Название: Изменить судьбуКлюч: Обмен телами
Автор: Nicolas-team
Пейринг/герои: Николас/Джулиан, оригинальные персонажи, Дункан
Категория: слэш
Жанр: AU, romance, adventure
Рейтинг: R
Размер: миди (5171 слов)
Содержание: двое незнакомых юношей меняются телами: аристократ становится начинающим наёмником, наёмник - сыном графа
Предупреждения: элементы нарциссизма, нецензурная лексика, каноничная смерть персонажа, неканоничный хэппи-энд
***
1.
1.
Николас проснулся от того, что солнце било в глаза. Это значило что, во-первых, он заспался, а во вторых, Серина совсем обнаглела, раздёргивая шторы в его трактирной комнате - потому что под спиной явно была кровать, а не бугры и кочки походной ночёвки.
Он сладко потянулся и открыл глаза.
В этот момент утро перестало быть прекрасным, потому что комната была откровенно незнакома, да Ник и не бывал никогда в таких шикарных апартаментах - кто б его туда пустил? Кровать также ничем не напоминала скрипучую трактирную койку - это было монументальной ложе с балдахином винно-красного цвета. Как раз этот балдахин и попал первым в поле зрения Николаса, сразу настроив на нужный лад.
Ничего не понимая - как он мог оказаться здесь, учитывая, что накануне точно ничего не пил? кому могло понадобиться похищать его, зачем? - Николас вскочил с постели, смутно порадовавшись, что хоть не связан. Впрочем, если он для чего-то таки нужен кому-нибудь из орлейской родовой аристократии, у них найдутся более тонкие и беспощадные способ удержать пленника от побега, чем банальные цепи и верёвки.
Мысль была неприятной, и Николас непременно уделил бы её обдумыванию больше времени и сил, если бы в этот момент не понял, что его тело - не его собственное.
В первый момент он решил было, что что-то не то со зрением, но нет - он совершенно чётко видел себя, и это были не его руки, не его ноги, не его кожа - подробности не давала рассмотреть длинная, как у девицы, сорочка. Тело ощущалось как собственное, повиновалось, как собственное - но оно было не тем, с которым Николас родился.
Его полубезумный взгляд наткнулся на большое, почти в рост, дорогое зеркало у стены. Он задержал дыхание и смело подошёл.
Юноша, отражающийся в стеклянной глади, был, вероятно, очень похож на настоящего Николаса в общих чертах и, насколько можно судить, был с ним примерно одного роста и телосложения, но костяк его был от природы легче, кожа чуть темнее и более гладкой, пальцы длиннее, а лицо, хоть и красивое, совершенно другим. Глаза были очень тёмные, а длинные - ниже плеч - также тёмные волосы хранили следы вчерашней завивки.
Ник хотел заорать, но в последний момент это показалось ему малость лицемерным, и он только откашлялся.
- Блядь, - вполголоса, на пробу, произнёс Николас.
Получилось пугающе интеллигентно. Голос был незнакомый, но звучал, будто свой.
- Что происходит-то, а?! - чуть громче вопросил он в пространство.
В дверь деликатно постучали.
- Лорд Джулиан, мастер Хенрих прибыл, - сообщили из-за двери хорошо поставленным голосом человека, прослужившего в приличном доме никак не меньше сорока лет. - Изволите принять его у себя?
Николас замер, лихорадочно соображая. Чужое тело было настоящим, без обмана, ни о каком фокусе речи не шло.
- Нет, - крикнул он. - И вообще, никого не приму. Мне нездоровится, - добавил он, подумав.
- Быть может, послать за вашим лекарем? - почтительно поинтересовались за дверью.
- Нет, - Николас почесал ухо и внезапно решил. - За цирюльником пошли. И пожрать пусть что-то принесут!
***
Её светлость графиня де Форэ положила ложечку на салфетку строго под углом тридцать градусов к выступу ручки на чашке.
- Верно ли я поняла вас, что лорд Джулиан изволил отменить занятия по причине скверного самочувствия, однако незамедлительно послал за мастером Вигой? - спросила она ровным, ничего не выражающим голосом.
Мажордом безмолвно и почтительно поклонился.
- Мастер Вига, я слушаю вас, - тем же тоном обратилась графиня к цирюльнику.
Тот, украдкой утерев пот со лба, сообщил:
- Я полагал, что его милость, как обычно, желает, чтобы я уложил ему волосы. Однако лорд Джулиан потребовал остричь его... простите, ваша светлость, остричь совсем коротко. Он изволил высказать суждение, что длинные волосы придают его милости женственный вид. Памятуя о том, какое радостное событие должно вскоре произойти, я, разумеется, отказался, и стал просить его милость согласовать подобное решение с вашей светлостью. Тогда его милость изволили выхватить у меня ножницы и нанести своим прекрасным волосам непоправимый вред. Поскольку спасти дело было уже невозможно, я просто вынужден был превратить эту трагедию в хоть сколько-то пристойную причёску...
Он замолк, горестно взирая в переплетения ковра и не смея поднять глаз на графиню.
- Ваш рассказ ясен, мастер Вига, - сказала её светлость. - Пьер, сообщите, пожалуйста, его милости, что я хотела бы видеть его как можно скорее.
***
Николас как раз успел поесть, одеться - с помощью молчаливого тощего слуги - облазить покои пресловутого лорда Джулиана и оценить свои шансы просто слинять из замка как чрезвычайно невысокие, когда ему передали, что матушка желает его видеть. Поскольку возможность отказаться представлялась призрачной, он храбро позволил отвести себя в просторный и чрезмерно вычурный кабинет, где его ожидала неожиданно молодо выглядящая женщина в платье с таким жёстким корсетом, что непонятно было, как она вообще умудряется дышать.
Лёгким жестом отпустив слуг, женщина дождалась, когда они с Ником останутся одни, и оглядев его с ног до головы тёмными холодными глазами, обратилась к нему:
- Как вижу, ты и впрямь остриг волосы. Будь любезен объяснить свой поступок.
Голос у женщины был тихий, а тон властный, словно у королевы.
"Вот попал!" - понял Ник.
- Они мне не нравились, - сказал он и, подумав, добавил. - Матушка.
Левая соболиная бровь женщины чуть приподнялась.
- Весьма... забавно слышать это от тебя, Джулиан, однако я не в настроении для игр. За неделю до помолвки ты приводишь свою внешность в заведомо неприемлемый вид просто потому что тебе внезапно перестали нравиться локоны? Неужели я должна поверить в подобную нелепицу?
Она легонько постучала ноготками по крышке дубового стола.
- Чего ты пытаешься добиться, Джулиан?
- Я не хочу жениться, - брякнул Николас первое, что пришло ему в голову.
- Ты не сообщил мне ничего нового, - на этот раз ни одна бровь даже не шевельнулась. - Какое отношение это имеет к ребяческой попытке дискредитации своей семьи на грядущей церемонии? Ты не можешь не понимать, что даже если виконтесса Ордо сочтёт твою причёску и тебя самого отвратительными, это никак не помешает помолвке.
- Мне не нравится виконтесса Ордо, - продолжал гнуть своё Николас. Пусть лучше его считают упрямым идиотом, у которого детство в жопе играет, чем сумасшедшим или, того хуже, одержимый. Одержимость подозрительным нищебродом - что может быть хуже для аристократа?
- Она и не должна, - равнодушно отозвалась "матушка". - Достаточно, что мне нравится её приданное и фертильность, а также политический вес её семьи. Впрочем, мы уже говорили об этом, и прежде ты выказывал куда больше благоразумия, подобающего примерному сыну. У меня нет желания разбираться с капризами вздорного юнца. Полагаю, неделя в посте и молитве, не покидая пределов своих комнат, поможет тебе прояснить сознание.
Она позвонила в крошечный серебряный колокольчик.
- Я на ней всё равно не женюсь, - счёл своим долгом предупредить Николас, когда в кабинет вошли четыре бронированных гвардейца.
***
Серина постучала в дверь трактирной комнаты Николаса в третий раз, начиная терять терпение.
- Вставай, паршивец! - крикнула она. - Ну?! Совет уже скоро, мы потрахаться не успеем!
Наконец дверь открылась. На пороге стоял Николас, полностью - и непривычно тщательно - одетый. Лицо у него было несколько бледное и будто ошарашенное, но Серина не обратила внимания. Она прошла в комнату, по-хозяйски бросила портупею на постель, выпрыгнула из сапог и споро стянула через голову тунику, даже не глядя на любовника. На игру в соблазнение она настроена не была, да и времени не было особо рассусоливать.
Серина как раз сбросила нижнюю рубашку и взялась за штаны, как вдруг перед лицом возникла её туника, протянутая на втянутых руках.
- Пожалуйста, прикройся, - тихо, но таким тоном, словно её подчинение предполагалось по умолчанию, сказал Николас. Смотрел он чуть выше её уха, и - что вовсе уж не лезло ни в какие ворота - выглядел несколько сконфуженно.
Ничего не понимая, но не желая разбираться с непонятным, тряся сиськами, Серина так же быстро, как раздевалась, оделась и затянула портупею.
- Ты что это, меня бросаешь в такой манере? - уточнила она.
- Мм, ты очень красивая женщина, но мне не хотелось бы иметь с тобой сексуальной связи, - чуть более явственно покраснев, поведал Николас. - Видишь ли, я осознал, что лгал себе, и в действительности предпочитаю мужчин. Прости меня, если можешь.
Серина засмеялась, потом, поняв, что он не шутит, замолчала и только головой помотала:
- Ну дела! Мне и сказать-то нечего на такое.
- Надеюсь, я не причинил тебе боли.
- Эээ, Ник, слушай, ты что-то чудной сегодня. Просто никому не говори пока, что мы типа расстались, а то дядя только-только согласился тебя на советы пускать, да и то только потому, что мне он отказать не может, а все знают, что я люблю прокатиться на твоём скакуне, - она подмигнула. - Ну, то есть, любила, чего уж тут. Давай тогда так посидим, чтоб не светиться по отдельности. У тебя выпить есть?
- Да, - уверенно ответил Николас. - Конечно же, есть.
***
2.
2.
В задней комнате трактира было жарко, под потолком вяло и монотонно зудело несколько мух. В такую погоду хотелось содрать с себя всю одежду и бессмысленно валяться в тенёчке с холодным квасом, а не заседать, потея и обсуждая военную кампанию.
Командир наёмников, Папаша Джиб, тоже не горел желанием излишне длить посиделки.
- В общем, по тысяче каждому отряду и добыча, - завершил он свою краткую речь. - Выступаем послезавтра на рассвете.
Все с облегчением собрались встать из-за стола и покинуть зал, но были остановлены внезапно и громко прозвучавшим:
- Нет.
Головы непроизвольно повернулись к молоденькому капитану Николасу. Тот был самым неопытным командиром в этой комнате, сколотил отряд всего с год назад, но быстро завоёвывал репутацию. Многое говорило уже то, что он спокойно носил длинные, ухоженные локоны, нисколько не опасаясь задир и насмешников. Его попросту боялись трогать.
- Что ещё за "нет"? - недовольно спросил Джиб.
- "Нет" - значит, не будет ни платы, ни добычи, - пояснил Николас несколько отстранённым тоном. Этой фразой он весьма разумно вернул себе внимание досадующих на задержку капитанов. - Поскольку нас намереваются предать и подставить под полное уничтожение. Полагаю, большую часть задатка герцог вернёт себе, когда его солдаты обшарят наши трупы.
- Объяснись, твою мать, - устало потребовал Джиб. Ему сильно не нравилось то, к чему, очевидно, клонил Николас, но тот говорил редко, и обычно его стоило послушать.
- Беноа никогда не станет выступать на той же стороне, что и Оливьер, эта история шита белыми нитками. Де Рей просто предоставит нам штурмовать замок Алласко, а когда мы сделаем за него грязную работу, его свежие силы раздавят нас, как клопов. Затем кто-то из сторонников Беноа предъявит доказательства, что погибшим наёмникам заплатили Дюраны. В выигрыше будут все, кроме нас и Алласко.
Капитаны зашумели. Нарисованная картина вырвала их мозги из жара летнего марева и придала мышлению нужную живость.
- Откуда такие сведенья-то, а? - всё-таки поинтересовался Джиб, понимая, что лёгкие деньги уплыли из рук.
- У меня свои источники, - едва заметно улыбнулся Николас.
- Не скажешь?
- Шутите? Кто же выдаёт свои источники?
***
Ник мрачно оглядел свежий труп, удерживаясь от того, чтобы вытереть клинок об одежду убитого. То что пристало благородному воину на поле брани, недопустимо на дуэли с другим благородным воином.
Хотя в том, как именно Ник сразил своего противника, ничего благородного не было. Как и в том, что тот приволок с собой не оговорённый и не дозволенный дуэльными правилами второй клинок.
Ник сплюнул на гравий парковой дорожки, наклонился и вытер меч о плащ поверженного противника.
Его основательно задолбало драться с отпрысками и союзниками рода Ордо, спасаться от их убийц и подозревать яд в каждом блюде.
Хватит, пожил красивой жизнью - и как только жив остался. Похоже, теперь уж точно пора сваливать, и чем дальше, тем лучше.
***
3.
3.
У Николаса с перепоя болела голова, и он даже не был особенно уверен, по какому поводу вчера пили. Кажется, всё-таки отмечали пополнение Ордена, а не рождение у Луиса племянников. Трое новых Серых стражей - взрослых и полезных - более веский повод для пьянки, чем пара новорожденных спиногрызов, из которых ещё неизвестно, вырастет ли что-то толковое.
В любом случае, особого желания разглядывать свежеиспечённых собратьев, сегодня впервые присутствующих на общей трапезе, у Ника желания не было никакого, как и подсаживаться и заводить более обстоятельное знакомство. Успеется ещё.
Он лениво, чисто для проформы, ковырялся в тарелке, когда чёткое ощущение чьего-то чрезмерно изучающего взгляда заставило поднять голову.
Новички уселись рядом, за дальним столом. Их было трое - двое парней и маленькая женщина с жёстким лицом. Женщина тыкала вилкой в жаркое с таким видом, словно перед ней был злейший враг, которого следовало затыкать до смерти. Один из парней, симпатичный обладатель внешности типичного крестьянина, неловко пытался ухаживать за оказавшейся его соседкой по столу Арадой. Второй - широкоплечий блондин с замкнутым лицом и длинными локонами - смотрел прямо на Ника. Заметив, что его внимание не оставили без ответа, он не сразу отвёл глаза, а когда всё же отвёл, то всего лишь воздал должное обеду. Ел он с непринуждённым изяществом урождённого аристократа. Ник продолжал поглядывать, и уловил, как белобрысый вскоре отвлёкся от еды и вновь взглянул на него. Ник ухмыльнулся под его взглядом. Времена, когда он делал стойку на каждого светловолосого человека своего пола и возраста прошли. В Орлее вообще хватало светленьких, по такому критерию отбор проводить вообще бессмысленно.
Новичок догнал его в коридоре, куда Ник вымелся, не дожидаясь конца трапезы. Ник заметил преследование и остановился, поджидая, готовый ко всему. Убегать он не собирался.
- Мне сказали, тебя зовут Джулиан, - негромко произнёс белобрысый, подходя.
- Ну? - кратко поощрил Ник, гадая, что тому надо. Заход был аккуратный, хотеть могли чего угодно: завязать знакомство, подраться, потрахаться, и всё, что между.
- Но на самом деле Джулиан де Форэ - это я, а ты - Николас, - всё так же ровно и не повышая голоса продолжал белобрысый. Вопросом это не было.
Ник непроизвольно выругался и схватил собеседника за плечи, словно тот собирался сию минуту сбежать, злорадно подхихикивая.
- А ну-ка пошли!
- Пошли, - согласился Джулиан серьёзно и чуть напряжённо.
Впрочем, примись он возражать, Ник бы силком уволок, не считаясь с потерями.
***
Захлопнув за ними дверь своей комнаты, Ник подтолкнул Джулиана ближе к очагу и скрестил руки на груди, чтобы справиться с нервной потребностью что-то этими руками делать - хватать, держать, жестикулировать, а то и просто дать в морду.
Он разглядывал стоящего перед ним мужчину с таким алчным интересом, какого не удостоилась ни одна в его жизни красотка. Хотелось убрать поскорее преграду одежды и ремней, чтобы видеть всё. Ещё больше хотелось немедленно всё потрогать.
Когда он различил зеркальное отображение своих чувств в прохладных зеленоватых глазах Джулиана, стало полегче.
- У тебя зелёные глаза, - сказал он, не сдержавшись. - Точнее, у меня.
Это было подлинное открытие. Одной из очевидных причин, почему Ник не впал в истерию по поводу поисков своего тела, был тот факт, что он едва ли смог бы узнать себя со стороны. У него никогда не было дорогих стеклянных и серебряных зеркал, самое чёткое своё отражение он видел в воде и клинке. Этого было достаточно, чтобы представлять общую суть - но не подробности. Так, Николас знал, что глаза у него светлые, но оттенок мог оказаться любым.
Раньше его не волновали подобные детали, но сейчас, добравшись наконец до собственного утраченного тела - о чём даже мечтать уже перестал - глядя глазами постороннего, он был отчаянно заворожен именно деталями.
- У нас, - поправил Джулиан
Ник открыл рот возразить - и закрыл. С изумлением он понял, что действительно не может толком разграничить и подобрать местоимение.
- Трудно, да? - осторожно и риторически спросил Джулиан, чуть склоняя голову к плечу знакомым жестом. Для Джулиана жест был привычным, Нику достался вместе с моторной памятью тела - и теперь тоже стал привычным. - Вижу, ты остриг волосы.
В тоне мелькнуло лёгкое осуждение. "Это же мой голос, - внезапно осознал Ник. - Я слышу собственный голос. Вот так он звучит со стороны".
- Ты, зато, отрастил, - парировал он. - Так что квиты.
- Эти волосы и впрямь больше подходят для такой причёски, поскольку вьются сами собой, - Джулиан неспешным и несколько демонстративным жестом откинул упавшие на плечо локоны за спину.
- Ааа, да к демонам всё! - решил Ник, быстро подошёл и крепко обнял Джулиана. Тот помедлил, потом ответил тем же. Ник сильно потянул носом. Запах Джулиана воспринимался как собственный. - Обалдеть, я обнимаю самого себя! - пробормотал он, слишком поражённый, чтобы скрывать свои мысли.
Джулиан чуть отодвинулся, и стало видно, что он улыбается. Ник решил принять это за поощрение и начал осторожно ощупывать его, не очень понимая, чего хочет добиться - просто это казалось необходимым.
- Подожди, - Джулиан взял его за руки, без резкости, но твёрдо. По тону было ясно, что он не то чтобы в принципе возражает, но хочет сначала что-то прояснить. - Давай не будем спешить. Кто знает, что может произойти от близкого контакта.
- Детей точно не будет, - заверил Ник и неохотно отстранился. - Думаешь, стоит пообжиматься - вернёмся по домам?
- Я не знаю. Как это вообще произошло в первый раз - вот что нужно понять.
- Да что б я знал! Я точно ничего для этого не делал!
Ник огляделся, словно в первый раз заметил, где они находятся, провёл рукой по коротким волосам и сказал:
- Ты это... располагайся, в общем. Выпить хочешь?
- Не откажусь, - Джулиан тоже огляделся, цепко оценивая обстановку. Комната была невелика и обставлена очевидно стандартно. Единственными признаками индивидуальности были шахматы с недоигранной партией на столе, синяя котта, брошенная на крышку сундука, да несколько деревянных игрушек на полке - в основном, лошадки на подставках с колёсиками.
Джулиан сел в единственное кресло и принял из рук Николаса кружку с кислым красным вином.
- Я много думал о нашем... обмене, - сказал он. - На самом деле, у меня не было возможности узнавать сколь-либо значимые новости о семье де Форэ, поэтому я даже не мог быть уверен, что речь шла именно об обмене, а не одностороннем переносе...
- Я тоже, - кивнул Ник. - Я не сразу смог отделаться от родичей и выбраться из города. Папаша Джиб свалил с места, а когда я догнал его шайку, тебя там уже не оказалось, и никто не мог мне сказать, куда ты утянулся, ясно было только, что с концами. Я, грешным делом, решил, что тебя прирезали и где-то тихо прикопали, а перед долбанутым шевалье, которому непонятно чего надо, просто на всякий случай комедию ломают.
- Понимаю. Так вот, я обдумывал сложившуюся ситуацию, вспоминал и, кажется, я догадываюсь если ни как, то, по крайней мере, кем обмен мог быть совершён. Случилось так, что шесть лет назад на Проводы Зимы я посетил городскую ярмарку, хотя и не имел такого намерения изначально. Там, среди торговцев, нищих попрошаек и воров были всевозможные гадатели, одна из них окликнула меня. Я остановился и спешился, потому что она назвала меня по имени, а также потому, что она показалась мне занятной и вела себя очень отлично от своих товарок...
- Погоди-ка! - перебил Ник. - Гадалка, говоришь? Случаем, не такая злоязычная старушенция с речью, как у полоумной?
- Жёлтые глаза...
- ...волосы растрёпаны, а держится как графиня...
- ...совершенно не умеет польстить клиенту...
- ...и знает такое, что вроде как неоткуда? Так я её тоже встречал, правда, не поручусь когда, но тоже на каком-то гульбище. Она сказала, дескать, путь мой лежит во тьму...
- Как и мой.
- И что я потеряю там самое драгоценное, после чего не захочу вернуться к свету. Паршивый прогноз, но пару медяшек я ей кинул - за артистизм. Каждый зарабатывает, как может, я же понимаю.
- Мне было сказано, что я погибну от огня и камня, молодым и не оставив детей. Тогда я спросил, нельзя ли поменять судьбу, чтобы избежать такого конца. Она засмеялась и сказала, что это вполне возможно, только зависит не от меня. Я хорошо заплатил ей, хотя она ничем меня не обнадёжила.
Они помолчали, внимательно глядя друг на друга.
- Думаешь?..
- А какие ещё объяснения ты видишь?
- И что это за "тьма", ебись она конём?
- Не знаю. Возможно, Глубинные тропы?
- Я там уже был - и ничего, - мотнул головой Ник. Отпил вина.
- Но без меня.
- Слушай, да это что угодно может быть! Надо найти эту ведьму и вытряхнуть из неё лекарство!
- Как ты себе это представляешь? Прошло шесть лет, а мы даже имени не знаем.
- Ну а ты что предлагаешь? Друг-друга-то мы как-то нашли!
- Но не предпринимая какие-то осмысленные действия. Скорее похоже на то, что друг с другом мы попросту связаны - случаем, колдовством или судьбой.
- Вот давай без этого только, - поморщился Ник. - Я в судьбу не верю. И высиживать на заднице неведомо что не намерен. Надо что-то делать!
- Признаться, я надеялся, что чары спадут, как только мы узнаем друг друга, - с лёгким смущением признался Джулиан, пряча взгляд в кружке. - Возможно, если это была запретная магия, нам следует соединить кровь?
- А то ты по магии большой специалист! - хмыкнул Ник.
- Кое-что читал, - честно признал Джулиан. - Но не более.
- Это с магами обсуждать надо, хоть и не хочется такую историю светить...
Определённый смысл в этом был - не все маги-Серые отличались уважением к церковным запретам. Кое-кто и впрямь мог обладать нужными познаниями.
- Завтра, - согласился Джулиан, ставя едва начатую кружку на стол и поднимаясь на ноги.
- Предлагаешь просто разбежаться по постелям и встретиться за завтраком? - недоверчиво уточнил Николас.
Джулиан промолчал. В свете догорающего очага его волосы казались золотистыми.
- Потому что у меня есть совсем другое предложение, - сказал Николас.
И Джулиан молча шагнул к нему, и, прежде чем Ник успел стряхнуть растерянность - потому что на какой-то миг ему показалось, что это он шагнул от кресла к постели, это он наклонился к тому, кто сидел на кровати, взял его за подбородок - и нежно поцеловал.
Поцелуй не был умелым, не был уверенным, но он даже не задумывался как целомудренный. Джулиан проник языком в чужой несопротивляющийся рот и теперь осторожно исследовал завоёванные территории.
Ник ещё пару мгновений просто позволял ему это, а потом словно опомнился и, поспешно схватив Джулиана за волосы, запустив в них пальцы, чтобы тот не мог отстраниться, стал отвечать, и уж он-то осторожным точно не был.
Ник заставил себя отпустить Джулиана, только когда громкий треск развалившегося в очаге полена привел их в чувство.
- Часто так зависаешь? - отдышавшись, спросил он, взглядом указывая вниз, где на его штанах ниже ремня наметилась недвусмысленная выпуклость. Раскрасневшийся Джулиан, впрочем, мог похвастаться аналогичной.
Спрашивал Ник сугубо чтобы подразнить - он уже знал откуда-то, что за прошедшие шесть лет Джулиан не втянул его бывшее тело ни в единую любовную связь.
- Надеюсь, ты не подцепил ничего нежелательного от своих... подруг и друзей? - В тон откликнулся Джулиан и, не дожидаясь приглашения, принялся разоблачаться.
- Ничего страшнее скверны, - Ник торопливо последовал его примеру, но Джулиан всё равно успел раздеться быстрее и, выпрямившись, встал перед ним. Ник жадно разглядывал сухощавое сильное тело, облитое светлой, лишь чуть позолоченной солнцем кожей, и думал, что в жизни никого так не хотел. Не удержавшись, он положил руки на крепкие стройные бёдра Джулиана и севшим голосом сообщил: - Ты обалденный, ты... ты... да ты самое потрясающее, что я вообще видел!
- Как нескромно в данном случае, - тихо отозвался Джулиан. - Сними уже штаны, я тоже хочу видеть.
Николас охотно пошёл навстречу этому справедливому требованию. Как назло, завязки запутались, и когда он закончил возиться с ними, Джулиан уже ждал в постели. Он бестрепетно встретил хищный изучающий взгляд, и Ник немного смешался. Всё, что он знал о жизни, говорило, что неопытный парнишка, впервые прыгнувший в койку с мужиком, будем, как минимум, не совсем уверен в себе, станет смущаться, рисоваться и изо всех сил стараться показаться невозмутимым...
Но сейчас, когда он смотрит на Джулиана, ничего этого нет. Джулиан улыбается ему искусанными губами, взгляд зеленоватых глаз, ещё так недавно напоминавших зимнее озеро - тёплый, даже жаркий, в нём только ласка и желание. Николас резко вдыхает и хочет броситься на постель, броситься на Джулиана, Джулиана, Джулиана с его растрепавшимися девичьими локонами и твёрдыми мышцами воина, с его прямыми широкими плечами и наливающимся кровью членом - но взгляд держит его, и Николас подходит медленно, и на миг его кажется: это он лежит на чистых, хрустящих, с утра перестеленных простынях, опираясь на локоть; это Джулиан идёт к нему.
- У меня толще, - поддразнивает Ник, ложась рядом.
- То есть, у меня, - отзывается Джулиан и поводит бровью.
Николас вынужден признать, что затрудняется уже определить, где здесь он сам, а где Джулиан, где чья кожа, чья рука, нога, член. "У нас" - действительно, лучшее определение в данном случае, так что сравнение заведомо лишается смысла. И Николас перестаёт сравнивать.
Нет никакой неловкости, неизбежно сопровождающей притирку к новому партнёру - только радостное узнавание, словно они спали вместе много лет, и много ночей наслаждались ласками друг друга, и теперь вспоминают после не столь уж долгой разлуки.
Джулиану не нужен никакой опыт, а Николасу не нужно ничего придумывать - они знают тела друг друга, как свои собственные.
Потому что это и есть их собственные тела.
Оргазм такой силы, что Ник всерьёз опасается открыть глаза и обнаружить свои мозги равномерно разбрызганными по постели. Не сразу он осознаёт слабую, словно притуплённую вином боль - кончая, Джулиан до крови укусил его за плечо.
Когда он всё-таки открывает глаза, что-то меняется, словно сдвигается мир. Мгновение назад Ник лицом вниз лежал под боком у тяжело дышащего Джулиана, закинув на него ногу, склеенный с ним подсыхающей спермой - своей и его - и вот уже чувствует льнущую к мокрой от пота спине простыню, и тяжесть чужого колена на бедре, и тёмные балки потолка плывут и качаются перед глазами.
Ник осторожно садится, но мир не торопится возвращаться на круги своя. Или наоборот - он уже вернулся.
Джулиан начинает возиться рядом, Ник переводит взгляд на него и на какое-то время выпадает из реальности, пытаясь осознать, что этим красивым темноволосым мужчиной последние шесть лет был он сам.
Джулиан открывает глаза - тёмные размаянные глаза, которыми Николас так долго смотрел, и какое-то время завороженно разглядывает недавнего любовника, потом откашливается и спрашивает:
- У тебя есть вода - умыться?
- Ага, - рассеянно отвечает Ник и тут же встряхивает головой - с длинными спутанными локонами, будь они неладны! - Кстати, это теперь вроде как твоя комната, так что будь как дома.
Джулиан встаёт с постели, с лёгкой неуверенностью делает пару шагов, потом, убедившись, что тело подчиняется идеально, расслабляется и впрямь отправляется в умывальную. Николас увязывается следом - не столько потому, что спешит смыть с себя следы пережитого удовольствия, сколько потому что инстинктивно не желает выпускать Джулиана из виду.
- Кстати, мат через три хода, - проходя мимо шахматной доски, замечает Джулиан.
Нику не надо объяснять, о чьих позициях он говорит.
- А если так?.. - он двигает ладью.
Джулиан ненадолго задумывается, потирая подбородок:
- Шах через пять ходов и мат на шестом. Расскажешь, как оказался в Ордене?
- Меняю на твою историю.
- Идёт.
***
Если кого-то и удивило, как моментально и близко сошёлся Джулиан с одним из новых рекрутов, они удержали удивление при себе, разве что по-белому позавидовали товарищу: видно, тот нашёл действительно своего человека, повсюду вдвоём ходят, всё делают вместе, мысли друг друга ловят - с языка снимают, а чтобы поссорились - такого никто не видел. А то, что Джулиан вдруг начал уделять внимание своей внешности, стричься куда аккуратнее, да подстригать прежде совершенно бандитскую бороду - ну так его любовник тоже чуть ни в первый месяц две трети длинны волос себе отстриг.
А вот изменения, произошедшие с характером прежде весёлого, компанейского и даже несколько безалаберного Стража, удивляли куда сильнее. Он как-то внезапно стал сдержаннее, серьёзнее, ответственное...
Впрочем, большинство, включая Командора, сочло, что такие перемены только к лучшему, и удовлетворилось шуточкой про то, что муж и жена со временем всегда становятся похожи друг на друга.
***
4.
4.
Дункан идёт рядом с Фионой, глядя в спину Николасу. Так лучше, чем чувствовать полный ненависти взгляд белокурого воина и гадать, на сколько ещё хватит его терпения. Да и самому Николасу, наверное, проще, когда мальчишка, ставший погибелью Джулиана, не мозолит глаза.
Шли молча, не разговаривая - отчасти от усталости, отчасти - вспоминая о торжественности водного погребения. Дункан, может, и перекинулся бы парой слов с Фионой, но вид маячившей впереди широкой спины, закрытой щитом, делал его неразговорчивым. Было слишком уж непривычно, что спина одна.
Он шёл, вспоминая, как завидовал Николасу и Джулиану прежде - спокойной завистью того, кто никогда не имел много, и привык не надеяться на обретение чего-то ценного. Смотрел, как они едут рядом, как слаженно движутся в бою, полностью уверенные друг в друге, как шепчутся, склонившись голова к голове, как подолгу просиживают за своей походной доской с чёрными и белыми фигурками. Смотрел и завидовал - потому что у каждого из них был кто-то по-настоящему близкий и облечённый доверием - больше чем боевой товарищ, друг или любовник. А у Дункана не было никого - и вряд ли когда-то будет.
"Теперь он тоже один, - думает Дункан, глядя в спину Николасу и безжалостно спрашивает себя. - Доволен?"
И честно отвечает себе: "Нет".
***
Николас успокаивается после первой ночёвки - по крайней мере, перестаёт прожигать Дункана ненавидящим взглядом. Хотя, может, он просто слишком погрузился в своё горе, чтобы обращать внимание ещё и на его причину.
Не то чтобы Дункану от этого сильно полегчало. Он не представляет, как это - когда в бою тебя прикрывает воин, откровенно желающий твоей смерти - и совсем не хочет проверять.
Николас подходит к нему, когда Дункан заканчивает перепаковывать рюкзак.
- Дункан, - окликает негромко. Ни в его тоне, ни в лице нет агрессии, но Дункан настораживается, он чувствует: что-то не так.
- Я хочу принести свои извинения, - тихо и сдержанно произносит Николас. - Я позволил гневу овладеть собой и вёл себя неподобающе. Обвинения, брошенные тебе, были несправедливы и попросту жестоки. Я сорвался на тебе. Прости меня.
- Кхмм, - Дункан прокашливается и в этот момент до него доходит, что же именно показалось ему таким неправильным. Он разговаривал с Николасом, но будто бы слышал Джулиана. Не голос, но подбор слов, интонация, то, что он вообще счёл нужным извиниться...
Дункана продирает озноб.
- Да не надо, - тем не менее, выдавливает он. - Я понимаю.
- Не думаю, что и впрямь понимаешь, - спокойно возражает Николас и поворачивается уходить.
***
- Николас, - долетает в спину.
Он замирает, не зная, что сказать, как объяснить, чтобы вопросов больше не было, чтобы не приходилось вновь наживо разрывать сердце, подбирая слова для того, чему не придумано слов:
Это я оттолкнул тебя и шагнул под удар, поступив единственно приемлемым и правильным образом - потому что у меня был шанс пережить удар дракона, крошечный, смехотворный шанс - а у тебя, носящего лёгкую броню, шанса не было вовсе.
Это я катился по камням, отброшенный исполинской лапой, и это мой мир исчез в ослепительной вспышке, когда шея сломалась с отвратительным мокрым хрустом.
Это на моей мёртвой груди рыдал и бился в непотребной истерике безутешный возлюбленный.
Это я жаждал твоей крови и винил в самой сокрушительной своей потере, всей тяжести которой ты, по счастью, не можешь представить.
Это моё тело, перевитое черным плащом, опустилось на дно изумрудных вод.
Это я стою здесь, чувствуя спиной ищущий взгляд.
Что-то произошло тогда, шесть лет назад, когда Николас и Джулиан впервые соединились плотью. Потому что сосудов было два, а вот душа - душа, похоже, оказалась одна.
- Николас погиб, - мягко, но веско говорит он, оборачиваясь, чтобы Дункан мог хорошо разглядеть его лицо - строгое замкнутое лицо молчуна, которому всегда было довольно компании одного-единственного человека. И во все дальнейшие годы Дункан всегда помнил о том, что ни следа безумия не было в полных печали зеленоватых глазах, не было тогда, и не появилось позже, что бы ни говорили товарищи по Ордену. - Его больше нет. Я - Джулиан.
***
@темы: Николас, слэш, Wintersend, Джулиан
-
-
27.01.2013 в 11:51повествование мне показалось немного путаным, но в этом есть свое очарование (а на самом деле я люблю тексты из рваных отрывков)
я все недоумеваю, как вы успели сделать настолько шикарную выкладку
спасибо вам, для меня вы самые лучшие, команда
-
-
27.01.2013 в 12:10где тут у вас ХЭ? нет никакого ХЭ!
четвертинка авторского коллектива со стыдом признаётся, что её, четвертинки, представления о ХЭ специфичны,
я все недоумеваю, как вы успели сделать настолько шикарную выкладку
мы очень старались)
кто упоролся? мы упоролись? у нас эндогенный аутоканнабиоз!спасибо вам, для меня вы самые лучшие, команда
спасибо, мы вас любим
-
-
27.01.2013 в 13:53но этот незначительный нюанс не отменяет того факта, что фик замечательный, а Герти тоже упорота на этих героях и их истории