Название: Капли
Автор: RedTemplars
Бета: RedTemplars
Пейринг/Персонажи: Самсон, Мэддокс, Каррас, мельком Каллен, Мередит
Категория: джен, мельком слэш-UST
Жанр: драма
Рейтинг:PG-13
Размер: 3500 слов
Истории сродни воде: иные журчат весенними ручьями, чтобы испариться с летним жаром, другие обманчиво-медлительны и грандиозны, подобно океанским течениям. Капли судеб перетекают друг в друга, и нельзя понять, где начинается одна и заканчивается другая, они испаряются, плывут облаками и дождем возвращаются на землю.
И все же люди помнят начало историй.
Или то, что они считают началом.
*
Рыцарь-командор Гильян напоминал скорее шевалье, чем храмовника — учтивый, обходительный, отличный воин и остроумный собеседник. Он придерживался мнения, что страж Церкви должен не только умело сражаться, но и помнить о чести.
Однажды он сказал, обращаясь сразу ко всему откровенно «зеленому» строю рекрутов:
«Вы не цепные псы, и не железные истуканы. Вы храните покой мирных жителей и покой магов, и если вместо покоя принесете боль и страх, то чем вы лучше проклятых малефикаров?»
Он смотрел на всех — и на каждого.
Рекруты сбивались с ноги во время марша, многие слабо представляли, с какой стороны браться за меч.
Самсон немного умел драться, но шеренгу сбивал чаще других. Когда он услышал эту фразу рыцаря-командора, то крепко задумался и поскреб лохматый затылок. Муштровавший мелюзгу капитан прикрикнул — «не коров пасешь, болван!», и Самсон поспешно вытянул руки по швам. Но сказанное запомнил.
Спустя несколько лет рыцарь-командор Гильян лично вручил Самсону, уже не рекруту, а полноправному храмовнику щит.
— Я помню, что вы тогда говорили, сэр, — сказал Самсон. — Я добавил это к своим Обетам.
Рыцарь-командор Гильян склонил голову набок. Он был рослым, хотя Самсон тогда уже вымахал выше него, узколицым, тяжелую броню носил будто шелковые наряды на императорском балу. Волосы у него были совсем седые, а треугольник бороды — еще черным.
— Рад, что ты запомнил. Служи с честью, Самсон, и оставайся не храмовником, но прежде всего человеком, что бы ни случилось.
*
Многие храмовники терпеть не могли приводить учеников в Круг. Иногда это была та еще задачка: отбить хнычущего мальца или девчонку у разъяренной толпы крестьян, или выковырять из Клоаки либо эльфинажа комок грязи, который только после трех часов в горячей бадье становился похож на человеческое или эльфийское существо. Как правило, очень мелкое и костлявое. Порой приходилось и того хуже: по Киркволлу расползались слухи о том, что такая-то семья прячет отступника, анонимки копились на столе рыцаря-командора, и в один прекрасный день по нужному адресу отправляли патруль. В девяти из десяти случаев патруль обнаруживал склочную тетку, сумасшедшего кузена, или старуху с парой черных кошек. Иногда и возмущенных аристократов — как вы посмели обвинять уважаемых людей в... недостойном. Храмовников выгоняли взашей, а рыцарь-командор потом приносил оскорбленному семейству извинения.
Одним словом, когда речь шла о хотя бы и самых незначительных аристократах Киркволла, рыцари-капитаны предпочитали посылать молодых храмовников. В тот раз отправили Самсона и Карраса.
— Опять анонимки, — бурчал Каррас. — Якобы мальчишка колдует, игрушки свои оживил, чье-то там ведро с метлой плясать заставил... Небось, соседи подгадить решили.
— Водой обольют? Собак спустят?
Самсон волновался.
— Почем я знаю, — Каррас пожал плечами. — Одно точно: не обрадуются и скандал закатят. Это как пить дать.
Но их ждал тихий дом в Нижнем Городе, дверь открыла очень бледная, небогато одетая женщина. После яркого полуденного света дом показался Самсону темным, как пещера. Ему пришлось пригнуться, чтобы не удариться макушкой о притолоку. Пахло травяными настойками. Самсон заметил среди такого же скромного, как и одежда хозяйки, убранства лик Андрасте, прикрытый черной вуалью, словно в трауре. Тряпками попроще были завешены зеркала.
— Кто-то умер? — брякнул Самсон.
Каррас зыркнул на него. Женщина всхлипнула и прижала к груди мятый платок.
— Нет, сэр. Но порой я думаю, а может быть, лучше... Ох, прости Создатель.
— Показывай, кто тут у тебя, — перебил ее Каррас. Самсон же подошел к женщине ближе, ослепление полумраком рассеялось, и теперь он мог разглядеть ее. Она была светлокожей и темноволосой, с прозрачными серыми глазами.
«Такая красивая», — подумал Самсон, и быстро отвел взгляд: по щекам женщины потекли слезы.
— Он... он здесь. Прошу вас, благородные господа, вы только не делайте моему мальчику ничего дурного. Он добрый, послушный, мухи не обидит...
— Хватит причитать, — Каррас поморщился, оттолкнул женщину плечом и вошел в комнату, напротив которой и висела спрятанная вуалью Андрасте.
Самсон достаточно наслушался баек об одержимых и демонах, и от стенаний женщины в животе аж скрутило. Матери никогда не видят правды. Их дети отращивают третьи руки, скорпионьи жала и кошачьи хвосты, а они все надеются — пройдет. Самсон выставил щит вперед.
Но в комнате они увидели всего-навсего лопоухого мальчишку лет десяти-двенадцати, темноволосого и сероглазого, как его мать. Когда вошли чужие люди, он быстро спрятал за спину какую-то игрушку.
— Привет, — сказал Самсон.
Мальчишка нахмурился.
— Вы из Круга, да? Ма сказала, мне надо с вами. Я не хочу уходить.
— Мало ли чего... — начал Каррас, и Самсон, который порой забывал о дисциплине, перебил.
— Послушай. Как тебя зовут?
— Мэддокс, — мальчишка назвался как будто неохотно. Он поискал глазами мать, но та совершенно потерялась за двумя фигурами в доспехах.
— Мэддокс. Мы тебя не обидим. Честное слово, — пообещал Самсон.
— Но заберете.
— Таковы правила, — Самсон развел руками. Каррас рявкнул:
— Хорош сопли размазывать. Нам до обеда надо его притащить.
Женщина всхлипнула и зарыдала в голос. Она одновременно молилась и богохульствовала, проклинала Создателя за то, что покарал ее сына и умоляла забрать из него магию. Самсон едва не удрал прочь, но напомнил себе: храмовнику следует быть сильным, и не только сражаясь с малефикарами.
Мэддокс шмыгнул под одеяло. Каррас пробурчал под нос ругательство и повернулся к плачущей женщине. Обозвал ее дурой и велел успокоиться
— Ма неделю такая. И все из-за солдатиков.
— Не бойся, я тебя в обиду не дам, — шепнул он Мэддоксу. Мальчишка серьезно кивнул, а потом улыбнулся и потянулся к мечу:
— Можно посмотреть?
Самсон достал меч из ножен — вновь подумав на мгновение о демонах и одержимых, и осторожно протянул мальчишке.
— Ух ты! Настоящий. А в Круге у меня такой будет?
— Меч — вряд ли. А вот посох тебе дадут. Будешь огонь или там, молнии вызывать...
Мэддокс улыбнулся. Его мать вытирала слезы, и платок в ее ладони потемнел от влаги, но уже не плакала.
— Да шевелитесь вы оба уже, — не выдержал Каррас.
— Мы идем, — Самсон взял Мэддокса за руку, и тот послушно сделал шаг через порог траурного дома к желтому пятну киркволльских улиц.
Он поцеловал мать на прощание.
Возле Казематов Мэддокс попросил Самсона отойти вдвоем на минутку. Каррас начал тираду о правилах, но махнул рукой. Ему явно не терпелось сдать пост и смотаться куда-нибудь за выпивкой; если честно, Самсон его понимал. Но мальчишка так и держал его за руку, и периодически поглядывал исподлобья, будто проверял: не передумает ли Самсон, не откажется ли от своего слова.
Мэддокс вытащил из кармана и вложил в ладонь Самсона кусок чего-то шершавого. Это был грубовато вырезанный деревянный солдатик. Игрушка грела кожу и слегка двигалась.
— Ма не нравились такие штуки. Она мне сначала подарила перочинный нож, а потом забрала , — сказал он. — Я подумал, может, тебе понравится.
Самсон сжал игрушку в кулаке.
— Спасибо, — пробормотал он.
Солдатик шевелился пойманным жуком и щекотал ладонь. Затих он только через несколько дней.
*
Даже бродяжка из Клоаки не назвал бы Казематы уютными. Построенная древней Империей тюрьма для рабов напоминала скелет великана, в котором завелись черви: прогрызли ходы и тоннели, сокрылись в полостях тубчатых костей, обглодали остатки костного мозга. Они не верили, что однажды трухлявый скелет обрушится. Если выйти во внутренний двор и смотреть вверх, то померещится, будто камни уже катятся вниз.
И все-таки даже в Казематах можно было отыскать укромный уголок. Мэддокс полюбил маленькую площадку прямо над головой одного из бронзовых рабов. Если ступить чуть дальше, – выйдет прогуляться по скользким пальцам и потрогать борозды, похожие на шрамы.
— Свалишься — шею свернешь, — предупреждал Мэддокса Самсон.
Мэддокс осторожно становился на колени, пачкая мантию, высовывался чуть дальше, как птенец из гнезда. Иногда Самсон не выдерживал и хватал его за шкирку.
— Балда.
— Да ладно тебе. Я держусь. И вообще, отстань.
— Я должен тебя охранять, — важно отвечал Самсон, преграждая путь к скользким пальцам статуи.
Мэддокс не слишком подрос. По-прежнему был мелким, разве что теперь прятал оттопыренные уши под волосами до плеч. Ему исполнилось семнадцать, если верить записям в гроссбухе Круга. Он умудрялся мило общаться со всеми, от смешливых девчонок до зануд-старших чародеев, но лучшим другом называл Самсона. Это приятно грело: у Самсона не так уж много было друзей».
— Говорят, скоро будут мои Истязания.
Мэддокс щурился от солнечных бликов на желтых камнях и металле. Лысина статуи бликовала гигантским «зайчиком». По весне даже Казематы не навевали обычной тоски, того гляди — одуванчики между плиток проклюнутся.
— Ага.
Самсон не вдавался в подробности. Но волновался едва ли не больше самого Мэддокса: когда ученик становится настоящим магом, это всегда событие, сродни рождению... или смерти.
Тот вздохнул и сел на теплые камни:
— Страшно.
— Да не бойся ты, — излишне-бодро отозвался Самсон. — Ты ж один из лучших, бла-бла. Я слышал, как тебя старшие чародеи хвалят.
Он шагнул за Мэддоксом из тени на свет. Мэддокс сидел опасно-близко к краю, и был вдвое легче; резкий порыв ветра мог столкнуть его вниз. И вообще, храмовнику и магу не полагалось вот так «неофициально» трепаться.
Самсон сел рядом, громыхнув металлом о камни, снял тяжелую перчатку и взял Мэддокса за руку.
— Не бойся, — повторил он.
— Старшие чародеи не рассказывают в чем суть Истязаний, но говорят, что ты остаешься совершенно один.
Мэддокс придвинулся ближе. Он улыбался, но пальцы были холодные.
Самсон не мог ответить: да, это так. Мог разве улыбнуться в ответ.
— Я буду рядом.
— Даешь слово?
Самсон помолчал. Он все еще оставался рядовым храмовником, хотя многие сослуживцы его возраста уже получили чин лейтенанта. Не он решал, на чьих Истязаниях присутствовать. И все же...
— Да.
Тем вечером он подал прошение о том, чтобы присутствовать на Истязаниях Мэддокса. Рыцарь-командор Гильян поставил свою подпись.
Самсон сдержал слово: во время Истязаний смотрел на спящего — слишком глубоко спящего Мэддокса, и мысленно повторял «я с тобой», жалея только, что нельзя взять его за руку.
*
Иногда капель собирается много, и они текут ручьем и целой рекой.
Иногда это капли крови.
*
Самсон отродясь не видел Тренхольда живьем, и понятия не имел, почему тому взбрело в голову изгнать храмовников. Однако закончилось все, как закончилось: Гильян остался лежать мертвым у Врат Наместника, а его место в Казематах заняла Мередит — та самая, которую рекруты за глаза называли не иначе как Железной Сукой.
Не требовалось обращаться к магическим шарам и духам, чтобы понять, каким она будет рыцарем-командором, и в какую сторону изменятся порядки в Казематах.
*
Новые правила были похожи на расставленные в погребе мышеловки, а они все — маги и многие храмовники оказались в роли глупых непуганых мышей. Гильян следил лишь за тем, чтобы не было в Круге явных нарушений, вроде изучения магии крови. Однажды в Круг даже пригласили неваррского морталитаси, который поднимал мертвецов и привязывал к ним духов; по мнению Самсона — творил мерзость. Но морталитаси никто не тронул — тогда, при Гильяне. Мередит приказала бы его разорвать в клочья, наверное. Или усмирить.
Ей всегда нравилось усмирять магов.
При Гильяне прошедшие Истязания маги свободно могли выходить в город, хватало расписки от Первого Чародея, чтобы пойти надраться в ближайшей таверне или завернуть в «Цветущую Розу». Посещать «Розу» воинам Церкви не разрешалось, и когда Самсон встречал там какого-нибудь мага, оба делали вид, будто друг друга не знают.
Мэддокс в «Розу» не наведывался, но крутил интрижку с некой Амелией. Сидя на старой-доброй площадке над затылком статуи, Самсон в десятый раз выслушивал подробности романтической истории и только что не фыркал.
В истории было все: занемогшая прекрасная незнакомка, спаситель в лице мага-духовного целителя и тайные встречи. Мэддокс с горящими глазами продолжал делиться подробностями. Самсону почему-то хотелось кому-нибудь врезать.
— Тебе не интересно, — обижался Мэддокс. Самсон пытался сделать чуть менее мрачную рожу, но получалось скверно.
— Валяй дальше, — вздыхал он.
Камни испаряли сырую прохладу. Мэддокс расстегнул мантию до груди, между ключиц поблескивала капелька пота. Самсон завороженно смотрел на его шею. Даже под самыми страшными пытками и малефикарскими чарами Самсон не признался бы, что попросту дико, до волчьего воя и искусанной по ночам подушки, завидует этой девице.
Но эти страдания перестали что-либо значить с воцарением Мередит в Казематах. Она запретила магам покидать стены Круга, а новый Первый Чародей, эльф Орсино, ничего не мог поделать.
Самсон думал: дело не в том, что он эльф. Не все эльфы — «кролики», точно не Орсино. Вот только железо расплавит разве драконье пламя. Драконом Орсино не был.
Новые запреты появлялись каждый день, как моровые язвы на теле зараженного скверной. Теперь маг не покидал Казематов иначе как в сопровождении двух храмовников и только по особому позволению рыцаря-командора. Свободное время ограничивалось, встречи с родственниками запрещались. По ночам личный состав обязали нести караул возле каждой спальни магов.
Если Гильян говорил о покое и мире, то девизом Железной Суки была ненависть. Казематы снова стали тем, чем являлись — о злая ирония! — при Империи магистров: тюрьмой для рабов.
А Самсон — одним из тюремщиков.
Рыцарь-капитан Каллен Резерфорд, недавно присланный из Ферелдена, каждую новую «ловушку» Мередит однообразно оправдывал «опасностью» магов. О Каллене шептались, будто его тридцать дней подряд пытали малефикары и демоны, и он то ли сам стал одержимым, а потом исцелился, то ли сражался в Тени с могущественными магами крови. Еще о нем шептались, будто убил нескольких учеников, и за то был отослан, но Самсону такие слухи о Каллене казались бредом. Если не считать зацикленности на магах крови и дисциплине, ферелденец был обыкновенным ферелденцем, просто-таки, по мнению Самсона, анекдотичным: с повадками пса и мозгами вареной брюквы.
А некоторым перемены пришлись по вкусу. Каррас при Мередит получил-таки вожделенный чин лейтенанта, а перед отбоем делился идеями о том, как можно использовать новые привилегии.
Если ты охраняешь что-то — можешь пользоваться. Главное, не слишком попортить, говорил он.
«Наконец-то маги относятся к нам как должно. Наконец-то они боятся нас».
Самсон посылал его в архидемонову задницу и отворачивался носом к стене. Его преследовали мутные и гадкие сны — с полуголыми телами, жаркой от живого тепла тканью, задранным подолом, если засунуть палец, сожмет тесно и горячо, иногда они кричат, но можно заткнуть рот собственными мантиями, попробуй, тебе понравится. Это называется «власть», она всем нравится, она прекрасна, как лик Андрасте и найденная под подушкой лириумная заначка. Шлюхи — совсем другое, ты просто платишь, и они не боятся, потому что всегда могут позвать вышибалу, если позволишь себе лишнее, сверх оплаты.
У страха кислый запах, но если раскусить, будет сладко.
Самсон просыпался в лихорадке и чувствовал себя так, будто с головой нырнул в выгребную яму.
Он был плохим тюремщиком.
Однажды он помешал Каррасу развлекаться с каким-то пухлым белобрысым магом. Проходил мимо кельи, и услышал сдавленные вскрики — точно такие же ему снились, и он знал, что именно так люди кричат, если боятся, если им зажимают рот, но они все равно не решились бы орать в полный голос. «Терпи, лучше потерпеть». Самсон пнул дверь, увидел какое-то месиво из голых ног, задранной мантии и котты, расцарапанного плеча, голой задницы и непроницаемо-железной спины. Самсон рявкнул «какого хрена», минутного замешательства хватило белобрысому, чтобы сбежать — босиком, с диким взглядом и разорванной мантией. Каррас обозвал Самсона тупоголовым бараном. Самсон его — ублюдком гребаным. Каррас утер с раскрасневшегося лба пот:
— Не прикидывайся святее Андрасте. Все знают, что ты на того мальчишку слюной капаешь. Взял бы да трахнул уже, авось, и другим бы не мешал.
Самсон размахнулся, чтобы врезать.
Он вообще часто сначала делал, потом думал.
Но в то утро Мэддокс заискивающе заглядывал в лицо, и просил о небольшой услуге, передать письмо этой его Амелии. Самсона бесило, что Мэддокс теперь вынужден его упрашивать, он злился на всех подряд, на Мэддокса с щенячьим взглядом — тоже. Отдам, отстань только, пробурчал он, забирая толстый конверт.
Если бы он подрался с Каррасом, наверняка, выдали ему бы десяток нарядов вне очереди, и поход в город бы отменился.
Самсон плюнул Каррасу под ноги и ушел. И тем же вечером отнес письмо.
*
Однажды Самсон прочитал письмо Мэддокса. Случайно: по дороге выронил конверт, а тот оказался не запечатан. Неровные строчки — какие-то красивые изысканные слова, тоска, томление, тревога, — впились занозой. Потом было стыдно.
Самсон представлял, как Мэддокс выводит длинные витиеватые фразы, должно быть, высунув язык от усердия. У него раскраснелись щеки, а щекотные пряди волос, забывшись, убирает за уши, и в желтом свете свечи мочки ярко-розовые, так и тянет прихватить губами.
А перечитывая ответы, должно быть, прячется под одеялом, раздвинув ноги и украдкой, пока сосед по тесной келье не заметил, ласкает себя.
Ты можешь взять то, что хочешь, говорил Каррас до того, как они с Самсоном стали врагами. У тебя есть единственное истинное право, которое не оспорит даже сама Андрасте: право силы.
Это просто.
Возьми то, что хочешь.
Может быть, он даже не откажет — ну, или хотя бы не станет кричать.
Иногда капли непрозрачны. Как кровь или семя.
Самсону порой трудно отделить правду от видений, что именно было, чего — нет, а еще нечем особенно гордиться, за многое следовало бы ненавидеть себя, и все же одно помнит наверняка: он не переступил черты.
*
Он так и не узнал, кто донес о «незаконной переписке» Мередит.
Решил ли отомстить за сбежавшую жертву Каррас? Либо Каллен в приступе паранойи счел, будто на самом деле, Мэддокс передает через Самсона трактаты по магии крови?
Или кто-то еще?
Или просто не повезло?
В конечном итоге, это не имело значения.
*
Полгода спустя храмовник, однажды поклявшийся рыцарю-командору Гильяну служить с честью и быть достойным хранителем, выклянчивал подаяние на улицах Нижнего Города, от нехватки лириума блевал кровью и желчью, и путал явь и сны.
В Тени капли порой застывают между небом и землей. На самом деле, в Тени нет ни земли, ни неба.
Но ее все равно невозможно отличить от реальности.
Полгода спустя он выполнял мелкие поручения Общества, Игл и еще какого-то бандитского отребья, но по крайней мере, никого не запирал в своих кельях и не был вынужден наблюдать за «порядком» и «справедливым судом» Мередит и ее прихвостней.
Полгода спустя он еще не знал, что случилось с Мэддоксом, хотя часто вспоминал его в снах-видениях, дырах в ветоши мира.
Полгода спустя он еще ни о чем не жалел.
*
Самсон не приближался к Казематам, главным образом потому что не хотел видеть ухмылки — или хуже того, жалость в глазах бывших сослуживцев. Но однажды ноги сами принесли его во внутренний двор.
День был хорошим: теплым и солнечным, и удалось раздобыть у контрабандистов почти полную дозу. Мир вновь был из камня, железа, канавной вони в Нижнем Городе и шлейфа духов в Верхнем; из понятных слов, из в меру громких звуков.
Казематы ощерились новыми решетками. Самсон плюнул на разбитые камни и развернулся, чтобы уйти. Мэддокса он заметил боковым зрением.
Тот стоял к Самсону вполоборота и беседовал с разодетым в парчу и шелк человеком. Самсон отметил, что Мэддокс зачем-то обрезал волосы. Аристократ едва заметно кривился.
Самсон подошел ближе.
— Стоимость зачарования на защиту от ядов двадцать золотых, сэра, — голос был Мэддокса, точно его, а интонация — чужая.
Так мог бы говорить камень, или оживший мертвец — не разъяренный демон, запертый в трупе, но безвольное тело, поднятое каким-нибудь некромантом-морталитаси.
Или...
Самсон задохнулся. В его крови было достаточно лириума, но в одно мгновение мир поблек, лишился всех красок и осыпался сухим песком. Он прикусил губу до крови.
— Мэддокс!
Он оттолкнул аристократа, и развернул его к себе.
— Мэддокс, — повторил Самсон.
— Здравствуй, Самсон, — сказал тот. Застывшее раз и навсегда лицо не дрогнуло; глаза из серых стали почти черными — должно быть, потому что зрачок теперь почти всегда был расслабленно-расширен.
Самсон прикоснулся тыльной стороной ладони к клейму усмиренного, похожему на кровоточащую рану.
— Что за безобразие! — возмутился аристократ. — Что позволяет себе этот бродяжка...
Самсон не слышал его. Он обнимал Мэддокса, и не мог ни о чем думать. Как будто стоял на крохотном пятачке, среди ржавых гвоздей и раскаленных углей.
Не думать, не осознавать.
— Я должен закончить разговор, — Мэддокс отстранился. Его губы сложились в неестественную улыбку. — Извини.
Он обернулся к аристократу.
— Я вас слушаю, сэра. Ваш заказ на зачарованное кольцо будет выполнен через три дня.
*
Иногда ты желаешь лишь одного: пусть все закончится.
Но, поскольку всякая история сродни воде, она в конце концов просачивается и течет дальше.
*
Ни лириум, ни вино не помогали. Самсон все еще был там — на Казематской площади, обонял цветочный аромат духов этого пижона, и слышал, как Мэддокс говорит о зачарованном кольце.
Еще: извини.
Еще: здравствуй, Самсон.
Клеймо похоже на дыру в черепе, но усмирение — то, что хуже смерти. Когда заканчивался лириум, Самсону являлась Железная Сука Киркволла — Мередит, на ней сияла багрянцем и золотом тиара, и волосы сияли, и глаза тоже, слишком много ярких красок. Она вела Мэддокса за руку, чтобы поставить в длинную череду своих «секретарей» — к светловолосой девушке Эльсе, к ферелденцу Карлу, к еще каким-то людям и эльфам, которых Самсон едва узнавал, потому что усмирение сделало их лица одинаково-неживыми.
Мередит всегда говорила одну и ту же фразу.
«Взгляни: я взяла себе то, что ты хотел».
*
Но поговорка «капля камень точит» все же верна.
*
Камня у Самсона теперь много: везде камень, этот камень растет от единственного прикосновения. Камень сияет и поет, камень питает и соединяется с тобою, точно любовник, пока ты сам не становишься им.
Каррас и Мередит мертвы. Каллен еще нет, но скоро умрет.
А Мэддокс рядом. Он — на ум приходит слово «принадлежит», гадкое слово, — Самсону.
У Мэддокса все то же неподвижное лицо, клеймо с годами ничуть не поблекло, некоторые раны не заживают. Ему чуть за тридцать, но по-прежнему смотрится почти мальчишкой, с короткими волосами и немного оттопыренными ушами, и теперь он снова отдает Самсону то, что изготовил.
Он пытается улыбаться и как будто привязан к Самсону, насколько может быть привязан к кому-либо усмиренный.
История — это вода, она испаряется облаками и падает на землю дождем. Самсон пьет жгучую красную воду с растворенным в ней камнем, с растворенными в ней клятвами; от лириума во рту на нёбе язвы. Вода с лириумом — это память и прошлое.
Капли стали рекой, а река — морем, и все, что осталось Самсону — плыть по его течению.
Название: Все в порядке, Самсон
Автор: RedTemplars
Пейринг/Персонажи: Мэддокс, Самсон
Форма: арт
Категория: джен
Рейтинг: G
Название: Before
Автор: RedTemplars
Пейринг/Персонажи: Мэддокс
Форма: арт
Категория: джен
Рейтинг: G
@темы: Фракционные войны, Красные храмовники
-
-
06.04.2015 в 18:36А, нет. Не возвращайте
Все в порядке, Самсон - тут даже тот, кто не плакал над "Белый Бим Черное Ухо" проникнется. Атмосферно и завораживающе
Before - ну какой хорошенький, а! КАКОГО МАГА УГРОБИЛИ СУКЕ!!!! прастити, сорвался
-
-
06.04.2015 в 18:44-
-
06.04.2015 в 18:46-
-
06.04.2015 в 19:30как возлюбить артера еще больше чем уже есть
-
-
06.04.2015 в 19:40этот момент и мне причиняет страдания. =( но да, HoDA отчасти реабилитирует...
спасибо за отзыв!
господин архонт, не передать словами, как артер рад это слышать! вам спасибо) приходите еще.
-
-
06.04.2015 в 19:48все равно гугл не найдет ответа на этот вопрос. потому что ответа не существует.
-
-
06.04.2015 в 19:52-
-
06.04.2015 в 20:05-
-
06.04.2015 в 20:05-
-
06.04.2015 в 21:05очень понравилась выкладка, она прекрасна от и до
арты шикарнейшие, артеры боги
длинные ресницы Мэддокса не давали мне покоя весь вечер
и фики тоже отличные.
спасибо, всем лучей любви!
по последним донесениям разведки - Мэддокс только притворялся усмиренным.
и тут я вспомнила Йисандрино "однажды Хоук нарисовал себе йодом на лбу знак усмирённого..."
-
-
06.04.2015 в 23:19слишком много эмоций, я призываю силу гифок на помощь.
Название: Капли
как большой любитель пятых лебедей в третьем ряду я мало чему радуюсь больше, чем фанфикам о персонажах, упомянутых в каноне парой слов, а в тексте обретших грани, характер, объем.
потрясающий язык и неумолимая атмосфера.
Название: Все в порядке, Самсон
Название: Before
я тут в скайпе переживаю паломничество ревущих людей и почти слышу хруст разбитых сердец.
ну, вы поняли, чья эта вина.
вы невероятные просто. безжалостно невероятные.
-
-
06.04.2015 в 23:26"Капли" как додача адекватного молодого Самсона понравились. И арты! Арты прекрасны, но чему я удивляюсь, да. =) "Все в порядке, Самсон" - это круто. И сильно. И арт с Самсоном и Джанекой в первой части был тоже очень здоровский.
Спасибо за выкладку и вдохновения на настоящее и будущее! =)
PS Забыла спросить, а имя Амелии - это откуда-то из канона или авторская додумка?
-
-
07.04.2015 в 05:51PS Забыла спросить, а имя Амелии - это откуда-то из канона или авторская додумка?
авторская, в каноне не было имени мэддоксовой возлюбленной, но уж пошел такой командный хедканон
-
-
07.04.2015 в 07:12Спасибо )
-
-
07.04.2015 в 09:57"однажды Хоук
да, черт возьми.
слава цареубийце, ваш комментарий делает артера счастливым) спасибо!
Deila_Orey, спасибо =) джена еще будет, не переключайте канал.
-
-
07.04.2015 в 10:24-
-
07.04.2015 в 22:57Мне нравится, как этот пост по нарастающей пробуждает в читателе/зрителе боль и страдание на тему Мэддокса. Казалось бы, после Капли и Все в порядке, Самсон куда уж хуже, и тут "на добивание" появляется Before, чтобы напомнить как все было и могло бы быть))
-
-
07.04.2015 в 23:07Leonard *He is dead, Jim* McCoy, спасибо вам за комментарии от всей команды. очень, очень тронуты!
как все было и могло бы быть))
да, наша судьба - страдать над судьбой непися с двумя минутами экранного времени(
-
-
11.04.2015 в 07:37Капли
аыыыыыы!
Все в порядке, Самсон
АЫЫЫЫ
Before
сладкий котик
-
-
14.04.2015 в 19:18*убежала рыдать в кустики*
Все в порядке, Самсон
*из кустов слышатся нечленораздельные завывания*
-
-
14.04.2015 в 19:25*авторы
-
-
20.04.2015 в 23:01Название: Before
*довольно сопит*
Лаааадно, додали визуальное отп всех времен и народов, оба восхитительные