Название: Король желает веселиться
Ключ: Король Ферелдена уехал в недельный отпуск, оставив вместо себя вашего героя, и герой решил навести в стране порядок, каким он его видит
Автор: Nicolas-team
Пейринг/герои: Николас, Джулиан, Мегрен, UST Мегрен/Джулиан
Категория: слэш
Жанр: AU
Рейтинг: РG
Размер: мини (около 2 200 слов)
Содержание: Джулиан - шевалье при дворе короля Мегрена
Прежде чем войти в кабинет Его Величества, Джулиан всегда замирал перед тяжелой дверью.
Потемневший от времени дуб - искусно выточенная карта Ферелдена и оскалившиеся псы.
Взгляд упирался в резные буквы, гласившие "Амарантайн", у самой кромки Недремлющего моря. Казалось, уткнись Джулиан щекой, и почует вовсе не теплый, чуть горький запах дерева, а соленую вонь моря, гниющих водорослей, мокрых снастей – все, чем встретила его эта злая истощенная, как волк после долгой зимы, страна.
Но лакей успевал распахнуть дверь, и Джулиан с негнущейся спиной переступал порог.
Никогда не угадаешь, в каком настроении пребывает Его Величество.
За окнами хмурился неприветливый ферелденский день, серые тучи – легкие, сухие, недобрые – тянулись по небу, едва не задевая шпиль собора. В такой день хорошо сидеть у огня, пить горячее красное вино, листать ломкие страницы старых рукописей. Но Его Величество вчера высказал пожелание, чтобы юный Джулиан де Форэ сопровождал его на прогулке. Капитану дворцовой стражи Роберу де Форэ ничего не оставалось как поклониться, и Джулиану, его племяннику, следом за ним.
При дворе орлесианском императора Флориана такое было бы невозможно – чтобы неопытный мальчишка, который только что получил лиловый плащ шевалье, вошел в ближайшую свиту.
Но при ферелденском дворе все было проще – и опаснее, как прогулка по болотной трясине.
Мягкий мох стелется под ногами, яркие болотные ягоды брызжут на языке кислинкой. Но неосторожный шаг, и провалишься по колено. Кричи – не дозовешься.
Джулиану казалось, что Его Величество Мегрен так увяз в Ферелдене. Красивый, изысканный, яркий - а сапоги уже по колено в болотной жиже, и некому протянуть руку, чтобы спастись. Захочешь ему помочь, и тебя самого затянет.
- Ваше Величество? – негромко позвал Джулиан.
Король, одетый для прогулки, сидел за столом, уткнувшись носом в скрещенные руки. Кажется, он спал. Джулиан замер, не зная, что будет сочтено наиболее непочтительным - если он удалится и оставит короля без его на то разрешения или не вовремя разбудит. Но Мегрен уже встрепенулся, поднял голову, пригладил взъерошенные черные кудри.
- Мальчик мой… - в его голосе звучала улыбка и особая интонация, от которой Джулиана невольно передергивало.
Красные лопнувшие прожилки в глазах подсказывали: король снова изволил развлекаться почти до самого утра. Сначала пил черные марочные вина, а после полуночи придумал себе забаву: заставил драться друг с другом до смерти двух приговоренных к повешению мятежников. Победителю была обещана свобода. Джулиан не видел, но дядя рассказал.
Его Величество Мегрен ненавидел и презирал Ферелден. Он обращался со страной, которой правил, хуже, чем сутенер со стареющей эльфийской шлюхой, как будто побои принесут больше денег. И даже хуже, чем с шелудивым псом, пристрелить которого было бы милосердием. Но Мегрен не знал, что такое милосердие.
Поднявшись на ноги, Мегрен походя запустил пальцы в волосы Джулиана, заставляя склонить голову. От него пахло вином, терпкими духами и едкой пудрой.
Джулиану оставалось только гадать, когда королю надоест его молчаливое уклончивое сопротивление.
***
Устало выдохнув, Джулиан отдал пояс с ножнами подбежавшему слуге. Поймал непроницаемый взгляд серых глаз, чуть заметно покачал головой. Ничего, он справится. Робер де Форэ считал, что двуручный меч - слишком тяжелое оружие для изнеженного племянника, но Джулиан, сжимая рукоять обеими руками, чувствовал себя правильно. Воин с двуручником почти берсерк, он не защищается, он принимает все удары на себя.
Мегрен, умело применяя и щит, и меч, пользовался его неопытностью без всякой жалости. Орал на него по-орлейски так, как не ругаются в гостиных залах благородных домов Вал Руайо. Его красивое лицо быстро краснело от натуги и злости. И Джулиан только гадал, зачем королю помнить тяжесть меча в своей руке. Как будто он не доверял своим шевалье, как будто не верил в чужую преданность.
Мегрен никогда не вставал во главе войск, чтобы выйти на поле боя. Если же случалось такое, что он оказывал честь мятежникам и выезжал поохотиться на них, то обычно ждал, когда закончится бой, у себя в шатре, ел виноград и пил сладкое вино. А после боя его конь брезгливо перебирал копытами у самой кромки поля, усеянного трупами. Мегрен искал среди мертвых женщину - мятежную королеву. Если повезет, убить ее самому и выставить голову на шесте перед королевским дворцом – совсем не рыцарское, не куртуазное желание, но Мегрен бредил им днем и ночью.
Мокрый и уставший, Мегрен валился на расстеленную на земле медвежью шкуру, клал темноволосую голову Джулиану на колени.
- Ты бенадежен, мой мальчик, - выдыхал он с насмешкой, потому что Джулиан не знал, куда девать руки, не запускать же их во влажные темные кудри короля. Пальцы после такого пахли чужим потом и духами.
Они говорили много, но ни о чем. Мегрен задавал вопросы мягким вкрадчивым голосом, так непохожим на его обычный тон – скучающий, раздраженный, невыносимый. Мегрен умел быть очаровательным, Джулиан не мог этого не признать, и все же в его светлых глазах таилась трясина - в которой так легко увязнуть. А нежное «мой мальчик» хотелось смахнуть, как паутину, прилипшую к лицу.
- Скучаешь по дому?
- Немного, Ваше Величество.
Очень, очень сильно. Хотя вряд ли сильнее, чем вы, Ваше Величество.
- Даже не знаю, было бы проще смириться с этой варварской страной, - лениво рассуждал король, глядя в серое небо, - если бы удалось привить псиным дворянчикам хорошие манеры. Видеть не могу их испуганные рожи, каждый готов продать другого. Однажды я украшу крепостные стены их головами, ряд за рядом… И сожгу эту чертову дверь с картой и кобелями.
Тогда Ферелден перестанет пахнуть морем и мокрой псиной, думал Джулиан, только пеплом и мертвечиной, Ваше Величество.
- Вам стоит только приказать…
- Поэтому я приказал, чтобы они прикрывали свои тупые хари масками, хорошая идея, мой мальчик?
- Мой дядя, капитан Робер де Форэ, считает, что это слишком опасно. Злоумышленникам будет слишком легко проникнуть под маской во дворец.
- Так пусть твой дядя и защитит нас, это его долг как капитана королевской стражи. Или ты тоже боишься негодяев, которые способны воспользоваться нашей доверчивостью и проникнуть во дворец?
- Если и боюсь, то только за вас, Ваше Величество.
- Ты так предан мне?
Джулиан невольно сглотнул.
- Я принес клятву служить и умереть, если понадобится.
Мегрен закрыл глаза и зажмурился, подставляя лицо прохладным поцелуям неласкового осеннего ветра.
- Тогда я буду прав, если доверю тебе маленькую тайну, - Мегрен, не открывая глаз, приподнял уголки губ, улыбка вышла недобрая. - Как ты знаешь, сегодня вечером банны Внутренних земель приглашены во дворец на прием. Все в масках, ужин и танцы, ничего особенного. Если не считать того, что среди них будет предатель, который попытается меня убить. Только меня на этом приеме не будет.
- Их встретит советник Северан, Ваше Величество?
Король покачал головой.
- Меня не будет, но я буду присутствовать. Ты, - жесткие пальцы Мегрена дотронулись до губ Джулиана, медленно очерчивая их, – встретишь их за меня. Будешь мной на этот вечер. Не стесняйся, ни в чем себе отказывай, требуй подарков и женщин.
Мегрен снова засмеялся.
- Но…
- Мы одного роста, у тебя темные волосы, лицо будет спрятано под маской.
- Но…
- Ты собрался служить мне, - резко ударил его по губам Мегрен. - Вот и служи.
***
Мегрен повалился на неразобранную кровать. Эльфы успели убрать бутылки, вымыть полы, проветрить комнату и снова зажечь благовония. И все равно Джулиану казалось, будто пахнет как в спальне умирающего.
По орлесианским меркам королевская спальня была слишком тесной, огромной кровати едва хватило места, роскошный балдахин упирался в деревянные балки потолка.
- Сними с меня сапоги, - приказал Мегрен.
Это не работа для шевалье, следовало бы позвать лакея, но Джулиан молча повиновался. Он склонился. На каблуках налипла коричневая ферелденская глина. От нее несло навозом и сыростью – единственный здоровый запах в комнате. Джулиан стянул правый сапог, потом левый, поставил у кровати.
- Зажги свечи в канделябре, - раздался новый приказ.
Свеча затрещала и вспыхнула. Джулиан едва не обжег пальцы. Подул на них, но Мегрен перехватил его руку. Джулиан замер, чувствуя его горячее дыхание на коже. А потом Мегрен потянул его на себя и повалил на кровать. Шепот обжег ухо:
- А кое-какие детали этого вечера мы обсудим наедине.
***
- Так он хочет, чтобы ты расплачивался с мятежниками своей задницей вместо него?! – крикнул Николас из закутка после того, как сначала поцокал над сапогами Джулиана, а потом энергично взялся за щетку.
- Ник, пожалуйста, это вроде как государственная тайна, - крикнул в ответ Джулиан, подливая в таз для умывания горячей воды. Оставалось только гадать, насколько хорошо их разговор слышен в коридоре.
- То, что Мегрен спятил, давно не секрет, - снова весело проорал Николас.
Джулиан только покачал головой.
Никто бы не смог переубедить Николаса, что слугам не полагается обсуждать приказы, спорить или иным способом проявлять непочтительность. Этот парень уже много лет искренне считал, что без него Джулиан не проживет и дня – сгинет голодным и неумытым: с тех пор, как лет в семь Джулиан забрел на птичий двор в поместье, где на него сначала наорал мальчишка с соломой в светлых спутанных волосах, а потом на них обоих - страшная толстая женщина с нечесанными лохмами под распущенным платком. Джулиан до сих пор помнил едкий запах птичьего помета, жаркое солнце, летнюю истому и свое желание убежать и спрятаться. А еще помнил, как белобрысый мальчишка безыскусно принялся матюкаться, защищая Джулиана от страшной тетки-птичницы, своей матери.
Похоже, именно с тех пор Николас воспринимал Джулиана как одного из своих цыплят. Нужно следить, чтобы у цыпленка была кормушка и вода, тень над головой в жару, а еще приглядывать, чтобы его не утащил ястреб.
Эта забота была привычна, как окутывавший Николаса запах вишневой трубки, которую он курил.
«Ты поедешь со мной в Ферелден?» - попросил тогда Джудиан, когда отец решил отослать его в полной уверенности, что в дикой стране его храбрый мальчик завоюет себе земли и богатство.
Попросил, не приказал.
«Да чтоб вы провалились, нашлись дармоеды на мою голову», - ласково откликнулся Николас, обняв Джулиана, и его волосы цвета орлесианского солнца и спелой соломы щекотали нос.
Николас вышел из закутка, поставил вычищенные сапоги у двери.
- У тебя рубашка не так перешнурована, - спокойно заметил он.
Джулиан молча поднял воротник колета.
***
День прошел в лихорадочных и бессмысленных заботах. Джулиан чувствовал, что его сжигает нетерпение сродни тому, которое испытывают приговоренные к смерти. Солнце медленно катилось к зениту.
Николас уже должен был принести костюм короля из его покоев.
Но когда Джулиан вошел в свою спальню, и большое, потемневшее от времени, ферелденское зеркало отразило его силуэт, он едва не отступил на шаг назад. Перед зеркалом сидел король.
Джулиан покачал головой: нет, упаси Андрасте, не король, у короля нет соломенных спутанных волос.
- Николас, не знал, что тебя потянуло на роскошь. У нас совсем нет времени, поскорее помоги мне одеться.
Николас обернулся.
Один глаз у него был неумело накрашен. Жирная орлесианская краска размазана по веку, придавая лицу ненастоящий шутовской вид.
- Лучше ты мне помоги подвести глаза. Эти чертовы краски текут, и я похож на старую шлюху. И я запутался что сначала - крем или пудра?
- Не трогай ничего, это крем для рук. Ты не в себе, Николас? Если ты попытаешься выйти в костюме короля и сесть на его трон, тебя схватят и казнят.
- Чушь собачья! Хренушки они меня узнают. Я надену эту дурацкую маску, изображающую башку льва. Грива скроет волосы.
- Но твоя походка, твой выговор…
- До трона дойду как-нибудь. Мегрен к этому времени обычно уже изрядно пьян. А потом, ты будешь сидеть у моих ног и излагать баннам мои пожелания, которые я прошепчу тебе на ушко.
- Что?
- Твой дядя знает, - Николас подмигнул. - Я ему сказал, что все это идея короля. Мол, только так можно выйти на убийц.
- Ты… ты… - Джулиан выдохнул, не сумев подобрать слов. Николас нетерпеливо махнул рукой.
- Я знаю, но я ничем не рискую. Я же король. Буду трескать вино и лопать маслины. А если что, ты меня прикроешь, о мой отважный шевалье.
Джулиан взял кисточку, привычно провел по своему лицу мягким ворсом – белка защекотала кожу. Потом он дотронулся до лица Николаса, легким движением размазывая крем.
Рисовая пудра дразнила ноздри. Ее должно быть не слишком много, чтобы природная смуглость, похожая на цвет кожи Мегрена, была заметна.
Затем Джулиан привычно обмусолил алый карандаш – Николас послушно раздвинул губы.
- Щекотно, - невнятно пробормотал он, пока Джулиан размазывал краску по губам. В какой-то момент Николас судорожно вздохнул, это напомнило Джулиану, как до него дотрагивался Мегрен. И в этот момент молодой шевалье понимал своего короля: невинность искушает сильнее порока.
Николас поймал его взгляд и словно невзначай поцеловал его пальцы.
Львиная грива почти закрывала глаза, но они все равно сияли в прорезях маски.
Король-лев, король-солнце.
* * *
А может, это просто глупая шутка, думал Джулиан, пока сопровождал своего короля до тронного зала, где уже ждали, склонив голову, банны.
Столы заставлены винами и мясом, шевалье в лиловом у стен и дверей. Их алебарды и мечи тускло мерцают при свечах.
Тому несчастному, чья маска не приглянется королю, они снесут голову.
Еще одна глупая шутка Мегрена Ферелденского, продолжал думать Джулиан. Может, нет никакого покушения – королю просто хочется посмеяться над своими подданными. Не могут же они не догадаться, что перед ними не истинный король, что им придется ломать комедию перед самозванцем.
Вот уж тогда повеселится Мегрен…
Николас, убедительно покачнувшись, едва не споткнулся, расхохотался густым пьяным смехом и упал на королевский трон. Перекинул ногу через подлокотник, как это постоянно делал король, демонстративно зевнул и положил тяжелую голову с буйной гривой на спинку.
Повинуясь жесту, Джулиан опустился на ступеньки трона у его ног. Он почувствовал, как рука в перчатке, легла на затылок, по-хозяйски смяла волосы. Джуиан подавил невольную дрожь.
Будь на этом месте Мегрен, он сделал бы точно также.
Но это Николас.
Николас, повторил про себя Джулиан.
Он почувствовал себя очень спокойно. Откинулся назад, оперся спиной на мягкие королевские сапоги, вышитые золотом и жемчугом.
- Король желает веселиться, - его голос почти не дрожал.
И только мягко моргнули свечи, изменяя и искажая маски.
Ключ: Король Ферелдена уехал в недельный отпуск, оставив вместо себя вашего героя, и герой решил навести в стране порядок, каким он его видит
Автор: Nicolas-team
Пейринг/герои: Николас, Джулиан, Мегрен, UST Мегрен/Джулиан
Категория: слэш
Жанр: AU
Рейтинг: РG
Размер: мини (около 2 200 слов)
Содержание: Джулиан - шевалье при дворе короля Мегрена
Прежде чем войти в кабинет Его Величества, Джулиан всегда замирал перед тяжелой дверью.
Потемневший от времени дуб - искусно выточенная карта Ферелдена и оскалившиеся псы.
Взгляд упирался в резные буквы, гласившие "Амарантайн", у самой кромки Недремлющего моря. Казалось, уткнись Джулиан щекой, и почует вовсе не теплый, чуть горький запах дерева, а соленую вонь моря, гниющих водорослей, мокрых снастей – все, чем встретила его эта злая истощенная, как волк после долгой зимы, страна.
Но лакей успевал распахнуть дверь, и Джулиан с негнущейся спиной переступал порог.
Никогда не угадаешь, в каком настроении пребывает Его Величество.
За окнами хмурился неприветливый ферелденский день, серые тучи – легкие, сухие, недобрые – тянулись по небу, едва не задевая шпиль собора. В такой день хорошо сидеть у огня, пить горячее красное вино, листать ломкие страницы старых рукописей. Но Его Величество вчера высказал пожелание, чтобы юный Джулиан де Форэ сопровождал его на прогулке. Капитану дворцовой стражи Роберу де Форэ ничего не оставалось как поклониться, и Джулиану, его племяннику, следом за ним.
При дворе орлесианском императора Флориана такое было бы невозможно – чтобы неопытный мальчишка, который только что получил лиловый плащ шевалье, вошел в ближайшую свиту.
Но при ферелденском дворе все было проще – и опаснее, как прогулка по болотной трясине.
Мягкий мох стелется под ногами, яркие болотные ягоды брызжут на языке кислинкой. Но неосторожный шаг, и провалишься по колено. Кричи – не дозовешься.
Джулиану казалось, что Его Величество Мегрен так увяз в Ферелдене. Красивый, изысканный, яркий - а сапоги уже по колено в болотной жиже, и некому протянуть руку, чтобы спастись. Захочешь ему помочь, и тебя самого затянет.
- Ваше Величество? – негромко позвал Джулиан.
Король, одетый для прогулки, сидел за столом, уткнувшись носом в скрещенные руки. Кажется, он спал. Джулиан замер, не зная, что будет сочтено наиболее непочтительным - если он удалится и оставит короля без его на то разрешения или не вовремя разбудит. Но Мегрен уже встрепенулся, поднял голову, пригладил взъерошенные черные кудри.
- Мальчик мой… - в его голосе звучала улыбка и особая интонация, от которой Джулиана невольно передергивало.
Красные лопнувшие прожилки в глазах подсказывали: король снова изволил развлекаться почти до самого утра. Сначала пил черные марочные вина, а после полуночи придумал себе забаву: заставил драться друг с другом до смерти двух приговоренных к повешению мятежников. Победителю была обещана свобода. Джулиан не видел, но дядя рассказал.
Его Величество Мегрен ненавидел и презирал Ферелден. Он обращался со страной, которой правил, хуже, чем сутенер со стареющей эльфийской шлюхой, как будто побои принесут больше денег. И даже хуже, чем с шелудивым псом, пристрелить которого было бы милосердием. Но Мегрен не знал, что такое милосердие.
Поднявшись на ноги, Мегрен походя запустил пальцы в волосы Джулиана, заставляя склонить голову. От него пахло вином, терпкими духами и едкой пудрой.
Джулиану оставалось только гадать, когда королю надоест его молчаливое уклончивое сопротивление.
***
Устало выдохнув, Джулиан отдал пояс с ножнами подбежавшему слуге. Поймал непроницаемый взгляд серых глаз, чуть заметно покачал головой. Ничего, он справится. Робер де Форэ считал, что двуручный меч - слишком тяжелое оружие для изнеженного племянника, но Джулиан, сжимая рукоять обеими руками, чувствовал себя правильно. Воин с двуручником почти берсерк, он не защищается, он принимает все удары на себя.
Мегрен, умело применяя и щит, и меч, пользовался его неопытностью без всякой жалости. Орал на него по-орлейски так, как не ругаются в гостиных залах благородных домов Вал Руайо. Его красивое лицо быстро краснело от натуги и злости. И Джулиан только гадал, зачем королю помнить тяжесть меча в своей руке. Как будто он не доверял своим шевалье, как будто не верил в чужую преданность.
Мегрен никогда не вставал во главе войск, чтобы выйти на поле боя. Если же случалось такое, что он оказывал честь мятежникам и выезжал поохотиться на них, то обычно ждал, когда закончится бой, у себя в шатре, ел виноград и пил сладкое вино. А после боя его конь брезгливо перебирал копытами у самой кромки поля, усеянного трупами. Мегрен искал среди мертвых женщину - мятежную королеву. Если повезет, убить ее самому и выставить голову на шесте перед королевским дворцом – совсем не рыцарское, не куртуазное желание, но Мегрен бредил им днем и ночью.
Мокрый и уставший, Мегрен валился на расстеленную на земле медвежью шкуру, клал темноволосую голову Джулиану на колени.
- Ты бенадежен, мой мальчик, - выдыхал он с насмешкой, потому что Джулиан не знал, куда девать руки, не запускать же их во влажные темные кудри короля. Пальцы после такого пахли чужим потом и духами.
Они говорили много, но ни о чем. Мегрен задавал вопросы мягким вкрадчивым голосом, так непохожим на его обычный тон – скучающий, раздраженный, невыносимый. Мегрен умел быть очаровательным, Джулиан не мог этого не признать, и все же в его светлых глазах таилась трясина - в которой так легко увязнуть. А нежное «мой мальчик» хотелось смахнуть, как паутину, прилипшую к лицу.
- Скучаешь по дому?
- Немного, Ваше Величество.
Очень, очень сильно. Хотя вряд ли сильнее, чем вы, Ваше Величество.
- Даже не знаю, было бы проще смириться с этой варварской страной, - лениво рассуждал король, глядя в серое небо, - если бы удалось привить псиным дворянчикам хорошие манеры. Видеть не могу их испуганные рожи, каждый готов продать другого. Однажды я украшу крепостные стены их головами, ряд за рядом… И сожгу эту чертову дверь с картой и кобелями.
Тогда Ферелден перестанет пахнуть морем и мокрой псиной, думал Джулиан, только пеплом и мертвечиной, Ваше Величество.
- Вам стоит только приказать…
- Поэтому я приказал, чтобы они прикрывали свои тупые хари масками, хорошая идея, мой мальчик?
- Мой дядя, капитан Робер де Форэ, считает, что это слишком опасно. Злоумышленникам будет слишком легко проникнуть под маской во дворец.
- Так пусть твой дядя и защитит нас, это его долг как капитана королевской стражи. Или ты тоже боишься негодяев, которые способны воспользоваться нашей доверчивостью и проникнуть во дворец?
- Если и боюсь, то только за вас, Ваше Величество.
- Ты так предан мне?
Джулиан невольно сглотнул.
- Я принес клятву служить и умереть, если понадобится.
Мегрен закрыл глаза и зажмурился, подставляя лицо прохладным поцелуям неласкового осеннего ветра.
- Тогда я буду прав, если доверю тебе маленькую тайну, - Мегрен, не открывая глаз, приподнял уголки губ, улыбка вышла недобрая. - Как ты знаешь, сегодня вечером банны Внутренних земель приглашены во дворец на прием. Все в масках, ужин и танцы, ничего особенного. Если не считать того, что среди них будет предатель, который попытается меня убить. Только меня на этом приеме не будет.
- Их встретит советник Северан, Ваше Величество?
Король покачал головой.
- Меня не будет, но я буду присутствовать. Ты, - жесткие пальцы Мегрена дотронулись до губ Джулиана, медленно очерчивая их, – встретишь их за меня. Будешь мной на этот вечер. Не стесняйся, ни в чем себе отказывай, требуй подарков и женщин.
Мегрен снова засмеялся.
- Но…
- Мы одного роста, у тебя темные волосы, лицо будет спрятано под маской.
- Но…
- Ты собрался служить мне, - резко ударил его по губам Мегрен. - Вот и служи.
***
Мегрен повалился на неразобранную кровать. Эльфы успели убрать бутылки, вымыть полы, проветрить комнату и снова зажечь благовония. И все равно Джулиану казалось, будто пахнет как в спальне умирающего.
По орлесианским меркам королевская спальня была слишком тесной, огромной кровати едва хватило места, роскошный балдахин упирался в деревянные балки потолка.
- Сними с меня сапоги, - приказал Мегрен.
Это не работа для шевалье, следовало бы позвать лакея, но Джулиан молча повиновался. Он склонился. На каблуках налипла коричневая ферелденская глина. От нее несло навозом и сыростью – единственный здоровый запах в комнате. Джулиан стянул правый сапог, потом левый, поставил у кровати.
- Зажги свечи в канделябре, - раздался новый приказ.
Свеча затрещала и вспыхнула. Джулиан едва не обжег пальцы. Подул на них, но Мегрен перехватил его руку. Джулиан замер, чувствуя его горячее дыхание на коже. А потом Мегрен потянул его на себя и повалил на кровать. Шепот обжег ухо:
- А кое-какие детали этого вечера мы обсудим наедине.
***
- Так он хочет, чтобы ты расплачивался с мятежниками своей задницей вместо него?! – крикнул Николас из закутка после того, как сначала поцокал над сапогами Джулиана, а потом энергично взялся за щетку.
- Ник, пожалуйста, это вроде как государственная тайна, - крикнул в ответ Джулиан, подливая в таз для умывания горячей воды. Оставалось только гадать, насколько хорошо их разговор слышен в коридоре.
- То, что Мегрен спятил, давно не секрет, - снова весело проорал Николас.
Джулиан только покачал головой.
Никто бы не смог переубедить Николаса, что слугам не полагается обсуждать приказы, спорить или иным способом проявлять непочтительность. Этот парень уже много лет искренне считал, что без него Джулиан не проживет и дня – сгинет голодным и неумытым: с тех пор, как лет в семь Джулиан забрел на птичий двор в поместье, где на него сначала наорал мальчишка с соломой в светлых спутанных волосах, а потом на них обоих - страшная толстая женщина с нечесанными лохмами под распущенным платком. Джулиан до сих пор помнил едкий запах птичьего помета, жаркое солнце, летнюю истому и свое желание убежать и спрятаться. А еще помнил, как белобрысый мальчишка безыскусно принялся матюкаться, защищая Джулиана от страшной тетки-птичницы, своей матери.
Похоже, именно с тех пор Николас воспринимал Джулиана как одного из своих цыплят. Нужно следить, чтобы у цыпленка была кормушка и вода, тень над головой в жару, а еще приглядывать, чтобы его не утащил ястреб.
Эта забота была привычна, как окутывавший Николаса запах вишневой трубки, которую он курил.
«Ты поедешь со мной в Ферелден?» - попросил тогда Джудиан, когда отец решил отослать его в полной уверенности, что в дикой стране его храбрый мальчик завоюет себе земли и богатство.
Попросил, не приказал.
«Да чтоб вы провалились, нашлись дармоеды на мою голову», - ласково откликнулся Николас, обняв Джулиана, и его волосы цвета орлесианского солнца и спелой соломы щекотали нос.
Николас вышел из закутка, поставил вычищенные сапоги у двери.
- У тебя рубашка не так перешнурована, - спокойно заметил он.
Джулиан молча поднял воротник колета.
***
День прошел в лихорадочных и бессмысленных заботах. Джулиан чувствовал, что его сжигает нетерпение сродни тому, которое испытывают приговоренные к смерти. Солнце медленно катилось к зениту.
Николас уже должен был принести костюм короля из его покоев.
Но когда Джулиан вошел в свою спальню, и большое, потемневшее от времени, ферелденское зеркало отразило его силуэт, он едва не отступил на шаг назад. Перед зеркалом сидел король.
Джулиан покачал головой: нет, упаси Андрасте, не король, у короля нет соломенных спутанных волос.
- Николас, не знал, что тебя потянуло на роскошь. У нас совсем нет времени, поскорее помоги мне одеться.
Николас обернулся.
Один глаз у него был неумело накрашен. Жирная орлесианская краска размазана по веку, придавая лицу ненастоящий шутовской вид.
- Лучше ты мне помоги подвести глаза. Эти чертовы краски текут, и я похож на старую шлюху. И я запутался что сначала - крем или пудра?
- Не трогай ничего, это крем для рук. Ты не в себе, Николас? Если ты попытаешься выйти в костюме короля и сесть на его трон, тебя схватят и казнят.
- Чушь собачья! Хренушки они меня узнают. Я надену эту дурацкую маску, изображающую башку льва. Грива скроет волосы.
- Но твоя походка, твой выговор…
- До трона дойду как-нибудь. Мегрен к этому времени обычно уже изрядно пьян. А потом, ты будешь сидеть у моих ног и излагать баннам мои пожелания, которые я прошепчу тебе на ушко.
- Что?
- Твой дядя знает, - Николас подмигнул. - Я ему сказал, что все это идея короля. Мол, только так можно выйти на убийц.
- Ты… ты… - Джулиан выдохнул, не сумев подобрать слов. Николас нетерпеливо махнул рукой.
- Я знаю, но я ничем не рискую. Я же король. Буду трескать вино и лопать маслины. А если что, ты меня прикроешь, о мой отважный шевалье.
Джулиан взял кисточку, привычно провел по своему лицу мягким ворсом – белка защекотала кожу. Потом он дотронулся до лица Николаса, легким движением размазывая крем.
Рисовая пудра дразнила ноздри. Ее должно быть не слишком много, чтобы природная смуглость, похожая на цвет кожи Мегрена, была заметна.
Затем Джулиан привычно обмусолил алый карандаш – Николас послушно раздвинул губы.
- Щекотно, - невнятно пробормотал он, пока Джулиан размазывал краску по губам. В какой-то момент Николас судорожно вздохнул, это напомнило Джулиану, как до него дотрагивался Мегрен. И в этот момент молодой шевалье понимал своего короля: невинность искушает сильнее порока.
Николас поймал его взгляд и словно невзначай поцеловал его пальцы.
Львиная грива почти закрывала глаза, но они все равно сияли в прорезях маски.
Король-лев, король-солнце.
* * *
А может, это просто глупая шутка, думал Джулиан, пока сопровождал своего короля до тронного зала, где уже ждали, склонив голову, банны.
Столы заставлены винами и мясом, шевалье в лиловом у стен и дверей. Их алебарды и мечи тускло мерцают при свечах.
Тому несчастному, чья маска не приглянется королю, они снесут голову.
Еще одна глупая шутка Мегрена Ферелденского, продолжал думать Джулиан. Может, нет никакого покушения – королю просто хочется посмеяться над своими подданными. Не могут же они не догадаться, что перед ними не истинный король, что им придется ломать комедию перед самозванцем.
Вот уж тогда повеселится Мегрен…
Николас, убедительно покачнувшись, едва не споткнулся, расхохотался густым пьяным смехом и упал на королевский трон. Перекинул ногу через подлокотник, как это постоянно делал король, демонстративно зевнул и положил тяжелую голову с буйной гривой на спинку.
Повинуясь жесту, Джулиан опустился на ступеньки трона у его ног. Он почувствовал, как рука в перчатке, легла на затылок, по-хозяйски смяла волосы. Джуиан подавил невольную дрожь.
Будь на этом месте Мегрен, он сделал бы точно также.
Но это Николас.
Николас, повторил про себя Джулиан.
Он почувствовал себя очень спокойно. Откинулся назад, оперся спиной на мягкие королевские сапоги, вышитые золотом и жемчугом.
- Король желает веселиться, - его голос почти не дрожал.
И только мягко моргнули свечи, изменяя и искажая маски.
Название: Это не так называется
Ключ: Персонаж объявил голодовку
Автор: Nicolas-team
Пейринг/герои: Николас
Категория: джен
Жанр: AU
Работаг: демотиватор
ЧУТЬ НЕ ЗАБЫЛИ ПРО БОНУС!!!
Ключ: Персонаж объявил голодовку
Автор: Nicolas-team
Пейринг/герои: Николас
Категория: джен
Жанр: AU
Работаг: демотиватор
ЧУТЬ НЕ ЗАБЫЛИ ПРО БОНУС!!!
Название: Как герои "Зова" катаются со снежной горы на "ватрушке"
Автор: Nicolas-team
Пейринг/герои: персонажи романа "Зов"
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Размер: драббл
Женевьев сначала долго размечает склон, расставляет флажки, потом съезжает, почему-то сбивает при этом все флажки и собирает копчиком все ямы, но так и не понимает, в чём же дело и для порядка отчитывает Дункана, который вообще ни при чём.
Бреган катится на авось, презрев опасность. В итоге съезжает самой красивой и сложной трассой, доезжает до реки и решает остаться там и заняться подледной рыбалкой, благо фляжка с горячительным у него с собой.
Гай давно съехал первым, и обживает уютную яму, кажется, даже развёл там костерок и что-то жарит.
Дункан катится с молодецкими воплями, вращаясь вокруг оси "ватрушки" и загребая снег каблуками при поворотах. Когда снежная крошка не залепляет рот и глаза, Дункан орёт, что больше никогда, что он не хотел быть Серым Стражем, что о Создатель, что круто-круто-круто... Потом взбирается обратно на гору, и скатывается снова.
Келль никуда не едет, потому что как только он примеривается к "ватрушке", Кромсай моментально прокусывает камеру. Вдвоём они никак не помещаются, и верный пёс не желает отпускать хозяина одного в это опасное и весёлое приключение. В конце концов, Келль машет рукой и идёт жарить шашлыки на всех.
Ута съезжает один раз, разумеется, молча, после чего долго выбирается из снега, взбирается на гору, отдаёт "ватрушку" следующему ожидающему, знаками показывает, что они все здесь упоролись, и идёт к Келлю, варить глинт.
Фиону приходится сначала уговаривать всей компанией, а потом ещё и выталкивать на трассу, потому что в последний момент она передумывает. Катится вниз быстро, с музыкальным визгом, но на середине склона заваливается набок и отказывается продолжать движение. Мэрик бежит поднимать девицу и помогать с вознесением "ватрушки" наверх, но по дороге падает, и Логейну приходится втаскивать на гору обоих.
Николас катается вместе с Джулианом. Джулиан сначала долго отказывается участвовать в "детской забаве", но потом сдаётся под напором пылающего энтузиазмом Николаса. Скатываются лихо, с заездом на все близлежащие склоны, с воплями "За Орлей, за Серых Стражей!" В конце спуска падают в снег, ржут, целуются, отряхивают друг друга. Потом Джулиан первым берёт "ватрушку" и тащит наверх - кататься повторно. После пятого раза Николас начинает просить пощады и обещать разное, если они прямо сейчас пойдут туда, где тепло, дают еду и выпивку.
Мэрик катится на пузе, потому что "ватрушку" у него отнял бдительный Логейн, не желающий отпускать безалаберного короля предаваться каким-то сомнительным игрищам в компании орлейских, несомненно, шпионов. Катится свободолюбиво и упрямо, захлёбываясь снегом, но не тормозя.
Логейн бежит следом, пытаясь поймать короля до того, как тот свалится в яму и свернёт себе шею. Пробег сопровождается рычанием на тему коронованных идиотов и самовлюблённых паразитов, а также того факта, что жизнь Логейна так ничему и не научила, и сей же час бросить всё и ехать в глушь, в Гварен...
Архитектор собрал в большие санки самых перспективных, на его взгляд, порожденек, и теперь упорно толкает их к светлому будущему - вниз с горы. Порожденьки гомонят и норовят выскочить из санок на ходу, но верёвки держат крепко и избежать светлого будущего не позволяют.
Ремийе делает вид, что сопровождает санки, а сам катится отдельно, по специально рассчитанной платиновой траектории, которая, вопреки всем расчётам, почему-то приводит его на путь хорошо разогнавшегося Брегана, который сметает вопящего мага в глубокую яму, из которой не так-то просто выбраться.
Название: Об особенностях воспитания аристократов Орлеи
Автор: Nicolas-team
Пейринг/герои: Джулиан/Николас, Бреган, Император Флориан и прочие орлесианские аристократы
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-21
Размер: мини (около 2300 слов)
Содержание: Джулиан всегда предпочитал дело словам. Особенно, когда дело касалось некоторой дисциплины, обязательной к изучению в среде орлесианских аристократов.
Предупреждения: bdsm, бондаж гениталий, ненормативная лексика; местами POV
Последние минут десять Николас судорожно размышлял – когда на миг приходил в себя – заорать ему или зарыдать. Оба варианта в данной ситуации были равно не зазорны и совершенно бессмысленны. К тому же, заорать он не мог по причине качественного кляпа, а второе уже не поддавалось контролю – слезы сами проступали на глазах от напряжения и удовольствия, замешанного на невозможности достигнуть предела. Перед глазами все плыло. Сам себе он казался одним огромным пламенеющим желанием. Он бы проклял тот миг, когда сказал «да!», если бы не был уверен, что скажет «да!» снова – столько раз, сколько потребуется.
Джулиан медленно процедил выдох над ним. Потом наклонился и ласково поцеловал за ухом. Николас дрожал – ощущение полноты было настолько восхитительным, что терпеть его долго было невозможно. Сердце стучало в груди, заглушая все, но шепот Джулиана пробрался и сквозь этот шум:
- Обещай не стонать на весь дом, и я уберу кляп.
Словно в подтверждение своего обещания он мягко качнул бедрами… Николас отчаянно громко выдохнул через нос и кивнул. Он совершенно не был уверен в своих возможностях, но начинал опасаться – выдержит ли тело эту «пытку» дольше, а потому хотел бы иметь возможность говорить.
Джулиан убрал тряпку, а потом провел рукой по его губам. Николас тут же поймал его сильные пальцы, втянул в рот и стал посасывать и вылизывать, чуть откинув голову назад. Он обожал вкус и запах Джулиана – его кожи, его слюны, его семени… даже его пота.
Тот самый первый раз, когда Джулиан отымел его – другое слово на ум Николасу просто не приходило – он запомнил на всю жизнь. Дело было даже не в том, что это был их первый раз, не в том, что его – поимели, хотя если копаться в терминах поверхностно, а не по смыслу, то вовсе и наоборот, и не в том, что дело было посреди маскарада. Просто такого шока он не испытывал ни до, ни после и не надеялся, что такое когда-нибудь повториться. Впрочем, Джулиан умел удивлять…
О том, что Джулиан – мальчик с сюрпризом, в ордене знали: были и небылицы о нем давно уже стали достоянием ордена. То его дипломатический гений помогал ордену выкрутиться из очередных политический сетей. То он, в целом-то довольно изящной комплекции мужчина, разрубал своим двуручником гарлока напополам. То орденским дамам какую-то заумную прическу показывал… Таланты у бывшего орлесианского шевалье были незаурядные. Разве что слухов о его сексуальных предпочтениях так и не случилось. Периодически обмусоливалась тема того, что он все так девственником и ходит, небось, но дальше и не двигалась, хотя многие новенькие серые стражи – женщины, да и некоторые мужчины – пытали счастья.
Николас же просто шутил, а Джулиан смотрел в ответ затягивающим черным взглядом, означавшим что угодно - от «убью» до «когда ж ты наконец меня трахнешь?».
Николас еще не успел понять, до какого места дошутился, восхваляя «черные глазищи», «изящные пальчики» и «статную фигуру» с особым акцентом на «упругой заднице», но уже понял, что все его шутки – отражения его желания. Честно говоря, это его несколько смутило: да, бывало, спал с мужиками, чего уж тут не бывает, но так чтобы член в штанах шевелился от пары грязных мыслишек в сторону парня – нет. Он и не на всех-то баб так реагировал. Но будучи упертым бараном, как его порой обзывал Джулиан, своей игры Николас не прекращал.
Был бал в честь дня рождения императора. Обычно Бреган всеми правдами и неправдами запрещал присутствие на подобных мероприятиях кого-либо, кроме себя и Женевьев. Однако в особо торжественных случаях это было невозможно. Николас считал, что все дело в политике: приди к императору в гости, неделю не отмоешься от наветов, слухов и паучьих сетей. Хоть и было сказано не раз, что орден не суется в этот огород, а в Орлее все точно на ухо туговаты. Правда, после пары вынужденных выходов в люди, Николас серьезно засомневался в своей теории.
Не то, чтобы он возражал, но когда в разгар вечера обнаруживаешь себя кувыркающимся с какой-то особой явно благородного происхождения, лицо которой скрыто маской, неволей призадумаешься. Учитывая, с каким рвением ему отдавались и с какой страстью настаивали на уединении новые собеседницы, едва Николас возвращался к празднеству, верным было лишь одной предположение: аристократия Орлея всерьез вознамерилась при любом удобном случае проверять легендарную потенцию и неутомимость серых стражей.
В этот раз Николас и Джулиан среди прочих были приглашены на бал. Мысленно обозвав себя «прославленной шлюхой», Николас отправился в баню, старательно выкидывая из головы странный зуд сомнения по поводу присутствия Джулиана на этом маскараде. Но мысли упорно возвращались к их «легендарному» девственнику, с непотребно красивой сильной шеей, которую так хочется целовать, и прямой линией плотно сжатых губ, разбить которую, кажется, можно только кулаком.
Далее все было ожидаемо. Осанку и манеры настоящего шевалье не вытравить за пару лет в ордене с деревенщинами, солдатами и разбойниками, если только это вообще возможно. Даже в маске, скрывающей пол-лица, даже в простоватых с точки зрения аристократов шмотках, даже с остриженными – ужас какой! – волосами Джулиан собрал вокруг себя толпу. Николас, краем глаза посматривавший за ним, физически ощущал голодные взгляды собеседников и собеседниц Джулиана, а порой, кажется, углядывал переходящие из рук в руки перстни с драгоценными камнями – плату за право первого. Николас заставлял себя молчать и любезничать со своими дамами, чувствуя, как сочится лицемерие и развращенность этих людей сквозь пальцы. Но когда Джулиан направился с одной из аристократок в сторону внутренних комнат дворца, Николас не вытерпел. Неуклюже извинившись перед собеседницами, он пошел за удаляющейся парой. Ему удалось привлечь внимание Джулиана до того, как подобное «преследование» сочли бы неприличным.
Тот, верно, подумал, что что-то случилось. Он подвел свою даму к группе в масках, рьяно обсуждавших последние события в Ферелдене, а сам подошел к нему. Николас не собирался говорить здесь, да и вообще он собирался не говорить, а делать – Джулиана нужно было срочно убрать отсюда. Эти порочные выродки его не получат! Николас схватил мужчину за рукав и повел прочь, однако, в какой-то момент, Джулиан вывернулся, дернул за рукав уже его и завел в первую попавшуюся комнату, оказавшуюся подсобкой для прислуги.
- Пошли вон, - спокойно приказал он, увидев пару эльфиек, и те поспешили выбежать.
Потом раздраженный взгляд темных глаз обратился к Николасу:
- В Орлее начался Мор?
- Нет, - тот резко потерял свою решимость.
Взгляд Джулиана из прорезей маски касался таинственным и опасным.
- Так что, позволь узнать, произошло?
Николас разозлился уже сам – он резко шагнул к Джулиану, взял его за грудки и приложил спиной о стену:
- Думаешь, тут в шахматы играют? Думаешь, она тебе стихи декламировать собралась? Эта развратная сука… - тут он осознал, что Джулиан ему улыбается, своей еле заметной, снисходительной улыбкой.
Николас оторопел, а Джулиан плавно подался вперед, толкнул его в плечо – и вот уже блондин поздоровался затылком со стеной.
- Не молчи, Николас. Расскажи мне, как жестко она меня трахнет. Она ведь течет при одной мысли о том, что сегодня познает мощь серого стража, - Джулиан облизнул губы и, почти прижавшись губами к уху Николаса – тот мельком отметил, как едва заметно запахло корицей от кожи - продолжил: – Командор вынужден «торговать» нами, чтобы орден вообще существовал в Орлее. Император плевал на репутацию стражей и никогда не понимал, зачем он нужен не во время Мора. Император хочет играть, - это слово прозвучало как-то особенно грязно, - с серыми, но серые не играют в политику. Они не играют даже в войну с кем-то, кроме Порождений Тьмы. Но какая-то выгода должна от нас быть? Император ценит удовольствие достаточно высоко, чтобы в случае своей удовлетворенности проливать милость на доставивших ему наслаждение.
Губы Джулиана задели ушную раковину Николаса; тот порадовался, что прижат к стене – коленки предательски дрогнули. Он надеялся, что этот, совершенно ему неизвестный и незнакомый, Джулиан, не сократит оставшиеся пару сантиметров между их телами: тогда ему не удастся скрыть свое возбуждение. Внезапный порыв предстал Николасу, наконец, совершенно глупым: он попытался спасти орлесианского аристократа от орлесианских аристократов.
А тот продолжал:
- Мы должны сделать так, чтобы лучшие люди Империи были довольны нашим присутствием в Орлее, - Джулиан все же вжался в него. Николас закусил губу. Он не был уверен, нарочно ли или случайно, но Джулиан надавил бедром на его пах сильнее, чем куда-либо еще. – К нашей удаче, их развращенность и любопытство дают нам простой способ удовлетворить их.
Джулиан опустил одну руку вниз, чуть подвинулся, убирая давление с паха Николаса. Тот постарался вдохнуть и успокоиться. Не вышло ни того, ни другого, но он все же выдавил:
- Я понял, Джулиан. Прости, я …
Рука легла на пояс и уверенно потянула застежку. Джулиан смотрел ему в глаза, и Николас почувствовал, как кровь бросилась в лицо. Он не сомневался, что это не пройдет незамеченным, но точно так же понимал, что спрятаться от Джулиана – невозможно. Тот мягко улыбнулся и шепнул:
- Я не злюсь, Николас.
А затем опустился перед ним на колени. Для застывшего в собственном желании Николаса Джулиан двигался слишком быстро. Слишком ловко Джулиан освободил его напряженную плоть от оков одежды. Но для чего было это «слишком», Николас отчаянно не мог вспомнить. Вниз смотреть он не стал – боялся, но не понимал, чего.
Джулиан обнял губами головку напряженного члена Николаса, заставив того громко застонать, и принялся посасывать нежную плоть. Николас закрыл себе рот тыльной стороной ладони, потому что молчать он не мог, но где-то на периферии сознания понимал, что лишний шум им не нужен. А Джулиан положил горячую ладонь ему на низ торса, точно без нее там не было достаточно давления, а языком надавил на самый кончик напряженной плоти, слизывая проступившую смазку. Николасу показалось, что вот сейчас он и кончит. Но Джулиан будто услышал эти пораженческие мысли – свободной рукой он сжал яички Николаса, чем вызвал тихое ругательство. Жесткая хватка тут же превратилась в ласку, но глубже Джулиан не брал, дразня. Николас чувствовал, как его начинает трясти; его рука против воли легла на затылок Джулиана и повелительно надавила. Тот согласился и вобрал в рот столько плоти, сколько мог. Николас выдохнул через зубы. Джулиан выпустил немного, а потом снова принял ее в свой горячий рот. Его рука надавила на торс больше, удерживая на месте, а вторая продолжала аккуратно ласкать мошонку Николаса.
Николас почувствовал, что уперся членом в гортань Джулиана – ощущение отдалось дрожью во всем теле; он сделал титаническую попытку сдать назад. Но Джулиан не отстранился, а наоборот продолжил движение к Николасу, позволяя его напряженному члену проскользнуть дальше, уже в глотку... Николас убрал руку с его затылка, взмахнул, точно тонущий, сбивая какую-то банку с ближайшей полки, за которую он и схватился, иначе бы упал. Джулиан отстранился, но тут же начал вновь проталкивать его член глубже… Николас чувствовал дыхание на своем лобке; ощущение было неповторимым, а мысль о том, что Джулиан взял в рот почти весь его немаленький – Николас знал, что природа его ой как не обделила – член, пронзила точно молния. Николас содрогнулся, чувствуя, как сжимается горло Джулиана вокруг его члена и кончил, окончательно теряя ощущение себя во времени и пространстве, лишь чувствуя, как жадный рот Джулиана принимает его семя, а потом продолжает сдавливать чувствительную плоть, будто бы выцеживая остатки…
Николас не сказал бы, сколько времени он приходил в себя – час или пару секунд - но когда взгляд прояснился, он увидел перед собой лицо Джулиана, наполовину скрытое маской, которую он так и не снял.
- Джулиан, я… - голос его дрожал.
Но Джулиан заткнул его жадным, солоноватым от семени поцелуем. Потом он чуть отстранился и, с трогательной аккуратностью поправив какую-то невидимую складку на одежде Николаса, которую он и так уже привел в порядок, едва слышно сказал:
- Я буду с тобой, Николас. Но сейчас… Сколько еще ты намерен заставлять племянницу императора ждать меня? – к концу фразы в его голосе снова появилась сталь и безразличие.
- Пожалуй, нисколько, - отозвался согласно Николас. – Вот только… - он подался к Джулиану, сцеловывая случайно попавшую на щеку мужчины белесую каплю, - зачем ты врал о своей девственности?
- Я не врал.
- Хочешь сказать, ты в книжках такое вычитал, а оно само взяло и получилось? Мне не одна шлюха так не отсасывала, - Николас захотел убить себя сразу после того, как эти слова вылетели у него изо рта.
Видимо, это как-то отразилось на его лице, потому что Джулиан предпочел съязвить, а не дать ему в морду.
- Благодарю за изысканный комплимент, - он едва заметно ухмыльнулся. – Среди обязательных в воспитании аристократа Орлеи предметов есть такие, о которых я предпочел бы сейчас не распространяться.
Он отстранился и вышел.
Не распространялся об этих предметах Джулиан и после. Он существенно больше болтовни любил дело. Николас не был против.
Джулиан бессердечно убрал руку со рта Николаса, а тот не мог ее удержать – его собственные руки были связаны, опереться можно, но не больше.
- Пожалуйста, Джулиан, - голос его дрожал и обрывался, в глотке пересохло, да и дыхания не хватало. – Пожалуйста…
- Нет, - тихое, но непреклонное.
Николас издал странный хнычущий звук… а потом качнул бедрами сам, насаживаясь на член Джулиана. Тот же продолжал покрывать шею и плечи любовника сладкими поцелуями, не особо, кажется, интересуясь тем, чтобы дать тому почувствовать движение внутри или дать разрядку. Но Николас был упорен: в конце концов, Джулиан не выдержал, зажал его бедра своими руками и начал врываться в него так сильно, как мог. Николас прогнулся в пояснице, уперся лицом в предплечье, стараясь заглушить собственные стоны. Сердце стучало как загнанное, пальцы ног немели, а член был скован сладкой болью…
- Умоляю, Джулиан. Пожалуйста, - снова попросил он.
Тот ухмыльнулся, опустил руку на член Николаса и, потянув за конец шнурка, распустил мудреный узел, сковывавший член. Николас кончил в тот же момент, падая без сил на кровать. Оргазм был столь долгим, что когда Николасу удалось вдохнуть, он почувствовал, что голова у него кружится не только от наслаждения, но и он недостатка воздуха.
Рядом застонал Джулиан, доведя себя до грани рукой. Николас слышал, как он пытается восстановить дыхание…
Через какое-то время Джулиан перекинул через его бедро ногу, а потом потянулся развязать узлы на руках Николаса.
Время текло медленно, в сытом теплом молчании. Николас нашел, наконец, в себе силы повернуться на бок и сгрести Джулиана в охапку. Сделав так, он поинтересовался:
- Научишь меня, как завязать такой узел?
- Да, - коротко ответил Джулиан, но в голосе его звучало предвкушение…
Автор: Nicolas-team
Пейринг/герои: персонажи романа "Зов"
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Размер: драббл
Женевьев сначала долго размечает склон, расставляет флажки, потом съезжает, почему-то сбивает при этом все флажки и собирает копчиком все ямы, но так и не понимает, в чём же дело и для порядка отчитывает Дункана, который вообще ни при чём.
Бреган катится на авось, презрев опасность. В итоге съезжает самой красивой и сложной трассой, доезжает до реки и решает остаться там и заняться подледной рыбалкой, благо фляжка с горячительным у него с собой.
Гай давно съехал первым, и обживает уютную яму, кажется, даже развёл там костерок и что-то жарит.
Дункан катится с молодецкими воплями, вращаясь вокруг оси "ватрушки" и загребая снег каблуками при поворотах. Когда снежная крошка не залепляет рот и глаза, Дункан орёт, что больше никогда, что он не хотел быть Серым Стражем, что о Создатель, что круто-круто-круто... Потом взбирается обратно на гору, и скатывается снова.
Келль никуда не едет, потому что как только он примеривается к "ватрушке", Кромсай моментально прокусывает камеру. Вдвоём они никак не помещаются, и верный пёс не желает отпускать хозяина одного в это опасное и весёлое приключение. В конце концов, Келль машет рукой и идёт жарить шашлыки на всех.
Ута съезжает один раз, разумеется, молча, после чего долго выбирается из снега, взбирается на гору, отдаёт "ватрушку" следующему ожидающему, знаками показывает, что они все здесь упоролись, и идёт к Келлю, варить глинт.
Фиону приходится сначала уговаривать всей компанией, а потом ещё и выталкивать на трассу, потому что в последний момент она передумывает. Катится вниз быстро, с музыкальным визгом, но на середине склона заваливается набок и отказывается продолжать движение. Мэрик бежит поднимать девицу и помогать с вознесением "ватрушки" наверх, но по дороге падает, и Логейну приходится втаскивать на гору обоих.
Николас катается вместе с Джулианом. Джулиан сначала долго отказывается участвовать в "детской забаве", но потом сдаётся под напором пылающего энтузиазмом Николаса. Скатываются лихо, с заездом на все близлежащие склоны, с воплями "За Орлей, за Серых Стражей!" В конце спуска падают в снег, ржут, целуются, отряхивают друг друга. Потом Джулиан первым берёт "ватрушку" и тащит наверх - кататься повторно. После пятого раза Николас начинает просить пощады и обещать разное, если они прямо сейчас пойдут туда, где тепло, дают еду и выпивку.
Мэрик катится на пузе, потому что "ватрушку" у него отнял бдительный Логейн, не желающий отпускать безалаберного короля предаваться каким-то сомнительным игрищам в компании орлейских, несомненно, шпионов. Катится свободолюбиво и упрямо, захлёбываясь снегом, но не тормозя.
Логейн бежит следом, пытаясь поймать короля до того, как тот свалится в яму и свернёт себе шею. Пробег сопровождается рычанием на тему коронованных идиотов и самовлюблённых паразитов, а также того факта, что жизнь Логейна так ничему и не научила, и сей же час бросить всё и ехать в глушь, в Гварен...
Архитектор собрал в большие санки самых перспективных, на его взгляд, порожденек, и теперь упорно толкает их к светлому будущему - вниз с горы. Порожденьки гомонят и норовят выскочить из санок на ходу, но верёвки держат крепко и избежать светлого будущего не позволяют.
Ремийе делает вид, что сопровождает санки, а сам катится отдельно, по специально рассчитанной платиновой траектории, которая, вопреки всем расчётам, почему-то приводит его на путь хорошо разогнавшегося Брегана, который сметает вопящего мага в глубокую яму, из которой не так-то просто выбраться.
Название: Об особенностях воспитания аристократов Орлеи
Автор: Nicolas-team
Пейринг/герои: Джулиан/Николас, Бреган, Император Флориан и прочие орлесианские аристократы
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-21
Размер: мини (около 2300 слов)
Содержание: Джулиан всегда предпочитал дело словам. Особенно, когда дело касалось некоторой дисциплины, обязательной к изучению в среде орлесианских аристократов.
Предупреждения: bdsm, бондаж гениталий, ненормативная лексика; местами POV
Последние минут десять Николас судорожно размышлял – когда на миг приходил в себя – заорать ему или зарыдать. Оба варианта в данной ситуации были равно не зазорны и совершенно бессмысленны. К тому же, заорать он не мог по причине качественного кляпа, а второе уже не поддавалось контролю – слезы сами проступали на глазах от напряжения и удовольствия, замешанного на невозможности достигнуть предела. Перед глазами все плыло. Сам себе он казался одним огромным пламенеющим желанием. Он бы проклял тот миг, когда сказал «да!», если бы не был уверен, что скажет «да!» снова – столько раз, сколько потребуется.
Джулиан медленно процедил выдох над ним. Потом наклонился и ласково поцеловал за ухом. Николас дрожал – ощущение полноты было настолько восхитительным, что терпеть его долго было невозможно. Сердце стучало в груди, заглушая все, но шепот Джулиана пробрался и сквозь этот шум:
- Обещай не стонать на весь дом, и я уберу кляп.
Словно в подтверждение своего обещания он мягко качнул бедрами… Николас отчаянно громко выдохнул через нос и кивнул. Он совершенно не был уверен в своих возможностях, но начинал опасаться – выдержит ли тело эту «пытку» дольше, а потому хотел бы иметь возможность говорить.
Джулиан убрал тряпку, а потом провел рукой по его губам. Николас тут же поймал его сильные пальцы, втянул в рот и стал посасывать и вылизывать, чуть откинув голову назад. Он обожал вкус и запах Джулиана – его кожи, его слюны, его семени… даже его пота.
***
Тот самый первый раз, когда Джулиан отымел его – другое слово на ум Николасу просто не приходило – он запомнил на всю жизнь. Дело было даже не в том, что это был их первый раз, не в том, что его – поимели, хотя если копаться в терминах поверхностно, а не по смыслу, то вовсе и наоборот, и не в том, что дело было посреди маскарада. Просто такого шока он не испытывал ни до, ни после и не надеялся, что такое когда-нибудь повториться. Впрочем, Джулиан умел удивлять…
О том, что Джулиан – мальчик с сюрпризом, в ордене знали: были и небылицы о нем давно уже стали достоянием ордена. То его дипломатический гений помогал ордену выкрутиться из очередных политический сетей. То он, в целом-то довольно изящной комплекции мужчина, разрубал своим двуручником гарлока напополам. То орденским дамам какую-то заумную прическу показывал… Таланты у бывшего орлесианского шевалье были незаурядные. Разве что слухов о его сексуальных предпочтениях так и не случилось. Периодически обмусоливалась тема того, что он все так девственником и ходит, небось, но дальше и не двигалась, хотя многие новенькие серые стражи – женщины, да и некоторые мужчины – пытали счастья.
Николас же просто шутил, а Джулиан смотрел в ответ затягивающим черным взглядом, означавшим что угодно - от «убью» до «когда ж ты наконец меня трахнешь?».
Николас еще не успел понять, до какого места дошутился, восхваляя «черные глазищи», «изящные пальчики» и «статную фигуру» с особым акцентом на «упругой заднице», но уже понял, что все его шутки – отражения его желания. Честно говоря, это его несколько смутило: да, бывало, спал с мужиками, чего уж тут не бывает, но так чтобы член в штанах шевелился от пары грязных мыслишек в сторону парня – нет. Он и не на всех-то баб так реагировал. Но будучи упертым бараном, как его порой обзывал Джулиан, своей игры Николас не прекращал.
Был бал в честь дня рождения императора. Обычно Бреган всеми правдами и неправдами запрещал присутствие на подобных мероприятиях кого-либо, кроме себя и Женевьев. Однако в особо торжественных случаях это было невозможно. Николас считал, что все дело в политике: приди к императору в гости, неделю не отмоешься от наветов, слухов и паучьих сетей. Хоть и было сказано не раз, что орден не суется в этот огород, а в Орлее все точно на ухо туговаты. Правда, после пары вынужденных выходов в люди, Николас серьезно засомневался в своей теории.
Не то, чтобы он возражал, но когда в разгар вечера обнаруживаешь себя кувыркающимся с какой-то особой явно благородного происхождения, лицо которой скрыто маской, неволей призадумаешься. Учитывая, с каким рвением ему отдавались и с какой страстью настаивали на уединении новые собеседницы, едва Николас возвращался к празднеству, верным было лишь одной предположение: аристократия Орлея всерьез вознамерилась при любом удобном случае проверять легендарную потенцию и неутомимость серых стражей.
В этот раз Николас и Джулиан среди прочих были приглашены на бал. Мысленно обозвав себя «прославленной шлюхой», Николас отправился в баню, старательно выкидывая из головы странный зуд сомнения по поводу присутствия Джулиана на этом маскараде. Но мысли упорно возвращались к их «легендарному» девственнику, с непотребно красивой сильной шеей, которую так хочется целовать, и прямой линией плотно сжатых губ, разбить которую, кажется, можно только кулаком.
Далее все было ожидаемо. Осанку и манеры настоящего шевалье не вытравить за пару лет в ордене с деревенщинами, солдатами и разбойниками, если только это вообще возможно. Даже в маске, скрывающей пол-лица, даже в простоватых с точки зрения аристократов шмотках, даже с остриженными – ужас какой! – волосами Джулиан собрал вокруг себя толпу. Николас, краем глаза посматривавший за ним, физически ощущал голодные взгляды собеседников и собеседниц Джулиана, а порой, кажется, углядывал переходящие из рук в руки перстни с драгоценными камнями – плату за право первого. Николас заставлял себя молчать и любезничать со своими дамами, чувствуя, как сочится лицемерие и развращенность этих людей сквозь пальцы. Но когда Джулиан направился с одной из аристократок в сторону внутренних комнат дворца, Николас не вытерпел. Неуклюже извинившись перед собеседницами, он пошел за удаляющейся парой. Ему удалось привлечь внимание Джулиана до того, как подобное «преследование» сочли бы неприличным.
Тот, верно, подумал, что что-то случилось. Он подвел свою даму к группе в масках, рьяно обсуждавших последние события в Ферелдене, а сам подошел к нему. Николас не собирался говорить здесь, да и вообще он собирался не говорить, а делать – Джулиана нужно было срочно убрать отсюда. Эти порочные выродки его не получат! Николас схватил мужчину за рукав и повел прочь, однако, в какой-то момент, Джулиан вывернулся, дернул за рукав уже его и завел в первую попавшуюся комнату, оказавшуюся подсобкой для прислуги.
- Пошли вон, - спокойно приказал он, увидев пару эльфиек, и те поспешили выбежать.
Потом раздраженный взгляд темных глаз обратился к Николасу:
- В Орлее начался Мор?
- Нет, - тот резко потерял свою решимость.
Взгляд Джулиана из прорезей маски касался таинственным и опасным.
- Так что, позволь узнать, произошло?
Николас разозлился уже сам – он резко шагнул к Джулиану, взял его за грудки и приложил спиной о стену:
- Думаешь, тут в шахматы играют? Думаешь, она тебе стихи декламировать собралась? Эта развратная сука… - тут он осознал, что Джулиан ему улыбается, своей еле заметной, снисходительной улыбкой.
Николас оторопел, а Джулиан плавно подался вперед, толкнул его в плечо – и вот уже блондин поздоровался затылком со стеной.
- Не молчи, Николас. Расскажи мне, как жестко она меня трахнет. Она ведь течет при одной мысли о том, что сегодня познает мощь серого стража, - Джулиан облизнул губы и, почти прижавшись губами к уху Николаса – тот мельком отметил, как едва заметно запахло корицей от кожи - продолжил: – Командор вынужден «торговать» нами, чтобы орден вообще существовал в Орлее. Император плевал на репутацию стражей и никогда не понимал, зачем он нужен не во время Мора. Император хочет играть, - это слово прозвучало как-то особенно грязно, - с серыми, но серые не играют в политику. Они не играют даже в войну с кем-то, кроме Порождений Тьмы. Но какая-то выгода должна от нас быть? Император ценит удовольствие достаточно высоко, чтобы в случае своей удовлетворенности проливать милость на доставивших ему наслаждение.
Губы Джулиана задели ушную раковину Николаса; тот порадовался, что прижат к стене – коленки предательски дрогнули. Он надеялся, что этот, совершенно ему неизвестный и незнакомый, Джулиан, не сократит оставшиеся пару сантиметров между их телами: тогда ему не удастся скрыть свое возбуждение. Внезапный порыв предстал Николасу, наконец, совершенно глупым: он попытался спасти орлесианского аристократа от орлесианских аристократов.
А тот продолжал:
- Мы должны сделать так, чтобы лучшие люди Империи были довольны нашим присутствием в Орлее, - Джулиан все же вжался в него. Николас закусил губу. Он не был уверен, нарочно ли или случайно, но Джулиан надавил бедром на его пах сильнее, чем куда-либо еще. – К нашей удаче, их развращенность и любопытство дают нам простой способ удовлетворить их.
Джулиан опустил одну руку вниз, чуть подвинулся, убирая давление с паха Николаса. Тот постарался вдохнуть и успокоиться. Не вышло ни того, ни другого, но он все же выдавил:
- Я понял, Джулиан. Прости, я …
Рука легла на пояс и уверенно потянула застежку. Джулиан смотрел ему в глаза, и Николас почувствовал, как кровь бросилась в лицо. Он не сомневался, что это не пройдет незамеченным, но точно так же понимал, что спрятаться от Джулиана – невозможно. Тот мягко улыбнулся и шепнул:
- Я не злюсь, Николас.
А затем опустился перед ним на колени. Для застывшего в собственном желании Николаса Джулиан двигался слишком быстро. Слишком ловко Джулиан освободил его напряженную плоть от оков одежды. Но для чего было это «слишком», Николас отчаянно не мог вспомнить. Вниз смотреть он не стал – боялся, но не понимал, чего.
Джулиан обнял губами головку напряженного члена Николаса, заставив того громко застонать, и принялся посасывать нежную плоть. Николас закрыл себе рот тыльной стороной ладони, потому что молчать он не мог, но где-то на периферии сознания понимал, что лишний шум им не нужен. А Джулиан положил горячую ладонь ему на низ торса, точно без нее там не было достаточно давления, а языком надавил на самый кончик напряженной плоти, слизывая проступившую смазку. Николасу показалось, что вот сейчас он и кончит. Но Джулиан будто услышал эти пораженческие мысли – свободной рукой он сжал яички Николаса, чем вызвал тихое ругательство. Жесткая хватка тут же превратилась в ласку, но глубже Джулиан не брал, дразня. Николас чувствовал, как его начинает трясти; его рука против воли легла на затылок Джулиана и повелительно надавила. Тот согласился и вобрал в рот столько плоти, сколько мог. Николас выдохнул через зубы. Джулиан выпустил немного, а потом снова принял ее в свой горячий рот. Его рука надавила на торс больше, удерживая на месте, а вторая продолжала аккуратно ласкать мошонку Николаса.
Николас почувствовал, что уперся членом в гортань Джулиана – ощущение отдалось дрожью во всем теле; он сделал титаническую попытку сдать назад. Но Джулиан не отстранился, а наоборот продолжил движение к Николасу, позволяя его напряженному члену проскользнуть дальше, уже в глотку... Николас убрал руку с его затылка, взмахнул, точно тонущий, сбивая какую-то банку с ближайшей полки, за которую он и схватился, иначе бы упал. Джулиан отстранился, но тут же начал вновь проталкивать его член глубже… Николас чувствовал дыхание на своем лобке; ощущение было неповторимым, а мысль о том, что Джулиан взял в рот почти весь его немаленький – Николас знал, что природа его ой как не обделила – член, пронзила точно молния. Николас содрогнулся, чувствуя, как сжимается горло Джулиана вокруг его члена и кончил, окончательно теряя ощущение себя во времени и пространстве, лишь чувствуя, как жадный рот Джулиана принимает его семя, а потом продолжает сдавливать чувствительную плоть, будто бы выцеживая остатки…
Николас не сказал бы, сколько времени он приходил в себя – час или пару секунд - но когда взгляд прояснился, он увидел перед собой лицо Джулиана, наполовину скрытое маской, которую он так и не снял.
- Джулиан, я… - голос его дрожал.
Но Джулиан заткнул его жадным, солоноватым от семени поцелуем. Потом он чуть отстранился и, с трогательной аккуратностью поправив какую-то невидимую складку на одежде Николаса, которую он и так уже привел в порядок, едва слышно сказал:
- Я буду с тобой, Николас. Но сейчас… Сколько еще ты намерен заставлять племянницу императора ждать меня? – к концу фразы в его голосе снова появилась сталь и безразличие.
- Пожалуй, нисколько, - отозвался согласно Николас. – Вот только… - он подался к Джулиану, сцеловывая случайно попавшую на щеку мужчины белесую каплю, - зачем ты врал о своей девственности?
- Я не врал.
- Хочешь сказать, ты в книжках такое вычитал, а оно само взяло и получилось? Мне не одна шлюха так не отсасывала, - Николас захотел убить себя сразу после того, как эти слова вылетели у него изо рта.
Видимо, это как-то отразилось на его лице, потому что Джулиан предпочел съязвить, а не дать ему в морду.
- Благодарю за изысканный комплимент, - он едва заметно ухмыльнулся. – Среди обязательных в воспитании аристократа Орлеи предметов есть такие, о которых я предпочел бы сейчас не распространяться.
Он отстранился и вышел.
Не распространялся об этих предметах Джулиан и после. Он существенно больше болтовни любил дело. Николас не был против.
***
Джулиан бессердечно убрал руку со рта Николаса, а тот не мог ее удержать – его собственные руки были связаны, опереться можно, но не больше.
- Пожалуйста, Джулиан, - голос его дрожал и обрывался, в глотке пересохло, да и дыхания не хватало. – Пожалуйста…
- Нет, - тихое, но непреклонное.
Николас издал странный хнычущий звук… а потом качнул бедрами сам, насаживаясь на член Джулиана. Тот же продолжал покрывать шею и плечи любовника сладкими поцелуями, не особо, кажется, интересуясь тем, чтобы дать тому почувствовать движение внутри или дать разрядку. Но Николас был упорен: в конце концов, Джулиан не выдержал, зажал его бедра своими руками и начал врываться в него так сильно, как мог. Николас прогнулся в пояснице, уперся лицом в предплечье, стараясь заглушить собственные стоны. Сердце стучало как загнанное, пальцы ног немели, а член был скован сладкой болью…
- Умоляю, Джулиан. Пожалуйста, - снова попросил он.
Тот ухмыльнулся, опустил руку на член Николаса и, потянув за конец шнурка, распустил мудреный узел, сковывавший член. Николас кончил в тот же момент, падая без сил на кровать. Оргазм был столь долгим, что когда Николасу удалось вдохнуть, он почувствовал, что голова у него кружится не только от наслаждения, но и он недостатка воздуха.
Рядом застонал Джулиан, доведя себя до грани рукой. Николас слышал, как он пытается восстановить дыхание…
Через какое-то время Джулиан перекинул через его бедро ногу, а потом потянулся развязать узлы на руках Николаса.
Время текло медленно, в сытом теплом молчании. Николас нашел, наконец, в себе силы повернуться на бок и сгрести Джулиана в охапку. Сделав так, он поинтересовался:
- Научишь меня, как завязать такой узел?
- Да, - коротко ответил Джулиан, но в голосе его звучало предвкушение…
-
-
04.02.2013 в 09:07Мегрен долбоеб, мальчики злые няшки, прелесть
Единственное, внезапно царапнуло слово
пристрелить
ну да, там есть луки и арбалеты, но я сомневаюсь, что старых шелудивых (даже не бешеных) псов из лука или арбалета убивают, скорее банально - ножом...
Но блин, какой чудесный все-таки текст
-
-
04.02.2013 в 17:51аввв, да, насчет прирезать - это правильно.
поправлю потом.
спасибо за отзыв!!! мне безумно приятно, что понравилось!