Для Toy_Soldier

[Weisshaupt Fortress]

Для: Toy_Soldier От: Rena Sobokuna Название: «Долгий путь... домой?» Пейринг: Варрик/Кассандра, Инквизитор/Дориан (фоновые намёки) Категория: Гет, Слэш Жанр: Романтика, Юмор Рейтинг: R (не уверена, что дотянула до него, как-то не пошло, приношу свои извинения) Размер: мини/сборник драбблов (1447 слов) Комментарий автора:Попытка собрать в одной работе несколько пожеланий. Плюс в наличии, так сказать, вырезанная сцена, поскольку заказчик был против смертей и "страдашечек", а там они всё-таки присутствуют (оно само написалось по ходу дела, правда-правда). Если заказчик пожелает – я её предоставлю. :3 Описание: Кассандра имеет слишком много опыта в боях и стратегии и слишком мало – в любовных делах. А ещё она в некоторых вещах, возможно, чересчур наивна и недогадлива. Но всё-таки... Сложно, да. Но оно того стоит. Проклятый гном. Наглый, ехидный. Словно бы специально ищет, куда уколоть, укусить очередной ядовитой фразочкой побольнее. Вполне может быть, что Кассандра просто слишком зла, слишком напряжена, слишком… просто слишком много всего вокруг, слишком много проблем, и она переносит свои эмоции от происходящего на поведение Варрика, который действительно периодически умудряется выбрать наиболее неподходящее место и время для того, чтобы пошутить. Неподходящую тему и неподходящий тон. Всё это вполне вероятно и даже осознаётся. Мозгом. Но Искательнице всё равно очень, очень сильно хочется разбойника убить. Правда, больше она Тетрасу об этом не сообщает: его ответы на подобные заявления распаляют желание только больше, да ещё и задевают периодически так, что потом обидно почти по-детски. А женщине сейчас уж точно не до таких вот детских обид должно быть. *** Иногда Кассандре кажется, что Вестник издевается над ней. Потому что каждый раз, когда он берёт её в отряд, он берёт с собой и Варрика. Причём, кажется, Пентагаст одинаково раздражает и то, как гном перекидывается двусмысленными фразами с Соласом, и то, что периодически он лезет с разговорами к ней. Правда, через какое-то время женщина и сама начинает обращаться к Тетрасу. Редко, но всё-таки. Чаще всего внезапно возникающее желание попробовать наладить нормальное общение и поговорить оказывается затушено либо очередной неудачной шуткой, либо тем, что сама Искательница не всегда может хорошо подобрать тему для разговора и в итоге оскорбляет или расстраивает Варрика. Как было с вопросом про Киркволл. Ей тогда было очень, очень не по себе. *** Когда, заболтавшись с Дорианом – Вестник теперь берёт его с собой много чаще, чем Соласа, и Кассандра не может избавиться от того, чтобы не концентрировать внимание ещё и на тевинтерце, он всё ещё кажется подозрительным, – Варрик умудряется проглядеть запрятанный в траве разбойничий капкан (интересно, они пытались поймать дичь или путников?), Искательница испытывает раздражение, смешанное со злостью. И с трудом давит желание отчитать этого писаку за невнимательность. Даже не потому, что группа теперь замедлена из-за раны, что им нужно возвращаться в лагерь, а затем и в Убежище. А если капкан ещё и был смазан какой-нибудь дрянью, то вызывать лекаря сюда, потому что активность опасна разносом яда по организму, а это ещё большие проблемы. Нет, дело совсем не в этих рациональных причинах. Просто Пентагаст слишком сильно волнуется за него, и ей это не нравится. *** Когда они уходят из Убежища, Кассандре кажется, что это… практически предательство. То, что они оставили там Вестника. Когда Каллен решает, что они отошли на достаточное расстояние, и все принимаются за разбивку лагеря, женщина действует машинально, а столбики палаток валятся из рук. Как ни забавно, когда очередную выпавшую деревяшку поднимает Варрик и пристраивает на место, безмолвно сообщая о готовности помочь, Искательнице становится немного легче. Потом они каким-то образом оказываются сидящими у одного костра, на одном бревне, и вообще достаточно близко для того, чтобы Пентагаст слышала дыхание Тетраса. Потом он задаёт какой-то абсолютно не связанный с происходящим вокруг них вопрос, а Кассандра даже находит, что на него ответить, и завязавшийся в итоге разговор получается достаточно лёгким и ни к чему не обязывающим, чтобы дышать холодным горным воздухом было не так уж трудно. И когда они находят Вестника, когда приносят его в лагерь и передают лекарям во главе с матерью Жизель, первый радостно-облегчённый взгляд воительница адресует именно Варрику, который незаметно оказывается рядом и отвечает ей улыбкой. *** Кассандре кажется, что её обманули. То есть её действительно обманули. Можно было догадаться, что этот… любитель рассказывать истории не выдаст так легко своего друга. Это было очевидно. И, наверное, злиться за это на него не имеет смысла, хотя женщина даже честно объяснила, почему всё-таки злилась. Вот только, судя по всему, дело не в этом обмане. Пентагаст кажется, что Варрик вот здесь, вот сейчас предал её доверие. В какой-то момент и вовсе закрадывается подозрение, что всё то хорошее отношение, всё общение, начавшее налаживаться во время разборок с Брешью и окончательно укрепившееся в пути до Скайхолда, было очередной искусной ложью, очередной историей, которую этот двуличный гном просто выдумал ради забавы, очередной лапшой, которую он навесил ей на уши… Поддержка Инквизитора помогает, но не сильно. Хотя, зная количество его проблем, Кассандра находит в себе силы на то, чтобы сделать вид, что всё более-менее нормально. Чтобы не показывать, насколько ей паршиво после этой ссоры на самом деле. Видеть Тетраса больше не хочется. *** На балу в Халамширале он заговаривает с Искательницей, не дай Создатель обмануть, впервые с тех пор, как выяснилась правда о Хоуке. Кассандра, несмотря на собственное намерение мужчину тупо игнорировать, что бы он там ни придумал, отвечает, пусть холодно, колко и глядя в стену над его головой. Варрика, кажется, это не смущает от слова совсем. А потом Пентагаст позволяет себя уболтать. Сама не знает, как именно, если честно. Просто вдруг обнаруживает себя среди танцующих, руку Тетраса на своей талии. Обнаруживает, что разглядывает его лицо, и ей до странности приятно видеть эту слегка нахальную, типичную для него улыбку. А ещё их обоих ни капли не волнует разница в росте. Вообще, кажется, ничего не волнует. Для Кассандры это несколько странно, но она для разнообразия, решает пустить происходящее на самотёк. Кажется, за время их взаимного молчания она успела соскучиться. *** Далеко не в первый раз они остаются вдвоём у костра ночью, когда все остальные уже расходятся по своим палаткам. Кассандра дежурит – они только разбили этот лагерь, сюда не успел добраться отряд Инквизиции, так что стоит быть начеку, – а Варрик, видимо, просто решил составить ей компанию. На этот раз, обычно-то у него всегда находился повод для того, чтобы задержаться перед отходом ко сну. Они снова сидят рядом, Пентагаст снова слышит рядом с собой ровное, мягкое дыхание, и ей на удивление спокойно. Нельзя в таком состоянии нести дозор, она слишком расслаблена, может что-нибудь упустить. Только ничего сделать с собой не получается, увы. — Ты ведь уже прочитала книгу? — Тебя действительно это волнует? — Конечно! Должен же я знать, что о ней думает мой самый ярый фанат, — Тетрас откровенно усмехается, и Кассандра пихает его локтем, не сдерживая улыбки. — Первые несколько глав. Слишком много дел, знаешь… — Значит, ты ещё не добралась до самого интересного. Рыцарь-командор… — Я говорила тебе не рассказывать мне! — А потом там будет така-ая сцена, — голос у гнома слишком красноречив, и женщина вдруг, сама не понимая с чего, заливается краской. Варрик довольно посмеивается. — Я думаю, в этой книге она мне особенно удалась. — У тебя, должно быть, большой опыт, — не сдерживаясь, кидает Кассандра. Писатель с почти-искренним любопытством вскидывает брови. — С чего такое утверждение? — Оно всё очень… живо получается. Даже не думай это комментировать! Одно слово об этом – и я снесу тебе голову! — Хорошо, хорошо, Искательница. Я нем, как рыба. Хотя ты так забавно смущаешься… — Заткнись, кому сказано! *** Когда во время очередной их беседы Варрик, явно в шутку, спрашивает, что же всё-таки нужно, чтобы завоевать сердце «суровой Искательницы», Кассандра почему-то на доли мгновения чувствует обиду. А потом – была не была, как будто бы это так уж важно и что-то изменит – честно выдаёт товарищу всё, что думает по этому поводу. Про стихи. И свечи. Идеальное свидание. Из романов, каких сам Тетрас не пишет, для него это уж чересчур романтично. Гном сам переводит тему, и Пентагаст испытывает одновременно облегчение и какое-то странное неудовлетворение от этого. Каково же её удивление, когда пару дней спустя, получив странное, даже в чём-то подозрительное приглашение от Варрика и явившись на место встречи, она застаёт те самые свечи. И цветы. И вообще это всё настолько похоже на картинку из романтичной книги, что женщине становится не по себе. Да, это то, как она представляла себе идеальное свидание, но что-то не так. Кажется, это просто слишком не увязывается для неё с образом Варрика Тетраса. Поэтому, не объясняя ничего, Кассандра уходит, боясь что-нибудь испортить, что-то не то ляпнуть… Она не хочет ссориться с ним, ей уже достаточно подобного опыта. *** Спустя примерно неделю взаимных переглядываний украдкой, нейтральных разговоров и попыток избежать слишком частых встреч – попыток с обеих сторон, между прочим – они вновь остаются одни у костра в лагере. В этот раз Пентагаст несколько не по себе, хотя, нельзя не признать, она отлично это скрывает. Диалог снова начинает Варрик. Болтает как ни в чём не бывало, и у женщины почти сразу получается подхватить его тон. Наверное, это хорошо. Только почему-то кажется, что всё должно быть как-то иначе. Как ни странно, в этот раз первой действует Кассандра. Сама не замечает, как это получилось, честно, просто вдруг понимает, что только что поцеловала Варрика Тетраса, а он ответил, притянув её к себе за талию и откровенно перетягивая инициативу на себя. Собственно говоря, женщина совсем не против. Потом они срываются. Каким-то чудом умудряются добраться до палатки. В конце концов, они вычистили эту местность, ничего ведь не произойдёт, если Искательница отлучится с поста караульного, да и всё равно её скоро должен сменить Дориан… Даже если бы всё было иначе, кажется, под руками Варрика – тёплыми, сильными, на удивление требовательными – Кассандра всё равно очень быстро перестала бы думать о чём-то подобном. Потому что слишком жарко, слишком чувственно, слишком эмоционально. И вот теперь правильно.

@темы: слэш, Кассандра, гет, Варрик, Secret Santa 2015/2016, Дориан

---

Для Зака Лайфстримыча

[Weisshaupt Fortress]

Для: Зак Лайфстримыч От: Rena Sobokuna Название: «Зелёное безумие » Пейринг: м!Адаар/Дориан Категория: Слэш Жанр: Ангст, Психология, Романс Рейтинг: PG-13 Размер: мини (1092 слова) Комментарий автора: Честно говоря, я немного извратилась над заявкой. Надеюсь, заказчик не будет сильно ругаться и останется доволен. х) Описание: Адаар говорит, что с меткой всё нормально, в то время, как зелень и шёпот разрывов постепенно затуманивают его разум. Метка горит зелёным светом под веками, выжигает сетчатку, оставляя ядовитого цвета пятна плавать перед глазами, сколько ни жмурься и ни вглядывайся в яркие языки пламени камина или костра. «Бормочет про что-то про «слишком много глаз» и про что-то «серое». Те кошмары были проще. Легче. Пусть от них нельзя было проснуться самостоятельно, резко сев на кровати и хватая ртом воздух. Пусть они сопровождались дикой, ломающей руку болью и агонией. Пусть. Те кошмары были куда проще и куда легче. Солас смотрит искоса, с долей волнения в самой глубине серьёзных эльфийских глаз, а Адаар только кивает приветственно. Иногда заводит разговоры. О магии, Тени, Инквизиции. О чём угодно, кроме метки. Он не говорит о зелёном проклятии ни с кем. Он отвечает на вопросы о самочувствии коротким «нормально», и весь его вид вкупе с тоном говорит об откровенном нежелании развивать тему. Родители, ушедшие из Кун, но не забывшие его уставов, научили сына многому. Например – справляться с болью самостоятельно. Это не обычная рана, тут не помогут лекари, остаётся только терпеть и делать то, что должно. Каждый закрытый разрыв приносит с собой очередную порцию кошмаров. Кошмаров, наполненных болью и зеленью. Кунари с тевинтерцами считаются чуть ли не естественными врагами, но Адаара это не смущает ни капли. Дориана, кажется, смущает и весьма. Маг откликается на ту долю флирта, которую позволяет себе спокойный, серьёзный и суровый во всём Вестник, но откликается явно потому, что срабатывает привычка. Явно не зная, как реагировать на подобное со стороны тал-вашота. Для того чтобы увидеть это, не нужно быть Бен-Хазрат. Адаара не напрягает ни то, что Павус – тевинтерец, ни то, что того, наоборот, откровенно напрягает практически всё, происходящее между ними. Во-первых, Вестник привык добиваться своего. Во-вторых, общество смуглокожего красавца глушит боль в руке. Почему-то кажется, что и кошмары оно могло бы заглушить тоже. В тот момент, как оказывается закрытой Брешь, Вестнику кажется, что метка выжжет ему всё, начиная с глаз и заканчивая… всем. Жизнью?.. Зелёный свет заливает всё наяву и в мыслях, и, опустившись на одно колено, Адаар с трудом удерживает себя в сознании. Прикосновение Кассандры возвращает в реальность, и маг, поднимая взгляд на оставшийся в небесах шрам, в глубине души надеется, что теперь всё закончится, пусть предчувствие и кричит об обратном. Метка зудит и посылает в руку разряды боли, но то, насколько эта самая боль может быть сильной и страшной, Вестник осознаёт только в тот момент, когда Старший пытается вернуть своё. Если, конечно, ему можно верить, что сомнительно. Впрочем, Адаару некогда задумываться об этом: слишком много боли в нём и словно вокруг, будто бы крепкий кокон, из которого не выпутаешься. Какой-то частью себя он почти хочет, чтобы новоявленный претендент на божественность забрал себе метку, чтобы избавил от всего того, что с ней связано. Неверное, неправильное желание, но потом, когда это всё закончится, когда лавина накроет Убежище, когда маг очнётся рядом с матерью Жизель в палатке, в безопасности – условной, но всё же, – ему не будет за это желание стыдно. В тот же момент, когда Адаар приходит в себя в тоннелях, он искренне сожалеет о том, что всё ещё жив. Всего несколько секунд, но они абсолютно оправданы поселившимся на задворках сознания зелёным безумием. Изменившая свои свойства метка не прекращает терзать тал-вашота, пульсируя в руке и мыслях. Адаар не уверен в том, что Дориан хотел бы, чтобы Инквизитор оказался втянутым в историю с проблемами семьи Павусов, но всё решается за него. Несмотря на собственное смятение в плане… личного отношения к рогатому магу, тевинтерец доверяет ему, поэтому не отказывается от компании при разговоре с отцом, пусть там и открываются вещи, которых Дориан… не стыдится, нет. Он просто не уверен, что в данной конкретной ситуации они будут уместны. Впрочем, это всё равно вскрылось бы рано или поздно. Так что пусть. Поведение Адаара – вечно спокойного, серьёзно-сурового Адаара, чтоб его, – помогает достойно выдержать общение с отцом, и альтус благодарен ему за это. А потом… потом всё получается как-то само собой. Дориану всё ещё не по себе, а Инквизитор… Инквизитору становится легче. Он добился своей цели и рад этому, но почему-то затихшая, затаившаяся на краю сознания зелень, переставшая сводить с ума тихим шёпотом и вечным гулом разрывов, которых на самом деле нет рядом, почему-то спавшая, сошедшая на нет боль в данный момент радует его много больше. Наверное, это неправильно. Но слишком приятно вырваться наконец из этого кокона в реальный мир. Впрочем, о том, что ему нужны не только развлечения, Адаар говорит абсолютно искренне. Дориан вызывает чувства куда большие, чем «просто симпатичен» или «нравится», и то, что его присутствие глушит метку, только доказывает это. Падение в Тень воздействует на оставленный магией Корифея след, и Адаару кажется, что ещё немного в таком темпе – и он действительно сойдёт с ума, несмотря на устойчивую психику косситов, на суровое воспитание, на собственное умение держать себя в руках и контролировать свои эмоции. Метка выше всего этого, выше и страшнее. Инквизитор боится собственной руки и всё чаще просыпается в ночи от кошмаров. Дориан, всё-таки фактически перебравшийся в его покои, уже не пугается каждый раз, нет. Страх поселился в тёмных глазах альтуса перманентно, вместе с волнением за Адаара и осознанием того, что он ничего не может сделать сверх того, чтобы просто быть рядом. Помочь не может. Вестнику почти стыдно за то, что все эти эмоции появились во взгляде Павуса именно из-за него, но он тоже ничего не может с этим поделать. Последний бой с Корифеем похож на один из привычных кошмаров. К этому моменту Адаар уже плохо различает реальность и сны, ему мерещатся разрывы там, где их нет, ему видятся демоны в солдатах Инквизиции и его беспрерывно терзает боль. Об этом знает только Дориан, который теперь практически не отходит от тал-вашота, по созданной ими системе общения помогая отделять настоящее от видения и не бросаться на собственных подчинённых с магией на кончиках пальцев, чтобы «отправить проклятых демонов обратно в Тень». Адаар стал откровенно нервным, у него тёмные круги под глазами и покрасневшие от лопнувших сосудов белки. Он закрывает Брешь окончательно, одержав победу над Корифеем, он раскалывает сферу и… умирает. Умирает счастливый, потому что в последние мгновения жизни он мыслит трезвее, чем за всё время с взрыва на Конклаве. Метка покидает разум, зелёный дурман спадает, и дышать так легко… В тот момент, когда, вытащенный буквально с того света силами Дориана и Вивьен Адаар приходит в себя, мир кажется настолько живым, насколько это вообще возможно. Крепко обнимая Павуса, Инквизитор втягивает носом воздух и медленно выдыхает, тихо улыбаясь. Зелени больше нет, а метка осталась шрамом. Он всё ещё чувствует её, по ощущениям – всё ещё может закрывать разрывы, но эльфийская магия больше не властна над Вестником Андрасте. А всего-то нужно было умереть. Единственной вещью, не изменившейся в мире после спада ядовитой пелены, остаётся чувство к Дориану. То самое, которое позволило хоть как-то продержаться до самого конца. ссылка на ficbook

@темы: слэш, м!Адаар, Secret Santa 2015/2016, Дориан

---

Для Анонимного Санты №3

[Weisshaupt Fortress]

Для: Анонимный Санта №3 От: Название: «Шансы» Пейринг: Фенрис/Андерс, за кадром один-единственный намёк на Хоук/Изабела. Надеюсь, что намёк заказчика не сквикнёт Категория: слэш Жанр: романс Рейтинг: PG-13 Размер: мини (1281 слово) Предупреждения: возможно, слегка ООС Краткое содержание: о некоторых вещах лучше не молчать до конца. А если появляется возможность сказать — лучше её использовать. К магам Фенрис привык. Как ни отвратно было это осознавать, но именно привык. Он немногое о себе помнил, но во всех воспоминаниях, что у него были, всегда бродили, говорили, экспериментировали, смеялись и иным образом фигурировали маги. Начиная с Данариуса и заканчивая в итоге родной сестрой. Очередной его маг был одержим и, как теперь выяснилось, безумен. Андерс нарисовался в его жизни внезапно, неотвратимо и странно: он совсем не выглядел тем, кто хотел помочь Фенрису достать Данариуса в его киркволлском поместье, но сражался неплохо, и эта мысль сама по себе была для Фенриса неприятной. А потом выяснилось, что в его теле сидит то ли дух, то ли демон, то ли неизвестно что, и это делало Андерса на порядок опаснее многих, поэтому всякий раз, как он оказывался рядом, Фенрис напрягался. А когда он напрягался, то закономерно злился и ощетинивался. Правда, очков Андерсу добавляло то, что он ненавидел магию крови. Не выносил. Терпеть не мог. По своим, конечно, причинам, но хоть что-то. А ещё Фенрису в голову однажды пришла мысль, что Андерс, несмотря на свою одержимость и вообще магическую сущность, не самый плохой человек — вряд ли таковой стал бы устраивать в Клоаке клинику и помогать ферелденским беженцам практически ни за что. Короче говоря, Фенрис не испытывал к нему ненависти. Неприязнь — да. Но не то чувство, которое давно уже перетравило его самого и продолжало травить, пока Данариус был жив. Хотя неприязнь стала сильнее, когда Фенрис осознал, что к ней подмешивается ещё и интерес. Личный. То есть он иногда ловил себя на том, что думает об Андерсе не как о маге, об одержимом, о целителе, о соратнике своём и Хоука, а... ну, например, как о человеке с красивыми руками или там чётко очерченной линией подбородка. И ещё как о человеке, чья мантия с перьями уже не впервые кажется ему лишней. Он сильно обозлился на себя и, конечно, ещё сильнее — на Андерса: как, мол, он смеет вызывать в нём такие мысли и желания. А потом почему-то понял, что тут не было ничего особенно страшного. Годы, проведённые рядом с Хоуком и его друзьями, всё-таки научили его тому, что «маг» и «мудак» изредка не являются синонимами. Пусть и рифмуются. Андерса, пожалуй, он не мог назвать мудаком. С натяжкой, но всё же не мог. Фенрис продолжал за ним наблюдать, смотреть на него и внутренне прикрикивать сам на себя, когда фантазии посещали его голову не вовремя — например, когда Андерс проигрывался ему в карты, Фенрис смотрел на него с превосходством и жалел, что играли они не в «добродетель» и не на желание. Но он ни разу не пришёл к нему в Клоаку и не попытался завалить на тамошнюю пародию на кровать. И ни разу не пытался зазвать к себе — с той же целью. Откровенно говоря, он с трудом представлял, как будет предлагать, и что станет делать, если Андерсу вдруг придёт в голову согласиться. Но теперь, слушая вопли магов и храмовников, вдыхая тяжёлый от послевзрывной гари воздух, не опуская меч, Фенрис понял, что очень жалеет о своей осторожности и нерешительности. Андерс наверняка взорвал бы церковь (сволочь!) в любом случае, но если бы кто-нибудь его за это прирезал или пристрелил, шансов бы у Фенриса не осталось. И теперь, понимая, что этот шанс ему всё-таки дан, Фенрис бросил Хоуку на бегу: — Это хорошо, что ты его не убил. Он обязательно использует то, что ему дано. Если они выживут. *** — Андерс. — Ты пришёл на меня наорать? Они плыли уже сутки. Где, когда и как Изабела умудрилась найти-таки корабль, нанять подобие команды и собрать их всех в порту в рекордно короткие сроки, Фенрис не думал. Он давно уже понял, что для Хоука она вполне может сделать очень многое. Да и он для неё — кто знает, возможно, без него судно она бы не нашла. Андерс с самого начала забился в каюту и сидел там безвылазно — Фенрис, во всяком случае, за все сутки не столкнулся с ним ни разу. И решил чуть подождать: в принципе, он мог себе представить, каково сейчас этому, чтоб его, одержимому. Вроде бы Хоук спрашивал, был ли взрыв церкви идеей Справедливости, и Андерс ответил, что нет, но Фенрису не хотелось ему верить. В его жизни тоже были невинные жертвы, коих он уничтожил своими руками, будучи абсолютно уверенным, что это необходимо. Такая параллель ему не нравилась. Очень не нравилась. Но отмахнуться от неё у Фенриса не получалось. Вопреки обыкновению, он решил не злиться. Злость — совсем не то, что было нужно сейчас для осуществления задуманного. Поэтому он закрыл дверь в Андерсову каюту и сел с ним рядом. Тот сидел, низко опустив голову и уткнувшись лицом в ладони, и Фенрису остро захотелось взять его за запястья и резко отвести в стороны его руки. Но он не стал этого делать, потому что был уверен, что увидит на лице Андерса отчаяние, а как его стирать, пока не знал. — Я пришёл, — заговорил он, — побыть с тобой и спросить, что ты теперь собираешься делать. Андерс пожал плечами, так и не меняя позы: — Причалим где-нибудь. Я снова спрячусь. Один. Я и так уже... Он очень тяжело вздохнул и замолчал. Фенрис всё-таки разозлился, и только поэтому схватил Андерса за плечо и развернул к себе лицом, вынуждая всё-таки опустить ладони. Андерс смотрел удивлённо, и это почему-то придало Фенрису сил. — То есть ты, чтоб тебя, развязал войну и начал демон знает что, — Фенрис прикусил губу, чтобы задавить невесёлый смешок. Демон, наверное, знает. — И теперь собираешься дальше отсиживаться в кустах? Андерс заморгал, словно очнувшись после долгой спячки. — У тебя есть иные варианты? Фенрис разозлился ещё сильнее, крепче стиснул Андерсово плечо и от души встряхнул: — Слухи поползут. Узнав, что творилось в Киркволле, Круги твои рухнут. Восстанут, как пить дать, один за другим. Маги твои разбегутся, тоже станут сидеть по углам поодиночке, и в итоге их всех перебьют, и из-за тебя, между прочим. Если ты не найдёшь таких и не попытаешься объединить. Например. Выпалив всё это, он прислушался к себе, пытаясь понять, откуда у него такие мысли, и почему он вообще высказывает их Андерсу. Ему было бы проще дать магу по голове чем-нибудь тяжёлым, взвалить на плечо и оттащить куда-нибудь, где их никто не знает и не сразу найдут. Андерс прерывисто вздохнул и слегка улыбнулся. Фенрис поймал себя на короткой, мимолётной радости, но злиться ещё и на это не стал. — Ты точно Фенрис? — По-моему, похож, — рыкнул тот. Сердце застучало в висках, тело ждало близости, Андерса хотелось то ли трясти как грушу, то ли схватить и прижать к себе. Корабль, конечно, именно в этот момент должно было качнуть так, чтобы им пришлось обняться. Андерс молчал, судорожно вцепившись в Фенрисову спину, а сам Фенрис то кусал, то облизывал губы, гадая, какие ему подбирать слова, стоит ли вообще что-то говорить, и насколько всё это вовремя. — Спасибо, — тихо выдохнул Андерс куда-то мимо его уха, и Фенрис не выдержал. — Пожалуйста. Чтобы его поцеловать, пришлось чуть отстраниться, но так было даже лучше. В основном потому, что до поцелуя Андерс неприятно давил подбородком ему на плечо. Спустя какие-то вечные секунды Фенрис понял, что ему отвечают. Койка в каюте была узкой, но чтобы уронить на неё Андерса и нависнуть сверху, размеров хватало. Андерс слегка ухмылялся, его руки рассеянно гладили Фенриса по спине, и от этих прикосновений приятно ныло что-то внутри. — Так вот что стояло за всеми твоими нападками! — с деланым удивлением воскликнул Андерс. Фенрис фыркнул: — Заткнись. — А ты заткни, — слабо улыбнулся тот. И тут же, опровергая свои слова, выставил вперёд одну руку, слегка давя Фенрису на грудь. — Постой, постой. А ты-то что будешь дальше делать? Фенрис зарычал, хватая его за запястье и отталкивая руку, ломая сопротивление. Нашёл время! — Причалим — решим, — выдохнул он и склонился к Андерсовой шее. На самом деле, он давно понял: если дают шанс — не стоит его упускать.

@темы: слэш, Андерс, Фенрис, Secret Santa 2015/2016

---

Для ShiRouge

[Weisshaupt Fortress]

Для:  ShiRouge От: Название: «Postcards from Kirkwall» Пейринг/герои: Мерриль, ф!Хоук Категория: джен Рейтинг: G Комментарий автора: Ваш Санта желает вам счастливого, тёплого и уютного Нового Года.

@темы: арт, м!Хоук, Мерриль, джен, Secret Santa 2015/2016

---

Для Кротик мой любимый

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Кротик мой любимый От:  Гнева Название: «По образу и подобию нашему» Пейринг: Фокс, Стопервая, Эвелин Тревельян, Бык Категория: джен Жанр: кроссовер Рейтинг: PG Размер: мини (1123 слова) — Вашедан, там демоны! — завопил из сизой туманной дымки женский голос с одной стороны. — Да твою ж мать, там мутанты! — завопил звонкий девичий голос с другой. — Я здесь, у тебя за спиной, — привычно отчитался Фокс, нависая над Стопервой, выхватившей дробовик и тыкающей им в направлении странного вида четвёрки. Впереди группки, в боевой, скорее всего, стойке, метилось кинжалом в Стопервую закованное в броню существо, примерно одного с ней роста. Фокс напряг память и сообразил, что одёжка на мутантах явно средневековая, в лучшем случае. За миниатюрным рыцарем торчала долговязая, почти человеческая фигура в тряпье и шкурах. У мутанта были длинные острые уши (подобные опусы на головах Фокс в Пустошах не видел), а лысина над этими ушами сверкала даже при отсутствии прямого источника света в этом богом забытом месте. Маленькие серые глазки уродца сверлили его и Стопервую несколько долгих секунд, затем мутант со вздохом убрал блестящую палку, которую направлял в их сторону, и произнёс: — Это не демоны. Удивительно, но это реальные шемы. — Даже этот, зелёный? — Следующий мутант, гигант с серой матовой кожей, ростом почти с самого Фокса, фигуру имел необъятную, и носил на голове диковинные рога и имел один целый глаз. Второй, судя по перевязке, закреплённой на голове, ему уже доброжелательно вышибли. Фокс угрожающе переложил суперкувалду с одного плеча на другое. Рогатый уважительно хмыкнул и демонстративно легко повертел в руках двуручник, ростом примерно со Стопервую. — Это волшебным образом преобразованное существо, — с видом знатока продолжил лысый, — шемлен, ручаюсь. — Чоо? — повысила голос Стопервая и подалась в сторону остроухого. — Какое это вам существо?! Этого мужчину зовут Фокс! Девушка трогательно заботилась о его душевном состоянии, порой вопреки собственной безопасности. С высоты своего роста Фокс рассмотрел ещё пару людей, догоняющих компанию. Впереди бежала темноволосая женщина с палкой похожей на ту, что держал эльф, а за ней грозного вида мужчина, в доспехах и с мечом наголо. — Прошу прощения, — встрял в выяснение отношений единственный, здорового вида, человек с черными щегольскими усами. — Весьма не к месту ссориться с себе подобными, в то время как за нами следит Кошмар. Компания на вид успокоилась, а стоящая впереди бронеголовая, наконец, стащила с себя шлем. Фокс охнул: на него смотрела его Стопервая, только разодетая так, словно снималась в историческом кино. Спина напарницы перед ним напряглась, и девчонка также стянула глухой армейский шлем с балаклавой. Близняшки уставились друг на друга, а следом и вся компания. — Ничего себе, — выдохнул одноглазый. — Я-то удивляюсь, что Кошмар притих, а тут правда, есть из-за чего. — Черноусый с интересом разглядывал парочку юных воительниц, отличающихся только одёжкой и оружием. — Если они и по характеру схожи, как на лицо, то у нашего приятеля самого кошмары уже начались. — Полагаю, — Фокс решил подать голос и прояснить хоть что-то, — Кошмаром вы называете утомительный голос с неба? — Тебя он тоже донимает? — не очень вежливо тыкнул ему лысый. Близняшки увлечённо рассматривали друг друга, и Фокс обошёл девушек, встав ближе к рогатому: — Он пытался причинить моральную боль мне и моей спутнице, — ответил супермутант, стараясь максимально точно выразить суть конфликта с голосом из ниоткуда. — Но леди слишком несерьёзна для подобного рода психоанализа, а я уже давно и самостоятельно прошёл курс психотерапии. — Кажется, я понял, — обернулся к компании рогатый, — даме плевать, что про неё говорят, а он, — и качнул рогами в сторону Фокса, — слишком хорошо себя знает. — Был только один крайне неприятный момент при встрече с личинками, — проворчал Фокс и замолчал, потому как серокожий уставился на него с крайним удивлением в глазу. Прочистив горло, продолжил уже другую тему: — Вначале мы искали динамики, откуда льётся речь, — начал он и отметил, как, явно не понимая слова «динамики», переглянулась группка. — Затем, осознав, что место, в которое мы попали несколько не похоже на Вашингтон… Группка вновь переглянулась. — …мы перестали обращать на него внимание и просто ищем возможность вернуться обратно. Ведь, как я понял уже, мы находимся даже не в своей реальности, — подытожил мутант. Близняшки синхронно заправили рыжие чёлки за правое ухо. — Очень интересно, как вы сюда попали, — озвучил терзавший Фокса вопрос остроухий. Чем дольше супермутант рассматривал лысого мутанта, тем больше ему казалось, что описание этой… хм… твари?.. подходит под слово «эльфятина». Как ни странно — это успокоило Фокса. Хоть что-то стало если не понятно, то вполне объяснимо. И летающие по воздуху камни, и льющаяся из ниоткуда вода, и странные сущности, обитающие в этом зыбком мареве — всё обрело свой сказочный смысл. — Мы заблудились в Вашингтонском метро, — вздохнул Фокс, понимая, что ни ему, ни эльфу это не объяснило, как именно они очутились в другом мире. — Трансформатор взорвался. Увидели странную зелёную вспышку вокруг, из ниоткуда, нас затянуло в неё. — Двойники из других врёмен, — восхитился черноусый, — или даже миров, восхитительно! Надеюсь, там я также прекрасен, как здесь. Рогатый оперся о двуручник, ровно с таким-же ленивым достоинством, как и сам Фокс оперся о суперкувалду. «Ну твою ж мать», — вспомнилось невежливое супермутанту, узнавшему в одноглазом себя. Близняшки оглянулись, каждая на своего спутника, и с пониманием протянули лапки навстречу: — Миледи Эвелин Тревельян, Инквизитор, Вестница Андрасте, — представилась девушка в средневековых доспехах. — Мисс Элеонора Рузвельт, — хмыкнула Стопервая, пожимая крепенькую ладонь своего отражения, — Одинокая Странница, Выходец из Стопервого Убежища, эм, вроде всё. — О! У вас тоже есть Убежища, и даже в таком количестве, что нуждаются в нумерации? — поинтересовался черноусый. — Надеюсь, твоё убежище, странница, не пострадало в недавнем прошлом? — Ну, это как посмотреть, — уклончиво ответила Стопервая и покраснела. — Всё это чрезвычайно интересно, — женщина с палкой вышла вперёд, — но хорошо бы нам выдвинуться к бреши. Если остальные не против, пара лишних рук в бою с Кошмаром не повредит. — Вполне возможно, что пройдя сквозь брешь, вы попадёте обратно в метро, — предположил рогатый гигант, согласно кивая женщине. — Впрочем, куда бы вы ни попали, все лучше, чем оставаться здесь. Фокс без удивления поймал себя на мысли, что абсолютно с ним согласен. Близняшки, не сговариваясь, бросились вперёд, в сторону светящегося зеленью пятна света маячившего на вершине не пойми чего. Тревельян всю обратную дорогу до Скайхолда была смущена и задумчива. Бык, шедший рядом с кобылкой Вестницы, пытался разгадать её настроение, но тщетно. Однако, выдержал без расспросов до тех пор, пока Эвелин не вздохнула показательно душераздирающе, скосив глаза на тал-васгота. — Что тебя так расстроило, Босс? — спросил он, кладя руку на седло позади Вестницы. По выражению лица догадался, что речь была уже давно заготовлена и продумана. — Мне так жалко себя. — Тревельян вздохнула и покачала головой. — Ту, другую себя. И снова тяжкий вздох, и печальный взгляд в горизонт. — Чем же так несчастно твоё отражение? — терпеливо продолжал допытываться коссит, вышагивая рядом со стройной ножкой Вестницы. — Она так привязана к своему громиле, — охотно отозвалась Эвелин, не поворачивая головы и чуть краснея. — Так заботится о нём, смотрит на него нежно, за ручку в Тени держала. — И в чём несчастье? — сурово уточнил Бык, сдерживая улыбку — Тревельян полдороги в Тени ловила его ладонь и сжимала, ободряя. — А вот он словно и не видит этого. Очень невнимательный. — И крайне выразительно посмотрела в глаз наёмника. Потом отвернулась, ткнула пятками в бока лошадку и ускакала вперёд. Бык рассмеялся, ласково глядя вслед «Боссу». — Всё мы видим, — хмыкнул он. — Всё мы замечаем.

@темы: кроссовер, джен, Железный Бык, ж!Тревельян, Secret Santa 2015/2016

---

Для Кротик мой любимый

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Кротик мой любимый От: Название: «Волчица» Пейринг: Рендон Хоу | Элеонора Кусланд, фоном Брайс\Элеонора Категория: гет Рейтинг: R Размер: мини (3403 слова) Комментарий автора: C Новым Годом. Морская Волчица — имя-легенда, имя-табу; особо суеверные моряки говорят, что назови ты его вслух три раза — та появится и разорвет тебя на части голыми руками. В страхе перед нею тряслись что свои, что чужие — и все они были совершенно правы. Сейчас, глядя, как под суровым взглядом этой женщины, которая в другое, невоенное, время, блистала бы, должно быть, лишь хорошими манерами при королевском дворе, сжались тридцать отборных вояк, Рендон как никогда отчетливо это понимал. — Она... невероятная, — только и выдохнул Брайс, когда Элеонора Мак Энриг, живая легенда Штормового Берега, зло развернулась на каблуках и пошла прочь. Минуту назад казалось, что она размажет Кусланда по стенке — и, думал Хоу, будет совершенно права, однако она этого не сделала. Бросив — процедив яростно сквозь зубы, — "совсем скоро покажешь, чего стоишь", она торопливо ушла, на ходу яростно прикрикивая на зазевавшихся членов команды. — Ты это видел? — лицо у Брайса было восторженное, как у увидевшего диковинку ребенка; с той лишь разницей, что в этом ребенке были неполные два метра роста. — Бестия! — Волчица, — кивнул Хоу, и поймал себя на том, что тоже улыбался; вспоминая воинственную фигуру, звонкий командный голос и совершенно не соответствующе пугающим слухам миловидную внешность, он не мог избавиться от заполонившего мысли одного-единственного образа... и восхищения им. — Ну ты и выкинул, Брайс! — Леонас, заливисто смеясь, с силой хлопнул Кусланда по плечу. — Я понимаю, что на знатную леди она не очень похожа, но отправить ее стирать свое шмотье? Она ж тебя убить была готова. Молись, чтоб нам теперь за тебя отдуваться не пришлось. — Да брось. — Он махнул рукой, все ещё улыбаясь. — Лучше скажи остальным разложиться и приготовить снаряжение. — Мы рассчитывали на небольшую передышку, Брайс. — Рендон не предполагал, он констатировал — после долгой дороги весь их отряд был, конечно, не обессилен, но изрядно измотан. Помолчав, Кусланд покачал головой. — Передохнете между точкой мечей и правкой доспехов. Я чувствую, что что-то грядёт. Он вгляделся в бьющуюся о борт корабля тёмную воду так, будто был уверен, что оттуда вот-вот вынырнет чудище. — Что-то грядёт... — задумчиво; после этих слов он встрепенулся, словно очнувшись ото сна, и с улыбкой оглянулся на товарищей. — Ладно! Пойду, поговорю с ретировавшимся капитаном, — он подмигнул им, — и попрошу обеспечить новоприбывших бравых воинов полноценным обедом. Когда оттуда, куда поспешно — вслед за капитаном судна, — направился Брайс, снова послышались разъярённые крики, никто не удивился. Рендон смотрел на горизонт и был уверен, что дотянуть до грядущей битвы для Кусланда будет удачей. *** Звон свадебных колоколов казался оглушительным, больно бил по ушам; Рендон улыбался — слабо и совершенно неискренне, — и соврал бы, если б сказал, что даже это не давалось ему с трудом. — Создатель, Рендон! — Стоявший рядом Брайс, напротив, казался самым счастливым в мире человеком; он вдруг засмеялся без видимой на то причины. — Я говорю тебе, говорю тебе и клянусь: эта женщина превратит мою жизнь в ад. Его очевидно влюблённый взгляд остановился на стоящей поодаль невесте; Элеонора была окружена спешившими похвалить её наряд, причёску и церемонию в целом гостями, и, пусть держалась она немного по-мужски и немного скованно, счастье, которым она лучилась, было неподдельно. — Сущий ад, — мечтательно повторил он, невольно вытягиваясь, чтобы разглядеть её за спинами многочисленных гостей; Элеонора оглянулась, словно услышав его слова, и на губах её едва заметно мелькнула хитрая улыбка, а в прекрасном — уж в собственных мыслях Хоу мог это признать, — лице застыло только этим двоим, кажется, понятное лукавство. Влюблённость делала Кусланда, принявшего, подумать только, титул эрла Хайевера, совсем безнадёжным дураком. — Искренне сочувствую, — сухо заметил Хоу; на Брайса он не смотрел, по крайней мере, больше не смотрел — всё его внимание и холодный, цепкий, улавливающий каждое движение и каждый взмах руки взгляд были прикованы к Элеоноре. Она выглядела чудесно, хоть и то, как непривычна она к шелкам и платьям, было понятно с первого взгляда. Всякий мужчина, бывавший на войне, смотрел на неё с восхищением и трепетом человека, увидевшего легенду; Хоу украдкой улыбнулся этой мысли — да, кажется, та Волчица, имени которой страшилась каждая орлейская шавка, посмевшая сунуться в море, теперь останется лишь красивой, невообразимо красивой легендой, врезавшейся в его память с чем-то большим, чем восхищение. — Именно поэтому я и не мог на ней не жениться. — Кусланд явно пропустил колкость мимо ушей; посмотрев на Рендона, он по-доброму усмехнулся. — Надеюсь, друг, ты когда-нибудь меня поймёшь. — Когда-нибудь. — Хоу коротко кивнул, неизменно неискренне ему улыбнувшись. Брайс снова рассмеялся; Рендон в ответ промолчал. Как-то почти сочувствующе похлопав его по плечу, Кусланд отошёл, чтобы, пробравшись сквозь обступивших невесту гостей, подкрасться к Элеоноре и, совершенно не стесняясь окружающих, собственнически обхватить её за талию и притянуть к себе. Не сводя с них тяжёлого взгляда, Рендон потянулся к стоящей рядом бутылке вина. Он как никто другой понимал. *** Тишина — сладкая для ушей, — рассеивается, когда Брайс наконец делает свой ход. — Что скажешь на это, Рендон? — Он был явно доволен собой, и Хоу мог его понять: партия шла гладко для Кусланда, и удача ему улыбалась — улыбалась губами Хоу, устало кивавшего в ответ на очередное подтверждение тэйрнова тактического гения. — Скажу, что вы не оставляете мне шансов, милорд, — скучающе; Хоу проигрывал, всегда проигрывал. Стало чем-то вроде традиции, на самом деле, или, скорее, привычки; незаметной, но ставшей обыкновенной для всех привычки. Для всех, кроме одной совершенно, кажется, неспособной обмануться женщины. И когда партия, изнурительная в своей предсказуемости, наконец, подошла к концу, она мгновенно оказалась рядом. — Может, уступишь одну партию мне, дорогой? Элеонора улыбнулась очаровательно; так, что ей казалось невозможным отказать. Брайс перевёл на неё взгляд с любопытством и — наблюдать за ним Хоу было отчего-то почти противно, — очевидной любовью. Ему казалось, что в те пару секунд, в которые они смотрели друг на друга, — значительно постаревшие, с первой сединой, незаметно серебрящей волос, — они выглядели... удивительно молодыми. Рендон отвёл взгляд, — невольно, — когда Брайс протянул руку, чтобы коснуться её лица. — Я, конечно, люблю риск, но не настолько, чтобы осмелиться тебе отказать. — Брайс, посмеиваясь, встал с места и, благовоспитанней, должно быть, чем за всю свою жизнь, приглашающе указал на освободившееся кресло; леди Кусланд наблюдала за ним почти умилённо. — Не сомневаюсь. — Она улыбнулась и чмокнула мужа в щеку, садясь напротив. Когда она наконец посмотрела на Хоу, её лицо окаменело. — Приступим. — Она кивнула и молча расставила фигуры. Снова кивнула, предоставляя Хоу начать. И не произнесла, кажется, ни слова за всю партию. Ход которой изрядно Хоу удивил. То, как блистательно Элеонора владела шахматами, стало очевидно с последовавшими за неторопливым началом ходами; раз за разом она ставила Рендона в тупик, пока тот наконец не начал неизбежно терять фигуры. То, как мастерски она обставляла его, раззадоривало и злило — и каждый раз, поднимая глаза, он видел, как Элеонора над ним смеётся. Совершенно неуловимо, исключительно глазами — точно такими, какими он их когда-то запомнил. В шаге от победы, Элеонора вдруг изменила тактику; пошла глупо, очевидно, выигрышно для него. Она не думая переставляла фигуры; Хоу ловил себя на мысли, что есть её пешек, как по указке, почти унизительно. Шах и мат. — Тебе нет и не было нужды тешить моё самолюбие, Элеонора, — тихо произнёс Рендон, так, чтобы сидящий чуть поодаль изумлённый Брайс ничего не расслышал; взгляд исподлобья был хмурым, почти сердитым. — Для вас, эрл Хоу, я миледи. — Она говорила холодно, так, что жгло слух и это самое самолюбие; он выпрямился в кресле, глядя на нее с неуловимой досадой. — Да и я всего лишь отдаю должное вашим навыкам. Эта ложь отчего-то казалась до боли знакомой. — В конце концов, — она развела руками, лениво улыбаясь, — вы совершенно не оставили мне шансов. Всё понимала. Хоу тоже расплылся в улыбке. Горькой, натянутой, почти нахальной. — Да уж, — раздавшийся вслед смех его был безрадостен. — Я оказался не так плох, как вы думали, миледи? — Я знала, что вы умны. — Она склонила голову; Хоу показалось, что откровенней, чем сейчас, они до сих пор не говорили. — И, по правде сказать, смею надеяться, что для вас эта победа не была так легка, как мне показалось. Прищур у неё злой, хищный, волчий. — Не сомневайтесь. — Он коротко кивнул, вставая из-за шахматного столика. — И впредь не хочу, — тихо; Элеонора тоже поднялась, всё ещё глядя ему в глаза. — Будьте немного любезней, Хоу. Не все люди в этом замке любят вас так же безропотно и нежно, как мой муж. Она развернулась, молча направляясь к дверям; Брайс скажет что-то про ужин и она, мило улыбнувшись, кивнёт. Тот подзовёт Хоу, и они втроём направятся в обеденную залу. Весь оставшийся вечер Рендон, не пряча улыбки, будет думать, какую ещё его ложь раскусит эта женщина. *** — Рад наконец снова тебя видеть, Хоу. — Брайс, как всегда радушный хозяин, братски распахнул объятья, спеша ему навстречу. — Давненько тебя здесь не было. Что, дела? — Дела, милорд, они самые. — Он вслед за Кусландом прошёл к балкону, с которого тот ещё минуту назад за чем-то весьма увлечённо наблюдал; оказалось, вид открывался на внутренний двор — а вместе с ним и на двух весьма эффектно сражающихся на мечах воинов. Понять, кто есть кто, было сложно; видно было лишь, что один очевидно крупней, зато другой — более подвижный и умелый. Рендон не нашёл очевидного преимущества ни у того, ни у другого, хотя поставил бы на изворотливого — в схватках на равных побеждает всегда тот, у кого больший запас терпения, а у готовых брать неповоротливого противника измором его обыкновенно более, чем достаточно. — Впечатляет, а? — Брайс смотрел на происходящее с почти умилённой улыбкой; Рендон не мог найти этому ни одной объективной причины, хотя, в общем-то, и не старался. — Воины они действительно умелые, если ты об этом. Накал в поединке, тем временем, достиг своего пика; прыткий воин добился своего — движения его оппонента стали чуть заметно, но медленней, а слабые места — очевидней; как по нотам сыгранной развязки долго ждать не пришлось: тот, что покрепче, все же пропустил удар в корпус, потерял равновесие, а когда попытался удержаться на ногах — наткнулся на подножку. Наземь он шлёпнулся весьма комично. Брайс очень внимательно наблюдал за изменениями в лице Хоу, когда вслед за лязгом доспехов до балкона донёсся заливистый женский смех. — Думаю, ты не догадался, что одним из этих воинов была моя дочь. — Кусланд лукаво, но совершенно беззлобно улыбался. — Неплохо, согласись? — Весьма неплохо, учитывая её нежный возраст. — Хоу впервые за долгое время ничуть не врал. Схватка, которую он наблюдал, пусть и не целиком, сумела его впечатлить. Юная леди Кусланд, тем временем, сняла шлем; Хоу даже издалека увидел блеск золотых локонов, волной павших на закованные в сталь плечи — он знал, что уже видел точно такой. Около тридцати лет назад, во время самого кровопролитного сражения в его жизни… — Отец! — раздался звонкий девичий голос. — Ну что, достойна я держать в руках фамильный меч? — Не то слово, — в уголках глаз — морщинки, так живо говорящие о том, сколь искренне он улыбается. — Я буду горд, когда ты возьмёшь его в руки, Волчонок. О бравом прошлом Кусланды детям никогда не рассказывали, но сами, видно, о нём не забывали. — Волчонок? — Хоу вгляделся в подзывающую близстоящего воина на очередной поединок девушку. Глядя на отточенные, плавные движения, которые демонстрировала юная леди Кусланд, уже без шлема сражаясь с рыжеволосым рыцарем, Хоу усмехался тому, насколько точно это ласковое прозвище описывает брайсову дочь. — Разве не похожа? — Кусланд улыбнулся. — Однажды она ещё покажет клыки, я уверен. Хоу коротко кивнул. Совсем скоро наступит день, когда он лично это проверит. *** Хайевер в огне. Хоу торжествующе улыбался, глядя, как его люди расправляются — жестоко, — со всеми кусландскими прихвостнями. Ни пощады, ни пленных — таков был приказ. И выполнялся он блестяще; в коридорах замка Рендону чудился шум кровавых рек. И этот шум, чего скрывать, бесконечно ласкал его слух. Только крови было много, да вся не та; из всех Кусландов они убили только мальчишку. Остальные скрывались и, к бешенству Хоу, вполне успешно. Кто-то, например, та певичка в Церкви, спрашивал, почему; Хоу, конечно, ей не ответил. Только мысленно, как давно заученную молитву, повторил. Потому что все, чем они владеют и кичатся, им не принадлежит. Потому что он вот уже целую вечность он остаётся в чужой тени, в тени тэйрна Кусланда, который не заслужил ни этого титула, ни женщины, которая всю жизнь была с ним рядом, ни того счастья, которое она ему подарила. Он ненавидел Кусландов, и в частности Брайса Кусланда, с того самого дня, когда его отец убил его отца в погоне за властью. В конце концов, восстановить справедливость — это правое дело, верно? Хотя личным это никогда не было, никогда. Хоу не привык сводить счёты — он привык добиваться своего. Когда одно и другое пересекается, это... просто приятное дополнение. И, купая Хайевер в крови, он находил это действо не просто приятным — умиротворяющим. Неужели, думал он, чувствуя, как в груди цветёт невиданная доселе эйфория, это и есть счастье? Клинок вонзается в чьё-то горло, и под звуки смерти Хоу думает, что да. Наверняка. Остатки семейства Кусландов они нашли в кладовке, среди грязи и крыс. — Вот вы и там, где вам и положено быть, — он произносит каждое слово с почти осязаемым удовольствием; Брайс уже почти в бессознательном состоянии, и лишь Элеонора, с ног до головы выпачканная в крови его людей, смотрит зло, затравленно, но не испуганно. Хищно, так, будто вот-вот разорвёт на куски — по-волчьи. — Когда-то ты была Волчицей, Элеонора. — Он опустил взгляд на её трясущиеся, готовые, кажется, опуститься руки. — Сейчас ты уже никого не способна защитить. — Зато способна перерезать твою лживую глотку, ублюдок! — Она бросилась на него, но он ловко поймал её запястья, останавливая клинок в дюйме от собственной шеи. Он отрицательно качнул головой, с самой мерзкой, должно быть, из улыбок, глядя в расширившиеся глаза Элеоноры. Он сжал её руки так, чтобы она выпустила кинжал, но, терпя боль, она не поддалась; Рендон лишь усмехнулся — конечно, не поддалась. Смотря в её перекошенное злобой, изуродованное старостью и залитое кровью лицо, Хоу, повинуясь какому-то мгновенному порыву, потёрся щекой о её руку, замершую в дюйме от его лица. И вцепился ногтями в белую кожу, когда заметил мелькнувшее в её лице неподдельное отвращение. ...Короткий приказ и её, обезвреженную, скрутили уже его люди. — Ох, Элеонора… — Горькая усмешка скользнула на его губах; не любоваться ею, когда в ней, кажется, заново разгорелся былой пыл и былая злоба, было невозможно. Сколь бы лет ни прошло, она всегда была чем-то особенным, и отказать себе в удовольствии этим особенным насладиться Хоу просто не мог.— До чего же ты, при всей своей проницательности, наивная женщина. — Для тебя я всегда была, есть и буду миледи, Хоу. — Она уставилась в пол; голос её звучал хрипло, приглушённо, а плечи чуть заметно дрожали. — Тэйрной Хайевера, леди Кусланд. Не смей, ничтожество, обращаться ко мне как-то иначе. — О, прости. Думал, то, что я прирезал всю твою семью, даёт мне определённые поблажки, —холодно, холодно, даже без почти вошедшего в привычку сладкого наслаждения каждым сказанным словом. — Кстати, об этом… Он осмотрелся в кладовой, и здесь, кажется, кроме полумёртвого Брайса больше никого не было. Только подозрительное углубление в полу. — Где. Твоя. Дочь? Смех дрожащей и на глазах бледнеющей — видно, от потери крови, — Элеоноры эхом разнёсся по опустевшему замку. — Ты её не найдёшь. Нет, не найдёшь. Это она тебя найдет, однажды точно найдёт, — ухмыльнулась она. — Моя дорогая, милая... Она во много раз лучше, сильнее, чем когда-то была я. — Ты лжёшь. — Рендон пальцами поддел её подбородок и посмотрел в глаза. В них не было ничего, кроме слез. — А впрочем, неважно. — Оцепить замок! Быстро! Они, кажется, ушли этим ходом. Вы, все, давайте следом! — А ты... — Он склонился над Элеонорой так, чтобы видеть её ненависть. — Ты мне нужна. Когда над дымящимся Хайевером встанет солнце, Хоу там уже не будет. *** Стонами полнились подземелья денеримского замка; десятки пленников, до которых ему нет дела, молили о еде, воде, милости и — совсем редко, — свободе. Хоу шёл, не обращая внимания решительно ни на что, к той единственной пленнице, ради которой сюда стоило возвращаться. Она вздрогнула, когда заскрипела-заскрежетала открывающаяся дверь камеры. — Вернулся? — она была истощена; лицо осунулось, покрылось пятнами, а кровь была всюду — в слипшихся волосах, одежде, под ногтями. — Конечно, вернулся... Она не смотрела на него. Отсутствующе уставилась в стену, совершенно не обращая внимания на его присутствие. — Сегодня мне сообщили, что твоя дочь и её новые друзья сгинули на Глубинных тропах. Элеонора — называть этим именем эту совершенно лишённую сил, на тень похожую женщину было странно, — нашарила обречённым взглядом его силуэт. Он подошёл ближе. — В который раз ты говоришь мне это, Хоу? Что Фергюс погиб, что Элисса умерла, что Брайс давно мёртв и мне незачем... — Буду говорить столько, сколько понадобится. — Он опустился рядом с ней на колени и сжал — как-то жалко и почти умоляюще, — её сухую, морщинистую ладонь в дрожащих пальцах.— Ты должна... должна поесть, демон тебя дери. — Разве ты не хочешь моей смерти, Хоу? Рендон молчал; нет, он не хотел её смерти. Он и сам не знал, чего от нее хотел — злорадство прошло быстро, как и сладость от свершившейся мести. Власть... радовала совсем не так, как он думал. Логэйн бесконечно требовал, требовал невозможного — покорности баннов, средств на ведение бессмысленной войны, чьего-то признания; Хоу мог предложить ему лишь попытки всё это получить. Как он сам мог себе признаться, весьма отчаянные. — Разве ты не хочешь, чтобы я умерла? Чтобы корчилась в муках под твоим взглядом? Разве нет? Она рассмеялась. Как-то сумасшедше и болезненно; совершенно непохоже... непохоже на себя. — Раз духу не хватает прикончить, дай умереть спокойно. Она смотрела на него в упор — в глазах уже ни гнева, ни злости, только обречённость. — Я не хотел этой судьбы для тебя, Элеонора, — голос его сел. — Никогда не хотел. Смотрел на него и ненавидел обоих, но не хотел... Он поднёс её запястье к губам и изо всех сил прижался к слабо пульсирующей под кожей жилке. Он чувствовал себя жалко, исповедуясь этой женщине, которую, кажется, когда-то любил; когда она услышала его слова, она будто очнулась — взгляд загорелся чем-то неуловимо знакомым. — Да как ты смеешь! — Она выдернула руку из цепких пальцев и бросилась на него, хватая за грудки. — Ты убил сотни невинных людей, убил всех, кого я любила! Не смей даже прикасаться ко мне! Слезы показались дорожками влаги на запёкшейся крови; Хоу сжал её руки, вцепившиеся в его камзол — руки тонкие, сухие, как ветки, но все ещё необъяснимо сильные. — Я всего лишь восстановил справедливость, Элеонора. — Хоу не дрогнул, не отвёл взгляд. Только костяшки пальцев, впившихся в её запястья, выцвели белым. — Всего лишь взял то, что всегда мне принадлежало. — Ты всего лишь ублюдок, Хоу. — Хватка её ослабла, она закрыла глаза, опустила голову; Хоу думал, что найдёт наслаждение в том, чтобы видеть её такой беспомощной, такой целиком находящейся в его власти, но, возможно, он все-таки не был так плох, как думал сам. — О, ты права, — его глухой, невесёлый смех разнёсся по подземелью. — Но я добившийся своего ублюдок. Уходя, он почувствует злой взгляд, сверлящий его спину. Две недели спустя кто-то скажет ему, что она умерла. *** — Твоя мать ползала на коленях и целовала мои сапоги, умоляя сохранить её жизнь. — Хоу лгал. Он столько раз почти верил, что последняя из отпрысков семейства Кусландов наконец-то погиб; "почти" потому, что отчего-то он всегда знал, что эту жалкую лезущую в глаза мошку ему не раздавить. Уверился в этом в тот самый момент, когда десятки посланных за нею убийц не возвратились, чтобы доложить об обратном — и всё лгал, лгал в глаза регенту, его дочери и всем прочим, кто ещё смел в чем-то усомниться, и сам не верил в то, что говорил. Сейчас он лгал, чтобы уязвить, кольнуть; чтобы увидеть, как в голубых — точно таких же, как те, что знакомы были до боли, — глазах разгорается гнев. Когда красивое лицо исказится горем и ненавистью, взгляд у Кусланд будет злой, хищный, волчий. — Да, да, — одними губами, неслышно; улыбка, в которой расплывётся Хоу, будет пугающа, — Как же мне тебя не хватало! Хоу взденет кинжалы и азартно ринется в бой, уже зная — в последний раз.

@темы: Рендон Хоу, гет, ж!Кусланд, Брайс Кусланд, Secret Santa 2015/2016, Элеонора Мак Энриг (Кусланд)

---

Для Тайсин

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Тайсин От:  Мэй_Чен Название: Нуждающийся Автор: Пейринг: Алистер/Зевран, фоном - м!Кусланд/Морриган, Зевран/ м!Кусланд Категория: слэш Жанр: ангст, романс Рейтинг: R Размер: мини (3980 слов) — Ну же, Алистер, не стесняйся. Говори как есть. Алистер оторвался от затачивания меча и поднял на Зеврана удивлённый взгляд. Тот, сидя по другую сторону костра, дружелюбно улыбнулся ему. Алистер отложил меч и оселок, опустил руки на колени и вздохнул. — Ты о чём? — Ладно тебе, будто я не вижу, что ты уже приготовился. Давай, выкладывай свои подозрения, сомнения и что там у тебя ещё накопилось. Мы же в одной лодке, мы соратники, нехорошо держать при себе такое. Пламя костра чуть потрескивало, разбрасывая оранжевые искры, тени вокруг слабо дрожали. Алистер прочистил горло. Если Зевран хочет разговора начистоту, он его получит. — А то ты сам не знаешь. Наёмный убийца, который устроил нам засаду, вдруг решил спасать мир вместе с Серыми Стражами. С чего бы это? У вас в ваших хвалёных Воронах всегда так быстро меняют сторону? Зевран закатил глаза. — Разве я не озвучил свои причины перед Айданом? — спросил он, зевая. — Озвучил, но мне хотелось бы услышать правду. Зевран потянулся с видимым удовольствием, снова зевнул во весь рот и сказал: — Не хочешь мне верить — твоё дело. Можешь и дальше считать, Алистер, что я только и жду повода всадить вам нож в спину. Главное, что мне верит он. — Эй, а как же твои слова о том, что между соратниками не должно быть?.. Глухой женский стон перекрыл его слова, и Алистер осёкся, а Зевран улыбнулся. Алистер кашлянул и снова открыл рот, но раздался второй стон, уже громче, за ним третий. Зевран с усмешкой поглядел в сторону палатки Айдана. — Вот кто не тратит время на пустые разговоры, а всегда занят делом, хотя мог бы и поспать. Может, и нам стоит брать с него пример? Вот ты, Алистер, слишком напряжен и предубеждён. Давай я сделаю тебе массаж, ты расслабишься и уже не будешь воспринимать всё в таком чёрном свете… — Иди в Тень, — огрызнулся Алистер, вставая на ноги, подобрал меч с оселком и побрёл к своей палатке. Зевран со смехом крикнул ему вслед: — Можешь мне верить или нет, но я действительно всего лишь хочу помочь нуждающимся и спасти мир! Ночь вторая Никто не говорил ему, что кошмары могут быть настолько выматывающими, настолько реальными. Никто не предупреждал, что скверна в крови вместо союзника станет злейшим врагом. Алистер выбрался из палатки, не разбирая дороги: перед глазами всё ещё стояла оскаленная морда и мёртвые глаза. Архидемон собирал войско и звал всех порождений тьмы, звал настойчиво и нетерпеливо. Наконец его немного отпустило, голова прояснилась, и стал виден костёр — и Зевран рядом, на карауле. Алистер поморщился, вспомнив их последний разговор. Пожалуй, сейчас он даже Морриган был бы рад больше, чем этому скользкому хорьку. К ней он хотя бы немного привык, да и чего ещё ждать от малефикара, кроме гадостей. А вот от этого остроухого чуда чего ожидать — неизвестно. — Не спится? — сочувственно произнёс Зевран, когда Алистер мрачно пристроился рядом на стволе упавшего дерева. — Ага, — отозвался он. — Иди давай… к себе, я на карауле побуду. Обычно по ночам караулили по очереди все трое мужчин из их небольшого отряда, но сейчас Алистер чувствовал, что не сможет заснуть как минимум сутки. А ещё — что хуже, чем сейчас, ему может стать, если Зевран не уйдёт молча, а опять попробует вызвать его на откровенность. — Пока не хочу, — сказал Зевран. — Да и уснёшь тут, когда со всех сторон шумят. — Со всех сторон? — спросил Алистер, и только потом до него дошло. — Я что-то говорил во сне? — Не говорил. Ты издавал довольно необычные звуки. Ты точно был палатке один? Измученный кошмарами Алистер не стал огрызаться. В конце концов, пора было смириться с тем, что в его окружении как минимум с двумя личностями нельзя было поговорить нормально — да и не стоило общаться сверх необходимого. Вместо этого он вынул из ножен меч, смочил водой из фляжки оселок и принялся его точить. Зевран, похоже, понял, что увлекательного разговора не получится, и тоже некоторое время сидел молча. Его живое подвижное лицо приняло отстранённое выражение, он смотрел на костёр, иногда тыкая в него прутом, и рыжие искры брызгали во все стороны. А потом вдруг произнёс задумчиво, без выражения: — До чего же забавно, как люди выдают себя, даже не подозревая об этом. Алистер думал промолчать, но проклятое воспитание, вбитое эрлом Эамоном, возобладало, и он спросил, чтобы поддержать разговор: — О чём ты? В улыбке Зеврана проступило такое явное удовольствие, что Алистер понял — попался. — Ну вот взять хотя бы тебя… — Кажется, я не хочу ничего знать. — …чем ты постоянно занимаешься? — продолжал Зевран, не останавливаясь. — Точишь меч, чтобы в схватке не подвёл тебя. — И что, на самом деле я пытаюсь это скрыть? — спросил Алистер, чувствуя облегчение от того, что разговор не закончился издевательством. — Вовсе нет, — ответил Зевран. — То есть я не о том. Обычно ты точишь меч по ночам, когда тебе не спится, и я смотрю на то, как ты это делаешь, — он повторил рукой равномерные движения Алистера, и у него получилось неожиданно непристойно, — и думаю, что дело тут совсем не в мече. Или всё же в мече, но в другом мече. Алистер поперхнулся. — Тебе не хватает ласки, — с притворным сожалением произнёс поганец. — Может, тогда и кошмары оставят. Лицо и уши Алистера вспыхнули жаром, и разом навалились злость и усталость. Он Серый Страж, он перенёс Посвящение, Остагар и смерть Дункана, он пытается спасти мир — и он не позволит какому-то мелкому прощелыге издеваться над ним. В памяти всплыли многочисленные колкости Морриган, и ответ пришёл в голову сам собой. — А по-моему, это лучше всего говорит о тебе, Зевран, — сказал он, чувствуя на языке непривычную горечь. — И о том, что это тебе её не хватает. Зевран уставился на него с совершенно искренним удивлением, даже рот чуть приоткрыл, но Алистер не почувствовал злорадства. Ему было противно — из-за себя, из-за всего этого глупого разговора, — и он поднялся, чтобы уйти в свою палатку. Если сукин сын захочет спать, всегда может разбудить Айдана. У него за спиной Зевран негромко сказал: — Возможно, из тебя вышел бы неплохой дуэлянт. Если ты не будешь постоянно сбегать с поля битвы. Усилием воли Алистер удержал себя от новой злой реплики. Тем более что придумать остроумный ответ второй раз у него бы вряд ли получилось. Ночь третья Самые выматывающие схватки — не те, которых ожидаешь, даже если враг силён, очень силён. Самое неприятное — это неожиданное нападение после славной победы, когда ты уже радуешься удаче, когда не смотришь по сторонам. И пусть нападут на тебя обычные разбойники, которых полно по дорогам — они могут потрепать не хуже демонов. На новую вылазку против солдат Логэйна они отправились в компании Огрена, а Морриган оставили на попечение Винн. Айдан держался молодцом и внешне никак не выдавал своё душевное состояние, но Алистер чувствовал — сейчас ему хочется вернуться в лагерь и побыть с ней, с Морриган, пока не оправится от своих ранений. Алистер и сам чувствовал неуместную вину за то, что не смог прикрыть её, пусть она и не была беспомощной женщиной и в бою стоила пары-тройки воинов с мечами. Первый день пути они проделали в молчании, только Огрен изредка пьяно и громко сожалел о красотке Морриган да осведомлялся, куда это они идут. Привал вечером пришлось сделать там, где Огрен упал, и поднять его не было никакой возможности, но Алистер был рад преждевременной передышке. Несчастье словно наделило Айдана нечеловеческими силами, угнаться за ним было тяжело. Когда они наскоро перекусили, Айдан отправил Алистера с Зевраном спать. — Я буду караулить всю ночь, — отрезал он, и пререкаться с ним, осунувшимся, с воспалёнными глазами, вовсе не хотелось. Кошмар был всё тот же: сонмы порождений тьмы- серо -чёрная река, изливающаяся из недр земли и грозящая затопить весь Ферелден. Проснувшись, Алистер некоторое время лежал с открытыми глазами, пытаясь вспомнить, где он и кто он — человек или гарлок. Наверняка Айдан мучается так же, он стал Серым Стражем ненамного позже, — с этой мыслью Алистер поднялся, чувствуя себя совершенно разбитым. В последнее время он спал в полнм обмундировании, детали и сочленения впивались в тело, и ему уже стало казаться, что доспехи срастаются с кожей и мышцами. Он вышел из палатки, слепо моргая, с намерением утешить Айдана, и не сразу понял, что происходит у костра. Татуировки на голой спине Зеврана извивались при свете пламени, пытались обвиться вокруг ладоней Айдана. Алистер отступил, под ногами что-то оглушительно хрустнуло, но двое у костра целовались так исступленно, что вряд ли что-нибудь способно было их отвлечь. Отчего-то Алистера пробило на смех: кажется, Зевран нашёл куда лучший способ утешить Айдана со всеми его горестями, чем он. Ночь четвёртая — Как медленно тянется время… Расскажи мне что-нибудь интересное. Алистер поднял взгляд на Зеврана, который возник у огня из ниоткуда, будто заправский маг. Такую особенность он видел раньше только у крикунов, но ведь недаром крикуны — наполовину эльфы. Рассказать Алистеру хотелось много, и почти всё — свои соображения по поводу того, кто такой Зевран и куда ему следует пойти вместо того, чтобы ошиваться около них. С той ночи, когда Алистер увидел Зеврана и Айдана вместе, прошло недели три. По возвращении они нашли Морриган здоровой, и по ночам Айдан теперь снова спал в её палатке, а Зевран — Зевран вернулся к любимому занятию. — Мне не о чем рассказывать, — буркнул он, отводя взгляд. — Всё интересное случилось после вступления в Серые Стражи, на твоих глазах. Зевран уселся напротив него на траву, скрестил ноги и хитро сощурил глаза. — Не верю, — заявил он. — Не смущайся, Алистер, поведай мне о каком-нибудь трогательном любовном приключении. Первым побуждением Алистера было демонстративно вытащить из ножен меч и оселок, но после подколки об истинной подоплеке его поступков он не мог точить при Зевране оружие, даже когда в этом действительно была необходимость. Поэтому он решил сохранять молчание во что бы то ни стоило, тем более что воспоминание о сцене у костра всё ещё жило в его памяти, и сам Зевран вызывал лёгкую брезгливость. — Ну же, Алистер, — Зевран по-детски надул губы, — неужели совсем нечего рассказать о своих любовных похождениях? — Алистер продолжал молча и упорно смотреть в костёр. — Не может быть! — Зевран округлил глаза в наигранном ужасе. — Не хочешь же ты сказать, что у тебя их и не было вовсе? Алистер сжал кулаки. Маферат его знает, почему окружающие сходу прознавали о том, что он девственник. Видимо, это действительно было написано на его лице, и тут уж ничего не сделаешь — пока не лишишься этой треклятой девственности. — Я рос в церкви, у нас были разные обеты, в том числе и не иметь плотской близости, и этим самым я не занимался никогда в своей жизни, так что да, поэтому мне нечего тебе рассказать. Доволен? — выпалил он на одном дыхании. Зевран поднял руки в жесте человека, признающего своё поражение. — Создатель с тобой, Алистер, как же я могу быть доволен, если мне нечего послушать? — он скорбно вздохнул. — Что же делать? Алистер промолчал, хотя по горькому опыту знал, что отсутствие ответа Зеврана не остановит. Так и вышло. — Ну что же, раз нечего рассказать тебе, то я сам поделюсь историей из своего жизненного опыта. — Он поёрзал, устраиваясь поудобнее. Алистер мысленно застонал. — Однажды меня наняли для того, чтобы убить одного влиятельного, ммм, торговца. А надо сказать, что моя будущая жертва отличалась любовью к молодым привлекательным эльфам — то есть я как никто подходил для того, чтобы приблизиться к нему. Зевран кокетливым жестом поправил светлую прядь, упавшую на лицо, и Алистер против воли улыбнулся. Зевран воспринял это как поощрение и продолжал: — Не буду описывать все подробности того, как я искал пути к сердцу — и телу — своей будущей жертвы. Скажу лишь, что он сам был достаточно молод и красив, а так же достаточно холоден, чтобы я воспринял это не как обычное задание. Это был настоящий вызов. — А что, раньше проколов не было? — спросил Алистер, невольно прислушиваясь к болтовне Зеврана. — Хочешь верь, хочешь — нет, но антивский акцент творит чудеса. Но я остановился на том, что этот торговец оказался неприступен! Что я только ни испробовал, чтобы попасть в святую святых… — В его молельню? — В его спальню. И когда наконец миг победы был близок… — Зевран выдержал театральную паузу. — Он встретил меня с целым отрядом своих телохранителей! Алистер не смог бы сдержать смех,, даже если бы захотел. — Что, твой торговец любил сразу много народу в постели? Зевран вскинул брови, цокнул языком. — Я говорил тебе, что порой ты кажешься мне не таким безнадёжным? Увы, если бы он просто хотел извращений… Заказчик убийства, делец куда меньшего масштаба, испугался гнева друзей моей жертвы. Он всё рассказал ему, разве что представил это так, будто узнал об этом со стороны и желал предупредить. — И как ты вывернулся? — сорвалось с языка Алистера вопреки его желанию. Зевран развёл руками. — Попросил не торопиться, рассказал как всё было на самом деле — и предложил ему свои услуги. В другое время Алистер бы тщательно обдумал каждое своё слово, как обычно в разговорах с Зевраном, но сейчас, под такую гладкую дружелюбную беседу, он выдал то, что первым выскочило на язык. — И какие именно услуги? Зевран осёкся на полуслове, опустил руки. Выражение его лица, только что вдохновенное, изменилось, разгладилось, стирая эмоции. — Скажи, — скучным голосом произнёс он, — Алистер, кто ты? Просто грубая свинья или идиот? Щекам Алистера снова стало жарко, но теперь не от гнева. — Поверь, я не вижу ничего постыдного в торговле телом, — сказал Зевран. — я ведь родился в борделе. Тело человека принадлежит лишь ему, и он волен распоряжаться им как хочет. И всё же моя гордость убийцы задета… Зачем я говорю тебе это, — прервал он сам себя, недовольно поморщившись. Алистер сжал кулаки. Сколько раз ему хотелось по-настоящему задеть Зеврана, которого, казалось, не пронять ничем, но который постоянно сам цеплял Алистера походя брошенными фразами. И вот теперь получилось, но вышло так, словно он предал зарождающееся дружеское чувство между ними, хрупкое товарищество. — Я не знаю всех тонкостей, — сказал он, — у вас в вашей Антиве, в вашем ремесле. Есть барды в Орлее, и у них незазорно соблазнять кого-то ради своих целей. А ты — ты так легко относишься ко всему этому, вот как с Айданом той ночью, и это первое пришло мне в голову. — Ах вот оно что, — сказал Зевран задумчиво, не слушая его. — Вот ты к чему… — И вдруг поднялся на ноги, отряхнулся от сухой травы, приставшей к одежде, небрежно махнул рукой в жесте прощания и легко пошёл в темноту, за пределы оранжевого круга от пламени костра. — Оставляю тебя с твоим мечом, смотри не поранься, — бросил он напоследок и исчез. — И кто теперь сбегает с поля битвы? — сказал Алистер, оставшись в одиночестве, но его слышала только ночь. Ночь пятая Если подумать, их общение делилось на двое: частные дневные обмены короткими репликами в бою или в походе — и редкие ночные разговоры, полные взаимных подколок и откровенных признаний. Если подумать, Алистер был бы не против повторить ту, четвёртую ночь, почти целиком. За небольшим исключением. Но Зевран наконец оставил его в покое. Он картинно ухаживал за Морриган, доводил своими шутками Винн и Лелиану, перешучивался с Айданом, обменивался заверениями дружбы с Огреном, выспрашивал Стэна о кунари — и только. Тем временем Айдан Кусланд собрал под знамёна Серых Стражей всех возможных союзников, и в преддверии Собрания Земель спешил заручиться поддержкой эрла Эамона — для чего эрла сначала следовало вылечить от таинственной хвори. Алистер, пусть и смертельно хотел отдохнуть перед долгим походом в горы на поиски чудодейственного праха Андрасте, вызвался нести караул первым. Кошмары в последнее время совершенно выматывали его, и подремать он ложился, лишь когда буквально валился с ног. Иногда везло, и сны ему не снились, но чаще это были все те же глубокие пещеры и огненные бездны, бурлящие чёрными головами порождений тьмы, их ржавым оружием и желтыми зубами разинутых в крике пастях. И над всем этим — Архидемон, изуродованный скверной древний дракон. Костёр горел тепло и успокаивающе, можно было смотреть на него и представлять, что нет никакой скверны, никакого Мора. Что Ферелдену ничего не угрожает. Что Дункан жив, и жив король Кайлан. Алистер тряхнул головой: глаза слипались, хотя он только начал нести своё дежурство, а это никуда не годилось. Он даже доспехи с себя снял, чтобы было легче дышать, но отчего-то это не помогало. Он сел ровно, глубоко вздохнул. Где-то вдалеке от лагеря переговаривались между собой торговец-гном и его слабоумный сын, за палатками поскуливал во сне приблудный мабари Айдана — может быть, его тоже мучили кошмары. Огрен храпел как бешеный огр, остальные обитатели лагеря дремали тихо. Только из палатки Морриган доносились еле слышные голос и смех. Словно и не было той ночи между Айданом и Зевраном. Но Алистер же сам знал, что Зевран легко относится к подобным вещам, да и Айдан, видимо, тоже. Это он продолжает верить в сказки о высоких чувствах и верности до гроба, пока другие получают от жизни все возможные удовольствия и ни в чём себе не отказывают. Он снова помотал головой, отгоняя сон, и уставился на огонь. Тот догорал, и стоило подбросить веток, но когда Алистер поднялся за охапкой хвороста, вдруг вспыхнул с неожиданной силой. И в самом сердце огня показалось что-то нечёткое, но знакомое и страшное. Алистер хотел позвать на помощь, разбудить товарищей, но не мог издать и звука, так перехватило горло. Хотел бежать прочь, только ноги подкосились. Он осел рядом с костром и беспомощно смотрел, как из пламени выпрастывается огромная лапа, покрытая изъеденной, оплывающей кожей, за ней вторая, — а дальше тянется длинная клыкастая морда с прозрачными глазами-бельмами. — Эй, очнись. Его крепко потрясли, голова мотнулась в сторону, потом назад. Алистер вздрогнул — и обнаружил, что полулежит у догорающего костра, а рядом с ним сидит Зевран, и лицо у него встревоженное. — Ты чуть не свалился носом в огонь, — сообщил он. — Если верить Морриган, для тебя это мало что изменило бы, но мне видеть тебя без головы было бы неприятно. Алистер оттолкнул его и сел прямо, тяжело дыша. Окружающее разделилось на две реальности, словно он мог видеть одновременно и свой мир, и Тень. Вот он сидит на траве, скребя ногтями землю, а над головой звёзды — а вот Архидемон летит по огненному небу, а вокруг — сплошь гарлоки и генлоки, да возвышаются между ними редкие огры с огромными изогнутыми рогами. Архидемон разевает рот и шипит, а в голове его шипение складывается в слова. Иди вперёд. Иди вверх. Убей всех людей. Левая часть лица вспыхнула болью, и часть реальности с Архидемоном пропала, осталась только звёздная ночь, еле теплящийся костёр да Зевран, сидящий на корточках и заинтересованно склонивший голову набок. — Полегчало? Айдан знает о том, что с тобой творится? — спросил Зевран деловито. — Да, — прохрипел Алистер на первый вопрос. — Нет, — выдохнул он второй ответ. — Ясно. Зевран подождал, пока Алистер придёт в себя окончательно и поднимется на ноги, и тогда снова спросил: — Почему ты ему не скажешь? — Потому что у него то же самое, — сказал Алистер, стараясь выровнять дыхание. — Мы чувствуем порождений тьмы и слышим Архидемона, просто сейчас — особенно сильно. Зевран задумчиво потёр большим пальцем острый подбородок. — Стоит ли мне бояться, что ты сойдёшь с ума и нападёшь на меня? — Если ещё раз ударишь по лицу — да, — ответил Алистер, ощупывая вспухшую щеку. — Нет, я серьёзно. Может, перед последним боем дашь мне напутствие вроде: «Если я превращусь в порождение тьмы — убей меня, Зевран, и пусть твоя рука не дрогнет!» — Отстань уже от меня, Создателя ради. Зевран послушно отступил и в молчании наблюдал, как он кладёт хворост на тлеющие угли, снова разводит огонь. Когда ветки занялись и Алистер снова сел перед костром — теперь уже чуть дальше, чем в прошлый раз, — Зевран наконец подал голос. — Странный ты человек, Алистер. Алистер вздохнул. Избежать разговора не получится, как ни старайся, лучше выпить свою чашу позора до самого дна. — Давай без предисловий, выкладывай уже как есть. Зевран пожал плечами и сел рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки. — Да вот хотя бы отношение ко мне. Ты считаешь меня кем-то вроде мальчика для удовольствий и не стесняешься говорить это вслух. А я ведь прикрываю твою спину в сражениях. Алистер почувствовал, как волосы на его затылке становятся дыбом. — Ты угрожаешь мне? — сквозь зубы спросил он. Зевран только махнул рукой, словно Алистер опять сморозил глупость. — Я о том, что ты осуждаешь меня и мои привычки и, судя по всему, совсем меня не уважаешь, но не брезгуешь доверить мне свою жизнь. Не видишь противоречия? Вопрос повис между ними в тёмном, нагретом огнём воздухе, и Алистер был рад ему. — Я… я уважаю тебя. Мне не нравится, как ты подкатываешь к Айдану и что там между вами творится, но я ведь совершенно не разбираюсь в таких вещах. Наверное, правда стоит относиться к этому проще — всего лишь развлечение, да и только. Зевран слушал его с непривычно серьёзным выражением лица. Когда Алистер на одном дыхании выпалил это всё, он кивнул и закусил губу. Задумчиво покусал её и сказал наконец: — Ты и в самом деле ничего не понимаешь, но это временно. Айдан и Морриган… Я мог бы снова прийти в его палатку, и какое-то время он был бы со мной опять — ведь я страшная личность, против меня никто не устоит. — Он слабо улыбнулся, улыбка вышла похожей на гримасу боли. — Но у них любовь, и зачем… Зевран бросил косой взгляд на Алистера, словно только что заметил его. Словно Алистер подслушивал его разговор с кем-то ещё. — Знаешь, весь твой вид говорит, что тебе необходим хороший массаж. — Я не... — начал было возражать Алистер, но Зевран подсел сзади. —Ты можешь просто расслабиться? Только Алистер хотел сказать, что ничего не нужно делать, Зевран уже стягивал с него рубашку, начал разминать плечи. По телу разошлась волна удовольствия, и Алистера окутала мягким одеялом уютная темнота. Прикосновения Зеврана были ловкими и приятными, ноющие мышцы успокаивались, и было всё равно, что тёплые ладони переместились со спины на грудь и живот. Понемногу всё вокруг пропало, он оказался в коконе из тьмы и удовольствия, и жаркого дыхания в затылок, и это была его собственная Тень, только безопасная, чувственная, мягкая. Его качало в тёплом море дремоты, и он даже не сразу встревожился, когда Зевран начал возиться с завязками его штанов. — Погоди, я совсем не люблю с мужчинами… — пробормотал он, но Зевран шепнул: — Любить и не обязательно. И Алистер в своём полубеспамятстве подумал, что действительно — не обязательно. Сейчас он любил темноту, которая делала ему так хорошо, а у темноты не было тела — ни мужского, ни женского, она не была человеком, эльфом или гномом. Когда Зевран обхватил ладонью его член, провёл пальцем по головке, Алистер только вздрогнул и выдохнул через стиснутые зубы, но даже не открыл глаза. Понемногу он опускался всё глубже в темноту, а она менялась вокруг него, краснела, наливалась жаром, бурлила на самом дне, стремилась излиться наружу. Алистер застонал, стиснул челюсти, но снова издал приглушённый стон. Узкая ладонь зажала ему рот, а вторая продолжала двигаться, и Алистер уже не мог сдержаться, и несколько раз сам качнул бёдрами навстречу ей. Перед глазами вспыхнуло, по телу прошла дрожь, выламывая тело, выкручивая мышцы, и это было странно и так хорошо. Словно из него вышли все тревоги, осталась только пустая чистая радость. Он замычал в подставленную ладонь, перевёл дыхание — и открыл глаза. Костёр всё так же горел, обитатели лагеря спали по своим палаткам - наверное, потому что первое время Алистер не слышал ничего, кроме звона в ушах. — Зачем? — спросил Алистер. Голос подвёл его, вышло сипло и неслышно, он повторил, обернувшись: — Зачем — это? Зевран отстранился, вытер ладонь о траву и поднялся, глядя на Алистера сверху вниз. — Я же говорил — я люблю помогать нуждающимся. — А я нуждающийся? — А разве нет? — Алистер ничего не ответил, занятый своими штанами, и Зевран добавил: — Когда-нибудь ты испытаешь настоящее чувство, поймёшь разницу между плотским удовольствием и занятием любовью и, поверь, будешь ценить любовь куда сильнее. Ну а если тебе нужно что-нибудь более серьёзное сейчас — не в плане отношений, а сам понимаешь в каком — может быть, я и тут смогу помочь. — Не думаю, что мне понадобится, — сказал Алистер. Пальцы дрожали, перед глазами плясали белые искры, и привести в порядок штаны никак не удавалось. — Не попробуешь — не узнаешь. Зевран протянул Алистеру руку, тот неохотно принял помощь и поднялся на слабые ноги. Замялся. Нужно было что-то сказать, как-то отреагировать на случившееся, но как, он не представлял совершенно. Возмутиться, что Зевран украл его первый раз, предназначенный для какой-нибудь красивой девушки? Сказать ему спасибо за то, что не дал свалиться в костёр и избавил от морока? Поблагодарить за доставленное удовольствие? Вот сукин сын обсмеёт. — Шёл бы ты поспать, — первым сказал Зевран. — Я ночная птица, привык спать мало, а тебе это нужно. — Спасибо, — с облегчением ответил Алистер. Теперь ответ получался к месту, и всё вышло как надо. И всё же, сделав несколько шагов, он обернулся и сказал ещё раз: — Спасибо. Зевран ухмыльнулся и, не глядя на него, сделал рукой небрежный жест, который можно было расценить как: "Не стоит благодарности". Он не помнил, как добрался до палатки, не помнил, как улёгся. Но впервые за много ночей Алистеру снились не порождения тьмы и не изувеченный скверной древний бог, а та ночная улыбка Зеврана при свете костра.

@темы: слэш, Алистер, Зевран, Морриган, м!Кусланд, Secret Santa 2015/2016

---

Для Тайсин

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Тайсин От:  Морфей_де_Кореллон Название: А ведь ему просто не поверили Персонажи и пейринги: Алистер/Зевран, Айдан Кусланд (разбойник)/Лелиана(фоном ), мабари Категория: слэш Рейтинг: NC-17 Жанр: приключения, романс, пвп Размер: миди (~7.000 слов) Предупреждения: чуть-чуть спойлер Алистер подсознательное би, татуировки у Зеврана в количестве больше одной штуки, открытый конец От автора: Получилось не совсем то, что я хотел написать, а, если быть точным, вообще не то, что я планировал, но мне нравится, надеюсь, и одариваемому понравится )) Я особенно старался выполнить пункт "больше Зеврана", так как в остальных совершенно не силён )) К сожалению, временем я был ограничен, поэтому текст получился меньше, чем мне хотелось бы. Если получится, попробую через некоторое время вернуться к нему и написать продолжение. От автора 2: Отдельное спасибо Orlesian warden за то, что позвал меня участвовать, когда я уже было решил остаться зрителем, и вдохновил на создание этого текста. — Ты с ума сошёл, Айдан! Только не говори, что ты серьёзно хочешь его отпустить? Алистер старался разговаривать тихо, но его возмущение невольно повышало тон голоса, так что сидящий невдалеке эльф прекрасно слышал каждое слово серого стража. Правда, к сожалению, только белобрысого – лидер отряда говорил куда более спокойно и тихо, но даже реплик одного из них было достаточно, чтобы понять общую суть разговора. И это заставляло антиванского ворона едва заметно улыбаться. — Но он пытался тебя убить! Алистер сложил руки на груди, показывая крайнюю степень возмущения поступком эльфа. Зевран чуть не рассмеялся, так умильно смотрелся желающий казаться суровым воин, нависающий над невысоким Кусландом. Алистеру оставалось ещё только ногой топнуть для полноты картины. — Что значит, а зачем я нужен? Конечно, я способен тебя защитить! Похоже, Алистер сначала ответил, а потом понял, к чему клонил хитрый разбойник и как тонко обвел недалёкого воина вокруг пальца, загнав в ловушку из его собственных слов. — Что?! Вот тут Зевран в первый раз за весь разговор пожалел, что не слышал слов Айдана, потому что догадаться было тяжело, а интерес снедал. Стражи вернулись к пленному эльфу, за которым зорко следила совершенно очаровательная бардесса, всё это время держащая наготове лук с наложенной на него стрелой. И хотя тетива и не была натянута, Зевран уже успел оценить, как быстро эта девушка умела стрелять и как точно била в цель, так что предпочёл не дёргаться, а спокойно подождать решения Айдана Кусланда, за головой которого ворона и посылали. Зевран чувствовал, что волноваться не стоит, он смог подобрать правильные слова, когда пытался выторговать свою жизнь. — Я решил, что ты можешь быть нам полезен, убийца, — ровно сказал Айдан, чуть склонив голову, явно раздумывая над дальнейшими словами или принимая решение. – Но, сам понимаешь, мы не сможем сразу тебе доверять. Зевран всем своим видом показывал, что просто таки обратился в слух. Айдан невольно улыбнулся, ему импонировало поведение ворона, достаточно умного, чтобы гибко подстраиваться под ситуацию и понимать истинное расположение сил. Пожалуй, именно поэтому Кусланд сразу поверил в слова убийцы, хотя остальные отнеслись к нему подозрительно. Под остальными Айдан, конечно же, подразумевал Алистера. Мабари слушался хозяина, так что с ним проблем быть не должно было, а Лелиана и без того сразу тепло восприняла рассказ харизматичного эльфа, да и ещё с такими сексуальными ногами, которые почти не прикрывались его странной клёпаной юбкой. Сам Айдан конечно оценил фигуру эльфа, но в целом остался равнодушен, он никак не попадал в «его типаж», хотя бы по причине того, что был мужиком. — Я понимаю, — Зевран тем временем кивнул, отвечая на слова разбойника. — Что требуется от меня? Айдан бросил быстрый взгляд на хмурого Алистера и продолжил свою мысль: — Ничего особенного. Мы хотим убедиться, что твои слова правда, а до того времени останешься в статусе пленника. Никакого оружия, из лагеря не выходишь, сбежать не пытаешься. В противном случае… — О, я понимаю, в противном случае твои клинки быстро познакомятся с моими внутренностями, не так ли? – широко улыбаясь, сказал Зевран, перебивая Кусланда. — Верно, — Айдан продолжил, как ни в чём не бывало. – Следить за тобой будет Алистер, а так же рассказывать мне о твоём поведении, так что не шути с ним, он не я, шуток может и не понять. Алистер покивал, подтверждая слова Кусланда, хоть и не до конца был с ними согласен. Как это так, нет чувства юмора? Но не при каком-то антиванском убийце же об этом спорить. Алистер, как ему казалось, грозно посмотрел на Зеврана, но чуть не поперхнулся, встретившись с ним взглядом. В этом ответном взгляде эльфа читалась откровенная оценивающая заинтересованность, от которой мурашки шли по коже. Взяв себя в руки и подавив желание передёрнуть плечами, Алистер недовольно бросил: — Поднимайся, нечего рассиживаться, мы из-за тебя и так несколько часов потеряли. — Как скажешь, командир. Зевран чуть качнулся вперёд и каким-то хитрым, неуловимым Алистеру движением оказался на ногах. Воин мог поклясться, что понятия не имел, как у эльфа это получилось, что только настораживало. Зевран тем временем протянул вперёд связанные руки и невинно улыбнулся, спрашивая: — Развяжешь? Разумеется, эльф особо и не рассчитывал на подобный исход, но это была прекрасная возможность закинуть удочку и посмотреть насколько можно испытывать терпение воина. — Конечно, нет! Ты что, с ума сошёл? Пока не докажешь своих намерений, будешь ходить так. Зевран чуть склонил голову набок и едва заметно облизнул губы, явно рассчитывая подразнить Алистера. — Как сказал господин Айдан, твоя воля для меня закон, командир. Алистер почувствовал, что краснеет и поспешил отвернуться. Он понимал, что эльф нарывается и провоцирует его, даже догадывался зачем – выведя противника из себя куда легче его обмануть или заставить ошибиться. — И не называй меня так. Командир у нас – «господин Айдан», — передразнил Зеврана Алистер, начиная собирать вещи и укладывать их в сумку. — Хорошо, Ал, как скажешь, — уже не сдерживая усмешки, отозвался ворон. Алистер запнулся, медленно вдохнул, выдохнул и продолжил собираться, решив, что лучше будет игнорировать провоцирующее поведение эльфа. *** Путешествие протекало почти в домашней обстановке, казалось, Зеврана ничуть не напрягает ни его статус, ни отношение окружающих. Более того, он всем своим видом показывал, что доволен жизнью, ведь вокруг него все суетятся, занимаются лагерем, готовят, иногда и сражаются, а ему даже напрягаться не нужно. Правда, это самодовольство отчасти всё же было напускным. Зеврана изрядно беспокоило, что нет никаких подвижек, что ему просто не дают возможности показать себя, делом убедить в своей искренности. Несмотря на то, что Айдан Кусланд отнесся к нему благосклонно – Зевран был ему не особо интересен, он бы с куда большим удовольствием просто его отпустил, но этот вариант никак не входил в планы самого Зеврана. Ему нужно было во что бы то ни стало остаться с серыми стражами. Ведь он не врал, рассказывая о том, что другие вороны не простят ему проваленного задания. К сожалению, Зевран быстро уяснил, что как мужчина совершенно неинтересен лидеру, так что этот вариант отпал, хотя был одним из самых простых. А вместе с ним и ещё один – очаровательная лучница была явным предметом симпатии Айдана. Так что и туда заглядываться не стоило, если Зевран хотел наладить отношения, а не испортить их. Выходит, оставался только белобрысый воин – как единственный потенциально свободный. Благо, Зевран был только за – ему нравились такие мужчины, сильные, статные, ну а то, что в себе неуверенные, так это же только на руку эльфу. Правда, Алистер явно был традиционных взглядов на личностные отношения и это могло вызвать проблемы, но трудностей ворон не боялся, тем более, что нутром чуял – частое смущение воина вызвано подсознательными рефлексами, которые тот и не осознаёт. А, значит, нужно ему просто объяснить и показать. Составив себе небольшой план, на одном из привалов Зевран принялся за его исполнение. Дождавшись момента, когда Алистер принёс ему миску с едой, эльф мастерски сделал вид, что чуть не уронил её, успев выровнять в последний момент, и быстро поставил на землю рядом с собой, заметно морщась. Разумеется, воин тут же отреагировал, даже дёрнулся в сторону потенциальной опасности и только потом осознал, что опасности нет, отчего нахмурился и обратился к Зеврану: — Эй, что с тобой? Несмотря на напущенную серьёзность, которой Алистер явно набрался от храмовников, голос его выдавал с головой. Зевран ещё раз театрально поморщился и даже попытался потереть руками друг о друга. — Затекли, верёвка слишком туго затянута, — как бы в подтверждение своих слов Зевран вытянул руки в сторону Алистера. Ворон прекрасно понимал, как это смотрится со стороны, он сидит на земле, перед ним стоит воин, да так, что протянутые руки почти коснулись паха, как будто случайно. Ах да, а ещё взгляд снизу вверх, такой откровенный, беззащитный и намекающий. Алистер кашлянул и сделал вид, что ничего не заметил, взял Зеврана за руки и приподнял их выше, чтобы можно было перевязать верёвку не так туго, чем и занялся. Ворон с улыбкой отметил, что его предположения похожи на правду, кажущийся убеждённым в своей гетеросексуальности воин реагирует, хоть и не очень явно. Когда Алистер уже приступил к завязыванию верёвки обратно, Зевран как бы невзначай провёл пальцами по его руке, поглаживая. Воин чуть вздрогнул, стал затягивать резче, пытаясь поскорее разделаться с этим делом, но не тут-то было. — Ох… так ещё хуже, — Зевран прогнулся, как будто ему было больно. – Ты перетянешь мне вены, и я стану совершенно бесполезен. Кому нужен исполнитель без рук, м? Ведь меня используют именно затем, чтобы моими руками делали что-то, не так ли? Зевран нарочно построил фразы так, чтобы понять их можно было очень двусмысленно. Если, конечно, вообще о чём-то таком хотя бы подсознательно думать. А уж после ненавязчивого касания такие мысли просто должны были напрашиваться. И Алистер думал именно так, как рассчитал Зевран, и даже вполне осознанно. Ещё бы, как тут не думать, когда тебя откровенно провоцируют. А уж под хитрым взглядом эльфа Алистер и вовсе почувствовал, что краснеет. Попытавшись было опустить взгляд и сосредоточится на руках и верёвке, страж не мог отделать от мыслей о том, что речь шла явно не про убийства, ох не про убийства. Дабы не повторить свою ошибку, Алистер завязал узел медленно и внимательно, чтобы уж точно придраться было нельзя. Чтобы взять себя в руки и унять собственные мысли, страж даже решил пошутить, но, как оказалось, зря: — Может тебя ещё и с ложечки покормить, раз у тебя руки затекли? — О, а я и не думал, что ты предложишь сам, — воодушевился Зевран и дразняще провёл языком по губам, намекая на предвкушение чего-то более интересного, чем еда. Против воли проследив за движением кончика языка эльфа, Алистер почувствовал, что у него просто встаёт. Последние несколько месяцев были такими суматошными, не было ни времени, ни подходящей партнёрши, а мужчины Алистера никогда раньше не интересовали. Но сейчас организм мало волновало, кто хочет сделать хороший минет, женщина и мужчина. Главное чтобы язычок умело скользил по плоти, а губы нежно обхватывали, даря желанное наслаждение. А ещё руки, очень умелые руки с ловкими пальчиками, которые хорошо знают своё дело… Алистер аж вздрогнул, понимая, насколько осязаемыми были его невольные фантазии, а, главное, насколько они доступны. Почему-то страж был уверен, что стоит об этом заикнуться эльфу, как тот не применёт воспользоваться такой возможностью, и одному только Создателю известно, что сделает. Отступив на шаг, Алистер всё же нашёл в себе силы ответить: — Перебьёшься. — А если я очень попрошу? – Зевран так выделил слово «очень», что у Алистера аж закрались подозрения, как именно эльф собирается просить. — Нет, — отрезал страж, понимая, что перестанет себя уважать, если уступит наглому эльфу. — Жаль, — протянул Зевран, не спуская глаз со стража. Алистер же счёл за лучшее уйти и заняться делами как можно скорее, пока эльф не придумал ещё парочку способов провокации. Впрочем, это не помогло, Алистер и сам прекрасно себе представил эти способы, да так, что аж ходить стало неудобно. Единственное, что радовало, так это то, что Зевран остался в другом конце лагеря и не видел резко ставшего странным поведения стража. *** Следующие несколько дней тянулись невозможно, раздражающе медленно и Зеврану казалось, что он где-то просчитался и повёл себя не так. Алистер совершенно не обращал на него внимания и даже, кажется, избегал. Повторять тот же трюк с верёвкой или пользоваться чем-то похожим эльф не хотел, слишком неправдоподобно выглядело бы на фоне первой неудачи. Окончательно Зевран уверился в том, что всё пошло не по плану, когда еду ему стала приносить Лелиана. Это определённо было не очень хорошим знаком, поэтому эльф даже стал немного нервничать и решил попытаться вызнать у бардессы, в чём дело. И, улучив удобное время на привале, когда стражи ушли за водой для ужина, а Лелиана собирала шалашиком хворост для костра, Зевран рискнул завязать разговор. — Лелиана, солнышко, Айдан теперь перепоручил меня твоим заботам? – спрашивать напрямую Зевран, разумеется, не стал. К счастью, бардесса любила поговорить и испытывала к пленному эльфу определённую симпатию, так что ответила охотно: — Да нет, это Алистер попросил. Сказал, что не уверен в своей выдержке, а у меня получится куда лучше. Зевран порядком удивился и осторожно задал следующий вопрос, пытаясь прояснить непонятную вырисовывающуюся ситуацию. Портить отношения с командиром эльфу ну никак не хотелось, а если он и правда понравился девушке Айдана, то это могло поставить крест на всех попытках наладить что-либо. — А ты уверена в своей выдержке? – уточнил Зевран, уже просчитывая варианты действий на случай того, что он облажался. — Конечно. Я же не считаю, что ты нас предашь. Твои доводы были очень убедительны, и, насколько я слышала о вашей организации, рассказанное тобой — правда. Так что с чего моей выдержке страдать? Напротив, я жду, когда уже парни найдут подтверждение твоим словам, и мы сможем путешествовать нормально. После небольшой паузы Лелиана продолжила, немного задумчивым тоном: — Да и, мне кажется, Алистер преувеличивает. Он хоть и категоричен, но не поднимет на тебя руку, сколько бы ни говорил о том, что не сдержится. По тону голоса и ответу Лелианы Зевран сделал несколько выводов. Прежде всего, что зря волновался. И по поводу того, что могут быть проблемы с Айданом, и по тому, что план провалился. Проблем не будет, Лелиана явно не поняла, о какой выдержке говорил Алистер, и сделала не те выводы, что и к лучшему. А сам Алистер под удобным предлогом стал избегать пленника, так как всё ещё ему не доверял, но провокация удалась на славу, можно сказать на одиннадцать из десяти. Зевран выругался про себя, такого глупого развития событий он не ожидал. Но делать дальше что-то было нужно. — А уж как я жду не дождусь, — сказал эльф и тихо рассмеялся, переводя разговор в шутку. Одно было плохо, Зевран смутно себе представлял, кто должен за него поручиться, чтобы его освободили под честное слово и взяли на правах равного в отряд. Не у самих же воронов протекции просить. Мол, знаете, ребят, я тут от вас свалить надумал, потому что задание провалил, теперь хочу вступить в другой отряд, так они мне не верят, что вы меня убьёте за такое, скажите им сами, а? Вот-вот, в этом-то и загвоздка… *** Впрочем, подходящая возможность Зеврану представилась и достаточно быстро. Буквально через день на отряд Айдана напала внушительная группа порождений тьмы. Не то чтобы чутьё серых стражей их подвело, нет, но в тот момент, когда они поняли, что дело плохо – пытаться бежать уже было бессмысленно. Алистер вскочил со своего места первым, не медля ни секунды, скинул со спины щит, обнажил меч и начал озираться, пытаясь разобраться в подробностях того, что подсказывала ему кровь. Он был хоть и не намного, но всё-таки старше Айдана, и, соответственно, чувствительнее. — Что-то не так. Лелиана, в это время ворковавшая у костра, удивлённо посмотрела на Алистера – она, разумеется, не чувствовала ровным счётом ничего. Как, впрочем, и Зевран, по обыкновению сидевший рядом. Кусланду понадобилось на несколько драгоценных секунд больше, он грубо выругался, выдернул из-за спины клинки и прошипел: — Да откуда же вы взялись, твари… Дополнительных пояснений Лелиане не потребовалось, она подорвалась к своим вещам и схватила лук ровно в тот момент, когда истошно залаял мабари, и будто ему в ответ с нескольких сторон отозвался нечеловеческий яростный рык. Это не было похоже на то, что Зевран видел раньше, маленькие группки порождений тьмы стражи разбирали достаточно спокойно, но в этот раз противников было куда больше. Настолько, что Айдан даже невольно отступил на шаг, пересчитав противников, прикинув расклад боя и немного растерявшись. Алистер же был полон решимости стоять до последнего, хоть и некоторая бледность выдавала его напряжение и то, что он прекрасно понимал неравенство сил. Одна только Лелиана предпочла не задумываться, а быстро закинула за спину колчан и, не медля, выпустила стрелу в ближайшую тварь. Пока Зевран соображал, где бы взять оружие или как максимально неконфликтно забрать упрятанное своё, события стали развиваться совершенно стремительно. Лелиана успела выпустить ещё три стрелы до того как нападающие твари успели добежать до лагеря. И всё бы ничего, но даже учитывая, что бардесса превосходно стреляла – одной стрелы на порождение тьмы было мало. Двух она убила, и третий, раненый, достался Айдану, который уверенным ударом снёс ему голову. Алистер же выступил чуть вперёд и встретил щитом несколько мощных ударов, успевая подставить его в последний момент. Больше всего шуму, правда, наделал мабари, который разбежался и прыгнул на одно из порождений, вцепился в него и начал нещадно трепать, словно игрушечный мячик. И всё было бы замечательно, если бы нападающих было не больше десятка. Слаженность отряда Кусланда была прекрасная, но их сминали количеством. Алистера достаточно быстро оттеснили от Айдана, а Лелиана отпрыгнула сама, пытаясь занять пригодную для стрельбы позицию. Зеврану ничего не оставалось кроме как отступить и пытаться не попасться на мечи порождений тьмы, поганое занятие, надо сказать, особенно когда всё, что у тебя осталось – безупречная выучка и врождённая ловкость, но полное отсутствие оружие убивало продуктивность на корню. Стражи сражались с отчаянностью тех, кто знает, что они – последние, и во что бы то ни стало нужно выжить. Алистера спасал доспех и прочный щит, а вот снаряжение Айдана было куда легче, он привык разбираться с врагом быстро и бить точно, не ввязываясь в затяжные драки. Пару ударов кожаные доспехи выдерживали неплохо, но не больше. К счастью, у Зеврана получалось уворачиваться от ударов порождений тьмы, а пару он и вовсе рискнул принять на верёвки, пропуская меч между рук, с расчётом, что он либо застрянет и получится его вывернуть, крутанувшись, либо он разрубит верёвки. Так и случилось, что не могло не порадовать эльфа — свободные руки были очень кстати. К своему сожалению, Зевран не видел, когда командир отряда упал, сбитый с ног мощным ударом, но слышал его сдавленный вскрик боли, а затем взвизг бардессы. Кое-как оглядевшись, эльф приметил между трупов порождений лежащего Айдана и рванул к нему. Как ни смешно, но Зевран действительно хотел помочь. Он был благодарен за сохранение своей жизни и даже частичное доверие, так что собирался отплатить. Поднырнув под встречный удар, Зевран сделал кувырок и оказался совсем рядом с Айданом, отвлекая на себя внимание. Резкое движение не могло не привлечь внимание Алистера, и он бросил быстрый взгляд в ту сторону. Надо сказать, он просто ужаснулся, увидев освободившегося эльфа, который бесцеремонно выхватил из рук бесчувственного Айдана его клинки. — Даже не смей! – задыхаясь, крикнул Алистер и дёрнулся в ту сторону, отчего чуть не пропустил удар от наседающего на него врага. Разумеется, Алистер подумал, что вот оно и случилось, то, чего он боялся всё это время — сейчас этот остроухий убийца добьёт беззащитного Айдана и спокойненько свалит. Однако, делать этого Зевран не стал, напротив, сделал несколько выпадов, не столько раня, сколько раздразнивая порождений тьмы и заставляя отвлечься на себя. Это было тяжело, Зевран чувствовал, что он балансирует на грани, одно неверное движение и поминай как звали. Слишком уж маленькая отсрочка смерти получится. Или судьбу не обманешь? Все эти мысли проносились в голове ворона очень быстро и почти не мешали сражаться, даже немного подстёгивали. Хотя, надо признать, особенно меткие выстрелы Лелианы, от которых то и дело падали твари, вдохновляли куда больше. В какой-то момент Зевран немного потерял ориентацию в пространстве и споткнулся, пропуская один из ударов. И каково же было удивление эльфа, когда над его ухом раздался резкий звон и скрежет металла о металл. Как оказалось, Алистер был совсем рядом и успел подставить щит, закрывая Зеврана от удара. Эльф вопросительно вскинул брови и поймал раздражённый взгляд стража. — Потом поговорим, — выдохнул Алистер, тут же отворачиваясь. — Как скажешь, — отозвался Зевран и с размашистого удара дотянулся кончиком клинка до твари, наседавшей на Алистера. Плечом к плечу дело пошло быстрее, увереннее и продуктивнее, а, может, врагов просто осталось меньше, да и Лелиана не переставала стрелять. Мабари же выступил в роли яростного защитника, тут же бросаясь на тварей, пытавшихся приблизиться к Айдану. Когда всё было кончено, Алистер устало сел на землю и попытался вытереть пот окровавленной металлической перчаткой, отчего только сильнее размазал грязь по лбу. Зевран стоял рядом и невольно рассмеялся, наблюдая за этим, правда почти сразу прекратил, сморщившись от боли и схватившись за бок. Внешне раны было не видно, но один удар плашмя он пропустил, заработав или гематому, или, даже, трещину в ребре, которая теперь отдавалась болью почти при любом напряжении мышц живота. Алистер, впрочем, оставил попытку задеть его без внимания, он слишком устал, и ему было абсолютно не до внешних раздражителей. Лелиана ворковала над бледным Айданом, который то и дело что-то шипел и ругался от боли, но покорно позволял себя осматривать и обрабатывать рану. Крови предводитель отряда потерял много, но умирать уже явно не собирался, напротив, рвался поскорее встать на ноги и продолжить путь. Мабари сидел рядом и выглядел крайне расстроенным, даже хвост поджал и тихонько поскуливал, пытаясь прокрасться к хозяину, минуя строгую бардессу, но тщетно. В лагере стояла тишина, к счастью, не мёртвая, а вполне живая. Со множеством звуков, но полным отсутствием разговоров. Нарушить её решил Айдан, жестом поманив к себе Зеврана, не обращая внимания на недовольное сопение Лелианы, которая пыталась потуже замотать бинтами рану. — Спасибо, — Кусланд сделал паузу, смотря прямо в глаза эльфу. Тот чуть склонил голову, показывая, что принимает благодарность, и улыбнулся. – Без тебя я бы не выжил. Проявлять излишнюю скромность и отрицать сказанное стражем Зевран не стал. Лишь усмехнулся и чуточку ехидно заметил, так, чтобы Алистер тоже слышал: — Надеюсь, этого достаточно для демонстрации моей верности? — Вполне, — Айдан усмехнулся, даже не пытаясь прятать улыбку. – Зевран Аранай, я рад, что ты вступил в мой отряд. Теперь мой очаг – твой очаг. — Спасибо, командир. – Зевран шутливо отсалютовал и уже куда серьёзнее добавил. – Теперь мой меч – твой меч. Правда, следующая фраза всё равно получилась с лёгким уколом: — Кстати о мечах… я думаю, что будет лучше, если я получу своё оружие назад. У тебя замечательные клинки, но на двоих их слишком мало. Айдан хмыкнул и кивнул в сторону Алистера. Зевран понимающе улыбнулся и направился к отдыхающему воину. *** Разговора не получилось. Алистер прекрасно всё слышал, так что встал и направился к своим сумкам ещё до того, как Зевран вернулся. Страж достаточно безразлично передал клинки их хозяину, так что заготовивший уже пару колких фраз Зевран даже немного оторопел от такого пренебрежения. В принципе, ему уже было не нужно завоёвывать расположение второго стража, достаточно было и командира, но этого почему-то казалось мало. Зевран поймал себя на мысли, что это как надкушенная конфета, которую у тебя забрали. И ты вроде и не хочешь, но это дело принципа заполучить её назад. — Тут вроде река есть недалеко. Может, сходим, помоемся, а на обратном пути воды притащим в лагерь для Айдана? Зевран стал всматриваться в полосу леса, как будто мог прямо сквозь деревья увидеть реку, о которой говорил. Алистер даже не посмотрел в ту сторону, но ответил: — Я не пойду. Если это были не все порождения тьмы, то Лелиане одной не отбиться, а Айдан встать не может. Можешь сходить один, если хочешь. Вот с одной стороны Зевран должен был расстроиться из-за отказа, ведь совратить воина во время купания было бы плёвым делом, но с другой неплохо уже и то, что он, по крайней мере, стал разговаривать и не шарахаться. — Пожалуй, ты прав, — согласился эльф, вкладывая в голос всю серьёзность, на которую был способен. Эта тактика оказалась верной. Алистер повернулся к Зеврану и внимательно на него посмотрел – не издевается ли. В целом, эльф считал, что второго нападения не будет, это бессмысленно, их куда эффективнее можно было задавить и теми силами, что были. Но в порождениях тьмы он разбирался посредственно, так что тут полагался на чутьё стражей, которое уже неплохо себя показало. Алистер ещё немного помолчал, а затем неожиданно сказал: — Спасибо. Зевран удивлённо на него посмотрел, не понимая за что вдруг его благодарят, вроде ничего такого не было... Но Алистер, видя замешательство эльфа, сам расшифровал свою мысль: — Ты закрыл Айдана. И отвлёк внимание на себя. Без тебя он бы погиб, — сделав паузу, Алистер ещё раз подытожил, — спасибо. Зевран широко улыбнулся и скрестил руки на груди, всем своим видом выражая самодовольство. — А ты мне не доверял, — и прежде чем Алистер успел вставить слова возражения, Зевран продолжил, — Хотя правильно, я бы и сам себе не доверял, будь другие обстоятельства. Теперь уже Алистер улыбался и вполне искренне, Зевран прямо почувствовал удовлетворение и что-то ещё, приятное, но малоосязаемое. Но вдаваться в оттенки своего настроения эльф не стал, хорошо и хватит, какая разница отчего хорошо? — Мир? – Зевран протянул руку в характерном воинском рукопожатии. — Ну, мы же теперь одна команда. – Алистер ответил на рукопожатие и хлопнул эльфа по плечу. Зевран охнул от неожиданности и пронзившей рёбра боли, дёрнулся под ладонью стража совершенно непритворно. Алистер резко отдёрнул руку и прямо таки переменился в лице. — Что с тобой? Зевран уже слышал этот вопрос несколько дней назад, заданный точно таким же тоном, только в немного другой ситуации. Через несколько секунд и сам Алистер вспомнил тот случай, отчего тут же нахмурился. — Опять твои шуточки? Зевран отрицательно покачал головой и принялся стягивать доспех, чтобы хотя бы визуально оценить насколько сильно ему досталось. Но даже такое простое действие отдавалось болью в каждом движении, так что эльф быстро бросил эти попытки и просто уселся у костра, чтобы тоже немного отдохнуть после изнурительного боя. Алистер какое-то время стоял, недоверчиво смотря на Зеврана и явно пытаясь решить, верить или нет. По здравому размышлению казалось, что эльф не притворяется, потому что он и правда пострадал в бою. Решив закрыть глаза на прошлые события, Алистер сел рядом с Зевраном и стал расстёгивать его доспех, утвердительно сообщив: — Давай помогу. Отказываться Зевран, разумеется, не стал, впрочем, как и дразнить стража сильнее. Эльф уже понял, что только зря спугнёт его таким образом и не приблизится к намеченной цели. Спешить тут было нельзя. Снятый доспех обнажил огромный уже почти чёрный синяк вдоль рёбер, но взгляд Алистера был прикован к совершенно другому месту. Зевран даже не сразу заметил такое внимание со стороны воина, так как сначала пытался оценить насколько срочно нужно оказаться в городе и показаться врачу, а лучше магу. Но как только с первичным осмотром было покончено, Зевран заметил и реакцию Алистера. Тот завороженно. Словно ребёнок, смотрел на извилистые линии татуировок, обхватывающих руку и часть груди эльфа, а так же начинающиеся на животе и уходящие куда-то ниже под линию ремня. — Нравится? – с хитрой улыбкой спросил Зевран, проводя пальцами по одной из линей. Алистер густо покраснел и тут же отвёл взгляд, уставившись на поленья для костра. Но это не помогло, опытный эльф видел его насквозь и просто кожей чувствовал, как страж напряжён. Зевран сам не заметил, как возбудился просто от такой откровенной реакции Алистера на почти интимные татуировки. Но, к сожалению, пришлось одёргивать самого себя. Зевран с сожалением понимал, что не то место и не то время, чтобы можно было зайти дальше. Вернее попробовать-то можно, но и без проб видно, что непродуктивно это дело будет. Надо привести себя в порядок, да и раны зализать не помешает. Вот, может, в городе и стоит попробовать. Решив так, Зевран извинился перед Алистером и отправился к Лелиане, просить потуже перемотать ему рёбра на случай, если там всё-таки есть трещина. *** До города отряд добрался через три дня. За это время Зевран окончательно завоевал расположение Лелианы и Айдана, не говоря уже про мабари, с которым эльф игрался, словно с маленьким щеночком. И особенно чесал пузо. В общем, являл собой само радушие и жизнерадостность, несмотря на то, что бок продолжал беспокоить и слишком активно себя вести не давал. Айдан же передвигался и того медленнее, заметно хромал и то и дело опирался на плечо Лелианы, которая постоянно охала и утешала своего «бедного стража». Алистер смотрел на эту сладкую парочку и безумно радовался, что имевший на него виды Зевран не пытается вот так же как Айдан давить на жалость. Потому что, надо сказать, очень успешная это была тактика. А Алистер не был уверен, что он готов пойти на что-то подобное. По крайней мере, не таким вот образом, когда тебя просто разводят на то, что хочется. Впрочем, что самое смешное, Алистер совершенно не понимал, что думая на подобные темы, он только распаляет себя. Зевран же на эту тему не думал вовсе, он для себя всё решил и не торопил события, поняв, что стражу нужно время, чтобы разобраться в себе и в отношении к изменившемуся в отряде статусу эльфа.  В городе отряд сначала заглянул к магам для поправки здоровья, а затем обосновался во вполне приличном трактире, сняв три комнаты. У Алистера и Зеврана комнаты были совсем маленькими, в то время как Лелиана решила остаться с Айданом, так что они выбрали комнату побольше. Зато Зевран не преминул заказать большую и горячую ванну, что было куда важнее размера комнаты и мягкости кровати. Алистер аж мечтательно прикрыл глаза, воображая, как будет приятно попариться и собирался уже заказать ванну и себе, но Зевран его остановил, перехватив за руку с деньгами буквально у самой стойки, притянул к себе и негромко предложил, поглаживая пальцем по монете и обводя её контур самым кончиком совершенно двусмысленным жестом: — Может, скинемся на двоих? Будет дешевле. Алистер смотрел на движение пальца Зеврана совершенно завороженно и кивнул прежде, чем сообразил, что соглашается. Эльф прекрасно видел состояние стража и не стал провоцировать его сильнее, ведь ничего не стоило всё испортить, так и не дойдя до самого интересного, которое наметилось уже совсем скоро. Отпустив руку Алистера, Зевран сообщил ему, что ванну наполнят через три часа, и ушёл в свою комнату переодеваться. Страж ещё какое-то время стоял, тупо смотря на монету в своей руке и думая о том, как он совершенно неожиданно сам для себя согласился на не пойми что. Кровь опять прилила к лицу, когда Алистер подумал, что наверняка об этом сразу все узнают, и позору не оберёшься. Но идти на попятную тоже уже было глупо — сам согласился. Тихо застонав от досады на свою тупость, Алистер поплёлся в свою комнату, где принялся стаскивать с себя доспех и изрядно износившуюся дорожную одежду, которая к тому же изрядно пропиталась потом и представляла из себя жалкое зрелище. Алистер даже подумал, что ему было бы стыдно показаться в таком виде перед Зевраном, но, к счастью, запасная одежда у Алистера была, всё-таки он воспитывался в церкви в юности и привык прилично выглядеть, если была такая возможность. Снятая банная комнатка оказалась совсем маленькой, но с большой деревянной ванной, на почти три десятка вёдер воды, а то и больше, Алистер не мог точно сказать на взгляд, но по его меркам она была просто огромной. Зеврана в комнате ещё не было, и Алистер даже немного растерялся, не зная, как поступить дальше, ведь, вроде, они что-то собирались делать… От мыслей о том, что они собирались делать, Алистера просто бросало в жар, куда большей, чем шёл от воды. И чтобы хоть как-то отвлечься от своих мыслей, он разделся и забрался в воду.  — Истинное блаженство, — протянул Алистер, по-настоящему расслабляясь и откидываясь на бортик ванной, в ней даже можно было вытянуть ноги! Зевран зашёл в комнату совершенно беззвучно, он умел это делать в совершенстве, ведь именно этому его учили многие годы. Но, чтобы не слишком пугать стража, решил обозначить своё появление голосом: — Абсолютно поддерживаю. Нет ничего лучше, как после долгого путешествия и парочки хороших драк забраться в восхитительно горячую воду. Зевран обошёл ванную по кругу так, чтобы встать перед Алистером, лицом к лицу. Одет эльф был в какое-то странное одеяние, которое страж было принял за намотанное вокруг тела покрывало, но потом понял, что это такая специальная лёгкая одежда. Вроде как у неё даже название есть, такая в Антиве популярна, а Зевран именно оттуда родом. Алистер с разочарованием отметил, что это одеяние закрывает ровно то плечо, с которого у эльфа идёт татуировка, которую было так интересно и волнительно рассматривать. Но, на самом деле, это была часть чётко подготовленного плана. Зевран всё рассчитал и теперь стал медленно стягивать свою одежду, позволяя ткани постепенно сползать с плеча, обнажая кожу и ярко выделяющийся на ней чёрный узор. Татуировка змеилась по плечу вниз, словно живая, из-за движения ткани. Алистер следил за чёрными линиями, не отрывая взгляда, и когда рисунок перешёл на грудь, обогнул сосок, страж невольно сглотнул. Думать о своём поведении совершенно не хотелось, так что Алистер предпочёл просто отдаться своим желаниям, позволив себе расслабиться, впервые за долгое время. Зевран же читал на лице стража настоящее вожделение, но не спешил забираться к нему в воду. Напротив, он как можно медленнее разоблачался, растягивая удовольствие. Ему нравилось, когда на него так смотрели, с настоящим восхищением и даже похотью, лаская взглядами тело. Одно это ощущение могло вызвать настоящий оргазм, поэтому Зевран хотел насладиться этим чувством. Он провёл пальцами вдоль линий рисунка, прихватил и немного помял сосок, мгновенно напрягшийся. Алистер почувствовал, как во рту набирается слюна, и быстро сглотнул, а затем подался вперёд, намереваясь ухватить эльфа за руку и затащить, наконец, к себе. Но не тут-то было, Зевран тихо рассмеялся и отступил на шаг, так что Алистер ухватил только воздух. Зато дальше эльф приступил к ещё более интересному – он потянул за завязки пояса, но не отпустил до конца, так что ткань сначала соскользнула на бёдра, задержавшись там, на выпуклых косточках таза. Тот рисунок, что Алистер так и не смог посмотреть в лагере, теперь открылся на добрую половину и спускался ещё ниже в пах. Но, вот незадача, Зевран уже был слишком возбуждён, чтобы ткань можно было так просто спустить и дальше, поэтому её пришлось снимать уже целиком, не томя стража. — Да иди же ты уже сюда, — почти прорычал Алистер, в очередной раз пытаясь схватить Зеврана за руку. Но и на этот раз ничего не вышло, эльф был слишком ловок, чтобы без его желания это можно было провернуть. — Только если ты пообещаешь, что сначала мы помоемся, — посмеиваясь, сообщил Зевран, но с места и правда не сдвинулся, что намекало на серьёзность его слов. Алистер аж опешил, нет, конечно, он действительно сначала собирался просто помыться, но это было до того, как Зевран предложил отправиться купаться вдвоём, явно намекая, что они будут вовсе не этим заниматься. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты невыносим? – хрипло спросил Алистер, пытаясь взять себя в руки и перестать пялиться на Зеврана. Вернее пытаясь смотреть ему в глаза. С третьей попытки получилось. — Постоянно, — кивнул эльф и подступил на шаг, но не достаточно близко, чтобы его можно было затащить в ванну. – Так что? — Да согласен я, иди уже сюда, — Алистер, напротив, отодвинулся, освобождая место рядом с тем краем, где стоял эльф. Стоило Зеврану скользнуть в воду, словно змея, а не ворон, как Алистер готов был поклясться, что и без того горячая вода просто накалилась. Эльф ещё и потянулся, демонстративно, прогибая спину и как бы подкрадываясь к Алистеру, но забрал лишь мыло, лежащее на бортике за спиной стража. — Хочешь, я потру тебе спинку? – спросил Зевран, несколько раз проводя куском мыло по своей груди, один раз даже задев твёрдый сосок. — Если ты будешь меня и дальше так дразнить, то я за себя не ручаюсь, — прошипел Алистер, отодвигаясь от эльфа подальше, потому что чувствовал, что ещё немного и не сдержится. А такое страж бы себе не простил никогда. — Оу… как всё серьёзно, — протянул Зевран и опустился в воду по самые плечи, а затем и вовсе с головой на несколько секунд. Вынырнув и отфыркиваясь, продолжил свою мысль, — А Лелиана говорила, что ты на меня руки не поднимешь. — Не подниму, — буркнул Алистер, отворачиваясь, чтобы вовсе не смотреть на эльфа. Зевран внимательно и задумчиво посмотрел на спину Алистера и серьёзно сказал: — Извини, я, кажется, перегнул палку, да? Страж отрицательно покачал головой. Он и правда не считал, что Зевран в чём-то виноват. — Просто мойся быстрее, сам раздразнил, а теперь заставляешь сдерживаться, — пожаловался Алистер, не поворачиваясь и пытаясь найти второй кусок мыла, чтобы и самому помыться. — Не бойся, я сполна возмещу тебе твоё ожидание, — мурлыкнул эльф и на время умолк, принимаясь за ванные процедуры, но уже серьёзно и оставив Алистера в покое. *** Какое-то время тишину комнаты нарушали только всплески воды, да тихое мурчание Зеврана, который аж глаза прикрыл от удовольствия. Намылив как следует волосы, он несколько раз опустился под воду с головой, поднимая почти волны в масштабах ванной. Впрочем, Алистер не стал возмущаться, он порядком успокоился и взял себя в руки, придя к выводу, что если не смотреть на эльфа, то он почти не провоцирует, даже несмотря на интимность обстановки и предшествующих событий. Наконец, решив, что он достаточно чистый, Зевран плавненько подобрался к Алистеру и обнял его со спины, закидывая одну руку поверх плеча, а вторую просунув под руку стража. — Надеюсь, я не заставил тебя слишком долго ждать? – эльф очень осторожно коснулся губами уха стража, чуть прикусил, заставляя обратить на себя больше внимания. Зевран стоял на коленях, так что получался чуть выше сидящего Алистера и прижимался к его спине грудью. Страж невольно отметил, что это ощущение было непривычным и оттого казалось неестественным, не хватало приятной тяжести упругих и тёплых грудей, проминающихся от соприкосновения тел. — Я уже почти успел передумать, — честно сознался Алистер, но стоило ему повернуть голову и встретиться с хитрым взглядом Зеврана, как утихшее было желание вернулось с удвоенной силой. — Пожалуй, мне стоит это исправить. Почти промурлыкав это, Зевран взял пальцами за подбородок Алистера и потянул его на себя, заставляя повернуть голову сильнее, и сам подался вперёд. Целоваться Зевран не только любил, но и умел, так что уже через пару мгновений страж совершенно забыл, что ещё недавно раздумывал на тему «а стоит ли уступать этому наглому эльфу?». Стоило, определённо стоило. Зевран же продолжал ласкать языком губы и язык Алистера, вовлекая его в своеобразную игру, кто окажется проворнее и наглее. Конечно, у стража не было шансов победить в схватке столь опытного любовника как Зевран, но он поддался. Ему нравилось, быть не только активным, но и поддаваться, перенимая чужие правила и получая от этого особенное удовольствие. Вопреки некоторым опасениям Зеврана, Алистер не растерялся и не смутился, когда почувствовал, что эльф уступает инициативу. Напротив, страж достаточно охотно перехватил её сам, повернулся, уверенным и сильным движением притянул эльфа к себе. Зевран прогнул спину, стоило Алистеру положить на неё руку и провести вдоль позвоночника. Разорвав поцелуй, страж хрипло попросил: — Выпрямись. Спорить Зевран не стал, прекрасно понимая, что Алистер хотел сделать и только застонал от удовольствия, когда горячий язык стража коснулся самого края татуировки. Стоять на коленях ровно не получалось. Зевран прогнулся, стараясь не мешать Алистеру продолжать исследовать языком татуировку, да тот и не отпускал далеко, поддерживая эльфа рукой под спину. Определившись, куда деть свои руки, Зевран впился пальцами в плечи Алистера, оставляя на распаренной коже красные следы, которые с шансами могли стать синяками, но страж не обращал на это никакого внимания. Зоны, которые ласкал языком страж, были очень чувствительными и эрогенными, эльф тихо постанывал, откровенно наслаждаясь. Но и большего ему хотелось. — Может, трахнешь меня уже? – развратно прошептал Зевран, царапая ногтями плечи Алистера. Фыркнув, страж ехидно отозвался, наслаждаясь процессом не меньше самого эльфа: — Ну уж нет, теперь моя очередь тянуть время. Особенно громко Зевран застонал, когда Алистер губами ухватил за сосок и стал теребить его языком. Это было сумасшедше дразняще, и эльф уже откровенно изнывал, еле удерживаясь от того, чтобы не толкнуть стража и нагло оседлать его, садясь на давно отвердевший член. Но у Зеврана был в запасе ещё один план, который должен был подействовать, если эльф хоть что-то смыслил в обольщении. — Как скажешь… Но, знаешь, должен тебе сказать, что у меня и сзади есть татуировка. А тебе, я смотрю, они нравятся, — часто прерываясь и делая паузы, сообщил Зевран. План сработал безотказно. Алистер тут же бросил своё занятие и попытался развернуть Зеврана к себе спиной. Тот и не возражал, охотно поворачиваясь. Разумеется, эльф не соврал, четвёртая по счёту татуировка шла от середины спины до самого копчика. Алистер обрисовал её контуры пальцами, а затем скользнул ниже, между куда более поджарых чем у девушек ягодиц. Зевран нашарил за бортиком баночку с маслом, которое заботливо приготовил заранее, и опустил его в воду, подтолкнув в сторону Алистера. Страж сначала не понял, что от него хотят, и непонимающе уставился на плавающую перед ним склянку. Заметив заминку, Зевран полуобернулся и еле удержался от того, чтобы не рассмеяться, увидев растерянность на лице Алистера. — Прости, ты так целуешься, что я и забыл, что у тебя нет такого опыта. Всё-таки не рассмеяться не получилось, потому что Алистер снова покраснел, поняв, что имеет ввиду эльф. Зевран повернулся к стражу, жестами показал ему, чтобы он приподнялся над уровнем воды. Алистер не знал, куда смотреть и что делать, потому что отступившее было смущение снова вернулось к нему, когда дело дошло до более откровенного действа. Смущать ещё сильнее Зевран не стал, откупорил зубами баночку, вылил часть содержимого себе на руки и принялся мягкими и ласкающими движениями наносить на член Алистера. Страж закрыл глаза, даже губу закусил, представляя, как сейчас ужасно выглядит со стороны. Поняв, что испытывает страж, эльф поднялся, провёл языком по его губам и прошептал: — Всё просто волшебно, не напрягайся, а я помогу тебе расслабиться и получить удовольствие. Доверься мне. Ответом ему стал порывистый поцелуй, Алистер прижал к себе Зеврана так, что тот аж охнул от неожиданности, но довольно расслабился в чужих руках и даже умудрился просунуть одну руку между телами, чтобы обхватить оба члена и ласкать их друг о друга. От непривычных ощущений грани разумного просто расплывались, и Алистер снова перестал зажиматься, избавляясь от скованности. Простояли они так долго, но Зевран всё же не выдержал и решительно отстранился, напоминая, что ему хочется и по-другому. Повернувшись лицом к бортику, эльф прогнул спину и ухватился руками за край, недвусмысленно намекая, что пора бы уже и к соитию переходить. На этот раз лишних заминок не было, Алистер уже сам смазал свой член, плеснул ещё немного масла на руку и, второй рукой заставив эльфа наклониться, раздвинул его ягодицы и смазал там. В целом, Алистер знал, что и с девушками иногда бывает нужно подготовить мышцы, чтобы не было больно, а уж с мужчинами и подавно, так что размазал масло по коже вокруг ануса и осторожно скользнул внутрь двумя пальцами. Зевран порядком удивился, он считал, что Алистер сразу будет входить членом, но так было приятно и очень нежно. Несколько раз подавшись навстречу руке стража, эльф прикусил губу и нарочито нетерпеливо сказал, чтобы подстегнуть чересчур осторожного стража: — Возьми меня. Придвинувшись вплотную, освободившейся рукой Алистер направил член и плавно вошёл, двигаясь немного неуверенно, но не останавливаясь. Зевран довольно покусывал губы и сильнее сжимал пальцами бортик ванны. Надо сказать, размерами Создатель стража не обделил, так что эльф получал неподдельное удовольствие, еле удерживаясь от желания податься назад и насадиться на член самостоятельно. Сначала Алистер двигался осторожно и для Зеврана томительно медленно, но потом ускорил тем, поняв, что партнёру хочется быстрее. Такого страстного соития у Алистера не было никогда, он и до этого занимался любовью, но оно всё меркло по сравнению с чувственностью эльфа и его отдачей. Зевран стонал так, что, казалось, его слышала половина трактира, но это удивительным образом совершенно не волновало Алистера, он лишь резче начинал двигаться, прижимая партнёра к краю. В какой-то момент Зевран выпрямился, понимая, что ещё пара таких толчков, и они вдвоём просто перевернут ванну, которая не была на такое рассчитана. Алистер охотно обнял Зеврана и даже поцеловал в шею, на секунду замедлив темп. Это стало тем последним штрихом, после которого эльф не выдержал. Зевран запрокинул голову, упираясь затылком в плечо Алистера, так что мокрые волосы хлестнули его по спине. Страж довольно застонал, выплёскивая семя внутрь эльфа и чувствуя, как он резко сжимается от нахлынувшего удовольствия. Следующие несколько минут ни Зевран, ни Алистер не двигались вовсе, медленно восстанавливая дыхание и дожидаясь, пока сердцебиение придёт в норму. Зевран решил пошевелиться первым, с трудом оторвался от Алистера и опустился в воду, опираясь боком на борт ванны. Страж лениво наблюдал за этим перемещением, ни о чём конкретном не думая, а просто любуясь подтянутым телом и такими возбуждающими татуировками. — Мне понравилось, — довольно заметил Зевран, нарушая затянувшуюся тишину. – Надо будет обязательно повторить. Алистер фыркнул, пряча лёгкое смущение, но всё-таки ответил: — Если снова будешь меня доводить, то на этот раз я за себя не ручаюсь. Сказав это, Алистер прикусил было язык, но понял, что уже поздно — он успел заметить зажёгшийся в глазах Зеврана огонёк предвкушения и нового плана. Хотя, с другой стороны, а зачем Алистеру теперь было отказываться?

@темы: слэш, Алистер, Зевран, Лелиана, м!Кусланд, Secret Santa 2015/2016

---

Для clemans_mm

[Weisshaupt Fortress]

Для:  clemans_mm От:  Somniary Название: «Морские волки» Персонажи/Пейринги: Фенрис/Изабела, фоном немного ф!Хоук/ Андерс Категория: гет Жанр: AU, hurt/comfort, приключения Рейтинг: R Размер: мини (2222 слова) Краткое содержание: Фенрис и Изабела на море и на суше «Морской ястреб» выметнул длинные руки-канаты и вцепился пальцами-якорями в борт «Камбалы». Жадно притянул к себе и с хриплым «скрррр» притёрся к её боку. Пираты нетерпеливо перепрыгивают на чужой корабль. Воинственные крики, лязг железа, кровь, предсмертные хрипы и проклятья… «Рутина. Если ты видел один абордаж – ты видел их все», – думает Фенрис, сбрасывая за борт прорвавшегося на «Ястреба» чужака. Бегло оглядев корабль – чисто, только свои, – он выискивает беспокойным взглядом Изабелу. Её синяя косынка, как всегда, мелькает в самой гуще сражения: капитан подаёт пример своим пиратам и делом подтверждает, что достойна командовать ими. Вот она едва успевает уклониться от удара, и Фенрис лишь усилием воли заставляет себя оставаться на месте, а не вступить в бой и помочь ей. Ему и ещё пятерым поручено охранять корабль, а в море с дисциплиной у пиратов строго: за нарушение приказа в лучшем случае лишат добычи, в худшем же могут и убить. У Изабелы людей больше, и вскоре её команда уже хозяйничает на «Камбале», разоружая сдавшихся и сбрасывая в море мертвецов. Связанного капитана корабля Изабела ведёт в его же каюту, делая знак Фенрису следовать за ней. Он перебирается на захваченный корабль, даже кожей ощущая жадные и цепкие, будто крючья «кошки», взгляды Изабелиных пиратов: все знают, зачем капитан его позвала, и маются в нетерпении. Ведь иной раз именно от Фенриса зависит, насколько больше может стать их доля добычи. Пинком закрыв дверь каюты, Изабела толкает проклинающего её пленника на койку и поворачивается к Фенрису: – Пощипи пёрышки этому баклану, но помягче, чтоб не окочурился с перепугу. А я пока горло промочу. – На полу стоят несколько бутылок в соломенной оплётке, Изабела берёт одну и устраивается на сундуке рядом с кроватью. Фенрис смотрит на капитана «Камбалы» и невольно фыркает – тот и вправду похож на баклана: смуглый, черноволосый, с маленькими тёмными глазками, меж которыми выпирает длинный горбатый нос, под которым сразу и не разглядеть короткого скошенного подбородка. – Мой брат с вас шкуру снимет, вывернет наизнанку и потом опять наденет! – хорохорится пленник. – Если наберётся храбрости и повернётся к нам носом, а не кормой, – усмехается Изабела. – Мы его уже неделю по всему Недремлющему морю гоняем, хорошо хоть, ты подвернулся. Вот ты нам и скажешь, куда твой братец запрятал похищенную вами графскую дочку. – Не знаю, – презрительно цедит пленник, с вызовом глядя на Изабелу. – Он это без меня провернул. – Нет? Ладно, Фенрис, начинай. Фенрис молча склоняется над мужчиной и, вспыхивая клеймами, вонзает ему в грудь полубесплотную руку. Упругий ком чужого сердца толкается в ладонь, бьётся испуганным зверьком. Пират визжит и вжимается в матрас. Его бьёт судорога, не предсмертная пока, нет – это утробный страх плоти, слишком близко подошедшей к смерти. Выждав немного, Фенрис вынимает руку. Пират стонет, дыша взахлёб, и неверяще глядит на свою грудь, на которой нет ни одной раны. Рубашка – и та осталась целой. – Впечатлён, как благородная девица, впервые увидевшая мужской хрен, – смеётся Изабела. – Ну, так куда твой брат запрятал девчонку? И пленник, кося безумным глазом на Фенриса, равнодушно сложившего на груди руки, раскалывается, как орех под каблуком. – Ну вот, а говорил, что не знаешь, – укоряет его Изабелла, наклоняясь над ним. – Поспи чуток, – и она ударяет его по голове бутылкой. Пират теряет сознание, а Изабелла морской волной скользит в объятия Фенриса, окутывая его горьковато-терпкими запахами соли, вина и крови. – Я соскучилась…– шепчет она и прикусывает мочку его уха, правой ладонью нетерпеливо дёргая пояс его штанов. Они разгорячены недавней схваткой и утоляют желание торопливо и жадно. Корабль чужой – значит, можно нарушить правило, которое Изабелла строго блюдёт на борту своего: «Никакого секса с командой». *** Изабела остаётся обыскивать каюту, а Фенрис перебирается обратно на «Морского ястреба». Яркое полуденное солнце бликует на морской глади, вышибая слезу из глаз. Полный штиль, но Фенрису кажется, что палуба качается сильнее обычного. Он обессиленно садится у борта, в тени, и прислоняется затылком к тёплому дереву. Ломит виски и затылок, тело тяжёлое и непослушное. Он сам себе напоминает выпотрошенную рыбу. Нет сил даже турнуть наглого Ам-ама, притащившего ему крысу и теперь гнусаво и громко требующего вознаграждения. Вообще-то рыжего корабельного кота зовут Амарант, но за редкостную прожорливость все кличут его Ам-ам или Обжора. Крыс он не ест, а в обмен на них клянчит лакомые кусочки у пиратов. Но охотник он хороший, надо отдать ему должное. Видимо, набил лапу ещё пока жил в клинике одержимого – это именно Андерс подарил Амаранта Изабеле «на новоселье». И кот прижился, став всеобщим любимцем. Не то, что Фенрис. Он наособицу. Его не привлекают ни к чему, кроме абордажа и допроса. Пираты побаиваются его, считая магом. А самому Фенрису быстро наскучила пиратская вольница: драк он хлебнул досыта ещё на суше, пиратское пойло омерзительно, трофеи же… у него особняк в Верхнем городе, в подвале и саду которого благодаря многолетним вылазкам с Хоук припрятана пара тяжёленьких сундучков с драгоценным барахлом. Но зато морем быстрее добираться до других стран, а Фенрису нравится бродить по чужому, незнакомому городу, вдыхать по-иному пахнущий воздух его улиц, любоваться им и его жителями, покупать какие-нибудь безделушки для себя и друзей. Блокнот в тиснёном золотом кожаном переплёте – Варрику, вино и золотые украшения – Изабеле, книги – Хоук… Впрочем, книги он покупает и себе. Ещё и потому пираты сторонятся его, считая тронутым – кто ж в здравом уме станет тратить деньги на какие-то бумажки, когда есть добрая драка, крепкая выпивка, азартные игры и весёлые девчонки? Но этот угрюмый эльф никогда не пьёт и не играет вместе со всеми, не милуется с портовыми девками. Эти его колдовские метки, мрачность и необщительность, ещё и книги… Он непонятен. А непонятного лучше избегать. Впрочем, и сам Фенрис не рвётся записывать никого из пиратов в друзья. Ему вполне хватает общения с Хоук, Изабелой и остальной их сухопутной компанией. *** Особняк встречает его темнотой и привычным запахом сырости и тлена. В разбитое окно подмигивает звезда, ветер тихо шуршит листьями на подоконнике. Фенрис какое-то время стоит, наслаждаясь тишиной и одиночеством. И твёрдым полом вместо качающейся палубы. Изабела сейчас гуляет с командой в «Висельнике». Может, она придёт к нему позже... или не придёт. Может, стоило остаться в таверне, с ней, но он слишком устал от пиратов и производимого ими шума. Фенрис поднимается в спальню, но замирает на верхних ступеньках лестницы. Жёлтая полоска света под дверью: кто-то разжёг камин. Чужие шаги… Данариус снова послал за ним наёмников! Фенрис выхватывает меч, и лишь тогда вспоминает, что магистр мёртв уже почти полгода. Значит, это вор. Или бродяга залез в дом и обосновался в единственной обжитой комнате. И, может статься, топит сейчас камин его книгами! Фенрис врывается в спальню. И замирает, увидев Изабелу. – Наконец-то! Где тебя носило? – хмурится пиратка, убирая мгновенно выхваченные кинжалы. – Ты же ушёл из «Висельника» ещё засветло. – К Хоук по пути заглянул, – сознаётся Фенрис, пряча меч в ножны, садясь за стол и откупоривая бутыль с вином, забытую на столе с прошлого раза. – Но её нет дома. Я подождал немного и ушёл. А ты что так рано? Твои пираты так буянили, что Корф вас выгнал? – Нет. Ко мне сегодня снова подкатили с предложением насчёт тебя. – Изабела садится напротив, берёт в руки кружку и задумчиво катает её между ладонями. – Предлагали деньги, и много. Кто-то очень хочет видеть тебя в своей команде. – Снова? Значит… – Да. Месяц назад уже интересовались, не продам ли я тебя. Я наглядно объяснила, что здесь им не тевинтерский рынок рабов. Больше они не совались. Но сегодня был совсем другой разговор. И другие люди. Важные шишки, дери их демоны. И денег предложили – можно два новых корабля купить. Ты как, не хочешь сменить капитана, морской волк? А если я раздобуду ещё два корабля, то смогу назвать себя адмиралом! – Изабела усмехается, но смотрит невесело. – Ко мне тоже с десяток дней назад подходили с подобным предложением. Но я сказал, что мне и на «Ястребе» хорошо. – «Хорошо», – фыркает Изабела, требовательно протягивая руку. – Будто я не вижу, что ты не любишь море и корабли. – И что с того? – пожимает он плечами, передавая ей бутылку. – А то, – отпив, Изабела отирает рот и криво усмехается: – будто сам не знаешь: то, что не продаётся, либо крадут, либо уничтожают. Придётся тебе из морского волка снова стать сухопутным. На земле затеряться легче, чем в море. – А ты? – А что я? – удивленно поднимает брови Изабела. – Мне на суше делать нечего. – Мне тоже, – говорит он. И добавляет мысленно: «Без тебя». Он и сам не знает, когда секс с этой женщиной стал для него чем-то большим. Кажется, у других пар это называется «серьёзные отношения»? – Ты можешь наняться к Хоук, – продолжает Изабела, словно не слыша его. – Телохранителем, например. Уж к Защитнице Киркволла никто не сунется с предложением о такой вот «покупке». – Больше никто не назовёт меня слугой! Даже для спасения моей жизни! – Плакали мои новые корабли, – вздыхает Изабела, подходя к Фенрису. – Ладно, попробуем выяснить, кто за этим стоит, и раз и навсегда решить эту проблему. А пока помоги распутать завязки на рубашке, она шелковая и нравится мне, не хочу, чтобы ты порвал её, как в прошлый раз… *** Фенрис идёт торопливым шагом, стараясь не трясти лежащую у него на руках Изабелу. Текущая из её ран кровь пропитала его рубаху и та теперь противно липнет к телу. Извилистые, тёмные ходы Клоаки освещены сейчас лишь сиянием его клейм, но он может найти дорогу в логово одержимого даже с завязанными глазами. А если мага нет на месте, он вышибет дверь и сам возьмёт всё, что нужно. Но Андерс у себя. Он вздрагивает и хватается за посох, когда мерцающий синим эльф со своей окровавленной ношей вваливается в клинику, бесцеремонно расталкивая испуганных пациентов, должно быть, принявших его за демона. – Вылечи её! – кричит Фенрис, бережно опуская Изабелу на топчан. – Фенрис, что случилось? – из-за ширм выходит Хоук. – На нас напали. В порту, – коротко поясняет эльф. Не уточняя, что это были Изабелины же пираты, которые то ли сами взбунтовались, а то ли их кто-то подкупил. – Доигралась… – ворчит маг, осматривая глубокие порезы на животе и боках Изабелы. – Хоук, настойку в большой бутылке… – он льёт на раны кровеостанавливающее зелье и сразу же сосредотачивается на исцелении. Фенрис берёт Изабелу за руку, смотрит на её побледневшее лицо и вспоминает, вспоминает… …Данариус захлёбывается кровью у его ног. Фенрис глядит в угасающие глаза магистра, ловя каждый его хрип. Десять лет он боялся и ненавидел его. Десять лет ему казалось, что его душит незримый ошейник. И лишь теперь ему дышится легко и свободно. Изабела и Хоук подходят к нему, пряча оружие в ножны. Это Изабела предложила устроить засаду из своих пиратов-лучников. Данариус едва руки поднял, как получил по стреле в каждую. От боли и неожиданности он не смог колдовать, и Фенрис с наслаждением вырвал ненавистному магистру горло. Но что же ему делать с Вараньей? Он шарит взглядом по таверне, но не находит её. Сбежала? – Фенрис, – в голосе Хоук опаска и сочувствие, – прости, но… – Она отходит, и Фенрис видит за её спиной Варанью. Эльфийка лежит на полу, держась за стрелу, пронзившую её горло. Зелёные глаза – такие же, как у Фенриса – широко распахнуты, лицо искажено страданием. – Она колдовала, – объясняет Изабела. – Уж не знаю, на кого из вас она собиралась напасть. Если хочешь, я найду того, кто её убил, и ты решишь, как его наказать. – Не надо, – качает головой Фенрис. – Я… Мне нужно на свежий воздух. Здесь… душно. И он уходит. Всё, что он сейчас хочет – побыть в одиночестве. Но вечером приходит Изабела. И Фенрис неожиданно для себя соглашается вступить в её команду. Данариус мёртв, больше ничто не держит его в Киркволле, так почему бы и нет... …Хоук и Варрик обшаривают тела Воронов, брезгливо вороша окровавленную одежду. Над трупами жужжат мухи, а чернокрылые падальщики терпеливо парят в вышине, дожидаясь, пока живые уберутся, оставив им свою добычу. Фенрису жарко и муторно. Он стоит в тени скалы, прислонившись к ней плечом, и в упор смотрит на смазливого антиванского убийцу, флиртующего с Изабелой. – Cara mia, ты умеешь набирать команду, – скалится антиванец и окидывает Фенриса оценивающим, точно у работорговца, взглядом. – Может, и его пригласим, а? Помнишь, как тогда, в Денериме – я, ты и Табрис, м? Лукаво глянув на Фенриса, Изабела качает головой: – Ох нет, Зевран, боюсь, ему не понравится твоё предложение. – Уж не нравится, – кивает Фенрис, размышляя, что сделает Изабела, если он сейчас нападет на антиванца: отпрыгнет или будет защищать давнего знакомца? – Так же, как и то, что ты хочешь пойти с ним. Всё. Он предъявил права на неё. И сейчас Изабела напомнит ему, что она свободная женщина, вольная, как ветер: вот он обнимает тебя – а вот уже мчится дальше, и глупо ревновать ветер и считать его своим… – Прости, Зевран, не в этот раз, – смеётся Изабела, пожимая плечами. Она… довольна? Это сбивает с толку, но и вселяет надежду... Изабела вскрикивает, возвращая мысли Фенриса в настоящее. Рука её конвульсивно дёргается, и эльф бережно сжимает её ладонь: «Я здесь». Всхлипнув, она открывает глаза и обводит мутным взглядом склонившихся над ней Андерса, Хоук и Фенриса. Задерживается на эльфе. – «Ястреб»? – шепчут её потрескавшиеся губы. – Не знаю, – признается Фенрис. – Я тебя спасал. – Даже если корабль захватили, мы его найдем и вернём, – успокаивает её Хоук. Изабела внезапно обмякает, уставившись в никуда остекленевшим взглядом. Фенриса словно кипятком ожгло – умерла! – и он испуганно тормошит её за плечи, пытаясь вернуть к жизни. – Фенрис! – Хоук хватает его за руки. – Не тронь, раны разбередишь! – Я усыпил её, – доносится до него сквозь пелену душевной боли голос Андерса, – но прежде залечил всё, что смог. Теперь ей нужно только отлежаться несколько дней. И хорошенько поесть, чтобы восполнить кровопотерю. Такой лёгкости и радости Фенрис не испытывал даже над трупом Данариуса. Он кладёт в подсумок предложенные Хоук лечебные бальзамы, молча даёт ей два золотых, бережно берёт Изабелу на руки и со своей драгоценной ношей растворяется во тьме Клоаки. – Дикарь, – вздыхает Андерс. – Ни тебе «привет, как дела», ни мне «спасибо». Больных перепугал. И как Изабела до сих пор от него не сбежала? – Просто они нашли друг друга, – Хоук помогает ему сесть на топчан и протягивает бальзам для восстановления сил. – Как мы с тобой. ссылка на ficbook

@темы: Андерс, Изабела, гет, Фенрис, м!Хоук, Secret Santa 2015/2016

---

Для clemans_mm

[Weisshaupt Fortress]

Для: clemans_mm От: Rena Sobokuna Название: «Служение» Пейринг: Абелас|ф!Лавеллан Категория: прегет Жанр: Ангст, Психология Рейтинг: PG-13 Размер: мини (999 слов) Предупреждение: Не уверена, что не ушла в ООС, но я очень старалась. Комментарий автора: Я постаралась поймать Абеласа. Очень надеюсь, что у меня получилось. Описание: Леди Инквизитор слишком похожа на Митал. Абелас не последовал совету Соласа. «Скорбь» не слушает «Гордость» и остаётся сам себе напоминанием о безвозвратно ушедшем прошлом. Остаётся сравнением с настоящим, оказывающимся при ближайшем рассмотрении неправильным настолько, что Абеласу не хочется жить в подобном мире. Возможно, он ушёл бы из крепости, держащей небо. Возможно, нашёл бы покой, ведь больше нечего охранять. Но он остаётся, потому что Леди Инквизитор просит. Лавеллан, испившая из вир’абеласан с абсолютным спокойствием и уверенностью, напоминает Часовому Митал, с которой эльфийка связана теперь навсегда. Митал, милостивую к своим подданным и жестокую к своим врагам. Митал, всегда судившую по справедливости. Митал, искавшую компромиссы. Митал, стремившуюся к миру, насколько он был возможен. Леди Инквизитор, на вид слишком маленькая и хрупкая даже для эльфа, даже для мага, ведёт свою Инквизицию железной рукой. Она без колебаний отдаёт приказы отрядам и армиям, она отправляет на переговоры политиков и посылает в тылы врагам шпионов. Она выслушивает каждое дело перед тем, как вынести приговор на очередном суде, она вникает в произошедшее и назначает наказание, которое, возможно, не всем по душе, но является наиболее справедливым. Леди Инквизитор заботится о своих подчинённых. Она лично инспектирует запасы, помогает с распределением ресурсов, наблюдает за тренировками, подмечает ошибки и изучает каждую поступившую жалобу. Посылает отряды на сборы трав для лекарств и ядов, выделяет ресурсы на снабжение армии несколько большие, чем требуется для ровного функционирования, но её войска снабжены самым лучшим, чем возможно. И её солдаты любят своего Инквизитора. Уважают. И готовы идти за ней куда угодно. Через какое-то время Абелас начинает понимать, что и сам бы пошёл, если бы она позвала. Но Лавеллан не зовёт. Она слушает рассказы о прошлом элвен, слушает с интересом, настолько явным и откровенным, что Часовому приятно рассказывать о том, что было. Несмотря на то, что ему самому воспоминания даются далеко не так легко, как хотелось бы. Но Леди Инквизитор слишком похожа на ту, которой Абелас отдал свою жизнь, которой поклялся служить, и он не может ей отказать. Из очередного похода маленькая эльфийка возвращается тяжело раненная, бледная, с залегшими под глазами кругами и лихорадочным румянцем на щеках. Лекари Инквизиции быстро ставят её на ноги, но Абелас понимает, что не желает видеть её такой вновь. Коль он не может больше защищать Источник, он будет защищать ту, что испила из него, что впитала в себя знания Митал, став так на неё похожей. Правда, всё, что Часовой уже успел узнать о Леди Инквизиторе, говорит о том, что такой она была и до того, как поглотила мудрость вир’абеласан. Иначе она просто не дошла бы тогда до Храма. Не справилась бы. Не знай Абелас, что Великая Защитница пала от рук эванурисов, решил бы, что именно она перед ним, но никак не бывшая Первая кочующего эльфийского клана. В любом случае, в следующий рейд Леди Инквизитор отправляется с ним. Искательница Истины и болтливый гном косятся с долей недоумения, но Часового это не волнует. Важно только то, что одного вопроса и внимательного, серьёзного взгляда оказалось вполне достаточно, чтобы оказаться здесь. Что бы о том ни думали окружающие, что бы ни думала сама Леди Инквизитор, Абелас собирался защищать её так, как сможет. Он слишком ценит наследие Митал, слишком нуждается в какой-то цели. И слишком крепко связал в своём сознании величайшую из Создателей с Леди Инквизитором. Или наоборот, тут уже не разберёшься толком. Наверное, это и не важно. Леди Инквизитор закрывает ещё пестрящие отметинами на картах Тедаса разрывы; Леди Инквизитор избавляется от разбойников на дорогах, пользующихся разрухой после сражения с Корифеем; Леди Инквизитор выискивает и уничтожает отряды венатори и храмовников, заросших красным лириумом, слоняющихся без цели; Леди Инквизитор решает политические вопросы, заключает союзы и останавливает войны, превращая Инквизицию практически в маленькое независимое государство, с силой и влиянием которого считается весь континент. Абелас стоит за её плечом – в обоих смыслах, как прямом, так и переносном, – и ему кажется, что он действительно нашёл смысл своей новой жизни, пришедшей вместе с этой эльфийкой и её маленьким отрядом, жизни, буквально вломившейся в Храм Митал, подгоняемой осквернённым магистром. Жизни, которая раньше казалась ему пустой и никому не нужной. Однако теперь вновь есть та, кому можно служить, пусть Леди Инквизитор вряд ли согласилась бы с подобным словом. Она слишком уважает Абеласа. Она не принимает его за подчинённого, более того: относится к нему не только как к соратнику, но и как к учителю. Часовой продолжает рассказывать ей о прошлом элвен, в то время как Лавеллан помогает ему освоиться в этом новом для него мире. Абелас учится, и учится быстро, и пусть он вряд ли сможет чувствовать себя спокойно вне крепости, держащей небо, то, что он принял Скайхолд за место, хотя бы немного близкое к тому, что называется домом, это уже большая победа. Друзья Леди Инквизитора покидают её один за другим. Каждый делает это не без причины: Искательница занимает место Верховной Жрицы, гном-изобретатель отправляется в поднимающий голову из пепла Киркволл, тевинтерский маг принимает отцовское наследство и собирается изменять свою родину, Первая Чародейка вплотную занимается восстановлением Кругов. Кто-то остаётся в Скайхолде рядом с Инквизитором, несмотря на то, что им есть куда пойти. Абеласу идти некуда, но ему это и не нужно. Леди Инквизитор, так похожая на Митал, продолжает менять мир, а Часовой понимает, что в его привязанности к ней, в его защите теперь не только насквозь пропитавшее кровь желание служить. Инквизитор опутала его своим взглядом, своим любопытством, своей отчаянной любовью к своему народу, своим стремлением узнать больше об элвен. Своей заботой о тех, кто заботы заслуживает, своей решимостью в решении проблем, своей жестокостью к тем, кто заслужил именно жестокость. И образ Митал меркнет в сознании Абеласа, оставаясь чем-то из той, старой жизни. Леди Инквизитор привязала его к себе, и Часовой совсем не против. Он не знает, как зовётся его отношение к ней, не знает, к чему оно приведёт, но твёрдо уверен в одном: он никогда не скажет об этом Инквизитору. Он просто останется стоять за её плечом незримой тенью, глядя на то, как бывшая Первая клана Лавеллан меняет этот странный, погрязший в распрях и боли мир. Абелас будет просто стоять за её плечом, защищая её (пусть она вполне способна постоять за себя сама), избавляясь от её врагов и прикрывая тех, кого Леди Инквизитор считает достойными называться её друзьями. Ему не нужно большего. ссылка на ficbook

@темы: гет, джен, ж!Лавеллан, Абелас, Secret Santa 2015/2016

---

Для clemans_mm

[Weisshaupt Fortress]

Для:  clemans_mm От:  Laetans member Название: «Пробуждение» Пейринг: м!Хоук/Таллис Категория: гет Жанр: романс Рейтинг: R Размер: мини 1100 слов Давным-давно Денхольда не будили так с утра. Вначале целовали в лоб?(странно, что он забывал просить об этом Мерриль и Алтену). Касались тонкими губами щёк. Задевали тонкими прядями волос скулы. Наконец, он смог машинально ответить на поцелуй. И вспомнить. Сквозь сон он быстро подался вперёд, но схватил лишь пустое пространство. Не успев ещё моргнуть, Хоук едва смог ухватиться за доспех. И притянул к себе Таллис. — Вот и вернулась ты ко мне, Лисичка, — довольно пробормотал он. Не улыбаться ей казалось чем-то невозможным. Но вот она лишь выжидающе молчала в ответ. — Поймал я наконец тебя, — лукаво сверкнули медовые глаза, — а ведь на тебя и капканы ставить не надо — всё равно все обойдёшь, — Денхольд притянул её ещё поближе, придерживая, чтобы она не упала прямо из его рук. — Хоук… Я ведь пришла лишь повидаться… — А я уже думал напомнить о том, что было в темнице, — пригладив рыжую чёлку, смуглая рука отстегнула ремень под наплечником. — Хоук, пожалуйста, не надо. — Дверь закрыта. Никого дома нет, иначе бы ты даже при собаке не прошла. Мои умения никуда не подевались. — Я… Хоук, нет. — Таллис опёрлась ладонями в грудь магу, пытаясь выскользнуть. — Ну так что же не так — Это неправильно… Даже поединок не разрешит тебе такого с кунари. — В тот раз ты думала иначе. — Мне… Мне было сложно устоять. Ты слишком хорош. Мне это не нравится. — Тогда зачем ты меня целовала — узловатая ладонь опять едва ощутимо придерживала тонкое плечо. Ладно уже, ей не впервой, вроде не свалится с края кровати. — Я не хотела большего. — И ты… не передумала — Я… Я не знаю. — А может мне тебя переубедить — насмешливо проговорил Денхольд. Таллис смотрела куда-то в сторону. — Нет, Хоук. Я сама решу. — Хорошо, думай, — хватка ослабла, и Денхольд отодвинулся, — но мне жаль, что ты во мне сомневаешься. — Нет, дело не в этом. Просто я хочу быть верна Кун. Всегда. Денхольд пристально оглядел разведчицу. На теле — все тот же доспех (он даже вспомнил, как отстёгивал ремешки когда перевязывал ей раны), на шее?- тот же кожаный ремешок. Говорят, что замужние ферелденки и марчанки специально прикрывают шеи платками — ведь именно там находится одно из самых чувствительных мест на коже. Как он убедился, не у всех. Но Таллис хоть и была эльфийкой, но невольно следовала этому закону. Даже сильнее, чем касаниям к кончикам ушей. Хоть она не призналась ему, и платок, и эмблема кунари на ремешке скрывали место размером с медяк. Стоило коснуться его губами — и девушка согласно кивнула, развязывая шнурки у него на костюме. Интересно, согласится ли она на это сейчас — Ох Таллис-Таллис, моя хитрая лисичка… Я удивлён, что ты пришла ко мне, целуя. — Я ведь должна уйти… — А может, дело в том, что я Защитник — на татуированном лице появилась подозрительное выражение. Будто маг решил презрительно фыркнуть и прогнать эльфийку. Ну к чему это Он надеялся, что хотя бы с ней это не помешает. Но Лисичке не до того. — Нет, ты этого достоин как победитель. — Денхольд успокоено опустил белоснежную голову на подушку. Упрекают не его, а титул. — Хорошо. Жаль, что ты не хочешь ничего больше. На коже мужчины тут же появился десяток красноватых отметин — это ногти Таллис отрывисто впились к нему в кожу на запястье. Одно мгновение чтобы ощутить почему — она явно сдерживалась. Почему Ей все-таки хотелось остаться… Денхольд перевёл взгляд на её ладони. Маленькие, как у всех эльфиек. Крохотные мозоли — следы перчаток, перебежек по выступам и кинжалов. Хоть целуя, лечи (как тогда). Собственно, последнее он и сделал. Как и тогда — ни капли страха перед магией. Но… Брови разведчицы удивлённо приподнялись: — Хоук — Мозоли все те же. Как жаль, что моей мази ни за что бы не хватило. Не болят — Сам знаешь, я привыкла. Больше похоже на руки служанки. — О-о-о, ну а они то у тебя, — целитель довольно усмехнулся, — уж больно ласковые! И мягкие, — ладони с узловатыми венами перехватили, почти не касаясь, тонкие запястья, — хоть в шёлк заворачивай. Теперь к улыбке примешался обжигающе наглый взгляд. — Ну, монна, так зачем же вы все ещё здесь — раскатисто переспросил он. Увы, она не придёт просто так. Увы, ей нельзя остаться. — Отдай мне тот амулет. Тебя с ним так и не видели. — А с чего бы это вдруг Мне ведь от тебя ничего больше не осталось! — Хоук притянул хрупкие кисти ближе к шее. Таллис все же оставила одну ладонь у него на груди. Но смотрела в пол. «Слишкои хорош?». Он наверняка е успел навредить. А она приходит. Второй раз ей подобного не простят. Хватит с него. — Он мне нужен… на будущее… — Ай, как ты темнишь, хитрюга! Прям как два года назад! — Это действительно важно. Крохотные пальчики прошлись по кожаному шнурку и вдавили золотую подвеску в смуглую кожу. Разумеется, они задели и шею. И тут же опять смяли заклёпку на перчатке. — Значит, вот как… Я вижу, что тебе это и впрямь важно. Но зачем Хоуку не хотелось чувствовать себя таким, но факт явно напрашивался на вывод: пусть даже так, но Таллис готова получить амулет. И это движение её рук означало одно: она просит открыто, за его благосклонность. А его у него достаточно и без этого. Но отпускать рыжика не хотелось. И делать её ласку ценой — тоже. И все-таки она уйдёт. Не держать же её в самом деле. Он уже натворил запрещённого Кун. Никто не вправе подставлять её под удар. — Лучше уйди. И забери амулет сегодня у Бодана. Все остальное — как захочешь сама. И ей надо уйти. Пусть уже не терзает. Хотя кому он врёт Ей не легче. — У меня не так много времени. Нет, даже тяжелей. Он останется высыпаться, а она ненароком вспомнит, как нарушила запрет. Это он не подумал. Когда же придёт Мерриль Надо будет её забрать из хижины, а то она уже третий день по саду не гуляла, хоть и стража получила серебра на месяц вперёд. — Ищи в сундуке у стола. Спустишься или показать Раз такое дело, Лисичка, не томи. — Спасибо, Хоук. — Да что уже говорить… Ты меня так и в ловушку посадишь, пока я улыбаться буду. Указательным пальцем он провёл по шее, быстро расстегнув застёжку подвески. — Оставить на память или позволишь?.. Таллис все поняла. Шнурок эмблемой Кун осторожно лежал у него на руках, будто ссохшаяся за многие годы ветошь. — Иди уже, забирай амулет. Денхольд неторопливо оперся на руку, надеясь увидеть мелькнувшую в проёме лисью копну-хвост. Но дверь уже хлопнула, словно сталкивая его нос к носу со случайно подвернувшимся под руку воспоминанием. Да, именно воспоминанием, ибо оно вышло ёмким и цельным, словно их путешествие не растянулось на много дней с этими «до» и «после». И все, что произошло тогда в темнице оказалось будто заперто вместе с той, откликнувшейся взаимностью Таллис и тем, трогательно-обаятельным Денхольдом, что с трудом расцеплял руки чтобы дать ей отдышаться и отсесть на пыльную тюремную кушетку. И все же Хоук улыбался. Немного грустно, немного — понимающе. Ибо то, что кунари (привыкать к этому нужно заново) вернулась к нему ненадолго — вовсе не слабость (только бы она так плохо о себе не подумала!). Нет, это возвращение — крошечная благосклонность. Её благосклонность. За нее не хотелось выдавать даже жестом ни единого упрёка.

@темы: гет, м!Хоук, Таллис, Secret Santa 2015/2016

---

Для Морфей_де_Кореллон

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Морфей_де_Кореллон От:  Мэй_Чен Название: «Серая полоса» Пейринг: Алистер/Морриган, фоном - Натаниэль/Веланна. Категория: гет Жанр: модерн!АУ, детектив, романс, ангст, флафф. Рейтинг: R Размер: миди, 9270 слов Комментарий автора: Написано по серии артов: 1, 2, 3, 4 1. — Здравствуй, вот и я. Извини, что нечасто заглядываю, даже присесть иной раз некогда. И ведь всё время что-то делаю не так… ты бы меня снова обозвал балбесом. Сейчас вот, с последним делом — всё ума не приложу, с какой стороны подступиться. Прости, я всё о работе, может, тебе уже и не интересно. Так-то у меня всё хорошо. Блайт уже научился сидеть по команде, но лапу не даёт до сих пор. И всё ещё таскает, сукин сын, мне в постель разные вкусности: огрызки костей, деревяшки, один раз пакет с кормом приволок. Может быть, он думает, что я плохо питаюсь? На самом деле я сейчас и правда поесть не успеваю, все вокруг как взбесились, по три-четыре вызова в день бывает. То мужик с травкой переборщил и за женой начал с ножом гоняться, то какая-то мамаша ребёнка с пятого этажа сбросила, то придурки малолетние накурились и решили ограбить кафе… нет, даже не кафе, тошниловку нашу местную, где мы с тобой пиво пили сразу после знакомства. Ты представляешь? Что там грабить? Ну вот, я снова о работе. Как остальные? Ребята молодцы, держатся, пусть сейчас и тяжело. Хоу вкалывает как проклятый, я прямо не ожидал от него, совсем на папашу не похож. С Веланной они, конечно, собачатся постоянно, но я в жизни не видел, чтобы кто-то так хорошо в паре работал, как они. Всё-таки хорошо, что мы девочку от тюрьмы спасли. Стэн всё такой же трудяга, только его разнесло малость в последнее время, небось от печенья, постоянно ходит с упаковкой по участку и грызёт. Лелиана под прикрытием в ту проклятую секту устроилась, и я переживаю за неё, конечно, но ты же её знаешь, она справится. Наплела им, что слышала самого Создателя, и они повелись, представляешь? Молодец девчонка, но я всё равно волнуюсь. Морриган… как обычно. Работу свою знает, но, честно, я бы кого угодно взял на её место. Невыносимая стерва, сейчас ещё хуже стала. Ведьма! Представляешь, сегодня захожу к ней за результатами экспертизы… Алистер осёкся: за воротник упала холодная капля дождя. Он задрал голову, и вторая капля упала ему прямо на лоб. Дождь, словно ожидавший условного сигнала, вдруг хлынул с неба. — Вот же дерьмо, — сказал он со вздохом. — А в новостях же передавали, что будут осадки. Больше рассказать и нечего, в деле никаких подвижек, но я так думаю — если сумел засадить Логэйна, то с любым делом справлюсь, вот увидишь! Вот увидишь… Ты прости, у меня зонта нет, я пошёл. Однако Алистер постоял ещё, снова и снова вглядываясь в белые прожилки на гранитном обелиске, в аккуратную надпись с именем и датами рождения и смерти. Стоял, вздыхая, опустив голову, словно все силы ушли на монолог. Наконец, он встряхнул головой, как мокрая собака, отрывисто произнёс: — Пока, Дункан, — и, накинув на голову ворот куртки, поспешил к машине. 2. — Вот говно. Грёбаное говно. Морриган, судебно-медицинский эксперт, подняла взгляд от скрюченного трупа на Алистера. — Какие слова мы знаем. Старшие мальчики научили? — Хоть ты сегодня меня не доставай, — огрызнулся Алистер, и, когда Морриган удивлённо моргнула, добавил уже тише: — Ладно, извини. Лучше сразу скажи, что это может быть? В смысле, какое логическое объяснение может быть у этой дряни? — Тогда и в самом деле тебе стоит позвать своих коллег. Если я начну объяснять, ещё и логически, ты точно не поймёшь. Алистер глубоко вздохнул, прикрыл глаза. Снова открыл их, посмотрел на Морриган: небрежно заколотый пучок волос — прядь свесилась на один золотистый глаз, — ослепительно-белый халат, небрежно накинутый поверх короткого бордового платья с глубоким вырезом, тёмно-красная помада. И насмешливо-скучающий взгляд. — Морриган, если тебе не слишком припёрло яд сцедить, пожалуйста, отложи это на время. Я бы и сам не обратился к тебе, если бы Андерс не ушёл в очередной запой… или загул, или то и другое сразу. У нас тут два изуродованных трупа, и мой запас шуток и терпения подошёл к концу. Она разочарованно пожала плечами, отложила скальпель, поправила очки и сказала голосом холодным, как воздух вокруг: — Всё будет в отчёте, который я пришлю. Но если предварительно — я пока даже предположить не могу, что это. Определённо сильный яд, но такие симптомы я вижу впервые. У обоих чёрная кровь, Алистер, и оба умерли не сразу, а жили какое-то время в таком виде. Кровь я отправила в лабораторию и, как только что-то прояснится, дам знать. Алистер кивнул, но не смог удержаться — подошёл к столу, на котором лежал покойник, и ещё раз внимательно осмотрел его. Серая шелушащаяся кожа, вся словно изъеденная оспой, проступающие под ней тёмные вены, редкие седые волосы, широко раскрытые белые глаза — радужку и зрачок еле видно. Если не знать, что три дня назад это была здоровая крепкая женщина, можно принять за бездомную старуху. Второе тело лежало тут же, накрытое простыней, и Алистер был рад этому. Другой выглядел так же, не считая того, что тело было изрешечено пулями. — Да, — пробормотал он, — этот парень совершенно точно был жив, когда мы приехали по вызову. И, знаешь, он не выглядел больным. Ну, то есть он был вот как сейчас, но двигался очень резво, я в него всю обойму разрядил, прежде чем он скопытился. Что-то происходит в этом городе… Морриган слушала его, рассеянно складывая инструменты, и молчала. Обычно она нашла бы что съязвить, но то ли просьба Алистера так на неё подействовала, то ли самой было не до смеха — она не произнесла ни слова. И когда Алистер был уже у двери и взялся за ручку, она вдруг сказала: — Будь аккуратнее с этим, Алистер. Не попади на мой стол. Алистер осклабился. — Беспокоишься за меня? Морриган фыркнула, скрестила на груди руки в резиновых перчатках. — Ну конечно. Мне твоей компании даже раз в неделю выше крыши, не хватало ещё, чтобы ты тут у меня перед глазами весь день лежал, и мне пришлось тебя осматривать. Будешь лежать у меня на столе, раздетый… — Могу раздеться и прилечь сейчас, чтобы ты начала привыкать, — ухмыльнулся Алистер и поскорее вышел, чтобы последнее слово осталось за ним. 3. Он так и шёл до самой машины, ухмыляясь от уха до уха. Если считать, начиная с их первого дня знакомства, счёт, наверное, 10500:3, но сегодня он явно добавил себе очко. На улице был уже вечер, сырой и прохладный после дождя, даже оранжевый свет лампы над выходом казался тяжёлым и мокрым. Алистер поёжился, приподнимая воротник так и не просохшей куртки, и поймал себя на мысли, что стоило ещё немного задержаться у Морриган, попросить чаю или кофе. Она бы, конечно, закатила глаза и начала язвить, что у них в морге слишком много куда более достойных людей, чтобы переводить заварку, воду и электричество на него. А потом какая-нибудь девочка из работающих там подошла бы и невзначай предложиала Алистеру попить кофе. Когда Морриган не язвила, она была вполне сносным собеседником, рассказывала интереснейшие вещи. Становилась, в конце концов, красивой обаятельной женщиной, которой могла бы быть, не родись она аспидом. Но такое её настроение выпадало один раз на пять, что Алистер её посещал. А наносить ей визиты — по причине загула Андерса — в последнее время приходилось часто. Он сел в машину, откинулся на сиденье и прикрыл глаза. После смерти Дункана события стали развиваться слишком быстро — будто снежный ком катился с горы, подминая под собой всё и вся, что было на пути. Алистер потёр виски пальцами, стараясь дышать ровно и размеренно, но ничего не помогало. Ему не дано быть начальником, не его это место, не его призвание. Он всегда что-то делает не так, но раньше страдал от этого сам, а теперь может подставить других людей. Эх, был бы сейчас жив Дункан… С невесёлыми мыслями по дороге он доехал до дома, припарковал машину и, совершенно вымотанный, поднялся на лифте в свою квартиру. — Дорогая, я дома, — буркнул он, входя, и еле устоял на ногах, когда огромный мабари кинулся его облизывать, упёршись мощными лапами в грудь. Когда он вставал на задние, то был чуть выше хозяина. И весил наверняка столько же, если не больше. — Ну хватит, хва… тьфу! — Алистер с трудом оттолкнул от себя Блайта, который тут же принялся танцевать вокруг него, виляя обрубком хвоста, и прошёл в общую комнату, на ходу снимая пиджак и ослабляя галстук. — Даже не надейся, с тобой сегодня должна была погулять Элисса, та девушка из дома напротив. Что, хочешь сказать, не гуляла? Пёс уставился на него просящими карими глазами, хвост мелко-мелко забил по полу. — Ладно, — махнул рукой Алистер, — пробегусь с тобой полчасика перед сном, не больше. Когда он переодевался в спальне, то почувствовал, что под ногами мелко дрожит пол: это по квартире радостно скакал мабари, предвкушая вечернюю прогулку. Вернувшись, Алистер из последних сил насыпал корма в миску, долил воды, велел Блайту вести себя хорошо и лечь на кухне, на специальном коврике. Хотелось спать, но совершенно не было сил на душ, поэтому он разделся, лёг на диван и укрылся пледом, стараясь не думать, что кровать стоит неразобранная уже с неделю, моется он исключительно по утрам, а у Морриган красивые глаза. Пусть странного цвета, но правда очень красивые. Алистер уснул крепко, без сновидений. Его не разбудил даже Блайт, привычно пристроившийся под боком. 4. Сон был тяжёлым и странным, в нём присутствовали хрипловатый голос Морриган, её губы с неизменной лиловой помадой и серокожие трупы на металлических столах. Когда сотовый запищал ранним утром, Алистер был ему почти рад. — Да, — хрипло сказал он и услышал в ответ тихое и долгожданное: — Это я, Лелиана. — Проклятье, почему так долго? Я волновался, все волновались… — Правильно, меня же могут раскрыть и убить. — Лелиана была в своём духе. — Я позвонила, как только достала информацию. Дело плохо, Алистер, эта не обычная секта, и их босс не просто снабжает последователей лириумом, чтобы держать на крючке. Всё куда хуже, но пока я не удостоверюсь окончательно, не буду вас пугать. — Пугать? Да ты уже меня напугала! С Алистера слетел последний сон, он сел на постели, потревожив Блайта. Тот недовольно тявкнул, но не проснулся. — Что ты узнала, Лелиана? Какие догадки? Говори всё! Лелиана шумно втянула воздух, будто вспышка гнева Алистера её сильно удивила. Потом сказала быстро-быстро: — Извини, я не могу говорить. Дело в крови, они пьют его кровь и слушают его песню… Мне пора. Связь оборвалась. Алистер посидел, глядя на экран сотового, на котором высвечивался незнакомый номер. Наверняка одноразовый телефон, позвонила и выкинула. А вот он с ней связаться не может. И что она там накопала, узнать не получится. Пьют кровь… ну что за ужасы. Алистер встряхнул головой, будто это помогло бы избавиться от неприятного послевкусия, зевнул и поплёлся в ванную — принимать утренний душ. Блайт довольно потянулся, оставшись на диване один, и остался дрыхнуть, положив огромную мохнатую голову на подушку и пуская слюни на белую наволочку. 5. Утренняя пробежка с мабари — это ещё хуже, чем вечерняя пробежка с мабари. Алистер посещал тренажёрный зал, даже боксом занимался, и во время стычек с преступниками не пасовал. Но только утренняя пробежка с мабари способна показать, из чего сделан мужчина. А ещё во время пробежки нет места разным мыслям, нет места беспокойству — кроме разве что страха за свою жизнь или стёсанные колени и лицо, если скотине всё-таки удастся повалить хозяина и протащить его за собой с десяток метров. Парк кончился, и кончились наконец силы Блайта, он замедлил бег и теперь трусил потихоньку, свесив набок язык. Они с Алистером бежали по тротуару вдоль дороги, по ходу редких ещё машин. Понемногу дыхание Алистера пришло в норму, голова прояснилась, и он даже улыбнулся тому, как хорошо себя чувствует. Да, Лелиана ночью была не в себе, но она могла принять что-то. А как отойдёт, свяжется с ним на свежую голову, и можно будет узнать больше подробностей. Одна из проезжавших мимо машин подъехала к тротуару, замедлила ход. Алистер повернул голову, вопросительно приподнял бровь. Тонированное стекло машины опустилось, открывая золотистые глаза и лиловые губы на красивом лице. — И кто же кого выгуливает? — поинтересовалась Морриган. — Хороший вопрос, — рассмеялся Алистер — настроение было таким приподнятым, что даже эта стерва, казалось, не могла бы его испортить. — Пожалуй, что он меня. — Может, он и в других делах получше тебя будет? — Смотря в каких. — Алистер с гордостью отметил про себя, что во время разговора на бегу его дыхание не сбивается. — Помечать территорию или кости закапывать он точно умеет лучше. — А ты с ним соревновался? — и Морриган улыбнулась сладко и ядовито. — Нет, конечно, боюсь превзойти. Он сильно расстроится, если это случится. А ты чего хотела-то? Новости по моему делу? — По делу о том, что совершенный остолоп занимает неположенное ему место в полиции?.. — По делу тех трупов с чёрной кровью, — перебил Алистер, начиная закипать. — Но если тебе хочется побольше таких себе в морг, валяй, продолжай выделываться. Морриган скривила губы. — Ну что за человек, даже не поболтаешь с тобой о том, о сём… Новости-то есть, но не так чтобы много. И я же говорила тебе, что всё пришлю отчётом. Блайт, решив вставить своё веское слово, оглушительно тявкнул — и тут же стушевался под уничтожительным взглядом Морриган. Алистер почувствовал, что выдыхается, но всё же спросил со злостью: — А зачем ты тогда ко мне подъехала? Морриган снова улыбнулась хитро и зло, и сказала вкрадчиво, уже поднимая стекло дверцы: — Люблю, знаешь ли, с утра запах мужского пота пополам с псиной, а тут ты так удачно подвернулся. Ответ Алистер выкрикнул уже в своё отражение в тонированной поверхности, машина отъехала от тротуара и набрала скорость, а Алистер остановился и, опершись руками о колени, стал восстанавливать дыхание — болтовня во время бега даром не проходит. Блайт недовольно потянул поводок, но от грубого окрика присмирел и уселся на зад, как образцовый пёс. А возможно, он ещё не отошёл от встречи с Морриган. — Вот какую тебе хозяйку надо, — задыхаясь, сказал Алистер. — Вот у кого бы ты по струнке ходил и лапу подавал, и всякую дрянь в постель не таскал, и всё остальное. Блайт заскулил, прижал уши и как-то весь подобрался, словно опасался, что Алистер может отдать его на перевоспитание страшной женщине. Утро было безнадёжно испорчено. 6. Участок жил своей жизнью, а Алистеру казалось, что жизнь эта проходит мимо него. Без Дункана всё казалось ненастоящим, неправильным. Недостаточным. Может, после утренней встречи настроение у него совсем опустилось, но дела шли совсем плохо. Весь день он тупо перекладывал бумаги с места на место, заново просматривал файлы, которые видел уже тысячу раз — то есть не сделал за весь день ничего полезного. Лелиана не звонила. С её странного торопливого бреда про кровь прошло уже двенадцать часов, а она так и не вышла на связь. В перерывах между бесцельным перечитыванием бумажек Алистер поднял на уши своих людей, которые были в курсе операции, заставляя перерывать информацию о секте венатори, поклоняющихся какому-то «Старшему». Напуганные его рвением, Натаниэль и Веланна ни разу не поссорились за весь день. Хотя в последнее время они подозрительно мирно уживались, чего нельзя было ожидать от сына преступника и девушки с криминальным прошлым. А после обеда, словно почувствовав надвигающуюся грозу, объявился Андерс и бодро отрапортовал, что готовы результаты вскрытия, которые Алистер просил у него недели две назад. Он лучился жизнелюбием и счастьем, блики от золотой серёжки и цепочки на шее рассыпались по всему полицейскому отделению, женщины краснели заранее. Алистер послал его в жопу с особым удовольствием. — Не переживай, за тебя уже сделали всю работу, — добавил он в конце своей длинной речи. — Это Морриган, что ли? — Андерс хихикнул. — Она, конечно, профессионал и красотка, но… ты хорошо подумал? Она же тебя с говном смешает и съест «Уже», — устало подумал Алистер, а вслух ещё раз послал Андерса в жопу. Тот, похоже, даже не расстроился — он переключился на Веланну, которую любил доставать с особым удовольствием; она же, сама та ещё стерва по натуре, при столкновении с ним терялась. Потом он поссорился с Огреном, хотя «поссорился» было не совсем верным словом, оба любили поупражняться друг на друге в своём остроумии. — И как его ещё не уволили, — пробормотал Алистер, когда Андерс, распрощавшись со всеми, собрался уходить. — А я обаятельный! — крикнул тот уже от двери. 7. Лелиана не звонила. На самом деле договор был таков, что связь происходит раз в сутки или двое, но слишком уж взволнованной была она, когда звонила. А ещё… ещё была у Алистера одна теория — на самом деле не совсем его, её предложил Натаниэль, а Алистер сначала высмеял, ноа теперь сам к ней склонялся. Много лет назад существовала секта так называемого «Златого града» — могущественная, при поддержке важных шишек из высших слоёв общества, да и во главе её стояли не самые последние люди. При такой власти они творили что хотели — ужасные вещи, но с рук им сходило всё. Дошло до того, что секту едва не признали официальной религией, а семерых главных адептов — живыми богами, но между ними случился раскол, все перессорились, начали компроментировать и подставлять, а потом и топить друг друга. Закончилось всё бесславно: кого-то прикончили свои, кого-то посадили за решётку, кто-то ударился в бега, а один, известный как «Корифей», погиб, спасаясь от полиции, заживо сгорел в машине. Натаниэль, проанализировав всё, что удалось узнать о новой секте, предположил, что во главе её стоял кто-то из старой гвардии, из бывших «Богов». Может быть, даже Корифей — в конце концов, он мог подстроить свою смерть и, пользуясь этим, обрести большую свободу действий. Сейчас, вспоминая слова Лелианы, Алистер читал на компьютере материалы по тому делу, читал и подмечал схожесть в мелких деталях. Все секты работают по одному принципу, но здесь было нечто большее. Когда «Боги» начали делить власть, кое-кто из них пошёл вразнос и стал практиковать среди адептов совсем уж страшные методы, и между приспешников Корифея как раз в ходу был ритуал распития крови. Многие после этого сходили с ума и в психушке продолжали твердить о некой волшебной музыке, которую якобы слышали, и которая приказывала им творить страшные вещи. Алистер ещё раз перечитал результат психиатрической экспертизы по делу одного из личной «армии» Корифея, слова о «Музыке». перед глазами как наяву встал серокожий урод с белесыми страшными глазами. Он тоже твердил о некой мелодии — всё время, пока в него стреляли. Когда Алистеру напомнили, что результаты медицинской экспертизы, за окном был вечер, а сам Алистер с трудом вспомнил об обещании Морриган. — Что, очень смешно пошутила? — вслух спросил Алистер и поймал удивлённый взгляд Натаниэля. Отмахнувшись, он набрал номер Морриган. Она не ответила. Ожидаемо. Сегодня никто не желает говорить с Алистером. Весь этот гребаный день мог катиться в тартарары, подумал Алистер, вставая со стула и расправляя затёкшие плечи. В спортзал он уже не успеет, тем более что дома уже наверняка заждался Блайт, и хорошо, если его недовольство выразилось только в зажёванных ботинках и паре обоссанных углов. Уже на пороге его перехватил один из коллег-оперативников, Дайлен, и позвал поглядеть на «красавца, которого мы с парнями взяли». — Тебя заинтересует, он по лириуму, — добавил он, и Алистер, мысленно извинившись перед Блайтом, пошёл за ним. «Красавец» сидел в комнате для допросов, закованный в наручники, и ухмылялся в лицо полицейскому, который с ним разговаривал. Это был широкоплечий крепкий мужчина со смутно знакомым Алистеру лицом, и, несмотря на синяки, он не выглядел побеждённым. Казалось, происходящее забавляет его, да и только. Когда Алистер вошёл и встал у зеркального, прозрачного с его стороны стекла, мужчина повернул голову, словно почувствовал, и равнодушно посмотрел сквозь него, потом снова перевёл взгляд на того, кто вёл допрос. Алистер успел заметить красноватый отблеск в глубине его зрачков, какой бывает на некачественных фотографиях, или если в лицо человека в полутьме посветить фонариком. По словам Дайлена, взяли его чудом: от информаторов узнали о незаконных поставках лириума, прибыли на место и натолкнулись на группу совершенно безумных «экспедиторов», сопровождавших груз — вооружённых до зубов и накачанных лириумом по самое не могу. Во время задержания — если можно было так назвать отчаянные усилия взять живьём озверевших лириумщиков — пострадали пятеро полицейских, но и это была невысокая цена за того, кто сидел сейчас в комнате для допросов и скалился в лицо инспектору. Алистер слушал вопросы вполуха, набирая на телефоне сообщение девушке, живущей в доме напротив, Элиссе: «Прости, это снова я. Выгуляй, пожалуйста, мою собаку. В долгу не останусь». Доверить Блайта кому-то другому он не мог, и не только по причине того, что тот являлся ценным представителем породы. К счастью, Элиссуа он знал хорошо — когда-то, очень недолго, Алистер встречался с ней, — а она была достаточно крепкой девушкой, чтобы выдержать прогулку с мабари. «Без проблем, погуляю с радостью», — тут же пришёл ответ. Алистер вздохнул. Элисса была совершенством во всём, кроме моногамии. Из воспоминаний о прошлой любви его вывел толчок под рёбра. Дайлен кивнул на комнату за стеклом, где арестованному показывали красный, словно светящийся изнутри, кристалл. Глаза лириумщика снова блеснули алым, и теперь это точно не было иллюзией. — Знаешь, что это? Арестованный молча смотрел, но не на кристалл, а на полицейского. Наконец он ответил, разлепив запёкшиеся губы, странным дребезжащим голосом, будто внутри горла разболтался механизм, отвечающий за внятную речь. — Знаю. — А я вот не очень, — сказал полицейский. — Это же лириум, верно? Но красный после какой-то проведённой с ним химической реакции. Наши эксперты уже занимаются им, и мы и так всё скоро узнаем, но я подумал — вдруг ты захочешь облегчить свою участь. Арестованный рассмеялся, и смех его тоже дребезжал. — Если хочешь облегчить мою участь, отдай это мне. Если нечего больше предложить, вали отсюда и оставь меня в покое. — А вас не волнует, что вы можете провести в тюрьме немалый срок за нападение на полицию? Он только хмыкнул. — Крепкий орешек для торчка, — заметил Дайлен. — Ничего, без дозы быстро взвоет, — буркнул Алистер. — Мать родную продаст за глоток лириумного раствора через сутки. Через стекло от них шёл обычный допрос, которых он видел до этого десятки — не считая тех, что проводил сам. Интересным в этой истории был разве что красный лириум, мерцающий кристаллик между пальцами инспектора. И вдруг Алистер вспомнил человека, который сидел за стеклом в наручниках и зубоскалил во время допроса. — Мы вместе учились, — сказал он. Дайлен удивлённо обернулся. — Да, точно, на первом курсе, — Алистер замялся, потому что говорить с кем-то об этой части его прошлого было неудобно, — андрастианской духовной академии в Редклиффе. Как же его зовут… — он устало потёр лоб. — Он со мной в полиции начинал, в отделе по борьбе с — Да мы скоро и так узнаем, — начал Дайлен, но их негромкую беседу прервал крик арестованного. То ли инспектор умело наступил на его больную мозоль, то ли близость лириума так подействовала, но он вскочил на ноги и, натягивая пристёгнутую к полу цепь, заорал: — Вы не посмеете! Старший до вас доберётся! Вы ещё узреете Истинного Бога! Алистера словно под дых ударили. Инспектор, который вёл допрос, улыбнулся: — Я не маленький мальчик, чтобы меня наказывать. Раздался резкий металлический звук, и он перестал улыбаться. Это лопнула цепь — тонкая, но прочная стальная цепь, удерживающая на месте опасных преступников. Алистер смотрел, как несколько крепких полицейский пытаются совладать со свихнувшимся торчком, а тот стряхивает их с себя и рвётся к красному кристаллу, а в голове складывались, подгонялись один к другому кусочки мозаики. — Я хочу с ним поговорить, — хрипло сказал он. Дайлен, который вызывал по телефону подкрепление, оглянулся на него с изумлением. — Какое поговорить, у нас видишь что творится? В этот момент лириумщик взвыл, словно раненое животное, и, вырвавшись из рук полицейских, кинулся на инпектора, что вёл допрос. — Завтра, — нетерпеливо сказал Дайлен, засовывая телефон в карман. — Приходи завтра, он у нас мать родную выдаст. И, не дожидаясь помощи, сам поспешил в комнату для допросов, где арестованный, завладев наконец вожделенным кристалом, пытался засунуть его себе в рот. В звуках, которые он издавал при этом, не было уже ничего человеческого. 7. Лелиана так и не позвонила. Это было против всех правил и договорёностей, но Алистер, зная её, — доверяя ей, — решил подождать до утра. Тем более что на очереди стоял ещё один человек, не сдержавший обещания, и на нём, то есть на ней, Алистер готовился сорвать всю свою злость. И пусть время было позднее, он почти уверен был, что Морриган до сих пор на работе. Бюро судебно-медицинской экспертизы находилось не очень далеко, но пока Алистер дошёл, ему показалось, что на улице стало темнее. Охраник у входа подтвердил — да, Морриган ещё не выходила. Довольный, чувствуя, как внутри нарастает злость, Алистер отправился сначала в её кабинет, а когда не нашёл там, спустился вниз, в танатологический отдел. Раньше для Алистера это был просто «морг»,, пока Морриган не объяснила в своей обычной надменно-снисходительной манере, кто использует подобное выражение. По пути — на лестницах, в коридорах — ему не попадалось ни души. Алистер поёжился, подходя к двери, и невольно представил себе Морриган, хрупкую и беззащитную, как она проходит по такому тёмному коридору совсем одна. Странные и глупые мысли, зло подумал он, ей достаточно просто плюнуть врагу в лицо, и того разъест ядом до самого пола. Он распахнул дверь и замер на пороге, хлопая глазами, а с противоположной стороны комнаты на него уставился белыми глазами мертвец, которого не так давно сам Алистер и убил. Мертвец стоял около блестящего металлического стола, по другую сторону от него находилась растрёпанная Морриган со скальпелем в руке. Позже Алистер не мог вспомнить, о чём думал тогда, что чувствовал, видя невозможное своими глазами. Но в тот момент он выхватил из кобуры под мышкой пистолет и выстрелил в голову трупа. Грохнуло, тот дёрнулся, словно его ударили, но остался стоять, и Алистер выстрелил ещё и ещё, пока от головы не остались ошмётки и пока корчащееся тело не упало на пол. Лишь тогда он очнулся и опустил руки с дымящимся оружием. Морриган в свою очередь уронила скальпель и бессильно опёрлась о металлический стол. На лице у неё поблескивали чёрные капельки крови. — Что же так долго, страж порядка? — хрипло спросила она. Алистер, в ушах у которого ещё звенело от выстрелов, уловил краем глаза какое-то движение на полу, опустил взгляд: к нему медленно ползло месиво из костей и серого мяса, подтягиваясь на изломанных конечностях. 8.  Была уже почти полночь, когда они вышли из полицейского управления. Морриган огляделась вокруг, словно не узнавая улицу и здания вокруг, и зябко обхватила себя руками.  Алистер снял куртку, накинул ей на плечи, и она, не оборачиваясь, запахнулась в неё. — Где твоя машина? Я могу проводить, — сказал он, испытывая противоестественное желание обнять её.  До того, как он пришёл к ней на помощь, Морриган почти час отбивалась от мертвецов, которым вздумалось встать и прогуляться. Трупы оказались на удивление хитрыми, и пока один целеустремлённо пытался добраться до живого человека, другой караулил дверь. Телефон у неё разрядился, позвать на помощь она не могла, и, если бы Алистер не решил заглянуть в поздний час, всё закончилось бы куда хуже.  Она рассказывала это полицейским спокойно, без истерики, но сейчас, выйдя на улицу, выглядела обессиленной и испуганной. — Или могу подвезти, — сказал он, когда так и не получил ответа на вопрос. — Да, — бесцветно сказала Морриган, глядя в пространство перед собой, потом обернулась к Алистеру, посмотрела прямо в глаза. — У тебя есть кто-нибудь дома? — Нет, — растерянно ответил он. — Я один живу. — Я тоже, — сказала Морриган и запахнула куртку посильнее. — Не хочу домой возвращаться сегодня. — Вряд ли тебя дома ждёт парочка трупов, — попробовал пошутить Алистер. Она досадливо дёрнула плечом, и он вздохнул. — Если ты не против, можешь сегодня переночевать у меня, места полно.  Она кивнула и молчала всю дорогу до машины, и когда он завёл мотор, и по пути тоже. Наконец Алистеру надоела неловкая тишина. — Ты точно не пострадала? — спросил он. — Это ж надо, два трупа, прямо как в кино. Правда всё хорошо? А то, может, не хотела лишней возни… Морриган покачала головой. В машине было тепло, но его куртку она так и не сняла. — Только там, где кровь попала, — она подняла руку и коснулась щеки, — жжёт. — Я могу отвезти в больницу! Это же опасно, мало ли что за штука. Если она мертвецов поднимает… — Завтра, — ответила она устало. — Выпить у тебя есть?  9. — Вот говно, — сказал Алистер, подавая руку Морриган, чтобы помочь ей выйти из машины. Предназначалась фраза отнюдь не ей, а собственной дырявой памяти. — Слушай, вот ключи, ты пока заходи в дом, а я отбегу по делам! — Алистер сунул ключи от дома в руку Морриган, махнул ей в сторону двери, а сам бегом бросился через дорогу, где возвышался двухэтажный, с мансардой, дом Элиссы Кусланд.  На звонок домофона она ответила почти сразу, будто ждала — хотя наверняка так оно и было. — Привет, Алистер. — Прости, тут такое дело, пришлось задержаться, — вздохнул он.  — Да всё в порядке, — весело ответила Элисса. — Блайт так набегался, что спать завалился, как только я его к себе привела. Не хочу будить, пусть поспит, ладно? А завтра приведу с утра к тебе. Могу завтра утром с ним погулять, соскучилась по нашим с тобой пробежкам по утрам. — Спасибо, — с облегчением сказал Алистер. — Ты не представляешь… — А ты сам не хочешь заглянуть? Я тут одна, у меня пицца, пиво и много вкусного ещё. По тебе самому я тоже соскучилась. Алистер закусил нижнюю губу, сильно, до боли. После расставания с Элиссой — вернее, после бурной ссоры, когда оказалось, что во время отношений с Алистером она спала ещё с парой человек — он долгое время перебирал по вечерам их совместные фотографии, крутил в руках телефон, думая, не позвонить ли, жадно вглядывался в её фигуру и лицо, когда видел на улице — и надеялся.  — Извини, но не могу. Я… не один. — Ооо, — протянула Элисса и, помолчав, добавила бодро: — Тогда удачи тебе, не оплошай сегодня. — Постараюсь, спокойной ночи, — буркнул Алистер, развернулся и поспешил к Морриган.  Она освоилась в его гостиной — сидела с ногами на диване, так и оставшись в его куртке, и пила пиво прямо из горлышка. Это настолько не вязалось с образом утончённой лакированной стервы, что Алистер замер на пороге комнаты. — Я нашла только это, — сказала Морриган и пожала плечами. — Сегодня мне хотелось бы немного забыться. Алистер почесал затылок, нахмурился. — Есть ещё коньяк, — сказал он, — и вроде в шкафу апельсиновый сок. Ты есть не хочешь? У меня сосиски есть, бутерброд могу сделать. — Только пить.  В навесном шкафу точно был коньяк — подарок от старушки Винн в день её выхода на пенсию. Стоял он уже полгода, потому что разделить Алистеру было не с кем, а пить один он не хотел — боялся, что сопьётся в итоге, тем более что после смерти Дункана у него уже случился небольшой алкогольный марафон.  Сок тоже нашёлся в холодильнике, и даже неоткрытый, и со всеми своими трофеями, прихватив два чистых стакана — и порадовавшись, что помыл утром посуду — Алистер вернулся в гостиную. Бутылка из-под пива была уже пустой, а Морриган — по-прежнему усталой и отрешённой.  — Благодарю, — произнесла она, когда Алистер, осторожно присев на краешек дивана, протянул ей полный стакан, взяла его, повертела между тонких белых пальцев. Алистер безотчётно повторил её движение. Тишина становилась гнетущей, а о чём говорить с такой непривычной Морриган, он не знал.  — Видишь, как хорошо, то ты так и не отослала мне результаты анализов, — наконец произнёс он. — А я ведь их целый день прождал… Возможно, это было совсем не то, что нужно, но Морриган подняла на него свои удивительные светлые глаза и сказала спокойно: — Я хотела, но мне не дали сделать это.  «Ночью ты, что ли, мне их отправить собиралась?» — хотел возмутиться Алистер, но потом решил, что если у них установилось хрупкое перемирие, не стоит его разрушать. Кроме того, Алистер редко выходил победителем из их перепалок, а если сам начинал ссору — то вообще никогда. Вместо этого он ухмльнулся, похлопал её по плечу — Морриган удивлённо посмотрела — и сказал бодрым голосом: — Зато теперь ты знаешь, каково нам на нашей работе. Сказал — и тут же понял, что облажался: расслабленное лицо Морриган стало напряжённым, губы дрогнули и сложились в знакомую презрительную улыбку, глаза сощурились. И, прежде чем Алистер успел извиниться за то, что чем-то невольно задел её, Морриган спросила ласковым голосом: — И часто ты на работе отбиваешься от мертвецов, имея при себе один несчастный скальпель?  Алистер кашлянул, пытаясь перебить чувство неловкости, сделал глоток из своего стакана. Разговор срочно нужно было перевести в мирное русло, пока он тоже не завёлся. — Ну, в нашей работе мы больше боимся живых, чем мёртвых, но опасностей, знаешь ли… — А в моей работе, — перебила его Морриган, да ещё и вцепилась ногтями в руку, словно болью хотела заставить его замолчать насовсем, — живых я вижу куда реже, чем мёртвых. Нет, конечно, иногда я снимаю побои или фиксирую следы изнасилования, разглядываю разорванные дырки… да что там иногда, часто такое бывает. Но чаще я всё-таки вскрываю трупы.  Алистер хотел вырвать руку, но Морриган, улыбаясь всё так же нежно и страшно, продолжала: — И не только уголовников, но обычных людей, которым не посчастливилось, и таких вот серых тварей, а ещё школьниц, которых находят в парках после долгих розысков, младенцев из мусорных баков. Видишь, какой у меня широкий контингент! Нет, я, конечно, бессердечная стерва, как ты жалуешься своим знакомым, и мне плевать, кого вскрывать, кто ляжет на мой стол, вот только, Алистер, все мои коллеги-мужчины пьют от такой работы. Не веришь — можешь вспомнить Андерса. Если бы его так не любила руководительница нашего Бюро, он давно бы уже вылетел с работы, потому что у него не выдерживают нервы. А я — я всегда любила анатомию. Морриган наконец остановилась, отпустила руку Алистера, сделала большой, на полстакана, глоток виски, мотнула головой, убирая с глаз чёрную прядь, и сипло закончила: — И вот чего мне не хватало в моей работе для полного счастья — так это чтобы всякие вонючие трупы вставали и пытались меня съесть.  И снова Алистер не мог вспомнить потом, как ни старался, что двигало им в тот момент — жалость ли, чувство вины за неловкую фразу или желание защитить такую хрупкую женщину от всего зла в этом мире, — но он притянул её к себе и крепко обнял. Морриган замерла в его руках, не шевелясь. Алистер обнимал её, чувствуя телесное тепло через ткань рубашки, щекотное прикосновение её волос к его подбородку — и ощущал себя идиотом. Ну, обнял её в непонятном самому себе порыве, а теперь-то что? Сейчас Морриган вырвется из его лап и съязвит что-нибудь такое, что только иди и вешайся.  Она и в самом деле упёрлась в его грудь руками, одна из которых до сих пор сжимала стакан, отстранилась, но не полностью, и сощуренными кошачьими глазами уставилась на Алистера.  Он так ждал от неё очередной немыслимой гадости, что не понял сразу, зачем Морриган, подтянув его к себе за галстук, прижалась губами к его губам, для чего её язык оказался у него во рту. И почему она, заставив его откинуться назад на спинку дивана и оседлав, начала расстёгивать ремень его брюк. — Эй! — Алистер, разорвав поцелуй, схватил Морриган за запястья. — Подожди, стой… — Он глубоко вздохнул, потому что дыхание сбивалось, — и повторил: — Стой. Ты сейчас выпила, да ещё на голодный желудок, ты не понимаешь, что делаешь.  Морриган вскинула бровь. — Да неужто, — сказала она. — Потом ты можешь пожалеть о том, что сделала. — Заткнись, — пробормотала Морриган, вырывая руки из его хватки. — Не то я пожалею уже сейчас. Алистер хотел остановить её, воззвать к её разуму, но Морриган, сидя на его коленях, приподнялась, чтобы поставить стакан на подоконник около дивана, и задела бедром его поневоле вставший член. Прикосновение было мимолётным, но неожиданным и достаточно возбуждающим, чтобы заглушить все муки совести. Когда Морриган снова поцеловала его, Алистер подумал лишь о том, как же хорошо, что в его спальне сейчас чистые простыни. 10. Утро выдалось… странным. Да, пожалуй, что именно странным. Проснувшись, Алистер первым делом вспомнил ночные события, и на свежую голову они показались настолько невероятными, что он мысленно застонал. Неужели он и правда переспал с этой женщиной?  Алистер закрыл глаза и попытался восстановить порядок событий, который привёл к такому страшному финалу, но не мог: всё перебивали воспоминания о стонущей обнажённой Морриган в его объятиях.  Он снова открыл глаза, осторожно повернулся и посмотрел на вторую половину постели. Морриган в самом деле была там — спала, разметав по подушке чёрные волосы и по-детски подложив под щёку ладонь. Тушь размазалась под глазами, но почему-то это делало её ещё красивее и сексуальней. Алистер всё так же осторожно сел на постели и закрыл руками лицо. Зачем он сделал это вчера, ну зачем, ведь знал же, что не надо было, и выпил всего ничего. Нет, конечно, было хорошо, было отлично, да и Морриган явно… получила удовольствие. Но теперь она протрезвеет, проспится, вспомнит всё и возненавидит его за собственную слабость и то, что Алистер воспользовался этим, и заест поедом. Попробуй с ней потом работать. А ведь у них, если подумать, были неплохие отношения до этой ночи… Алистер поднял голову, сам не понимая до конца, что его встревожило. Во входную дверь кто-то стучал, тихо, но настойчиво.  Он спешно натянул на себя первое, что попалось под руку — тренировочные штаны прямо на голое тело, и поспешил в прихожую. — Это я! — оповестил энергичный голос из-за двери, а снаружи была и хозяйка голоса — крепкая высокая Элисса, разрумянившаяся после утренней прогулки, и рядом — тяжело дышащий Блайт. — Ты с ним не бегаешь, что ли, совсем? Так быстро выдыхается, . — Элисса покачала головой. — Ну что, как твоё не-одиночество? Ооо, вижу-вижу, всё хорошо. Алистер вслед за её взглядом опустил глаза на собственный утренний стояк, обрисованный тонкой трикотажной тканью штанов. — Рада за тебя, — бодро сказала Элисса и вручила ему поводок. — Если что, — она снова окинула его откровенным взглядом, — ты всё-таки заходи, я не слишком ревнивая. Алистер проводил её взглядом, подтянул пояс сползавших штанов. Раньше ему очень импонировала раскованность Элиссы — сам-то он флиртовать не умел совершенно и был счастлив, когда симпатичная девушка по соседству первой проявила инициативу. Но сейчас он наконец понял, что её развязность коробит, что она неприятна ему. Блайт рядом тявкнул, напоминая о себе. Алистер грустно улыбнулся ему. — Что же нам так не везёт с девушками, а, друг? Останемся с тобой вдвоём, никто нам больше не…  Он не успел договорить: Блайт тявкнул, подпрыгнул на месте всем своим грузным телом и пронёсся через прихожую в дом, вырвав поводок из рук Алистера. — Ну что за гадкая соба… — начал было Алистер — и осёкся, похолодев. В спальне же спит Морриган, это её учуяла собака и побежала здороваться.  Он кинулся следом, но, конечно же, не успел.  И Морриган уже не спала, а непонимающе моргала, привстав на локте и разглядывая прыгающего вокруг кровати Блайта. Одеяло сползло, открывая небольшую аккуратную грудь с тёмным соском.  — Проклятье, — сонно сказала она, отпихивая от себя слюнявую морду, — про тебя-то я и забыла.  Тот нырнул ей под руку и шумно лизнул прямо в лицо. — А ну пошёл вон! — голос Морриган не был слишком громким или грозным, но Блайт тут же отскочил от кровати и спрятался за Алистером.  — Как ты? — спросил Алистер, стараясь держаться естественно, хотя, по правде, он не представлял, как себя с ней вести сейчас. — Может, чаю, кофе? Морриган зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони. — Воды принеси, будь добр, — сказала она. Стараясь не бежать сломя голову, Алистер вышел из спальни и направился на кухню, где в холодильнике совершенно точно была бутылка с минеральной водой. Блайт трусил следом, и когда Алистер обернулся и укоризненно поглядел на него, заскулил. — Сам виноват, — прошипел Алистер, открывая холодильник. — Ты чего к ней полез? Она тебя звала? Будешь теперь знать, как лезть ко мне в комнату, когда у меня девушка! Блайт перестал скулить и наклонил голову набок: видимо, вспомнил, что Алистер не так давно говорил про девушек. — Да, Блайт, Морриган тоже девушка… оказывается. Так что пока она тут, держись от спальни подальше? И вообще, хватит спать со мной вместе, ты уже большой мальчик. Морриган ждала его всё в той же позе: приподнявшись на локте, со сползшим почти до пояса покрывалом. Алистер подал ей воду, бережно натянул покрывало на плечи., присел рядом на край постели. — Послушай… — начал он, глядя на край ковра. — Я, ты… ты как себя чувствуешь? — Пить всё ещё хочется, — пробормотала Морриган между глотками.  — Я могу сейчас приготовить поесть, если хочешь. Тебе надо на работу?  Алистер сам себе удивился, как ему удалось ловко и вовремя соскочить со скользкой темы совместной ночи на положительно-нейтральную. Обычно в таких случаях он говорил всякие глупости и нелепости, а тут — на тебе.  Морриган покачала головой, протягивая ему пустой стакан: — Попрошу отгул. Пусть пока приберут в лаборатории. — Там всё оцеплено сейчас, случай всё-таки из ряда вон, — ответил Алистер, забирая у неё стакан и случайно коснувшись тёплых пальцев.  — Вот пусть и разбираются с этим случаем без меня, я уже сделала всё, что смогла, — сказал Морриган, откидываясь на спину и закрывая глаза. — Это глупый вопрос, знаю, но нет ли у тебя ватных дисков, тоника и какого-нибудь крема для лица? — Ты знаешь, должны найтись, — сказал Алистер и улыбнулся, когда она удивлённо посмотрела на него. — Да ты полон сюрпризов. — Это моей девушки… бывшей. Я не стал выкидывать, мало ли… и вот пригодилось. Я продуманный. Морриган приоткрыла рот — явно собираясь что-то гадкое сказать, у неё даже выражение лица стало на мгновение прежним — и закрыла его. Этого следовало ожидать. — Знаешь, — начал он. — Насчёт твоей работы… Я всё понимаю, но вчера ты так и не отправила мне анализы по тем трупакам. Я всё понимаю и не хочу на тебя давить, особенно сейчас, но и ты меня пойми… — Я хотела, — ответила Морриган и вздохнула так, что грудь приподнялась под тонким покрывалом. Алистер отвёл взгляд, искушение было слишком сильным. — Но мне помешали. — Да, я уже понял, но анализы же можно снова распечатать?  Морриган посмотрела на него странным взглядом. — Извини, но я не могу. Вернее, мне не разрешат. Ты сам сегодня всё поймёшь. — Что? — Алистеру показалось, что он ослышался. Или это снова старые шуточки? — Послушай, ты можешь сколько угодно надо мной издеваться, но если где-то ещё поднимутся такие мертвецы, могут погибнуть люди, и это будет на твоей совести, ты, бессердечная… — Зато я могу сказать, — ровным голосом перебила его Морриган, — что в крови того мужчины, злоупотребляющего лириумом, которого вы вчера арестовали, тот же самый токсин, что и в обследованных мной телах. Вряд ли тебе пригодится эта информация, но я хочу, чтобы ты знал. — Как это не пригодится! — Алистер в возбуждении зашагал вокруг кровати. — Слушай, а ведь всё сходится. Тот парень — мой бывший сокурсник, он со мной начинал в полиции работать, а потом его за злоупотребление лириумом выперли. А в одном деле, что я расследую, там… там тоже есть лириум.  — Тебе не разрешат, Алистер. — Тот мертвяк напал на детишек, а потом и на меня недалеко от церкви, где собирается вся эта кодла… Это можно как-то связать, разгадка наверняка не такая сложная… — Ты больше не имеешь к расследованию никакого отношения, — повысив тон, перебила его Морриган. — Вчера ко мне пришли и велели отдать им все материалы по этим делам. — Что? — Алистер потрясённо уставился на неё, и в этот момент запищал телефон. Звонила Веланна, и голос у неё был непривычно жалобный. — Босс, беда. — Да, я в курсе, что беда, скоро буду, без меня ничего не отдавайте! Слышишь? — Босс… — Веланна растерялась. — Вы о чём?  — А ты о чём? — Андерс попал в аварию, а ещё у него, кажется, прямо перед аварией случилась передозировка… Алистер послушал, как она всё тем же несчастным голосом объясняет ему, где именно лежит Андерс, сухо поблагодарил и отключил телефон. Морриган приподняла брови.  — Я… мне срочно надо идти, но я могу оставить тебе ключи — отдохни ещё, если хочешь, а потом закроешь дом и вернёшь их мне, — сказал Алистер. На самом деле он не хотел оставлять Морриган одну в своём доме, но и ждать, пока она накрасится и приведёт себя в полный порядок, тоже не хотел. И ехать с ней вместе, рассказывая об Андерсе, а потом вместе его навестить — тоже. Ему вдруг захотелось побыть, одному хотя бы в машине. — Ты всем, с кем провёл ночь, так сразу даёшь свои ключи? — спросила Морриган, наблюдая за тем, как он стягивает с себя штаны.  — Только тем, кто умеет ставить на место моего пса, — пробормотал Алистер, пытаясь вспомнить, куда вчера засунул трусы и есть ли у него чистые. — Не волнуйся насчёт него, он тебя, кажется, боится. Трусы оказались под кроватью, галстук — на изголовье кровати, а в шкафу быстро нашлась чистая рубашка. — Я постараюсь вернуться поскорее, — сказал Алистер, застёгивая ремень на брюках. — Можешь не торопиться, — ответила Морриган, зевнула и натянула покрывало по самый подбородок. — Я ещё посплю. 11.  Это всё походило на кошмарный сон. Нет, Алистер был не из тех книжных идиотов, которые восклицают: «Да я сплю!» — и щиплют себя за руку, щёку или за что там ещё. И всё же, пока он ехал в больницу к Андерсу, представлял себе раз за разом, как сейчас оказывается в тёплой постели, пусть даже под боком снова спит Морриган — подумать только, ещё не так давно главной бедой он считал её насмешки. Всё летело к такой-то матери, у него отбирали дело — его дело! Наверняка он задел каких-то шишек сверху, которые снова попытались возродить свою мерзкую секту. И тут ещё Андерс удружил с этой своей аварией… Совершенно взвинченный, он влетел в холл, рявкнул на медсестру, которая попыталась его остановить, и по лестнице поднялся в отделение реанимации. Весь его гнев остыл, едва он увидел Андерса. Тот чуть повернул голову в его сторону, насколько позволял шейный бондаж. — Святые небеса, — прошептал Алистер. Андерс криво улыбнулся, разбитые губы и вспухшая щека перекосились. Всё его лицо было одним сплошным кровоподтёком, на левой руке красовался гипс, правая была туго забинтована. — Да, — сказал он. Алистер подошёл поближе, сел на стул у постели, чувствуя себя так, словно его оглушили чем-то тяжёлым. — Ты как вообще? Ходить можешь? Андерс попытался кивнуть, а когда не получилось, со вздохом ответил: — Только под себя, боюсь. Обе ноги сломаны… — Андерс… — Но я это заслужил. Алистер моргнул. — Что?  Андерс протянул руку и взялся толстыми неловкими пальцами за пальцы Алистера. Чуть сжал. — Понимаешь, — начал он, — это было мне предупреждение, даже не наказание. Я ведь неправильно жил всё это время, понимаешь? Алистер молча кивнул; кошмарный сон продолжался. Андерс продолжал, блаженная улыбка расцветала на изуродованном лице: — Когда это случилось, когда я отпустил руль, и машину понесло, я не был пристёгнут ремнями безопасности. Машина свернула в кювет, остановилась, и я вылетел через лобовое стекло.  Алистер сидел и старался не смотреть на лицо Андерса, только на вяло шевелящиеся пальцы в бинтах. — Мне рассказали об этом уже здесь, потому что я ничего не соображал в тот момент. А до этого я чуть не уговорил одну свою знакомую поехать ко мне, она тоже могла бы оказаться со мной в той машине и, может быть, погибла бы в аварии. Знаешь, почему я остался жив и никого не убил сам? Алистер помотал головой и чуть было не сказал вслух: «И не хочу знать». С Андерсом что-то случилось — или он ещё не отошёл от наркоза, или от наркоты, что было, в сущности, одним и тем же. Но таким странным он не был даже под кайфом. Слушать его было невыносимо, но и уйти Алистер не мог. — Когда меня везли сюда на скорой, у меня остановилось сердце, — продолжал Андерс. — Клиническая смерть, слышал о таком? У меня было всё как полагается — тоннель, свет в конце, чувство радости, что наконец-то! А там, почти у самого света, меня ждал Он.  — Создатель? — невольно спросил Алистер.  Андерс отрицательно качнул головой. — Это странно прозвучит, но там стоял рыцарь. Настоящий рыцарь, как из исторического фильма, в сияющих латах и шлеме с забралом. У него на груди было изображение, — Андерс наконец отпустил руку Алистера и показал на себе расположение рисунка, — глаз, а вокруг лучи солнца. Или это был сияющий меч? — Он вздохнул. — Вот этого не помню. Он сказал мне, что я живу неправильно, что врач должен помогать людям, несправедливо держать у себя свои знания. Что я много мог бы сделать хорошего, но вместо этого бессмысленно прожигаю свою жизнь.  Алистер заставил себя посмотреть прямо в лихорадочно блестящие глаза Андерса и улыбнуться в ответ на его улыбку.  — Ну хоть кто-то тебе мозги вправил. Андерс тихо рассмеялся. — Да, — сказал он, — и знаешь что ещё странно? После того, как меня откачали, я постоянно слышу его голос, будто он там, — Андерс ткнул пальцем в висок, — внутри меня поселился. Алистер почувствовал, как по спине бежит холодок страха. Чтобы перебить глупое чувство, он пошутил: — Гони его к такой-то матери, он же за полстакана виски тебя сожрёт заживо. — Я не буду больше пить, — Андерс произнёс это обречённо и твёрдо. — Мне дали второй шанс, и я не буду больше разбрасываться своей жизнью и своим временем на пустое, это несправедливо по отношению к тем, кто меня спас, и к вам тоже.  К счастью для Алистера, задребезжал его сотовый — снова Веланна. Алистер настроился на очередную плохую новость — и интуиция его не подвела. — Босс, — встревоженно сказала она, — вы где? — У Андерса в больнице, скоро буду. — Босс, не хочу вас торопить, но у нас тут кошмар какой-то, у нас отбирают материалы по делу секты Старшего, и о ваших трупиках тоже… Что делать? — Ждать меня! — отрезал Алистер, вскочил на ноги и торопливо попрощался с Андерсом. Что тот, одержимый идеей-фикс о правильной жизни и мнимым духом справедливости, сказал вслед, он уже не слышал.  Уже в машине он вспомнил, что Лелиана так и не позвонила. 12. В участке его ждал настоящий разгром. Веланна ругалась с незнакомым невозмутимым светловолосым мужчиной лет сорока, пытаясь отобрать у него документы, Хоу горячо спорил со смуглой женщиной, которая, не обращая на него внимания, просматривала рабочий его компьютер, а Стэн — тонна с лишним живого веса, — стоял на пороге в его кабинет, сктрестив на груди руки, и фигурой полностью закрывал дверной проём. Коротко стриженная брюнетка стояла напротив него, зеркально копируя позу, и молча сверлила взглядом. Когда Алистер, шалея от творящегося вокруг безумия, прошёл к ним, брюнетка обернула к нему лицо с острыми чертами и глубоким шрамом на щеке. — Наконец-то, — сказала она раздражённо с лёгким акцентом. — Не слишком-то вы любите свою работу, инспектор Тейрин. — Что за… вы кто такие и что здесь делаете?  — Она хотела обыскать твой кабинет, — сказал Стэн.  Алистер вскинул бровь. Женщина подняла руки ладонями вперёд в защитном жесте. — Поначалу я просто хотела дождаться вас, но где вы и когда придёте, никто не мог внятно объяснить, а я не могу терять своё время понапрасну. — Ах ты урод! Попадись мне только в тёмном переулке, я тебя по асфальту размажу, понял? Да я таких как ты… — Веланна, уймись! — прикрикнул Алистер. — Сначала узнаем, что это за цирк такой, а потом будем угрожать. Так я не расслышал, вы все кто такие? Губы женщины чуть изогнулись в улыбке. — А разве ваша суровая подчинённая вам не сообщила? — Она покачала головой, полезла в нагрудный карман и извлекла корочку, открыла её, показывая фотографию своей более молодой версии и крупные буквы ИНБ над ней. Когда Алистер немного отошёл от шока, то разглядел и более мелкие. — Леди… м, Пентагаст, а у вас всегда такие методы? Ворваться, схватить и уйти без объяснений… и извинений?  Она пожала плечами и убрала удостоверение агента назад в карман. — Только когда речь идёт о серьёзном преступлении, и промедление может стоить жизни многим. — Вас заинтересовало… ах да, дайте-ка угадать, это вы не дали Морриган, нашему судмедэксперту, прислать мне анализы крови двух трупов?  Пентагаст промолчала, но сделала лёгкое движение бровями, как бы поощряя его продолжить. — И теперь, после того, как трупы каким-то немыслимым образом воскресли… или не воскресли, но напали на человека, вы решили отобрать это дело у полиции? Думаете, мы не справимся? Думаете, то, что я снова убил этих существ, кем бы они ни были — случайность? Да мы и так уже по уши в этом дерьме, и всё зря? Стэн молчал, но его взглядом можно было разбить кирпичную стену. Пентагаст покачала головой., оглянулась и позвала светловолосого мужчину: — Каллен, оставьте эту… сотрудницу. — И снова обернулась к Алистеру, он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди, готовясь слушать её оправдания. — Да, я думаю, вы не справитесь, — сказала Пентагаст. — И что нужен кто-то, чтобы вытащить вас из этого дерьма, потому что ваш отдел, как вы сами, инспектор Тейрин, сказали, в нём по уши. — Да что вы о себе… — Да помолчите вы, — перебил его блондин. Он встал рядом с Пентагаст, и вблизи Алистер разглядел тонкий длинный шрам на его губе. — Вы понятия не имеете, с чем связались. — Ещё бы, — сказал Алистер. — Откуда мне знать, что бывший глава «Златого града» возрождает свою секту, объявив себя живым богом и пичкает своих последователей красным лириумом, который даёт им большую силу, но зато убирает тормоза. И откуда мне знать, что некоторые из тех, кого он кормит этой дрянью, могут возвращаться к жизни даже спустя несколько дней после… комы? Длительной клинической смерти? Летаргического сна? Мне бояться их или сбрендившего психа преклонных лет, который и сам наверняка сидит на своей же дури? Это же всё для избранных, только Инквизиция Национальной Безопасности в курсе происходящего! Пока он говорил, Пентагаст и блондин, которого она называла Калленом, переглядывались с видами страдальцев.  — Нет, инспектор Тейрин, — наконец сказала Пентагаст, когда он остановился перевести дыхание, — вам стоит бояться совсем другого. Но это уже, как вы понимаете, секретная информация, поэтому мы очень надеемся, что вы будете более благоразумным. Веланна, Хоу и Стэн молча стояли рядом и слушали — слушали, как начальника распекают, словно нашкодившего мальчишку. А он не мог сделать ничего, не мог отстоять дело, на которое они уже потратили столько сил и времени, их общее дело.  Хотя что-то сделать для своих он мог. — Хорошо, — сказал Алистер, провёл языком по губам — они отчего-то пересохли. — Я понимаю, что ничего не смогу поделать, если дело о секте «Старшего» теперь в вашем ведении. Но у них мой человек, она внедрилась по моему приказу и к ним не имеет никакого отношения. Она давно не выходила на связь, и я боюсь, что с ней что-нибудь случилось. Я отдам вам все документы, расскажу всё, что знаю, все свои догадки и теории, но узнайте, что с ней произошло. Пентагаст и Каллен снова переглянулись. — Лелиана теперь работает на нас, не волнуйтесь за неё, — сказал Каллен. — С ней всё в порядке. Алистер постоял немного, глупо приоткрыв рот. Наверное, надо было отреагировать как-то иначе, сказать с горечью: «Так я и знал!» — или с видом умника: «Я сразу догадался», чтобы не выглядеть полным идиотом. Но когда тебя ударили ножом, о достоинстве думаешь в последнюю очередь. — Вот как, — произнёс он наконец. — В таком случае вы в любом случае знаете больше меня, потому что мне она ничего толком и не рассказала. Каллен кивнул, показывая, что всё так и есть, и спорить больше незачем, и перевёл взгляд на Стэна, всё ещё загораживающего дверь в кабинет. — Пропусти их, — велел Алистер. Каждое слово давалось с трудом. — Я должен… передать им все материалы по делу «Старшего». — Давно бы так, — пробормотал Каллен, протискиваясь в дверь мимо Стэна, который словно нарочно отступил всего на полшага. Пентагаст жестом велела Алистеру пройти вперёд: — После вас. И знаете…  Он обернулся, готовясь к новому унижению. — Лелиана пришла ко мне, потому что хотела защитить вас, — неожиданно мягко сказала Пентагаст. — Если бы она в вас не верила, то не работала бы с вами столько времени. Дело действительно куда серьёзнее, чем вы думаете, и лишь поэтому она поступила так, как поступила. А теперь передайте мне наконец все эти проклятые материалы. Окончение в комментариях

@темы: Алистер, Веланна, Натаниэль Хоу, гет, Морриган, Secret Santa 2015/2016

---

Для Кузя-кот

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Кузя-кот От:  Буква А. Название: «Остров на воде» Персонажи: Гаррет Хоук, Изабелла, Фенрис, Варрик, Мерриль Категория: джен Жанр: приключения, экшн Рейтинг: Pg-13 Размер: миди (~5,500 слов) Краткое содержание: Хоук и ко находят одну интересную вещь. От автора: под катом скрыт эпилог, который является спойлером к Инквизиции. Текст можно читать и без него. Всех с праздником! В прохладной тени лунного дворца цветет чудесная маслина, но лишь один чудесный плод созреет каждый год. Пусть люди постоянно о небе вспоминают, небесным божествам нет дела до людей. Очередное задание было простым донельзя – найти воров, забрать украденное, разобраться с ними и их начальниками (Авелин очень просила передать дело городской страже до того, как виновных не останется в живых), потом пойти в «Висельник» и надраться до потери пульса. Обычная ночь в Киркволле. Убивать кого-то днем и разгуливать по Верхнему городу в броне, замаранной кровью, считалось неприличным. Изабелла не понимала, зачем эти приличия соблюдать и рвалась в бой еще до полудня, аргументируя тем, что умирала от скуки, но Хоук был непреклонен. Объявление дал какой-то торговец – новичок в городе, определенно. По словам Варрика, он приплыл на личном корабле откуда-то с запада, надоел всем своим орлейским акцентом и неуемным гонором еще в порту, поэтому неудивительно, что его ограбили. В Орлее, видимо, такие приветствия были не приняты, потому что возмущался он еще долго. Ходил ныл, доставал стражу, развесил объявления о награде за возвращение товаров везде, куда ни глянь. Но даже это не подействовало – кто будет помогать орлейцу, тем более, что награду можно забрать себе полностью? Так что поиски украденного груза шли без ведома торговца. Хоук взялся за это дело исключительно потому, что заскучал. Не он один – Изабелла принесла ему аккуратные листовки, посмеялась над неудачливым орлейцем и сказала, что будет весело искать уже распроданный на черном рынке груз по всему Киркволлу. И правда, ответил Хоук. Наводим справки, засылаем шпионов и выдвигаемся, согласился Варрик. До самого вечера Изабелла демонстративно отказывалась заниматься чем-либо продуктивным, готовая в любой момент пойти на поиски. Варрик качал головой и усмехался, каждый раз, когда проходил мимо нее. Наконец наступил долгожданный вечер. Хоук распахнул дверь «Висельника», зашел. За ним – Фенрис. Хмурый, как обычно, но все догадывались, что и он был не против поразмяться после долгого затишья. - Никогда бы не подумал, что спокойствие и безопасность города будут вызывать у меня столько отрицательных эмоций, – произнес он в ответ на наигранно-удивленный взгляд Изабеллы. Ничуть не смутившись, он присел рядом и отвернулся к бармену. Корфф без лишних слов протянул ему деревянную кружку, в которой плескался эль с запахом еще более затхлым, чем Фенрис рассчитывал. «Ничего не поделаешь», читалось в его глазах. В любом случае, посетители «Висельника» давно научились задерживать дыхание, прежде чем делать глоток местного пойла. - Идем? – спросила Изабелла. В ее глазах сияли озорные огоньки, руки тянулись к кинжалам. Хоук вспомнил ее заливистый смех на поле боя, когда острое лезвие врезалось в спину какого-нибудь неудачливого разбойника, чье мастерство было несравнимо с ее. Смех, который сопровождал предсмертные хрипы, вырывавшиеся из разрезанного горла. Довольная улыбка, с которой она смотрела на кровь, медленно впитывающуюся в песок. - Идем, – кивнул Хоук. Варрик спрыгнул с высокого стула, поправил Бьянку за плечами. - Я послал семь шпионов, – сказал он, загибая пальцы. – Вернулось шесть. Предположения? - Общество, – мгновенно ответила Изабелла. - Бывают другие варианты? – изогнув бровь, присоединился к разговору Фенрис. Варрик невесело рассмеялся. - Нет, – покачал головой. Вздохнул. – Жаль паренька. Он мне нравился. Ну, будем надеяться, что Блондинчик сможет поколдовать над его полумертвым телом и вернуть его к жизни. - Осталось обыскать все канавы Клоаки и выбрать нужное тело из горы трупов, которую мы насобираем, – сказал Фенрис. - Все равно нечем заняться, – пожала плечами Изабелла. Постояли у барной стойки еще пару минут – ждали, пока Фенрис допьет свою пинту, и смотрели на входную дверь, надеясь увидеть молодого парня, которому Варрик спас жизнь и взял к себе под крыло полгода назад. Фенрис допил эль. Парень же не вернулся. - Идем, – сказал Варрик. На улице была ночь. Изабелла шла по краю пристани, раскинув руки. Она дышала волнами, что бились о деревянные балки под ее ногами, смотрела на звезды и подставляла лицо прохладному ветру. - Хочу жить в городе, который стоит на воде. Чтобы море было везде, всегда рядом со мной. - Город не может стоять на воде, – возразил Фенрис. – Без магии крови – точно. - Однажды я была в порту, который стоял на воде, – с ностальгией в голосе произнесла она. – Поддерживающие балки были вдолблены в дно, прикрыты песком, пропитаны смолой, чтоб не гнили. Входы для кораблей там были широкие – такие, что даже безрукий штурман заведет свою малышку, не задев конструкции. Хоук потянулся и зевнул. Жить в окружении одной лишь воды? Вряд ли. Как истинный ферелденец, Хоук любил твердую плодородную землю под ногами и раскидистые ветви каштанов над головой. Только вот он не умел так проникновенно и вдохновленно рассказывать о своей родине так, как Изабелла говорила о море. От ее слов веяло свободой и счастьем, и даже Хоук невольно предавался мимолетным мечтам о том, каково это – жить там, где единственный твой сосед — это горизонт. - Представьте: вы швартуетесь, спускаетесь на деревянный пол порта, а земля – в нескольких лигах от вас. Туда можно было только доплыть на лодках, которые эти жадные уроды сдавали за три золотых. - Зачем строить пристань, если она не пристает к земле? – озадаченно спросил Варрик. За коричневой грязной стеной на другом конце улицы мелькнули тени. Гаррет достал посох, Изабелла вынула кинжалы и мастерски повертела ими в руках. - Город был закрыт. Чума, что-то такое. Тени за стеной издавали слишком много звуков – неопытные юнцы, подумал Хоук. Хотя в Киркволле сложно стать опытным: Защитник, стража, Общество… Долго в криминальном бизнесе люди в этом городе не живут. Три шага спустя, тени вышли из-за стены и набросились на компанию. Фенрис одним отлаженным движением отбросил трех нападавших, оставив по рваной кровоточащей ране каждому, Хоук швырнул в них цепной молнией. Изабелла порхала вокруг лидера шайки – тот отчаянно пытался ускользнуть с помощью дымовой завесы, но Изабелла ловко кромсала бомбы, пока те еще были у него в руках – вслед за бомбами она кромсала его шею. Варрик стоял поодаль и методично отстреливал тех, кто стоял достаточно далеко, чтобы болт успел приобрести убийственную скорость, способную прикончить с одного удара. Бой кончился быстро: Изабелла разочарованно пнула тело наемника, который всего минуту назад заносил над ней кинжал. Варрик хрустнул пальцами. - Общество редчает, – покачал головой он. – Берет к себе кого попало. Остальные согласно кивнули и продолжили путь. Варрик шел, оглядываясь: информаторы сказали, что все товары, которые не успели распродать за день, все еще лежали на складе. Склад – в западной части порта, с синей лентой на двери. Оставалось надеяться, что лента все еще висела на месте – двери складов отличались друг от друга только формой и количеством не оттираемых пятен крови. Фенрис заметил нужную, качнул головой в ее сторону. - Попробуем по-тихому или как обычно? – спросил Варрик. Хоук усмехнулся. - Кого нам стесняться? Да и, может, кто-нибудь сдастся. Авелин просила оставлять страже работу хоть иногда. - Этого обещать не могу, – промурлыкала Изабелла, не отрываясь от взлома замка. Щелчок. Хоук вытащил посох, зашел первым. Внутри горел свет, тусклый и слабый, слышались тихие шепоты и осторожные пошаркивания ботинок о грубый камень. Хоук прошел до стены, что соединяла небольшой входной коридор и сам склад, заглянул внутрь. Бандиты попрятались на втором этаже, наскоро раскидав ловушек на лестницах. Источником тусклого света было что-то определенно магическое, спрятанное за одной из дверей. Хоук нахмурился и бросил быстрый взгляд на остальную компанию. Они, конечно, тоже заметили странное свечение, поэтому молча кивнули. Фенрис крепче сжал рукоять меча, издал оглушающий боевой клич и рванул вверх, ловко перепрыгивая ловушки на пути. Изабелла занялась теми разбойниками, что рискнули подойти ближе; Хоук и Варрик снимали оставшихся издалека. Убедившись, что никто больше не попробует выпрыгнуть из теней, Изабелла побежала на помощь Фенрису. Хоук подлечил ее на пути, хотя надобности в этом было немного – Фенрис уже вышел к лестнице, размазывая кровь по лицу. - Среди этих магов не было, – сообщил он. – Похоже, за той дверью нас еще кто-то ждет. Хоук глянул на дверь, из-за которой исходило зеленоватое сияние – да, пару раз свет из щелки между дверью и полом перекрывался тонкими тенями. - Что ж, еще один бой, – пожал плечами Варрик. – Надеюсь, нераспроданные сокровища на месте, а то мне будет не на что угостить вас элем после этого небольшого приключения. - На месте, – ответил Фенрис, спустившись к остальным. – Коробки с орлейскими печатями в том помещении. - Утоплены в крови бандитов, – прошептала Изабелла. Фенрис закатил глаза. Чем ближе компания подбиралась к двери, тем напряженнее становилась тишина. Хоук передернул плечами. От света словно веяло холодом. Фенрис кивнул на дверь, Хоук кивнул в ответ. Швырнул огненный шар, пробивший дверь; за ним – цепную молнию. Пока враги были в замешательстве, Фенрис ворвался внутрь и пригвоздил их к стене, попутно разрезая глотку одному из них. Второй – оба были магами – быстро создал вокруг себя барьер, затем дрожащими руками достал нож и резанул по тонкой коже на запястье. Пространство в комнате словно исказилось на мгновение, перед глазами все поплыло; будто бы из-под пола возникли демоны, и холодное магическое свечение окутало их едва заметной дымкой. Барьер вокруг мага исказился на секунду, но и ее хватило, чтобы Фенрис покончил с ним одним ударом. Демоны же оказались сильнее, чем обычно. Они словно не замечали дробящих темниц, проходя сквозь них, не реагировали на заклинания ослабления и не загорались от вспышек Варриковых стрел. - Надо отступать! – крикнул Варрик, разбивая о землю пустой флакон из-под целительного зелья. Последнего. Хоук стиснул зубы и нахмурился. У любых тварей есть слабости, у этих тоже должны быть. Он бросил взгляд на магическую сферу, что стала излучать свет менее интенсивно. Наверное, ее силу поддерживал маг. - Сфера! – крикнул Хоук, отбиваясь от демона гнева острием посоха. – Она должна скоро иссякнуть! Я попробую это ускорить. - Я прикрою, – сказала Изабелла, мгновенно оказываясь рядом. У нее была глубокая рана на плече, подол юбки был обожжен – долго прикрытие без зелий не протянет. Хоук использовал взрыв разума, чтобы расчистить путь, и рванул к сфере. Зеленое мерцание становилось все слабее и, кажется, даже пульсировало. Протянув руки ближе к ней, Хоук сосредоточился, направив энергию на разрушение последнего заклинания, что маг на нее наложил. Сфера не реагировала. Конечно. Магия крови. Бросив виноватый взгляд в сторону Фенриса, Хоук полоснул по ладони острием посоха и окрапил сферу кровью. Свет стал пульсировать чаще, зажигаясь все ярче, кровь стекла к основанию и обвела сферу красным контуром. Дымка не исчезла, но поменялась: демоны стали сражаться более вяло и потеряли всякий иммунитет к атакам. Хоук облегченно взглянул на свою команду и подумал, что, может быть, демоны тут вовсе ни при чем. Изабелла орудовала кинжалами будто бы со скоростью звука, уворачивалась от атак так ловко, будто знала их наперед. Фенрис и Варрик тоже ускорились, и, казалось, даже не заметили этого. Раны на всей компании медленно, но верно затягивались, и Хоук даже ощутил прилив сил, будто выпил три лириумных зелья за раз. Только он поудобнее перехватил посох, как все закончилось. - Ого! – воскликнула Изабелла, поглаживая плечо. – Что это ты нам наколдовал? Фенрис последовал ее примеру и осмотрел себя. Мерцающая дымка, окутавшая его тело, сверкала особенно ярко над линиями лириума. Он презрительно фыркнул, тут же возвращая себе нормальный облик, однако дымка осталась на месте. - Не зря пришли, – пожал плечами Гаррет. – Нашли кое-что поинтереснее орлейских платков и масок. Он похлопал по сфере, после чего она погасла. Фенрис неодобрительно посмотрел на кровавый обод под ее основанием, на рану у Хоука на ладони, но ничего не сказал. - Обычная магия не действовала, – поспешил оправдаться Гаррет. Оправданий никто не требовал, но почему-то он решил, что необходимо все прояснить. – Видимо, бывшие владельцы ее так к себе привязали. Пришлось сделать… так. Варрик понимающе кивнул. Больше оправданий не требовалось. Завернув сферу в орлейские тряпки, Хоук и компания направились прочь из доков. На улице уже светало, так что новость о находке груза вполне можно было донести до его владельца. Изабелла вызвалась сходить одна, но, зная Изабеллу, Варрик отправился с ней. Фенрис пошел вместе с Хоуком – тот решил, что Мерриль может что-то знать о подобной магии. Вряд ли она спала, в любом случае. Шли они в тишине, изредка поглядывая по сторонам. Фенрис оставлял за собой кровавые следы. - Ты танцевал на трупах? – усмехнувшись, спросил Хоук. Фенрис едва улыбнулся, не оборачиваясь. - Да, определенно. Один танец был на ножах, – заметив обеспокоенный взгляд Хоука, он вяло отмахнулся. – Все хорошо. Если не пройдет, одолжу у нее что-нибудь. - Может, лучше одолжишь у меня обувь? Фенрис усмехнулся и покачал головой. Вздохнул. - Хоук, ты ведь понимаешь, что несешь эту… штуку, которая питается магией крови, именно той, кто этой магией злоупотребляет? И не понимает этого? Гаррет сжал губы в плотную линию. Конечно, он знал. Можно было бы отдать эту штуку храмовникам, либо закинуть в океан, но Хоук определенно чувствовал, что подобными вещами нельзя просто разбрасываться. Кто знает, на что эта сфера способна? Мерриль как минимум может подсказать способ ее уничтожить. Не она – так Андерс. - Понимаю. Поэтому в пользование Мерриль ее не получит, – ответил Хоук. Он игриво улыбнулся, хлопая Фенриса по плечу, – но если она нечаянно взорвет ее вместе с половиной Нижнего города, вряд ли пейзаж изменится. Фенрис закатил глаза, но, судя по улыбке, шутку оценил. Хоук любил, когда эльф выглядел жизнерадостным – со стороны на мгновение могло показаться, будто и не было тех его тяжелых лет в Империи. Пришли. Хоук постучал три раза, сделал паузу и осторожно стукнул еще раз. За дверью послышались быстрые мелкие шажки. Щелкнул замок, Мерриль раскрыла дверь нараспашку прежде, чем успела посмотреть, кто к ней пришел. - О! Хоук! Ты запомнил секретный стук! И… Фенрис! Рада вас видеть! Заходите! - Привет, Мерриль. Гаррет уселся на стул, не дожидаясь приглашения, Фенрис остался стоять. Хоук кивнул на его ногу, но тот сделал вид, что не заметил трогательной заботы своего друга. - У меня еще никогда не было гостей в такое время, – суетливо защебетала Мерриль, наливая две чашки воды. – То есть, я совсем не против, я даже не спала. Читала. - Это хорошо. Мы тут принесли тебе кое-что занимательное, – Хоук скинул тряпки и поставил сферу на стол, – Странная штука. Работает с магией крови. Видела такие когда-нибудь? Мерриль с неподдельным интересом, мгновенно вспыхнувшем в больших зеленых глазах, подошла ближе и оглядела сферу со всех сторон. Она аккуратно провела пальцами по узору, нежно улыбнулась. - Наследие моего народа. Элвен, – прошептала она. Хоук озадаченно посмотрел на нее, взглядом требуя ответов, но Мерриль не отводила глаз от сферы. Она любовно проводила по ровным углублениям, стирая пальцами запекшуюся кровь. - Значит, это магическая эльфийская сфера, – вопросительно подытожил Хоук. – Ты уверена? - Да, – закивала Мерриль. Она выпрямилась и села рядом с Хоуком, все еще жадно рассматривая сферу. – Я видела такие в книге у Хранительницы. Это очень древняя вещь. - Неудивительно, что ваш народ был повержен, – сказал Фенрис. – Магия крови никогда не доводит до хорошего. - Это и твой народ тоже! – поспешила возразить Мерриль. Ее взгляд тут же вернулся к сфере: видимо, сегодня она спорить не будет. - Что она делает? – спросил Хоук. – Было похоже на целительную магию. - Этого никто не ведает, – вздохнула она. – Древние знания утеряны. Все, что я видела – лишь рисунки. На которых боги держали ее в руках. В комнате повисла тишина. У Мерриль было лицо скорбящего, поэтому никто не стал нарушать молчания. - Позволь мне ее изучить, – тихо попросила она. – Пожалуйста! Я должна принести пользу моим людям. Я не смогла починить Элювиан, зато смогу разобраться с этим! Хоук, пожалуйста-пожалуйста… - Даже не думай об этом, – резко вставил Фенрис. – Вот, кто точно возжелает силы за счёт магии крови. Она позволит демонам разрушить весь Киркволл! - Тот демон помог мне! – поднявшись, ответила Мерриль. – Я сильнее этого, я справлюсь с демонами. Мне необязательно их призывать, чтобы узнать что-то об истории! - Хватит! Оба эльфа обернулись к Хоуку. Он вздохнул, поднялся со стула и закрепил посох за спиной. Отказывать Мерриль очень тяжело: сначала она смотрит прямо в душу своими огромными зелеными глазами, будто утягивающими, умоляющими, потом в них читается неверие, предательство, обида. Потом она злится и отводит глаза. Но выбора нет. - Мерриль, я не дам тебе сферу, принадлежала она когда-то твоему народу или нет. Я пришел узнать, на что она способна, и как ее можно уничтожить. - Не стоит уничтожать то, что пережило Арлатан, – Мерриль развернулась и бросила печальный взгляд на полуразбитое древнее зеркало в соседней комнате. – Твое недоверие делает мне больно, но спорить я не буду. Помочь ничем не могу. Фенрис, скрестив руки на груди, одобрительно кивнул, когда Хоук на него посмотрел. Напряженное молчание затянулось. - Спасибо, Мерриль. Мы пойдем. На улице пахло влажной холодной свежестью – приближался дождь. Небо заволокло тучами. Не сговариваясь, Хоук и Фенрис ускорили шаг. - Хоук, у меня есть просьба. Гаррет удивленно изогнул бровь, обернулся. - Сделаю все, что в моих силах. - Ты даже не спросил, что мне могло понадобиться, – Фенрис отвернулся, делая вид, что кашляет, но Хоук подозревал, что он скрывает порозовевшие щеки и улыбку. Из-за туч стало слишком темно, чтобы знать наверняка. - Ты мой друг. Я всегда готов помочь тебе, с чем бы то ни было. Если, конечно, ты не убил кого-то из стражи и хочешь, чтобы я поговорил с Авелин – тут мой совет будет бежать в другую страну. Или на Глубинные тропы. Фенрис ничего не отвечал некоторое время. Любопытство разбирало Хоука вовсю, но он держался и ничего не спрашивал. Вдруг Фенрис передумает, если на него надавить? Просьбы от него – событие редкое. - У меня есть достоверная информация о прибытии отряда наемников из Империи в Киркволл, – наконец произнес он. Выдержав небольшую паузу, продолжил. – Слишком хорошо вооруженных, приплывших на дорогом скором корабле. Им заплатил кто-то влиятельный. Намек был понят мгновенно, поэтому Хоук не стал заставлять Фенриса лишний раз упоминать его бывшего хозяина и прошлую жизнь и лишь кивнул в ответ. Наемники так наемники – планов на ближайшую неделю у него все равно не было. - Послезавтра на закате они встречаются с каким-то лириумным контрабандистом в доках. Их лидер, по крайней мере. Я был бы признателен, если бы ты пошел со мной. - Я пойду, – сказал он. Фенрис осторожно, неуверенно повторяя жест самого Хоука, положил ладонь ему на плечо, быстро отнимая руку назад. – Спасибо. *** Две ночи подряд Хоуку снился сон. Он стоял на деревянной платформе, возвышающейся на несколько метров над уровнем моря. В воздухе будто застыл запах соли. Отражение далекой луны в воде перекрывалось мелкими беспокойными волнами. Платформа напоминала собой пристань, но Хоук не увидел ни одного корабля. Обернулся. За ним, минутах в десяти гребли, была суша, на многие мили охваченная пожаром. Всполохи огня танцевали на крышах домов, ветвях деревьев. Раздавались редкие пронзительные крики. К востоку от горящего города был небольшой каменный островок, в центре которого Хоук увидел пещеру. Разглядеть ее было бы невозможно, если бы изнутри не разливался яркий зеленоватый свет, который будто звал Хоука к себе. Он это чувствовал, но приблизиться даже на шаг ему не удавалось. Вдруг остров вспыхивал, превращая все вокруг в пустую яркую белизну, и Хоук просыпался. Он был в своих покоях. Сфера, небрежно завернутая в те же тряпки, слегка мерцала на столе. Хоук протер глаза, откинул свалявшиеся волосы назад и поднялся. Сфера затухала, каждый импульс был слабее предыдущего, и совсем скоро она возвращалась в свой обычный облик. До вечера Хоук собирал команду поддержки для атаки в доках: Изабелла сразу же обещалась помочь, а Авелин долго ему отказывала, обещая дать достойную ей замену и ссылаясь на ворох бумаг на столе. - Ты меня знаешь, Хоук, – уверенно говорила она, – Я всегда готова помочь, предупреди ты меня заранее. - Снова меняешь приключения на работу, – с наигранным вздохом качал головой Хоук. Авелин неодобряюще прищурилась, глядя на него. - Я дам тебе моего лучшего человека, – пообещала она. – Воин, обучает рекрутов, очень способный и знающий. Справляется в одиночку с… - Я тебе верю, – сдался Хоук, поднимая руки. – Давай своего человека. - Буду рада отчету. - Поэтому ты отправляешь с нами того, кто его напишет! Хоук не знал, зачем, но эльфийскую сферу носил с собой. Счастливый орлейский торговец настоял, чтобы эти тряпки остались у Хоука в знак благодарности (Изабелла, скорее всего, заставила его настоять), отвалил семьдесят золотых и поклялся больше в Киркволле никогда не появляться. Достаточно благополучно для него, учитывая, что за украденные товары можно было бы выручить минимум в три раза больше. Хоук не стал дожидаться заката – знал, что Фенрис появится в доках гораздо раньше названного времени. Человек, которого прислала Авелин, уже стоял недалеко от намеченного места и едва заметно кивнул Хоуку, когда тот проходил мимо. Гаррет кивнул в ответ. Фенриса Хоук узнал исключительно по массивному топору у него за спиной – сам он надел темный плащ с капюшоном, и выдавали его лишь светлые полоски лириума на руках. Он обернулся, отсалютировал Хоуку и приглашающим жестом направил его в наблюдательную точку между двумя складами. Покачал головой – пока не пришли. Достаточно скоро появилась Изабелла. Она не стала дожидаться, пока Фенрис ее заметит, и остановилась рядом со стражником, изредка оглядываясь по сторонам. Все в сборе. Последние обязательные участники в лице тевинтерских наемников появились спустя полчаса. Они ругались между собой на чужом языке, из которого Хоук разобрал только «вишанте каффас», часто смотрели на садящееся солнце и небольшие корабли, пришвартованные к пристани, проверяли кинжалы за спинами. Контрабандист жутко опаздывал, судя по всему. Хоук глянул на Изабеллу – та закатила глаза в ответ и привалилась к ближайшей стенке. Лица Фенриса за капюшоном видно не было, но Гаррет знал, что он не сводит глаз с тевинтерцев. Можно было бы напасть и сейчас, но тогда им не светил бы ни лириум, ни адрес его заказчиков. Хоук отвлекся от своих мыслей, заметив, как Фенрис ощутимо напрягся. Голоса наемников чуть притихли, среди них появился маг, очень величественно себя державший. Даже издалека были заметны его исполосанные порезами запястья и ладони. Каковы шансы, что это какой-нибудь очередной посыльный Данариуса? Хоук вздохнул и перевел взгляд на мягко покачивающиеся на волнах корабли. Он уже сам готов был прочесть этому контрабандисту лекцию о пунктуальности. Если его выдаст урчащий живот, Изабелла будет смеяться над ним всю жизнь. Момент истины настал, когда солнце уже практически село: небольшой корабль (мгновенно привлекший внимание Изабеллы) пришвартовался совсем недалеко от них. Наемники и маг двинулись ему навстречу. Фенрис ощутимо напрягся, когда они прошли мимо него. Стражник потянулся за мечом, но Изабелла бросила грозный взгляд в его сторону, покачав головой – еще не время. Тот нахмурился, но кивнул и отпустил рукоять. С лодки сошел мужчина скользкой наружности: по одному взгляду на него уже было ясно, что честными делами он не заведует. Он пытался дружелюбно улыбаться магу, размахивал руками. Маг сдержанно улыбался в ответ. Хоук бросил взгляд в сторону Изабеллы, которая едва сдерживала смех. Она тоже понимала, что контрабандисту недолго осталось. Как только маг дал команду атаковать корабль, Фенрис скинул плащ и хватился за меч. Хоук мгновенно вытащил посох, набросил энтропическое облако на скучковавшихся вокруг Фенриса наемников, пальнул по ним огненным шаром и перебежал в более удобное для атаки место. - Не вижу мага! – крикнула Изабелла откуда-то из центра боя. Хоук огляделся – мага нигде не было. Скорее всего, он уже скрылся где-нибудь на корабле, и это было плохо. Наемники полегли почти все, когда со стороны складов подошло подкрепление – человек тридцать, не меньше. Из корабля выбежали испуганные контрабандисты, закрыв шеренгой единственный возможный вход, и расчехлили оружие. Плохи дела. Фенрис не стал дожидаться пессимистичных выводов Хоука об их положении и рванул в бой, остальные последовали его примеру. Маг появился, как и ожидалось, на палубе, атакуя издалека и под защитой людей и воды. - Хоук! Гаррет обернулся ровно в тот момент, когда наемник-убийца всадил оба кинжала стражнику в шею. Тот упал, слабыми пальцами пытаясь ухватиться за ногу врага, но тот лишь небрежно стряхнул его и снова бросился в бой. Хоук яростно сжал кулаки, четким движением захватил его в дробящую темницу и продолжал добивать, пока кинжалы не выпали из его рук, и он безвольно не упал на землю. Врагов будто становилось все больше, магические ловушки на поле боя и призванные магом демоны не делали ситуацию лучше. Еще и бойца потеряли. Услышав рев Фенриса, выбившегося из сил и сражавшегося на одной только силе воли, Хоук решил рискнуть. Он незаметно отбежал в сторону, достал сферу, наскоро освободив ее от тряпок, и полоснул раненой рукой по ее поверхности. Сфера откликнулась ярким всплеском магии, окутавшей Хоука слабым ореолом. Раны начали медленно затягиваться. - Держите мага! – дал команду лидер наемников, перекрикивая звука боя. Хоук не успел сообразить, что происходит – совершенно рефлекторно отбил атаку взрывом разума. Трое наемников отшатнулись, держась за головы. Маг с палубы продолжал кричать, и остальные враги начали подтягиваться в сторону сферы и Хоука. Изабелла мгновенно появилась рядом, тяжело дыша и заслоняя собой Гаррета от призраков. Тот приложил руки к сфере, вкладывая внутрь как можно больше магии– та в ответ засияла еще ярче, и Хоук, наверное, почувствовал бы еще больший прилив сил, если бы не отдавал их в сферу в двойном объеме. Даже с помощью подобных фокусов дела были плохи. Спутники оттянули от него большую часть врагов, но дольше сидеть без дела было нельзя. Хоук поднялся, перехватил посох и продолжил атаковать. Со стороны корабля к нему приближался демон гнева и несколько теней – пришлось отступать. Радостно отметив про себя, что разумных врагов-людей в живых уже не осталось, он, воодушевившись, двинулся в гущу боя, оглушил демонов вокруг себя, заработав одобряющую вымученную улыбку Изабеллы. Фенрис, очевидно, вымотался не меньше – он уже не целился в кого-то конкретного, больше устало размахивал мечом рядом со скоплением врагов. Но оставалось совсем немного, поэтому Хоук сжал посох покрепче и продолжил бой. Потом он заметил – новых врагов не прибавляется. Совсем. Вымученная улыбка, усталые движения. Он обернулся, увидев мага рядом со сферой. Он бросился к нему, но маг был быстрее – переместился обратно на палубу и дал сигнал отправляться. - Изабелла! Фенрис! На корабль! – выкрикнул Хоук, молясь Создателю, чтобы маг не использовал сферу против них. - Я свой потеряла пару лет назад, – ответил Изабелла, – есть какой на примете? - Любой пойдет, – сказал он, считая оставшихся противников. Четыре призрака. Еще немного. – Маг стащил сферу. Надо ее вернуть. - Что? – бросил через плечо Фенрис. Три призрака. - Он стащил сферу, – повторила Изабелла. Два призрака. Последний. Хоук заключает его в морозную хватку, Фенрис разбивает его мощным ударом. Они стоят несколько мгновений, переводя дыхание, прежде чем Фенрис убирает меч и выискивает взглядом корабль, уплывший уже далеко от пристани. - Нельзя, чтобы такая вещь попала в Тевинтер, – качает головой он. – Позаимствуем корабль. - Только позаимствуем? – недовольно протянула Изабелла. – Я-то думала, мы его украдем. - Не в этот раз, – вставил Хоук. – Выбирай, какой побыстрее, и давай за ними. Изабелле дважды повторять не надо: она сразу же двинулась в сторону небольшой лодки, кинжалом спустила парус и знаком показала запрыгивать внутрь. - Придется немного погрести, но в основном работать будет ветер. Когда будем красть – украдем получше. Плыли недолго. Минут через пятнадцать на горизонте показался небольшой островок из неаккуратных острых камней. Корабль мага остановился недалеко от берега, и остатки команды с самим магом во главе спустились на скользкую поверхность. Неподалеку оказалась небольшая пещера, куда один из наемников сразу же рванул, но маг его остановил, ткнул пальцем в плывущую к ним компанию Хоука и скрылся в пещере один, держа сферу в руках. - Похоже, ему эта команда пришлась не по душе, – сказал Гаррет, усмехаясь. Наемники стояли одной группой с кинжалами наготове. Трое достали лук и стрелы, прицеливаясь. – Кому-то придется грести за меня. Изабелла закатила глаза и взяла весло в руки. Хоук поднялся, залпом выпил лириумное зелье и вытащил посох. Лучники выстрелили, но по их экипажу никто не попал: Изабелла села за мачтой, Гаррет встал перед Фенрисом и атаковал, одновременно защищая его. Когда их лодка достигла берега, лучников в живых уже не осталось. Передохнувшие за время поездки Изабелла и Фенрис быстро расправились с оставшимися наемниками. Отсутствие звуков боя должно было предупредить мага о том, что линия защиты прорвана, и они направляются в пещеру. Перед тем как войти внутрь, Хоук огляделся и испытал легкое чувство дежавю. Нахмурился, обернулся к морю. Никакой платформы из сна там не было, но остров определенно напоминал тот самый. Фенрис обеспокоенно глянул на него, но Хоук покачал головой – все в порядке. - Идем. В пещере было мокро, скользко и темно, о чем не преминула сообщить Изабелла. Редкая поросль глубинных грибов едва освещала узкий ход. Шаги раздавались гулким эхом, поэтому прятаться и таиться смысла не было. В конце коридора вдруг забрезжил знакомый зеленоватый свет – Хоук сжал посох в руке и дал сигнал ускорить шаг. Фенрис достал меч и вышел вперед. Впереди был тупик, ярко освещенный. Осторожно выглянув из-за поворота, Хоук увидел огромный венадаль высотой до самого свода пещеры, мощные корни которого врезались в каменную поверхность. Как он вообще здесь растет? Без света? На камнях? Маг не стал дожидаться, когда его противники нападут первыми, и пальнул яркой молнией по камню, за которым они скрывались. Камень разлетелся в мелкую крошку, небольшие разряды отрикошетили в соседнюю стену, оставив в ней глубокие следы. Фенрис выскочил из укрытия и бросился к магу, скрывшемуся за толпой призраков и демонов гнева. Изабелла последовала, бросая оглушающие бутыли; Хоук выцепил взглядом залитую свежей кровью сферу, которую маг предусмотрительно не выпускал из рук. Драться с ним, пока эта штука работает против них – самоубийство. Его спутники, видимо, отлично это понимали, потому демонам уделяли гораздо меньше внимания, чем попыткам подобраться ближе к магу. Зря, конечно: демоны под ореолом сферы были сильнее обычного, поэтому поворачиваться спиной к ним было опасно. Один из демонов гнева прожег броню Фенриса, оставляя практически половину спины открытой для ударов. Действовать надо было быстро. Хоук начал атаковать мага агрессивнее, на что он скрылся за магическим барьером, поддерживая магию сферы на демонах. Решил взять измором, конечно. - Хоук, лечение, быстро! – крикнул Фенрис, уворачиваясь от удара. Гаррет не раздумывая направил волну целительной энергии в его сторону, заранее понимая, что надолго этого не хватит. За толпой демонов невозможно было разглядеть его спутников, не то, что оценить их раны. Он направил в гущу боя цепную молнию в надежде отвлечь внимание некоторых призраков на себя, но Фенрис стабильно удерживал их около себя. Он кусал губы и стискивал меч сильнее, чем следовало – видимо, магия, витавшая в воздухе пещеры, плохо сказывалась на его метках. Когда Изабелла разбила о землю третью склянку из-под целебного зелья, Хоук перестал атаковать, вздохнул и снова огляделся по сторонам. Маг – их цель – под защитой барьера. Вокруг – венадаль, камни, камни, скользкий пол… - Фенрис! Как только барьер рассеется, гони его в центр! – крикнул Хоук. По лицу Фенриса было очевидно, что он хотел сказать: «Если у тебя и есть план, зачем выдавать его противнику?». Но возражать не стал. Приятно, когда тебе доверяют. Изабелла, на секунду оторвавшись от боя и оглядевшись по сторонам, смекнула идею Хоука, и, бросив напоследок еще одну оглушающую бутыль, бросилась расставлять ловушки по периметру пещеры. Маг под защитой барьера усмехнулся, усиливая сияние сферы. Как и предсказывал Хоук, барьер не мог держаться вечно: как только он спал, Фенрис воспользовался возможностью и широким взмахом меча отправил мага к центру пещеры. Тот удержался на ногах и переместился ближе к периферии, но не к краю – попасть в ловушки Изабеллы не казалось ему привлекательной идеей. Демоны снова накинулись на Фенриса и Изабеллу, двинулись в сторону Хоука. Не обращая внимания на них, Гаррет направил магическую стрелу в огромную ветвь венадаля и, прежде чем упасть от массивной волны противника, захватил ноги мага в камень. Ветвь опасно надломилась, но маг поздно это заметил. Освободившись от держащей его ноги хватки, он рефлекторно рванул в сторону от падающей ветки, поскользнулся на мокром камне и был погребен под ней. Сфера вспыхнула, заставив всех демонов одновременно издать ужасающий крик, после чего они растворились в ослепляющем зеленом свете. Она откатилась от бессознательного мага в сторону, слегка сияя. Фенрис подошел к нему и заключительным ударом отрезал ему голову. Они стояли молча, тяжело дыша и глядя друг на друга. Изабелла присела на выступ и посмотрела наверх. В своде пещеры был просвет, откуда солнечные лучи достигали листвы венадаля. Она спрятала кровавые клинки за спину и зажмурилась. Фенрис убрал меч, подошел к Хоуку. Последний удар толпой демонов здорово его потрепал: он едва мог стоять и, кажется, сломал несколько ребер. - Оно того стоило, – отмахнулся он, улыбаясь. Фенрис поднял сферу и отдал Гаррету. - Нужно от нее избавиться, – сказал он. – Такая сила не должна попасть в плохие руки. Особенно в руки магов крови. - Да, этот парень виртуознее с ней управлялся, – вставила Изабелла. Хоук обиженно хмыкнул и покрутил сферу в руках. Фенрис был прав, безусловно, но что-то подсказывало Гаррету, что это плохая идея. «Не стоит уничтожать то, что пережило Арлатан» Он поднял взгляд на огромный венадаль перед ним – теперь, когда бой был окончен, можно было услышать, как колышутся листья на верхних ветках. Эльфийский древний артефакт, значит? - Как думаете, если мы ее оставим здесь, она попадет в плохие руки? – спросил Хоук. Изабелла пожала плечами, Фенрис нахмурился. - Рано или поздно сюда кто-нибудь доберется. Это было бы неосмотрительно и рискованно. Хоук покрутил сферу в руках. Остается надеяться, что это идею ему подали не демоны из Тени, а только лишь авантюризм и азарт. Он подошел к венадалю, выковырял ровное дупло и положил сферу туда. Ее сияние окончательно затухло, но на всякий случай он прикрыл ее тряпками – хотя, если она начнет светиться, вряд ли тряпки смогут это скрыть. Заслонил отверстие куском коры, кое-как его укрепив, и дал знак идти к выходу. Изабелла, уже обшарившая труп мага, хвасталась находками. Выйдя на берег к уже остывшим трупам наемников, Хоук сощурился от яркого света и вдохнул морской воздух полной грудью. Изабелла с наслаждением повторила за ним. - Помните, я рассказывала про пристань посреди моря? Ну, из-за того, что город закрыли. - Город сгорел? – предположил он. Изабелла удивленно обернулась в его сторону. - Ого! Подари мне своих информаторов, Хоук! – она звонко рассмеялась и направилась к их украденной лодке. Фенрис мягко схватил Гаррета за плечо. - Ты уверен, что это верное решение? Хоук оглянулся на вход в пещеру в последний раз и уверенно кивнул. - Абсолютно. Фенрис спорить не стал. Эпилог (спойлер для тех, кто не прошел Инквизицию) Эпилог В пещере влажно и стоит затхлый запах разложения. Слабый ветер, проникающий из просвета в своде, не дает ему выветриться вот уже, кажется, несколько лет. Солас переступает труп, хлюпая босыми ногами по мелким лужицам. Он поднимает руку, оборачивая ее в магический свет, и оглядывается по сторонам, ища отклик. Она определенно здесь. Вдруг словно изнутри ствола венадаля появляется яркий свет. Солас подходит ближе, нащупывает полумертвый кусок коры и отбрасывает его в сторону. Она здесь. Он протягивает руку, берет сферу и лежащей рядом тряпкой стирает с нее кровавые разводы. Ни царапины. Он едва улыбается, поглаживая рельефный узор. Сферу определенно кто-то использовал, но лишь крошечную ее часть. Настоящая ее сила спит, как спал он долгие века. Время ее разбудить.

@темы: Изабела, Фенрис, м!Хоук, Мерриль, Варрик, джен, Secret Santa 2015/2016

---

Для Morwgh

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Morwgh От:  Ханна Нираи Название: «Ирвинг бы гордился» Персонажи: м!Амелл, м!Сурана, мимо также пробегали Алистер и Зевран. Спойлер. м!Амелл/м!Сурана — в самом конце. Категория: джен, спойлер преслэш Жанр: юмор Рейтинг: PG-13 Размер: 2890 слов Аннотация: Сказ о том, что делать, если у вас есть два круглых мага, и они ненавидят друг друга (подсказка: лучше не трогайте их. Сами разберутся, не маленькие). Друже, этот текст должен был быть написан давным-давно, но автор ленивая жопа, да и Санта — это повод. С Новым годом тебя! <3 — Да что же это, — чуть не плача, воскликнул Алистер, — вы опять за своё?.. Амелл и Сурана, на секунду прервав обмен колкостями, дружно уставились на него: Амелл — просто раздражённо, а Сурана — с плохо скрываемой угрозой во взгляде. Алистер угрозы, впрочем, не оценил: — Да сколько ж можно? Вы же братья по ордену! Вместе сражаетесь! Вместе выросли! А грызётесь, словно... Он отчаянно взмахнул рукой, совсем забыв про кроличью лапку, на которой оставалось прилично мяса. Мабари, в отличие от Алистера, не зевал, а потому схватил трофей ещё до того, как он коснулся земли. — Ну вот! — ещё более горестно заключил Алистер. — А всё вы! *** Что с новичками будет хлопотно, он понял, ещё когда увидел, что оба они — маги. С одинаковыми посохами, в одинаковых жёлтых мантиях, разве что человек успел посадить на подол спереди большое пятно сажи, а у эльфа оказался подпален левый манжет. Пришли они к нему почти что рука об руку, как закадычные приятели, вот только собачились так громко и страстно, что даже сварливый маг, к которому послали Алистера, на минуту умолк, а потом с тихим раздражённым «о нет, и тут они» удалился прочь. Новобранцы, меж тем, продолжали собачиться. Часто поминался в нехорошем ключе какой-то Йован. Эльф шипел про преданное доверие Первого Чародея и наивных идиотов. Человек огрызался — «что ты понимаешь в настоящей дружбе» и «тебя никто не звал, сам увязался». Дойдя до Алистера, оба остановились. Некоторое время продолжали переругиваться, но потом всё же соизволили обратить на него внимание. — Ты — Серый Страж Алистер? — холодно уточнил человек. — Хоть один эльф-то в ваших Стражах есть? — поджал губы эльф. ...Нет, они были вовсе не плохими ребятами. Дайлен Амелл на поверку оказался парнем весёлым и дружелюбным, но притом ещё и рассудительным, а Алим Сурана, хоть и смотрел на всех вокруг с нетипичным для эльфа выражением «вы дураки, а я умный», успел совершенно между делом общипать все ближайшие овражки на предмет эльфийского корня, мимоходом сварить какие-то целебные зелья и сдать всё это добро на пользу раненых. В общем, нормальные были парни, да ещё и Посвящение оба пережили — казалось бы, оставить им свои разногласия в прошлом и жить по-братски... Мечтам Алистера не суждено было сбыться. *** Ругались Амелл с Сураной самозабвенно, цепляясь к каждой мелочи, придираясь к каждому слову, будто все годы жизни в Круге терпели, не желая расстраивать сварами учителей — а теперь наконец отводили душу. — Придурок, — бросал как бы невзначай через плечо Сурана. — Шагу не ступить без того, чтоб не вываляться в каком-нибудь дерьмище. — И то правда! — притворно сокрушался Амелл. — Без этого цветка всего-то издохнет какой-то там мабари, что нам до таких мелочей, мы же выше этого, нам никого не жалко! — На берегах сотни таких цветов растут, но нет, это негодные, конечно же, надо сунуться в самую трясину... — продолжал Сурана, старательно игнорируя его слова. — Конечно, мы всегда такие рассудительные, всегда всё просчитываем заранее, никогда не делаем ничего по велению сердца, потому что его у нас нет! — повышал голос Амелл. — ...привык, что прачки всё постирают, зачем же беспокоиться... — А-а-а! — не выдерживал тут Алистер. — Я сейчас разверну отряд обратно, Создателем клянусь, разверну! *** Пугало даже не это, а то, как много у них было общего. Поджаривали порождений магическим огнём оба, например, с одинаковыми зверскими ухмылками. Амелл, правда, если бой затягивался, норовил инфернально хохотать, воздевая руки к небу, а Сурана, наоборот, становился очень не по-хорошему тихим и переходил на совсем кошмарные заклинания из школы энтропии. Но после они совершенно одинаково дёргали его за руки с обеих сторон и восхищались: «видал, как я того генлока? У-у-у, хорошо быть магом!». Нервно вздрагивать Алистер быстро перестал: несмотря на кошмарный вид в бою, его собратья-маги прекрасно себя контролировали, представления устраивали больше из желания повыделываться, ни разу не задели его заклинанием, да вдобавок не грешили внезапными превращениями в гигантских пауков, что тоже можно занести в плюс. Много позже, на пути из Лотеринга, Алистер осознал, что маги, совершенно ненавязчиво прибрав к рукам командование их маленьким отрядом, ухитрялись сходиться во мнениях по всем крупным вопросам. За детали они готовы были друг друга удушить, но важное... о важном они всегда думали одинаково. — Договоры подождут, — коротко говорил Сурана. — Надо сначала заиметь покровителя, — соглашался Амелл. — Сэр Брайант сказал, в Круге творится неладное, — стискивал зубы Сурана. — От Редклифа до Кинлоха озером всего день пути, — сжимал кулаки Амелл. — Сначала в Редклиф, потом в Круг. — Как можно быстрее. Алистер смотрел на то, как слаженно оба перебирают дорожные мешки, и тихо радовался, что от него никто не ждёт важных решений. Кстати, о дорожных мешках: для тех, кто вырос в тепличных условиях Круга, его маги оказались на диво хозяйственными — и снова каждый на свой манер. Сурана вечно что-то находил, выменивал, нарезал, засушивал и вываривал, словно находчивая хозяюшка в небогатом доме. Его стараниями у них не переводились ни целебные припарки, ни крупа и горох на кашу, да что там, Алистер успел забыть, как это — не иметь запасной пары сухих штопаных носков. Амелл же... Амелл мало смыслил в травничестве и мелком ремонте одежды. Но Амеллу вместо этого Создатель отсыпал обаяния на пятерых. И если отряд проходил мимо человеческого жилья, можно было смело рассчитывать, что спустя некоторое время их примут как родных, накормят простым, но сытным ужином, и каждому найдут уютное место для спанья. И хороший навес для голема. И ещё при прощании будут вполголоса переговариваться — мол, вон оно как оказалось, маги-то, выходит, неплохие ребята, а мы боялись!.. А потом, стоило Алистеру расслабиться и поверить, что всё будет хорошо, как они начинали сначала: — Кто так лепит огненный шар? — Смотрите-ка, кто снизошёл до простых смертных... Алим-теоретик! — Сжигаешь всю ману, и ради чего? Чтоб сверкнуло поярче? — О, конечно, мне надо было вместо этого три часа высчитывать необходимые объёмы поражаемой площади! Чтобы убедиться наверняка, что всех поубивают до того, как я сделаю что-то полезное! — Нет, что ты, лучше остаться совсем без маны из-за таких фокусов, а потом беспомощно наблюдать, как те враги, которых ты проморгал за своими выкрутасами, добивают твоих друзей! А ты ничего не можешь сделать, потому что идиот! Алистер зажимал руками уши и притворялся, что его тут нет. *** Морриган слушала перебранки магов с искренним интересом и подыгрывала то одному, то другому. Винн качала головой и вздыхала с явным неодобрением, но, на удивление Алистера, отчитывать ни Амелла, ни Сурану не пыталась. «Ирвинг за все годы, что потратил на их обучение, не смог их вразумить, — разводила она руками. — Было бы нескромно с моей стороны надеяться перевоспитать их за пару месяцев». Лелиана тоже не вмешивалась — слишком велика была вероятность, по её словам, что ссорящиеся стороны забудут о разногласиях, только лишь чтоб хорошенько проучить миротворца. Шейла воспринимала магов как бесплатный комедийный спектакль. Стэн... Стэна что Амелл, что Сурана бесперебойно снабжали печеньем и вели с ним заумные беседы о философии кунари. И обсуждали стратегию. Короче, Стэну они, кажется, даже нравились. Потом в их маленьком разношёрстном отряде появился ещё один отщепенец. Он же — ещё один результат поразительного единодушия вечно ссорящихся магов. — Устроили тут шемскую вотчину, — фыркал Сурана, — хоть поговорить смогу с кем. — Алистер! — возмущался Амелл. — Как будто ты не знаешь, каково это — когда твою судьбу с самого детства решают за тебя! И как будто ты не поймёшь желания этого избежать! — Между прочим, Шейла никогда не спит, — замечал Сурана и принимался загибать пальцы. — Раз уж ты боишься, что команда из одного духовного целителя, двух экспертов-травников, они же мастер энтропии и мастер перевоплощений, воина-кунари, воина с навыками профессионального храмовника и придурка, способного движением брови выжечь всё живое в радиусе видимости, не может постоять за себя. — В конце концов, — обидевшись на «придурка», встревал Амелл, пока Алистер прикидывал, можно ли его навыки назвать профессиональными, — если ты так горишь желанием его убить, вот, пожалуйста — он у твоих ног, раненый, связанный и просящий о милосердии! Думаю, для Серого Стража в полном доспехе, с таким хорошим мечом, как у тебя, он не станет слишком сложной мишенью? Вперёд, давай, убей его! «Зачем они это делают со мной? — спрашивал себя Алистер, и не находил ответа. *** Маги опять пошли посекретничать с Морриган вдали от общей трапезы — видать, не хотели портить остальным аппетит обсуждениями всяких недобрых чар и демонических практик. Или чему она там их ещё могла учить. Алистер побаивался спрашивать. При нём ни Амелл, ни Сурана не резали ни себя, ни невинных жертв, на демонов реагировали, как хорошо обученный мабари на команду «куси!», так что, возможно, для собственного спокойствия стоило просто не задавать лишних вопросов. Судя по доносящимся возгласам, они, впрочем, не обсуждали магические тонкости, а опять ссорились. Не слишком бурно, правда, скорее, как-то уютно, по-домашнему. Алистера это всё ещё выводило из себя, но когда не слышно было конкретных оскорблений, это можно было терпеть. — И вот всегда они так! — невесть почему пожаловался он вдруг Зеврану, который тоже наблюдал за магами с выражением спокойного любопытства на лице. — Как кошка с собакой грызутся. Не понимаю! — О, — улыбнулся тот. — Друг мой Алистер, это же совсем просто. Спроси себя: почему они это делают? — Ну... — растерялся Алистер. — Не знаю... Винн говорит, они всегда такие были. С самого детства ссорились. — Неудивительно. И почему же? — Да откуда мне знать! Я не понимаю! Они же прекрасно умеют ладить, когда нужно! А потом как опомнятся — и давай за всякую мелочь цепляться! Хотя нет никакой причины! — Есть, — покачал головой Зевран. — Ну да, конечно, и ты даже знаешь, какая. Да ты и двух недель с ними не провёл! — обиделся Алистер. — Значит, двух недель достаточно для того, чтобы её найти. Ну же, соображай! — Зеврана, кажется, ситуация развеселила. — Они оба подумывают посадить тебя на трон в пику Логейну, так что неплохо было бы учиться делать выводы из услышанного. — Я понял, — сощурился Алистер, — тебя не Логейн нанял. Это их хитрый план, кодовое название «сведи Алистера с ума», чтобы я... стоп, ЧТО?! *** Вечера два спустя Зевран, пристраиваясь поближе к магам, так активно подмигивал Алистеру, что тот, хоть и лелеял до сих пор обиду, невольно навострил уши. — Что же, любезные мои Стражи, — самым невинным голосом спрашивал эльф, — вы простите мне моё любопытство, если я спрошу, как именно два таких выдающихся ума оказались в такой сложной ситуации? Мор, гражданская война, неудобства походной жизни — не похоже на подходящее место для законопослушных магов... — Зако... — Сурана даже забыл донести до рта ложку с кашей. — Это ты этого уголовника законопослушным назвал? — Сам-то, — огрызнулся Амелл. — Сам-то, в отличие от тебя, на посулы этого придурка Йована не купился! И если б не ты, я, может, успел бы его парализовать, прежде чем он за нож схватился! — Смотрите-ка, какой умница нашёлся! А я тогда гадал, зачем ты за нами увязался! Перед Ирвингом выслужиться хотел? — с горечью вопросил Амелл. — Не тебе, — явно закипая, начал Сурана, — поганить его имя ртом своим бесстыжим! Предатель! — А ты... ты... — Друзья! — вмешался Зевран. — Простите, что отвлекаю, но просветите: кто такой этот Ирвинг, о котором вы отзываетесь так тепло? — Это мой учитель, — неожиданно хором ответили маги и уставились друг на друга с нескрываемой злобой. — Это Первый Чародей нашего Круга, — пояснил Амелл, испепеляя Сурану взглядом. — Который годы положил на то, чтобы из тебя вырастить что-то приличное, — прошипел тот, — а ты плюнул ему в душу, а теперь делаешь вид, что так и надо. Что Йован был важнее! — Не вижу радости на твоём лице! Раз я такая сволочь, пусть бы меня забрали в Стражи, и ему не пришлось бы отвлекаться на такую ерунду, как я! По сравнению с таким послушным, правильным мальчиком! — Эгоист! Опять только о себе и думаешь! «Вот он я, героически жертвую собой во имя спасения друга, а что учитель ночей спать не будет, думая, как я там, жив ли, здоров ли, это мне совершенно наплевать!» У-у-у, так бы и вмазал! — с этими словами Сурана подпихнул успевшую остыть кашу в сторону мабари и с треском ломанулся сквозь окружающие стоянку колючие кусты. Когда треск затих где-то вдалеке, Алистер решил подать голос: — Вот! Вот опять! Довольны? Теперь так будет? Будем разбредаться, потому что вместе находиться не можем, чтобы нас поодиночке порождения доели? Амелл сидел, надувшись, и смотрел, как мабари доедает кашу Сураны, а потом прислушивается к сторонним шумам и жалобно скулит. — Ладно, — наконец бросил он, поднимаясь. — Поищу этого... нервного. Когда за Амеллом сомкнулись ветки кустов, Зевран и помалкивающая доселе Лелиана дружно посмотрели на Алистера. — Ну? — уточнил эльф. — Понял теперь? — Что понял? Что они и пяти минут не способны поговорить на отвлечённую тему, не устроив скандала? Так это я и без тебя... — Он не понимает, — картинно вздохнул Зевран. Лелиана развела руками и грустно улыбнулась. — Пойдём-ка, друг мой Страж, прогуляемся, — предложил Зевран, поднимаясь. — Любезный Дружок, если вы воздержитесь от поедания моей порции каши, буду страшно признателен. Мабари важно гавкнул. — Ну вы-то ещё куда? — нахмурилась Винн. — Что за бестактность... — Никакой бестактности! — возразил Зевран, подхватывая Алистера под руку и увлекая в сторону изрядно помятых уже кустов. — Мы лишь проверим, не собираются ли наши маги поубивать друг друга... с почтительной дистанции. Алистер не был уверен, как реагировать на всё это, а потому решил не сопротивляться. *** Найти магов по оставленному следу из наломанных веток не составило бы никакого труда, а вот чтобы подобраться поближе и остаться при этом незамеченными, потребовалось положиться на мастерство Зеврана. Алистер морально приготовился выслушивать комментарии по поводу собственной неповоротливости, но вместо этого эльф извиняющимся шёпотом сообщил, что бесшумное перемещение по лесной местности вообще-то не входит в число его профессиональных навыков, так что если заметят — стоит сразу падать на землю и сдаваться без боя. Маги, впрочем, не заметили. Они стояли в сгущающихся сумерках друг напротив друга возле звонко журчащего ручья, где недавно набирали воду для ужина, и молчали. — Я же не каменный, — тихо сказал вдруг Амелл, когда Алистер успел подумать, что в молчании они и разойдутся. — Если бы было лучше, чтоб я ушёл, пусть бы я ушёл, и всё было бы хорошо... — Тебе правда наплевать? — так же тихо спросил Сурана. — Ты не видел, какими глазами он на тебя смотрел? Он же просил ему довериться. А ты что сделал? — Что я сделал?! — вскинулся Амелл. — Пошёл и освободил тебе местечко! Святой Сурана, всегда самый правильный, «посмотрите, юноша, какой усидчивый и прилежный студент, Алим всегда сперва думает, прежде чем делать, вам бы половину его терпения и мудрости»! Ну и радовался бы, любимый ученик, что больше ему не надо тратить на меня время! — Это я — любимый ученик?! «Ах, какой вы неуверенный, посмотрите на Дайлена, какой талант, видит не глядя, нутром чувствует, как сделать правильно, вам бы половину его пылкости и решительности»! — окрысился Сурана. — Да он всегда с тобой возится! А тебе всё мало?! — Со мной?! Не со мной, а с тобой! Как ни зайду, вечно он тебя нахваливает! — Не меня, а тебя! — Врёшь! — Сам врёшь! Алистер подобрался, готовясь сигать через ручей, на случай, если от слов маги решат перейти к делу. Вместо этого они постояли молча, тяжело дыша и испепеляя друг друга взглядами. Молчание это опять затянулось и висело меж ними, наливаясь свинцовой тяжестью. А потом Амелл вдруг фыркнул и сказал: — Знаешь... а по-моему, он просто нами обоими манипулировал. — Не смей на Ирвинга!.. — дёрнулся было Сурана, но потом тоже устало усмехнулся: - Ну... вроде того. — Так и говорил — «пылкость и решительность»? — Ага. — Проклятье, а меня ведь отчитывал за это... — А меня — за то, что слишком много примеряюсь... Они опять помолчали. — Всё равно люблю его, — неожиданно сознался Амелл и тут же смущённо умолк. — И я, — помедлив, признался и Сурана. — Что, мир? — Мир. И маги, к огромной радости Алистера, всё-таки пожали друг другу руки. А потом, ещё немного постояв в тишине, неспешно направились в сторону виднеющихся меж деревьев отблесков костра. — Я понял, — шёпотом поделился Алистер с Зевраном. — А теперь уж только идиот не понял бы, — слегка умерил эльф его пыл. *** А потом и вправду воцарился мир, и порождения тьмы, встречающиеся им на дорогах, всё так же умирали страшной магической смертью, только швырялись заклинаниями ребята теперь не порознь, а сообща, что выглядело ещё более жутко, но было настолько эффективнее, что Алистер и не возражал. Да и дружба у Амелла с Сураной получилась такая же крепкая, как и вражда, прямо на заглядение — всё как в его мечтах о настоящем верном братстве Стражей. Алистер, правда, не понял, зачем спустя пару недель после примирения Амелл повадился класть Суране руку на плечо во время парных ночных дежурств — все и так ведь знают, что они подружились, да и Сурана явно таких проявлений дружбы стесняется. Но Зевран в ответ на непонимание Алистера опять делал хитрую рожу и предлагал подумать, и на горизонте всё ещё маячила неприятная перспектива с троном (от которой он всё-таки надеялся отбрехаться, в конце концов, он и их друг тоже, и к его мнению они тоже прислушиваются, спасибо большое!)... Короче, он решил, что как-нибудь сам сообразит. И когда однажды ясной тихой ночью весь отряд невольно узнал, что Сурана громко стонет, если кусать его за ушко, а Амелл боится щекотки под коленками, Алистер действительно как-то сразу сообразил, к чему всё это было. Немного подумал, как он к этому относится. И решил, что всё равно это менее шумно, чем их постоянные ссоры.

@темы: слэш, Алистер, Зевран, м!Амелл, м!Сурана, Secret Santa 2015/2016

---

Для Sky Smoker

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Sky Smoker От:  Gloralyn Название: «Перевернутая императрица» Пейринг (Персонажи): ж!Тревельян, Каллен Категория: гет Жанр: драма, психология, трагедия Рейтинг: R Размер: мини (2 485 слов) Предупреждение: смерть персонажа Шумный бальный зал понемногу затихал под протяжные стоны фанфар. Пары спешно расходились с центра, освобождая площадку и теснясь к колоннам. Герольд объявил гостью повторно. Она вошла под дружный фальшиво-восхищенный вдох, стуча каблуками по мраморным ступеням лестницы и глядя прямо на своего мужа и генерала. Каллен высоко поднял голову и выдавил из себя улыбку, хоть настроение у него совсем не подходило для пышных торжеств. Но это не беспокоило Эвелин. Её уже давно не беспокоили крохотные детали. И даже сейчас она смотрела на зал и наверняка не видела сюжетов настенных картин, позолоченных подсвечников, россыпи огоньков на фитилях, украшений, платьев, бантов, масок и причесок. Только общий план. Бал. Гранаты в серьгах и колье Инквизитора отблескивали гладкими боками, словно сердца на карте королевы чаш. Когда божественная рука бросала карту на стол Тедаса, она была прямой, честной и непогрешимой, и иногда Каллен спрашивал себя, в какой момент карта перевернулась? В тот день, когда потеряла руку? В день их свадьбы? Или когда впервые совершила своё правосудие над преступником? Жизнь кажется очень простой, пока не ставит тебя перед вопросами, на которые у тебя просто нет ответа. Всё, что было до этого, состояло из несложных формул, вроде «трудись по мере своих сил и тебе воздастся», «Создатель присматривает за теми, кто ему верен», и иногда ты видишь в своей жизни столько чудес и побед, что начинаешь верить в свою неуязвимость. Только потому, что уверен в праведности своих дел. До этого самого момента. Но сначала судьба дарит большую удачу: война заканчивается, и королева кубков становится Императрицей. *** Повозку пришлось бросить посреди дороги, «разбойники» даже не попытались её грабить, только подтверждая, что их целью были совсем не деньги. Каллен пришпорил коня и крикнул всему отряду сделать то же. Лес позади зашевелился десятком галл, выскочивших из его чащи, эльфы вскакивали на их гладкие серебристые бока, почти мгновенно натягивая луки и пуская залп стрел. Даже защищенный магией барьера, мужчина непроизвольно наклонился, пытаясь закрыть собой сидевшую перед ним Эвелин. Седьмой месяц. Лекарь запретил ей даже долгие пешие прогулки, не то, что погони… – Как в старые добрые времена! – почему-то восторженно закричала Инквизитор, сквозь свист встречного ветра в ушах. – Держись крепче, – бросил ей в ответ Каллен, куда больше обеспокоенный безопасностью отряда и жены, и совершенно не способный радоваться внезапной засаде. Он оглянулся, оценивая положение, и отдал приказ: – Бейте галл! Крупные галлы куда более удобные мишени, чем их наездники, боль сделает их неуправляемыми, и в отряде эльфов нет мага, чтобы накрыть их барьером. Вроде бы, нет. Лучники Инквизиции стреляют не хуже долийцев – половина стел достигли цели, скакуны протяжно заржали, понесли в стороны, и половина отряда преследователей осталась далеко позади, но оставшиеся готовили новые стрелы. И снова те отлетели, не пробив зеленый купол. Какой смысл сражаться, если не можешь ранить? Загадка терзала Каллена, но где-то на краю сознания, а все основные усилия он направил на командование их маленьким отрядом. Впереди показалось поселение. Пришпорив лошадь, Каллен оглянулся на остатки отряда и радостно убедился, что те отставали, видимо, осознав свою беспомощность. Но лишь когда преследовали стали маленькими точками вдали, отряд позволил себе замедлиться и дать лошадям немного перевести дух. – Всё. Отстали. – Мне даже жаль, что всё так легко закончилось, – Эвелин вздохнула, ерзая в седле. – Не говори так. – Конечно, сытый голодного не поймет, – заворчала Инквизитор. Это чуть смягчило напряженность мужчины. – Изголодалась по приключениям. – Да… Она неловко спрятала культю под коротким плащом, который и стала носить только после утраты руки. Это то, о чём они не говорили – утраты. Прошлое, покрывшееся толстым слоем пыли за какие-то несколько лет ещё приходило к ней во снах или воспоминаниях, но Эвелин упорно делала вид, что его никогда не было. Ни Оствика, ни Убежища, ни Скайхолда. И что с этим делать, Каллен ещё не придумал. – Командор, – к ним подъехала разведчица Шартер, ещё беспокойно оглядывавшаяся вокруг, – вам не показалось это странным. – Да… Я думал об этом. Их явно не интересовала повозка. – Может, мы приблизились к долийской святыне и они пытались отогнать нас прочь? – предположила Эвелин. Шартер нахмурилась. – Всё возможно. Но я не слышала, чтобы в Южном пределе были какие-либо загадочные руины. Этот регион – один из наиболее изученных в Ферелдене. – Главное, что теперь мы можем продолжить путь, и Мия не будет ругать нас за опоздание, – миролюбиво заключила Инквизитор, откидываясь спиной Каллену на грудь. Когда-то неприличный и запретный жест, сейчас – обыденный. Она могла тысячу раз вульгарно продемонстрировать миру своё замужество, и это бы не уронило её хотя бы вполовину так низко, как утрата левой руки и метки. Поэтому ей было всё равно. – Командор, – другой разведчик обеспокоенно окликнул Каллена. – Вы ранены? Все опустили глаза вслед за его рукой и увидели струйку крови, что стекала по пегому лошадиному боку и сбруе. Каллен побелел. Эвелин недоуменно уставилась на свою штанину, откуда кровь брала начало и несколько раз бессмысленно моргнула, прежде чем почувствовать острую боль внизу живота. *** Золотистый свет отблескивал на металлических узорах когтистого протеза. Спустившись к основанию лестницы под оживленное перешептывание знати, Эвелин, не глядя на Каллена, подала ему именно эту, левую руку. Безжизненный холод на теплой коже. Запудренные до невозможности черные круги под глазами. Сдержанно кивнув супруге, мужчина повёл её прямиком к королевской ложе, откуда за балом наблюдали правители Ферелдена, Орлея, Неварры и Антивы. И Дориан, как посол Тевинтера. Столь же напомаженный, как и пять лет назад, только самодовольство и безмерное наслаждение жизнью стерлось как позолота с древней вазы. – Наши люди? – прошептала Эвелин, невзначай поправляя темный локон и растягивая в улыбке алые блестящие губы. – Готовы действовать по твоему знаку. Но я всё же надеюсь, что это не понадобится, ты же не станешь… – Это Игра, Каллен, – ещё очаровательней выдохнула она. Глаза встретились, его – теплые, почти медовые, её – и без того серые, лишившиеся озорных и благородных искр. Доводы, тысячи раз произнесенные вслух на военных советах висели между ними липкой паутиной. Была ли за стенами черных зрачков его Эвелин? Осталась ли? – Они играют для развлечения, а мы – чтобы сохранить жизнь тысячам и миллионам, поэтому нам приходится играть жестче и лучше. – Ты заставишь их помочь Тевинтеру в этой войне любой ценой? – Любой. Они шли по мозаичному полу через весь зал, и балкон неумолимо приближался, пока герольд продолжал зачитывать множественные достижения Инквизитора и её организации. Время убегало. – Пожалуйста, нет. Доверься Создателю и его провидению, обойдись без крови. Её глаза пронзили душу как два кинжала. – Я уже доверялась ему. Каллену нечего ответить, да и времени не осталось. Застыв под балконом королевской ложи, они склонились перед царственными делегациями, и приготовились к длинной приветственной речи короля Алистера Тейрина, как принимающего вечер. *** Он ничего не видел и не слышал, солдаты только и успевали открывать перед Калленом двери и указывать дорогу, когда он нёс намертво вцепившуюся в его куртку Эвелин. В ушах звенело. – Положите сюда, – командовал кто-то, подталкивая его к крепкому столу. Каллен едва понимал, чего от него хотели, он бездумно застыл у стола, и лекарю пришлось повторить несколько раз и повысить голос, чтобы он услышал: – Да отпустите вы! Вы делаете ей больно! Но суть приказа никак не укладывалась в голове мужчины. Кто-то с силой взялся разжимать его пальцы, под которыми уже виднелись красные пятна на коже Эвелин. Руки разжались, но к счастью солдаты тут же подхватили Инквизитора и уложили на стол так, как этого требовал лекарь. А Каллен недоуменно рассматривал свои ладони. Он… неужели он сжал так сильно? – Все вон, не мешайтесь под ногами, впускать только мою помощницу. – Генерал, идемте. – Приведите командора Каллена в чувство! На левой ладони засохла неровными пятнами кровь с её штанин. Каллена куда-то уволокли, при чем сразу несколько солдат – один его в таком состоянии бы не сдвинул, усадили, что-то спрашивали, и уходили, так и не получив ответа. Сердце сжалось от первого пронзительного крика, мужчина вскочил, полностью дезориентированный в пространстве, находя себя посреди какой-то темной захламленной комнаты деревенского дома, готовый бежать, бить, лишь бы не сидеть на месте. Крик повторился, перетек в высокий болезненный стон, сердце дрогнуло и замерло. Каждый новый звук ударом высекал что-то на его душе. Каллен опомнился далеко не сразу, вырвался из комнаты, сорвав старую дверь со ржавых петель, побежал в столовую, ставшую на эти бесконечно мучительные минуты. И там его настигли разборчивые слова Эвелин. – Нет. Нет-нет-нет! Дайте нож! Дайте! Ещё есть способ! И громкие причитания лекаря, который что-то увещевал в ответ на этот крик. О чём… она просила? – Нет… НЕТ! Последний болезненный крик – и отчаянные рыдания сотрясли весь дом на долгие секунды. А потом как-то разом всё стихло. Каллен оглянулся, тупым взглядом обойдя заставленные утварью полки, какие-то сундуки, скатерти, занавески, обступившие его кругом. И солдат инквизиции, которые заполнили столовую и переминались с ноги на ногу. Они держались на расстоянии. Это точней любых слов объяснило ему, что произошло. – Где… Эвелин? – выдавил он мертвенным голосом. – Генерал Каллен, сэр… ей… лекарь сказал, сейчас ей нужен покой и… Каллен мотнул головой, отказываясь понимать. Он развернулся на пятках и двинулся в первую попавшуюся дверь, ведомый острой болью в груди. – Сэр! – его попытались остановить, но Каллен отодвинул солдат, в руке от сильного рывка остался кусок зеленой формы, и, миновав нерешительно застывшего лекаря, он оказался перед Эвелин. Её одежда, стол и пол под ним были заляпаны кровью. *** Железная рука стискивала тонкую шею Неваррской принцессы, коготь указательного пальца упирался в артерию, готовый проткнуть её в любую секунду, пока король сгорбился над столом и спешно писал приказ под диктовку Инквизитора. Сорокалетний мужчина, гордым профилем похожий на Кассандру, за эти минуты постарел не меньше, чем на два десятилетия. Под его пером то и дело появлялись кляксы, которые Эвелин только раздражали. – У вас восемь детей, а любите вы только одну, – задумчиво протянула Инквизитор, поворачивая голову девочки то на один, то на другой бок, от чего тяжелые черные локоны игриво перекатывались по плечам. – Как так вышло? Мужчина не ответил, угрюмо ставя свою печать на документ и сворачивая его. Шартер сделала шаг вперед, проверила бумагу и спрятала где-то в недрах своей сумки. – Замечательно, – губы Эвелин растянулись в улыбке. – Теперь оставьте нас. Высокие двери тесной дворцовой комнаты захлопнулись позади эльфийки, теперь меж темно-зеленых стен остались только король, его дочь и Инквизитор, пронзенные взглядами огромных вычурных портретов. – Я уже подписал приказ всячески содействовать вашим протеже в Тевинтере, что вам ещё от меня нужно? Отпустите Лизетт! – потребовал мужчина, в отчаянии глядя на свою соперницу. Подол алого платья чуть покачнулся, когда Эвелин переступила с ноги на ногу. Парализованная магией принцесса так и оставалась неподвижной. – Это была политика, Ваше Величество. А теперь у меня к вам остался личный вопрос. – Личный? Мы были представлены этим вечером, Ваша Милость, – последние слова он выплюнул ненавистью. – Но боялись вы меня и до этого, да, Фердинанд? Ваш старший брат, прошлый король, на него было наложено то же самое проклятие, и в результате он не оставил наследников. Очень удобно, – лицо мужчины оставалось невозмутимым и напряженным. – И вот, правители Тедаса испугались, что Инквизитор станет таким же наследуемым титулом, как и «король», испугались настолько, что договорились с нашим общим врагом? – Ещё одна война, несомненно, принесет Инквизиции больше власти, – Фердинанд стиснул зубы. – И вам это не нравится. – Мы пытались действовать законно, но вы сорвали Священный совет! – Признание, – улыбнулась Эвелин, отпуская руку. Лизетта, словно кукла, упала на пол и растянулась на дорогом ковре, пока Эвелин неумолимо приближалась к её отцу. Фердинанд вынул нож и попытался ударить женщину, но лезвие ударилось в железную ладонь и было вырвано из рукояти. А следующим жестом она подняла короля в воздух, как научил её Хоук – хрипящий мужчина взвился над полом, дергая ногами и пытаясь вырваться, когда две невидимые руки ухватили его за плечи и потянули в стороны. *** Они сидели в спальне у Мии, и Каллен пытался заставить Эвелин нормально поесть, уже в который раз бесплодно поднося к её губам ложку с кашей. Она смотрела в стену и ничего не говорила. – Эвелин… Пожалуйста. Всё образуется. У нас ещё будут дети. Но женщина лишь опустила голову и замотала ей, роняя тяжелые слезы на хлопковое покрывало. Пальцы сжали ткань, а затем с ненавистью отбросили, оголяя её ноги. – Чт… Женщина так же молча задрала сорочку. На белой коже живота чернел знак гибельной порчи – слишком слабый, чтобы убить её саму, но достаточно эффективный для другого, как показала жизнь. – Не будет, – зарыдала Эвелин. – Как… Как это вышло? – Шартер… Шартер сказала, среди эльфов был маг, морталитаси, а против порчи барьер бессилен… Я… Она закрыла лицо руками, в который раз срываясь на рыдания. Каллен отставил тарелку и обнял её за плечи, прижимая к себе, и плача вместе с ней. – Он мертв, – прошипела она с ненавистью. – Но это… Это не то… Волос Эвелин коснулся грустный, рассеянный поцелуй, пока теплые ладони согревали её спину. Но даже самое родное объятие не могло принести успокоения её душе. – Те, кто стоял за этим, должны умереть. *** Эвелин вышла из комнаты, приложив железную руку к губам. Её тошнило. Солдаты Инквизиции тут же окружили женщину, но та лишь махнула им: – Уберите здесь всё, доставьте девочку в безопасное место. Шартер. – Я тут, – эльфийка возникла перед ней как из ниоткуда, уже успевшая переодеться в белый бальный камзол. – Вы подготовили всё? – Улики будут указывать на Соласа, не беспокойтесь об этом. – Хорошо. Она ушла прочь с этажа, тяжело ступая по мраморным ступеням, но где-то в глубине души испытывая черную, жгучую радость от своей мести. Король Неварры был последним из её списка. Бриала «потерялась» среди Элювианов, тело антиванского принца остыло ещё пару часов назад, и его смерть так же спишут на Соласа, жрицы-заговорщицы будут казнены за измену Орлею и Церкви меньше, чем через неделю. У высокого окна, сквозь которое пробивался лунный свет, замер Каллен. Простая рубаха и тренировочные штаны, перевязь со всем необходимым, меч на поясе – как будто он готов был в любое мгновение уйти, искать себя на большой дороге или просто странствовать. В последний год он стал таким задумчивым и молчаливым, каким не был никогда, и снова неохотно отвечал сестре на письма, хоть и навещал её чаще, но один, и задерживался там подолгу. Она подошла к нему сбоку, как можно тише. Но Каллен всё равно заметил. – Ты довольна? – спросил он, не глядя на неё. – Да, – Эвелин гордо подняла голову. Улыбнулась, пытаясь прижаться к его руке, – Теперь мы можем начать всё сначала, уже без… Едва заметным движением Каллен качнулся прочь, и она так и не смогла его коснуться. – Я хотел бы… Эвелин подняла глаза, и он тоже повернулся. Под серебристым лунным светом четко выступили все его морщинки и полюбившиеся за эти годы изъяны. Эвелин хотела найти в его лице ту бесконечную веру, которой Каллен наполнял её и поддерживал все эти годы, но находила только погасшего, потерянного человека. – Хотел бы. Но я больше не верю. Прости. – Ты, – слезы подступили к глазам, – всё уже решил, да? – Да. Она замолчала, не способная говорить дальше и отвернулась. Каллен ударил её. Не физически, но в сердце. Оставил без единственного, что наполняло её после… после того, что было. Каллен спасал её столько раз, всегда готовый провести Эвелин обратно к свету – и вот, всё это кончено. Он больше не хотел её спасать. – Тогда уходи сейчас, – прошептала она. – Немедленно. – Как прикажете, Ваша Милость, – не скрывая боли в голосе ответил Каллен. Рыцарь кубков в четвертый раз покидал место, которое посчитал домом, и женщину, которая много для него значила, как было с Мией, Амелл, Мередит, а теперь и Эвелин. Снова разбитый и потерянный, он оставил там все надежды и веру, готовый принять то новое, что подарит ему мир. Дорожная пыль поднималась вслед за его подошвами. Рекрут подбадривающе лаял приближавшемуся рассвету. Всё казалось конченым навсегда. Как и было прежде. Но в этот раз в глубине души он хотел вернуться. The end. Комментарий автора: Таро: читать пояснения Королева кубков - чувствительная, ласковая, честная и внимательная женщина. Человек, ожидания и надежды которого сбываются. Перевернутая королева кубков - опасная, властная, разрушительная, хитрая, коварная и вероломная женщина. Императрица - гармония, брак и материнство, долгая жизнь . Перевернутая императрица - угасание чувств, бездействие вследствие колебания, нерешительность, утрата силы. Рыцарь кубков (карта Каллена в игре) - символ духовных исканий, человек постоянно стремится к более высокому, что может наполнять его радостными ожиданиями или смутным предчувствием. Иногда он чувствует свою возвышенность над этим миром, однако это может привести к тому, что человек попросту очень глубоко погрузиться в мир своих собственных иллюзий, возможный крах которых причинит ему боль.

@темы: Каллен, гет, ж!Тревельян, Secret Santa 2015/2016

---

Для Анонима

[Weisshaupt Fortress]

Для: Анонима От: Тайсин Название: «Поговорим?» Пейринг /Персонажи: фра Дженитиви, Кассандра, Лелиана, Солас, Варрик, Каллен, Корифей. Категория: джен Жанр: общий, AU Рейтинг: G Размер: мини ~1500 слов Предупреждение: Носителем Метки становится фра Дженитиви. У Кассандры болела голова, уже сутки. Подумать только, прошли всего сутки — а уже не было ни Храма, ни Преподобной, ни старого мира. И в хаосе демонов, беженцев, раненых, безумных магов и храмовников остатки делегаций и охраны смотрели на неё. И ждали руководства. И едва она смогла организовать хоть какую-то охрану, снабжение, защиту от демонов, только начала понимать как и что следует делать, как из дыры в Завесе в ослепительном белом сиянии выпал никому неизвестный старенький фра с зелёной магической блямбой в левой ладони. Вот без неизвестного фактора она бы прекрасно бы обошлась. Запирать служителя церкви в подвале для допроса было бы недальновидно, поэтому Кассандра попросту приказала отвести фра к Лелиане и выкинула его из головы. И вспомнила только столкнувшись с заявлениями «сама Андрасте спасла его из Тени и от демонов» и «Да кто угодно может хабит надеть!»  Фра явно собирались провозгласить либо святым либо демоном, ни то ни другое Кассандру не устраивало. Впрочем, Лелиана наверняка уже выяснила кто же этот фра таков. Когда Кассандра вошла к ней, тот с видимым смущением пил чай из единственной приличной чашки, а Лелиана смотрела на него с восторгом. И на недоуменный взгляд Кассандры выпалила: — Ты представляешь! Это же фра Дженитиви! — Это имя мне ничего не говорит, —  хмуро соврала Кассандра. Вот только знаменитостей ей и не хватало. Лелиана нахмурилась, а Дженитиви просиял. — Это же прекрасно, миледи! — И когда Кассандра поморщилась, добавил: — Прошу прощения. Вы предпочитаете другое обращение? Кассандра потёрла лоб. — Пока вы не спрашиваете про дракона, мне все равно. — А при каких условиях я все же смогу спросить вас о драконе? — Дженитиви наклонился вперёд, и тут Кассандра поняла, что это будет очень долгая кампания. Иметь оружие от разрывов было хорошо. Но как справляться с тем, что его носитель являлся нонкомбатантом Каллен пока совсем не представлял. — Но как-то вы ведь выжили, в ваших странствиях. Значит, что-то вы умеете? Фра с видимым сожалением пожал плечами. — Я очень быстро бегаю. И хорошо прячусь. — И все? Дженитиви задумался. — Я хорошо швыряюсь чернильницами. Камнями, в принципе, тоже неплохо… — Боюсь, демонов это не впечатлит. — Я об этом догадывался… А ведь у вас уже есть опыт сражения с демонами и прорывами завесы? Может быть, вы расскажете? Мне нужно многому научиться… Конечно, час спустя Каллен, рассказывавший тогда о Киркволле, понял, что от изначальной цели разговора они отошли как-то слишком далеко, но фра оказался таким прекрасным слушателем… От знаменитого на весь свет историка Варрик, честно говоря, ожидал снобизма и презрения. Но не того, что великий историк попросит автограф — и дарственную надпись на экземпляре его истории Хоука, когда получится его раздобыть. — А вот скажите, коллега, ведь наверняка множество моментов в книгу не вошло? — Собираете материал? — Прикидываю. Хотелось бы, знаете, прочувствовать эпоху… Варрик хмыкнул. — Это можно. — Нам уже нечего терять, — провозгласила Лелиана. — Само название Инквизиции поможет сплотить людей. — И поставит нас в оппозицию Церкви, — произнёс Каллен хмуро. Конечно, он ведь уже побывал в подобном в Киркволле. Жаль, что он так нерешителен. Это единственный вариант. Они исправят все, что случилось, и Джустиния сможет ей гордиться. Лелиана вновь ощущала дуновение ветра судьбы, как тогда, в Лотеринге. Она стояла на пороге решения, которое изменит историю Тедаса… — Я против Инквизиции, — сказал фра Дженитиви жёстко, и Лелиана моргнула в удивлении. Фра был мягок и покладист, фра интересовался историями соратников и не лез в дела, которые его не касались. Фра так же являлся будущим знаменем Инквизиции, Избранным самой Андрасте — даже если это было неправдой, сплочённость и вера в победу, в заступничество Создателя оправдают такую малую ложь. — Так нужно, — сказала Лелиана, улыбнувшись ему. Но фра качнул головой. — Не Инквизиция. Нас ведь немедленно запишут в вооружённую оппозицию всем и вся. И ринутся к нам за решением проблем нас никак не касающихся. Это ведь уже было. Третьи силы всегда нагружают работой недовольные официальными властями. — Это повысит наше влияние! — воскликнула Лелиана. — Нам нужны ресурсы, чтобы победить. — Но минусов тоже немало, Дженитиви прав, — сказала Кассандра. — У вас, фра, есть альтернатива? — Ну конечно же. — Фра широко улыбнулся. — Общество по изучению и защите исторического наследия. Лелиана опешила. Каллен расхохотался, Кассандра поджала губы. А фра выждал пару вздохов и добавил: — В том числе и вооружённой защите. Ведь кто бы ни взорвал Храм, вряд ли на этом остановится. Наследие фра предпочитал изучать верхом и с охраной. Бойцом с точки зрения Каллена он был совсем никаким, но на кого угодно, кроме демонов, первым бы он выпустил именно фра. Тот умел убалтывать почти безнадёжных отморозков. — И как же при ваших талантах, фра, вы во время Мора угодили в плен к сектантам? — Ну так ведь они меня не убили, не так ли? Разрушение исторического селения Убежище драконом сильно огорчило фра. Настолько, что он ни с кем на марше не разговаривал. Кассандра даже обеспокоилась. Но при виде руин Скайхолда у Дженитиви вспыхнули глаза, он повернулся к Соласу, и эльф попятился. Кассандра внутренне ухмыльнулась. Солас, поначалу любивший поговорить с фра, после какого-то из разговоров стал его избегать. Что, как уже по опыту знала Кассандра, было в общении с драгоценным фра худшей из стратегий. Ей все же пришлось рассказать ему про дракона. Дважды. И во второй раз — правду. Фра ходил очень тихо. Лелиане стоило трудов приучить себя не вздрагивать от внезапно раздающегося за спиной доброжелательного голоса — и не раздражаться его улыбке. Фра искренне считал, что она делает ему приятное, подскакивая и хватая кинжал. — Дорогая Лелиана, — сказал он, и Лелиана порадовалась, что на этот раз всего лишь сломала перо от неожиданности, — мне кажется, что наш дорогой Страж — совсем не тот, за кого себя выдаёт. — Вы полагаете? — Я немного расспросил его, об обычаях Стражей, об особенностях Стражей Орлея, и вы понимаете… — Не сходится? —Он выдумывает, милая Лелиана. Я, видите ли, немножко интересовался Стражами и Орлеем… И можно только гадать, сколько тайн выболтали орлейские Стражи доброжелательному ненавязчивому фра. — Можете не продолжать, фра. Я разберусь. — Но он очень старается, — сказал фра. — И сам почти верит, во что говорит. Он хороший мальчик. Лелиана мысленно вздохнула. Кунари Железный Бык — агент и шпион — тоже был, с точки зрения фра, «хорошим мальчиком».   — Я учту. «Обществу» не хватало практически всего. И самое главное — людей с руками, знающих дело. Кассандра жалела, что не настояла на Инквизиции — пока в Скайхолд не стали косяком идти люди из Ферелдена. И из Орлея. — Откуда? — спросила она у Джози, а та рассмеялась. — Кассандра, дорогая, ты просто не представляешь какие, оказывается, знакомства у нашего фра. — Я знаю, что он знаком с королём Ферелдена. — Это мелочь, дорогая, у короля Алистера мало денег. Но на книгах фра выросли гораздо более интересные и влиятельные люди… — Я хочу об этом знать? — Не слишком, дорогая. — Я так и думала. — И все же, дорогой Солас, может быть вы найдёте время и мне расскажете… — Я очень занят, фра, простите! И Солас промчался мимо Каллена. Почти, можно сказать, пробежал. Каллен посмотрел ему вслед, на грустного фра посреди коридора и спросил: — И что же вы такое у него спросили? — О жизни среди древних эльфов. — Ха. Приятно сознавать, что и наш сноб-Солас может чего-то не знать! И сбегать только чтобы не признать эдакого позора. — Да нет, — задумчиво произнёс Дженитиви. — Он ведь, если я правильно понимаю, сам из древних эльфов, проснувшийся из утенеры… Каллен моргнул. — То есть как, простите? Но Дженитиви только головой покачал. — Наверное, я где-то ошибся. Но это казалось таким очевидным… — К сожалению, о Корифее мы знаем слишком мало, — сказала Лелиана. Смотрела она не на карту, а на задумчиво грызущего перо фра. Выражение его лица ей не нравилось. На нем был интерес. Заинтересованность. Любопытство. Плохой, очень плохой признак. — Если это действительно один из древних магистров, — протянул Каллен, — он, несомненно, чудовищно силён. — И без знания его слабых мест и думать нечего о победе, — хмуро сказала Кассандра. — И как их узнать? — Спросить, конечно, — сказал фра. — Вы только подумайте, этот человек… — Это спорная характеристика, — перебил его Каллен, и фра покладисто кивнул и поправился: — Почти человек. Он сам по себе — уникальный свидетель. Его память — историческое наследие! Лелиана вздрогнула. — Мы ведь не будем… Его защищать? Правда? — Ну что вы, — фра улыбнулся. — Он ведь разрушил Храм. Но стоит его опросить. О прошлом. Ну хотя бы попытаться! Лелиана покачала головой. — Опросить? — переспросила Кассандра изумлённо. — Как? Кто? — Я подумал, что можно было бы передать ему мои вопросы. — Дженитиви положил на стол толстенький свиток. — Что вы на меня так смотрите? Он очень тщеславен. Ему должно польстить моё внимание. Лелиана вздохнула. Ну конечно, тщеславен тут именно Корифей. — Я этим займусь. — А мы пока займёмся настоящим планом, — яростно сказала Кассандра. Лелиана передала свиток с одним из отпущенных — скрепя сердце — пленников. Ответ они получили спустя месяц. В одном из заброшенных храмов эльфийских богов на видном месте лежали два исписанных свитка. С ответами. — Вы знаете, я долго о вас думал, — раздался голос позади Соласа, и тот вздрогнул. — Я польщён. — И я право не понимаю, почему вы решили, что я не смогу вас понять. — О чем вы, фра? — Вы бежите от разговора со мной, но вам ведь давно хочется поговорить, разве нет? Наверное, очень трудно жить в нашем странном мире. — Я не древний эльф и из утенеры не возвращаются. — Конечно, нет. Вы ведь древний… Мне не нравится называть вас «бог», мой дорогой Фен-Харел, потому что это неточное слово. Может быть, у вас есть другое? Солас застыл, осознавая. И медленно повернулся. Фра Дженитиви смотрел на него мягко и доброжелательно. — Поговорим? И помимо своей воли Фен-Харел кивнул.

@темы: Кассандра, Каллен, Корифей, Лелиана, Варрик, джен, Фердинанд Дженитиви, Солас (Фен'Харел), Secret Santa 2015/2016

---

Для Валентина Эккерта

[Weisshaupt Fortress]

Для:  Валентин Эккерт От:  yisandra Название: «Служебный роман» Пейринг: Логейн/м!Сурана, м!Кусланд|Натаниэль Категория: слэш Жанр: романс Рейтинг: Pg-13 Размер: мини, 1811 слов Предупреждение: modern!AU, нецензурная лексика Комментарий автора: К сожалению, с сюжетом не вышло. 1. За дверью командорского кабинета орали. Логейн остановился, прислонившись плечом к стене и стал слушать. Орал, конечно, не командор Сурана — тот вообще говорил всегда тихо и ровно, даже мягко, голос повышать не любил и — как подозревал Логейн — не умел. Зато Страж-капитан Кусланд имел хорошо поставленный командный голос и вопил сейчас так, что его чудом не было слышно на плацу. — Я не обязан это терпеть от какого-то капралишки, тем более сына предателя! Ответа Сураны Логейн, конечно же, не услышал — двери в кабинет были добротными. Однако, зная ситуацию, легко было предположить, что Кусланду попеняли на предвзятость и то, что его острое отношение к ситуации вызвано вовсе не званием Хоу, а, скорее, его фамилией и некоторыми фактами общего прошлого. Возможно, также последовало напоминание, что положение обязывает. — Ты отлично знаешь!.. Да ебать Андрасте!.. Логейн хмыкнул, постучал и сразу потянул на себя дверную створку, так что смог ещё насладиться тихим, но чрезвычайно сухим и жёстким ответом Сураны: — Вот этим и займитесь, капитан. Свободны. Страж-капитан пронёсся мимо Логейна с такой скоростью, что тот едва успел отметить интересное цветовое решение его лица: красные пятна на щеках и совершенно белые от бешенства глаза. Ну-ну. Командор сидел за своим массивным, просторным как взлётная полоса столом, и напоминал маленькую усталую птицу, пытающуюся свить гнездо посреди горного плато. — Пожалуйста, скажи, что не собираешься обсуждать со мной Айдена и Хоу, — произнёс он вместо приветствия. Логейн отвернулся закрыть дверь и коротко ухмыльнулся. — Какое совпадение. Я-то именно о них хотел поговорить. Сурана тяжело вздохнул и уронил голову на руки: — Я тебя слушаю. — Приструни своего боевого товарища, — без предисловий сказал Логейн, подходя к столу. Нависать над командором ему не хотелось, но стул для посетителей был широко известен крайне неудачной конструкцией и склонностью внезапно складываться прямо под задницей. Логейн присел на край стола, потеснив одну из многочисленных стопок бумаг и папок. — И не смей говорить, что я предвзят. — Ты предвзят, — не поднимая головы, отозвался Сурана. — В тебе говорит симпатия к Хоу. — Во мне говорит бережливость. Парнишка — один из моих лучших стрелков и может стать вполне приличным снайпером, если твой Кусланд прекратит действовать ему на нервы. Никто не сможет отрастить необходимых снайперу стальных нервов и стальной задницы, если каждый день занят выяснением со старшим по званию, у кого тяжелей бубенцы. Сурана сгорбился и окончательно лёг головой на стол. — Иногда мне хочется просто запереть их в одной комнате и выкинуть ключ, — доверительно поведал он. — И не выпускать, пока они... не уладят все свои противоречия. — «Не перетрахаются», хотел ты сказать? Сурана утомлённо вздохнул и потёрся лбом о неподписанный приказ о повышении рядового Огрена. — Пошли их в разведку, — Логейн обогнул стол и положил руки на тощие эльфийские плечи. — Вдвоём. На Тропы. — Чтобы выжил сильнейший? — заинтересовался Сурана и тут же протяжно выдохнул, когда Логейн начал разминать ему мышцы. — Просто сделай, как я говорю, — Логейн надавил сильнее. В пальцы ему шли холодные токи застарелого напряжения и слишком долгой неподвижности. Сурана тихонько простонал. — Расслабься. — Расслаблен, как желе, — заверил командор. Логейн выразительно пощупал плотный мышечный зажим плечевого пояса. — Мне тебя в медкомиссию загнать? Когда ты в последний раз хотя бы разминался, я молчу о боевой тренировке? Дышал свежим воздухом? Спал? — Нет времени, — вяло и без всякого задора, предполагающего возможность поспорить, промямлил Сурана. — Сам знаешь, я ещё мог бы заменить тебя или Айдена с бойцами, но ни ты, ни он не в состоянии заменить меня в бумажной работе. А, между тем, Вейсхаупт пишет. — Напомни, сколько раз они пытались отдать тебя под трибунал? — Историю с Архитектором считать? — вопросом отозвался командор. Впрочем, оба вопроса были риторическими. — Ну вот что, — строго промолвил Логейн. — Я как твой первый заместитель настаиваю, чтобы ты немедленно отправился отдыхать. Девять часов сна, и даже не надейся вернуться сюда раньше. Он убрал руки и отступил, критически разглядывая рыжую макушку и видный над строгим воротничком участок шеи, сейчас раскрасневшийся от массажа. — Я мог бы заявить протест... — А я мог бы поставить под вопрос твою пригодность к несению службы в таком состоянии. — ...но не стану. Развлекайтесь, Страж-полковник, — Сурана изогнулся, выскальзывая из-за стола и приглашающим жестом указал на бумаги. Он даже пошёл уже к двери, но вдруг остановился и обернулся. — Логейн, что тебя беспокоит на самом деле? «И что я должен ему ответить? — спросил себя Логейн. — Что он мне вроде как стал другом за последние пару лет? Что он мне всё сердце вынул — за то же время?» — Отправляйся в постель, — скомандовал он, — и забудь о чужих проблемах хотя бы на девять часов. 2. Когда он впервые увидел Алима Сурану, тот был очень занят, командуя сражением почти со смертного одра. Одной рукой зажимая рану на боку, он колдовал второй — лаконичными резкими движениями. Левой. Обычно маги носили один зачарованный браслет, облегчавший для них создание заклинаний. Больше было и не нужно и нефункционально с точки зрения наличной у большинства магов маны. На левой руке Сураны браслета было четыре — от кисти до локтя. Алим гундосо — нос был разбит или сломан, залив кровью половину лица — и отрывисто отдавал приказы. Гарнитура в его ухе была старой, облупленной и явно побитой жизнью. На голове красовалась древняя, дореволюционная по виду каска с полустёртым серым грифоном. Музей они обнесли, что ли? (Как позже оказалось — да, оказавшись в отчаянном положении Стражи-ренегаты по наводке Кусланда ограбили музей военной истории, вынеся оттуда всё хоть ограниченно полезное, включая древнюю тачанку и меч со щитом периода Пятого Мора). Впрочем, никаких особенных деталей Логейн тогда не рассмотрел, да и неудивительно — речь ведь шла о не слишком качественной записи с камер внешнего наблюдения. Во второй раз он увидел Сурану уже живьём. Тот оказался субтильным эльфом с большими ушами, глазами и планами. Довольно миловидным, но не особенно приметным — если бы не роскошная шапка тёмно-рыжих кудрей. К сожалению, мозги и таланты в планировании у него были незаурядные, так что договориться не получилось. И вот теперь они оказались там, где оказались: Страж-командор Ферелденского отделения Ордена Серых Стражей и его верный (теперь — ещё более, чем прежде) заместитель. Боевые товарищи, ветераны, герои... два идиота, не нашедших ничего лучше, чем принести себя в жертву организации, которая будет почти бесполезна ближайшие лет триста — до следующего Мора, если он наступит. Вначале Логейн задавался вопросом, не лучше ли было ему сдохнуть при Посвящении, потом перестал. Хотя последние пару веков перед ритуалом рекрутам кололи курс иммуномодуляторов, процент выживших по-прежнему оставался печально далёк от ста процентов. Он выжил, как и Сурана когда-то. Наверное, это было зачем-то нужно. И было неплохо снова быть вторым при достойном первом. Оказалось, он скучал по этому. Сурана был хорошим командиром и сносным администратором — тратил многовато внимания на мелочи, но умение правильно делегировать полномочия приходит только со временем. Он маловато заботился о себе, на взгляд Логейна, но с ним было легко иметь дело. Он был внимательным, вдумчивым и умел ловко присваивать горький опыт чужих ошибок. Не говоря уж о том, что он был отлично образован, и Логейн полюбил беседовать с ним на самые разные темы, когда бывало свободное время. Сначала он забыл, что Сурана — младше его в два раза, потом — о том, что у них есть несколько отличных причин для взаимной неприязни. Потом — о том, что никогда особо не любил магов, эльфов и рыжих. Потом он понял, что по-идиотски, тяжко и болезненно влюблён в Алима — вот такого, остроухого, мага, рыжего и в два раза младшего. В Алима, о сексуальных аппетитах и приключениях которого до сих пор шепчутся в казармах — когда не пускают восхищённые слюни на светлый образ Героя Ферелдена. В Алима, который, кажется, решил просто забыть о существовании секса сразу после принятия должности командора. Говорят, Создатель не посылает нам больших испытаний, чем мы может выдержать. Наверное, это просто надо пережить. *** — Нет, ты мне скажи, Алим, ты сам-то, сам-то пошёл бы с ним в разведку?! Логейн ритуально стукнул в дверь, даже не надеясь, что его услышат, открыл и зашёл. Замер в дверях, залюбовавшись представлением. Страж-капитан Кусланд нависал над командорским столом, всей фигурой воплощая негодование. Командор с бесконечным терпением смотрел ему в лицо, выпрямившись и даже чуточку откинув голову для удобства. — Я лучше вон с Логейном в разведку пойду! — драматично заявил капитан, вытянув руку в сторону двери, чем доказал, что даже в пылу скандала не теряет бдительности. — Конечно, для вашей светлости же любой, кто не десантировался на атакующего Архидемона — не боец, — развёл руками Логейн. Кусланд внушал ему что-то среднее между насмешливым умилением и желанием оттаскать за уши. Капитан уже развернулся к нему, чтобы ответить, но в этот момент Алим Сурана негромко и задумчиво произнёс: — Вот я, например, не десантировался. Должен же кто-то был провести джет с десантом мимо зениток и драконьей пасти. — Скажите сразу, кто из вас ненавидит меня сильнее? — попросил Кусланд. Алим удовлетворённо оглядел профиль боевого товарища и подытожил: — Как приятно видеть, что боевой дух моих людей на высоте. Айден заскрипел зубами. — Разрешите идти? — Разрешаю, — милостиво кивнул Сурана. Айден небрежно отсалютовал в направлении Логейна и вышел. Алим посмотрел ему вслед с почти родительской нежностью. Сказал: — Знаешь, он был так влюблён в тебя в юности. Хранил под подушкой фотографию, а на стене — пропагандистский революционный плакат военных времён. У тебя на нём ещё такие ужасающе синие глаза. — Я бы обошёлся без этой бесценной информации, — признался Логейн. — Ты пьян? Давно не видел тебя таким. — Просто выспался. Натаниэль Хоу уже прибегал к тебе жаловаться? — Нет. У него для этого слишком развито чувство субординации. — Не суди Айдена слишком строго... Впрочем, ты ведь пришёл не по этому поводу. — Я по личному делу, — кивнул Логейн, обогнул огромный стол, опустил руку на шею Алима сзади, наклонился и коротко поцеловал его. — Хорошо, — спокойно сказал Алим, словно в подобных выкрутасах не было ничего необычного. — Я уж думал, ты никогда не решишься. — Гляжу, ты совсем не удивлён. — Нет. — И помалкивал. — Я отличник психологической подготовки и кое-что смыслю в кадровом менеджменте. Если бы ты сам не принял решение, ничем хорошим это бы не кончилось. — Допустим. Итак? Алим внимательно смотрел на него. Взгляд был пристальный, но мягкий. — Я должен тебя кое о чём предупредить, — произнёс он тихо и почти застенчиво. — До тебя, конечно, доходили кое-какие слухи... — Сплетни не собираю, но я не глухой. Да, доходили. — Так вот, в основном, всё — правда. — И ты спал с принцем-консортом и его начбезом одновременно? — Да. — И у тебя было три любовника-шевалье? — На самом деле, двое, близнецы. А вот насчёт дракона — это некоторое преувеличение. У меня и впрямь бурный темперамент, но он не распространяется на неразумные виды. — Что не может не радовать. И теперь ты ожидаешь, что такой старый солдат как я сумеет ублажить тебя как два утончённых орлейца разом? — Не совсем. Я ожидаю, что ты сможешь ублажить меня как ты, — Алим ласково улыбнулся. — Я очень на это рассчитываю, и давно. Не думаю, что заставлю тебя перенапрячься. У меня не было секса больше года. Потому что кое-кто слишком долго не мог разобраться в себе. — Конечно, делай как либеральные социологи — обвини во всём Логейна, — проворчал Логейн и тут же, не давая себе времени на раздумья и отступление, добавил. — Я так понимаю, мы идём на свидание? — Логейн, пожалуйста, пусть это будет очень интимное свидание, — молитвенно сложил руки Сурана; впрочем, в голосе его звучал вполне искренний жар. — Такое, что обычно проводят в постели. Я всё-таки не железный, что бы ни говорила молва. — Когда? — Сегодня после отбоя было бы идеально. — Возможно, я смогу достать цветы и бутылку. — Ох, Логейн, ты кого угодно можешь достать.

@темы: слэш, Натаниэль Хоу, Логэйн, м!Кусланд, м!Сурана, Secret Santa 2015/2016

---

Для bettelgeyze

[Weisshaupt Fortress]

Для:  bettelgeyze От:  Mor-Rigan Название: «My Dear, чаю? » Пейринг/герои: Вивиен | Мередит Рейтинг: G Техника: коллаж, 1300 х 884 пикс Исходники: эммм... основной контент: собственные скриншоты с прохождения; один скриншот с Мередит - собственный скриншот с чужой записи прохождения (сорри, в ДА-2 до нужных ракурсов Мередит добежать до дедлайна не успели, пришлось напасть с ревизией на ютубовские записи), официальный арт ДА-2, фото чашки и блюдца из костяного фрафора с и-нет магазина ЛФЗ, фото чашки с ебея (шло в списке тоже как чашка из костяного фрафора ЛФЗ, и хотя что-то автор не упомнит у ЛФЗ такого в актуальном ассортименте, будем считать, что типа да оспаде, да, аффтор фоннад) Примечание: Иллюстрация к серии фиков  bettelgeyze ака pod_serym_nebom "Мадам Первая чародейка" Комментарий: Автор, лучи любви и добра вам за чудесный и очень доставляющий концепт, за прекрасных Вивиен и Мередит, люблю их обеих, две такие женщины в одном кадре - я была счастлива ^^ Казематы содрогаются, ДА! А еще спасибо за то, что не остановились на двух зарисовках - это оказался, по-своему, предновогодний сюрприз: когда заходишь проверить, на всякий случай, - и обнаруживаешь еще новые фики, и еще и еще. *_* Спасибо! И - с Новым Годом!

@темы: Вивьен, арт, Мередит, джен, Secret Santa 2015/2016

---

Для Tigraniya

[Weisshaupt Fortress]

Для:  tigraniya От:  Веда Название: Сумасшедшие Пейринг: Алистер/Морриган, Варрик/ж!Хоук, Железный Бык/ж!Лавеллан, Дориан, Кассандра, упоминаются прочие персонажи Категория: гет Жанр: романс, юмор Рейтинг: PG-13 Размер: мини (2600 слов) Комментарий автора: Счастливого Нового года! Автор попытался совместить в одном тексте несколько желаемых пейрингов и надеется, что вам понравится! В гуще ферелденского леса происходила жуткая ссора. – А я говорил, что мы не дойдем! Вечно ты меня не слушаешь, а потом я же и виноват остаюсь. – Не в том беда, что не дошли мы, а в том, что кое-кто ест слишком много. И оттого теперь весь вечер будем голодать. – Эй, я, между прочим, несу наши вещи, оружие, доспехи… – А я ношу ребенка. – Вот не надо бить по больному! Сама знаешь, тут мне тебе ничем не помочь, даже если бы хотелось! – Не очень-то нужна мне от тебя помощь. – Так что, я прямо сейчас могу развернуться и уйти? – Уж сделай милость. Если, конечно, сообразишь, в какую сторону идти, чтобы не нарваться на диких зверей и не попасть в капкан охотников. Алистер замолчал, раздумывая над остроумным ответом для противной ведьмы. Чем коварная Морриган бессердечно воспользовалась. – Если надоело тебе возиться со мной – я не держу. Убирайся. Вернись в Ферелден и занимай по праву трон, проводи турниры, веселись с девицами, выезжай на охоту – делай, что там делают настоящие короли. – Я уже говорил тебе, Морриган, – с досадой поморщился Алистер. – Я отказался от трона, и на нем по праву сидит Анора вместе с нашим общим другом. И я рад, что вышло именно так. – Ну и глупец, – вновь, в который уже раз за их общее путешествие фыркнула Морриган. Но хотя бы теперь не стала, как раньше, комментировать умственные способности Алистера. И вообще замолчала, шевеля угли в костре длинной палкой. Отсветы пламени зловеще плясали на заметно выдающемся вперед животе. Алистеру почему-то стало немного стыдно. Если подумать, в том, что они сейчас застряли, была доля и его вины. Морриган рассчитывала пройти этот лес за несколько дней, не заходя в ближайшие селения, чтобы не вызывать подозрений. Зато она постоянно заворачивала к каким-то болотам и невероятным образом находила в самых неожиданных местах руины, казалось, не видевшие людей уже столетия. Посмотреть поближе проклятая ведьма Алистеру не позволяла, трогать что бы то ни было запрещала, и вообще командовала им как хозяйка ручным псом. Алистер успокаивал себя только мыслью, что, наверное, Морриган так заботится о нем – мало ли, какие чары наложены на эти древние развалины? Вдруг от случайного прикосновения человек может обратиться в камень или на месте обрастет волосами с головы до пят? Ужас! По крайней мере, хотелось верить, что заботится ведьма именно о нем, а не о сохранности старых магических артефактов. Шла Морриган уже с некоторым трудом, время от времени останавливаясь для отдыха, однако все попытки Алистера помочь жестко пресекала. К несчастью, заготовленная еда закончилась раньше, чем они выбрались из чащи. Вернее, всяких корешков и ягод вокруг хватало, но от одного их запаха Морриган начинало мутить, а Алистер всегда предпочитал травы только в качестве приправ к еде, но не основного блюда. До края леса оставалось не так уж много, только Морриган слишком устала, чтобы проделать этот путь. И Алистер боялся тащить ее куда-то впотьмах. Он поднялся с места, на ходу застегивая плащ. – Ладно, пойду-поищу деревню. Может, крестьяне смилостивятся, когда увидят герб Стражей, и хотя бы выслушают меня, прежде чем захлопнуть дверь перед носом. – Если ты думаешь, что я пойду с тобой к людям, то жестоко ошибаешься, – устало сказала Морриган. Она очень не хотела показывать, как утомилась за день, но Алистер сам все видел. – Чтобы я, приличный Серый Страж, вышел из лесу с какой-то подозрительной женщиной, больше всего похожей на ведьму на сносях? Ну уж нет, спасибо. Еще подумают чего обо мне. – Неужели я не достаточно хороша для тебя, Алистер? – криво усмехнулась Морриган. – Наверное, слишком хороша, – пробурчал Алистер и вполголоса добавил: – Такая же сварливая змеюка, как моя сестрица… – Что-что? – с подозрением уточнила Морриган. – Не простудись, говорю, холодно сегодня, – быстро ответил Алистер. – Я скоро вернусь. Он очень сомневался, что ему удастся добыть хоть что-то, но просто сидеть и смотреть, как голодает мать его ребенка, было выше сил Алистера. В конце концов, вдруг ему по пути на голову свалится белка или встретится умирающая в капкане олениха? Ведь может случиться чудо, если очень попросить Создателя, правда? К сожалению, чуда не произошло. Дойдя до края леса, Алистер задумчиво переступил с ноги на ногу. Ему не хотелось выпрашивать у людей еду. Это было почти унизительно, да и не умел он выпрашивать – с детства его учили совсем не так. Может, удастся хотя бы купить немного сыра и мяса? «И вообще, я же почти король! Крестьяне сами должны отдавать мне еду, одежду, девственниц… Наверное». Потом Алистер представил хмурую, сидящую у костра Морриган, с тоской и надеждой смотрящую во мрак леса в ожидании его возвращения – и, вздохнув, пошел топтать собственную гордость. Когда же Алистер вернулся спустя несколько часов, на костре жарился кролик. Что удивительно – никакого запаха Алистер не учуял, пока не оказался на выбранной для ночлега поляне. – Откуда? – только и спросил он, пораженный. – Я умею добывать себе пропитание, – ответила Морриган спокойно, поворачивая самодельный вертел над огнем. – Всегда умела, как ты знаешь. Поймать кролика – не так уж сложно для умелой ведьмы… – Ты опять оборачивалась!? В твоем положении… – В моем положении уж точно не стоит есть какую-нибудь гадость. Или что ты там притащил? Сыр и хлеб? Галеты? Ешь их сам. А мы с ребенком будем наслаждаться мясом. Алистер промолчал. Эта дурная ведьма однажды загонит себя с могилу. А прежде загонит туда его. Пришлось сесть рядом и жевать хлеб с сыром – не пропадать же добру. Хотя запах кролика маняще щекотал ноздри. Но Морриган оказалась очень жестока и оставила Алистеру только какие-то кусочки. – Убедила – завтра идешь на охоту ты, – пошутил он, обгладывая косточку. Морриган промолчала, но смерила Алистера уничижительным взглядом. Впрочем, вскоре она уснула, подложив под голову сумку и прижимая к себе толстую книгу в темном переплете, как самую ценную вещь на свете. Полюбовавшись немного на утихомирившуюся с приходом ночи ведьму, Алистер заботливо укрыл ее своим плащом. «Сумасшедшая женщина», – с нежностью подумал он, переводя взгляд на догорающий костер и подбрасывая еще хвороста. Варрик как раз ухватил за хвост отличную мысль для завершения главы и уже начал переводить ее на пергамент, когда в дверь настойчиво постучали. Оскорбленное таким отношением вдохновение поспешило покинуть раздосадованного писателя. Вздохнув, Варрик широким жестом накрыл свои черновики лежавшей рядом накладной на что-то там из Торговой гильдии и поплелся открывать дверь. На пороге оказался не кто-нибудь, а сама Хоук. Единственная и неповторимая. Улыбнувшись гному, она ловко проскользнула в его комнату и бухнула на стол толстый кошелек. Золотые монеты рассыпались по накладной. – Вот! Пятьдесят золотых для Бартранда! Варрик с изумлением уставился на деньги. У него неожиданно проснулось острое желание выпить. – Откуда? – сдавленно поинтересовался Варрик. – При последней нашей встрече ты едва наскребла тридцать… – Где тридцать, там и пятьдесят! – радостно пропела Хоук, садясь на край стола и укладывая деньги обратно в кошелек. – Помнишь, я рассказывала тебе про план Изабеллы обокрасть Наместника? – Конечно, и я еще тогда назвал его безрассудным, а Ривейни – авантюристкой и мечтательницей. – Глаза Варрика медленно полезли на лоб. – Так вы что же… обокрали Наместника? – Яйца Создателя, конечно нет! Представь, что сделала бы с нами за это Авелин! А нам еще жить в Киркволле между прочим. Но мы… кхм… попытались. – Попытались аж на пятьдесят золотых? – фыркнул Варрик, усаживаясь в свое кресло. Он жаждал услышать объяснения, как за день можно заработать целых двадцать золотых. – Почти. Изабелла показала тот заброшенный схрон рядом с городом, где, как она обещала, должен быть потайной ход во дворец. В общем… выяснилось, что схрон уже не заброшен. Варрик не слишком-то удивился. Когда Хоук рассказала ему об этом потайном ходе и схроне, он сразу подумал, что столь удобное место не должно пустовать. А любителей устроить тайную базу за городом в Киркволле хватало. Это была одна из причин, почему он не хотел отпускать Хоук искать проклятый потайной ход – к чему ей лишние неприятности? – К несчастью, там успела свить гнездышко Хартия. Как ты можешь догадаться, нашему визиту они не обрадовались. – Хоук развела руками, точно показывая, что будь ребята из Хартии более дружелюбными – ничего страшного бы и не случилось. – Хорошо, что с нами пошел Андерс. Без целителя такую толпу, наверное, мы бы не одолели… А так – справились даже без серьезных травм! Собрали с этих бандитов добра почти на пять золотых! Изабелла взялась реализовать припрятанную контрабанду, думаю, еще пару золотых сверху мы получим… Или сколько там она не зажмет, когда будет делиться прибылью… – Ладно, я понял, откуда пять золотых, – остановил ее Варрик. – А остальное? – А… Когда мы хорошенько пошарили по убежищу Хартии, подумали: зря что ли забирались в этакую задницу? И отправились по найденному Изабеллой тайному ходу. – Так там все же был тайный ход во дворец? – Ход был, но не во дворец. В пещеру на Рваном берегу. Оказалось, там засели работорговцы, с которыми Хартия вела дела! И удивительно кстати я взяла с собой Фенриса! – Удивительно кстати, – откашлялся Варрик, в красках представив лицо сообразившего, где оказался, эльфа, и лица работорговцев, которым на голову свалилась Хоук с ее сумасшедшей компанией. – И что Мрачный с ними сделал? – Да ничего такого, что не сделали бы с ними мы сами. Хотя, надо признать, у него это получилось с особой страстью и красивыми брызгами крови на стенах. Но мне ничуть не жалко – у этих бандюг и добра почти не нашлось, такие бесперспективные работорговцы не заслуживают жизни. – Надеюсь, хотя бы их товар ты не поручила Изабелле… реализовать? – осторожно уточнил Варрик. – Фенрис растерзал бы меня даже за шутку об этом, – поморщилась Хоук, постукивая ногой о стол. – Рабов мы отпустили, да и было их там всего двое – много не заработаешь… В общем, поскребли у работорговцев в пещере, собрали еще немного денег, и тут Изабелла нашла карту с планом их тайника! А ты знаешь, как она обожает карты сокровищ! Мы с трудом опознали на карте окрестности Костяной Ямы. И решили: раз уж все равно гуляем за городом, почему бы и не наведаться… – Я думал, в Костяной Яме поселился дракон – мы с тобой даже идти туда не посмели в прошлый раз, – нахмурился Варрик. Рассказ становился все путанее, а он все более убеждался, что самому двадцать золотых за день таким образом не заработать. – Эй, Варрик, это же настоящая карта сокровищ! К демонам какого-то там дракона! Если бы я отказалась, Изабелла могла выкрасть карту и первая добраться до тайника работорговцев, а так хотя бы появился шанс поделить деньги честно! К тому же Андерс сказал, что поставит нас на ноги, даже если придется использовать для этого только дерьмо, палки и эльфийский корень. Фенрис вот чуть не отказался, но, услышав Андерса, тут же передумал. Каждый раз радуюсь, что беру их с собой вдвоем – целое бесплатное представление можно наблюдать! Особенно когда еще и Изабелла подключается! В общем, до Костяной Ямы добираться было довольно весело. Да и там скучать не нашлось времени… – Хоук замолчала и поморщилась, будто вспоминая что-то неприятное. – Раз ты сейчас сидишь здесь – дракона вы не встретили? – предположил Варрик, подталкивая Хоук к продолжению истории. – Конечно, встретили! Здоровая такая крылатая гадина… Наверное, я бы обделалась от страха в другой ситуации. – Хоук тяжело вздохнула. – Но уж очень хотелось сокровищ. – Надеюсь, все остались живы? – Кроме дракона – все, – успокоила Варрика Хоук и добавила: – Хотя перья на куртке Андерса, оказывается, очень легко воспламеняются. И хорошо, что мы не взяли Авелин: пришлось бы выковыривать ее из раскалившихся доспехов прямо во время битвы, а с летающим вокруг драконом это вышло бы неудобно… У Фенриса хотя бы один нагрудник был. Хоук вздохнула, видимо, подсчитывая, сколько уйдет на восстановление имущества друзей. – Вот только денег в тайнике нашлось не очень много – так, мелочишка. Изабелла расстроилась и даже начала задумываться ободрать бедную драконью тушу на трофеи. Успокоилась, только когда я сказала, что в Киркволл мы на себе ничего лишнего не потащим. Но это не самое забавное! Когда ночью мы вернулись в город, на нас набросился какой-то парень с толпой охраны, вопивший, что мы залезли в его тайник и разгромили базу его людей. Наверное, думал, что мы измотаны драконом и сопротивления не окажем. Но называть себя работорговцем при Фенрисе было очень и очень неразумно. Оказалось, что по мостовой он разбрызгивает кровь еще более художественно, чем по стенам пещеры! Вот с этого идиота мы и сняли ключ, который привел нас в его приличный такой особняк в Верхнем городе. А там добра было как раз на десяток золотых, даже побольше. Представь глаза торгашей с рынка, которым мы с утра все это оттащили! Уму непостижимо, какой выдался плодотворный день! Хоук довольно улыбнулась Варрику, будто ожидая похвалы или поддержки. Глаза ее сияли. – Поразительно, – расплылся в ответной улыбке Варрик. – Мало кому так везет, Хоук. Снимаю шляпу. Жаль, что не довелось лично все это увидеть. Варрик действительно был заинтригован и удивлен. С момента их знакомства Хоук не переставала поражать его, постоянно подкидывая поводы качать головой от восхищения. За казалось бы совершенно бессмысленными решениями таились неожиданные последствия и невероятно удачливые повороты судьбы. Вот и сейчас, она удивительно легко добыла деньги, не занимая у кого бы то ни было огромные суммы, и даже не ограбив дворец Наместника, как собиралась. Варрик подозревал, что рано или поздно за подобную удачу придется расплачиваться, но надеялся, что Хоук и тогда отыщет выход из положения. Как умеет только она. – И поскольку ты мой первый партнер, я решила рассказать тебе об этом как можно скорее, – закончила Хоук, протянув руку для пожатия. – Давай бросим этот кошелек твоему брату в лицо и будем собирать вещи для похода за славой и богатством. – Ты так уверена, что на Глубинных тропах нас ждут слава и богатство, а не позор и нищета? – ухмыльнулся Варрик, не удержавшись и показательно приложившись губами к руке Хоук. – Не уверена. Но иначе жить было бы скучно. – Хоук смущенно зарделась, но руку не отняла. – Давай, Варрик, я… подожду тебя снаружи. Заодно посмотрю, как там Изабелла – я оставила ее одну с деньгами в баре, а это поопаснее Фенриса в логове работорговцев. Хоук спрыгнула со стола и поспешно направилась к выходу. А Варрик не мог отвести взгляд от ее округлых бедер и перестать улыбаться. «Сумасшедшая женщина», – подумал он, пораженный в самое сердце. Внутренние Земли уже не казались такими растревоженными, как при войне магов и храмовников. Теперь здесь было относительно тихо, в воздухе носился дух перемен и запах зелени, где-то журчала вода. Солнце согревало истерзанную, сожженную и замороженную заклинаниями землю, пытаясь спасти ее от последствий чужой магии. То тут, то там шуршали кусты – мимо стремглав пробегали бараны, кролики и прочие звери, ранее чувствовавшие себя здесь вольготно. Однако покой Инквизиции только снился. – Мне казалось, мы уладили дела во Внутренних Землях, в Редклиффе тоже все под контролем, – рассуждал Дориан, бредущий последним за отрядом Инквизитора Лавеллан. – Так почему же мы опять сюда вернулись? – Раз Инквизитор приказала – так нужно, – ответила ему идущая впереди Кассандра. Несгибаемая Искательница была тверда в своих убеждениях. – Она знает, что делает. – Конечно, знает. Узнать бы еще и нам, – пробурчал Дориан. Он был немного расстроен и недоволен – Инквизитор оторвала его от чтения интереснейшего трактата о жизни одной Верховной Жрицы, запрещенного в Орлее из-за фривольности и уймы неприличных иллюстрирующих гравюр, и потащила куда-то в Ферелден вместе с Кассандрой и Железным Быком, даже толком не объяснив цели похода. А ведь вечер мог быть таким спокойным и приятным! Впрочем, цель определилась спустя пару минут. Пройдя под выдолбленным в скале проходом, перед отрядом Инквизитора открылась… – Ради сисек Андрасте, это же дракон, – выдохнул в страхе Дориан. – Драконица, – поправила его Лавеллан. Огромная крылатая тень кружила над долиной, простирающейся за горами, и издавала далеко не дружелюбный крик. Даже рев. Казалось, сама земля откликается на него и стонет от ужаса. Дориан во все глаза смотрел на драконицу и не мог отвести взгляд от жуткого, но завораживающего зрелища. Инквизитор Лавеллан между тем вышла чуть вперед и повернулась лицом к Железному Быку. – Ну как? Нравится? Припасла ее для нас с тобой! Железный Бык мотнул головой, осознавая услышанное, и расхохотался: – Серьезно? Настоящая драконица? Что, и вся – нам?! – Конечно! Видишь, какая здоровая!? Ну, кто первый нанесет ей удар? Спорим, что я? – Даже не рассчитывай меня опередить, кадан! Это же мой подарок! – ухмыльнулся Железный Бык, перехватывая огромный топор поудобнее и спускаясь вниз по склону. Лавеллан, счастливо улыбаясь, обнажила клинки и кинулась следом. Дориан и Кассандра замерли на пригорке, наблюдая за пикирующей тенью дракона. – Инквизитор знает, что делает, – уже не так уверенно заявила Кассандра. – Должна знать… – Я вижу, – вымученно согласился Дориан. «Сумасшедшая женщина, – в отчаянии подумал он, наблюдая, как драконица огромной лапой отбрасывает от себя Железного Быка. – Оба просто сумасшедшие».

@темы: Кассандра, Алистер, гет, Морриган, м!Хоук, Варрик, Железный Бык, ж!Лавеллан, Secret Santa 2015/2016, Дориан

---

Для Tigraniya

[Weisshaupt Fortress]

Для:  tigraniya От:  SistemK Название: «Необычная» Пейринг: Натаниэль\жХоук Категория: Dragon Age Жанр: гет Рейтинг: PG Размер: мини (1266 слов) Это было обычное задание. Как всегда опасное, как всегда с приличной наградой и как всегда со своими сложностями и сюрпризами. Порождения тьмы не были чем-то неожиданным, тем более для Серого Стража. Но их количество неприятно удивило. Натаниэль сразу понял, что без потерь они не обойдутся, но всё же надеялся выбраться живым и спасти своих товарищей. После того как ты походишь в компании леди Кусланд и выживешь, тебе уже нипочём какая-то дюжина порождений тьмы. Воспоминание о Командоре всегда наполняли его сердце каким-то вдохновением и... печалью. Королева Ферелдена была замечательной женщиной, отважной и невероятно сильной. Каждый, кто в своё время сражался бок о бок с ней, потом отзывался о ней только с восхищением. Натаниэль радовался тому, что у него с ней есть немного больше общего, чем у всех остальных. Он один из немногих, кто знал её совсем юной девочкой. Тем не менее, он старался держаться в стороне от своей давней подруги. Она был его Командором, его королевой... ему не стоило думать о ней больше, чем так. Но он всегда вспоминал её боевой дух, когда попадал в тяжёлые ситуации. Представляя, что она рядом, дерётся с теми же врагами. И это придавало ему силы. Возможно, поэтому он настолько увлёкся битвой, что отстал от своих товарищей. И... не заметил неожиданную подмогу. — Ты Натаниэль Хоу? — вдруг послышался красивый мелодичный голос. Совсем не подходящий этому жуткому месту. Обернувшись, он увидел женщину в лёгком доспехе и луком в руке. Тёмные волосы завязаны в небольшой хвостик на затылке, шрам возле виска и пристальный взгляд голубых, как лириум, глаз. — Защитница Киркволла! Не так ли? — узнал он её. Ему не раз описывали героиню этого города. Рассказывали о её подвигах, о том, как она Аришоку попала прямо в глаз, свалив этого гиганта, но никто не говорил о том, что она так молода. Мариан Хоук оказалась совсем не такой, какой он себе её представлял. Никакой мрачной суровости и целенаправленности. Она запросто могла обсмеять труп порождения тьмы только потому, что ему не посчастливилось упасть в странной позе. Или в пылу сражения соревноваться со своим другом гномом в количестве убитых врагов. Его поражала её способность во всём найти забавное. Но больше всего его впечатляло то, что, несмотря на эту весёлость и некую несерьёзность, она всё же была в бою устрашающим противником. Невольно он сравнил её с леди Кусланд. Хотя они были такими разными... — Послушай, Натаниэль, — спросила она, пока они шли по какому-то коридору, обходя завал на главной тропе. — Я слышала от Андерса, что вы вместе с ним знаете Героиню Ферелдена. — Андерс? Он где-то здесь? — Конечно. Блондинчик обзавёлся своей небольшой клиникой и лечит людей. — И почему я не удивлён? — усмехнулся Натаниэль. — Ну, так что? Ты, правда, вместе с ней путешествовал и спас Тедас от пятого Мора? — О нет. Мы действительно путешествовали вместе, но уже позже. — Ох, — вдохнула Мариан. — Мне очень хочется с ней познакомиться. Натаниэль посмотрел на неё и невольно улыбнулся. Её глаза светились каким-то детским азартом и восхищением. Ещё совсем недавно он видел перед собой искусного воина, который без малейшего сомнения пускает одну стрелу за другой во врагов. А вот теперь перед ним молодая девушка, в которой всё ещё можно было разглядеть юную неискушённую душу. — У вас прекрасный лук, Защитница — сказал он, чтобы не прекращать этот разговор. — Да? — улыбнулась Мариан. — Он мне обошёлся в очень не маленькую сумму. Но я не жалею. Я, кстати, заметила, что у тебя очень интересная техника. Почему ты не сгибаешь мизинец, когда стреляешь? — Мизинец? — удивился он. — Ну да, — девушку натянула воображаемый лук. — Он у тебя всегда прямой, когда ты держишь стрелу. Разве это удобно? Натаниэль не знал, смеяться ему или задуматься. Она заметила какой-то глупый мизинец. Когда успела? Ведь сражались они всегда с большой толпой врагов, там не было времени глядеть по сторонам. Но... она нашла время, чтобы понаблюдать за ним... — Я мог бы сказать, что привык, — произнёс он, украдкой изучая девушку. — Но на самом деле ещё в раннем детстве сломал этот палец и теперь мне сложно его сгибать. Вот и стрелять из лука научился именно так. — О-о-о, — разочарованно опустила плечи Хоук. — А я думала это какой-то трюк и приготовилась уже уговаривать тебя научить меня. — Трюку? — усмехнулся Натаниэль. — Ну да! Ты очень хорошо стреляешь. Я заметила. Почти не целишься и почти не промахиваешься. Вот я и подумала, что это какой-то трюк с мизинцем. Так вот оно в чём дело. Она решила, что он использует какую-то технику, поэтому за ним наблюдала. Натаниэль почувствовал некое разочарование, но быстро отбросил эти мысли. — Всё же... я действительно знаю несколько трюков, — сказал он, с удовольствием отмечая, как её глаза загорелись. Вскоре они добрались до завалов, возле которых спрятался Теммерин, один из его спутников. Этот гном успел приготовить взрывчатку, что очень обрадовало Хоук. Как только появились враги, она незамедлительно подорвала всё, что было, причём выглядела настолько счастливой, будто сейчас её День Рождения, и она получила долгожданный подарок. Несмотря на то, что от этих взрыва пыль поднялась до потолка, и всех их неоднократно засыпало песком, Натаниэль с улыбкой наблюдал за чудачеством Защитницы. Когда они, наконец, нашли всех его людей, Натаниэль почувствовал лёгкое разочарование из-за того, что всё уже закончено. Не то чтобы он желал трудностей или больше стычек, просто ему хотелось подольше находиться рядом с этой женщиной, полной необузданной энергией и веселья. Тем не менее, убив последнюю тварь, он вздохнул с облегчением. — Впервые, как я сюда спустился, я не чувствую порождений тьмы. Теперь путь будет безопасней, — он послал Защитнице благодарственную улыбку. — Теперь я смогу опять увидеть сестру и племянника. Жаль, что у нас не было достаточно времени для всех вопросов... — Ты так и не показал мне тех трюков, которые обещал, — нахмурилась Мариан. Натаниэль улыбнулся, перекидывая свой лук за спину. — В другой раз, Защитница. Мариан вздохнула, и, всё ещё сверля его взглядом, улыбнулась. — Ты ведь будешь навещать сестру, так? — Конечно. — Тогда не забудь зайти ко мне, страж Натаниэль. Мой дом в верхнем городе. Спроси любого, и тебе укажут дорогу. Не забудь зайти ко мне. — Для меня честь быть приглашённым. — Только попробуй забыть, — резко подняв руку, она пригрозила ему пальцем. Хотя это казалось немного нелепо, учитывая, как она улыбалась. — У меня есть Андерс. Я найду тебя. Натаниэль, несмотря на такую странную угрозу, тихо засмеялся. — Даю вам слово. — Вот и договорились, — она загадочно на него посмотрела и, к его удивлению, подмигнула. — Не забудь про свой лук, Натаниэль. Она ушла вместе со своими товарищами. Но даже когда они скрылись из виду, он услышал её внезапный смех. И против воли сам улыбнулся. Да. Не такой он представлял себе знаменитую Защитницу... И даже когда его задание было закончено, и он смог погостить у сестры, то не мог дождаться момента, когда сможет пойти в верхний город. И однажды днём он, наконец, оказался возле её двери, но совершенно не был готов к тому, что увидел. Как только странный гном проводил его внутрь, то чуть не угодил под стрелу, которая воткнулась в стену в паре дюймов от него. — О! Натаниэль! Проходи!!! — послышался радостный крик, и он увидел Мариан с луком в руке. — Леди Мариан, вы опять портите стены дома, — послышался удручённый голос гнома. Непонятно почему, но Натаниэль вдруг расхохотался. Все сначала удивлённо посмотрели на него, но потом Мариан, вторя ему, тоже рассмеялась, а Богдан тяжело вздохнул и поплёлся к себе. Ему очень не хотелось опять словить стрелу мягким местом. Натаниэль же впервые за долгое время так смеялся. Он так привык к суровости. Сначала дома отец гонял его за дело и просто так. Потом его отправили в Вольную Марку, где тем же самым занимались его учителя, потом планы мести за отца, потом Кусланд с её ответственностью перед всеми и всем. Потом Серые Стражи, у которых на уме только порождения тьмы. А вот это вот странное ребячество... Он поднял глаза и посмотрел на веселящуюся Хоук. — Вы очень необычная, леди Защитница, — сказал он, широко улыбаясь. Мариан, подбоченившись, гордо подняла подбородок и, тоже улыбаясь, ответила: — Привыкай. ссылка на ficbook

@темы: Натаниэль Хоу, гет, м!Хоук, Secret Santa 2015/2016