Команда Логейна, тур 4 "Праздность"

[dragonage-ton]

Команда: команда Логейна
Тема: Праздность
Персонажи и пейринги: Логейн, мКусланд, Анора, Эамон
Жанр: джен
Рейтинг: PG-13 за пару не вполне цензурных, на взгляд автора, слов.
Размер: 2322 слов
Референсы: эпиграммы в тексте, это, конечно, бездарное подражание не выдуманным автором тевинтерским классикам, а поэту Марциалу, а знаменитая фраза, хотя и не закавычена, все еще принадлежит Ильфу и Петрову.
Комментарий: у таких людей как Логейн настоящего праздного разгильдяйства не бывает, бывает только рутина, рутина политических будней.

"О ржавчине политических будней".

Вернувшись из «ссылки» в Орлей (за что, несомненно, следовало поблагодарить Анору и Кусланда, сумевших как-то надавить на Первого Стража), оказавшейся даже не слишком долгой, хотя и вполне отвратительной, Логейн остался при королевском дворе. Формально он все еще был Серым Стражем (как показал пример бастарда, Орден все же можно было покинуть, но Логейн не видел необходимости), но фактически, с полного попустительства Командора, Мак-Тир мог располагать собой, не оглядываясь ни на чьи приказы. Аноре нужен был генерал, военный советник, и она неоднократно намекала, что присутствие отца при дворе для нее более чем желательно – так что ответ на вопрос, чем хотел бы заниматься Логейн, был довольно очевиден.
Включай придворная жизнь только тренировки солдат, составление планов по укреплению границ, поиски денег на строительство крепостей, королевские советы и прочие «рабочие» вопросы, он был бы, пожалуй, почти счастлив. Но оставались еще «сборища», как Логейн их именовал про себя: балы, приемы, бессмысленные расшаркивания с иноземными послами, какие-то празднества, церемонии – отвертеться от них удавалось далеко не всегда (Какое же торжество без присутствия одного из героев-избавителей, одолевших Мор?). Единственным впечатлением, которое у него оставалось от «сборищ», была скука. Невыносимая, до зубовного скрежета. И, пожалуй, отвращение к сахару – после нескольких часов созерцания приторно-фальшивых улыбок орлесианских дипломатов.
Утешало Логейна только одно - вскоре он будет избавлен «сборищ», если и не навсегда, то надолго: Кусланда, благополучно загнавшего недобитых порождений тьмы назад под землю, Анора тоже настойчиво зазывала в Денерим, и он, вроде бы, уже согласился. Для мальчишки королева приберегала пост канцлера и, видимо, роль «украшения любого праздника». Что ж, даже этим кто-то должен заниматься, не так ли?

*
На первый свой совет Хайверский Сопляк (а как еще прикажете называть дворянчика, которому даже не сравнялось восемнадцать?) опоздал, но, ничуть не смущенный этим, брезгливо отряхнул запылившийся плащ, стащил вышитые перчатки и уселся на стул, стоявший рядом с Логейновым. Занять этот стул, кстати, еще никто не пытался – то ли выражая таким образом протест против нового возвышения «Цареубийцы», то ли просто избегая соседства с ехидным и мрачным Мак-Тиром. Но Кусланду закон был, как известно, не писан.
- Что обсуждаем? – нарочито громким шепотом поинтересовался он, встряв в гладко и бессмысленно струившуюся речь эрла Эамона, которого, как главного лидера оппозиции, Анора старалась держать поближе. Желательно, на расстоянии выстрела из гномьего арбалета. Впрочем, она бы предпочла просто удерживать его в столице, в качестве советника Геррина ей навязало Собрание Земель.
- Повышение пошлин на ввоз товаров из Орлея, - ответил Логейн, тоже не слишком-то стараясь понизить голос.
Эамон его порядком раздражал. Во-первых, тем, что продолжал, по старой памяти, вставлять им палки в колеса, не желая играть роль прикормленной, существующей лишь для галочки оппозиции. Во-вторых, тем, что явно продолжал сотрудничать с орлесиацами. А в-третьих, тем, что несмотря на «во-первых» и «во-вторых», его нельзя было убрать. Пока. Серые Стражи, конечно, не подсудны светскому суду, а Командор Кусланд на убийство Эамона, вероятно, закрыл бы глаза, но зачем менять зло известное на новое, к которому придется еще подбирать ключи? Геррин, даст Создатель, проживет еще лет десять, и все десять лет вокруг него будут собираться недовольные – тем проще будет их вычислить.
- И эрл, очевидно, боится, что с него снимут последнюю рубашку, а его ленных рыцарей, кормящихся в том числе торговлей с Орлеем, пустят по миру, - настроение у Кусланда явно было отменным, и он бескорыстно стремился поднять его другим.
Что ж, Анора оценила его остроумие: уголки ее губ слегка приподнялись, что у дочери сходило за улыбку. Да и сам Логейн был рад хоть чему-то новому в привычной рутине: насмешливый хайеверец определенно мог оживить невыносимо скучные советы, а комментарии его, пожалуй, сделают монологи Эамона чуть менее занудными. К тому же, вынужден был признать Мак-Тир, Сопляк действительно был хорош: с ходу вникнув в суть проблемы, нанес эрлу неприятный удар, завуалированно обвинив в жадности. А жадность, как известно, благородному человеку не пристала. Интересно, как Геррин собирается выкручиваться?
- Только памятуя о нуждах наших купцов, я осмелился возражать Ее Величеству, - с достоинством ответил Эамон и, словно его и не прерывали, продолжил свою речь.
- Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены! – прошептал Кусланд.
В этот раз его слышал только Логейн. В шутке Сопляка, конечно, была доля шутки, но, на самом деле, напялив привычную комическую маску (в первые дни личного знакомства Мак-Тиру вообще казалось, что хайверец о значении слова «серьезно» если и подозревает, то весьма смутно), он говорил о важных, значимых вещах. И говорил абсолютно серьезно, хотя и облекая все в форму салонных острот.
Сейчас, например, он настойчиво советовал проверить эрлессу Изольду, подозревая за ней что-то посерьезнее обычной «дружеской переписки» с орлейскими дядюшками-тетушками-кузинами. И вряд ли Кусланд намекал на то, что эрлессе принадлежат доли в большинстве купеческих предприятий, занимающихся торговлей с империей – это давно уже было «тайной антиванского двора». Скорее, Сопляк имел в виду торговые махинации, но из таковых на орлейском направлении числилась лишь контрабанда. Не хотел же он сказать… А, впрочем, почему нет? Орлесианцы способны на все, уроном для чести у них считается не сам «неблаговидный» поступок, а то, что об этом поступке кто-то узнает. И необычно быстрое восстановление порядком разоренного во время Мора Рэдклиффа контрабанда отлично объясняет. Если у Сопляка есть еще и доказательства…
Да, конечно, есть. Вон, как ухмыляется. Даже не кот. Загадочный зверь-крокодил, чучела которых иногда привозят торговцы из Ривейна. Понятно, почему не оставил информацию до приватной беседы – во-первых, слишком важные сведения, а во-вторых, похвастаться не терпелось, покрасоваться. Мальчишка. Как есть, Сопляк.
- Я одолжу? – Кусланд под шумок утащил у Логейна перо, чернильницу и бумагу. Задумавшийся Мак-Тир только успел кивнуть, глядя, как тот что-то выводит своим каллиграфическим, округлым, почти женским почерком. Вскоре Сопляк подтолкнул листок обратно к нему:
«Эрл Эамон речь произносит, себя возомнивши ритором –
Так блеять занудно может лишь старый козел».
Эпиграмма в духе тевинтерских поэтов доандрастианской эпохи, дрянная, надо сказать. И, к тому же, явное подражание. Логейн мог назвать с десяток классиков, у которых нашлось бы что-то подобное: в свое время, когда выдавались свободные дни, он охотно посвящал их самообразованию, благо, с арканума делали неплохие переводы. Но вместо этого Мак-Тир почему-то (он и сам не мог сказать, что руководило им в тот момент – скука, вероятно) отобрал у Кусланда перо, обмакнул его в чернильницу и несколькими быстрыми росчерками набросал под текстом козла с цепью эрла на шее. Мало кто знал (точнее, из ныне живых знала только Анора), что Логейн неплохо рисует – но странно, право, было не научиться, столько лет прилежно копируя и исправляя старые карты.
«Да, сходство просто портретное», - вернув перо назад, написал под наброском Кусланд.
«У эрла жена любит наряды из шелка, любит серебро, злато, каменья и лошадей скаковых.
Чтобы за все заплатить, он границы открыл широко и, напротив, глаза постарался закрыть», - вторая эпиграмма не заставила себя ждать. А потом и третья:
«От скуки, я слышал, дохнут и мухи.
А людям – все нипочем.
Впрочем, змея, говорят, своим не отравится ядом –
Так и эрл Эамон своими речами себя не убьет».
Что ж, читать их было в любом случае интереснее, чем слушать эрла Рэдклиффа – в другой ситуации, конечно, все равно пришлось бы, но раз Сопляк нарыл что-то на его женушку, новые пошлины будут приняты, как бы Геррин не изощрялся, ораторствуя. Не на этом совете, так на следующем Анора его дожмет.
Скучно. Но чуть менее скучно, чем привычные, ни к чему не приводящие споры на пять-шесть часов, в которых не бывает победителя, и о первопричине которых забывают еще в самом начале, переходя на личности и отказываясь от логики в пользу эмоций. Сопляк Кусланд, вносивший в эту рутину хоть какое-то разнообразие, почти начал ему нравиться.

*
Советы, у Аноры зачастую сводившиеся к «мы все обсудим, а потом сделаем так, как я сказала», с приездом Кусланда стали чуть менее отвратительными: вместо переливания из пустого в порожнее (решения-то уже были давно приняты, нужно было лишь создать видимость обсуждения для ставленников Собрания Земель, таких как Эамон) Логейн перебрасываться с Сопляком эпиграммами. Тоже, конечно, бесполезная трата времени, он бы предпочел съездить с инспекцией на строительство одной из приграничных крепостей или лично проверить, как идут дела на верфях Гварена. Но Анора отпускать отца из столицы, похоже, не намеревалась. И Логейн – проклятье! – знал, почему. Якобы на него готовили покушение, и в столице было проще обеспечить прикрытие.
Прикрытие, демоны! Анора, очевидно, забыла, сколько раз его пытались убить раньше, забыла, что со всеми незадачливыми убийцами он расправлялся сам. Впрочем, она даже не соизволила сообщить об этом. О покушении, заговорщиках, которых пока не получилось накрыть, о приставленной к Логейну охране (работали доморощенные Анорины агенты, кстати, поразительно топорно, он вычислил слежку в первый же день и уже подумывал взять их на горячем, а потом отправить на свидание с заплечных дел мастерами) проболтался Кусланд.
Хотя… «проболтался» - громко сказано. «Проболтаться» можно только случайно, а Сопляк хорошо знал, что делал. Несомненно, за всеми его странным маневрами стояла какая-то цель. У нормальных людей это сошло бы за попытку подружиться. Но Сопляк к нормальным не относился, ему, вероятно, просто что-то было нужно. И – раз самому Логейну «сделка» была понятнее и привычнее – он, должно быть, тоже был далек от нормальности.
«Создатель, когда я соглашался на должность канцлера, я не думал, что мои обязанности – это развлекать орлейского посла карточной игрой, периодически проигрывая этому павлину пару золотых, танцевать на балах с его женушкой, мотаться, как идиоту, в Амарантайн и обратно, только для того, чтобы обнаружить, что в эрлинге все спокойно, а в столице опять нужен кто-то, кто «выгуляет» антиванских дипломатов на охоту», - сказал как-то Кусланд.
Быстро же мальчишка не выдержал. Да, кажется, что постоянно рисковать жизнью – хоть в Стражах, хоть на войне – куда страшнее и сложнее, но, на деле, для людей, подобных им, праздность куда более опасна. Сталь ржавеет не в битве, сталь ржавеет, когда ее не используют.
«Хочу сбежать в Хайевер. К брату. Ну, знаете: море, рыбалка, никакого Эамона, никаких послов. Предлагаю удрать вместе со мной», - Логейн так и не понял, шутил Кусланд или нет. Мак-Тир предпочел считать, что шутил.
*
- Отец, - Анора в короне, в лазурном, гербового цвета Гварена, платье была чудо, как хороша. Рождена, чтобы королевой. Они с Мэрриком думали, что королевой Кайлана, но оказалось, что тот не достоин быть и тенью жены. – До меня дошли слухи, что Денерим тебе…немного надоел.
«Слухи дошли» - хорошая формулировка. Особенно если знать, что под слухами, как и всегда, скрывается Кусланд. Мальчишке было дело, кажется, до всего, и это когда раздражало, когда – забавляло.
-Немного, - ответил он. Действительно, к «королевским будням», как это называл Мэррик, было не привыкать: он сидел в совете уже третьего по счету правителя, и с Анорой было проще всего. Просто странно было вернуться едва ли не к тому, с чего начал: к монарху, который прислушивается к его словам, к обязанностям главнокомандующего, к просиживанию штанов в Совете, в конце концов. Отбросить в сторону пять лет правления Кайлана, наполненных постоянной борьбой с оппозицией и самим корольком, и почти год в Стражах оказалось не так-то просто. После этого рутина: вяло тявкающая клика Эамона, развлекающиеся мелкими интригами орлесианцы, банны, осмеливающиеся произносить бунтовские речи лишь в кругу семьи, налоги, пошлины, указы – казалась скучной. И, пожалуй, вызывала приступы паранойи: слишком хорошо, чтобы быть правдой, слишком спокойно.
- Что ж, значит, все удачно совпало, - Анора улыбнулась. – Мне нужно, чтобы кто-то, кому я могу доверять, отправился послом в Антиву. А кому я могу доверять больше, чем тебе, отец?
- Цель визита? – поинтересовался Логейн. Не то, чтобы ему сильно хотелось покидать Ферелден, но дочь не стала бы просить его без серьезной на то причины. Так что вряд ли дело было только в договорах с торговыми принцами или во взятом у антивских банкиров полгода назад кредите. С этим прекрасно справился бы кто-то из многочисленных агентов Аноры, серых, будто крысы, столь же ловко всюду проникавших и незаметных.
- Торговые соглашения, кредит, - Логейн знал, что дочь тщательно следит за его реакцией, и насмешливо приподнял бровь. На столе у Аноры лежала толстенная папка документов, и ему не терпелось в нее заглянуть – Мак-Тир справедливо полагал, что бумаги представляют собой ни что иное, как данные по намечающейся операции. – Еще я хочу вернуть драгоценности Тейринов, которые мне пришлось заложить во время Мора, но антивские ростовщики назвали такую непомерную цену, что, право, их проще украсть, чем выкупить. И, конечно, не стоит забывать о маленьком заговоре, свившем гнездо в Северном Самоцвете.
- Папка, я так понимаю, для меня? – спросил Логейн. Спрашивать, почему Анора не сказала раньше, было бессмысленно: она так хотела казаться взрослой, самостоятельной, способной в одиночку во все разобраться, что подобный вопрос восприняла бы в штыки.
- Да, там вся нужная информация, - он еще обратил внимание на формулировку «вся нужная», просто «все» Анора, видимо, рассказывать не собиралась. – Завтра утром тебя будут ждать мой агент – его задача вернуть драгоценности – и переводчик.
Мак-Тир кивнул. Завтра так завтра. Если его королеве требуется, чтобы он ехал в Антиву, он поедет. А за вечер вполне можно проверить полученную информацию по своим каналам.

*
- Ну, так что, все-таки решили составить мне компанию в поездке в Хайевер? – Кусланд, уютно устроившийся в одном из гостевых кресел, насмешничал. Эрлина, камеристка Аноры, напротив, хмурилась. А Логейн пытался угадать, кто из них обещанный переводчик, а кто – агент.
- В Антиву.
- Но сначала в Хайевер. Мы отплывем из Харперз-форд на одном из принадлежащих моему брату кораблей.
- Я когда-нибудь избавлюсь от вашей семейки? – иногда Мак-Тиру казалось, что Кусланды нынче везде: младший в совете, Анора серьезно подумывает о том, чтобы выйти все же замуж за старшего. Тейрн королевства, самый знатный из ее нобилей, он был подходящей партией.
- Вряд ли. Разве только вы говорите по-антивански.
А, значит, переводить – задача Сопляка. Что ж, можно было и порадовать мальчишку (в конце концов, тот совершенно бескорыстно едва ли не на каждом совете устраивал театр одного актера для одного зрителя) – Логейн, с некоторым усилием, припомнил те немногие антивские идиомы, что были ему известны.
- Впечатляющий словарный запас, - без улыбки заметил Кусланд. – Все самые необходимые как среди городских низов, так и в высшем свете выражения, включая десяток грубейших ругательств, а также слова «шлюха» и «трахаться». Несомненно, вы сумеете договорить с любым антиванцем. Если они, конечно, что-нибудь поймут – акцент у вас чудовищный. А, впрочем, что мы тратим на это время? Едем? Попутешествуем, убьем кого-нибудь, попортим немного крови Первому Стражу, совсем уж нагло игнорируя все его приказы, еще кого-нибудь убьем, разнесем по бревнышку особняк заговорщиков, самих заговорщиков и их заговор – соглашайтесь, будет весело.
Логейн так же подчеркнуто серьезно кивнул – будет. Хватит ржаветь в столице, пора заняться делом.