Подарок для Aihito
Задание:
а) арт или фанфик.
б) Персонажи: Зевран, Алистер, Йован, Коннор, Фейнриэль, Орсино, Андерс. Пейринг - какой угодно и с кем угодно, предпочтительно слэш (кроме - если Алистер - то гет, если Фейнриэль-Орсино, то только в паре)
в) Бытовуха, детективный сюжет, отношения - на выбор. Высокий рейтинг за счет секса приветствуется.
г) не хочу дарк, десфик, плохой конец
а) арт или фанфик.
б) Персонажи: Зевран, Алистер, Йован, Коннор, Фейнриэль, Орсино, Андерс. Пейринг - какой угодно и с кем угодно, предпочтительно слэш (кроме - если Алистер - то гет, если Фейнриэль-Орсино, то только в паре)
в) Бытовуха, детективный сюжет, отношения - на выбор. Высокий рейтинг за счет секса приветствуется.
г) не хочу дарк, десфик, плохой конец
Название: «Все тайное»
Форма: миди (~ 4500 слов)
Пейринг/Персонажи: брат Дженитиви, Йован, эрл Эамон, Коннор, Изольда, Анора, Алистер
Категория: джен
Жанр: детектив
Рейтинг: G
Краткое содержание: Коннор Геррин покорился демону Желания, чтобы спасти отца, разорвал Завесу и обрек Редклиф на гибель. Серый страж разрешил эту ситуацию. Но что если покопаться в этой истории?
Примечание: новогодний подарок для Aihito — очаровательной девушки, замечательного человека и прекрасного артера. Счастья и удачи в Новом году
«Неведомо, по какой причине, но демон всегда, с первой же встречи, пытается овладеть магом, иногда силой, иногда склонив его заключить ту или иную сделку – это зависит лишь от могущества мага. Если демон берёт верх, то результатом нечестивого союза является то, что мы называем одержимостью.
Особый интерес для демонов представляют молодые маги, уже вошедшие в силу, но достаточно неопытные в обращении с нею…»
Брат Фердинанд Дженитиви со вздохом отложил перо, проследив, чтобы капля чернил на кончике аккуратно стекла на специально заготовленную тряпицу.
Брат Дженитиви не любил беспорядка и прилагал все усилия, чтобы организовать свой быт тщательнейшим образом, вплоть до мелочей. На его рабочем столе невозможно было найти смятых листов писчей бумаги или засохших чернильных пятен. Все было опрятно и располагалось на строго отведенных местах. Такой же четкий порядок царил и в трудах достопочтенного брата, известного церковного ученого и исследователя. Раз за разом он перепроверял и переписывал свои работы, стремясь достичь наибольшей четкости в формулировках и достоверности излагаемых фактов.
Но сейчас брат Дженитиви был недоволен собой. Нахмурившись, он какое-то время сидел, глядя в невидимую точку на каменной стене, затем снова взялся за перо, обмакнул его в чернила и продолжил: «Следует предположить, что демон не заинтересован в ребенке-маге, поскольку детское тело ограничивает возможности демона, а разум слишком хрупок для такого воздействия. Кроме того, точно не установлено, с какого возраста маг становится открыт для Тени. Существует теория, что эта возможность активизируется с достижением магом детородного возраста…»
Тут церковник отодвинул лист и снова принялся изучать стену напротив. Все бы хорошо, и новая глава трактата «В поисках знания: одержимые, духи Тени и демоны» могла быть завершена, если бы не одно «но», о которое раз за разом спотыкался пытливый ум ученого:
«Существует теория, что эта возможность активизируется с достижением магом детородного возраста… А как же Коннор Геррин? Мальчик-одержимый, чей возраст был куда как далек от детородного? Несмотря на это, ребенком заинтересовался демон Желания, второй по величине в мрачной иерархии тварей Тени».
Конечно, можно было рассматривать историю Коннора как исключение, единичный случай, уникальное стечение обстоятельств. Но брат Дженитиви не мог просто вписать фразу «случай с Коннором Геррином, наследником эрла Редклифа является единственным на данный момент известным исключением из этого правила…» и удовлетвориться этим. Даже самый незначительный факт требовал проверки, и брат Дженитиви уже знал, с чего начнет. Точнее, с кого.
Сообщество магов в Денериме было организацией тайной и малочисленной. Немногие знали об их существовании, и это было именно тем условием, которое обеспечивало гильдии многолетнее укрытие от руки властей. И Церкви. С властью маги всегда имели шансы договориться. Впрочем, беспокойный и полный приключений образ жизни брата Дженитиви обеспечил ему множество знакомств в самых неожиданных кругах как официальной, так и неофициальной иерархии ферелденской столицы.
Когда в назначенный час брат Дженитиви шагнул в тень переулка за кузницей Вейда, темная фигура в низко надвинутом капюшоне уже ждала его. Тугой мешочек беззвучно скрылся в широком рукаве мага. Свернутая записка скользнула в ладонь ученого. Пока все шло по плану. Уже дома Дженитиви склонился над полученным листком, бережно разглаживая сгибы бумаги. Удовлетворенно улыбнувшись, ученый поднес желтоватый край к пламени свечи, дождался, пока записка догорит и аккуратно стряхнул пепел со столешницы в сложенную горстью ладонь.
Брат Фердинанд Дженитиви был просто невероятно аккуратен. И он еще не знал, к чему приведет его эта привычка.
Радость Фердинанда Дженитиви, добывшего чрезвычайно важные для его труда сведения, объяснялась еще и тем, что искомое было совсем рядом. Это было немаловажно, потому что ученый уже настроился на очередное опасное и, что хуже всего, долгое путешествие.
Надо сказать, что Дженитиви никогда не относился к породе «кабинетных крыс». Он любил путешествия, любил собственными глазами видеть реликвии и артефакты, которые описывал в своих трактатах; любил беседовать с людьми, выслушивать их истории, а затем подолгу анализировать полученные сведения, перебирать их в уме, просеивать, отделяя драгоценные крупицы истины выуживая их из сора слухов и небылиц. Брат Дженитиви был прирожденным исследователем. Но годы брали свое, и приключение с Урной Священного Праха оказалось слишком тяжелым для ученого, подорвав уверенность в способности переносить подобные экспедиции в дальнейшем.
Поэтому, когда он понял, что человек, который ему нужен, находится тут, в Денериме, – сердце его радостно вздрогнуло. Йован, молодой маг-отступник, бежавший из ферелденского Круга, скрывался в Портовых задворках.
Два дня ушли на то, чтобы задействовать некоторые старые связи, подмазать пару жадных ладоней и нашептать пару тихих слов в нужные уши. Спустя два дня церковник стоял перед малоприметной обшарпанной дверью, ведущей в полуподвал. Условный стук обозначил его присутствие и минутой спустя он спускался по покатым, отполированным временем и тысячами подошв, ступеням.
Внутри оказалось неожиданно светло и уютно. Грязные тряпки, занавешивающие узкие окна, создавая снаружи обманчивый эффект запустения, изнутри оказались плотными кусками ворсистой ткани, надежно скрывающими комнату от посторонних глаз. Каменный пол тщательно протерт, машинально отметил про себя Дженитиви, с любопытством озираясь. Светильники на стенах мягко освещали комнату. В дальнем углу стоял стол с отодвинутым стулом, словно сидевший за ним отошел ненадолго, покинув свое занятие, чтобы вот-вот возвратиться. Раскрытая обложкой вверх книга словно подтверждала эту догадку. Заинтригованный, ученый подошел ближе, силясь рассмотреть темный корешок. Когда его тень легла на желтоватые страницы, усеянные темно-коричневыми вычурными буквами, за спиной прозвучало:
– Что же понадобилось известнейшему и достопочтеннейшему брату Фердинанду Дженитиви от малефикара и убийцы?
Брат Дженитиви инстинктивно отпрянул от стола, с досадой закусив губу, словно его застали за чем-то неподобающим. Повернувшись, он увидел бледное небритое лицо своего собеседника.
– Йован, я полагаю?
Вошедший слегка наклонил голову:
– Он самый. И все же, чем я обязан вашему визиту? При всем уважении, но когда скрываешься – любое внимание кажется… м-м-м… настораживающим.
Торопливо кивнув, ученый бросил вопросительный взгляд на кресло, стоявшее рядом со столом. Маг понял его правильно, приглашающим жестом развернув его поближе к столу и усаживаясь на свое место.
– Я вас слушаю, брат Дженитиви. Меня попросил помочь вам очень важный для меня человек, и я расскажу все, о чем вы хотите узнать.
С явным облегчением опустившись на кожаное сидение, Дженитиви вытащил из поясной сумки несколько густо исписанных листов и протянул их магу. Тот взял их, бегло просмотрел и вернул ученому.
– Ваш новый труд, как я понимаю. Про одержимых и демонов. Это безусловно интересно, но я не совсем…
Дженитиви деликатно кашлянул в ответ.
– … ну хорошо. Я понял. Это неприятная тема, но я дал обещание. Вас интересует мой ученик Коннор, верно?
– Совершенно верно, – церковник подался вперед, словно опасаясь пропустить хотя бы слово. – Я очень хочу понять, как произошло, что малолетний сын эрла Эамона стал сосудом демона Желания. И думаю вы, Йован, можете дать ответ мне на этот вопрос.
Маг помолчал, провел рукой по непослушным прядям темных волос и начал.
Когда я сбежал из Башни Круга идти мне было некуда. Да, мне повезло уничтожить медальон и заклинание, которое я применил для побега, вывело из строя Грегора и остальных на достаточный срок, чтобы оторваться от них как можно дальше. На самом деле, все это было призрачным преимуществом. Мне было некуда идти, мне было негде укрыться, мне было нечем заплатить за постой, еду и питье. У меня не было ничего, кроме надетого на мне. Да и то было мокрым, грязным, холодным.
Думаю, я бы не выжил, если бы не счастливый случай.
Когда стемнело, я вышел из леса, окружающего озеро Каленхад. Луна в ту ночь была яркой и я боялся, что меня легко заметят. Но выхода у меня не было. Я пошел по обочине узкой, но плотно утоптанной дороги. Умом я сознавал, что являюсь идеальной мишенью – темная фигура в мокрой насквозь робе мага-ученика. Я даже к магии боялся прибегнуть, чтобы высушить свою одежду – храмовники могли засечь всплеск маны. Поэтому я просто шел, надеясь, что этот путь приведет меня туда, где я найду точку отсчета в моем новом пути, пути отступника.
Не знаю, сколько бы еще я брел по этой лесной дороге, когда до моих ушей донесся тихий цокот копыт и со мной поравнялась повозка, которой правила молодая леди. Так я познакомился с эрлессой Изольдой, супругой правителя Редклифа.
Она сжалилась надо мной и остановилась, чтобы предложить поехать с ней, чтобы сократить путь. По дороге мы разговорились и я рассказал ей все.
Изумленный Дженитиви даже забыл о правилах приличия, перебив собеседника:
– Вы рассказали леди Изольде о том, что вы беглый малефикар, которого Круг разыскивает по всему Ферелдену?!
Йован смущенно пожал плечами:
– Ну, не совсем. Я рассказал ей первоначальную историю – что меня должны были усмирить и мы с моей подругой Лили совершили побег.
– И она приняла это близко к сердцу?
– О да, – Йован горько улыбнулся, – это было неудивительно, учитывая, что ее сын…
… ее сын Коннор был магом. Она поняла это еще полгода назад и мучительно размышляла с тех пор, как сообщить об этом мужу. Сначала она наивно думала, что мальчик сможет держать это под контролем. Но время шло и становилось все сложнее делать вид, что происходящее с сыном – череда странностей и невероятных совпадений. Круга Изольда боялась как огня. Она готова была на все, чтобы Коннор избежал участи большинства магов. Трудно осуждать ее за это.
Так вот, услыхав про Усмирение, эрлесса моментально поняла, какой замечательный выход из безнадежной ситуации ей предложила судьба. Она убедила меня, что стать наставником ее сына – самый лучший и самый надежный вариант для всех нас.
«Понимаешь, Йован, – произнесла она, положив тонкую руку мне на плечо, – никто… Ты только подумай, никто – не догадается искать тебя в замке Редклифа, в покоях наследника эрла».
Это действительно было идеальное укрытие и нужно было быть полным идиотом, чтобы упустить такую возможность. И я согласился. Я стал наставником Коннора, а как я «преуспел» на этом поприще – вам и так отлично известно.
Ученый покачал головой:
– Нет, Йован, это не ответ. Мне нужно понять, почему юный Геррин стал одержимым. Мне нужно больше знать о мальчике, о том, как вы общались с ним, чему учили его.
Йован вздохнул:
– Тут нечего особо рассказывать, брат Дженитиви. Я был его учителем слишком недолго, чтобы действительно научить его чему-то. Да и признаться, – Йован помолчал, внимательно глядя сквозь пламя свечи. – Я был слишком неопытен, слишком слаб, чтобы контролировать его силу. Потому что в свои неполные одиннадцать Коннор был многократно сильнее, чем я, взрослый обученный маг. Как вы думаете, почтенный брат, каково мне было: день изо дня видеть, как растут способности Коннора? Понимать, как он силен и знать, что вот-вот наступит день, когда я не смогу его удержать.
– И тогда вы решили обратиться за помощью? Нашли, если можно так выразиться, запасной выход?
– Да, – Йован снова смотрел в глаза брату Дженитиви, – тогда я обратился к тейрну Логейну и предложил ему свои услуги. В обмен на защиту. И все бы получилось. Кто же знал, что Коннор заключит сделку с демоном, чтобы удержать отца в мире живых? – маг пожал плечами и ответил. – Никто.
Уже стоя в дверях Дженитиви спросил:
– А как вам удалось убежать из темницы эрла?
Легкая тень неудовольствия промелькнула по лицу Йована, но он все же ответил:
– Меня выпустил Страж. А некоторые приемы запретной магии помогли мне скрыться и добраться до Денерима, где удалось отыскать моих собратьев и вступить в это тайное общество. Надеюсь, вы удовлетворены? Потому что мне просто нечего вам больше сказать.
– Конечно-конечно, – торопливо ответил ученый и поспешно вышел в открытую Йованом дверь. Слишком поспешно.
Тщательно заперев двери за посетителем маг вернулся в комнату. Сев за стол, он перелистал книгу, отыскивая нужное место. Найдя пустые страницы, явственно разнившиеся своим мертвенно-бледным оттенком среди прочих, светло-желтых листов, маг провел острым кончиком пера по узкой полузажившей царапине на запястье, содрав тонкую корочку, из-под которой выступили темные капельки крови. Перо коснулось чистой поверхности и вывело:
Тут же, чуть ниже, появилась такая же темно-коричневая запись – ответ незримого собеседника:
Йован сосредоточенно кивнул, а перо подтвердило:
Королева Анора Тейрин, урожденная Мак-Тир, покровительствовала ученым и философам, сознавая необходимость и пользу научных исследований. Ее отец, тейрн Логейн Мак-Тир уделил значительное внимание воспитанию дочери, привив ей понимание роли науки и искусств в жизни страны. И хотя сам Логейн так никогда и не смог отойти от образа прямолинейного и недалекого вояки, его дочь обрела все качества, которых был лишен Герой Дейна.
Новое исследование брата Дженитиви было выдающимся событием, которое королева решила почтить должным образом. Роскошно переплетенный том «В поисках знания: одержимые, духи Тени и демоны» уже занял подобающее ему место на полке дворцовой библиотеки. Очень скоро множество других, куда более скромных, экземпляров трактата осядут в поместьях ферелденских аристократов, библиотеках Кругов магов, будут переведены на другие языки Тедаса и разосланы в дар важным персонам.
Пожелав поощрить ученого и получить возможность привлечь внимание к его персоне, королева устроила прием в честь брата Дженитиви, объявив, что собирается наградить его – за заслуги церковника перед государством. Конечно, злые языки шептались, что причина такого расположения крылась в том, что именно брат Дженитиви в свое время способствовал исцелению эрла Эамона, – верного союзника и доверенного советника короля Алистера, – но то были наветы. Достаточно было вспомнить, что эрла Эамона приказал отравить никто иной как сам тейрн Логейн, стремясь убрать с пути мятежного вельможу. Отголоски той некрасивой истории изрядно портили репутацию ныне покойного отца королевы. Да и ее собственную, что греха таить. Все знали как сильно Ее Величество была привязана к своему отцу. По ее приказу, того похоронили со всеми подобающими почестями, а на могильном надгробии не без вызова было начертано: «Тейрн Логейн Мак-Тир, Герой Дейна, Освободитель. Покойся с миром и в славе своей».
Те же досужие сплетни говорили, что эрл Эамон пришел в бешенство, завидев эпитафию давнего недруга, и даже обратился к королю с требованием убрать надпись с могилы предателя, но, опять же по слухам, Его Величество остался глух к этой просьбе, несмотря на все влияние эрла.
На самом деле, слухи не были так уж недостоверны. Между королевой и регентом и впрямь шла война за влияние. Король Алистер оказался правителем внушаемым и упрямым одновременно, благосклонно выслушивая и соглашаясь поочередно то с супругой, то с советником. И все же чаша весов медленно, но верно склонялась в сторону эрла, доказавшего свою преданность королю-стражу со времен Мора и обладавшего безграничным влиянием на Собрание Земель. Анора злилась, интриговала, но ничего не могла с этим поделать. Пока не могла.
Прием в королевской резиденции был не просто возможностью лишний раз привлечь внимание к Дженитиви и его работам. Таким образом Анора подтверждала свою роль при дворе, доказывала свою значимость и… Строго говоря, Анора была бы не Анора, если бы у нее не было только одной ей известной цели. Так было всегда, так было и на этот раз.
Под гулкие аплодисменты знати, скучающе поглядывающей в сторону трапезной, королевская чета заняла свои места на тронах и смущенный таким вниманием Дженитиви торжественно поднес им заранее заготовленный дворцовым ювелиром фолиант. Руки ученого слегка дрожали, сжимая драгоценный переплет, украшенный золотым тиснением. Благосклонно кивнув, король Алистер Тейрин передал книгу слуге, а королева встала и, звонко произнеся слова благодарности, аккуратно надела массивную серебряную цепь, украшенную фамильным вензелем Дома Тейрин, на тощую шею церковника. Брат Дженитиви покраснел и согнулся в поклоне, мучительно радуясь, что самая неловкая для него часть церемонии подошла к концу.
Собравшиеся радостно рукоплескали ученому, подбадривая его одобрительными возгласами. В большинстве голов вертелась мысль о том, что не худо бы свести знакомство с этим книжным червем, раз его привечает сама королева. Оказавшись за столом, ученый вынужден был отбиваться от обильных тостов в свою честь. Спустя какое-то время вниманием придворных завладели еда и напитки, бесконечной чередой сменяющие друг друга, и его наконец оставили в покое.
Праздник удался. Но один из присутствующих за столом не разделял всеобщего веселья. Этот человек сдержанно поддерживал беседу, скупо улыбался надоедливым шуткам и не проявлял интереса к очередному шедевру королевского шеф-повара. Когда внимание собравшихся отвлеклось на очередную шутку или спор, он выскользнул из-за стола и решительным шагом двинулся в сторону библиотеки. Бдительный брат Дженитиви тенью последовал за ним.
Бросив мимолетный взгляд через плечо, придворный аккуратно взял толстый том нового трактата «В поисках знания…» и, приказав слуге принести еще свечей, уселся в кресло и углубился в чтение. Впрочем, вельможу не интересовал весь труд, тонкие пальцы, унизанные драгоценными перстнями, нетерпеливо листали хрустящие страницы, отыскивая вполне конкретное место в книге.
«Особый интерес для демонов представляют молодые маги, уже вошедшие в силу, но достаточно неопытные в обращении с нею… Ваш покорный слуга предположил, что демон не заинтересован в том, чтобы заполучить ребенка-мага, поскольку детское тело ограничивает возможности демона, а разум слишком хрупок для такого воздействия.
Исследования подтвердили тот факт, что маг становится открыт для Тени с достижением им возраста, в котором он сам способен обзаводиться потомством; по достижении им того периода, коий принято называть взрослением. Это связано с тем, что дети не имеют возможности свободно распоряжаться своей внетелесной сущностью. Существует теория, что ребенок-маг ментально «привязан» к своему телу и его духовная сущность является такой же незрелой и слабой, как и физическая оболочка. По всей видимости, пока его «теневое» тело не достигло взросления – одновременно с материальным, – это делает его закрытым для Тени. Демон попросту не способен увидеть его, чтобы напасть и поработить…. »
Раздраженно выругавшись, мужчина отбросил фолиант, нимало не беспокоясь о сохранности дорогого переплета. Немного подумав, подобрал книгу и снова принялся листать ее, уже не обращая внимание на крупные буквы оглавления на первых страницах, а просто упрямо переворачивая лист за листом, и торопливо пробегая глазами по аккуратным строчкам в поисках чего-то важного для себя.
Улучив момент, брат Дженитиви встал позади кресла и деликатно кашлянул. Чтец вздрогнул, едва не до крови прикусил губу, но быстро совладал с собой, бережно закрыв пухлый том и встал, чтобы оказаться лицом к лицу с неожиданным гостем.
– Брат Дженитиви! – очень светская и фальшивая улыбка одновременно. – А я вот решил прочесть ваш потрясающий труд, просто не смог дождаться, когда напечатают мой экземпляр. Я восхищаюсь вашим умом, вашими исследованиями.
– Благодарю вас, – церковник нарочито почтительно опустил взгляд, – вы смущаете меня, эрл Эамон. Это довольно скромный трактат, но я и впрямь посвятил ему немало времени.
Регент продолжал любезно улыбаться, окончательно взяв ситуацию под контроль.
– Ну, вы же знаете… Ваши исследования Урны Священного Праха спасли мне жизнь и я в неоценимом долгу перед вами…
– Жизнь вам спас Коннор Тейрин, эрл Эамон. Урна всего лишь вернула вам способность находиться в материальном мире.
Вельможа нахмурился, бессознательно теребя кольцо с крупным алым камнем на мизинце левой руки. Улыбка на холеном лице слегка помрачнела:
– Ну, я не философ, дорогой Дженитиви, но мне кажется, то, что вы назвали способностью находиться в материальном мире – и есть жизнь. Впрочем, вам, ученым, виднее, вы привыкли пользоваться такими сложными определениями…
– Для обычного человека это действительно называется жизнью. – Брат Дженитиви перебил эрла, холодно глядя на него. – Но не для такого как вы...
Насмешливое выражение окончательно покинуло тонкое лицо регента, глаза потемнели – не то от страха, не то от ярости.
– … не для мага.
Повисшее в библиотеке молчание было удушающим, словно воздух, сгустившийся перед грозой. Регент сосредоточенно рассматривал кольцо, словно подбирая слова, чтобы поставить на место обнаглевшего церковника.
– Бросьте… – Дженитиви внимательно наблюдал за ним. – Не нужно ничего придумывать, опровергать и возмущаться. Я… я все знаю.
Эрл Эамон спокойно опустился в кресло и подпер рукой голову, не замечая, что перстень впился в морщинистую кожу лба.
– Да-да, – торопливо продолжил ученый, словно боясь, что потеряет нить и забудет сказать что-то важное. – Я знаю, что вы сделали, эрл Эамон. Знаю, что отдали Коннора демону Желания в обмен на свою жизнь. Не могу только понять, как вы могли поступить так со своим собственным сыном?
– Возможно потому, что Коннор – не мой сын?
Церковник азартно щелкнул пальцами:
– Вот оно, недостающее звено! Все верно, Коннор вам не родной, я должен был догадаться!
– Ну что ж, я готов услышать, как было дело.
На мгновение брату Дженитиви показалось, что глаза эрла сверкнули алым, но потом он понял, что это был всего лишь отблеск кольца на мизинце.
История с Коннором захватила меня с самого начала. Ведь, если дети-маги так уязвимы для демонов, то почему случаи одержимости, подобные произошедшему с сыном эрла – не происходят повсеместно? Почему тогда один только Коннор? Почему именно он?
Я должен был узнать. Поговорив с Йованом, я понял, что был прав, заподозрив нечто необычное во всей этой истории. Мне стало очевидно, что в нашей с ним беседе Йован лгал и умалчивал. Например, сказал, что его выпустил из темницы Страж, но при этом ни слова не упомянув о своем решении вернуться, о ритуале вхождения в Тень, который стоил жизни эрлессе Изольде. И о том, что побег он совершил из темницы, на следующий же день как вы, эрл Эамон, были исцелены при помощи Урны Священного Праха. Слишком много странных совпадений, слишком много нелогичных поступков. Я решил во что бы то ни стало выяснить, что же кроется за всем этим.
И я отправился в Редклиф. Не стану утомлять вас рассказом о том, сколько серебряных монет я истратил, чтобы разговорить молчунов, сколько кружек эля выпил в местной таверне, сколько бесед подслушал – прежде чем разрозненные фрагменты стали складываться в подобие картинки. Покончив с Редклифом, я возвратился в Денерим, где также проверил кое-какие факты. В итоге, я испросил аудиенции у короля. Я знал, что он не откажет мне, по старой памяти. В конце концов, все подтвердилось, все то, о чем я подозревал изначально.
Эрл Эамон, я знаю, что Йован не травил вас. На самом деле, версия о том, что беглый малефикар был шпионом тейрна Логейна – не выдерживала никакой критики. Мне удалось проследить примерный путь Йована с того момента, как он покинул Башню Бдения – у него не было ни малейшей возможности пересечься с Мак-Тиром. Конечно, чисто теоретически нельзя было полностью исключить факт их возможного знакомства, но, повторяю, я ни на секунду не верил, что тейрн доверил бы такое щекотливое дело как устранение неудобного ему вельможи какому-то магу-недоучке. Уверен, он положился бы на профессионалов – антивские Вороны, орлейские Барды, императорские Тени – кто угодно, самые лучшие убийцы Тедаса, для Логейна не было ничего невозможного в этом смысле…
Яд вам дала эрлесса Изольда, ваша супруга. И политические интриги тут ни при чем. Она отравила вас, чтобы избавиться от пожилого мужа и начать жизнь с человеком, которого считала гораздо более подходящим для себя. С вашим братом, банном Теганом. Кстати, отчего-то мне не пришло в голову, что Коннор не ваш сын. Теперь я это понимаю. Коннор ваш племянник, эрл Эамон, а вовсе не сын, и вы знали об этом, верно? Оттого и отдали его демону.
Бедолага Йован же очень удачно подвернулся предприимчивой эрлессе. Теперь у нее появилась прекрасная возможность свалить свое преступление на человека, чья репутация и так была безнадежна. Ведь так было дело? И когда Йован оказался на свободе по воле Стража, он не думал о том, чтобы уйти как можно дальше. Он вернулся, чтобы отомстить Изольде, которая обманула его, пообещав приют и так жестоко подставила…
Эрл Эамон, до этого внимательно слушавший ученого, сделал протестующий жест, откинувшись на жесткую спинку кресла:
– Йован возвратился, чтобы отомстить Изольде – за нас обоих. Дело в том, что не Изольда повстречалась ему той ночью, когда он совершил побег из Круга. Это был я. Я подобрал Йована на той пустынной дороге. Я привел его в замок и представил эрлессе, и я предложил ему заняться обучением Коннора. Я пожалел его, когда узнал историю этого юноши. Ведь мне как никому известно, каково это – нести на себе бремя этого дара. Богопротивного, как мыслит Церковь. Нет-нет, не нужно возражений, брат Дженитиви, вы не хуже меня знаете, как андрастианство относится к магии. «Магия служит человеку, а не человек магии» на самом деле означает совсем иное: «Не Церковь служит человеку, но человек Церкви», чувствуете разницу? Впрочем, вернемся к Йовану – мы сблизились и он очень скоро понял, кто я. Многое было для него внове, Круг утаивал слишком многое от своих адептов, в угоду андрастианцам.
Тем временем Изольда не теряла времени зря. Конечно, я не был настолько глуп, чтобы не понимать, что она обманывает меня. Но, по правде говоря, меня все устраивало. В жилах Коннора текла кровь Герринов, внешне все было благопристойно и я даже помыслить не мог, что моя супруга захочет эээ… столь радикальных перемен.
– И она отравила вас. Я знаю, что каким-то образом вы избежали гибели. Что демон сохранил вам жизнь в обмен на душу Коннора. Но я так и не смог понять, какое тайное знание помогло вам в этом.
Эрл долго смотрел на монаха. Затем внезапно спросил:
– Вам известны случаи, когда существ из Тени запирали в амулеты, чтобы они подчинялись воле его владельца?
Порывшись в памяти, Дженитиви решительно ответил:
– Да. История знает как минимум один такой случай – Амулет боевого мага. Считается, что его создал тевинтерский магистр Кавеллус, подчинив своей воле Духа Доблести, призвав его из Тени и заточив в этот амулет. Никто не знает, как он это сделал, но мощь Кавеллуса, носившего этот амулет была поистине безгранична. Говорили, что целые армии бежали с поля боя, завидев обладателя этого могучего оружия и…
Эрл Эамон невольно улыбнулся горячности ученого.
– Сразу видно прирожденного исследователя. Амулет боевого мага был не единственным творением такого рода. Существуют и другие. Один из них принадлежал мне. – Эрл помолчал. – Я прибегнул к нему, когда понял, что жизнь покидает меня. В нем был заточен демон, способный выполнить любое желание того, кто призовет его, в обмен на свою свободу. Как мы не можем находиться в Тени в своем физическом облике, так демоны и духи не способны существовать в нашем мире без материальной оболочки. Условие сделки – тело для демона. Оболочка, которая позволит ему жить за пределами Завесы. В мои планы не входило впустить его в себя и я предложил ему Коннора.
– Но ведь демон не способен видеть душу ребенка сквозь Завесу?
– Сквозь Завесу – нет. Но не забывайте, демон Желания находился не в Тени, он был заключен в артефакте, который находился здесь, в нашем мире.
– Но почему вы впали в забытье? Почему вы просто не потребовали от демона уничтожить действие яда?
Эамон пожал плечами.
– В этом-то и вся сложность. Когда заключаешь договор с тварью из Тени, ты должен детально оговорить все условия, каждую мелочь. Потому что демон солжет и сделает все, чтобы обмануть жертву. У меня не было возможности подготовиться. Когда я выпустил это создание на свободу, я пожелал лишь одного – чтобы он сохранил мою жизнь. И он выполнил это желание. Вот только уточнить, что жизнь подразумевается для моего материального тела я не успел. И демон оставил меня жить, но только в Тени, лишив возможности вернуться в собственное тело.
Сбитый с толку, церковник смотрел на эрла Редклифа, пораженный смутной догадкой.
– Все даже куда более странно, чем я предполагал с самого начала. Ваш дар магии, который вы так успешно скрывали… амулет, которым вы воспользовались…
Эамон встал, давая понять, что беседа окончена. Бросив быстрый взгляд на двери, он заговорил нарочито громко:
– Как бы то ни было, дорогой Дженитиви, вы своего добились. Истина раскрыта, преступление Изольды и мое полностью снимают вину за это досадное происшествие с Йована и тейрна Логейна. Последнее особенно обрадует милейшую Анору, не так ли? Наверняка она приложила свою холеную ручку к этому разоблачению… Да, так все и было. Я заключил сделку с демоном и он сохранил мне жизнь, Йован отомстил эрлессе, обманом добившись, чтобы ее принесли в жертву ради спасения Коннора, а затем убил демона, войдя в Тень. Вы, Дженитиви, помогли Стражу отыскать Урну, Прах исцелил меня, а я тут же велел выпустить мага, сделав все необходимое, чтобы помочь ему отыскать надежное убежище. В свою очередь, Йован невольно выдал вам правду об этой истории. Круг замкнулся. Это мое признание.
Ошеломленный ученый тряс головой, не слыша слов Эамона. Его разум лихорадочно работал. Он не заметил, как распахнулись двери библиотеки, как сияющая восторгом Анора что-то горячо и возмущенно говорила, указывая тонкой рукой в сторону регента, не замечал бледное лицо короля, который смотрел на своего бывшего друга и союзника с ужасом и презрением. Ничто из этого не трогало брата Дженитиви. Да и какое ему было дело до дворцовой интриги, в которую он невольно оказался втянут стараниями хитроумной королевы. В этот миг он коснулся тайны, перед которой меркли все его предыдущие изыскания.
Скорее догадавшись, чем увидев, что эрл Эамон покидает библиотеку, ученый догнал его, непочтительно вцепившись в рукав, и сбивчиво забормотал:
– Я так и думал… я думал об этом, я догадывался. Почему в королевских династиях никогда не рождаются маги. А на самом деле все не так. Они рождаются, так было и раньше, и так есть теперь... но вы знаете способ, который позволяет контролировать дар, верно? Владеете знаниями, которые позволяют избежать участи заключения в Круге!
Вельможа брезгливо стряхнул потную ладонь церковника, оставляющую полосы на бархатной ткани:
– Есть вещи, которым лучше навсегда оставаться тайными…
Придворные недоумевали внезапной опале регента, который добровольно покинул Денеримский двор и уединился в Редклифе, сосредоточившись на воспитании сына. Брат Дженитиви был одним из немногих, кто знал всю правду. Но молчал.
Далеко не всему тайному суждено стать явным.
Форма: миди (~ 4500 слов)
Пейринг/Персонажи: брат Дженитиви, Йован, эрл Эамон, Коннор, Изольда, Анора, Алистер
Категория: джен
Жанр: детектив
Рейтинг: G
Краткое содержание: Коннор Геррин покорился демону Желания, чтобы спасти отца, разорвал Завесу и обрек Редклиф на гибель. Серый страж разрешил эту ситуацию. Но что если покопаться в этой истории?
Примечание: новогодний подарок для Aihito — очаровательной девушки, замечательного человека и прекрасного артера. Счастья и удачи в Новом году
Все тайное
«Неведомо, по какой причине, но демон всегда, с первой же встречи, пытается овладеть магом, иногда силой, иногда склонив его заключить ту или иную сделку – это зависит лишь от могущества мага. Если демон берёт верх, то результатом нечестивого союза является то, что мы называем одержимостью.
Особый интерес для демонов представляют молодые маги, уже вошедшие в силу, но достаточно неопытные в обращении с нею…»
Брат Фердинанд Дженитиви со вздохом отложил перо, проследив, чтобы капля чернил на кончике аккуратно стекла на специально заготовленную тряпицу.
Брат Дженитиви не любил беспорядка и прилагал все усилия, чтобы организовать свой быт тщательнейшим образом, вплоть до мелочей. На его рабочем столе невозможно было найти смятых листов писчей бумаги или засохших чернильных пятен. Все было опрятно и располагалось на строго отведенных местах. Такой же четкий порядок царил и в трудах достопочтенного брата, известного церковного ученого и исследователя. Раз за разом он перепроверял и переписывал свои работы, стремясь достичь наибольшей четкости в формулировках и достоверности излагаемых фактов.
Но сейчас брат Дженитиви был недоволен собой. Нахмурившись, он какое-то время сидел, глядя в невидимую точку на каменной стене, затем снова взялся за перо, обмакнул его в чернила и продолжил: «Следует предположить, что демон не заинтересован в ребенке-маге, поскольку детское тело ограничивает возможности демона, а разум слишком хрупок для такого воздействия. Кроме того, точно не установлено, с какого возраста маг становится открыт для Тени. Существует теория, что эта возможность активизируется с достижением магом детородного возраста…»
Тут церковник отодвинул лист и снова принялся изучать стену напротив. Все бы хорошо, и новая глава трактата «В поисках знания: одержимые, духи Тени и демоны» могла быть завершена, если бы не одно «но», о которое раз за разом спотыкался пытливый ум ученого:
«Существует теория, что эта возможность активизируется с достижением магом детородного возраста… А как же Коннор Геррин? Мальчик-одержимый, чей возраст был куда как далек от детородного? Несмотря на это, ребенком заинтересовался демон Желания, второй по величине в мрачной иерархии тварей Тени».
Конечно, можно было рассматривать историю Коннора как исключение, единичный случай, уникальное стечение обстоятельств. Но брат Дженитиви не мог просто вписать фразу «случай с Коннором Геррином, наследником эрла Редклифа является единственным на данный момент известным исключением из этого правила…» и удовлетвориться этим. Даже самый незначительный факт требовал проверки, и брат Дженитиви уже знал, с чего начнет. Точнее, с кого.
* * *
Сообщество магов в Денериме было организацией тайной и малочисленной. Немногие знали об их существовании, и это было именно тем условием, которое обеспечивало гильдии многолетнее укрытие от руки властей. И Церкви. С властью маги всегда имели шансы договориться. Впрочем, беспокойный и полный приключений образ жизни брата Дженитиви обеспечил ему множество знакомств в самых неожиданных кругах как официальной, так и неофициальной иерархии ферелденской столицы.
Когда в назначенный час брат Дженитиви шагнул в тень переулка за кузницей Вейда, темная фигура в низко надвинутом капюшоне уже ждала его. Тугой мешочек беззвучно скрылся в широком рукаве мага. Свернутая записка скользнула в ладонь ученого. Пока все шло по плану. Уже дома Дженитиви склонился над полученным листком, бережно разглаживая сгибы бумаги. Удовлетворенно улыбнувшись, ученый поднес желтоватый край к пламени свечи, дождался, пока записка догорит и аккуратно стряхнул пепел со столешницы в сложенную горстью ладонь.
Брат Фердинанд Дженитиви был просто невероятно аккуратен. И он еще не знал, к чему приведет его эта привычка.
* * *
Радость Фердинанда Дженитиви, добывшего чрезвычайно важные для его труда сведения, объяснялась еще и тем, что искомое было совсем рядом. Это было немаловажно, потому что ученый уже настроился на очередное опасное и, что хуже всего, долгое путешествие.
Надо сказать, что Дженитиви никогда не относился к породе «кабинетных крыс». Он любил путешествия, любил собственными глазами видеть реликвии и артефакты, которые описывал в своих трактатах; любил беседовать с людьми, выслушивать их истории, а затем подолгу анализировать полученные сведения, перебирать их в уме, просеивать, отделяя драгоценные крупицы истины выуживая их из сора слухов и небылиц. Брат Дженитиви был прирожденным исследователем. Но годы брали свое, и приключение с Урной Священного Праха оказалось слишком тяжелым для ученого, подорвав уверенность в способности переносить подобные экспедиции в дальнейшем.
Поэтому, когда он понял, что человек, который ему нужен, находится тут, в Денериме, – сердце его радостно вздрогнуло. Йован, молодой маг-отступник, бежавший из ферелденского Круга, скрывался в Портовых задворках.
Два дня ушли на то, чтобы задействовать некоторые старые связи, подмазать пару жадных ладоней и нашептать пару тихих слов в нужные уши. Спустя два дня церковник стоял перед малоприметной обшарпанной дверью, ведущей в полуподвал. Условный стук обозначил его присутствие и минутой спустя он спускался по покатым, отполированным временем и тысячами подошв, ступеням.
Внутри оказалось неожиданно светло и уютно. Грязные тряпки, занавешивающие узкие окна, создавая снаружи обманчивый эффект запустения, изнутри оказались плотными кусками ворсистой ткани, надежно скрывающими комнату от посторонних глаз. Каменный пол тщательно протерт, машинально отметил про себя Дженитиви, с любопытством озираясь. Светильники на стенах мягко освещали комнату. В дальнем углу стоял стол с отодвинутым стулом, словно сидевший за ним отошел ненадолго, покинув свое занятие, чтобы вот-вот возвратиться. Раскрытая обложкой вверх книга словно подтверждала эту догадку. Заинтригованный, ученый подошел ближе, силясь рассмотреть темный корешок. Когда его тень легла на желтоватые страницы, усеянные темно-коричневыми вычурными буквами, за спиной прозвучало:
– Что же понадобилось известнейшему и достопочтеннейшему брату Фердинанду Дженитиви от малефикара и убийцы?
Брат Дженитиви инстинктивно отпрянул от стола, с досадой закусив губу, словно его застали за чем-то неподобающим. Повернувшись, он увидел бледное небритое лицо своего собеседника.
– Йован, я полагаю?
Вошедший слегка наклонил голову:
– Он самый. И все же, чем я обязан вашему визиту? При всем уважении, но когда скрываешься – любое внимание кажется… м-м-м… настораживающим.
Торопливо кивнув, ученый бросил вопросительный взгляд на кресло, стоявшее рядом со столом. Маг понял его правильно, приглашающим жестом развернув его поближе к столу и усаживаясь на свое место.
– Я вас слушаю, брат Дженитиви. Меня попросил помочь вам очень важный для меня человек, и я расскажу все, о чем вы хотите узнать.
С явным облегчением опустившись на кожаное сидение, Дженитиви вытащил из поясной сумки несколько густо исписанных листов и протянул их магу. Тот взял их, бегло просмотрел и вернул ученому.
– Ваш новый труд, как я понимаю. Про одержимых и демонов. Это безусловно интересно, но я не совсем…
Дженитиви деликатно кашлянул в ответ.
– … ну хорошо. Я понял. Это неприятная тема, но я дал обещание. Вас интересует мой ученик Коннор, верно?
– Совершенно верно, – церковник подался вперед, словно опасаясь пропустить хотя бы слово. – Я очень хочу понять, как произошло, что малолетний сын эрла Эамона стал сосудом демона Желания. И думаю вы, Йован, можете дать ответ мне на этот вопрос.
Маг помолчал, провел рукой по непослушным прядям темных волос и начал.
* * *
Когда я сбежал из Башни Круга идти мне было некуда. Да, мне повезло уничтожить медальон и заклинание, которое я применил для побега, вывело из строя Грегора и остальных на достаточный срок, чтобы оторваться от них как можно дальше. На самом деле, все это было призрачным преимуществом. Мне было некуда идти, мне было негде укрыться, мне было нечем заплатить за постой, еду и питье. У меня не было ничего, кроме надетого на мне. Да и то было мокрым, грязным, холодным.
Думаю, я бы не выжил, если бы не счастливый случай.
Когда стемнело, я вышел из леса, окружающего озеро Каленхад. Луна в ту ночь была яркой и я боялся, что меня легко заметят. Но выхода у меня не было. Я пошел по обочине узкой, но плотно утоптанной дороги. Умом я сознавал, что являюсь идеальной мишенью – темная фигура в мокрой насквозь робе мага-ученика. Я даже к магии боялся прибегнуть, чтобы высушить свою одежду – храмовники могли засечь всплеск маны. Поэтому я просто шел, надеясь, что этот путь приведет меня туда, где я найду точку отсчета в моем новом пути, пути отступника.
Не знаю, сколько бы еще я брел по этой лесной дороге, когда до моих ушей донесся тихий цокот копыт и со мной поравнялась повозка, которой правила молодая леди. Так я познакомился с эрлессой Изольдой, супругой правителя Редклифа.
Она сжалилась надо мной и остановилась, чтобы предложить поехать с ней, чтобы сократить путь. По дороге мы разговорились и я рассказал ей все.
* * *
Изумленный Дженитиви даже забыл о правилах приличия, перебив собеседника:
– Вы рассказали леди Изольде о том, что вы беглый малефикар, которого Круг разыскивает по всему Ферелдену?!
Йован смущенно пожал плечами:
– Ну, не совсем. Я рассказал ей первоначальную историю – что меня должны были усмирить и мы с моей подругой Лили совершили побег.
– И она приняла это близко к сердцу?
– О да, – Йован горько улыбнулся, – это было неудивительно, учитывая, что ее сын…
* * *
… ее сын Коннор был магом. Она поняла это еще полгода назад и мучительно размышляла с тех пор, как сообщить об этом мужу. Сначала она наивно думала, что мальчик сможет держать это под контролем. Но время шло и становилось все сложнее делать вид, что происходящее с сыном – череда странностей и невероятных совпадений. Круга Изольда боялась как огня. Она готова была на все, чтобы Коннор избежал участи большинства магов. Трудно осуждать ее за это.
Так вот, услыхав про Усмирение, эрлесса моментально поняла, какой замечательный выход из безнадежной ситуации ей предложила судьба. Она убедила меня, что стать наставником ее сына – самый лучший и самый надежный вариант для всех нас.
«Понимаешь, Йован, – произнесла она, положив тонкую руку мне на плечо, – никто… Ты только подумай, никто – не догадается искать тебя в замке Редклифа, в покоях наследника эрла».
Это действительно было идеальное укрытие и нужно было быть полным идиотом, чтобы упустить такую возможность. И я согласился. Я стал наставником Коннора, а как я «преуспел» на этом поприще – вам и так отлично известно.
* * *
Ученый покачал головой:
– Нет, Йован, это не ответ. Мне нужно понять, почему юный Геррин стал одержимым. Мне нужно больше знать о мальчике, о том, как вы общались с ним, чему учили его.
Йован вздохнул:
– Тут нечего особо рассказывать, брат Дженитиви. Я был его учителем слишком недолго, чтобы действительно научить его чему-то. Да и признаться, – Йован помолчал, внимательно глядя сквозь пламя свечи. – Я был слишком неопытен, слишком слаб, чтобы контролировать его силу. Потому что в свои неполные одиннадцать Коннор был многократно сильнее, чем я, взрослый обученный маг. Как вы думаете, почтенный брат, каково мне было: день изо дня видеть, как растут способности Коннора? Понимать, как он силен и знать, что вот-вот наступит день, когда я не смогу его удержать.
– И тогда вы решили обратиться за помощью? Нашли, если можно так выразиться, запасной выход?
– Да, – Йован снова смотрел в глаза брату Дженитиви, – тогда я обратился к тейрну Логейну и предложил ему свои услуги. В обмен на защиту. И все бы получилось. Кто же знал, что Коннор заключит сделку с демоном, чтобы удержать отца в мире живых? – маг пожал плечами и ответил. – Никто.
Уже стоя в дверях Дженитиви спросил:
– А как вам удалось убежать из темницы эрла?
Легкая тень неудовольствия промелькнула по лицу Йована, но он все же ответил:
– Меня выпустил Страж. А некоторые приемы запретной магии помогли мне скрыться и добраться до Денерима, где удалось отыскать моих собратьев и вступить в это тайное общество. Надеюсь, вы удовлетворены? Потому что мне просто нечего вам больше сказать.
– Конечно-конечно, – торопливо ответил ученый и поспешно вышел в открытую Йованом дверь. Слишком поспешно.
Тщательно заперев двери за посетителем маг вернулся в комнату. Сев за стол, он перелистал книгу, отыскивая нужное место. Найдя пустые страницы, явственно разнившиеся своим мертвенно-бледным оттенком среди прочих, светло-желтых листов, маг провел острым кончиком пера по узкой полузажившей царапине на запястье, содрав тонкую корочку, из-под которой выступили темные капельки крови. Перо коснулось чистой поверхности и вывело:
«Дженитиви только что ушел. Интересовался Коннором. Я рассказал ему все как мы договаривались.»
Тут же, чуть ниже, появилась такая же темно-коричневая запись – ответ незримого собеседника:
«Он поверил?»
Йован сосредоточенно кивнул, а перо подтвердило:
«Вне всяких сомнений»
Два месяца спустя
Королева Анора Тейрин, урожденная Мак-Тир, покровительствовала ученым и философам, сознавая необходимость и пользу научных исследований. Ее отец, тейрн Логейн Мак-Тир уделил значительное внимание воспитанию дочери, привив ей понимание роли науки и искусств в жизни страны. И хотя сам Логейн так никогда и не смог отойти от образа прямолинейного и недалекого вояки, его дочь обрела все качества, которых был лишен Герой Дейна.
Новое исследование брата Дженитиви было выдающимся событием, которое королева решила почтить должным образом. Роскошно переплетенный том «В поисках знания: одержимые, духи Тени и демоны» уже занял подобающее ему место на полке дворцовой библиотеки. Очень скоро множество других, куда более скромных, экземпляров трактата осядут в поместьях ферелденских аристократов, библиотеках Кругов магов, будут переведены на другие языки Тедаса и разосланы в дар важным персонам.
Пожелав поощрить ученого и получить возможность привлечь внимание к его персоне, королева устроила прием в честь брата Дженитиви, объявив, что собирается наградить его – за заслуги церковника перед государством. Конечно, злые языки шептались, что причина такого расположения крылась в том, что именно брат Дженитиви в свое время способствовал исцелению эрла Эамона, – верного союзника и доверенного советника короля Алистера, – но то были наветы. Достаточно было вспомнить, что эрла Эамона приказал отравить никто иной как сам тейрн Логейн, стремясь убрать с пути мятежного вельможу. Отголоски той некрасивой истории изрядно портили репутацию ныне покойного отца королевы. Да и ее собственную, что греха таить. Все знали как сильно Ее Величество была привязана к своему отцу. По ее приказу, того похоронили со всеми подобающими почестями, а на могильном надгробии не без вызова было начертано: «Тейрн Логейн Мак-Тир, Герой Дейна, Освободитель. Покойся с миром и в славе своей».
Те же досужие сплетни говорили, что эрл Эамон пришел в бешенство, завидев эпитафию давнего недруга, и даже обратился к королю с требованием убрать надпись с могилы предателя, но, опять же по слухам, Его Величество остался глух к этой просьбе, несмотря на все влияние эрла.
На самом деле, слухи не были так уж недостоверны. Между королевой и регентом и впрямь шла война за влияние. Король Алистер оказался правителем внушаемым и упрямым одновременно, благосклонно выслушивая и соглашаясь поочередно то с супругой, то с советником. И все же чаша весов медленно, но верно склонялась в сторону эрла, доказавшего свою преданность королю-стражу со времен Мора и обладавшего безграничным влиянием на Собрание Земель. Анора злилась, интриговала, но ничего не могла с этим поделать. Пока не могла.
Прием в королевской резиденции был не просто возможностью лишний раз привлечь внимание к Дженитиви и его работам. Таким образом Анора подтверждала свою роль при дворе, доказывала свою значимость и… Строго говоря, Анора была бы не Анора, если бы у нее не было только одной ей известной цели. Так было всегда, так было и на этот раз.
***
Под гулкие аплодисменты знати, скучающе поглядывающей в сторону трапезной, королевская чета заняла свои места на тронах и смущенный таким вниманием Дженитиви торжественно поднес им заранее заготовленный дворцовым ювелиром фолиант. Руки ученого слегка дрожали, сжимая драгоценный переплет, украшенный золотым тиснением. Благосклонно кивнув, король Алистер Тейрин передал книгу слуге, а королева встала и, звонко произнеся слова благодарности, аккуратно надела массивную серебряную цепь, украшенную фамильным вензелем Дома Тейрин, на тощую шею церковника. Брат Дженитиви покраснел и согнулся в поклоне, мучительно радуясь, что самая неловкая для него часть церемонии подошла к концу.
Собравшиеся радостно рукоплескали ученому, подбадривая его одобрительными возгласами. В большинстве голов вертелась мысль о том, что не худо бы свести знакомство с этим книжным червем, раз его привечает сама королева. Оказавшись за столом, ученый вынужден был отбиваться от обильных тостов в свою честь. Спустя какое-то время вниманием придворных завладели еда и напитки, бесконечной чередой сменяющие друг друга, и его наконец оставили в покое.
Праздник удался. Но один из присутствующих за столом не разделял всеобщего веселья. Этот человек сдержанно поддерживал беседу, скупо улыбался надоедливым шуткам и не проявлял интереса к очередному шедевру королевского шеф-повара. Когда внимание собравшихся отвлеклось на очередную шутку или спор, он выскользнул из-за стола и решительным шагом двинулся в сторону библиотеки. Бдительный брат Дженитиви тенью последовал за ним.
***
Бросив мимолетный взгляд через плечо, придворный аккуратно взял толстый том нового трактата «В поисках знания…» и, приказав слуге принести еще свечей, уселся в кресло и углубился в чтение. Впрочем, вельможу не интересовал весь труд, тонкие пальцы, унизанные драгоценными перстнями, нетерпеливо листали хрустящие страницы, отыскивая вполне конкретное место в книге.
«Особый интерес для демонов представляют молодые маги, уже вошедшие в силу, но достаточно неопытные в обращении с нею… Ваш покорный слуга предположил, что демон не заинтересован в том, чтобы заполучить ребенка-мага, поскольку детское тело ограничивает возможности демона, а разум слишком хрупок для такого воздействия.
Исследования подтвердили тот факт, что маг становится открыт для Тени с достижением им возраста, в котором он сам способен обзаводиться потомством; по достижении им того периода, коий принято называть взрослением. Это связано с тем, что дети не имеют возможности свободно распоряжаться своей внетелесной сущностью. Существует теория, что ребенок-маг ментально «привязан» к своему телу и его духовная сущность является такой же незрелой и слабой, как и физическая оболочка. По всей видимости, пока его «теневое» тело не достигло взросления – одновременно с материальным, – это делает его закрытым для Тени. Демон попросту не способен увидеть его, чтобы напасть и поработить…. »
Раздраженно выругавшись, мужчина отбросил фолиант, нимало не беспокоясь о сохранности дорогого переплета. Немного подумав, подобрал книгу и снова принялся листать ее, уже не обращая внимание на крупные буквы оглавления на первых страницах, а просто упрямо переворачивая лист за листом, и торопливо пробегая глазами по аккуратным строчкам в поисках чего-то важного для себя.
Улучив момент, брат Дженитиви встал позади кресла и деликатно кашлянул. Чтец вздрогнул, едва не до крови прикусил губу, но быстро совладал с собой, бережно закрыв пухлый том и встал, чтобы оказаться лицом к лицу с неожиданным гостем.
– Брат Дженитиви! – очень светская и фальшивая улыбка одновременно. – А я вот решил прочесть ваш потрясающий труд, просто не смог дождаться, когда напечатают мой экземпляр. Я восхищаюсь вашим умом, вашими исследованиями.
– Благодарю вас, – церковник нарочито почтительно опустил взгляд, – вы смущаете меня, эрл Эамон. Это довольно скромный трактат, но я и впрямь посвятил ему немало времени.
Регент продолжал любезно улыбаться, окончательно взяв ситуацию под контроль.
– Ну, вы же знаете… Ваши исследования Урны Священного Праха спасли мне жизнь и я в неоценимом долгу перед вами…
– Жизнь вам спас Коннор Тейрин, эрл Эамон. Урна всего лишь вернула вам способность находиться в материальном мире.
Вельможа нахмурился, бессознательно теребя кольцо с крупным алым камнем на мизинце левой руки. Улыбка на холеном лице слегка помрачнела:
– Ну, я не философ, дорогой Дженитиви, но мне кажется, то, что вы назвали способностью находиться в материальном мире – и есть жизнь. Впрочем, вам, ученым, виднее, вы привыкли пользоваться такими сложными определениями…
– Для обычного человека это действительно называется жизнью. – Брат Дженитиви перебил эрла, холодно глядя на него. – Но не для такого как вы...
Насмешливое выражение окончательно покинуло тонкое лицо регента, глаза потемнели – не то от страха, не то от ярости.
– … не для мага.
Повисшее в библиотеке молчание было удушающим, словно воздух, сгустившийся перед грозой. Регент сосредоточенно рассматривал кольцо, словно подбирая слова, чтобы поставить на место обнаглевшего церковника.
– Бросьте… – Дженитиви внимательно наблюдал за ним. – Не нужно ничего придумывать, опровергать и возмущаться. Я… я все знаю.
Эрл Эамон спокойно опустился в кресло и подпер рукой голову, не замечая, что перстень впился в морщинистую кожу лба.
– Да-да, – торопливо продолжил ученый, словно боясь, что потеряет нить и забудет сказать что-то важное. – Я знаю, что вы сделали, эрл Эамон. Знаю, что отдали Коннора демону Желания в обмен на свою жизнь. Не могу только понять, как вы могли поступить так со своим собственным сыном?
– Возможно потому, что Коннор – не мой сын?
Церковник азартно щелкнул пальцами:
– Вот оно, недостающее звено! Все верно, Коннор вам не родной, я должен был догадаться!
– Ну что ж, я готов услышать, как было дело.
На мгновение брату Дженитиви показалось, что глаза эрла сверкнули алым, но потом он понял, что это был всего лишь отблеск кольца на мизинце.
***
История с Коннором захватила меня с самого начала. Ведь, если дети-маги так уязвимы для демонов, то почему случаи одержимости, подобные произошедшему с сыном эрла – не происходят повсеместно? Почему тогда один только Коннор? Почему именно он?
Я должен был узнать. Поговорив с Йованом, я понял, что был прав, заподозрив нечто необычное во всей этой истории. Мне стало очевидно, что в нашей с ним беседе Йован лгал и умалчивал. Например, сказал, что его выпустил из темницы Страж, но при этом ни слова не упомянув о своем решении вернуться, о ритуале вхождения в Тень, который стоил жизни эрлессе Изольде. И о том, что побег он совершил из темницы, на следующий же день как вы, эрл Эамон, были исцелены при помощи Урны Священного Праха. Слишком много странных совпадений, слишком много нелогичных поступков. Я решил во что бы то ни стало выяснить, что же кроется за всем этим.
И я отправился в Редклиф. Не стану утомлять вас рассказом о том, сколько серебряных монет я истратил, чтобы разговорить молчунов, сколько кружек эля выпил в местной таверне, сколько бесед подслушал – прежде чем разрозненные фрагменты стали складываться в подобие картинки. Покончив с Редклифом, я возвратился в Денерим, где также проверил кое-какие факты. В итоге, я испросил аудиенции у короля. Я знал, что он не откажет мне, по старой памяти. В конце концов, все подтвердилось, все то, о чем я подозревал изначально.
Эрл Эамон, я знаю, что Йован не травил вас. На самом деле, версия о том, что беглый малефикар был шпионом тейрна Логейна – не выдерживала никакой критики. Мне удалось проследить примерный путь Йована с того момента, как он покинул Башню Бдения – у него не было ни малейшей возможности пересечься с Мак-Тиром. Конечно, чисто теоретически нельзя было полностью исключить факт их возможного знакомства, но, повторяю, я ни на секунду не верил, что тейрн доверил бы такое щекотливое дело как устранение неудобного ему вельможи какому-то магу-недоучке. Уверен, он положился бы на профессионалов – антивские Вороны, орлейские Барды, императорские Тени – кто угодно, самые лучшие убийцы Тедаса, для Логейна не было ничего невозможного в этом смысле…
Яд вам дала эрлесса Изольда, ваша супруга. И политические интриги тут ни при чем. Она отравила вас, чтобы избавиться от пожилого мужа и начать жизнь с человеком, которого считала гораздо более подходящим для себя. С вашим братом, банном Теганом. Кстати, отчего-то мне не пришло в голову, что Коннор не ваш сын. Теперь я это понимаю. Коннор ваш племянник, эрл Эамон, а вовсе не сын, и вы знали об этом, верно? Оттого и отдали его демону.
Бедолага Йован же очень удачно подвернулся предприимчивой эрлессе. Теперь у нее появилась прекрасная возможность свалить свое преступление на человека, чья репутация и так была безнадежна. Ведь так было дело? И когда Йован оказался на свободе по воле Стража, он не думал о том, чтобы уйти как можно дальше. Он вернулся, чтобы отомстить Изольде, которая обманула его, пообещав приют и так жестоко подставила…
Эрл Эамон, до этого внимательно слушавший ученого, сделал протестующий жест, откинувшись на жесткую спинку кресла:
– Йован возвратился, чтобы отомстить Изольде – за нас обоих. Дело в том, что не Изольда повстречалась ему той ночью, когда он совершил побег из Круга. Это был я. Я подобрал Йована на той пустынной дороге. Я привел его в замок и представил эрлессе, и я предложил ему заняться обучением Коннора. Я пожалел его, когда узнал историю этого юноши. Ведь мне как никому известно, каково это – нести на себе бремя этого дара. Богопротивного, как мыслит Церковь. Нет-нет, не нужно возражений, брат Дженитиви, вы не хуже меня знаете, как андрастианство относится к магии. «Магия служит человеку, а не человек магии» на самом деле означает совсем иное: «Не Церковь служит человеку, но человек Церкви», чувствуете разницу? Впрочем, вернемся к Йовану – мы сблизились и он очень скоро понял, кто я. Многое было для него внове, Круг утаивал слишком многое от своих адептов, в угоду андрастианцам.
Тем временем Изольда не теряла времени зря. Конечно, я не был настолько глуп, чтобы не понимать, что она обманывает меня. Но, по правде говоря, меня все устраивало. В жилах Коннора текла кровь Герринов, внешне все было благопристойно и я даже помыслить не мог, что моя супруга захочет эээ… столь радикальных перемен.
– И она отравила вас. Я знаю, что каким-то образом вы избежали гибели. Что демон сохранил вам жизнь в обмен на душу Коннора. Но я так и не смог понять, какое тайное знание помогло вам в этом.
Эрл долго смотрел на монаха. Затем внезапно спросил:
– Вам известны случаи, когда существ из Тени запирали в амулеты, чтобы они подчинялись воле его владельца?
Порывшись в памяти, Дженитиви решительно ответил:
– Да. История знает как минимум один такой случай – Амулет боевого мага. Считается, что его создал тевинтерский магистр Кавеллус, подчинив своей воле Духа Доблести, призвав его из Тени и заточив в этот амулет. Никто не знает, как он это сделал, но мощь Кавеллуса, носившего этот амулет была поистине безгранична. Говорили, что целые армии бежали с поля боя, завидев обладателя этого могучего оружия и…
Эрл Эамон невольно улыбнулся горячности ученого.
– Сразу видно прирожденного исследователя. Амулет боевого мага был не единственным творением такого рода. Существуют и другие. Один из них принадлежал мне. – Эрл помолчал. – Я прибегнул к нему, когда понял, что жизнь покидает меня. В нем был заточен демон, способный выполнить любое желание того, кто призовет его, в обмен на свою свободу. Как мы не можем находиться в Тени в своем физическом облике, так демоны и духи не способны существовать в нашем мире без материальной оболочки. Условие сделки – тело для демона. Оболочка, которая позволит ему жить за пределами Завесы. В мои планы не входило впустить его в себя и я предложил ему Коннора.
– Но ведь демон не способен видеть душу ребенка сквозь Завесу?
– Сквозь Завесу – нет. Но не забывайте, демон Желания находился не в Тени, он был заключен в артефакте, который находился здесь, в нашем мире.
– Но почему вы впали в забытье? Почему вы просто не потребовали от демона уничтожить действие яда?
Эамон пожал плечами.
– В этом-то и вся сложность. Когда заключаешь договор с тварью из Тени, ты должен детально оговорить все условия, каждую мелочь. Потому что демон солжет и сделает все, чтобы обмануть жертву. У меня не было возможности подготовиться. Когда я выпустил это создание на свободу, я пожелал лишь одного – чтобы он сохранил мою жизнь. И он выполнил это желание. Вот только уточнить, что жизнь подразумевается для моего материального тела я не успел. И демон оставил меня жить, но только в Тени, лишив возможности вернуться в собственное тело.
Сбитый с толку, церковник смотрел на эрла Редклифа, пораженный смутной догадкой.
– Все даже куда более странно, чем я предполагал с самого начала. Ваш дар магии, который вы так успешно скрывали… амулет, которым вы воспользовались…
Эамон встал, давая понять, что беседа окончена. Бросив быстрый взгляд на двери, он заговорил нарочито громко:
– Как бы то ни было, дорогой Дженитиви, вы своего добились. Истина раскрыта, преступление Изольды и мое полностью снимают вину за это досадное происшествие с Йована и тейрна Логейна. Последнее особенно обрадует милейшую Анору, не так ли? Наверняка она приложила свою холеную ручку к этому разоблачению… Да, так все и было. Я заключил сделку с демоном и он сохранил мне жизнь, Йован отомстил эрлессе, обманом добившись, чтобы ее принесли в жертву ради спасения Коннора, а затем убил демона, войдя в Тень. Вы, Дженитиви, помогли Стражу отыскать Урну, Прах исцелил меня, а я тут же велел выпустить мага, сделав все необходимое, чтобы помочь ему отыскать надежное убежище. В свою очередь, Йован невольно выдал вам правду об этой истории. Круг замкнулся. Это мое признание.
Ошеломленный ученый тряс головой, не слыша слов Эамона. Его разум лихорадочно работал. Он не заметил, как распахнулись двери библиотеки, как сияющая восторгом Анора что-то горячо и возмущенно говорила, указывая тонкой рукой в сторону регента, не замечал бледное лицо короля, который смотрел на своего бывшего друга и союзника с ужасом и презрением. Ничто из этого не трогало брата Дженитиви. Да и какое ему было дело до дворцовой интриги, в которую он невольно оказался втянут стараниями хитроумной королевы. В этот миг он коснулся тайны, перед которой меркли все его предыдущие изыскания.
Скорее догадавшись, чем увидев, что эрл Эамон покидает библиотеку, ученый догнал его, непочтительно вцепившись в рукав, и сбивчиво забормотал:
– Я так и думал… я думал об этом, я догадывался. Почему в королевских династиях никогда не рождаются маги. А на самом деле все не так. Они рождаются, так было и раньше, и так есть теперь... но вы знаете способ, который позволяет контролировать дар, верно? Владеете знаниями, которые позволяют избежать участи заключения в Круге!
Вельможа брезгливо стряхнул потную ладонь церковника, оставляющую полосы на бархатной ткани:
– Есть вещи, которым лучше навсегда оставаться тайными…
***
Придворные недоумевали внезапной опале регента, который добровольно покинул Денеримский двор и уединился в Редклифе, сосредоточившись на воспитании сына. Брат Дженитиви был одним из немногих, кто знал всю правду. Но молчал.
Далеко не всему тайному суждено стать явным.