Название: * * * Автор: BullfinchАвтор перевода: Кузя-котРазрешение на перевод: есть Пейринг/Персонажи: м!Хоук/Фенрис, остальная пати Категория: слэш Жанр: романс, флафф Рейтинг: PG-13 Размер: ~2100 слов Предупреждение: Рождественские-традиции-в-Тедасе!АУ Саммари: Хоук с компанией отмечают Винтерсенд. Таймлайн перед вторым актом.
— Глядите-ка, кто наконец-то соизволил явиться!
Фенрис, протолкавшийся из шумного главного зала «Висельника» в комнату Варрика, морщится.
— Приношу извинения. Я встречался с одним из своих информаторов…
— Работаешь в праздник? Сегодня же Проводы Зимы. — Варрик изумлённо вскидывает бровь. — У тебя что, выходных не бывает?
— Да не то чтобы, — бормочет Фенрис, оглядывая собравшуюся компанию. Изабела и Мерриль приветственно машут, Андерс не реагирует, а сидящий на скамье Хоук сдвигает свою крупную тушу к стене, освобождая Фенрису место. Получается… — Авелин тоже ещё нет, — комментирует Фенрис. — Видишь, я не единственный опоздал.
Варрик досадливо стонет.
— Мне кажется, она воспринимает возможность поработать в праздник как подарок. Я пытался уговорить её прийти, так что поживём — увидим.
Фенрис ввинчивается в тесное пространство на скамье между огромным телом Хоука и бёдрами Изабелы.
— Так кто выигрывает?
Когда Варрик начинает раздавать карты по новому кругу, Хоук хлопает в ладоши.
— Минутку, минутку! Фенрис, мы должны налить тебе эгг-нога.
— О, я бы тоже не отказалась от добавки! — Изабела встаёт, направляясь к столу у дальней стены. Эгг-ног? Фенрис о таком не слышал. Он замечает на столе несколько бутылок вина и небольшой бочонок.
— Кажется, кому-то снова пора целоваться, — хихикает Мерриль.
«Что?» Хоук с Изабелой вскидывают головы и смотрят на веточку какого-то зелёного растения, свисающего с потолка над столиком с напитками. Хоук расплывается в улыбке, заливаясь румянцем; Изабела хватает его за рубашку и дёргает на себя со словами «иди сюда, большой мальчик».
А потом они целуются.
Фенрис сутулится, втягивая голову в плечи. Вот оно как. Он-то думал, что, возможно… нет, это уже неважно. Хоук добр ко всем; очевидно, Фенрис неправильно воспринимал его фразы и жесты в последние месяцы. Изабела прижимается к Хоуку всем телом, зарывается пальцами ему в волосы…
Затем Хоук отстраняется.
— Так чего тебе налить, вина или эгг-нога?
— Это традиция.
Фенрис поднимает глаза.
Варрик раздаёт карты и, не глядя, кивает головой на зелёную ветку.
— Это растение называется омелой. В Ферелдене её принято развешивать по дому на праздники, и если двое одновременно оказываются под омелой, они обязаны поцеловаться.
— Ну, — вмешивается Хоук, — не то чтобы обязаны…
— Разумеется, обязаны! — перебивает Изабела. — Это традиция!
Андерс на другом конце стола громко хмыкает.
— С каких это пор ты у нас знаток ферелденских традиций?
— Вот именно, Ривейни, — усмехается Варрик.
— Ну почему вы все такие скучные? Сиськи Создателя, сегодня же Проводы Зимы! — Изабела, раздражённо вздохнув, возвращается на своё место. Без напитка, замечает Фенрис.
Хоук втискивается обратно на скамью и протягивает ему кружку с густой жёлто-белой жидкостью.
— Вот, попробуй.
— Так вы… — Фенрис осекается. Лучше не выставлять себя полным идиотом. — Э-э, спасибо. — Он принимает кружку и делает глоток.
Напиток невероятно сладкий — вот что он замечает в первую же секунду. А во вторую ви́ски обжигает ему язык и горло. Фенрис ставит кружку на стол, моргая.
— Это… очень вкусно.
— Твоя правда. — Хоук мечтательно вздыхает. — Я уже сотню лет не пил эгг-ног. Даже не знал, что его готовят за пределами Ферелдена.
— Эй, Хоук, — окликает Варрик, — твоя ставка.
Они играют. Следующими под омелой оказываются Изабела и Мерриль. После поцелуя Мерриль выглядит запыхавшейся и возвращается на своё место, ошеломлённо покачиваясь, в то время как Изабела невинно машет ей вслед. Затем в ловушку попадаются Хоук с Варриком, и Хоук, наклонившись, заключает Варрика в медвежьи объятия и чмокает в щеку. Фенрис улыбается, уткнувшись подбородком в руку.
— Всем привет, извините за опоздание.
— Капитан стражи! — хлопает в ладоши Варрик. — С Про́водами Зимы тебя. Угощайся эгг-ногом.
Авелин приглаживает волосы; нос у неё покраснел на холоде.
— Да, с Про́водами… Чем угощаться?
— Эгг-ногом. — Варрик протискивается мимо Хоука, держа стакан, который только что наполнил. — Вкусная штука. Ви́ски не пожалели.
Авелин таращится, разинув рот.
— Но… в Киркволле же не готовят эгг-ног! Я каждый год пытаюсь его найти, и в единственном месте, где его наливают, он…
— …чрезвычайно дорогой, да, я знаю. — Варрик протягивает стакан. — Но какая польза от денег, если их не тратить?
— О, Создатель. Спасибо, Варрик. — Авелин принимает стакан, отпивает, закрыв глаза, и тут же кашляет. — Батюшки, ты не лгал про ви́ски.
Варрик усмехается.
— Проходи, присаживайся.
Авелин подтягивает к столу колченогий стул из угла комнаты и садится.
— Ой, а подарки мы сегодня дарим? Боюсь, я все оставила дома.
— Я планировал сегодня, но Блондинчик и Маргаритка тоже про них забыли. Да и Фенрис, как я вижу, пришёл с пустыми руками, так что не переживай.
Фенрис морщится. Верно, он ничего не принёс — да и вообще пока что купил только один подарок, серебряную подвеску для Авелин.
— Я… прошу прощения. Я тоже забыл.
— Да всё нормально, — отмахивается Варрик. — Проиграй мне пару партий, и будем в расчёте.
Фенрис и вправду проигрывает этот раунд, и следующий, и ещё один. Но он совсем не против. Эгг-ног подарил ему ощущение мягкого, тёплого гула в голове. Прижимающийся к его боку Хоук тоже тёплый. Фенрис расслабляется, наваливается на него; Хоук посмеивается, и сам чуточку пьяный.
— Ты сейчас со скамьи свалишься.
— Чепуха, — отвечает Фенрис. — Я в совершенстве владею древнетевинтерскими боевыми искусствами. У меня идеальный баланс.
Он действительно держится пальцами ног за перекладину под столом, но чувствует, как его всё же обвивает рука Хоука. Что ж, Фенрис не против. Андерс и Изабела следующими попадают в ловушку омелы: Изабела снова забывает наполнить свой стакан у столика. Хотя, замечает Фенрис, он у неё вовсе не пустует. Андерс удивлённо мычит Изабеле в губы, когда та поглаживает его по щеке и обхватывает за шею.
Авелин трёт лоб.
— Поверить не могу, что вы притащили в номер омелу. Из всех ферелденских традиций эту я забыла бы с радостью.
— О, даже не знаю, — возражает Хоук. — Это всегда было весело…
— Тебе, возможно, да — бьюсь об заклад, тебя многие хотели поцеловать. А я как вспомню себя, пятнадцатилетнюю, с волосами цвета раздавленного батата и таким количеством веснушек, словно я забыла умыться…
— Я бы поцеловал тебя, — заявляет Хоук. — Держу пари, ты выглядела мило.
Авелин поражённо моргает. Её щёки ярко-красные — неужто она так много выпила?
— Я… что ж. Спасибо, Хоук. Это очень любезно с твоей стороны.
— Я тоже, — добавляет Фенрис. — Я бы тоже поцеловал тебя, Авелин.
Та прикрывает лицо и бормочет:
— Спасибо, Фенрис.
— И я! — поднимает руку Изабела, а следом за ней и Мерриль. Авелин прячет лицо в ладонях, неразборчиво благодаря их.
Хоук поднимается из-за стола, подхватывая свой опустевший бокал из-под вина. Фенрис сверлит взором свои карты, уравнивает ставку, сдаёт партию и, в очередной раз смирившись с проигрышем, отправляется за повторной порцией эгг-нога, потому что тот очень вкусный и Фенрису не удастся попробовать его ещё целый год, а возможно и дольше, учитывая его стоимость.
— Наконец-то! Я весь вечер этого ждала!
Фенрис оборачивается.
Изабела выжидающе глядит на него, указывая пальцем на потолок. Фенрис поднимает глаза — ах да, омела. И…
Хоук замер рядом с ним, сжимая бокал с вином.
Все смотрят на них. Фенрис смотрит в ответ. Омела означает, что они с Хоуком должны поцеловаться. Обязаны, по словам Изабелы…
— Всё нормально, — говорит Хоук. — Если ты не хочешь, никто тебя не заставляет, это просто глупая традиция.
Фенрис поворачивается к Хоуку, ловя его взгляд. Никто его не заставляет. Но он хочет этого. Он хочет этого уже много месяцев и почти уверен, что Хоук хочет того же.
Хоук ещё продолжает говорить, когда Фенрис ставит пустую кружку на стол, берёт его лицо в ладони и целует в губы.
Хоук вздрагивает — а затем хватает Фенриса, проводит ладонями по его спине, притягивая к себе. Фенрис прижимается к его широкой, твёрдой груди, целуя Хоука крепче, зарываясь пальцами ему в волосы. Между ними огонь — горячий, как обжигающее ви́ски, — в тех местах, где они соприкасаются: губами, телами, когда сильные руки Хоука притягивают Фенриса ещё ближе. Фенрис прерывается, чтобы вдохнуть, а потом снова подаётся навстречу, Хоук охотно отвечает…
Раздаётся отчётливый звук бьющегося стекла. Фенрис подпрыгивает, оглядываясь по сторонам; Хоук по-прежнему обнимает его одной рукой.
— Проклятье, — бормочет Авелин, отодвигая стул и нагибаясь, чтобы поднять осколки своего упавшего стакана. — Простите, не наступайте сюда, пока я всё не уберу.
— Я собе… — Голос Андерса срывается, и он неловко кашляет. — Я соберу, не беспокойся. — Он подходит к Авелин и взмахивает рукой: осколки переливаются, собираясь в кучку.
— Э-э… — Хоук делает шаг назад, убирая руку. — Кхм. Чья там очередь в картах?
Варрик понимающе ухмыляется.
— Думаю, твоя, Хоук.
— Моя! Да, точно. Ну что ж, посмотрим.
Хоук возвращается на своё место. Фенрис следует было за ним, но затем вспоминает, что так и не наполнил кружку. Закончив, он снова втискивается между Хоуком и Изабелой.
Прерванная беседа продолжается, как ни в чём не бывало, и Фенрис снова проигрывает партию. Ему хочется думать, что его отвлекают мысли о поцелуе — потому что так и есть, Варрику даже приходится окликать Фенриса всякий раз, как подходит его очередь. Но на самом деле он проигрывает просто потому, что отвратительно играет в «порочную добродетель». Хоук сегодня тоже играет на редкость ужасно, и Варрик выигрывает с непривычной лёгкостью.
Кульминацией вечера становится встреча Варрика и Авелин под омелой. Варрик с наигранной скромностью подставляет щеку, однако Авелин хватает его лицо, поворачивает к себе и целует Варрика в губы. Её щёки и так были красные от эгг-нога (похоже, она в одиночку уговорила полбочонка), и становятся ещё краснее, когда она выпрямляется. Варрик впервые в жизни теряет дар речи. Фенрис так громко хохочет, что едва не наворачивается со скамьи — к счастью, Хоук его ловит. Самый неловкий момент наступает, когда Фенрис, как полный дурак, отправляется за стаканом воды, при том что парой секунд ранее с той же целью поднялся Андерс. Стол взрывается свистом и улюлюканьем, в то время как они с Андерсом неприязненно пялятся друг на друга. Однако Андерс не уходит, и Фенрис после сложного мыслительного процесса решает, что отступить сейчас будет проявлением слабости. Вместо этого он выбирает проявить решимость и, схватив Андерса за грудки, притягивает его к себе и целует в губы. Поцелуй совсем не противный; руки Андерса мягко ложатся ему на пояс. Когда они отстраняются друг от друга, неприязненные взгляды по-прежнему на месте, как и, надеется Фенрис, его чувство собственного достоинства.
Некоторое время спустя он засыпает. После такого количества алкоголя это немудрено. Хоук будит его, когда празднование подходит к концу, и они выходят из таверны и направляются в Верхний город. Идёт снег: лёгкие маленькие хлопья падают с неба, кружась в холодном воздухе. Дыхание Фенриса вырывается облачками пара; он хватает Хоука повыше локтя, слегка покачиваясь на ногах. Глаза у него слипаются. Когда он в очередной раз открывает их, то понимает, что уже не идёт своим шагом: Хоук несёт его на закорках, а вокруг шеи у Фенриса намотано что-то тёплое, согревающее лицо.
— Хм, — произносит он. Да уж, очень членораздельно. — Хоук.
— Добрый вечер.
— Извини.
— За что?
— Ты меня несёшь.
Хоук хмыкает.
— Фенрис, я вдвое тебя крупнее. Честно, мне не в тягость.
Фенрис поглаживает ткань вокруг своего горла.
— Это шарф?
— Нет, это уличная кошка, которую я поймал по дороге.
Фенрис хмурится.
— Нет, это не кошка. Это шарф.
— Проклятье, ты меня подловил.
— Где ты его взял?
— В лавке Жана Люка в Верхнем городе. Я собирался подарить его тебе в день обмена подарками, но ты выглядел замёрзшим.
Здесь скрыт какой-то подтекст. Фенрис сосредоточенно размышляет… О!
— Так это мой подарок на праздник.
— Да.
— Спасибо. — Он крепче обхватывает Хоуковы плечи. — Я… боюсь, я ничего тебе не подготовил. Пока что.
Хоук усмехается.
— Ничего страшного. Дарить подарки я люблю больше, чем получать.
— Хоук, я люблю тебя.
Вместо ответа тот резко втягивает воздух.
— Ты самый близкий друг, который у меня когда-либо был. Я никогда не ожидал подобного: иметь рядом того, кто обо мне позаботится. Кто станет… станет носить меня домой из таверны, когда я переборщу с алкоголем. — Фенрис с улыбкой кладёт щеку Хоуку на плечо и закрывает глаза. — Это чудесное чувство.
Тихий смех.
— Я тоже тебя люблю, Фенрис.
Когда Фенрис вновь разлепляет веки, Хоук сообщает ему, что они прибыли, и Фенрис, моргнув, обнаруживает перед глазами парадную дверь своего особняка, украшенную мелкоигольчатыми хвойными ветками, которые Фенрис развесил в честь праздника. Хоук ставит его на ноги, и Фенрис возится с замком, в конце концов умудряясь вставить ключ в скважину и отпереть дверь. В прихожей темно. Фенрис, еле сдерживая зевоту, зажигает свечу на угловом столике.
Хоук топчется на пороге, но в итоге разворачивается.
— Спокойной ночи, Фенрис.
Воздух прохладный, однако Фенрис всё ещё помнит огонь между ними, яркий и живой. «Я должен пригласить Хоука в дом», — думает он.
Но уже поздно, а Фенрис пьян, и ему слишком трудно вымолвить слова, слишком трудно обнажить свои чувства, пока он не в состоянии разбираться с последствиями. Потому что после этого всё изменится, а то что Фенрис имеет сейчас — нечто приятное, безопасное и надёжное. Фенрис рассеянно крутит в пальцах шарф. Тот красный, замечает он. Ярко-красный.
— Спокойной ночи, Хоук.
И Хоук уходит: снег медленно падает в тёплом оранжевом свете уличных фонарей ему на плечи, ложится на мягкие каштановые волосы. Фенрис торопливо высовывается в дверной проём.
— Постой!..
Хоук оборачивается.
— Я сегодня прекрасно провёл с тобой время.
Хоук расплывается в улыбке.
— Я тоже.
Ну вот. Он всё правильно сказал? Этого хватит?
— Я... доброй ночи, Хоук.
— Увидимся завтра, — машет тот.
Да. Завтра. Сердце Фенриса делает кульбит. Им предстоит обычная рутинная работа, однако Фенрис отчаянно хочет увидеть Хоука снова.
И вот Хоук растворяется в ночной темноте, оставляя вместо себя треугольник золотистого света под фонарём, с тонким слоем пушистого снега. Фенрис запирает дверь и прислоняется к ней спиной, закрывая глаза на мгновение. Потом вновь выпрямляется и проходит вглубь дома, чтобы уснуть в собственной постели, а не на полу прихожей.
Название: Кенрик идет на войну Автор: imirelПейринг/Персонажи: Брам Кенрик, ж!Тревельян Категория: прегет Жанр: романтика Рейтинг: G Размер: ~1011 слов Предупреждение: эпистолярный жанр, добрая, но почти бессюжетная романтика
Записка, брошенная на столе Инквизитора
Леди Инквизитор!
Рада сообщить, что я (зачеркнуто) мы и профессор Кенрик добрались до Скайхолда без происшествий. Ну, вернее, как сказать… Профессор заснул верхом на лошади и, выпадая из седла, потянул ногу, потом обжегся похлебкой у вечернего костра, вылив ее себе на живот, но засада красных храмовников в Долах, несмотря на все вышеперечисленное, привела его в полный восторг. К счастью, удалось отговорить его подбирать их пряжки.
К слову о пряжках. Андрасте точно любит вас, иначе не подсказала бы вам идею выехать с исследовательской станции двумя днями раньше, чем отправился основной отряд. Иначе истории об особенностях авварской фурнитуры на протяжении всего пути через Орлей пришлось бы выслушивать вам лично.
P.S. Профессор очень сокрушался, что вы его не дождались. Мило краснел. Но я вам ничего не говорила.
Н.Х.
Отчет Жозефины Монтилье, доставленный леди Эвелин Тревельян как обычно, утром перед завтраком.
Дорогая леди Инквизитор,
Наш дорогой гость, профессор Брам Кенрик успешно разместился в комнате на верхнем этаже гостевого крыла и просил передать вам искреннюю благодарность за то, что разрешили ему наблюдать, так сказать, театр боевых действий из первого ряда. Очень переживал, что ввиду вашей занятости не может встретиться с вами лично. Собственным произволом отправила его в библиотеку. Надеюсь, при виде Дориана он не упадет в обморок, а услышав рассуждения нашего тевинтерского гостя о южной Церкви, не впадет в ярость.
Когда найдется минутка, хотела бы обсудить с вами ответ Университету Орлея. Благородные господа недоумевают по поводу того, почему профессор не вернулся на кафедру в должное время. Кажется, ради вас и… ради Инквизиции, конечно, он поступился какими-то важными обязательствами.
Жозефина Монтилье.
Письмо, которое принес в клюве ученый ворон, полученное Эвелиной Тревельян в передовом лагере Инквизиции возле деревни Редклифф.
Инквизитор,
Пишу вам по просьбе Каллена, поскольку наш дорогой командир, цитирую “не сдержится и напишет что-нибудь слишком резкое, о чем впоследствии будет сожалеть”. Ваш чудный гость, профессор Брам Кенрик, третьего дня изъявил желание потренироваться с нашими солдатами и даже преуспел, уговаривая капитана Хаффертона ему это позволить. Как выразился сам профессор, будучи сыном благородного семейства, он когда-то обучался обращению с мечом и стрельбе из лука, а теперь, в тяжелые времена, когда миру угрожает моровой магистр, желает вспомнить с годами утерянные навыки. О результатах сообщу кратко: сломанная рука (профессор, увы, куда лучше управляется с пером, чем со щитом, зазубренный меч — Харрит был несколько недоволен, а капитан Хаффертон получил личное взыскание от командира за самоуправство.
Могу лишь осторожно предположить, что профессору стало скучно без вас (зачеркнуто) без достойного применения его знаний и навыков, и он решил найти себе развлечение.
Относительно лагеря отступников у Гномьего хребта, Шартер все вам расскажет. Будьте осторожны.
Л.
Слова Дориана, переданные Эвелин Тревельян барменом Кабо.
Орлейский профессор, которого привезла леди Инквизитор? Забавный малый, перекопал половину библиотеки, невзирая на мои попытки втолковать, что ни одного достойного труда Дженитиви здесь нет и никогда не было. Рвался отыскать что-нибудь, описывающее первоначальное состояние Храма Священного Праха, чуть ли не в момент, когда туда доставили мифическую урну. Я попытался объяснить, что смысла в том уже никакого — там давно нет ничего, кроме красного лириума — но куда мне понять рьяного историка? Пригласил выпить — не согласился. Жаль.
Рапорт Каллена, оставленный на его столе, пока не отправлен.
Проф. Кенрик заявил, что желает продолжить тренировки, когда вылечит руку. Подумываю, не сломать ли ему вторую.
приписка почерком Лелианы:
А я бы на вашем месте подопытывалась насчет мотивов. Орлейский профессор? Изнеженный книгочей? Хочет встать в строй? Зачем? Его вторая рука точно ничего не прояснит.
Записка от Варрика, принесенная горничной в комнату Инквизитора.
Инквизиторство!
Третьего дня имел удовольствие встретить твоего друга-профессора у Кабо и даже соблазнить на пару бокалов “Пламени Владычицы Нашей”. Ритуал, если тебе интересно, был соблюден: пили, лили в огонь, кричали. Кенрик краснел и просил растолковать, причем тут Андрасте. Я ответил, что таверна зовется “Приютом Вестницы”, а Вестница у нас, вестимо, имеет к Андрасте вполне определенное отношение. Кенрик покраснел еще гуще, уставился на пряжку собственного ремня и осторожно уточнил, когда ты вернешься из Вал Руайо.
Могу предположить, что ты обещала ему привезти какой-то сувенир? Иначе ничем не получается объяснить такой горящий, не побоюсь этого слова, интерес.
Надеюсь, ты лучше поймешь, в чем дело.
В.
Записка, написанная красивым ровным почерком, который можно принять за женский. Доставлена весьма настойчивым слугой рано утром в покои леди Инквизитор.
Леди Инквизитор Тревельян!
Потеряв всякую надежду найти вас в этой огромной крепости в момент, когда вы, прервав свои многочисленные перемещения, оказываетесь здесь, не вижу ничего более подходящего, чем оставить это письмо у вас на столике. Надеюсь, вы часто смотрите на свой столик?
Знакомство с вами и наши общие искания в Морозной Котловине, приведшие к событиям столь же невероятным, сколь увлекательным и познавательным, как я уже говорил, подали мне идею попросить об одолжении разрешить сопровождать вас в моменты, когда на наших глазах творится новая легенда. И дело вовсе не в моем научном труде о первом и… следующем Инквизиторах. Конечно, и в нем тоже, но не только.
Увы, но мне никак не удается оказаться рядом с вами. Стоит лишь услышать, что вы прибыли в Скайхолд, как вы тут же уезжаете, оставив меня в темноте библиотеки слушать язвительные замечания милорда Павуса. Поначалу возникло предположение, что вы не уверены в том, что я смогу защитить себя — попытки научиться обращаться с мечом закончились не так триумфально, как ожидалось, но я готов стараться еще. Проведя в интереснейших дискуссиях с вашими соратниками (признаться, идеи леди Морриган показались мне… скажем так, излишне реакционными) часы и дни, я, кажется, собрал информации на несколько статей в Университетском Альманахе. Несколько удивили рассуждения вашего эльфа-отступника относительно Священного Похода на Долы. Пришлось кое-что обдумать.
Пламя Андрасте, мысль ушла в ненужную сторону.
(чернильное пятно, будто кто-то долго думал, что написать, уперев перо в бумагу)
Простите за помарку.
Леди Инквизитор. Может, я и не умею рубить демонов и могу лишь попробовать забросать их пряжками из своей коллекции, выбрав не особенно редкие. Может, мои изыскания вовсе не приведут меня в кресло ректора Университета.
Но я люблю вас. И хочу оберегать вас в странствиях, пусть даже мне придется еще очень многому научиться.
Мне было трудно это написать. Почти также трудно, как…а, неважно.
Я жду вас во дворе. Страж Блэкволл сказал, что Милость Андрасте, если не поставить эти славные цветочки в воду, не вянет около часа.
Ваш Брам Кенрик.
К записке прицеплена пряжка-брошь: серебряная галла с глазами из бирюзы.
|
|