уже до Трона и слышишь ли меня вообще, но знай, Твой верный последователь Ливий счастлив уже просто знать о Твоей попытке. Ничего для себя не прошу, но если слышишь, подай знак Твоим слугам, дабы могли мы нести весть о Тебе миру...
Корифей вздрогнул от неожиданности.
Первая молитва. Первое желание, которое он исполнит.
Корифей улыбнулся, и в лагере венатори в Западном пределе вся вода, к вящей радости рядового состава, превратилась в вино.
Славь имя Его, восставшего из тьмы.
Славь имя Его, боровшегося за свет.
Славь имя Его, ступившего в Златой град.
Славь имя Его.
Древних богов больше нет.
Создателя нет и не было.
Новый бог — среди нас.
Славь имя Его.
Каждый день одно и то же. Множество голосов на разный лад твердили злосчастную молитву, будто рутинное повторение заученных слов должно было радовать их бога.
Славь имя Его...
Корифей сжал пальцами виски.
Пятьдесят лет назад он стал новым богом Тедаса.
Мог ли он тогда, с восторгом внимая первым робким молитвам, подумать, что спустя каких-то полвека будет мечтать оглохнуть.
Искренних молитв становилось все меньше. Поняв, что бог готов не только слушать, но и отвечать, верующие просили все больше и все меньше задумывались над последствиями желаний.
Хочу быть богаче соседа.
Пусть Клара бросит мужа и влюбится в меня.
Хочу жить в пряничном домике.
Последняя просьба, исходившая от маленькой девочки из трущоб Оствика, даже порадовала Корифея своей необычностью и искренностью.
А вот реакция родителей ребенка не порадовала нисколько.
Хочу быть самой красивой на балу.
Хочу получить наследство и чтобы старшая сестра от меня зависела.
Хочу, чтоб все меня боялись.
Славь имя Его.
Но хуже всего были придуманные кем-то речевки, восхвалявшие величие Корифея и обязательные к повторению всеми верующими.
Как же Корифей их ненавидел.
Различить за ними просьбу о помощи становилось все труднее.
В попытке прекратить этот гул Корифей как-то раз даже обрушил свод храма на головы верующим, но вопреки надеждам молиться ему стали еще усерднее.
Славь имя Его.
— О, Думат, я начинаю понимать, почему молитвой тебе почиталась тишина.
Даруй нашей ферме здоровый приплод, поросят пожирнее и коровок поудойней. И чтоб у старика Брайса скотина передохла.
Древних богов больше нет.
Удостой меня по великой милости Своей вырастить моих детей для служения Тебе. Заставь их забыть этот их проклятый технический университет Пар Воллена. И да будут они преисполнены Твоего Закона и покорны в его изучении.
Создателя нет и не было.
Да пребудет царствие твое в душах наших, да падет Твоя милость на наш дом. Пусть "Ферелденские Грифоны" порвут в завтрашнем матче "Орлейских Львов", а если и не порвут, так пусть хотя бы Пит забудет, что я ему должен.
Новый бог — среди нас.
Смиренно прошу Твоего благословения в завтрашнем отравлении. Обещаю пожертвовать храму Твоему половину выручки.
Славь имя Его.
Хватит. Хватит. Хватит.
Два века нескончаемых жалоб и требований. Просьбы о лучшем для всех? Давно в прошлом. Ответственность за свои поступки? Новые поколения о ней даже не знают. Ведь воля Бога неисповедима и все в Его власти.
Как могло до этого дойти? Как вера, призванная служить утешением для нуждающихся, вдруг стала оправданием любому, пусть даже самому мерзкому поступку?
Невыносимо.
Корифей сжал подлокотники Трона и со стоном встал. И покачнулся от обрушившейся на него абсолютной тишины.
Голоса верующих смолкли, и это было так прекрасно, что хотелось плакать.
— Ну как, понравилось?
Корифей опустил взгляд к подножию Трона, у которого стоял невзрачного вида полненький лысеющий мужичок в очках.
— Что, прости?
— Спрашиваю, понравилось ли тебе быть богом. По лицу вижу, что не очень.
Корифей поежился.
— Ужасно. Они все чего-то хотят. Все время, все больше. А ты вообще кто?
Мужичок дружелюбно улыбнулся.
— Я Создатель, но ты можешь звать меня Дэвид. Мы же вроде как собратья по несчастью. Ты молодец, надо отдать тебе должное, больше двухсот лет продержался. Дольше только у Фен'харела получилось, но он от этого безнадежно свихнулся. Все время хихикает и обнимает себя, а иногда плачет. При разговоре с ним не упоминай охоту или волков, а то у него истерика начнется.
— Так все старые боги...
— Уволились, все верно.
Корифей обессиленно прикрыл глаза. Он так хотел достичь Золотого города, так гордился тем, что завоевал его, а оказалось, что Трон был попросту никому, кроме него не нужен.
— Эй, да ты не расстраивайся, — утешил его Создатель. — Все мы через это проходили. Не ты первый, не ты последний. Кстати, божественные силы от тебя никуда не денутся, так что теперь, когда слез с Трона, можешь исполнить любое желание. Любое свое желание. Чего бы ты хотел?
Корифей улыбнулся.
В данный момент больше всего на свете он хотел бы поспать.
Никто не знал причин катастрофы, унесшей жизни не только влиятельных магов и храмовников, но и многих дворян и самой Верховной Жрицы. В воцарившейся атмосфере всеобщего недоверия не было и шанса на возобновление переговоров. Лишившись лидеров маги, храмовники и даже некогда единая Церковь раскололись на множество мелких враждующих меж собой групп.
В этот период всеобщей смуты впервые появляются упоминания секты, именуемой "Свидетелями Сетия". Ее адепты отвергают Создателя и провозглашают новым богом Корифея, одного из Семи, воссевшего на Золотой Трон и вернувшего свет в Черный город.
Секта быстро находит приверженцев из числа простонародья Ферелдена и Орлея, обещая равенство и мир, но статус религии получает лишь в 9:43 году Века Дракона, когда на трон Империи Орлей восходит императрица Флорианна I, сменив своего брата Гаспара, свергнутого и казненного после раскрытия его причастности к убийству Селины. Флорианна провозглашает сетиизм второй государственной религией и проводит мягкую политику по постепенному замещению андрастианства.
Новая религия, словно пожар, охватывает Тедас. Быстрее нее распространяется лишь весть о том, что новый бог отвечает на молитвы. Вслед за Орлеем сетиизм захватывает Неварру, Антиву, Андерфелс и Ривейн. Вольная Марка бескровно объединяется вокруг Киркволла и также принимает новую веру.
В тот же период король и королева Ферелдена становятся жертвами неизвестной болезни, и следующим правителем страны избирают ярого сетииста Берчена Вулффа, единственного пережившего Пятый Мор сына эрла Галлахера. Первым же приказом король Берчен обещает амнистию всем восставшим магам и храмовникам, которые согласятся сложить оружие и принять новую веру.
В Ферелден начинают стекаться уставшие от войны мятежники. Малая их часть рекрутируется в армию, остальные же отправляются в малонаселенные и негостеприимные Пасмурные земли за Коркари. Суровый климат вынуждает недавних противников объединить усилия, и со временем им, во многом благодаря поддержке Ферелдена, удается образовать несколько процветающих крупных поселений.
В Империи Тевинтер Архонтом избирают Кальпернию, бывшую рабыню, по слухам, освобожденную и возвышенную самим Корифеем. В кратчайшие сроки Тевинтер становится республикой и избавляется от рабства.
Последними сетиизм приняли Сегерон и Пар Воллен. Фанатики Кун сопротивлялись новой религии вплоть до 9:56 года Века Дракона, но после загадочного исчезновения Триумвирата их сопротивление было сломлено.
В 9:57 году Века Дракона сетиизм становится официальной религией всего Тедаса, андрастианство приравнивается к ереси и прекращает существование.
Так заканчивается Темная Эпоха Верховной Жрицы и начинается Эпоха Возрождения.
— Из лекций профессора Орлейского Государственного Университета Фердинанда Дженитиви, год 10 от начала Эпохи Возрождения.
***
Корифея переполняли противоречивые чувства. С одной стороны в Храме Священного Праха все прошло не совсем так, как планировалось, и перед погибшими последователями было немного неудобно. С другой — он все же попал в Тень и теперь стоял у подножия вожделенного Золотого Трона.
Трон выглядел несколько скромнее, чем мечталось, и был вовсе не золотым, а грязно-желтым, но впечатление производил. А уж исходящая от него аура мощи...
Корифей нерешительно помялся. Трогать артефакт колоссальной силы было страшновато, но поворачивать назад в шаге от заветной цели не хотелось. Опять же, отступи он сейчас, неизвестно, удастся ли ему вообще выбраться из Тени. Да и Трон казался таким удобным.
Решившись, Корифей осторожно присел на краешек.
...добрался ли Ты уже до Трона и слышишь ли меня вообще, но знай, Твой верный последователь Ливий счастлив уже просто знать о Твоей попытке. Ничего для себя не прошу, но если слышишь, подай знак Твоим слугам, дабы могли мы нести весть о Тебе миру...
Корифей вздрогнул от неожиданности.
Первая молитва. Первое желание, которое он исполнит.
Корифей улыбнулся, и в лагере венатори в Западном пределе вся вода, к вящей радости рядового состава, превратилась в вино.
***
Славь имя Его, восставшего из тьмы.
Славь имя Его, боровшегося за свет.
Славь имя Его, ступившего в Златой град.
Славь имя Его.
Древних богов больше нет.
Создателя нет и не было.
Новый бог — среди нас.
Славь имя Его.
Каждый день одно и то же. Множество голосов на разный лад твердили злосчастную молитву, будто рутинное повторение заученных слов должно было радовать их бога.
Славь имя Его...
Корифей сжал пальцами виски.
Пятьдесят лет назад он стал новым богом Тедаса.
Мог ли он тогда, с восторгом внимая первым робким молитвам, подумать, что спустя каких-то полвека будет мечтать оглохнуть.
Искренних молитв становилось все меньше. Поняв, что бог готов не только слушать, но и отвечать, верующие просили все больше и все меньше задумывались над последствиями желаний.
Хочу быть богаче соседа.
Пусть Клара бросит мужа и влюбится в меня.
Хочу жить в пряничном домике.
Последняя просьба, исходившая от маленькой девочки из трущоб Оствика, даже порадовала Корифея своей необычностью и искренностью.
А вот реакция родителей ребенка не порадовала нисколько.
Хочу быть самой красивой на балу.
Хочу получить наследство и чтобы старшая сестра от меня зависела.
Хочу, чтоб все меня боялись.
Славь имя Его.
Но хуже всего были придуманные кем-то речевки, восхвалявшие величие Корифея и обязательные к повторению всеми верующими.
Как же Корифей их ненавидел.
Различить за ними просьбу о помощи становилось все труднее.
В попытке прекратить этот гул Корифей как-то раз даже обрушил свод храма на головы верующим, но вопреки надеждам молиться ему стали еще усерднее.
Славь имя Его.
— О, Думат, я начинаю понимать, почему молитвой тебе почиталась тишина.
***
Даруй нашей ферме здоровый приплод, поросят пожирнее и коровок поудойней. И чтоб у старика Брайса скотина передохла.
Древних богов больше нет.
Удостой меня по великой милости Своей вырастить моих детей для служения Тебе. Заставь их забыть этот их проклятый технический университет Пар Воллена. И да будут они преисполнены Твоего Закона и покорны в его изучении.
Создателя нет и не было.
Да пребудет царствие твое в душах наших, да падет Твоя милость на наш дом. Пусть "Ферелденские Грифоны" порвут в завтрашнем матче "Орлейских Львов", а если и не порвут, так пусть хотя бы Пит забудет, что я ему должен.
Новый бог — среди нас.
Смиренно прошу Твоего благословения в завтрашнем отравлении. Обещаю пожертвовать храму Твоему половину выручки.
Славь имя Его.
Хватит. Хватит. Хватит.
Два века нескончаемых жалоб и требований. Просьбы о лучшем для всех? Давно в прошлом. Ответственность за свои поступки? Новые поколения о ней даже не знают. Ведь воля Бога неисповедима и все в Его власти.
Как могло до этого дойти? Как вера, призванная служить утешением для нуждающихся, вдруг стала оправданием любому, пусть даже самому мерзкому поступку?
Невыносимо.
Корифей сжал подлокотники Трона и со стоном встал. И покачнулся от обрушившейся на него абсолютной тишины.
Голоса верующих смолкли, и это было так прекрасно, что хотелось плакать.
— Ну как, понравилось?
Корифей опустил взгляд к подножию Трона, у которого стоял невзрачного вида полненький лысеющий мужичок в очках.
— Что, прости?
— Спрашиваю, понравилось ли тебе быть богом. По лицу вижу, что не очень.
Корифей поежился.
— Ужасно. Они все чего-то хотят. Все время, все больше. А ты вообще кто?
Мужичок дружелюбно улыбнулся.
— Я Создатель, но ты можешь звать меня Дэвид. Мы же вроде как собратья по несчастью. Ты молодец, надо отдать тебе должное, больше двухсот лет продержался. Дольше только у Фен'харела получилось, но он от этого безнадежно свихнулся. Все время хихикает и обнимает себя, а иногда плачет. При разговоре с ним не упоминай охоту или волков, а то у него истерика начнется.
— Так все старые боги...
— Уволились, все верно.
Корифей обессиленно прикрыл глаза. Он так хотел достичь Золотого города, так гордился тем, что завоевал его, а оказалось, что Трон был попросту никому, кроме него не нужен.
— Эй, да ты не расстраивайся, — утешил его Создатель. — Все мы через это проходили. Не ты первый, не ты последний. Кстати, божественные силы от тебя никуда не денутся, так что теперь, когда слез с Трона, можешь исполнить любое желание. Любое свое желание. Чего бы ты хотел?
Корифей улыбнулся.
В данный момент больше всего на свете он хотел бы поспать.
Название: "Золотой Корифей, Золотые Мечты"
Автор: IcedWings
Пейринг/Персонажи: Корифей
Категория: арт
Рейтинг: G
Примечание: читать дальшеИ тогда прозвучал в душе их вкрадчивый шёпот:
Ужели, могучие, вы покоритесь
Времени, точно твари лесные?
Вы – Властелины земли!
Воссядьте же на пустующий трон
Небес и станьте богами.
ссылка
Автор: IcedWings
Пейринг/Персонажи: Корифей
Категория: арт
Рейтинг: G
Примечание: читать дальшеИ тогда прозвучал в душе их вкрадчивый шёпот:
Ужели, могучие, вы покоритесь
Времени, точно твари лесные?
Вы – Властелины земли!
Воссядьте же на пустующий трон
Небес и станьте богами.
ссылка
Название: Начало
Автор: LenaSt
Бета: Армия Корифея
Пейринг/Персонажи: Самсон, Мэддокс, Джанека
Категория: джен
Жанр: нуар, модерн-АУ
Рейтинг: G
Размер: 2105 слов
Свет фар проезжающих автомобилей слепил сквозь прорехи в занавеске. Дешевый придорожный мотель с покрытой паутиной надтреснутой вывеской и навсегда потухшей неоновой табличкой «Мест нет».
Самсон вытянулся на узкой кровати, чувствуя первый приступ чудовищной боли.
На прикроватном столике стоял продолговатый пузырек из коричневого пластика. Свет тусклой настенной лампы преломлялся сквозь полупрозрачные стенки, отчего красные капсулы на дне казались черными.
Боль нарастала, превращаясь в тугую алую пелену, заливая глазницы. Самсон сглотнул, ощутив металлический привкус на языке. Жажда становилась невыносимо-жгучей, рвущей внутренности.
Чтобы это прекратить, достаточно всего лишь простого жеста. Стоит только протянуть руку. Боль уйдет бесследно, оставив вместо себя ошеломляющее ощущение могущества.
И он решился.
*
— Я видел бога, — сообщил Мэддокс.
Самсон как раз ставил пакет из супермаркета и упаковку пива на стол.
Мэддокс выпивал редко, и только чтобы составить Самсону компанию. В отличие от Самсона, предпочитавшего проводить время в легком подпитии, когда шумящий в голове хмель заглушал ненужные мысли, Мэддокс предпочитал сохранять сосредоточенность.
— Что?
— Я видел его. Он был красный в красном зареве. Красный как кровь.
Самсон пожал плечами.
— Или как кетчуп.
Он вскрыл банку — первую за этот долгий вечер, бросил вторую Мэддоксу.
— Так что твой бог хотел-то?
— Он не мой. Сказал, мы нужны ему, — Мэддокс отпил из жестянки. — Он желает, чтобы мы выполнили его поручение. Он хочет, чтобы мы отправились в путь.
— Вот как? — Самсон присел на край стола. — Не знал, что ты веришь в бога, Мэддокс.
— Я видел кого-то, кто называет себя богом. И он говорил со мной. Он показал мне кое-что.
Мэддокс встал, отобрал у Самсона пустую жестянку и аккуратно положил в мусорное ведро; туда же отправилась и его собственная банка. Аккуратно протер стол бумажным полотенцем, тщательно сложил его, перед тем как сунуть в ведро. Движения его, быстрые, четкие, тем не менее всегда казались Самсону немного замедленными — словно Мэддокс планировал каждый жест заранее.
— Что именно?
— Это было здесь, — Мэддокс постучал себя по виску. — Я не могу объяснить.
Бог Мэддокса хочет, чтобы мы отправились в путь — мелькнула мысль. Что ж, это неплохая идея. Давно пора оставить этот поганый город, сбросить чертовы цепи.
— А ты попробуй. — Самсон вскрыл вторую банку. — Ты расскажи, как сможешь. А я послушаю. Обожаю истории.
*
Фары проезжающих машин не беспокоили его. Самсону снился чернильный город, залитый яркими огнями, но сумрачный, словно подернутый дымкой. Темное небо отливало алым в вечном закате. Угловатые покосившиеся постройки, сверкающие небоскребы. Грязные улицы перемежались чистыми, ярко освещенными. Сгорбленные фигуры с тележками шаркали облепленными грязью подошвами. Хорошо одетые мужчины галантно распахивали двери авто перед своими шикарными спутницами. Запахи духов и гнили сплетались в воздухе.
Стеклянные витрины искажали отражения прохожих, отчего они казались длинными, непропорционально изогнутыми, ненастоящими.
На холме в центре города, словно его безмолвно пульсирующее сердце, возвышался особняк, надежно укрытый высокой кованой изгородью. Он поглощал свет прожекторов, точно сгусток темной материи.
Цитадель с зубчатыми стенами и остриями башен, вонзающимися в небо.
«Ты хочешь узнать, как выглядит зло?», — спросил тогда Мэддокс. А Самсон ответил, что он его уже видел. Много раз.
«Ты знаешь, что это?»
Самсон вздрогнул и проснулся.
«Ты знаешь, что это?», — повторил вкрадчивый голос.
— Нет, — ответил Самсон, всматриваясь во тьму до рези в глазах; никого в пустой темной комнате. Он был один в душной ночной тишине, и голос, вползший ему в голову, не был сном.
*
— Первая остановка здесь, — Мэддокс сверился с картой. — У меня есть двадцатка, этого хватит, чтобы купить еду на сегодня.
В сером свете его лицо было изможденным, татуировка на лбу казалась выпуклой, словно нарыв.
Деньги. Самсон откинулся на сиденье, забарабанил пальцами по приборному щитку. Старенький форд был заправлен под завязку, но наличных оставалось в обрез — все, что они смогли раздобыть в Чейн Сити, включая остаток страховки Мэддокса. Знакомая боль впилась в виски, Самсон торопливо нашарил в кармане пузырек, сунул в рот две таблетки.
— Сколько осталось? — Мэддокс кивнул на сжатый кулак.
— Немного. — Самсон тяжело дышал, чувствуя, как железные клещи вокруг головы разжимаются. — На пару дней хватит.
Мэддокс кивнул, соглашаясь.
— Я куплю тебе пива, — серьезно сказал он, выходя из машины и бережно прикрыв за собой хлипкую дверцу. — Я все равно не хочу ужинать.
Прикрыв глаза, Самсон наблюдал, как он входит в стеклянную дверь круглосуточного магазинчика возле заправки. Высокий, прямой, одетый с иголочки — Мэддокс всегда носил белую выглаженную рубашку и черные брюки, которые несмотря на без малого двое суток в пути смотрелись так, словно пару минут назад их сняли с вешалки в магазине.
Новый прилив боли заставил Самсона скрючиться на сиденье. Дела были плохи: они выехали из Чейн Сити два дня назад, и почти весь запас таблеток истаял, как гребаный прошлогодний снег на крыше мэрии. Ни на какие пару дней их не хватит, понял Самсон, высыпая еще три продолговатые капсулы на ладонь. Еще на день, быть может, и… и. И все. Если только они не найдут деньги.
За стеклянной стенкой магазина Мэддокс неторопливо бродил вдоль полок, внимательно всматриваясь в ценники, перебирая коробки и изучая этикетки. Вот он выбрал упаковку сэндвичей, бутылку пива. Вот направился к кассе, сложил покупки на прилавок перед сонно позевывающим продавцом…
Самсон напрягся. Почему продавец отшатнулся, словно от зачумленного?
В левой руке Мэддокс сжимал бумажный пакет для покупок, а в правой — Самсона точно током подбросило — в правой он держал пистолет, направив его продавцу в лоб.
— Вот твое пиво, — Мэддокс устроился за рулем, положил бутылку на колени Самсону, придержав, чтобы она не скатилась на пол. — И еще есть сэндвичи, если хочешь.
— Я видел, что ты сделал.
Мэддокс завел мотор, включил фары, вывернул со стоянки, сосредоточенно глядя в зеркало заднего вида.
— Я видел, что ты сделал в магазине, — повторил Самсон, срываясь на крик. — Я видел, что ты ограбил его!
— Да, — безмятежно отозвался Мэддокс, когда они вырулили на шоссе. — Я ограбил его. У меня не было выхода.
Он вытащил из кармана сложенный бумажный пакет.
— Нам нужны были деньги. Если ты не купишь свои таблетки — ты умрешь.
— Я и с ними сдохну, — проворчал Самсон, открывая пакет и высыпая оттуда купюры. — Это, знаешь ли, не лечится.
— Знаю, — Мэддокс сбросил скорость. — Но с лекарством ты проживешь немного дольше.
— Спасибо, что напомнил, — с горечью ответил Самсон. — Это так вдохновляет, знаешь ли.
Мэддокс серьезно кивнул.
Самсон быстро пересчитал деньги.
— Почти полторы сотни.
— Этого хватит?
— На какое-то время. — Самсон сунул часть купюр в карман, остальное вернул Мэддоксу. — Долго еще?
— Нет, — Мэддокс бросил взгляд на спидометр. — Три часа, сорок две минуты…
— Я понял, понял. — Самсон откинулся на спинку сиденья. — Давай, вундеркинд. А я посплю немного.
*
Рассвет застал их в пути. Полоска неба, видимая в лобовом стекле автомобиля, окрасилась серо-розовой мутью. Холодный воздух, врывающийся сквозь полуопущенное окно пах гарью, свежим асфальтом, бензином.
Мэддокс вел машину сосредоточенно — как и все остальное, что он делал. Именно в эти моменты наивысшей концентрации, когда его взгляд становился пустым и отрешенным, а глаза – похожими на закопченные медные монеты, — можно было понять, что он не такой, как обычные люди.
Самсон помнил, как они впервые встретились.
Ночь. Самое нелюбимое им время. Ночью всегда приключалось какое-нибудь дерьмо. Казалось, сотни подонков Чейн Сити, впавшие в дневную спячку в своих норах, с наступлением темноты расползались по городу как крысы. Самсону порой казалось, что ночной Чейн Сити — это изнанка, тыльная сторона дневного города. Другое измерение.
Вызов поступил из порта. Как обычно. Даунтаун и порт — отстойник для человеческих отбросов, которых щедрое море в изобилии прибивало к берегам Чейн Сити. Самсону было все равно. Головная боль, терзавшая его с самого утра, к обеду превратилась в раскаленное шило, вонзившееся в левый глаз. Мотаться по пыльной жаре пришлось целый день, и к вечеру Самсон ощущал себя телячьей отбивной в панировке. И только серый аптечный бланк с печатью, сложенный пополам в бумажнике, придавал силы дожить до конца дежурства. Детектив-сержант Денам, напарник Самсона, подал прошение о переводе в другой отдел, и нового напарника Самсон должен был получить со дня на день.
Он взглянул на часы. Время тянулось, словно патока. Самсон подошел к умывальнику, зачерпнул пригоршню теплой несвежей воды, промыл налитые кровью глаза. Какого черта. Никто не заметит, если он быстро смотается, заберет то, что нужно и наконец почувствует себя человеком. Ночь только началась.
Коронер с бригадой судебных медиков уже были на месте. И не только они. Высокий парень в штатском встретил Самсона на ступеньках лестницы, ведущей к порту.
— Детектив-лейтенант Ралей Самсон, — парень бросил взгляд на бейдж, кивнул и протянул руку. — Я Мэддокс. Ваш новый напарник, детектив. Вот мои документы.
Самсон безо всякого интереса взглянул на протянутые бумаги. Откуда, черт побери, он вообще взялся?
— Привет, Мэддокс. Прости, что присоединился позже. Что там у нас?
— Труп. Мужчина, возраст примерно от тридцати до тридцати пяти, белый. Причина смерти не установлена. Трупное окоченение, на кожном покрове видны соответствующие пятна, ткани холодные, расслоившиеся, роговицы влажные, слизистые…
— Просто расскажи по-человечески, в двух словах, для остального есть отчет. Утопленник?
— Тело выловили из воды три часа назад. Причина смерти в настоящий момент не установлена.
Самсон остановился под уличным фонарем, вытащил сигареты.
— Будешь?
Мэддокс шел рядом, сосредоточенно глядя под ноги. Казалось, он не расслышал вопроса.
Они приблизились к месту преступления. Эксперты деловито сновали по огороженной лентой площадке, одинаковые в своих защитных костюмах.
Самсон приподнял ленту, намереваясь пройти.
— Это место преступления, детектив. — Мэддокс остановился перед заградительной полосой, словно вампир, не получивший разрешения переступить порог. — Погасите, пожалуйста, сигарету.
— Слушай, — Самсон усмехнулся: ох уж эти новенькие. — Я знаю инструкцию, никаких проблем. Я только взгляну на тело.
— Нарушите место преступления — и я подам на вас рапорт. — Мэддокс невозмутимо заложил руки за спину.
— Давай ты не будешь указывать мне, что делать? — Самсон бросил окурок, метя в безупречно начищенный носок ботинка. — Хотя бы потому что я старше тебя по званию.
— Да, сэр, — Мэддокс кивнул и отошел, давая дорогу. — Есть двое свидетелей, которых нужно опросить. Я займусь.
— Отлично, — сказал Самсон ему в спину. — Мне тоже было приятно познакомиться.
Самсон потер лоб.
— Кофе? — Голос Мэддокса вырвал его из воспоминаний.
Кружка-термос в держателе. И кофе. Паршивый, с заправки, но горячий, как гудрон, обжигающий до крови, как раз такой, как нужно.
Мэддокс всегда умел творить маленькие чудеса.
*
Мэддокс притормозил у придорожной закусочной, припарковался. Перегнувшись через сиденье, он распахнул дверцу и бесцеремонно вытолкнул Самсона на тротуар.
— Тебе пора. До назначенной встречи осталось двенадцать минут. Я заеду за тобой через час.
— А ты не пойдешь? — Самсон похлопал себя по карманам. — Ч-черт. Сигареты.
Мотор взвыл, автомобиль тронулся с места, обдав Самсона смердящим облаком выхлопных газов. Смятая пачка сигарет вылетела из окна и шлепнулась на асфальт.
Самсон закурил, думая о том, что собирается на встречу с кем-то, кого Мэддокс увидел то ли во сне, то ли в галлюцинациях, и ради чего они проехали пару сотен миль, истратив последние деньги на горючее. Самым интересным было то, что и самого Самсона этот факт нисколько не смущал.
Закусочная оказалась пустой, по-утреннему неуютной. Мертвенный свет галогеновых ламп, обшарпанные столешницы, вызывающе дешевая обивка диванчиков, грязноватый, в разводах, кафель.
Из подсобки вышла зевающая официантка и едва не облила Самсона кофе, промахнувшись мимо его чашки на добрую пару дюймов.
— Спасибо.
Он пододвинул пепельницу. Меню на столе обещало блины с кленовым сиропом на завтрак, и Самсон призадумался, стоит ли так рисковать желудком.
— Самсон?
Она подошла так тихо, что Самсон от неожиданности снова пролил злосчастный кофе и чертыхнулся.
— Простите, — он поднялся, неуклюже промакивая лужу на столе бумажными полотенцами.
— Проще пересесть. — Незнакомка взяла у него чашку. — Вон туда.
— Да, конечно.
Они устроились друг напротив друга, и Самсон наконец получил возможность рассмотреть собеседницу.
Высокая, худая, короткие темные волосы. Лицо рельефное, даже грубоватое. Узкий, плотно сжатый рот, вертикальная складка между бровей. Одета неброско, но дорого.
— Я Самсон. А вы?..
— Джанека, — она cняла перчатку, протянула ладонь — бледную и жесткую.
— Желаете кофе? — Самсон поискал глазами сонную официантку.
— Не стоит, — она повела плечами и слегка улыбнулась.
Повисла пауза.
Окей, подумал Самсон, прикидывая как бы ненавязчиво начать разговор. Вы знаете, мой друг Мэддокс увидел во сне чувака, который назвался богом. Он сказал, чтобы мы тащились за сотни миль, чтобы встретиться в стремной дыре с неким субъектом. Им, вернее, ею оказались вы. Я ничего не упускаю?
— Нет, — ответила Джанека. — Все верно.
— Я что, сказал это вслух? — на всякий случай осведомился Самсон. Всегда оставалась вероятность, что принятых в машине таблеток было слишком много.
— Нет.
— Не знаю, кто вы, леди, — доверительно сообщил Самсон, — но с вами удивительно приятно беседовать. Ни с одной женщиной у меня не было такого взаимопонимания.
Она сняла с плеча увесистую сумку на молнии, водрузила ее на стол.
— Открой.
Самсон покачал головой.
— Чересчур грубо, леди. Я все-таки бывший полицейский.
— Открывай. — Она подтолкнула сумку поближе.
— Только когда вы объясните все это.
Джанека смотрела на него исподлобья, с едва заметной насмешкой. Ее рука скользнула вперед, быстро и плавно, схватила Самсона за запястье.
Мир вокруг взорвался миллионами осколков. А затем сложился в сотни калейдоскопических образов.
Самсон дернулся, точно обожженный.
Джанека сочувственно похлопала его по плечу.
— Ты видел, — утвердительно сказала она. — Всю эту мерзость.
— Да.
Самсон глотнул кофе, и удивился, когда он успел остыть.
— Ты понимаешь, что нужно делать.
— Да. Уничтожить.
— Тогда открой сумку.
Самсон повиновался. Молния разъехалась, обнажив пачки денег, небрежно рассыпанные между черных лоснящихся стволов.
— Оружие.
— О нет. Игрушки.
Джанека встала у него за спиной, разжала кулак. На стол с дробным стуком посыпались красные капсулы.
— Оружие — вот.
To be continued
Автор: LenaSt
Бета: Армия Корифея
Пейринг/Персонажи: Самсон, Мэддокс, Джанека
Категория: джен
Жанр: нуар, модерн-АУ
Рейтинг: G
Размер: 2105 слов
Свет фар проезжающих автомобилей слепил сквозь прорехи в занавеске. Дешевый придорожный мотель с покрытой паутиной надтреснутой вывеской и навсегда потухшей неоновой табличкой «Мест нет». Самсон вытянулся на узкой кровати, чувствуя первый приступ чудовищной боли.
На прикроватном столике стоял продолговатый пузырек из коричневого пластика. Свет тусклой настенной лампы преломлялся сквозь полупрозрачные стенки, отчего красные капсулы на дне казались черными.
Боль нарастала, превращаясь в тугую алую пелену, заливая глазницы. Самсон сглотнул, ощутив металлический привкус на языке. Жажда становилась невыносимо-жгучей, рвущей внутренности.
Чтобы это прекратить, достаточно всего лишь простого жеста. Стоит только протянуть руку. Боль уйдет бесследно, оставив вместо себя ошеломляющее ощущение могущества.
И он решился.
*
— Я видел бога, — сообщил Мэддокс.
Самсон как раз ставил пакет из супермаркета и упаковку пива на стол.
Мэддокс выпивал редко, и только чтобы составить Самсону компанию. В отличие от Самсона, предпочитавшего проводить время в легком подпитии, когда шумящий в голове хмель заглушал ненужные мысли, Мэддокс предпочитал сохранять сосредоточенность.
— Что?
— Я видел его. Он был красный в красном зареве. Красный как кровь.
Самсон пожал плечами.
— Или как кетчуп.
Он вскрыл банку — первую за этот долгий вечер, бросил вторую Мэддоксу.
— Так что твой бог хотел-то?
— Он не мой. Сказал, мы нужны ему, — Мэддокс отпил из жестянки. — Он желает, чтобы мы выполнили его поручение. Он хочет, чтобы мы отправились в путь.
— Вот как? — Самсон присел на край стола. — Не знал, что ты веришь в бога, Мэддокс.
— Я видел кого-то, кто называет себя богом. И он говорил со мной. Он показал мне кое-что.
Мэддокс встал, отобрал у Самсона пустую жестянку и аккуратно положил в мусорное ведро; туда же отправилась и его собственная банка. Аккуратно протер стол бумажным полотенцем, тщательно сложил его, перед тем как сунуть в ведро. Движения его, быстрые, четкие, тем не менее всегда казались Самсону немного замедленными — словно Мэддокс планировал каждый жест заранее.
— Что именно?
— Это было здесь, — Мэддокс постучал себя по виску. — Я не могу объяснить.
Бог Мэддокса хочет, чтобы мы отправились в путь — мелькнула мысль. Что ж, это неплохая идея. Давно пора оставить этот поганый город, сбросить чертовы цепи.
— А ты попробуй. — Самсон вскрыл вторую банку. — Ты расскажи, как сможешь. А я послушаю. Обожаю истории.
*
Фары проезжающих машин не беспокоили его. Самсону снился чернильный город, залитый яркими огнями, но сумрачный, словно подернутый дымкой. Темное небо отливало алым в вечном закате. Угловатые покосившиеся постройки, сверкающие небоскребы. Грязные улицы перемежались чистыми, ярко освещенными. Сгорбленные фигуры с тележками шаркали облепленными грязью подошвами. Хорошо одетые мужчины галантно распахивали двери авто перед своими шикарными спутницами. Запахи духов и гнили сплетались в воздухе.
Стеклянные витрины искажали отражения прохожих, отчего они казались длинными, непропорционально изогнутыми, ненастоящими.
На холме в центре города, словно его безмолвно пульсирующее сердце, возвышался особняк, надежно укрытый высокой кованой изгородью. Он поглощал свет прожекторов, точно сгусток темной материи.
Цитадель с зубчатыми стенами и остриями башен, вонзающимися в небо.
«Ты хочешь узнать, как выглядит зло?», — спросил тогда Мэддокс. А Самсон ответил, что он его уже видел. Много раз.
«Ты знаешь, что это?»
Самсон вздрогнул и проснулся.
«Ты знаешь, что это?», — повторил вкрадчивый голос.
— Нет, — ответил Самсон, всматриваясь во тьму до рези в глазах; никого в пустой темной комнате. Он был один в душной ночной тишине, и голос, вползший ему в голову, не был сном.
*
— Первая остановка здесь, — Мэддокс сверился с картой. — У меня есть двадцатка, этого хватит, чтобы купить еду на сегодня.
В сером свете его лицо было изможденным, татуировка на лбу казалась выпуклой, словно нарыв.
Деньги. Самсон откинулся на сиденье, забарабанил пальцами по приборному щитку. Старенький форд был заправлен под завязку, но наличных оставалось в обрез — все, что они смогли раздобыть в Чейн Сити, включая остаток страховки Мэддокса. Знакомая боль впилась в виски, Самсон торопливо нашарил в кармане пузырек, сунул в рот две таблетки.
— Сколько осталось? — Мэддокс кивнул на сжатый кулак.
— Немного. — Самсон тяжело дышал, чувствуя, как железные клещи вокруг головы разжимаются. — На пару дней хватит.
Мэддокс кивнул, соглашаясь.
— Я куплю тебе пива, — серьезно сказал он, выходя из машины и бережно прикрыв за собой хлипкую дверцу. — Я все равно не хочу ужинать.
Прикрыв глаза, Самсон наблюдал, как он входит в стеклянную дверь круглосуточного магазинчика возле заправки. Высокий, прямой, одетый с иголочки — Мэддокс всегда носил белую выглаженную рубашку и черные брюки, которые несмотря на без малого двое суток в пути смотрелись так, словно пару минут назад их сняли с вешалки в магазине.
Новый прилив боли заставил Самсона скрючиться на сиденье. Дела были плохи: они выехали из Чейн Сити два дня назад, и почти весь запас таблеток истаял, как гребаный прошлогодний снег на крыше мэрии. Ни на какие пару дней их не хватит, понял Самсон, высыпая еще три продолговатые капсулы на ладонь. Еще на день, быть может, и… и. И все. Если только они не найдут деньги.
За стеклянной стенкой магазина Мэддокс неторопливо бродил вдоль полок, внимательно всматриваясь в ценники, перебирая коробки и изучая этикетки. Вот он выбрал упаковку сэндвичей, бутылку пива. Вот направился к кассе, сложил покупки на прилавок перед сонно позевывающим продавцом…
Самсон напрягся. Почему продавец отшатнулся, словно от зачумленного?
В левой руке Мэддокс сжимал бумажный пакет для покупок, а в правой — Самсона точно током подбросило — в правой он держал пистолет, направив его продавцу в лоб.
— Вот твое пиво, — Мэддокс устроился за рулем, положил бутылку на колени Самсону, придержав, чтобы она не скатилась на пол. — И еще есть сэндвичи, если хочешь.
— Я видел, что ты сделал.
Мэддокс завел мотор, включил фары, вывернул со стоянки, сосредоточенно глядя в зеркало заднего вида.
— Я видел, что ты сделал в магазине, — повторил Самсон, срываясь на крик. — Я видел, что ты ограбил его!
— Да, — безмятежно отозвался Мэддокс, когда они вырулили на шоссе. — Я ограбил его. У меня не было выхода.
Он вытащил из кармана сложенный бумажный пакет.
— Нам нужны были деньги. Если ты не купишь свои таблетки — ты умрешь.
— Я и с ними сдохну, — проворчал Самсон, открывая пакет и высыпая оттуда купюры. — Это, знаешь ли, не лечится.
— Знаю, — Мэддокс сбросил скорость. — Но с лекарством ты проживешь немного дольше.
— Спасибо, что напомнил, — с горечью ответил Самсон. — Это так вдохновляет, знаешь ли.
Мэддокс серьезно кивнул.
Самсон быстро пересчитал деньги.
— Почти полторы сотни.
— Этого хватит?
— На какое-то время. — Самсон сунул часть купюр в карман, остальное вернул Мэддоксу. — Долго еще?
— Нет, — Мэддокс бросил взгляд на спидометр. — Три часа, сорок две минуты…
— Я понял, понял. — Самсон откинулся на спинку сиденья. — Давай, вундеркинд. А я посплю немного.
*
Рассвет застал их в пути. Полоска неба, видимая в лобовом стекле автомобиля, окрасилась серо-розовой мутью. Холодный воздух, врывающийся сквозь полуопущенное окно пах гарью, свежим асфальтом, бензином.
Мэддокс вел машину сосредоточенно — как и все остальное, что он делал. Именно в эти моменты наивысшей концентрации, когда его взгляд становился пустым и отрешенным, а глаза – похожими на закопченные медные монеты, — можно было понять, что он не такой, как обычные люди.
Самсон помнил, как они впервые встретились.
Ночь. Самое нелюбимое им время. Ночью всегда приключалось какое-нибудь дерьмо. Казалось, сотни подонков Чейн Сити, впавшие в дневную спячку в своих норах, с наступлением темноты расползались по городу как крысы. Самсону порой казалось, что ночной Чейн Сити — это изнанка, тыльная сторона дневного города. Другое измерение.
Вызов поступил из порта. Как обычно. Даунтаун и порт — отстойник для человеческих отбросов, которых щедрое море в изобилии прибивало к берегам Чейн Сити. Самсону было все равно. Головная боль, терзавшая его с самого утра, к обеду превратилась в раскаленное шило, вонзившееся в левый глаз. Мотаться по пыльной жаре пришлось целый день, и к вечеру Самсон ощущал себя телячьей отбивной в панировке. И только серый аптечный бланк с печатью, сложенный пополам в бумажнике, придавал силы дожить до конца дежурства. Детектив-сержант Денам, напарник Самсона, подал прошение о переводе в другой отдел, и нового напарника Самсон должен был получить со дня на день.
Он взглянул на часы. Время тянулось, словно патока. Самсон подошел к умывальнику, зачерпнул пригоршню теплой несвежей воды, промыл налитые кровью глаза. Какого черта. Никто не заметит, если он быстро смотается, заберет то, что нужно и наконец почувствует себя человеком. Ночь только началась.
Коронер с бригадой судебных медиков уже были на месте. И не только они. Высокий парень в штатском встретил Самсона на ступеньках лестницы, ведущей к порту.
— Детектив-лейтенант Ралей Самсон, — парень бросил взгляд на бейдж, кивнул и протянул руку. — Я Мэддокс. Ваш новый напарник, детектив. Вот мои документы.
Самсон безо всякого интереса взглянул на протянутые бумаги. Откуда, черт побери, он вообще взялся?
— Привет, Мэддокс. Прости, что присоединился позже. Что там у нас?
— Труп. Мужчина, возраст примерно от тридцати до тридцати пяти, белый. Причина смерти не установлена. Трупное окоченение, на кожном покрове видны соответствующие пятна, ткани холодные, расслоившиеся, роговицы влажные, слизистые…
— Просто расскажи по-человечески, в двух словах, для остального есть отчет. Утопленник?
— Тело выловили из воды три часа назад. Причина смерти в настоящий момент не установлена.
Самсон остановился под уличным фонарем, вытащил сигареты.
— Будешь?
Мэддокс шел рядом, сосредоточенно глядя под ноги. Казалось, он не расслышал вопроса.
Они приблизились к месту преступления. Эксперты деловито сновали по огороженной лентой площадке, одинаковые в своих защитных костюмах.
Самсон приподнял ленту, намереваясь пройти.
— Это место преступления, детектив. — Мэддокс остановился перед заградительной полосой, словно вампир, не получивший разрешения переступить порог. — Погасите, пожалуйста, сигарету.
— Слушай, — Самсон усмехнулся: ох уж эти новенькие. — Я знаю инструкцию, никаких проблем. Я только взгляну на тело.
— Нарушите место преступления — и я подам на вас рапорт. — Мэддокс невозмутимо заложил руки за спину.
— Давай ты не будешь указывать мне, что делать? — Самсон бросил окурок, метя в безупречно начищенный носок ботинка. — Хотя бы потому что я старше тебя по званию.
— Да, сэр, — Мэддокс кивнул и отошел, давая дорогу. — Есть двое свидетелей, которых нужно опросить. Я займусь.
— Отлично, — сказал Самсон ему в спину. — Мне тоже было приятно познакомиться.
Самсон потер лоб.
— Кофе? — Голос Мэддокса вырвал его из воспоминаний.
Кружка-термос в держателе. И кофе. Паршивый, с заправки, но горячий, как гудрон, обжигающий до крови, как раз такой, как нужно.
Мэддокс всегда умел творить маленькие чудеса.
*
Мэддокс притормозил у придорожной закусочной, припарковался. Перегнувшись через сиденье, он распахнул дверцу и бесцеремонно вытолкнул Самсона на тротуар.
— Тебе пора. До назначенной встречи осталось двенадцать минут. Я заеду за тобой через час.
— А ты не пойдешь? — Самсон похлопал себя по карманам. — Ч-черт. Сигареты.
Мотор взвыл, автомобиль тронулся с места, обдав Самсона смердящим облаком выхлопных газов. Смятая пачка сигарет вылетела из окна и шлепнулась на асфальт.
Самсон закурил, думая о том, что собирается на встречу с кем-то, кого Мэддокс увидел то ли во сне, то ли в галлюцинациях, и ради чего они проехали пару сотен миль, истратив последние деньги на горючее. Самым интересным было то, что и самого Самсона этот факт нисколько не смущал.
Закусочная оказалась пустой, по-утреннему неуютной. Мертвенный свет галогеновых ламп, обшарпанные столешницы, вызывающе дешевая обивка диванчиков, грязноватый, в разводах, кафель.
Из подсобки вышла зевающая официантка и едва не облила Самсона кофе, промахнувшись мимо его чашки на добрую пару дюймов.
— Спасибо.
Он пододвинул пепельницу. Меню на столе обещало блины с кленовым сиропом на завтрак, и Самсон призадумался, стоит ли так рисковать желудком.
— Самсон?
Она подошла так тихо, что Самсон от неожиданности снова пролил злосчастный кофе и чертыхнулся.
— Простите, — он поднялся, неуклюже промакивая лужу на столе бумажными полотенцами.
— Проще пересесть. — Незнакомка взяла у него чашку. — Вон туда.
— Да, конечно.
Они устроились друг напротив друга, и Самсон наконец получил возможность рассмотреть собеседницу.
Высокая, худая, короткие темные волосы. Лицо рельефное, даже грубоватое. Узкий, плотно сжатый рот, вертикальная складка между бровей. Одета неброско, но дорого.
— Я Самсон. А вы?..
— Джанека, — она cняла перчатку, протянула ладонь — бледную и жесткую.
— Желаете кофе? — Самсон поискал глазами сонную официантку.
— Не стоит, — она повела плечами и слегка улыбнулась.
Повисла пауза.
Окей, подумал Самсон, прикидывая как бы ненавязчиво начать разговор. Вы знаете, мой друг Мэддокс увидел во сне чувака, который назвался богом. Он сказал, чтобы мы тащились за сотни миль, чтобы встретиться в стремной дыре с неким субъектом. Им, вернее, ею оказались вы. Я ничего не упускаю?
— Нет, — ответила Джанека. — Все верно.
— Я что, сказал это вслух? — на всякий случай осведомился Самсон. Всегда оставалась вероятность, что принятых в машине таблеток было слишком много.
— Нет.
— Не знаю, кто вы, леди, — доверительно сообщил Самсон, — но с вами удивительно приятно беседовать. Ни с одной женщиной у меня не было такого взаимопонимания.
Она сняла с плеча увесистую сумку на молнии, водрузила ее на стол.
— Открой.
Самсон покачал головой.
— Чересчур грубо, леди. Я все-таки бывший полицейский.
— Открывай. — Она подтолкнула сумку поближе.
— Только когда вы объясните все это.
Джанека смотрела на него исподлобья, с едва заметной насмешкой. Ее рука скользнула вперед, быстро и плавно, схватила Самсона за запястье.
Мир вокруг взорвался миллионами осколков. А затем сложился в сотни калейдоскопических образов.
Самсон дернулся, точно обожженный.
Джанека сочувственно похлопала его по плечу.
— Ты видел, — утвердительно сказала она. — Всю эту мерзость.
— Да.
Самсон глотнул кофе, и удивился, когда он успел остыть.
— Ты понимаешь, что нужно делать.
— Да. Уничтожить.
— Тогда открой сумку.
Самсон повиновался. Молния разъехалась, обнажив пачки денег, небрежно рассыпанные между черных лоснящихся стволов.
— Оружие.
— О нет. Игрушки.
Джанека встала у него за спиной, разжала кулак. На стол с дробным стуком посыпались красные капсулы.
— Оружие — вот.
To be continued
Название: "С первого взгляда"
Автор: Русалка Милюля
Пейринг/Персонажи: Мэддокс/Бетани, Хоук, Авелин
Категория: арт
Рейтинг: G
Примечание: Три дня, которые семейство Хоуков провело в Казематах, навсегда изменили жизнь Мэддокса и Бетани.
Автор: Русалка Милюля
Пейринг/Персонажи: Мэддокс/Бетани, Хоук, Авелин
Категория: арт
Рейтинг: G
Примечание: Три дня, которые семейство Хоуков провело в Казематах, навсегда изменили жизнь Мэддокса и Бетани.
Название: "Жрица"
Автор: Русалка Милюля
Пейринг/Персонажи: Корифей, Кальперния
Категория: арт
Рейтинг: G
Примечание: читать дальшеЭта женщина — справедливый вождь для своих последователей, и её страстное стремление воскресить былую славу Империи укрепляет их мужество и верность.
ссылка
Автор: Русалка Милюля
Пейринг/Персонажи: Корифей, Кальперния
Категория: арт
Рейтинг: G
Примечание: читать дальшеЭта женщина — справедливый вождь для своих последователей, и её страстное стремление воскресить былую славу Империи укрепляет их мужество и верность.
ссылка
@темы: Бетани, Корифей, арт, Мэддокс, гет, Авелин, Самсон, джен, ж!Хоук, Кальперния, Джанека, Фракционные войны: Реванш, Эримонд, Кларель_де_Шансон
-
-
27.08.2015 в 21:28-
-
27.08.2015 в 21:37-
-
27.08.2015 в 21:52-
-
27.08.2015 в 21:55-
-
27.08.2015 в 22:18Кротик мой любимый, спасибо от артеров!
Гость в 21:52, как основу для баннера бралась иллюстрация брошюры Свидетелей Иеговы.
И да, следующий гость прав, это не библия))
-
-
27.08.2015 в 22:20значит, у нас с гостем были правильные ассоциации
Вы молодцы!
-
-
27.08.2015 в 22:24и спасибо еще раз)
-
-
27.08.2015 в 22:30Новый взгляд на персонажа прям открылся для меня
-
-
28.08.2015 в 04:39Вот это действительно круто.
Награда
На грани сквика и кинка, вау. Было здорово!
"Да отдайся ты этой скверне"
Какой Эримонд, какой душка
Додали прям.
хотя я даже не подозревала, что его хотела
Сердец этому столику
-
-
28.08.2015 в 04:42-
-
28.08.2015 в 09:15edelweisse, "сгребает сердца, чтобы унести команде
для жертвоприношения Старшему"спасибо за отзыв, очень рады, что порадовали))))
Somniary, артеры передают вам благодарность!
-
-
28.08.2015 в 09:30Вот это вообще круто
"Жрица"
Кальперния! *визг* Прекрасно!
-
-
28.08.2015 в 14:44*кинки поглажены, слова кончились
"Жрица" тоже шикарна, все эти цепи и драконы. и корефан
-
-
28.08.2015 в 14:50В общем, он таковым и остался.
Спасибо за отзыв, сердца оттащила авторам))))
слава цареубийце,
авторы передают вам слова благодарности
заходите к нам еще!
-
-
29.08.2015 в 12:55-
-
29.08.2015 в 21:17-
-
30.08.2015 в 00:09моровыекотики! тексты прекрасные, картинки прекрасные, Жрица вообще в самое сердце (мимими отпшечка... кхм, простите)"Начало" жду продолжения.)
"Славь имя Его" - ну наконец, наконец кто-то написал юмор про корефана, а ведь это практически тедасский мистер Бин.) вагон печенья тебе, мил человек.
"Награда" - никогда не думал вообще об Эримонде, а ведь он пожалуй из корефанских сподвижников самый фанатичный. Мортидо как основная мотивация - почему бы и нет? понравилось.)
-
-
30.08.2015 в 12:01-
-
31.08.2015 в 13:32Ярый противник любых АУ, но ЭТО! Меня, и моё мнение, и стул из-под моего мнения всё-всё выкинули в окно! ПОШТОЖ ВЫ ТАК СО МНОЙ ПОШТОЖ МНЕ ТАК ПОНРАВИЛОСЬ?! *беснуется* Я вам тащу еще сердец!)) И за арты тоже~ МОАР МОАР
-
-
06.09.2015 в 11:46Дэвид? ахахахаха)))))
Порадовали, спасибо))))) Корифей и напоролся на то, за что боролся))))
-
-
06.09.2015 в 12:04Спасибо за отзывы!
-
-
19.09.2015 в 05:57Браво! Эримонд вообще незаслуженно забытый персонаж, здорово, что вы его раскрыли, да еще так мастерски. Интересно, а он от её крови не заразится? А то заладил "отдай, отдай"! И что он с этим будет делать?
*
Да отдайся ты этой скверне"
Хорош, да. Его так было жаль в Пределе - жарко, потно, мухи липнут, вонью несет, да еще и Инвизиция приперлась...
Славь имя Его
Фердинанда Дженитиви
Да дедушка у нас долгожитель ))
А вот реакция родителей ребенка не порадовала нисколько.
— О, Думат, я начинаю понимать, почему молитвой тебе почиталась тишина.
Конечно, приход новой веры на мой вкус добренький и ужасненько флаффненький, но зато весь остальной текст прекрасен! Бедный Корифей, обнять и вместе плакать! Потому что желания имеют обыкновения сбываться.
Даже любопытно — от Тедаса вообще хоть камень на камне остался, учитывая, что желания людей диаметрально противоположны?
В общем, порадовали!
Начало
Хорошо написано, жаль, как выяснилось, трава не моя.
Тема Меддокса, на мой вкус, не раскрыта.
"С первого взгляда"
О да, каждой девушке по кузнецу?
"Жрица"
Это, я повторюсь, волшебной силы арт.
-
-
23.09.2015 в 03:25Хорош, да.
Да, процесс становления Эримонда как секс-символа).
В общем, порадовали!
Ура! Спасибоо)))
Начало
Хорошо написано, жаль, как выяснилось, трава не моя.
Тема Меддокса, на мой вкус, не раскрыта.
Спасиба) Ну, в плане раскрытия образа Мэддокса — этим нас и канон как бы не особо балует
О да, каждой девушке по кузнецу?
Такой кузнец нужен всем, ящитаю)
то, я повторюсь, волшебной силы арт.
О да
Спасибо вам
-
-
23.09.2015 в 14:35-
-
23.09.2015 в 19:01