Название: «Доска признаний»
Пейринг/Персонажи: Варрик/Кассандра, ж!Тревельян/Блэкволл, Каллен, Сэра, Солас, мать Жизель и другие
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: 679 слов
Предупреждение: blvd-vlntn-баловство
В первый день существования Доски Признаний, на ней не появилось ни единой записи. Эвелин с облегчением выдохнула, обнаружив к вечеру девственно-чистую, халтурно оструганную Деннетом поверхность.
«Не так все и страшно», — пробормотала она себе под нос.
Идея повесить в дальнем углу сада доску, где каждый обитатель Скайхолда сможет анонимно поделиться наболевшим, прикрепив записку или просто написав о сокровенном угольком — принадлежала матери Жизель, весьма обеспокоенной душевным состоянием членов Инквизиции.
— Мы ведем войну, Инквизитор, — безапелляционно заявила она на последнем совете, — Вы образованная женщина, вы знаете, как важно поддерживать мораль и твердость духа в отряде. Каждый должен иметь право поделиться тем, что его беспокоит, не раскрывая себя.
Эвелин, представив череду записей в духе «Интендант Моррис толкает налево нашу жратву и отстегивает Инквизиторше», особого энтузиазма не выразила, но возражать не стала.
На следующий день на доске появилась первая запись. Она была выведена углем, жирно и крупно, ровными печатными буквами, что выдавало уверенную руку и недюжинный опыт в эпистолярном деле.
Прогуливающаяся неподалеку Кассандра делала вид, что ее это не касается, но далеко не уходила. Густо покрасневший Варрик пытался стереть крамольную надпись рукавом куртки, но особо не преуспевал.
Ну, тоже ничего особенного, решила успокоенная Эвелин. К вечеру на доске появились две замусоленные записочки, аккуратно приколотые тонкими острыми гвоздями, все так же любезно предоставленными Деннетом.
и
Кое-кому пора дать по наглым острым ушам, решила Эвелин, отметив заодно, что Доска Признаний начала обрастать поклонниками, — все больше народу толпилось возле недоделанного творения Деннета.
Возвращаясь к себе после ужина, Эвелин заметила у доски Блэкволла, который, вооружившись угольком, старательно примеривался к начертанному:
— Наши имена неправильно написали, — сообщил он. — Хотел подправить.
На следующий день в угловой комнате Сэра донимала Соласа.
— Тут на доске написано, что ты девственник, Лысик. Как тебе, не жмет?
— Все относительно, — флегматично отвечал Солас, — что есть желания плоти, когда суть моей жизни вечность. Хотя плоть тоже важна, не скрою.
Новая порция откровений с доски обогатила Эвелин пониманием:
А также порадовала мастерски нарисованной голой Дагной, оседлавшей гипертрофированно мускулистого Самсона. Анатомическая детализация изображения заставила Эвелин восхищенно покраснеть.
Вечером у входа в спальню Эвелин подкарауливал Блэкволл, жаждущий узнать, правда ли, что она считает Дориана безумно горячим и мечтает устроить оргию с ними обоими, но понимает, что никто не согласится.
Как видно, Коул тоже протоптал дорожку к проклятой доске.
— Надо это прекратить, — сказала Эвелин, собрав совет. — Это уже ни в какие ворота не лезет. Утром у меня был Мишель де Шевин, принес записку, где сказано, что он сын Бриалы и Гаспара, старшенький — а всего их якобы восьмеро.
— Согласен, — сказал Каллен. — Кстати, я не сплю с Жозефиной, чтобы расплатиться натурой за карточные долги, кто это вообще придумал?
— А с кем? — заинтересовалась Жозефина. — С Дорианом?
— С Дорианом я тоже не сплю, — с достоинством ответил Каллен. — Мы просто друзья.
— Все так говорят.
— Дориан спит с Быком, — вмешалась Эвелин. — Это все знают. Тьфу, я хотела сказать, что нам нужно сосредоточиться и подумать, как это прекратить с наименьшими потерями.
— Да просто прикажи убрать доску. — Жозефина пожала плечами.
— Но всем она нравится, — Лелиана сверилась с записями. — По моим данным, в день ее посещают около пятидесяти человек, и еще как минимум втрое больше постоянно обсуждают написанное в «Приюте Вестницы», казармах, главном зале Скайхолда. Моррис отчитался, что за последнюю неделю наблюдалось меньше пьяных драк, ссор, сократилась порча имущества. Элан Вемаль говорит, что болезней и случаев хандры стало меньше.
— То есть, ты голосуешь, чтобы ее оставить?
Лелиана кивнула.
— Я против, — высказался Каллен.
— И я, — Эвелин подняла два пальца. — Жози?
— Мне она не мешает.
— Мне тоже, — вдруг сказала Кассандра, которая до этого отстраненно молчала и рисовала ногтем сердечки на тактической карте. — Мне совсем не мешает эта доска. Пусть остается.
Перед сном Эвелин решила проведать Доску Признаний. Кажется, это уже стало входить в привычку. В ночной тишине кто-то самозабвенно целовался. Откуда-то из кустов вывалился раскрасневшийся и сияющий в темноте Варрик, задержался у доски, размашисто вывел:
Махнув рукой, Эвелин пошла на конюшню.
Уже под утро в сад прокралась мать Жизель и оставила на Доске Признаний надпись четким, строгим почерком:
Пейринг/Персонажи: Варрик/Кассандра, ж!Тревельян/Блэкволл, Каллен, Сэра, Солас, мать Жизель и другие
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: 679 слов
Предупреждение: blvd-vlntn-баловство
В первый день существования Доски Признаний, на ней не появилось ни единой записи. Эвелин с облегчением выдохнула, обнаружив к вечеру девственно-чистую, халтурно оструганную Деннетом поверхность.
«Не так все и страшно», — пробормотала она себе под нос.
Идея повесить в дальнем углу сада доску, где каждый обитатель Скайхолда сможет анонимно поделиться наболевшим, прикрепив записку или просто написав о сокровенном угольком — принадлежала матери Жизель, весьма обеспокоенной душевным состоянием членов Инквизиции.
— Мы ведем войну, Инквизитор, — безапелляционно заявила она на последнем совете, — Вы образованная женщина, вы знаете, как важно поддерживать мораль и твердость духа в отряде. Каждый должен иметь право поделиться тем, что его беспокоит, не раскрывая себя.
Эвелин, представив череду записей в духе «Интендант Моррис толкает налево нашу жратву и отстегивает Инквизиторше», особого энтузиазма не выразила, но возражать не стала.
На следующий день на доске появилась первая запись. Она была выведена углем, жирно и крупно, ровными печатными буквами, что выдавало уверенную руку и недюжинный опыт в эпистолярном деле.
ВАРРИК ВЛЮБЛЕН В КАССАНДРУ
Прогуливающаяся неподалеку Кассандра делала вид, что ее это не касается, но далеко не уходила. Густо покрасневший Варрик пытался стереть крамольную надпись рукавом куртки, но особо не преуспевал.
Ну, тоже ничего особенного, решила успокоенная Эвелин. К вечеру на доске появились две замусоленные записочки, аккуратно приколотые тонкими острыми гвоздями, все так же любезно предоставленными Деннетом.
Вивьен насосала
и
Каллен дает в жопу
.Кое-кому пора дать по наглым острым ушам, решила Эвелин, отметив заодно, что Доска Признаний начала обрастать поклонниками, — все больше народу толпилось возле недоделанного творения Деннета.
Возвращаясь к себе после ужина, Эвелин заметила у доски Блэкволла, который, вооружившись угольком, старательно примеривался к начертанному:
Эвилин шпилиться с Блэкволом в конюшне
— Наши имена неправильно написали, — сообщил он. — Хотел подправить.
На следующий день в угловой комнате Сэра донимала Соласа.
— Тут на доске написано, что ты девственник, Лысик. Как тебе, не жмет?
— Все относительно, — флегматично отвечал Солас, — что есть желания плоти, когда суть моей жизни вечность. Хотя плоть тоже важна, не скрою.
Новая порция откровений с доски обогатила Эвелин пониманием:
Шемки не нужны
А также порадовала мастерски нарисованной голой Дагной, оседлавшей гипертрофированно мускулистого Самсона. Анатомическая детализация изображения заставила Эвелин восхищенно покраснеть.
Вечером у входа в спальню Эвелин подкарауливал Блэкволл, жаждущий узнать, правда ли, что она считает Дориана безумно горячим и мечтает устроить оргию с ними обоими, но понимает, что никто не согласится.
Как видно, Коул тоже протоптал дорожку к проклятой доске.
— Надо это прекратить, — сказала Эвелин, собрав совет. — Это уже ни в какие ворота не лезет. Утром у меня был Мишель де Шевин, принес записку, где сказано, что он сын Бриалы и Гаспара, старшенький — а всего их якобы восьмеро.
— Согласен, — сказал Каллен. — Кстати, я не сплю с Жозефиной, чтобы расплатиться натурой за карточные долги, кто это вообще придумал?
— А с кем? — заинтересовалась Жозефина. — С Дорианом?
— С Дорианом я тоже не сплю, — с достоинством ответил Каллен. — Мы просто друзья.
— Все так говорят.
— Дориан спит с Быком, — вмешалась Эвелин. — Это все знают. Тьфу, я хотела сказать, что нам нужно сосредоточиться и подумать, как это прекратить с наименьшими потерями.
— Да просто прикажи убрать доску. — Жозефина пожала плечами.
— Но всем она нравится, — Лелиана сверилась с записями. — По моим данным, в день ее посещают около пятидесяти человек, и еще как минимум втрое больше постоянно обсуждают написанное в «Приюте Вестницы», казармах, главном зале Скайхолда. Моррис отчитался, что за последнюю неделю наблюдалось меньше пьяных драк, ссор, сократилась порча имущества. Элан Вемаль говорит, что болезней и случаев хандры стало меньше.
— То есть, ты голосуешь, чтобы ее оставить?
Лелиана кивнула.
— Я против, — высказался Каллен.
— И я, — Эвелин подняла два пальца. — Жози?
— Мне она не мешает.
— Мне тоже, — вдруг сказала Кассандра, которая до этого отстраненно молчала и рисовала ногтем сердечки на тактической карте. — Мне совсем не мешает эта доска. Пусть остается.
Перед сном Эвелин решила проведать Доску Признаний. Кажется, это уже стало входить в привычку. В ночной тишине кто-то самозабвенно целовался. Откуда-то из кустов вывалился раскрасневшийся и сияющий в темноте Варрик, задержался у доски, размашисто вывел:
КАССАНДРА ВЛЮБЛЕНА В ВАРРИКА
Махнув рукой, Эвелин пошла на конюшню.
Уже под утро в сад прокралась мать Жизель и оставила на Доске Признаний надпись четким, строгим почерком:
В ящике своего стола сестра Соловей держит большой лириумный член.