Команда: Alistair-team
Тема: Праздность
Персонажи: Алистер\леди Кусланд, Зевран, мабари, Винн, Стэн, Огрен
Жанр: Humour
Рейтинг: PG
Техника исполнения: CG-графика
- Итак, Алистер Тейрин, наследник трона ферелденского и фетишист треклятый, как так получилось, что ты за один день умудрился украсть у Лилианы новую пару лучших в Ферелдене кожаных сапог, подсмотреть за мной, когда я купалась, и облапать Винн? – строго спросила Кусланд, возвышаясь над связанным храмовником.
- Ты, верно, шутишь? – непонимающе пробормотал юноша.
- Я не шучу, - отрезала девушка, вытащив меч из ножен и начав постукивать им по раскрытой ладони. – Ни для кого в лагере не секрет, что ты… хм, не имел удовольствия, но доходить до такого... - девушка помотала головой и укоризненно поцокала языком.
- Да ни до чего такого я не доходил, просто хотел поспать! – возмутился Алистер.
- С кем? – Кусланд старалась говорить как можно более грозно, но любопытство все-таки проскальзывало в голосе.
- Сам с собой, - буркнул Тейрин и, вызвав бурную реакцию слушателей, поспешил поправиться, - я просто хотел поспать, сны там посмотреть, отдохнуть, ничего «такого»!
- Рассказывай, – повелительно махнув мечом, кивнула аристократка.
- Все началось с того, что я не выспался, - после вздоха начал Тейрин.
- Алистер! – водя закованной в железо пяткой по спине распластанного на земле воина, разорялась леди Кусланд. Не самое приятное ощущение, надо сказать, но вставать – а именно этого от него и требовала командир – не хотелось настолько, что можно было потерпеть даже лапу Архидемона. - Алистер, чтоб тебя берескарн пожрал, подымайся! – рявкнула леди Кусланд, больно пнув храмовника в бок острым носком латных сапог.
- Ты правда хочешь отдать меня на съедение медведю-оборотню? – жалобно спросил юноша. – Тебе будет меня совсем-совсем не жалко?
- Если ты сейчас же не встанешь, я отдам тебя на съедение Морриган, - сощурилась Кусланд и, для верности, еще раз пнула боевого товарища.
- Страшная женщина, - констатировал Алистер, однако поднялся на ноги и не стал спорить: кто знает, что творится в голове этой кровожадной блондинки?
Потянувшись, воин схватился за спину: после того как его спальник был конфискован в пользу командирского пса, здоровый сон стал несбыточной мечтой, а ноющая спина – серой повседневностью. Нет, больше он в карты с Кусланд играть не сядет. Ни-ког-да. И с Огреном пить тоже не будет, тем более на спор, тем более, когда рядом Кусланд с картами. А, казалось бы, после серостражевских попоек уже ничто не страшно.
- Ну, я пойду? - с надеждой спросил Тейрин.
- Куда это? Посмотри, какой прекрасный денек, для того, чтоб сделать что-то полезное! – шутливо толкнув юношу бедром, аристократка кивнула на стоящий рядом котел с водой.
- А, по-моему, прекрасный денек для того, чтоб поспать, - буркнул юноша, подтаскивая котел к огню.
Если Кусланд говорит, что надо сделать что-то полезное, то поспать не светит никому, в независимости от того, придумала она занятие всем или только кому-то конкретному. Откуда в этой барышне столько энергии, всегда было тайной за семью печатями, но факт на лицо: она ложилась позже всех, вставала раньше всех, сначала делала что-то сама, а когда ей становилось скучно, будила остальную часть отряда и заставляла их делать что-то. Отказать ей было невозможно, то ли непрошибаемая харизма, то ли дар убеждения. Однако спасение было – спрятаться.
Пока командир увлеченно помешивала варево, храмовник тихо отступал к повозке Бодана. Укрыться за ней, разумеется, не представлялось возможным, рано или поздно найдут, но если оттуда шмыгнуть в лес и устроиться в густых кустах неподалеку, несколько часов спокойного сна обеспечено. Командир безмятежно готовила завтрак, напевая себе под нос какую-то из подслушанных у Лилианы песен, а Алистер бочком отступал к гномам.
- Колдовство! – захлопав в ладоши, восторженно заявил Сэндал подошедшему храмовнику.
- Зови меня просто Алистер, - сказал юноша, прячась за телегой.
Все-таки лежать на травке под солнечными лучами и наслаждаться погожим деньком, ничего не делая и никуда не торопясь – высшее благо, которое только можно представить. Хотя нет, есть еще лучше: когда ты лежишь на травке, греясь под лучами солнца и наслаждаясь погожим деньком, а в руке у тебя кусок сыра. И в другой руке кусок сыра. И рядом еще кусок сыра. И никаких тебе командиров, никаких бардов, распевающихся перед боем, который может случится в любой момент, никаких ведьм, которые не могут пройти мимо, не забрызгав тебя ядом, никаких пьяных гномов, угрожающих невидимому врагу, иными словами – красота! Спокойствие, умиротворение, отдых.
Алистер открыл один глаз: ощущение, что он только что съел сырой огрчатины, намекало, что все-таки задремал, а вот проснулся он от того, что что-то теплое лилось ему на ноги. Спросонья воина даже не интересовало происхождение приятной жижи, которая так красиво журчала. Да и что думать о мелочах? На травинке, которая росла прямо у носа юноши, удобно разместилась божья коровка, солнце припекало затылок, птички пели где-то в кронах деревьев, не хватало только прекрасных дриад, которые бы распевали песни и водили хороводы неподалеку.
- Воооооин, ты так устааааал! Приляг отдохни, а я посижуууу с тобой ряяяядом, мой могучий вооооин! – сонным голосом затянул храмовник, через песню выплескивая всю радость, которую ему доставило пробуждение.
- Вуф! – радостно раздалось рядом, и Алистер опешил. Медленно повернув голову, он посмотрел на источник звука, и его перекосило: там стоял донельзя довольный мабари, с поднятой ногой, а из его собачьего достоинства брызгали последние слабые струйки. И брызгали они на штаны Тейрина, на которых расплывалось темное мокрое пятно! Все еще не в силах привести свое лицо в нормальное состояние, юноша переводил взгляд со штанов на собаку, потом на собачье достоинство и обратно.
- Ах ты ж, язва! – прохрипел храмовник, вскакивая.
Пес, быстро смекнувший, что радость отдоминорованного человека куда-то улетучилась, поспешил скрыться в ближайших кустах.
Вышагивая к водопаду, который был рядом с лагерем, Алистер старался не думать о том, что его пометили. Просто старался об этом не думать потому, что иначе ему пришлось бы просить Огрена научить его управляться с яростью, и тогда он стал бы берсеркером почище, чем любой гном из почивших и ныне живущих. Успокаивать себя мыслями о том, что это могло случиться с каждым, тоже не получалось потому, что это случилось с ним и могло случиться только с ним. Этот наглый пес уже давно считает его своей собственностью. Кажется, это случилось в тот момент, когда он подарил Кусланд розу, а та в свою очередь разъяснила ревностно скалящемуся мабари, что храмовник теперь член их закрытой стаи. Только вот сказать о том, какое именно место он занимает в этой стае, девушка забыла.
Дойдя до водопада, Тейрин сел на камень и запустил обе ноги в воду, как были – в сапогах и штанах. Несмотря на то что с ним случились события, вроде бы несовместимые со сном, спать все равно хотелось зверски, и даже мыслей о том, чтобы нормально постирать одежду и помыть ноги не возникало. Он просто утонет, отключившись в процессе.
И его вновь разбудила вода, только теперь брызжащая на все тело. Но на этот раз воин, наученный опытом, не стал дожидаться, пока эта треклятая псина справит на него нужду, и отреагировал молниеносно: открыл глаза, вскочил… и поскользнулся. Надо было с самого пробуждения остаться в лагере и покорно делать все, что просила Кусланд, ведь сразу было понятно – день не задался! Нет, его какого-то демона потянуло на травку, стать переносным туалетом для мабари и, в итоге, оказаться на остром и скользком камне, который был совсем не предназначен для падений. Упал он еще более неудачно, чем прилег получасом ранее – на живот, да еще и умудрился попасть пахом на выступ камня. Медленно встав на колени, Алистер схватился за самое драгоценное и не смог сдержать громкий, полный боли стон.
- Ах ты, мерзкий извращенец! – из воды на него огромными от ужаса и отвращения глазами смотрела Кусланд.
«Судя по всему, больше никаких поцелуев», - почему-то подумалось опешившему храмовнику. Так вот что его разбудило, командир нырнула в воду и окатила его брызгами. Это получается, она его не заметила, а он сидел тут все время, пока она раздевалась? И спал?!
- Конечно, я помогу тебе, но ты должен честно и не стесняясь рассказать мне, от кого подхватил заразу, - подняв брови и выразительно смотря куда-то ниже пояса храмовника, медленно и спокойно проговорила волшебница.
- Я не… - растерялся юноша, и тут до него дошло, что он все еще прикрывает руками ушибленный орган. Быстро спрятав руки за спину, Тейрин затараторил, - это не то, что ты подумала, я просто упал, а там оказался камень, было очень больно, ну вот я и схватился.
- Ах, вот оно как, - скептично улыбнулась старушка и кивнула.
- Да неважно, Винн, за мной охотится Кусланд. Там получилась такая неприятная ситуация, и она сейчас страшнее Архидемона, так что объяснить ей, что на самом деле случилось, я не смогу, бесполезно, она как меня увидит, сразу убьет. В общем, можно я спрячусь в твоем шатре, а ты сделаешь вид, что меня там нет?
Маг кивнула, и Алистер со всей скоростью, на которую только был способен, залез в шатер. Внутри пахло травами и было удивительно чисто. Будто бы и не в лесу стоял лагерь, а в какой-нибудь лечебнице, где все были озабочены стерильностью помещений. Сначала воин сидел тихо и вздрагивал от любого шороха, которых в лагере было великое множество, но сонливость, что так и не прошла даже после фееричного свидания с Кусланд у водопада, быстро взяла свое, вытеснив панику сильнейшей потребностью в отдыхе. Надо отдать ему должное, Тейрин боролся с порочным желанием проспать собственные поиски и последующее смертоубийство, боролся самоотверженно, даже схватил первую попавшуюся под руку книгу и начал ее листать, силясь вникнуть в смысл написанного. Но это оказалось сильнее его, такой привлекательный спальник – только вдумайтесь, спальник! – лежал совсем рядом. Такой чистый и манящий. Не сдержавшись, храмовник провел по нему рукой и даже задрожал от удовольствия: спальник Винн был куда мягче его собственного, отданного мабари. Решив, что только полежит, чтоб не задевать стенки шатра и не выдавать своего присутствия, Тейрин прилег и впился взглядом в склянки, стоявшие перед его лицом.
- Закройте уши, я быстро попробую Песнь Устрашения, - откуда-то из тумана послышался знакомый до ужаса голос. А после него раздалось что-то никак не походившее на голос, ни на человеческий, ни на звериный. Что-то отвратительное, что плясало чечетку на сознании Алистера, что-то грандиозное и чудовищное, что-то до такой степени пугающее, что воин не смог противиться ужасу, охватившему его. И он вновь побежал. С трудом найдя выход из шатра и сокрушив в процессе все склянки, которые были любовно расставлены, все стопки книг, на которых не было ни пылинки, храмовник стрелой выскочил из плена и помчался вперед, не разбирая дороги. Впрочем, убежал он недалеко, наткнувшись на что-то мягкое и повалив это наземь, свалился сверху. Падая, Тейрин выставил перед собой руки, и они наткнулись на что-то еще более мягкое. Когда он открыл непонятно когда зажмуренные глаза, то обнаружил под собой Винн, которая, кажется, пылала от гнева и недобрым взглядом смотрела на ладони Алистера, устроившиеся аккурат на ее груди. Мгновение замешательства - и воин попытался встать, растерянно перебирая руками по всему телу волшебницы, что совершенно не улучшало ее настрой. Когда на кончиках пальцев старушки заиграли электрические искры, Тейрин с обреченностью понял, что ему вновь придется бежать.
Подпаленный и отверженный, поглощенный своим собственным несчастьем и подавленный грузом невзгод, Алистер плелся по лесу вот уже полчаса. Создатель, как же он устал! Все эти беды, свалившиеся на него из-за невинного желания поспать, все ужасы сегодняшнего дня истощили его и лишили воли. Он просто хотел отдохнуть, почему же столько всего мешало ему это сделать? Больше он не мог бороться с собой, больше у него не было сил. Вот сейчас он сядет здесь, под вот этим деревом и уснет. И будь что будет, пусть хоть сама орда придет по его душу, он не сдвинется с места, пока не выспится. И точка.
Устроившись под деревом, Алистер прислонился к могучему стволу и закрыл глаза. Это было так приятно – просто ничего не делать. Никуда не бежать, ни от кого не скрываться. Даже подпаленные молнией и подбитые камнями ягодицы перестали саднить, войдя в положение храмовника. И почему все не могли быть настолько же сговорчивыми?
Даже тихие шаги не смогли заставить воина перестать изображать статую. Пусть все крадущиеся по лесу идут этим самым лесом, а Алистер Тейрин будет отдыхать! Вот никуда не сдвинется с этой точки, что бы там ни было на уме у этого существа. Путь хоть сам Логейн явится вызвать его на поединок, но пока храмовник не восстановит силы, он будет неподвижно сидеть тут.
«Шмыг-шмыг»
Нет-нет-нет, ему не интересно, что там происходит, пусть даже это было самым опасным звуком, который только можно было услышать в чаще леса.
«Шмыг-шмыг, аааах»
Даже если это мабари рыщет неподалеку, в поисках места, где можно было бы помочиться, Алистер не сдвинется с места, пока эта псина сама не подойдет и не подставит морду для удара. Возможно тогда воин и заедет собаке по носу за то несмываемое оскорбление. По крайней мере, запах этого оскорбления точно не до конца смылся.
«Шмыг-шмыг, ааах, гы-гы»
Ну, хорошо, но только одним глазком посмотреть, что происходит и – что бы ни случилось! – ничего больше не делать.
Любопытство все-таки взяло верх, и Алистер, выглянув из-за дерева, начал искать взглядом источник шума. Обнаружив его, воин решил, что лучше бы он этого не делал: привалившись к соседнему дереву, сидел Зевран, уткнувшийся носом в сапог. Бровь Тейрина сама собой поползла на лоб, а за ней попытался последовать уголок верхней губы. Рядом с эльфом лежал еще один сапог и, кажется, Алистер знал, кому принадлежала обувь. Новыми сапогами из качественной и дорогой кожи Лилиана хвасталась долго и со вкусом, пока в лагере не было объявлено табу на слово «сапоги». Тогда же бард придумала новый способ: она просто таскала их в руках и показывала всем, кто не успевал отвести взгляд. И будь он проклят, если не запомнил в деталях, как выглядела эта обувь!
«Шмыг-шмыг, аааах»
- Следующее мое пробуждение оказалось еще более безрадостным, чем все предыдущие. Я был оплетен корнями, а сильван своими огромными горящими глазюками смотрел на меня и, наверное, хотел порвать на много маленьких Алистеров. Но Стэн и Огрен подоспели вовремя. Пусть мне и прилетело молотом по голове, пока Огрен замахивался, зато жив остался, - устало завершил свой рассказ Тейрин и выжидающе посмотрел на леди Кусланд.
- Бедняжка, - бровки домиком, губы поджаты: что-то неладное творится с этой женщиной. – Уже настолько невтерпеж, что даже такие небылицы сочиняешь.
- Может быть, простим его? Все-таки сильван на него действительно напал, - Лилиана, обнимающая свои сапоги, мягко обратилась к командиру.
- Да-да, вы идите спать, я сама с ним разберусь, - кивнула аристократка.
Девушка, подождав, пока остальные разбредутся, помогла храмовнику встать и повела его в свой шатер. Алистер подумал, что если она решит его пытать, он просто постарается заснуть. Потому что демонская усталость и ленность никуда не делись и даже не стали слабее. Прям такое ощущение, что в него Праздность вселился. Однако то, что решила делать леди Кусланд, даже не пришло бы в голову усталому Тейрину.
- Ты мой бедный невинный принц, не имевший удовольствия, - развязывая Алистера, лопотала девушка. – Мы сейчас все исправим, ну не монстр же я какой-нибудь, в конце концов. Мой милый бастааардик.
Чем больше предметов одеяния слетало с аристократки и него самого, тем больше воин убеждался в том, что спит. Ну не могла же Кусланд – Кусланд! – придумать ему такое наказание, верно? Это все какой-то бредовый сон, навеянный Архидемоном, чтоб деморализировать Стража и вывести его из игры, не иначе. Однако касания девушки были настолько же реальны, насколько и реакция его изможденного тела. И когда командир в очередной раз полезла к нему целоваться, храмовник как-то неожиданно взвыл:
- Да я спать хочу, женщина!
И, замотавшись в одеяло, отвернулся к стенке шатра.
Тема: Праздность
Персонажи: Алистер\леди Кусланд, Зевран, мабари, Винн, Стэн, Огрен
Жанр: Humour
Рейтинг: PG
Техника исполнения: CG-графика
2680 слов
Все началось с того, что я не выспался.
В черном-черном лесу, в тихий-тихий час великан кунари и коротышка с огромным топором тащили бессознательного юношу к далекому костру. Коротышка постоянно ругался и вилял из стороны в сторону, прикладывая голову своей ноши то к стволам деревьев, то к могучему торсу кунари. Великан молчал, стоически выдерживая удары судьбы, и упрямо тащил паренька на свет.
- Итак, Алистер Тейрин, наследник трона ферелденского и фетишист треклятый, как так получилось, что ты за один день умудрился украсть у Лилианы новую пару лучших в Ферелдене кожаных сапог, подсмотреть за мной, когда я купалась, и облапать Винн? – строго спросила Кусланд, возвышаясь над связанным храмовником.
- Ты, верно, шутишь? – непонимающе пробормотал юноша.
- Я не шучу, - отрезала девушка, вытащив меч из ножен и начав постукивать им по раскрытой ладони. – Ни для кого в лагере не секрет, что ты… хм, не имел удовольствия, но доходить до такого... - девушка помотала головой и укоризненно поцокала языком.
- Да ни до чего такого я не доходил, просто хотел поспать! – возмутился Алистер.
- С кем? – Кусланд старалась говорить как можно более грозно, но любопытство все-таки проскальзывало в голосе.
- Сам с собой, - буркнул Тейрин и, вызвав бурную реакцию слушателей, поспешил поправиться, - я просто хотел поспать, сны там посмотреть, отдохнуть, ничего «такого»!
- Рассказывай, – повелительно махнув мечом, кивнула аристократка.
- Все началось с того, что я не выспался, - после вздоха начал Тейрин.
- Алистер! – водя закованной в железо пяткой по спине распластанного на земле воина, разорялась леди Кусланд. Не самое приятное ощущение, надо сказать, но вставать – а именно этого от него и требовала командир – не хотелось настолько, что можно было потерпеть даже лапу Архидемона. - Алистер, чтоб тебя берескарн пожрал, подымайся! – рявкнула леди Кусланд, больно пнув храмовника в бок острым носком латных сапог.
- Ты правда хочешь отдать меня на съедение медведю-оборотню? – жалобно спросил юноша. – Тебе будет меня совсем-совсем не жалко?
- Если ты сейчас же не встанешь, я отдам тебя на съедение Морриган, - сощурилась Кусланд и, для верности, еще раз пнула боевого товарища.
- Страшная женщина, - констатировал Алистер, однако поднялся на ноги и не стал спорить: кто знает, что творится в голове этой кровожадной блондинки?
Потянувшись, воин схватился за спину: после того как его спальник был конфискован в пользу командирского пса, здоровый сон стал несбыточной мечтой, а ноющая спина – серой повседневностью. Нет, больше он в карты с Кусланд играть не сядет. Ни-ког-да. И с Огреном пить тоже не будет, тем более на спор, тем более, когда рядом Кусланд с картами. А, казалось бы, после серостражевских попоек уже ничто не страшно.
- Ну, я пойду? - с надеждой спросил Тейрин.
- Куда это? Посмотри, какой прекрасный денек, для того, чтоб сделать что-то полезное! – шутливо толкнув юношу бедром, аристократка кивнула на стоящий рядом котел с водой.
- А, по-моему, прекрасный денек для того, чтоб поспать, - буркнул юноша, подтаскивая котел к огню.
Если Кусланд говорит, что надо сделать что-то полезное, то поспать не светит никому, в независимости от того, придумала она занятие всем или только кому-то конкретному. Откуда в этой барышне столько энергии, всегда было тайной за семью печатями, но факт на лицо: она ложилась позже всех, вставала раньше всех, сначала делала что-то сама, а когда ей становилось скучно, будила остальную часть отряда и заставляла их делать что-то. Отказать ей было невозможно, то ли непрошибаемая харизма, то ли дар убеждения. Однако спасение было – спрятаться.
Пока командир увлеченно помешивала варево, храмовник тихо отступал к повозке Бодана. Укрыться за ней, разумеется, не представлялось возможным, рано или поздно найдут, но если оттуда шмыгнуть в лес и устроиться в густых кустах неподалеку, несколько часов спокойного сна обеспечено. Командир безмятежно готовила завтрак, напевая себе под нос какую-то из подслушанных у Лилианы песен, а Алистер бочком отступал к гномам.
- Колдовство! – захлопав в ладоши, восторженно заявил Сэндал подошедшему храмовнику.
- Зови меня просто Алистер, - сказал юноша, прячась за телегой.
Все-таки лежать на травке под солнечными лучами и наслаждаться погожим деньком, ничего не делая и никуда не торопясь – высшее благо, которое только можно представить. Хотя нет, есть еще лучше: когда ты лежишь на травке, греясь под лучами солнца и наслаждаясь погожим деньком, а в руке у тебя кусок сыра. И в другой руке кусок сыра. И рядом еще кусок сыра. И никаких тебе командиров, никаких бардов, распевающихся перед боем, который может случится в любой момент, никаких ведьм, которые не могут пройти мимо, не забрызгав тебя ядом, никаких пьяных гномов, угрожающих невидимому врагу, иными словами – красота! Спокойствие, умиротворение, отдых.
Алистер открыл один глаз: ощущение, что он только что съел сырой огрчатины, намекало, что все-таки задремал, а вот проснулся он от того, что что-то теплое лилось ему на ноги. Спросонья воина даже не интересовало происхождение приятной жижи, которая так красиво журчала. Да и что думать о мелочах? На травинке, которая росла прямо у носа юноши, удобно разместилась божья коровка, солнце припекало затылок, птички пели где-то в кронах деревьев, не хватало только прекрасных дриад, которые бы распевали песни и водили хороводы неподалеку.
- Воооооин, ты так устааааал! Приляг отдохни, а я посижуууу с тобой ряяяядом, мой могучий вооооин! – сонным голосом затянул храмовник, через песню выплескивая всю радость, которую ему доставило пробуждение.
- Вуф! – радостно раздалось рядом, и Алистер опешил. Медленно повернув голову, он посмотрел на источник звука, и его перекосило: там стоял донельзя довольный мабари, с поднятой ногой, а из его собачьего достоинства брызгали последние слабые струйки. И брызгали они на штаны Тейрина, на которых расплывалось темное мокрое пятно! Все еще не в силах привести свое лицо в нормальное состояние, юноша переводил взгляд со штанов на собаку, потом на собачье достоинство и обратно.
- Ах ты ж, язва! – прохрипел храмовник, вскакивая.
Пес, быстро смекнувший, что радость отдоминорованного человека куда-то улетучилась, поспешил скрыться в ближайших кустах.
Вышагивая к водопаду, который был рядом с лагерем, Алистер старался не думать о том, что его пометили. Просто старался об этом не думать потому, что иначе ему пришлось бы просить Огрена научить его управляться с яростью, и тогда он стал бы берсеркером почище, чем любой гном из почивших и ныне живущих. Успокаивать себя мыслями о том, что это могло случиться с каждым, тоже не получалось потому, что это случилось с ним и могло случиться только с ним. Этот наглый пес уже давно считает его своей собственностью. Кажется, это случилось в тот момент, когда он подарил Кусланд розу, а та в свою очередь разъяснила ревностно скалящемуся мабари, что храмовник теперь член их закрытой стаи. Только вот сказать о том, какое именно место он занимает в этой стае, девушка забыла.
Дойдя до водопада, Тейрин сел на камень и запустил обе ноги в воду, как были – в сапогах и штанах. Несмотря на то что с ним случились события, вроде бы несовместимые со сном, спать все равно хотелось зверски, и даже мыслей о том, чтобы нормально постирать одежду и помыть ноги не возникало. Он просто утонет, отключившись в процессе.
И его вновь разбудила вода, только теперь брызжащая на все тело. Но на этот раз воин, наученный опытом, не стал дожидаться, пока эта треклятая псина справит на него нужду, и отреагировал молниеносно: открыл глаза, вскочил… и поскользнулся. Надо было с самого пробуждения остаться в лагере и покорно делать все, что просила Кусланд, ведь сразу было понятно – день не задался! Нет, его какого-то демона потянуло на травку, стать переносным туалетом для мабари и, в итоге, оказаться на остром и скользком камне, который был совсем не предназначен для падений. Упал он еще более неудачно, чем прилег получасом ранее – на живот, да еще и умудрился попасть пахом на выступ камня. Медленно встав на колени, Алистер схватился за самое драгоценное и не смог сдержать громкий, полный боли стон.
- Ах ты, мерзкий извращенец! – из воды на него огромными от ужаса и отвращения глазами смотрела Кусланд.
«Судя по всему, больше никаких поцелуев», - почему-то подумалось опешившему храмовнику. Так вот что его разбудило, командир нырнула в воду и окатила его брызгами. Это получается, она его не заметила, а он сидел тут все время, пока она раздевалась? И спал?!
- Ты озабоченный, надоделанный бастард! – вопила Кусланд, уже подплывшая поближе к берегу и шарившая в воде руками. То, что это не к добру Алистер смекнул сразу, но когда в него полетел первый камень, сомнений не осталось. И он побежал.
- Винн, ты должна мне помочь! – прибежав в лагерь, мокрый, побитый и красный как помидор, испуганный Алистер не придумал ничего лучше, кроме как обратиться к сердобольной старушке.
- Конечно, я помогу тебе, но ты должен честно и не стесняясь рассказать мне, от кого подхватил заразу, - подняв брови и выразительно смотря куда-то ниже пояса храмовника, медленно и спокойно проговорила волшебница.
- Я не… - растерялся юноша, и тут до него дошло, что он все еще прикрывает руками ушибленный орган. Быстро спрятав руки за спину, Тейрин затараторил, - это не то, что ты подумала, я просто упал, а там оказался камень, было очень больно, ну вот я и схватился.
- Ах, вот оно как, - скептично улыбнулась старушка и кивнула.
- Да неважно, Винн, за мной охотится Кусланд. Там получилась такая неприятная ситуация, и она сейчас страшнее Архидемона, так что объяснить ей, что на самом деле случилось, я не смогу, бесполезно, она как меня увидит, сразу убьет. В общем, можно я спрячусь в твоем шатре, а ты сделаешь вид, что меня там нет?
Маг кивнула, и Алистер со всей скоростью, на которую только был способен, залез в шатер. Внутри пахло травами и было удивительно чисто. Будто бы и не в лесу стоял лагерь, а в какой-нибудь лечебнице, где все были озабочены стерильностью помещений. Сначала воин сидел тихо и вздрагивал от любого шороха, которых в лагере было великое множество, но сонливость, что так и не прошла даже после фееричного свидания с Кусланд у водопада, быстро взяла свое, вытеснив панику сильнейшей потребностью в отдыхе. Надо отдать ему должное, Тейрин боролся с порочным желанием проспать собственные поиски и последующее смертоубийство, боролся самоотверженно, даже схватил первую попавшуюся под руку книгу и начал ее листать, силясь вникнуть в смысл написанного. Но это оказалось сильнее его, такой привлекательный спальник – только вдумайтесь, спальник! – лежал совсем рядом. Такой чистый и манящий. Не сдержавшись, храмовник провел по нему рукой и даже задрожал от удовольствия: спальник Винн был куда мягче его собственного, отданного мабари. Решив, что только полежит, чтоб не задевать стенки шатра и не выдавать своего присутствия, Тейрин прилег и впился взглядом в склянки, стоявшие перед его лицом.
- Закройте уши, я быстро попробую Песнь Устрашения, - откуда-то из тумана послышался знакомый до ужаса голос. А после него раздалось что-то никак не походившее на голос, ни на человеческий, ни на звериный. Что-то отвратительное, что плясало чечетку на сознании Алистера, что-то грандиозное и чудовищное, что-то до такой степени пугающее, что воин не смог противиться ужасу, охватившему его. И он вновь побежал. С трудом найдя выход из шатра и сокрушив в процессе все склянки, которые были любовно расставлены, все стопки книг, на которых не было ни пылинки, храмовник стрелой выскочил из плена и помчался вперед, не разбирая дороги. Впрочем, убежал он недалеко, наткнувшись на что-то мягкое и повалив это наземь, свалился сверху. Падая, Тейрин выставил перед собой руки, и они наткнулись на что-то еще более мягкое. Когда он открыл непонятно когда зажмуренные глаза, то обнаружил под собой Винн, которая, кажется, пылала от гнева и недобрым взглядом смотрела на ладони Алистера, устроившиеся аккурат на ее груди. Мгновение замешательства - и воин попытался встать, растерянно перебирая руками по всему телу волшебницы, что совершенно не улучшало ее настрой. Когда на кончиках пальцев старушки заиграли электрические искры, Тейрин с обреченностью понял, что ему вновь придется бежать.
Подпаленный и отверженный, поглощенный своим собственным несчастьем и подавленный грузом невзгод, Алистер плелся по лесу вот уже полчаса. Создатель, как же он устал! Все эти беды, свалившиеся на него из-за невинного желания поспать, все ужасы сегодняшнего дня истощили его и лишили воли. Он просто хотел отдохнуть, почему же столько всего мешало ему это сделать? Больше он не мог бороться с собой, больше у него не было сил. Вот сейчас он сядет здесь, под вот этим деревом и уснет. И будь что будет, пусть хоть сама орда придет по его душу, он не сдвинется с места, пока не выспится. И точка.
Устроившись под деревом, Алистер прислонился к могучему стволу и закрыл глаза. Это было так приятно – просто ничего не делать. Никуда не бежать, ни от кого не скрываться. Даже подпаленные молнией и подбитые камнями ягодицы перестали саднить, войдя в положение храмовника. И почему все не могли быть настолько же сговорчивыми?
Даже тихие шаги не смогли заставить воина перестать изображать статую. Пусть все крадущиеся по лесу идут этим самым лесом, а Алистер Тейрин будет отдыхать! Вот никуда не сдвинется с этой точки, что бы там ни было на уме у этого существа. Путь хоть сам Логейн явится вызвать его на поединок, но пока храмовник не восстановит силы, он будет неподвижно сидеть тут.
«Шмыг-шмыг»
Нет-нет-нет, ему не интересно, что там происходит, пусть даже это было самым опасным звуком, который только можно было услышать в чаще леса.
«Шмыг-шмыг, аааах»
Даже если это мабари рыщет неподалеку, в поисках места, где можно было бы помочиться, Алистер не сдвинется с места, пока эта псина сама не подойдет и не подставит морду для удара. Возможно тогда воин и заедет собаке по носу за то несмываемое оскорбление. По крайней мере, запах этого оскорбления точно не до конца смылся.
«Шмыг-шмыг, ааах, гы-гы»
Ну, хорошо, но только одним глазком посмотреть, что происходит и – что бы ни случилось! – ничего больше не делать.
Любопытство все-таки взяло верх, и Алистер, выглянув из-за дерева, начал искать взглядом источник шума. Обнаружив его, воин решил, что лучше бы он этого не делал: привалившись к соседнему дереву, сидел Зевран, уткнувшийся носом в сапог. Бровь Тейрина сама собой поползла на лоб, а за ней попытался последовать уголок верхней губы. Рядом с эльфом лежал еще один сапог и, кажется, Алистер знал, кому принадлежала обувь. Новыми сапогами из качественной и дорогой кожи Лилиана хвасталась долго и со вкусом, пока в лагере не было объявлено табу на слово «сапоги». Тогда же бард придумала новый способ: она просто таскала их в руках и показывала всем, кто не успевал отвести взгляд. И будь он проклят, если не запомнил в деталях, как выглядела эта обувь!
«Шмыг-шмыг, аааах»
Зевран поднял лицо к небу и, блаженно улыбаясь, выдохнул. Открыв глаза, эльф уже собирался вновь вернуться к обнюхиванию, но тут заметил храмовника и замер. Может быть, ему показалось, что если не шевелиться, Алистер не обратит на него внимания? Впрочем, если такое заблуждение и имело место быть, то Ворон быстро опомнился и, издав наполненный ужасом боевой клич, подскочил к Тейрину и приложил его эфесом кинжала. Перед темнотой Алистер успел подумать о том, что сейчас-то он точно отдохнет.
- Следующее мое пробуждение оказалось еще более безрадостным, чем все предыдущие. Я был оплетен корнями, а сильван своими огромными горящими глазюками смотрел на меня и, наверное, хотел порвать на много маленьких Алистеров. Но Стэн и Огрен подоспели вовремя. Пусть мне и прилетело молотом по голове, пока Огрен замахивался, зато жив остался, - устало завершил свой рассказ Тейрин и выжидающе посмотрел на леди Кусланд.
- Бедняжка, - бровки домиком, губы поджаты: что-то неладное творится с этой женщиной. – Уже настолько невтерпеж, что даже такие небылицы сочиняешь.
- Может быть, простим его? Все-таки сильван на него действительно напал, - Лилиана, обнимающая свои сапоги, мягко обратилась к командиру.
- Да-да, вы идите спать, я сама с ним разберусь, - кивнула аристократка.
Девушка, подождав, пока остальные разбредутся, помогла храмовнику встать и повела его в свой шатер. Алистер подумал, что если она решит его пытать, он просто постарается заснуть. Потому что демонская усталость и ленность никуда не делись и даже не стали слабее. Прям такое ощущение, что в него Праздность вселился. Однако то, что решила делать леди Кусланд, даже не пришло бы в голову усталому Тейрину.
- Ты мой бедный невинный принц, не имевший удовольствия, - развязывая Алистера, лопотала девушка. – Мы сейчас все исправим, ну не монстр же я какой-нибудь, в конце концов. Мой милый бастааардик.
Чем больше предметов одеяния слетало с аристократки и него самого, тем больше воин убеждался в том, что спит. Ну не могла же Кусланд – Кусланд! – придумать ему такое наказание, верно? Это все какой-то бредовый сон, навеянный Архидемоном, чтоб деморализировать Стража и вывести его из игры, не иначе. Однако касания девушки были настолько же реальны, насколько и реакция его изможденного тела. И когда командир в очередной раз полезла к нему целоваться, храмовник как-то неожиданно взвыл:
- Да я спать хочу, женщина!
И, замотавшись в одеяло, отвернулся к стенке шатра.
-
-
26.06.2011 в 00:05-
-
26.06.2011 в 00:07-
-
26.06.2011 в 00:08Текст - простите... не смогла дочитать( Дотянула до середины - дальше никак.
-
-
26.06.2011 в 00:32-
-
26.06.2011 в 02:28Текст, увы, не понравился. Идея неплоха, но обыграна сально, можно было сделать более красиво =(
-
-
26.06.2011 в 10:59-
-
26.06.2011 в 12:56-
-
26.06.2011 в 17:13-
-
01.07.2011 в 17:43-
-
03.07.2011 в 22:45-
-
16.12.2014 в 16:30