Для: Геллика
От:
Название: «Брод»
Автор: Kokosproduct
Персонажи : male!Кусланд, Логейн
Категория: джен
Рейтинг : PG-13
Жанры : character study
Размер : Мини (1044 слова)
«Мы тебя, сукин сын, мол, не просто в живых-то оставили.
Расскажи поподробней из дерева ты? Из стали?»
А я, стиснув зубы, молчу, что из волчьей стаи.
© Саша Бес(т)
Расскажи поподробней из дерева ты? Из стали?»
А я, стиснув зубы, молчу, что из волчьей стаи.
© Саша Бес(т)
Знать шепчется меж собой, источает яд, выплескивает его в бокалы с вином.
Говорят, Страж сошел с ума после предательства Хоу; к чаше с отравленной кровью он приник с жадностью младенца. Шепчут, он потерял всякую человечность и прокладывал свой путь звоном тетивы и песней меча. Клянутся – женщины, побывавшие под ним, рожают щенят и волчат. Кто-то твердит, что он вовсе и не Кусланд, а сын аввара и хасиндки, дитя болотных ягод и снежных ветров.
Они все, низменные и трусливые, боятся его, но не знают ни имени, ни лица.
Иногда, кто-то из беженцев (из тех, кто помнит) поминает имя его вслух – шальное и резкое как стрела, оно пролетает по залу, внушая ужас и трепет. Но забывается в тот же миг, странно-холодное, слишком клокочущее для Орлесиан. Для всех он остается Стражем - с неизменным грифоном на щите и злобным оскалом глаз.
Кто-то шепчет, он выходец из Черного Города, могущественный демон, не ведающий страха – тварь в теле варвара.
Логейн улыбается, слушая их глупые сплетни.
Нынче он тоже здесь чужак. Рожденный под знойным Орлейским солнцем – он взращен в варварских лесах, выкормлен смолою и родниковою водой - голубь обернувшийся ястребом. Ферелден меняет его – не хуже скверны, не хуже отравленной крови. Промораживает до костей, оборачивает льдом и прогорклою тиною, делает подобным себе.
Он дышит через раз, задыхаясь - маревом из вина и воска, дыма и мускуса тел. Словно ферелденец, Мак Тир презирает местные обычаи, сонмы разукрашенных людей-птиц, неудобные гротескные одежды, душные маски, шумную музыку и постоянные танцы.
Время для него сворачивается в кольцо, замирает навечно, ударяется о крепкие стены дворца и рассыпается ворохом цветных искр. И это томительное ожидание конца, наступления рассвета, превращается в пытку, дробящую темницу, терзающую разум и плоть.
Страж тоже не свой – дикий зверь в птичнике, акула в рыболовных сетях. Сотни глаз, сотни рук ощупывают, осматривают его, пытаясь выискать хоть малейший изъян в плотных складках бархата и шелка. Плотные ребра брони, спрятанные под сюртуком, нож в голенище сапога, острые клыки за тонкой маской.
Они ожидали иного, дикости, варварского эпатажа - маску в виде пасти звериной оскаленной, головы грифоньей, или того хуже, обезображенный лик искаженника.
Но ошиблись.
В противовес, или в угоду им, Страж надевает безликую серую маску и нелепо-яркие Орлейские одеяния, вместо привычных доспехов. На пояс крепит ножны с тонкою шпагой (иголкой в его руках); свирепого жеребца сменяет легконогой кобылой. И Логейна, вместо волкодава-мабари.
Знать скрипит, удивляясь и злясь – такие маски носят лишь слуги, подражая мышам и невидимым духам. Он бедный невежда, или жуткий скряга. А может и вовсе не он, зачарованный, опутанный демон – друг, брат, любовник притворяющийся Стражем. Обман, ложь, недоверие.
Яд эфемерным дымком поднимается к потолку, ласкается к изваяниям лепнины, посасывает огоньки свечей. А там внизу, бал течет своим чередом.
Шепчут, то ли Пророчица, то ли Древние Боги благоволят Кусланду. Укрывают щитом от топора и булавы, отводят в сторону стрелы и болты арбалетные. Крепкой рукой заслоняют от бед и невзгод, от предательства друга и вражеского клинка из-за спины.
На балу много наемных убийц - Мак Тир не раз замечает их в толпе, легконогих и дерзких, с шнуром или лентой, мелькающих меж тонких пальцев. Их руки чисты и нежны, словно у юной графини, сочатся благовониями и смертью. Ферелденцы презирают, ненавидят наемных убийц, знает Логейн.
Кожу Ворона-эльфа ему привозят в холщовом мешке - страшное напоминание о чести и жестокости.
Но трупные черви, вооруженные мизерикордами, в эту ночь собирают особенный, богатый урожай. Под утро не один труп найдут в водосточной канаве, обглоданный птицами и обезображенный крысами. Орлесианцы жестоки, но притом – брезгливы и трепетны, как белошвейки.
В эту долгую ночь ни яд, ни клинок не тронут Стражей, знают все вокруг.
Ферелденцы справедливы и мстительны. От них не спрятаться за маской или хрупкими латами, не спастись в высоких башнях и глубоких подземельях. Убей одного и на смену ему придет другой, такой же свирепый и злой, брат по крови и безумию.
Все мужи смертны.
Любой зверь смертен, подвержен поражению и забвению, темноте и гнили. Рано или поздно, смерть настигнет всех и упокоит в своих тяжких объятиях – на погребальном костре или снежной равнине. Калеханд и Андрасте, Марафет и Гессарион даже они всего лишь призраки ныне, отголоски былых легенд и сказаний.
Но в тяжком мареве разговоров, в гулкой дымке сплетен и свинца – Страж бессмертен, извечен, как гномий голем или сам Мор, приходящий и уходящий. Не берут его яды и шелковые ленты, ни демоновы когти (видно считают за своего) ни волчья слюна. Он живая легенда, он Древний Бог во плоти, Калеханд, обманувший смерть.
Но Логейн знает – любая легенда, названная разными именами, не может быть вечной и недосягаемой.
Андрасте сгорела на костре.
Марафет обратился в прах.
Страж кровоточит как все обычные люди, и убить его можно как любого обычного зверя. Логейн знает об этом не понаслышке.
На Собрании Земель, на памятном поединке Кусланд пощадил Мак Тира – меч его змеей укусил под ребрами (словно поцеловал), оставив длинную ленту шрама за собой. Поверженный и растоптанный, Логейн проиграл, но успел взять свое - мизинец и безымянный перст с левой руки.
Непобедимая легенда, дикий сын Ферелдена как и все смертные, был сложен из кости и мяса. И кровь его – такая же, как и у всех, красная как закат, соленая как бескрайнее море.
Иногда Логейну казалось-чудилось, только из-за отрубленных пальцев Страж оставил его в живых. Враг его отплатил кровью за кровь, возвратил пораженье увечьем. Достойная плата, равноценный обмен. Но когда он спрашивал – Кусланд отвечал совсем иное.
Тщательно подбирая слова, словно нанизывая бусины на тонкую леску. Красивые, безукоризненные, ровно такие, какие хотелось бы услышать. Слушая речи его, Логейн позволяет сомнениям на секунду опутать себя – может и правда,
не человек он?
Логейн прощается со Стражем в порту.
Они долго молчат – словно немые влюбленные, которые не знают слов и метафор, долгих заунывных прощаний и напряженно-официальных нотаций. Молчат, глядя на поднимающееся солнце; прислушиваясь к далекому гулу Недремлющего моря.
Страж без маски, без закрытого шлема не похож на демона или лютого зверя – у него лицо старика, присыпанное толченым крошевом благородства и чести. Самый обычный, один из тех смертных, что взвалил на себя непомерную ношу, но продолжает тащить её, клыками-когтями цепляясь за мокрый песок и узловатые корни.
Если он посмотрит в зеркало или водную гладь, то увидит множество ликов, прячущихся за своим. Мир повидал немало героев (глупцов) и теперь он, такой же, один из них. Часть великого замысла, бесконечной цепи. Андрасте благоволит им, словно мать, обнимающая свое измученное дитя.
Логейн закрывает глаза.
Из зеркала или водной глади на него смотрит неприкаянный зверь, дышит забвением вечность.
Все мужи смертны.
@темы: Логэйн, джен, м!Кусланд, Secret Santa 2013/2014
-
-
02.01.2014 в 21:56-
-
14.01.2014 в 17:44пафосный и нарочито утяжеленный сравнениями и образами текст, иногда даже до комичности, но очень интересный!
мне неожиданно понравилось.
Логейн и Кусланд здесь на равных - косматые ферелденцы в трепетном Орлее)) люблю эту тему))
спасибо автору!!