Для: Astera Orey
От:
Название: Присоединяйтесь к нам, братья и сёстры
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: PG-13
Размер: миди, 9 410 слов
— Ладно, молодняк, ещё немного, и будем на месте, — объявил старший Серый Страж Бертрам, первым заметив на горизонте стены Джейдера.
— Хэй, ты ничего не перепутал, Берт? — с усмешкой спросил Верид, которому было уже давно за тридцать, и бывший наёмник, осуждённый за разбой, под определение "молодняк" ну никак не попадал.
— Пока вы не Стражи, вы все здесь — молодняк, — довольно ухмыляясь в усы ответил их провожатый и бодро затопал вперёд по дороге. — Давайте, шевелитесь, я хочу успеть в крепость до заката.
Лайонел тоже хотел. На самом деле, он очень устал от этого долгого пути, который ему пришлось проделать пешком, а не в седле верного Ветрогона, что весьма непривычно для человека его сословия. Но он всё-таки был дворянином и получил соответствующее воспитание, хоть баронство Лафаетт было не более чем самым настоящим захолустьем. И оно, это самое воспитание, не позволяло ему ехать в седле, когда дама была вынуждена идти пешком. Поэтому Лай вёл коня в поводу, а его место заняла пребывающая в полнейшем восторге от первого опыта верховой езды юная Иветта, магичка из Белого шпиля.
Вся их компания — десять человек, по меркам Серых Стражей, это был очень даже хороший набор — направлялась в Джейдер под предводительством Стража-рекрутёра Бертрама. У всех были свои причины: у кого-то они были очевидны, как у Верида, согласившегося надеть бело-синюю форму, чтобы избежать незаслуженной, как он утверждал, казни, кто-то охотно рассказывал о том, что побудило его отправиться в орден, как Иветта, безудержно щебетавшая о храбрых воителях на грифонах (отсутствие грифонов ныне, однако, ничуть не умаляло её восторга и возбуждения), другие отмалчивались. Лайонел вот держал рот на замке. Он, может, и был всего третьим ребёнком захудалого барона, но точно знал, чего хочет от жизни. И врождённое чутьё честолюбца подсказывало ему, что свои намерения лучше не выпирать. Молчал и Герард — храмовник из того же Белого шпиля, но злые ревнивые взгляды, которые он бросал на разговаривающих по пути Ветту и Лая, не оставляли сомнений, почему вдруг рыцарь Церкви променял уютную башенку в столице на приграничное захолустье.
Но скоро их долгое путешествие вдоль берега Недремлющего моря должно было закончиться. Здесь, в Джейдере. Город, конечно, не производил особого впечатления, особенно после Вал-Руайо, который они посетили — для такого провинциала, как Лайонел, это было, конечно, чудо из чудес, и для себя он точно решил, что столица его родной империи оправдывает все восхищённые рассказы о ней. А вот Джейдер располагался буквально на самой окраине Орлея, совсем рядом с Ферелденом. Но даже соседство с собачниками было лучше удушливо-размеренной жизни в Лафаетте, несомненно.
Хотя Серые Стражи не жили в самом городе, а занимали крепость в отрогах Морозных гор, менее чем в полдне пути от Джейдера, защищавшей подступы к нему и называвшейся его именем. В конце концов, это было весьма логично — городская крепость могла пригодиться и при осаде собственно города, подвергавшегося риску, если Ферелдену придёт в голову отыграться за годы оккупации. При мысли о собачниках Лайонел не смог удержать жестокую ухмылку — они более чем заслужили Мор на свои дурацкие головы. Правда, это были больше слухи, но раз Серые Стражи так зашевелились, набирая новых рекрутов — а Лаю, всегда желающему знать чуть больше, чем ему надо, удалось подслушать бормотание Бертрама самого с собой, что в этом году послано необычно огромное количество рекрутёров — это никакие не слухи. И орлесианские Стражи ждут, что архидемон, закончив с покинутым Создателем Ферелденом, придёт сюда. Сердце в груди Лайонела затрепетало предвкушающе и боязливо — ведь если это случится, то и он будет в первых рядах тех, кому придётся защищать империю от порождений тьмы. Весьма рискованно быть Серым Стражем в такое время, но где больше риск, там и награда больше. Плох тот шевалье, что не мечтает стать генералом, говорили в Орлее, и потому Лайонел логично полагал, что плох тот Страж, что не мечтает стать Командором. Стать шевалье у него не вышло — это была короткая и грустная история, связанная с тем, что ещё его дед умудрился наступить на ногу кому-то из очень больших шишек, и с тех пор де Лафаетты носа не казали из своей глуши. Но Серых Стражей не касалась политика, а потому Лай рассчитывал, что здесь его таланты и старание, которыми, по своему мнению, он располагал в достатке, будут оценены по достоинству. Лайонел знал, что рождён для славы и признания, пусть даже за ними придётся лезть в пасть архидемону и смиренно носить личину защитника всея человечества.
Крепость Джейдер внушала уважение. Реяли бело-синие стяги с грифонами, несли на стенах дозоры Стражи в начищенных доспехах. Стены крепости содержались в порядке, как и орудия, которых, впрочем, было мало — Лайонел решил, что инженерные расчёты из имеющегося контингента набирать, наверное, не получалось, да и не рассчитывали Стражи на осаду. Может, и зря, а может, не хотели лишний раз искушать себя возможностью пересидеть опасность за стенами. Ворота пока стояли открытыми, и пропустили их без лишних разговоров. Лай со скрываемым любопытством покосился на Стражей у входа, ещё раз прикидывая, пойдет ли бело-голубое к его чёрным волосам и серым глазам и с удовольствием убеждаясь, что да. Это, конечно, тоже было важно — ведь если человек по-дурацки выглядит, какой же из него командир?
Вот Герарду эти цвета совершенно не пойдут, лучше бы так храмовником и оставался. Парень не удержался от того, чтобы бросить на храмовника презрительный и недовольный взгляд. Да и под ногами бы не мешался — не то чтобы Лайонелу очень нужна была Иветта, но её удивительно стройная фигурка для девушки, больше половины жизни проведшей взаперти в башне, приятно будоражила сознание. Однако стоило дворянину приступить хотя бы к лёгкому, малозначащему флирту, как магичка тут же краснела, тушевалась и беспомощно косилась на своего храмовника, а тот отвечал яростными взглядами в сторону Лая.
— Ну ладно, "молодняк", — особенно выделив это слово, Бертрам со смешливым прищуром покосился в сторону Верида, ответившего такой же разухабистой ухмылкой. — Отдыхайте пока. Сейчас вам покажут ваши комнаты, а завтра будет Посвящение. Чего тянуть кота за хвост, верно? — последняя фраза была адресована подошедшему к ним мужчине с такой властной осанкой и таким цепким взглядом голубых глаз, что Лайонела сразу потянуло выпрямиться во что-то вроде стойки "смирно". Начальство, как пить дать.
— Не знаю, Берт, — покачал головой другой Страж, окидывая всех новичков взглядом и особенно останавливаясь на Лае. Во всяком случае, так показалось самому парню. Конечно, конечно останавливаясь. Он, единственный дворянин, не мог не выделяться среди всей этой толпы жизненных отбросов, потянувшихся в Стражи ради спасения собственной шкуры. Ну, кроме Иветты и Герарда, конечно. Лайонел до сих пор не понимал, как храмовника всё же отпустили. Он слышал о том, какой скандал намерился затеять рыцарь-командор и своими глазами видел, как примчалась какая-то разъярённая жрица... Кажется, дело закончилось тем, что Герард просто сам ушёл из своего ордена, благо его правила позволяли.
— Не знаю, — продолжал тем временем начальственный Страж. — Ты ведь и сам знаешь, сколько сил может потребовать Посвящение... — какая-то недоговорённость, что-то понятное им обоим повисло в воздухе, когда голубоглазый мягко закончил свою фразу.
— Знаю, Эт, знаю, — со странной тихой и печальной твёрдостью ответил Бертрам, и Лайонел понял, что это Посвящение, о котором ничего и никому вне ордена Серых Стражей, не было известно, ему заранее не нравится. — Ты, конечно, здесь Страж-Констебль и решение за тобой, но и ты ведь знаешь, каких сил требует Посвящение... — голос рекрутёра опустился едва ли не до шёпота, и Эт согласно покивал головой, погрустнев на мгновение, но тут же широко улыбнувшись новичкам:
— Пожалуй, Бертрам прав, тянуть не стоит, — его улыбка ободрила притихших новобранцев, как и Лайонел решивших, что их ничего хорошего не ждёт. — Элиан вернулась ещё два дня назад, с нею, правда, всего трое, но они будут проходить Посвящение вечером. Думаю, твоих тоже можно к ним присоединить, сегодня вечером, завтра утром — какая разница? — вновь повернулся Страж-сенешаль к своему товарищу.
Бертрам утвердительно кивнул. И что-то внутри у Лая тоже дрогнуло. Чем бы ни было это Посвящение, вряд ли оно окажется очень простым.
Сидеть и гадать, что же там такое будет, оказалось занятием невыносимым. Их разместили в комнатах по трое (может, кого-то вчетвером, или четырёх по двое, ведь десять на три не делится), наказав отдыхать, причём Лайонел оказался в обществе Герарда, что настроения не улучшило. Компанию им составлял Моар — и понять кто это, парень или девушка, Лаю на протяжении пути так и не удалось. Но раз их поселили вместе — значит, всё-таки парень, хотя слишком уж звонкий голос и нежные черты лица заставляли в этом усомниться. Из-за этой неопределённости, и ещё хитрого с поволокой и насмешкой взгляда, Моар Лайонелу не нравился, так что дружеской беседы никак не получалось. Храмовник сверлил взглядом дверь, явно мечтая о встрече со своей драгоценной Ивушкой — Лаю было смешно слышать, как Герард её так называет шёпотом, когда думает, что их никто не замечает; Моар копался в своей необъятной сумке, где хранилось огромное количество склянок и каких-то деталей механизмов, с которыми женоподобный парень безумно ловко управлялся, смешивая содержимое первых и соединяя в одно вторые. Сам Лайонел не мог выкинуть из головы мысли о Посвящении и том, как бы пройти его, не опозорившись. Наверное, это будет какая-нибудь торжественная церемония с клятвами и всем таким, но если Стражи говорили о том, что новичкам потребуются силы, тогда... Увы, о Посвящении Бертрам не проронил ни слова на всём протяжении пути. Неплохо бы ещё было зайти в конюшню к Ветрогону, но... После долгого пути вставать с кровати было безумно лениво, да и судя по тому, каким тоном им предложили располагаться здесь и чувствовать себя как дома, предполагалось, что до вечера никто носу отсюда не покажет. Лай собирался пока побыть хорошим мальчиком и строго исполнять все пожелания хозяев крепости, высказанные вслух и не только. Ну хоть покормить их не забыли — горячая похлёбка, хлеб, сыр и чуть кислое вино не являлись вершиной кулинарного мастерства, но в дороге всегда нагуливаешь аппетит, а большой привередливостью Лайонел не страдал.
Если бы ещё время до Посвящения не тянулось так медленно...
Будь Посвящение завтра утром — умирающий от любопытства Лайонел до него бы не дожил. Он успел напредставлять себе целую гору всего, но реальность оказалась как-то скромнее и интригующе. Их вновь собрали, когда солнце уже зашло за горизонт. К вечеру похолодало, и стоять во внутреннем дворе под осенним промозглым ветром, косясь на трепещущие под его порывами факелы, оказалось как-то зябко. Огни на стенах выхватывали стоящие возле них тренировочные чучела и мишени, на утоптанной сотнями ног земле не росло ни травинки. Лайонел изо всех сил старался не притоптывать, чтобы согреться, подражая неколебимо стоящим Бертраму и Стражу-Констеблю Этьену, и клял близость к Ферелдену. Про себя, конечно же. Рядом клацала зубами то ли от холода, то ли от страха Иветта, Герард, пожимая ей руку, старался её поддержать, но и сам нервничал, пытаясь нащупать отсутствующую рукоять меча на поясе. Оружие им сказали оставить. Ясности в ситуацию это, конечно, не привнесло. Так или иначе нервничали все. И только Моар, сложив пухленькие губки трубочкой, с неподдельным интересом осматривал звёздное небо, нисколько, казалось, не интересуясь тем, что будет дальше.
— Страж-Констебль, старший Страж, простите, я задержалась, — с грохотом распахнув дверь, к ним во внутренний двор вышла седая женщина средних лет, несущая в руках какую-то коробку чёрного дерева, да и в её поясной сумке явно что-то лежало. За нею следовало двое людей и эльф, которого его товарищам приходилось поддерживать, потому что ему явно было плохо — побледневший, с потемневшими венами и лицом, пошедшим какими-то странными пятнами, остроухий был готов окочуриться прямо здесь, наверное. Его вид вызвал у Лайонела смесь жалости, брезгливости и инстинктивного желания оказаться подальше. Интересно, зачем такой болезный Серым Стражам?
— Ничего, страшного, Элиан, — мягко ответил ей Констебль, хотя и его лицо, и лицо Бертрама выражали совершенно обратное. Женщина это, конечно, заметила, но в ответ только насмешливо фыркнула. — Посвящение, я так понимаю, проведёшь ты?
— Верно понимаешь, — голосом ужасно самоуверенного и довольного собой человека подтвердила Элиан. Лайонел отчего-то не смог сдержать улыбки. Что-то было забавное и несерьёзное в этой с виду суровой и надменной женщине, словно она играла эту роль в каком-то комическом спектакле. — Уф, титьки Андрасте, ну почему мы не можем проводить Посвящение в помещении, где есть камин и стол? — недовольно воскликнула она, озираясь в поисках места для своей ноши.
— Давай я подержу, — предложил Бертрам, покорно протягивая руку. Элиан тут же открыла коробку, и Лай едва не вывихнул шею, пытаясь разглядеть, что же там такое. Потом он вспомнил, что надо бы держать себя в руках, постарался подавить смущение и вновь принять спокойный и немного строгий вид. А седая женщина тем временем достала из коробки большую серебряную чашу, как показалось Лайонелу, тёмную изнутри, хотя в неверном свете факелов под стремящимся их погасить, ручаться наверняка было нельзя. Не понравилось качество освещения и Элиан — она прищёлкнула пальцами не без позёрства, и над её плечом загорелся яркий огонёк тёплого жёлто-оранжевого цвета. Затем настал черёд какого-то маленького пузырька в кожаном кожухе. Магесса с большой осторожностью открыла его и зачерпнула его содержимое малюсенькой серебряной ложечкой. У Лая перехватило дыхание — он никогда не видел этого вещества прежде, но не мог его не узнать. Да и шёпот Герарда, как всегда, слишком громкий, чтобы его не услышать, подтвердил его догадку:
— Лириум, — выдохнул храмовник с какой-то странной смесью растерянности, страдания и безысходности. Лайонел покосился на него и увидел, как теперь уже Иветта крепко сжала руку своего возлюбленного, неотрывно глядя на разворачивающееся действо. А Элиан тем временем потянулась к содержимому своей поясной сумки. Она вытащила из неё бутыль неожиданно приличных размеров, вытащила зубами крышку под неодобрительным взглядом двух других Стражей и принялась заливать лириум содержимым. Лайонелу на мгновение показалось, что это вино, но нет — жидкость была вязкая и странного чёрно-красного цвета. Но не успел парень придумать хотя бы одну версию того, что бы это такое могло быть, как вечернюю тишину дворика разорвал потрясённый крик:
— Но это же! Это же! — указывал пальцем на бутыль один из тех, кто пришёл с Элиан, и эльф, которому он помогал, чуть не упал, оказавшись с одной стороны без поддержки. Магесса с каким-то странным любопытством и надменностью подняла голову, отрываясь от своего занятия. — Это же кровь порождений, которую мы сегодня собрали! Что вы хотите с этим делать?! — взгляды всех присутствующих скрестились на чаше, и, несмотря на некоторую комичность этой ситуации, эта сама чаша явно намекала, что Стражи собрались с этим делать. По спине Лая побежал холодный пот. Нет, это невозможно...
— Что?! — Лайонел так и не понял, кто это выкрикнул. Он просто неотрывно смотрел на чашу с самым опасным в этом мире ядом, не в силах отвести взгляд, словно кролик, загипнтозированный удавом. — Вы хотите, чтобы мы пили кровь порождений тьмы?! Но там же скверна!
— Потрясающе точное наблюдение, молодой человек, — заметила Элиан, вновь начав переливать в чашу ужасное содержимое своей бутылки. — Да, именно этого мы от вас и хотим. Вернее, вы сами захотели, не так ли? Бертрам, ты кого-нибудь тащил сюда силком? — Страж, помогающий ей, только молча помотал головой. — Ну вот, видите. Да не бойтесь вы так — мы все через это прошли, и, как видите, живы, — слишком ободряющим тоном закончила магесса. Лайонел так и не оторвал взгляда от чаши, но решение внутри него крепло с каждым мгновением. Сердце его никак не могло решить — биться ему быстрее или вовсе замереть, а потому странно трепыхалось — с силой и замирая. Какую же ужасную ошибку он совершил...
Элиан тем временем достала из чёрной коробки ещё один пузырёк. И если с лириумом она была осторожна, то с этим фиалом она обращалась так, словно если она его разобьёт или капнет лишнего, архидемон объявится здесь и сейчас. Чёрная, сама тьма во плоти, капля устремилась из узкого горлышка в чашу и канула там. Повалил чёрный, едкий пар, но магесса не обращала на него внимания. Она подняла руку над чашей и сделала несколько пассов, применяя к и без того демонической смеси свою магию. Это было ужасно. Больше всего Лайонелу хотелось крепко-крепко зажмурить глаза, как в детстве, когда ему было страшно, а открыть их уже в родном Лафаетте.
— Проклятье, мы забыли пригласить сюда Морин, ей же полагалось произносить эту клятву, — вдруг ругнулся Этьен. — Ладно, я сам.
Он откашлялся и принял удивительно серьёзный вид. Даже страх перед грядущим отступил на мгновение, когда Страж-констебль начал говорить освящённые веками слова Посвящения:
Присоединяйтесь к нам, братья и сестры.
Присоединяйтесь к нам, сокрытым тенью, где мы бдим неусыпно.
Присоединяйтесь, ибо на нас возложен долг, от которого нельзя отречься.
И если вам суждено погибнуть, знайте, эта жертва не будет забыта.
И однажды мы присоединимся к вам.
— Ладно, Рим, начнём с тебя, а то как бы ты не стал вурдалаком до конца Посвящения, — с большим почтением вручив коробку Стражу-сенешалю и забрав чашу у Бертрама, Элиан подошла к бледному эльфу. Только сейчас Лай догадался, что же с ним такое. Наверное, эти трое сегодня были на Глубинных тропах, ведь здесь совсем недалеко до входа в Орзаммарское королевство, и там охотились на порождений тьмы за кровью для сегодняшего ритуала. И им тоже ничего не сказали. Вот так и начинаются знаменитые Серые Стражи? С недомолвок и утаенной правды? Ну конечно, кто в здравом уме пойдёт на такое... Неудивительно, что Стражи трясутся над секретом своего Посвящения, совсем неудивительно. Рим выпил. Один глоток, Элиан даже не отдала ему чашу. Лайонел с замиранием сердца ждал, что будет дальше. И дальше было. Эльф вдруг закрыл глаза, пошатнулся и окончательно осел на руках поддерживающих его людей. Магесса жестом показала им опустить остроухого на землю, а подошедший Бертрам проверил пульс на шее.
— Жив, — вынес вердикт он. Элиан и Этьен едва заметно облегчённо вздохнули.
Вот так. Это ещё можно и не пережить. Либо ты становишься вурдалаком, либо умираешь прямо здесь. Хороша перспектива.
Следом за эльфом выпили оба элиановских рекрута. Один также тихо упал, закатив глаза, на мгновение превратившиеся в белые бельма, а другой... Этот хрип он будет слышать до конца жизни, Лайонел понял это сразу.
— Теперь ты, — парень не понял, как сующая ему прямо под нос чашу Элиан оказалась перед ним, но она была. От неё пахло какими-то цветами, и на фоне этого запаха пар из чаши... нет, он не вонял, он тоже пах. Но чуждо. Так не могло пахнуть ничто из живого и даже мёртвого. Так могла пахнуть только скверна. — Пей, — велела магесса, тыкая край чаши прямо ему в губы.
— Я не буду это пить, — прошептал Лаойнел, делая шаг назад, прочь от скверны в кубке и ополоумевшей магички. — Я не буду это пить! — почти выкрикнул он, переводя взгляд с Элиан на Бертрама, а затем на Стража-сенешаля. — Я не хочу умирать вот так!
Нет, не хотел. Вообще, когда ты молод, ты не веришь в свою смерть, но Лайонел верил. Знал, что рано или поздно она придёт и за ним. Но не сейчас. И не вот так — кровавой пене из своего горла, своих слюнях и соплях, задыхаясь в последних страшных корчах. Нет, сражаясь, в бою с врагом, утянув его с собой — но не во внутреннем дворе какой-то крепостишки на окраине Орлея, загнувшись от дикого варева Стражей. Нет!
— Ты выпьешь, — тихо сказала Элиан, следуя за ним. Она не шипела, но угрозой в этом голосе можно было замораживать почище заклинаний. Язык у Лая так точно примёрз. Он ещё пытался возражать, но уже не мог ничего сказать, и только бессвязные мысли метались у него в голове.
— Ты выпьешь, Лайонел Флорентин де Лафаетт, — зачем-то обратился к нему полным именем Бертрам, доставая клинок из ножен. У него оружие, в отличие от рекрутов, было. И он пустил бы его в ход, без сомнений. — Ты рискнёшь, чтобы стать Серым Стражем и с честью нести свой долг, или умрёшь прямо сейчас от моего клинка. Мне жаль, но пути назад уже не нет. Чаша или меч. Выбирай.
На этот раз Элиан остановилась в двух шагах. Создатель милосердный... Лайонел знал, знал, что из идеи выпить скверны, да ещё с лириумом и какой-то непонятной чёрной хренью, ничего хорошего выйти не может. Это всё-таки скверна, лириум и непонятная чёрная хрень, наверное, ещё худшая, чем всё вместе взятое. Но умирать вот так, заколотой свиньей, не попытав судьбу в один-единственный раз по-настоящему... Это было не для Лайонела Флорентина де Лафаетта, сына своих может, и не очень славных, но всё-таки предков, которым будет стыдно за своего трусливого потомка. Кроме того, шанс, хотя бы малюсенький, есть, ведь двое из трёх выжили... Демон, он вырвет этот шанс, другого выхода нет, будь он проклят! И будь они все прокляты.
Вкус у зелья тоже был чужой. И это было последнее, что Лайонел запомнил, прежде чем на смену внутреннему двору крепости Джейдер пришла тьма.
И шёпот.
Надо было соглашаться на меч.
Обеденный зал крепости был достаточно велик, чтобы вместить даже весь гарнизон крепости — всего-то четыре сотни Стражей. Кроме того, половина от этого числа сейчас стояла на границе с Ферелденом вместе с несколькими полками шевалье, готовые отразить первый натиск врага, когда соседи падут. И этого ожидали совсем скоро.
А пока почти две сотни Стражей, кроме тех, кто в карауле и в патрулях, наворачивали заслуженный ужин. Все проявляли незаурядный аппетит на радость поварам — более благодарных едоков, чем Серые Стражи, во всём мире нет. Стук ложек стоял на весь зал, лишь ненамного перекрываясь шумом разговоров. Лайонел тоже ужинал вместе со всеми, но в отличие от остальных — с выражением не удовольствия, а крайней обречённости на лице.
— Слушай, может, оставишь своего несчастного кролика в покое? Всё равно ночью опять блевать пойдешь, а так он хоть кому-то, кто его оценит по достоинству достанется, — с прозрачным намёком предложил Айван, с усмешкой глядя на разом ещё больше помрачневшего Лайонела.
— Вы не можете поговорить о чём-нибудь более приятном за столом? — недовольно зыркнула на них Иветта, впрочем, её неудовольствие полностью предназначалось Айвану. Лайонелу она сочувствовала, и это бесило парня даже больше, чем когда-то удавалось Герарду. Но храмовник не прошёл Посвящение и вскоре был забыт и Лаем, и самой магессой, однако Страж был склонен полагать, что рыцарю повезло гораздо больше, чем ему самому.
Он так и не смог это принять. Скверну. Он словно чувствовал её внутри, чувствовал, как она становится частью его. Это было что-то безумно чуждое, зудящее где-то внутри по всему телу, и Лайонелу вечно хотелось чесать, раздирать ногтями кожу, чтобы вытащить, выскрести эту мерзость из себя. И ещё сны. Каждую ночь. Кому-то повезло, к кому-то сны стали редко приходить уже на вторую-третью неделю, а он видел их каждую ночь на протяжении уже трёх месяцев. Каждую ночь он просыпался в липком поту, каждую ночь его тошнило от ужаса. И когда он в очередной раз, гулко прошлёпав по пустым коридорам крепости к сортиру на этаже, склонялся над ведром, в темноте ему казалось, что он блюет той же самой чёрно-красной густой жидкостью, а не тем, что осталось после ужина. И о его еженощных "свиданиях", как это окрестили, знала, наверное, вся крепость, и столько же народу смеялось над ним. От этого становилось ещё пакостнее, но Лайонел терпел. Пожалуй, ему больше ничего не оставалось. Терпел, тренировался как бешеный, раз за разом укладывая на землю того самого дворика тех, кто насмешничал за его спиной. А вечером снова жрал, потому что изменённый скверной организм требовал еды, и Лай ничего не мог с этим сделать, как бы не хотел. Надо было соглашаться на меч — тогда всё бы уже давно кончилось.
— Проклятье, надоело уже кваситься в этой крепости, — недовольно буркнул Моар, больше для того, чтобы перевести разговор в другое русло. Он так и остался соседом Лайонела, и тот за время проживания бок о бок всё-таки убедился, что Моар — парень. Но тем более неприятными и издевательскими стали казаться его тонкие черты, по-женски густые волосы и звонкий голосок.
— Ничего, вот придут порождения, будет нам всем весело, — легко переключился Айван на новую тему. Он и не хотел сильно издеваться над Лаем, просто не мог удержаться от дружеской, с его точки зрения, шпильки. Так что дворянин терпел его также, как терпел скверну и всю свою нынешнюю жизнь.
— Вот именно — придут. Задница Андрасте, чем думают эти придурки из Монтсиммара? Зачем пускать Мор в Орлей, когда с ним можно справиться в Ферелдене? — возмутился кто-то из Стражей неподалёку. Завязывался один из тех споров, от которых Лайонела уже тоже тошнило. Не велись они разве что на вылазках на Глубинные тропы, когда Стражи подходили близко к порождениям тьмы. Проблема в том, что твари уходили на поверхность, причём с другой стороны Морозных гор, так что их поиск требовал времени — и в это время эти споры тоже велись. Создатель, когда они заткнутся?
— Мы не можем отправиться в Ферелден, это будет считаться интервенцией. Сами собачники нас и перебьют, а порождения им помогут, — словно по заученной роли отозвался кто-то.
— Да у них и армии после Остагара нет! И Стражей!
— Этот Страж-констебль Блэкволл просто идиот! Как можно сейчас закрывать границу?!
— Лучший способ защитить наших людей — это наступать на территории Ферелдена!
— Защитить... — горько усмехнулся себе под нос Лайонел. При этом слове еда, и без того ему безразличная, разом потеряла вкус. Он ненавидел это слово.
— Слушай, ну может хватит уже злобствовать на эту тему? — спросила у него Иветта, неизвестно каким чудом расслышавшая.
— Я не злобствую, — отрезал Лай. И этот разговор ему уже тоже порядком поднадоел. Ему не нравилось быть Стражем. Очень. Особенно после того, как он впервые схватился с порождениями тьмы на Тропах. Когда он услышал их мерзкий шёпот вблизи, когда сны после этого столкновения стали ещё ярче и ещё омерзительнее, когда скверна зазудела с новой силой.
Это было несправедливо. Он стремился к славе и подвигам. А ему досталась грязь и мерзость, и во имя чего, спрашивается? Чтобы все остальные могли спокойно пить, жрать, трахаться и чесать задницу, пока он загибается от скверны?
— Это несправедливо, — повторил Лайонел. Остальные застонали.
— Ну вот, наш великий страдалец снова взялся за своё, — закатил глаза Айван. Раньше Лайонел возмущался. Бурно, долго и громко. После того, как им подробно расписали что их ждёт через десяток-другой лет. Когда начался этот нескончаемый голод, дурные сны и бесконечные попытки выблевать вместе с непереваренным ужином скверну. Раньше. Сейчас уже нет. Сил не осталось, да и толку? Они не понимали.
Так и не доев, Лай встал из-за стола и коротко попрощался с товарищами, пожелавшими ему вслед кто что. Напоследок он окинул взглядом зал, и снова странное напряжённое молчание старших Стражей, только мрачно переглядывавшихся между собой во время жарких споров, показалось ему очень странным.
Это. Не. Справедливо!
Чучело жалобно треснуло под градом ударов тренировочного меча. Одно слово — один удар. С силой и яростью тупой клинок пытался вонзиться в дерево, и оно разлеталось в щепки, не в силах противостоять. Впрочем, это ерунда: порождения тьмы вовсе не чучела, они на месте стоять не будут. Но тренировка есть тренировка. И Лайонел старался. Он всё ещё стремился превзойти остальных, доказать своё превосходство. У него, запутавшегося и отчаявшегося, просто не было другого жизненного ориентира. В противном случае ему оставалось только прыгнуть с башни повыше, а это был не выход, но акт капитуляции. Однако Лайонел был слишком уязвлён для того, чтобы сдаться. Необходимость жертвовать собой — собой! потомком благородных кровей! — ради каких-то пейзан и торгашей была для него страшным оскорблением, и он хотел... А вот тут уже всё становилось сложнее. Он сам не знал, чего хотел — детское чувство обиды на весь мир, судьбу-злодейку в целом и коварных Стражей в частности душило его, не давая мыслить спокойно и ясно. Было только чувство жгучей несправедливости, вкладываемое в каждый удар по несчастному чучелу.
— Надеюсь, ты сейчас представляешь себе порождений тьмы, — хмыкнул за его спиной Моар.
— Какая разница? Я вижу перед собой чучело, — устало опустил меч и утёр пот с лица Лайонел. Он был такой мокрый, что его можно было выжимать. Но несмотря на это, он не рискнул расстегнуть тяжёлую тренировочную куртку. Зимой, пусть даже такой тёплой, это рисковало обернуться долгой и тяжёлой болезнью.
— Неужели ты успел соскучиться по обаяшкам-гарлокам и симпатичным генлокам? — недоверчиво заломил бровь длинноволосый парень, подпустив в звонкий голос изрядную долю дружеской насмешки. — Лично я предпочитаю смотреть на чучела. По ним даже целиться особо не надо, смотри, — он ловко вытащил короткий метательный клинок из связки на поясе и не глядя кинул через плечо.
— Ай! Блин, Моар, это был выстрел на десятку, я должен был выиграть! — тут же возмутился Фаоран, потирая ушибленный локоть. Рядом с готовностью заржала троица других стрелков — состязания на выпивку в условиях удушающего безделья крепости цвели буйным цветом, и последний сосед Лайонела, заменивший Герарда, только что его продул. — Ночевать можешь даже не приходить — пущу на подушечку для стрел!
— А если я отдам тебе свой десерт за ужином? — самым искушающим тоном предложил Моар.
На лице Фаорана отобразилась нехилая умственная деятельность. За этим последовал очередной приступ смеха, уже у гораздо большего количества народа. Он был отличным стрелком, на самом деле, что не мешало ему при этом быть обладателем завидного живота. Что в среде далёких от куртуазностей Стражей не могло не служить поводом для подколок. Но на самом деле лучник был обжорой ни чуть не больше, чем все остальные Стражи, а задумчивый вид сделал исключительно ради шутки. Не удержался от незлого смеха и Лайонел. Он очень ценил старания своих соседей растолкать его, пока он окончательно не скис, лелея свою обиду, жаль только, что дурные мысли возвращались совсем скоро — после первой же мысли об ужине.
— Ну, в конечном итоге, есть много гораздо более приятных для рассмотрения вещей, чем чучела, — пожал плечами Моар, оправдываясь за промах. — Например, красивые девушки...
— Тогда ты можешь повернуться и посмотреть на меня, — самодовольным голосом предложила ему Элиан, огибая одну из множества луж, собравшихся во внутреннем дворе за время долгой оттепели. За нею следовал Страж-сенешаль Этьен с самым серьёзным выражением на лице.
Лайонел досадливо поморщился. Отношения с магессой у него, мягко говоря, не складывались. И дело было даже не в том, что она проводила его Посвящение. Но эта насмешливо-надменная манера её поведения, словно она играла какую-то вечную роль... Она слишком напоминала о Лафаетте, Игре и обо всём остальном, что теперь навсегда закрыто для него. А ещё — он, Лайонел, был только статистом в блистательном спектакле Элиан, и это раздражало его ещё больше. После медленного превращения в вурдалака и ночных кошмаров магесса занимала почётное третье место в списке причин, по которым ему никогда не следовало становиться Серым Стражем.
— Я надеюсь, вы не думали просидеть весь Мор здесь, в уютной крепостце, пока ваши товарищи морозят задницы на границе с собачниками? — обвела старший Страж их всех взглядом, особенно задержавшись на Лае — она прекрасно знала о его неприязни и платила сторицей. Впрочем, даже это она делала с видом большого одолжения. — Они там торчат уже несколько месяцев, знаете ли, пора прислать им смену. Или подкрепления — вполне возможно, Ферелден всё-таки одумается перед натиском орды и запросит помощи. Я так надеюсь — лучше бить порождений там, чем потом самим жить в филиале Андерфелса...
— Что?! — чем больше Лайонел слушал, тем больше его раздражал исполненный самолюбования тон Элиан, и при этой новости его нервы не выдержали. — Воевать за собачников? Вы совсем рехнулись?!
— О, похоже кто-то по-прежнему не в восторге от долга Серых Стражей, — ласково, как гадюка, проворковала она. — Впрочем, поверь, парень, Серые Стражи от тебя тоже не в восторге. Чтобы сдержать порождений тьмы нам нужны крепкие воины. Во всяком случае, способные удержать хотя бы свой ужин, — ядовито прибавила она.
— Что ты сказала?!
Тупой, но всё равно тяжёлый, тренировочный меч мог бы нанести страшный удар, если бы магесса была чуть менее проворной. Но она успела пригнуться и отскочить назад... и больше ничего. Потому что между ними тут же встал Страж-сенешаль и потому что Элиан то ли споткнулась, то ли запуталась в ногах, но в конечном итоге упала. Прямо в здоровенную холодную лужу.
— Вот дерьмо, — вполголоса сказал кто-то. Все были уверены, что так просто магесса этого не оставит.
— Элиан, иди в крепость, пока не простыла, — тихо и спокойно приказал Этьен, пока она вставала. Лайонел ещё успел заметить её мутный яростный взгляд, как у плохо контролирующей себя бешеной собаки, но потом магесса пересилила себя, кивнула и ушла, смешно шлёпая мокрыми сапогами по камню. Но парню было совсем не до смеха. Он всё ещё судорожно сжимал тренировочный меч, словно он мог его защитить от грядущей расправы.
— Что же касается тебя... — Страж-сенешаль посмотрел на него без гнева, но зато как-то устало. — Будь ты недостаточно крепким, Посвящение ты бы не прошёл. Помни об этом. И постарайся принять произошедшие изменения поскорее. Чем дольше будешь медлить, тем быстрее тебя прикончит скверна.
И ушёл. Лайонел оторопело проводил его взглядом. Ярость, вложенная в один-единственный удар, давно улеглась, и осталось только чувство опустошения. Он ожидал совсем не такого, в конце концов, это было оскорбление действием старшего по званию, так почему?..
Мимо него, сопя и покачивая головами, потянулись в крепость остальные новички. Им выделяли дополнительные — и обязательные — часы тренировок, так что Этьен и Элиан знали, когда приходить, чтобы объявить о грядущем походе... Моар хлопнул его по плечу, Фаоран, задумчиво почёсывая затылок, только громко вздохнул.
— В конце концов, она сама напросилась. Не стоило ей заводить об этом, верно? — рядом с Лайонелом остановилась только Большая Марта. Большой была не только она сама, но и молот, с которым наследственный кузнец управлялась весьма ловко не только в ремесленных целях.
— Угу, — согласился Лайонел и ощутил что-то вроде стыда. Марта сама была из Ферелдена, потеряла отца во время орлесианской оккупации, а мужа и сына — в битве при Остагаре. И тем не менее, она добралась из Внутренних Земель до Джейдера, полная намерения защитить хотя бы Орлей от Мора, коли уж у её родины не осталось шансов. А он только что...
— Знаешь, я слышал, что кто-то из ферелденских Стражей выжил и теперь пытается собрать армию. Ну, соглашения и всё такое, — тут же выпалил Лайонел, пытаясь сказать хоть что-то хорошее Марте в качестве благодарности и извинений. Тем более, слухи такие и впрямь ходили, а его талант слышать всё, что представляет хоть какую-то ценность, ему по-прежнему не изменил.
— Да? Было бы неплохо, — вежливо ответила она, хотя парень отчётливо видел, что она ни капли не верит в возможность этого. Никто не верил. Совсем скоро Стражам Орлея предстоит схлестнуться с порождениями тьмы, и он, Лайонел, будет в первых рядах этого потрясающего зрелища. Демон бы их всех побрал.
Это казалось невозможным, но именно так всё и было. Ферелденские Стражи — всего две штуки, уму непостижимо! — сумели из ничего сколотить армию, дать бой орде и убить Архидемона! Когда первые торговцы, несущие эти вести, достигли перевала Герлена, Лайонел подумал, что они издеваются. Такого просто не могло быть! Стражи, стоя на границе, с замиранием сердца ждали, когда порождения сметут Редклиф и двинутся дальше, к Орлею, но то нападение и вовсе оказалось только отвлекающим манёвром, а основные действия развернулись при Денериме, где Мор скоропостижно окончился ко всеобщему облегчению. Правда, это не означало, что теперь Стражи могли спокойно расходиться по домам. Когда приходил конец Мору, начиналась Оттепель, а с ней — оттепельная охота.
Об этом рассказывал Страж-сенешаль на обратном пути к Джейдеру. Мир не отступает сразу после убийства Архидемона. Лишившись Зова, прекрасной песни, что вела их, порождения тьмы, в ярости и испуге, бегут, куда глаза глядят, и от набегов рассеявшейся Орды ещё долго страдают близлежащие земли. И сейчас джейдерским Стражам предстояло приготовиться к отражению таких нападений, ибо никто не сомневался, что часть порождений обязательно объявится в Орлее.
Но если прихода Архидемона хотя бы можно было сидеть и ждать, то сейчас такая тактика не срабатывала. Набеги могли произойти где угодно, поэтому Стражи тоже должны были иметь возможность оказаться где угодно. А это означало разделение на мобильные отряды, которые были предоставлены сами себе. Опасно, но увлекательно. На первый взгляд.
— Титьки Андрасте, ни следа тварей за неделю! — ругался себе в усы Боннар, зорко озирая окрестности с высоты лошадиной спины. Лайонел знал о его крепкой вере во всемирное равновесие — и если ни одно порождение тьмы не показалось за несколько дней, значит, где-то их поджидает целая толпа.
— Они точно ушли в этот район! — тут же ощетинилась, будто бы отсутствие тварей вменяли в вину ей, Киаль. Она была из другого отряда Стражей, действовавших северо-восточнее — они заметили следы порождений и отправили гонца к "соседям", поскольку сами были заняты преследованием другой группы.
— Значит, мы продолжим искать, — примирительно заметил Лайонел.
Его благодушие в немалой степени основывалось на в кои-то веки хорошем настроении. Ещё бы, он наконец-то снова в седле! Пусть Стражи и действовали большей частью самостоятельно, им могло потребоваться срочно связаться с товарищами или властями, и тогда гонцу лучше быть не на своих двоих. Лошадей — и умеющих на них ездить — в крепости нашлось достаточно, чтобы обеспечить каждый более-менее крупный отряд посыльным, а самые большие формирования — ещё и чем-то вроде головных разъездов. И хотя блуждания туда-сюда по просёлочным дорогам не были самым весёлым занятием, им ещё повезло — монтсиммарцев начальство вообще загнало на Тропы на помощь гномам. А тут хотя бы поверхность, воздух, солнышко и весна.
— Долго там ещё до этого Пьерпонта? — согласился перевести разговор на другую тему Боннар, и сам не желавший напрашиваться на ссору с Киаль. В конце концов, ему просто надоело кататься туда-сюда без дела.
— Нет, через полчаса доберёмся, — сменила гнев на милость разведчица. — Доедем до деревни, посмотрим, что там, а потом вернёмся к своим.
Пьерпонт едва ли не сошёл с пасторальных картиночек про близкую к природе сельскую жизнь — оные имели некоторую не слишком большую, но неугасающую популярность в кругах богатых городских жителей, так что их исправно рисовали многие художники. Маленькие уютные домики, широкий ручей, каменный мостик и никаких — то есть абсолютно — оборонительных сооружений. От нахлынувшего приступа тоски у Лайонела заболели зубы.
— Как они здесь живут? Сплошные камни, нужно быть полными идиотами, чтобы здесь что-то сеять, — пробурчал он, что однозначно переводилось как полнейшее нежелание драться с порождениями тьмы из-за этих придурков, которые даже не могут устроиться в нормальном месте.
— Пьерпонт — шахтёрское поселение, — с лёгким удивлением и прорезающимися нотками превосходства пояснила Иветта. Но не успел Лайонел с нарастающим раздражением подумать, что она могла бы брать пример с другой магессы — к счастью, отправленной в Ферелден для поддержки местного отделения Стражей, — как заметил яркие смешинки в глазах Ветты и сам не удержался от смешка.
— А раз есть шахты, значит, велика и вероятность появления здесь порождений тьмы, — озвучил достаточно очевидную вещь Старший Страж Герод. Его сестра, служащая в Монтсиммаре, была одной из претенденток на место Стража-командора Ферелдена, и было непонятно, то ли он рад за неё, то ли завидует, но тщательно скрывает. — Ладно, разведчики — со мной, искать старшину, нам нужно осмотреть шахту и её окрестности. Остальные пока разобьют лагерь.
Может, любовью к целям ордена Лайонел до сих пор не проникся, но вот его обязанности разведчика ему точно нравились. Вперёд пускали только лучших, тех, кто вернётся при любых обстоятельствах, даже если им не повезёт нос к носу столкнуться с противником. Конечно, необходимых навыков с самого начала у него не было и пришлось учиться на ходу, но он справился. И даже стал чувствовать себя намного лучше — ужин оставался с ним, а кошмары стали гораздо реже. Жизнь потихоньку налаживалась, и это не могло не быть хорошим знаком.
Работы в шахтах прекратили только тогда, когда староста деревни привёл Стражей и приказал сворачиваться. До этого грохот стоял невыносимый, и если все порождения тьмы не оглохли разом, кто-то из них уже должен быть в окрестностях. Концентрация гномьих тейгов в окрестностях Морозных гор достигала критической — а там, где недалеко до Глубинных Троп, было недалеко и до ходов порождений. Староста рассказал о планах по расширению шахты, и сейчас Стражи особенно внимательно оглядывали свежепроделанные рукава, смотря, не пересеклись ли они с ходами порождений.
— Когда-нибудь до этих тупиц дойдёт, что подобные работы, особенно во время Мора, надо согласовывать со Стражами? — ругался Лайонел, едва ли не карачках ползая вокруг подозрительного выступа. Он мог быть и выступом, а мог быть и валуном, ловко прилаженным шахтёрами, чтобы скрыть неучтённую дырку от начальства. В этом мире случался и не такой идиотизм, а в высоких умственных способностях у Лая повода подозревать горняков не было.
— Да, это ж какая золотая жила была бы! — поддержал его Моар. Парень происходил из семьи, как-то связанной с казначейством императорского двора, так что слова "взятки", "откаты" и "тендеры" он разобрал моментально, даже если дворянин их не подразумевал.
— У нас здесь есть пока только грибная жила! — с энтузиазмом откликнулся Рим. Старая шахта Пьерпонта частью была рукотворной, а частью представляла собой естественные пещеры, в которых росли, в том числе, и глубинные грибы. Эльф их обожал, а вот определять... ну, съедобные от несъедобных умел, а вот относительно съедобные от безопасно съедобных — уже нет. — Давайте к ужину наберём, по-моему, вот эти должны быть безвредные!
— Ты и в прошлый раз так говорил! — практически хором отозвалась пятёрка разведчиков.
— Чтоб мне опять Архидемон с маткой, танцующие польку, из-за тебя мерещились?! А ну положь ножик, ушастый, положь, кому говорю! — с той же стороны раздался перекрывающий всё бас гнома. Несмотря на определённую комичность ситуаций, Лайонел, давясь смехом, подумал, что вести себя они могли бы и потише — все порождений тьмы сейчас либо сбегутся, либо разбегутся, если они здесь есть, а ни то, ни другое в их планы не входит. Впрочем, в следующий момент эту мысль пришлось отодвинуть в сторону.
— О, дырка! — снова раздался гномий бас, ни чуть не убавив в громкости.
— Где?! — хоровой отклик Стражей всё равно не сравнился с мощным голосом Брема.
— Да здесь...
Дырка, которую нашёл гном, на самом деле имела место быть. Только...
— Придурок, это выход наружу, — прокомментировал очевидное один из Стражей.
— Я вижу, — с достоинством подтвердил гном. — Но...
— Заткнитесь! — шикнул на них Лайонел, не давая разгореться очередной дружеской перебранке. Тщательно принюхиваясь, он подтянулся и легко протиснулся в лаз примерно в метре над полом. Лёгкий ветер не нёс с собой никакого явного запаха, но что-то было не так.
— Думаешь, порождений учуял? — раздался не очень внятный шёпот за его спиной. Во всяком случае, Лай так и не понял, кто спрашивал.
— Наверное, — уже более разборчиво ответил Моар. — Щас посмотрим, если покроется аллергией на свой мундир — то да.
— Заткнитесь, я сказал! — ещё раз прошипел Лайонел и отошёл от лаза, осматриваясь. Ходы в пещере поднимались вверх, так что сейчас они оказались не у подножия плоскогорья, а повыше. Страж сделал несколько шагов вперёд, с некоторым отвращением прислушиваясь к себе. Если твари рядом, скверна в нём тоже "заговорит".
— Как по-твоему, они где-то рядом на поверхности? — спросил Брем, осторожно подойдя. Да и остальные члены отряда держались настороже, подозрительно оглядываясь и прислушиваясь к своим ощущениям.
— Ну, они ж не гномы, чтобы бояться неба над головой, — громким шёпотом фыркнул Рим. Эльф был заправским весельчаком и, наверное, смог бы шутить, даже отправляясь в пасть к огру. И, разумеется, сделав так, чтобы огр им поперхнулся.
— Вполне возможно, на самом деле. Им всё равно, где становиться лагерем, — согласился Моар.
— Тогда рассредоточимся и посмотрим, — тихо приказал Лайонел, и Стражи сине-белыми призраками растеклись по склону, высматривая малейшие признаки порождений. Ни шуток, ни переговоров больше не звучало.
— Итак, они к востоку от деревни, в горах? — риторически переспросил Старший Страж, разглядывая план местности, накиданный разведчиками и сверяя его с имеющейся картой. Правда, их масштаб был мало сопоставим, но начальству виднее, и Лайонел не стал ничего говорить по этому поводу.
— Именно, — вместо этого согласился разведчик, переходя к другой части рапорта. — Точную численность мы назвать на можем, — Карон тут же поднял на него удивлённый и недовольный взгляд — ох, и несладко придётся ферелденцам под командованием его сестрицы! — но Лай не смутился, поскольку ещё не закончил.
— Мы насчитали около полутора сотен в лагере, но они располагаются в одной из пещер, значит, кто-то может быть ещё дальше, но мы не могли прокрасться и посмотреть, — не замедлил вмешаться Моар, прикрывая товарища. Лайонел мог и сам, конечно, это сказать, но ему была приятна поспешность, с которой другой Страж пришёл ему на выручку. Только что ж у него голос-то как у девицы... — Мы провели там около трёх часов, наблюдая, впрочем, никаких изменений в численности не произошло, — уже менее торопливо закончил отчёт Моар, видя, что Герод не намерен растерзать их прямо здесь и сейчас.
— Они могут укрывать там маток?
Лайонел и Моар задумчиво переглянулись.
— Мы же не заходили за лагерь, так что точно сказать не можем, — наконец осторожно ответил Лай. Лично ему такая идея в голову не пришла. И хотя главного в их маленьком отряде не было — Стражи вообще не отличаются любовью к выстраиванию чёткой иерархии, но сам Лайонел по склонностям характера лез вперёд, а потому и ответственность за промахи тоже была его. — Но они не заносили, и не выносили оттуда ничего, и никакими сведениями о пропаже жителей в округе мы тоже не располагаем, — при этом он покосился на Киаль, которая должна была опросить местных о возможных признаках порождений.
— Нет, жители все на месте, — подтвердила Страж.
— Ну что ж, тогда надо подумать над планом атаки, пока у нас есть время. Или над обороной деревни — едва порождения высунут нос из туннелей, они её тут же заметят, — склонила голову на бок Иветта, разглядывая другой план, на котором был изображен Пьертпонт. Её магический дар автоматически делал её одним из самых важных членов ордена — и давал допуск к обсуждению любых боевых планов. Ведь только сама магичка могла сказать, потянет она тот или иной трюк или нет. Лайонел вздохнул. Их отряд в полсотни Стражей и неукреплённая деревня против...
— Нет, — сказал Герод.
Лайонел уже открыл рот для фирменного замечания о тупых крестьянах и дурацком долге Серых Стражей, как вдруг осёкся:
— Что? — недоверчиво вырвалось у него. Остальные выглядели тоже весьма шокированными.
— Нет, мы не будем защищать деревню, — доходчиво разъяснил Карон. — Вы сами всё сказали, де Лафаетт, — он покосился на Лайонела с иронией, от которой тот покраснел. — Их минимум полторы сотни, а нас, как вы все помните, чуть более пяти десятков. Деревня не имеет собственных защитных сооружений, как и сколько-нибудь действенных сил самообороны — имевшиеся отряды охраны, которые должны были следить за порядком и отпугивать разбойников, призвал местный сюзерн, прекрасно понимающий, что означают рыскающие здесь и там отряды Стражей. Так что мы просто подождём, пока порождения не высунут носа из пещер — думаю, это случится очень скоро. В открытом бою у нас шансов нет, а увлечённых резней порождений можно будет брать буквально голыми руками, без риска, что из глубины пещер сейчас же подтянется ещё сотня-другая тварей, — Герод изъяснялся неторопливо и спокойно, проявляя сдержанный энтузиазм командира, только что разработавшего замечательный план.
— Стражи справятся с трёхкратным превосходством, — сиплым голосом возразила Иветта.
— Минимум трёхкратным, прошу заметить, — терпеливо поправил её Карон. — Кроме того, наша задача — не красиво сдохнуть, защищая Создателем забытую деревню, а победить и сохранить силы для дальнейших действий. Возможно, нам также предстоит уничтожить гнездо матки... или маток. Да и в округе найдётся немало других порождений тьмы, которых тоже необходимо убить.
— Но, погодите, это... — замотал головой Моар, беспомощно озираясь. Иветта стояла, как громом поражённая, Лайонел выглядел ни чем не лучше, а Киаль стыдливо прятала взгляд. — Мы не можем их бросить, как же наш долг?!
— Уж не знаю, что там наговорили вам вербовщики или что вы там слышали в легендах, но долг Серых Стражей — защищать мир от порождений тьмы и Мора. Потерю одной деревни мир как-нибудь перенесёт, я вас уверяю, а мы получим возможность действовать с наибольшей эффективностью. Лайонел, когда, по-вашему, порождения тьмы могут двинуться на деревню?
— В любой момент... — пробормотал сбитый с толку Лай. Это не должно было быть так! Серые Стражи же... — Если это случится, наблюдатели дадут сигнал...
— Лучше отзовите их, пока порождения нас не заметили, — резко перебил его Герод. — Нападение тварей на деревню мы точно не пропустим, а наш лагерь лучше перенести дальше в лес, чтобы нас не учуяли раньше времени.
— Я отправлю человека к посту, — покорно опустил голову Лайонел, едва не добавив "ваша светлость".
— Что?! Нельзя же так!.. Давайте хотя бы предупредим их! — отчаянно взмолилась Иветта, с требованием поддержки смотря на своих товарищей. Но что они могли?.. — Можно же устроить засаду на порождений и как-нибудь иначе, когда местные будут в безопасности!
— Бесполезно, — покачала головой Киаль. — Они не уйдут. Вцепятся в своё барахло и в свою задницу покрепче и до последнего будут верить, что пронесёт. Ну и , конечно, будут требовать от нас, чтобы мы костьми легли, а их защитили. Бесполезно, — отмахнулась она.
— Если на этом вопросы и предложения исчерпаны, я полагаю, всем здесь стоит вернуться к исполнению своих обязанностей, — ледяным тоном велел Карон. Стражи послушно расползлись кто куда.
Лайонел знал, что Герод прав. Что попытка удержать деревню станет лишь бессмысленным актом героизма, и ему самому вовсе не хотелось умирать за каких-то там шахтёров, которых можно заменить любой другой кучкой деревенщин с кирками в руках. Эти, другие — какая разница? Даже их собственный сюзерен, почуяв, откуда ветер дует, отозвал единственных вооружённых людей в селении на свою защиту. И защиту более крупного поселения, соответственно. Это было весьма рационально. Лайонел был практически всей душой согласен с таким распределением приоритетов.
Практически.
Моар и Иветта не присоединились к нему на пути к лагерю. Магичка и кинжальщик, что-то обсуждая, забрали в сторону, настороженно покосившись на Лайонела, когда тот попытался приблизиться. Решив оставить товарищей в покое, ежели им так хочется секретничать — тем более, их задумка была более чем очевидна — Лай отправился к своей палатке. Свой паёк он случайно оставил в сумке, которую с собой не взял, а потому хотел положить в рот хоть что-нибудь, прежде чем отправляться за оставшимися разведчиками.
— Что, кто?.. О, Лайонел, это ты, — Фаоран как-то странно заметался, когда его товарищ откинул полог палатки. Лучник что-то укладывал, хотя он не мог знать о том, что лагерь собрались переносить...
— Ты куда-то собрался? — спросил Лай, заходя внутрь, хотя понял, что и так знает ответ.
Фаоран, как и Лайонел, не был в восторге от того, что с ними сделали. И его тоже не устраивала такая жизнь. Но его публичные возмущения стихли гораздо раньше, и только Лай знал, что ещё долгое время Фаоран мечтал о побеге. Увы, к дезертирству у Стражей относились весьма серьёзно — они не могли отпустить тех, кто знает тайну Посвящения, так что унести ноги из крепости было весьма проблематично. Иногда Лайонелу казалось, что караулы больше смотрят не столько за тем, чтобы никто не приблизился к Джейдеру незамеченным, сколько, чтобы никто не покинул его.
— Ну, в общем, мы уже слышали от вернувшихся с тобой ребят, что здесь порождения, — сбивчиво забормотал лучник, неловко теребя в руках лямку сумы. — Это ж драка будет, свалка... Идеальный момент, Лай, его нельзя упускать! Никто и не заметит, когда мы по-тихому смоемся.
Лайонел вздохнул. Во взгляде Фаорана была такая надежда... Он явно был уверен в том, что его план сработает. Если, конечно, разведчик сейчас не встанет и не доложит обо всём Старшему Стражу Героду. Но Лай, конечно, такого делать не собирался...
— Тогда удачи, — весьма искренно пожелал он лучнику на будущее, доставая свою сумку, в которой были уже успевшие немного засохнуть сыр и хлеб.
— А ты? — настороженно и удивлённо спросил Фаоран.
Лайонел только покачал головой в ответ. Он не сбежал раньше, не сбежит и сейчас. Тем более, что у него ещё есть незаконченные дела...
Пусть до поста наблюдателей и обратно вышел удивительно коротким. Может, потому что он уже знал дорогу и ему не приходилось отвлекаться на тщательный осмотр окрестностей, может, просто ощущение времени сбилось. Сзади него шли Брем и Рим. И если эльф едва сдерживал своё возмущение, то гном к решению Старшего Стража отнёсся со стоическим спокойствием. Кажется, эта болезнь поражает всех Стражей со стажем побольше. Но Лайонелу этот дух "настоящих Серых Стражей" был отвратителен.
Когда эльф собрался свернуть в сторону своей палатки, дворянин удержал его за руку и отрицательно помотал головой, ничего не говоря вслух. Вскоре гном отделился от них, спеша к своей компании — подлость подобной тактики и ему стояла комом в горле, так что он торопился скорее запить её добрым элем — и тогда два других разведчика вместе свернули совсем в другую сторону. Лайонел был совершенно уверен, где располагается штаб "сил сопротивления".
— Демон, эти пейзане от своих коров умом далеко не ушли! — раздавались приглушённые тканью палатки возмущения. — Мы же орлесианским языком старосте сказали — порождения близко, им необходимо укрыться в лесу!
— Моар, в тебя что, Лайонел вселился? — спросили внутри с горьким смехом.
— Нет... О...
— Итак, если вы решили пойти против решения Старшего Стража, выход у нас один — спровоцировать атаку порождений, причём до того, как мы перенесём в лагерь, и в месте, отличном от собственно деревни, — с ходу заявил Лайонел, желавший красиво влететь в палатку на крыльях воодушевляющего героизма, а вместо этого оказавшийся вынужденным протискиваться мимо набившегося народа. Правда, места было мало исключительно из-за скромных размеров палатки, а не из-за большого количества собравшихся. Их было всего десять человек вместе с Лаем и Римом.
— Что ты здесь делаешь? — первой очухавшись от шока, спросила Иветта, и бывшая владелицей оной палатки.
— Ну... — вздохнул Лайонел, которого перебили и заставили отвечать на тот вопрос, на который он до сих пор не нашёл чёткого ответа. — Мы все знаем, что Стражи защищают мир от Мора и всё в этом духе... Но если мы спасаем человечество, мы спасаем всех подряд, без оглядки на то, чью потерю мир переживёт, а чью — нет, — тихо пояснил он.
Собравшихся вполне удовлетворило такое объяснение, идеально вошедшее в резонанс с их собственными сомнениями. Серые Стражи, конечно, уделяли внимание идеологической обработке своих новичков, но ведь их готовили к самому настоящему Мору — к долгим изматывающим схваткам, к мысли о практически неизбежной гибели, к тому, что их жертва не будет напрасна. Но у Оттепельной охоты были совсем другие правила, и души, не очерствевшие за годы борьбы с порождениями, не могли с ними согласиться. Сам Лайонел считал, что без потерь среди мирного населения не обойтись... Но Карон мог эвакуировать население приказом под угрозой оружия. Мог напасть первым. Мог срочно послать за подкреплениями. Много что мог, на самом деле. Но он предпочёл самый простой и удобный для него вариант. И это было... подло. По отношению не только к местным, на которых Лайонелу было по-прежнему чихать. Но по отношению к другим Стражам.
Они не заслужили ещё больше кошмаров.
@темы: джен, Secret Santa 2014/2015
-
-
01.01.2015 в 02:25-
-
01.01.2015 в 15:48Гигантское спасибо за следование сторилайну и канону, история вплетена прекрасно, очень-очень достоверно! И за настоящих Стражей, все-еще-оставшихся-людьми.
И за открытую концовку!!! И тем более за вот это:
Если я не могу жить как Серый Страж... И как не Серый Страж, в общем-то, тоже — лучше уж умереть, как Серый Страж
Бесподобно! Покорена и очарована! Спасибо огромное за подарок и с Новым Годом вас!