Название: В ночи
Автор: ВВ: Николас/Джулиан
Пейринг/Персонажи: Николас, Джулиан
Категория: джен
Жанр: мистификация, драма
Рейтинг: PG-13
Размер: 1 823 слова
Предупреждение: soulmates-AU; грубые слова; не оправдавшийся намёк на слэш.
***- Что говорят? - лениво спросил Николас, проводя пальцем сквозь огонёк свечи - слишком быстро, чтобы успеть обжечься. За окном висела серая мутная хмарь, в которой день не отличался от ночи.
- Как обычно, - Джулиан поплескал себе в лицо из миски для умывания, вытерся. - Всё ещё верят, что мы любовники.
- Скучно. Было уже, - Ник зевнул и всё-таки обжёгся. - Ай!.. Будто ничего посмешнее придумать нельзя.
Джулиан начал раздеваться.
- Это не просто "уже было", это настолько старые новости, что все воспринимают их как непререкаемую истину. Шёпотом предупреждают новых рекрутов. Впрочем, должен признаться, если бы кто-то взялся проверять, это было бы мне в равной степени неприятно.
- А что, всё ещё неприятно? - Ник подвинулся на кровати, освобождая место. - Брось, ты много хочешь от наших дорогих сослуживцев! Что они могут подумать, зная, что мы живём в одной комнате и спим в одной постели? Да я бы сам так решил, со стороны-то глядя…
- У тебя совсем нет воображения, - со спокойной нежностью отозвался Джулиан и лёг, пихнув Николаса коленкой. - Впрочем, здесь ни у кого нет воображения. Может, и к лучшему.
- Ой-ой, один ты стоишь весь в белых эмалированных латах! - подразнил Николас.
Острый язычок свечного пламени зыбко тянулся вверх. Тени смыкались на стене. Сеющая морось за окном превращалась в дождь - мелкие капли неуверенно и монотонно забарабанили по жестяному карнизу.
- Ненавижу, когда лезут в моё личное, - сказал Джулиан сухим официальным голосом.
- Злой ты сегодня. Голодный, может? - Ник влез ему носом за ухо, посопел.
- Злой, - признал Джулиан. - Развесели.
Николас взял его за плечо и ловко развернул к себе лицом. Привычно нашарил руку, сплёл свои пальцы с чужими. Улыбнулся беззаботно:
- Я же здесь, чего злишься? А что болтают - всегда болтали и будут. И гарлок с ними. Могли бы и правы быть, если б кое-кто кое-когда поторопился - скажешь, нет?
Джулиан молчал, смотрел. Рыжий огонёк дрожал в тёмных глазах, словно в зимней чёрной полынье - ухнешь в такую с разбега, и всё, ни крика потом, ни плеска. Только круги по воде.
- Я устал, - сказал Джулиан. - У меня дурные предчувствия. Я… не знаю, Ник. Не знаю. Погаси свет.
Николас привстал, облизнул пальцы и раздавил огонёк. Темно стало в комнате, и тихо так - слышно дыхание.
Джулиан затянул его обратно, обнял, накинул на обоих одеяло. Их лодка торжественно отчаливала в океан безбрежного мрака, повинуясь тайным течениям - ни вёсел, ни руля конструкция не предусматривала, оставалось держаться друг за друга. Николас ерошил короткие тёмные волосы Джулиана, думая о завтрашнем дне.
Завтра они должны были отправиться в Ферелден вместе с Женевьев и теми немногими, кто согласился верить её верой, не требуя доказательств.
***
До двенадцати лет у Джулиана не было ни брата, ни сестры.
Ерунда, казалось бы - многие семьи его круга годами не могли породить больше одного наследника, и все считали это не столько несчастьем, сколько небольшой неприятностью. Временной.
Но семья де Форэ не была обычной.
Генеалогическое древо и картинная галерея не вызывали подозрений - но в семейных преданиях, в историях о предках каждый из них упоминался через слово не с законной супругой перед Создателем, а с братом или сестрой.
"…когда графскую перевязь носил наш прадед Филипп с братом своим Фильбером…"
У отца Джулиана, графа Ландри, была старшая сестра Лорель, красивая женщина с самыми синими глазами, какие Джулиан только видел в жизни. Она рано вышла замуж и быстро овдовела, после чего вернулась в замок отца, принеся в семью богатства и связи покойного мужа. Мать Джулиана, графиня де Форэ, всю жизнь ревновала отца к Лорель, считая, будто муж состоит со своей сестрой в греховной связи - это же она пыталась внушить и сыну, но не преуспела, потому что ещё раньше отец объяснил ему, как обстоят дела на самом деле.
Лорд Ландри был хорошим отцом. Он старался не унижать сына жалостью. Старался не показать, что считает его калекой.
Но Джулиан вырос, чувствуя себя неполноценным. Он был одинок - без самого близкого существа рядом, без того, кто прикроет спину, без спутника своих мыслей и планов. С детства он ощущал фантомную боль, словно от ампутированной конечности, и стыдился той истеричной надежды, что загоралась в его сердце всякий раз, как живот его матери начинал предательски круглиться - и превращалась в отчаяние с каждым выкидышем, подрывающим силы графини де Форэ.
Джулиан смотрел, как отец прогуливается по парку под руку со своей сестрой, негромко беседуя, как они сидят вечером за шахматами, как читают, склоняясь голова к голове - и что-то горящее в его душе обращалось пеплом, словно он старел, так и не повзрослев перед тем. Никакая забота, никакая поддержка не могли компенсировать такой потери. Джулиан был один - нить его жизни не сплеталась ни с чьей.
Отец не торопился посвящать его в секрет потайных ходов замка, но Джулиан разведал их сам, и потому знал, что по этим тёмным узким переходам Лорель каждую ночь проходит в спальню брата, ложится в его постель и спит до утра, лёжа с ним спиной к спине - без объятий и ласк любовников, но в единении большем, чем любое телесное. Джулиан слушал их в темноте - когда выдыхала Лорель, Ландри делал вдох - и исступлённо хотел того же для себя.
Ему было десять, и он не понимал, зачем живёт - в чём смысл существования, похожего на тягостную работу, без вкуса и без радости?
Ему было двенадцать, когда он по очереди взял на руки рождённых его матерью близнецов, слыша, как затаил дыхание отец - а затем вернул их на руки кормилицам без слов.
Связи не было. Он ничего не почувствовал.
"Слишком большая разница в возрасте", - сказал отец, тщательно поддерживая официальный тон. Это значило - надежды больше нет.
Лорель обняла племянника и прижала к себе, не считаясь с подобающим поведением, и сочувственно назвала "сироткой". Джулиан навсегда запомнил сладкий запах её пудры.
Его мать умерла через несколько дней от послеродовых осложнений, но слова Лорель относились не к этому.
Альбьер и Ло росли на его глазах - одновременно начинали плакать и одновременно засыпали, одновременно утрачивали интерес к играм и менялись игрушками.
Джулиану было тринадцать, и он стоял напротив отца, задав вопрос, который не звучал иначе, чем оскорбление, и, наверное, не было другой благородной семьи, в которой отец ответил бы на вопрос сына о возможных отцовских ублюдках словами, а не хорошей поркой.
"У меня не было романов с дамами из приличных семей, - сказал Ландри, и в его спокойном холодном голосе проскользнула тень вины. - Простолюдинки же… боюсь, я не трудился запоминать их. Сожалею, Джулиан. Если у меня и есть бастарды, мне их не предъявляли".
И это был приговор.
Джулиану было двадцать два, когда между карьерой храмовника и Серого Стража он выбрал последнее.
По пути в Монстиммар он встретил Николаса.
Николас был ужасающе пьян, избит и обобран, но рвался в бой с обидчиками. Джулиан не знал, чего ради остановился и помог незнакомому худородному проходимцу против других, таких же незнакомых и худородных, и тем более, зачем поволок его в свою комнату на постоялом дворе - именно "поволок", потому что Николас еле держался на ногах. По дороге они дважды останавливались, и Николас облевал Джулиану сапоги.
У самого Николаса сапог не было - спёрли. Пояса тоже не было, и штаны то и дело норовили свалиться с тощих бёдер.
Утром он лежал на кровати Джулиана, засунув голову под подушку и стенал, мучаясь от жестокого похмелья, пока Джулиан менял повязки на его руке, порезанной вчера в драке. К вечеру он пришёл в себя, помылся и наконец-то посмотрел на Джулиана прояснившимися глазами.
Самыми синими на свете глазами Лорель Дюран, в девичестве - де Форэ.
- Это, - сказал он, сощурившись, и почесал ухо. На вид ему было лет семнадцать. Доверчивым он не выглядел, благодарным тоже, и Джулиана рассматривал с вниманием и крайней подозрительностью, словно не мог решить, бить или бежать. - Спасибо, типа. Милорд. Уж не знаю, с чего вы за меня заступились, но так бы мне плохо бы пришлось. Признаю.
Он замолчал, но продолжал выжидающе смотреть, и Джулиан наконец понял, к чему было это вступление - мальчишка ждал, когда ему скажут, в какой форме желают принять его благодарность. Джулиану стало неприятно и отчего-то грустно.
- Мне ничего не нужно от тебя, - сказал он холодно.
За миг до того он собирался расспросить синеглазого о его родителях, но передумал. Едва ли разница в происхождении и воспитании окажется менее значима, чем разница в возрасте. Разве мыслимо, чтобы этот подзаборыш оказался партнёром Джулиана, его продолжением?
- А, ну ясно, - неожиданно ухмыльнулся подзаборыш, расслабляясь. Он, видно, сделал какие-то свои выводы.
Как стало понятно несколько секунд спустя - неверные, потому что подошёл к Джулиану расхлябанной походкой, придерживая спадающие штаны, и неожиданно обнял его свободной рукой за талию, со вкусом присосавшись ко рту.
До сих пор на счёту Джулиана было несколько поцелуев, куда более технически совершенных, но абсолютно безвкусных. Этот, несмотря на возмутительность ситуации, по крайней мере, будил какие-то эмоции, и Джулиан впервые подумал, что в сексе для него может быть какой-то смысл. Он сгрёб мальчишку за мокрые после мытья волосы на затылке и заставил отстраниться.
Сказал:
- Не спеши. Как твоё имя и кто твои родители?
- Может, вам родословную ещё показать? - с вызовом откликнулся синеглазый, шмыгнув носом. - Так я не породистый вроде. Ником можете звать. А до родни моей никому не должно быть дела - такие же нищеброды, как я сам, что тут сказать ещё? Зарабатываю на кусок хлеба, выпуская людям кишки за деньги, чаще в строю, а когда и так. Ещё чего, или может поебёмся уже без долгих разговоров? Или вы с разговорами любите?
- Мне не нравятся мужчины, Ник.
- Так и мне тоже.
- По-моему, - медленно произнёс Джулиан. - Ты неверно меня понял, - он отпустил мальчишку. - Моё имя - Джулиан де Форэ, я направляюсь…
- Де Форэ, значит? - перебил Ник, подбираясь. Кое-что ему матушка рассказывала о том благородном, что её обрюхатил, и теперь он сопоставил внешность с фамилией. И, прежде чем Джулиан успел подтвердить, слепил кулак и ударил.
Штаны с него при этом всё-таки упали.
Джулиан перехватил чужой кулак, оплетая пальцами, и почувствовал связь. Словно ему вернули отрубленную руку. Словно всю жизнь он был калекой, а теперь выздоровел, стал завершённым, полноценным…
Он услышал, как изумлённо выругался Ник.
Джулиан ещё не знал, какую жизнь до сих пор вёл его полубрат, но точно знал - эта жизнь больше не будет одинокой. Никто из них не будет один.
Никогда.
***
Восемь лет спустя они вызвались сопровождать Женевьев, не задаваясь лишними вопросами. Она говорила, что знает, жив ли Бреган, и она любила брата - даже если шла, чтобы убить его.
Этого было вполне достаточно. Им не требовались доказательства.
***
В тёмной комнате пахло погасшим фитилем. Николас привычно обнимал Джулиана, зная, что тот не спит.
- Когда я тебя встретил, я уже думал, что умру в одиночестве, - неожиданно произнёс Джулиан.
- Ты вообще много слишком думаешь, - отозвался Николас. - Бросай это дело.
Джулиан хмыкнул. Пробормотал:
- Развеселил.
Они молчали. Кровать качалась на незримых волнах ночи, капли дождя мелодично и настойчиво били о карниз.
- Но теперь ведь умирать не обязательно? - спросил Ник с оттенком неуверенности. - А?
- Необязательно, - согласился Джулиан, накрыл его руку своей и закрыл глаза.
***
Название: Дай место надежде
Автор: ВВ: Николас/Джулиан
Пейринг/Персонажи: Николас/Джулиан
Категория: слэш
Жанр: романс, драма
Рейтинг: PG-13
Размер: 2 610 слов
Предупреждение: АУ; один из героев - не то, чем кажется.
***Когда они останавливаются на привал, Николас за руку уводит Джулиана за поворот коридора.
- Далеко не уходите! - вполголоса окликает Келль.
- Услышите наши вопли и звуки боя - придёте, - откликается Николас, но как-то машинально.
Джулиан идёт за ним без вопросов и без сопротивления.
Наконец Николас останавливается и отпускает его руку. Делает несколько вдохов и тихо произносит:
- Я… Ты жив. Джулиан… Когда этот сраный дракон отбросил тебя, ты сломал шею. Я больше всего на свете хотел бы никогда не видеть этого, но я видел. И видел, как ты вправил этот перелом, как вывих какой-нибудь, вскочил и продолжил бой. Джулиан… - его голос прерывается. Резко мотнув головой Ник договаривает. - Прошу тебя, пожалуйста, дай мне объяснение, в которое я смогу поверить. Прошу тебя, Джулиан…
Возможно, ему должно быть стыдно за этот отчаянный умоляющий тон. Возможно, он должен был выяснять всё публично, с оружием в руках, требовать, а не просить.
Но ему не стыдно. Ему страшно. Очень-очень страшно потерять самое ценное в своей жизни.
- Пусть будет так, - после краткой паузы отозвался Джулиан. - Я даже рад, что всё прояснилось наконец-то. Мне следовало открыть тебе правду раньше, но я не знал, как это сделать. Прости меня. Я отвечу на все твои вопросы, но прежде, чем это произойдёт, я прошу тебя о двух вещах: помни, что я люблю тебя, и постарайся не бояться. Всё… возможно… несколько странно, но вовсе не страшно, поверь.
С этими словами он повернулся спиной к коридору, из которого они пришли, и на миг прикрыл глаза, словно решаясь.
Когда его ресницы поднялись, глаз под ними не было. Ни белых склер, ни тёмных радужек, ни чёрных зрачков - только яростный золотой свет, словно солнце летнего полдня, бьющее сквозь прорези маски.
Ни у одного смертного существа не может быть таких глаз. Ни одно смертное тело не может носить в себе такой свет.
Николас ссутулился, словно под слишком тяжёлой ношей. Челюсти сводило от горечи. Ему следовало бы схватиться за булаву, броситься в бой - но он не мог. Если эта тварь убьёт его - что ж. Николас ничего не имеет против.
Может, это и слабость, но он всё равно не смог бы сражаться с тем единственным, что осталось от его Джулиана.
- Кто ты? - спросил он севшим голосом безо всякого выражения. - Демон?
- Нет, - тварь вновь моргнула, и свет исчез, но Николас знал - он всё ещё там. - Я из духов Тени, но не демон. Боюсь, мне нечем подтвердить свои слова, поскольку у тебя нет специального образования.
Ник скривился от внезапной тоскливой боли - голос, тон, подбор слов… слишком хорошо знакомые. Демон, дух - какая разница для него теперь? Почему он не знает, когда и где Джулиана подменили? Почему он не заметил этого?
Не заметил ничего. Не спас, не вернул…
- Когда? - выдохнул Николас сквозь зубы.
- Девять лет назад, - тварь поняла без пояснений. - Задолго до нашей встречи, Николас. Всё время, что мы знакомы, здесь был только я.
- А настоящий Джулиан?
- Мне жаль, - слова звучали искренне. - Он погиб ещё до того, как тело отошло мне.
- Что-то я ничего не понимаю, - тоскливо сказал Николас и сел прямо на каменный пол. - Как тебя звать хоть?
- Ты знаешь, - существо опустилось рядом, устроившись в привычной позе. - Я понимаю, ты шокирован, но не притворяйся, что мы незнакомы. Это… больно, Николас.
Николас сглотнул и нахмурился:
- Из каких ты духов, и что забыл в нашем мире, если ты не демон?
- Я - то, что вы называете надеждой. Вернее, был таковой когда-то. Теперь я Джулиан - и это самое точное имя для меня.
- Расскажи-ка мне эту историю, - сдался Николас.
***
- Мне сложно подобрать слова, когда я пытаюсь говорить о Тени. Признаться, я просто не знаю языка, которым её можно описать человеку так, чтобы быть понятым - впрочем, насколько я вижу, духи и спящие воспринимают Тень по-разному; возможно, для каждого существует собственная Тень. Но не буду отходить от темы. Главное, что ты должен понять: в Тени нет ничего стабильного и постоянного, причинно-следственные связи там дискретны и специфичны, а порождения Тени не обладают эмоциями и воображением. С чем это связано, в точности не ясно. Полагаю, причиной может быть то, что мы состоим из материи, сходной с материей ваших душ - тогда получается, что мы до некоторой степени и есть аспекты ваших эмоций и воображения. Сейчас, с высоты своего человеческого опыта, я могу охарактеризовать свою жизнь в Тени как… скучную. И я ни за что не хотел бы вернуться в исходное состояние.
Однако в то время мне так не казалось. Меня всё устраивало.
Я не могу назвать свой возраст, однако могу сказать, что долгое время наблюдал за спящими и их снами, пытаясь понять вас и ваш мир. В рамках отступления, отмечу, что мои успехи, как оказались, были более чем убоги, а представления далеки от реальности. Основное отличие между теми духами, которых обычно относят к демонам, и всеми остальными, состоит в том, что демонам всегда что-то нужно от обитателей неспящих земель; часто это - возможность получить телесность. Остальные находят подобные желания нездоровыми и, откровенно говоря, несколько извращёнными… Николас, наши миры ужасающе непохожи друг на друга, эти отличия настолько глубоки и всеобъемлющи, что мне не под силу их выразить. Обретение телесности - тяжёлое потрясение, и я не знаю, кем надо быть, чтобы добровольно пойти на него без очень веской причины…
Итак, я проводил время, наблюдая за спящими, но никто не вызывал у меня особого интереса - пока я не встретил Джулиана де Форэ. Духи не знают чувств, но иногда даже нам случается испытать привязанность. Джулиан был юн, он многого ждал от жизни и был… полон… надежды. Он был как яркая вспышка, а я… что ж, полагаю, это слово будет уместно - я был очарован. Обычно не-маги для духов бесцветны и не интересны, но меня тянуло к Джулиану, и я стал являться ему и общаться с ним. Он воспринимал это как сон, в котором у него был друг - и забывал всё, проснувшись. В какой-то мере, полагаю, он невольно начал учить меня чувствовать, по крайней мере, положил начало этому - я пытался понять его, проникнуться его переживаниями, поддержать, когда он нуждался в поддержке… и мне не хватало его, когда он бодрствовал. Мы виделись почти каждую ночь, я был в курсе всех событий в его жизни, и иногда мне начинало казаться, что я сопровождаю его и днём. Джулиан был одиноким ребёнком, а затем одиноким юношей, замкнутым, лишённым реальных друзей, и ночами его воображение с радостью достраивало вымышленный мир, в котором его многое связывало со мной, хотя всякий сон был для него первым - ведь память не сохранялась, по крайней мере, на сознательном уровне.
Он делился со мной своими чувствами, и я воспринимал их, как драгоценность, доставшуюся на хранение, хотя и не мог понять до конца или воспользоваться. Делился Джулиан также тревогами и планами. Так я узнал, что у его семьи политические сложности, и что по этой и по ряду других причин он принял решение стать Серым Стражем. Ник, я хочу, чтобы ты понял: Джулиан не просто был вынужден вступить в Орден, он искренне верил, что сможет делать что-то очень важное. Я, как мог, разделял и поддерживал его надежды, но был не в силах помочь в реальном мире. Я был там, он - здесь, и мы встречались только в Тени.
Он должен был отправиться в Монтсиммар, но в ночь перед отъездом до него добрался наёмный убийца. Джулиан умер во сне. Он был со мной в этот момент, и я наблюдал, как рвётся его связь с телом. Он не понимал, что происходит, и я, признаюсь, тоже понял не сразу. Но когда понял, я почувствовал… страх. Это было самым сильным и полным переживанием за всё моё время - огромный, невыразимый страх потери. Я хотел помочь, но не знал как и… возможно, я запаниковал. Мне показалось, что единственный способ - починить повреждённое тело и вернуть дух Джулиана туда. Я не знал, как проделываются такие вещи, но понадеялся, что справлюсь. Я вселился в тело Джулиана - в тело, доживавшее последние секунды.
Дальнейшее было следствием моей неопытности и недальновидности. Неспящий мир и телесность оказались слишком большим испытанием для меня. Полагаю, если бы у меня не было важной цели, я лишился бы, если можно так выразиться, рассудка в первую минуту. Неизменность физических законов, плотность и стабильность материи - а самое ужасное заключалось в том, что этот мир не поддавался прямому изменению моей волей. Я не мог просто пожелать, чтобы тело исцелилось. На то, чтобы оправиться от потрясения и разобраться, как функционирует человеческое тело у меня ушло слишком много времени. К тому моменту, как я был готов действовать, мозг умер. Я смог раскочегарить механизм, если угодно, но дух Джулиана остался в Тени.
Первым моим порывом было покинуть тело, и я попытался, но не смог. Ни одна из дальнейших попыток также не принесла результатов. Я оказался заперт в человеческом теле, не обладающим даже магическими способностями, и мне пришлось сжигать свою силу, чтобы оно продолжало работать.
Я не знал, попадал ли ещё хоть один дух в такую ситуацию. Обычно вселению происходит либо в живое тело в духом владельца внутри, либо в окончательно мёртвое и пустое. Я же попал в ловушку - вероятно, потому что на момент вселения окончательная смерть не наступила и связь с владельцем не была утрачена полностью. А может быть, свою роль сыграла и моя привязанность.
Я починил повреждения, полученные от ножа и кислородного голодания клеток в результате смерти. Мне пришлось также осознать, что остаток отпущенного мне времени я проведу в материальном мире, и я начал учиться жить в нём. Это было непросто, многие элементарные вещи вызывали у меня затруднения, а память Джулиана не всегда могла помочь.
Поскольку мне было всё равно, чем заниматься и куда идти, я решил отправиться в Монтсиммар и исполнить последнюю волю Джулиана де Форэ. Заражение скверной меня не пугало; как оказалось, оно оказывало любопытный эффект, одновременно отравляя и перестраивая тело, и поддерживая его выносливость и иммунитет, что давало мне небольшую экономию сил. Я учился жить среди неспящих, иногда допускал ошибки и прослыл замкнутым чудаком. От магов я держался подальше, позволяя другим верить в мои предубеждения - меньше всего мне хотелось быть разоблачённым.
Со временем телесность, чужая память и новый опыт изменили меня. Ныне я уже не то существо, которым был изначально; полагаю, даже вернувшись в Тень, я не смог бы вести прежнюю жизнь. На самом деле, с точки зрения любого духа я просто неприлично… очеловечился. Меня это не тревожит, потому что здесь я проведу остаток своих дней, и я сам хочу этого. Поначалу человеческая жизнь казалась мне сложной и утомительной, но я не сходил с ума и не тосковал по Тени - может быть, потому что первым из своего рода получил тело действительно своё, а не захваченное силой или обманом, принадлежащее другому. Я свыкся с ним, начал находить в способности чувствовать собственные малые радости… и тогда я встретил тебя.
Я говорил, что духи Тени не умеют любить, но я больше не был духом Тени. Я полюбил тебя. И никогда ещё я не убеждался так в том, что всегда есть место надежде, как когда ты ответил мне взаимностью.
Теперь я знаю, ради чего человек живёт, даже если половина его жизни состоит из риска и боли. Я благодарю того, кого андрастиане зовут Создателем, за то, что потерял величие Тени и оказался низвергнут в плен плоти девять лет назад.
Я ни о чём не жалею.
***
Николас ждёт, но Джулиан сказал всё, что считал нужным.
- Спрашивай, - мягко произносит Джулиан. - Я отвечу.
Ник тянется к нему и касается пальцев, чувствует знакомое тепло.
- Я не знаю, что и думать, - говорит Ник сдавленно.
Он пытается охватить всё мыслью - восемь лет совместного прошлого, странности и причуды Джулиана, то как забавно он порой не понимал простых вещей, как пылко его интересовала всякая чушь… насколько полным было его неведение в вопросах чувственных удовольствий… как он избегал помощи целителей, провоцируя слухи о боязни магии…
- Я никогда тебе не лгал, - отзывается Джулиан тихо.
- Да. Ты просто позволял мне обманываться.
Джулиан покаянно склонил голову:
- Я не знал, как признаться в подобном, и боялся потерять тебя. Я пойму, если ты, - он сжал губы и после паузы продолжал. - Не захочешь видеть меня рядом. В этом случае я прошу лишь не сообщать остальным мою тайну, пока мы не выйдем на поверхность. Я хочу защитить тебя, но вряд ли смогу это сделать, будучи убит как одержимый.
- Будто ты не смог бы разметать нас, как солому, - пробормотал Ник.
- Может, и смог бы, но я не хочу сражаться со своими товарищами, и, разумеется, я не стану сражаться с тобой. Ты можешь верить мне или нет, но это правда.
- А ты думаешь, мы выйдем? На поверхность.
- Я надеюсь.
- Ты всегда так говоришь… говорил.
- Всегда есть место надежде.
Они ещё помолчали.
- Это тяжело, - произнёс Николас с какой-то беспомощной злостью. - Я думал, что так хорошо тебя знаю! Мы же - ради белой груди Андрасте! - мы планировали будущее, Джулиан, так хорошо и так подробно!
- Ты знаешь меня, как никто. Отчасти, ты создал меня таким, как я есть. Я не могу провести жизнь, но я больше всего хочу провести остаток своего времени с тобой, в лесу, вдвоём, как мы и мечтали.
- И насколько ты переживёшь меня? - жёстко спросил Николас. - Живое тело, подпитываемое дыханием потусторонней сущности может коптить небо веками. Сколько будет других, таких как я?
- Николас, наверное, я скверно объяснил, - Джулиан осторожно накрыл всё ещё касающиеся его руки пальцы своими. - Это тело живо лишь до тех пор, пока я поддерживаю его своими силами. Но "сила" духа и есть его суть. Когда эта сила закончится, я прекращу существование в каком бы то ни было виде. Таким образом, я проживу меньше, чем ты.
- Насколько меньше? - с невольной тревогой уточнил Николас.
- Трудно сказать. Если не будет необходимости слишком часто чинить серьёзные повреждения… Вероятно, меня хватит лет на двадцать.
Николас высвободил руку. Облизнул губы. Сказал:
- Знаешь, может, ты лжёшь, но пусть я лучше буду доверчивым дураком, которым воспользовался коварный демон, чем буду сомневаться в тебе и постепенно съезжать крышей. Я просто поверю тебе и буду надеяться, что этого хватит. Дай мне время привыкнуть, хорошо?
- Конечно. Я рад, что теперь ты знаешь.
***
Золото горит сквозь прорези маски-лица. Голос, звучащий так, словно через человеческие голосовые связки пропускают звуковой поток, приспособленный для иного тела - или не приспособленный для тела вовсе - но с интонациями, которые ни кем не спутать:
- Убирайся. Тебе здесь нет места.
У второго Джулиана глаза темны. Он не спорит, лишь бросает:
- Теперь вижу, - и уходит, быстро исчезая среди деревьев.
Ник смотрит вслед, с внутренним трепетом ожидая увидеть, как знакомая внешность сменится чем-то отвратительным, но ничего подобного не происходит. Он оглядывает на дом, укрытый в глубине леса Арбор.
- Знаешь, мы могли бы остаться здесь, - произносит Николас. - Войти и остаться. Тут всё точно как мы хотели.
- Мы не можем остаться, - произносит жутковатый голос тоном Джулиана. - Это иллюзия, суррогат, которым мы будем наслаждаться лишь тот недолгий срок, который потребуется нашим телам для того, чтобы погибнуть от обезвоживания.
Николас молчит. Несуществующий ветер ласкает несуществующую траву.
- Мы должны идти, Ник, остальные нуждаются в нашей помощи. Единственный, кто мог вывести очарованных из Тени - Фиона, а она в серьёзной беде, - на плечо ложится рука. - Мы проснёмся, найдём Брегана, выйдем на поверхность и потребуем отставки. Или сбежим. И у нас будет настоящий дом в настоящем лесу. Без лжи и без иллюзий.
- Хотел бы я быть так уверен, - Ник не оборачивается. Не хочет смотреть в нечеловеческие глаза. В Тени Джулиан то ли забывает, то ли не может придать им обычный вид, да и силуэт окружает неясный пламенный ореол, так что над головой можно мельком различить силуэт высоких сложенных крыльев.
- Просто дай место надежде.
- Ладно, - Ник вдыхает несуществующий воздух и поворачивается лицом к Джулиану. - Пошли, спасём всех.
***
Название: Та, что смотрит из пруда
Автор: ВВ: Николас/Джулиан
Пейринг/Персонажи: Николас, Джулиан
Форма: арт
Категория: преслеш
Рейтинг: PG
Название: Все чего мы ждем
Автор: ВВ: Николас/Джулиан
Пейринг/Персонажи: Николас, Джулиан
Форма: фанмикс
@темы: Николас, слэш, Лучшая пара весны, Джулиан
-
-
02.04.2013 в 02:24-
-
02.04.2013 в 12:22" Дай место надежде" - как интересно автор прописал метания и размышления Духа!
"Та, что смотрит из пруда" - какой у Николаса оскал! Испугался я
Фанмикс с планшета не могу послушать, жаль. Оставлю удовольствие на вечер.
Команда, вы лучшие, вы потрясающие, спасибо. ♥♥♥
-
-
02.04.2013 в 18:01очень здорово, даже не знаю, крипи...или правда надежда? Что-то на грани.
и рисунок тоже крипи)
-
-
04.04.2013 в 02:11божестводостойную личность (с)Арт крипи, да, точнее не скажешь)) А фанмикс неожиданный и клевый)))
Спасибо вам большое, вы были чудесны все три тура
-
-
04.04.2013 в 15:09спасибо вам за внимание
Achenne,
спасибо) а что именно крипи в тексте?
-
-
14.11.2013 в 15:58